Содержание к диссертации
Введение
1. Дворянские общества в 1800-1820-е гг 34
2. Организация и деятельность дворянских корпораций в 1830-1850-е гг.
2.1. Дворянские собрания и процедура выборов 80
2.2. Институт дворянских предводителей 128
2.3. Функционирование дворянских депутатских собраний 151
2.4. Дворянские опеки 174
3. Структурно-функциональная характеристика городских сословных учреждений
3.1. Городские общества и представительство сословий в органах управления и суда 196
3.2. Неформальные практики выборов в органы городского самоуправления 246
3.3. Реформирование городского устройства 276
4. Сословные учреждения в провинциальном социуме
4.1. Взаимоотношения дворянских и городских учреждений с коронной администрацией 308
4.2. Органы привилегированных сословий и трансформация социальной структуры крестьянства 400
Заключение 422
Библиографический список 451
Приложения 490
- Дворянские общества в 1800-1820-е гг
- Институт дворянских предводителей
- Неформальные практики выборов в органы городского самоуправления
- Органы привилегированных сословий и трансформация социальной структуры крестьянства
Введение к работе
Актуальность темы. Анализируя историю отечественных демократических институтов, исследователи по сложившейся традиции в первую очередь обращаются к реформам 1860–70-х гг. Не отрицая достижений этой эпохи в плане развития местного самоуправления, в то же самое время не будем их излишне преувеличивать и тем более абсолютизировать. Отдельные категории населения нашей страны участвовали в работе выборных органов, обсуждали нужды и отстаивали собственные интересы намного раньше, чем чаще всего представляется широкой публике учеными.
Органы сословного управления, будучи сформированными в относительно законченном виде благодаря екатерининским узаконениям в конце XVIII столетия, позволили дворянам и горожанам приобрести поистине уникальный для имперской России опыт самодеятельности. На собраниях дворяне избирали губернского и уездных предводителей, депутатов, заседателей опек, секретаря и прочих представителей, ответственных за удовлетворение насущных потребностей «благородного» общества. Дворяне утверждали земские сборы и частные повинности, назначали своих представителей в земскую полицию, кредитное и учебное ведомства, тем самым не только определяя положение собственного сословия, но и значительно влияя на повседневную жизнь всей губернии. В городах решением текущих вопросов были призваны заниматься голова и гласные думы (ратуши), старосты, сборщики податей, оценовщики, торговые депутаты, а также другие баллотируемые и назначаемые поверенные в разные комитеты и комиссии. Заседатели из числа дворян и горожан были включены в главные губернские судебные инстанции – уголовную и гражданскую палаты.
На современном этапе развития российской государственности разграничение функций между центральными и региональными структурами, делегирование полномочий органам самоуправления, всё ещё остается полем для экспериментов. На очередном витке истории процесс реформирования системы государственного управления и местного самоуправления вновь может принять радикальный характер (об этом свидетельствуют, к примеру, заявления о необходимости заимствовать те или иные «передовые» наработки в области управления ведущих западных держав, которые делаются политиками и чиновниками разных уровней, не принимающими во внимание особенности менталитета населения и политические традиции этих стран), чему благоприятствуют политическая модернизация и системный экономический кризис. На наш взгляд, проведение глубоких исследований отечественного опыта сотрудничества власти и общества позволит при построении эффективных моделей взаимодействия потестарных и социальных институтов избежать многих уже совершавшихся когда-то в прошлом ошибок, в перспективе – содействует формированию реальных основ гражданского общества в нашей стране.
В качестве объекта исследования нами взяты дворянские и городские сословные учреждения. Согласно данному А. Д. Градовским определению, к ним могут быть отнесены должности и структуры, создание которых было санкционировано верховной властью с целью управления сословными обществами.
Наличие самоуправляющейся организации и участие в государственном управлении – основные, наиболее тесно взаимосвязанные признаки сословий в их классическом варианте. В отличие от западноевропейских государств, в Российской империи сословия изначально были исключены из политической жизни страны, а создаваемые верховной властью дворянские и городские общества получили право, выражаясь терминологией «Свода законов» 1832 г., лишь «ведать нужды и пользы», иначе говоря – удовлетворять собственные экономические и социально-культурные потребности.
Предмет исследования – структурно-институциональные характеристики, деятельность органов и должностей, наделенных полномочиями управления сословными обществами.
Хронологические рамки работы охватывают период с 1801 по 1860 гг., по сложившейся в отечественной историографии традиции обозначаемый как первая половина XIX в.
Нижние хронологические рамки нашего исследования ограничены началом XIX столетия, ознаменовавшимся событиями, оказавшими существенное воздействие на характер и направленность социально-политических процессов в Российской империи. 12 марта 1801 г. тираническое правление Павла I, вызывавшее острое недовольство в кругах дворянства, было насильственно прервано. Взошедший на престол Александр Павлович предпринял ряд мер, направленных на восстановление сословных прав и привилегий. 15 марта 1801 г. был отменен запрет дворянам избирать чиновников в уездные и земские суды. 2 апреля 1801 г. император Александр I подтвердил действительность положений Жалованной грамоты дворянству и Жалованной грамоты городам. 5 мая 1801 г. дворянам было вновь разрешено собираться в губернских центрах для обсуждения своих насущных проблем. С этого времени начинается воссоздание сословно-представительных структур, постепенно совершенствуются деятельность выборных и материальная база общественных организаций. В зависимости от региональных особенностей социально-экономического развития, реализуемых коронной администрацией мер, а также принимаемых в то или иное время законодательных новшеств трансформация сословных структур принимала на местах различную направленность.
Верхние временные рамки работы ограничены началом Великих реформ. Качественно новый этап социально-политического развития страны открывает отмена крепостного права, провозглашенная Манифестом 19 февраля 1861 г. Потерявшие бесплатную рабочую силу дворяне вынуждены были иначе взглянуть на распределение доходов со своих имений (в том числе, и на финансирование программ губернских собраний). 20 марта 1862 г. последовало Высочайшее повеление о безотлагательном принятии мер к улучшению городского общественного управления. Создание в соответствии с «Положением о губернских и уездных земских учреждениях» от 1 января 1864 г. всесословных органов изменило формы и степень представительства сословий в местном управлении, а также в судебных структурах.
Территориальные рамки исследования намеренно ограничены, так как структурно-функциональные характеристики сословных учреждений, расположенных в разных районах столь обширной страны, какой в XIX столетии являлась Российская империя, весьма специфичны. Данная работа основана на материалах Пензенской, Симбирской, Казанской и, применительно к середине XIX в., Самарской губерний, рассмотренных в качестве единого региона исходя из: идентичности социальной структуры и экономического развития данных административно-территориальных единиц (высокая доля среди местных землевладельцев помещиков среднего состояния, низкий удельный вес купцов и мещан, ограниченность торговой и промышленной функций большинства населенных пунктов), предопределивших схожую направленность процессов трансформации сословных учреждений; удаленности данных губерний от центров общественно-политической жизни страны; наличия тесных социально-культурных и экономических взаимосвязей между жителями указанных губерний.
Историография. Анализ литературы по исследуемой проблеме позволил выявить четыре историографических периода, характеризующихся качественными преобразованиями направленности проводимых изысканий: I) вторая четверть XIX в. II) середина XIX в.–1917 г. III) 1917–1985 гг. IV) 1985–2009 гг.
Первые попытки проанализировать деятельность органов сословного управления были предприняты П. Н. Гуляевым. В небольших по объему книгах Гуляева рассматриваются отдельные аспекты функционирования сословных учреждений, оценивается роль выборных чиновников в развитии российской провинции. Ценность для нас этих изданий заключается не в толкованиях (весьма упрощенных к тому же) происходивших в то время в дворянском и городском сословиях перемен, а в содержащихся в них отдельных полезных сведениях.
С середины XIX в. история сословий разрабатывалась представителями «государственной» («историко-юридической») школы, наиболее заметный вклад в становление которой внесли К.Д. Кавелин, С.М. Соловьев, Б.Н. Чичерин и В.О. Ключевский. Реконструируя историю российского государства, сторонники данного направления обращали внимание на степень контроля за слоями и классами общества коронной администрации.
Интерес к социально-политической проблематике существенно оживили Великие реформы. Дискуссии относительно необходимости преобразований, оценки степени их эффективности, осознание необратимости изменений традиционного общественного уклада (как оказалось, совершенно еще неосмысленного современниками) – все это заставляло ученых обратить более пристальное внимание на историю сословных учреждений.
