Содержание к диссертации
Введение
Глава I. Немецкие погромы в 1914 г.
1. Петербургские погромы 45
1.1. Патриотические манифестации накануне объявления Германией войны России и возникновение погромных настроений 45
1.2. Ход и содержание погромов 55
1.3. Результаты и отклики петербургских погромов 77
2. Московские погромы 86
2.1. Антинемецкие настроения населения Москвы в первые дни войны 86
2.2. Октябрьские немецкие погромы 90
2.3. Результаты и отклики московских погромов 98
Глава II. Немецкие погромы весной 1915 г.
1. Апрельские погромы в Москве и дальнейшее нарастание антинемецких настроений 105
2. Майские немецкие погромы в Москве и Московской губернии 115
2.1. Возникновение и содержание беспорядков 115
2.2. Отклики на майские московские погромы 153
2.3. Результаты майских московских погромов 171
Глава III. Антинемецкие погромные настроения и действия населения Российской империи в середине 1915 - начале 1917 гг.
1. Погромные настроения и действия в городах и уездах 198
2. Антинемецкие погромные настроения и действия в российской армии и на флоте 217
Заключение 226
Список использованной литературы и источников 230
Приложение 246
- Патриотические манифестации накануне объявления Германией войны России и возникновение погромных настроений
- Апрельские погромы в Москве и дальнейшее нарастание антинемецких настроений
- Погромные настроения и действия в городах и уездах
Введение к работе
Многонациональный состав России всегда определял актуальность изучения межнациональных отношений на различных этапах истории российской государственности. Процесс активизации национализма как идеологии и социально-политической практики на фоне глобализации в современном мире, дискуссии о формировании российской национальной идеи актуализировали вопросы борьбы с шовинизмом, экстремизмом, ксенофобией и другими проявлениями нетерпимости на национальной почве. Для эффективного противодействия враждебным настроениям подобного рода в России необходимо обращение к ее историческому опыту, в частности, к периоду Первой мировой войны, когда всплеск националистических настроений воспринимался как выражение патриотических чувств.
Развитие культурного и экономического сотрудничества России и Германии в последние годы способствует широкому изучению истории русско-германских отношений, в том числе положения российских немцев в годы Первой мировой войны. Взаимоотношение русского и немецкого населения внутри страны в этот период являлось одним из важнейших аспектов российской истории нач. XX в. На протяжении нескольких столетий Россия притягивала к себе выходцев из Германии. Многие тысячи немцев, оседая на русской почве, перенимали новый образ жизни, ассимилировались среди местного населения. К началу войны немцы представляли все слои российского общества - от булочников и колбасников до военного и политического руководства. Даже представители Дома Романовых были потомками царских немецких династий.
По данным переписи 1897 г. в Российской империи проживало 1 790 489 человек, назвавших своим родным языком немецкий, что составляло 1,4 % ее населения1. Из них в Петербурге находилось 50 780 человек (4,0 % населения
Дизендорф В.[Ф.] Демографические процессы // Немцы России: Энциклопедия: Т. І: А-И. / Под ред. В. Карева и др. М., 1999. С. 683.
4 города), при этом иностранное подданство сохраняли около 11,5 тыс. Это давало право назвать немцев самой многочисленной группой иностранцев, проживающих в Петербурге к нач. XX в. Во «второй столице» российского государства, Москве, число немецкого населения насчитывало 17 717 человек (1,7 %). На протяжении XIX - нач. XX вв. немцы трижды занимали пост премьер-министра, 4 раза - министра финансов, 7 раз - министра путей со-общения и т.д.' Значительную роль они играли в области культуры и науки. Не были исключением и российские вооруженные силы. Накануне Первой мировой войны не менее 15 % носителей высших чинов российской армии были немцами по происхождению (каждый 6-й - 7-й военачальник) . При этом в личной свите императора (без учета членов императорской фамилии) немцы составляли 21 %, а среди офицеров Генерального штаба только полных генералов из немцев было 30 %. Третью часть высших строевых должностей сухопутных войск и командных должностей в гвардии также занимали немцы. Немало немцев по происхождению было и в военно-морских силах Российской империи - 21 % командного состава4. Следует также учитывать, что военнослужащих с немецкозвучащими фамилиями в составе российской армии и флота было гораздо больше. Эти факторы оказали значительное влияние на общественно-политическую ситуацию, сложившуюся в стране в 1914-1917 гг.
Еще в конце XIX в. в осмыслении исторической роли Германии, немцев, значения немецкой культуры для России важную роль сыграло представление о внезапном превращении «немцев мысли» в «немцев дела», возникшее под впечатлением стремительных побед Германии во время франко-прусской войны 1870-1871 гг. Тогда многим казалось, что Германия в одночасье превратилась в оплот милитаризма. Недовольство немцами, особенно среди населения Москвы и Петербурга, стало расти во время действия невыгодного
2 Чеснокова А.Н. Иностранцы в Петербурге: немцы, французы, британцы. 1703-1917: Историко-
краеведческий очерк. СПб., 2001. СП.
3 Меленберг А.А. Немцы в российской армии накануне первой мировой войны // Вопросы истории. 1998.
№ 10. С. 128.
4 Там же. С 129.
5 торгового договора 1904 г. с Германией и усилилось с возникновением балканских войн 1912-1913 гг. Первая мировая война вызвала взрыв патриотизма в России и послужила причиной крайнего обострения антигерманских и антиавстрийских настроений. Вторжение немецких войск в нейтральную Бельгию и Люксембург, разрушение Реймсского собора - все это не лучшим образом сказалось на отношении к немцам, в том числе проживающим в Российской империи. Распространялись слухи, что германцы, взявшие под контроль многочисленные торговые и промышленные предприятия, представляют для русского народа реальную угрозу, так как, находясь в тылу, помогают своим соотечественникам. Всюду российский немец представлялся шпионом и предателем, складывался образ опасного внутреннего врага. Даже в проявлениях «внутренними немцами» российского патриотизма видели их желание скрыть свою истинную сущность. Так, автор труда о немцах юга России П. Олимпийский писал, что в дни мобилизации и в первые дни войны немцы ожидали и боялись погромов, а потому жертвовали порядочные суммы денег на Красный крест, чтобы показать себя русскими патриотами, отвести всяческие подозрения и предупредить таким путем погромы .
Не давал покоя антинемецки настроенной общественности и существовавший в Германии закон о двойном подданстве от 24 января (6 февраля) 1912 г., в котором в России видели «позорное убежище для изменников и клятвопреступников» . «Немцам трудно не помогать Германии или, по крайней мере, ей не сочувствовать в этой борьбе, в которой ею поставлено на карту все ее мировое положение. И мы не можем по этой причине не питать сомнений по адресу наших подданных немецкой национальности и даже не принимать против них известных мер предосторожности» , - было распространенным мнением того времени.
Повсюду началась спешная перекраска вывесок, исчезали «венские» булочные, «немецкие» колбасные. Запрещались переписка и разговоры в обще-
5 Олимпийский П. Вопль русской души. Харьков, 1915. С. 8-9.
6 Владимиров Л.Е. Германская этика и ее плоды // Голос Москвы. 1915. 30 мая.
7 Гредескул Н.А. Россия и ее народы: «Великая» Россия как программа разрешения национального вопроса
в России. Пг., 1916. С. 68.
ственных местах на немецком языке. Закрывались издававшиеся на немецком языке газеты. Даже Петербург из-за своего слишком немецкого наименования 18 августа 1914 г. был переименован в Петроград.
С началом Первой мировой войны российское правительство было вынуждено вплотную заняться вопросом, касающимся судьбы подданных враждебных России государств, проживавших на ее территории. 28 июля 1914 г. Николаем II был подписан выработанный Особым совещанием при Министерстве иностранных дел указ Правительствующему Сенату, устанавливающий правила, которыми Россия должна была руководствоваться во время войны. По нему прекращалось «действие всяких льгот и преимуществ, предоставленных в свое время договорами или началами взаимности» подданным неприятельских государств, что влекло за собой подчинение этих лиц общим законам, в том числе постановлениям о натуральных повинностях
(военно-конской, военно-автомобильной и т.п.) . Согласно указу, тех из них, кто состоял на действительной военной службе или подлежал призыву должны были задерживать в качестве военнопленных, за остальными же сохранялась свобода пребывания в России. Кроме того, властям предоставлялось право высылать «враждебных подданных» из пределов страны или ее отдельных местностей, а равно подвергать задержанию и водворению в другие области и губернии9. Начались аресты военнообязанных германских и австрийских подданных мужского пола в возрасте от 18 до 45 лет.
Указ от 28 июля вызвал наплыв желающих получить охранные листы. Как сообщали «Санкт-Петербургские ведомости», секретарь американского посольства, принявшего на себя защиту интересов подданных Германии и Австро-Венгрии, охотно их выдавал, но на вопрос, избавляют ли они от административного требования явиться к воинскому начальнику, «хладнокровно заявлял, что все равно придется подчиниться и подвергнуться переходу в
8 По вопросу о положении в России неприятельских подданных во время войны. 25 июля 1914 г. // Особые
журналы Совета министров Российской империи. 1909-1917 гг. / 1914 год / Под ред. Б.Д.Гальпериной,
В.В. Шелохаева и др. М., 2006. С. 230-231; Вестник полиции. 1914. № 32. С. 558.
9 По вопросу о принятии в российское подданство неприятельских подданных. 28 и 30 июля 1914 г. // Осо
бые журналы Совета министров Российской империи... С. 236.
7 положение военнопленного»10. В Петербурге многие, подлежащие высылке, обращались к градоначальнику с просьбой разрешить им перед выездом в северные губернии ликвидировать в столице свои дела. Но такая возможность давалась только тем, кто находился на «лучшем счету», без подозрений. Бывали случаи, когда германские подданные, предвосхищая события, заранее просили градоначальника разрешить им дальнейшее жительство в Петербурге. Одним из таких подданных был Т.Т. Шютте, владелец мелового завода «Т. Шютте и Г. Веге», который обратился с просьбой «временно приостановить вероятное предъявление» ему требования о выезде из Санкт-Петербурга, так как он не связан с Германией «ни родственными узами, ни материальными интересами»11.
Отметим также, что министр торговли и промышленности СИ. Тимашев выступил в Совете министров с заявлением, в котором осудил производящееся по распоряжению военных властей как в столице, так и других местностях империи «огульное выселение всех без исключения германских и австро-венгерских подданных»12. Он подчеркивал абсурдность применения этой меры к мирным обывателям, промышленникам и торговцам, проживающим продолжительное время в России, женатым на русских уроженках и не внушающим своим поведением и деятельностью каких-либо подозрений. СИ. Тимашев был уверен, что выселение таких лиц наносило несомненный ущерб отечественной торговле и промыслам, отражалось на интересах потребителей и рабочих, лишающихся заработка в связи с закрытием ликвидируемых предприятий. В заключении министр предлагал, если не приостановить дальнейшую высылку лиц указанной категории, то предусмотреть возможность упрощенного перехода их в российское подданство, если они будут о том ходатайствовать13.
Австро-германские подданные // Санкт-Петербургские ведомости. 1914. 31 июля.
11 ЦГИА СПб. Ф. 569. Оп. 10. Д. 344. Л. 1 об.
12 По вопросу о принятии в российское подданство неприятельских подданных. 28 и 30 июля 1914 г. // Осо
бые журналы Совета министров Российской империи... С. 236.
13 Там же.
Согласившись с тем, что принудительное выселение всех без разбора подданных враждующих с Россией держав идет вразрез с широкими государственными интересами по поддержанию нормального течения торгово-промышленной жизни страны и обеспечению заработка трудящихся, Совет министров признал необходимым применить к обращающимся с ходатайствами германским и австрийским подданным льготный порядок перехода в российское подданство. Однако подобный переход должен был допускаться только в отношении лиц, заслуживающих безусловного доверия, стремящимся «приобрести права русского гражданства по искреннему убеждению, а не по побуждениям выгоды и сознания безвыходности своего положения»14.
С первых дней войны в высших административных учреждениях Российской империи, в Министерстве внутренних дел наблюдался небывалый наплыв прошений и ходатайств о приеме в российское подданство со стороны австрийских и германских подданных. Большое количество ходатайств было принято от лиц, «которые даже не говорят и не умеют говорить по-немецки»15. По имеющейся статистике за период с 20 июля по 1 октября 1914 г. в Министерство внутренних дел поступило 10 023 прошения, однако, ввиду того, что каждое из них подлежало тщательному изучению, рассмотреть удалось только 1 761 дело16.
В условиях войны с Германией и усиления антигерманских настроений в обществе многие российские подданные выражали желание сменить свои немецкие фамилии на русские. В ноябре 1914 г. был объявлен даже определенный порядок подачи соответствующих ходатайств. Дворяне, как потомственные, так и личные, а равно почетные и личные граждане с просьбами о перемене фамилий должны были обращаться в Департамент герольдии Правительствующего Сената. Лица же других сословий (крестьяне, мещане, ремесленники и т.п.) - в Канцелярию прошений, подаваемых на высочайшее
14 Там же. С. 237.
