Борьба горцев Северо-Восточного Кавказа 20-50-х годов XIX века в советской историографии Гашимов Рамис Рамазанович

Содержание к диссертации

Введение

Глава I. Проблемы освещения борьбы горцев Северо-Восточного Кавказа 20-50-х годов XIX века в советской историографии 20-30-х годов 15

Глава II. Причины и сущность фальсификации борьбы горцев Северо-Восточного Кавказа в 20-50-х гг. XIX в. в советской историографии 52

1. Фальсификация национально-освободительной борьбы горцев Дагестана и Чечни 20-50-х гг. в исторической литературе первой половины 50-х гг. 52

2 Проблема предвзятости мнений в отношении борьбы горцев в исторической литературе 70-первой половине 80-х гг . 80

ГЛАВА III. Преодоление предвзятости мнений в отношении борьбы горцев Северо-Восточного Кавказа в 20-50-х гг. XIX в. в исторической науке советского периода 103

1. Научные дискуссии второй половины 50-начала 60-х гг. XX в. в исторической науке по преодолению искажения истории борьбы горцев Дагестана и Чечни 20-50-х гг. XIX в . 103

2. Борьба горцев Северо-Восточного Кавказа 20-50-х гг. XIX в.в исторической литературе второй половины 80-х начала 90-х гг. 130

Заключение 155

Список использованных источников и литературы 161

Список сокращений 184

• Фальсификация национально-освободительной борьбы горцев Дагестана и Чечни 20-50-х гг. в исторической литературе первой половины 50-х гг.
• Проблема предвзятости мнений в отношении борьбы горцев в исторической литературе 70-первой половине 80-х гг
• Научные дискуссии второй половины 50-начала 60-х гг. XX в. в исторической науке по преодолению искажения истории борьбы горцев Дагестана и Чечни 20-50-х гг. XIX в
• Борьба горцев Северо-Восточного Кавказа 20-50-х гг. XIX в.в исторической литературе второй половины 80-х начала 90-х гг.

Введение к работе п»ї

Народно-освободительная борьба горцев Северо-Восточного Кавказа в 20-50-х годах XIX века является одной из ярких страниц отечественной истории, сыгравшей прогрессивную роль не только в региональной истории, но и в истории России. Она с самого своего начала привлекала пристальное внимание отечественных и зарубежных историков, общественных и политических деятелей. Вряд ли еще какому-либо событию в истории северокавказских народов посвящено столько работ, как борьбе горцев. Но это сложное явление затрагивало интересы многих людей, правительств, общественных кругов, что создавало атмосферу, не способствующую объективной оценке самой борьбы и ее лидеров.

В ходе развития отечественного кавказоведения подход к освещению событий на Северо-Восточном Кавказе первой половины XIX в. неоднократно менялся от полного отрицания в них каких-либо прогрессивных черт до их идеализации. Такие диаметрально противоположные оценки объясняются политико-идеологическими интересами, а не научными соображениями, тем, что к истории обращались как к политике опрокинутой в прошлое. Вследствие этого задача исторической науки состояла в обосновании заданного партийной идеологией курса, т.е. она фактически была превращена в «прислужницу» политики, в силу чего «...зачастую историки вынуждены были становиться простыми комментаторами и иллюстраторами официальных трактовок событий прошлого»1. В целом, отношение к исследуемой проблеме за 70 лет советской власти менялось столько раз, сколько менялась генеральная линия партии.

Так, в первые десятилетия Советской власти отечественной исторической науке удалось преодолеть реакционные взгляды великодержавной дворянско-буржуазной историографии на антифеодальную и антиколониальную борьбу горцев. Благодаря выдвинутой в это время теории «абсолютного зла», была выработана сравнительно объективная оценка этой борьбы .

Но уже к 40-м годам происходят существенные изменения в оценке народно-освободительных движений угнетенных народов царской России3. Это было связано с тем, что к этому времени в стране окончательно оформился культ личности �.В. Сталина, который бесцеремонно вмешивается в историческую науку. На смену теории «абсолютного зла» приходит диаметрально противоположная теория - теория «наименьшего зла», согласно которой упор делался на изучение положительной роли России в судьбах национальных окраин.

Логическим продолжением этого стала сфабрикованная в 1950 году М.Д. Багировым с ведома Сталина, Маленкова и других высокопоставленных чиновников фальсификация рассматриваемой проблемы, основанная на прямой подтасовке и искажении фактов, травля на ученых-историков, в трудах которых борьба горцев Северо-Восточного-Кавказа 20-50-х гг. XIX в. оценивалась как прогрессивная антиколониальная и антифеодальная борьба. Эта борьба стала трактоваться как реакционная, националистическая, инспирированная английскими колонизаторами и турецким султаном4.

В период «хрущевской оттепели» отечественной исторической науке удалось преодолеть такую авторитарную, фальсификаторскую оценку борьбы горцев и восстановить ее объективную характеристику как прогрессивной народно-освободительной и антифеодальной борьбы. Особая заслуга в этом принадлежала научным дискуссиям 1956 года, проходившим в Москве и Махачкале5.

