Содержание к диссертации
Введение
Глава I: Роль ревтрибуналов в формировании правовой политики в Горской АССР 30- 108
1. Горская республика в пространстве российского выбора 30-50
2. Реформы в системе ревтрибуналов: проблемы и противоречия развития (1917-1922 гг.) 51 -68
3. Становление структуры Верховного трибунала ВЦИК в ГАССР 69-80
4. Кадровый состав 81 - 95
5. Финансово-хозяйственная деятельность 96 - 108
Глава II: Деятельность Отделения в период нэпа 109 - 192
1. Регламентация кассационной деятельности в системе революционных трибуналов 109 - 118
2. Борьба с должностными преступлениями в период нэпа 119- 141
3. Продналоговая политика Советского правительства и революционные трибуналы Северного Кавказа 142-159
4. Революционные трибуналы ГАССР как часть государственной системы противодействия росту социальной напряженности в начале 20-х гг 160-175
5. Контрреволюционные преступления в практике судов революционных трибуналов ГАССР 176 - 192
Заключение 193 - 196
Список источников и литературы 197-216
Приложения 217 - 258
- Горская республика в пространстве российского выбора
- Регламентация кассационной деятельности в системе революционных трибуналов
- Борьба с должностными преступлениями в период нэпа
Введение к работе
Актуальность исследования. Поиск путей становления новой российской государственности предполагает глубокое изучение учеными истории российской государственности, определение разнообразных причин, детерминирующих те или иные негативные процессы, выявление способов их устранения и сохранения ростков нового, прогрессивного, заслуживающего внимания и поддержки, а также проведение большой научно объективной практической работы по созданию эффективных институтов власти и гражданского общества, свободной рыночной экономики, правового государства.
В такой широкой исследовательской перспективе изучение истории становления судебной системы и той роли, которую сыграли в ее становлении революционные трибуналы в первые годы Советской власти, представляет определенный интерес, т.к., во-первых, дает знания для понимания историко-правовых процессов, имевших место в первые годы нэпа, во-вторых, помогает осознанию современного состояния социально-государственных отношений и перспектив эволюции судебных органов РФ. Актуальность настоящего исследования определяется также тем, что история организации и деятельности региональных кассационных структур в системе революционных трибуналов оказалась практически неизученной. В этой связи представляет интерес деятельность революционных трибуналов в условиях трансформационных социально-экономических процессов в одном из российских регионов - Горской АССР.
Степень изученности проблемы. Специальных исследований, посвященных данной теме, нет, и представлена она в историографии, в лучшем случае, краткой информацией в монографиях или статьях, суть которых сводится к хронологическому перечислению фактов формирования и трансформаций этих структур. Еще хуже разработана проблема формирования и функционировании региональных отделений Единого Верховного трибунала при ВЦИК.
Историография данной проблемы представлена тремя периодами: 1) 1920-е – сер. 1950-х годов; 2) сер. 1950-х – сер. 1980-х годов; 3) сер. 1980-х гг. - нач. ХХI в.
Публикации первого периода появились сразу с началом гражданской войны. Авторами этих работ, рассматривавших вопросы формирования революционных трибуналов, как правило, были руководители создаваемой трибунальской системы. В это же время выходят работы, включающие статистические отчеты о деятельности революционных трибуналов, поступавшие в Народный комиссариат юстиции. Обобщая содержание такого рода работ, можно сказать, что все они сводились к рассмотрению и объяснению различий в мерах репрессий, применяемых трибуналами в тех или иных регионах РСФСР, к объяснению тенденции к усилению этих мер, а также к попыткам анализа кадрового состава различных трибуналов.
В начале 40-х годов несколько статей по данной проблеме было опубликовано в журнале «Советское государство и право». Также в этот период выходят монографии, в которых делаются попытки детального анализа процессов формирования и функционирования судебной системы вообще, и трибунальской системы, в частности.
Следует сказать, что оценки деятельности трибуналов в работах этого периода оставались однозначно положительными, а легитимность подобного рода судебных органов объяснялась революционной целесообразностью и правотворчеством масс. Тенденциозность работ данного периода проявлялась в том, что т.н. «перегибы» в деятельности революционных трибуналов авторы объясняли «троцкистским» влиянием на деятельность этих органов.
