Содержание к диссертации
Введение
1.1. Глава первая. Теоретико-методологические проблемы теократической теории 15 с.
1.2. Понятие теократии 15 с.
1.3. Теократические тенденции в истории российской государственности 29 с.
1.4. Проблема теократии в истории научной и общественной мысли России во второй половине XIX – начале XX вв. 47 с.
Глава вторая. Теория теократии в истории консервативно-монархической мысли русского Зарубежья. 70 с.
2.1. Проблема теократии в трудах М.В. Зызыкина. 73 с.
2.2. Христианское государство и теократические властеотношения в творчестве И.А. Ильина. 85 с.
2.3. Теократия в общественно-политической концепции евразийцев. 97 с.
2.4. Религиозный фактор и оценка теократии в концепции И.Л. Солоневича . 117 с.
Глава третья. Теория теократии в христианско-демократических кон-цепциях русского Зарубежья . 122 с.
3.1. Концепция теократии и модель церковно-государственных отношений Н.А. Бердяева. 122
3.2. Развитие теократической концепции российской государственности в творчестве А.В. Карташёва . 138 с.
Заключение 154 с.
Библиография 159 с.
- Теократические тенденции в истории российской государственности
- Проблема теократии в трудах М.В. Зызыкина.
- Религиозный фактор и оценка теократии в концепции И.Л. Солоневича
- Развитие теократической концепции российской государственности в творчестве А.В. Карташёва
Введение к работе
Результатом Октябрьской революции стала массовая эмиграция из Рос-сии, в том числе представителей научной, политической и культурной элиты. Россию были вынуждены покинуть историки, правоведы, философы и бого-словы, занимавшиеся вопросами отношений государства и Церкви и пробле-мами теократического государства, в частности. В 1920-е – 1930-е гг. пред-ставители русской интеллектуальной элиты, оказавшиеся за рубежом, про-должали осмыслять и развивать научные вопросы, связанные с теократией.
С учётом того, что представителями русского Зарубежья были круп-нейшие историки, теоретики государства и права, философы и богословы, их научное наследие отличала многогранность и оригинальность подходов, а также глубина исследований. Поэтому представляется важным для развития теократической теории использовать интеллектуальное наследие, созданное в 1920 – 1930-х гг. в общественно-политической мысли русского Зарубежья. В современной науке существуют различные интерпретации теократии, системы классификации теократических государств и разные подходы в оп-ределении их признаков. Исходя из этого, изучение представлений о теокра-тии в истории русского Зарубежья, ранее специально не проводившееся, по-зволило бы существенно восполнить общую историю развития теократиче-ской теории, начавшейся ещё с 94 г., когда историк Иосиф Флавий ввёл этот термин.
В связи с историческими переменами в России 1980 – 1990-х гг., при-ведшими к изменению роли Церкви в обществе и поискам новых принципов во взаимоотношениях Церкви и государства, обращение к концепции теокра-тии и различным моделям церковно-государственных отношений, получив-ших развитие в истории общественной мысли русского Зарубежья 1920-х - 1940-х гг., представляется особенно актуальным. Поэтому важно исследовать и понять взгляды различных историков, философов, публицистов, общест-венно-политических течений на теократию и связанные с этим модели цер-ковно-государственных отношений в России, сравнить их и сопоставить с со-временной российской действительностью. Состояние научной разработанности проблемы. В отечественной литературе научное наследие мыслителей русского Зарубежья по вопросам теократии и теократического государства не было предметом специального комплексного изучения. В целом, обобщение различных подходов к теокра-тии в единую теократическую теорию стало происходить относительно не-давно. В досоветский период в России, начиная с 1870-х гг. выходили в свет монографии и статьи, посвящённые отдельным аспектам теократической теории или истории теократических государств. При этом имели место принципиальные разногласия в трактовке поня-тия теократии и теократического государства, поскольку в целом теократиче-ская теория была не развита. Наиболее значимыми трудами, в которых были сформулированы определения теократии, выявлены признаки теократическо-го государства и предложены типологии теократии, были исследования А.П. Лопухина и Н.А. Державина . Анализ теоретических проблем теократии содержится также в трудах Т.В. Барсова , Ф.А. Курганова , Н.И. Бердникова , Н.П. Родникова , Б.Н. Чичерина и Л.А. Тихомирова .
В советский период проблема теократии также не получила должного освещения, поскольку исследовательский интерес был связан, прежде всего, с социалистическим государством и обществом. Проблемы монархического и теократического государства, а также церковно-государственных отношений исследовались недостаточно и интерпретировались тенденциозно.
Долгое время деятельность эмиграции в нашей стране представлялась искажённо или замалчивалась вовсе. Тем более не исследовались взгляды представителей русского Зарубежья на теократию и теократическое государст-во. Только с конца 1980-х – начала 1990-х гг. стали публиковаться материалы по истории русского Зарубежья . Но комплексных исследований по заявлен-ной теме не проводилось. В постсоветский период в российской науке появился ряд научных ра-бот, посвящённых теме теократии. Существенный вклад в изучение проблемы теократии внёс Е.Н. Салыгин . В его трудах глубоко изучены и обобщены взгляды на теократическое государство зарубежных и отечественных исследо-ваний и решён ряд вопросов, связанных с определением теократии, признаков теократических государств и их классификации. В работах А.В. Митрофано-вой , Ж.Т. Тощенко и Е.А. Тюрина на основе обширного материала подробно показано историческое развитие идеи теократии и её форм, пред-ложены решения определённых теоретических вопросов. Также за последние годы появились монографии и статьи, обращённые к проблеме теократии и теократических властеотношений в истории России . В них указывается на существование в конце XIX-начале XX вв. идеала новой теократии и разви-тие его в русском Зарубежье. Однако необходимо признать, что проблема теократии в исследованиях отечественных учёных отдельно и подробно ни-когда не освещалась.
