Татарская буржуазия Российской империи: взаимодействие с обществом и властью Салихов Радик Римович

Содержание к диссертации

Введение

Глава I. Татарское предпринимательство в пореформенный период 51

1. Социальный статус татарского мусульманского предпринимательства 51

2. Торгово-промышленная деятельность 76

Глава II. Предпосылки джадидских преобразований 105

1. Особенности татарской локальной мусульманской общины 105

2. Воздействие государства на локальную мусульманскую общину 127

3. Формирование охранительной идеологии мусульманского предпринимательства 157

Глава III. Реформа приходской конфессиональной школы 180

1. Начало новометодных преобразований 180

2. Распространение нового метода 208

3. Создание национальной начальной школы вне рамок религиозной общины .237

Глава IV. Трансформация традиционной мусульманской благотворительности 248

1. Эволюция мусульманской благотворительности в период становления национального капитала 248

2. Развитие вакуфной благотворительности и обеспечение экономической самостоятельности мусульманских общин 256

3. Создание специализированных организаций социального обеспечения мусульманского населения 279

Глава V. Преодоление общественных противоречий 296

1. Джадидизм и кадимизм: разногласия и взаимодействие 296

2. Политические аспекты мусульманского единства 335

Глава VI. Татарская буржуазия и политический сыск Российской империи 371

1. Поиск революционной опасности 371

2. Расследование панисламистской деятельности татарской буржуазии 388

Заключение 445

Список использованных источников и литературы 452

Приложения 483

• Социальный статус татарского мусульманского предпринимательства
• Начало новометодных преобразований
• Создание специализированных организаций социального обеспечения мусульманского населения
• Расследование панисламистской деятельности татарской буржуазии

Введение к работе

Актуальность исследования. Возрастающий интерес общественности к проблемам татарской истории второй половины XIX — начала XX веков объясняется уникальностью общественно-политических процессов того времени, во многом определивших судьбу всего тюрко-мусульманского мира Российского государства. Главной задачей современной гуманитарной науки стало не просто воссоздание объективной исторической картины периода, но и формулировка базовых теоретических концепций, способных «расшифровать» социальный, культурный и интеллектуальный подъем, охвативший мусульманскую умму империи на рубеже столетий.

Основной проблемой по-прежнему остается конструктивное взаимодействие исламской и христианской цивилизаций, вопросы взаимной терпимости и сотрудничества, их позитивного идейно-культурного обмена. Поэтому российские и зарубежные аналитики все чаще обращаются к феномену татарского джадидизма как явлению, примирившему очевидные интеграционные процессы с защитой, охранением религиозной и национальной идентичности.

Вместе с тем сегодня назрела необходимость в конкретизации социальных условий и сил, обусловивших зарождение и успех реформаторского движения, которое и составило ярчайшую особенность национальной истории XX века. В первую очередь это касается татарской мусульманской буржуазии, выступившей главным инициатором и финансистом реформ, обеспечивших эффективную идеологическую защиту ислама, органичное переустройство общественных институтов в соответствии с требованиями религии и реалиями новой капиталистической действительности. Исходя из данного обстоятельства, весьма актуальным является исследование татарского торгово-промышленного класса как активного субъекта общественной и политической жизни, определявшего логику и характер проводимых преобразований.

Хронологич ески работа охватывает вторую половину XIX — начало XX вв., когда в стране развернулись широкие реформы, способствовавшие дальнейшему развиппо капиталистических отношений, строительству основ буржуазного правового государства. В этот период татарское предпринимательство России переживало исторический этап своего формирования, сопровождавшийся укреплением позиций в экономической и общественной жизни, очевидным процессом политической консолидации. Оно стало главным инициатором и субъектом джадидских преобразований, охвативших, под воздействием государственной национальной политики, все мусульманское сообщество империи.

Территориальные рамки исследования охватывают обширный регион Поволжья и Приуралья, где, в указанный период, сосредотачивалась основная масса татарского населения России. Особое внимание уделяется территориям, входившим в округ Оренбургского магометанского духовного собрания, обьединявшего татар-мусульман Оренбургской, Казанской, Симбирской, Вятской, Рязанской, Астраханской, Нижегородской, Самарской, Саратовской, Пензенской, Пермской, Тамбовской, Московской, Костромской и некоторых других губерний Российской империи. В 1911 году здесь проживало 4572276 приверженцев ислама, что составляло около 25% всего мусульманского населения государства. В тоже время, предметом конкретно-исторического рассмотрения стала деятельность буржуазии в крупных городских и промышленных центрах округа, отличавшихся наличием значительного предпринимательского слоя, концентрацией торговых и промышленных предприятий. Это, в первую очередь, город Казань, являвшийся экономической и культурной столицей всего татарского мира, а также города Санкт-Петербург, Москва, Оренбург, Троицк, Касимов, Уфа и другие, формировавшие значительные национальные общины с сильной и влиятельной буржуазией.

Обьект настоящего исследования — татарская буржуазия Российской империи как одна из ведущих социальных сил татарского общества второй половины XIX - начала XX века; предмет — ее общественно-политическая, реформаторская деятельность, направленная на органичную интеграцию татар в российское общество без потери ими национальной и конфессиональной идентичности.

Цель исследования заключается в комплексном изучении торгово-промышленной и общественно-политической деятельности татарского предпринимательства России, ее разностороннего взаимодействия с обществом и государством в сфере проводимых социальных преобразований во второй половине XIX — начале XX вв. Для достижения поставленной цели нами сформулированы следующие основные задачи:

определить социальный статус татарского предпринимательства в пореформенный период

дать характеристику торгово-промышленной деятельности татарской буржуазии

определить основные особенности татарской локальной мусульманской общины как основного поля общественной деятельности предпринимательства

проанализировать главные направления государственной политики по административному подчинению локальных мусульманских общин, а также вызванное данным процессом формирование специфической охранительной идеологии мусульманской буржуазии

рассмотреть реформаторскую деятельность татарского предпринимательства по переустройству системы конфессионального образования, трансформации традиционной благотворительности

показать роль татарской буржуазии в преодолении общественных противоречий в мусульманской общине, связанных с противостоянием реформаторов и консерваторов

рассмотреть взаимоотношения мусульманских реформаторов с политическим сыском Российской империи, выразившихся в расследовании революционной и «панисламистской» деятельности татарской буржуазии.

Степень изученности проблемы. Историография вопроса имеет традиционную хронологию, характерную для исследовательской литературы, посвященной проблемам социального развития татарского общества второй половины XIX — начала XX века. В ней условно выделяются три периода — дореволюционный, советский и современный, характеризующиеся разной степенью идеологизации, объективности и документальной аргументированности аналитических обобщений.

Первые серьезные попытки научного осмысления торгово-промышленной и социальной деятельности буржуазии относятся ко второй половине ХЕХ века, когда Ш.Марджани начал целенаправленно собирать материал о крупнейших купеческих династиях, благотворителях и общественных деятелях. Этот интерес был обусловлен укреплением национального капитала, его усиливающимся воздействием на мусульманское сообщество. Известный труд Ш.Марджани «Мвстафадель ахбар фи эхвали Казан ве Болгар»¹, представляющий собой первую в истории энциклопедию российского мусульманского купечества и духовенства, стал ярким подтверждением данного процесса. В этой книге были помещены не только подробные биографии многих видных предпринимателей XIX века, но и рассмотрено становление национального купечества в целом, укрепление его экономических позиций и социального статуса.

Ученый предложил своеобразную концепцию социальной миссии татарского капитала в пореформенный период, которая подразумевала понимание его как ведущей силы, наряду с мыслящим духовенством, в деле укрепления ислама, развитии мусульманских общественных институтов.

Традиции Ш.Марджани позднее были творчески подхвачены его последователями, уже ставшими свидетелями развернувшихся джадидских реформ. Татарская историография начала XX века, оценивая коренной перелом в системе конфессионального образования, в традиционном укладе жизни российских мусульман, также акцентировала свое внимание на определяющей роли выдающихся представителей буржуазии,

¹ Мэржани Ш.Местафадель эхбар фи ехвали Казан вэ Болгар. - Казан, 1989.

являвшихся не просто финансистами, но и главными инициаторами социальных новаций.

Показательна в этом смысле книга знаменитого религиозного и общественного деятеля, просветителя, ученого и писателя Р.Фахретдинова «Эхмад бай (1837-1906)», посвященная личности предпринимателя и благотворителя, оренбургского и казанского 1 гильдии купца Ахмеда Галеевича Хусаинова. Р.Фахретдинов, персонифицировал преобразовательные процессы в татарском обществе, тесно увязав их с подвижничеством представителей национального торгово-промышленного класса. Это нашло отражение еще в одной работе ученого, рассказывающей о жизненном пути крупнейшего татарского золотопромышленника Мухамедшакира Рамеева³. Р.Фахретдинов видел в нем новый тип буржуазного деятеля, сторонника модернизации, развития современных институтов общественной жизни. Практически не отличалась от обобщеЕіий Р.Фахретдинова книга Габдельбари Баттала, посвященная купцу Габдельвапи Яушеву, стоявшему у истоков новометодных реформ в г.Троицке Оренбургской губернии⁴. Автор, основной акцент сделал на сборе и анализе документальных свидетельств, что стало продолжением традиций Ш.Марджани в формирующейся литературе по истории татарского предпринимательства.

Этим, в частности, отличается труд другого представителя мусульманской интеллигенции Бургана Шарафа, обратившегося к биографии знаменитого благотворителя, брата А.Г.Хусаинова — казалинского 1 гильдии купца Габдельгани Галеевича Хусаинова⁵. В отличие от Р.Фахретдинова, он написал лишь сравнительно небольшую вступительную статью, а основной объем книги предоставил переписке предпринимателя со своими единомышленниками и воспоминаниям о нем его современников.

Единственной работой, освещавшей позиции джадидского духовенства и соответственно предпринимательства в реформировании мектебе и медресе можно назвать брошюру Юсуфа Акчуры о лидере казанских мусульман, педагоге-новаторе, мулле 5 соборной мечети Галимзяне Баруди⁶.

В целом дооктябрьская татарская историография сумела объективно с привлечением интересного документального и мемуарного материала оценить ведущую роль национального предпринимательства в

² Фэхрстдинулы Риза-зт-дин. Охмэд бай. 1937-1906.-Оренбург, 1910.

³ Ризазтдин бине Фэхрстдин. Мехэммэдшакир ефэнди Рамиев // Шура. - 1913. - № 6. - С. 186-
188.

