Содержание к диссертации
Введение
Глава первая. Дореволюционная историография Бухарского эмирата в период протектората России.
1.1. История развития русско-бухарских связей до установления протектората Россией с.34
1.2. Описания очевидцев и историков периода наступления России на Бухарский эмират с.66
1.3. Русская востоковедческая историография проблемы с. 100
Глава вторая. Бухарский эмират периода протектората России в историографии 1917-1991 гг.
2.1. Проблемы изучения истории русского протектората над Бухарой в 1917-1959 гг с.132
2.2. Изучение Бухарского эмирата в условиях протектората России в 1960-1991 гг с.167
2.3. Англо-американская историография проблемы с. 197
Заключение с.226
Использованные источники и литература с.241
- История развития русско-бухарских связей до установления протектората Россией
- Описания очевидцев и историков периода наступления России на Бухарский эмират
- Проблемы изучения истории русского протектората над Бухарой в 1917-1959 гг
- Изучение Бухарского эмирата в условиях протектората России в 1960-1991 гг
Введение к работе
Актуальность темы исследования. Текущее состояние российской государственности характеризуется процессом не только реформирования, но и системного преобразования. В связи с этим исследование проблемы политики Российской империи в отношении нерусских народов окраин приобретает особую актуальность. Ретроспективный анализ структуры Российского государства с точки зрения изучения механизма удержания народов в составе империи, имеет значение для выработки стратегических задач национальной политики. Но для этого необходим взвешенный объективный анализ, лишенный сиюминутной политической ангажированности и оценочной нагрузки.
После распада СССР в странах СНГ начался поспешный раздел научной собственности. Ликвидация единых идей и концепций вызвали к жизни множество попыток создания «настоящей, правдивой» истории народов, некогда объединенных единым названием «советский народ». Избавившись от идеологического диктата Москвы, историки бывших среднеазиатских республик Советского Союза стремясь к созданию собственной истории, зачастую отказываются от всего того исторического наследия, которое веками создавалось исторической наукой. Значительными тиражами издаются весьма сомнительные с научной точки зрения, учебные пособия и другая псевдонаучная литература, что отнюдь не способствует развитию исторического знания. Поскольку все это происходит на фоне обострившихся межнациональных отношений, то Россию, как правило, обвиняют в геноциде, колониальном грабеже, попрании прав и интересов среднеазиатских народов. Основным вопросом, активно обсуждающимся в научной среде и в средствах массовой информации центральноазиатских государств, является вопрос о взаимоотношениях этих народов и России.
Историками центральноазиатского региона СНГ за последнее десятилетие написано немало трудов, отражающих негативное восприятие действий России на этой территории. Считается, что утверждение России в регионе привело к свертыванию национальной экономики, ликвидации национальной независимости, в результате проведения русификаторской политики обеднела национальная культура, не было необходимости в капиталистическом развитии края и т.д. Национальная история, написанная с подобных позиций, представляет собой крайний взгляд. Для историков данного региона характерны и менее жесткие точки зрения. Все зависит от того, что пропагандируют средства массовой информации и выступления первых лиц государства. Так, отвечая на вызов политической элиты, формируется национальная историография, основой которой является переосмысление прошлого посредством культивирования национально-патриотических взглядов, особенно в оценке истории взаимоотношений русского народа и народов Центральной Азии на протяжении предшествующих столетий. Потребность адекватного реагирования на вызов национальных историографии новых независимых государств, образовавшихся на постсоветском пространстве, становится реальностью и должна порождать ответные действия со стороны российской историографии.
В отличие от национальных историографии, которые стремятся начинать свою историю «с чистого листа», отрицая весь предшествующий опыт историографической науки, современная российская историография должна обеспечить преемственную связь в развитии исторической мысли, определить ее перспективы на каждом конкретном направлении.
С момента установления Россией протектората над Бухарским эмиратом создано немало исторических трудов, отражающих данный процесс в соответствии с определенным концептуальным подходом. В советские времена этап дореволюционной историографии характеризовался как «кризис буржуазно-дворянской историографии в период империализма» из-за нежелания большинства буржуазных историков рассматривать материалистическое понимание истории как высшее достижение исторической мысли и как качественно новый этап в развитии российской историографии. Проявление этого кризиса усматривалось в отказе от признания поступательного и закономерного хода истории, от исторического монизма, в игнорировании роли народных масс, классовой борьбы и революционного движения. Это была крайняя точка зрения, игнорировавшая объективную социальную ситуацию.
Со второй половины 80-х гг. XX в. в связи с началом «перестроечных процессов» среди историков утвердилось мнение о том, что выход из кризиса исторической науки заключается в изучении дореволюционной историографии. Однако многие современные исследователи относятся к наследию дореволюционных авторов некритически, без учета того, что историческая наука с того времени продвинулась далеко вперед. Такой подход может привести к простой реанимации устаревших концепций, он не дает дополнительного импульса для развития современной науки.
Большое внимание современные историографы уделяют развитию исторической науки в советский период. Следует отметить, что большинство современных историков сформировалось именно в это время. За последние 10 лет оценки советской историографии эволюционировали от признания «некоторых негативных моментов» в деятельности советских историков, привнесенных культом личности И.В.Сталина до полного отрицания достижений в «феномене советской историографии».
Однако в предшествовавшей историографии был обобщен значительный фактический материал, осмыслен ряд важных вопросов эволюции исторической науки, ее периодизация, разработаны принципы и методы анализа историографических фактов. Советские историографы в объект исследования включали не только эволюцию исторической мысли, труды историков, концепции, их обоснование и аргументацию, влияние на процесс развития науки, но и такие важные элементы, как деятельность исторических учреждений, организационные формы исторических исследований, состояние источниковой базы исторической науки, совершенствование методики исторического исследования, воздействие на науку государственной политики.
Следует признать, что современная историческая наука приобрела немало новых черт, совокупность которых свидетельствует о ее вступлении в качественно новый период своего развития. Целью современных историографов является обобщение накопленного опыта как дореволюционных, так и советских историографов, отделение негативных моментов от позитивных.
Отсюда вытекает актуальность темы исследования. Чтобы разобраться во всем многообразии мнений относительно контакта Российской империи с народами Бухарского эмирата, находящегося под протекторатом России, необходимо взвешенно и объективно рассмотреть историографию проблемы и попытаться ответить на вопрос - какие положительные и отрицательные моменты принес русский протекторат народам Бухарского эмирата и России.
Изучение историографии проблемы имеет важное значение для постсоветских государств. Осмысление опыта пребывания в составе Российской империи приобретает для них особую актуальность. Поэтому особенно важно, чтобы формирование чувства национального самосознания шло на основе объективного и обоснованного -знания, рациональной составляющей массового сознания, а не на эмоциональной - на базе обид и на основе потерь и ущерба. Отрадно, что в настоящее время историки бывших советских республик пришли к осознанию необходимости координировать свои усилия для создания объективной картины прошлого. Свидетельством этого является совещание молодых историков СНГ, проходившее 21 августа 2006 года в Москве. Целью совещания явилась выработка единой позиции по освещению истории не только своих стран, но и соседних.
Анализ всей имеющейся литературы по данной "проблеме приобретает особую актуальность еще и в связи с нарастанием угрозы исламского фундаментализма. В связи с этим необходимо изучение опыта сосуществования христианской и мусульманской религий в пределах одного государства, учет опыта и ошибок совместного проживания, анализ фактов, способных привести к проявлению негативных тенденций по отношению к христианским народам.
Степень изученности темы. Изучение проблемы истории Бухарского эмирата в период протектората России проходило в соответствии с основными этапами развития исторической науки в нашей стране и за рубежом. Историческую литературу, в которой в той или иной мере нашли отражение историографические аспекты рассматриваемой темы, с учетом генетики накопления знаний, специфики концептуальных подходов, особенностей развития историографической мысли целесообразно разделить на следующие группы:
- издания периода завоевания Средней Азии и установления российского протектората над Бухарским эмиратом;
- работы, написанные в советский период;
- исследования отечественных и среднеазиатских историков постсоветского периода;
- труды зарубежных историков.