С 1990-х гг. появлялось немало трудов, посвящённых воззрениям пред-ставителей русской эмиграции на государство и Церковь, различные формы государственного устройства. К ним можно отнести работы, посвящённые анализу взглядов И.А. Ильина , евразийцев , А.В. Карташёва , Н.А. Бер-дяева . А.В. Мальцева работе, посвящённой изучению концепции церковно-государственных отношений И.А. Ильина , показала неоднозначность его церковных воззрений, что, в свою очередь отразилось на его общественно-политических взглядах. В могнографии И.Н. Зернова были изучены исто-рические и государственно-политические взгляды И.А. Ильина, проанализи-рованы воззрения философа на различные типы государственного устройст-ва, в том числе и теократию. Важно отметить, что автор подчеркнул различие в творчестве философа понятий «христианское государство» и «теократия».
Изучением наследия классического евразийства также в последние два десятилетия занималось немалое количество отечественных учёных. С.Н. Пушкин показал большое значение, которое евразийцы придавали роли православия в истории России и в формировании российской государственно-сти. Д.В. Зернов изучил взаимосвязь религии и государственной идеологии в концепции евразийцев, а также исследовал корни и эволюцию формирования взглядов евразийцев на историю Российского государства.
С конца 1990-х гг. стали появляться публикации, в которых анализиро-вались научные воззрения А.В. Карташёва, в том числе его теократическая концепция. Существенным вкладом в изучение наследия А.В. Карташёва стало диссертационное исследование А.Л. Золаева , в котором была про-слежена эволюция взглядов историка в на теократию и теократическое госу-дарство.
Изучению взглядов Н.А. Бердяева на церковно-государственные отно-шения была посвящена работа К.Г. Мальцева . Учёный сравнил воззрения на идеальный тип отношений государства и Церкви в трудах Н.А. Бердяева и И.А. Ильина. К изучению наследия Н.А. Бердяева часто обращались церков-ные деятели . Общая оценка его понимания Церкви и её роли в политике была негативной и рассматривалась как «наименее удачная часть философ-ского творчества Н. Бердяева» .
В упомянутых работах, относящихся к 1990 – 2000 гг., были затронуты некоторые проблемы теократии, церковно-государственных отношений, ре-лигиозного фактора в политике и государстве в наследии отдельных истори-ков, философов, общественно-политических деятелей и организаций. Вместе с тем, в этих работах проблема теократии в истории общественно-политической мысли русского Зарубежья «первой волны» не являлась непо-средственным объектом изучения, а рассматривалась в определённом кон-тексте в сочетании с другими проблемами. Таким образом, современный уровень разработки проблемы, на наш взгляд, нельзя признать достаточным. Объект исследования – воззрения деятелей русского Зарубежья на проблемы государства, власти и Церкви в России.
Предмет исследования – проблема теократии и различные модели церковно-государственных отношений в истории общественно-политической мысли русского Зарубежья (1920-е – 1930-е гг.) Хронологические рамки исследования охватывают начало 1920-х до конца 1930-х гг. Этот период характеризуется наиболее значимыми попыт-ками создания концепций церковно-государственных отношений и критиче-ского осмысления теократической системы государственного устройства. В последующие годы, после ухода из жизни ведущих интеллектуалов русского Зарубежья, эти проблемы не вызывали в эмиграции научного и практическо-го интереса.
Цель диссертационного исследования состоит в анализе теоретиче-ских воззрений на теократию и теократический тип государства в истории общественно-политической мысли русского Зарубежья в 1920-е – 1930-е гг.
Цель исследования предопределила постановку и решение следующих основных задач исследования: 1. Исследовать основные подходы к понятиям «теократия» и «тео-кратическое государство».
2. Осветить особенности церковно-государственных отношений в истории России на предмет их соответствия теократическому типу.
3. Изучить теоретические представления о теократии и теократиче-ском государстве в научной и общественной мысли России второй половины XIX – начала XX вв. и показать их взаимосвязь с представлениями предста-вителей русского Зарубежья 1920-е – 1930-е гг.
4. Изучить воззрения деятелей русского Зарубежья на природу тео-кратического государства, его признаки и исторические воплощения и про-следить историческую эволюцию этих воззрений.
5. Реконструировать и сравнить различные модели церковно-государственных отношений на основе работ М.В. Зызыкина, И.А. Ильина, И.Л. Солоневича, Н.А. Бердяева, А.В. Карташёва и представителей евразий-ства
Методологическая основа исследования предстаёт в виде системы общих и частных научных методов, основу которых составляют: описание, синтез, анализ, сравнение, аналогия, системный, формально-логический, ис-торический методы. Источниковой базой диссертации являются работы русских истори-ков, юристов, философов, богословов, публицистов 1920-х – 1930-х гг. по вопросам теократии, теократического государства и церковно-государственных отношений. К этому блоку относятся опубликованные ис-точники – научное наследие и переписка Н.Н. Алексеева, Н.А. Бердяева, П.Н. Савицкого, М.В. Зызыкина, И.А. Ильина, Л.П. Карсавина, А.В. Карташёва, И.Л. Солоневича, Г.В. Флоровского.
Следующий вид опубликованных источников составляют исследования современных авторов по проблеме теократии в русском Зарубежье и смеж-ным проблемам. Среди них работы А.В. Антощенко, Е.А. Бороздиной, Н.К. Гаврюшина, И.Н. Зернова, А.Л. Золаева, Г.С. Кочеткова, А.В. Мальцевой, Г.Н. Митрофанова, А. Сидоренко, П.А. Шашкина.
