Содержание к диссертации
Введение
Глава I Историография, методология диссертационного исследования, источниковая база 24
Глава II Октябрьская революция 1917 г. в России и ее влияние на революционное движение в Китае и Монголии 85
Глава III Коминтерн и концептуальные основы взаимоотношений Советского Союза, Китая и Монголии 160
Глава IV Социально-экономическая политика антияпонского правительства Северных провинций Китая 247
Глава V Боевое содружество СССР и Монголии против японского милитаризма 340
Глава VI «Особый район» Китая 427
Заключение .511
Приложения 521
Основные источники и литература 541
- Историография, методология диссертационного исследования, источниковая база
- Октябрьская революция 1917 г. в России и ее влияние на революционное движение в Китае и Монголии
- Коминтерн и концептуальные основы взаимоотношений Советского Союза, Китая и Монголии
Введение к работе
Подчеркивая несомненную актуальность проблематики диссертации, отметим прежде всего, что главной отличительной чертой современного мира является его переход в качественно новое по сравнению с недавним прошлым состояние.
Во-первых, стала иной общая конструкция международной жизни. Биполярная международная система по существу превратилась в монополярную: в мире осталась лишь одна сверхдержава — США, которые, опираясь на свою военную мощь, стремятся взять- на себя ответственность за поддержание стабильности и безопасности на нашей планете.
Во-вторых, СССР как мировая сверхдержава, перестал существовать. Прекратил существование «социалистический лагерь», разрушилась организация Варшавского договора.
Нынешняя система международных отношений характеризуется крайней нестабильностью.
Если в период «холодной войны» основным источником конфликтов в международных отношениях было деление мира на Восток и Запад, то теперь таким источником конфликтов является огромная пропасть в развитии между богатыми и бедными странами. Интересы региональных «центров силы» Юга все чаще сталкиваются с интересами богатого Севера. Самым ярким примером столкновения интересов т. наз. «золотого миллиарда» Севера и бедного Юга является продолжавшийся более десятилетия американо-иракский конфликт, в ходе которого были две войны между США и Ираком и в который были вовлечены страны — члены НАТО, государства Ближнего и Среднего Востока, ООН и др.
Они стали весьма болезненными и дорогостоящими уроками для
всего человечества. Главный вывод, который извлекли Россия, Китай,
Монголия, как и все международное сообщество, из данных уроков,
состоит в том, что в условиях, когда США стремятся навязать миру свою
гегемонию и свою модель «нового мирового порядка», необходимы
скоординированные совместные усилия великих держав и ООН по
выработке единой линии поведения в отношении тех «центров силы», от
которых исходит угроза региональному или глобальному миру и
безопасности.
Все это обуславливает актуальность и необходимость дальнейшего
изучения и переосмысления исторического опыта взаимоотношений России
(СССР) со странами Дальнего Востока- Китайской Народной Республикой.
Монголией и другими государствами. При этом очень важно выявляй, не
только негативные стороны, но в первую очередь изучить вес то
положительное, что характеризовало историю взаимоотношений наших
стран в различные периоды, в том числе и в исследуемые в диссертации
годы.
Серьезный аспект актуальности проблематики данного
диссертационного исследования определяется также необходимостью
всестороннего анализа процесса восстановления старых связей и развития
новых форм сотрудничества Российской Федерации, Китая и Монголии.
Дело в том, что все республики бывшего Советского Союза в начале 1990-
X' гг. стремившиеся разорвать экономические и иные связи с Российской
Федерацией, уже в середине 1990-х гг. столкнулись с большими
трудностями в своем дальнейшем развитии. В начале нового XXI века для
многих политических деятелей, широких слоев общественности и
исследователей стало очевидно, что без восстановления ранее
существовавших связей, без более тесного сотрудничества в экономике,
политике и других сферах жизни, государствам, возникшим на территории
з бывшего СССР, не преодолеть того кризисного состояния, в котором все они оказались. Задачу обеспечения политического, экономического, культурного сближения этих стран невозможно решить без укрепления связей между ними, без использования исторического опыта прошлого.
Актуальность проблематики диссертации обусловлена в значительной мере и возросшим в современных условиях научно-историческим и общественно-политическим интересом к международному положению и внешнеполитической позиции и деятельности Российской Федерации в системе многополярных мировых отношений. Вполне своевременным и целесообразным представляется анализ приоритетных направлений, национальных интересов и сфер влияния внешней политики российского многонационального государства. Тем более, что в результате такого объективного анализа в условиях динамично развивающегося геополитического сотрудничества и экономической конкуренции уже сегодня может быть востребован органами государственной власти и военного управления Российской Федерации исторический опыт прошлого внешнеполитической деятельности Советского государства. Это и понятно, так как перед руководством страны после распада единого советского геополитического пространства, равно, как и после распада единого геополитического пространства стран социалистического содружества, встали серьезные и сложные задачи определения новых, принципиально отличных от советских, направлений внешнеполитической позиции и деятельности Российской Федерации, как правопреемника Советского Союза.
В этой связи отметим, что уже в начале 90-х гг. неоднократно предпринимались попытки создания высокоэффективного механизма выработки единой внешнеполитической стратегии современной России. Так, в ноябре 1992 года было подписано распоряжение Президента Российской Федерации «Об обеспечении единой внешнеполитической
линии Российской Федерации в международных отношениях»1. Появление этого документа, по нашему мнению, было связано с тем, что у «российской элиты» в начале 90-х гг. существовали подчас несовместимые представления о государственных интересах в области внешней политики. На наш взгляд, разноплановость и противоречивость внешнеполитических установок различных групп российской элиты привели к тому, что в начале 90-х гг. практическая линия Российской Федерации на международной арене носила противоречивый характер. С одной стороны, В'ней проявились попытки национальной адаптации к мировым реалиям, учет ограниченных экономических и военных возможностей постсоветской России, с другой — ориентация исключительно на произошедшие в стране демократические перемены.