Характеризуя работы первой группы, следует отметить, что большая часть литературы о Бухарском эмирате, написанная в досоветский период, посвящена вопросам завоевания, походам российских войск, внешним сношениям царской России со странами Востока, в том числе с Бухарским эмиратом, экономике и этнографии этого государства. Первые работы по истории завоевания части Бухарского ханства были написаны участниками и очевидцами событий в виде небольших очерков, как правило, они отражали личные впечатления авторов и не носили научного характера. Тем не менее, мемуары являются ценнейшим видом источников, т.к. представляют собой достаточно объективное отражение действительности и большой фактологический материал. Крупные военные сражения нашли отражение в статьях современников и участников событий, публиковавшихся в российских журналах «Русский вестник», «Русская мысль», «Вестник Европы», «Военный сборник», «Инженерный журнал» и других. Наибольшее количество мемуаров появилось в связи с такими крупными военными действиями, как взятие Ходжента, Ура-Тюбе, Джизака, Самарканда1. Несмотря на то, что в мемуарах участников событий отражен весь ход военных действий, они носят характер простой фиксации фактов. Более объективно старались подойти к проблеме авторы, чьи произведения были напечатаны отдельными изданиями. В своих работах они не только описывали отдельные сражения, но и старались дать объяснения произошедшим событиям".
Ход военных действий нашел отражение в работах представителей коренных народов. К ним относятся воспоминания участников и очевидцев событий, которые, как правило, отражают мнение противников России3, за исключением работ бухарского просветителя Ахмада Дониша4, который стоял на позиции заимствования всего передового из России.
К сожалению, работы местных авторов не были знакомы российским исследователям проблемы. И это наложило определенный отпечаток на характер их исследований.
В русской востоковедческой историографии была проделана большая работа по освещению и изучению истории Бухарского эмирата в период установления российского протектората. Авторы придерживались различных политических убеждений - от консервативных до либеральных. В творчестве многих из них в сложном сочетании переплетались негативные и позитивные тенденции. Русские авторы первыми сделали попытку выяснить и понять особенности социальной и политической структуры Бухарского эмирата.
Значительное внимание русские авторы уделяли изучению военных событий 1866-1868 гг., когда русскими войсками была завоевана часть Бухарского эмирата. В отличие от многочисленных мемуаров работы российских историков-востоковедов представляют собой первый опыт научного осмысления проблемы. Для начального периода российского научного востоковедения было характерно расширение и систематизация научных исследований, а также использование результатов экспедиций и поездок.
Освещение военных операций царской России в Бухарском эмирате нашло отражение в широком круге публикаций, начиная от заметок в периодической печати до солидных трудов. В числе последних следует выделить работы М.А.Терентьева, М.И.Венюкова, Н.Г.Павлова1, в которых предпринималась попытка создать целостную картину движения царизма в Среднюю Азию.
Осуществленный анализ показывает, что развитие российской историографии вопроса определялось идеологией и характером внешней политики царизма. Необходимо также подчеркнуть направленность материалов русских авторов на обоснование «цивилизаторской миссии» России по отношению к отсталым народам. В дореволюционных работах идея о высокой цивилизаторской миссии развития русского народа широко распространялась и как бы служила аргументацией для объяснения необходимости нести «блага» «непросвещенным народам».
В начале XX в. русские авторы демонстрируют более критичное отношение к изменениям, произошедшим в Бухаре в связи с установлением русского протектората. В частности, русская администрация подверглась критике в трудах Д.Н.Логофета, В.П.Наливкина, И.И.Гейера1.
Следует отметить, что в большинстве работ данной группы превалирует фактический материал над его теоретическим осмыслением. Многие из них были скорее публицистическими, нежели научно-исследовательскими. Крупные монографические исследования российских авторов появились позже.
Указанный фактор определил и состояние историографической мысли. Предпринятый в исследовании системный анализ убеждает, что вопросы истории Бухарского эмирата в работах российских исследователей XIX -начала XX в. в специальном историографическом ключе не разрабатывались. Они освещались преимущественно в общеисторическом плане. Можно выделить лишь исследования М.А.Терентьева и М.И.Венюкова, в которых делалась попытка краткого историографического обзора. Но и она в большей степени сводилась к простому упоминанию трудов, посвященных тем или иным вопросам процесса завоевания Туркестана Россией, без их должной научно-историографической оценки.
Большой вклад в изучение истории Средней Азии внес великий русский историк-востоковед В.В.Бартольд . Труды Бартольда были в большинстве своем написаны еще до революции, но некоторые из них увидели свет уже в период становления Советской власти. Несмотря на то, что в своих работах ученый почти не затрагивает основных социально-экономических и политических вопросов Бухарского эмирата под протекторатом России, его труды являются ценнейшим источником для изучения проблемы. В частности, в них поднимаются вопросы причин наступления России на регион. Являясь представителем академического востоковедения, Бартольд был сторонником просветительской миссии России. За подобные высказывания ученый подвергся критике со стороны представителей молодой советской исторической науки.
Начальный этап советской историографии по изучаемой теме охватывает период с 1917 до середины 30-х годов XX в. Он характеризовался становлением советской исторической науки и отрицанием работ русских историков дореволюционного периода, чьи труды были признаны «дворянско-буржуазными». Тон задавали работы родоначальника марксистской исторической школы М.Н.Покровского1. Увлеченность революционной идеей и негативное отношение к прошлому привели М.Н.Покровского к выводу о сугубо отрицательной роли «буржуазно- дворянской историографии» в оценке событий, связанных с процессом и результатами взаимодействия и присоединения к России нерусских народов. Отсюда односторонность его оценок. Правильно определяя колонизаторскую сущность политики царизма, М.Н.Покровский не принимал во внимание социально-экономические факторы. г.
Выводы ученого получили дальнейшее развитие в советской историографии. Под влиянием М.Н.Покровского историками была создана большая часть работ, посвященных политике России в Средней Азии. Основной акцент в этих исследованиях делался на завоевание царизмом территории Средней Азии, в том числе Бухарского эмирата.
В ряду научных работ данного этапа, посвященных истории Бухарского эмирата периода протектората России выделяются исследования С.П.Покровского, А.А.Семенова, И.А.Ремез . Они были написаны в строго историческом аспекте. В целом исследования слабо учитывали социально- экономические предпосылки установления протектората над Бухарским эмиратом, недостаточно четко излагали международное положение Бухарского эмирата, осложненное соперничеством России и Англии. В концептуальном подходе отразились положения формулы «абсолютное зло». На формирование концепции завоевания повлиял и разрабатываемый в те годы формационно-классовый подход, некая монопольная универсальная методология, дающая возможность проникнуть и объяснить все проблемы и перипетии исторического развития.
С утверждением сталинского репрессивного режима общественные науки практически стали утрачивать свои исконные функции. Массовые политические репрессии, обрушившиеся на ученых, запрещение доступа исследователей к документальным источникам, силовое внедрение монополии коммунистической идеологии обусловили тот факт, что в период второй половины 30-х - начала 40-х гг. XX в. исторические исследования были крайне малочисленными, небольшими по объему, отличались скудостью фактического материала и мировоззренческой зашоренностью. 1930-е годы стали годами историографической «мутации» некой исторической парадигмы, призванной в конечном итоге стать официальной. Этот период характеризуется также начавшейся критикой «школы Покровского».
В работах историков еще сказывается влияние концепции «абсолютного зла», однако ученые постепенно отходят от данной трактовки. Она заменяется термином «наименьшее зло». Эта концепция была предложена И.В.Сталиным: вхождение народов в Российскую империю представляет собой выбор «наименьшего зла» вместо зла «абсолютного»1. Основное содержание концепции заключалось в обосновании того, что принятие подданства России открыло перед народами Средней Азии возможности прогресса. Данная концепция нашла отражение в работах Н.Н.Яковлева, А.Рябинского, И.Фиолетова1.