Исследования И. Е. Андреевского, И. И. Дитятина, А. Д. Градовского, В. И. Сергеевича, В. В. Ивановского, В. М. Грибовского объединяет обстоятельный анализ законодательства, доскональное изучение нормативных актов, регламентировавших деятельность дворянских и городских учреждений в XVIII – первой половине XIX в. Нельзя не отметить, однако и то, что преобладание в работах названных авторов правового подхода способствовало увеличению некритических выводов и оценок, их оторванности от практических результатов. Реальное положение дел на местах были призваны продемонстрировать выдержки из высочайших указов, а также нередко «кочующие» из одной книги в другую наиболее яркие и показательные примеры бедственного положения выборных органов. Среди достижений представителей данного направления следует отметить вывод о провале планов императрицы Екатерины II по созданию всесословных городских обществ, представленный в ряде подготовленных этими учеными учебниках права и поэтому получивший широкую известность. Из названных историков наиболее последовательно к выявлению реальных ячеек городского самоуправления – сословных собраний – подошел И. Дитятин.
Помимо обобщающих изданий и специальных работ при исследовании дореформенного общества нами применялись публикации второй половины XIX – начала XX в., которые с известной степенью условности могут быть разделены на следующие подгруппы: во-первых, это монографии, посвященные осмыслению прошлого «благородного» сословия, его значения в истории страны (А. В. Романович-Словатинского, М. Т. Яблочкова, П. А. Кашкарова, Г. А. Евреинова, А. О. Гернет, Н. П. Семенова, И. Порай-Кошица, В. Н. Снежкова); во-вторых, публикации, в которых анализируется опыт управления городами (Н. В. Варадинова, П. Муллова, Д. Д. Семенова); в-третьих, работы, в которых определяется положение выборных органов в структуре государственного управления (А. В. Лохвицкого, С.А. Адриянова, С. М. Сердонина, И. Блинова).
Отдельные сведения о деятельности сословных учреждений, расположенных на территории Среднего Поволжья, содержаться в книгах по истории дворянства В. Н. Поливанова, А. А. Чемодурова, Г. Соколовской, В. Р. Апухтина, а также работах краеведческого плана П. Мартынова, В. Э. Красовского, А. К. Яхонтова, С. Н. Севастьянова, Г. П. Петерсона и др.
Пристальное внимание сословным органам уделили в начале XX в. представители так называемого кадетского направления отечественной историографии (А. А. Кизеветтер, В. М. Гессен, С. А. Корф, В. А. Григорьев и проч.). Не отрицая важной роли государства в истории нашей страны, успехи её развития представители данного направления связывали в первую очередь со становлением самоуправления. Качественно новый уровень исследований, опубликованных в период либерализации и демократизации общества, был достигнут во многом благодаря обновлению подходов к истории государственных учреждений, а также более широкому использованию учеными архивных материалов. Впрочем, С. А. Корф – автор единственной вышедшей из под пера представителей данного направления серьезной специальной работы, посвященной сословному управлению – в этом плане недалеко ушел от своих предшественников, описывая в основном по законодательным актам процесс падения значения выборных структур.
Радикальные преобразования, произошедшие в России в 1917 г. сказались на характере научных исследований. Декретом от 12 ноября 1917 г. сословия, признанные пришедшими к власти большевиками пережитком царизма, ликвидировались, провозглашалось равенство всех граждан перед законом. Сословные учреждения, попавшие в разряд эксплуататорских, соответствующим образом должны были описываться учеными. Почти весь советский период отечественной историографии дворянские корпорации если и упоминались в научных трудах, то лишь с целью осуждения, неизменно заслуживая однозначно уничижительные оценки (предводители и депутаты в них – «пособники царизма», «проводники интересов господствующих классов», «аппарат принуждения крепостного крестьянства» и т. д.).
Органы городского управления рассматривались советскими историками в первую очередь в контексте проблемы кризиса феодально-крепостнической системы и формирования пролетариата.
В монографии «Городское гражданство дореформенной России» П. Г. Рындзюнского «так называемое самоуправление» описывается мимоходом, немногим более чем на 3-х страницах, дабы не отвлекать читателя от основной цели – подтвердить данные писателей-реалистов о жалком положении общественных учреждений и городского хозяйства 30–50-х годов XIX в.
Во второй половине XX в. издается ряд работ общественно-политической тематики. Внутренняя политика царизма исследовалась В. Г. Чернухой, Л. Г. Захаровой, общественно-политическая борьба – И. Н. Ковалевой, А. С. Овчинниковым, социально-политические процессы – А. В. Предтеченским, разложение сословий и формирование классовой структуры общества – М. Т. Белявским, А. А. Преображенским, С. И. Сметаниным. Российское чиновничество изучал П. А. Зайончковский.
Важное значение в определении места сословных учреждений в марксистско-ленинской схеме общественного развития имели научно-педагогические труды Н. П. Ерошкина. По мнению этого ученого, царское правительство терпело самостоятельность дворян и горожан лишь в случае ослабления центральной власти и в чрезвычайных обстоятельствах (война, волнения народных масс и проч.).
В целом же, на наш взгляд, данный период в отечественной историографии исследуемой проблемы – один из наименее плодотворных, что было вполне закономерным последствием идеологических установок, господствовавших в науке.
Результатами «перестройки» исторической науки стало постепенное переосмысление основополагающих концептов советской историографии и расширение предметного поля исследований.
Изменение подходов сказалось на оценках социально-политических процессов XVIII – первой половины XIX в., позволило историкам (среди которых в первую очередь следует упомянуть И. Л. Андреева, В. И. Буганова, С. О. Шмидта, М. А.Давыдова, Б. Н. Миронова) представить более независимый взгляд на историю служилого сословия.
Так, например, в получившем широкую известность двухтомнике Б. Н. Миронова «Социальная история России периода империи (XVIII – начало XX в.)» каждое дворянское общество было представлено сложившимся элементом гражданского общества, поскольку оно «являлось автономным от государства сообществом свободных граждан со своей организацией, через которую они имели право и возможность влиять на политику правительства». Городское самоуправление также видится Б. Н. Мироновым вполне независимым, что объясняется этим известным российским ученым отсутствием у коронной администрации фактической возможности контролировать деятельность органов городского самоуправления.
По причине отсутствия специальных исследований представительства сословий в органах общегородского управления не обошлось в этой обобщающей работе без некоторых неточностей. Основываясь на данных Санкт-Петербурга, Б. Н. Миронов описывает типичную думу дореформенного периода.
Нельзя не отметить то, что на современном этапе усилилось воздействие на российских исследователей наработок ведущих зарубежных ученых. Существенно обогатили идейно и методически исследования социально-политической истории дореформенной России труды таких историков как С. Л. Хок (социальный контроль в помещичьих имениях), Р. Пайпс (сравнительный анализ западноевропейского и российского дворянства), M. Хильдермайер (изменение сознания горожан), А. Рибер (социальная идентификация дореформенного дворянства), Э. К. Виртшафтер, Г. Л. Фриз (сословная парадигма).
Определенный прогресс в изучении привилегированного сословия связан с появлением работ, в которых реконструируется история отдельных дворянских обществ. Важно то, что впервые за долгие годы должное внимание в подобного рода исследованиях уделено дореформенному периоду. Дворянство Тверской губернии изучалось Л. А. Быковой, В. В. Чижовой, Воронежской губернии – Т. Н. Литвиновой, Тамбовской губернии – М. В. Шестаковым, Ярославской губернии – О. В. Сизовой, Саратовской губернии – Т. В. Платоновой, Орловской губернии – Е. В. Теряевой. Весомый вклад в анализ региональных аспектов истории первого российского сословия внесли представители Среднего Поволжья – Н. М. Селиверстова, Е. Ю. Дементьева, Д. Ю. Мурашов, Г. А. Двоеносова.
Причина повышенного интереса ученых к изучению региональных особенностей дворянских организаций вскрывается в одной из наиболее удачных среди опубликованных в последнее время источниковедческих работ – монографии Г. А. Двоеносовой «Дворянская родословная книга Казанской губернии 1785 – 1917 гг.»: «Погубернская организация дворянских обществ и децентрализованный сословный учет привели к формированию и концентрации основной части источников по истории и генеалогии позднего российского дворянства в провинции. В этой связи, изучение поднятых проблем должно опираться, в первую очередь, на материалы местных дворянских сословных учреждений, как на первоисточники, и только затем уже целесообразно обращение к фондам центральных органов, занимавшихся сословным учетом, поскольку в них откладывались копийные документы».