⁴ Баттал Г. Габделвали Яушев, Зэйнулла Хбзрэт Росули вэ ахунд Эхмэд хажи Рахманколыйнын
рисалоседер. - Оренбург, 1912.

Шерэф БорЬан. Гани бай. - Оренбург, 1998. ⁶ Акчура Й. Дамелла Галимзкан аль-Баруди. - Казан, 1997. - С.29.

экономической, духовной, образовательной и культурной жизни мусульманской уммы России.

Иные тенденции начали доминировать в исторической науке советского периода, которая, особенно в первые десятилетия своего существования, проявляла серьезный интерес к анализу общественно-политической деятельности татарской буржуазии. Он был обусловлен необходимостью новых оценок социальной истории татар, основанных на марксистском подходе. Это весьма выпукло проявилось в фундаментальном труде Г.Ибрагимова «Татары в революции 1905 года», представившем откровенно идеологическую трактовку роли мусульманского предпринимательства в национальной истории пореформенного периода .

Более взвешенные оценки татарской буржуазии делались в эти годы другим крупным исследователем Г.Губайдуллиным, Он не настаивал на безусловной европейской ориентированности торгово-промышленного класса, видя у него, в первую очередь, стремление модернизировать ислам и быт, оставить татар мусульманами, для чего поднять в народе национально-религиозное сознание⁸. Это мнение, в целом, разделял и Дж. Валиди, который, размышляя о сущности джадидизма и культурном развитии татар во второй половине XIX — начале XX вв., положительно характеризовал просветительскую, благотворительную и культурную деятельность таких предпринимателей как А.Г.Хусаинов, Г.Г.Хусаинов, М-З.М-С.Рамиев, реформатора Г.Баруди, политика и духовного деятеля А-Р.Ибрагимова и многих других, сыгравших определяющую роль в пробуждении народа⁹. Однако такие оценки не имели в советский период долгосрочной перспективы и воспринимались как проявление буржуазной историографии.

Преобладание других тенденций в анализе проблемы нашло свое отражение в известной работе А.Аршаруни и Х.Габидуллина, которые, не отрицая заслуг национальной буржуазии в борьбе с консерватизмом в татарском обществе, одновременно обвиняли в политической нерешительности и неуверенности¹⁰. Такой подход стал на долгие годы определяющим для всей советской исторической литературы. Последующие

⁷ ИбраЬимов Г. Татарлар арасында революция хэрэкэтлэре // Эсорлэр: 8 Т. - Казан, 1984. - Т.7.
-242-476 66.

⁸ Губайдуллин Г. К вопросу об идеологии Гаспрчнского // Гасырлар авазы — Эхо веков. — 1998.
-№3/4,-С. 100-101.

⁹ Валиди Дж. Очерк по истории образованности и литературы поволжских татар ( до революции
1917 года). -М.-ПГ., 1923.

¹⁰ Аршаруни А., Габидуллин X. Очерки панисламизма и пантюркизма в России. - Казань, 2002.
-С.31. .'..,

научно-публицистические труды продолжали рассматривать данный вопрос через призму классовой идеологии .

Несколько иными оценками отличается появившееся в семидесятые годы XX века, серьезное научное исследование обобщающего характера, принадлежавшее перу Х.Х.Хасанова¹². Определенными позитивными переменами в анализе общественной жизни татарского народа, раскрытии природы джадидгома, становления светского образования и культуры в этот период отмечены работы Я.ГАбдуллина, А.К.Каримуллина, А.Х.Махмутовой, Р.И.Нафигова, М.А.Усманова, которые также на основе вновь выявленных источников пытались охарактеризовать созидательный вклад предпринимательства в дш шый процесс'³.

Безусловно, на некотором изменении исследовательского отношения к проблематике, связанной с историей татарской буржуазии, сильное воздействие оказали капитальные труды известных советских ученых, появившиеся в годы так называемой «хрущевской оттепели» и в последующие десятилетия ^м.

Новый этап в отечественной историографии, посвященной предпринимательству, начинается в конце 1980-х годов. Он обусловлен кардинальными политическими переменами в стране, открывшими перед научным сообществом новые исследовательские перспективы, тесно связанные со стремительной де идеологизацией, исчезновением «запретных» тем, широким доступом к архивным источникам. Эти обстоятельства способствовали появлению комплексных трудов, детально рассматривающих торгово-промышленную, общественно-политическую и филантропическую деятельность предпринимательства. Среди них следует выделить работы

¹¹ Касимов Г. Солтангалиевчелек Ьэм аныц тарихи тамырлары. - Казан., 1930; Он же.
Пантюркистская контрреволюция и ее агентура - султангалеевщина. - Казань, 1931; Он же.
Очерки по религиозному и антирелигиозному движению среди татар до и после революции. -
Казань, 1932; Людмилин А. Контрреволюция в рясах и чалмах в 1905 г. в Казанской губернии. -
Казань, 1931;СайфиФ. Татары до февральской революции.-Казань, 1930.

¹² Хасанов Х.Х. формирование татарской буржуазной нации. - Казань, 1977.

¹⁵ Абдуллин Я.Г. Татарская просветительская мысль.- Казань, 1976; Каримуллин А.Г. Татарская книга начала XX века. - Казань, 1974; Махмутова А.Х. Становление светского образования у татар. Борьба вокруг школьного вопроса. 1861-1917. - Казань, 1982; Нафигов Р.И. Формирование и развитие передовой татарской общественно-политической мысли. - Казань, 1964; Он же. Тайны революционного подполья. - Казань, 1981; Усманов М.А. Заветная мечта Хусаина Фаизханова. - Казапь, 1980.

¹⁴ Гиндин И.Ф. Русская буржуазия в период капитализма, ее развитие и особенности // История СССР. - 1963. - .№ 2, 3; Лаверычев В.Я. Монополистический капитал в текстильной промышленности России. 1900-1917. - М, 1963; Он же. Крупная буржуазия в пореформенной России. 1861-1917. - М., 1974; Бовыкин В.И. Зарождение финансового капитала в России. -М.,1967; Черменский Е.Д. Буржуазия и царизм в 1905-1907 гг. - М., 1970; Волобуев П.В. Пролетариат и буржуазия в 1917 году. - М, 1964; Лященко П.И. Самодержавие и крупный капитал в России в конце XIX - начале XX века. - М, 1982.

А.Н.Боханова, В.Я.Лаверычева, Б.В.Ананьича, М.К.Шацилло, Ю.А.Петрова, Д.И.Орлова, И.В.Поткиной, Г.Н. Ульяновой и др.

Особенностью российской историографии предпринимательства является повышенный интерес к проблеме участия делового мира в политическом либеральном движении начала XX века . Главным выводом новейших изысканий является тезис об отсутствии контрреволюционных настроений в среде крупной русской буржуазии. Исследования последних лет позволяют говорить о буржуазии как об активном субъекте общественно-политического движения.

Несколько иные оценки прослеживаются в зарубежной, в первую очередь, американской историографии". По утверждению Р.Пайпса, российские торговцы второй половины XIX века не являлись буржуазией в классическом понимании, так как не имели соответствующего менталитета и фактически не прояатяли политической активности¹⁸. А.Рибер в своей работе, посвященной предпринимательству России, изучая социально-экономическое развитие государства, отмечает фактическое исчезновение купеческого сословия в пореформенный период и делает вывод о том, что в условиях политической отсталости и пережитках старинных общественных устоев буржуазия в своем классовом формировании встречала значительные трудности и преграды. Этому препятствовали и региональные, национальные, конфессиональные различия предпринимательских групп. В этой связи, российская буржуазия не успела получить собственной политической организации и идеологии .

¹⁵ Боханов А.Н. Российское купечество в конце XIX - начале XX века // История СССР. - 1985. - № 4. - С.106-118; Он же. Крупная буржуазия России (конец XIX - 1914 г.). - М, 1992; Лавсрычсв В.Я. Военный государственно-монополистический капитал в России. - М., 1988; Ананьич Б.В. Банкирские дома в России. 1860-1914. - Л.,1991; Шацилло М.К. Эволюция социального облика российского предпринимательства // История предпринимательства в России. - Кн.2. Вторая половина XIX - начало XX века. - М, 1999. - С.208-227; Петров Ю.А. Коммерческие банки Москвы. Конец XIX в. - 1914 г. - М., 1998; Он же. Московская буржуазия в начале XX века: Предпринимательство и политика. - М., 2002; Орлов Д.И. Правовое и социально-экономическое положение российского купечества во второй половине XIX века: Автореф. дис.канд. ист. наук. - М., 2001; Поткина И.В. Законодательное регулирование предпринимательской деятельности в России // История предпринимательства в России. - Кн.2. Вторая половина XIX - начало XX века. - М., 1999. - С.15-76; Ульянова Г.Н. Благотворительность московского предпринимательства: 1860-1914 гг. — М., 1999. ¹⁵ Шелохаев В.В. Идеология и политическая организация российской либеральной буржуазии, 1907-1914 гг. - М., 1991; Вишневски Э. Капитал и власть в России. Политическая деятельность прогрессивных предпринимателей в начале XX века. - М., 2000; Барышников М.Н. Политика и предпринимательство в России (Из истории взаимодействия в начале XX века). - СПб., 1997; Селецкий В.Н. Прогрессизм как политическая партия и идейное направление в русском либерализме. -М., 1996.

¹⁷ Подробному анализу англоязычной историографии российской буржуазии посвящено
специальное исследование Разгона В.Н. Современная американская и английская
историография российской буржуазии. - Барнаул, 1988.

¹⁸ Пайпс Р. Россия при старом режиме. — М., 1993. — С.253—270.

" Rieber A. Merchants and Entrepreneurs in Imperial Russia. Chapel Hill, 1982. P.23-371.

Детали противоречивой социальной эволюции, превращения вчерашних старозаветных купцов в представителей современного торгово-промышленного класса, изменение традиционного менталитета на примере двух поколений московской предпринимательской элиты представлены в книге Д.Е.Ракмана²⁰.

Положение об особом историческом пути развития русской буржуазии, отличном от либерального европейского, развивается в работах Дж.Уэста, который рассматривая идеологию кружка П.П.Рябушинского, указывает на ее старообрядческий характер, синтезирующей старые славянофильские традиции с модернизмом капиталистической эпохи²¹.

Немецкий исследователь К.Хеллер считает, что развитие предпринимательства пореформенной России переживало сходные с Европой тенденции, было опосредовано требованиями рыночной экономики и представляло собой формирование полноценного буржуазного класса²². Преобладающий в современной отечественной историографии региональный подход в целом подтверждает это мнение, однако указывает на существенные территориальные и этноконфессиональные особенности этого процесса²³.

