Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Административно - правовой статус территории.
1.1. Административное устройство и управление 37
1.2. Правовой статус воеводской и губернаторской власти. 79
Глава 2. Власть и общество: проблемы взаимодействия и конфронтации.
2.1. Взаимодействия и конфронтация общинных организаций городского населения и власти 123
2.2. Сотрудничество и конфликты сельских миров с властью... 166
ЗАКЛЮЧЕНИЕ 210
ЛИТЕРАТУРА 217
ПРИЛОЖЕНИЯ
- Административное устройство и управление
- Правовой статус воеводской и губернаторской власти.
- Взаимодействия и конфронтация общинных организаций городского населения и власти
Введение к работе
XVIII в. являлся сложным и противоречивым периодом в истории нашего государства. Феодализм вступил в стадию разложения, в его недрах начал складываться капиталистический уклад.
Россия уже в начале XVIII в. приобретает черты унитарного государства, в основу территориальной организации которого положен исключительно административный принцип, не учитывающий национально-этнические факторы. Неизбежные реформы Петра I завершили наметившуюся незадолго до этого тенденцию замены государственной машины сословно-представительной монархии абсолютистским бюрократическим аппаратом власти.
Неготовность русского общества к кардинальным изменениям феодального строя привела к тому, что государство вынуждено было постоянно поддерживать отмирающие отношения, искать новые резервы, чтобы продлить жизнь старым социально-экономическим отношениям. В целом, политика русского абсолютизма была направлена на сохранение социального равновесия в обществе.
Актуальность темы исследования. История государственного управления и взаимоотношений власти и общества в России в настоящее время относятся к числу самых актуальных тем отечественных гуманитароведения. Масштабные перемены, произошедшие в России в конце XX столетия, коснулись практически всех сторон жизни государства и общества как в России в целом, так и в конкретных регионах. Политика государственного управления всегда была направлена на поиски оптимальных, с точки зрения власти, моделей взаимоотношений центра и периферии. Сегодня проблема территориальной организации приобрела особую актуальность в связи со становлением новой государственности, определением ее внутренней структуры и взаимоотношений между ее частями.
На огромном пространстве, занимаемом Россией, исторически сложились территории, имеющие свои особенности. Такие районы фигурируют в виде
административных единиц, имеющих политическое значение; у населения этих территорий проявляется тенденция к групповой солидарности. Однако на всех этапах территориального формирования империи и организации последующих этапов ее хозяйственного освоения, политического взаимодействия с вновь присоединенными землями, перед правительством, в качестве одной из важнейших, стояла задача организации местного управления и административного устройства.
В настоящее время в управленческую практику вернулись многие элементы досоветской эпохи, в том числе институт губернаторства. Последовательность, характер и причины данного процесса предстоит изучить будущим поколениям исследователей. Но сам факт возрождения этого звена управления породил повышенное внимание современных исследователей к историческому опыту организации власти императорской России. Оно позволяет не только реконструировать конкретные исторические явления, показать их значение и роль в истории государства, но и ответить на многие актуальные вопросы, поставленные развитием внутриполитических процессов в наши дни.
Политический аспект районирования охватывает проблемы соотношения государственных и региональных интересов, взаимоотношения центра и периферии, столицы и провинции, «власти» и «общества» в каждой единице общественной территориальной структуры.
История взаимоотношений власти и общества является одной из главных сторон политической жизни Российского государства. Отношения между сибирскими «обществами» и властями, при всей их специфичности, следует рассматривать как часть общероссийского политического строя. Изучение исторического опыта формирования и деятельности городских и сельских обществ, как основных составляющих сибирского общества в рассматриваемый период, на окраинах Российской империи, несомненно является актуальным. Современное состояние общества и государства ставит перед исторической наукой задачу обобщения накопленного опыта и на его основе прогнозирование дальнейших путей общественного развития. Поэтому изучение исторического
опыта их взаимоотношений приобретает общественно-политическую актуальность и практическую значимость. Это определило сферу научных интересов автора диссертационного исследования и обусловило выбор данной темы.
Необходимым условием раскрытия темы, определения круга подлежащих изучению вопросов является точное определение объекта и предмета исследования. Объектом исследования выступает административно-правовой статус сибирских территорий и система организации власти на местах. Предметом исследования являются отношения между властью и обществом, а именно, область концентрации взаимодействия и конфронтации общинных организаций городского и сельского населения с властью в Прибайкалье в XVIII - начале XIX вв. Необходимо отметить, что сибирское общество XVIII в. в полном смысле еще не сложилось и было представлено общинными организациями городского населения и сельского мира.
По существу, основное направление политики правительства в этом регионе было характерно и для всей Сибири. Хотелось бы особо подчеркнуть, что настоящая работа не ставит перед собой задачу всестороннего освещения управления Прибайкальем. Поскольку автора настоящего исследования привлекала, в первую очередь, область взаимоотношений общества с местной и центральной администрацией, рассматривались далеко не все стороны деятельности и функции общин и властей, а лишь та весьма обширная сфера, в которой их интересы пересекались. Так, вне поля зрения остались механизмы передачи в общине от поколения к поколению трудовых навыков, традиций, эстетических принципов; многие проблемы духовной жизни миров затрагиваются лишь попутно. За рамками исследования остаются существенные, но требующие самостоятельного изучения вопросы и специального управления: земель Кабинета, церковного, управления войсками на территории края, вопросы управления коренным населением, заселяющим территорию Прибайкалья, именно их взаимоотношения с властью и многие другие.
Степень изученности темы. Объективная оценка вопросов диссертации потребовала привлечения широкого круга исторической литературы.
Можно выделить несколько этапов в развитии историографии темы, которые совпадают с периодизацией истории дореволюционной России, советского и постсоветского общественного развития.
Тема исследования имеет обширную историографию. Наличие общих историографических обзоров дореволюционной и советской литературы в трудах В. И. Межова , Л. М. Горюшкина, Н. А. Миненко и В. Г. Мирзоева , обзоров литературы по отдельным проблемам позволяют в ряде случаев избежать подробного анализа выявленных работ. В целом, исследователей, в первую очередь, интересовали государственные и местные учреждения как таковые, нормы, регулировавшие общественную жизнь, устройство управления, правительственная регламентация городской жизни и сельской. Нередко авторы делали экскурсы в историю губернских и земских учреждений, чтобы понять и оценить их современное состояние и определить их перспективы в будущем.
Первые обобщающие научные труды и публицистические работы, посвященные изучаемой проблеме, относятся ко второй половине XIX в. Исследователей, в первую очередь, интересовали государственные и местные учреждения как таковые, нормы регулировавшие общественную жизнь, устройство управления, правительственная регламентация городской и сельской жизни.
Сама постановка вопроса о местном управлении и юридический анализ ее структуры является заслугой государственной школы. Историки этой школы отмечали сильную форму государства в России в XVII - XVIII вв., но слишком идеализировали ее, утверждая, что все преобразования внутриполитического характера исходили только от государственной власти, не учитывая изменений в социально-экономической сфере.
1 Межов В. И. Сибирская библиография. Указатель книг и статей о Сибири. - СПб., 1891. - Т. 1- 3.
2 Горюшкин Л. М., Миненко Н. А. Историография Сибири дооктябрьского периода. - Новосибирск: Наука,
1984. - 317 с; Миненко H. А. Историография Сибири (XVIII в.). - Кемерово: Кн. изд-во, 1963. - 263 с.
Проблеме Российской государственности посвятил свои исследования известный историк права А.Д. Градовский3, работы которого оказали большое влияние на труды последующих исследователей истории областных учреждений. Труды Н. М. Коркунова примечательны тем, что в них нашла отражение важнейшая проблема пореформенного государственно-правового развития России - все углубляющееся противоречие между государственной властью и различными социальными слоями общества, в частности им подробно рассматривается городское и сельское управление4. В исследовании профессора А. Лохвитского рассматривается история губерний на протяжении XVIII в. Автор видит два основных периода ее развития, утверждая, что в царствование Петра I губерния имела чисто податное значение для государства, а во время екатерининского правления «появилась губерния как нечто, имеющее свою жизнь, свои интересы, свое управление, своих представителей»5. При этом он совершенно не затрагивает вопросов практической реализации реформы.
В 1864 г. И. Е. Андриевский в своей докторской диссертации подробно рассмотрел эволюцию должностей наместника, воеводы и губернатора. Сравнивая реформы середины XIX в. с екатерининскими преобразованиями, он пришел к выводу, что русское общество не было еще готово к участию в местном управлении. Поэтому в основу «Учреждений» 1775 г. было положено прочнейшее начало централизации всей системы губернских учреждений. Он отмечает, что все благие намерения императрицы: провести в управление государственные начала, осуществить разделение властей, ввести строгую ответственность всех должностных лиц, встретили непреодолимые препятствия со стороны безразличного к государственным делам общества6.
Представители государственной школы занимались не только вопросами, касавшимися администрации, но и городского управления. К таким исследованиям относится работа И. И. Дитятина. В ней отмечается влияние административной реформы на развитие городов в России, подчеркивается, что
3 Градовский А. Д. История местного управления в России. - СПб., 1899.
4 Коркунов Н. М. Русское государственное право. - СПб., 1899.
5 Лохвитский Л. Губерния, ее земские учреждения. - СПб., 1864. Ч. 1. С. 399.
6 Андреевский И. Е. О наместниках, воеводах и губернаторах. - СПб., 1864.
она в корне изменила значение городовых магистратов, как органов по управлению городским населением: купцами и ремесленниками.
В дореволюционный период история региона привлекала внимание авторов различных идейных течений. Интерес правящих кругов к Сибири, практические задачи управления краем породили официальное направление в литературе, представители которого (Н. Щукин, Ю. Гагемейстер) вышли, в основном, из
среды чиновников, связанных с Сибирью . Работы этих авторов носят, в основном, обзорно-описательный характер, а политика царизма идеализируется.