Также в данном исследовании использовалась литература, с помощью которой были выделены важные научно-методологические проблемы, ка-сающиеся определения теократии. Это труды Е.Н. Салыгина, К.В. Аранов-ского, В.А. Большакова, Л.С. Васильева, А.Б. Венгерова, Д.Д. Гальцина, Г.Г. Грузмана, С.М. Дубнова, А.В. Журавского, С.А. Комарова, С. Рансимена, Ж.Т. Тощенко. Ещё один вид литературы составляют исследования, касающиеся тео-кратических тенденций в истории России в различных аспектах. Источниковая база диссертации дополнена материалами из фондов Го-сударственного Архива Российской Федерации (ГАРФ), Российского Госу-дарственного Архива Литературы и Искусства (РГАЛИ) и Фонда рукописей Российской Государственной Библиотеки (РГБ). В фонде 5765 ГАРФ, содержащем документы Русского юридического факультета в Праге, выявлены материалы, связанные с преподавательской и научной деятельностью одного из лидеров евразийства Н.Н. Алексеева. Ана-лиз его лекций по истории и теории государства и права помог уточнить об-щетеоретические взгляды евразийцев на идеал церковно-государственных отношений и теократическое государство. В фонде 5783 (П.Н. Савицкий) содержатся разнообразные материалы, также связанные с евразийским движением. В частности, существенный ин-терес представляют доклады лидеров евразийцев П.Н. Савицкого и П.П. Сувчинского, их письма и программные заявления. Данные материалы по-могли установить причинно-следственные связи тех или иных идейных по-ложений евразийцев. В РГАЛИ было исследовано несколько фондов. Документы, обнару-женные в фонде 1496 (Н.А. Бердяев) позволили автору реконструировать мо-дели церковно-государственных отношений Н.А. Бердяева и А.В. Карташёва, а также оценить роль Н.А. Бердяева в христианском молодёжном движении. Найденные в фонде 2176 (Петербургское религиозно-философское общество) материалы помогли уточнить воззрения на теократию и идеал церковно-государственных отношений А.В. Карташёва в ранний период его деятельно-сти. В фонде 131 (Л.Я. Гуревич) удалось обнаружить несколько писем И.А. Ильина, дополняющих политические взгляды философа. Материалы Фонда рукописей РГБ также позволили уточнить взгляды Н.А. Бердяева и А.В. Карташёва на различные теоретические вопросы, свя-занные с религией и Церковью. К таким материалам относятся их письма, содержащиеся в фонде 109 (В.И. Иванов).
Научная новизна диссертации состоит в следующем:
1) Автор впервые комплексного изучил и проанализировал теорети-ческие взгляды на теократию и теократический тип государства основных общественно-политических направлений русского Зарубежья 1920 – 1930-х гг.
2) Изучены теоретические представления о теократии и теократиче-ском государстве в научной и общественной мысли России второй половины XIX – начала XX вв. и показана их взаимосвязь с идеями представителей русского Зарубежья 1920-е – 1930-е гг.
3) Проанализированы воззрения деятелей русского Зарубежья на природу теократического государства, его признаки и исторические вопло-щения.
4) На основе работ М.В. Зызыкина, И.А. Ильина, представителей евразийского движения, И.Л. Солоневича, Н.А. Бердяева и А.В. Карташёва изучены и проанализированы их воззрения на идеал церковно-государственных отношений, прослежена историческая эволюция этих воз-зрений.
На защиту выносятся следующие положения:
1. В общественно-политической мысли русского Зарубежья не су-ществовало единого подхода к определению понятий «теократия» и «теокра-тическое государство», не было сформулировано единых критериев для вы-явления признаков теократического государства и их классификации. Пони-мание теократии в различных общественно-политических направлениях и у отдельных учёных очень сильно отличалось. В этом смысле развитие теории теократии в русском Зарубежье полностью соответствовало тем достижени-ям и тенденциям, которые были в мировой науке в изучении теократии. На тот момент не существовало обобщающих работ по комплексу знаний о тео-кратии, которые представляли собой взгляды отдельных философов, истори-ков, правоведов, занимавшихся данной проблемой.
2. При постановке вопросов, связанных с теократией, и их разреше-нии отечественные историки, политологи и правоведы использовали не толь-ко опыт европейской науки, но и достижения русской научной мысли конца XIX – начала XX вв. Общими вопросами оставались следующие:
– возможно ли трактовать теократию как определённую форму госу-дарственного правления или же это некий идеал, зафиксированный в некото-рых религиозных памятниках;
– является ли только ветхозаветный Израиль теократическим образо-ванием или термин «теократия» может распространяться и на явления госу-дарственной жизни других стран;
– соответствуют ли христианским идеалам церковно-государственные отношения в католической средневековой теократии; – насколько правомерно говорить о Византии как теократическом го-сударстве. Как соотносятся понятия цезаропапизма и теократии;
– можно ли считать Россию в какой-либо исторический период тео-кратическим государством.
3. Теократия представляла для деятелей русского Зарубежья не только теоретический исследовательский интерес. Во многом этот интерес был продиктован стремлением создать концепцию церковно-государственных отношений, которую возможно осуществить практически. Надежда в будущем вернуться в Россию порождала различные проекты госу-дарственного устройства в истории общественно-политической мысли. Большинство общественно-политических течений русской эмиграции отвер-гало советскую модель общественного устройства. Также подвергались кри-тике западноевропейский опыт государственного строительства и недостатки российской государственной системы до революции. Различные теократиче-ские государства и общества прошлого критиковались самыми разными обще-ственно-политическими кругами: либералами и консерваторами, монархиста-ми и социалистами. О достоинствах теократической системы также писали Н.Н. Алексеев, М.В. Зызыкин, А.В. Карташёв и др., но исторические приме-ры воплощения теократической идеи для России считали невозможными. Самому понятию теократии нередко придавалось негативное значение чего-то архаичного, отсталого или не соответствующего православному вероуче-нию в принципе (Г.В. Флоровский, И.А. Ильин). Отрицательное отношение к историческим теократиям, например, западноевропейскому средневековому папоцезаризму, предопределяло такое же отношение и к возможности осуще-ствления теократической модели в России.
