Введение к работе
Актуальность темы исследования. Проблемы, связанные с реформированием сельского самоуправления, всегда оставались крайне сложными и дискуссионными. Характер взаимоотношений различных социальных групп с органами власти является определяющим в выработке и реализации политического курса государства. Факторами современной жизни являются значительное социальное расслоение, разочарование в системе власти, разрыв между городом и деревней. Россия оказалась перед выбором варианта общественного развития и находится в поисках национальной идеи, способной сплотить различные группы населения.
Российское сельское самоуправление, начиная со второй половины XIX в., и, особенно, в советское время, накопило значительный исторический опыт.
Актуальность данного исследования заключается в том, что его результаты должны помочь осознать необходимость для России изучения богатого исторического прошлого российского крестьянского самоуправления, государственной политики в его отношении и использования этого опыта как инструмента для проведения современных преобразований. Изучение работы региональных управленческих структур в 1917 – 1928-е годы позволит не только восстановить картину событий, но и учесть имеющийся негативный и позитивный опыт в современных условиях.
Объектом исследования являются органы крестьянского самоуправления и их взаимодействие с местными органами власти.
Предметом исследования – политика местных органов власти по отношению к органам крестьянского самоуправления, а также общественно-политическая ситуация в деревне в рассматриваемый период.
Степень научной изученности проблемы. История российского крестьянства, развития органов крестьянского самоуправления в период Февральской революции, политики «военного коммунизма» и НЭПа привлекала внимание, как отечественных, так и зарубежных, исследователей. В отечественной историографии, затрагивающей деятельность органов крестьянского самоуправления в рассматриваемый период можно выделить четыре периода: 1) с 1917г. до середины 1950-х гг.; 2) вторая половина 1950-х – начало 1980-х гг.; 3) с середины 1980-х до начала 1990-х (перестроечный); 4) с начала 1990-х гг. и до настоящего времени.
Литература первого периода соответствовала идеологическим и политическим установкам победившей Советской власти. Крупнейшим теоретиком ее органов в деревне был В. И. Ленин, считавший, что с помощью участия крестьян в сельских Советах, можно будет активизировать сельское население, преодолеть его отторжение от сферы управления, сблизить с пролетариатом. В то же время, Н. И. Бухарин и А. И. Рыков иногда принижали значение крестьянства, указывая на то, что его еще нужно «перевоспитывать» и «подтягивать к нужному передовому уровню». С точки зрения большевиков – ортодоксальных марксистов – традиционный крестьянский уклад был тормозом развития деревни при строительстве социализма. Крестьянство воспринималось ими как объект, а не субъект исторического развития.
В 1920-е гг. авторы трудов, посвященных деятельности органов крестьянского самоуправления, деревенской общины, сельских Советов чаще всего ограничивались констатацией организации сельских советов и их исполкомов как формы сотрудничества крестьянства с властью. Н. Росницкий, исследовав нэповскую деревню Пензенской губернии, пришел к выводу о том, что позиции крестьянской общины здесь были достаточно прочны. А. М. Большаков рассмотрел все основные категории крестьян через призму их отношений к советской власти. Одной из причин нежелания крестьян работать в волостных исполнительных комитетах (ВИК) он считал бюрократизацию местных выборных служб, которые стесняли общественную инициативу избранников населения.
В работах, вышедших в конце 1920-х гг., в основном, констатировались успехи в организации местных сельских органов управления, активизация бедноты, ее союз с середнячеством и ослабление кулацкого влияния на крестьянство. Упор в подобных публикациях делался на усиление классовой борьбы, к которой относили и формы социального протеста разных категорий крестьян. Серьезная критика крестьянских комитетов взаимопомощи содержится в книге А. А. Андреева.