Государственная школа во многом оказала влияние на представителей буржуазной историографии. Наиболее крупным явлением сибирской дореволюционной историографии стал труд В. И. Вагина, в котором тема политики в отношении восточных окраин России преломляется через призму ревизии и преобразований М. М. Сперанского. В богатом новыми архивными материалами исследовании анализируются причины неудач административных изменений начала XIX в. Автор детально характеризует общее положение Сибири в рассматриваемый период, прослеживая дальнейшую судьбу «Сибирского учреждения», отмечая его слабые стороны, в частности, несостоятельность принципа бюрократической коллегиальности, затрагивая тему борьбы чиновничьей и купеческой партий. В целом, благотворно оценивая влияние М. М. Сперанского на местное общество9.
Солидарность с Вагиным в плане оценки воздействия Сперанского на сибиряков высказал представитель демократического направления в историографии А. П. Щапов . Он весьма мрачными красками изобразил состояние сибирского общества в начале XIX в., отметив, что в основе конфликта чиновничьей и купеческой «партий» лежали торговые интересы. В отличии от представителей государственной школы, главным фактором в истории считал народ и свое понимание истории России трактовал как столкновение народа с
7 Дитятин И. И. Устройство и управление городов России. В 2 т. - СПб., 1875-1877.
8 Щукин H. Сибирские воеводы. Из старинной Иркутской хроники. - Иркутск, Б. г. -16 с; Гагемейстер Ю.
Статистическое обозрение Сибири. В 3 т. - СПб., 1854.
4 Вагин В. И. Исторические сведения о деятельности графа Сперанского в Сибири с 1819 по 1822 гг. - СПб.,
1872.
10 Сочинения Щапова А. П. В 3 т. - СПб., 1908.
государством. Одним из первых среди историков А. П. Щапов заинтересовался крестьянским общественным сознанием, пишет о крестьянском мире, об общинной традиции.
Острая полемика, развернутая во второй половине XIX в. о путях развития Сибири, направленная против колонизации, за отмену ссылки в Сибирь производила немалое впечатление на развивающееся общественное мнение. Ядринцев Н. М. дал критическую оценку системы управления краем с XVII в. и до Сперанского включительно, отметив, что основные цели «Сибирского учреждения» оказались не достигнутыми вследствие недостатков непосредственно самого «Учреждения» '.
Заметным явлением в дореволюционной историографии этой проблемы является двухтомный труд С. Прутченко, посвященный истории организации управления Сибирью . Именно взгляды Н.М. Ядринцева оказали значительное влияние на его работу. Неурядицы по управлению Сибирью он объяснял неспособностью правительства в комплексе учесть своеобразие местных условий, нежеланием опереться на поддержку общества и стремлением добиться желаемого чисто бюрократическим путем. Несомненным достоинством двухтомного исследования является его обширная источниковая база.
В конце XIX в. был завершен Н. Н. Оглоблиным великолепный археографический четырехтомный труд, ставший основой для дальнейших монографических исследований1 . Это важнейшее справочное издание по наиболее богатому фонду сибирских архивных материалов не утратило своего значения и сегодня.
В сибиреведческом аспекте это направление наиболее яркое отражение нашло в исследованиях В. К. Андриевича14. В своих трудах он затрагивает проблемы административного разделения Сибири, местную администрацию в
" Ядринцев Н. М. Сибирь как колония. - СПб., 1892.
12 Прутченко С. Сибирские окраины. В 2 т. - СПб., 1899.
11 Оглоблин H. Н. Обозрение столбцов и книг Сибирского приказа (1592 - 1768). - В 4 ч. - М., 1895 - 1901.
14 Андриевич В. К. Исторический очерк Сибири по данным представленным ПСЗ. В 4 т. - Иркутск, 1886-1889;
Он же. История Сибири в н. XIX в. - СПб., 1889; Сибирь в XIX столетии. В 2 т. - СПб., 1889.
XVIII - XIX вв. и многие другие вопросы. Выводы автора делаются на основе
нормативных материалов Полного Собрания Законов.
Исследование И. Блинова, так же как монография И. Е. Андриевского, посвящена эволюции должности губернатора на протяжении двух веков (XVIII -
XIX вв.)15. Основное внимание в своей работе уделяет деятельности
губернатора: финансовой, военной, судебной, полицейской; отношению к
самоуправлению; соотношению функций губернатора и генерал-губернатора.
Анализируя законодательство XVIII в., автор приходит к выводу, что
непосредственным начальником губернии был губернатор, а генерал-губернатор
лишь осуществлял правительственный надзор за соблюдением правосудия и
исполнением распоряжений центральной власти на местах. В своем исследовании
И. Блинов делает выводы исключительно на тексте законов.
Работа А. А. Кизеветтера16 отличается не только глубоким знанием законов, но и привлечением широкого круга разнообразных архивных документов. Он считает, что включение в круг административной деятельности губернских и уездных учреждений, отправления правосудия, распространения просвещения отвечает интересам самого местного общества.
Таким образом, в дооктябрьский период тема административной политики российского правительства привлекла внимание авторов различных идейных течений. Досоветскими исследователями были введены в научный оборот некоторые нормативные и делопроизводственные источники, мемуары, документы эпистолярного жанра, высказаны общие замечания об окраинной политике и намечены некоторые подходы к теме. На примере Прибайкалья, интересующие нас вопросы затрагиваются, в основном, в связи с личностью М.М. Сперанского, Сибирь выступает у исследователей, прежде всего, полем для приложения реформаторских усилий высокопоставленных администраторов, а не объектом исследования. В целом наиболее крупные работы дореволюционных
15 Блинов И. Губернаторы. Историко-юридический очерк. - СПб., 1905.
16 Кизеветтер А. А. Местное самоуправление в России. - Петроград, 1917.
сибирских историков лишь фиксируют наиболее значимые изменения в региональном управлении и сохраняют значение как справочные издания.
Советской исторической науке принадлежит научная трактовка истории присоединения Сибири к России и истории населяющих ее народов с конца XVI и до середины XIX в. В своем развитии она проходит несколько условных периодов. Становление основной проблематики осуществлялось в советском сибиреведении в 1920 - 30-х годах. В этот период исследователи уделяли особое внимание нескольким узловым проблемам истории региона, прежде всего это история коренных народов Сибири. В конце 20-х гг. Бахрушин С. В. в своих работах исследовал Сибирь XVII в.: процесс колонизации региона, административное делопроизводство, путем глубокого изучения сохранившихся архивных документальных материалов. Наибольшей разработке подверглась история бурятского и якутского народов, это крупные работы таких исследователей, как Окладников А. П., Кудрявцев Ф. А.17. Воссоздание истории отдельных народов Сибири ввело в научный оборот огромный свежий фактический материал. Трудность изучения первого периода заключается, помимо всего прочего, в определенной узости источниковой базы. В это время создано не мало интересных работ. Прежде всего это исследования посвященные истории и географии крупнейших регионов Сибири (Прибайкалье, Зауралье, Приенисейский и Красноярский край) и исследования об отдельных городах - Иркутск, Верхнеудинск, Енисейск, Красноярск и т. д. Труды выполнены в основном на материалах Г. Ф,. Миллера, П. А. Словцова и некоторых других дореволюционных исследователей. Во время гражданской войны в Сибири были потеряны часть архивных документов по истории XVII - XVIII вв. и значительно сократился доступ к дореволюционным изданиям. Административная политика российского правительства на сибирских окраинах огромного государства в этот период изучалась весьма слабо. Исключением являются работы той поры С. В. Бахрушина, которые вводили в науку целый ряд новых неизвестных документов
17 Окладников А. П. Очерки по истории западных бурят-монголов XVII - XVIII в. - Л., 1937; Кудрявцев Ф. А.
История бурят-монгольского народа от XVII в. до 60-х гг. XIX в. - М. -Л., 1940.
18 Кудрявцев Ф.И. От казачьего зимовья до Советского Иркутска (1652 - 1920). - Иркутск, 1940; Гирченко В.
Основание и начальная история г. Верхнеудинска // Жизнь Бурятии. Верхнеудинск, 1925. -№ 9-12.
Сибирского приказа . Исследователь был одним из первых, кто поставил вопрос о мирском городском самоуправлении в Сибири, тем самым значительно подорвав идею о сугубо военном, правительственном характере первых русских городов. Он ярко обрисовал картину воеводских злоупотреблений и некоторые выступления городского населения против власти.
Во второй период 1940 - 1960 г. значительно расширяется источниковая база исследований. С классовых позиций подошли к изучению внутриполитических проблем России XVIII в. современные историки. Работа Ю. В. Готье, представителя старшего поколения советской историографии, выполнена на базе огромного фактического материала центральных губерний и, в частности, включает данные по Сибири . Выделяя три основных этапа в деятельности правительства по реорганизации местной административной системы, он отметил, что вначале были предприняты незначительные изменения состава местной администрации, не затронувшие общей структуры провинциальных учреждений. В этот период правительство идет по пути частичного улучшения отдельных отраслей местного управления.
Следующий этап - с 1767 по 1775 гг., время реализации некоторых идей, возникших в ходе работы Уложенной комиссии, предложенных ее депутатами от разных сословий и учреждений.
Третий этап начинается с издания «Учреждений для управления губерний Всероссийской империи» основы всех дальнейших преобразований в области внутренней политики.
Готье Ю. В. считал, что Сибирь в XVIII в. ничем не отличалась в области управления от других губерний, и своеобразие ее заключалось лишь в отдаленности от центра. В целом работа Ю. В. Готье до конца 1950-х гг. оставалась единственным фундаментальным исследованием внутриполитических реформ XVIII столетия.
19 Бахрушин С. В. Очерки по истории колонизации Сибири в XVI - XVII вв. - М., 1927.