4. Несмотря на критику теократии, идея теократии оказалась жизне-способной в государственных теориях русского Зарубежья. В этих теориях идеал теократии был существенно переосмыслен. Таким образом, в истории общественно-политической мысли русского Зарубежья можно обозначить два различных направления в интерпретации теократии и теократических властеотношений. Первое идейно опиралось на традиционные ценности рос-сийской государственности: православие, самодержавие, народность. Считая симфоническую модель церковно-государственных отношений оптимальной для России, его сторонники представляли идеал России религиозным и ука-зывали на необходимость учёта христианских принципов в политике. Другое крупное направление общественно-политической мысли разделяло два поня-тия: теократию как конкретную историческую форму государства (ветхоза-ветный Израиль, католическая теократия, теократии Древности и пр.) и тео-кратию как религиозно-общественный идеал, который восходил к идеалу «свободной теократии» Вл.С. Соловьёва. Представители данного направления придерживались в основном либерально-демократических взглядов. Целью их идеала «свободной теократии» являлось «Богочеловечество» как идеальное состояние человечества, в котором каждая человеческая личность, достигая пределов совершенства, уподобляется Богу. Идеи, высказанные сторонника-ми обеих направлений, существенно обогатили теократическую теорию, так как содержали самобытные элементы, основанные на опыте российской го-сударственности. Основные результаты исследования:
1. Определено, что развитие теории теократии русского Зарубежья полностью соответствовало тем достижениям и тенденциям, которые суще-ствовали в мировой науке в вопросе изучения теократии.
2. Доказано, что содержание теократических концепций русского Зарубежья и различных моделей церковно-государственных отношений обосновывалось особенностями исторического развития России и теократи-ческими тенденциями в истории церковно-государственных отношений.
3. Показано, что неоднородность общественно-политической жизни русской эмиграции отразилась и на различных подходах к определению и интерпретации теократии, неодинаковой оценке исторических теократий, а также неоднозначных выводах по вопросам о применении теократических элементов в будущей российской государственности.
4. Установлено, что концепции церковно-государственных отноше-ний у многих представителей русского Зарубежья не оставались неизменны-ми, а трансформировались. Общее направление этих изменений заключалось в отходе от идеалистических схем и учёте реальных исторических и полити-ческих условий того времени.
Теоретическая и практическая значимость исследования. Теорети-ческая значимость состоит в том, что его материалы обогащают теократиче-скую теорию, позволяют восполнить общую историю развития теократиче-ской теории, расширяют научные представления об истории общественно-политической мысли русского Зарубежья 1920 – 1930-х гг. и помогают ос-мыслить пути развития отношений государства и Церкви на современном этапе российской истории. Практическая значимость состоит в возможно-сти привлечения проанализированного в диссертации публицистического ма-териала в качестве источниковой базы для дальнейших исследований в сфере общественно-политической мысли русского Зарубежья и истории церковно-государственных отношений, а также как вспомогательного учебного посо-бия для студентов исторических, политологических и теологических специ-альностей.
Теократические тенденции в истории российской государственности
Глубинные поиски причин русской трагедии, которыми являлись две революции 1917 г. и гражданская война в России, ориентировали представи-телей общественно-полтической мысли русского Зарубежья на осмысление исторического прошлого страны и тех ошибок, которые привели к этой тра-гедии. Основным предметом исследований в научных трудах, обсуждений в статьях и общественно-политических дискуссиях русского Зарубежья была Россия, её история и различные модели социального устройства. Поэтому рассмотрим те периоды русской истории и характерные черты церковно-государственных отношений, которые являлись предпосылками для представителей русского Зарубежья при рассмотрении ими проблемы теократии и идеала отношений светской и духовной власти в России. Существуют различные мнения среди современных исследователей от-носительно того, можно ли считать Россию в отдельные исторические перио-ды теократическим государством. С.П. Кашкаров считает, что в истории рос-сийского государства не следует искать какой-то особой модели церковно-государственных отношений, так как здесь мы наблюдаем «или превращён-ные формы симфонии, или смешанные, порой эклектические версии симфо-нии, цезарепапизма и теократии, а порой и папоцезаризма, когда иерархи фактически контролировали малолетних князей и царевичей» . Примени-тельно к истории России – считает С.П. Кашкаров, «правомерно говорить о постоянном фундировании некой культурно-цивилизационной модели сме-шанного типа: эклектичной модели «симфонии-теократии-цезарепапизма». По мнению Е.Н. Салыгина, «Россию с момента принятия ею христиан-ства вплоть до 1917 года можно назвать государством с теократическими тенденциями» , так как на протяжении почти полуторатысячелетия идеалом церковно-государственных отношений считался принцип симфонии. Также именно с существованием идеала симфонии связывает тот факт, что «про-блема теократизации государства являлась актуальной для России в любой период её истории» и Д.А. Давыдов. Е.Г. Коробова, напротив, полагает, что теократическим можно назы-вать только период Московской Руси (1449 – 1700 гг.). С точки зрения во-площения теократии в истории России учёный выделяет три самостоятель-ных периода:
1) Древнерусская «симфония» государства и церкви (988 – 1448 гг.).
2) Патриархальная теократия Московской Руси (1449 – 1700 гг.).
3) Фиктивная теократия Российской Империи (1700 – 1917 гг.). Рассмотрим проблему теократии в России с точки зрения названных в предыдущем параграфе четырёх признаков теократического государства.