Пик процесса историографической «селекции» пришелся на 1940-е годы, когда в связи с началом войны авторитарный режим начал пересматривать культурно-ценностную систему прошлого, чтобы сплотить народы Советского Союза перед лицом фашистской агрессии. Начало 1950-х гг. характеризуется пересмотром концепции «наименьшее зло». Из этой формулы, по наблюдению Л.Тиллета, постепенно вымывается понятие «зло», приоритетным становится показ исторической обусловленности присоединения. Другой отличительной чертой тех лет явилось зарождение тенденции «цивилизаторской роли революционной России», приглушения завоевательных аспектов царизма в Средней Азии. Увлечение историков «школы Покровского» трактовкой «завоевательной политики царизма» подвергается критике .
Эта тенденция закрепилась и получила дальнейшее развитие в течение 50-60-х гг. XX в., сопровождаясь дискуссиями4 и возрастающим потоком публикаций5 по вопросам характера присоединения Средней Азии к России, его «прогрессивных последствиях» и «добровольности» вхождения народов в состав Российской империи.
Находясь под бдительным идеологическим контролем, историки вынуждены были искусственно обосновывать концептуальный вывод о том, что только под влиянием революционных событий в России народы Средней
Азии смогли выйти из «вековой отсталости» к «вершинам исторического прогресса». С этих позиций рассматривалась история Бухарского эмирата в период протектората России1.
В то же время, говоря о сохранении общей идейно-методологической направленности исследований на новом историографическом этапе, следует отметить, что предпринятое в 1950-х гг. развенчание сталинского культа объективно способствовало относительному оживлению исторической науки. Положительным фактором в этом отношении стало частичное снятие секретности в архивах и расширение доступа ученых к документальным источникам. В результате существенно обогатилась фактологическая база работ, расширилось поле исследований, обозначилась тематическая дифференциация научных изысканий по узловым вопросам интересующей нас проблемы".
Однако под влиянием идеологического клише в исторической литературе возобладала точка зрения о прогрессивном значении присоединения Средней Азии к России. Венцом разработки проблемы в данном ключе стала публикация сборника ташкентских историков «Материалы по истории присоединения Средней Азии к России» . Сама идея прогрессивности заменялась термином «прогрессивные последствия присоединения». Объяснялось это победой советского народа над фашизмом, когда «выявилась созидательная роль великого русского народа» в исторических судьбах народов многонациональной страны, и завершения в основном строительства социализма в СССР. Таким образом, признавалась классовая основа концепции.
В этот период было написано большое количество работ, посвященных присоединению Средней Азии к России, в которых в той или иной мере затрагивалась история Бухарского эмирата под протекторатом России . В них подчеркивались прогрессивные последствия установления протектората, состоящие в приобщении трудящихся Бухары к революционной борьбе русского пролетариата.
Наращивание потенциала исторических знаний придало толчок историографическому осмыслению данной проблемы. Изучению дореволюционной историографии Бухарского эмирата посвящена монография Д.Ю.Арапова2. Исследователем проведен критический анализ работ историков различных политических убеждений - от крайне правых взглядов до позиций буржуазного либерализма. Большое место уделено характеристике существовавших в русском востоковедении научных концепций и специфических особенностей. Середину XIX в. автор считает своего рода рубежом в изучении истории Бухары в России. Установление вассальной зависимости Бухары оказало воздействие на процесс изучения истории Бухарского ханства в русской востоковедческой историографии. Особенно остро в работах исследователей, по мнению автора, обозначилась проблема существования Бухары как протектората России. Автор считает, что русская востоковедческая историография накопила большой фактический материал по истории Бухарского ханства. Выводы исследователя позволяют лучше оценить значение обширного исторического наследия. Однако подлинно научными автор считает труды советских историков.
Истории изучения Бухарского эмирата посвящена диссертация Т.С.Наврузова «Социально-экономическая и культурная жизнь Восточной Бухары второй половины XIX в. (по материалам русских исследователей Н.А.Маева, ГА.Арендаренко, В.И.Покотило)»1, также написанная в историографическом ключе.
Историками предпринимались попытки проведения анализа советской историографии по интересующей нас проблеме. Анализу всей имеющейся литературы советского периода по вопросу присоединения Средней Азии к России посвящен труд Г.А.Ахмеджанова «Советская историография присоединения Средней Азии " к России». Прослеживая развитие исторической науки, автор приходит к заключению, что идея прогрессивности присоединения Средней Азии к России окончательно возобладала к концу 40-х гг. XX в., что объясняется победой советского народа над фашистской Германией. Как историк, рассматривающий проблему с марксистских позиций, Г.А.Ахмеджанов считает единственно верным объяснением взгляды В.И.Ленина, сосредотачивая на них свое внимание.
Анализ советской историографии дан с позиций прогрессивности присоединения Средней Азии к России. Автор -склонен считать, что проблема, связанная с прогрессивными последствиями присоединения Средней Азии к России могла возникнуть только в советской марксистско-ленинской историографии2, следовательно, он признает классовую направленность концепции. В четвертой главе монографии уделено внимание историческим работам, посвященным Бухарскому эмирату. При этом автор полагает, что сдвиги в экономической и культурной сферах в Бухаре происходили медленнее, чем в других узбекских районах Средней Азии3.
Работа Ахмеджанова является своеобразным итогом развития всей советской историографии по данной проблеме. Здесь с очевидностью продемонстрирована и идея прогрессивных последствий присоединения
Средней Азии и роль «великого русского народа» в пробуждении революционного сознания трудящихся масс Туркестана. В целом труд Г.А.Ахмеджанова написан в конъюнктурной манере, присущей периоду конца 80-х гг. XX в. Несмотря на начавшуюся «перестройку» историкам этого периода было весьма сложно отказаться от идеологических установок партии и правительства. Тем не менее, монография Г.А.Ахмеджанова представляет собой большую ценность, т.к. содержит довольно глубокий анализ работ советских историков.
Оценивая в целом состояние историографии рассматриваемой проблемы на данном этапе, можно сделать вывод, что благодаря поисковой работе ученых в советский период были достигнуты определенные успехи в изучении исторической литературы дореволюционного времени. Подведены итоги развитию советской историографии. Однако, господствовавшие тогда методологические установки о «добровольном вхождении» народов Средней Азии в состав России и «прогрессивных последствиях» этого события, диктат коммунистической идеологии не позволили исследователям осуществить адекватный историографический анализ работ, касающихся установления российского протектората над Бухарским эмиратом. Конечные выводы историографии данного периода носили тенденциозный, политизированный характер.
После распада СССР в характере и методологии научного познания определились решительные перемены. Освободившись от идеологического прессинга тоталитарного режима, исследователи получили свободу творчества. Вместе с тем, историческая наука потеряла гарантированного социального заказчика в лице государства, и это привело к некоторой растерянности ученых. Отказ от прежних методологических концептуальных воззрений потребовал создания новых направлений исторической мысли. В поисках истины ученые обратились к работам дореволюционных историков, причем часто их работы рассматриваются некритически. У отечественных историков наблюдается возрождение «имперской идеи»: всплеск интереса к имперской проблематике, ее смысловому значению, институциональному оформлению, формам проявления на российском геополитическом пространстве . Современные российские историки развернули на страницах і. исторических изданий дискуссию об имперском аспекте российской истории. Составной частью этой дискуссии является вопрос о национальных окраинах России, в том числе и о среднеазиатских ханствах.
Интересующая нас проблема пока не нашла отражения в специальных исследованиях российских ученых. Она рассматривается в контексте изучения межнациональных отношений2 и проблемы «Россия - Восток»3, в которых основной акцент делается на анализ взаимовлияния России и народов Средней Азии, вместе с негативными последствиями политики царской России показаны и прогрессивные стороны.