15 Переход в русское подданство // Голос Руси. 1914. 23 июля; см. также: О переходе в русское подданство //
Саратовский листок. 1914. 25 июля.
16 Вестник полиции. 1914. № 43. С. 751.
имя. При этом выбор фамилий был произвольным . Зайдлеры становились
1 о
Андроновыми, Пфеннихи - Правдиными, Метцнеры - Борисовыми и т.п. В воспоминаниях о первых годах войны князь СМ. Волконский отмечал: «Пошло гонение на немецкие фамилии: люди меняли их на русские, даже отчество меняли, отрекались от отца... Нельзя, впрочем, их винить... — в новом созвучии своего имени они искали средство для утверждения своей благонадежности, а еще больше - безопасности»19. Так, под давлением антинемецких настроений в 1915 г. обер-прокурор Святейшего Синода В.К. Саблер взял часть девичьей фамилии своей супруги и стал Десятовским20. Любопытная игра слов прослеживалась в перемене фамилии действительным статским советником Н. Немецем, получившим право именоваться Славяновым21. Предводитель же дворянства Пронского уезда Рязанской губернии коннозаводчик П.П. фон Дервиз, руководствуясь переводом своей немецкой фамилии на русский язык, сменил фамилию на «Луговой»22. Остро вопрос о смене немецких фамилий стоял среди полицейских чинов и жандармов, имевших дело с сохранением общественного порядка. Так, например, в 1915 г. помощ-' ник московского градоначальника жандармский офицер полковник Владимир Францевич Модль стал Владимиром Александровичем Марковым23, -а ротмистр Отдельного корпуса жандармов Б. Келлер сменил фамилию на «Лиховской»24.
Правительственные меры по отношению к подданным Германии и Австро-Венгрии затрагивали и сферу образования. Согласно Циркуляру Министерства народного просвещения от 23 августа 1914 г., учащиеся германско-
Там же.
18 Namenveranderungen // St. Petersburger Zeitung. 1914. 5 Dezember; Перемена фамилий II Утро России. 1915.
4 июля.
19 Волконский СМ. Мои воспоминания: в 2 т. М., 1992. Т. 2: Родина. С. 227.
20 Черникова Н. В.К. Саблер // Немцы России: Энциклопедия: Т. 3: П-Я / Под ред. О. Кубицкой и др.
М., 2006. С. 367; Васильев А.Т. Охрана: русская секретная полиция // «Охранка»: Воспоминания руководи
телей политического сыска: в 2 т. / Вступ, статья, подгот. текста и коммент. З.И. Перегудовой. М., 2004. Т. 2.
С. 398.
21 Перемена фамилий // Речь. 1915. 26 мая.
22 Рыхляков В. Дервизы (Derwies) // Немцы России: Энциклопедия: Т. 1: А-И / Под ред. В. Карева и др.
М., 1999. С. 705.
23 Винокуров С. В.Ф. Модль // Немцы России: Энциклопедия: Т. 2: К-0 / Под ред. В. Карева и др. М., 2004.
С. 533.
24 Перемена фамилий //Утро России. 1915. 4 июля.
10 го, австрийского и венгерского подданств освобождались от посещения уроков. По распоряжению Министерства от 3 сентября не допускались к занятиям до принятия ими российского подданства студенты высших учебных заведений, германские и австрийские подданные. Положением Совета министров от 13 сентября был воспрещен прием детей упомянутых подданных, за исключением заявивших о переходе в подданство России, в учебные заведения всех наименований и ведомств, как казенных, так и частных25.
Законодательным актом от 22 сентября 1914 г. вводились временные ограничения прав неприятельских подданных на приобретение недвижимости, пользование и заведование ею, в том числе в качестве поверенных или управляющих. Данное правило не распространялось «на случай найма домов или квартир для временного пользования и личного жительства»26. Германских и австрийских подданных прекращали производить в чины за выслугу лет, представлять к Высочайшим наградам. С 29 сентября они лишались пожалованных им званий коммерции- и мануфактур-советника, с 31 октября -исключались из состава почетных членов научных учреждений и высших учебных заведений. Подданные враждебных России государств удалялись со службы во всех действующих на территории империи страховых обществ, из состава биржевых комитетов. По Положению Совета министров от 19 ноября они исключались из состава союзов, обществ, товариществ и других подоб-
ных частных, общественных и правительственных организаций .
Опираясь на имеющиеся источники, можно заключить, что на разработку того или иного вопроса о судьбе неприятельских подданных значительное влияние оказывали как действия германского правительства по отношению к российским подданным, застигнутым войной в Германии, так и получаемые в России сведения о способах ведения противником войны. Так, например,
25 Циркуляры Министерства народного просвещения // Журнал Министерства народного просвещения.
1914. № 11. С. 92; По вопросу о детях германских и австрийских подданных, учащихся в учебных заведени
ях Российской империи. 13 сент. 1914 г. // Особые журналы Совета министров Российской империи...
С. 372.
26 Собрание узаконений и распоряжений правительства, издаваемое при Правительствующем сенате.
Пг., 1914. 27 сентября. № 266. Ст. 2421.
27РГИА. Ф. 1483. Оп. 1.Д.36.Л. 1.
3 октября 1914 г. на имя председателя Совета министров И.Л. Горемыкина из Ставки верховного главнокомандующего была отправлена секретная телеграмма, в которой Николай Николаевич просил о безотлагательном принятии «самых решительных и суровейших» мер относительно неприятельских подданных «без различия их общественного положения на всем пространстве России», приравнивая их к военнопленным . Верховный главнокомандующий указывал, что «невероятные, ужасающие зверства», чинимые германскими и отчасти австрийскими войсками, все больше и больше подтверждаются, и подчеркивал, что «непринятие подобных мер может вызвать справедливое чувство негодования» у российского населения29. Обращение великого князя 7 октября было обсуждено на заседании Совета министров Российской империи, на котором с заявлением по данному вопросу выступил министр иностранных дел. С.Д. Сазонов указал, что со времени начала военных действий правительством был принят ряд ограничительных мер, в целом ставящих пребывающих в России германских и австрийских подданных в весьма стеснительные условия жизни и деятельности. Таким образом, по мнению министра, уже были поставлены «рамки, в общем, отвечающие исключительным обстоятельствам войны», а объявление всех неприятельских подданных военнопленными распространилось бы лишь на детей, женщин и стариков, «каковая мера едва ли представлялась бы удобной в политическом смысле»30. Высказываясь против общих репрессий в отношении подданных Германии и Австро-Венгрии, Сазонов находил целесообразным обратиться к экономической стороне вопроса и принять меры к освобождению империи от германского засилья в хозяйственной жизни. По его мнению, условия войны представляли «наиболее подходящий момент для решительных действий в
О 1
указанном направлении» . Эта точка зрения была охотно поддержана Советом министров, который, между прочим, намеревался в ближайшем будущем
28 ГАРФ. Ф. 102. 2 Д-во. Оп. 302. Д. 244. Л. 1.
29 Там же.
30 По вопросу о положении неприятельских подданных. 7 октября 1914 г.// Особые журналы Совета мини
стров Российской империи... С. 428.
31 Там же.
12 обсудить проект Министерства внутренних дел о ликвидации немецкого землевладения в России32.
В связи с этим интересными представляются слова члена Государственной думы князя СП. Мансырева: «Вплоть до дня объявления войны мы вообще даже не знали термина "немецкое засилье", а про освобождение от немецкого ига никто и не помышлял»33. Конечно, последнее несколько преувеличено, так как возникновение антинемецкой темы, как в публицистике, так и в печати, относится еще к довоенному времени. Однако фактом'являет-ся то; что особую остроту данный вопрос приобретает именно с началом войны. При этом в понимании большой части населения кампания по борьбе с засильем немцев выходила далеко за экономические рамки.
На основании пункта №7 Высочайшего указа от 15 ноября 1914 г. «О некоторых мероприятиях, вызванных военным временем» было образовано Междуведомственное при Министерстве торговли и промышленности совещание по обследованию германских и австрийских акционерных компаний, председателем которого стал бывший товарищ министра торговли и промышленности С.Д. Ган. Для учреждения контроля за поступлением и расходованием денежных сумм совещание приняло решение установить надзор за деятельностью немецких и австрийских торговых домов и частных предприятий, а также русских обществ с немецкими капиталами, вследствие чего туда были направлены правительственные инспектора. В декабре 1914 г. министр торговли и промышленности СИ. Тимашев предложил Совету министров проект по дополнительному ограничению прав неприятельских подданных. В нем предусматривался запрет на выдачу немецким и австрийским подданным патентов на изобретения и усовершенствования, а также прекращение делопроизводства по уже принятым от них заявлениям в этой области34. Ведомствам предоставлялось право с разрешения Министерства торговли и промышленности отчуждать безвозмездно в собственность или пользо-
32 Там же. С. 429.
33 Мансырев СП. Наше отношение к общественным вопросам // Русская будущность. 1916. № 3. С. 5.
34 Соболев И.Г. Борьба с «немецким засильем» в России в годы Первой мировой войны. СПб., 2004. С. 104.
13 вание государства патенты и усовершенствования, имеющие значение для обороны страны, а с выплатой вознаграждения после окончания войны — имеющие государственное, общественное или промышленное значение. Отметим, что патриотическая пресса отреагировала на данный проект весьма негативно. Как писала газета «Новое время», Министерство боялось посягнуть на интересы немцев и подменяло полную ликвидацию патентов их принудительным отчуждением35. В связи с этим делался вывод, что власти не идут на решительные шаги, направленные против «немецкого засилья». В результате, 14 января 1915 г. состоялось заседание Совета министров, на котором было признано целесообразным «совершенно отменить действие всех вообще привилегий на изобретение и усовершенствование в области промышленности, принадлежащих подданным или предприятиям воюющих с Россией держав» .
С 1915г. правительственная борьба против засилья немцев усиливается. 2 февраля принимаются законы о правах подданных воюющих с Россией государств на недвижимое имущество. Первый закон касался лиц, состоящих подданными Австро-Венгрии, Германии и Турции, и указывал, что им воспрещается «и притом навсегда... приобретение каких бы то ни было прав на недвижимое имущество на пространстве всей Империи, включая и Финляндию»37. Он заменял временные ограничения, введенные 22 сентября 1914 г., постоянными. Подобно закону 1914 г., подданные могли лишь нанимать квартиры, дома и другие помещения, так как наем недвижимости по закону допускался только на определенный срок. Им также запрещалось заведовать недвижимым имуществом в качестве поверенных или управляющих, состоять на службе в акционерных обществах и товариществах, обладающих правом приобретения недвижимых имуществ, занимать должности председателей, членов правления или совета и отмечалось, что эти лица не могут быть
35 Новое время. 1914. 30 декабря.
36 Россия не для немцев // Воскресение. 1915. № 5. С. 52.
37 Россия не для немцев // Там же. № 7. С. 68; См. также: Мансырев СП. Немецкое засилье и правила
2 февраля 1915 г. // «Немецкое зло»: Сборник статей, посвященных вопросу о борьбе с нашей «внутренней
Германией». Вып. 2. М., 1917. С. 23-40.
14 представителями и даже обыкновенными служащими. Положение распространялось на 30 губерний, Кавказский край, Великое княжество Финляндское, Приамурское генерал-губернаторство и три уезда Томской и Тобольской губерний. Второй закон «О землевладении и землепользовании некоторых разрядов состоящих в русском подданстве австрийских, венгерских или германских выходцев» запрещал мирским обществам (волостным, сельским), образованным из таких лиц, «всякие правоприобретения недвижимостей во всей Империи» в собственность, в залог, а также для владения и пользования. Аналогичный запрет распространялся и на отдельно взятых российских немцев при приобретении ими недвижимости в сельской местности. Третий закон «О прекращении землевладения или землепользования австрийских, венгерских и германских выходцев в приграничных местностях» предписывал российским немцам «отчудить по добровольным соглашениям» всю свою недвижимость, если она находилась в сельской местности, расположенной в приграничной полосе шириной 100-150 верст, которая протянулась от Финляндии до Каспия. Имущество же нежелающих расстаться с ним «добро- ' вольно» было решено пустить на публичные торги на условиях, аналогичных тем, с помощью которых отчуждалась недвижимость подданных воевавших . против России государств38. Вопрос о «русских немцах», прежде всего о немецких колонистах, проживавших в районах военных действий или близких к ним местах стал предметом частого обсуждения в Ставке, в штабах фронтов и военных округов уже с осени 1914 г. Местные военные и гражданские начальники постоянно говорили об опасности шпионской деятельности указанной группы лиц в пользу наступающих немецких войск39.