²⁰ Ruckman I.A. The Moscow business elite: A social and cultural portrait of two generations, 1840-
1905. North Illinois: Univ. Press, 1984. P.3-209.

²¹ Уэст Дж. Старообрядцы и предпринимательская культура в царской России //
Предпринимательство и городская культура в России, 1861-1914. - М, 2002. - С. 115.

²² Хеллер К. Отечественное н иностранное предпринимательство в России XIX - начала XX
века // Отечественная история. - 1998. -№4. -С.56-64.

²³ Мельников АЛ. Очерки бытовой истории Нижегородской ярмарки (1817-1917). - Нижний
Новгород, 1993; Бусленко Н.И. Ростовское купечество: Историко-экономические очерки в
документах, фактах, цифрах, с авторскими комментариями и художественно-публицистическіїми
отступлениями. - Ростов н/Д, 1994; Бухаров Е.Е. Развитие Гфедпринимательства в России в конце
XIX - начале XX вв. (на материалах Урала): Автореф. дисс.... канд. ист. іиук. - М., 1994; Резун Д.Я.
Сибирское купечество // ЭКО. - 1994. - № 3. - С.171-176; Шиц М. Купеческая столица: о
московском купечестве // Деловые люди. - 1994. - № 4. - С.40-42; Верещагин АС. История
российского предпринимательства: учебное пособие. - Уфа, 1995; Задорожная О.А. Купечество
Западной Сибири (конец XVIII - первая четверть XIX века): Автореф. дисс... кавд. ист. наук. -
Казань, 1995; Никонов А.В. Национальный фактор в социально-экономическом развитии регионов
в границах отечественной государствепносги (90-е гг. XIX в. - 20-е гг. XX в. ): Автореф. дисс...
докт. ист. наук. - М., 1995; Захаров В.В. Купечество Курской губернии в конце XIX - начате XX
веков: Автореф. дисс... канд. ист. наук. - Курск, 1996; Кусова И. Г. Рязанское купечество: очерки
истории XVI - начала XX вв. - Рязань, .1996; Салова СВ. Буржуазия Среднего Поволжья в 1914-
1917 гг.: Автореф. дисс.... канд.ист.наук. - Самара, 1996; Лоскутов СИ. Политические партии
торгово-ігромьшіленной буржуазии на Урале: взаимоотношения с властью и обществом (1905 -
февраль 1917): Дисс... докт. ист. наук. - Челябинск, 1998; Рыкига Г.С Московское купечество в
конце XLX - начале XX столетия: образ торговца - предприпимателя и его ментальные
особенности. - М., 1999; Брянцев М.В. Культура русского купечества: (Воспитание и образование).
- Брянск, 1999; Лернср Л.А. Частная жизнь русского провинциального купечества в XIX в. (на
примере Курской губернии): Автореф. дисс... канд. ист. наук. - Курск, 2003.

Данный блок литературы свидетельствует о начале формирования единой многонациональной российской буржуазии со значительной региональной, этнической и религиозной спецификой. В этой связи, весьма важны, в качестве сравнительно-сопоставительного материала труды этноисториков, посвященные существованию инонациональных предпринимательских групп, их постепенной интеграции в социально-правовое и политическое пространство принимающих государств²⁴.

Изучение татарского торгово-промышленного класса пореформенного периода является сегодня одним из активно развивающихся направлений отечественной историографии. Объектом исследований становятся не только его отдельные региональные группы, но и мусульманское предпринимательство Российской империи в целом²⁵.

Первым крупным постсоветским исследователем купечества Казани, в том числе и татарского, стала Л.М.Свердлова, которая в своих работах показала значительную роль татарского предпринимательства во внутренней и внешней коммерции, укреплении международных связей, развитии промышленного производства, его общественной деятельности.

Для Р.У.Амирханова, продолжающего исследовательские традиции Х.Х.Хасанова, характерен целостный анализ торгово-промышленной

²⁴ Дятлов В.И. Предпринимательские меньшинства: торгаши, чужаки или посланные Богом.
(Симбиоз, конфликт, интеграция в странах Арабского Востока и Тропической Африки). - М,
1996.

²⁵ Свердлова Л.М. На перекрестках торговых путей. - Казань, 1991; Она же. Купеческая династия
Юігусовьтх // Идель. - 1993. - № I. - С. 42-44; Она же. Замановы - Аитовы // Идель. - 1993. - № б. -
С. 52-54; Она же. Апанаевы // Идель. - 1994. - №3-4. - С.52-55; Она же. Агшаковлар // Идел. -
1994. - №5. - 46-47 бб.; Амирхагов Р.У. Образование татарской нации // Материалы по истории
татарского народа. - Казань, 1995. - С.298-334; Он же. Развитие татарского предприішмательства в
начале XX в. (1901-1917) // Поволжье в системе всероссийского рынка: история и современность:
Материалы научной конференции. - Чебоксары, 1999. - С.228-249; Он же. Татарский народ и
Татарстан в начале XX века: Исторические зарисовки. - Казань, 2005. - С.92-110; Гибадуллии М.З.
Общие тенденции и особенности формирования капиталов татарской буржуазии России (1861—
1913): Дисс... канд. экон. наук. - Казань, 2001; Гилязов И.А. Политика царизма по отношению к
татарам Среднего Поволжья во 2-ой пол. XVI - XVIII вв. // Материалы по истории татарского
народа. - Казань, 1995. - С.243-256; Загидуллин И.К. Исламские институты в Российской империи:
Мусульманская община в Сшпсг-Петербурге. XVIII - начало XX вв. - Казань, 2003; Сенюткин СБ.
Основные тенденции развития татарских общин Нижегородского Поволжья с последней трети XVI
до начала XX в.: Дисс... докт. ист. наук. - Н.Новгород, 2002; Филлипов Д.Ю. Купечество города
Касимова в конце XVIII - начале XX в.: Дисс... канд. ист. наук. - Рязань, 1999; Хайретдинов Д.З.
Мусульманская община Москвы в XIV - начале XX вв.: Дисс... канд. ист. наук. - М., 2001; Таиров
Н.И. Акчурины. - Казань, 2002; Он же. І Іижсгородская ярмарка и татары // Гасырлар авазы - Эхо
веков. - 2004. - № 2. - С.260-264; Абубакирова М., Шамсутдинов И., Хасанжанова Р. Историю
оставить народу своему. - Троицк, 2002; Нигамедзинов Ф.Ф. Заметки о казанском татарском
купечестве XIX - XX столетий // Поволжье в системе всероссийского рынка: история и
современность: Материалы научной конференции. — Чебоксары, 1999. — С.220-227; Он же.
Купеческое сословие России на рубеже XIX - XX веков. - Казань, 2003; Ямаева Л.А.
Мусульманский либерализм начала XX века как обществеїшо-политическое движеіше. - Уфа,
2002.

деятельности татарского предпринимательства в масштабах всей Российской империи.

История многочисленных купеческих родов Казани, культурное наследие, связанное с крупнейшими татарскими фамилиями анализируется в работах Р.Р.Салихова и Р.Р.Хайрутдинова, которые одними из первых подняли проблему благотворительной и общественной деятельности татарской буржуазии, ее работе в выборных органах местного самоуправления²⁶.

В последние годы появились труды, освещающие особенности региональных групп национального предпринимательства: касимовской, троицкой, оренбургской, санкт-петербургской, московской, нижегородской. Это исследования Д.Ю.Филлипова, И.К.Загидуллина, Д.З.Хайретдинова, Н.И.Таирова, Г.Г.Косача и других авторов²⁷.

Значительный материал по истории ярмарочной торговли татарского предпринимательства содержится в исследованиях И.К.Загидуллина и Н.Таирова²⁸.

Очень серьезным исследованием процесса формирования капиталов татарской буржуазии России является труд экономиста М.З.Гибадуллина. Он приводит интересную статистику численности мусульманского предпринимательства по губерниям Волго-Вятского региона²⁹.

Специфика исламской модели экономики, существование элементов ее татарского варианта рассматривается . в трудах Г.Н.Хадиуллиной,

²⁶ Салихов P.P., Хайрутдинов P.P. Республика Татарстан: Памятники истории и культуры
татарского народа. - Казань, 1995; Они же. Отдавая полную справедливость трудам и заслугам
// Гасырлар авазы - Эхо веков. - 1996. - № 1/2. - С.42-45; Они же. Из истории казанского
купечества // Гасырлар авазы - Эхо веков. - 1996. - № 3/4. - С.48-49; Они же. На нужды моих
единоверцев // Гасырлар авазы - Эхо веков. - 2001. - № 1/2. — С.19-28; Салихов Р.
Представительство татар-мусульман в выборных органах местного самоуправления в Казани на
рубеже XIX - XX вв. // Ислам в татарском мире: история и современность. - Казань, 1998. -
С. 102—116; Хайрутдинов P.P. Управление государственной деревней Казанской губернии
(конец XVIII - первая треть XIX в.). - Казань, 2002.

²⁷ Филлипов Д.Ю. Купечество города Касимова в конце XVIII - начале XX в.: Дисс... канд. ист.
паук. - Рязань, 1999. - С.98; Загидуллин И.К.. Исламские институты в Российской империи:
Мусульманская община в Санкт-Петербурге.ХУШ - начало XX вв. - Казань, 2003. - С.82-94;
Ханретдинов Д.З. Мусульманская община Москвы в XIV - начале XX вв.: Дисс... канд. нет.
наук. - М., 2001; Таиров Н.И. Акчуриіпл. - Казань, 2002; Косач Г.Г. Город на стыке двух
континентов: оренбургское татарское меньшинство и государство. - М., 1998; Рахимкулова М.
Рахимкулова М. Оренбург сэудзгэрлэре. - Оренбург, 1996; Абубакирова М., Шамсутдшюв И.,
Хасанжанова Р. Историю оставить народу своему. - Троицк, 2002.

²⁸ Таиров. Н. Казанские купцы на всероссийских ярмарках // Проблемы истории Казани:
современный взгляд. - Казань, 2004. - C.S22-53I; Загидуллин И.К. Нижегородская ярмарка как
центр экономической и общественной жизни татарских предпринимателей // Форумы
российских мусульман на пороге нового тысячелетия. - Нижний Новгород, 2006. - С.74-95.