Другим примером того, что главным критерием в оценке борьбы горцев являлась не объективная истина, а запросы партийной идеологии и конъюктурщины является отношение к ней в годы так называемого застоя, когда прокатившаяся по региону серия юбилеев «добровольных вхождений» народов Северного Кавказа в состав Российской империи привела к тому, что интересующая нас проблема вначале оказалась в числе запрещенных, а потом - извращенных. В этой связи следует отметить, что среди северокавказских республик по сути развернулось настоящее соревнование по вопросу, кто раньше присоединился к России. К сожалению, приходится констатировать тот факт, что в эту «гонку» включились и некоторые научные и общественные деятели Дагестана. Х.Х. Рамазанов, свидетель этих событий, подчеркивает, что «...исходя из конъюнктурных соображений был поднят вопрос о проведении 350-летнего юбилея добровольного вхождения Дагестана в состав русского государства. Лишь категорический протест отдельных ученых исторического факультета Даггосуниверситета предотвратил это мероприятие»6. Следует заметить, что обращаясь к истории, мы, как справедливо пишет С. Баруздин, «...должны отказаться от лозунгового постулата, что все народы и народности истинно добровольно присоединились к России» . В общем, эти празднества привели к тому, что, благодаря «стараниям» М.М. Блиева, В.Б. Виноградова, С.Ц. Умарова и других , были выдвинуты концепции «горской экспансии» и «набегового хозяйства» горцев, не имеющие ничего общего с исторической действительностью. По сути были восстановлены взгляды представителей великодержавной буржуазно-дворянской историографии на борьбу горцев, т.е. опять стали утверждать, что горцы боролись за сохранение набегового хозяйства, а царизму ничего не оставалось, кроме как навести здесь порядок. Период перестройки внес позитивные коррективы в освещение народно-освободительной борьбы горцев Северо-Восточного Кавказа 20-50-х гг. XIX в. На Всесоюзной научной конференции, посвященной этой борьбе, проходившей в Махачкале 20-22 июня 1989 г., был положен конец извращенной трактовке борьбы горцев и восстановлена ее объективная оценка. Вместе с тем конференция выявила, что ряд вопросов данной темы требует углубленного изучения, в том числе и проблема освещения борьбы горцев в отечественной и зарубежной историографии9. С другой стороны, в перестроечный и постперестроечный периоды историками стали люди всех профессий и историческая наука сползает «...на уровень ежедневной газетно-журнальной беллетристики»10. Наряду с высоким научно-теоретическим уровнем конференций, посвященных юбилейным датам руководителей и идейных вдохновителей борьбы горцев, выходят работы, в которых даются односторонние оценки этой борьбы. Предпринимаются попытки провести параллели между событиями первой половины XIX в. на Северо-Восточном Кавказе и сегодняшними событиями в Чечне. Атмосфера юбилейной эйфории охватившая всех привела к тому, что отдельные деятели по тем или иным причинам делают попытки идеализировать эту борьбу и ее лидеров, не различая при этом русский царизм и русский народ, Россию прогрессивную и Россию царскую.

Конференции, посвященные борьбе горцев Дагестана и Чечни за свободу и независимость в 20-50-х гг. XIX.: 20-22 июня 1989 года в Махачкале, 1991 года в Оксфорде, 22-23 октября 1997 года в Махачкале и другие внесли большой позитивный вклад в освещение отдельных вопросов рассматриваемой темы, привлекли к ней внимание не только отечественных, но и зарубежных исследователей и общественно-политических деятелей. Вместе с тем, они показали, что на современном этапе вне поля зрения исследователей остаются многие вопросы этой темы, указали на необходимость создания обобщающих работ по историографии проблемы, что подтверждает актуальность темы настоящей диссертации.

Хронологические рамки. Выбор исследуемого нами периода историографии борьбы горцев Северо-Восточного Кавказа 20-50-х гг. XIX века продиктован тем, что этот период (1920-1991 гг) являются качественно новым, одновременно очень сложным этапом в освещении исследуемой проблемы.

В советской историографии эта проблема прошла сложный и противоречивый путь от признания её прогрессивного характера в первые два послереволюционных десятилетия, через двукратное её искажение в периоды культа личности �.В. Сталина и застоя, до восстановления её объективной оценки и даже - некоторой идеализации в перестроечный период.

Цели и задачи исследования. �сследуемая тема посвящена проблеме освещения народно-освободительной борьбы горцев Северо-Восточного Кавказа 20-50-х годов XIX в. в советской историографии. Анализ причин и сути извращения рассматриваемой проблемы имеет огромное научное и практическое значение, особенно в сегодняшнее сложное время. В работах исследователей и партийных деятелей советского периода, посвященных этой проблеме, преобладал конъюнктурный подход, диктуемый политическими и идеологическими соображениями. До сих пор имеют хождение работы с диаметрально противоположными оценками этой борьбы. �сходя из этого, цель исследования состоит в том, чтобы на основе современных методологических требований и подходов, на основе вновь выявленных, рассекреченных и опубликованных документов и материалов дать цельную картину недостатков, изъянов, а также положительных моментов в освещении борьбы горцев в советской историографии. То есть целью настоящей работы является анализ работ, посвященных борьбе горцев, вышедших в 1917-1991 гг. В рамках этой цели в диссертации ставятся следующие задачи:

- рассмотреть причины и предпосылки фальсификации исследуемой проблемы, которая дважды имела место в советской историографии;

- доказать несостоятельность тенденциозных концепций М.Д. Багирова, М.М. Блиева, С.Ц. Умарова и других фильсификаторов истории;

- показать негативные последствия этих фальсификаций и травли на отдельных истинных исследователей;

- особо остановиться на работах в которых дается сравнительно объективная оценка исследуемой проблемы, а также на материалах по преодолению указанных фальсификаций; - исследовать влияние и давление политических и идеологических норм на историческую науку;

- дать свое аргументированное видение основных аспектов борьбы горцев.

Степень изученности проблемы. �сториография.

Несмотря на решение участников Всесоюзной научной конференции 1989 г., проходившей в Махачкале, издать обобщающую работу, посвященную историографии рассматриваемой борьбы, все же до сих пор такая работа не издана, т.е. до сих пор нет единого монографического исследования или обобщающей работы целиком посвященной данной проблеме, хотя и были отдельные брошюры, доклады и статьи.

Первым в этом плане явился доклад В.Г. Гаджиева «Движение кавказских горцев под руководством Шамиля в исторической литературе», сделанный на научной сессии Дагестанского ФАН СССР в 1956 г. и в том же году вышедший отдельной брошюрой11. Здесь рассматриваются вопросы освещения борьбы горцев в советской исторической литературе, вышедшей до середины 50-х гг. Особой критике подвергается указанная статья М.Д. Багирова. Но особый упор делается на дореволюционную историографию проблемы. 

A.M. Халилов посвятил статью «Шамиль в истории и памяти народа» критике антинаучных концепций Багирова и Блиева, а также -тенденциозных работ тех, кто умел «...держать нос по ветру, почувствовать настроение «сильных мира сего» и выдать соответствующую продукцию»12.