Для рассмотрения деятельности Отделения Верховного трибунала ВЦИК при ЦИК ГАССР в контексте исторической специфики 20-х годов было крайне важно изучение историографии общих процессов государственного строительства на Северном Кавказе. Для понимания сути социально-политических процессов и экономического положения в ГАССР огромное значение имеет доклад члена Горского комитета РКП(б) К.С. Бутаева, сделанный им на Горской областной партийной конференции в августе 1921 г. Социально-политическое и экономическое положение Северной Осетии в этот период также исследуется в работе К.Х. Дзокаева, отмеченной совершенно некритическим отношением автора к рассмотрению приводимых им фактов, что, впрочем, было характерно почти для всех исследований 40-50-х годов.
В целом, историография первого периода представлена публикациями, в которых делаются попытки детального анализа процессов формирования и функционирования трибунальской системы, но работы данного периода носят тенденциозный характер, оценивая деятельность трибуналов однозначно положительно.
Со второй половины 50-х годов начинается второй этап в изучении системы революционных трибуналов, характеризующийся большим числом исследований по данной теме. Прежде всего, особо следует выделить работу М.В. Кожевникова, в которой важным представляется наличие подробного описания процесса формирования и изменения кассационных и надзорных структур в трибунальской системе. Однако следует заметить, что говоря о создании Единого Верховного трибунала при ВЦИК, автор упоминает о создании его отделений в губерниях, автономных республиках и областях, не вдаваясь в какие бы то ни было детали их формирования и функционирования на местах.
Достаточно подробно вопросы возникновения и функционирования системы революционных трибуналов рассматриваются в работе В.П. Портнова и Славина М. М., которые одними из первых стали рассматривать процессы формирования и деятельности революционных трибуналов отдельно от процессов формирования и деятельности органов ЧК. В работе В.П. Портнова и М.М. Славина также приводится подробный анализ УК и УПК, принятых в 1922 г. Авторы приходят к выводу, что данные кодексы сыграли очень важную роль в процессе либерализации и унификации судебно правовой системы в период нэпа. Вместе с тем авторы полемизируют с Каревым Д.С. и Добровольской Т.Н., отстаивавшими тезис о том, что результатом судебной реформы 1922 г. стало складывание единого судебно-юридического пространства на территории РСФСР.
В целом, авторами данного периода трибунальская система рассматривается как одна из важнейших составляющих политики диктатуры пролетариата, чья легитимность лежала не в юридическо-правовой плоскости, а основывалась на политико-идеологических принципах, разработанных классиками марксизма-ленинизма.
Следует сказать, что становление институтов судебной власти в провинции рассматривалось в этот период не только в контексте специфики революционного правотворчества масс. Появляются работы, исследующие кадровый состав революционных трибуналов, взаимоотношения различных трибуналов с советскими и исполнительными органами (губисполкомами, губернскими бюро юстиции, местными органами рабкрина, революционными комитетами), которые, действуя в стихии гражданской войны, присваивали себе функции чрезвычайных судебных инстанций.
Вопросы формирования судебно-правовой системы в первые месяцы Советской власти также исследовались в работах В.С. Ломова, Е.А. Скрипилева, И.Л. Лезова, которые, однако, не рассматривали деятельность чрезвычайных судебных органов, какими являлись трибуналы, как часть общего процесса судебно-правовой политики. Обобщающее изучение концептуальных вопросов начального периода формирования советской судебно-правовой системы было представлено в этот период в трехтомном издании «История Советского государства и права», а также исследованиями В.М. Курицына, который объясняет усиление репрессивных прав трибуналов условиями гражданской войны.
Огромное значение для исследования проблем формирования и деятельности системы революционных трибуналов имеют работы Ю.П. Титова. Рассматривая деятельность трибуналов в период гражданской войны и в период нэпа, Ю.П. Титов детально исследовал вопросы нормативно-правовой базы в работе этих структур, введя в научный оборот большое количество нового материала.
Помимо собственно исследований, посвященных изучению организации и деятельности революционных трибуналов, в период 50-х – 80-х годов появляются исследования, посвященные проблемам установления Советской власти в провинции, в рамках которых говорится о формировании на местах органов правосудия, в том числе и революционных трибуналов (Лепешкин А.И, Емельянова И.А., Лукашева Е.А., Маковская Л.П.).