Так как теократия или, дословно, боговластие – это правление Бога, то важным атрибутом теократических государств является статус и функции правителя. В истории России не было периода явного превалирования власти духовенства над властью светского правительства. Лишь в отдельные перио-ды истории духовная иерархия добивалась краткосрочного политического лидерства или существенного влияния. Так, можно вспомнить особое цер-ковное устройство в Новгородской республике, где архиепископы не назна-чались князем, а выбирались Вечем, что давало им право участвовать в управлении государством. Авторитет и большое общественное значение нов-городских владык усиливалось ещё тем обстоятельством, что они распоря-жались крупными материальными средствами. Их богатство использовалось для общегосударственных нужд. Ещё один пример государственного правления церковных иерархов – регентство митрополита Алексия (между 1292 и 1305 – 1378) при малолетнем князе Дмитрии (1350 – 1389). В течение московского периода иерархом, ока-зывавшим значительное влияние на государственную жизнь, был митрополит Макарий (ок. 1482 – 1563). Он оказывал большое влияние на политику Ивана Грозного, входя в «Избранную Раду»; при его непосредственном участии были созданы такие своды как «Стоглав», «Великие Минеи-Четии» и «Домо-строй». Патриарх Филарет (ок. 1554 – 1663) был не только выдающимся цер-ковным деятелем, но и политическим. Церковный историк А.В. Карташёв дал ему следующую характеристику: «Он «соцарствовал» своему сыну. Все про-шения – челобитные подавались на имя не одного только царя, но вместе и «Великого Государя, Святейшего патриарха». Доклады о государственных делах выслушивались царём совместно с патриархом. Указы и грамоты вер-ховной власти в большинстве писали от лица двух суверенов… Иногда по чисто государственным вопросам распоряжения давал один Филарет» . Однако наиболее ярким примером притязаний на верховную власть яв-ляется время патриаршества Никона (1605 – 1681). Патриарх Никон имел собственные взгляды на соотношение духовной и светской власти и церков-но-государственные отношения. Он утверждал, что священство выше царст-ва, так как «царству поручено земное, низшее, священству – небесное, выс-шее. Поэтому патриарх превосходит царя, поскольку сфера, где действует первосвятитель, значимее всего круга царских дел. Патриаршая и царская власти соотносятся между собой как луна и солнце: «…солнце нам показав-ласть архиерейскую, месяц же показа власть царскую… яко же месяц емлет себе свет от солнца… такоже и царь: поемлет посвящение, помазание и вен-чание от архиереа» . Неравенство царства и священства выводилось Никоном из их библей-ского происхождения и всей церковной истории: «Священство не от человек, ни человеком, но от Самого Бога, и древнее и нынешнее, а не от царей. Но паче от священства царство произыде и ныне есть: якоже устав царскаго по-ставления свидетельствует. Священство всюду пречестнейше есть царства, якоже выше назнаменах от божественнаго писания. И ныне паки речем: цар-ство аще от Бога дадеся в мир, но во гневе Божии. И через священство пома-зуется чувственным елеом. Священства же помазание – Св. Духом непосред-ственно…» . Никон считал, что патриарх носит в себе образ самого Иисуса Христа, городские епископы – образы 12 Апостолов, сельские епископы – 70 Апостолов.
Вскоре после вступления Никона на патриарший престол в 1855 г. по его благословению был напечатан Судебник. В предисловии к нему говори-лось, что Бог даровал России два великих дара – царя и патриарха, трудами которых строится церковь и государство. Главы светской и духовной властей именовались одинаково – великими государями. В переписке с Никоном царь называл патриарха «избранным и крепкостоятельным пастырем, наставником душ и телес, возлюбленным любимцем и содружебником, солнцем, светя-щим во всей вселенной, особенным другом душевным и телесным». Царь дал Никону титул «великого государя», который по праву отца носил в своё вре-мя патриарх Филарет. На время продолжительных отъездов царя патриарх замещал его, подписывая свои распоряжения: «… указал государь царь вели-кий князь всея Руси Алексей Михайлович и мы, великий государь и патри-арх…» Свой замысел о преобладания Церкви над государством Никон осу-ществлял вплоть до оставления патриаршей кафедры. Указанные примеры политического влияния отдельных церковных ие-рархов не являются доказательством политического господства церкви в от-дельные исторические периоды, которого, в действительности, никогда не было. Вместе с тем это не отрицает теократического характера и тенденций российской государственности, поскольку в теократии истинным правителем является Бог, и все политические решения должны носить отпечаток божест-венной воли. Но проводником божественной воли может быть не только ду-ховенство, стоящее во главе государства, но и светский правитель, не яв-ляющийся священнослужителем (это мы показали в предыдущем параграфе). Поэтому сосредоточимся на рассмотрении образа правителя в различ-ные периоды русской истории и воплощении или невоплощении в нём тео-кратического идеала. Первое, на что мы обратим внимание – это то, что с принятием христианства на Руси была перенята византийская концепция власти, основу которой составлял тезис о её божественном происхождении. В 6-ой новелле Свода гражданских законов Византии говорится, что «есть два величайших блага – дары милости Всевышнего людям – священство и цар-ство. Каждое из этих благ, дарованных людям, установлено Богом, имеет своё собственное назначение» (курсив мой – А.С.)
Проблема теократии в трудах М.В. Зызыкина.