Многие аспекты исследуемой проблемы были рассмотрены в отдельных выступлениях и сообщениях, сделанных на Всесоюзной научной конференции 1989 г. в Махачкале. Среди них особо следует выделить выступления Х.-М. �брагимбейли, А.С. Гаджиева, P.M. Магомедова и других. Наиболее полным охватом событий выделяется выступление P.M. Магомедова «Народно-освободительная борьба горцев под руководством Шамиля в советской историографии», которое позже было опубликовано в «�звестиях Северокавказского научного центра высшей школы»13. Основные положения этого выступления легли в основу изданной в 1990 году его брошюры «Шамиль в отечественной истории»14. В них, хотя и в сжатом виде, все же дан анализ основных этапов освещения этой проблемы в советской исторической литературе. Опираясь на доступный фактический материал, автор рассматривает причины, предпосылки и первые попытки фальсификации исследуемой борьбы.

Критике взглядов «печально-известного М.Д. Багирова» и М. Блиева и описанию шамилевского симпозиума, проходившего в 1991 г. в Оксфорде, посвящена статья Г. Гамзатова «Шамиль - правда и вымысел», опубликованная в 1-м номере журнала «Восток» за 1992-й год15.

Определенную ценность представляет статья В.Г. Гаджиева «Actis testantibus»16, которая содержит много уникальных сведений о том, как в первой половине 50-х годов исследователям и общественности навязывались тенденциозные взгляды Багирова. Ценность этой работы связана с тем, что автор сам является свидетелем многих описываемых событий.

Вопросы историографии борьбы горцев рассматриваются и в некоторых монографических исследованиях, посвященных борьбе горцев в целом или же отдельным ее вопросам, вышедших с конца 80-х годов. В этом плане особо следует выделить работы A.M. Халилова, Х.Х. и А.Х. Рамазановых и М.Б. Магомедова . Последний во вводной части своей работы дал краткий, но очень содержательный анализ причин и сути фальсификаций этой проблемы, материалов по их преодолению и т.д.

Таким образом, историографический анализ показывает, что исследуемая тема диссертации действительно нуждается в специальном изучении, в целостном восприятии основных этапов освещения борьбы горцев в советской историографии.

Методологической основой диссертации является принцип историзма. Автор стремится придерживаться принципов причинно-следственной обусловленности событий истории, изучения исторических событий в неразрывной связи с порождающими их условиями. Для раскрытия объективного содержания процессов, связанных с освещением темы исследования, использовались сравнительно-исторический и описательно-хронологический методы фиксирования исторических событий и явлений, а также метод критического подхода к источниками и монографическим исследованиям.

В диссертации учитывается современная концепция политического мышления и приоритета общечеловеческого подхода над узкоклассовым.

�сточниковая база. При работе над диссертацией были использованы документы ряда архивов страны, а именно: Центрального Государственного военно-исторического архива Российской Федерации (ЦГВ�А РФ), Центрального Государственного архива Республики Дагестан (ЦГА РД), Рукописного фонда �нститута истории, археологии и этнографии Дагестанского научного центра Российской Академии наук, а также ряд опубликованных документальных материалов.

В целом, изученные источники можно классифицировать на следующие основные группы: 1) дореволюционные официальные документы директивного характера; 2) источники по военной истории, созданные современниками событий или военными историками; 3) постановления различных научных и политических учреждений советского государства; 4) переписка высоких должностных лиц советского государственного аппарата; 5) эпистолярный материал, исходящий из среды восставших горцев.

К первой группе относятся различные указы, предписания и приказы, исходящие или от самого императора, или от царских генералов и чиновников. Такого рода документы содержатся в фонде Военно-учетного архива (ВУА) ЦГВ�А18, который представляет собой собрание рукописных и печатных документов по истории Кавказской войны, а также в «Актах Кавказской археографической комиссии» (АКАК) и «Сборнике сведений о Кавказских горцах» (ССКГ)19. Хотя документы в них подобраны

и тенденциозно, все же они во многом пополняют источниковую базу исследуемой проблемы, проливают свет на такие важные вопросы, как политика царизма на Северном Кавказе в первой половине XIX в., причины продолжительности военных действий царской армии против восставших горцев и т.д.

Ценные документы по исследуемой теме содержатся в фонде «Коллекция документов по истории движения горцев под руководством Шамиля» ЦГА РД (фонд № 133) , где хранятся оригиналы, машинописные и рукописные копии документов из других архивохранилищ страны, а также в отделе документальных материалов по истории досоветского периода Рукописного фонда ��АЭ ДНЦ РАН . Последний содержит уникальные документы, не имеющие аналогов ни в ЦГВ�А, ни в ЦГА РД. Здесь имеются свидетельства об участии представителей различных народов Северного Кавказа в борьбе горцев на территории созданного восставшими горцами государства.

Сборник документальных материалов «Движение горцев Северо-восточного Кавказа в 20-50-е годы XIX в» (ДГСВК) кроме источников исходящих от царской военной администрации, содержит большой документальный материал, исходящий из среды восставших горцев.

Ряд документальных материалов по многим аспектам борьбы горцев, особенно по ее начальному этапу, содержит сборник документов «Материалы по истории Дагестана и Чечни»23.

Даже такой тенденциозный сборник, как «Шамиль-ставленник султанской Турции и английских колонизаторов»24 дает ряд достоверных сведений по отдельным аспектам проблемы, хотя в целом он является свидетельством фальсификации исследуемой темы в советской историографии.

Рассматривая вопросы освещения борьбы горцев в советской историографии, нельзя обойтись без таких важных источников, как постановления различных научных и политических учреждений советского государства, касающиеся рассматриваемой проблемы. В этом плане особо следует выделить постановление президиума АН СССР от 22 сентября 1950 г. «Об антимарксистской оценке движения мюридизма и Шамиля в трудах научных сотрудников АН СССР» , которое не было отменено даже после восстановления объективной оценки борьбы горцев.