70 Готье Ю. В. История областного управления в России от Петра I до Екатерины П. - М - Л., 1941.
В послевоенные годы определилось новое направление в изучении проблемы присоединения Сибири. Оно заключалось в том, что основой развития производительных сил Сибири после ее присоединения к Российскому государству признавалось сельское хозяйство русских земледельцев. В связи с этим в 1950 - 1960-е гг. характерным моментом являлось пристальное внимание к истории крестьянства, при этом проблема городского самоуправления нередко выпадала из поля зрения исследователей.
Несомненный интерес представляет фундаментальный труд В. Н. Шерстобоева. Двухтомная работа относится к социально-экономическим исследованиям отдельных районов Сибири XVIII в., Илимского края в частности, как одного из интереснейших районов Восточной Сибири21. На его страницах приведены данные о времени и обстоятельствах возникновения городов и острогов в этом регионе, населении, автору удалось показать процесс складывания сословных корпораций в их взаимоотношениях с казенными властям. Основное внимание В. Н. Шерстобоева, в силу господствовавшей тогда концепции, было обращено на деревню, на крестьянство; город же в основном рассматривался как военно-административный центр.
Крестьянская община как важный элемент общественной жизни дореволюционной России подвергалась активному изучению в советской историографии. Прежде всего происходит значительное расширение источниковой базы. Несомненный интерес вызывает ряд монографий этого периода, посвященных изучению вопроса положения русских крестьян Восточной Сибири. Это работы Ф. Г. Сафронова Ю. В. Кожухова , в которых рассматривались вопросы крестьянского самоуправления, функции волостных правлений, земских судов. Деятельность многих учреждений носила формально-бюрократический характер, а чиновники имели неограниченные возможности для всякого рода злоупотреблений. Особо отмечалось, что в Восточной Сибири остро ощущался недостаток образованных и опытных чиновников.
21 Шерстобоев В. Н. Илимская пашня. В 2 т. - Иркутск, 1949 - 1957.
22 Сафронов Ф. Г. Русские крестьяне в Якутии (XVII - н. XX вв.). - Якутск, 1961. - 495 с.
23 Кожухов Ю. В. Русские крестьяне Восточной Сибири в п. п. XIX в. (1800- 1861). -Л., 1967.-383 с.
Монографическое исследование Ф. Г. Сафронова о Якутске до сих пор не утратило своего значения.
50-е гг. ознаменованы выходом ряда работ по специальным вопросам. В это время выходит фундаментальное двухтомное издание «История Бурят -Монгольской АССР» , освещающее вопросы присоединения Бурятии к России, заселения и хозяйственного освоения края, феодальные отношения в русской деревне и полуфеодальные в бурятском улусе, общественный строй русского населения и коренного. Вопросом присоединения Бурятии к России также занимается Е. М. Залкинд . Его монография выполнена на большом фактическом материале, рассматривающем причины сближения между бурятами и русскими. Автор обозначил ряд моментов, по которым это стало возможным: оживление экономической жизни Восточной Сибири после прихода русских расширило возможность обогащения для князцов и шуленг; крепнувшая и все более обособлявшаяся от народа верхушка бурятского общества нуждалась в установлении прочной власти, убедившись в том, что российская политика не посягает на их власть над улусными людьми, а наоборот, в целях исправной уплаты ясака и скорейшего установления мира во вновь осваиваемых областях содействуют ее укреплению, они переходят на службу самодержавию.
Большим событием в советской историографии в 1960-е годы является издание многотомного коллективного труда «История Сибири» , в нем интересующий нас вопрос нашел отражение в разделах второго тома. Однако ее авторы приводят лишь краткое описание схемы административно территориального деления, в общих чертах описывают управление Сибирью в 20-80 гг. XVIII в.: административное, органы городского и сельского управления.
В это же время можно отметить диссертационное исследование Л. С.
Рафиенко, в котором были рассмотрены вопросы структуры государственного
аппарата на местах во всех его звеньях - от губернатора до приказчика, дана
,
24 История Бурят- Монгольской АССР. В 2 т. Т. 1. - Улан-Удэ, 1954.
25 Залкинд Е. M. Присоединение Бурятии к России. - Улан-Удэ, 1958.
26 История Сибири. В 5 т. Т. 2. - Л., 1968.
характеристика городского управления в Сибири обозначены вопросы, требующие дальнейшей разработки . Позднее опубликованы ее многочисленные работы с привлечением архивных материалов, ранее не известных, с детальным рассмотрением компетенций сибирского губернатора, инструкции, данной ему в 1741 г. , с анализом функционирования управления сибирских городов.
В 1970 - 1980-х гг. вопросами крестьянской общины в Сибири продолжают заниматься ряд исследователей, такие как М. М. Громыко, В. В. Рабцевич, Т. С. Мамсик, Н. А. Миненко и др.
М. М. Громыко в своих работах обращает внимание на сибирскую общину, «мир», рассматривая как сельскую ее форму, так и волостную. Особо отмечая, что на территории Сибири не удается проследить последовательность смены этих форм. Автор отмечает особенности сибирской русской общины - ее характер, функции, структуру применительно к периоду XVIII — первой половине XIX вв. Вводит в научный оборот огромный фактический материал местных фондов, главным образом, судебных изб и воеводских канцелярий, также материалы ревизии государственных имуществ, ответов на программу Географического Общества и описания наблюдателей и путешественников, что является ценным
источником по данной теме .
Вопрос об отношении крестьян к «мирским» обязанностям не раз вставал перед исследователями в связи с изучением проблемы управления. Вопросом общинного самоуправления и взгляда крестьян не «мирскую» должность занималась Т. С. Мамсик, на примере общин, приписанных к Колывано -Воскресенским горным заводам. Источниковой базой послужили документации архивных фондов местных сибирских учреждений XVIII в., в частности земских изб, Канцелярии Колывано - Воскресенского горного начальства. В монографии Т.
37 Рафиенко Л. С. Управление Сибирью в 20-80 гг. XVIII в. Автореф. дис. на соиск. степени канд. ист. наук. -
Новосибирск, 1968. - 31 с.
"8 Рафиенко Л. С. Города Сибири в общей системе городского управления России в 40-80 гг. XVIII в.// Вопросы
истории социально экономической и культурной жизни Сибири. - Новосибирск, 1975; Компетенция
сибирского губернатора в XVIII.// Русское население Поморья и Сибири. - М., 1973.
14 Громыко М.М. Сельская община в Сибири XVIII - п. п. XIX вв./ Бахрушинские чтения. 1973. Вып. 2.
Вопросы истории досоветского периода. - Новосибирск, 1973. - С. 22 - 35.; Она же. Территориальная
крестьянская община в Сибири (30-е гг. XVIII - 60-е гг. ХІХв.). / Крестьянская община в Сибири XVII - н. XX
вв. - Новосибирск, 1977. - С. 33 -97.
С. Мамсик впервые дается всесторонний анализ социальной сущности побега, рассматривается состав беглых, способы существования в побеге, взаимоотношения беглых с крестьянской средой. Работа содержит богатый материал о судьбах отдельных крестьян и о быте приписной деревни, исследованный в местных архивных фондах30.
Большой интерес представляют работы В.В. Рабцевич, которая обратилась к проблеме роли крестьянской общины в системе местного управления как института, призванного быть противовесом господствующей политической организации. Крестьянский «мир» как орган зависимого крестьянства представлял собой как бы инородное тело в государственном управлении. Сосуществование таких антагонистических институтов было возможно лишь при выполнении одним подсобной, вспомогательной роли. Местный аппарат абсолютизма стремился детально регламентировать общинное самоуправление Л Она же подробно рассматривает административное устройство на примере городов Сибири. В ряде статей анализируются различные аспекты истории сибирского города, особо выделяются их особенности, рассматривается совокупность учреждений местного государственного аппарата. В работах автора широко используются источники разнообразного характера, хранящиеся в местных архивах - это опубликованные указы правительства, распоряжения губернских властей, отчеты органов городского самоуправления32.
Крупным явлением советской историографии, логически завершенным, является фундаментальный труд с результатами исследований проблемы крестьянства в Сибири33. В нем рассматриваются вопросы, касающиеся: функции общины, ее права и обязанности; правительственная политика по отношению к
Мамсик Т. С. Общинное самоуправление и взгляд крестьян на «мирскую» должность. / Крестьянская община в Сибири XVII - н. XX вв. - Новосибирск, 1977. — С. 151 - 178; Она же. Побеги как социальное явление. Приписная деревня Западной Сибири в 40-90-е гг. XVTII в. - Новосибирск, 1978.
31 Рабцевич В. В. Крестьянская община в системе местного управления Западной Сибири (1775 - 1825 гг.) /
Крестьянская община в Сибири XVII - н. XX вв. - Новосибирск, 1977. - С. 126 - 150.
32 Рабцевич В. В. Государственные учреждения дореформенной Сибири. - Челябинск, 1998; Она же. Сибирский
город в дореформенной системе управления. - Новосибирск, 1984.; Она же. Провинциальный город в
региональном управлении России нового времени (XVIII - XIX вв.) // Вестник Челябинского ун-та. - 1998. -
№1.-С. 7-19. и др.
33 Крестьянство Сибири в эпоху феодализма. - Новосибирск, 1982. - 504 с.
ней, а именно государственное законодательство о крестьянах, развитие системы управления, классовая борьба крестьянства и многие другие моменты.
С 1980-х гг. максимальный интерес стал проявляться к истории городов, их управления и самоуправления. С этого времени появляются публикации новых документальных источников по истории городов Сибири34, налаживается издание сериала сборников, посвященных проблемам сибирских городов конца XVI -начала XX вв. . В этот период шире начинают привлекаться и издаваться различные письменные источники, которые хотя и были известны, тем ни менее использовались весьма слабо.