Одним из ярких представителей монархического крыла русского Зару-бежья был историк и правовед Михаил Валерьянович Зызыкин (1880 - 1960). Большинство его исторических и юридических трудов вышло в свет в рас-сматриваемый нами период, то есть в 1920-е и 1930-е гг. Основные работы, в которых изложена позиция учёного по вопросам отношений государства и Церкви в российской истории, теократической идее и её воплощении в госу-дарственных формах - это «Царская власть и Закон о престолонаследии в России» (1924) и «Патриарх Никон – его государственные и канонические идеи» (1931. Т. I—II; 1939. Т. III.) В работе «Царская власть и Закон о престолонаследии в России» упо-минание о теократии отсутствует. Но учёный описывает монархическую форму правления и те черты, которые присущи православной монархии. Од-ной из таких черт является особый источник власти монарха. Учёный отме-чал, что не всякая единоличная власть является властью монархической. Так, власть диктатуры делегирована народом, власть римского цезаря делегиро-вана в силу lex regia. Даже «самая неограниченная власть короля не есть власть самодержавного монарха, если она не признаёт для себя никаких высших обязательных начал и, сливая себя с государством, приписывает ему и себе всемогущество». «Из Византии – писал М.В. Зызыкин, духовенство приносит новое учение о власти, уча о её Богоустановленности и об обязан-ности повиновения ей». Поэтому в России монархическое начало было подлинным выражением нравственного закона Православия – смирения пе-ред промыслом Божиим, «указующим носителя власти». Таким образом, М.В. Зызыкин воспроизводит важное положение пра-вославно-монархической теории – божественный источник власти монарха. Конечно, власть монарха невозможна без признания народом, но признание это неразрывно связано с признанием народом высшей власти над монархом. Однако это положение, применимое и к теократии, может, согласно М.В. Зы-зыкину, быть реализовано по-разному в разнообразных государствах. Зызы-кин обращается к восточным деспотиям Древности и указывает на то, что в деспотии «право признаётся не за силой человека, а за силой высшей, сверх-человеческой, указывающей своего избранника через его успех». Но «здесь налицо лишь рабская покорность без ясного представления о том нравственном идеале, который призвана представлять верховная власть са-модержавного монарха». Происхождение «нравственного идеала» того или иного народа связано с его религиозными убеждениями. Поэтому можно сказать, что политическое устройство общества М.В. Зызыкин ставит в зависимость от религии. Дейст-вительно, показанное нами в первой главе разнообразие теократических го-сударств связано прежде всего со спецификой религиозных учений и норм. М.В. Зызыкин в своём творчестве обращался к рассмотрению церков-но- государственных отношений в Древнем Риме, Папской области, Визан-тии и России. Он разбирал государственное устройство Древнего Рима и влияние на него религии в другой работе – «Патриарх Никон – его государ-ственные и канонические идеи». Этот исторический труд начинается с опре-деления исторической почвы и источников идей патриарха Никона. Для это-го М.В. Зызыкин сравнивает значение для государства христианской религии со значением и положением «языческой римской религии».
Опираясь на выводы фундаментального труда профессора И.С. Берд-никова «Государственное положение религии в Римской Империи», учёный приводит различные примеры из области отношений религии и государства в Риме. Практически все эти примеры свидетельствуют о наличии теократиче-ских элементов в Древнеримском государстве. Так, «Римское священное право не составляло особой правовой области, а было неразрывной составной частью римского государственного права» . «Правительственные полно-мочия в делах культа принадлежали государственным властям, правившим и государственными делами» , а «суд по важнейшим религиозным преступ-лениям принадлежал государственным чиновникам» . Главным выводом М.В. Зызыкина из вышеназванных положений было то, что римская религия была служебным орудием в руках государства в дос-тижении им своих государственных задач и не имела бы смысла без Римско-го государства. «Не боги управляли волей римлян, а римляне волей богов» . По М.В. Зызыкину, эта Римская традиция подчинения церкви государству является примером теории цезаропапизма. Важно отметить, что здесь М.В. Зызыкин, ссылаясь на труд профессора И.С. Бердникова, затрагивает важную проблему церковно-государственных отношений, которая актуальна в науке до сих пор. Зызыкин следует в своём понятийном аппарате традиции разделения церковно-государственных от-ношений на цезаропапизм и папоцезаризм. То есть две модели, когда госу-дарство использует религию в своих целях или когда религия, имея свои идеалы, подстраивает под них государственную систему. Вопрос о том, какая из моделей и является теократической, дискутируется и в наше время. Так, из определения известного американского политолога Хуана Линца следует, что в случае теократии политика используется в религиозных целях, а не на-оборот . Если принять это определение, в таком случае описанное в книге «Патриарх Никон» устройство Древнего Рима не является теократическим по своей сути, несмотря на очевидные теократические черты.
Действительно, понятие цезаропапизма не смешивается М.В. Зызыки-ным с понятием теократии, что было характерно для русской научной мысли по этому вопросу во второй половине XIX в. Он писал, что власть Бога и Его управление осуществляется над всеми народами. Эта власть промыслитель-ная, действующая и над язычниками. В силу этой власти Бог «владеет чело-веческими царствами и даёт их кому хочет, поставляет царей над народами, управляет через них земными царствами» . Получается ли в таком случае, что теократическими являются все государства, так как Промысл Божий дей-ствует над всеми?
Похожую постановку вопроса мы можем встретить у Н.А. Державина в его работе «Теократический элемент в государственных воззрениях Москов-ской Руси сравнительно с воззрениями древних евреев». Н.А. Державин так-же как и М.В. Зызыкин связывал природу теократии с промыслом Божьим. Теократия, по Н.А. Державину, «есть такое состояние народного сознания, когда Бог признаётся близко стоящим к народу руководителем его жизни, принимающим непосредственное или посредственное участие во всех важ-ных фактах государственной жизни данного народа. Так понимаемая теокра-тия, – продолжает он, - сильно напоминает библейское учение о Промысле Божием» . Теократию, таким образом, Н.А. Державин разделял на теокра-тию в широком смысле (как Промысл Божий) и собственно теократию (когда в сознании народа «промыслительная деятельность Божия концентрируется» в узких рамках-пределах его государства и принимает конкретные формы в явлениях его государственной жизни» ). Согласно Ветхому Завету, писал Н.А. Державин, только еврейский народ исповедовал истинного Бога. По-этому еврейская теократия есть нечто объективное, данное Богом, тогда как у других народов Древности теократия была лишь субъективным произведени-ем народного сознания.