Отдельные аспекты процессов формирования судебной системы в ГАССР в исследованиях этого периода представлены в работах Ю. Кониева, которые в целом посвящены национально-государственному строительству на Северном Кавказе. В этих работах Ю. Кониев, говоря о создании судебной системы в ГАССР, упоминает об организации Отделения Верховного трибунала ВЦИК во Владикавказе, однако, он не описывает структуру Отделения, хотя и перечисляет осуществлявшиеся им функции (суд первой инстанции для наиболее серьезных дел, кассация, судебный надзор).
Проблемы национально-государственного строительства на Северном Кавказе в этот период очень детально описаны в работах Н. Ф. Бугая, анализирующих самое начало процесса формирования органов Советской власти в исторической ситуации гражданской войны. На большой источниковой базе автором раскрывается деятельность временных органов партийной власти – ревкомов.
Исследованию процессов национально-государственного строительства в этот период также посвящены работы М. Марзоева, С.Д. Кулова, Н. Ф. Шотаева, Р. Х. Гугова.
Таким образом, историография второго периода характеризуется более глубоким изучение процессов становления советской судебной системы. Появляются не только обобщающие исследования, структурирующие данный процесс на отдельные периоды со своей внутренней логикой, но и работы, изучающие специфику и детали хода этого процесса в регионах, благодаря чему в научный оборот вводится большое количество совершенно новых данных.
С середины 1980-х гг. начинается новый этап в отечественной историографии, характеризующийся изменением отношения к советскому государству с однозначно позитивного на негативное, а вся его история начинает рассматриваться исходя из положений этой концепции. Особенно ярко эта тенденция проявилась в работах, анализирующих деятельность партийных, советских и судебных органов, которая, по мнению авторов, была подчинена исключительно задачам формирования тоталитарного государства (Булдаков В.П., Гимпельсон Е.Г., Городецкий Е.Н, Геллер М.Я., Некрич А.М., Дьяков Ю.Л., Залогина О.Э., Измозик В.С., Иванова Г.М., Капустин М.Л., Леонов С.В., Павлюченков С.А., Петров Г.Н.). Вместе с тем в этот период выходят новые работы В.П. Портнова, М.М. Славина, Л.А. Смирновой, а также работа О.И. Чистякова, отличавшиеся отсутствием конъюнктурности.
Следует сказать, что в этот период появляются работы, исследующие философско-юридические аспекты легитимности судебно-правовых структур, формировавшихся в первые годы Советской власти, а также их репрессивных функций, в основе которых лежали принципы «революционной законности» и «политической целесообразности».
Касаясь зарубежных работ по данной тематике, можно констатировать, что в них деятельность революционных трибуналов рассматривалась исключительно в контексте политико-репрессивной деятельности чрезвычайных комиссий. Не вдаваясь в детали их формирования и не анализируя их деятельность без отрыва от деятельности ЧК, трибуналы в этих работах характеризовались исключительно как инструмент политических репрессий большевистской партии.
Многие региональные исследования по данной теме так же, как и работы зарубежных исследователей, рассматривают деятельность революционных трибуналов в контексте деятельности ЧК (Григорьева Е.М., Кабытова Н.Н., Кабытов П.С., Коханец Л.А., Морозов В.Ф., Медведев Е.И., Шварев В., Юрченко В.А., Якубова Л.М., Сикорский Е.А.).
Вопросы процесса формирования советской судебно-правовой системы на Северном Кавказе рассматриваются в работе В.И. Маргиева, в которой отмечается ее первоначальная двуструктурность. Автор приходит к выводу, что управление этой системой в первые месяцы ее существования на местах осуществляли отделы юстиции.
Говоря об изучении организации судоустройства в республиках Северного Кавказа, следует отметить работу А.М. Цалиева. Автор рассматривает процессы реализации в регионе законодательных актов по организации судебной системы, принимавшихся центральным правительством на разных стадиях существования Советского государства. К сожалению, в работе Цалиева А.М. не исследуются вопросы организации и функционирования системы революционных трибуналов, поскольку, по его мнению, их деятельность в национальных районах не носила какого-то особого, отличного от других регионов характера, хотя он и упоминает об организации во Владикавказе Отделения Верховного трибунала ВЦИК.