Цель диссертации Е. Ю. Дементьевой – «выявление общих и частных черт бытия провинциального дворянства Среднего Поволжья относительно всей корпорации российского дворянства». Изучив особенности менталитета представителей привилегированного сословия, проживавших на территории Пензенской, Симбирской и Саратовской губерний в первой половине XIX в., Е. Ю. Дементьева пришла к весьма значимому выводу: внесенные в губернские родословные книги татары, несмотря на родство с русскими дворянами, долгое время сохраняли культурные традиции и мусульманские обычаи, перенося их на свою общественную деятельность.
Д. Ю. Мурашов проанализировал особенности ситуационного поведения пензенского дворянства 1850 – 70-х гг. Низкая социально-политическая активность пензенцев связывается данным исследователем со сформированным в дореформенный период специфичным общественным укладом, наиболее характерной чертой которого являлась «принципиальная» аполитичность дворян.
Следует упомянуть о том, что в связи с ростом количества работ по схожей тематике в последнее время наконец-то появилась возможность сравнивать выводы ученых.
К примеру, в 1994 г. Н. М. Селиверстова представила диссертацию, в которой писала о том, что даже в середине XIX столетия дворянские организации в средневолжских губерниях оставались почти теми же, что и при самом своем создании, действовали «в русле» законодательства, практически не дополнявшегося со времен Екатерины Великой. По мнению данной исследовательницы, дворянские корпорации представляли собой «традицию в чистом виде», главной их задачей являлось «укрепление сословных рамок, сохранение корпоративной замкнутости дворянского сословия, а также материальная поддержка нуждающихся представителей сословия».
В опубликованной в 2006 г. монографии А. Н. Бикташаевой, М. Х. Гизатуллина и К. А. Ильиной «Неформальные практики властвования в Казанской губернии (первая половина XIX века)» содержаться уже совершенно иные оценки как законопослушности представителей привилегированного сословия, так и характера региональных социально-политических процессов. Действия коронных и выборных чиновников, находящихся в «интеллектуальном или географическом далеке от столичных космологических замыслов», помещенных в конкретные социальные отношения, по мнению авторов данной книги, регулировались не столько законом, сколько соотношением «ресурсов власти сталкивающихся в своих интересах персонажей».
Анализируя современную историографическую ситуацию, нельзя не упомянуть об активизации генеалогических и краеведческих изысканий. Исследованием средневолжского дворянства весьма плодотворно занимались А. В. Тюстин, Е. К. Беспалова, А. А. Кругликов, К. Е. Горбунов, И. Э. Сивопляс, А. Ю. Шабалкин, М. Ю. Иванов, С. Еникеев.
В постперестроечный период наконец-то ученые обратили внимание на общественный строй дореформенных городов. Основанные на широком круге источников публикации А. В. Тюстина в 3 и 4 номерах журнала «Земство» за 1994 г. позволили осветить отдельные «затемненные» страницы истории пензенских выборных. В небольшой статье, опубликованной в «Самарском земском сборнике» в 1995 г., о порядке и ходе выборов на должности городского самоуправления в уездной Самаре повествует Л. М. Артамонова. Р. Р. Хайрутдинов обратил внимание на борьбу кланов за влияние в татарской части г. Казани, а также отношение татарской общины к городской власти («Эхо веков», 1997 г., № 3/4).
Отдельные пробелы в исследовании интересующей нас проблематики восполнялись Л. М. Свердловой (участие купцов в деятельности органов городского управления в Казани), Н. Б. Андреевой (управление городами Казанской губернии), Г. В. Алексушиным, Г. С. Шерстневой, А. В. Михеевой (персональный состав руководства Самары).
Несмотря на определенные успехи историков в изучении городского самоуправления, все-таки нельзя не отметить дискуссионность даже общих оценок деятельности выборных структур. Ученым не удалось прийти к единому мнению относительно того, как воплощались в жизнь заветы «матушки» Екатерины в таком крупном уездном центре средневолжского региона, как г. Самара.
В кандидатской диссертации А. А. Кузьмина, посвященной исследованию самарского самоуправления 1851 – 1892 гг., состояние основного выборного органа в начале XIX в. однозначно представляется негативно: «Городская дума Самары, как и думы всей губернии, были практически безвластны, не имели права решать самостоятельно хозяйственные вопросы (осуществление чуть ли не каждого мероприятия, требовало санкции из центра), служба на городских выборных должностях была непрестижна и крайне обременительна». В одной из своих статей Л. М. Артамонова называет самарскую шестигласную думу важнейшим органом местного самоуправления.
Проанализировав историю самарских выборных органов в XVIII – первой половине XIX в., Ю. Н. Смирнов приходит к выводу: «без многовековой традиции участия представителей сословий и территорий в органах управления и суда, в том числе эпохи абсолютизма, невозможно было бы создание после Великих Реформ новых представительных уездных, городских, губернских органов».
В целом же, обзор опубликованных к настоящему времени исследований показал, что, несмотря на некоторые успехи в изучении социальной истории России дореформенного периода, интересующая нас проблема все еще не получила в историографии должного, соответствующего ее глубине и важности освещения.
Целью данной работы является исследование структурно-институциональных характеристик, специфики деятельности представительных органов и должностей, наделенных полномочиями управления сословными обществами.
В соответствии с поставленной целью определены следующие основные задачи:
– проанализировать процесс трансформации структурно-институциональных характеристик сословных учреждений, установить соответствие их изменений социально-политическому и экономическому развитию страны;
– определить степень влияния региональной практики применения правовых норм на выбор руководством страны той или иной внутриполитической стратегии;
– выявить региональные особенности деятельности органов внутрисословного управления;
– исследовать роль представительных органов и выборных должностей, наделенных полномочиями внутрисословного управления, в социально-политическом развитии российской провинции;
– оценить характер государственной политики по отношению к отдельным сословиям.
Использованные в работе источники могут быть условно разделены на четыре группы: 1. Архивные документы, извлеченные из Государственного архива Пензенской области (ГАПО, г. Пенза), Государственного архива Ульяновской области (ГАУО, г. Ульяновск), Государственного архива Самарской области (ГАСО, г. Самара), Национального архива Республики Татарстан (НА РТ, г. Казань), Центрального государственного архива Республики Мордовия (ЦГА РМ, г. Саранск), Российского государственного исторического архива (РГИА, г. Санкт-Петербург). 2. Сборники документов и материалов, правительственная статистика. 3. Законодательные и нормативно-правовые акты. 4. Мемуары, записки, дневники.
Специфика источниковой базы данного исследования определяется его целевой установкой. Первичные материалы, позволяющие наиболее полно и всеобъемлюще исследовать историю сословного самоуправления, реконструировать структурно-институциональные характеристики сословных учреждений, расположенных в отдельных районах страны, отложились в первую очередь в региональных архивах. Концентрации в провинции основной части источников по истории сословных учреждений способствовали: погубернская организация дворянских обществ; децентрализованный сословный учет; отсутствие общероссийских дворянских и городских организаций.
Фонды губернских дворянских депутатских собраний (ГАПО, ф. 196; НА РТ, ф. 350; ГАСО, ф. 430) содержат ценные сведения о причислении к дворянскому сословию, избрании на должности по внутреннему управлению, назначении опек, финансах и собственности дворянских корпораций. Данные о надзорной и благотворительной деятельности дворянских выборных обнаружены нами в фондах Спасская дворянская опека (ГАПО, ф. 328), Инсарская дворянская опека (ЦГА РМ, ф. 67), Саранская дворянская опека (ЦГА РМ, ф. 23), Казанский губернский предводитель дворянства (НА РТ, ф. 407), Казанский уездный предводитель дворянства (НА РТ, ф. 384), Саранский уездный предводитель дворянства (ЦГА РМ, ф. 29). Подлинные свидетельства прошлого симбирского дворянства хранятся в архиве князя М. П. Баратаева (ГАУО, ф. 656), а также в фонде Симбирской губернской ученой архивной комиссии (ГАУО, ф. 732).
О ходе выборов в органы городского самоуправления, деятельности мещанских обществ, цеховых управ, городских доходах и расходах, переводе в мещане и в купцы, контроле депутатов над торговлей, отношениях дум и ратуш с губернским начальством позволяют судить фонды Казанская городская и шестигласная дума (НА РТ, ф. 114), Самарская городская дума (ГАСО, ф. 170), Саранская городская дума (ЦГА РМ, ф. 20), Карсунский городовой магистрат (ратуша) (ГАУО, ф. 747), Казанская ремесленная управа (НА РТ, ф. 377), Пензенская мещанская управа (ГАПО, ф. 110), Самарский купеческий староста (ГАСО, ф. 146), Саранский городской сиротский суд (ЦГА РМ, ф. 17).
