Содержание к диссертации
Введение
Глава I. Экономическое и социальное устройство населения Северо-Восточного Приазовья в период формирования Золотой Орды.
1.1. Характеристика состояния общественно-экономических отношений в регионе1 накануне его присоединения к Золотой Орде (конец ХИ-перваятреть XIII вв.) с. 32
1.2. Особенности общественно-экономического развития населения региона в рамках золотоордынского государства (вторая половина XIII-
начало XIV вв.) с. 58
Глава II. Приазовский город XIII-XIV вв.: специфика становления и развития Азака.
2.1. Городская инфраструктура Азака: предпосылки формирования и особенности развития социально-экономических отношений с. 91
2.2. Азак и его сельскохозяйственная округа в контексте хозяйственного и социального развития Золотой Орды с. 135
Глава III. Динамика кризисных тенденций общественно-экономической жизни Северо-Восточного Приазовья во второй половине XIV- XV вв.
3.1. Хозяйственный упадок и процесс деструкции общественных отношений в регионе во второй половине XIV- начале XV вв с. 167
3.2. Деформация регионального социума как часть исторического процесса распада Золотой Орды с. 193
Заключение с.211
Примечания с. 223
Список источников и литературы : с. 271
Список сокращений с. 291
- Характеристика состояния общественно-экономических отношений в регионе1 накануне его присоединения к Золотой Орде (конец ХИ-перваятреть XIII вв.)
- Городская инфраструктура Азака: предпосылки формирования и особенности развития социально-экономических отношений
- Хозяйственный упадок и процесс деструкции общественных отношений в регионе во второй половине XIV- начале XV вв
Введение к работе
Актуальность исследования
В период XIII-XIV вв. Северо-Восточное Приазовье входило в состав Золотой Орды, которая являлась крупнейшим по экономическому и военно-политическому потенциалу государством на территории Восточной Европы в эпоху ' Средневековья. Северо-Восточное Приазовье в политико-административном и хозяйственном значении длительное время было одним из регионов, образовавших т.н. «внутреннюю периферию» золотоордынского государства. Общество данного региона развивалось в тесной экономической и социокультурной взаимосвязи с населением политико-административных
центров и пограничных районов Улуса Джучи.
Социально-экономические отношения, сложившиеся в Северо-Восточном Приазовье и на Нижнем Дону в эпоху политического господства ордынских ханов, являются важной составной и неотъемлемой частью истории ее народов, большинство из которых впоследствии вошли в состав Российского государства и общества. Поэтому история хозяйственного освоения данного региона и связанное с ним общественное развитие населения выступают непосредственной частицей истории России.
Изучение процесса хозяйственного, а также тесно связанного с ним общественного развития населения золотоордынского государства очень важно для понимания исторического прошлого народов, живущих и сегодня в южном регионе России. Следовательно, актуальность исследования процессов социально-экономического развития в государстве Джучидов на региональном уровне представляется на данный момент несомненной.
Содержание и конкретные формы существования общественно-экономических отношений, а также направления, перспективы и особенности их эволюции в пределах золотоордынского государства были неодинаковыми. Различные регионы Орды имели свою специфику становления хозяйственной жизни и сложившейся на ее основе
4 общественной организации. Одним из наименее изученных в этом историческом аспекте регионов Орды является Северо-Восточное Приазовье. Длительное время в российской историографии проблемы истории золотоордынского социума оставались значительно менее исследованными, чем вопросы истории Древней Руси, а также народов Закавказья и Средней Азии. Подобная ситуация в отечественной исторической науке сложилась в первой половине—середине XX века в силу различных причин. Одной из них, на наш взгляд, являлось стремление как дореволюционных, так и большинства советских историков к исследованию и пониманию прошлого преимущественно той части России, которая на излете Средневековья сумела стать ядром политической и общественной консолидации, этническим центром русского народа. Это, прежде всего, Великороссия и, отчасти, южнорусские и западнорусские земли. Вследствие господства данного умонастроения, к тому же в определенные периоды (например, послевоенного сталинизма) поощряемого властью, изучению и преподаванию истории золотоордынского общества уделялось гораздо меньше внимания как специалистами-медиевистами и археологами, так и в системе народного образования.
Те исторические исследования, которые в советское время все же были опубликованы, касались в большей мере военной и политической истории Орды в целом, а также ее взаимоотношений с древнерусскими княжествами. Проблемам экономической и социальной истории государства Джучидов уделялось мало внимания, тогда как процессы развития социально-экономических отношений в средневековой Руси, странах Закавказья и Средней Азии исследовались в 1950-1980-е гг. достаточно глубоко и всесторонне. Вплоть до 1980-1990-х гг. почти неизученными оставались экономические и общественные процессы во многих периферийных областях Золотой Орды, в том числе на Нижнем Дону и в Северо-Восточном Приазовье. Общественно-экономические отношения, процессы их становления и развития в регионах Орды весьма перспективны для изучения,
5 поскольку только их глубокое научное исследование и осмысление позволит понять специфику социальной жизни населения тех частей современной России, которые в Новое время вошли в состав Московского государства и при этом надолго сохранили эту специфику. Сказанное в полной мере относится и к историческому прошлому Донского и Приазовского края.
Авторское стремление внести посильный вклад в разработку проблем истории России периода Средневековья, истории Дона золотоордынского времени имеет также и патриотический аспект. Наше исследование—это попытка ответить на вопросы о том, как жили люди на Нижнем Дону и в Приазовье под властью крупнейшей державы средневековой Европы— Золотой Орды, как развивалась их хозяйственная и общественная деятельность.
При этом мы исходим из понимания того, что история полиэтничного населения данного региона Орды является составной и неотъемлемой частью прошлого нашей Родины—России, поэтому изучение и знание региональной истории необходимо наравне с историей Московской Руси или. Великого княжества Литовского и Русского.
Утверждение в современном российском обществе гуманистических идеалов как цели и содержания социального и экономического развития страны тесно связано с оживлением интереса к глубокому анализу истории не только великорусских, но и других этнокультурных областей Российской Федерации, в том числе и тех, которые в прошлом длительное время находились в составе Золотой Орды. Кроме того, изучение истории этого государства невозможно без углубленного исследования истории его регионов, к числу которых относилось и Северо-Восточное Приазовье.
Систематическое научное изучение процессов социально-экономического развития населения данного региона в XIII-XV вв. необходимо для пополнения наших знаний о нем, а также для преодоления некоторых устоявшихся стереотипов и устаревших исторических мифов, касающихся
золотоордынского общества в целом и его донской составляющей в частности.
Учитывая все изложенное выше, диссертационное исследование приобретает не только научно-теоретическое, но и практическое, прикладное значение.
Хронологические рамки исследования
Временные границы охватывают период формирования и развития золотоордынского общества в Северо-Восточном Приазовье (с 1240-х гг. до 1470-х гг.). Однако, в целях характеристики социально-экономических отношений, сложившихся в данном регионе накануне включения в состав Золотой Орды, нижняя хронологическая граница захватывает домонгольский (половецкий) исторический период в Приазовье (ХП-первая треть XIII вв.). Объект исследования
В качестве объекта диссертационного исследования выступает общественная жизнь населения Северо-Восточного Приазовья и Нижнего Дона, вовлеченного в политическую систему Золотой Орды.
Предметом- исследования выступают процессы экономического- и социального развития, протекавшие в изучаемом регионе на различных этапах существования золотоордынского государства. Степень изученности проблемы
Со второй половины XIX века, когда в- российской науке обозначился интерес к изучению истории государств, созданных потомками Чингис-хана, было опубликовано достаточно много исследований, посвященных различным сторонам общественной жизни Золотой Орды. В этом историческом наследии нашли определенное отражение и проблемы социально-экономической истории отдельных регионов этого государства.