Гибадуллин М.З. Общие тенденции и особенности формирования капиталов татарской буржуазии России (1861-1913): Дисс...канд. экон. наук. - Казань, 2001.

Р.И.Беккина, Г.Хисматовой, М.Мардиевой, Р.М.Мухаметшина,

И.Салахова³⁰.

Кроме общеэкономического анализа учеными исследовались и отдельные направления благотворительности национальной буржуазии³¹.

Произведенный обзор литературы показывает, что до сих пор не имеется комплексного труда, который представил бы многостороннюю преобразовательную деятельность татарского предпринимательства пореформенного периода, его мотивацию и степень участия в джадидском двнжєеши, особенности взаимодействия с обществом и государством.

В этой связи, весьма актуальным для решения данной проблемы является новейшая историография татарского ислама, джадидизма и политики, представляющая новые концепции социальной истории народа. Это, в первую очередь, работы Д.М.Исхакова, Р.М.Мухаметшина, Ф.М.Султанова, Д.М.Усмановой, А.Ю.Хабутдинова, Р.С.Хакимова, А.Н.Юзеева, Л.А.Ямаевой³².

³⁰ Хадиуллина Г.Н. Экономические идеи в наследии Мусы Акъегетзаде. — Казань, 2003. —
С.108-136; Бсккин Р.И. Элементы исламской экономики // Звезда Поволжья. - №26. - 18-24
июля 2002; Он же. Исламская экономическая модель: перспективы реализации в
мусульманском и немусульманском сообществах. - М., 2004; Мзрдиева М. «Миллат малыны
сарыфта икътисад юлыны курсэтмок...» // Гасырлар авазы - Эхо веков. — 2004. — № 2. — 269-275
бб.; Хисмэтова Г. «Икътисад» журналында татар икьтисади фикере усешен чагылдырган
язмалар. - Казан, 2002. - 52 б.; Мухаметшин Р., Салахов И. Экономические основы
функционирования мусульманского общества на страницах журнала «Иктисад» // Ислам и
благотворительность. -Казань,2006.-С.115-120.

³¹ Мшшулин З.С. Добрые люди из Заказанья // Заказанье: проблемы истории и культуры. -
Казань, 1995. - С.82-86; Миннуллин Ж,- XIX гасыр ахыры - XX гасыр башы татар жамгыяте
хайрияларе тарихынан // Татарстан. - 1995. - №11-12. - 23-27 бб.; Миннуллии З.И.
Гаспрішский и татарские общественные организации второй половины XIX — начала XX вв. //
Ислам и благотворительность. - Казань, 2006. - С.103—114; Азаматов Д.Д. Из истории
мусульманской благотворительности. Вакуфы на территории Европейской части России и
Сибири в конце XIX - начале XX века - Уфа, 2000; Загидуллин И.К. Вакуфы в имперском
правовом пространстве // Ислам и благотворительность. — Казань, 2006. — С.44—102; Милюков
И. Благотворительные общества Казанской губернии второй половины XIX - начала XX вв. //
Сборник материалов іггоговьгх научных конференций молодых ученых и аспирантов Института
истории им.Ш.Марджани АН РТза2001-2002 гг.-Казань, 2002.

³² Исхаков ДМ. Феномен татарского джадидизма; введение к социокультурному осмыслению.
- Казань, 1997; Мухаметшин P.M. Татары и ислам в XX веке. - Казаїш, 2003; Хабутдинов АЛО.
Миллст Оренбургского духовного собрания в конце XVIII-XIX веках. - Казань, 2000; Он же.
Формирование нации и основные направления развития татарского общества в конце XVIII -
начале XX веков. - Казань, 2001; Ибрагим Т.К., Султанов Ф.М., Юзеев А.Н. Татарская
религиозно-философская мысль в общемусульманском контексте. — Казань, 2002; Хайрутдинов
А.Г. Наследие Мусы Джаруллаха Бигиева. Сборник документов и материалов. - Вып.ГУ. -
Казань, 2003; Ямаева Л.А. Либеральное общественно-политическое движение российских
мусульман в начале XX в. (по материалам Уфимской и Оренбургской губерний): Автореф.
дисс... докт. ист. наук. - Уфа, 2003; Усманова ДМ. Мусульманские представители в
Российском парламенте. - Казань, 2005; Хакимов Р.С. Метаморофозы духа (к вопросу о тюрко-
татарской цивилизации). - Казань, 2005.

В целом, рассмотренная литература отличается разнообразием подходов к определению татарского реформаторства, осмыслению его истоков и особенностей развития.

Из новейших работ, по истории татарского политического движения, наиболее полно и объективно рассматривающих степень участия буржуазии в социальных процессах, является монография Д.М.Усмановой³³.

Большое значение для раскрытия проблематики диссертационного исследования имеют также труды специалистов, посвященные анализу правовых, социально-экономических и политических условий реформаторского процесса в татарском обществе³⁴.

Рассматривая особенности общественной и благотворительной деятельности предпринимательства в локальных мусульманских общинах (махаллях), нельзя не обойти вниманием литературу, раскрывающую сущность этих социально-конфессиональных образований³⁵.

Усманова Д.М. Мусульманские представители в Российском парламенте. - Казань, 2005.

³⁴ Тагиров И.Р., Валеев Р.К. Общественно - политическая жизнь в первой четверти XX века //
Материалы по истории татарского народа. - Казань, 1995. - С. 388-423; Вэлиев Р. Фажига. -
Казан, 1996; Султанбеков Б.Ф. Страницы секретных архивов. - Казань, 1994; Он же. Сталин и
«татарский след». - Казань, 1995; Литвин А.Л. Запрет на жизнь. - Казань, 1993; Мепдиев М.
Реализмга таба. - Казан.1989; Загидуллин И.К. Татарская школа и русификаторская политика
царизма во второй половине XIX в. // Народное просвещение у татар в дооктябрьский период. -
Казань, 1992. - С.60-84; Исхаков СМ. Общероссийская партия мусульман // История
национальных политических партий России. - М., 1997. '- С.214-232; Фахрутдинов P.P.
Татарский либерализм в конце XIX - начале XX века (очерки политической истории). — Казань,
1998;. Гаффарова Ф.Ю. Садри Максуда. - Казан, 2001; Ногманов А.И. Татары Среднего
Поволжья и Приуралья в Российском законодательстве второй половины XVI - XVIII вв. -
Казань, 2002; Волхонский М.А. Национальная политика и правительственные круги накануне и
в годы первой русской революции: Автореф. лисе... канд. ист. наук. - М., 2003; Махмутова
А.Х. Лишь тебе, народ, служенье! (История татарского просветительства в судьбах династии
Нигматуллинных-Буби). - Казань, 2003; Юсупов М.Х. Галимджан Баруди. - Казань, 2003;
Хабутдинов А.Ю. Лидеры нации. - Казань, 2004. Амирханов Р.У. Татарский народ и Татарстан
в начале XX века; Исторические зарисовки. - Казань, 2005; Сенюткина О.Н. Первый съезд
мусульман России. — Нижний Новгород, 2005; Мухаметшин Р.Г. Татарский традиционализм:
особенности и формы проявления. - Казань, 2005. Амирханов Р.У. Амирханнар. - Казань, 2005
(на тат.яз.).

³⁵ Сухарева О.А. О терминологии, связанной с исторической топографией городов Средней Азии
(ку, махалла, гузар) // Народы Азии и Африки - 1965. - № 6. - С.103; Она же. Квартальная община
позднефеодального города Бухары. - М, 1976; Ашурбейли СБ. Очерк истории средневекового
Баку (VIII - начало ХГХ вв.). - Баку, 1964; Пегрушевский И.П. Ислам в Иране в VII - XV веках. -
Л., 1966; Бсленнцкий A.M., Бектович И.Б., Большаков О.Г. Средневековый город Средней Азии. -
Л., 1973; Большаков О.Г. Средневековый город Ближнего ВостокаЛШ - середина XIII в.
Социально-экономические отношения. - М., 1984; Фадеева Л.И. Мусульманские нормы и западные
институты: Зия Гекалп // Ислам и исламизм. - М., 1999. - С.92; Фархшатов М. Мусульманское
духовенство // Ислам на территории бывшей Российской империи. Энциклопедический словарь.
Вып.2. - М., 1999. - С.67-72; Татарские мусульманские приходы в Российской империи. - Казань,
2006.

Таким образом, отечественная и зарубежная историография вопроса характеризуется широким, комплексным подходом, опирающимся на анализ сложного комплекса источников. Это позволяет вырабатывать оригинальные концепции социальной истории татарского народа второй половины XIX — начала XX веков. Отличительным признаком новейших исследований является возрождение традиций дооктябрьской историографии, рассматривающих деятельность представителей национальной элиты в контексте развития мусульманского общества, вне жестких классовых ограничений. В тоже время, при изучении предпринимательства активно используется положительный опыт некоторых советских историков, сумевших обобщить значительный материал, найти оригинальные решения проблемы.

Источниковая база исследования. Ее основу составляет комплекс
опубликованных и неопубликованных материалов, включающий в себя
документы законодательно-нормативного, делопроизводственного

характера, официальную переписку, отчеты общественных организаций, источники личного происхождения, мемуарную литературу, периодическую печать.

Большинство данных источников являющихся неопубликованными отложились в центральных и региональных архивах Российской Федерации. Важными для настоящего исследования являются документы Российского государственного исторического архива в г. Санкт-Петербурге (РГИА), характеризующие торгово-промышленную и общественно-политическую деятельность татарского предпринимательства в пореформенный период.

В частности делопроизводственная документация, отложившаяся в фонде Департамента торговли и мануфактур министерства финансов (ф.20) представляет сведения о развитии предприятий суконной промышленности, принадлежавших татарским капиталистам в Саратовской и Симбирской губерниях. Кроме этого, здесь сосредоточены дела об открытии и закрытии Торговых домов, учреждении торгово-промышленных товариществ. Существенными для анализа организационных форм предпринимательства также являются документы фонда Министерства торговли и промышленности (ф.23), характеризующие процесс создания товариществ, акционерных обществ в различных губерниях государства.

В фонде Департамента духовных дел иностранных исповеданий (ф.821) представлена документальная информация об общественно-политической ситуации в мусульманском сообществе Российской империи, реформаторских процессах развернувшихся в нем во второй половине XIX - начале XX века. С содержанием данных материалов перекликаются источники, формирующие фонд Департамента Полиции (ф.102), хранящегося в Российского государственном архиве (ГАРФ г. Москва). Представляют интерес дела, касающиеся так называемого панисламистского движения: сводки агентурных

сведений, переписка с жандармскими управлениями, в которых находит отражение активная общественная деятельность татарской буржуазии. Они также характеризует принципы работы политического сыска в мусульманской среде. Фонд Штаба отдельного корпуса жандармов (ф.110) важен сведениями об офицерах и секретных агентах, вплотную занимавшихся разработкой панисламистских дел.