Вопросы государственного, экономического, социокультурного и политического развития народов Горской республики исследуются в этот период в монографиях Л.Х. Дзаховой и Дзидзоева В.Д.
Кроме понимания общей сути процессов советского государственного строительства, для нашего исследования было также необходимо и понимание отдельных деталей этого процесса, а именно вопросов взаимоотношений власти и крестьянства в 20-е годы на Северном Кавказе, поскольку большое количество рассматривавшихся в кассационном порядке Отделением дел относилось именно к преступлениям, связанным с неуплатой крестьянами продовольственного налога. Вопросы этнодемографического и социально-экономического аспектов взаимоотношений власти и класса мелких собственников (крестьян) исследуются в работах С. А. Хубуловой, раскрывающих сущность политического противостояния между крестьянством Северного Кавказа и Советской властью.
Комплекс вопросов истории советского государства (проблемы Октябрьской революции, гражданской войны, строительства советского общества и др.) освещается в монографии Малиева Н.Д., представляющей собой сборник статей, написанных автором в стилистике публицистической прозы, что дает читателю возможность не только ознакомиться с описанием и анализом упомянутых процессов, но и передает атмосферу событий рассматриваемого периода.
По проблемам формирования и функционирования трибуналов на местах было защищено несколько диссертаций, среди которых следует отметить работы Ю.П. Титова, О.А. Пьяновой, И.Я. Шахназарова, И.Л. Лезова, В.В. Абрамова, П.П. Федоренко.
На протяжении третьего этапа историографии происходит привлечение широкого круга новых источников, в науке стали возможны дискуссионные проблемы, этап характеризуется значительным расширением научных аспектов.
Если говорить в целом о разработке в отечественной науке темы революционных трибуналов, то исследования по данной проблематике затрагивают, как правило, главным образом центральные или столичные революционные трибуналы, практически не касаясь истории деятельности этих структур в российской провинции. В последнее время, однако, стали появляться работы, посвященные исследованиям региональных трибунальских структур, однако есть целый ряд вопросов, которые остались неисследованными в историографии. Например, необходимо исследовать деятельность отделений Верховного трибунал ВЦИК, показать специфику их работы в регионах. Следует также осветить роль местных ревтрибуналов в системе красного террора 1920-х гг. на территории Северного Кавказа в период гражданской войны.
Цель работы состоит в том, чтобы дать научное обобщение исторического опыта, показать основные направления и проблемы становления Отделения Верховного трибунала ВЦИК в Горской АССР.
В ходе исследования диссертантом решались следующие задачи:
- охарактеризовать социально-политическую обстановку в регионе в период перехода к нэпу;
- изучить теоретические основы политики партии большевиков в области создания системы чрезвычайных судов;
- рассмотреть механизм организации кассационных структур в системе революционных трибуналов;
- исследовать нормативно-правовую базу, определявшую деятельность революционных трибуналов и их кассационных структур;
-проанализировать взаимоотношения Отделения с органами исполнительной и судебной власти Горской республики;
- раскрыть специфику кассационной деятельности Отделения в Горской АССР.
Объектом исследования является Отделение Верховного трибунала ВЦИК, образованное при ЦИК ГАССР, имевшие по отношению к областным революционным трибуналам республиканский статус.
Предмет исследования – деятельность Отделения в условиях новой экономической политики в ГАССР.
Территориальные рамки исследования представлены границами ГАССР по административному делению 1921 г. Контекст исследуемых событий и процессов нередко предполагает выход из этих рамок для более полного представления о поставленной проблеме.
Хронологические рамки исследования охватывают период с 1921 по 1923 гг. Нижняя грань определяется образованием Горской республики. Верхняя грань связана с ликвидацией системы революционных трибуналов и началом деятельности Верховного Суда в 1923 г. В этот период наибольшего политического напряжения, требовавшего чрезвычайных мер по нормализации обстановки, в регионе было образовано и функционировало Отделение Верховного трибунала ВЦИК.
Методологической основой работы явились принципы историзма, научной объективности и принцип системного подхода к исследовавшемуся материалу. В ходе анализа уголовных дел, рассматривавшихся непосредственно Отделением, для их классификации по группам использовался историко-типологический метод. Данный метод позволяет выявить сущность изучаемого явления.