Немаловажное значение в исследовании данной проблемы имеют стенограммы и отчеты различных совещаний историков, выводы и рекомендации научных форумов, посвященных борьбе горцев, проходивших в Махачкале и Москве в 1956, 1989, 1997-м годах. Среди материалов совещаний особую ценность представляет стенограмма совещания историков при ЦК ВКП(б) в 1944 г. , которая проливает свет на такие аспекты исследуемой проблемы, как причины, предпосылки и первые попытки фальсификации истории борьбы горцев в советской историографии.

Понять причины фальсификации этой темы в первой половине 50-х годов XX в. помогают также переписка М.Д. Багирова с Г.М. Маленковым, письма Сталина в редакцию журнала «Большевик»27 и т.д.

�сточники пятой группы содержатся в рукописном фонде ��АЭ ДНЦ РАН, в сборнике ДГСВК, но особенно широко они представлены в сборнике «100 писем Шамиля»28. Многие из писем Шамиля, содержащиеся в нем публикуются впервые. Переписка Шамиля с его сподвижниками, с царскими генералами проливает свет на такие мало изученные аспекты борьбы горцев, как - правовые и вопрос существования альтернативы мирного исхода этой борьбы.

Таким образом, для исследования диссертационной темы используется обширный, вместе с тем и противоречивый, фактический материал. Поэтому к нему применяется ряд методов анализа достоверности.

Научная новизна диссертационного исследования заключается в том, что здесь впервые на основе всестороннего изучения и обобщения ряда источников и работ, в том числе и неизвестных ранее, делается попытка проследить весь процесс освещения борьбы горцев Северо-Восточного Кавказа 20-50-х годов XIX века в советской историографии, уделяя при этом особое внимание исследованию первых попыток фальсификации рассматриваемой борьбы и анализу всего спектра причин и предпосылок фальсификации этой проблемы.

Всесоюзная научная конференция, проходившая 22 июня 1989 г. в г. Махачкале, выявила, что ряд аспектов данной темы требуют углубленного изучения, в том числе и проблема освещения борьбы горцев в советской историографии. Данное диссертационное исследование ставит своей целью восполнить этот пробел в отечественной историографии.

Важным аспектом гносеологической новизны диссертации является то, что в ней использованы вновь выявленные источники, которые вводятся в научный оборот впервые.

Практическая значимость диссертации заключается в том, что фактические данные и основные положения диссертации могут быть использованы при подготовке обобщающих трудов по истории Дагестана и народов Северного Кавказа, а также по историографии борьбы горцев Северо-Восточного Кавказа 20-50-х гг. XIX в. Они также могут быть использованы в курсе лекций и семинарских занятий по истории Дагестана и России со студентами 2-х курсов исторического факультета Даггосуниверситета. По материалу данной диссертации автором разработан и читается спецкурс для студентов третьего курса исторического факультета Дербентского филиала Даггосуниверситета.

Научная апробация работы. Диссертация обсуждена и рекомендована к защите на заседании кафедры �стории Дагестана Дагестанского государственного университета. Основные положения и выводы диссертационного исследования изложены на различных научно-практических конференциях, а также в сборниках научных статей.

Структура исследования отвечает её основным задачам. В основу диссертации положен хронологический принцип. Работа состоит из введения, трех глав, заключения, списка использованных источников, литературы и списка сокращений.  

Фальсификация национально-освободительной борьбы горцев Дагестана и Чечни 20-50-х гг. в исторической литературе первой половины 50-х гг.

До начала Великой Отечественной войны в наших представлениях единственно реальным казался лишь классовый фактор, а национальному, как отмечает P.M. Магомедов, «... мы отводили подчиненное значение»1. Исходя из этого, мы ожидали, что в случае начала войны в тылу противника должна была произойти революция. Но эти ожидания не оправдались, т.к. авангард рабочего класса в Германии был разгромлен. К тому же, рабочий класс стран антигитлеровской коалиции поддержал свои правительства, а союзниками СССР в этой войне стали бывшие потенциальные противники -Англия и США. Эти изменения вскоре из области политики проникают в область исторической науки, т.к. к этому времени наука была полностью подчинена политике, партийной идеологии, обслуживала последнюю. В результате в оценках истории России национальный момент начинает довлеть над классовым. Положительная оценка борьбы горцев Северо-Восточного Кавказа 20-50-х гг. XIX в. основывалась на классовом подходе, а не на национальном.