В этой связи актуальность диссертационного исследования обуславливается и тем, что опыт взаимоотношений Советского Союза, Китая и Монголии показывает необходимость: во-первых, разработки единых взглядов высшего руководства страны на определение основных направлений внешнеполитической государственной деятельности; во-вторых, недопущение разноплановости и противоречивости в проведении внешней политики государства.
Между тем, анализ автора данного диссертационного исследования существовавших в начале 90-х гг. внешнеполитических концепций показал, что после распада СССР основное противоречие заключалось в выборе «западного» и «евразийского» направлений. Хотя демократически настроенные западники были в меньшинстве, именно они занимали ведущие правительственные должности тогдашней России. При таком положении дел остальные векторы внешней политики государства, как правило, игнорировались. Авторы и сторонники нового
1 См. Российские вести, 1992, 19 ноября.
внешнеполитического курса не ставили вопрос о российских интересах, геополитическая и внешнеэкономическая выгода страны в их представлениях была напрямую связана с ориентацией на Запад. Для достижения поставленной цели считалось необходимым окончательно разрушить остатки коммунистической идеологии в постсоветской России. Коммунизм ими рассматривался как едва ли не основное препятствие новому внешнеполитическому курсу, а следовательно, и российским национальным интересам.
В этом отношении актуальность проблемы диссертации обусловливается также и целесообразностью изучения исторического опыта взаимоотношений трех сопредельных стран Дальнего Востока в аспекте осуществления внешнеполитической деятельностью руководством страны. Если в советских условиях внешнеполитические задачи решались в основном в аппарате ЦК КПСС, обладавшем достаточными полномочиями и информацией для обеспечения концептуального контроля деятельности МИДа СССР, то в соответствии с новой Конституцией Российской Федерации, принятой в декабре 1993 г., руководство внешней политикой осуществляет Президент2. При этом, обязанности проведения внешней политики распределены между Министерством иностранных дел, Советом Федерации и Государственной Думой, осуществляющих совместное управление отношениями России с иностранными государствами и международными организациями. Такой механизм руководства внешней политикой Российской Федерации практически не отличается от аналогичных структур других развитых государств мира. Тем не менее изучение исторического опыта внешнеполитических отношений могло бы быть целесообразным в современных условиях внешнеполитической деятельности России с учетом попыток формирования и складывания «партии власти» и других
2 См. Конституция Российской Федерации. Ст. 80, 80-М., 1995.
6 тесно приближенных к властным структурам государства фракций государственной Думы и определенных слоев Совета Федерации.
Далее, как известно «прозападная» ориентация в российской политике оказалась не длительной. Смена внешнеполитического курса России стала заметной уже в 1993 году. Она «обуславливалась воздействием ряда внутренних и внешних причин. Неудача «шоковой терапии» нанесла существенных удар по концепции радикальных реформаторов, которые потеряли уверенность в своей правоте, лишились единства и раскололись на соперничающие партии. В сложившихся условиях смены внешнеполитического курса России требовали от Президента не только представители Государственной Думы, но и военно-промышленного комплекса, значительной прослойки местных элит, русской диаспоры в бывших республиках Советского Союза.
Осуществленная в начале 90-х гг. смена внешнеполитического курса стала зримым свидетельством рационального подхода к национальным интересам России во внешней политике. В этом отношении актуальность темы диссертации приобретает несомненную очевидность потому, что исторический опыт межгосударственных отношений содержит в себе много интересного и полезного для всестороннего и многогранного учета ориентации именно на национальные интересы Советского государства, который опирался не на абстрактные концепции идеологического братства, как утверждали российские радикальные реформаторы, а на конкретные интересы и реалии жизни.
Наконец, актуальность исследуемой в монографии проблемы определяется внешнеполитическими приоритетами Российской Федерации, Китая и Монголии в современных условиях формирования эпохи единой мировой экономической системы, продвижения мирового сообщества к многополярности и глобализации. При этом, следует отметить, что эпоха глобализации стала не только предметом
7 международного сотрудничества, но и конкурентной борьбы мировых
центров силы, одним из которых с конца 90-х гг. пытается стать Россия.
«Мир вовсе не вступает, — пишет редактор журнала «Нэшнл интерест»
Линд М., — в эру гармоничной глобальной взаимозависимости и
подлинной либеральной демократии. Глобальная конкуренция подстегнет
геоэкономическое соревнование, включающее в себя менее богатые, но
значительные в военном смысле страны, такие как Россия, Китай, Индия1.
В этой связи, по нашему мнению, к концу 90-х гг. с новой остротой проявились геополитические и экономические противоречия между Россией и опережающими ее странами. Здесь необходимо отметить, что возникшее с первых же дней победы народной революции Монголии в 1921 году, советско-монгольское сотрудничество стало первым, но не всегда удачным, опытом экономических, политических, военных, научных и культурных отношений нового типа. Это был принципиально новый тип отношений международного характера, исключавший эксплуатацию и угнетение одной нации другой и установивший взаимно выгодное сотрудничество суверенных и равноправных государств. Это относилось и к советско-китайским отношениям в их основном и главном содержании. И если и были отступления, то не они определяли сущность взаимоотношений Советского Союза, Китая и Монголии.