В связи с тем, что основной целью работы является конкретно-историческое изучение взаимоотношений татарской буржуазии с обществом и властью и в силу того, что она была рассредоточена в различных губерниях Российской империи, большое значение в исследовательском плане имеют региональные архивы. В процессе научного поиска мы обратились к материалам, отложившимся в Национальном архиве Республики Татарстан (НА РТ), Центральном государственном историческом архиве Республики Башкортостан (ЦГИА РБ), Государственном архиве Кировской области (ГАКО), Государственном архиве Оренбургской области (ГАОО), Государственном архиве Рязанской области (ГАРО), Государственном архиве Самарской области (ГАСамО), Государственном архиве Ульяновской области (ГАУО). Комплекс фондов данных архивов, важных для раскрытия темы, является достаточно однотипным и отражает особенности исторического развития мусульманских общин той или иной губернии.

Для исследования предпринимательской деятельности татар в городах и сельских населенных пунктах ценными являются материалы фондов Казенной палаты. Необходимый материал для определения социального статуса, имущественного, семейного состояния и профессиональной деятельности предпринимательства содержится в фондах органов городского общественного управления: городских дум и управ. Делопроизводственная документация и материалы официальных переписок, формирующие фонды канцелярий губернаторов также представляют богатую информацию по торгово-промышленной и общественно-политической деятельности татарских предпринимателей. Эти материалы существенно дополняются и конкретизируются делами фондов губернских жандармских управлений, осуществлявших основную работу по панисламистскому движению, заключавшуюся фактически в агентурном контроле за джадидами и их реформаторской деятельностью. Важными здесь являются переписки, возбужденные в порядке положения о мерах к охранению государственного порядка и исследующие политическую благонадежность представителей буржуазии, духовенства и интеллигенции. Подробные политические обзоры татарского общественного движения России содержатся также в фонде казанской судебной палаты (НА РТ ф.51).

Очень важными также являются материалы фонда казанского окружного суда (НА РТ ф.41), освещающие ход жандармского расследования и

судебного следствия по «панисламистской пропаганде», направленных против руководителей и преподавательского состава крупнейшего джадидского медресе «Буби» в Вятской губернии. Конкретные шаги государства по подчинению системы мусульманского конфессионального образования, формированию государственных образовательных учреждений для татар четко прослеживаются по документам фондов попечителя Казанского учебного округа (НА РТ ф.92), директора народных училищ Казанского учебного округа (НА РТ ф.160), инспектора народных училищ Казанского учебного округа по Казанской губернии (НА РТ ф.322).

Фонды губернских правлений крайне важны для исследования локальных мусульманских общин, в которых и разворачивалась основная преобразовательная деятельность татарской буржуазии. Аналогичные материалы, только уже в более широком территориальном масштабе содержатся в фонде Оренбургского магометанского духовного собрания (ф. И-295) Центрального государственного исторического архива Республики Башкортостан (ЦГИА РБ).

Среди неопубликованных источников личного происхождения следует указать на письма крупных представителей татарской буржуазии: М-Б.А-К.Апанаева, С.М.Назирова, братьев Каримовых известному религиозному деятелю, одному из идеологов джадидизма Х-Г.М.Габаши, в которых обсуждались актуальные проблемы общественной и политической жизни мусульман России, вопросы национального образования . и книгоиздательства³⁶.

Значительное место в документальной базе исследования занимают опубликованные источники. Это законодательные и нормативные акты Российской империи, характеризующие содержание государственной политики по отношению к мусульманам, их правовое положение, и регламентацию жизни конфессиональных общин³⁷.

Следующую группу документов составляют опубликованные отчеты органов общественного управления: протоколы, стенограммы, постановления заседаний, характеризующие участие представителей татарской буржуазии в работе городских дум, их работу по защите экономических, духовных и культурных прав мусульман.

Отчеты благотворительных и культурно-просветительских организаций, получивших широкое распространение в конце XIX — начале XX века

³⁶ ОРРК НБ КГУ. 1154 т. № 4664.

³⁷ Полное собрание законов Российской империи. Собрание 2-е. - Т.1-24. - Спб., 1830-1884;
Полное собрание законов Российской империи. Собрание 3-е. - Т. 1-19, 21-33. - Спб., 1885-
1916; Сборник законов о мусульманском духовенстве в Таврическом и Оренбургском округах и
о магометанских учебных заведениях. - Казань, 1898; Ислам в Российской империи
(законодательные акты, описания, статистика). Составитель и автор вводной статьи,
комментариев и приложений Д.Ю.Арапов. - М., 2001.

помогают в освещении процесса трансформации традиционной мусульманской благотворительной системы, истории и особенностей деятельности специализированных организаций социального обеспечения, охватывавших широкие круги татарского населения.

Справочная литература включает в себя различные сборники сведений о действующих России акционерных обществах, торговых домах, фабриках и заводах, а также материалы для географии и статистики по губерниям.

В последние годы издательством «Гасыр» были осуществлены издания архивных документов, относящихся к благотворительности регионального предпринимательства, истории становления и развития государственного образования мусульман . Также, заслуживает внимания серия научно-биографических сборников «Шэхеслеребез» («Наши личности»), выпускаемая издательством «Рухият», в которых помещены документы различного характера, отражающие жизненный путь и общественную деятельность выдающихся представителей татарской буржуазии, духовенства и интеллигенции³⁹.

Опубликованная мемуарная литература существенно дополняет сведения архивных документов, характеризует мировоззренческие и психологические установки представителей делового мира, проясняет его позицию по вопросам общественной жизни⁴⁰.

Серьезным дополнением к ' оценке общественной деятельности мусульманской буржуазии, характера всего джадидского обновленчества является публицистика видных деятелей национально-демократического движения начала XX века⁴¹.

Материалы татарской и русской периодической печати второй половины XIX — начала XX вв. также составляют значительную группу источников, имеющих большое значение для раскрытия проблематики настоящего исследования. Таким образом, представленный корпус источников диссертационного исследования, создает необходимую документальную основу для изучения сущности торгово-промышленной, общественно-

³⁸ У милосердия древние корни (Благотворительность и милосердие в Казаїш XVIII - начало
XX вв.) Сборник документов и материалов. — Казань, 2002; У милосердия древние корни
(Благотворительность и милосердие в Казани в годы Первой мировой войны.1914-1917).
Сборник документов и материалов. - Кн.2. - Казань, 2003; Казанская татарская учительская
школа 1876-1917 гг.: сборник документов и материалов. - Казань, 2005.

³⁹ Бертуган Рэмиевлэр: Фошш-биографик жыснтык. - Казан, 2002; Газиз Гобэйдуллин: Фопни-
биографик жыёнтык. - Казан, 2002; Габдрахман Гомори: Фошш-биографик жыентык. - Казан,
2002. ..

⁴⁰ Габделькарим Юиусов. Из жизни купцов-меценатов Юнусовых // Казань. -1997. - № 10-11. -
С.92-140.

⁴¹ Омирхаи ФатИх. Публицистика // Эсерлэр: 4 т. - Казан, 1989. - Т.З., Он же. Эдэбият-сэнгать
тэнкыйте, биографик материаллар, хатлар // Эсэрлер: 4 т. - Казан, 1989. - Т.4., Исхакый Гаяз.
Зиндан. - Казан, 1991.

политической деятельности татарского предпринимательства во второй половине ХГХ — начале XX века.

Научная новизна работы заключается в том, что она является первым
комплексным исследованием, посвященным взаимодействию татарской
буржуазии России с обществом и властью во второй половине ХІХ — начале
XX века. В нем рассмотрен социальный статус национального
предпринимательства, особенности его торгово-промышленной
деятельности. Впервые в исследовании показана конкретная общественная
работа буржуазии в локальных мусульманских общинах, направленная на
реформу конфессионального образования, традиционной

благотворительной системы. Определена специфика этого процесса, характеризующаяся преодолением общественных противоречий в махаллях, борьбой за достижение мусульманского единства при отстаивании политических, духовных и культурных прав татарского народа. Существенной новизной работы можно считать изучение взаимоотношений реформаторского предпринимательства и духовенства с органами политического сыска, отражающими общую картину состояния мусульманского вопроса в Российском государстве того периода. Выявлен и впервые введен в научный оборот значительный фактический материал, позволяющий осветить роль татарской буржуазии на общественно-политической арене с новых идейных и методологических позиций.

Практическая значимость работы. Материалы исследования могут быть использованы при создании обобщающих трудов по истории татар России, в преподавательской работе специалистов высших учебных заведений, при чтении лекций и проведении семинарских занятий, в разработке спецкурсов по истории татарского предпринимательства, мусульманского обновленческого движения второй половины XIX — начала XX вв.

Апробация результатов исследования. Диссертация была обсуждена в отделе новой и новейшей истории Института истории им.Ш.Марджани Академии наук Республики Татарстан и рекомендована к защите. Основные положения исследования представлены в выступлениях автора на итоговых научных конференциях Института истории им.Ш.Марджани АН РТ, республиканских, межрегиональных и международных конференциях (1998-2006), отражены в 57 авторских публикациях.

Структура диссертации. Работа состоит из введения, шести глав, заключения, списка использованных источников и литературы, приложения.

Социальный статус татарского мусульманского предпринимательства

Вторая половина XIX - начало XX века, безусловно, определяющий период в исторической судьбе татарского народа. Время стремительного проникновения буржуазных отношений в самые глубокие слои мусульманского общества, эпоха тесного культурного взаимодействия с окружающим христианским миром и как следствие зарождения мощного общественного движения, пытавшегося обозначить перспективы дальнейшего существования российского ислама в условиях новой капиталистической действительности.

Не случаен пристальный интерес современных исследователей к социальным и политическим процессам тех лет, позволяющим понять природу татарского джадидизма, раскрыть особенности формирования буржуазной нации, определить основные направления интенсивной идеологической деятельности реформаторов в поисках наиболее оптимальных путей национального развития.74 В ряду этих важнейших научных проблем, ключевой задачей следует считать дальнейшее изучение той среды и той социальной силы, которая не только подготовила, создала благоприятную почву для невиданных в татарской истории общественных новаций, но и последовательно, неуклонно и эффективно проводила их в жизнь. Поэтому, размышляя о роли татарского мусульманского предпринимательства в джадидских преобразованиях, мы не можем обойти вниманием специфику и уникальность этого класса, переживавшего в пореформенный период, бурный и, во многом определяющий, этап своего существования.