Внутренней причиной изменения отношения к национально-освободительным движениям в царской России явилась поставленная в этот период сталинским режимом задача обоснования идей державности, которые сталинизм, как идеологическая и политическая система, все более интегрировал в историческую науку. К началу 40-х гг. И.В. Сталин добился в стране такого могущества, что ему или его ставленникам принадлежало право на конечное решение по любому вопросу и это решение безапелляционно принималось за конечную истину. Не оставил без внимания он и отечественную историографию. Вмешательство Сталина в эту область относится к маю 1941 г., когда он публикует в журнале «Большевик» письмо в Политбюро, написанное еще в 1934 г., под названием «О статье Ф. Энгельса «Внешняя политика русского царизма»2. Основное содержание этого письма сводилось к тому, что публикация указанной статьи Ф.Энгельса нежелательна, т.к. она не соответствует настоящему положению дел. Несоответствие связывалось с тем, что Ф. Энгельс, якобы, чересчур подчеркивал реакционность царизма и его колониальную политику в азиатском направлении. Не осмеливаясь прямо защищать колониальную политику царизма, Сталин отмечает, что «... завоевательная политика вовсе не составляла монополию русских царей. Всякому известно, что завоевательная политика была также присуща королям и дипломатам всех стран Европы»3. Тем самым в советскую историографию был внесен новый момент - не всегда разрешалось критиковать захватническую, колониальную политику царизма. Это было также удобным поводом расправиться со старыми большевиками, которые придерживались концепции «абсолютного зла». В результате, как отмечает P.M. Магомедов, «... исторические труды старого большевика М.Н. Покровского были неприемлемы, т.к. не отводили Сталину того исключительного места, на которое он претендовал»4. Еще в 1937 г. он расправился с партийными руководителями Дагестана. Все они в свое время, касаясь вопроса борьбы горцев, высоко оценивали саму борьбу и ее руководителей. В первую очередь были арестованы Д.А. Коркмасов, А.А. Тахо-Годи, которые Военной Коллегией Верховного суда СССР «... по обвинению в принадлежности к буржуазным националистам, пантюркистам, врагам народа.. .»5 были приговорены к высшей мере наказания. Вскоре та же участь постигла и первого секретаря обкома Н. Самурского, который объективно и беспристрастно оценивал борьбу горцев. Вышеуказанное письмо И.В. Сталина с одной стороны, освобождало историческую науку от воздействия теоретических и методологических взглядов М.Н. Покровского, от схематизма, а с другой, как уже отмечалось, ставило задачу обоснования идей державности. Кроме того, Сталин, хотя и поздно, но уловил такой момент, что в «идеологической подготовке войны, а тем более в ходе войны, нельзя сбрасывать со счета историческое сознание народа, его военно-патриотическое сознание»6. И в этой связи особое внимание начали уделять русскому патриотизму, а проблема национально-освободительных движений народов царской России медленно начала отступать на задний план. Нельзя не согласиться с М.Б. Магомедовым в том, что «...теория «наименьшего зла» особенно широко пропагандировалась в годы Великой Отечественной войны в целях реабилитации агрессивной внешней политики царизма»7. В такой обстановке, по мнению Ю.М. Аминатова, произошло «...переплетение интересов науки (поскольку влияние Покровского сдерживало ее развитие, сужало проблематику и методологию исследований) и интересов тоталитарного режима»8, который старался направить внимание историков в нужном ему направлении. Результатом такого переплетения интересов науки и тоталитарного режима стал созыв совещания по вопросам истории СССР в ЦК ВКП(б) в 1944 г. На этом совещании были предприняты первые попытки прямой фальсификации интересующей нас проблемы.

В работе совещания участвовали известные историки, специализировавшиеся по истории СССР, секретари ЦК ВКП(б) А.А. Андреев, Г.М. Маленков, А.С. Щербаков и группа работников аппарата ЦК ВКП(б), занимавшиеся идеологической, организационно-партийной и кадровой работой. Серьезное знакомство с выступлениями историков и партийных деятелей на заседаниях этого совещания позволяет сделать вывод о том, что оно было призвано покончить с влиянием «школы Покровского» и по-возможности обелить захватническую колониальную политику царизма, следствием которого поневоле стало бы коренное изменение отношения к народно-освободительным движениям. О задачах совещания ярко свидетельствует выступление С.К. Бушуева на заседании 1 июня, в котором он отметил, что «...задача борьбы с влиянием школы Покровского еще не снята». Там же, касаясь вопроса колониальной политики царизма, он сказал следующее: « Я заметил, что секли везде, во всех странах Европы. И в этом не следует усматривать какую-то особенность только исторического процесса Российской империи»9. Сыромятников и академик Минц обвинили представителей школы Покровского в том, что они действовали по схеме: колониальный режим царизма, значит абсолютное зло, национальное движение значит абсолютный прогресс, т.е. в некритическом подходе к национальным движениям»10. A.M. Панкратова заявила, что она совершенно не принадлежит «...к тем историкам, которые считают, что в политике расширения русского государства нельзя видеть никаких прогрессивных моментов или факторов»11. Всех превзошел Б.Д. Греков, который вообще объявил, что школа Покровского грозила морально разоружить народ.

До последнего времени было принято считать, что «первой ласточкой» нового, фальсификаторского подхода к борьбе горцев в советской историографии являлось выступление Х.Г. Аджемяна в Институте истории АН СССР в 1947 г.12. Это можно объяснить тем, что до последних лет не были опубликованы материалы рассматриваемого совещания. Действительно, «первой ласточкой» в этом деле явилось выступление Х.Г. Аджемяна, но только не в Институте истории АН СССР в 1947 г., а на совещании историков при ЦК ВКП(б) в 1944 г.

Проблема предвзятости мнений в отношении борьбы горцев в исторической литературе 70-первой половине 80-х гг

Хрущевская «оттепель» в конце 60-х гг. сменилась застойным периодом в жизни общества. В эти годы в советской исторической науке наблюдаются определенные негативные явления, протекавшие, как справедливо заметил ЯЗ. Яндаров, «...на фоне деформационных процессов, охвативших все общество» . Начался отход от десталинизации.

Застой и его рецидивы сказались и на уровне разработки ключевых проблем истории народов Северного Кавказа. Уже с конца 60-х годов происходит постепенный спад исследовательской работы по рассматриваемой проблеме, хотя и продолжается работа по выявлению местных письменных источников. Начинается отход некоторых исследователей от официальной оценки борьбы горцев. Так, А.С. Омаров в статье «К вопросу о формах государственности и права, сложившихся в ходе движения горцев Дагестана и Чечни в 20-50х гг. XIX в.» высказал мнение о том, что государственный строй Имамата являлся реакционным и представлял собой «...разновидность государства эксплуататорского, феодального типа. Роль и значение Имамата, - отмечает он далее, -заключались в закреплении идеологического господства реакционных эксплуататорских элементов, осуществляющих руководство движением горцев» . Автор также необоснованно утверждает, что с 1847 г. власть Шамиля, которая первоначально была ограничена, стала неограниченной. На наш взгляд, более убедительным является утверждение Н.И. Покровского о том, что и после 40-х гг. XIX в., когда совет алимов теряет свое значение, «...нельзя говорить о сосредоточении всей власти в руках имама».