Между тем, в газете «Правда», президент Монголии писал: «Обстоятельства, время наложили отпечатки на различные пласты истории взаимоотношений двух стран. Здесь можно назвать негативные последствия, которые имели место для нашего торгово-экономического сотрудничества периода культа личности и командно-административной системы. Мой долг президента перед своим народом сказать и о глубоко ранимом национальном достоинстве монголов, потерявших государственных деятелей, лучших своих сыновей и дочерей в ходе
' См. «Strategic Analysis. June. 1999, p. 366.
массовых репрессий, проводившихся командой Сталина и их агентами здесь, в Монголии. Все поймут и горечь народа, свято верившего в необходимость и плодотворного «всестороннего и равноправного сотрудничества и обнаружившего, что задолжал громадную сумму, так и не сумев за все это время пополнить экономический потенциал, достаточный для возвращения кредитов»1.
Однако, не все сказанное президентом справедливо. На наш взгляд, следовало бы сконцентрировать внимание и на других аспектах советско-монгольского сотрудничества. Что оно было «всесторонним» — в этом очевидном явлении сомневаться не приходится. Это — аксиома и в этом не надо убеждать никого. Это известно всему мировому сообществу. В самом деле из-за низкого уровня общественно-политического, экономического, культурно-научного и военного развития Монголия не могла обойтись без поддержки извне. И помощь пришла, но не из США, Англии, Франции или соседнего Китая. Она пришла из Советского Союза, который сам нуждался во многом из того, что направлялось в Монголию. И это — аксиома. Но, разумеется, в этой помощи были и существенные изъяны, суть которых проявилась со временем.
Изъяны состояли в том, прежде всего, что формы хозяйствования, не соразмерные специфике Монголии с ее кочевым уклоном жизни, отраслевой однобокостью и общей экономической неразвитостью привели (и не могли не привести) к устойчивым привычкам иждивенчества. И это тоже аксиома, что в свою очередь вырабатывало (не могло не вырабатывать) потребительский подход к использованию национальных богатств страны и иностранной помощи. Этому также способствовали постоянные финансовые влияния в виде советских кредитов. И это — тоже аксиома. Но самое главное состоит в том, что все эти процессы отрицательно отражались на развитии национального самосознания
1 «Правда», 1991, 11 июня.
9 народа. Это и понятно, ибо многие элементы традиционной культуры
Монголии, в том числе и ламаистской религии с ее философией и
монастырями рассматривались в пылу революционного энтузиазма только
как наследие «проклятого феодального прошлого», как справедливо писал
президент Монголии Очирбат П.
Наконец, нельзя забывать и то, о чем также справедливо писал президент Монголии, что: «Сегодняшний облик народного хозяйства определяется новыми отраслями. В начале 1990 г. в производстве национального дохода промышленность занимала 48 процентов, строительство —11,5 процента.
За 70 лет численность населения Монголии утроилась, вдвое увеличилась средняя продолжительность жизни, в целом ликвидирована неграмотность»1.
При этом отметим (уже от себя), не будем говорить о гарантиях военной безопасности монгольской государственности (имеется в виду японский милитаризм), о значительной роли Советского Союза в дипломатическом признании Монголии, как суверенного государства.на международной арене. Не видеть во всем этом серьезной значимости помощи Советского Союза в становлении, развитии и совершенствовании советско-монгольского сотрудничества — быть или совершенно неграмотным человеком, или злостным злопыхателем и фальсификатором истории советско-монгольских отношений.
Между тем, определенные круги современного монгольского общества все меньше и меньше вспоминают щедрую помощь северного соседа. Говорят о другом, а именно — кто кому должен. Хорошо, что говорят не народные массы, а лишь отдельные представители средств массовой информации, вряд ли выражающие мнение большинства монгольского народа. Однако, на высшем правительственном уровне
1 «Правда», 1991,11 июня.
установлено, что долг Монголии России составляет свыше 10 миллиардов рублей (в ценах до 1990 года). Тем более, что была создана и тщательно работала совместная группа опытных экспертов, которая разрабатывала конкретные пути погашения этого долга. Но вот в сентябре 1993 года монгольская газета «Ардчилал» опубликовала статью, посвященную задолженности, но не Монголии России, а наоборот. Автор статьи заявлял, что Россия должна Монголии. И ни много, ни мало — 392 миллиарда долларов. Не рублей и не тугриков, а именно — долларов!
Долг, по мнению автора, складывается из 12 позиций, среди которых «за разрушение кочевого хозяйствования — 25 миллиардов. Вся прогрессивная общественность, да и сами кочевники, говорят о трудностях, отсталости и тяжелой жизни кочевья, а здесь же утверждают, что за разрушение кочевого образа жизни арата, оказывается, нужно еще платить Монголии.
Может быть, и не стоило бы на все это обращать внимание, но уже в течение многих лет отдельные монгольские экономисты, писатели, журналисты и, что особенно непонятно, историки, муссируют проблему долгов, наживая на этом дурно пахнущие дивиденды. Как это делается? К примеру, сравнивается нынешняя цена овцы на городском рынке с международной. На сколько овца на базаре дороже, предлагается делать пересчет в сторону уменьшения государственного долга. Или насчитываются миллиарды долларов «за вовлечение в войны (1939, 1945 гг.)». Большего кощунства, оскверняющего память погибших советских и монгольских солдат и офицеров за свободу, честь и независимость Монгольской Народной Республики трудно представить или предположить.