В работах российских историков, касающихся взаимоотношений России со среднеазиатскими государствами, довольно большое внимание уделяется анализу административного управления Российской империи на вновь присоединенных территориях. В дореволюционной литературе эта тема лишь затрагивалась, да и то не критически (Д.И.Романовский, Л.Ф.Костенко, М.А.Терентьев). Этот процесс оказался недостаточно изученным и в советской историографии, т.к. она больше внимания уделяла прогрессивным последствиям с точки зрения приобщения масс к революционности. Поэтому сейчас историки стараются восполнить этот пробел. Во второй половине 90-х гг. вышел в свет коллективный труд ученых Института российской истории РАН, посвященный вопросам становления и развития системы управления в национальных окраинах России1. Достоинствами работы являются рассмотрение становления и функционирования административной системы на примере всех национальных окраин обширного государства, а также попытка сравнительно-исторического анализа ее основных черт. Авторам удалось представить панораму генезиса и развития системы управления в национальных регионах. Материал подан не просто в последовательно-хронологическом изложении фактов, а проанализирован в логическом контексте внутренней эволюции того или иного рассматриваемого региона, в его зависимости от конкретно-исторической обстановки, характера вхождения края в состав единой империи, традиций и особенностей общественно политического строя того или иного народа.
В 2003 г. ИРИ РАН завершил цикл исследований многонациональной Российской империи коллективной работой, посвященной многонациональное™ как необходимого элемента ее цивилизации . В данной работе авторы стремились показать «как в общем горниле государственности и культуры» переправлялись локальные, этнические особенности жизни народов.
Отечественные историки подвергают анализу административное управление в Средней Азии после присоединения ее к России. Правда, эти работы имеют отношение только к Туркестанскому генерал-губернаторству .
В 2005 г. появилась монография А.И.Пылева «Политическое положение Бухарского эмирата и Хивинского ханства в 1917-1920гг.: выбор путей развития», в которой освещаются проблемы политической истории бывших протекторатов России1.
Специального историографического исследования по истории Бухарского эмирата под протекторатом России в современной отечественной науке пока не появилось.
Современная историческая наука в бывших среднеазиатских республиках напрямую связана с обретением ими суверенитета и независимости. Желание создать собственную историю связано с методологическими трудностями для национальных историков. Чаще всего в поисках истины национальные историки отказываются от общего с Россией прошлого, стремясь опорочить не только Российскую империю и СССР, но и современную Россию. Выводы национальных историков относительно присоединения Средней Азии к России и установления последней протектората над Бухарским эмиратом и Хивинским ханством носят негативный оттенок. Россию обвиняют в геноциде, колониальном захвате, уничтожении самобытности народов Средней Азии.
Большинство работ общеисторического плана посвящены анализу «колониальной» политики российской власти в Средней Азии. Выводы национальных исследователей, определяющих реформаторскую деятельность самодержавной власти, как «военно-колониальную», вполне оправданы, но совершенно отсутствуют попытки понять смысл такого неоднозначного явления, как «колониализм». Используемое авторами значение данного понятия сводится к классическим атрибутам марксистского определения — «пережиток империализма», «сырьевой придаток», «борьба за передел мира» и т.д., которое лишь частично может быть применено к оценке политики России в Средней Азии . Все эпитеты, употребляемые авторами в отношении Российской империи не оставляют сомнения в том, что вся ее деятельность оценивается ими крайне негативно.
В последнее время историки центральноазиатского региона большое внимание уделяют историографическому аспекту, стремясь по новому объяснить все то, что было создано ранее, и создать собственную историографию, которая бы полностью отвечала установкам государственной политики. Так, в монографии Г.А.Ахмеджанова сделана попытка раскрыть процессы становления и развития новейшей центральноазиатской историографии по проблемам присоединения Средней Азии к России1. Автор сопоставляет различные подходы и точки зрения по завоеванию Россией Туркестана и установлению там, по его мнению, «колониального господства». В монографии фрагментарно рассмотрены труды дореволюционных историков, дан краткий обзор историографии англо-русского соперничества и его отражения в английской исторической литературе. Основной же акцент сделан на критическом анализе советской исторической литературы. Если иметь в виду то, что в советское время автором была написана монография «Советская историография присоединения Средней Азии к России», содержащая анализ советской литературы по данному вопросу, где утверждались прогрессивные последствия этого акта, то думается, автору не составило большого труда рассмотреть всю имеющуюся в его распоряжении глитературу со знаком минус. Работа Ахмеджанова представляет собой пример того, как легко некоторые историки меняют свою точку зрения в угоду политической конъюнктуре.
В 1999 г. была написана диссертация О.М.Масалиевой «История Бухарского, Хивинского и Кокандского ханств в англо-американской историографии»2. В ней подвергнута критике дореволюционная литература, посвященная истории среднеазиатских ханств, в том числе Бухарского эмирата. Правда, автор отдает должное российской исторической школе, т.к. она заложила основу для «осмысления вопросов истории Бухары, Хивы и Кокандского ханства». Однако автор считает, что «общая направленность исторической мысли царского времени носила проимперский характер, была нацелена на обоснование «цивилизаторской миссии» России в колонизируемой Средней Азии»1. По мнению автора, подобный подход, несмотря на осуждение царского самодержавия, сохранился и в советской исторической литературе: «причем он усугубился превалированием политико-идеологических догм коммунистического учения, изначально порочной марксистской методологии»2. С автором можно согласиться в том, что советская историческая наука была отторгнута от мировой. Отношение советских историков к работам зарубежных авторов было только критическим, как к фальсификаторским.
Автор ставит перед собой благородную задачу восполнить существующий пробел в исторической науке за счет изучения англоамериканской историографии среднеазиатских ханств, которая имеет давние традиции. Обращение к англо-американской литературе как считает автор, позволит сопоставить различные точки зрения на исследуемую проблему, полнее использовать достижения мировой исторической науки. В этом с автором трудно не согласиться. Следует отметить, что автор не считает англо-американскую историографию некоей панацеей, т.к. не все выводы зарубежных исследователей отвечают исторической действительности.
С диссертацией О.М.Масалиевой перекликаются исследования Д.А.Нишановой3. Исследователь проанализировала опыт освещения англорусского конфликта в Средней Азии конца XIX века в зарубежной историографии. Она отметила повышенный интерес к этой проблеме со стороны политических и общественных кругов Англии и США, указала на факторы, которые по мысли западных ученых, обусловили завоевание царской Россией Средней Азии.
В диссертации Ж.Б.Алымбаева1 рассмотрена историография дореволюционного периода. Вся работа пронизана духом критики советской историографии вопроса. Обращение к данной теме автор объясняет тем, что в советской историографии наблюдалась тенденция умалчивания военно-экспансионистской, грабительской, колониальной политики царизма в Туркестане. С этим утверждением автора1 нельзя согласиться, т.к. критика в адрес царского правительства в советской историографии звучала постоянно. В советский период, как считает автор, историографические труды были посвящены анализу исследований советской эпохи и носили классово-тенденциозный характер. За исключением последнего утверждения, все остальное не соответствует действительности. В советский период историками был создан большой историографический потенциал исследований, касающийся работ дореволюционного периода . Другое дело, что все дореволюционные авторы обвинялись советскими историками в слабости методологической базы и отсутствии научности.
Подвергая критике работы советских историков, автор считает, что только после достижения центральноазиатскими странами суверенитета появилась возможность «свободного творчества». Определяя цель своей диссертационной работы, автор пишет, что она направлена «на выявление позиций и взглядов авторов по проблемам мотивов и причин движения России в Среднюю Азию, на уяснение характера имперской завоевательной политики, на определение глубины антинародности и реакционности процесса покорения народов Туркестана» . Так что изначально запрограммировано отношение к процессу присоединения как реакционному и захватническому.
Вывод автора традиционен для историка, подкованного идеологией постсоветского суверенного Узбекистана: «...В целом в российской историографии в отличие от советской, отчетливо отражалась концептуальная линия, что аннексионистская политика царизма в Туркестане носила сугубо завоевательный характер, была нацелена на колонизацию Средней Азии» . Положительным моментом диссертации является анализ и сопоставление трудов российских авторов XIX - начала XX вв. Однако цель, которую преследовал автор «показать колониальную сущность завоевательных походов России», сужает рамки в сущности неплохого исследования.