В 1930-е – 1950-е гг. интерес к крестьянскому самоуправлению периода нэпа снижается, поскольку нэп рассматривался как временное отступление от намеченных путей социалистического строительства. В русле данных подходов написана работа И. А. Верменичева, характеризовавшегол крестьянское самоуправление в период Февральской революции, как «пробуржуазное» и «кулацкое», а крестьянское движение как находящееся под «вражеским воздействием» и в целом антисоветское.
Перемены, наступившие в советском обществе с середины 1950-х гг., позволили историкам пересмотреть многие устоявшиеся постулаты, хотя не все авторы и не сразу смогли освободиться от догм сталинской эпохи. Большим шагом вперед стало введение в научный оборот нового фактического материала и стремление выстроить целостную концепцию развития системы местного управления. Впервые появляются серьезные исследования, посвященные роли и месту крестьянской общины в период гражданской войны. Казанский историк И. М. Ионенко сформулировал вывод о том, что деятельность представителей той или иной политической партии в деревне зависела от того, насколько они могли заручиться поддержкой крестьянского схода, в этом его поддержал и самарский исследователь Е. И. Медведев. Об укреплении авторитета крестьянской общины в средневолжской деревне в период революции и гражданской войны писал казанский историк Е. П. Бусыгин.
В начале 1960-х гг. в отечественной исторической науке начинается монографическая разработка многих новых вопросов, в оборот вводятся новые источники, расширяется проблематика исследований. В то же время в этих работах по-прежнему неоправданно много внимания в них уделялось классовой борьбе, особенно «кулацкому террору» и влиянию зажиточных крестьян и крестьянской общины на процессы, происходившие на селе, на их стремление «подмять под себя» сельские Советы. Ю. С. Кукушкин, на основе анализа количественных данных и законодательных актов, касающихся выборов в сельские советы и их непосредственной деятельности, пришел к выводу о том, что сельские советы взяли вверх над общиной к 1932 г.. Ю. А. Поляков утверждал, что успех деятельности сельских Советов в период нэпа во многом зависел от их поддержки со стороны крестьянского схода. На подобной же позиции находилась В. Я. Осокина, которая, рассмотрев взаимоотношения сельских советов и общины в 1920 – 1933 гг., отметила их слабую связь с массами и недостаточное внимание к нуждам населения. О сохранении ведущей роли крестьянской общины в доколхозной деревне писал в своей фундаментальной работе В. П. Данилов.
Из региональных историков активную роль общины в социально-экономических процессах на примере Чувашии подтвердила Л. А. Иванова. Работа A. M. Селиванова является одной из немногих, в которых была предпринята попытка анализа выражения социальной активности крестьянства через участие в выборах в сельские Советы.
На завершающей стадии этого периода выходит ряд крупных работ поволжских историков. Так, в книге «Русское крестьянство: этапы духовного освобождения» представлена эволюция мировосприятия российских крестьян, в том числе, и в годы нэпа. Ее авторы не подвергают сомнению тезис о классовой ненависти бедняков к кулакам и безусловной их надежде на лучшую жизнь в связи с установлением советской власти.
Начало третьему периоду историографии положило проведение политики перестройки М. С.Горбачевым. В это время одновременно появлялись публикации, противоположные по оценкам событий, происходивших в общественной жизни деревни в годы нэпа. В одних отстаивалась правильность всех мероприятий советской власти, проводимых в деревне. В других эти действия подвергались эмоциональной критике. Так, коммунисты обвинялись в ликвидации политической самостоятельности сельчан и других погрешностях. В то же время большинство исследований отечественных историков в 1990-е годы носило фрагментарный характер, и целостного изучения характера взаимоотношений крестьянства с властью и его социальной активности не было.
М. М. Кудюкина пришла к выводу о том, что в деревне сложилось двоевластие и к началу коллективизации советы так и не стали полнокровным органом власти. В. В. Кабанов впервые сделал вывод о том, что в период революции и гражданской войны представители Советской власти считали крестьянскую общину пережитком старого режима, стремились проводить линию на то, чтобы отстранить ее от участия важных социальных вопросов в деревне, нередко репрессировали ее руководителей, обвиняя их в пособничестве кулакам. С. А. Никольский рассмотрел аппарат власти на местах и его функции, уделяя мало внимания активности и позиции самого крестьянства.