Мы.придерживаемся мнения, что в процессе развития научной мысли по проблематике социальной истории государства Джучидов, в том числе и его приазовско-нижнедонского.региона, можно выделить следующие этапы.
Первый этап, пришедшийся на вторую половину ХГХ-середину XX вв., может быть охарактеризован как начальная стадия процесса накопления и научно-теоретического анализа разнообразных (документальных и археологических) источников, а также попытками исследователей составить общую, целостную картину развития золотоордынского общества в контексте его военно-политической истории.
Данный этап в исследовании Золотой Орды и ее отдельных регионов связан с именами В.Г. Тизенгаузена, Х.И. Попова, М.М. Ковалевского, А.А. Миллера, а также Б.Я. Владимирцова, А.А. Ромаскевича, С.Л. Волина, С.А. Вязигина, Б.В. Лунина, А.Ю. Якубовского, Л.П. Зяблина, Г.М. Валиахматова и других специалистов.
В трудах некоторых из них (например, Б.Д. Грекова и А.Ю. Якубовского, Г.М. Валиахматова) общественные и экономические отношения, сложившиеся в Орде, рассматривались через призму ее военной и политической истории, а также в тесной связи с историей соседних с Ордой государств и народностей (русских княжеств, монголов и др.). Значительное внимание уделялось этими исследователями изучению внешних и внутренних причин социально-политического распада Орды в XV столетии.1
Другие же, например В.Г. Тизенгаузен, А.А. Ромаскевич, С.Л. Волин, Ф.К. Брун, З.М. Буниятов, А.И. Малеин главное внимание уделяли переводу и систематизации сведений письменных источников по истории Золотой Орды в целом.2 Такие ученые как М.М. Ковалевский, Б.В. Лунин, С.А. Вязигин3 впервые привлекли археологические материалы по истории Приазовья золотоордынского времени.
Вышедшая в эти годы историческая литература привлекательна для современного исследователя прежде всего тем, что в ней вводились в научный оборот многие новые письменные и первые археологические источники, освещающие в том числе и развитие общественных, экономических процессов в Орде и ее регионах. Тем самым создавалась солидная источниковая база для будущих, более детальных исследований,
8 монографических и диссертационных трудов, научных публикаций* последующего времени.
Второй историографический этап, начавшийся с 1950-х гг. и продолжавшийся до 1980-х гг., характеризовался относительно большим объемом опубликованных материалов археологических исследований, а также ростом количества вводимых в научный оборот документальных материалов, главным; образом, западноевропейского и древнерусского происхождения. Нумизматические исследования существенно дополнили и углубили прежние знания и представления о состоянии и развитии финансовой и торгово-ремесленной сфер экономики общества Орды, в том числе и в Северо-Восточном Приазовье.
На этом этапе можно выделить, работы Г.А. Федорова-Давыдова, ВШ. Егорова, Е.Ч. Скржинской, С.А. Плетневой, СП. Карпова, А.Г. Еманова, A.F. Мухамадиева, М.Г. Сафаргалиева, Э.Д. Зиливинскощ A.M., Чиперис, А.В; Гадло, Н.М. Фомичева, В.А. Числовой (Ларенок), JI.G. Ильюкова, JliMt Казаковой и других специалистов—медиевистов и археологов.4
Так,, в работах Г.А. Федорова-Давыдова и А.Г. Мухамадиева впервые был систематизирован и проанализирован накопленный нумизматический ; материал с целью попытки исследования, процессов социально-экономического развития населения в. рамках политической системы Орды;5 В.Л. Егоров сосредоточил свое внимание на изучении исторической' географии Золотой Орды и ее регионов, в том,числе, и Приазовья;6 Развитие торговли; Золотой Орды с европейскими государствами через причерноморско-приазовский регион всесторонне изучалось в публикациях СП. Карпова, А.Г. Еманова, Р.В. Кация^ Б.Ч. Скржинскощ A.M. Чиперис и других авторов.7
Донские археологи Л:Л. Галкин, Н.М. Фомичев, В;А. Ларенок (Числова), Л.О. Ильюков, Л.М. Казакова и другие своими полевыми исследованиями городищ, селищ, могильников и кочевий ордынского времени в приазовском
9 регионе внесли существенный вклад в развитие научных знаний и
представлений о хозяйственном и бытовом укладе местного населения.
Однако на развитии советской исторической науки данного историографического периода отрицательно сказывались господствовавшие идеологические установки, направленные на принижение и замалчивание общественной и научной значимости разнообразных исследований по истории Орды и ее регионов. Это было связано с доминированием в кругах советской политической и интеллектуальной элиты послевоенного времени представления об исключительно отрицательной исторической роли Орды в истории России, поэтому ордынское общество воспринималось как символ и олицетворение национального угнетения русского народа. Поэтому и история этого общества считалась «нежелательной» для серьезного и взвешенного научного изучения со стороны советских ученых. В целом настороженное и негативное отношение в советском обществе к истории Золотой Орды в 1950-1980-е гг. не способствовало планомерному и плодотворному процессу исследования даже столь «востребованной» социально-экономической проблематики применительно к регионам этого государства.
Третий этап, начавшийся в конце 1980-х гг. и продолжающийся до сегодняшнего дня, обозначился новым витком в развитии исторических знаний об Орде и отдельных ее регионах, прежде относительно слабо изученных. Данный этап отличается от предыдущих установившимся плюрализмом мнений по тем или иным аспектам истории ордынского общества и государства, а также ставшим гораздо более свободным доступом российских исследователей к зарубежным публикациям. Ученые стремятся всесторонне и разнопланово, без идеологических стереотипов и предрассудков подходить к изучению тех форм экономики и общественных отношений, которые сложились в различных областях Орды, с учетом их специфики.
Для исследования социально-экономической истории Приазовского региона Орды особенно значимы работы археологов И.В. Волкова, А.Н. Масловского, И.В. Белинского, Н.М. Фомичева, СВ. Рязанова, В.А. Ларенок (Числовой), А.Л. Бойко, П.А. Ларенка,9 а также лингвистов А.П. Григорьева и В.П. Григорьева,10 медиевистов СП. Карпова, А.Г. Еманова, Е.П. Мыськова, А.Б. Малышева11 и других ученых.
Поскольку степень изученности проблемы традиционно принято устанавливать с помощью анализа содержания опубликованной литературы, то, учитывая относительно ограниченное количество исследований по истории конкретных регионов Золотой Орды, целесообразным представляется их систематизация по трем группам.
Первую группу составляют монографические и диссертационные исследования по общим проблемам социальной и экономической истории Золотой Орды и других государств, создававшихся в эпоху Средневековья преимущественно кочевыми народами Евразии.
Процессы генезиса и специфики общественно-экономического строя у позднесредневековых кочевников Евразии исследовались в трудах Б.Я. Владимирцова, СИ. Руденко, Л.С. Васильева, Л.П. Лашук, И.Я. Златкина, А. И. Першиц, С.А. Плетневой, Г.А. Федорова-Давыдова и других отечественных авторов.12
Особенно подробно рассматриваются данными авторами хозяйственные системы и общественные отношения у кочевников евразийских степей, они изучаются в контексте их социокультурного обмена с оседло-земледельческими соседями, а также в тесной связи с изменениями природно-климатических условий среды обитания и внешнеполитической ситуации.
В частности, СИ. Руденко и С.А. Плетнева изучили процесс седентаризации восточноевропейских кочевников, протекавший под влиянием оседлых народов, в результате интенсивных экономических и социокультурных контактов между ними. При этом СИ. Руденко, опираясь
на этнографические материалы, пришел к выводу о том, что седентаризация является исторически неизбежным и закономерным следствием интенсификации хозяйственных и социокультурных контактов между кочевниками Восточной Европы и оседлоземледельческим населением. С.А. Плетнева, развивая эту мысль, с помощью археологических источников попыталась раскрыть общественные и экономические причины перехода кочевников к оседлому образу жизни, наметить основные этапы данного процесса. В отличие от СИ. Руденко, она полагает, что седентаризация кочевников в степной полосе Восточной Европы под влиянием оседлых соседей имела место не только в Новое время, но-и в домонгольский период отечественной истории.