Зарубежная историческая наука накопила богатый опыт системного анализа процессов, связанных с наступлением России на Среднюю Азию, где нашло отражение описание Бухарского эмирата в период протектората России. Зарубежные ученые давали собственную трактовку проблем, оставшихся неосвещенными в официальной историографии царского и советского времени. В советский период работы зарубежных исследователей были объединены под общим понятием «буржуазная историография». Зарубежная литература подвергалась огульной критике и была практически недоступна широкой массе советских ученых. Перед авторами ставилась задача раскрытия «фальсификации» зарубежных исследователей, при этом часто игнорировались и рациональные аргументы3.
В свою очередь иностранные авторы вели полемику с советской историографией по вопросу интерпретации истории завоевания Средней Азии. Характерны в этом отношении работы 50-70-х гг. XX в. известных западных ученых Дж.Бэргхорна, Э.Бэкона, Р.Конкуэста, Э.Оллворта, Т.Раковски-Хармстоуна, Л.Тиллета, Дж.Уилера, Д.Хусона и др.1 Они обвиняли советскую историческую науку ,в тенденциозности, конъюнктурщине, предельной идеологизации рассматриваемых явлений.
Относительно присоединения среднеазиатских территорий в зарубежной историографии отсутствует единство мнений: исследователи оценивают факт завоевания Средней Азии Россией либо исключительно положительно, либо негативно2.
Одним из первых исследователей, рассмотревших историю среднеазиатских ханств в комплексе, является М. Холдсворт. В ее обобщающей монографии «Туркестан в девятнадцатом столетии. Краткая история Бухарского, Кокандского и Хивинского ханств» история ханств рассмотрена во взаимосвязи с политической историей, с особенностями административной системы, земельной собственностью, с экономическим развитием и культурной жизнью3. Основное внимание исследователь уделила Бухарскому эмирату, как наиболее развитому государственному образованию на территории Средней Азии.
Наибольшее количество изданий, содержащих информационно насыщенный материал о ханствах Средней Азии, в том числе и о Бухарском эмирате появились в 60-е гг. XX в. Среди них работы авторитетных западных ученых Л.Крадера, Дж. Уилера, С. Беккера, Э. Бэкойа, Б.Уолша, Г.Хэмли и Др.
Основу взглядов современных западных исследователей составляет измененный вариант теории модернизации, который постулирует сознательное саморазвитие традиционных обществ под определенным влиянием внешних обстоятельств . Очевидно сближение методологических установок и тематики исследований политики России в центрально-азиатском регионе в современных российской и зарубежной историографиях, при сохранении различий в источниковой базе.,ч Тенденции развития имперской проблематики в западной историографии наиболее успешно были реализованы в работе А.Каппелера «Россия - многонациональная империя»2. Автор попытался сформировать целостную картину истории Российского государства, имперского этнополитического и этнокультурного пространства и его изменений под воздействием модернизационных процессов. Пожалуй, на сегодняшний день это самое удачное исследование сущности и форм проявления имперской идеи в Российском государстве.
Накопленный объем научных исследований свидетельствует об устойчивом внимании историков к проблеме взаимоотношений России с зависимыми территориями. В полной мере это можно отнести к истории Бухарского эмирата периода протектората России. Комплексный анализ историографической литературы убеждает, что представители различных научных направлений в разное время и с альтернативных методологических позиций затрагивали интересующую нас проблему. Но в основном она рассматривалась в общеисторическом плане. Историографические же аспекты оставались слабо исследованными.
Высокая научно-практическая значимость проблемы, ее актуальность и недостаточная разработанность обусловили выбор темы настоящего исследования. Целостное представление об историографии Бухарского эмирата периода российского протектората необходимо получить при комплексном подходе, оценив итоги изучения данной темы на разных этапах развития отечественной и зарубежной историографии.
Объектом исследования является дореволюционная, советская и зарубежная историография Бухарского эмирата в период протектората России.
Предметом изучения является сложный и противоречивый процесс накопления и развития научных знаний, движения исторической мысли по избранной теме, опубликованные исторические исследования, отразившие историю существования Бухарского эмирата под протекторатом России, формирование и развитие концептуальных подходов, их сравнительный анализ.
Цель диссертации состоит в системном историографическом анализе исторической литературы, направленном на выявление позиций и взглядов авторов по проблемам установления русского протектората над Бухарской территорией, существования Бухарского эмирата под протекторатом России, последствий этого события, постановке узловых проблем дальнейшего исследования истории Бухарского эмирата.
Исходя из данной цели, автор определяет следующий круг задач:
- проанализировать работы дореволюционных авторов и определить особенности оценки существования Бухарского эмирата под протекторатом России русскими исследователями, местными историками, их концептуальный подход;
- охарактеризовать особенности становления советской историографии Бухарского эмирата в период русского протектората;
- провести сравнительный анализ концепций данной проблемы в историографии советского периода;
- определить основные направления проблемы в зарубежной историографии;
- дать классификацию и провести сопоставительный анализ всей изученной литературы по данной проблеме с учетом использования архивных материалов;
- определить неизученные или слабо освещенные вопросы и предложить рекомендации по организации будущей исследовательской работы.
В рамки реализации поставленной цели и определенных автором объекта и предмета исследования не входит связанная с ними, но требующая отдельного рассмотрения современная историография проблемы. Объясняется это отсутствием специальных работ по данной проблеме в отечественной историографии, что исключает возможность выводов о концептуальных подходах авторов. Существует определенная сложность в изучении трудов среднеазиатских историков. После распада СССР работы пишутся в основном на родном языке. Лишь немногие авторефераты диссертаций на русском языке доступны отечественному исследователю.
Теоретико-методологическая база исследования. Строгая научная объективность может быть обеспечена лишь при выверенной методологии исследования. Радикальным сдвигом в методологической области можно считать изменение отношения историков к произведениям классиков марксизма-ленинизма, которые в советской исторической науке всегда рассматривались как методологическая основа, на которую нужно было опираться без всякого критического осмысления. В настоящее время необходимо учитывать как опыт историографического недавнего прошлого, так и новейшие изыскания историков, активно включающих в свой методологический арсенал результаты работы разных школ зарубежной исторической науки. Методологический аспект историографии проявляется еще одной гранью: интегрированностью в современность, что расширяет ее социальную, политическую и идеологическую функции. В историографии с помощью комплекса подходов решаются научно-исследовательские задачи.
Основополагающими принципами всякого исторического и историографического исследования автор считает объективность и историзм, следование которым приводит к действительно достоверным научным результатам. Объективность в историографическом исследовании необходима для максимально возможной нейтрализации предвзятого отношения при интерпретации и оценке факта. Чтобы быть объективным, историограф должен стремиться избежать конъюнктуры, чему призван помочь принцип историзма. Историограф должен раскрыть факты, влияющие на позицию, взгляды, концепцию автора анализируемого исторического произведения, то есть изучить социально-субъективное, классовое, партийное в подходе автора к подбору исторических фактов и их интерпретации. Принцип историзма требует от историографа изучать историческое произведение в конкретно-исторических условиях его появления, оценивать заслуги автора по сравнению с предшествующим, а не последующим уровнем исторических знаний. Одновременно этот принцип запрещает историографу модернизацию исторических произведений, перенесение на них и их авторов «императивов» сегодняшнего дня.
С принципом историзма,тесно связан принцип системно-структурного анализа, который предусматривает рассмотрение любого развивающегося явления как определенной системы, обладающей соответствующей структурой и функциональной значимостью. Он направлен на выяснение места указанного произведения в ряду ему подобных, появившихся в одно и то же время.
Эти основные принципы и составили методологическую основу исследования.
В целях реализации поставленных задач использовались такие методы исследования как проблемно-хронологический, синхронистический, сравнительно-исторический, историко-генетический и типологический. Автор старался также придерживаться метода морально-этического свойства - корректности, деликатности в оценке историографических фактов.
Территориальное пространство, включенное диссертантом в историографический анализ, охватывает территорию Бухарского эмирата с 1868 по 1920 гг. Ныне это часть севера и вся западная часть Узбекистана, а также северная и западная часть Таджикистана.