Более объективную позицию по исследуемой проблеме занял Х-М. Ибрагимбейли, который доказал, что «...борьба горцев Кавказа против царизма от начала до конца носила народно-освободительный характер»123. Отмечая неизбежность народно-освободительной борьбы горцев, он справедливо заметил, что жесткая колониальная система поставила горцев перед выбором: «или физическое вымирание, или защита с оружием в руках своего права на жизнь»124. Действительно, после того, как ген.-м. Пестель «...пошел со своим храбрым отрядом в город Башлы..., в Башлах не оставалось камня на камне и следы его основания были совершенно изглажены»125. В противовес утверждению А.С. Омарова о том, что «...призывы Шамиля к наибам прекратить беззакония реального значения не имели»126, он указал, что только в 1850-1859 гг. Шамиль сменил 50 % наибов и управителей, что нельзя отрицать наличие положительных результатов мероприятий Шамиля. Признавая прогрессивную роль Имамата и социально-экономических мероприятий Шамиля, он, вслед за А.Д. Данияловым, считает, что при всем негативном отношении к феодалам, Шамиль не мог ликвидировать социальное неравенство. Особый интерес представляют строки, посвященные вопросу поведения восставших горцев во время Крымской войны. «Храбрые, честные и отважные горцы, - пишет он, - могли быть сильными союзниками султана...Однако для Шамиля и горцев султан -халиф не представлял уже «правителя правоверных», для них он оказался нечестным мусульманином, нарушившим шариат, священные правила Корана» . Об этом свидетельствует и высказывание самого Шамиля в отношении турок и султана, которые оказались «...хуже гяуров»128. Более того, в работе «Страницы истории боевого содружества» Х-М. Ибрагимбейли подчеркивает, что «в составе Отдельного Кавказского корпуса храбро сражались (в период Крымской войны 1853-1856 гг.) грузины и дагестанские горцы» .

Рассматриваемая проблема затрагивается и в работе Н. Тихонова «Сыны Дагестана», вышедшей в 1972 г. В ней высоко ценятся личностные качества имамов, особенно Гамзат-бека, который «...бился окруженный врагами, -безвыходно, смертельно»130. Интерес вызывает характеристика периода борьбы горцев, данная им. Отметив, что «темнота и косность быта», кровавые ссоры, феодальный гнет, борьба с царизмом наполняли жизнь горцев бедами и тревогой, он утверждает, что, «...когда пришли строгие годы мюридизма, его законы были мрачны и беспощадны. Они запрещали постепенно все: танцы, песни, курение табака, даже употребление чеснока. Все, что мешало главному, изгонялось и преследовалось. А что было главным? Непрерывная война против «неверных», постоянная готовность к смерти и рай после гибели на поле брани» . Это утверждение показывает, что автор слишком выпячивает религиозный момент этой борьбы. На наш взгляд, не стоит останавливаться на тезисе об отсталости горцев; тем более, что этот тезис мы уже опровергали. Что же касается утверждения о том, что в период борьбы горцев запрещалось все, то, если согласно шариату «...музыка и танцы допускались лишь во время свадьбы и обрезания» , в остальном же свои узаконения сам Шамиль объяснял желанием отвратить горцев от действий, которые имели бы отрицательное влияние на ход войны против царских войск. К тому же, запрет употребления спиртных напитков и курение табака признается положительным мероприятием, т.к. они, как отмечает Р.Г. Абдулатипов, «...уничтожают в человеке частичку нравственности, нивелируют чувство собственного достоинства» . Между тем, без внимания оставляются автором мероприятия Шамиля, направленные на укрепление семьи, сокращение размера калыма, устранение кровомщения и т.д.

В начале 70-х гг. закладывается основа концепции «горской экспансии», которая получает окончательное оформление в начале 80-х гг. Это происходит благодаря «стараниям» И.П. Петрушевского, Д. Мегреладзе и В.Н. Гамрекели. Последний, в частности, отметил, что походы, совершаемые феодальными владениями, являлись результатом социально-экономической отсталости горцев Дагестана. Более того, эти походы он определяет как экспансия134. Оформление этой концепции происходит медленно, параллельно с изданием работ, в которых борьба горцев оценивалась положительно. К числу последних можно отнести работу А.Д. Яндарова «Суфизм и идеология национально-освободительных движений». Автор, выступая против преувеличения религиозного фактора в борьбе горцев, дал правильную трактовку термину «неверный», определив его как «...не просто неверующий в исламе, а колонизатор, посягающий на честь и независимость горцев»135. Следовательно, газават не был направлен против тех, кто не исповедует ислам. «...Не был газават, - продолжает он далее, - и войной за утверждение ислама среди колонизаторов или вообще среди других народов»136. Эту идею развил впоследствии A.M. Халилов, который назвал газаватом и борьбу дагестанцев против Надир-шаха в XVIII в. . Основная идея этой работы сводится к тому, что борьба горцев являлась политическим протестом против завоевателей. Даже сами царские военнослужащие признавали, что горцы «...не могли быть иначе, как только разве в значении политическом, но отнюдь не в религиозном» .Автор справедливо заметил, что, наоборот, сами колонизаторы время от времени ставили цель: добиться не просто покорения Северо-Восточного Кавказа, но и искоренения мусульманской религии и христианизации горцев. И на самом деле, отдельные официальные источники гласят, что в этом регионе мир наступит лишь тогда, когда «...крест будет воздвигнут над горами и долинами (Северо-Восточного Кавказа. -Г.Р.Р.)»139.

Научные дискуссии второй половины 50-начала 60-х гг. XX в. в исторической науке по преодолению искажения истории борьбы горцев Дагестана и Чечни 20-50-х гг. XIX в

После XX съезда КПСС в период так называемой хрущевской оттепели наступил новый этап в освещении борьбы горцев Северо-Восточного Кавказа 20-50-х гг. XIX в. На конференции читателей журнала «Вопросы истории» в конце января 1956 г. и в письмах читателей был поднят вопрос о характере борьбы кавказских горцев в первой половине XIX в. Редакция журнала предложила историкам начать на ее страницах дискуссию по этому вопросу.