В условиях усиления государственного регулирования региональных социально-политических процессов существенное воздействие на дворянские и городские учреждения оказывала коронная администрация. В ходе исследования сословных органов нами использовались фонды канцелярий губернаторов (ГАПО – 5, ГАУО – 76, НА РТ – 1, ГАСО – 3) и фонды губернских правлений (ГАПО – 6, ГАУО – 88, НА РТ – 2, ГАСО – 1), содержащие указы о преобразовании присутственны мест, о прошениях жителей губерний открыть думы и ратуши, предписания о раскладке податей, годовые отчеты со сведениями об опеках. По этим же фондам можно судить о характере государственного попечительства: наблюдении чиновников за выборами, утверждении результатов баллотировок, ревизиях городских учреждений и проч.
Документы, характеризующие деятельность органов самоуправления, их взаимоотношения с местной и центральной властью содержаться в фондах Хозяйственного департамента МВД (ф. 1287), Департамента разных податей и сборов (ф. 571), I Департамента Сената (ф. 1341), Департамента полиции (ф. 1286) РГИА.
Также в ходе исследования были использованы опубликованные сборники документов и материалов. Среди них в первую очередь следует выделить источники, появление которых было напрямую связано с деятельностью выборных в рассматриваемый период – отчеты симбирских губернских предводителей дворянства за 1836 – 1837, 1860 – 1861 гг.
Разнообразные сведения о состоянии органов сословного управления обнаружены нами в официальных изданиях. Министерство Внутренних дел опубликовало данные о городских доходах и расходах за вторую четверть – середину XIX в. Обобщенная информация по населенным пунктам средневолжского региона была собрана военным ведомством, которое представило многотомные серии «Военно-статистическое обозрение» и «Материалы для географии и статистики России, собранные офицерами Генерального Штаба».
Приводимые в третьем издании трудов Пензенской ученой архивной комиссии выдержки из дел пензенской думы за 1786 – 1826 гг. позволяют пролить свет на формирование традиций самоуправления, состояние финансов городских учреждений, взаимоотношения выборных с представителями привилегированного сословия и проч.
Подготовленные советскими архивистами и историками публикации источников, хотя и отличаются предвзятостью подбора материалов (в основном, в них представлены документы, призванные продемонстрировать борьбу народных масс с эксплуататорами и приспешниками самодержавия, в том числе, с дворянскими организациями и руководством городов), тем не менее, позволяют дополнить общую картину общественной жизни, поэтому должны быть использованы при исследовании социально-политической истории нашей страны.
Современные издания свидетельствуют об интересе ученых к новым темам. В книге А. М. Димитриевой, Р. Р. Исмагилова, Н. Д. Нерозниковой и Н. А. Шарангиной «Достойны памяти потомков (Городские головы Казани 1767 – 1917 гг.)» вниманию читателей предлагаются в большинстве своем публикуемые впервые документы и материалы, извлеченные из Национального архива Республики Татарстан. Отдельные сведения о цехах обнаружены нами в сборнике «История Казани в документах и материалах. XIX век: Промышленность, торговля, финансы». Информация о доходах и расходах сословных учреждений представлена в издании «Министерство финансов Республики Мордовия: история и современность».
Изучение сословных учреждений невозможно без детального анализа социального законодательства. Многочисленные законодательные и нормативно-правовые акты XVIII – первой трети XIX в., регламентирующие структуру и функции органов самоуправления, не должны рассматриваться вне общего отраслевого комплекса документов, так как теряют при этом целостность и воспринимаются весьма фрагментарно.
Определение основных тенденций развития сословного законодательства позволяет не просто исследовать механизм правового регулирования положения отдельных категорий населения России, но и предоставляет возможность выявить смысл социальной политики российских самодержцев.
Базовым источником при исследовании истории внутренней политики является «Полное собрание законов Российской империи». В систематизированном виде действующее законодательство было опубликовано в «Своде законов Российской империи» (издания 1832, 1842, 1857 гг.).
Мемуары, записки и дневники – достаточно специфичный вид источников. С одной стороны, субъективность мнения авторов произведений эпистолярного жанра заставляет использовать подобного рода материалы в исторических реконструкциях весьма осторожно. В то же самое время, они лучше других источников позволяют воссоздать общественные настроения, ощутить, говоря образно, дух ушедшей эпохи. Среди привлекавшихся при написании данной работы авторов – И. М. Долгоруков, Ф. Ф. Вигель, Ф. П. Лубяновский, М. А. Дмитриев, И. С. Жиркевич, И. В. Селиванов, Э. И. Стогов, В. А. Инсарский, В. Ходнев, П. И. Юматов, В. П. Быстренин, И. И. Мешков и проч.
Таким образом, имеющаяся источниковая база позволяет достаточно полно исследовать организацию и деятельность сословных учреждений в первой половине XIX века.
Методология и методы исследования. В качестве наиболее приемлемых подходов, которые могут быть использованы в исследовании исторического процесса нам представляются цивилизационный и стадиальный.
Методологическая ценность цивилизационного подхода определяется тем, что он диктует необходимость рассматривать общество как самобытную ценность, подверженную изменениям, являющимся органичными либо неорганичными для ее существования. Этот поход позволяет анализировать эволюцию российской цивилизации вследствие внутренней логики ее развития и влияния внешних факторов, определить место российской цивилизации в сообществе иных локальных цивилизаций. Цивилизационный подход, на наш взгляд, вполне приемлем для пояснения причин глубоких трансформаций, которые претерпели европейские социально-политические институты при попытках их приспособить к российской действительности.
Каждая из цивилизаций, обладая определенной социокультурной устойчивостью, вместе с тем, развивается в соответствии с некими универсальными закономерностями. При осмыслении процесса трансформации социальных институтов в нашей стране в период, предшествовавший масштабным реформам 1860-1870-х гг. может быть применим в дополнение к цивилизационному также и стадиальный подход. Последним в качестве приоритетных направлений исследования общества представляются такие важные аспекты, как закономерности и случайности в ходе преобразований, особенности переходных периодов.
Названные подходы предполагают использование широкого набора методов, основными среди которых являются: проблемно-хронологический, сравнительно-исторический, системного анализа, количественный, структурный. Анализируя законодательные основы деятельности сословных учреждений, мы применяли методики историко-правового и сравнительно-правового анализа.
Научная новизна. Данная работа представляет собой первое обобщающее исследование сословных учреждений дореформенного периода на материалах Среднего Поволжья, проведенное в соответствии с современными методологическими и концептуальными подходами.
Наиболее значимы следующие новации: 1) изучена роль сословных учреждений в целом, и органов внутрисословного управления в частности, в формировании локальных сообществ, осознании нужд местного населения и возможностей общественных организаций; 2) установлены конкретные механизмы трансформации выборных структур, их адаптации к потребностям представителей сословий и требованиям властей; 3) определены формы и методы взаимоотношений выборных органов с коронной администрацией и податным населением; 4) выделено несколько этапов истории сословных учреждений, которые позволяют существенным образом дополнить имеющуюся периодизацию; дана оценка политики самодержавия и степени самостоятельности сословных обществ на каждом из этих этапов.
Реконструкция истории сословных учреждений, расположенных на территории средневолжских губерний, стала возможной благодаря введению в научный оборот широкого круга источников.
Научно-практическая значимость.
Выводы, представленные в данной работе – отклик на многие острейшие проблемы, с которыми сегодня сталкивается российское общество. Выбор эффективных моделей взаимодействия власти и общества возможен лишь с учетом опыта участия населения в выборных органах, в том числе и создаваемых самодержцами с целью самоорганизации сословий. На основе материалов исследования могут быть выработаны рекомендации государственным органам, ответственным за разработку и реализацию мер социальной политики.
Результаты исследования применялись при разработке курса «История региона», преподаваемого студентам-регионоведам, а также могут быть использованы при подготовке учебного пособия «Социальная история России», написании обобщающих работ по истории Отечества.
Положения, выносимые на защиту.
1. Структура и функции городского управления, порядок взаимоотношений выборных органов с представителями коронной администрации в законодательстве были определены недостаточно четко. Формирование сословных учреждений производилось с учетом специфики населенных пунктов, причем вышестоящим руководством допускались существенные отклонения от положений Жалованной грамоты городам 1785 г.