Что же касается истории проблемы долгов между бывшим СССР и современной Монголией, то это — проблема специального исследования. Мы же лишь отметим, в связи с актуальностью проблемы нашего
. 11 исследования, что официально о долгах старались не говорить, и о них практически ничего не было известно. Тем не менее отдельные факты и сведения пробивались через завесу секретности. Они свидетельствуют о том, что монгольская задолженность постоянно снижалась. Так, Сталин по просьбе Чойбалсана не раз уменьшал монгольские долги. И это при том, что речь идет не о десятках дарственных объектов. Очевидно, газета «Ардчилал» не отражает мнение правительственных структур. Но общественное мнение Монголии подобные выступления вводят в заблуждение.
В этой связи небезынтересно отметить, что бывший в 1990—1995 гг. Чрезвычайным и Полномочным послом Монголии в Российской Федерации Н. Мишигдорж говорил: «В 1991 году глава правительства Д. Бямбасурэн вовремя своего официального визита в Советский Союз встретился с Председателем Совета министров Павловым. Во время встречи Д. Бямбасурэн предложил перевести долги монгольского государства, измеряемые в переводных рублях, в доллары по курсу 10:1 и обязался выплатить эти долги, которые составляли ни много, ни мало 2 миллиарда долларов США. Павлов, с удивлением взглянув на Бямбасурэна, сказал, что 2 миллиарда долларов США — это очень большие деньги и имеется ли возможность у Монголии выплатить их. Но потом согласился на это предложение и даже дал указание своим экспертам провести переговоры по этому вопросу. Но положение потом внезапно круто изменилось не в нашу пользу. СССР распался и это было, как гром среди ясного неба. Сам Павлов угодил в тюрьму за попытку государственного переворота, а наша страна, так сказать, не только не имела возможности выплатить советской стране долг в размере 2
миллиардов долларов США, но не смогла даже заплатить за 2 тысячи тонн нефтепродуктов, так нужных нашей стране»1.
Действовавшее в 1992—1996 гг. монгольское правительство во главе с П. Жасрая договорилось с российским правительством аннулировать 80 процентов от этой суммы, т. е. «большой» долг уменьшился до 3-х миллиардов. Но у Монголии не было возможности погасить эту задолженность, т. к. после распада СССР и социалистической системы бывшая МНР лишилась льготных кредитов и заемов. У Монголии экономика оказалась в катастрофическом положении. Для выхода из создавшегося положения Монголия взяла кредиты у Международного валютного фонда, Всемирного и Азиатского банков, США, Японии и других. Эти кредиты составили примерно один миллиард долларов. Стало ясно, что в обозримом будущем Монголия не сможет выплатить России 3 миллиарда долларов. Тем не менее, в своем выступлении на специальном заседании сессии Великого Государственного Хурала Монголии 14 ноября 2000 года Президент Российской Федерации В. В. Путин официально заявил: «Мы искренне помогали вашему народу создавать национальную экономику. ...В системе внешнеполитических приоритетов России вашей стране отводится особое место. Ценим, что и вы сохраняете курс на приоритетные отношения с нашей страной.
Хочу отметить — сегодня у нас нет проблем, которые бы нас разъединяли. Мы накопили уникальный опыт тесного сотрудничества в самых разных областях. Десятки тысяч монгольских граждан получили образование и профессиональную подготовку в нашей стране. Многие прекрасно говорят по-русски и даже знают, любят русские песни.
«Монголия сегодня». 16 марта 2002 г. (еженедельная монгольская независимая газета на русском языке. Долг Монголии России делится на так называемый долг: «большой» и «малый». «Большой» долг — это задолженность до начала 1990 гг. Монгольской Народной Республики Советскому Союзу. Он достался в наследство Монголии, как правопреемниками МНР и СССР. «Малый» долг—:это задолженность по различным кредитам и заемам, полученным Монголией, начиная с 1990-х гг. Этот долг регулярно выплачивается в соответствии с договоренностями между странами. Нерешенные проблемы сохраняются именно в определении и выплате «большого долга». (Примечание автора).
Тысячи россиян работали в Монголии строителями, геологами, врачами. Служили в составе нашего военного контингента, имеют монгольских друзей-однокашников, просто добрых знакомых. Это — наше общее богатство и мы должны его сохранить»1.
Что же касается взаимоотношений Советского Союза и Китая, то и здесь проявлялись свои специфические особенности, характерные для двух великих сопредельных государств. Истоки данных отношений были заложены еще во времена подготовки, проведения и победы Октябрьской революции 1917 г. в России.
В этой связи заслуживает серьезного внимания научно обоснованный вывод выдающегося историка современности Э. X. Карра2
0 том, что: «Русская революция 1917 года была поворотным пунктом в
истории человечества, и, вполне вероятно, историки будущего назовут ее
величайшим событием XX века. Историки еще очень долго будут спорить
и резко расходиться в своих оценках ее, как это было в свое время с
Великой французской революцией. Одни будут прославлять ^русскую
революцию как историческую веху в освобождении человечества от гнета,
другие — проклинать как преступление и катастрофу. Русская революция
была первым открытым вызовом капиталистической системе, которая в
Европе к концу XIX столетия достигла своего апогея».
Но русская революция стала феноменом XX века, характерной для нее широкой и. всесторонней поддержкой трудящихся масс и прогрессивной частью интеллигенции весьма многих стран мира молодого Советского государства в самые тяжелые годы его молодой истории — гражданской войны и иностранной военной интервенции. Среди них были и революционно настроенные представители угнетенных народов Востока. При этом наиболее активными являлись китайцы, которые в
1 «Монголия сегодня», 16 ноября 2000 (еженедельная монгольская независимая газета на русском языке).