Кампания по борьбе с немецким засильем нашла широкую поддержку в периодической печати. В январе 1915 г. было создано общедоступное иллюстрированное периодическое издание журнал-газеты «Воскресение», которое с первых же номеров выделило специальный раздел сообщений под заголов-
38 Там же.
39 Оболенская СВ. «Немецкий вопрос» и представления в России о немцах в годы Первой мировой войны //
Россия и Германия: Сб. ст. / Отв. ред. Б.М. Туполев. Вып. 2. М., 2001. С. 189.
15 ком «Россия не для немцев». В нем помещались сведения о правительственных мерах в данной области - о высылках подданных Германии и Австро-Венгрии из столичных городов, о запрещении преподавания на немецком языке, уничтожении всех немецких вывесок и т.п. Многие представители русской интеллигенции прямо поставили себя на службу антинемецкой пропаганды. Немало брошюр, журнальных и газетных статей в таком духе принадлежали перу университетских профессоров. Выходили альманахи и поэтические сборники, в которых участвовали известные писатели и поэты. Одним из средств пропаганды были многочисленные лубочные картинки, выпускавшиеся как в столичных городах, так и в провинции. В Москве, например, возникло издательство «Сегодняшний лубок», в котором работали известные художники К.С. Малевич, А.В. Лентулов; И.И. Машков. Рисовал картинки и В.В. Маяковский, он же был автором»текстов к ним. С середины мая 1915 г. в газетах стали ежедневно печататься списки высылаемых из Рос- " сии германских и австрийских подданных. В частности, в них каждый день встречались фамилии владельцев крупных технических контор, «сдавивших : техническую промышленность тесным кольцом»40.
Первая мировая война явилась толчком к возникновению в России патриотических обществ ярко антинемецкого характера. 5 декабря 1914 г. Министерством внутренних дел был утвержден устав Петроградского «Общества 1914 г.», основными целями которого были содействие «самостоятельному развитию производительных и творческих сил России, ее познанию и просвещению», а также стремление освободить «русскую духовную и общественную жизнь, промышленность и торговлю от всех видов немецкого засилья»41. Создание общества приветствовал Николай II, направивший в его адрес телеграмму: «Очень тронут и сердечно благодарю вновь народившееся общество, поставившее главной задачей борьбу с немецким засильем, за мо-
Освобождение техники от немецкого засилья // Вечерние известия. 1915. 26 мая. Соболев И.Г. Борьба с «немецким засильем» в России... С. 30.
литвы и выраженные чувства и желаю от всего сердца полного успеха их начинанию»42. Организация имела отделения и в других городах России.
Помимо деятельности отдельных обществ в Петербурге-Петрограде проводились регулярные собрания «Славянских трапез», в которых принимали участие члены «Славянского благотворительного общества», обществ «Славянской взаимности», «Славянского научного единения» и др., а также лица, сочувствующие общеславянской идее. Собиравшиеся на «трапезы» настаивали на необходимости «одновременно с беспощадной войной с оружием в руках начать не менее энергичную борьбу с немецким влиянием и засильем во всем его целом и в чем бы оно не выражалось»43.
В Москве в августе 1914 г. по инициативе группы московских националистов и некоторых октябристов было основано общество «За Россию», целью которого было «способствовать поддержанию достоинства и интересов русского государства, способствовать развитию патриотических чувств, оказывать поддержку российскому воинству путем общественной помощи»44. Общество призывало к «мирному бойкоту австро-германцев» и поддержке русских предприятий, указывало на необходимость сохранять «доброе, дружное настроение», остерегаться шпионов и противодействовать слухам, ими распространяемым 5. С 26 октября 1914 г. оно стало издавать еженедельную газету «За Россию», где помещало сведения о тех или иных «германских фирмах», выражая уверенность, что в государственных интересах было бы передать эти предприятия в «твердые русские руки» .
Еще одно общество «Самодеятельная Россия», образованное 15 февраля 1915 г., ставило своей целью борьбу против немецкого засилья и содействие развитию и укреплению самодеятельности в России. Общество подчеркивало, что «необходима самая энергичная и упорная борьба с немец-
42 Он же. Петроградское «Общество 1914 года» и его деятельность // Петербургские чтения 98-99: Мате
риалы Энциклопедической библиотеки «Санкт-Петербург-2003» / Под ред. Т.А. Славиной. СПб., 1999.
С. 330.
43 Лавров П.В., Глинский Б.Б. Мотивированное постановление 132-й трапезы 14 августа // Известия славян
ских трапез. 1914. № 2. С. 4.
44 ГАРФ. Ф. 102. Особый отдел. Оп. 245. Д. 246. Л. 135.
45 Там же. Л. 135 об.
46 Соболев И.Г. Борьба с «немецким засильем» в России... С. 32.
17 ким засильем и немецким влиянием, проникнувшими решительно во все области русской жизни и, в особенности, в торгово-промышленную и финансовую», так как целый ряд банков и производств оказался всецело в руках немцев или в их влиянии, и что «мирное завоевание немцами России представляется гораздо более опасным и угрожающим благосостоянию нашей родины, чем их военный набег»47. Деятельность общества распространялась на всю Россию, российские подданные с немецкими фамилиями могли входить в него при условии, «если они имеют за собой три поколения русского, учились в России и в русских учебных заведениях»48. Главный совет и правление находились в Петрограде и состояли из общественных и торгово-промышленных деятелей, ученых, писателей и художников. Одним из обсуждаемых «Самодеятельной Россией» вопросов была замена немецких лекарств и химических составов русскими. Вследствие этого образовалась многочисленная группа профессоров, фабрикантов и капиталистов, которая учредила общество для производства химических препаратов в России, названное именем «великого борца с немцами Д.И. Менделеева»49.
Рассмотренные выше положения в общих чертах характеризуют сложившуюся в годы Первой мировой войны обстановку, в которой происходила борьба России с «внутренним немцем». Однако представления об этом периоде российской истории были бы неполными без учета такой специфической формы проявления российского национализма, как немецкие погромы. Усилившиеся на волне патриотизма националистические настроения в обществе уже в первые дни войны нашли свое выражение в столь яркой форме. Размытость границ понятия «немец - внутренний враг», в свою очередь, привела к тому, что антинемецкие настроения населения уже в 1915 г. приобрели противоправительственную окраску. Осмысление этого негативного опыта начала XX в. может оказаться полезным для социальной практики в условиях современности.
47 От общества «Самодеятельная Россия» // Воскресение. 1915. № 22. С. 200.
48 Россия не для немцев // Там же. № 8. С. 76.
49 Воскресение. 1915. № 15. С. 140; Лавров П.В. Общество «Самодеятельная Россия», его цели и задачи в
связи с современными событиями // Русская будущность. 1916. № 5. С. 11.
В имеющейся на сегодняшний день отечественной и зарубежной историографии отсутствует комплексное исследование немецких погромов в России в годы Первой мировой войны, неизученными остаются многие аспекты проблемы, а отдельные рассмотренные предшествующими исследователями сюжеты страдают недостаточной разработанностью, узостью и тенденциозностью подхода к их изучению. Между тем, современным исследователям доступен широкий спектр как опубликованных, так и неопубликованных источников, которые позволяют получить развернутое представление об условиях возникновения и формах проявления этнической нетерпимости по отношению к проживавшим в России в начале XX в. немцам, о мерах предотвращения и пресечения антинемецких выступлений, а также о влиянии немецких погромных настроений на общественно-политическую обстановку в стране.
Таким образом, объектом диссертационного исследования является общественно-политическая ситуация, сложившаяся в России в годы Первой мировой войны.
Предметом исследования стали антинемецкие погромные настроения и погромные действия населения Российской империи.
Историография исследуемой в диссертации проблемы может быть разделена на три основных периода: 1920-1930-е гг., 1960-1980-е гг. и современный, начавшийся с 1990-х гг.
В период установления советской власти вопрос о немецких погромах начала Первой мировой войны в целом уступал в своем изучении событиям революции 1917 г. и если и затрагивался, то в контексте революционного движения и в связи с участием в погромах рабочего класса. Но так как «в привычные представления о классовой борьбе» немецкие погромы не укладывались, советская историография редко делала акцент на их изучении . И все же первая попытка разностороннего рассмотрения этих событий была предпринята в 1920-х гг. И.А. Меницким, посвятившим отдельную главу
Кирьянов Ю.И. «Майские беспорядки» 1915 г. в Москве // Вопросы истории. 1994. № 12. С. 137.
19 своего труда майским немецким погромам в Москве в 1915 г.51 Используя такие источники, как материалы Отделения по охранению общественной безопасности и порядка в Москве за 1915 год, автор подверг рассмотрению причины погрома, отношение к нему различных политических партий, членов Государственной думы, рабочих, интеллигенции, охранного отделения. При этом он придерживался мнения, что правительство, желая «открыть клапан» нараставшего в стране недовольства, приветствовало немецкие погромы. Несмотря на практическое отсутствие у автора собственного анализа произошедших событий, заслуга его состоит в сведении вместе различных цитируемых источников.
Следующим автором советского периода, затрагивающим интересующие нас события, был Ф. Блументаль. В труде, посвященном буржуазной политработе в годы Первой мировой войны, он уделил внимание немецким погромам в России 1914-1915 гг., рассматривая их как организованную правительством акцию, направленную на поддержание патриотического духа населения52.
Вторая мировая война на время отодвинула в тень изучение периода войны 1914-1918 гг., а с ним и немецких погромов в России. И только в 1960-е гг., когда в историографии снова стал проявляться интерес к истории Первой мировой войны, вышла книга старшего научного сотрудника Ленинградского отделения Института истории д.и.н. B.C. Дякина, затрагивающая тему отношения буржуазии к «германскому засилью» на внутреннем рынке России53. На страницах книги приводились многочисленные примеры того, как печатные органы буржуазных партий «с особенной настойчивостью» проповедовали «идею столкновения славянской и германской рас как основного содержания войны»54, и рассматривались события политического кризиса лета 1915 г. В опубликованной в 1968 г. статье, впервые специально
51 Меницкий И.А. Революционное движение военных городов (1914-1917): Очерки и материалы. М., 1925.
Т. I: Первый год войны (Москва).
52 Блументаль Ф. Буржуазная политработа в Мировую войну 1914-1918 гг. Обработка общественного мне
ния. М.; Л., 1928.
53 Дякин B.C. Русская буржуазия и царизм в годы Первой мировой войны (1914-1917). Л., 1967.
54 Там же. С. 53.
20 посвященной мероприятиям по ликвидации немецкого засилья в России , B.C. Дякин писал, что крупные германские и австрийские торговые дома, «за редким исключением, продержались всю войну под особыми правлениями с участием представителей правительства, тогда как мелкие предприятия были ликвидированы, а то и просто разграблены во время московского майского погрома 1915 г.». Однако, это упоминание немецкого погрома в указанных работах B.C. Дякина было единственным.
Для изучения вопроса о немецких погромах важным является понимание общественно-политических условий, в которых они возникали. В связи с этим необходимо отметить книгу историка М.Ф. Флоринского, в которой приводится подробная характеристика кризиса российской государственности, сложившегося к лету 1915 г. в стране, и деятельности Совета министров в его условиях56. Рассматривая работу органов межведомственной координации при Совете министров, автор подробно останавливается на деятельности Особого комитета по борьбе с немецким засильем, хотя и не ставит своей задачей рассмотрение кампании по борьбе с германизмом в целом.
В книге «Царизм накануне свержения» А.Я. Аврех, описывая перемены в составе Российского правительства, отметил, что они произошли под воздействием московских погромов в мае 1915 г. Автор подчеркивал, что «многочисленные свидетельства очевидцев не оставляют сомнения в том, что погром был организован московскими властями, в первую очередь градоначальником Адриановым, при одобрении и благословении его непосредственного начальника - московского генерал-губернатора князя Юсупова»57. По мнению автора, смысл майских немецких погромов - «этой традиционной полицейской провокации» - очевиден: «выпустить пар - направить накопленное недовольство масс в другое русло». В подтверждение своей точки зрения Аврех приводит свидетельства Н.П. Харламова, расследовавшего
55 Дякин B.C. Первая мировая война и мероприятия по ликвидации так называемого немецкого засилья //
Первая мировая война. 1914-1918: Сб. ст. / Редкол. А.Л. Сидоров (отв. ред.) и др. М., 1968. С. 227-238.
56 Флоринский М.Ф. Кризис государственного управления в России в годы первой мировой войны: Совет
министров в 1914-1917 гг. Л., 1988.
57 См.: Аврех А.Я. Царизм накануне свержения. М., 1989. С. 84.
21 майские события, отмечая, что он признал «прямое подстрекательство» московского градоначальника А.А. Адрианова, «стыдливо именовав последнее "попустительством"».