2. Как в городской, так и в дворянской среде вольные толкования нормативно-правовых актов и умышленные нарушения законодательства в своих масштабах и частоте возрастали по мере удаления от центра (страны, губернии) к окраинам. В провинции нередко сильнее законов оказывались связи и влияние акторов социально-политических процессов, устоявшиеся обычаи и проч.
3. Низкий уровень грамотности населения негативно сказался на процессе становления сословных учреждений. Отсутствие элементарных представлений об особенностях избрания и деятельности в качестве представителей сословий было, с одной стороны, причиной задержки формирования общественного сознания и элементов политической культуры, с другой – многочисленных нарушений в ходе избирательных компаний.
4. Развитие сословных структур, определенное насущными потребностями принимавших решения членов собраний, далеко не всегда отвечало нуждам самодержавия и соответствовало общегосударственным приоритетам. Так, например, многие дворянские и городские общества Среднего Поволжья, участвовавшие в подготовке средств и людских резервов для внутреннего ополчения, не забывали о необходимости защиты собственных имущественных интересов.
5. При Николае I сословные учреждения начинают трансформироваться в придаток органов государственного управления, призванный в первую очередь заниматься на безвозмездной основе мобилизацией дворянства и горожан. Подчинение коронной администрации выборных структур в средневолжских губерниях происходило с переменным успехом, однако общей тенденцией следует признать утрату к середине XIX столетия обществами значительной части собственной автономии.
6. Рассчитывая на созидательную роль дворянских учреждений в социально-экономическом развитии страны, интегрируя с этой целью органы и должности привилегированного сословия в структуру местного управления, царское правительство стремилось не допустить политизации губернских дворянских съездов, препятствовало любым попыткам дворян объединиться с целью выражения и защиты собственных узко-сословных интересов.
7. Обладая по сравнению с дворянскими учреждениями гораздо более «скромными» полномочиями, городские выборные органы находились под менее пристальным вниманием со стороны коронной администрации. Во многих населенных пунктах городские власти зависели от купеческих родственных кланов, состоятельных торговцев и промышленников.
8. Меры, реализуемые самодержавием в области сословного управления носили нередко бессистемный, ситуативный характер, что в первые десятилетия XIX в. в основном было обусловлено отсутствием единой концептуальной основы реформ, позже во многом было связано с реализацией интересов отдельных министерств и ведомств, а также влияния приближенных императора.
Апробация результатов исследования производилась на научных чтениях, традиционно проводимых в Мордовском госуниверситете: Огаревских (2008, 2009 гг.), Сафаргалиевских (2007, 2008, 2009 гг.), Клеянкинских (2007, 2008 гг.), Меркушкинских (2008 г.). Обсуждение основных положений диссертационного исследования происходило также на VI Региональной научной конференции историков-аграрников «Проблемы аграрной истории и крестьянства Среднего Поволжья» (г. Йошкар-Ола, 2001 г.), VIII конференции ассоциации «История и компьютер» (г. Санкт-Петербург, 2002 г.), Международной научно-практической конференции «Проблемы развития регионального социума» (г. Саранск, 2006 г.), I Всероссийской (IX межрегиональной) конференции историков-аграрников «Мир крестьянства Среднего Поволжья: итоги и стратегия исследований» (г. Самара, 2006 г.), Международной научной конференции «Индустриальное наследие» (г. Гусь-Хрустальный, 2006 г.), II Всероссийской (X межрегиональной) конференции историков-аграрников Среднего Поволжья (г. Йошкар-Ола, 2008 г.), VIII исторической конференции, посвященной 55-летию образования города Сарова (г. Саров, 2009 г.). По результатам исследований было опубликовано более 30 работ, в том числе 4 монографии и 9 статей в периодических изданиях, рекомендованных ВАК РФ.
Cтруктура. Диссертация состоит из введения, четырех глав, заключения, библиографического списка и приложений. При организации материала учитывались: 1) четкая заданность структурно-институциональных характеристик дворянских сословных учреждений, что нашло отражение в «формате» первой и второй глав диссертации; 2) видовое разнообразие органов городского самоуправления, а также сложность процесса институционализации сословий в дореформенную эпоху, определившие выбор проблемного принципа при построении третьей и четвертой глав диссертации.
Дворянские общества в 1800-1820-е гг
Основы дворянского самоуправления
Инициированный императрицей Екатериной II сбор шляхты в 1767 г. для определения кандидатур в Уложенную комиссию был для российской провинции событием поистине историческим. Впервые дворянство, проживавшее в имениях, встретилось в уездных центрах для того, чтобы обсудить собственные нужды. Не имевшее в отличие от многих других состояний опыта общинной либо корпоративной жизни, помещики выбрали из своей среды депутатов, а также предводителей сроком на 2 года1.
О значимости данного события в плане утверждения «избирательных технологий» свидетельствует то, что порядок баллотировок, описанный пунктом 12 «Обряда выборов» 1766 г. сословные общества воспроизводили вплоть до реформ 1860-1870-х гг.: «Когда дворянство соберется в назначенном для того месте для выбора, то начальник, председательствующий на этом выборе, велит раздать каждому по одному шарику, и велит читать по-росписи имя перваго дворянина, т. е. того, который прежде в город явился; а дворяне, выслушав оное, встанут один за другим, и кладут свой шарик в приготовленный на столе ящик, перегороженный по середине на две части и покрытый сукном. На правой стороне ящика написано: избираю, а на левой не избираю. Всякий положит, в которую сторону пожелает. А тот, чье имя читали, волен класть шарик или не класть, остаться при выборе или выйти. Когда же все шарики положены, то начальник встает, и при всех ясно снимает сукно, которым покрыт ящик, и вынимает шарики сперва с той стороны, где подписано избираю, и считает оные, и записать велит в росписи против имени того дворянина, что столько голосов его одобряют быть предводителем того уезда дворян. Сделав сие, вынимает шарики и с той стороны ящика, на которой надписано не избираю и сколько найдет шариков, так же записывает»2
«Учреждения для управления губерний» , разработанные и изданные сразу после Крестьянской войны 1773 - 1775 гг., были призваны существенно преобразовать органы власти. Стремясь наконец-то навести в провинции порядок, Екатерина II осуществила одну из наиболее масштабных в истории страны реформ государственного управления, в результате которой на губернском уровне была сформирована четкая структура правительственных учреждений, а на местах значительная часть судебных и административно-полицейских полномочий была передана выборным от дворянского сословия.
В каждой губернии создавался верхний земский суд (если в том была необходимость, - несколько верхних земских судов)4. В верхних земских судах рассматривались дела, в которых так или иначе затрагивались интересы дворян: «жалобы и тяжбы дворянские и на дворянина; как гражданские, так и уголовные дела, касающиеся до вотчин, привилегий, завещаний, до наследства в имении и до права наследования; спорные о владении, тяжкие до бесчестия и до права стряпчих касающиеся»5.
В соответствии с характером судебных процессов дела рассматривались в уголовном либо в гражданском департаменте верхнего земского суда. Штат данного органа составляли 2 председателя и 10 заседателей. Председателей верхнего земского суда определял Правительствующий Сенат; всех десятерых заседателей каждые 3 года выбирало дворянство подсудных уездов («из дворян, на месте живущих, или тех, кои в дворянском списке той губернии написаны, но не отлучены по службе и должностям» - ст. 166 «Учреждений»), затем они утверждались правителем губернии.
Значимость верхнего земского суда для проживавших в провинции представителей служилого сословия усиливалась тем, что ему были подчинены уездные суды, дворянские опеки, нижние земские суды (рассмотрение апелляций на вынесенные данными учреждениями решения, кстати, также вменялось в обязанности членов верхнего суда). Рассмотрим функции вышеупомянутых органов и представительство в них дворянства.
Дворянские опеки образовывались при каждом верхнем земском суде с целью призрения вдов и сирот . Председательствовали в опеках уездные дворянские предводители (баллотируемые отныне каждые 3 года), членами их являлись уездные судьи и заседатели уездных судов. По замыслу законодателя, данное учреждение должно было организовывать опекунства, заботиться о сохранности и преумножении имущества призреваемых, контролировать их материальное обеспечение и нравственное состояние.