Безусловно, необходимо отметить значительный вклад в изучение поставленной проблемы Г. Ф. Быкони, который детально, с интересными комментариями, рассмотрел этапы административно - территориального деления и местное управление Восточной Сибири XVIII - начала XIX столетий36.
Монографии Д. Я. Резуна занимают достойное место в сибиреведческой историографии. Автор большое внимание уделяет вопросам истории сибирских городов XVI - XVIII столетий, дает оценки взглядам на историю возникновения развития сибирских городов, существовавшим в русской исторической литературе. Д. Я. Резун исследует генеалогии сибирских фамилий, причем не только историческое происхождение фамилий, сколько их историческое бытование. Им, впервые, широко рассматриваются биографии и фамилии представителей сибирского казачества, а также категории граждан, прослеживается роль социальных и территориальных факторов в закреплении сибирских традиций, на представителях Западной Сибири.
В связи с изучением политики самодержавия в отношении народов Сибири в XIX в. вопросы административного устройства и статуса Восточной Сибири ставились и решались в крупных работах Л. М. Дамешека. В них
34 Описание Иркутского наместничества 1792 г. - Новосибирск, 1988; Городу Красного Яра. Документы и
материалы по истории Красноярска XVII - п. п. XIX вв. - 1981 - 1986. - Кн. 1-2.
35 Города Сибири (Экономика, управление, и культура городов Сибири в досоветский период). - Новосибирск,
1974; Города Сибири (Эпоха феодализма и капитализма) - Новосибирск, 1978.
,6 Быконя Г. Ф. Русское неподатное население Восточной Сибири в XVIII - XIX вв. Формирование военно-бюрократического дворянства. - Красноярск, 1985.
сделан анализ политических институтов самодержавия в Сибири, а также обстоятельно изучено административное деление территорий, на которых
проживало инородческое население .
Особое место в современной историографии Сибири, в постсоветский период, принадлежит работам А. В. Ремнева, посвященным административной политике самодержавия в отношении Сибири в первой половине XIX вв., имеющим под собой солидную источниковую базу38. В них рассматривается правительственные подходы к формированию административно — территориального деления Сибири, проекты в сфере реорганизации системы управления и их реализация, кадровая политика самодержавия. Основой для написания работ послужили материалы, касающиеся Западной Сибири, а вот Восточная Сибирь затронута в меньшей степени. Хотя это характерно для большинства рассмотренных работ.
Большой интерес представляют исследования М. О. Акишина, исследующего вопросы социально-политической истории региона. В своих работах он обращается к проблеме отношений государства и сибирского общества, рассматривает реформы власти: воеводское управление, губернскую и провинциальную реформы, фискальную и социальную политику, проводимую в Сибири. В монографии используются обширные архивные материалы и законодательная база39. Это также касается ряда его статей, посвященных вопросам городских реформ Петра І в Сибири, где делается вывод, что в результате петровской городской реформы власть на сибирских посадах прочно закрепилась в руках местных богатеев, городское самоуправление XVIII в было скорее олигархией, чем демократией, но это не мешало активной деятельности городского самоуправления выполнять свои функции. Им также рассматривается изменение в сіруктуре управления и составе губернаторов и воевод Сибири, которые произошли в 1727 - 1764 гг. и вопрос о том, насколько соответствовало
37 Дамешек Л. М. Царизм и народы Восточной Сибири в к. XVIII - п. п. XIX вв. - Иркутск, 1973. - 220 с; Он же.
Ясачная политика царизма в Сибири в XIX - н. XX вв. - Иркутск, 1983. - 136 с.
38 Ремнев А. В. Самодержавие и Сибирь. Административная политика в п. п. XIX в. - Омск, 1995. - 236 с.
14 Акишин М. О. Полицейское государство и сибирское общество. Эпоха Петра Великого. Новосибирск, 1996. -223 с. Он же. Городские реформы Петра I в Сибири. // Гуманитарная наука в России: соровские лауреаты. -М., 1996.-С. 12- 23. и др.
реакционное законодательство государственному опыту правителей Сибири. Источниковой базой является законодательство о полномочиях и службе местных властей, кадровая документация центральных и местных органов управления40.
Что касается современной историографии, то из крупных работ нельзя не назвать монографию В. А. Александрова и Н. Н. Покровского которая рассматривает отношения власти и общества в Сибири в XVII в., которые имели свою специфику на общероссийском фоне . Авторами исследуются крестьянские общинные органы, община служилых, ямщиков, казачья и войсковая организация, их взаимоотношения с правительственным воеводским управлением. Особое внимание уделяется исследованию политического общественного сознания сибиряков в XVII в.
Только в последнее время наметилась тенденция к комбинированному изучению нормативных актов, государственных учреждений и социальных структур общества в рамках единого исследования.
Особо хотелось бы отметить ряд новейших трудов по истории Сибири, как общих, так и интересующего нас периода. В первую очередь, это «Власть в Сибири XVI - начала XX вв.»,42 где представлен справочный материал о регионе: перечень Сибирских губернаторов с краткой биографией, всех местных органов управления, что является весьма ценным для современной историографии.
Не менее интересной работой представляется монография Шахерова В. П. о городах Восточной Сибири в XVIII - первой половине XIX вв.43. Это, пожалуй, одна из немногих работ, посвященная конкретно Восточной Сибири. И, конечно, коллективная монография, посвященная городу Иркутску - «Иркутск в панораме веков».44 В ней. отражена эволюция развития города, общества, становление городского самоуправления и многие другие моменты.
Акишин М. О. Сибирские губернаторы и воеводы 30-60-х гг. XVIII в. //Вопросы социально-политической истории Сибири. Бахрушинские чтения 1997. - Новосибирск, 1999. - С. 52 - 68.
41 Александров В. А., Покровский Н. Н. Власть и общество Сибири в XVII в. - Новосибирск, 1991.
42 Власть в Сибири XVI- н. XX вв. Межархивный справочник. - Новосибирск, 2002. - 296 с.
4' Шахеров В. П. Города Восточной Сибири в XVIII - п. п. XIX вв.: очерки социально-экономической и
культурной жизни. - Иркутск, 2001.
44 Иркутск в панораме веков. Очерки истории города /Под ред. Л. М. Дамешека, - Иркутск, 2002. - 512 с.
Компаративный анализ процесса формирования имперской модели управления окраинами России проводится в монографии И. Л. Дамешек. В ней рассматривается проблема инкорпорации окраин в общегосударственную систему административного устройства. Основное внимание уделяется определению места Сибири в имперском административном механизме начала XIX столетия45.
Подводя итог можно отметить, что административный аспект окраинной политики и внутренних отношений власти и общества, в особенности, ни в дореволюционной, ни в советской и постсоветской историографии не был достаточно полно изучен, а затрагивался исследователями эпизодически, по ходу изучения других проблем.
Все вышесказанное позволяет с достаточным основанием утверждать, что исследования историков, историков права, юристов и других представителей гуманитарных наук, изучающих историю Сибири, можно рассматривать как опорную базу для изучения поставленной нами проблемы. Ряд вопросов о специфических формах территориальной организации Сибири, в частности Прибайкалья, структуре и механизме управления, особенностях самоуправления городского и сельского населения уже поставлен в отечественной историографии. Однако комплексное изучение политики самодержавия в области административно - территориального устройства Сибири, общинных организаций городского и сельского населения не повлекло за собой рассмотрения конкретного механизма взаимоотношений власти и общества, а также аспектов их деятельности, которые остаются неизученными. В подробном изучении нуждается этот вопрос в комплексном рассмотрении: губерния - город — село. Исследование этого комплекса проблем позволит устранить несоответствия в степени научной разработки отдельных аспектов, возможно, по новому рассмотреть проблему в целом.
Дамешек И. Л. Сибирь в системе имперского регионализма (компаративное исследование окраинной политики России в п. п. XIX в). - Иркутск, 2002. - 208 с.
Цель и задачи исследования. Актуальность и степень изученности темы определили цели и задачи диссертационной работы. Цель - провести комплексное исследование проблемы административной политики российского правительства по отношению к региону (на примере Прибайкалья) и тех взаимоотношений, которые существовали здесь между властью и обществом на протяжении XVIII -начале XIX вв.
Достижение цели предполагает решение следующих конкретных задач:
показать эволюцию системы управления регионом, а также общие закономерности и особенности процесса включения Восточной Сибири в общероссийскую административно - политическую систему;
на данной основе выявить вопрос о правовом статусе воеводской и губернаторской администрации;
- рассмотреть взаимодействие государственных институтов власти и органов
общественного самоуправления;
- проанализировать роль общинных организаций городского и сельского
населения в системе местного управления.
Хронологические рамки исследования охватывают XVIII - начале XIX вв. Выбор нижней границы определяется первым глобальным изменением территориального устройства России. Это начало становления империи и первая областная реформа Петра Великого, ознаменовавшая учреждением Сибирской губернии.
Верхняя граница исследования - начало XIX в. - этот период является предшествующим знаменитым преобразованиям М. М, Сперанского (1822 г.) положивших начало законодательному оформлению теории и практики имперского регионализма в России. Непосредственно реформа и изменения последовавшие в результате не рассматриваются в данной работе, т.к. этому вопросу уделялось достаточное внимание в отечественной историографии.
На наш взгляд, очерченные выше хронологические рамки позволяют наиболее полно изучить многочисленные аспекты деятельности местных
учреждений и проследить взаимоотношения между властью и обществом на протяжении всего изучаемого периода.