Историко-сравнительный метод применялся для выявления специфики исследовавшегося материала из общего массива данных, относящихся к деятельности революционных трибуналов как в стране, так и в регионе. Данный метод играет важную роль в раскрытии сущности изучаемых процессов, особенностей проявления общих закономерностей в условиях отдельно взятого региона.
Применение историко-системного метода позволило рассмотреть предмет исследования (кассационную деятельность Отделения, процесс его организации) в контексте общего функционирования системы чрезвычайных судов, а также в контексте социально-политической обстановки в регионе того периода.
Источниковую базу исследования составили самые разные группы документов и материалов. Анализ источников позволил увидеть и понять проблему с различных сторон, а также проследить особенности, отличительные черты данного региона, проявляющиеся при решении задач формирования советского правосудия.
К первой группе относятся опубликованные источники, которые делятся на следующие группы: 1. Документы центральных государственных органов, позволяющие составить представление о характере политики государства в судебной практике; 2. Документы центральных партийных органов, которыми определялись основные направления деятельности партийных и государственных органов в области государственного управления; 3. Документы местных партийных и советских органов, характеризующие положение дел на местах.
Для анализа процессов формирования органов государственной и чрезвычайной судебной власти в диссертации используются архивные материалы из Центрального государственного архива РСО-А (далее – ЦГА РСО-А), составляющие вторую группу. Большой фактический материал о деятельности Владикавказского Отделения Верховного трибунала ВЦИК и местных революционных трибуналов, представленный постановлениями и циркулярами, перепиской Отделения с центральными и местными учреждениями, личными делами сотрудников и т.п., выявлен в фондах Горского Центрального Исполнительного Комитета (Ф. 41), Горского революционного трибунала главного суда (Ф. 160), Владикавказского Отделения Верховного трибунала ВЦИК (Ф. 322), Совета Народных Комиссаров ГАССР (Ф. 81), Терского областного революционного трибунала (Ф.300), Владикавказского окружного отделения Северокавказской конторы государственного банка (Ф. 91).
Третью группу составляют материалы периодической печати, среди которых особенно информативными являются «Горская правда» и «Декреты и распоряжения по ГАССР». На страницах этих периодических изданий опубликовывались различные постановления центральных и местных государственных органов, помещались статьи с подробным описанием судебных процессов.
Таким образом, диссертация базируется как на архивных материалах, так и на опубликованных источниках с привлечением широкого спектра отечественной историографии.
Научная новизна исследования состоит в том, что:
- впервые на основе не привлекавшихся ранее архивных материалов была изучена и проанализирована организация и деятельность региональной кассационной структуры в системе революционных трибуналов, а также роль этой структуры в процессе перехода от чрезвычайной юридической системы периода гражданской войны к юридической системе классического типа;
- в научный оборот вводится ряд архивных документов, не использованных ранее учеными, что способствует более глубокому пониманию исследуемой сферы социально-юридической политики.
Все это дало возможность исследовать архивный материал под другим углом зрения:
- изучена проблема процесса формирования вертикали общероссийских трибунальских структур, завершением которого стало формирование в некоторых регионах отделений Верховного трибунала ВЦИК;
- весь исследуемый процесс рассмотрен в развитии и взаимосвязи, благодаря чему прослеживается его эволюция. Исторически она проявляется в том, что после окончания гражданской войны происходила трансформация системы чрезвычайных судов в судебно-юридическую систему классического типа, вошедшая в историю как судебная реформа 1922г.;
- эта трансформация также предполагала введение в судебную практику норм кодифицированного права (УК и УПК), что осуществлялось в том числе и внутри структур (революционных трибуналов), которые по завершении судебной реформы должны были быть упразднены;
- на многочисленных примерах кассационного рассмотрения уголовных дел исследована проблема непосредственного участия граждан в процессах трансформации чрезвычайной судебной системы в систему, деятельность которой основывалась бы на нормах кодифицированного, а не директивного права.
Теоретическая и практическая значимость исследования определяется новым видением исторического материала, отражающего интересующие нас события новым подходом к анализу проблемы, в результате чего были сделаны соответствующие выводы.