В каждом уезде учреждался уездный или окружной суд8. В уездном (окружном) суде заседали судья и 2 представителя дворянского сословия, избираемые с той же периодичностью и на тех же основаниях, что и заседатели верхнего земского суда. Уездный (окружной) суд был уполномочен рассматривать уголовные и гражданские дела, земельные споры в случае обращения частных лиц, других судебных органов или вышестоящих инстанций.
В это же время в губерниях создавалась структура, послужившая прототипом современного мирового суда - совестный суд9. «Совестного суда должность есть в гражданских делах примирить тех спорющихся, кои просьбою прибегают к разбирательству совестного суда», - гласила ст. 400 «Учреждений». На должность судьи совестного суда главнокомандующим губернией назначался один из представленных судебными органами кандидатов. Дворянские дела рассматривали 2 избираемых каждые 3 года представителя дворянства, утвержденных местным начальством.
Широкими административно-полицейскими полномочиями в уездах наделялись нижние земские суды10. Анализировавший формирование органов власти в XVIII в. Ю. Н. Смирнов обратил внимание на достаточно специфичное, с точки зрения современного человека, наименование данного учреждения: «Называлась выборная уездная администрация „нижним земским судом", а ее руководитель - „земским исправником" или капитаном исправником. Содержалась она не за счет государственной казны, а за счет специальных «земских сборов» с местного населения. Слово „суд" здесь употреблено в архаичном значении „орган власти вообще"»1 .
Согласно «Учреждениям», нижние земские суды создавались в целях: 1) наблюдения за исполнением на местах законов; 2) сохранения благочиния, добронравия и порядка; 3) реализации решений палат, верхних и уездных судов .
В приводимом в «Учреждениях» перечне должностных обязанностей служителей земских судов, впрочем, многое выходит далеко за пределы означенных компетенций. Члены земского суда должны были: наблюдать за политической благонадежностью местных жителей, торговлей, состоянием дорог и мостов, исполнением постойной повинности; собирать сведения об имеющемся в уезде продовольствии и ценах на него; заниматься пресечением преступности и укрывательства беглых; бороться с эпидемиями и эпизоотиями; покровительствовать обиженным, нищим и убогим; поощрять земледелие и трудолюбие; обеспечивать реализацию противопожарных мероприятий.
Как исправник, так и 2 (в случае обширности уезда - 3) заседателя нижнего суда избирались дворянством, а затем утверждались губернатором на 3-летний срок.
Завершая описание утверждаемого «Учреждениями» представительства дворянского сословия, упомянем о том, что 2 заседателя верхнего земского суда входили в состав приказа общественного призрения, курировавшего развитие в губернии народного просвещения, здравоохранения и благотворительности (гл. XXV).
Таким образом, «Учреждения для управления губерний» 1775 г. предусматривали широкое представительство дворянства в судебных и административно-полицейских органах. В то же время нельзя особо не отметить то, что новым социальным законодательством формировался механизм контроля над выбираемыми во властные структуры от привилегированного сословия: дворянские выдвиженцы утверждались губернаторами, руководители органов назначались Сенатом, императором и др. Самодержавие, опираясь на наиболее близкий ему слой общества, судя по публикуемому основополагающему нормативно-правовому акту, вполне осознавало опасность утраты контроля над региональными элитами.
Навести порядок в выборных делах и направить в нужное русло жизнь в провинции была призвана «Жалованная грамота дворянству», подписанная Екатериной Великой 21 апреля 1785 г.13
Одной из важнейших привилегий, даруемых .просвещенной императрицей служилому сословию, являлось право образовывать губернские общества. Отныне записанные в губернскую родословную книгу дворяне могли собираться (по предложению либо с разрешения местного начальства) с целью проведения выборов на должности внутрисословного и государственного управления, а также для обсуждения вопросов, вынесенных коронной администрацией на рассмотрение благородной публики.
Институт дворянских предводителей
Основными действующими лицами дворянских обществ являлись предводители. В дореформенный период губернский предводитель занимался организацией выборов, курировал депутатские собрания и опеки; официально признанный в качестве одного из первых (точнее, - второго после царского наместника) по значимости среди, местных чиновников, он представлял интересы дворян во властных структурах. На уездного предводителя были возложены решение всех текущих вопросов дворянской корпорации, надзор за образом жизни помещиков.
Практически со времени образования дворянских сословных организаций предводители (и без того достаточно интегрированные во властные структуры, с одной стороны, с целью защиты интересов привилегированного сословия, с другой - использовавшиеся коронной администрацией в качестве исполнителей) начали вводиться в состав создававшихся на уездном и губернском уровне всевозможных комиссий и комитетов.
Еще в конце XVIII столетия предводители участвовали в мероприятиях, реализуемых царским правительством в! частновладельческой деревне: в 1776 г. им была поручена раскладка рекрутской повинности, в 1799 г. - наблюдение за состоянием запасных хлебных магазинов, в 1801 г. -надзор за межеванием земель; в 1803 г. местному начальству было указано осуществлять сделки между помещиками и крестьянами через- губернского предводителя, при участии уездных предводителей; с 1812 г. на предводителей была возложена обязанность закупать хлеб для крестьян.
Вполне логичным с точки зрения помещика, позапрошлого- столетия должно было, выглядеть привлечение представителей благородного сословия к наблюдению за исполнением повинностей, так как в данном случае затрагивались их финансовые интересы. В 1805 г. предводителям, было указано .участвовать в составлении сметы , земских повинностей, присутствовать при торгах «на поставки и починки по исправлению земских потребностей», следить за производством работ (в которых в основном задействовались крепостные).
В меньшей степени благородные общества были заинтересованы в исполнении выборными таких поручений, как попечение о почтовых станциях (с 1815 г.), контроль за состоянием хлебных магазинов (с 1818 г.), обеспечение народонаселения продовольствием в голодные годы, (с 1822 г.).
Круг обязанностей предводителей в 1810 - 1830-е гг. расширился за счет их введения в многочисленные комитеты (ревизский, квартирный, дорожный, и др.) и комиссии (народного продовольствия, ответственные за оспопрививание скота и др.)127.
Об участии предводителей в деятельности административных структур историками сказано, на наш взгляд, достаточно. Практически все упомянутые во вводной части книги работы, посвященные дворянским организациям, содержат описания поручений, данных лидерам благородных обществ различными министерствами и ведомствами.
Суждения ученых по поводу последствий привлечения выборных к решению общегубернских проблем встречаются в научных трудах гораздо реже и сами по себе эти мнения весьма неоднозначны.
В вышедшем из печати в 1908 г. обобщающем труде А. Д. Градовского «Начала русского государственного права. Органы местнаго управления» читаем: «Если должность предводителей дворянства получила впоследствии большее развитие (чем другие учреждения. - С. П.), то это случилось благодаря тому, что на них возложены были известныя правительственныя функции, которыя считалось выгодным предоставить этим должностным лицам» .
Почти столетие спустя Т. Н. Литвинова, исследовавшая дворянскую организацию Воронежской губернии, обнаружила в архивных документах негативные оценки предводителей отвлечения выборных от занятий внутрисословными делами129.
По-разному оценивается историками степень трансформации» института дворянских предводителей.
По мнению авторитетного дореволюционного исследователя С. А. Корфа, активное участие лидеров обществ почти во всех отраслях местного управления изменило сам характер предводительской должности: «предводитель дворянства был и сословным и правительственным органом одновременно, с некоторым только преобладанием перваго элемента над вторым. Эта особая черта правового положения предводителей продержалась вплоть до реформ шестидесятых годов. Она сослужила предводителям некоторую услугу в том отношении, что содействовала сохранению за ними их высокаго положения и престижа, но одновременно она способствовала падению значения сословнаго управления; предводители сохраняли за собой прежнее положение не вследствие крепнущаго корпоративнаго единения дворянства, а именно потому, что стали деятельными и необходимыми помощниками правительства в провинциальном управлении» .
Еще дальше зашел в рассуждениях относительно того, оставался ли предводитель накануне отмены крепостного права доверенным лицом привилегированного сословия либо превратился в одного из состоявших на службе Его Императорского Величества чиновников, другой весьма востребованный в наши дни дореволюционный автор - профессор А. Романович-Славатинский. Исследовав законодательство, ученый пришел к выводу о преобразовании предводительской должности из сословной в общеправительственную . Обязанности губернских и уездных предводителей, как представляется в книге «Дворянство в России от начала XVIII века до отмены крепостного права», «образовывалось постепенно, возрастая и развиваясь по требованиям разных министерств» ; вместе с тем перечень и объем обязанностей, возлагаемых на предводителей, увеличивались нередко и произвольно начальниками губерний, так как в первых двух изданиях Свода законов они не были систематизированы .