Религиозный фактор и оценка теократии в концепции И.Л. Солоневича
Среди представителей монархического крыла русского Зарубежья ре-лигиозная составляющая их социально-политических концепций была, как правило, существенной. Но был целый ряд общественно-политических дея-телей и публицистов монархического направления, учитывавших религиоз-ную составляющую в своих государственных проектах, но при этом прида-вавших ей второстепенное значение по сравнению с самой идеей монархии, которая ими абсолютизировалась. Такую позицию среди монархистов рус-ского Зарубежья занимал Иван Лукьянович Солоневич (1891 - 1953). В его основном труде «Народная монархия» и статьях тема религии, взаимоотно-шений государства и церкви занимала подчинённое положение по отноше-нию к политической и социально-экономической составляющей его проекта. В книге «Народная монархия» религиозный фактор в политике и куль-туре трактуется неоднозначно и даже противоречиво. Не смотря на то, что И.Л. Солоневич и признавал существенное влияние Церкви на формирование русской государственности и культуры, он не считал его определяющим: «в формировании нации религия играет второстепенную роль: Азия остается верна буддизму во всех его оттенках, тюркско-арабские народы — мусуль-манству и Европа — христианству; мировые религии очень точно отграниче-ны расовыми границами, а в среде европейской и христианской культуры — национальными: романские народы остались — безо всякого исключения — верны католицизму, германские — с некоторыми исключениями — перешли в протестантизм, славяне, с двумя исключениями, остались православными» .
Однако дальнейшие рассуждения И.Л. Солоневича о значении религии противоречат приведённой выше цитате: «ни нация, ни культура без религии невозможны… в религии концентрируются все национальные запасы ин-стинктов, эмоций и морали… умирание религии есть прежде всего умирание национального инстинкта» .
Необходимо отметить, что многие высказывания И.Л. Солоневича о религии и церкви противоречивы, путаны, размыты и неоднозначны. Недос-таток религиозной составляющей в концепции И.Л. Солоневича и неверное понимание им истории церкви и её сути признавали и его современники. В частности, в дискуссию по этому вопросу вступил богослов и писатель А.С. Позов. В письме к И.Л. Солоневичу А.С. Позов высказал претензии каса-тельно взглядов И.Л. Солоневича на религию. Он отметил, что «признание им значения религии и православия – чисто головное» , «разбор религиоз-ных вопросов – самое слабое место в книге «Народная монархия», право-славная вера выступает не как основа государства, а как его надстройка. Действительно, его оценка значения православия в истории России и религиозной составляющей в монархической теории нередко поверхностна. Например, разбирая теорию помазания на царство, публицист писал: «Я со-вершенно сознательно устраняю из своего рассуждения какие бы то ни было доводы религиозного порядка. Мне кажется, что на известных ступенях ис-кренности религиозного сознания эта искренность не позволяет оперировать абсолютными ценностями для поддержки ценностей относительных и прехо-дящих. Если теорию Помазания мы примем религиозно всерьёз, то, напри-мер, мы вынуждены будем объяснить Божьим благословением не только царствование Екатерины Второй, но и некоторые другие вещи. К этому цар-ствованию она пришла через мужеубийство и цареубийство, её личной мора-ли мы не стали бы рекомендовать даже кинозвёздам, и миллионы государст-венных крестьян, раздаренных всем своим любовникам, никак не принадле-жат к числу деяний, которые религиозно мыслящий человек стал бы объяс-нять Промыслом Божьим. Если мы примем теорию Помазания, то нам очень трудно будет объяснить пять цареубийств за сто пятьдесят лет» .
В данном случае это очень трактовка обряда Помазания на царство. Помазание не делает человека святым, а лишь даёт силы монарху через бла-годать Святого Духа для несения тяжкого монаршего креста. Исследова-тели творчества И.Л. Солоневича также отмечают его «очень странное пони-мание Церкви, очень туманное, расплывчатое и зачастую неверное» и связы-вают это с его «неглубокой духовной практикой» .
И.Л. Солоневич признавал в ответ на критику некоторую свою неком-петентность в вопросах богословия и церковной истории. Вместе с этим он постоянно подчёркивал в своих статьях и книгах свою любовь и преданность православной вере, считаю её источником духовного и национального бытия русского народа. В «народной монархии» И.Л. Солоневича религия выступа-ет важным фактором стабильности. Религия наряду с идеями народности и самодержавия – вот те начала, на которых, по мысли публициста, была осно-вана русская государственность до Петра I. На этих же идеалах строилась и «народная монархия». История взаимоотношений государства и церкви, как писал И.Л. Солоневич, подтверждала его мысль о том, что эта «симфониче-ская» модель является идеальной и для будущей монархической государст-венности. Для того чтобы подтвердить это, он прибегает к сравнению церковно-государственных отношений в России и Европе. «История средневековой Европы, - писал он, - пронизана борьбой светской и духовной власти. Целые страны попадали под контроль католического духовенства — и задачи рели-гии очень быстро сменялись профессиональными интересами клира. Клир был правящим слоем. Клир сменял королей и даже императоров, командовал армиями и вел войны, истреблял еретиков, объедал целые нации и давил со-бою все. Но наш сельский попик, нищий, босой, пашущий свою собственную землю, — он никогда никаким клерикалом не был» . «Русское духовенство никогда на особой высоте не стояло. В Москве оно было еще менее грамот-ным, чем при Николае Втором. Безработные, не имевшие прихода, попы тол-пами скитались по Руси…» . «Русская Церковь никогда не простирала руки к государственной власти, не вела и не провоцировала никаких религиозных войн и единственная попытка (в Новгороде) завести сожжение еретиков, бы-ла сразу же проклята именно Церковью» . Российская государственность «развивалась органически. Она не знала ни инквизиции, ни религиозных войн» .