Региональный аспект исследовавшегося материала позволяет увидеть процессы советского государственного строительства более детально, что особенно важно, учитывая схожесть периода 1917 – сер. 20-х годов с современным историческим периодом: оба периода являются временем политических, социальных, экономических и культурных трансформаций в нашей стране. Материалы и выводы диссертации позволяют обогатить и конкретизировать содержание учебных курсов по отечественной и региональной истории, могут быть использованы для дальнейшего изучения политических и правовых проблем истории Советского государства.
Апробация работы. Результаты исследования были изложены автором в 6 научных публикациях, докладывались на II, III и IV летних историко-филологических школах-семинарах молодых ученых Северо-Осетинского института гуманитарных и социальных исследований (Владикавказ, 2007, 2008, 2009 гг.).
Работа рекомендована к защите на заседании отдела истории Северо-Осетинского института гуманитарных и социальных исследований им. В.И. Абаева ВНЦ РАН и Правительства РСО-Алания.
Структура работы отвечает задачам исследования. Работа состоит из введения, двух глав, заключения, списка использованных источников и литературы и приложений.
Горская республика в пространстве российского выбора
С окончанием гражданской войны на территории России к осени 1920 г. перед партией большевиков, удержавших власть в стране, встала задача формирования системы государственного управления на огромной территории бывшей Российской империи, население которой не было этнически однородным, представляя собой «лоскутное одеяло» культур различной степени социальной стратифицированное и исторической стадиальности. Решение данной задачи осложнялось также тотальной экономической деградацией страны, явившейся следствием периода «классовых битв», и полнейшим упадком ее хозяйственного- комплекса, обусловленного политикой «военного коммунизма», проводившейся новой властью. Кроме того, в рядах самой большевистской партии проявились признаки раскола, представленные идейной внутрипартийной группой, называвшей себя «рабочей оппозицией», чья программа была направлена против абсолютного экономического, социального и политического контроля со стороны партийно-государственного механизма власти, сформировавшегося в годы войны.62
Все эти факторы указывали на то, что правящей партии было необходимо сформировать в стране новое государственно-политическое пространство и при этом избежать ее распада, тенденции к которому могли усилиться вследствие либерализации экономической жизни; поскольку стимулирование производства и регулирование потребления денежно-кредитными методами могло децентрализовать государственную политическую систему в целом, а неэкономические методы командно-административного принуждения в тот исторический момент уже не работали. Таким образом, при решении всех этих задач партии следовало соблюсти баланс между жесткой структурной иерархизацией государства в политическом пространстве страны и относительной либерализацией ее экономического пространства, сохранив при этом партийное единство.
Решение вопроса единства партии оказалось достаточно простым: X съезд РКП(б), состоявшийся в марте 1921 г., принял резолюцию о запрете оппозиции внутри партии.63 Однако, решение вопросов государственно-политического строительства и экономического роста потребовало гораздо большего времени.
Как известно, на том же X съезде партии была принята программа новой экономической политики, реализация которой началась с отмены продразверстки и введения продналога, что давало возможность крестьянам по своему усмотрению распоряжаться излишками своей продукции, т.е. был разрешен в небольшой степени-товарно-денежный обмен. Введение, пусть и в самой небольшой степени, рыночных отношений в экономику стимулировало хозяйственную, производственную и торговую активность граждан, итогом чего стало начало в стране процесса быстрого экономического роста.64
Говоря о процессах государственного строительства, можно утверждать, что образованное после революции октября 1917 г. государство - РСФСР, -задумывалось как федеративное. В соответствие с разработанными Лениным принципами государственного устройства «республика русского народа» должна была «привлекать к себе другие народы или народности не насилием, а исключительно добровольным соглашением на создание общего государства».65 Первой республикой в составе федерации стала. Башкирская Советская Автономная Республика, с которой РСФСР был заключен договор 23 марта 1919 г.66 Впрочем, договорный процесс формирования государственного пространства на этом закончился: как видно из названия вошедшей в состав РСФСР Башкирии, федеративное начало в этом процессе уже на самых первых его этапах было только декларативным принципом, тогда как сам процесс осуществлялся на основе принципов автономизации отдельных регионов бывшей Российской империи. Можно утверждать, что даже автономные республики все-таки входили в РСФСР на договорных началах. Однако эти начала нивелировались на местах в ходе непосредственного процесса национально-государственного строительства, поскольку во всех регионах страны они не просто контролировались, но осуществлялись органами партийно-пролетарской диктатуры — партийными оргбюро и ревкомами.