Не останавливаясь подробно на внешних по отношению к дворянской корпорации обязанностях предводителей (тем более, это выходит за рамки нашего исследования), обратим более пристальное внимание на влияние, оказываемое расширением функционала дворянских выборных на качество внутрисословного управления.
О занятиях предводителей в 1830-е гг. позволяет судить отчет Григория Васильевича Бестужева, с 1835 по 1840 г. возглавлявшего симбирское общество (табл. 7).
Генерал-майор в отставке, которому по его собственному признанию гражданская служба давалась с трудом (по словам Бестужева, «взявшись за перо после сабли, не так-то легко удовлетворить всем требованиям разнородных занятий гражданской должности») проинформировал общественность об основных направлениях своей деятельности за период с 1 апреля 1836 г. по 1 апреля 1837 г.:
Разосланы к Предводителям формы для составления списков о дворянах и чиновниках, проживающих в городах и уездах Симбирской Губернии, или имеющих недвижимую в оных собственность. Общие Губернские списки не могли быть составлены только потому, что не смотря на троекратные повторения, они еще не доставлены Гг. Предводителями Дворянства Симбирским и Сызранским.
Для приведения в, известность числа» Дворян вновь вступивших в сословие, и вновь родившихся мужскаго пола, сообщено Гг. Предводителям о доставлении списков.
Ответствуя заботам Правительства, прошены Гг. Предводители о представлении балотировочных списков об избранных в Попечители Хлебных Запасных Магазинов, для представления к Г-ну Начальнику Губернии на утверждение в- тех званиях; а равномерно для скорейшаго окончания дел по Комитету о Специальном размежевании, Губернский предводитель заботился о вытребовании от Гг. владельцев, имеющих общее и чрезполосное владение земель, подобных сведений.
Перемена помещения Благороднаго Пансиона, при Симбирской Гимназии, озабочивая Губернскаго Предводителя, заставила его предложить Дворянству о покупке каменнаго дома, и после совещания с Гг. наличными Дворянами, сообщено Гг. Уездным Предводителям о извещении всех Гг. Дворян Симбирской Губернии о выгодной покупке дома и об испрошении на то их согласия; план с фасадом и со сметами поручены Г.
Неформальные практики выборов в органы городского самоуправления
Имеющиесяшснашемфаспоряжениш источники свидетельствуют о том, что первый опыт самоуправленияv жителями, средневолжских городов? в начале XIX в. приобретался путем проб и? ошибок. В- 1=805 г. мещане г. Карсуна; Симбирской губернии? обратились в городской/ суд; с просьбой взыскать, с бывшего старосты ИС Степановаі275 руб; 68 коп., собранныхгими «заимообразно забранных; у частных людей» 44. Магистрат не счел нужным; обязать Степанова, выплатить означенные средства, так- как, бывший ; общественник: нашел их; растрате: «приличное оправдание»;;_ При этом карсунцам; было предписано- впредь, старост из своего- общества, выбирать благонадежных, а для того чтобы избежать каких-либо сомнений; проводить ревизию городских средств каждую треть годаї45.. Так, потеряв собственные деньги, мещане г.; Карсуна убедились в важности правильного выбора выдвигаемых ими на руководящие посты обывателей;
Должности, считавшиеся-в; российской глубинке наименее значимыми и даже более того - слывшие чуть ли не прихотью начальства не приносившей реальной пользы обществу, в. рассматриваемый период «заполнялись» по остаточному принципу.
Л. МІ Артамонова, исследовав роль городских общин в становлении системы образования по материалам юго-восточных губерний Европейской России, сделала вывод о восприятии торговцами и ремесленниками обязанностей смотрителя малых народных училищ как тягости, препятствовавшей основным занятиям лица, ее выполнявшего- .
В качестве примера назначения на места смотрителей училищ горожан, явно не способных к общественно-полезной деятельности, Л. М. Артамонова приводит случай в г. Алатыре Симбирской губернии. К концу XVIII в. смотритель алатырской школы Тепловодский из-за преклонного возраста не смог исполнять возложенные на него обязанности, после чего обеспечивать данное учебное заведение всем необходимым было поручено ратману магистрата А. Попову. Определившийся вскоре на место писца земского суда в г. Курмыше Попов оставил школу и вовсе без какого-либо попечения, т. е. лишил даже самого необходимого: дров, свечей, бумаги. Приказ общественного призрения потребовал от алатырского городового магистрата, чтобы тот наказал А. Попова за самовольную отлучку, а на место смотрителя школы «избрал из граждан другого хорошего поведения»147. В 1800 г. при осмотре алатырской школы симбирский губернатор был вынужден приказать городскому голове Водянову самому стать ее смотрителем148.
Несколько лучше с внедрением новшеств обстояло дело в губернских центрах, однако и в крупнейших городах структуры и должности городского самоуправления приживались непросто.
Повышение социально-политической активности жителей Пензы совпало по времени с восстановлением Пензенской губернии. В 1799 г. выборщиков из купцов и мещан насчитывалось 69, в 1801 г. на выборы явились уже 78 чел.149 На первых в XIX столетии выборах горожанам удалось даже выдвинуть кандидатов на" должность городского головы (прежде выборы были чаще всего безальтернативными). Базарных смотрителей, квартирмейстеров, а также ценовщиков купцы и мещане баллотировали по отдельности. Четырех .гласных в городскую думу баллотировали «по единому всего общества выбору»150. Избранный в словесные судьи купец оказался безграмотным, потому по представлению пензенского головы губернатор разрешил произвести на это место перебаллотировку, заметив при этом руководителю5 городского самоуправления: «о сем должно было осмотреться при самом выборе под руководством вашим производимом»151.
В Пензе в начале XIX столетия городские выборы должны были соответствовать обряду, утвердившемуся к последним годам царствования Екатерины Великой. Ниже приводится описание церемонии выборов 1792 и 1795 гг.
«Всходствие повеления о выборе ис купечества и мещанства балатированием в градские головы в губернской магистрат и совестной суд в заседатели, в городовой магистрат бургомистров и ратманов, градскаго старосты, в словестной суд судей, от губернскаго магистрата извещается градскому голове, дабы он известил всему, купечеству № мещанству, о собрании в доме общества градскаго сего декабря 15 дня в 8-м часов по полуночи, откуда под предводительством градскаго головы следуют в приходскую церковь и по выслушивании божественной литургии и о высочайшем Ее Императорскаго величества и их Императорских высочеств здравии благодарнаго молебна, все купечество и мещанство о выборе1 по чистой совести и безпристрастии в сказанные места в судьи прочия чины приведено быть имеет к присяге; а накануне о сем; произшествии. известить. приходскаго священника.
После полудни сего дня подписывают присяжной лист.
16-го числа по полуночи в 8-м часов Градской Голова все купечество и мещанство собираются в сказанный дом, где по занятии мест и по прочтении из высочайшаго учреждения- 3-й главы 72, 73 и 76 статей и примечания, также и всемилостивейше состоявшагося о городах положения приличных до выбора статей под присмотром Градского Головы избирают баллотированием из купечества вновь Градскаго Голову, а под его уже присмотром баллотированием же в городовой магистрат бургомистров и ратманов, в старосты и судьи Словеснаго Суда.
Потом избирают баллотированием же в губернский магистрат и совесной Суд заседателей, окончивши сие имеют приступить к выбору для сочинения в городе городовой обывательской книги старост и депутатов и в обпгу градску думу гласных.
По избрании же оных сочиня вновь избранным список Градской Голова для утверждения оных представляет губернатору, которой получа сие представление в выборе, удостоивает и приказывает их в верной Ея Императорскаго величества службе на возложенныя в их звании должности привесть к присяге и после оной Градской Голова каждаго на вновь назначенное место представил бы к присутствию; а присяжные листы представить в наместническое правление.
О вновь же оных выбранных и отбытии старых судей от губернатора в те присудственныя места знать дано быть имеет»152.
Интерес администрации воссозданной губернии к результатам городских выборов, конечно, не был случайным. От представителей городских сословий зависели успешность сбора податей и исполнение натуральных повинностей, поддержание общественного порядка и благоустройство административного центра. Так, пензенцам в ходе избирательной компании предстояло выдвинуть кандидатуры почти на три десятка мест. В 1799 г. горожане избирали: городского голову; городского старосту; депутатов (3 чел.); гласных городской думы (4); бургомистров (2); ратманов (4); словесного судью; купеческого старосту; базарных смотрителей (2); добросовестных к вину и к соли (2); квартирмейстеров (2); ценовщиков (2 чел.); маклера; нотариуса. Кроме того, жителям Пензы предстояло занять 6 мест в губернском магистрате, 2 места в совестном суде, 1 место в сиротском суде.