Специфика социальной структуры, кочевников Евразии, усиливающаяся в процессе их перехода от родо-племенного общественного строя к государственности, является предметом рассмотрения в работах Г.Е. Маркова, СЕ. Толыбекова, СП. Толстова.13 Особенно интересным и важным для понимания общественного механизма, обеспечившего сравнительно быстрый переход восточноевропейских номадов от родо-племенной организации к государственности, представляется вывод СП. Толстова о сохранении значительных пережитков первобытнообщинного строя. В виде т.н. «патриархальной вуали» родовые связи прикрывали зарождавшиеся* у степняков отношения экономической эксплуатации и социальную стратификацию в эпоху Средневековья. Разрабатывая этот вывод СП. Толстова, СЕ. Толыбеков пришел к утверждению о том, что процессы развития и углубления^ имущественного и социального неравенства протекали у тюркоязычных кочевников юго-востока Европы, и Средней Азии замедленными темпами именно вследствие сохранения общественного значения родо-племенных отношений. В противовес этому подходу, Г.Е. Марков на обширном этнографическом и историческом материале доказывал, что, по мере вовлечения кочевников в военные действия против оседлых соседей, происходит развитие имущественного расслоения и
12 общественной стратификации. Поэтому родо-племенные отношения и обозначающая их социально-политическая терминология в эпоху монгольских завоеваний служили лишь маскировкой нового общественно-экономического и политического устройства кочевников в рамках созданных Чингисидами государственных образований.
Интересными и содержательными, на наш взгляд, являются и труды Г.А. Федорова-Давыдова, посвященные анализу общественного строя Золотой Орды, а также проблематике экономического и социокультурного взаимодействия ее городов и степного населения.1 Исследователь пришел к выводу о специфическом характере общественного устройства населения ордынских административно-политических центров в Поволжье и соседних с ним областях, что было связано с процессом быстрого и преимущественно насильственного заселения новопостроенных золотоордынских городов1 в степной полосе Восточной Европы по инициативе центральной ханской администрации в середине- второй половине XIII века. Общественный строй Орды, его эволюция, рассматривались Г.А. Федоровым-Давыдовым в тесной взаимосвязи с экономическим и политическим развитием средневековой Европы и Востока. Поэтому особую значимость представляет разработанное-им положение о наличии прямой причинно-следственной связи между процессом постепенного сокращения объемов международной транзитной торговли по евроазиатским торговым путям через территорию Орды и началом экономического упадка ее городских центров. Особое внимание Г.А. Федоров-Давыдов уделял изучению состояния финансовой системы и товарно-денежных отношений в Золотой Орде, на основании нумизматического материала выделив пять этапов их развития на протяжении второй половины ХШ-начала XV вв.
Ю.Е. Варваровский в своем диссертационном исследовании сосредоточил внимание на проблеме влияния внутриполитических процессов, имевших место в 1360-1370-х гг., на развитие социальных отношений и экономики Орды. Он отмечает,' что политическая
13 нестабильность и междоусобицы в данный период стали катализатором кризисных экономических тенденций, зародившихся еще в середине XIV века. Изучая проблему взаимозависимости политических и социально-экономических отношений в Орде периода «великой замятии», он пришел к выводу о наличии действенной обратной связи между кризисными явлениями в политической и хозяйственной жизни ордынского общества. Данный вывод, на наш взгляд, во многом расходится с точкой зрения Г.А. Федорова-Давыдова о наличии преимущественно прямой детерминативной причинно-следственной связи между хозяйственным спадом и социально-политическим кризисом в Орде и ее регионах во второй половине XIV столетия.
Е.П. Мыськов рассмотрел один из наиболее важных периодов в истории ордынского общества (конец ХШ-начало XIV вв.) в его политическом аспекте.16 Анализируя внутри- и внешнеполитическую ситуацию в Орде в период ее культурной исламизации и экономического расцвета, он пришел к выводам о прямой обусловленности темпов экономического роста социальной политикой и дипломатией ордынских ханов. По мнению этого исследователя, политическая дезинтеграция Золотой Орды в конце XIII века была преодолена благодаря гибкой и эффективной политике хана Тохты, которая заложила основу хозяйственного подъема и внутриполитической консолидации страны уже при его наследнике Узбек-хане. Основными направлениями внутриполитической линии правительства Тохты Е.П. Мыськов считает административное переустройство государства, сохранение религиозной веротерпимости внутри страны, быстрое военное подавление регионального и племенного сепаратизма на окраинах, проведение первой в истории Орды денежной реформы, упорядочившей государственные финансы и возвращение к градостроительной деятельности, начатой еще первыми ханами—Батыем и Сартаком.
А.Б. Малышевым подробно изучались социокультурные процессы, связанные с распространением различных конфессиональных вариантов
.14 христианства (католичества, православия, армяно-католичества) в Орде. Различные христианские общественно-политические структуры, сосуществовавшие в Орде, исследуются им как. составной элемент, органическая часть этнически и культурно пестрого ордынского общества. Особое внимание в его работе отводится изучению общественной роли и положения- католической^, и,, православной, церквей в Северном Причерноморье и Поволжье: На обширном документальном материале А.Б. Малышев обосновал концепцию о значительной политической' и культурной: роли христианства в истории Золотой Орды..Особую ценность для изучения* социальной истории Северо-Восточного Приазовья имеет вывод о наличии- в> регионе, наряду с: мусульманским^ населением иг .духовенством,, греко-православноЩ русско-православной*< армяно-григорианской и римско-католической христианских церквей и их паствы, в XIV-XV вв. Однако исследователь, опирался главным образом- на документальные источники и практически не привлекал археологические материалы по проблематике:
Проблема социально-экономического? взаимодействия кочевых и оседлых народовв» рамках; возникающих; крупных раннеполитических объединений* . была поставлена: в работах известного советского- специалиста по?'истории*; * первобытного общества А.И. Першиц.18 Основной формой экономической, . эксплуатации, возникающей со стороны кочевников по отношению: к оседлому населению «кочевых» государств, он признает данничество, при: этом; обосновываятслабое развитие рабовладельческих отношений как, внутри .-социальной^ среды номадов, так и в отношении оседлого< населения степей: Не отрицая важности даннических отношений, установившихся в Приазовье между оседлым населением и кочевниками візпоху Золотой Ордьь и даже раньше, следует все же заметить, что принижение экономического>значёния^ рабства для данного региона в XIII и,: особенно, в XV веке неправомерно: Письменные источники согласованно свидетельствуют о развитии; на Нижнем; Дону работорговли в международном масштабе. Известно также и о наличии общественной практики самопродажи в рабство в периоды голода и
15 хозяйственного разорения. В связи с этим точка зрения А.И. Першиц о роли данничества и рабства в общественной жизни кочевого и взаимодействующего с ним оседлого населения применительно к Северо-Восточному Приазовью ордынского времени нуждается в существенной корректировке.
В своем монографическом труде Ю.В. Павленко осветил проблему генезиса и направления развития общественно-экономических отношений у кочевых народов в целом.19 Он обосновал концепцию, согласно которой самостоятельное, то есть без тесной экономической и социальной связи с оседлыми обществами, зарождение государственности у кочевников Евразии и Африки невозможно. Выводы, к которым пришел Ю.В. Павленко, весьма важны для понимания обусловленности процессов развития социально-экономических связей и отношений в Орде тесным сосуществованием на региональном уровне кочевников и оседлого городского и сельского населения. В частности, исследователь придерживается мнения о том, что возникновение раннегородских центров в государствах, создаваемых кочевниками, тесно связано с процессом социального и культурного заимствования и усвоения тех градостроительных традиций, которые сформировались у насильственно включенного в эти государства оседлого населения.