В 1990-е гг. интерес как отечественных, так и зарубежных исследователей к истории российских немцев как части российского многонационального общества заметно усилился, и к нач. 2000-х гг. вышло в свет множество изданий, в том числе совместно подготовленных учеными России и Германии. В'большинстве своем они представляли собой материалы международных конференции и постоянно действующих семинаров, посвященных русско-немецким научным и культурным связям58. Такое обилие изданий привело к выпуску библиографического справочника, вобравшего в себя всю основную литературу о российских немцах на 2000 год59. Активно стала разрабатываться тема репрессий против российских немцев: выходили как отдельные сборники, затрагивающие период Первой мировой войны60, так и многочисленные статьи. Большой вклад в изучение этого вопроса' принадлежит заведующему отделом РГВИА, к.и.н. С.Г. Нелиповичу, автору целого ряда статей, подготовленных на основе материалов архива61. Выходили работы, посвященные положению «внутренних немцев» в российской армии; в составе бюрократической элиты государства62.
Немцы в общественной и культурной жизни Москвы, XVI - нач. XX в.: Материалы международной научной конференции. M., 1999; Немцы в России: Люди и судьбы: Сб. ст. / Под ред. Л.В. Славгородской. СПб., 1998; Немцы в России: Петербургские немцы: Сб. ст. / Отв. ред. Г.И. Смагина. СПб., 1999; Немцы в России: Российско-немецкий диалог: Материалы конференций семинара «Немцы в России: русско-немецкие научные и культурные связи», 1998-2000 гг. / Отв. ред. Г.И. Смагина. СПб., 2001; Немцы в России: Русско-немецкие научные и культурные связи: Сб. ст. / Отв. ред. Г.И. Смагина. СПб., 2000; Немцы в Санкт-Петербурге (XVIII - XX века): биофафический аспект / Сост. Т.А. Шрадер, отв. ред. А.С. Мыльников и Ю.А. Петров. Вып. 1. СПб., 2003; Немцы в государственности России: Сб. ст. / Сост. и ред. Н.И. Иванова. СПб., 2004.
59 Чернова Т.Н. Российские немцы: Отечественная библиофафия: 1991-2000 гг. М., 2001.
60 Репрессии против российских немцев: Наказанный народ: Сб. ст. / Ред.-сост. И.Л. Щербакова.. M., 1999.
61 Нелипович С.Г. В поисках «внутреннего врага»: Депортационная политика России (1914-1915) // Первая
мировая война и участие в ней России: 1914-1918: Сб. материалов. M., 1994. Ч. 1. С. 51-64; Он же. Генерал
от инфантерии H.H. Янушкевич: «Немецкую пакость уволить, и без нежностей» // Военно-исторический
журнал. 1997. № 1. С. 42-53; Он же. Репрессии против подданных «Центральных держав» // Военно-
исторический журнал. 1996. № 6. С. 32-42; Он же. Роль военного руководства России в «немецком вопросе»
в годы Первой мировой войны (1914-1917) // Российские немцы: Проблемы истории, языка и современного
положения: Материалы международной научной конференции. M., 1996. С. 262-283.
62 Меленберг А.А. Немцы в российской армии накануне Первой мировой войны // Вопросы истории. 1998.
№ 10. С. 127-130; Куликов СВ. Российские немцы в составе Императорского двора и высшей бюрократии:
коллизия между конфессиональной и национальной идентичностями в начале XX в. // Немцы в государст-
Большое внимание исследователей было уделено разработке вопроса о немецком предпринимательстве как в России в целом, так и в отдельных ее городах . В этой связи необходимо отметить справочное издание, выпущенное специалистом по экономической истории России второй половины XIX — XX вв. д.и.н. М.Н. Барышниковым64. В работе, в частности, приведены подробные сведения об известных немецких промышленных династиях и отдельных предпринимателях, немецких фирмах и торговых домах, представленных в Петербурге к началу XX в. В период с 1999 по 2006 гг. было издано три тома энциклопедии, специально посвященной проживавшим в России немцам. Многие материалы этого издания характеризуют положение лиц с немецкими фамилиями в годы войны и содержат ценную информацию о тех или иных пострадавших от антинемецких погромных настроении .
В нач. 2000-х гг. издается историко-краеведческий очерк, посвященный иностранцам в жизни Петербурга, где особое место принадлежит описанию судьбы немецкого населения города66. Выходят справочные издания об архитекторах двух российских столиц немецкого происхождения, где представлена ценная информация об авторе архитектурного проекта здания бывшего германского посольства в Петербурге П. Беренсе .
В 1995 г. в Тамбове вышла книга В.В. Канищева «Русский бунт - бессмысленный и беспощадный», посвященная погромному движению в городах России в 1917-1918 гг. Исследуя исторические традиции бунтарства, ав-
венности России: Сб. ст. / Сост. и ред. Н.И. Иванова. СПб., 2004. С. 57-82; Он же. Бюрократическая элита Российской империи накануне падения старого порядка, 1914-1917. Рязань, 2004.
63 Петров Ю.А. Немецкие предприниматели в Москве XIX - начала XX вв. // Немцы Москвы: исторический
вклад в культуру столицы: Сб. ст. / Под ред. Ю.А. Петрова и А.А. Семина. М., 1997. С. 132-152; Немецкие
предприниматели в Москве: Сб. ст. / Сост. В.А. Ауман, науч. ред. Ю.И. Петров. М., 1999; Сартор В. Свое и
чужое. Приспособляемость и аккультурация немецких предприятий в России (по материалам и источникам)
// Немцы в общественной и культурной жизни Москвы, XVI - нач. XX в.: Материалы международной науч
ной конференции. М., 1999. С. 73-83; Иванова Н.И. Немцы в Санкт-Петербурге и окрестностях: Материалы
исследований. СПб., 1999; Большое будущее. Немцы в экономической жизни России: Сб. ст. / Под ред.
Д. Дальмана. М.; Берлин, 2000; Иванова Н.И. Немецкие предприниматели в Санкт-Петербурге (XVIII-
XX вв.). СПб., 2002.
64 Барышников М.Н. Деловой мир Петербурга: Исторический справочник. СПб., 2000.
65 Немцы России: Энциклопедия: в 3 т. / Под ред. А. Айсфельда, С. Бобылевой и др. М., 1999-2006.
66 Чеснокова А.Н. Иностранцы в Петербурге: немцы, французы, британцы. 1703-1917: Историко-
краеведческий очерк. СПб., 2001.
Из истории немцев в Москве: Архитектурный путеводитель / Под ред. И. Шиповой. M., 2003; Петербург немецких архитекторов: от барокко до авангарда / Под ред. Б.М. Кирикова. СПб., 2002.
23 тор упоминает и немецкие погромы 1914-1915 гг. При этом взгляд исследователя на эти события весьма тенденциозен, а представленное описание со-
/го
держит неточности . Канищев утверждал, что с помощью организации «патриотических погромов» правительство «направляло бунтарскую энергию широких слоев общества в нужное для себя русло»69. В 2001 г. вышла статья СВ. Оболенской о представлениях в годы войны о немцах в России, в которой автор подробно исследует «немецкий вопрос» и формирование среди населения Российской империи понятия «внутреннего врага»70.
Ряд статей, затрагивающих положение немцев в России в период Первой мировой войны, в которых, в частности, упоминались немецкие погромы в Москве, был опубликован в сборнике «Россия и Первая мировая война»7'.
В. Дизендорф в книге, посвященной судьбе немецкого населения в России, писал о Первой мировой войне как «подлинной трагедии для российских немцев»72. Являясь потомком немецких колонистов, он был возмущен тем, что пока немецкие солдаты гибли на фронтах, сражаясь за Российскую империю, в Москве, Петрограде и некоторых других городах прошли антинемец-кие погромы . Ему же принадлежит статья с характеристикой демографических процессов, происходящих среди немецкого населения в России, опубликованная в упомянутой выше энциклопедии «Немцы России»74.
В связи с рассмотрением вопроса об отношении различных политических партий к «немецкому вопросу» в годы Первой мировой войны, следует упомянуть московского историка О.А. Тарасова, который защитил кандидат-
Канищев В.В. Русский бунт - бессмысленный и беспощадный: Погромное движение в городах России в 1917-1918 гг. Тамбов, 1995. С. 43.
69 Там же.
70 Оболенская СВ. «Немецкий вопрос» и представления в России о немцах в годы первой мировой войны //
Россия и Германия: Сб. ст. / Отв. ред. Б.М. Туполев. Вып. 2. М., 2001. С. 175-197.
71 Дьячков В.Л., Протасов Л.Г. Великая война и общественное сознание: превратности индоктринации и
восприятия // Россия и Первая мировая война: Материалы международного научного коллоквиума / Под ред.
Н.Н.Смирнова. СПб., 1999. С. 58-67; Морисси С. Между патриотизмом и радикализмом: Петроградские
студенты в годы Первой мировой войны // Там же. С. 288-302; Санборн Дж. Беспорядки среди призывников
в 1914 г. и вопрос о русской нации: Новый взгляд на проблему // Там же. С. 202-215; Хаген М. Великая вой
на и искусственное усиление этнического самосознания в Российской империи // Там же. С. 385-405.
72 Дизендорф В.Ф. Десять лет в «Возрождении». М., 2000.
73 Там же. С. 465-466.
7Д Дизендорф В.[Ф]. Демографические процессы // Немцы России: Энциклопедия: Т. 1: А-И / Под ред. В. Карева и др. М., 1999. С. 682-690.
24 скую диссертацию, посвященную политической деятельности национал-монархических партий и организаций России в годы Первой мировой вой-ны . Исследователь отмечал, что после объявления войны на волне всеобщего патриотического подъема правые вынуждены были изменить свои лозунги и начать «кампанию популяризации войны, объявив ее священной и освободительной», проводя в жизнь идеи о православной монархии и русском национализме как основном оружии России против коварного противника7 .
Исследование отношения к российским немцам русских националистов в годы войны провел специальный корреспондент газеты «Час пик» к.и.н.
Д.А. Коцюбинский . Он отмечал «активное участие русских националистов в организации и проведении немецкого погрома в Москве в мае 1915 г.», что, на его взгляд, явилось «закономерным итогом» эскалации германофобских
настроений, вызванных началом Первой мировой войны .
В 2002 г. в РГПУ им. А.И. Герцена была защищена кандидатская диссертация Е.Д. Борщуковой, посвященная патриотическим настроениям населения России во время Первой мировой войны79. Несмотря на то, что в диссертации не рассматриваются немецкие погромы, возникшие на волне патриотического подъема, автор отмечает, что присутствие антигерманских настроений, носивших на бытовом уровне явную националистическую окраску, было закономерным явлением в период войны и явилось одним из существенных элементов проявления российского патриотизма80. Борщукова также отмечает, что «самодержавная власть с первых дней войны стремилась воспользоваться патриотическим подъемом подданных в целях своего упрочения» и «залатать многочисленные внутриполитические прорехи»81.
75 Тарасов О.А. Политическая деятельность национал-монархических партий и организаций России в годы
Первой мировой войны (1914 - февраль 1917 гг.): автореф. дис. ... канд. ист. наук. М., 1997.
76 Там же. С. 12.
77 Коцюбинский Д.А. Отношение русских националистов к российским немцам и его эволюция в годы Пер
вой мировой войны // Первая мировая война: история и психология: Материалы Российской научной конфе
ренции 29-30 ноября 1999 г. / Под ред. В.И. Старцева. СПб., 1999. С. 52-57.
78 Там же. С. 57.
79 Борщукова Е.Д. Патриотические настроения россиян в годы Первой Мировой войны: автореф. дис. ...
канд. ист. наук. СПб., 2002.
80 Там же. С. 23.
81 Там же. С. 13.
В этот период на основе защищенной в 1998 г. кандидатской диссертации выходит монография петербургского историка И.Г. Соболева, ставшая первым в отечественной историографии обстоятельным исследованием, посвященным истории борьбы с «немецким засильем» в годы Первой мировой войны82. С помощью привлечения новых архивных материалов автор проанализировал истоки кампании по борьбе с «германизмом» и сам процесс ликвидации «засилья немечества» в аграрной и торгово-промышленной сферах, а также выявил отношение к этой кампании как со стороны императора и его окружения, так и со стороны буржуазно-помещичьей «общественности» и российских политических партий. Последнее играет немаловажную роль для понимания обстановки, в которой возникли изучаемые нами немецкие погромы. Отмечая, что кампания по борьбе с «немецким засильем» была «естественной реакцией правящих кругов России на новые политические условия» после вступления войну, И.Г. Соболев приходит к выводу, что ее последствия оказались «весьма пагубны» для российского народного хозяйства . Этому же автору принадлежит статья об одном из петроградских патриотических обществ, выдвигавших «лозунг искоренения германизма во всех областях русской жизни», обличавших коварство «германских агентов» и списывавших на российских немцев неудачи на фронте и «нараставший хаос в тылу»84.