Территориальные рамки исследования ограничены одним регионом Восточной Сибири - Прибайкальем. Данный регион выбран не случайно. Автору хотелось проследить все протекающие изменения в государстве и обществе в рамках четко очерченной территории. Дело в том, что административно-территориальное деление Восточной Сибири в рассматриваемый период находилось в стадии формирования и часто подвергалась изменениям и реформированию. Вводились и упразднялись различные территориальные образования - уезды, разряды, провинции, наместничества, губернии. Это приводило к постоянным изменениям границ. Поэтому следование за административно - территориальным делением при изучении поставленных проблем весьма затруднительно. Поэтому при выборе территориальных рамок исследования автор ограничился одним регионом - Прибайкальем. Он объединял Иркутский, Нижнеудинский, и Киренский уезды Иркутской губернии к XVIII в. Также автор обращается к аналогичным процессам, протекающим в Западной Сибири - это позволит не только проследить динамику, но и выявить региональные особенности развития Прибайкалья в XVIII - начале XIX вв.
Методология и методы исследования.
В настоящей работе наиболее важными являются такие понятия как «власть», «общество», «административно-территориальное устройство», «община», «самоуправление». Поэтому прежде чем приступить к решению поставленных задач, на наш взгляд, необходимо выявить сущность понятий, используемых в работе. Также следует обратить внимание на качественные характеристики определений в их историческом развитии.
В ходе развития человеческого общества власть стала неотъемлемой частью человеческих отношений. Существуют различные подходы к пониманию сущности власти и определений множество. В историческом развитии этот термин претерпевал различные изменения и дополнения. В энциклопедическом словаре, составленном Брокгаузом Ф. и Ефроном И.
прослеживается эволюция термина в его историческом развитии и специальном (государственная, власть в сфере гражданского права, дисциплинарная, карательная). С-появлением государства возник авторитет публичной власти, которая отделилась от общества и стала над ним. Власть политическая или государственная ... выражает естественное право общественного целого на подчинение частей. Государственная власть, единоличная или коллективная, представляет единство и целость данной общественной группы46. Она необходима прежде всего для организации общественного производства, которое немыслимо без подчинения всех участников единой воле, а также для регулирования других взаимоотношений между людьми, связанных с жизнью в обществе .
Короткое, но емкое определение, дано в «Философском словаре»: «Власть - в общем смысле, способность и возможность осуществлять свою волю, оказывать определяющее воздействие на деятельность, поведение людей, с помощью какого-либо средства - авторитета, права, насилия»48.
Объяснение природы общественных связей на протяжении истории социально-философской мысли оставалось центральной проблемой всех теорий общества. В досоветской литературе не было выработано понятие «общество» как таковое. В XVIII в. основными составляющими общества сибирского являлись: городское и сельское общество, именно они взаимодействовали с властью. В настоящее время понятие «общество» имеет огромное количество определений, т. к. являлось и продолжает оставаться сложнейшим явлением. В широком смысле - совокупность исторически сложившихся форм совместной деятельности людей. Общество выступает как особая, высшая ступень развития живых систем, которая проявляется в функционировании и развитии социальных организаций, институтов, групп, в движении классовых и других социальных противоречий. В узком смысле - исторически конкретный тип
46 Энциклопедический словарь. Т. 6. Винословие - Волан./ Издатели Ф. А. Брокгауз, И. А. Ефрон.. - СПб., 1897.
-С.672-679.
47 Большая Советская энциклопедия. В 30 т. Т. 5. / Под ред. А. М. Прохорова. - 3-е изд. - М.: Изд-во
«Советская энциклопедия», 1971.-С. 151. Стб. 440.
48 Философский словарь. - M., 1987.
социальной системы, определенный социальный организм, принадлежащий к такому типу, или определенная форма социальных отношений49.
Следующий интересующий нас момент - «община». Брокгауз и Ефрон рассматривали это понятие, как совокупность граждан, живущих в определенной территориальной единице (деревне, селе, колонии, местечке, городе) и связанных общностью хозяйственных, политических и духовных
интересов .
Самоуправление (само словообразование обозначает управление каким-либо кругом дел самими заинтересованными гражданами, непосредственно или через посредство избранных ими органов, без вмешательства посторонней власти). Чаще всего термин применяется, как синоним местного самоуправления и обозначает, что хозяйственными и иными делами какой-либо административной единицы (провинции, уезда, общины и т. д.) заведуют жители этой самой единицы, а не органы центральной власти. Самоуправление существует там, где местные дела противополагаются общегосударственным. Оно предполагает не только разграничение сфер компетенции властей центральных и местных, не только самостоятельность последних, но и взаимную их независимость51. Органы самоуправления действуют в порядке и в пределах компетенции, указанных им верховной правительственной властью, создаются, нормируются и реформируются также ею. Итак, самоуправление -юридическое право, предоставляемое государством своим составным частям: областям, городам, общинам, сословиям и корпорациям управлять самостоятельно своими внутренними делами, административными и хозяйственными, посредством выборных и уполномоченных лиц и издавать непротивные закону постановления касательно названных дел. Преимущества самоуправления перед бюрократическим управлением заключаются в том, что местные выборные люди лучше осведомлены о местных нуждах, что их личные
4)Большая Советская энциклопедия. В 30 т. Т. 18. / Под ред. А. М. Прохорова. - 3-е изд. - М.: Изд-во
«Советская энциклопедия», 1971. - С. 248. Стб. 730.
5" Малый энциклопедический словарь: В 4 т. Т. 3./ Репринтное воспроизведение издания Ф. А. Брокгауз, И. А.
Ефрон. - М.: TEPPA, 1994. - Стб. 784.
51 Энциклопедический словарь. Т. 21. Нэшвилль - Опацкий./ Издатели Ф. А. Брокгауз, И. А. Ефрон.. - СПб.,
1897.-С.239-240.
интересы связаны с местным благоустройством, и, наконец, начала срочного избрания и ответственности перед избирателями гарантируют от злоупотреблений властью. Применение начал самоуправления возможно лишь при более или менее высоком уровне просвещения и культурности населения52.
Административно-территориальное устройство - деление территории государства на части: области, провинции, губернии, департаменты и т. п.
Административно-территориальное устройство любого государства предполагает наиболее эффективную организацию и функционирование всего государственного механизма, в особенности системы местных органов государственной власти (местного самоуправления)53. Должно учитывать естественноисторические, национальные и социально - экономические особенности данного государства сущность его определяется историческим типом государства54.
Дореволюционное законодательство не имело разработанного и обоснованного понятийного аппарата, который позволил бы рассмотреть статус Сибири в системе государственного устройства России. В научных и публицистических работах эти вопросы обсуждались на уровне комментариев к действующему законодательству и сопоставления статуса Сибири и других отдаленных регионов со статусом внутренних губерний и порядком управления ими. Опираясь на достижения современной исторической и юридической науки, представляется верным оценивать статус изучаемого региона через анализ его административно - территориального устройства и организации аппарата управления, выявляя специфические черты.
Основным принципом исследования стал принцип историзма, позволяющий оценивать исторические факты и явления в движении и взаимосвязи. Важным методологическим принципом стала научная
52 Малый энциклопедический словарь: В 4 т. Т. 4./ Репринтное воспроизведение издания Ф. А. Брокгауз, И. А.
Ефрон. - М.: ТЕРРА, 1994. -Стб. 1343.
" Большая Советская энциклопедия. В 30 т. Т.1. / Под ред. А. М. Прохоров. - 3-е изд. - М.: Изд-во «Советская
энциклопедия», 1971. - С. 232. Стб. 671.
54 Юридический энциклопедический словарь / Под ред. А. Я. Сухарева. - М.: Советская энциклопедия, 1984. -
С. 17.
объективность, дающая возможность рассматривать события в их реальном развитии.
Решение поставленных задач оказалось возможным благодаря применению общенаучных и специально-исторических методов.
Использование общенаучных принципов диалектики и историзма позволило проанализировать основные тенденции в сфере административного устройства и организации управления и самоуправления в Прибайкалье на фоне аналогичных структур и процессов Западной и Восточной Сибири, Российской империи в целом, а также выявить общее и особенное в формировании и функционировании государственных институтов самодержавия в Прибайкалье. Использование принципа междисциплинарности позволило применить знания из области теории и истории государства и права, исторической демографии, социологии и политологии.
При отборе и анализе источников применялись специально-исторические методы. Метод классификации позволил целенаправленно производить сбор и обработку источников всех типов, выявить степень их значения для изучаемой темы. При изучении архивных и опубликованных документов были использованы источниковый и системный методы. Их комплексное использование позволило глубже подойти к анализу интересующих нас процессов, протекающих на территории исследуемого региона. Выявлению и анализу основных тенденций формирования, развития и функционирования административных и управленческих структур способствовал системно-структурный метод. Он дал возможность рассмотреть местную власть как единую определенную целостность, находящуюся в динамике и развитии, позволил очертить различные стороны деятельности сибирских администраторов, определяя принципы взаимоотношений с центральными органами власти и внутри самой местной системы управления. Также позволил рассмотреть общинные организации городского и сельского населения в их эволюционном развитии. Применение хронологического метода, предусматривающего деление событий по периодам, позволило проследить
качественные изменения в процессе включения Прибайкалья, как региона Восточной Сибири, в политико-административную систему государства в разные исторические моменты. Этот прием подразумевает под собой сопоставление определенных фактов в их историческом развитии. Сравнительно-исторический метод дал возможность сопоставить административную структуру Прибайкалья изучаемого периода с предшествующим и, частично, с последующим. Также позволил провести аналогии в становлении и функционировании воеводской и губернаторской системы управления в целом по Сибири и России. Использование аналитического метода позволило отобрать и систематизировать материалы в нужной последовательности.
Источниковая база исследования. Уровень разработанности поставленной проблемы власти и общества в XVIII - начале XIX вв. оставляет желать лучшего прежде всего в силу практически полного отсутствия специальных работ, основанных на архивных материалах. В связи с этим хотелось бы обратить внимание на ряд комплексов источников как уже введенных в научный оборот, так и вновь извлеченных из архивов, которые позволяют дополнить, а в некоторых случаях и несколько изменить представления об особенностях этих отношений.