Хронологические рамки исследования охватывают весь период изучения рассматриваемой темы от начала установления российского протектората над Бухарским эмиратом в 1868 г. до прекращения существования СССР в 1991 г. Некоторые задачи исследования и концептуального построения диссертации предполагают обращение к историческим фактам и событиям, выходящим за пределы указанного периода.
Научная новизна диссертации состоит в том, что она представляет собой первое в отечественной исторической науке обобщающее исследование, специально посвященное анализу всего комплекса трудов в совокупности с архивными материалами по истории Бухарского эмирата в период протектората России от начала ее изучения до прекращения существования СССР. В диссертации дана обстоятельная характеристика этапов историографии проблемы, изменения направленности, тематики и содержания ее изучения, выявлены ведущие тенденции, результаты и определены перспективы дальнейшего развития историографии Бухарского эмирата периода протектората России.
История развития всей научной мысли в исследованиях историков по данному вопросу в разные периоды рассматривается во всей противоречивости ее выражения, в диалектике сопоставительного анализа. В работе отмечаются позитивные и негативные стороны исторической литературы дореволюционного и советского периодов, зарубежной историографии, определяется тот багаж исторических знаний, который прошел испытание временем, и подвергаются критике псевдонаучные выводы.
Практическая значимость работы обуславливается тем, что систематизированный в диссертации историографический материал, сделанные теоретические обобщения помогут восстановить существующие пробелы в историографии Бухарского эмирата периода русского протектората и в освещении истории русско-среднеазиатских взаимоотношений. Она определяется также насущной необходимостью для историков, политологов, государственных и общественных деятелей составить объективное представление о научных результатах и перспективах изучения истории взаимоотношений Российской империи с народами окраин как составной части военной, политической, социальной истории Отечества, а также содействовать теоретическому обоснованию общественно-политических преобразований.
Работа может быть использована также для демифологизации массового исторического сознания и укрепления его научности, воспитания патриотизма, в процессе преподавания общих и специальных курсов по истории России, при подготовке фундаментальных трудов по истории Отечества. Материалы данного исследования представляют интерес при подготовке общих и специальных курсов по историографии.
Источниковая база исследования. Анализ источников основан на общих принципах исторической науки, подразумевает объективность, историзм, учет всей совокупности обстоятельств их создания и научной судьбы (в том числе авторство, мотивы и цель, достоверность, политическое и научное значение). При опоре на указанные выше принципы и методы для рассмотрения широкого круга источников, анализируемых в диссертации, обеспечивается достоверность исследования.
В данной историографической работе использовались две группы источников. Первую, основную группу источников составляет научная историческая литература. К ней относятся опубликованные работы исследователей дореволюционного периода, оставившие информацию об установлении российского протектората над Бухарским эмиратом, результатах этого события и развитии дальнейших русско-бухарских отношений; исследования советских ученых, внесших большой вклад в разработку многих аспектов данной проблемы, но не свободных от идеологических установок; труды зарубежных историков, по разному интерпретировавших события в Бухарском эмирате в период протектората России. По характеру их можно разделить на два вида:
- Отчеты, донесения, периодическая печать дореволюционного периода, где находятся сведения об исторических событиях, характеристика военных действий, ход проведения реформ. Существенную часть составляют мемуары участников и очевидцев событий, как со стороны русских, так и со стороны представителей народов Средней Азии. Этот специфический вид источников требует особо внимательного подхода и учета таких моментов, как время и условия их написания, документальная оснащенность, идейная и политическая позиция автора, его социальный статус и личная судьба.
- Научные труды и исследования - при анализе данного вида источников, важно определение концептуального подхода автора, необходимо учитывать субъективные и объективные факторы, влияющие на взгляды историков.
Вторую группу источников составили архивные документы и материалы, непосредственно связанные с данной темой. Интересные данные были извлечены из Государственного архива Российской Федерации (ГАРФ), Российского государственного военно-исторического архива (РГВИА), Архива внешней политики Российской империи (АВПРИ). Обширные и разнохарактерные архивные источники содержат ценные сведения по истории Бухарского эмирата периода протектората России, а также истории становления взаимоотношений России со среднеазиатскими ханствами.
В источниковую основу работы положены также издания по общим проблемам истории Средней Азии, взаимоотношения России со своими окраинами.
Анализ самого материала, содержащегося в разных группах источников, опирается на проблемно-хронологический принцип, который позволяет комплексно рассмотреть поставленные вопросы, показать динамику, качественные изменения, результаты и перспективы в их изучении.
Привлечение разнообразных источников в их органической взаимосвязи и сравнительном сопоставлении, критическом отборе и анализе позволило выйти на адекватно объективный уровень раскрытия изучаемой темы.
Апробация результатов исследования. Основные положения и результаты диссертации были изложены в ряде научных статей тезисов докладов (список прилагается). Основные положения и выводы докладывались на научных конференциях и семинарах в городах Москва, Самара, Тольятти, Актюбинск.
Структура и основное содержание диссертации. Диссертация состоит из введения, двух глав, заключения, списка использованных источников и литературы.
История развития русско-бухарских связей до установления протектората Россией
Торговые связи между Бухарой и Русью начались еще в IX в. и продолжали существовать даже во время монгольского господства1. Посольские связи получают более широкое развитие с конца XIV в. в период правления Тамерлана и его преемников. Для спокойного товарообмена между Русью и среднеазиатскими государствами Тамерлан контролировал территорию до юго-восточных границ Русского государства.
Бухарское ханство, так же, как и Хивинское, образовалось в XVI веке на развалинах государства Шейбанидов, которое являлось потомком империи Тамерлана. Поэтому на государственном устройстве Бухары сказалась монгольская государственная система. Главой рода являлся хан, от которого главы племен и предводители родов получали звание эмиров. В середине XVIII в. выдвинулся издавна пользовавшийся влиянием в Средней Азии узбекский род мангит (мангыт). Первый мангит — Мухаммад-Рахим (1747— 1758 гг.) вместо титула «хан» принял титул «эмир», подчеркивая, что он правитель только одной области, входящей в состав всего мусульманского государства, и что он готов признать над собой власть хана. Большинство историков связывают начало правления династии мангитов (1847 г.) с образованием Бухарского эмирата, как такового. Однако часть исследователей придерживается иной точки зрения, считая датой образования Бухарского эмирата 1785 год, когда сын Даниялбия (племянника Мухаммад-Рахима) Шах-Мурад (1785-1800гг.) провозгласил себя эмиром. Подавление сепаратистских тенденций высших бухарских сановников, а также женитьба на вдове Мухаммад-Рахима, дали ему право на роль повелителя всей Бухары1.
В 1557 г. Русь посетили бухарские и хивинские посольства с целью добиться свободной торговли купцам Бухары и Хивы. В свою очередь правительство Ивана Грозного, стремясь иметь тесные торговые связи со Средней Азией, при содействии англичан учредило так называемую «Московскую кампанию», где на дипломатической службе в качестве переводчиков, толмачей, писцов, проводников, гонцов и посланников использовались служилые люди из Волго-Уральского региона. Письма и грамоты, предназначенные для восточно-азиатских стран и Индии, писались на тюркском языке, а пришедшие переводились на русский. В 1558 г. от России, впервые в качестве посла для ознакомления со Средней Азией в Бухару был отправлен англичанин Дженкинсон. Его путешествие 1558— 1559 гг. положило начало регулярным связям московских царей с Бухарой. А в 1567 г. Иван Грозный послал И.Петрова и казанца Бурнаша Ялышева с товарищами «...проведать неизвестные государства до Китая». В 1561 г. в Москву из Бухарского ханства было направлено посольство, в котором принял участие ташкентский представитель Шейбанидов. А в 1574 г. ташкентский Шейбанид Мухаммед Дервиш посылал своего посланника в Москву от собственного имени.