Анализ публикаций, отнесенных нами к первой группе, свидетельствует о том, что их авторы признают важную роль процессов общественно-экономического развития в исторических судьбах средневековых «кочевых» государств, в том числе и Золотой Орды. Однако при этом можно отметить, что заявленная в данной диссертации проблема освещена в исследованиях первой группы достаточно фрагментарно. Основное внимание авторы исследований уделяют изучению общих закономерностей формирования и развития экономики, социальных отношений в средневековых «кочевых» государствах. Региональная специфика социально-экономического развития
Орды практически нигде не исследуется и не учитывается в трудах, условно отнесенных к данной группе.
Вторая группа историографической литературы объединяет публикации, посвященные не только общим проблемам развития кочевников и оседлого населения евразийских степей, но и социально-экономической истории как Орды в целом, так и отдельных регионов.
Некоторые аспекты общественно-экономических отношений,
сложившихся в Приазовье, нашли отражение в обобщающих работах по исторической географии Улуса Джучи и его крупных областей. Так, В.Л. Егоров, изучая историческую географию Орды в XIII-XIV вв., определенное место отводит анализу сведений различного рода источников о топографии населенных пунктов в приазовско-нижнедонском регионе,20 что важно для исследования местной хозяйственной системы. Однако сделанное им заключение о том, что количество сельских населенных пунктов в данной области Золотой Орды в XIV веке было сравнительно невелико, построено только на основании изучения средневековых картографических сведений и нарративных письменных памятников. Археологический материал почти не привлекается В.Л. Егоровым в процессе изучения исторической географии и -топографии приазовского региона Золотой Орды. Для понимания закономерностей процесса градообразования и урбанизации в данном регионе также представляют ценность концептуальные выводы, содержащиеся в его диссертационном труде.21 Но, в то же время, некоторые их этих выводов пока не находят подтверждения археологическими данными. В частности, утверждение о сильном «восточном» (т.е. среднеазиатском или кавказском) влиянии на городскую планировку и жилую архитектуру урбанистических центров Ак-Орды материалами многолетних раскопок приазовского города XIV века (Азака) до сих пор не может быть обосновано.
Изучение истории торговли и ремесленного производства рассматриваемого региона осуществлялось в работах Е.Ч. Скржинской, A.M.
17
Чиперис, Н.П. Соколова, А.Г. Еманова, СП. Карпова, И.В. Волкова, П.А.
Ларенка и других авторов. На основании совокупности
проанализированных картографических материалов и других письменных источников западноевропейского происхождения, а также археологических данных, эти специалисты осветили вопросы, связанные с организацией и характером внешней и внутренней региональной торговли, с формированием социально-экономической инфраструктуры вокруг городского центра Азак (Азов) и ролью в этом процессе иностранного купечества. Поэтому развитие местного социума изучается этими авторами в связи с историей итальянской торговой колонизации Причерноморья. Однако при этом недостаточно освещается общественное взаимодействие итальянского купечества Венеции и Генуи с местным населением, проблема степени влияния итальянской средневековой колонизации на социально-экономическое развитие Северо-Восточного Приазовья остается открытой.
Сказывается и разная степень знакомства авторов с источниковой базой, в частности, Б.Ч. Скржинскаяг в своем исследовании, посвященном истории итальянской торговой фактории Тана; оперирует преимущественно материалами, почерпнутыми из письменных источников, практически не привлекая археологические данные. Сказанное относится и к отмеченным работам Н.П. Соколова, А.Г. Еманова и СП. Карпова, где много внимания отводится рассмотрению торгового и политического соперничества Венеции и Генуи между собой* и с другими иностранными купцами за экономическое преобладание в Приазовье. В .результате такого подхода СП. Карпов и А.Г. Еманов пришли к небесспорному выводу о том, что итальянская торговая колонизация являлась главным двигателем хозяйственного развития Причерноморья и Приазовья. Поэтому начавшийся с конца XIV века процесс ее постепенного свертывания отражает экономический и, следовательно, социально-политический кризис в регионе, обострение межэтнических и политических столкновений между населением Орды и западноевропейцами.
Вопросам социальной организации городского и кочевого сельского населения отдельных политико-административных единиц Орды (улусов) уделено значительное внимание М.Г. Сафаргалиевым и Г.А. Федоровым-Давыдовым,23 но при этом они не ставили перед собой цель специально изучить общественное устройство и социальную стратификацию населения ордынского города Азака и его сельской округи. Поэтому локальное своеобразие социально-экономических отношений в провинциях Орды (кроме районов Крыма, Средней Азии и Среднего Поволжья) практически не раскрывается в публикациях этих историков. Вместе с тем, несомненной заслугой этих специалистов является разработка проблемы организации и развития политико-административного устройства Орды и ее регионов, в том числе и Северо-Восточного Приазовья.
Заметный вклад в исследование общественных отношений в Приазовье и на Нижнем Дону был сделан также учеными-лингвистами А.П. Григорьевым и В.П. Григорьевым.24 Они ввели в научный оборот ряд ценных письменных документов, относящихся к истории интересующего нас региона в период 1330-1380-х гг. Для изучения таможенной государственной структуры и системы местной администрации Азака, а также для реконструкции языка официального делопроизводства, большое значение имеет выполненный А.П. Григорьевым и В.П. Григорьевым анализ ряда ценных документов: «Платежная ведомость ханши Тайдуллы», «Предписания Рамазану Гайнутдину, даруге Азака», ярлыки Узбека, Джанибека и Бердибека венецианскому купечеству Таны.
Таким образом, среди работ, причисленных нами ко второй группе, лишь незначительное число публикаций напрямую посвящено социально-экономической истории Северо-Восточного Приазовья. Большинство авторов главное внимание уделяют историческим процессам, протекавшим либо в центральных областях Орды (Нижнее Поволжье), либо на ее пограничной периферии (Крым, Кавказ, Среднее Поволжье). Специфика становления и развития общественно-экономических отношений у населения т.н.
19 «глубинки» или ближней периферии (относительно политического центра-Сарая) остается во многом нераскрытой и малоизученной.
К третьей группе историографической литературы мы относим исследования, главным образом, региональных ученых Дона, Кубани, Донбасса. Во многом их публикации основываются на археологических материалах, а также на нумизматических находках. Поэтому вопросы формирования городского и сельского ремесла, торговли и финансовых отношений в Северо-Восточном Приазовье изучаются более детально. Социально-экономическое взаимодействие степного кочевого этнического компонента с оседлым сельским и городским населением Азака также становится предметом исследования, равно как и торговые связи региона с другими периферийными и центральными областями Орды.
Проблема генезиса городского поселения Азака (Азова) является одной из центральных в работах азовских археологов А.Н. Масловского, И.В. Белинского.25 На основании анализа наиболее ранних керамических материалов из раскопок Азака эти исследователи делают определенные выводы о времени основания городского поселения Азак, полагая, что оно возникло в последней четверти XIII века. Вопросом о появлении Азака интересовался также М.М. Ковалевский,26 а с 1980-х гг. данную проблему и вопрос о происхождении названия этого средневекового города активно разрабатывает Н.М. Фомичев.27 Ему удалось на основании многолетних полевых археологических изысканий определить примерные границы золотоордынского Азака и итальянской фактории Тана. Впрочем, следует заметить, что по мере накопления нового археологического материала те научные представления о границах Азака, которые сложились в 1970-80-е гг. благодаря исследованиям Н.М. Фомичева и других азовских археологов, сейчас нуждаются в известной корректировке и уточнении.