Начало этой дискуссии положил A.M. Пикман, опубликовавший статью «О борьбе кавказских горцев с царскими колонизаторами»1. Отвергая установки Багирова о реакционном и антинародном характере борьбы горцев, он отмечает, что «...такие громадные армии не могли посылаться против «кучки бандитов», нет сомнения, что весь народ ненавидел царских завоевателей и в той или иной форме вел с ними борьбу» . Это подтверждают даже документы, исходившие от царских генералов и чиновников3. Автор отвергает тезис Багирова об инспирированности борьбы горцев султанской Турцией или английскими колонизаторами. Тот факт, что восставшие горцы искали помощи за рубежом он объясняет тем, что «маленький народ, на который обрушилась колоссальная царская империя, нуждался в помощи оружием. Для защиты своей жизни и своей Родины он должен был брать оружие там, где мог его достать»4. Оценивая значение замены адата шариатом, A.M. Пикман считает, что «...шариат в борьбе с царскими завоевателями был более полезен, чем адат»5, т.к. способствовал централизации управления и объединению горцев. Полезность шариата признавал и Орбелиани, находившийся в 1842 г. в плену у Шамиля. «Строгие узаконения шариата, - отмечает он, - обуздали зверский их (горцев - Г.Р.Р.) нрав и вывели многие закоренелые привычки, воровство и даже кровное мщение»6. A.M. Пикман справедливо заметил, что царизм был всесильным жандармом Европы, что «борьба горцев ослабляла царизм, помогая тем самым силам революции 1848 г. в Европе, освободительной борьбе венгров, поляков и т.д.»7. Последнее признает и Н.Г. Чернышевский, который назвал Кавказскую войну «...язвой, которая истощала Россию» . Причины фальсификации исследуемой проблемы в первой половине 50-х гг. XX в. он объективно связывает со стремлением сталинского режима привить науке великодержавные установки. В целом, эта работа явилась первой за рассматриваемый период, в которой основательно были отвергнуты основные положения багировской концепции и была восстановлена объективная характеристика борьбы горцев.

С критики концепции М.Д. Багирова начинает свою статью «О движении горцев под руководством Шамиля» и Г-А.Д. Даниялов. Рассматривая социально-экономический строй горцев Дагестана в начале XIX в., он приходит к выводу, что «родовой патриархальный строй у горцев Дагестана...распадался; образовывались феодальные отношения»9. В последствии автор признает, что процесс феодализации народов Дагестана «.. .происходил в VII-XII вв., как утверждают документы, а не в XVIII в.»10. В некоторой степени он не прав, отмечая, что Шамиль был выразителем интересов богатой части узденства, т.к. современники рассматриваемой борьбы признавали, что «...зажиточные горцы страдали более всех: они обыкновенно считались людьми подозрительными и на них налагались штрафы, а часто все их имения подвергались секвестру»11. Вместе с тем, он признает, что Шамиль ликвидировал сословные преимущества беков, обратив их в простых узденей. Действительно, Шамиль после своего пленения и царским властям советовал «...держать беков в таком же черном теле, в каком держал их я» . Автор подчеркивает, что в основе борьбы горцев против феодалов и царизма лежали внутренние социальные мотивы, а не инспирированность из вне. «До сих пор, - пишет он, - не обнаружено документов, доказывающих, что Шамиль непосредственно получал помощь в виде вооружения, солдатами или деньгами из Турции»13. Следует заметить, что такие документы не обнаружены и по сей день. Автор говорит о различных интересах разных социальных групп, участвовавших в борьбе горцев, но признает, что всех их объединял лозунг религиозной независимости за которым скрывалось «...стремление народов Дагестана к свободе и независимости (политической - Г.Р.Р.)»14. Здесь же подчеркивается, что для большей части народа власть Шамиля стала обременительной. Действительно, под конец борьбы «...обложение податью, обращение земель в казну шариата и сбор для обмундирования муртазикатов произвели... колебание в умах горцев»15. Но таких мер требовала непрекращающаяся война. В общем, Г.Д. Даниялов характеризует борьбу горцев как прогрессивную народно-освободительную борьбу.

Свою прежнюю, объективную оценку исследуемой борьбы восстановила и академик A.M. Панкратова. В статье «Некоторые вопросы преподавания истории СССР», написанной в соавторстве с Н.А. Бушиным, она отмечает, что борьба горцев под руководством Шамиля проходила в то время, когда царизм был «...основным оплотом европейской реакции»16. Отсюда они делают вывод, что, ослабляя царизм, горцы помогали тем самым освободительной борьбе европейских народов. Здесь же отвергается утверждение М.Д. Багирова об инспирированности борьбы горцев Турцией и Англией и подчеркивается, что «источники говорят о том, что борьба горцев против царских завоевателей была борьбой за свободу и независимость своей страны, борьбой за родную землю, на которую посягали царские генералы и чиновники».

Такой радикальный поворот в освещении борьбы горцев явился результатом разоблачения культа личности И.В. Сталина и его вредных последствий. Несмотря на это, среди кавказоведов страны продолжали курсировать различного рода взаимоисключающие мнения. Забегая вперед, отметим, что в том же 1956 г. выходит статья С.К. Бушуева «О кавказском мюридизме», в которой он опять выступает адептом инспирированности борьбы горцев. Он необоснованно утверждает, что именно в Дагестане, Чечне и Ингушетии, где, по его мнению, господствовали родовые, полупатриархальные и полуфеодальные отношения, «... свили свои гнезда проповедники мюридизма и газавата» . Автор «забыл» добавить, что они вместе с тем являлись и проповедниками свободы и равенства. Более того, он сравнивает восставших горцев с небольшими «военно-религиозными группами» и не рекомендует отождествлять их с народами Северного Кавказа. Но нам известно, что к концу 20-началу 30-х гг. XIX в. борьба горцев Дагестана и Чечни приобретает массовый характер19. Противоречит действительности и общая характеристика мюридизма и борьбы горцев. «Это было в своей основе, - пишет он, - верхушечное феодально-религиозное движение с протурецкой и проанглийской ориентацией» , которое, якобы, вытравляло любовь к Родине. Имамов он обвиняет в том, что они «... создали теократический, деспотический строй, окутанный паутиной родовых патриархальных учреждений»21. Но как же человек, установивший «деспотический» строй, советовал наибам и другим должностным лицам «... не гляди ни в сторону насилия, ни в сторону насильников. Гляди на своих людей глазами милосердия и совести...»22? Как видим, С.К. Бушуев не смог полностью отойти от концепции М.Д. Багирова. Это можно объяснить только боязнью повторения ужаса репрессий, которые один раз он уже испытал.