Письменные источники, положенные в основу исследования, в зависимости от происхождения и характера отражения действительности можно условно разделить на несколько групп. Первостепенное значение для решения обозначенного круга вопросов имеет изучение законодательно -распорядительных документов правительства. К данной группе источников относятся законы и законодательные акты, указы, наказные статьи, особенные наказы, грамоты сибирским воеводам, высочайшие резолюции. Наиболее полно они представлены в многотомном издании Полного собрания законов Российской империи. К рассматриваемому периоду относятся тома с 4 по 38 первого собрания (ПСЗ - I). Несмотря на то, что многие исследователи обращались к этим источникам, их возможности далеко не исчерпаны. В
Собраниях законов содержится различные указы, распоряжения, инструкции, положения, отражающие официальный взгляд правительства на сибирское население края и являющиеся важными источниками для понимания принципов и основ проведения политики самодержавия по отношению к местному населению. Эти материалы позволяют проследить изменения взглядов властей по ряду вопросов, выявить основные направления правительственного курса, определить ту роль, которую отводило самодержавие местному аппарату управления. Ценность Собрания законов, как источника заключается, прежде всего, в том, что оно показывает изменение правового положения и административного устройства Сибири на протяжении всего рассматриваемого периода.
Обращаясь к материалам Полного Собрания Законов Российской империи,
автор диссертации имел в виду не эпизодическое, а систематическое
использование материалов этого принципиально важного источника. Сами по
себе нормативные акты, не позволяют выявить причины их происхождения,
вследствие чего необходимо дополнение этого источника
делопроизводственными материалами.
Важным дополнением юридических актов Полного собрания законов являются сенатские указы, не вошедшие в само собрание и опубликованные в сводах законов и специальных изданиях. Они дополнили и конкретизировали действующее законодательство с учетом его применения на практике.
Вторую группу источников составляют делопроизводственные материалы. Их можно подразделить во-первых, на подзаконные акты и распоряжения центральных правительственных учреждений. К ним относятся распоряжения Сибирского приказа (в рассматриваемый период он уже не имел всей полноты власти как в XVII в.), Сената, коллегий и других правительственных учреждений, значительная часть которых была опубликована в многотомных изданиях XIX в. Прежде всего это журналы Сената, напечатанные в «Сенатском
архиве»55, для диссертационного исследования наиболее важны второй и третий тома и «Памятники Сибирской истории»56 в двух книгах.
Данная группа источников позволяет выявить механизм реализации правительственной политики. В XVIII - начале XIX вв. именно центральные правительственные учреждения аккумулировали многие предложения и пожелания, поступавшие непосредственно с мест. Такой центральный правительственный орган как Сенат мог ставить вопрос о внесении необходимых корректив в законодательные акты или принимать решения, учитывавшие особенности отдельных регионов. Рассматривая источники этой группы, можно увидеть вопросы, которые на местах вызывали неоднозначную реакцию. От того насколько власть шла на уступки или четко придерживалась своей линии, определялась политика государства в целом. Например, при обсуждении в Сенате инструкции для нового сибирского губернатора И. П. Шипова встал вопрос о том, каким образом ему осуществлять связь с центром. И. Шипов просил включить в инструкцию пункт о том, чтобы о всех делах, кроме пушнины, можно было писать прямо в Сенат минуя Сибирский приказ. В итоге, ему отказали в просьбе вести переписку только с Сенатом, ссылаясь на то, что тогда «Сибирскому приказу быть уже не для чего, а от умножения в Сенате дел может в делах быть крайняя остановка» . Но ему было разрешено писать прямо в Сенат о важных делах, таких как начало войны, эпидемии или других экстренных случаях. Данная уступка объясняется отдаленностью региона и в связи с этим особым доверием Сената лицам которые туда назначались.
Для диссертационного исследования использование этих источников позволило сделать вывод о том, что правительство шло на значительные уступки для Сибирского региона и Прибайкалья в частности по отдельным специфическим вопросам, связанными с особенностями региона.
"«Сенатский архив». Т. 2-3. - СПб., 1889-1890.
56 Памятники сибирской истории. Кн. 1. СПб., 1882; Кн. 2. - СПб, 1885.
57 РГАДА. Ф. 248. Оп. 4. Кн. 180, Л. 310.
Во-вторых, отмеченным источникам по содержанию примыкают донесения и отчеты воевод, губернаторов и генерал-губернаторов по управлению краем, направляемые в - центральные правительственные учреждения. Отчеты должны были отправляться ежегодно. В них фиксировался стандартный набор сведений о положении дел в губернии, ходе выполнения правительственных постановлений и распоряжений, сведения о народонаселении, сборе налогов, податей и др. Подлинники отчетов направлялись в столицу, в Иркутске же оставались черновые варианты и копии. Они хранятся в архивах Москвы и Санкт-Петербурга, а именно в: Российском государственном архиве древних актов (РГАДА), Российском государственном историческом архиве (РГИА), Государственном архиве Российской Федерации (ГА РФ) и Государственном архиве Иркутской области (ГАИО). В частности в РГИА автором были изучены
отчеты губернаторов Иркутской губернии за 1812-1813 гг. , которые содержали сведения: о состоянии казны, ведомости о числе ссыльных распределенных в 1812 г., распоряжение о производстве следствий иноверческими заседателями, успехи в приведении в порядок Губернского и Уездных архивов. Приведены меры борьбы губернатора и губернского правления с пьянством, разбоем; также меры принятые к «отвращению гибельных последствий от неурожая 1811 г. бывшаго и обеспечения продовольствия войск и жителей» (какие принимались постановления, как воплощались в жизнь, отмечались последствия той или иной меры). Отчет затрагивает все сферы внутренней жизни губернии: сельскохозяйственные урожаи, расположение регулярных войск, «устроение» улиц, пожарной части в городах и прочие моменты.
В целом, документы этого типа освещают систему местного управления Сибирью, начиная от крестьянского мира и посадского схода до воеводской и губернской канцелярий. Они характеризуют функции губернских и уездных учреждений, их взаимосвязь, неполноправность городских органов управления и деятельность посадских сходов. Представляют собой наиболее информативный и одновременно сложный комплекс источников. Сложность
58 РГИА. Ф. 1281. Оп. 11. Д. 45. Л. 366.
использования заключается в том, что взаимоотношения власти и общества в Прибайкалье, ввиду того, что территория осваивалась неравномерно, административные органы возникали и упразднялись, потребовало обращение к материалам Западной Сибири, Якутска, Енисейска и др., чтобы полнее представить картину этих отношений. В РГАДА были изучены фонды Сибирского приказа и управления Сибирью, в частности, инструкция Сибирскому губернатору (1741 г.), документы Канцелярии Сената по Сибирскому приказу (1704 - 1758 гг.), различные указы и доношения, материалы следственных комиссий .
В РГИА были исследованы материалы фондов канцелярии Синода, Правительствующего Сената, фонд Департамента Полиции, Канцелярии генерал-прокурора, в частности, указы об учреждении Иркутской губернии (1764 г.), Иркутского наместничества (1783 г.), об управлении Иркутской губернией и введении новых губернских штатов (1797 г.), о разделении Тобольской губернии и об открытии Томской (1804 г.), отчеты губернаторов Иркутской губернии за разные годы и др. документы60.
В ГАИО были изучены многочисленные дела Киренской городовой ратуши, фонд Орленгского волостного правления: указы Иркутского губернского правительства, журналы заседаний присутствия Киренской городовой ратуши, доклады, рапорты, различные предписания, прошения61. Изучение этих архивных данных также позволило сделать определенные выводы по теме исследования.
В результате изучения делопроизводственных материалов XVIII в., было установлено, что эта группа источников очень плохо отложились как в центральных так и в местных архивах, большинство документов было утеряно при перевозках, или не сохранилось по разным причинам. Гораздо более полно представлены документы XVII в. и архивные материалы XIX в. В связи с этим
59 РГАДА. Ф. 248. Оп. 4. Кн. 155, 176, 180; Оп. 5. Кн. 260.
60 РГИА. Ф. 796. Оп. 45. Д. 342; Оп. 64. Д. 123; Ф. 1374. Оп. 1. Д. 662; Ф. 1286. Оп. 1. Д. 230;Ф. 1281. Оп. 11. Д.
45.
61 ГАИО. Ф. 36. Оп. 1.Д. З.Св. 1;Оп. 1. Д. 4. Св. 2; Д. 6,9.
исследования этих периодов более полные и всесторонние, в отличие от такого сложного и противоречивого периода как XVIII столетие.
Одной из традиций, привнесенных в Прибайкалье русскими поселенцами, стало летописание. Из всех сохранившихся летописей большая часть посвящена Иркутску. Иркутские городовые летописи использовались многими исследователями, т. к. предоставляли на своих страницах наиболее важные события. К ним относились: смена воеводы и губернатора, учреждение магистрата и именной список первых бургомистров, утверждение печати г. Иркутска, различные яркие городские события, стихийные бедствия и пр. Городовые летописи позволяют понять какие события оставались в памяти иркутян, поскольку многие из них составлялись позднее происшедших событий.
При проведении диссертационного исследования автору удалось изучить летописи города Иркутска, которые дополняют друг друга и позволяют сделать выводы в контексте с информацией, полученной из других источников .
В диссертации дается также и другая классификация использованных документов, в основу которой положена характеристика их, как источников по существу: 1) указы центральных и местных учреждений, 2) инструкции, 3) судебно-следственные материалы, 4) доклады и проекты, 5) информационные материалы.
К первому виду относятся многочисленные указы центральных правительственных учреждений, а также губернских и воеводских канцелярий нижестоящим учреждениям. В указах наибольшее выражение получила политика русского самодержавия. Однако они односторонне отображают действительность и должны использоваться в сопоставлении с материалами местных учреждений.