В последние годы появился ряд оригинальных и содержательных трудов, рассматривающих структуру, особенности торгово-промышленной деятельности татарского предпринимательства XIX - XX веков.75 Вслед за Х.Х.Хасановым , часто развивая тезисы и положения его фундаментальной монографии, современные историки и экономисты совершили серьезный прорыв в изучении, качественной и количественной характеристике национального купечества, буржуазии в целом. Учитывая их компетентные выводы, опираясь на них, в тоже время, необходимо обратить более пристальное внимание на недостаточно раскрытую проблему общественно-политической активности татарского капитала, его по настоящему революционного воздействия на все стороны жизни мусульманского населения России во второй половине XIX - начале XX веков.

В этом смысле, актуальным является определение реального социального статуса татарских предпринимателей, позволявшего им не только успешно заниматься коммерческим делом, но и консолидировать свои усилия по решению сложнейших этно-конфессиональных проблем.

На наш взгляд, главными условиями стабильного существования мусульманского делового мира в пореформенный период были его полная «включенность» в правовое поле российского предпринимательства, отсутствие прямой национальной и религиозной дискриминации в профессиональной сфере, возможность конкурентного взаимодействия с русской буржуазией, а также существование элементов особой мусульманской экономической системы.

Процесс государственной легализации татарского торгово-промышленного класса начавшийся еще в XVII - XVIII веках, в течении XIX столетия пришел к своему логическому завершению. Избирательно протекционистская политика властей, обусловленная геополитическими интересами империи, способствовала возникновению в середине XVIII столетия на восточных окраинах государства богатых татарских городских общин, занимавшихся активной торгово-посреднической деятельностью с Казахстаном и Средней Азией, а также расцвету Казани в качестве крупнейшего в Поволжье и Приуралье мусульманского коммерческого и промышленного центра.

Татарское городское население, благодаря Манифесту 17 марта 1775 года, получило возможность приписаться к новым социальным группам: купечеству, мещанству и ремесленникам. Причем наиболее талантливые и удачливые деловые люди, объявив о наличии определенного капитала, оказывались в престижном купеческом сословии, которое давало им серьезные льготы и открывало хорошие перспективы для коммерческой и промышленной деятельности. Как известно, лица обладавшие капиталом свыше 10000 рублей записывались в 1 гильдию, от 5000 до 10000 рублей во 2 и свыше 1000 рублей в 3 гильдию. Купцы всех гильдий освобождались от подушной подати, натуральной рекрутской повинности, а представители 1 и 2 гильдии еще и от телесного наказания. Последним, также принадлежало право на внутренний и оптовый розничный торг, создание фабрик и заводов и тд. Кроме того, первогильдейские купцы могли торговать за пределами государства, строить морские и речные суда.77Купцы третьей гильдии занимались мелочной торговлей, содержали трактиры, бани, постоялые дворы. Для богатых мусульман, в силу исторических причин, лишенных карьерной мотивации по государственной службе такие возможности давали надежду на реальное повышение своего общественного статуса, реализацию творческого и профессионального потенциала. Поэтому не случаен количественный рост татарского купечества в этот период. Так, в Казани в 1798 году в это сословие записалось 32 семейства. Из них 8 семей во вторую, а остальные в третью гильдии. В 1806 году в составе казанского купечества уже числилось 40 семейств: 3 в первой, 14 во второй и 26 в третьей гильдии.79 Следует особо отметить, что последовательная унификация торговой деятельности татарского населения, началась еще в первой половине XVIII века с переводом служилого сословия в разряд государственных крестьян и проекцией на его права общероссийского законодательства о торгующих крестьянах. Ее логическим завершением стал выход сенатского указа от 31 января 1821 года «О распространении положения о торгующих крестьянах на казанских служилых татар, состоящих в окладе казенных поселян», который лишал жителей Старотатарской слободы Казани привилегий и льгот, не соответствующих их правовому статусу и окончательно узаконивал гильдейскую принадлежность татарских предпринимателей.80 Все это, конечно же, способствовало увеличению численности и укреплению татарского купеческого сословия. Дальнейшее формирование национальной предпринимательской элиты сопровождалось присвоением отдельным ее представителям званий коммерции советника и потомственного почетного гражданина, существенно расширявших их сословные права и привилегии. Звание коммерции советника было введено указом Павла I 27 марта 1800 года за особые успехи в торговле и пребывание в 1 гильдии беспрерывно в течение 12 лет. Оно соотносилось с 8 классом табеля о рангах, уравнивало его обладателя в правах с дворянством и предоставляло общий титул «ваше высокоблагородие». Кроме того, отмеченные данным отличием предприниматели приглашались на правительственные совещание, посвященные вопросам торговли и промышленности. В 1810 году было учреждено звание «мануфактур-советника», присваивавшееся фабрикантам за высокие достижения в суконной промышленности.81 Однако, из числа татарских купцов только лишь братья Ибрагим и Исхак Юнусовы «за оказанные Отечеству заслуги в распространении торговли, засвидетельствованные министром финансов» были удостоены звания «коммерции советника».82 Подавляющее же большинство преуспевающих мусульманских предпринимателей получили возможность причислиться в новому сословию потомственных почетных граждан. Установленное Манифестом Николая I от 10 апреля 1832 года, оно, давало купечеству дополнительное преимущество: пожизненное и наследственное освобождение от подушного оклада, рекрутской повинности и телесного наказания. Приобретать потомственное почетное гражданство могли те, кто получал звание «манфактур» или «коммерции советника», награждался государственным орденом, состоял в 1 гильдии - 10 или во 2 гильдии 20 лет.

Во многом благодаря последнему условию смогло войти в престижное сословие основное большинство мусульманских коммерсантов и промышленников.

Начало новометодных преобразований

По укоренившейся традиции оценки реформаторской деятельности татарского предпринимательства в сфере конфессионального образования во второй половине XIX - начале XX века носят излишне категоричный характер. Обычно они оставляют мусульманскому капиталу только лишь роль меркантильного финансиста культурно-просветительской деятельности светских интеллектуалов, что, безусловно, базируется на марксистской научной доктрине, всегда объяснявшей общественное подвижничество буржуазии ее прагматичными, сугубо классовыми интересами. При этом совершенно не учитывается религиозное самосознание каждого отдельного благотворителя, чьи попытки изменить существующее положение дел, в нашем случае в приходской школе, обуславливались исполнением своего нравственного долга, искренним стремлением к укреплению ислама.

На наш взгляд, не представляется глубоко аргументированным и положение о мнимом кризисе татарского предпринимательства в этот период, трудностях перехода от средневековых методов ведения торговых операций к освоению устоев современного капитализма и т.д. В действительности все эти доводы очень и очень условны. Дело в том, что специфика мусульманской коммерции в России, ее узкая отраслевая специализация, ярко выраженный посреднический характер не требовали от субъекта торговой деятельности каких-то особых, углубленных научно-профессиональных знаний. Искусству прибыльной торговли или же технологическим секретам мыловарения будущие предприниматели обучались, так сказать в производственном процессе, либо уже находясь на службе у баев, либо помогая своим преуспевающим отцам в семейном деле. Помимо домашнего и наглядного обучения, основам арифметики, счета, письму и чтению учили во всех, даже самых захудалых, мектебах. Не было никаких проблем и со знанием русского языка - многомесячные пребывания на всероссийских ярмарках, поездки по стране, деловые контакты являлись самым настоящим языковым экспресс-курсом для любого торговца из глухого аула, где никогда не звучала русская речь.

Можно сказать, что татарский торгово-промышленный класс в силу особенностей своего развития даже в начале XX столетия не испытывал сколько-нибудь значимого образовательного вакуума и кадрового голода. Большинство купцов достигших впечатляющих успехов и сколотивших огромные состояния уже перед 1917 годом имели за плечами лишь сельское, по большей части кадимистское, медресе. Иными словами мусульманская буржуазия не нуждалась в особо подготовленных приказчиках и конторщиках настолько, чтобы по собственной воле, начать перестройку конфессионального обучения молодежи в махаллях и приступить к созданию, вопреки своему мусульманскому менталитету, сети всеобщего светского образования на родном языке.

Тем более, что на предприятиях татарских промышленников с большой охотой служили мастерами и инженерами представители других национальностей и вероисповеданий.

То есть мотивацию предпринимательства на осуществление коренных общественных реформ следует все же искать в другой сфере. На наш взгляд, именно во второй половине XIX века, в период спланированного и массированного наступления государства на духовную автономию мусульман, стремительно богатевшие городские и отчасти сельские махалли столкнулись с неумолимо надвигающейся опасностью расшатывания, ослабления устоев ислама в татарской среде, вызванных в первую очередь, кризисом схоластического конфессионального образования. Мектебы и медресе в общинах, ориентированные на традиции бухарских исламских университетов, а потому львиную долю времени уделявшие изучению «умственной» философии, практически перестали осуществлять воспитательную, общественно-пропагандистскую, миссионерские функции. В результате как раз в этот исторический отрезок времени резко обнажились слабеющие религиозные знания, падение мусульманской нравственности, выражавшееся в нарушении предписаний шариата - усиливавшемся пьянстве, неисполнении обрядов, забвении основных благотворительных принципов и т.д., создававшие благоприятную почву для практических усилий идеологов христианизации. На это накладывалась и катастрофическая ситуация с подготовкой умелых мусульманских проповедников, готовых к напряженной социальной жизни, способных убедительно и доходчиво донести слово веры в самую гущу народа.

Таким образом необходимость определенных изменений в заведенном порядке вещей постепенно вызревала в недрах локальных мусульманских общин, в встревоженных умах и душах духовенства и предпринимательства, готовых для защиты своей веры на жесткую конкуренцию с иноконфессиональным окружением и решительные действия по устранению всех препятствий на этом пути. Безусловно, в тот период основное внимание общин было приковано к проблеме начального и среднего приходского образование, испытывавшего жесткое административно-правовое воздействие и все более проникающее ассимиляционное влияние русско-европейской культурной среды. Поэтому процесс спасительных преобразований как раз и начался с религиозной школы - важнейшего структурного элемента махалли, обеспечивающего ее воспроизводство и самодостаточность.