Регламентация кассационной деятельности в системе революционных трибуналов
Первоначально подсудность дел ревтрибуналов, виды применявшихся наказаний и порядок кассационного обжалования приговоров определялись инструкцией Наркомата юстиции «О революционном трибунале, его составе, делах, подлежащих его ведению, налагаемых им наказаниях и о порядке ведения его заседаний» от 19 декабря 1917 г. Согласно этой инструкции, трибуналы могли рассматривать дела об организаторах восстаний против советского правительства, а также о лицах, активно противодействовавших советскому правительству или ему не подчинявшихся. Кроме того, к подсудности ревтрибуналов относились дела: о саботаже, сокрытии или уничтожении документов или имущества, о действиях по прекращению или сокращению производства предметов массового потребления, о преступлениях, связанных со стремлением вызвать недостаток продуктов на рынке или повышением цен на них, а также дела о злоупотреблениях служебным положением и дела о преступлениях путем использования печати. В качестве наказаний данная инструкция предусматривала денежный штраф, лишение свободы, удаление из столиц, отдельных местностей или пределов Российской республики, общественное порицание, объявление врагом народа, лишение всех или некоторых политических прав, секвестр или конфискация (частная или общая) имущества, обязательные общественные работы. Смертная казнь в инструкции не предусматривалась. Наказание в виде лишения свободы назначалось на срок не свыше 10 лет, пожизненное заключение не применялось. В отличие от М.В. Кожевникова,279 В.П. Портнов и М.М. Славин полагают, что инструкция НКЮ от 19 декабря 1917 г. существенно ограничивала возможность обжалования приговоров революционных трибуналов. Декрет о суде № 1 считал приговоры трибуналов окончательными без права сторон на кассационное обжалование. Однако, при обжаловании нарушения форм судопроизводства, а также в случае явной несправедливости приговора, Наркомат юстиции мог «войти во ВЦИК с предложением об отмене приговора и... вторичного рассмотрения уголовного дела».280 Это давало возможность НКЮ, являвшемуся органом исполнительной власти, вмешиваться в судебную практику ревтрибуналов, хотя окончательно эти вопросы решал ВЦИК. Если учесть, что несправедливость приговора чаще всего определялась слишком мягким наказанием, вмешательство НКЮ и ВЦИК в «существо приговоров» вне судебного заседания лишало возможности обвиняемого влиять на суть приговора, используя свое право на участие в процессе и защиту.
После окончательного ухода левых эсеров из состава НКЮ 16 июня 1918 г. им было принято постановление, предоставляющее трибуналам неограниченное применение любой меры наказания. С этого момента расстрел, как высшая мера наказания, входит в практику ревтрибуналов.281
В постановлении ВЦИК от 12 апреля 1919 г. ни слова не говорилось о том, что результатом рассмотрения кассационной жалобы или протеста не могло быть ужесточение приговора осужденного, в силу этого допускалась возможность усиления наказания, чем нарушалось право обвиняемого на защиту. Получалось, что ВЦИК мог повысить меру наказания, не дав возможности подсудимому защищаться от более тяжкого обвинения.Таким образом, можно утверждать, что кассационное рассмотрение дел, подсудных ревтрибуналам, в отличие от порядка пересмотра дел в народных судах, осуществлялось в централизованном порядке. В наиболее острые моменты гражданской войны приговоры ревтрибуналов вступали в силу немедленно после их постановления, без права кассационного обжалования.283
Борьба с должностными преступлениями в период нэпа
Свертывание политики «военного коммунизма» и переход к новой экономической политике весной 1921 г. обусловили некоторую либерализацию экономических процессов в Советской России, спровоцировав рост преступлений в сфере хозяйства и торговли, непременной частью которых были преступления должностных лиц различных ведомств, учреждений и органов. Риск тотальной дискредитации власти различными чиновниками, в том числе и представителями партийной номенклатуры, придавал мерам борьбы против экономических и должностных преступлений, проводимых правящей партией, особую важность. «Если в 1919 г. проводились агитсуды над карикатурными попами и буржуями, то в 1922 г. начался период реальных массовых процессов», бывших частью всероссийской компании по борьбе со взяточничеством.