В 2006 г. в Новосибирске была защищена кандидатская диссертация М.В. Лыкосова, в которой на фоне анализа взглядов русских консервативных публицистов в годы Первой мировой войны затрагивалась проблема антинемецких настроений85. Автор утверждал, что «нападки на немцев в консервативных печатных органах определялись не только задачами военной пропаганды или стремлением консерваторов, слывших до войны германофилами,
82 Соболев И.Г. Борьба с «немецким засильем» в России в годы Первой мировой войны: автореф. дис. ...
канд. ист. наук. СПб., 1998; Он же. Борьба с «немецким засильем» в России в годы Первой мировой войны.
СПб., 2004.
83 Он же. Борьба с «немецким засильем» в России в годы Первой мировой войны: автореф. дис.... канд. ист.
наук. СПб., 1998. С. 18.
84 Он же. Петроградское «Общество 1914 г.» и его деятельность // Петербургские чтения 98-99: Материалы
Энциклопедической библиотеки «Санкт-Петербург-2003» / Под ред. Т.А. Славиной. СПб., 1999. С. 329-332.
85 Лыкосов М.В. Проблема развития России в русской консервативной печати в годы Первой мировой вой
ны: июль 1914-февраль 1917 г.: автореф. дис.... канд. ист. наук. Новосибирск, 2006.
26 спасти свое патриотическое лицо» . Этнофобия, по мнению М.В. Лыкосова, являлась для них традиционным способом осмысления большинства стоящих перед страной проблем и, прежде всего, отношений с Западом.
Из современных исследователей впервые подверг тщательному рассмотрению немецкие погромы в России, а именно майские погромы 1915 г. в Мо-
скве, Ю.И. Кирьянов. . Занимаясь рабочим движением в период Первой мировой войны, автор осветил активное участие рабочих в майских событиях, а также показал распространение московских погромных настроений на другие районы России. При этом он отстаивал точку зрения, что «власти изыскивали способы пресечения "разгула" неугодных правительству настроений и повод, чтобы ввести в Москве военное положение, подчинить печать военной цензуре», что создавшаяся атмосфера требовала «разрядки», каковой и могли стать погромы немцев . Автор считал погром в Москве «инспирированным определенными кругами в "высших сферах"», утверждая, что главноначаль-ствующий над Москвой князь Ф.Ф: Юсупов как сторонник партии продолжения войны использовал антинемецкие настроения рабочих для «подстрекания» их к выступлению, но отмечал, что произошедшие беспорядки не оправдали возлагаемых на них надежд и способствовали «обострению отноше-ния рабочих к полиции, местным властям и правительству» . Однако уже в следующей работе ученый отмечал, что майский немецкий погром «не при^ обрел бы такого размаха и остроты, не будь определенного "настроя" населения и рабочих» . Исследовав массовые выступления на почве дороговизны91, Ю.И. Кирьянов определил имеющееся сходство с ними московских погромов, и увидел в последних своеобразную форму социального протеста92. Кроме того, историк подчеркивал, что экономическая составляющая майских
86 Там же. С. 16.
87 Кирьянов Ю.И. «Майские беспорядки» 1915 г. в Москве // Вопросы истории. 1994. № 12. С. 137-150.
88 Там же. С. 139.
89 Там же. С. 144, 149.
90 Он же. Рабочие России и война: новые подходы к анализу проблемы // Первая мировая война: Пролог
XX в.: Сб. ст. / Под ред. В.Л. Малькова. М., 1999. С. 434.
91 Он же. Массовые выступления на почве дороговизны в России (1914 - февраль 1917) // Отечественная
история. 1993. № 3. С. 3-18.
92 Он же. «Майские беспорядки» 1915 г. в Москве... С. 145.
27 немецких погромов «если и была, то на втором плане», а главное «сводилось к выражению "патриотических" настроений» .
Исследователь СВ. Тютюкин, упоминая о разгроме германского посольства в Петербурге в июле 1914 г., указывал на отсутствие в тот период в России «массового шовинистического психоза», наблюдавшегося в начале Первой мировой войны в Западной Европе94. Рассматривая майские немецкие погромы 1915 г. в Москве, автор отмечал, что погром «преследовал цель разжечь националистические настроения и отвлечь население от поисков истинных причин и виновников поражения русских войск», а к его организации была причастна полиция95. Непосредственными участниками погрома исследователь считал люмпенизированные элементы, хулиганствующих черносотенцев, часть городского мещанства и рабочих.
Вскоре после опубликования Ю.И. Кирьяновым своих исследований изучение майских погромов 1915 г. в Москве резко возрастает. В 2000 г. выходит монография московского исследователя С.А. Рябиченко, специально посвященная указанным событиям96. В работе довольно подробно описаны беспорядки на отдельных улицах Москвы, а также рассмотрен вопрос о действиях московских властей. Однако в первом издании книги полностью отсутствовали ссылки на используемые автором источники. Работа подверглась доработке и была переиздана в 2002 г., получив статус научного издания97. В результате проведенного исследования автор вслед за своими предшественниками приходит к безапелляционному выводу о том, что погромы были инициированы «партией войны» с помощью местных властей, особенно Ф.Ф. Юсупова, все действия которого «свидетельствовали об организации им погромов»98. Монография иллюстрирована фотографиями фабрик, контор и магазинов до их разгрома, а также фотографиями представителей московской
93 Он же. Массовые выступления на почве дороговизны... С. б.
94 Тютюкин СВ. Первая мировая война и революционный процесс в России (Роль национально-
патриотического фактора) // Первая мировая война: Пролог XX в.: Сб. ст. / Под ред. В.Л. Малькова.
М., 1999. С. 240.
95 Там же. С. 244-245.
96 Рябиченко С.А. Погромы 1915 г.: Три дня из жизни неизвестной Москвы. М., 2000.
97 Он же. Погромы 1915 года: Три дня из жизни неизвестной Москвы. 2-е изд., перераб. и доп. М., 2002.
98 Там же. С. 59.
28 администрации и владельцев некоторых пострадавших во время погрома фирм, копиями некоторых документов. Во второй части книги автором представлены данные о 688 пострадавших фирмах, торговых домах и частных лицах в Москве, причем не только немецкого происхождения, а также о 48 потерпевших во время погромов в Московском уезде. Несмотря на то, что эти списки не являются полными и окончательными, введение С.А. Рябиченко в научный оборот архивных материалов следует признать безусловной заслугой автора.
Большое внимание московским погромам конца мая 1915 г. уделил О.Р. Айрапетов в книге «Генералы, либералы и предприниматели»99. Автор не только дал краткое описание этих событий, но и провел параллель с происходившими в тот период времени немецкими погромами в Англии. Причины московских и лондонских событий он считал одинаковыми - «реакция массового сознания на внезапную опасность, чувство страха, направленность которого обуславливала официальная антинемецкая пропаганда»100.
В 2004 г. вышла монография О.С. Поршневой, посвященная массовому сознанию народных низов России в 1914-1918 гг.101 Рассматривая социальное поведение рабочих и их незабастовочные формы выступлений, автор приводит в пример «патриотические» погромы 1914-1915 гг., отмечая, что «в погромных акциях участвовали в основном малоквалифицированные, малограмотные (низшие) и отчасти средние слои рабочих, недавние выходцы из деревни»102.
Вопрос о немецких погромах в России интересует и современных за-падных исследователей . Особого внимания заслуживает исследование немецкого историка, работающего в Институте культуры и истории немцев
99 Айрапетов О.Р. Генералы, либералы и предприниматели: Работа на фронт и революцию (1907-1917).
М., 2003.
100 Там же. С. 82.
101 Поршнева О.С. Крестьяне, рабочие и солдаты России накануне и в годы Первой мировой войны.
М., 2004.
102 Там же. С. 140.
103 Panikos P. The Enemy in Our Midst: Germans in Britain during the First World War. Oxford, 1991; ДеегЛ.
Кунст и Альберс Владивосток. История немецкого торгового дома на российском Дальнем Востоке (1864-
1924): пер. с нем. Е. Крепак. Владивосток, 2002.
29 Восточной Европы в Дюссельдорфе, В. Деннингхауса, которое представляет собой первую в историографии попытку создания обобщающего труда по истории немецкой общины Москвы XV-ХХвв.104 При этом основное внимание автором уделено XIX - нач. XX вв. Отдельная глава исследования посвящена московским немцам во время Первой мировой войны, где автор, привлекая многочисленные источники, подробно описывает развернувшуюся кампанию по борьбе с немецким засильем и останавливается на московских погромах мая 1915 г. В. Деннингхаус придерживается точки зрения, что «погром разросся стихийно, не получив никакого противодействия со стороны местных властей», а среди главных «виновников» беспорядков выделяет периодическую печать, «сыгравшую не последнюю роль в подготовке трагических событий»105. «Именно московская пресса, - пишет исследователь, - выходившая ежедневно сотнями тысяч экземпляров и читаемая разными социальными слоями населения, подготовила и воспитала антинемецкие настроения и озлобление против "внутреннего врага", достигшее своего апогея в мае 1915 г.»106. В. Деннингхаус уверен, что майский погром «помог выпустить пар социального недовольства москвичей, на время отведя удар как от местной администрации и правительства, так и от русских предпринимателей и торговцев, заинтересованных в изгнании конкурентов»107.
В 2003 г. в Великобритании была издана книга английского исследователя Эрика Лора «Национализация Российской империи», посвященная анализу мероприятий российского правительства, направленных против враждебных подданных и других лиц, попадавших под определение «пособников врага»108. В исследовании проанализировано положение российских немцев, евреев, поляков, словаков, рассмотрены мероприятия по нацио-
104 Donninghaus V. Die Deutschen in der Moskauer Gesellschaft: Symbiose und Konflikte (1494-1941). (Schriften
des Bundesinstituts fur Kultur und Geschichte der Deutschen im ostlichen Europa. Bd. 18.) Munchen, 2002; Ден
нингхаус В. Немцы в общественной жизни Москвы: симбиоз и конфликт (1494-1941): пер. с нем. М., 2004.
105 Деннингхаус В. Немцы в общественной жизни Москвы: симбиоз и конфликт (1494-1941): пер. с нем.
М., 2004. С. 371.
106 Там же.
107 Там же. С. 334.
108 Lohr Е. Nationalizing the Russian Empire: The Campaign Against Enemy Aliens During World War I. Cam
bridge, 2003.
нализации торговли и промышленности, разрешению земельного вопроса, депортации и высылке указанной категории лиц. Касаясь вопроса о немецких погромах периода Первой мировой войны, Э. Лор в отличие от отечественных исследователей, не считал представителей власти организаторами или участниками немецких погромов, а также отмечал, что российский национализм в целом имел большое значение в разрушении старого режима109.
Анализ историографии показал, что своей масштабностью погромы конца мая 1915 г. в Москве все время затмевали изучение предшествующих им немецких погромов, о которых исследователями либо упоминалось * вскользь, либо не упоминалось вообще. Единственное внимание авторов привлекал разгром германского посольства в Петербурге в июле 1914 г., и то только в связи со значимостью здания как архитектурного памятника110 или же из-за наличия легенд, связанных с его строительством и разгромом111. До сих пор среди исследователей истории российских немцев из работы в работу переходят сведения о сброшенных, якобы, с крыши посольства конях, «покоящихся на дне не то Невы, не то Мойки»112. Между тем, восстановление подлинной картины утраты скульптурной группы «Диоскуры» представляется нам особенно актуальным в то время, как в петербургском Комитете по государственному использованию, контролю и охране памятников (КГИОП) разрабатывается вопрос о воссоздании здания германского посольства в первозданном виде113. В имеющейся на сегодняшний день исто-
109 Ibid., pp. 40-42, 171.
110 Игнатьев П.П. «Боги или конюхи»: к вопросу об истории скульптурной группы на здании Германского
посольства в Петербурге // Университетские Петербургские Чтения. Санкт-Петербург-Петроград-
Ленинград. 1703-2002: Сб. ст. / Под ред. Ю.В. Кривошеева, М.В. Ходякова. СПб., 2002. С. 301-304; Плато
нов П.В. Здание германского посольства // Памятники истории и культуры Санкт-Петербурга: Исследования
и материалы / Под ред. Б.М. Кирикова. Вып. 6. СПб., 2002. С. 228-237.
111 Рожков А. Разрешите дополнить // Нева. 1984. № 8. С. 205-206; Синдаловский Н.А. Петербург: От дома к
дому... От легенды к легенде...: Путеводитель. СПб., 2000.
112 Архангельский И. Анненшуле. Сквозь три столетия: школа на Кирочной: события, учителя, ученики.
СПб., 2004. С. 23; Немецкий Санкт-Петербург: Каталог выставки фотографий и документов = Deutsches
Leben in St. Petersburg: Katalog zur Dokumentationsausstellung. СПб., 2007. С. 58. Таким же образом описы
вается разрушение скульптурной группы в зарубежных исследованиях: Figes О. Die Tragtidie eines Volkes:
Die Epoche der russischen Revolution: 1891 bis 1924: aus dem Englischen von Barbara Conrad. Berlin, 1998.
S. 273-274.
113 Павлов С. Шедевр особого рода// Новый Петербург. 2007. 1 ноября.