2Карр Э. X. Русская революция. От Ленина до Сталина 1917—1929 (перевод с английского
Черняховской Л. В.) — М., 1990.
Советской России видели свою опору и связывали с ней свое освобождение от империалистического гнета. Они, тем самым, 'сочетали свою борьбу против империалистов и господствующих классов своих стран с защитой страны Советов. Из двухсот тысяч китайцев, различными судьбами оказавшимися накануне революции в России, сорок тысяч интернационалистов защищали Советское государство от вооруженных сил внутренней, белогвардейской и внешней интервенционистской контрреволюции. Об этом, в частности, убедительно написал китайский ученый-историк Пын-Мин в своей монографии «Краткая история дружбы народов Китая и Советского Союза»1.
Октябрьская революция 1917 г. принесла китайским рабочим и крестьянам, находившимся в России, . свободу и равноправие. Интернациональная политика Советского правительства раскрыла перед китайцами интернациональный характер Советской власти. Октябрьская революция не только изменила социально-экономические условия жизни китайских трудящихся, но и подняла их на уровень политической борьбы. На китайцев, находившихся в Советской России, производила глубокое впечатление внешняя политика Советской власти, основными важнейшими принципами которой были борьба за мир и сотрудничество между народами, за равноправие народов, против национального гнета и колониального порабощения.
Вместе с тем следует отметить, что общественно-политическая жизнь среди китайских граждан, оказавшихся в Советской России, представляла сложную пеструю и динамичную картину. Это была картина переплетения и борьбы различных социальных слоев от люмпен пролетариев и беднейших групп крестьян до представителей средней и крупной торговой буржуазии. Положение китайских граждан, оказавшихся в Советской России, при всей сложности стечения целого
1 См. Пын-Мин. Краткая история дружбы народов Китая и Советского Союза. — М., 1957. (В 1959 г. книга была опубликована вторым изданием).
ряда исторических обстоятельств, способствовало активизации процесса формирования их революционного самосознания. При всех . положительных и отрицательных факторах влияния на этот процесс основным из них являлась революционная борьба российских народных масс за свое социальное освобождение. Эта борьба в конечном итоге стала мощным стимулом интернационального сплочения международного пролетариата, в том числе значительной части революционно настроенных китайцев, находившихся в Советской России в 1917—1922 гг. в защиту российской революции.
В современной постсоветской России, которая все больше и больше становится открытой для иностранных граждан, проблемы существования и деятельности иностранной диаспоры, ее отношение к российской действительности остается не менее актуальной, нежели проблематика данного диссертационного исследования. Этому способствует то обстоятельство, что в Российской Федерации до настоящего времени не сложилось общезначимой идеологии, или, как принято грворить, концепции национального и государственного строительства. В условиях разочарования части современного российского общества, как в ориентирах эпохи «развитого социализма», так и в импортированных ценностях «рыночно-индивидуального плана», ее внимание привлекают традиционалистские цели право-консервативного характера и либерально-центристского направления. Носителями подобных идей легитимного российского государственного начала стали выступать даже и отдельные общественные организации, действующие в Российской Федерации. В этом отношении актуальность темы монографии возрастает с учетом серьезной значимости исторического опыта Октябрьской революции 1917 г.
В обосновании актуальности темы отметим, что Октябрьская революция не исчерпывается ни определением «большевистский
16 переворот» (хотя и он имел место), ни событиями Октября 1917 г. (хотя им принадлежит в революции роль), ни ныне отвергнутым понятием «Великая Октябрьская социалистическая революция» (хотя и оно не лишено связи с определенными идеологическими реалиями). Современная российская, как и, в целом, мировая историофафия в основном оперирует терминами «Октябрьская» или «Русская» революция и широком смысле слова, что, разумеется, никак не принижает огромного исторического значения событий 1917 г. для России и всего мира. В данном случае под Октябрьской революцией имеется в виду качественно новый этап революционного процесса в России, который положил начало новому типу многих его аспектов, в том числе и широкому проявлению международной солидарности трудящихся в поддержку революционных завоеваний Октября, возникновению и развитию новых взаимоотношений Советского государства с Китаем и Монголией.
Наконец, актуальность диссертационного исследования возрастает еще и потому, что в последние годы темы, связанные с идеологией, политикой и практикой осуществления пролетарского интернационализма, международной пролетарской солидарностью по существу замалчивались в российской исторической науке. Здесь сказались и годы китайской «культурной революции», и длительное противостояние советско-китайских отношений и определенная (временная) замкнутость и офаниченность российско-китайских и российско-монгольских связей.
Исходя из актуальности проблематики диссертационного исследования, автор определил в качестве объекта изучения деятельность государственных структур, партийных и общественно-политических организаций Советского Союза, Китая и Монголии, принимавших участие в становлении и развитии взаимоотношений указанных стран. На основании этого автор, в полной мере осознавая невозможность всестороннего освещения такой емкой в научном отношении темы,
поставил перед собой в качестве цели исследования осуществить с позиций современных требований российской исторической науки, с учетом степени разработки отдельных аспектов темы (спорных и бесспорных) конкретный анализ основных направлений развития взаимоотношений Советского Союза, Китая и Монголии в 20-х — начале 40-х гг.
В этой связи диссертантом были определены следующие задачи исследования:
— анализ и обобщение массива документальных и
историографических источников;
изучение причин становления и развития отношений СССР, Китая и Монголии;
определение характера и направленности эволюции указанных отношений;
— освещение важнейших внешнеполитических мер,
осуществляемых властными структурами трех государств в условиях
становления и развития взаимоотношений;
— исследование концептуальных основ и главных направлений
развития рассматриваемых межгосударственных связей.