Не рассматривая подробно статьи УК 1922 г., определяющие преступные деяния в экономической сфере и виды наказаний по ним, укажем лишь на возникший после принятия УК юридический казус (отмечавшийся в научной литературе), выражавшийся в том, что государственное регулирование экономическими процессами в стране способствовало распространению понятия должностного лица на всех руководителей и ответственных лиц во всех сферах деятельности государства. Круг субъектов должностных преступлений в этот период стал настолько широк, что практически каждое виновное в преступном деянии лицо могло быть признано должностным, поскольку основополагающий признак должностного преступления дореволюционного уголовного закона — «свойство преступного деяния по службе», был заменен на другой признак - «свойство субъекта».300 Подобный дуализм характерен не только для определения понятия должностного лица, но
Борисова Л.В. НЭП в зеркале показательных процессов по взяточничеству и хозяйственным преступлениям // Отечественная история. - 2006. - № 1. - С. 84. и для всего УК 1922 г., где, с одной стороны, были закреплены правовые нормы о преступлениях, характерных для рыночной экономики, а с другой - нормы, тесно связанные с социалистическими преобразованиями в экономике.301 Эта особенность Уголовного кодекса 1922 г., конечно же, отражалась на содержании дел, рассматривавшихся Отделением в кассационном порядке. Не все обвинявшиеся судами революционных трибуналов по этим делам люди, состояли на службе в государственных учреждениях. Были и такие граждане, которые работали в акционерных обществах (например, в АО «Хлебопродукт») или были арендаторами.
Следует сказать, что из 20 дел ревтрибуналов Горской республики о должностных преступлениях, рассмотренных Отделением в кассационном порядке, все же, большая часть относилась именно к делам о преступлениях лиц, состоящих на государственной службе, будь то взятка (5 дел), халатность или бездействие власти (8 дел), превышение служебных полномочий или самоуправство (3 дела), дезертирство (1 дело), присвоение и «промотание» казенного имущества (2 дела) и дискредитация власти (1 дело).
Дел о хозяйственных преступлениях лиц, не состоящих на государственной службе (о фиктивных договорах) было всего 3. Однако, несмотря на небольшое количество дел по хозяйственным преступлениям, революционные трибуналы Горской республики применили к главным фигурантам по этим делам самую крайнюю степень репрессии, предполагавшуюся УК: двоим обвиняемым были вынесены приговоры к высшей мере наказания, а один обвиняемый был приговорен к 10 годам тюрьмы. Кассационная коллегия Отделения, утвердив эти приговоры, заменила двоим обвиняемым высшую меру наказания тюремным заключением.
Из преступлений, связанных со взяточничеством, подобные меры репрессии были применены трибуналами к главным обвиняемым по 2 делам:Гыстаров В.М., Агаев Г.А. Борьба советской власти с экономическими преступлениями в первой половине XX века // История государства и права. один приговаривался к 10 годам тюрьмы, а другой (начальник Карачаевского областного угрозыска) к высшей мере наказания. Кассационная коллегия пересматривать приговор этим обвиняемым не стала.
Можно утверждать, что крайняя степень репрессии, применявшаяся к обвиняемым по хозяйственным преступлениям трибуналами Горской республики в 1922 г. компенсировалась для них возможностью подачи кассационной жалобы в Отделение Верховного трибунала, которое, как правило, понижало меру репрессии, применявшуюся трибуналами. Наказание за собственно должностные преступления было менее жестким, однако возможность пересмотра по кассации приговоров по таким делам была крайне редкой. Из 44 поданных на приговоры трибуналов кассационных жалоб, коллегия отменила приговоры всего в отношении 8 обвиняемых, а в отношении еще 15 обвиняемых приговоры были коллегией отменены в судебно-надзорном порядке. Из.этих 15 обвиняемых 13 были различными должностными лицами (3 председателя местных исполкомов, 9 различных служащих исполкомов, 1 партийный чиновник), и только один обвиняемый не был должностным лицом (арендатор мельниц).