31 риографии нет и сколько-нибудь подробного описания всего хода петербургских немецких погромов 1914 г., тщательного анализа этих событий.
Целью настоящего исследования стало комплексное изучение антинемецких погромных настроений и действий 1914-1917 гг. как специфической формы проявления российского национализма, направленной против проживающих в России немцев.
В ходе исследования были поставлены следующие задачи:
выявить причины возникновения антинемецких погромных настроений среди населения Российской империи;
проанализировать содержание и динамику немецких погромов;
определить состав участников беспорядков;
раскрыть характер немецких погромов;
проанализировать действия органов власти по предотвращению и прекращению беспорядков;
рассмотреть отклики на немецкие погромы со стороны представителей власти, общества, дипломатических кругов;
проследить развитие антинемецких погромных настроений в российской армии и на флоте;
- проанализировать результаты немецких погромов и их последствия
для социально-экономического и общественно-политического развития стра
ны.
Хронологические рамки исследования охватывают период с июля 1914 г. по февраль 1917 г. Это объясняется тем, что в июле 1914 г. началась Первая мировая война, вызвавшая всплеск антинемецких настроений в российском обществе, а в феврале 1917г. произошла Февральская революция, которая стала причиной смены общественно-политических ориентиров.
Территориальные рамки работы определяются пространством Российской империи, а также северо-западными, западными и юго-западными границами театра военных действий русских войск на Восточном фронте. При этом в исследовании не ставится задача рассмотреть все без исключе-
32 ния районы, где так или иначе проявились антинемецкие погромные настроения населения, так как в рамках одного исследования воссоздание территориального охвата в полном объеме наряду с проведением всестороннего анализа немецких погромов является невыполнимым. В настоящей работе прослеживаются ключевые моменты рассматриваемой проблемы, позволяющие раскрыть цель и задачи исследования. Особое внимание уделяется «двум столицам» - Петербургу (Петрограду) и Москве, - что объясняется общественно-политической значимостью любых экстраординарных событий, происходящих в этих городах, а также тем, что именно там немецкие погромные настроения нашли наиболее яркое выражение.
Источниковую базу исследования составили материалы архивов, опубликованные документы, издания справочного характера, публицистика, документы личного происхождения, материалы периодической печати.
Первую группу источников, в том числе впервые вводимых в научный оборот, составили материалы 11 фондов четырех государственных архивов: Российского государственного исторического архива (РГИА), Центрального государственного исторического архива Санкт-Петербурга (ЦГИА СПб), Государственного архива Российской Федерации (ГАРФ) и Российского государственного военно-исторического архива (РГВИА).
В фонде Канцелярии петроградского градоначальника, хранящемся в ЦГИА СПб, было рассмотрено прошение владельца мелового завода «Т. Шютте и Г. Веге», ольденбургского подданного Т.Т. Шютте, об оставлении его на жительство в Петербурге114. Как и многие высылаемые тогда из города германские подданные, он родился и прожил всю свою жизнь в столице Российской империи, ни разу не побывав в Германии и не имея там ни одного родственника. Прошение Шютте и разбирательство по поводу этого дела в Канцелярии петербургского градоначальника ярко иллюстрируют ухудшение положения российских немцев в начале Первой мировой войны.
114 ЦГИА СПб. Ф. 569. Оп. 10. Д. 344.
В этом же фонде были изучены рапорты приставов столичной полиции (Адмиралтейской и Казанской частей) и протоколы допросов лиц, обвинявшихся в разгроме дома германского посольства в Петербурге в июле 1914 г.115 Из рапорта градоначальнику пристава I участка Казанской части от 21 июля 1914 г. о проведении петербуржцами манифестации у Казанского собора были получены сведения о количестве ее участников и о требованиях, выдвигаемых ими. Судя по последним, манифестанты находились под сильным влиянием кампании шпиономании, развернувшейся по всей России в связи с началом войны, были настроены по отношению к немцам весьма агрессивно и требовали немедленного удаления их из Петербурга116. Анализ протоколов допросов манифестантов, арестованных во время выхода из разгромленного здания германского посольства, позволил определить примерный возрастной и социальный состав погромщиков117. Большую ценность для внесения ясности в вопрос о разрушении скульптурной группы «Диоскуры», украшавшей здание бывшего германского посольства в Петербурге, представляют материалы дела под скромным названием «Об обшивке окон германского посольства», также хранящегося в фонде Канцелярии петербургского градоначальника .
В РГИА представлены фонды Министерства торговли и промышленности (Ф. 23), Совета министров Российской империи (Ф. 1276), Уголовного кассационного департамента Сената (Ф. 1363) и Особого комитета по борьбе с немецким засильем (Ф. 1483). В первых трех фондах находится ценная информация о майских московских погромах 1915 г.: об убытках пострадавших от них фирм, предприятий и отдельных лиц и мерах по их определению, а также о производимом в результате погромов расследовании. Так, фонд Министерства торговли и промышленности содержит дела по определению убытков более 100 торговых домов, фирм и обществ, понесенных ими в связи с майскими погромами в Москве. Эти материалы позволяют говорить о
115 Там же. Д. 154, 191.
116 Там же. Д. 154. Л. 15.
117 Там же. Д. 188-191.
118 Там же. Оп. 15. Д. 1134.
34 большом количестве пострадавших русских, английских и французских владельцев. В настоящем исследовании были использованы дела английской фирмы «Люис Тейлор» и швейцарского торгового дома «Мозер и К0» с целью проиллюстрировать сложность получения пострадавшими от немецких погромов возмещения их убытков11 . В этой связи отметим, что сведения об учреждении Особого Комитета для рассмотрения понесенных Москвой в мае 1915 г. убытков, его составе и возложенных на Комитет обязанностях содер-жатся в Особых журналах Совета министров Российской империи .
Фонд Уголовного кассационного департамента Сената содержит впервые вводимые в научный оборот материалы по делу о бывших московском градоначальнике генерал-майоре А.А. Адрианове и и.о. его помощника статском советнике А.Н. Севенарде, обвиненных в непринятии мер к предупреждению немецких майских погромов121. Данные материалы также оказывают помощь в определении настроений погромщиков, их социального состава, в изучении хроники происходивших событий, действий полицейских чинов и местной администрации.
В фонде Особого комитета по борьбе с немецким засильем представлены материалы об ограничительных мерах, предпринятых российским правительством в отношении подданных неприятельских государств в годы Первой мировой войны, свидетельствующие о значительном ухудшении положения германских и австрийских подданных, проживавших тогда в России122.
Информацию о погромных антинемецких настроениях населения Российской империи содержат документы фондов ГАРФ. Прежде всего, это фонд Департамента полиции Министерства внутренних дел (Ф. 102), в котором хранятся материалы как о московских погромах немцев в 1915 г., так и о выступлениях погромного характера в других российских городах и губерниях. Так, в делах Особого отдела Департамента представлены подробные сведения о майских московских немецких погромах и реакции на них со
1,9 РГИА. Ф. 23. Оп. 28. Д. 2158, 1370, 1371.
120 Там же. Ф. 1276. Оп. 20. Д. 99.
121 Там же. Ф. 1363. Оп. 8. Д. 595.
122 Там же. Ф. 1483. Оп. 1.Д.36.
35 стороны российского общества , 2-го делопроизводства - о расследовании убытков, причиненных немецкими погромами конца мая в Москве124, 4-го делопроизводства - о настроениях рабочих и происшествиях в губерниях Российской империи за 1915 г.125
Большой интерес представляет дело № 272, хранящееся в ГАРФ, в личном фонде товарища министра внутренних дел и командира Корпуса жандармов В.Ф. Джунковского (Ф. 826), где содержится переписка различных лиц и учреждений по вопросу о московских немецких погромах 1915 г., различные донесения и телеграммы . Значительное количество материалов о московских беспорядках весны 1915 г. отложилось и в агентурном отделе Отделения по охранению общественной безопасности и порядка в Москве (Ф. 63)127.
В фонде военно-политического и гражданского управления при верховном главнокомандующем, находящемся в РГВИА, содержатся материалы о мерах, предпринятых властями в отношении неприятельских подданных после майских немецких погромов 1915 г. в Москве128. В связи с широким распространением антинемецких настроений в армии в процессе работы над исследованием были изучены фонды РГВИА, содержащие как отчеты о настроениях воинских чинов, так и выдержки из задержанных цензурой писем с фронта129.
Анализ этого комплекса источников позволил выполнить большую часть поставленных в исследовании задач, в частности, выявить причины возникновения и сохранения антинемецких погромных настроений на протяжении 1914-1917 гг., показать ход и содержание немецких погромов в различных городах Российской империи, определить характер выступлений, социальный состав их участников и оценить размер нанесенного погромами финан-
123 ГАРФ. Ф. 102. Особый отдел. Оп. 245. Д. 246, 247.
124 Там же. 2 Д-во. Оп. 73. Д. 46, 55, 58; Оп. 15. Д. 10. Ч. 4.
125 Там же. 4 Д-во. Оп. 124. Д 108. Ч. 42, 43; Д. 60. Ч. 3.
126 Там же. Ф. 826. Оп. 1. Д. 272.
127 Там же. Ф. 63. Оп. 47. Д. 472, 475.
128 РГВИА. Ф. 2005. Оп. 1. Д. 24, 66.
129 Там же. Ф. 2048. Оп. 1. Д. 904; Ф. 2139 Оп. 1. Д. 1673.
36 сового и экономического ущерба. Материалы изученных фондов дали возможность по-новому взглянуть на действия российских властей по недопущению и прекращению враждебных антинемецких выступлений.
Следующая группа использованных в работе источников представлена опубликованными документами. Для общей характеристики изменений в положении российских немцев в начале Первой мировой войны важную роль сыграли издававшиеся в изучаемый период времени распоряжения правительства, а также опубликованные в 2006 г. Особые журналы Совета министров Российской империи за 1914 г., хранящиеся в РГИА130. Представление об отношении гласных Государственной думы к майским немецким погромам 1915 г. в Москве и рассмотрении ими вопроса о возмещении убытков пострадавшим в ходе беспорядков лицам позволили получить стенографические отчеты заседаний Думы131. В свою очередь, стенографические отчеты съездов уполномоченных губернских дворянских обществ способствовали выявлению отношения дворянских кругов к развернувшейся в обществе травле немецких фамилий .
Для анализа антинемецких настроений населения Российской империи в середине 1915 - начале 1917 гг. ценным источником явились листовки, воззвания и другие опубликованные в советский период документы, касавшиеся революционного движения среди рабочих, в российской армии и на флоте133. При изучении немецких погромов 1915 г. в Москве был использован ряд документов фонда Департамента полиции (ГАРФ. Ф. 102), введен-
Собрание узаконений и распоряжений правительства, издаваемое при Правительствующем Сенате. Пг., 1914; Особые журналы Совета министров Российской империи. 1909-1917 гг. / 1914 год / Под ред. Б.Д. Гальпериной, В.В. Шелохаева и др. М., 2006.
131 Россия. Государственная дума. Созыв IV. Сессия 4: Стенографические отчеты. Ч. 1. [Пг., 1915.]
132 Объединенное дворянство. Съезды уполномоченных губернских дворянских обществ, 1906-1916 гг.:
в 3 т. / Редкол. В.В. Шелохаев (отв. ред.), сост. А.П. Корелин. М., 2002. Т. 3: 1913-1916 гг.
133 Рабочее движение в годы войны / Подгот. к печати М.Г. Флеер. М., 1925; Царская армия в период миро
вой войны и Февральской революции (материалы к изучению истории империалистической и гражданской
войны) / Под ред. А. Максимова. Казань, 1932; Большевики в годы империалистической войны. 1914 - фев
раль 1917: Сборник документов местных большевистских организаций / Под общ. ред. О.Н.Чаадаевой.
[М.], 1939; Балтийские моряки в подготовке и проведении Великой октябрьской социалистической револю
ции: Сб. док. / Под ред. Р.Н. Мордвинова. М.; Л., 1957; Революционное движение в армии и на флоте в годы
первой мировой войны. 1914 - февраль 1917: Сб. док. / Под ред. А.Л. Сидорова. М., 1966.
37 ных в научный оборот в 1990-е гг.134 Автором были привлечены опубликованные Ю.И. Кирьяновым документы, которые дали возможность проанализировать отношение к немецким погромам правых политических партий и организации .
Издания справочного характера 1914-1915 гг. позволили получить ценную информацию о пострадавших в ходе петербургских немецких погромов 1914 г. торговых заведениях и оказали незаменимую помощь в восстановлении имен некоторых представителей московской администрации и полиции в связи с анализом майских погромов 1915 г. в Москве136. Большое значение для определения национальной принадлежности и рода занятий владельцев пострадавших в ходе немецких погромов торгово-промышленных фирм имеет указатель, изданный в 1914 г. московским отделом Всероссийского национального союза137. Несмотря на то, что целью издателей было «наилучшее осведомление коренной русской среды с теми фирмами1 и лицами, которых надлежит бойкотировать в Москве в промышленно-торговом отношении», издание вызвало немало дискуссий как среди современников, так и среди последующих исследователей майских событий 1915 г., поскольку в нем видели возможный путеводитель для погромщиков .