Второй вид составляют инструкции для различных должностных лиц местного управления Сибири. Особый интерес представляют: Наказ
62 Пежемский П. И., Кротов В. А. Иркутская летопись. - Иркутск, 1911. - 418 с; Летопись города Иркутска XVII - XVIII вв. Составитель Н. В. Куликаускине. - Иркутск, 1996. - 320 с; Иркутская летопись 1661 - 1940 гг. Составитель Ю. П. Колмаков. Иркутск, 2003 . - 847 с;
губернаторам, воеводам и их товарищам 1728 г., который состоит из 51 статьи, составлен весьма полно и характеризует строй провинциальной администрации. Главная мысль — стремиться к увеличению пользы государственной и интересов Его Величества.
Это, несомненно, инструкция сибирскому губернатору И. Шипову 1741 г., состоящая из 129 параграфов. Первые пункты посвящены вопросу о «присяжной должности», звании губернатора, причитающем жалованье, где все же главная мысль - верность императору и присяге, добросовестное выполнение долга и служебных обязанностей. Следующие многочисленные пункты посвящены передаче дел новому губернатору, завершающие пункты -тайные дела и случаи не предусмотренные инструкцией.
Это так же Наставление губернаторам, объявленное 21 апреля 1764 г. и изложенное в 18 статьях, которое значительно расширяет полномочия губернатора. Эти источники не только характеризуют функции и полномочия сибирских чиновников, но и вскрывают основные тенденции имперской политики в Сибири. В частности, инструкция, как исторический источник, довольно полно характеризует функции отдельных представителей местной администрации, но требует сравнения с материалами местных учреждений для выяснения истинного положения выдвинутых ею принципов.
Необходимо отметить, что «Наказ» 1728 г. и инструкция 1741 г. характеризуются детальной регламентацией деятельности губернатора «Наказ» 1728 г., созданный как руководство для управления губерниями Российской империи, не мог разрешить всех конкретных вопросов деятельности губернаторов такого отдаленного и огромного края, как Сибирь. Даже восстановление Сибирского приказа в 1730 г. не могло полностью отразить географической и социально-экономической специфики Азиатской России. «Наставление» 1764 г. представляет собой лишь общие директивы по основным вопросам. Так, все воеводы Сибири получали наказы только из Сибирского приказа. Инструкции губернаторам составлялись в Сенате, ив отличие от наказов давались главам только пограничных губерний и действовали более
длительный период, чем пребывание на этой должности одного лица. Инструкция сибирскому губернатору 1741 г. действовала до проведения в Сибири в 1782 - 1783 гг. областной реформы 1775 г.
Судебно-следственные материалы представлены многочисленными доносами сибиряков на злоупотребления местных чиновников, доношениями следователей, материалами допросов, очных ставок и решений следственных комиссий. Все они отражают реальную сибирскую действительность и характеризуют отрицательные стороны местного управления.
К четвертому виду источников отнесены проекты и доклады, которые подавались в Сенат или Кабинет с целью усовершенствования каких-либо звеньев аппарата или в целом местного управления краем. Особенно значимым среди документов этой группы является доклад консультанта по сибирским делам, сенатора Ф. И. Соймонова, который, по сути, является развернутым проектом уничтожения Сибирского приказа с передачей его функций губернской канцелярии и коллегиям. Этот вид источников сочетает негативное и позитивное отображение действительности, отмечая не только недостатки существующей системы управления, но и меры исправления их.
И, наконец, к последнему виду источников относятся информационные материалы, которые включают переписку разных учреждений, их взаимосвязь.
Важное значение для характеристики правительственной политики по отношению к Прибайкалью имеют воспоминания местных жителей — современников описываемых событий. В диссертации они представлены рассказами иркутян (купцов, чиновников и почетных граждан), опубликованными мемуарами Т.П. Калашникова63, В. А. Вагина64. Значение вышеперечисленных источников для исследования темы определяется целым рядом важных замечаний и оценок непосредственно сибирских сюжетов. Несмотря на известную
w Калашников, Т. П. К истории Сибири в конце XVIII в. Воспоминания Т. П. Калашникова // Русский архив. -1904.-Кн. 2.-С. 145-183.
64 Вагин В. А. Администрация и попытки насаждения крепостничества в Сибири // Сибирская летопись. - 1916. - № 11-12. - С. 584-585; Вагин В. А. Восточная Сибирь в н. XIX в. (на основании неизданного отчёта Иркутского губернатора Трескина) // Сибирский архив. - 1916. - № 3-4. - С. 97-156.
субъективность воспоминаний, они позволяют воссоздать картину сибирской жизни той эпохи.
Таким образом, при проведении диссертационного исследовались различные
типы и виды источников, соблюдался принцип дополнения и, где было возможно,
проверки одного типа источников другими. В сочетании со сведениями,
введенными в научный оборот предшествующими исследователями, эти
источники дают "надежную базу для решения поставленных задач.
Научная новизна заключается в том, что вопрос взаимоотношения власти и
общества в XVIII - начале XIX вв. в Прибайкалье выносится в качестве
комплексной работы. Автором воедино связаны процессы изменения
административно-правового статуса сибирских территорий и власти в XVIII -
начале XIX вв. и сотрудничество и конфликты общинных организаций
городского и сельского населения. Привлечением широкого круга источников
ф всех типов, удалось поставить и решить проблему проявления специфических
особенностей отношений власти и общества в границах Прибайкалья в XVIII — начале XIX столетия.
Практическая значимость исследования заключается в возможности использования его результатов и выводов при написании обобщающих трудов по истории Сибири, специальных работ по истории государственных институтов, а также при разработке общих и специальных курсов по истории государственного управления в России, истории местного управления и
ф самоуправления в Сибири. Материалы могут способствовать изучению
вопросов истории и специфики становления местной власти в Сибири, а также использоваться в учебном процессе при подготовке общих и специальных курсов по истории России и Сибири, в межпредметных и междисциплинарных связях.
Апробация работы. Основные положения и результаты исследования были представлены:
на Всероссийской научно-практической конференции «История России» А.П. Щапова и история России: Первые Щаповские чтения (Иркутск, 10 октября, 2001 г.)
на научной конференции «Диалог культур народов России, Сибири и стран Востока» (Иркутск, 25-26 апреля 2002 г.)
на Международной научно-практической конференции «Россия и Восток: взгляд из Сибири в начале тысячелетия», посвященной 100-летию со дня рождения профессора С. В. Шостаковича. (Иркутск, 17-19 мая 2002 г.).
- на Международной научно-практической конференции «Россия и
Сибирь: проблемы взаимодействия в региональной политике в исторической
ретроспективе», посвященной 180-летию сибирских реформ М. М. Сперанского
( Иркутск, 25-26 февраля 2003 г.).
- на региональной научно-теоретической конференции, посвященной 90-
ф летию В. И. Дулова (Иркутск, 2003 г.)
#
Административное устройство и управление
Государство всегда играло исключительно важную роль в истории России. На протяжении многих столетий оно являлось главным собирателем земель, задавало ориентиры и нормы поведения в политической, идеологической и культурной сферах, было верховным судьей и арбитром во всех социально-политических конфликтах, которые возникали в истории страны, а также основным инструментом их разрешения.
Это также верно по отношению к составляющим ее отдельным территориям. Направления, темпы и результаты их развития чаще всего определялись политикой, которую государство проводило по отношению к данным территориям. Совокупность объективных факторов, характеризующих собственный потенциал того или иного региона, практически не учитывался.
Как правило, политика государственной власти в России по отношению к регионам всегда имела сложную и довольно динамичную внутреннюю структуру. Субординация составляющих ее структурных элементов менялась в зависимости от роли и места, которые отводились той или иной территории в решении текущих и перспективных задач общегосударственного масштаба на разных этапах развития страны. Неизменным почти всегда оставалось только одно: первоочередное внимание, которое центральные органы государственной власти уделяли вопросам административного управления регионами.
Исключительное внимание к данной проблеме со стороны правительственных органов было вполне закономерным. Оно обусловливалось тем, что в силу российской специфики и традиции именно состояние органов администрации в центре и на местах служило организационной предпосылкой, условием и гарантом проведения правительственной политики в жизнь. Как следствие, характер, компетенция, структура и кадровое наполнение органов государственного управления территориями каждый раз претерпевали изменения в связи с корректировкой или отменой прежнего правительственного курса, разработкой или принятием решения о приведении новой политики в том или ином регионе.
Анализ административной политики и практики органов государственной власти в Сибири позволяет исследователям приблизиться к правильному пониманию ряда других важных проблем, не имеющих «прямых» источников информации. В их числе можно назвать вопросы о реальном содержании и сущности правительственной политики в Сибири, о ее адекватности обстоятельствам времени и места, о соотношении государственного и общественного компонентов в освоении и развитии региона, о методах достижения поставленных целей, о месте Сибири в составе Российского государства на разных этапах его развития.
Прежде всего, выясним, как видела имперская администрация место Сибири в XVIII - начале XIX в. на геополитической карте мира.
Во взаимоотношениях Центра и Сибири на протяжении рассматриваемого периода накапливался целый ряд проблем, вызываемых отсутствием в правительственной политике сбалансированного сочетания общегосударственных и региональных интересов. Определение принципов регионального управления напрямую зависело от стратегических выводов о перспективах и приоритетах развития Сибири, осознания ее роли и места в составе Российской империи. Несмотря на то, что официально всегда подчеркивалось, что Сибирь есть лишь естественное продолжение России за Урал, существовало и сознание отдельности сибирского региона. Обособленность Азиатской России была даже юридически оформлена в особом «кодексе законов», так называемом «Сибирском учреждении», определявшем административно-территориальное устройство края, структуру и властные полномочия государственных институтов в Сибири. Положение региона в составе Российской империи во многом зависело от реального содержания «окраинной» политики самодержавия, взглядов конкретных государственных деятелей .