Об обременительности общественных повинностей для пензенцев можно сделать вывод по их отказу еще в конце XVIII столетия от избрания частных приставов и квартальных надзирателей. Стремясь сократить нагрузку на общество, судя по письмам городничего от 23 сентября 1799 г. и губернского правления от 7 декабря 1799 г., пензенская дума ссылалась на отмену принятых ранее по этому поводу узаконений133.
Некоторые пензенцы, не желая тратить силы и время на благоустройство города, который населяло с каждым годом все больше и больше пришлого люда, в начале XIX столетия попросту игнорировали объявления о предстоявших баллотировках. В связи с этим и без того невысокая явка на выборы имела тенденцию к сокращению. В 1810 г. на выборах присутствовали 56 купцов и мещан, в 1813 г. — 45 чел.154
Нами установлено, что отсутствие на собрании кандидатов не было препятствием при назначении на места, требовавшие наибольшего приложения сил и затрат времени - избрание могло пройти даже в заочной форме, «по приговору» общества. Выдвигая на вакантные места сограждан, по какой-либо причине отсутствовавших на собрании, купцы, мещане и цеховые тем самым пытались освободить себя от исполнения обременительных повинностей. В материалах городских дум средневолжских губерний обнаружено много примеров подобного рода назначений; в большинстве случаев, как удалось выяснить, горожане пытались загрузить делами наименее состоятельных и социально защищенных членов общества.
24 декабря 1823 г. жители Казани выдвинули на должность ратмана купеческого сына Гаврилу Месникова. 2 января 1824 г. мать новоявленного общественника вдовая купчиха Матрена Иванова Месникова подала в губернское правление прошение, в коем доводила до сведения, что ее сын во время отлучки из Казани по коммерческим делам был незаконно избран горожанами в члены магистрата, а также ходатайствовала о признании баллотировки не объявившего капитала и живущего при ней Г. Месникова «без воли и согласия ея» недействительной. В подтверждение собственной правоты купчиха приводила указы от 1 июля 1731 г. и 5 октября 1788 г.155
Органы привилегированных сословий и трансформация социальной структуры крестьянства
Важной составной частью исследования роли и места сословных учреждений в общественном развитии дореформенной провинции является анализ форм и методов воздействия интересующих нас организаций на наиболее многочисленную социальную категорию того времени -крестьянство.
Численность населения Российской империи за первую половину XIX столетия возросла с 37 до 69 млн. чел. Несмотря на положительный прирост горожан, Россия оставалась аграрной страной - более 90 % ее населения страны составляли крестьяне. В большинстве губерний, расположенных в Европейской части страны, среди сельских обывателей доминировали помещичьи крестьяне (см. табл. 27). На территории Среднего Поволжья низким удельный вес частновладельческих крестьян на протяжении 1800-х гг. был в Казанской губернии и образованной в середине XIX в..Самарской губернии.
Осмысление фактического материала, характеризующего функционирование дворянских сословных учреждений (на наш взгляд, в достаточной мере представленного в предшествующих разделах данной работы), позволило выявить следующие аспекты воздействия органов привилегированного сословия на крестьянство.
Степень влияния зависела от статуса сельских жителей: минимальной была зависимость лично-свободных сельских обывателей, максимальной -лиц, принадлежавших членам исследуемых губернских организаций.
А. Представители дворянских- организаций были интегрированы в значительную часть управленческих структур губернского уровня; до ликвидации выборности капитан-исправника предводители фактически являлись полноправными хозяевами уездов. В разделе, посвященном анализу контактов дворянских корпораций с коронной администрацией, приводился ряд примеров того, как поддерживаемые сплоченной общественностью дворянские лидеры влияли на решения губернских властей (в том числе, касавшиеся податного населения). В дореформенный период безграмотные крепостные зачастую попросту не видели разницы между дворянскими выборными и служащими присутственных мест, отождествляя органы привилегированного сословия с госструктурами.
Б. Впервой трети XIX столетия царское правительство, неоднократно убеждавшееся в нежелательности- .вторжения представителей коронной администрации во внутренние дела дворянских вотчин, но не оставлявшее попыток приведения отношений помещиков к их крепостным в соответствие с действующим законодательством, опиралось в первую очередь на структуры самого дворянского сословия: наблюдение за поведением помещиков было отнесено к обязанностям предводителей (см. п. 2.2); в качестве средства контроля за представителями привилегированного сословия и принадлежавшими им крестьянами должна была выступать дворянская опека (см. п. 2. 4.).
Ряд мер, направленных на поддержание порядка в частновладельческой деревне во второй, половине 1830-х - 40-е гг., в качестве последствий предусматривал изменение крепостными крестьянами их социального статуса.
С 1836 г. дворянские опекуны получили возможность «людей и крестьян развратнаго поведения отдавать в рекруты, а в случае неспособности к военной службе, представлять в Губернское Правление для отсылки в Сибирь на переселение, в порядке и на правилах, для самих владельцев определенных, с тем однако же, чтобы о каждом таковом крестьянине, или дворовом, человеке, испрашиваемо было предварительно разрешение: по дворянскому имению чрез Дворянскую Опеку, Гражданской Палаты»225.
В соответствии с указом от 24 декабря 1836 г. органы опеки были призваны организовать продажу имений; завещанных лицам, не имеющим права владеть населенными поместьями"2 .
Вплоть до отмены крепостного права, царское правительство стремилось не допустить обострения противоречий между помещиками и крепостными, привлекая для этого наряду с чиновниками МВД и жандармерии дворянских выборных. Указом от 2 апреля 1842 г. уездным предводителям предписывалось возглавить земскую полицию в ходе принуждения обязанных крестьян к исполнению ими принятых на себя обязательств"" . Губернские предводители с того же года стали задействоваться в производстве следствий по делам об убийствах помещиками крепостных .
В. 20 февраля 1803 г. был издан указ Его Императорского Величества, предусматривавший освобождение крепостных крестьян с землей за выкуп. Дабы не вмешивать местную администрацию в процедуру выкупа крепостных, сделки между помещиками и крестьянами, касавшиеся условий выкупа крепостных, в соответствии с этим указом должны были совершаться под надзором губернского предводителя и при участии уездных229. Обязанность предводителей участвовать в заключении договоров об освобождении владельческих крестьян была подтверждена указом 21 января 1846 г.230
Г. Дворянские заседатели участвовали в рассмотрении дел поселян в судах. Причем судьба сельских жителей решалась дворянскими выборными не только в ходе тех заседаний, которые рассматривали уголовные и гражданские дела крепостных - иногда выборные от дворянства привлекались даже к суждению государственных и удельных крестьян. Так, указом Правительствующего Сената от 31 января 1827 г. предписывалось «дела казенных поселян, производящиеся в Уездных Судах, хотя б дела сии касались исключительно одних поселян» решать судьей совместно с дворянскими и сельскими заседателями231. Причины, по которым сенаторы предложили внести изменения в действующее законодательство, таковы: 1) «предоставляя суд по делам казенных поселян одному только уездному судье с сельскими заседателями, по необразованности большею частию сих последних подвергает судьбу подсудимаго направлению одного судьи: ибо не было почти примера, чтоб сельскими Заседателями были подаваемы мнения с возражениями на положение уезд наго судьи»232; 2) дела, непосредственно касающиеся дворян, в процессе судопроизводства встречались редко и поэтому заседатели от привилегированного сословия в основном оставались «праздными»233.
Интегрированные в имперскую социально-политическую систему, городские сословные учреждения также оказывали определенное воздействие на ту часть крестьянства, которая в рассматриваемый период предпринимала попытки переселиться в города.
Судя по имеющейся статистике, крестьянство на протяжении первой половины XIX столетия представляло собой основной источник пополнения населения динамично развивающихся средневолжских городов.
Только за один 1838 г. казанское русско-мещанское общество, насчитывавшее 4 837 душ, приросло на 157 чел. м. п. (см. табл. 28); около 70 % новых горожан происходило из крестьян.
Из прибывших в то же время в казанские цехи 9 душ к сельским сословиям принадлежало 7 чел. м. п. Всего же цеховых к 1 января 1838 г. в Казани числилось 924 чел.