С 1583 по 1590 год посольские связи России и Бухары заметно оживились, о чем свидетельствует следующий факт. За эти годы Россию посетили пять бухарских посольств. Они добивались развития русско-бухарской торговли и свободной торговли для бухарских купцов на Руси, в особенности в Казани и Астрахани. К этому времени Россия стала более могущественным государством, о чем свидетельствуют следующие данные. В 1589 г. к царю Федору Иоанновичу прибыл с письмом посол от эмира бухарского Абдалаха. В письме, по незнанию, не были отмечены царские титулы, а поэтому встреча посла с царем не состоялась, и письмо царю передано не было. С послом встречался Борис Годунов, который объяснил обиду, нанесенную царю пропуском в письме царского титула. Расставаясь с послом, Годунов обещал ходатайствовать перед царем об установлении более тесных контактов между правителями. На этом на некоторое время обмен государственными посольствами прекратился, но отношения поддерживались между торговыми людьми.
В XVII в. между Бухарой и Россией происходил регулярный обмен посольствами. В течение этого века бухарские и хивинские посольства 16 раз посещали Москву и пограничные русские города, а русские были в Средней Азии 9 раз. В это время происходит становление российской дипломатической службы. Для этих целей был образован Посольский приказ.
В 1619 г. в Москву прибыло первое официальное посольство бухарского хана Имамкули, принятое царем Михаилом Федоровичем. В ответ было отправлено русское посольство во главе с дворянином Иваном Данилычем Хохловым, побывавшее в Хиве, Бухаре и Самарканде и вернувшееся в 1621 г. В наказе, данном ему, было сказано: «...если для допущения к хану будут требовать от него пошлин, то не давать их и возвратиться обратно. Если за обедом у хана будут находиться послы других государств, то требовать, чтобы ему, Хохлову, было дано место выше других, в противном случае не обедать». В статейном списке «дворянина Ивана Хохлова в Бухарию» говорится о необходимости расширять торговые связи и оказывать российским купцам в ханстве такое же содействие, каким обеспечены бухарские торговцы на Руси1. В 1669 г. при царе Алексее Михайловиче в качестве послов к хивинскому хану были отправлены И.Федотов и М.Муромцев. Почти одновременно с отправкой посольства в Хиву, было отправлено посольство в Бухару, которое возглавили братья Семен и Борис Пазухины
Описания очевидцев и историков периода наступления России на Бухарский эмират
В 1863г. оренбургский генерал-губернатор А.П.Безак вновь выдвинул проект о немедленном соединении Сырдарьинской и Сибирской линий. В феврале 1863 г. состоялось заседание Особого комитета с участием министров, а также оренбургского и западносибирского генерал-губернаторов А.П.Безака и А.О.Дюгамеля, где было принято решение о соединении Сырдарьинской и Сибирской линий. Но финансовое и дипломатическое ведомства отклонили его. Кроме финансовых трудностей, на решения Особого комитета повлияли расхождения во взглядах обоих генерал-губернаторов на задачи и цели политики России в Средней Азии. Безак предлагал занять Ташкент и включить его в состав Российской империи, а Дюгамель считал более целесообразным добиться создания в Ташкентском оазисе самостоятельного ханства под покровительством России. Тогда инициативу взяло на себя оренбургское командование. Весной 1863г. И.А.Колпаковским была произведена рекогносцировка Чуйской долины до крепости Аулие-Ата. В этом же году отрядами начальника Сырдарьинской линии полковника М.Г.Черняева при молчаливом согласии Безака были заняты кокандские укрепления на Сырдарье: Сузак, Чулак-Курган. Таким образом, к 1863 году Кокандское ханство в основном утратило свое господство в Северной Киргизии и в районе Сырдарьи до Туркестана. Кокандское ханство не сумело отстоять в этих районах своих позиций, главным образом, из-за превосходства военных сил России. Продвижение русских войск еще более усилилось. Правительство, поставленное перед фактом, согласилось на соединение Сырдарьинской и Сибирской линий. 26 декабря 1863 г. был подписан царский указ, ознаменовавший переход от разведывательного этапа к тотальному наступлению Российской империи на Туркестан. На 1864 г. военное министерство назначило выполнение этого утвержденного императором решения1.
В начале 1864г. отряд полковника М.Г.Черняева (2500 чел.) овладел г. Аулие-Ата, а затем был занят Чимкент. В июне 1864г. полковник Н.А.Веревкин занял г. Туркестан. Таким образом, соединение Сырдарьинской и Сибирской линий было завершено. Началось дальнейшее продвижение русских войск в Среднюю Азию.
Действия русских войск нашли яркое отражение в обширной мемуарной литературе. Мемуарные источники позволяют глубже понять некоторые особенности, присущие среднеазиатскому региону, динамику военных событий и персонифицировать их. По характеру внутреннего содержания мемуаров их можно подразделить на две составные части: 1)личные впечатления участников и очевидцев; 2)исторический фон, т.е. характеристика тех событий, которые автор передал, будучи современником, со слов и по рассказам других людей, данным периодической печати, документам и другим материалам. Безусловно, более ценной является первая часть мемуаров.
Точка зрения о том, что продвижение России в Среднюю Азию было продиктовано необходимостью защиты границ от кочевников, по-видимому, была официально признанной. Так в фундаментальном исследовании г-на Хитрово «Свет, правда и народы России всех времен или полная история русского государства, жизнь русского народа со времени призвания варяжских князей; все войны, набеги, бунты, литература, музыка, театр, художества, до ныне благополучно царствующего императора Александра II, царя освободителя народов» читаем: «Цель завоевания Туркестанской области были вызваны крайней необходимостью обеспечить наши среднеазиатские владения от хищнических набегов и постоянных грабежей диких пограничных племен - хивинцев, бухарцев и др.» . То, что эта работа являлась официальной историей, говорит само за себя.
С позиции защиты границ России от кочевников-киргизов изложены события и в книге Д.И.Романовского «Заметки по среднеазиатскому вопросу» , изданной в 1867 г. Работа Романовского представляет интерес подробным описанием наступления русских войск начала 60-х гг. - 1867г. в Средней Азии. Сам автор являлся участником многих из этих событий. К тому же в его книге часто даются ссылки на официальные источники (донесения местного начальства и др.), которые приведены полностью в конце книги. Романовский одним из первых попытался составить периодизацию продвижения России в Среднюю Азию: «Период времени с 1854 по 1867г. особенно замечателен тем, что именно в этот период приводились в исполнение давно задуманные для устройства края предначертания, и совершилось все то, что непосредственно привело к современному положению наших дел в Средней Азии»3.
Во второй главе книги Романовского подробно описывается взятие Ташкента. Романовский отметил авантюризм М.Г.Черняева, который решил немедленно двинуться на штурм Ташкента, хотя и имел категорический приказ царя Александра II, запрещавший захват этого города. Последствия этого скоропалительного решения сказались быстро: «Не предполагавшееся правительством занятие Ташкента, совершившееся в такое время, когда войска еще не успели туда прибыть, поставило нас в отношении наших среднеазиатских соседей в положение весьма трудное. Не имея достаточно сил для открытого противодействия их враждебным намерениям, мы постоянно были вынуждены на меры, более затруднявшие наше собственное положение»
Проблемы изучения истории русского протектората над Бухарой в 1917-1959 гг
Особое место в историографии вопроса о Бухарском эмирате в период протектората России принадлежит советским историкам. В трудах одного из первых советских историков-марксистов М.Н. Покровского предпринята попытка противопоставить новую марксистскую историографию старой «дворянско-буржуазной». В своей работе «Историческая наука и борьба классов» Покровский писал: «Единственный объективный научный метод, ведущий к открытию того, что есть на самом деле, есть марксистский метод. Другой исторической науки, как науки вне марксизма, не существует»1. В передовой статье нового журнала «Борьба классов» говорилось: «Наша задача - изучение ближайшего к нам прошлого, когда складывались и зрели силы, родившие республику Советов. Предоставим историкам старой школы рыться в «хронологической пыли» давно минувших столетий - перед нами стоит ударная задача изучения новейшей истории России XIX и XX веков, и ей мы посвятим свои силы»1.