Не менее важным источником для изучения обстановки, в которой возникали немецкие погромы, послужила популярная и частью агитационно-пропагандистская литература, в больших количествах выходившая в годы Первой мировой войны. Среди этих изданий, насквозь «пронизанных анти-
См.: Уличные беспорядки и выступления рабочих в России: По документам Департамента полиции. 1914 - февраль 1917 г./ Сост. Ю.И. Кирьянов // Исторический архив. 1995. № 5-6. С. 65-99.
135 «Не понимают величия русской государственной идеи»: Переписка К.Н. Пасхалова 1914-1917 гг. / Публ.
Ю.И. Кирьянова // Источник. 1995. № 6. С. 4-40; Правые в 1915 - феврале 1917 (По перлюстрированным
департаментом полиции письмам) / Публ. Ю.И. Кирьянова // Минувшее: Исторический альманах. 1993.
Т. 14. С. 145-225.
136 Весь Петербург на 1914 год: Адресная и справочная книга города С.-Петербурга. СПб., 1914; Вся Москва
на 1915 г.: Адрес-календарь города Москвы. М., 1915.
137 Германские и австрийские фирмы в Москве на 1914 г.: Указатель австро-венгерских и германских про-
мышленно-торговых фирм в Москве, а равно и тех русских фирм, в составе коих имеются австрийские и
германские подданные, по данным московских Купеческой и Ремесленной управ на 1914 г. М, 1914.
138 Сравн.: Печать. Pro domo sua II День. 1915. 29 июня и Коцюбинский Д.А. Отношение русских национали
стов к российским немцам и его эволюция в годы Первой мировой войны // Первая мировая война: история
и психология: Материалы Российской научной конференции 29-30 ноября 1999 г. / Под ред. В.И. Старцева.
СПб., 1999. С. 57.
38 немецкими шовинистическими идеями» , были книги, брошюры и сборники, посвященные Германии и ее политике, жестокому обращению немцев с мирным населением захватываемых ими территорий, и в особой степени немцам и немецкому засилью внутри России140. Они, как и многие публикации периодической печати, подогревали недовольство «внутренними немцами» и способствовали формированию погромных настроений среди российского населения. После масштабных майских погромов 1915 г. в Москве литература подобного рода хотя и не перестает издаваться ввиду разгара борьбы с немецким засильем правительственными мерами, но приобретает осторожный, осуждающий насильственные методы и самосуд характер. Так, признавая целесообразность беспощадного похода против засилья немцев, один из авторов призывал к необходимости действовать не только сердцем, но и
разумом .
Значительную группу используемых источников составили документы ч личного происхождения', дневники, воспоминания и письма свидетелей эпохи. При работе с данной группой материалов учитывался их субъективный^ характер и допускаемые авторами неточности в передаче данных, однако именно эти недостатки способствовали воссозданию исследуемых событий не только в их конкретно-историческом, но и человеческом измерении. Воспоминания обер-квартирмейстера Генерального штаба в годы войны генерала Ю.И. Данилова, последнего дворцового коменданта В.Н. Воейкова, бывшего начальника охраны царской семьи генерала А.И. Спиридовича, помощника управляющего делами Совета министров Российской империи А.Н. Яхонтова, товарища министра внутренних дел и командира Корпуса жандармов В.Ф. Джунковского и других жандармских и полицейских чинов содержат информацию о развернувшейся с началом Первой мировой войны
139 Дякин B.C. Русская буржуазия и царизм в годы Первой мировой войны (1914-1917). Л., 1967. С. 56.
140 Барвинок В.И. Давняя борьба русских с немцами. Пг., 1915; Барр А. Германская опасность. Пг., 1915;
Германские зверства. Одесса, 1914; ГодзембаС. Беглые мысли о немецком засилье. Киев, 1915; Гольд-
штейн И.М. Немецкое иго и освободительная война: Сб. статей по вопросам о войне и немецком засилье в
русской торговле и промышленности. М., 1915; Немецкий шпионаж. М., 1914; Сергеев И.И. Мирное завое
вание России немцами. Пг., 1915; Шарков В.В. Германия - наш главный враг. СПб., 1914 и др.
141 См.: Мансырев СП. Немецкое засилье и правила 2 февраля 1915 г. // «Немецкое зло»: Сборник статей,
посвященных вопросу о борьбе с нашей «внутренней Германией». Вып. 2. М., 1917. С. 23-40.
39 кампании по борьбе с немецким засильем и являются ценнейшим источником для характеристики видения авторами причин и последствий петербургских и московских немецких погромов 1914-1915 гг.142
Для анализа майских погромов 1915 г. в Москве важную роль играют воспоминания действительного статского советника Н.П. Харламова, которому было поручено не только разобраться в причинах произошедших беспорядков, но и воссоздать весь ход указанных событий143. Определить, как восприняли эти погромы российские немцы, позволили письма русского философа, мыслителя начала XX в. Г.Г. Шпета144, а показать отношение к погромам представителей царской фамилии - воспоминания великой княжны Марии Павловны Романовой145. Обстановку, в которой возникали немецкие погромы, ярко характеризуют воспоминания князя СМ. Волконского, осуждавшего травлю лиц с немецкими фамилиями и распространившееся с началом войны доносительство на российских немцев, что он называл «ложным патриотизмом» и «ложным национализмом»146. Записки княжны Н.П. Грузинской свидетельствуют о сохранении немецких погромных настроений в Москве в 1917 г.147
Информацию для выявления отношения к антинемецким беспорядкам в Российской империи представителей английских и французских диплома-
Данилов Ю.Н. На пути к крушению: Очерки последнего периода Российской монархии. М., 2000; Воейков В.Н. С царем и без царя: Воспоминания последнего дворцового коменданта государя императора Николая II. М., 1995; Спиридович А.И. Великая война и февральская революция: Воспоминания. Мемуары. Минск, 2004; Яхонтов А. Первый год войны (июль 1914 - июль 1915 г.)/ Вводная статья и комментарии Р.Ш. Ганелина и М.Ф. Флоринского // Русское прошлое: историко-документальный альманах. 1996. Кн. 7. С. 245-348; Джунковский В.Ф. Воспоминания: в 2 т. / Предисл. и прим. И.М. Пушкаревой и З.И. Перегудовой. М., 1997. Т. 2; Мартынов А.П. Моя служба в Отдельном корпусе жандармов // «Охранка»: Воспоминания руководителей политического сыска: в 2 т. / Вступ, статья, подгот. текста и коммент. З.И. Перегудовой. М., 2004. Т. 1. С. 29-408; Васильев А.Т. Охрана: русская секретная полиция // Там же. Т. 2. С. 345-515; Кафафов К.Д. Воспоминания о внутренних делах Российской империи / Подгот. публикацию З.И. Перегудова // Вопросы истории. 2005. № 5. С. 79-95.
143 Харламов Н.П. Избиение в первопрестольной: Немецкий погром в Москве в мае 1915 г. / Публ.
В. Григоренко // Родина. 1993. № 8-9. С. 127-132.
144 Шпет Г. «Я пишу как эхо Другого...». Письма к жене / Публ. М.Г. Шторх и Т.Г. Щедриной // Новый мир:
ежемесячный журнал художественной литературы и общественной мысли. 2004. № 1.
145 Романова М. Воспоминания великой княжны. Страницы жизни кузины Николая II. 1890-1918: пер.
с англ. Л.А. Карповой. М., 2006.
146 Волконский СМ. Мои воспоминания: в 2 т. М., 1992. Т. 2: Родина.
147 Княжна Н.П. Грузинская. Записки контрреволюционерки: Хроника ее переживаний в течение первых
трех лет в деревне и в городе / Публ. A.H. Павлова // 1917 год в судьбах России и мира. Февральская рево
люция: от новых источников к новому осмыслению: Сб. материалов международной науч. конф. / Под ред.
П.В. Волобуева. М., 1997.
40 тических кругов содержат воспоминания британского посла в России Дж. Бьюкенена, мемуары английского дипломата и журналиста Бр. Локкарта и дневник французского посла в Петербурге М. Палеолога . Интерес, проявляемый к этим источникам, объясняется еще и тем, что жертвами немецких погромов, особенно майских 1915 г. в Москве, стали не только германские и австрийские подданные, но и подданные стран-союзниц.
Для изучения антинемецких настроений населения не только в тылу, но и на фронте были привлечены записки солдата Д.П. Оськина, находившегося на излечении в одном из московских госпиталей в 1915 г.149 О распространившейся в предреволюционный период травле офицеров с немецкими фамилиями свидетельствуют воспоминания одного из последних кавалергардов В.Н. Звегинцова150, а на «однозначную» реакцию российского общества на речь П.Н. Милюкова в Государственной думе 1 ноября 1916 г. указывают мемуары А.Ф. Керенского151.
Ценным, хотя и крайне идеологизированным, источником послужили воспоминания рабочих, посвященные немецким погромам периода Первой мировой войны152. В них подчеркивалось, что участие рабочих в погромах сильно преувеличено, и что путем разжигания этнической вражды власти рассчитывали отвлечь рабочий класс от революционной борьбы.
Важную для проведения сравнительного анализа информацию содержат воспоминания русской подданной, жены русского офицера А.И. Страхович, оказавшейся в момент объявления войны в Германии, а также воспоминания о первых днях войны в столице Франции И.М. Владимирова, где дается ха-
Бьюкенен Дж. Мемуары дипломата: Воспоминания. Мемуары. М.; Минск, 2001; Локкарт Р.Г.Бр. История изнутри: Мемуары британского агента: пер. с англ. М., 1991; ПалеологМ. Дневник посла: пер. с фр. Ф. Ге и др. M., 2003.'
149 Оськин Д.[П.] Записки солдата. М., 1929. 1503вегинцов В.Н. Кавалергарды в великую и гражданскую войну, 1914-1920 гг. Париж, 1966.
151 Керенский А.Ф. Россия на историческом повороте: Мемуары: пер. с англ. М., 1993.
152 Фокин В. Мои воспоминания о партийной работе за 1915—1917 гг. // Путь к Октябрю: сборник статей,
воспоминаний и документов / Под ред. С. Черномордика, С. Полидорова. Вып. 3. М., 1923. С. 131-133; Иб
рагимов Ш.Н. О Лефортовском районе (с 1905 до нач. 1917 гг.) // Путь к Октябрю: сборник статей, воспоми
наний и документов / Под ред. М.В, Милютиной. Вып. 5. M.; Л., 1926. С. 139-169; [Чубуков.] «Патриотиче
ская» демонстрация погромщиков (Воспоминания рабочего завода «Электрик» тов. Чубукова) // Красная
газета. 1929. 1 августа.
41 рактеристика общественных настроений в других европейских странах в начале Первой мировой войны153.
Материалы центральной и местной периодической печати дают представление о настроениях, царивших в России в начале войны, о шпиономании и разворачивающейся борьбе с немецким засильем и играют важную роль для выяснения хода немецких погромов и изучения последующих на них откликов. В частности, такие петербургские газеты как «Санкт-Петербургские ведомости», «Речь», «День», «Новое время» и московские «Русские ведомости», «Голос Москвы», «Московский листок» содержат ценные описания хода петербургских и московских погромов 1914 г., слабо освещенных в историографии. Анализ этих источников, наряду с полученной из архивов информацией, позволил внести ряд существенных дополнений и поправок в существовавшее ранее видение рассматриваемых событий. В имеющихся на сегодняшний день отечественных и зарубежных исследованиях отсутствует подробное описание и анализ деятельности сенаторской ревизии по расследованию причин майских немецких погромов 1915 г. в Москве. Между тем, рассмотрение этого вопроса представляет несомненный интерес для характеристики позиции властей в вопросе о погромах и определения общественно-политического значения майских беспорядков. В российской периодической печати работа сенаторской комиссии освещалась довольно широко, но до сих пор исследователи не прибегали к использованию этих материалов.
Анализ привлеченных источников позволил комплексно осветить проблему немецких погромных настроений и действий в России в годы Первой мировой войны и способствовал восстановлению целостной картины общественно-политической ситуации, сложившейся в стране в изучаемый период времени.
Владимиров И.М. Париж в начале мировой войны: Популярный очерк воспоминаний. Харьков, 1924; С-ч А. [Страхович А.И.] В Берлине во время войны. Пг., 1914.