При этом решение общих задач предусматривает рассмотрение таких конкретных вопросов, как: влияние Октябрьской революции 1917 г. в России на революционное движение в Китае и Монголии, роль Исполкома Коминтерна в возникновении коммунистического движения в Китае и национально-освободительного движения в Монголии, анализ концептуальных основ внешнеполитических отношений Советского Союза, Китая и Монголии, рассмотрение определяющих направлений антифеодальной борьбы в Монголии, освещение отдельных аспектов боевого содружества советских и монгольских вооруженных сил в борьбе
против милитаристской Японии и военных действий между Китаем и Японией.
Освещая вопросы взаимоотношений трех сопредельных стран Дальнего Востока и учитывая масштабность и разновекторность политических и социально-экономических укладов многомиллионного, многопартийного и многонационального Китая с различными формами государственной власти в его отдельных регионах, в монографии китайские взаимоотношения исследуются на примере пограничных районов Китая Шаньси — Чахар — Хэбэй, находившихся под эгидой Коммунистической партии Китая.
Предметом исследования диссертации являются основные проблемы интернациональной солидарности советских,. китайских и монгольских народных масс, проявленных во взаимоотношениях СССР, Китая и Монголии, проявленные в 20-х — начале 40-х гг. XX в. в условиях борьбы за свою свободу и независимость против империалистических сил.
Хронологические рамки исследования охватывают время с конца гражданской войны и иностранной военной интервенции, возникших после победы Октябрьской революции 1917 г. в России, до начале Великой Отечественной войны Советского Союза против фашистской Германии и разгара национально-освободительной войны в Китае против японских милитаристов. Первая хронологическая дата обусловлена началом 20-х гг., когда активно осуществлялась подготовка народной революции в Монголии и успешно развертывалась деятельность созданной в Китае Компартии, а в Советском государстве шел процесс восстановления народного хозяйства, разрушенного Первой мировой и гражданской войнами. Вторая хронологическая дата — разгар Второй мировой войны и участие в ней СССР, Китая и Монголии.
Научная новизна исследования определяется прежде всего тем, что в трудах современных отечественных и зарубежных историков практически
отсутствуют комплексные исследования проблем интернациональной солидарности во взаимоотношениях государств, хотя их отдельные аспекты изучались и освещались в исторический литературе. В диссертации впервые в современной историографии проведен комплексный анализ свободного и независимого от государственной, партийной и политической конъюнктуры специфики места, и роли интернациональной солидарности и пролетарского интернационализма во внешнеэкономической деятельности Советского Союза при изучении взаимоотношений с Монголией и Китаем. При этом, научная новизна состоит в том, что отдельные аспекты исследуемой проблематики до сих пор носят спорный и противоречивый характер, по которым в диссертации высказано авторское мнение.
Новизна возрастает в связи с тем, что в советской историографии эта деятельность оценивалась как победы Советского государства, а в диссертации обоснованно показано, что такая оценка не всегда и не во всем была справедлива и соответствовала объективному освещению исторического процесса. Диссертация обогащает историографию интернационализма исследованием таких малоисследованных или почти неисследованных проблем, как соотношение национальных и интернациональных интересов в истории взаимоотношений СССР, Китая и Монголии, соотношение объективных и субъективных факторов проявления интернационализма и международной солидарности.
Новизна состоит в том, что автор стремится изучать вопросы идеологии, политики и практики взаимоотношений СССР, Китая и Монголии с позиций объективности, учитывая плюрализм подходов в исследовании рассматриваемой темы, раскрывая исторический опыт с учетом его современной значимости. Вместе с тем, новизна исследования состоит и в том, что к плюрализму авторское отношение неоднозначно. Как известно, в исторической науке идет борьба противоречивых
тенденций, в которой обозначились крайности. С одной стороны видна направленность к полному отрицанию всего того, что связано с советским периодом Отечественной истории. С другой — тенденции к реабилитации даже очевидно отрицательных страниц советской истории. Между указанными крайностями существует достаточно широкий спектр представлений и мнений. В этой связи признание такого плюрализма равносильно признанию невозможности объективного освещения истории. Справедливости ради отметим, что такого положения придерживается и новомодная постмодернистская историография, как в России, так и за рубежом.
В этом отношении новизна диссертации состоит в том, что автор сумел найти ключ к объективному пониманию и объяснению сущности исторического процесса, новому осмыслению взаимоотношений Советского Союза, Китая и Монголии в рассматриваемые годы. С этой целью был изучен, обобщен и использован массив новых документальных источников, ранее не публиковавшихся в исторической литературе. Наряду с этим были изучены, обобщены и проанализированы зарубежные документальные публикации. Все это дало возможность уточнить или изменить ряд устоявшихся в исторической литературе определений и формулировать, обосновать или оценить те или иные события, факты и сведения из истории взаимоотношений СССР, Китая и Монголии. Среди них принципиальное значение имеет анализ «маоизма», сыгравшего весьма существенную роль в советско-китайских отношениях. Не менее важен новый показ автором советско-монгольских отношений в их противоречивости и взаимной необходимости, в обоюдном убеждении их долговечности, аргументированных широким кругом архивных и опубликованных источников, прессы и мемуаров.