В публикациях В.А. Ларенок большое внимание уделяется изучению керамических комплексов Азака, в особенности поливной посуды." Затрагивается В.А. Ларенок и проблематика торговых связей Азака-Таны , а
20 также вопросы внешнеторговых контактов жителей сельских поселений Северо-Восточного Приазовья. Она' пришла к выводу о наличии широкого спектра внешнеторговых связей городского населения региона в XIV веке, охватывавших земли от юго-западной Европы до Центральной Азии и Дальнего Востока. Исследователь на основании анализа археологических источников- раскрывает некоторые аспекты, общественных процессов, в частности, миграционное движение различных групп населения в регионе.31 Изучая керамику и керамическое производство Азака, В.А. Ларенок обосновала точку зрения о наиболее заметном влиянии северокавказской и крымско-византийской ремесленных технологических и культурных традиций на становление местного гончарства. На этом основании она допускает миграцию ремесленного населения из Предкавказья на Нижний Дон во второй половине XIII века.
Большое значение для. изучения вопросов, связанных с социальной организацией ремесленного производства1,, а также с проблемой общественного устройства и стратификации населения Азака имеют труды А.Н. Масловского32 и В.И. Перевозчикова.33 Несмотря* на значительные концептуальные и методологические разногласия, эти авторы вплотную подошли к разработке проблемы общественной организации городских ремесленников-керамистов. А.Н. Масловский считает, что крупные гончарные мастерские для Азака были нехарактерны, поскольку производство керамики осуществлялось многочисленными небольшими* мастерскими, рассредоточенными- по городу. В.И1 Перевозчиков, всесторонне анализируя технологию гончарного- производства, пришел к выводу о наличии в Азаке по меньшей, мере двух различных технологических традиций в изготовлении посуды, причем эти традиции к концу XIV века, по мнению исследователя, начали смешиваться. К сожалению, приходится констатировать, что до^ сих' пор не исследовались столь же подробно процессы развития, других ремесленных производств Азака и его
21 сельскохозяйственной округи, вопросы общественной организации ремесленников других профессий.
В диссертационном исследовании И.В. Волкова исследуется керамика и керамическое производство Азака XIV-XV вв., дается типологическая характеристика и хронологическая атрибуция различным видам импортной и местной керамики.34 Автором отмечается то обстоятельство, что локализация места производства многих видов гончарной продукции, имевшей хождение в Азаке, остается спорной, и, в- связи с этим, проблематика торговых отношений в регионе еще в полной мере не разработана.
Весьма интересны публикации СВ. Рязанова, посвященные истории развития металлургического- ремесла в Азаке. С помощью металлографического анализа им были выявлены региональные особенности технологии производства железных изделий, а также определены вероятные производственные центры, откуда-новые технологические навыки и приемы обработки железа проникали к ремесленникам Азака. К сожалению, подобного рода исследования пока не проводились в отношении металлургических изделий, происходящих из оседлой аграрной периферии Азака, а также из подкурганных погребений кочевников Северо-Восточного Приазовья раннеордынского времени (до 1310-1320-х гг.).
Городская архитектура Азака и проблема ее взаимосвязи с социально-экономической и этнической дифференциацией городского населения в XIV веке изучалась А.Н. Масловским. Сделанные* им. выводы весьма ценны, однако они касаются, главным образом, населения,ордынского Азака, но*не итальянской фактории Тана. Исследователь пришел к выводу о наличии нескольких типов жилых сооружений в приазовском городе, которые он соотносит с различными общественными слоями населения. Тем самым им ставится вопрос о необходимости изучения социальной, имущественной и этнической дифференциации среди горожан посредством привлечения накопленных за последние десятилетия археологических материалов.
Хозяйственное развитие оседлого сельского населения региона, причем не только ордынского времени, но и периода XI-XIII вв., исследовалось в 1960-е гг. А.В. Гадло,37 а, начиная- с 1970-80-х гг., новым поколением российских археологов: И.В. Волковым, А.Н. Масловским, азовским краеведом и нумизматом Н.М. Фомичевым,40 П.А. Ларенком41 и другими специалистами. В их публикациях отмечается, что археологические материалы из раскопок сельских поселений XIII-XV вв. пока еще фрагментарны, поскольку полевые исследования носили, в большинстве случаев, эпизодический характер. Поэтому имеющиеся на сегодняшний день археологические данные, равно как и документальные сведения о развитии сельскохозяйственного производства и ремесла1 в округе Азака и в приморской полосе Приазовья довольно неполные. Сложной остается и проблема компаративного анализа данных письменных и археологических источников о топографии и характере функционирования экономики поселений оседлого сельского населения, что подчеркивается П.А. Ларенком и И.В. Волковым.42Отчасти именно этим обусловлено появление у специалистов различных вариантов отождествления сведений письменных источников с археологическими данными при локализации большинства известных сельских населенных пунктов XIII-XIV вв. в Приазовье.
Общественные и экономические явления, имевшие место в среде кочевого населения региона в связи с монгольским завоеванием и последующим пребыванием в составе ордынского государства, на материалах из раскопок подкурганных погребений XIII-XIV вв. исследовались как столичными специалистами (С.А. Плетневой, Г.А. Федоровым-Давыдовым),43 так и региональными учеными В.А. Ларенок и П.А. Ларенок,44 СВ. Гуркиным,45 и другими.46 Изучались процессы развития имущественной дифференциации и социальной стратификации среди приазовских кочевников, миграционные явления, товарообмен с оседлыми соседями, а также изменения социокультурных основ жизни номадов (религиозных представлений и форм искусства). Так, в противовес точке
23 зрения С.А. Плетневой, СВ. Гуркин с помощью археологических материалов и данных письменных источников доказывал неправомерность утверждения о полной смене социальной верхушки (кочевой аристократии) у половцев по инициативе монгольских завоевателей. Он склонялся к мысли о том, что большинство представителей половецкой (кипчакской) родо-племенной знати постепенно были инкорпорированы в созданную монголами общественно-политическую систему и поэтому еще длительное время сохраняли свою этническую и культурную специфику в, Золотой Орде, в том числе и в Приазовье. Г.А. Федоров-Давыдов и П.А. Ларенок полевыми* исследованиями внесли свою- лепту в подтверждение информации письменных источников, о малочисленности собственно монгольского этнического компонента среди кочевого населения Дона и Приазовья. Вместе с тем, выявленные ими погребальные комплексы, второй половины XIII-начала XIV вв., отождествляемые с центральноазиатскими номадами, свидетельствуют, на наш взгляд, о более длительном сохранении в данном^ регионе пришлого кочевого- населения. То1 есть культурная, ассимиляция* монголов кипчаками» протекала не столь .быстро, как это может показаться на основании сведений средневековых мусульманских арабоязычных авторов.
В монографии Е.И. Дулимова и В.К. Цечоева социально-экономическое развитие населения приазовского региона рассматривается в контексте проблемы генезиса донского казачества и его преемственности по отношению к оседлому населению- золотоордынского и домонгольского периодов.47 Эти исследователи склонны отождествлять с древнерусскими > славянами большинство оседлых сельских жителей. Подобная точка зрения требует всестороннего обоснования, особенно учитывая- сохранение полиэтничности и гетерогенности приазовско-нижнедонского населения не только в ордынское временя, но и в домонгольский период. Отметим, что подобный теоретический и методологический подход проявляется и в
публикациях В.Н. Королева.
В целом, анализ опубликованных работ свидетельствует о различной степени изученности конкретных аспектов проблематики развития общественно-экономических отношений в Северо-Восточном Приазовье в золотоордынскую эпоху.
Основное внимание исследователи уделяли внешнеэкономическим связям населения региона, а также изучению социального положения и торгово-финансового влияния иностранного купечества и монгольской кочевой правящей верхушки.
Недостаточно разработанными вопросами остаются, на наш взгляд,
специфика процесса градообразования в регионе, проблема социального
устройства городского и сельского населения, а также кочевников степи.
Организация внутреннего товарообмена и общественно-экономическая
инфраструктура регионального рынка тоже исследовались не в полной мере.