Распад СССР положил начало четвертому периоду историографии, характерной чертой которого стало снятие ограничений на проведение исследований. В этих условиях В. В. Никулина выдвинул тезис о том, что максимальное вовлечение сельского беспартийного актива, изживание методов администрирования в низовом аппарате управления в середине 1920-х гг. было способом снять напряженность в деревне и создать дееспособную власть на местах. По мнению Е. Г. Гимпельсона, «оживление советов» было формальностью, поскольку на самом деле партия была заинтересована в их укреплении как органа, четко проводящего ее политику.
Достаточно много внимания современные исследователи уделяют и крестьянской общине рассматриваемого периода. Ю. С. Кукушкин вместе с Н. С. Тимофеевым пришли к выводу о том, что сельские Советы в своей деятельности во многом использовали накопленный до революции положительный опыт крестьянского общинного самоуправления, а сами сельские Советы были не столько «низовыми органами Советской власти», сколько именно «органами крестьянского самоуправления». О. Г. Вронский который пришел к выводу о том, что крестьянская община оказалась настолько живучей, что все попытки местных и центральных властей отстранить ее от социальных процессов, происходящих в деревне, потерпели неудачу.
Было обращено внимание на зачастую необоснованные репрессии должностных лиц крестьянского схода, например, за невыполнение планов продразверстки и другие «провинности». В. В. Кондрашин, исследуя причины и обстоятельства крестьянских антибольшевистских выступлений в годы гражданской войны и последующий период, показал активную роль в них крестьянских сходов. В то же время, некоторые историки, в частности А. Л. Литвин и О. Ю. Яхшиян, указывают на причастность руководителей крестьянского самоуправления из зажиточных крестьян к подстрекательству крестьянской массы против большевиков.
Проанализировав историографию по проблеме взаимоотношений крестьянского самоуправления и власти в рассматриваемый период, мы пришли к выводу о том, что многие аспекты деятельности сельских Советов, крестьянской общины, крестьянских комитетов общественной взаимопомощи не получили достаточного освещения в научной литературе.
Целью исследования является комплексный анализ и выявление основных тенденций развития органов крестьянского самоуправления в условиях революционных потрясений 1917 г., гражданской войны и в период нэпа.
Достижение поставленной цели требует решения следующих задач:
– проанализировать организацию крестьянского самоуправления в дореволюционный период;
– исследовать развитие крестьянского самоуправления во время Февральской революции;
– изучить роль и место крестьянского самоуправления в условиях «военного коммунизма»;
– раскрыть роль и место сельских Советов в преобразовании аграрного сектора экономики в нэповский период;
– выяснить основные направления социальной политики, реализуемой сельскими Советами в годы нэпа.
Территориальные рамки исследования: Настоящее исследование ограничено территорией Симбирской, Самарской, Пензенской и Казанской губерний, входящих в регион Среднее Поволжье, а также примыкающих к этим губерниям некоторых уездов Саратовской губернии. Кроме того, автор опирается на материалы мордовских, чувашских и татарских уездов, составивших основу созданных позднее автономных республик Чувашии, Мордовии и Татарстана. В этом традиционно аграрном регионе социально-экономическая политика государства выражалась ярко, а деформации аграрного сектора проявлялись более отчетливо, чем в других регионах страны.
Хронологические рамки исследования охватывают временной период с 1917 по 1928 гг. Начало исследования совпадает с началом Февральской буржуазно-демократической революции, когда изменился привычный уклад жизни крестьянства. Выбор верхней границы хронологических рамок объясняется переходом в конце 1928 г. к массовой коллективизации. Этот же год ознаменовался окончательным «сломом» новой экономической политики, отдельные элементы которой еще сохранялись.