Три вида власти, «Царская», «Церковная» и «Земская», как полагал Со-лоневич, должны в будущем государстве ограничивать сами себя не пытаться вторгаться в соседнюю область. «Мы не хотим, - писал публицист, - чтобы монархия вторгалась в дела земства, чтобы Церковь вторгалась в область светской власти, чтобы светская власть вторгалась в область религии, мы не хотим ничего того, что так типично для Запада. Мы не хотим борьбы Церкви и государства, борьбы
Развитие теократической концепции российской государственности в творчестве А.В. Карташёва
Антон Владимирович Карташёв (1875 – 1960), выпускник и преподава-тель Санкт-Петербургской Духовной Академии, ведущий профессор Свято-Сергиевского богословского института в Париже и последний обер-прокурор Синода, в начале XX в. был активным участником религиозно-философских собраний Д.С. Мережковского, А.М. Ремизова, Д.В. Философова и др. Веро-ятно, встречи в этих собраниях оказали большое влияние на его убеждения относительно необходимости реформирования Церкви, её социальной актив-ности и осуществления идеала «новой теократии». Предреволюционные взгляды А.В. Карташёва на идеал церковно-государственных отношений были обобщены и сформулированы в его вы-ступлении 28 февраля 1916 г. в петроградском Религиозно-философском об-ществе. В своём докладе он отмечал необходимость церковных реформ, ко-торая была продиктована, главным образом, тем состоянием церковной жиз-ни, которое, по мнению А.В. Карташёва, не отвечало требованиям современ-ности. Как и Н.А. Бердяевым и другими сторонниками «свободной теокра-тии», А.В. Карташёвым критиковалась та система церковно-государственных отношений в России в синодальный период, когда церковь была подчинена государству. Это привело, по мысли историка, к утрачиванию религиозных ценностей в обществе, созданию и распространению сект, невозможности со стороны церкви полноценно осуществлять социальные функции. Зачастую высказывания философа были жёсткими по этому вопросу: «над Церковью настолько отяготело роковое иго государственности, что этот отказавшийся от земного дух Церкви государство заставило служить себе рабски. И Цер-ковь несёт это иго, как раб, холоп» . Но главным итогом этой системы, по мнению А.В. Карташёва, стало отсутствие «религиозной энергии» в церкви. Большинство крещёных русских людей, полагал учёный, только формально числились православными, на деле не интересующиеся глубоко религиозной жизнью и составляющие, по его словам, «религиозное стадо». Сам же учё-ный постоянно подчёркивал свою верность Православной Церкви: «…будучи вообще всегда верен ей, равно как и миру…» . Более подробно характер этих предполагаемых изменений в Церкви отражён в дискуссиях Петербургского религиозно-философского общества. А.В. Карташёв, один из участников этого общества, полагал, что «надо уст-роить самым демократическим образом Церковь, освободить её и, если в ней есть внутренняя христианская жизнь, тогда это скажется в том, что эти осво-бождённые силы запросят чего-то другого, они преобразят Церковь во всех её частях, не в смысле только поправки богослужебных книг, ибо такая мысль существует и в Синоде, а в смысле изменения самих форм деятельно-сти Церкви, в смысле изменения проповеди, литературы, мысли, в смысле всего христианского мировоззрения, доходя, может быть, до перерождения самого духа церковного, ибо этот дух создаёт народ и культура» .
Сам А.В. Карташёв предполагал три пути развития церковно-государственных отношений в России. Первый вариант – консервация суще-ствующей системы, которая должна была неминуемо привести к окончатель-ному уничтожению «религиозной энергии» в обществе. Второй вариант за-ключался в кардинальном изменении как церковно-государственных отно-шений, так и самой церкви. Эти изменения исходили из среды либералов, ра-товавших за полное отделение церкви от государства, преобразование или даже уничтожение церковной иерархии, право личного религиозного отно-шения к Богу вне авторитета, права прихожан, рационализацию догматов и пр. По мнению, А.В. Карташёва, предполагаемые изменения носили рефор-маторский характер, то есть Реформации XVI-XVII вв. С одной стороны, эти изменения, считал учёный, внесут «в Церковь плодотворную модернизацию мысли, психики и практики. Эта модернизация приспособит русскую осво-божденную Церковь к новой жизни, так как теперешние их взаимоотношения безнадежно плохи и наносят невознаградимый ущерб делу Церкви» . «С другой стороны, - писал он, - влияние реформации может быть вредоносным. Дух рационализации и секуляризации может повести к величайшему обедне-нию Церкви, к упразднению ее теократической души, т. е. выбросит за борт весь запас социальных заданий христианства. Тогда получится умиротворен-ная, очень удобная для светской безрелигиозной культуры, национальная русская Церковь как одна из ничтожных восточных Церквей, навеки бес-плодная, уже не Церковь в собственном смысле… Иные впрочем, не сознают этих обоюдоострых влияний реформации, а потому их, видимо, и не пугает последняя перспектива.» .
Карташёв был ни сторонником первого, ни второго варианта. То есть он не был ни консерватором, ни либералом. Он относил себя к церковным демократам. В противовес идеям либералов об отделении церкви от государ-ства он говорил о необходимости со стороны православия дорожить «само-державием, связью с религиозным носителем власти государственной, с По-мазанником-Кесарем» . Это, в свою очередь, приводило его к утвержде-нию, «что для русской Церкви связь православия с самодержавием для на-стоящей эпохи остается значительным моментом в ее теократическом созна-нии. Таким образом, нужно уметь дорожить теократическим началом, не смущаясь несовершенством, даже уродливостью его воплощений. Инстинкт церковных черносотенцев, смешивающих принцип с историческим воплоще-нием, неизмеримо глубже, подлинно церковнее, т. е. теократичнее, чем стремление церковных либералов, смешивающих освободительные формы внешнего бытия церкви с настоящим осуществлением ее задач» .
А.В.Карташев (хотя в дореволюционных публиациях это прослежива-ется не так чётко) полагал, что церковь в истории связала свою судьбу с ис-торией христианской империи в одно целое, где мирское, светское, культур-ное начало должно было сочетаться с небесным, благодатным, аскетическим началом церкви. Этот идеал Карташёв называл теократическим. Как он пола-гал, в истории этот идеал в полной мере не был осуществлён. Но учёный не противопоставлял идею теократии её историческим воплощениям как Н.А. Бердяев. Он утверждал, что теократия «есть внутренний пафос Церкви ис-тинной; и что формы ее, идущие от исторического прошлого, не обязательны для ее будущего раскрытия» .