Малоизученными остаются и социальные, а также демографические и
хозяйственные предпосылки и факторы политического кризиса на
региональном уровне во второй половине XIV-XV вв.
В связи с тем, что на современном'! историографическом этапе нет
обобщающего исследования по проблеме социально-экономического
развития населения Северо-Восточного Приазовья в ордынскую эпоху, нами
предпринята попытка изучения заявленной темы. При этом мы осознаем, что
, без рассмотрения.процессов общественно-экономического развития очень
сложно представить историческое прошлое народов Донского края, и Юга России в целом. Одновременно диссертантом двигало стремление внести свой посильный вклад в исследование региональной истории, в частности, истории регионов Золотой Орды. Цель исследования
Выявить содержание, основные характерные черты и специфические
' особенности процесса общественно-экономического развития населения
Северо-Восточного Приазовья в золотоордынскую эпоху. Целью работы
является также попытка определить, в чем заключались общность и
t \
25 своеобразие пути эволюции экономических и общественных отношений в данном регионе по сравнению с другими областями Орды. Задачи исследования
1) дать характеристику общественно-экономическим отношениям,
сложившимся в рассматриваемом регионе накануне его политической
инкорпорации в состав золотоордынского государства (конец XII-
первая треть ХШ вв.);
2) выявить местные особенности социально-экономического развития
; региона в ранний период его пребывания в составе Золотой Орды в
середине—второйшоловинеХШ столетия; .
изучить процесс формирования золотоордынского городского» центра Азак (Тана) в аспекте проблемы эволюции экономических, и общественных отношений, в регионе, выявив локальную специфику развитияприазовского города в конце:Х1П-Х1 вв.; ,
Рассмотреть хозяйственное и социальное развитие сельского населения Северо-Восточного Приазовья во второй половине XIII- конце XIV вв., а также характер его, взаимоотношений с городским населением: Азака;
. 5) -' определить причины, характер и последствия хозяйственного упадка и
социальной деструкции в регионе во второй половине XIV» столетия;. 6) проследить развитие процесса деформации и разрушения экономических и общественных связей и отношений в среде городского .т сельского, населения региона в контексте политического распада Золотой Орды B'XV веке; Научная новизна диссертации состоит в следующем:
Г. Автором впервые предпринята попытка комплексного исследования проблемы генезиса и особенностей пути развития, общественно-экономических отношений в одном из важных провинциальных регионов Золотой Орды.
2. В диссертационном- исследовании.: доказано, что седентаризация в Приазовье происходила на протяжении длительного исторического.времени,
26 а урбанизация: оказалась гораздо более скоротечной и завершилась в начале XIV века образованием города Азака.
3. . Автором. делается принципиальный вывод о том, что
градообразовательный аспект социальной политики правительства Золотой
Орды в приазовском регионе осуществлялся преимущественно
экономическими методамиуправления: поощрением.добровольной:миграции
торгово-ремесл енного населения; из других- областей государства, и? из
соседних- стращ а также созданием; благоприятной? внутриполитической
обстановки для стабильного функционированшгхозяйственной« системы.
4. Выявлена специфика, организации различных,, отраслей ремесленного
производства-; (гончарства, металлургии; кожевенного дела и ; др;),
заключавшаяся- в сохранении доминирующей роли мелкотоварного;
специализированного ремесла и территориальной дислокации керамических,
кожевенных и? прочих мастерских.
5.. 'Ш ходе исследования^ определены, объективные: иг субъективные: предпосылки; изменений* в: региональной экономической' и социальной политике золотоордынского правительства, заключавшейся^ впостепенноміш последовательном переходе.от меркантилизма к протекционизму.
В диссертации обосновывается идея о том,, что достигнутый высокий* уровень развития многоотраслевого: ремесла в Азаке стимулировал специализацию некоторых ремесел и аграрных: промыслов; в его . округе. Возникновение: при этом интенсивного; товарообмена: между сельскимиї поселениями и городским центром способствовало:-привлечению.аграрного* населения, к участию: в международной; торговле, которое происходило; временами без;ПОСредническойэкономичёской:функции городского рынка.
В! исследовании- выявлены, объективные: и субъективные причины системного хозяйственного и общественно-политического кризиса*: Bt Приазовье во второй половине ЖУ-начале XV вв.„
8. Диссертантом обоснована правомерность применения
макроэкономической модели трехэтапного протекания- хозяйственного
27 кризиса с целью характеристики результатов общественно-экономического развития региона в конце XIV-третьей четверти XV вв.
Методологическая основа диссертационного исследования строится на принципах объективности (при отборе источников, оценке историографии проблемы исследования, при рассмотрении вопросов темы) и историзма (изучение процессов и изменений в общественно-экономических отношениях во взаимосвязи явлений, а также установлении хронологических рамок и причинно-следственной зависимости).
В работе использовались методы: общенаучные (метод классификации и метод логического анализа), а также сравнительно-исторический, проблемно-хронологический, метод конкретного и сравнительного анализа.
Метод классификации применялся в процессе анализа историографии и источниковой базы по проблематике диссертации, а также в» ходе систематизации археологических сведений о топографии и хозяйственной структуре поселений кочевников и оседлого сельского населения изучаемого региона.
Логический анализ осуществлялся при установлении причинно-следственных (как детерминативных по своей природе, так и казуальных) связей между историческими событиями и явлениями.
Сравнительно-исторический метод привлекался в тех случаях, когда требовалось сопоставить тот или иной аспект процессов хозяйственного и социального развития населения приазовско-нижнедонского региона с синхронной ситуацией в других районах Орды.
Проблемно-хронологический метод задействован в разрешении круга вопросов, связанных с изучением* организации и особенностей функционирования городского и сельского ремесленного производства и регионального товарообмена.
Методы конкретного и сравнительного анализа послужили инструментами для раскрытия проблем эволюции товарно-денежных отношений в городе Азаке и его аграрной округе, а также миграционных процессов в регионе.
Комплексное и в то же время корректное применение данных методов исторического исследования позволяет раскрыть содержание проблематики диссертации, достичь поставленных цели и задач.
Источниковая база Она состоит из опубликованных и неопубликованных источников различного происхождения и содержания, имеющих ценные данные по изучаемой проблеме. Весь объем источников можно условно разделить на две большие категории: письменные и археологические. Письменные источники включают в себя несколько групп:
В первую группу входят опубликованные в переводе на русский язык нарративные документы. Это сведения, сообщаемые средневековыми западноевропейскими авторами (путешественниками, дипломатами, миссионерами). К данным авторам относятся, прежде всего, итальянский монах Джиованни дель Плано Карпини (его труд «История монголов») и французский дворянин Гильом (Вильгельм) Рубрук (книга «Путешествие в восточные страны»).49 Также это немецкий путешественник Иоганн Шильтбергер,50 испанец Руи Гонзалес де Клавихо,51 а из средневековых итальянских авторов можно назвать имена' Петрарки , и, в особенности, венецианского* купца Иосафата Барбаро, проживавшего на Нижнем Дону в 1430-1450-е гг.53
Весьма ценными являются сообщения восточных, арабских и персидских мусульманских средневековых авторов (аль Омари, аль Кашканди, Рашид-ад-Дина и^ других), переведенные на русский язык и систематизированные В.Г. Тизенгаузеном, а также-А.А. Ромаскевичем и С.Л. Волиным.54
К первой группе источников можно отнести и сведения из древнерусских текстов, в частности, опубликованного П.Н. Черменским «Хождения митрополита Пимена в Цареград», а также записки турецкого путешественника XVII*века Эвлии Челеби.56
Вторая группа документальных источников представлена чингизидскими ханскими жалованными грамотами (ярлыками), предписаниями представителям местной администрации и частными письмами,
29 касающимися* Азака, фактории Тана и Приазовского края в целом. Данная группа текстов (включающая в себя ярлыки ханов Узбека, Джанибека, Бердибека, письмо ханши Тайдуллы и некоторые другие документы) переведена с латиноязычных- средневековых копий из архива Венеции, проанализирована и опубликована российскими источниковедами, лингвистами А.П. Григорьевым- и В.П. Григорьевым.57 В этих документах имеется много интересной, достоверной и содержательной информации по социальной истории региона в« периоды экономического и общественно-политического расцвета и начала упадка Орды.