В 1926г. под редакцией М.Н.Покровского начал выходить журнал «Историк-марксист», где жесткой критике подвергались труды русских историков, таких как В.О.Ключевский, С.М.Соловьев, П.Г.Виноградов, которых причислили к «буржуазным историкам». Отрицание всего того исторического наследия, которое было создано до Октябрьской революции, сопровождалось утверждением, что настоящей исследовательской наукой история стала только после победы Октября . В центре внимания историков были актуальные проблемы внутренней политической и экономической жизни страны, развития международного рабочего движения, деятельность Коминтерна.
В одном из первых номеров журнала критике были подвергнуты труды выдающегося историка-востоковеда академика В.В.Бартольда3. Критику вызвало утверждение Бартольда, что завоевательные походы России были только бессознательными шагами на пути к осуществлению все более выяснявшегося «исторического призвания России быть посредницей в сухопутных сношениях торговых и культурных между Европой и Азией»4. В.Шумилин в рецензии на труд Бартольда доказывал, что все препятствующее выполнению этой миссии для автора является отрицательным фактором. Критике подверглось и утверждение Бартольда, что после подавления революционного движения в Туркестане «наследием его осталось сильное увеличение преступности»5, а к самим революционным движениям автор применяет термин «беспорядки». Бартольда обвиняли в поддержке великодержавных интересов России, в непонимании классовой борьбы и классовой сущности российского государства. Естественно, что В.В.Бартольд, являясь представителем академического востоковедения, не вписывался в новую «марксистскую» науку. В период массового пересмотра исторического наследия Бартольда считали представителем старой буржуазной историографии, лжеученым. Тон историческим исследованиям задавали работы М.Н.Покровского.
Между тем сам М.Н.Покровский создал внутренне противоречивую концепцию вопроса о присоединении Средней Азии к России1. Он видел причины активизации России в Средней Азии в экономических факторах, в возросших с развитием капитализма потребностях русской буржуазии в рынках сбыта и источниках сырья. Однако русская дипломатия, по мнению ученого, всячески затушевывала истинные причины наступления России на Среднюю Азию: «Россия отнюдь не посягала на чужое, она лишь защищала свое» . Выводы М.Н.Покровского базировались на положениях марксизма о колониальной политике капиталистических держав на Востоке. Он писал: «Непосредственной целью русской колониальной политики было то же, что было целью для португальцев и голландцев XVII века - прямой грабеж» . Здесь нельзя обойти вниманием высказывания основателя Советского государства В.И.Ленина о Средней Азии, считавшего южные окраины России колониями «чистейшего типа» и придерживавшегося в этом смысле теории экономического детерминизма4. Высказывания Ленина легли в основу взглядов Покровского и его учеников. Они определили и дальнейшее развитие советской исторической науки именно в этом русле.
Экспансионистские устремления царского правительства в Средней Азии, по мнению Покровского, были вызваны воинствующим характером русского капитализма, которому приходилось завоевывать азиатские рынки. Начало перехода царского правительства к активным действиям в Средней Азии Он относит к началу 60-х годов XIX века и связывает с политической реакцией, последовавшей после польского восстания 1863 года. Ученый считал, что войны и походы иногда выдумывались специально, чтобы иметь возможность писать «блестящие реляции» и получать ордена. «Рынки у нас прямо брались приступом: «покупатель» сливался с военнопленным, и боевые генералы непосредственно являлись представителями национального капитала»
Изучение Бухарского эмирата в условиях протектората России в 1960-1991 гг
В 1960-е годы ученые продолжали заниматься проблемами взаимоотношений народов Средней Азии с Россией. Появляются работы, в которых на базе широкого привлечения новых источников анализируется большой круг вопросов. Особое место приобретает теория прогрессивного значения присоединения Средней Азии к России, выразившегося в консолидации среднеазиатских народов, ликвидации местной раздробленности, вовлечении Туркестана во всероссийский рынок, экономическом влиянии российского капитала на Среднюю Азию, политическом, экономическом и культурном общении азиатских народов с русским, влиянии русского рабочего движения на зарождавшийся местный пролетариат. Историки уже не оспаривали прогрессивного значения присоединения Средней Азии к России. Во многих работах получила свое подтверждение концепция добровольности присоединения среднеазиатских народов к России. Этому в решающей мере способствовало официальное признание данной концепции, получившее свое документальное подтверждение в выступлениях руководителей страны. Свою роль в выдвижении идеи прогрессивности сыграли Постановления ЦК КПСС, Совета министров СССР, Президиума Верховного Совета СССР «О 300-летии воссоединения Украины с Россией» и тезисы ЦК КПСС по этому вопросу, в которых была дана оценка «выдающейся роли русского народа в современной и прошлой жизни народов Советской страны». Проблеме в широком плане было придано большое значение. На декабрьском совещании историков в 1962 году секретарь ЦК КПСС Б.Н.Пономарев в своем докладе говорил: «Заслуживают всяческой поддержки усилия историков советских республик, стремящихся раскрыть объективно положительное значение сближения своих народов с русским народом и присоединения их к России»1.
С точки зрения прогрессивного значения вхождения народов Средней Азии в состав России советскими историками написаны труды о Бухарском эмирате в период протектората России. При этом работы и публикации 1920-1950-х гг. составили солидную основу советской историографии дореволюционной Бухары.
Существенный вклад в исследование вопроса о политике России в Средней Азии внес Н.А.Халфин. Он создал школу исследователей дореволюционной истории Туркестана и сопредельных стран Востока. После длительного изучения проблемы, связанной с политикой России и Англии в этом районе, он опубликовал несколько работ, в которых были представлены и проанализированы неизвестные ранее архивные документы, ярко свидетельствующие о направленности среднеазиатской политики царизма, ее главных мотивах, основных этапах ее развития. Н.А.Халфиным исследован широкий круг вопросов, связанных с присоединением Средней Азии к России и охватывающих огромный период — от подготовки завоевательных походов России в Среднюю Азию в 1850-х годах до Памирского разграничения, установившего в 1895 г. окончательные границы российских владений в Средней Азии.
Исследования Н.А.Халфина по проблеме присоединения Средней Азии к России отличаются широтой охвата источников, комплексным изучением, раскрытием достоинств и недостатков всех ранее опубликованных исследований, обозначены также ведущие тенденции развития исторической мысли в период колонизации края. Его собственные выводы глубоко аргументированы и подкреплены достоверными фактами.
Н.А.Халфин уделил основное внимание изучению дипломатических миссий, в том числе касающихся Бухары, выяснению разногласий во взглядах на задачи и цели среднеазиатской политики в правительственных кругах Российской империи и пришел к выводу, что царское правительство не имело достаточно разработанных планов, рассчитанных на длительную перспективу. Подчеркивая возникший в Российской империи интерес к Бухарскому эмирату, автор обращал внимание на географические и экономические факторы, способствовавшие сближению России с Бухарой.
В различных политических кругах России, по мнению исследователя, складывалось единое мнение о необходимости расширения торговых связей, распространения и укрепления влияния России в Средней Азии, о выгодности и перспективности среднеазиатского рынка в сбыте товаров. Не имея представления о путях достижения таких целей, правительство ограничивалось решением частных задач: разведка, строительство пограничных укреплений, требования освобождения невольников, заключения письменных дипломатических соглашений со среднеазиатскими правителями. Не добившись на этих направлениях реальных результатов, правительство, как полагал Н.А.Халфин, переходит к применению военной силы. Н.А.Халфин отметил важную роль в планировании действий царского правительства в Средней Азии представителей центральной российской и местной администрации, и, прежде всего главы дипломатической миссии в
Бухару в 1858 г. Н.П.Игнатьева, который отстаивал более энергичные меры. Миссия Игнатьева в Бухаре подробно описана ученым в его труде «Три русские миссии. Из истории внешней политики на Среднем Востоке во второй половине 60-х годов XIX в.»1.
В докторской диссертации Н.А.Халфина проведен глубокий анализ дореволюционной историографии вопроса о взаимоотношениях России и Средней Азии в период присоединения. Однако автором сделан, на наш взгляд, неправомерный вывод о «методологической беспомощности»2 данной литературы, впрочем, согласующийся с общими официальными установками для историков советского периода.