О новизне вопросов диссертационного исследования свидетельствует и показ программных целей Коминтерна в
концептуальных основах взаимоотношений, и влияние Октябрьской революции 1917 г. в России на революционное движение в Китае и Монголии. Практически новым является всесторонний анализ социально-экономической политики антияпонского правительства северных провинций Китая, где ведущей политической силой являлась КПК, а также взаимоотношений китайских коммунистов с Гоминьданом и центральным правительством Китая. В этой связи диссертацию характеризует пристальное внимание к историческим деятелям СССР, Китая и Монголии, многие аспекты деятельности которых впервые показаны автором в исторической литературе.
Наконец, принципиальная новизна диссертации обусловливается обновлением тех методологических подходов, которые ранее лежали в основе исследований, посвященных проблемам пролетарского интернационализма и международной солидарности народных масс. В этой связи диссертантом исследован ряд вопросов, связанных с понятийным аппаратом пролетарского интернационализма, его принципов и лозунгов, практического применения, осуществления и развития.
Наиболее значимые результаты диссертационного исследования определяются рядом положений:
— исследованием исторической значимости и необходимости
международной солидарности пролетарского интернационализма во
взаимоотношениях Советского Союза, Китая и Монголии в
рассматриваемые годы;
обоснованием в обобщенном виде самостоятельных предложений дискуссионного характера, относящихся к понятийному аппарату пролетарского интернационализма (принципы, лозунги, идеи, идеология);
определением положения о том, что взаимоотношения СССР, Китая и Монголии, основанные на полном равноправии, взаимоуважении независимости и суверенитета, сотрудничества и взаимопонимания,
продемонстрировали впервые в истории осуществление на практике формирование международных отношений нового типа, невиданные ранее в- мировом историческом процессе и международной деятельности государств всех регионов мира.
Теоретическая и практическая значимость диссертации заключается в том, что в ней осуществлено приращение знаний по недостаточно и неполно разработанным вопросам проведения в жизнь национальной и интернациональной политики трех сопредельных государств в рассматриваемые годы с учетом того, что многие из них до настоящего времени носят спорный и противоречивый характер.
Вместе с тем, материалы диссертации могут быть использованы в учебном процессе высших и средних учебных заведениях при изучении курса «Отечественная история», а также в разработке монографических трудов, учебных пособий и хрестоматий по всемирной истории.
Апробация диссертации. Основное содержание диссертации опубликовано в монографиях: «Взаимоотношения СССР, Китая и Монголии в 20-х — начале 40-х гг. XX в. (проблемы интернациональной солидарности»; объем — свыше 30 печ. л.; «национально-освободительная война в Китае (1937—1945 гг.)», объем — 9 печ. л.; брошюра «Из истории борьбы китайского народа против японской агрессии в 1937—1945 гг. (на примере пограничных районов Шаньси — Чахар — Хэбэй»), объем — 4,25 п. л. и в других публикациях, общий объем которых составляет около 50 печ. л. Кроме того, отдельные положения и вопросы исследования нашли отражение в выступлениях на различных конференциях, при проведении «Плехановских чтений в Российской Экономической Академии им. Г. В. Плеханова, в выступлениях на Совете Центра социально-политического и гуманитарного образования РЭА. Диссертация обсуждалась на заседаниях кафедры истории РЭА, рецензировалась в Центре социально-
политического и гуманитарного образования и в Совете по защите докторских и кандидатских диссертаций Российской Экономической Академии.
Достоверность исследования подтверждается совокупностью источников, на которых базируются обобщения и выводы автора; введением в научный оборот новых документов и материалов; выдвижением и обоснованием новых тезисов проблематики.
Историография, методология диссертационного исследования, источниковая база
Историография возникновения, становления и развития взаимоотношений Советского Союза, Китая и Монголии в 20-х — начале 40-х гг. XX в. базируется на огромном количестве опубликованных трудов, монографических исследований, научно-популярных изданий и мемуарной литературы. Даже перечень ведущих и основных названий книг составил бы не один печатный лист. Их историографическое исследование возможно лишь коллективными усилиями советологов, китаеведов, монголоведов, международников и политологов. Именно поэтому мы остановимся на историографических аспектах исследуемой проблематики лишь тех публикаций, которые имеют принципиальное значение для содержания данной диссертации. Вне зависимости от их значимости, полноты содержания и научной ценности, начнем рассмотрение историографии взаимоотношений СССР, Китая и Монголии в 20-х — начале 40-х гг. XX в. с историографии советско-монгольских отношений, памятуя при этом, равновеликую ценностью для исторической науки всех других историографических аспектов исследуемой проблематики.
Основополагающее значение для изучения истории советско-монгольских отношений в условиях социалистического строительства в Советском государстве, демократических и социалистических преобразований в Монгольской Народной Республике имели труды и выступления руководящих государственных и партийных деятелей СССР и МНР. Это и понятно, так как в них обобщена деятельность Коммунистической Партии Советского Союза и Монгольской Народно революционной Партии по претворению в жизнь указаний В. И. Ленина и заветов Д. Сухэ-Батора по укреплению дружбы между двумя странами, дана характеристика содержания взаимоотношений Советского Союза и Монгольской Народной Республики как «классового союза победоносного рабочего класса Советского государства и монгольского аратства».
Они являлись основой обоснования пролетарского интернационализма в действии, раскрывали интернационалистские черты, присущие этому союзу, как прообразу международных отношений нового типа. Первые попытки освещения советско-монгольских отношений относятся к 20-м годам. В эти годы были опубликованы воспоминания и первые исследования советских авторов по рассматриваемой проблематике1. В начале 30-х изучение истории советско-монгольских отношений не получило должного развития. В 1934 г. впервые был опубликован «Краткий очерк истории национальной революции» 5 в котором затрагивались и в известной степени рассматривались вопросы возникновения и развития советско-монгольских отношений". Отдельные стороны экономического характера находили отражение в журналах и газетах3. Для последующих исследований сложных и многоплановых вопросов истории развития советско-монгольских отношений серьезным тормозом стал культ личности Сталина И. В. и порожденный им сталинизм, для которых характерным стали искажения ленинской концепции развития советско-монгольских отношений и превращение сталинистских авторитарных оценок и суждений в догмы.