Третью группу письменных источников составляют выдержки из текстов дипломатических договоров, заключавшихся' в XIV столетии между Венецией и Генуей, а также архивных нотариальных актов (т.н. массариев) Генуэзского государства и постановлений венецианского правительства (Сената), касающихся экономической и социальной- политики в рассматриваемом нами регионе. Они приводятся в исследованиях СП. Карпова и А.Г. Еманова. Сюда же мы относим и опубликованный И.П: Медведевым дипломатический договор 1352 года между Византийской империей и Генуэзской республикой.59*
В пределах третьей группы особняком стоят источниковедческие публикации иностранных авторов Ф. Тирье (по истории венецианской колонизации в Причерноморье и Приазовье) и Н. Иорга (по истории т.н. «латинского Востока», то есть вообще всей западноевропейской средневековой колонизации в Средиземноморье).61 Отметим, что ранее данные работы уже привлекали внимание российских исследователей.62 Четвертая группа документов, включает средневековые картографические материалы по исторической, географии Приазовья и Нижнего Дона, недавно опубликованные И.В. Волковым. Наибольшую информативную ценность для изучения экономического и социального развития данного региона в XIV-XV вв. имеют итальянские морские лоции (портоланы) Пьерлуиджи»
Висконти,5 Санудо, а также карта братьев Пиццигани и карта Фра-Мауро из Каталонского атласа XV века.
Археологические источники представлены в нашем исследовании в следующих разновидностях, с учетом их происхождения и функционального назначения:
1) неопубликованные археологические отчеты,о полевых исследованиях',
памятников золртоордьшского, времени в регионе, хранящиеся в
> ' архивах археологических' фондов ^краеведческих музеев Таганррга,-
Азова, Ростова-на-Дону.64 . :'
2) опубликованные в. научной периодической печати сокращенные
текстовые варианты археологических отчетов »о^ раскопках и «полевых ,
:''. разведках-памятников зол отоордынского времени.65 ,
3) музейные описи находок из коллекций: археологических предметов
'{.''' . зол отоордынского- периода, не имеющих архивной отчетной текстовой
документации: (находятся на хранении в< Таганрогском- музее-заповеднике): Некоторые из таких коллекций* недавно; были*
Г ,. ОПублИКОВаНЫ:66 ' ': ,
j . Таким' образом, источниковая; база исследования достаточно^
разноплановая, но, на наш взгляд, это обстоятельство позволяет
рассмотреть заявленную проблему с различных сторон:
I ; Практическая значимость исследования
1 Епубокое, и всестороннее: изучение: золотоордынского., периода: . в^
f отечественной 'Истории,: к тому же малоизвестного; современной.российской-
f общественности Дона, необходимо для развития' патриотического
I . воспитания и чувства гражданского единства у народов многонационального
і . ЮгаРоссии.
Материалы диссертации могут быть использованы при разработке нового
І' спецкурса «Средневековая: история ЮгаРоссии» для студентов исторических
'>,:': факультетов' вузов ЮФО, а. также могут войти составной, частью; в
31 преподаваемые дисциплины профессиональной подготовки: краеведение и археологию.
Апробация исследования
Основное содержание диссертации отражено в восьми публикациях общим объемом 1,8 п.л. Отдельные положения работы докладывались автором на Международных и Межрегиональных конференциях, проходивших в Таганроге, Ростове-на-Дону, Новочеркасске, Карачаевске.
Структура работы
Она обусловлена логикой раскрытия цели и задач исследования и включает в себя введение, три главы по два параграфа в каждой, заключение, список использованных источников и литературы, а также список сокращений.
Характеристика состояния общественно-экономических отношений в регионе1 накануне его присоединения к Золотой Орде (конец ХИ-перваятреть XIII вв.)
Изучение взаимосвязанных процессов хозяйственного и общественного развития населения Северо-Восточного Приазовья является необходимым и важным условием для адекватной характеристики социально-экономических отношений, сложившихся в данном регионе накануне его включения в золотоордынское государство. Исследование этих отношений выступает составной частью сложного научного поиска, направленного на решение круга вопросов, связанных с проблемой генезиса золотоордынского общества и его государственного устройства на территории Восточной Европы в XIII-XV вв.
К настоящему времени в отечественной и зарубежной исторической науке выявлено и введено в оборот значительное количество письменных и археологических источников, которые отражают различные стороны процессов развития хозяйства и социальной организации, бытового уклада и образа жизни населения приазовско-нижнедонского региона степной части Восточной Европы к моменту его включения в состав золотой Орды.1
Вместе с тем, нужно отметить, что имеющиеся в распоряжении исследователей письменные источники весьма, фрагментарно отражают исторические явления и тенденции, вызванные развитием экономических и общественных отношений в изучаемом регионе. Причем не только накануне монгольского завоевания Северо-Восточного Приазовья, но и в первые десятилетия его пребывания в качестве одного из крупных провинциальных районов молодого ордынского государства. В значительной степени такое положение можно объяснить относительной удаленностью данного региона от основных политических и культурных центров Европы и Ближнего Востока того времени (Византии, Руси, Болгарии, Грузии и др.), из-за чего история населения Приазовья в конце ХП-начале XIII вв. оставалась почти неизвестной средневековым авторам и не вызывала интереса. Очевидно, что свою роль сыграло также отсутствие в регионе в то время крупных и устойчивых, политически активных военно-политических объединений, деятельность которых привлекла бы внимание со стороны соседних государств, имевших развитую историографическую традицию. Однако существовавшие в приазовско-донском регионе во второй половине XII века политические объединения кочевников-половцев (кипчаков) представляли собой непрочные военные конфедерации (союзы) племен и к рубежу XII-XIII вв. фактически распались на более мелкие социальные образования, которые были неизвестны по данным средневековых письменных источников вплоть до периода монгольского завоевания в 1223-1240 гг.3
Помимо кратких документальных сведений, для характеристики облика социально-экономических отношений в регионе имеют все возрастающее значение археологические источники. Их накопление и историко-теоретический анализ осуществляли М.А. Миллер, А.В. Гадло, С.А. Плетнева, СВ. Гуркин, С.В: Рязанов, И.В. Волков, В.А. Ларенок и П.А. Ларенок, А.Н. Масловский, М.В. Дмитриенко, Р.В. Прокофьев и другие исследователи.4
В целом, опубликованные данные об археологических исследованиях и доступный документальный материал создают источниковую базу для научной разработки ключевых теоретических вопросов экономической и социальной истории Приазовья в период конца XII-XIII вв., к которым относятся:
1) характеристика содержания социально-экономических отношений у кочевого населения региона, а также выявление динамики их развития;
2) выяснение характера взаимосвязи между хозяйственным и общественным развитием степных кочевников в контексте военно политической обстановки в Северо-Восточном Приазовье.
3) освещение; состояния базовых отраслей экономики и социально-имущественных отношений у кочевников региона накануне их включения в состав золотоордынского государства.
4) рассмотрение проблемы причин, времени и путей хозяйственного освоения региона оседлым населением в контексте политических событий ХІ-ХІГ вв. в южнорусских степях.
5)= исследование экономического уклада, и общественного устройства оседлого населения в связи с его этническим происхождением.
6) анализ состояния основных, форм хозяйства оседлых жителей Северо Восточного Приазовья с учетом особенностей топографии и структуры их.
7) изучение характера социально-экономического взаимодействия между оседлыми и кочевыми группами населения.