Родоначальником реальной и эффективной реформы конфессиональной школы, главным идейным вдохновителем татарского вектора в «модернизации» ислама стал сын крупного казанского предпринимателя, имам пятой соборной мечети г.Казани Галимзян Мухаметзянович Галеев (Баруди.1857 - 1921). Его новаторская и по настоящему подвижническая деятельность сегодня стала предметом пристального исследовательского интереса. Этому человеку удалось воплотить в жизнь казалось бы несбыточные мечты его выдающихся предшественников: Х.Фейзханова и Ш.Марджани о мусульманском учебном заведении нового типа, способном обучать и воспитывать убежденных мусульман, чей образовательный уровень мог отвечать запросам современности. Г.Баруди подобно многим религиозным реформаторам идеализировал мусульманскую общину неотягощенного догмами первоначального ислама, считая ее за непревзойденный общественный идеал, стремление к которому и сделал смыслом всей своей жизни. Вместе с тем к идее мусульманского обновления Г.Баруди шел собственной дорогой одновременно и, если так можно выразиться, «параллельно» исканиям и раздумьям своего великого духовного учителя Ш.Марджани.

Уже в 1866 году, обучаясь в знаменитом Апанаевском медресе Мухаметкарима Мухаметрахимова, Галимзян Галеев на личном ученическом опыте понял бесполезность и даже опасность бессистемного, беспрограммного преподавания, когда на изучение одной лишь книги средневековых религиозных комментариев на арабском или персидском языках уходило более полугода. Бессознательная зубрежка, невероятная сложность материала, отсутствие ясной учебно-методической цели способствовали тому, что многие шакирды, не стремившиеся стать имамами, рано бросали учебу и по-сути оставались полуграмотными недоучками. Как раз это обстоятельство и беспокоило Галимзяна, считавшего, что мучительное, не приносящее радости пребывание в медресе, сопряженное с тяжелыми бытовыми условиями учащихся не позволяло им по настоящему постичь сущность ислама и потому наносило огромный вред нации. И это, при всем при том, что будущий священнослужитель проходил курс наук в лучшем татарском медресе того времени под руководством прекрасных педагогов и теологов Нургали Буави, Салахутдина Исхакова и самого дамеллы Мухаметкарима, уже в середине XIX века внедрившего в учебный процесс неслыханное новшество - экзаменационные испытания. Вероятно, поэтому Г.Баруди был далек от полного отрицания традиционной конфессиональной школы, справедливо полагая, что способному человеку искренне желающему стать корифеем в области религиозных наук, она предоставляет для этого широкие возможности. Однако, забота о массовом мусульманском просвещении, максимально приспособленном к реалиям буржуазной российской действительности уже не покидала его сердце.

Можно сказать, что религиозно-реформаторские взгляды Г.Баруди окончательно оформились в Бухаре в 1875 - 1882 гг. Здесь, обучаясь в известном медресе «Мирараб», получая уроки у выдающихся остазов он не только пополнил свои знания, но еще более ощутил величие и неисчерпаемый потенциал исламского учения. Именно в Бухаре Г.Баруди увлекшись суфизмом, встал на путь тариката. В суфистских братствах он видел гармонию и чистоту человеческих отношений мусульманской общины времен Пророка, ощущал свободный, творческий дух ислама. В тоже время подобно Г.Курсави в святой Бухаре Г.Баруди столкнулся с агрессивным невежеством многих ученых мужей, отсутствием системы мусульманского воспитания, полным застоем в сфере начального образования.

Создание специализированных организаций социального обеспечения мусульманского населения

Логика преобразований в благотворительной сфере требовала освоения и других организационных форм филантропической деятельности, способствовавших не только целенаправленной концентрации и использованию общественного капитала, публичной открытости и «прозрачности», но и поиску новых источников дохода, более гибкому и всеохватывающему финансированию духовных и социально-бытовых запросов мусульманского населения.

Эту роль с успехом в конце XIX века начали выполнять мусульманские благотворительные общества, аккумулировавшие благотворительные средства без привязки, к какой либо определенной религиозной общине. Массовое появление таких обществ было обусловлено слабостью государственной системы социального обеспечения и либеральными реформами второй половины XIX века, когда законодательно для них вводились определенные налоговые и регистрационные послабления.

Конечно, главным предназначением Обществ, создание которых активно поддерживалось идеологами реформаторской буржуазии, являлось социальное обеспечение бедного мусульманского населения, то есть той задачи, которую в полной мере не могли выполнять попечительства махаллей, занятые, в основном решением конфессионально-образовательных проблем. Причем благотворительные общества получали повсеместное развитие как в населенных пунктах, где традиционно существовали материально независимые мусульманские приходы, так и там, где локальные общины имели слабую финансовую базу и неразвитую систему самоуправления.

Наверно не случайно то, что одна из первых благотворительных организаций мусульман возникла в г.Касимове Рязанской губернии, где, как мы уже отмечали выше, в конце XIX - начале XX века происходило масштабное воздействие миссионеров на духовную жизнь местных татар. Без сомнения, эта, в целом удачная попытка объединить силы правоверных не только города, но и всего уезда, целенаправленный сбор и распределение благотворительных средств, стала одной из форм противодействия попыткам христианизации и грубого вмешательства в дела локальных мусульманских общин.

Касимовское мусульманское благотворительное общество, чей Устав был утвержден 8 октября 1897 года, открыло свои действия 18 февраля 1898 года, то есть фактически вслед за Касимовской противомагометанской миссией, учрежденной в 2 июня 1897 года. Поэтому, для данной общественной организации, созданной богатой и влиятельной мусульманской буржуазией на волне возросших охранительных настроений, с самого начала приоритетной задачей стала борьба с бедностью и неграмотностью как важнейшими факторами конфессиональной и национальной ассимиляции татар.

Кстати, Устав общества в первых своих параграфах предусматривал ведение широкой просветительской деятельности и публикацию литературы нравственного содержания. Очевидно, что все основные силы касимовские мусульмане направили на осуществление своеобразной «контрпропаганды», пытаясь противостоять жесткому и продуманному идеологическому наступлению миссионеров. Уже через год после начала своей работы, общество насчитывало в своих рядах 252 члена - 33 почетных, 175 действительных и 44 члена-соревнователя. Ведущую роль в нем играли представители предпринимательства: Х.Акбулатов, М-К.Альбетков, Х.Байбеков, А.Х.Кастров, Х.Б.Мусяев и многие другие. Впоследствии с ростом финансового благосостояния общества, заметно снизилось и количество его членов, так как дееспособность организации уже не зависела от небольших, фиксированных сумм членских взносов. Так, например, в 1916 году Касимовское мусульманское благотворительное общество имело в ценных бумагах и недвижимом имуществе весьма солидный капитал в 24704 рублей. При этом годовой доход составлял 1793 рубля 90 коп, а расходы 1326 рублей 21 коп. В составе общества в этот период числились 107 членов. Среди основных направлений деятельности по-прежнему оставалась выдача денежных пособий неимущим, поддержка учащихся и финансирование мусульманской библиотеки-читальни.401

Вообще, обращаясь к причинам массового появления в конце XIX века мусульманских благотворительных обществ, следует отметить один важный момент. Это осознание представителями крупного предпринимательства и интеллигенции того обстоятельства, что нищета, бедность и невежество мусульманского населения являются определяющим условием для отхода от принципов исламского образа жизни, страшным социальным бедствием, подрывающим фундаментальные основы веры. Интересно то, что одним из важных факторов, заставивших, наконец, казанских предпринимателей объединить свои благотворительные усилия в рамках официально зарегистрированной организации, стала полемическая статья чиновника по особым поручениям при губернаторе З.Шамиля. В ней он с возмущением писал о вопиющем, для богатого мусульманского сообщества Казани, факте попрошайничества татарских детей у православных храмов. «У паперти церкви - говорилось в заметке - была взята девочка - мусульманка за прошение милостыни. Несчастная, вся в лохмотьях, была доставлена в полицию и на вопросы, кто она и где ее родные - она ответила, что их у нее нет, что она сирота. Она просила милостыню, чтобы купить хлеба, утолить свой голод и заплатить за ночлег. Нет слов передать впечатление, которое производит этот дрожащий от холода, несчастный забитый ребенок...Стыдно, господа! Стыдно потому, что в Казани, где мусульмане считаются тысячами, имеют место подобные факты. Стыдно еще и потому, что наши богатые мусульмане гонятся за модным европеизмом, забывая совершенно о своем меньшом брате».4

Таким образом, был поставлен вопрос о репутации всей мусульманской буржуазии, чей социальный успех и лидерство означали, не в последнюю очередь, организованную, систематическую и целенаправленную благотворительную деятельность среди своих единоверцев.

Конкретная история создания Общества пособия бедным мусульманам г.Казани, анализ его работы, формирования бюджета и распределения средств были детально освещены нами в предыдущих работах.403 Однако, следует подчеркнуть специфику этой структуры как классической гуманитарной организации со своими строго определенными целями и задачами, имевшей возможность тщательно заниматься решением наболевших общественных и экономических проблем, не претендуя на роль национального фонда по финансированию джадидских преобразований и др.

«Общество пособия бедным мусульманам г. Казани», обозначив своей целью «доставление средств к улучшению материального и нравственного состояния бедных мусульман г. Казани без различия пола, возраста, званий и состояний»,404 четко определило и основные направления работы. Уже в первые два года существования, еще не имея подведомственных специализированных заведений, оно сумело заявить о себе как об общественной структуре, претендующей на статус многопрофильной организации социального обеспечения мусульман города. Помимо обычно практикуемых подобными институтами филантропических действий: выдачи единовременных и ежемесячных пособий, помощи с трудоустройством и жильем, экстренной помощи погорельцам и голодающим «Общество...» сразу же определило для себя приоритетными те направления деятельности, которые учитывали этноконфессиональные особенности татарского населения Казани.

Во-первых, для искоренения нищенства в городе «Общество...» предусмотрело выдачу денежных сумм для возвращения в родные места татарам-мигрантам, у которых по каким-либо причинам не сложились дела в Казани. Мера эта была, безусловно, своевременной, так как на рубеже веков в результате развития капиталистических отношений и разрушения партиархальных порядков в татарской деревне наплыв мусульман из сельской глубинки в торгово-промышленный центр губернии принял лавинообразный характер. Что в итого привело к резкому росту населения Старой и Новотатарской слобод и соответственно падению общего уровня жизни в них.