Источниковую базу исследования составили как опубликованные материалы, так и архивные документы, впервые вводимые в научный оборот. Эти источники различны по своему характеру и степени достоверности.
Первую группу источников составили неопубликованные делопроизводственные документы центральных государственных и партийных органов, местных органов управления, партийных комитетов различных уровней, хозяйственных, репрессивных и других органов, анкеты членов сельских советов, письма крестьян в местные и центральные газеты и другие документы, хранящиеся в фондах Государственного архива Российской Федерации (ГАРФ), Российского государственного архива экономики (РГАЭ), Российского государственного военного архива (РГВА). Для этих источников характерно четкое изложение информации по определенной схеме с привлечением цифровых данных. Также большая работа была проведена в региональных архивах: Государственном архиве Ульяновской области (ГАУО), Государственном архиве новейшей истории главного архивного управления Ульяновской области (ГАНИ УО), Центральном государственном архиве Республики Мордовия (ЦГА РМ), Государственном архиве Самарской области (ГАСО), Национальном архиве Республики Татарстан (НАРТ), Центральном государственном архиве историко-политической документации Республики Татарстан (ЦГАИПД РТ) и Государственного архива Пензенской области (ГАПО).
Переписка и отчетная документация различных властных структур, в которых содержатся сведения об их организационной структуре и текущей работе, о положении дел в волостях и уездах, настроениях крестьянства, его отношении к действиям властей, была извлечена из фондов Народного комиссариата СО РСФСР ГАРФ (ф. 1791), высшей военной инспекции РГВА (ф. 10), Ульяновских губернских комитетов ВКП(б) и РКП(б) и Ульяновского горкома КПСС ГАНИ УО (ф. 1, 10, 57). В фондах уездных и губернских советов и исполкомов ЦГА РМ (ф. 326), ГАСО (ф. Р-7, Р-81, Р-876), и фондах наркоматов по продовольствию и земледелия РСФСР РГАЭ (ф. 375, 478) хранятся отчеты инспектирующих комиссий, проверявших деятельность низового аппарата управления, некоторые из которых снабжены аналитическими выводами инспекторов, указывающих на причины невыполнения на должном уровне своих функций сельскими советами и волостными исполнительными комитетами.
Практически не использовавшиеся ранее в исследованиях местного крестьянства сведения о лишении граждан избирательных прав находятся в фондах исполнительных комитетов волостей, районов и кантонов ГАРФ (ф. 328), РГВА (ф. 478), ГАУО (ф. 200, Р-48, Р-336), НАРТ (ф. Р-98), ГАПО (ф. Р-206, Р-9, Р-2840). Так же в фондах губернских советов и исполкомов, комитетов РКП(б) ГАПО (ф. Р-2), ЦГАИПД РТ (ф. 867), ГАСО (ф. Р-81, Р-645), ГАНИ УО (ф. 10), ГАУО (ф. Р-200) содержатся анкеты членов сельских советов предоставляют возможность выявить действительный социологический портрет крестьян, являющихся представителями власти на местах. Исследование социальной активности крестьянства, зафиксированной в материалах фондов судов и карательных органов НАРТ (ф. Р-1246) и ГАУО (ф. Р-200, Р-101), дает информацию о его отношении к власти. Например, в случаях нападения на представителей власти, погрома и поджога сельских советов и их исполнительных комитетов.
Уникальным источником, дающим информацию об отношении самих крестьян к мероприятиям местной и центральной власти, являются письма крестьян, направленные в местные и центральные газеты (ГАУО, ф. 200).
Вторую группу источников составили опубликованные документы. Важную информацию содержат законодательные акты, материалы и документы руководящих и местных органов ВКП(б), постановления партии и правительства, стенограммы съездов и конференций.