Городская инфраструктура Азака: предпосылки формирования и особенности развития социально-экономических отношений
В процессе изучения круга вопросов, связанных с проблемой зарождения и развития золотоордынского города Азака в Северо-Восточном Приазовье необходимо опираться на фундаментальные теоретические исследования, посвященные феномену средневекового города в Европе и Азии. Помимо этого, нужно сопоставить основные выводы этих исследований со сведениями письменных источников и археологическими данными по истории возникновения и развития единственного известного крупного города в регионе-Азака. Только проанализировав процесс генезиса приазовского города в контексте становления и развития городских центров средневекового Запада и Востока, можно выяснить и понять его специфику, проявлявшуюся, в том числе, и в области общественно-экономических отношений на протяжении конца XIII- начала XV вв.
Генезис и пути развития городских центров средневековой Европы (как западной, так и Восточной) исследовались многими отечественными медиевистами1. Основываясь на их фундаментальных исследованиях по данной проблематике, мы можем выделить несколько различных путей (или вариантов развития) урбанистических центров Европы.
Первый путь был характерен для городов Восточной Римской империи (Византии). Его главной отличительной чертой выступает то, что городское население усваивало и продолжало непрерывно развивать экономический и социокультурный потенциал, доставшийся в наследство от античного мира (рабовладельческих обществ Древней Греции, Древнего Рима и, отчасти, Ближнего Востока). При этом численность населения городов «византийского» варианта развития остается относительно высокой, а в регулировании социально-политических отношений сохраняются и эффективно используются элементы местного самоуправления. Но главный тон в организации и регулировании городской экономической и общественной жизни начинает задавать центральная государственная власть (т. н. автократия). На примере крымского Херсонеса VI-XV вв. «византийский» путь эволюции общественно-экономических отношений в средневековом городе Северного Причерноморья исследован Н.М. Богдановой .
Второй путь развития типичен для городов, сохранившихся на территории бывшей Западно-Римской империи после эпохи Великого переселения народов в IV-VII вв. Специалистами по истории западноевропейского средневековья данный путь развития городов изучается достаточно подробно и разносторонне3. После того, как в период раннего средневековья городские центры европейского Запада испытали колоссальный экономический спад и демографический кризис, начиная с XI века наметился их постепенный подъем. Оживление городской экономики раньше всего началось в Италии и на Пиренеях, причем происходило оно в обстановке демографического подъема и на основе качественно новых форм общественных отношений. Специфика социально-экономического развития в городах Западной и Юго-Западной Европы XI-XIV вв. в исследовательской литературе связывается с т.н. «коммунальной революцией», то есть с общественно-политическим движением среди торгово-ремесленного населения городов, направленным на достижение третьим сословием экономической и административной самостоятельности в отношениях с феодальными государствами и католической церковью. Характер развития городов второго, «западноевропейского» варианта, как, собственно говоря, и городов «византийского» варианта, предполагает в той или иной степени активное использование того экономического потенциала и социокультурного наследия, которое досталось от городов античного (полисного) общества. Общим явлением в процессе становления экономики городов «византийского» и «западноевропейского» вариантов развития выступает активное заимствование и усвоение достижений в области ремесленного производства, транспорта и товарно-денежных отношений у населения городов средневекового Ближнего Востока. Отметим, что до эпохи итальянской средневековой колонизации Восточного Средиземноморья городов « «западноевропейского» варианта генезиса в Причерноморье и в Приазовье не существовало, но, начиная с XIII столетия, ситуация меняется.
Хозяйственный упадок и процесс деструкции общественных отношений в регионе во второй половине XIV- начале XV вв
Во второй половине XIV века золотоордынское общество и государство вступили в эпоху заката своего могущества. Постепенно нарастали тенденции, свидетельствующие об экономическом упадке и деградации сложившихся в середине ХШ-середине XIV вв. форм общественных отношений. Данный процесс происходил весьма неравномерно в различных регионах Орды.
Раньше всего замедление темпов развития хозяйственной системы Орды наметилось в центральных районах государства, на Нижней Волге. «Великая замятия», то есть обостренная вооруженная борьба за власть между различными группировками кочевой аристократии в 1357-1380 гг., ускорила экономический развал главных общественно-политических районов Золотой Орды. Запустение главных ордынских городов (Сарая, Саря-ал-Джедид, Увека и других) прослеживается как по археологическим данным, так и по отрывочным сообщениям письменных источников, например древнерусских летописей .
Окраинные регионы Орды также переживали в период «великой замятии» хозяйственный застой и замедление темпов социально-экономического развития, но в гораздо меньшей степени, нежели центральные районы страны. С одной стороны, это можно объяснить тем, что военно-политические конфликты между Джучидами непосредственно не разоряли такие периферийные области Орды как Крым, Мордовия, Северный Кавказ и некоторые другие. Но, с другой стороны, политическая и социальная дестабилизация в центре государства вызвала расстройство товарно-денежных отношений и спад ремесленного производства на его окраинах. Поэтому, хотя в период 1357-1380 гг. окраинные регионы Золотой Орды меньше пострадали от военных действий армий политических соперников, к 1380-м гг. и здесь происходит свертывание внешней торговли, прекращается рост городских центров, а также обостряются общественные противоречия между представителями различных этнических и конфессиональных групп населения. Развивается и политический сепаратизм отдельных окраин, например, в 1359 г. от Золотой Орды отделяется Молдавия, затем земли Азербайджана и некоторых других территорий . Следовательно, к 1380-м гг. существенно ослабли экономические и социально-политические связи между окраинами и политическим центром Орды.
Несколько иначе, на наш взгляд, развивались кризисные явления в хозяйственной и общественной жизни населения регионов, составлявших т.н. «ближнюю периферию» Золотой Орды (это Приазовье, Северный Прикаспий и некоторые другие). Как и в окраинных районах, здесь не велись активные военные действия в период «великой замятии», поэтому не было значительных погромов и разорений городов и их сельскохозяйственной округи. Вместе с тем, во внутренних, периферийных областях Орды политический сепаратизм не получил, в отличие от окраин, широкой общественной поддержки и вплоть до конца XIV века не был заметным фактором в жизни местного населения. Так, на основании исследований нумизматического материала можно говорить о том, что в Азаке чеканились, а в Северо-Восточном Приазовье обращались монеты большинства ханов -участников политических междоусобиц (Бердибека, Хызра, Кульны, Науруса, Абдаллаха, Тохтамыша) , что предполагает лояльность местного населения к постоянно сменяющим друг друга представителям центральной власти.
Процесс дестабилизации сложившихся ко второй половине XIV века социально-экономических отношений в Приазовье, на наш взгляд, замедлялся воздействием также и внешних факторов, в частности сохранением широких и разносторонних торговых связей со странами Средиземноморья, Ближнего Востока и Западной Европы, а также черноморского бассейна.
Таким образом, при исследовании динамики процессов общественно-экономического развития населения различных регионов Ордынского государства в конце XIV-третьей четверти XV вв., следует учитывать неравномерность проявления исторических закономерностей в эволюции форм хозяйства и системы социальных связей и отношений, сформировавшихся на его основе. В связи с этим, представляется необходимым последовательно обозначить и раскрыть круг вопросов, относящихся к проблеме эволюции общественно-экономических отношений в Северо-Восточном Приазовье на данном историческом этапе.
Прежде всего, необходимо раскрыть содержание и первые признаки новых явлений и процессов, свидетельствующих о назревающем масштабном кризисе в экономическом и общественном развитии Орды и ее приазовского региона к 1390-м гг. Как уже было сказано, в 90-е гг. XIV века Золотая Орда вступила в полосу затяжного хозяйственного, социального и внутриполитического кризиса. Его первые общие симптомы, на наш взгляд, достаточно отчетливо проявились уже в третьей четверти XIV столетия.
Похожие диссертации на Социально-экономическое развитие Северо-Восточного Приазовья в XIII-XV вв.