Во-вторых, «Общество...» официально закрепило за собой право финансировать просветительскую деятельность среди мусульман (параграф 2 Устава пункт Г, пункт Е).405 Средства здесь в основном направлялись на оплату обучения бедных шакирдов в средних и высших духовных заведениях России, распространение литературы «нравственного содержания», а также на создание подведомственных «Обществу...» русско-татарских начальных школ.

В-третьих, эта благотворительная организация тратила немалые суммы на то, чтобы обеспечить городским мусульманам условия для неукоснительного соблюдения предписаний шариата. В части параграфа 2 пункт В Устава «Общества...» предусматривал обязательную материальную помощь малообеспеченным семьям в деле организации похорон в соответствии с исламскими обычаями.406

Вышеперечисленные статьи расходов оставались неприкосновенными на протяжении всего существования «Общества пособия бедным мусульманам г. Казани».

Расследование панисламистской деятельности татарской буржуазии

Высылка лидеров казанского бюро «Союза мусульман», показательная расправа над идеологами джадидского движения обусловили резко возросшую активность мусульманских консерваторов, крайне недовольных проникновением нового метода даже в самые глухие сельские махалли, стремительно усиливающейся конкуренцией с прекрасно подготовленными молодыми преподавателями - выпускниками реформированных медресе. Гласом отчаяния и страха людей, неумолимо теряющих свое влияние среди единоверцев, можно назвать многостраничный донос «двенадцати присяжных указных мулл», поступивший в канцелярию министра внутренних дел 20 августа 1908 года. Этот документ стал, по сути, первым программным «манифестом» кадимистов, публично и обстоятельно заявивших о своих разногласиях с джадидами и напрямую обратившихся за помощью к государственной власти.

Кроме того, «верноподцанное» послание превратилось в серьезное основание для масштабных политических расследований, связанных с панисламистским движением в России. Необходимо подчеркнуть, что авторы, оперируя актуальными категориями и эпитетами, очень грамотно составили текст письма, тем самым, привлекли к нему самое пристальное внимание высоких инстанций. Уже в самом начале обращения, заявив о своем «истинном патриотизме», анонимы заговорили о социалистах, творящих смуту среди татар, о их «плохом революционном деле». Представителями «общества революционеров» они называли мугаллимов - младших преподавателей и учителей, окончивших джадидские учебные заведения и, в первую очередь, медресе «Мухаммадия». Именно, эта молодежь, по мнению консерваторов, пытается внести раскол в монолитную мусульманскую умму, преданную «Государю и Великой России». Суть претензий к мугаллимам сводилась к следующему: они учреждают в пределах махаллей самостоятельные, независимые от имамов и богачей-попечителей, весьма популярные в народе школы, читают «хутбу» пятничную службу на татарском языке, пытаются поставить под свой контроль Духовное собрание, создают политические союзы, превращают мечети в «очаги революции». Заявители просили министра убрать мугаллимов из медресе, не давать никаких прав ни им, не преподавателям иностранцам. Далее назывались конкретные учебные заведения и фамилии учителей, смущающих народ и конфликтующих с указными муллами. Причем регионом, где более всего насчитывалось мугаллимов, заявители назвали Симбирскую губернию. Здесь как они считали, было много богатых мусульман и фабрикантов, которые и поддерживали учителей, давая им места в школах при промышленных заведениях и в близлежащих аулах. Персонально в доносе был упомянут промышленник Тимербулат Курамшевич Акчурин, привлекший в качестве мугаллимов известных новометодистов Кияма Имангулова, Смятуллу Мамышева и других педагогов. Однако, наибольшим нападкам подверглось казанское медресе «Мухаммадия», которое, якобы, выпускало мугаллимов, воспитывающих «детей, вселяя в их кровь враждебное отношение к правительству...в местах своего проживания под вывеской исламской веры развращают простых людей и обманывают их.. .».555

Заявители особо настаивали на необходимости воздействия на муфтия М.Ш.Султанова, который, по их словам, был запуган угрожающими письмами новометодистов. Хотя, по их мнению, именно Духовное собрание должно было активно воспрепятствовать легализации крамольной деятельности мугаллимов - выпускников медресе «Мухаммадия».

Оценивая высылку казанских мударисов в Вологодскую губернию как положительное явление, консерваторы вместе с тем убеждали министра в недостаточно последовательной борьбе со смутой. «Вы взяли в гор. Казани одно только дерево революции, покрытое чалмой (имеются ввиду имамы Г.Баруди, С.Галеев , Г.Апанаев - Р.С.), а самые заразительные его корни, пустившие в землю ветки, Вы оставили. Эти ветки и есть мугаллимы, рассеившиеся по татарским деревням и вышедшие из вышеупомянутой «медресе - и - мухаммадие», где они образовались по программе турецких революционеров.. ,».556

Здесь интересно то, что к традиционным обвинениям джадидов в противоправной революционной деятельности, здесь добавились еще и утверждения об их скоординированной в международном масштабе подрывной работы, опоры на идеологию «младотурков», привлечению к учебному процессу иностранных преподавателей. Так, стали вырисовываться контуры опасного мирового «заговора» мусульман, что крайне встревожило высокие государственные инстанции. Департамент полиции 8 ноября 1908 г. направил казанскому губернатору отношение с копией данного заявления имамов, в котором просил сообщить дополнительные сведения о мугаллимах, так и о всех лицах упомянутых в нем. Аналогичные запросы были отправлены и в другие губернии, указанные в заявлении.

Нагнетание обстановки сопровождалось высказываниями некоторых членов черносотенных организаций об огромных успехах иноверческой противоправительственной пропаганды в Волжско-Камском крае, имевшей «младотурецкий» характер.557 Кроме того, в канцелярию губернатора продолжали поступать анонимные доносы о «наводящей смуту» политической деятельности преподавателей медресе «Мухаммадия», других представителей джадидского движения.

Поэтому М.В.Стрижевский 16 декабря 1908 г. просил Начальника КГЖУ: «...сообщить... по возможности в непродолжительном времени самые подробные и обстоятельные сведения о противоправительственной агитации и пропаганде среди мусульманства Казанской губернии...».

Практически сразу же полковником Калининым был отправлен в Казанский, Лаишевский, Спасский, Чистопольский и Мамадышский уезды губернии «мусульманин - сотрудник управления, заслуживающий доверия» для ознакомления « с деятельностью муалимов и распространением среди татарского населения панисламистскои пропаганды».

По нашему мнению, этим сотрудником являлся сторонник эсеров, выпускник Татарской учительской школы, ближайший сподвижник Г.Исхаки и Ф.Туктарова, любимец «светской» молодежи, журналист Исхак Бикчурин. В поле зрения жандармерии он попал во время арестов среди татарских социалистов-революционеров в 1906-1907 гг. Не выдержав давления следователей, интеллигентный и впечатлительный молодой человек в январе 1908 г. стал агентом КГЖУ под кличкой «Борис», в чьи задачи формально входила деятельность среди его соратников по татарской эсеровской группе.

Следует отметить, что КБикчурин имевший широкие связи среди мусульманской общественности, пользовавшийся безграничным доверием интеллигенции, сумел достаточно долго и довольно успешно проработать в штате управления. Однако, не выдержав душевных терзаний, он весной 1913 г. покончил жизнь самоубийством, так и оставшись не разоблаченным.560 Известно, например, что смерть И.Бикчурина оказала, тяжелейшее впечатление на Г.Тукая, искренне переживавшего безвременную и трагическую кончину своего товарища.

«Борис» был единственным агентом-мусульманином в начале 1908 г., поэтому, ему пришлось на время переключиться с социалистов-революционеров на новое перспективное направление - панисламистское движение. Со своим заданием он справился блестяще, представив начальнику КГЖУ подробный отчет, ставший основанием для первого политического расследования по панисламизму среди духовенства и предпринимательства.

Рапорт агента по своему содержанию совпадал с доносами «верноподданных» мусульман. Правда, в нем пресловутая «младотурецкая» пропаганда трансформировалась в распространение из Турции в Россию идей панисламизма, с каждым годом приобретающих все большее количество сторонников из числа татар. Имея общей целью, объединение единоверцев и создание единого мусульманского государства, представители этого движения стремятся к пробуждению национального чувства, обеспечению культурной автономии, подчинению системы конфессионального образования, что создает основу для противодействия русскому влиянию и миссионерской, русификаторской политике правительства. Громкая, впечатляющая преамбула рапорта содержала также утверждение о стремлении панисламистов заключить союз с мусульманами Туркестана и Кавказа, с образованием, впоследствии, всетюркской республики.

Основываясь на личных встречах и разговорах с молодыми преподавателями, наблюдений за их просветительской деятельностью, «Борис» сделал вывод о том, что их тактической задачей является завладение всеми нитями общественной жизни, и в первую очередь, приходскими медресе. При этом, мусульманское предпринимательство выступает своеобразным «социальным» инструментом с помощью которого панисламисты захватывают влияние, как в общине, так и в ее учебном заведении.

По мнению агента, последние, подчинив себе волю богатых попечителей, кардинально меняют учебную программу, заменяют старые арабские учебники на турецкие и татарские, и ведут, воспитание молодежи исключительно в панисламистском духе.

Похожие диссертации на Татарская буржуазия Российской империи: взаимодействие с обществом и властью

Взаимодействие власти, общества и органов правопорядка в конце XX - начале XXI веков в борьбе с преступностью : на материалах Республики Северная Осетия-АланияТохсыров, Владимир Гатаевич

Власть и общество в Прибайкалье в XVIII - начале XIX вв. (Административное устройство, правовой статус; проблемы взаимодействия и конфронтации) Черемных Елена Александровна

Власть, общество и еврейский вопрос в 80-е годы XIX века в РоссииВитенберг Майя Викторовна

Власть, общество, образование в 20-х гг. XX в. в Поволжском регионеВарламенков Виктор Николаевич

Общество, власть и образование в России в конце XIX - первой трети XX в. : на примере Мордовского краяКуршева Галина Александровна

Общество и власть в 30-е - 40-е гг. XX века: политика репрессий (На материалах Краснодарского края) Хачемизова Елена Хаджумаровна

Власть и общество на антибольшевистском Севере (1918-1920 гг.) Новикова Людмила Геннадьевна

Власть и общество: Мордовия в условиях реформ (Середины 1950-х - первой половины 1960-х гг.) Русеев Евгений Валерьевич

Власть и общество Мордовии в годы первой российской революции : 1905-1907 гг.Дулкин Олег Владимирович

Армия, власть и общество: военный фактор в политике Российской империиВолкова Ирина Владимировна