Октябрьская революция 1917 г. в России и ее влияние на революционное движение в Китае и Монголии
До настоящего времени не гаснет интерес к событиям и проблемам 1917 г., особенно к октябрьским дням. Этот интерес значительно возрос в условиях перестройки и постперестроечного периода политического развития Российского государства, как в нашей стране, так и за рубежом. История Октября 1917 г. получила отражение во многих тысячах книг, брошюр, статей, документальных публикациях и мемуарах. Однако его политическая история до сих пор объективно и подробно не написана. Между тем подавляющее количество средств массовой информации все чаще и чаще дают примеры применения известной формулы: «История есть политика, опрокинутая в прошлое». При этом значительное место отводят многим проблемам истории Октября 1917 г. Конъюнктуру текущей политики все активнее вытесняет плюрализм мнений и оценок.
В этой связи данный раздел посвящен наиболее важным аспектам истории Октябрьской революции 1917 г. Характеристики политических сюжетов не являются исчерпывающими и лишь частично восполняют пробел отечественной историографии.
Многие вопросы в настоящее время вызывают споры и дискуссии. Среди них такие, как: была ли Октябрьская революция закономерной, не совершили ли большевики насилия над историей? Возможен был ли тогда в 1917 г. не революционный, а реформистский выход из политического кризиса российского общества? Ответы на поставленные, равно как и на другие вопросы далеко не одинаковы, а порой диаметрально противоположны.
Мы же начнем с того, что подчеркнем: Февральские события 1917 явились началом мощного процесса, завершение которого не могло не выйти за рамки революционного 1917 года. Падение самодержавия обнажило глубину политических, социальных -и экономических противоречий и одновременно породило взлет ожиданий и претензий социального характера, у подавляющего большинства населения, составляющего наиболее обделенную часть общества. Высокая политическая, социальная и гражданская активность, осознание личностью своих интересов и необходимость совместных действий для их реализации — вот характерная особенность данного периода.
С одной стороны было огромное несоответствие между стремлением народных масс многонациональной страны к удовлетворению своих требований, обусловленных нищетой, национальным гнетом самодержавия, военной разрухой. С другой стороны четко проявились слабость, колебания власти даже в тех вопросах, которые были вполне разрешимы правовым путем.
Все это неминуемо вело к широкому применению революционного действия: явочным путем был введен восьмичасовой рабочий день, рабочие добивались права участвовать в управлении предприятиями, крестьяне захватывали помещичьи земли. А поскольку шла война, оружия было более чем достаточно. Поэтому, естественно, неизбежны были вооруженные эксцессы.
Коминтерн и концептуальные основы взаимоотношений Советского Союза, Китая и Монголии
Пролетарский интернационализм получил свое дальнейшее развитие в создании и деятельности Третьего Коммунистического Интернационала (Коминтерна), в решениях и постановлениях его конгрессов. Он был создан в марте 1919 года в Москве1, как международная организация в соответствии с объективными потребностями международной классовой солидарности и задачами международного революционного рабочего движения. Объективная необходимость создания Коминтерна была обусловлена развитием революционных событий в Европе, составной частью которых стала активная поддержка народных масс Советской России. Об этом свидетельствовали революция 1918—1919 гг. в Австрии, революция 1918—1919 гг. в Германии, провозглашение Бременской советской республики (январь 1919 г.), создание Баварской советской республики (апрель 1919 г.), образование Венгерской советской республики (март 1919 г.), возникновение Словацкой советской республики (июль 1919 г.).
Коминтерн оставил огромное идейно-политическое наследие. На протяжении почти четверти века он руководил деятельностью коммунистических партий, являлся для них революционным штабом, центром творческой коллективной разработки марксизма-ленинизма, школой овладения теорией и пропаганды ее в массах, школой пролетарского интернационализма. Велик вклад Коминтерна в развертывание революционной борьбы рабочего класса, в создание фронта борьбы против фашизма и военной опасности, в становлении и развитии национально-освободительного движения колониальных и зависимых
Политическая и научная значимость истории Коминтерна несомненна. Изучение его деятельности по разработке политических, теоретических и организационных основ международного рабочего, коммунистического и национально-освободительного движения позволяет раскрыть сущность, складывание и развитие интернациональной солидарности народных масс и пролетарского интернационализма в борьбе против реакционных сил международного империализма и фашизма. Именно поэтому исследование истории Коминтерна осуществлялось широким фронтом усилиями как историков-материалистов, так и буржуазными историками. Также широким фронтом осуществлялась фальсификация истории Коминтерна.
В исследованиях советских авторов раскрывается интернационалистская политика ленинской партии, ее вклад в творческую разработку политики коммунистического движения, ее неустанная забота о его укреплении и сплочении на основе марксизма-ленинизма и принципах пролетарского интернационализма. Убедительно разоблачается буржуазно-ревизионистская фальсификация характера взаимоотношений между РКП и Коминтерном, советскими коммунистами и международным революционным движением, опровергается фальсификаторская легенда о Коминтерне как «руке Москвы», анализируется роль РКП в борьбе против оппортунизма и сектантства, ее инициатива в организации коллективного сотрудничества.