Сборники документов по проблемам развития аграрного сектора, изданные в советский период, содержат сведения о социально-экономическом развитии деревни в конце 1920-х г. В постсоветский период были опубликованы сборники документов и материалов по истории советской деревни, в которых содержатся преимущественно ранее недоступные архивные материалы ЦК ВКП(б), его Политбюро, Оргбюро и Секретариата, ЦИК и СНК РСФСР, ОГПУ, Верховного суда и Прокуратуры и других организаций. Большое место в них отведено формам сопротивления и протеста со стороны крестьянства.
К третьей группе источников относится справочно-статистическая литература, изданная в 1920-х – начале 1930-х гг. В ней содержатся экономические обзоры и конъюнктурные планы развития сельскохозяйственного производства. Данные статистические материалы дают возможность проанализировать динамику социально-экономических процессов, происходящих в деревне, а также изменения, происходящие в социальной структуре крестьянства.
Четвертая группа источников включает в себя материалы периодической печати. Губернская и уездная пресса конца 1920-х гг. исключительное внимание уделяла сложным коллизиям деревенской жизни накануне сплошной коллективизации, публикуя не только обзорные материалы и информационные статьи, но и многочисленные письма сельских жителей, отражавшие непростые процессы, происходящие в аграрной сфере. Видное место им отводили центральные издания, ориентирующиеся на крестьянскую тематику: «Беднота», «Крестьянская газета».
Таким образом, широкое разнообразие видов и типов документов, использованных в качестве исторических источников в данном исследовании обеспечивают репрезентативность его источниковой базы и позволяют решить поставленные в нем задачи.
Методологической основой исследования являются многофакторный подход к пониманию исторического процесса, современные концептуальные разработки отечественной историографии, основополагающие принципы и методы исторического исследования, взаимодополняющие друг друга. Главным из них является метод историзма, предполагающий изучение любого факта исторического процесса как явления в конкретных исторических условиях, в строгой взаимосвязи и взаимообусловленности изучаемых событий, в их неразрывной связи с прошлым и перспективности в будущем.
В качестве методов исследования были использованы историко-генетический, позволяющий определить содержательную и логическую взаимосвязь событий во времени, а также сравнительно-исторический, проблемно-хронологический и ретроспективный методы. Исследование осуществляется с позиции нелинейности и альтернативности исторического развития в рамках теории на основе цивилизационного подхода (теория модернизации, индустриализации), формационного подхода (теория переходного от капитализма к социализму периода) и социальной истории (теория ментальности, социальной мобильности). В исследовании осуществлялся конкретно-исторический подход к освещению проблем, принцип историзма, объективности, логического и исторического единства.
Новизна данного исследования состоит в том, что впервые показано содержание внутренней реорганизации крестьянского самоуправления в период Февральской революции и его взаимоотношения с властью в данный период; показано изменение психологии широких крестьянских масс в период ФБДР и политики «военного коммунизма»; раскрыты основные этапы, формы и методы установления контроля советской власти над деревней и крестьянским самоуправлением; раскрыты формы и методы руководства крестьянской массой со стороны деревенских властных структур: сельских Советов, комбедов, крестьянскими комитетами общественной взаимопомощи (ККОВ).
Практическая значимость данного исследования заключается в том, что это первое комплексное обращение к процессам, происходящим в сфере крестьянского самоуправления в период революционных преобразований в начале XX в. Конкретный исторический материал может быть использован в лекционных курсах, при разработке спецкурсов, специальных семинаров и в краеведческой работе. Результаты исследования могут быть использованы при создании фундаментальных обобщающих трудов по истории социально-экономического и общественно-политического развития всего Поволжского региона в период новой экономической политики, могут найти применение в преподавании отечественной истории, воспитательной и просветительской работе. Результаты данного исследования также могут быть использованы законодательной и исполнительной ветвями государственной власти при проведении современных преобразований в рамках государственного регулирований развития местного самоуправления.