Правовой статус воеводской и губернаторской власти
Для политики российского правительства XVIII в. было характерно управление окраинами через специальные центральные органы. Но с развитием и усовершенствованием аппарата управления она менялась. Правительство стремилось перенести центр тяжести управления окраинами на места. Резкая ломка специальных органов областного управления (Сибирский приказ) без предварительной подготовки не дала результатов.
Воеводское управление началось вскоре после присоединения Сибири, а именно с 1583 г .В качестве местных правителей воеводы первоначально являлись в виде исключения. Всеобщее введение воевод относится к началу XVII столетия. Смутное время обнаружило тогда необходимость иметь в каждом городе военную власть и сверх того такой орган управления, который связывал бы провинцию с Москвой и простирал бы свою власть на все провинциальное общество. В города обычно присылался не один воевода, а с товарищами (вторые и третьи воеводы) или с дьяками и подьячими. Отношения главного (первого) воеводы к его товарищам не отличались определенностью: им только предписывалось все дела вести вместе, без всякой розни. Если они не могли согласиться и жили во вражде, то правительство наказывало их за ссоры.
Воеводские должности в Сибири замещали выходцы из двух слоев: титулованная знать и обладатели высших дворцовых званий - бояре, окольничие и стольники, с одной стороны, и представители служилого дворянства, выслужившие ратной службой пожалование на прибыльную административную должность, с другой.
На протяжении XVII в. в должности сибирских воевод перебывало чуть более 500 человек, из которых 109 обладали княжеским достоинством; к дворцовой знати принадлежал 141 чел., в основном стольники (119 чел.), обладателей дворянского звания было лишь 19, а окольничих - всего трое
Правительство старалось придерживаться правила сменять воевод через каждые 2-3 года. Но в силу разных обстоятельств некоторые из них засиживались на своих постах по 4-6 лет. В 1695 г. срок был установлен в 6 лет1 . Иногда, на сибирские воеводства попадали в порядке почетной ссылки представители знати, чем либо скомпрометировавшие себя перед верховной властью.
Жили воеводы обычно на воеводском дворе, который строился жителями управляемого ими уезда. Присутственным местом была съезжая или приказная изба. Учреждение это, иногда весьма сложное по составу, разделялось на повытья или столы. В уездах, которые объединяли в себе несколько городов с их уездами, различались воеводы главных городов и воеводы приписных городов. В приписных городах чаще всего были одни воеводы, без дьяков и без подьячих. Посылались они обычно центральным правительством, но в некоторых местах назначались воеводами главных городов. Воеводы приписных городов иногда были совершенно самостоятельными правителями, иногда были лишены всякой власти, и дела приписных округов ведались непосредственно главными воеводами. Все воеводы, при своем назначении, получали наказ, в котором определялись их обязанности. Степень их власти не была одинакова. Воеводы, при которых были дьяки, имели сравнительно больше власти, при этом принимались во внимание величина города и грамотность. В обязанности воевод входило: набор войска, раздача денежного и хлебного жалованья, распределение службы между служилыми людьми. Они обязаны были ловить воров, разбойников, преследовать беглых, принимать меры против пожаров, эпидемий, запрещенных игр, соблазнительных зрелищ, корчемства; должны были искоренять раскол, заботиться чтоб духовенство исполняло свои обязанности, чтоб прихожане посещали церковь и т. д. Также воеводы были судьями. В больших городах, куда они посылались с товарищами, им предоставлялось право решать гражданские дела до 100 и даже до 500 рублей. По Уложению, воеводы, при которых не было дьяков, вовсе не могли судить вотчинных, поместных и холопьих дел, до 10 или 20 рублей. Все дела, превышавшие власть воеводы поступали прямо в Москву. Дела «разбойные, татебные и убийственные» подлежали ведению губных старост, за которыми воеводы должны были вести контроль, позднее они стали их начальниками и совместно вели уголовные дела. Большинство воевод не имели права приговаривать к смертной казни, но были и исключения, например, в отдаленных городах, куда они обыкновенно назначались с товарищами. Подчинив себе губные учреждения, воеводы наложили свою руку и на земское самоуправление и стали начальниками земских старост и целовальников в их полицейской деятельности. А вот в финансовом и экономическом управлении земские власти были независимы, подчиняясь только надзору воевод. Равным образом устранены были воеводы и от заведования другими отраслями финансового управления, от «таможенных и кабацких сборов», которые ведались особыми головами. Вообще, надо отметить, что воеводы не пользовались доверием центрального правительства. Средства контроля (ежегодное представление сметных и пометных или счетных списков) были ничтожны, «имели почти исключительно финансовую цель и также мало достигали ее, как и общая отчетность при смене воеводы. Воевода считался начальником всех приказных людей в уезде, разного рода приказчиков и голов; ему поручалось «смотреть» за теми старостами, которые непосредственно и не были ему подчинены, но и старостам под рукой рекомендовалось «смотреть» за воеводой. Нередко центральное правительство, недовольное воеводским управлением или не доверяя ему, присылало «просительных людей из Москвы», на которых возлагались отдельные поручения. Таковы были сыщики по губным делам, сыщики беглых, городельцы, сборщики хлебного и денежного сбора и др. Почти бессильные для служения нуждам местности и частных лиц, воеводы не были удовлетворены и как исполнительные органы центрального правительства.
Взаимодействия и конфронтация общинных организаций городского населения и власти
Все Российское государство, за исключением небольшого пространства исторического центра, фактически находилось в провинции. Поэтому проблемы русских городов - это проблемы городов периферийных, в значительной мере городов окраинных, если брать во внимание темпы расширения государственных рубежей и проблему их охраны. Изучение административного устройства города вообще представляет важную задачу, так как дает возможность характеризовать один из критериев его определения. Не менее важно изучить эту проблему и на примере сибирских городов, имеющих специфические особенности, что позволяет полнее характеризовать процесс в целом. В параграфе ставится задача рассмотреть городское законодательство правительства, социальную природу политики абсолютизма по отношению к восточносибирскому городу, влияние на нее специфики края в XVIII - начале XIX Городу изначально свойственна сложноиерархическая организация, возникшая как средство господства над сельским окружением. Именно это было использовано для организации территории во вновь присоединяемых областях. Везде город был использован в качестве орудия политического воздействия на округу.
Для Российского государства всегда была характерна интенсивная деятельность по созданию новых городов. Первым типом поселений были военно-оборонительные укрепления. Стадия форпоста, крепости, редута, т. е. милитаризированных пунктов, была почти обязательной для преобладающего числа поселков на вновь присоединяемых территориях.
Первичному назначению, рассчитанному на закрепление территорий, соответствовал выбор места для городов. Обычно они строились в урочищах, которые были политическими центрами местных племен и княжеств, либо наречных магистралях в глубине территории края .Значение города в жизни окраины не исчерпывалось только военно-административной функцией.
Первоначальное расселение на окраинах имело преимущественно очаговый характер. Присоединение каждой значительной территории знаменовалось сооружением города. Именно из него распространялась политическая власть со всеми ее атрибутами, город становился опорным пунктом и плацдармом дальнейшего продвижения. На следующем этапе освоения данной местности появляется целая сеть городов.
Территория Сибири за достаточно короткий срок, с конца XVI до середины XVII в., вошла в состав России и была охвачена государственным управлением. Но на восточных рубежах процесс градостроительства по сравнению с Центральной Россией отличался особенностями, поскольку начинался позднее, в условиях довольно развитых товарно-денежных отношений и сформировавшихся городов в других районах страны. Поэтому в основе его лежало не отделение ремесла от сельского хозяйства, а перемещение посадского населения из Европейской России за Урал.
По разному складывались судьбы восточносибирских городов на протяжении XVIII - начала XIX столетий.
По классификации, данной В. В. Воробьевым, все городские поселения Иркутской области на начало XVIII в. можно разбить на пять групп. Первую группу составляли укрепленные военные пункты, к которым относились Тункинский и Селенгинский остроги; ко второй - транспортные центры Восточной Сибири такие поселения как Усть-Кутский и Верхнеудинский остроги; к пушно-промысловым и административно-ясачным центрам — Нижнеудинский; к разряду крупных многофункциональных городов могут быть отнесены Илимск и Иркутск, к последней, пятой группе принадлежали Братский, Киренский, Чечуйский, Верхоленский, Балаганский остроги — центры сельскохозяйственных районов . Однако, такая классификация не учитывает ряд особенностей присоединения и хозяйственного освоения Восточной Сибири. В эпоху первоначального этапа колонизации, связанного с территориальным приобретением новых земель, все городские поселения (город - острог - слобода) выполняли военные функции, являлись укрепленными центрам, за редким исключением, сразу же становились центрами сельскохозяйственного производства, выполняли задачи по сбору ясака, т. к. это входило в их административную функцию. Также с самого начала им была присуща и торгово-промышленная функция, особенно для таких поселений как Иркутск, Илимск, Братск, Верхнеудинск, Селенгинск и Киренск и это связано с особенностями их первоначального заселения. Красноярск оказался среди быстрорастущих городов только в первой половине XIX в., став самым крупным из пяти (Енисейск, Ачинск, Минусинск, Канск) городов Приенисейского края . Быстрый рост и значительные изменения жизни бывшего тихого уездного городка, каким был Красноярск в предыдущем столетии, были обусловлены рядом причин демографического характера. Быстро растущая численность русского населения, особенно в неземледельческом секторе экономики Енисейской губернии, ускорила развитие торговли и ремесла, что способствовало концентрации населения в городах губернии. Если в Западной Сибири в конце XVI - начале XVII в. население городов формировалось из служилых людей (казаков и стрельцов) выполнявших в основном военную функцию, то население восточносибирских городов формировалось из тех же служилых, но уже во многом успевших за предшествующие 50-70 лет в западносибирских городах стать товаропроизводителями - торговцами и ремесленниками. Кроме того, они уже в гораздо больших масштабах, чем в Западной Сибири пополнялись «по прибору» посадскими и крестьянами, уже знавшими ремесло, торговлю и земледелие.