Борьба горцев Северо-Восточного Кавказа 20-50-х гг. XIX в.в исторической литературе второй половины 80-х начала 90-х гг.

Изменения в политической жизни общества после апрельского (1985 г.) Пленума ЦК КПСС, курс на демократизацию и гласность, получивший новый импульс XIX Всесоюзной партийной конференции, создали благоприятные условия для переосмысления сложившихся ранее концепций, в том числе и концепции «горской экспансии». Но эта переоценка, в связи с тем, что многие исследователи заняли позицию молчаливого выжидания, происходила медленно. Так, в сборнике статей Дагестанского ФАН СССР «Историография истории Дагестана досоветского периода» (1986 г.), уделяя внимание историографии даже незначительных вопросов истории Дагестана, проблема борьбы горцев Северо-Восточного Кавказа 20-50-х гг. XIX в., которой было посвящено самое большое количество научных трудов, обойдена вниманием1 .

Несмотря на это, в исследованиях отдельных авторов прослеживаются позитивные сдвиги. Например, A.M. Османов в работе «Дагестан» признает, что горцы ответили на жесткую эксплуатацию со стороны царизма сначала стихийными выступлениями, а затем «...антиколониальным движением под руководством...Гази-Магомеда, Гамзат-бека и Шамиля»145.

Г.Г. Гамзатов, возмущенный фальсификацией исследуемой проблемы, заметил, что «...советская историография располагает немалым позитивным, научным опытом, в котором освободительное движение горцев... нашло освещение во всей его объективной сложности и противоречивости, и кажется более чем странным, что подлинные достижения науки в этой области остались за пределами внимания некоторых авторов (М.Н. Блиева, В.Б. Виноградова и др.)»146. Особо досталось от Г. Гамзатова В. Пикулю.

P.M. Магомедов в работе «Россия и Дагестан: страницы истории» подчеркнул, что интересующая нас борьба носила классовый и антиколониальный характер. Особого внимания заслуживает оценка отношений восставших горцев с Турцией и Ираном. «Сражаясь в условиях блокады, Шамиль и его соратники, - заметил он, - не отказывались от любой действенной помощи, но отнюдь не склонны были превращаться в послушное орудие в руках султана»147. Действительно, как отмечалось, горцы не хотели променять один гнет на другой. Автор остановился на оценке борьбы горцев в трудах К. Маркса и Ф. Энгельса.

26-27 ноября 1987 г. в Махачкале прошла региональная научная конференция «Дагестан в составе России: исторические корни дружбы народов России и Дагестана». В то время как многие выступавшие говорили о прогрессивном значении присоединения Дагестана к России, не уделяя должное внимание колониальной политике царизма, цитировали слова К. Маркса о том, что «...господство России играло цивилизаторскую роль для Черного и Каспийского морей» , лишь Х-М. Ибрагимбейли объективно посвятил свой доклад колониальной политике царизма и борьбе горцев как результату этой политики. Особое внимание он обратил на освещение этой проблемы в застойный период, в частности, подчеркнул, что «...по инициативе некоторых советских историков и литераторов, волюнтаристски, небрежно расправившихся с исторической памятью народов...Северного Кавказа, данная проблема (борьба горцев. - Г.Р.Р.) в крайне извращенном, надуманном свете навязывается...широкой читательской аудитории»1 . Блиевскую концепцию деления народов на равнинных «мирных» и горных «экспансивных» он заслуженно назвал антинаучной и вредной. Более того, он заметил, что концепция «горской экспансии» М. Блиева ничем не отличается от «... великодержавно-высокомерной, монархической оценки, на которой покоятся сочинения дореволюционных, дворяно-буржуазных и либеральных историков»150. Здесь же Х-М. Ибрагимбейли установил общность интересов восставших горцев и русского народа - уничтожение царского самодержавия и призвал историков к честному освещению Кавказской войны.

Сложившейся обстановкой недовольны были также писатели и поэты. Так, Омар-Гаджи Шахтаманов обратился в ЦК КПСС с письмом, в котором выразил свою боль в связи с искажением истории борьбы горцев и просил отменить постановление от 22 сентября 1950 г., в котором искажалась действительность. Директор Института истории АН СССР А.Н. Сахаров согласился с критикой Шахтаманова суждений В. Пикуля о личности Шамиля и о восточных народах и заметил, что «...то обстоятельство, что многие вопросы народных освободительных движений до сих пор остаются под фактическим запретом..., дает возможность некоторым историкам, литераторам, писателям время от времени предпринимать попытки извращения социально-классовых антиколониальных и антифеодальных движений». В конце он предложил Президиуму АН СССР отменить указанное постановление.

Ошибочное мнение о характере борьбы горцев было подвергнуто критике и на страницах газеты «Дагестанская правда». В качестве ответа на обращения читателей с вопросами о том, как в период демократизации и гласности характеризовать борьбу горцев, редакция газеты 7 июля 1988 г. публикует статью старшего научного сотрудника ИИЯЛ им. Г. Цадасы Даг. ФАН СССР Г.И. Милованова «За правдивое отражение истории». Он одним из первых объективно связал изменение отношения к исследуемой проблеме в начале 80-х гг. XX в. с ненаучной концепцией о добровольности вхождения народов Северного Кавказа в состав Российской империи. По поводу присоединения Дагестана он заметил, что «...когда шахский Иран уступил свой суверенитет над ним (Дагестаном. - Г.Р.Р.) царской России по Гюлистанскому мирному договору 1813 года, мнение дагестанцев никто и не спрашивал»152. Хотя P.M. Магомедов и утверждает, что указанный договор юридически закрепил присоединение Дагестана к России , все же более правильным представляется мнение A.M. Халилова, по которому «сделку между двумя монархами об обмене независимыми дагестанскими землями нельзя рассматривать как законный юридический акт»154. Именно этим автор объясняет колониальный режим, установленный здесь царизмом и борьбу горцев как реакцию на этот режим.