7 положение военнопленного»10. В Петербурге многие, подлежащие высылке, обращались к градоначальнику с просьбой разрешить им перед выездом в северные губернии ликвидировать в столице свои дела. Но такая возможность давалась только тем, кто находился на «лучшем счету», без подозрений. Бывали случаи, когда германские подданные, предвосхищая события, заранее просили градоначальника разрешить им дальнейшее жительство в Петербурге. Одним из таких подданных был Т.Т. Шютте, владелец мелового завода «Т. Шютте и Г. Веге», который обратился с просьбой «временно приостановить вероятное предъявление» ему требования о выезде из Санкт-Петербурга, так как он не связан с Германией «ни родственными узами, ни материальными интересами»11.
Отметим также, что министр торговли и промышленности СИ. Тимашев выступил в Совете министров с заявлением, в котором осудил производящееся по распоряжению военных властей как в столице, так и других местностях империи «огульное выселение всех без исключения германских и австро-венгерских подданных»12. Он подчеркивал абсурдность применения этой меры к мирным обывателям, промышленникам и торговцам, проживающим продолжительное время в России, женатым на русских уроженках и не внушающим своим поведением и деятельностью каких-либо подозрений. СИ. Тимашев был уверен, что выселение таких лиц наносило несомненный ущерб отечественной торговле и промыслам, отражалось на интересах потребителей и рабочих, лишающихся заработка в связи с закрытием ликвидируемых предприятий. В заключении министр предлагал, если не приостановить дальнейшую высылку лиц указанной категории, то предусмотреть возможность упрощенного перехода их в российское подданство, если они будут о том ходатайствовать13.
Австро-германские подданные // Санкт-Петербургские ведомости. 1914. 31 июля.
11 ЦГИА СПб. Ф. 569. Оп. 10. Д. 344. Л. 1 об.
12 По вопросу о принятии в российское подданство неприятельских подданных. 28 и 30 июля 1914 г. // Осо
бые журналы Совета министров Российской империи... С. 236.
13 Там же.
43 ской основой для его применения послужили работы современных исследователей СВ. Оболенской, Е.С. Сенявской, Л. Гудкова155.
Научная новизна исследования определяется тем, что в работе впервые приводится комплексное изучение антинемецких погромных настроений и действий населения Российской империи в 1914—1917 гг. Впервые на основе широкого применения методов реконструкции исторических событий подвергаются тщательному анализу немецкие погромы в Петербурге и Москве в
г., а также антинемецкие погромные настроения в различных городах Российской империи летом 1915 г. В диссертационном исследовании осуществляется пересмотр господствующей в отечественной историографии точки зрения о полном бездействии полиции и местной администрации во время немецких погромов, о нежелании российских властей противодействовать подобного рода беспорядкам и о поощрении ими антинемецких погромных настроений в условиях войны с Германией. При этом впервые вводятся в научный оборот материалы уголовного преследования, начатого против ряда представителей московской администрации и полиции, по обвинению в бездействии и превышении власти во время майских московских погромов
г. Впервые на основе материалов периодической печати изучаются основные этапы деятельности сенаторской ревизии по расследованию причин майских московских погромов. На основе всестороннего анализа антинемецких погромных настроений прослеживается эволюция смыслового наполнения формы проявления этнофобии в российском обществе и обосновывается место антинемецкого фактора в революции 1917 г.
Практическая значимость работы. Основные положения и выводы диссертационного исследования могут быть использованы при подготовке обобщающих научных трудов и учебных пособий по истории России, Первой мировой войны, революции 1917 г., а также для разработки учебных курсов,
155 Оболенская СВ. «Немецкий вопрос» и представления в России о немцах в годы первой мировой войны // Россия и Германия: Сб. ст. / Отв. ред. Б.М. Туполев. Вып. 2. М., 2001. С. 175-197; Сенявская Е.С. Психология войны в XX веке: исторический опыт России. М., 1999; Она же. Противники России в войнах XX века: Эволюция «образа врага» в сознании армии и общества. М., 2006; Гудков Л. Идеологема «врага»: «Враги» как массовый синдром и механизм социокультурной интеграции // Образ врага: Сб. материалов / Сост. Л. Гудков, ред. Н. Конрадова. М., 2005. С. 7-79.
44 спецкурсов по истории российских немцев, российского национализма и патриотизма, истории отечественной и иностранной промышленности в России, для написания трудов по истории российского рабочего класса, российской армии и флота, регионоведческих и краеведческих работ, в исследованиях, проводимых на стыке смежных гуманитарных дисциплин, в частности, в конфликтологии, социальной психологии.
Апробация исследования. Основные положения данного диссертационного исследования нашли отражение в 10 публикациях автора и были представлены на международных, Всероссийских и региональных научных конференциях, чтениях и коллоквиумах в Санкт-Петербурге, Москве (коллоквиум стипендиатов Германского исторического института, 2006) и других городах.
Патриотические манифестации накануне объявления Германией войны России и возникновение погромных настроений
Россия не могла остаться в стороне от австро-сербского конфликта, крайне обострившегося в 1914 г. 10 июля 1914 г. Австро-Венгрия предъявила ультиматум, а 14 июля объявила войну Сербии. Российское правительство поначалу надеялось, что войны можно будет избежать. И.Л. Горемыкин, слушая доклады помощника управляющего делами Совета министров А.Н. Яхонтова о повременной печати, о ее повышенных настроениях, «не скрывал своего раздражения по поводу поднимаемого в газетах шума и находил его вредным для спокойного течения дипломатических переговоров и для сохранения мира»1. 12 июля 1914 г. было обнародовано правительственное сообщение, в котором указывалось, что правительство «весьма озабочено наступившими событиями и посылкою Австро-Венгрией ультиматума Сербии»; что оно «зорко следит за развитием сербско-австрийского столкновения, к которому Россия не может оставаться равнодушной»2. Под влиянием газетных известий и множества слухов, распространявшихся с быстротой молнии, Петербург все больше начинал жить внешнеполитическими вопросами. В своем труде Аркадий Яхонтов так описывал события в Петербурге в этот период времени: «Происходили уличные манифестации с проявлением бурных симпатий к сербам. Различными организациями выносились сочувственные патетические резолюции. Подъем захватывал и рабочие круги. Забастовочное движение быстро пошло на убыль. Создавалось поддерживаемое газетами разных направлений общественное единение на почве признания решающей важности переживаемой минуты»3.
Уже в 10 часов вечера 12 июля на углу Садовой ул. и Невского пр. толпа, состоящая преимущественно из интеллигенции, провела манифестацию в поддержку Сербии . Слышались возгласы: «Да здравствует Сербия!», «Долой Австрию!», «Ура!», был исполнен народный гимн. Как отмечала газета «Петербургский листок», «полиции удалось успокоить публику, и она мирно разошлась»5.
13 июля на углу Невского пр. и Садовой ул. снова собралась большая толпа. В ее составе также преобладала интеллигенция, было много офицеров и студентов различных вузов, представителей свободных профессий, а также присутствовали рабочие6. С пением народного гимна манифестанты направились через Невский пр. на Литейный пр., а затем на Фурштатскую ул., где остановились у дома № 15, в котором размещалось сербское посольство. Раздались крики: «Да здравствует Сербия!». К открытому окну подошел посланник Сербии господин М. Спалайкович и обратился с приветственным словом к манифестантам, после чего они спокойно разошлись.
По сведениям корреспондента «Петербургской газеты», дружественная манифестация на Фурштатской ул. стала причиной переполоха в здании австрийского посольства, где опасались, что «толпа сербских друзей» устроит перед ним враждебную демонстрацию . Поздно вечером манифестанты снова стали собираться на Невском пр., но, несмотря на подъем антиавстрийских и антигерманских настроений, на улицах столицы «царил образцовый порядок». Это объяснялось не только «благоразумием манифестантов», но и усиленными действиями городовых, направленными на недопущение беспорядков8.
Апрельские погромы в Москве и дальнейшее нарастание антинемецких настроений
Весной 1915 г. в Российской империи наблюдалось ухудшение экономического и продовольственного положения. Нарастание хозяйственной разрухи, рост дороговизны, спекуляция товарами первой необходимости приводи-ли к росту недовольства среди населения. Причиной произошедших в Москве в апреле 1915 г. погромов стало резкое подорожание ряда продовольственных товаров. Беспорядки выразились в разгроме 5, 8 и 9 апреля лавок, принадлежащих русским торговцам на Преображенской улице и на Б. Пресне. Однако 5 числа благодаря наличию на месте скопления недовольной толпы представителей полиции и администрации с немецкими фамилиями они приобрели характер немецких. Рассмотрим эти события подробнее.
Москвички, пришедшие утром 5 апреля на Преображенский рынок за продуктами, обнаружили, что цены на мясо и картофель резко возросли. Женщины стали громко выражать свое недовольство, к ним присоединились рабочие и мастеровые с близлежащих фабрик. По сообщению начальника московского охранного отделения полковника А.П. Мартынова, появились «горячие головы, которые стали доискиваться причины повышения цен», а присутствие на месте событий участкового пристава с немецкой фамилией Шульц «дало толчок толпе, и причиной всех бед признали "немца"»1. С криками «Немцы поднимают цены, чтобы бунтовать народ и этим помогают своим! Бей немцев!», «На войне немцы бьют наших мужей, а здесь немцы же теснят и бьют нас!» толпа стала бросать в И.К. Шульца камни, которыми на-несла ему ряд ушибов . Прибытие на Преображенскую площадь помощника московского градоначальника «немца» В.Ф. Модля еще больше накалило обстановку, и в полицию полетели палки и камни. Пытающийся выяснить обстоятельства, вызвавшие беспорядки Модль был избит и в бессознательном состоянии доставлен в ближайший участок, а толпа приступила к разгрому торговых лавок . Необходимо отметить, что когда камнем был ранен находившийся рядом с Модлем полицмейстер 3 отделения В.Н. Золотарев, в толпе раздались крики: «Это наш, русский, не бей!», и многие тут же высказали соболезнования в его адрес4. Тяжелые ранения головы от брошенных камней получили околоточный надзиратель Войцик и находившийся в толпе мальчик, которого пришлось срочно отвезти в больницу5. Приведенная к месту беспорядков воинская часть из ополченцев участия в усмирении толпы принимать не стала, так как «настроение ее в отношении буянов оказалось благожелательным» и были слышны крики: «Нас довольно бьют немцы, неужели мы из-за них будем еще стрелять в наших жен, сестер и братьев!»6.
Однако и сама полиция к оружию не прибегала. Окруженный и избиваемый толпой 5 апреля полковник В.Ф. Модль запретил бывшему при нем городовому стрелять в его защиту7. Находившийся в то время в Петрограде и по телеграфу извещенный о случившемся главноначальствующий над Москвой градоначальник А.А. Адрианов обсудил произошедшее в Министерстве внутренних дел и, возвратившись в Москву, 8 апреля воспретил чинам полиции употребление оружия во время беспорядков, «возникающих вследствие недостатка продуктов первой необходимости»8.
Погромные настроения и действия в городах и уездах
После московских событий конца мая 1915 г. антинемецкие погромные настроения населения не только не ослабли, но стали быстро распространяться по другим городам Российской империи. Отметим также, что в некоторых районах они развивались параллельно московским и находили свое проявление уже весной 1915 г.
Обеспокоенный московскими погромами главный начальник Петроградского военного округа отдал распоряжение охранному отделению выяснить, возможно ли было ожидать отражения их в Петрограде. Прежде всего охранное отделение установило, что ожидать выступлений рабочих столицы на экономической почве нет оснований, так как заработная плата их выше московской, а потому вызванная войной дороговизна жизни переносится ими легче. Однако, несмотря на «отрицательное отношение к упомянутым беспорядкам подавляющего большинства рабочих в Петрограде», среди них наблюдалось «неприязненное отношение» ко всем немцам, живущим в городе, без различия их подданства1. Уже 29 мая в отделение поступили сведения, что на заводе «Эриксон» среди рабочих «пронесся слух о состоявшемся, якобы, решении 2 июня изгнать всех немцев с заводов и фабрик, начиная с какого-то генерала с немецкой фамилией и служащего на Пороховом заводе в районе Полюстровского участка»2. На Путиловском заводе Петрограда рабочие планировали на тачках вывезти с завода его директора и 8 механиков как германских подданных. Было решено не причинять им «никакого вреда», если только упомянутые лица не окажут сопротивления. В противном случае рабочие были готовы «взять их под молота» . 31 мая в столичных газетах было опубликовано Объявление главнокомандующего Петроградского военного округа, в котором он отмечал «распространение злонамеренными и излишне нервными лицами слухов, возбуждающих одну часть населения против другой и имеющих конечной целью вызвать погром якобы против оставшихся в России подданных воюющих с нами держав»4. Главнокомандующий успокаивал жителей города, что «все фабрики и заводы, принадлежащие неприятельским подданным, находятся под полным правительственным контролем», и «ни одна копейка денег не уходит к нашим врагам»5. Далее он отмечал, что эти фабрики важны для обороны страны, и лица, союзы и общества, которые не хотят этого понять, вредят борьбе с врагом. Генерал Фролов призвал население сохранять полное спокойствие и не вынуждать его прибегать к чрезвычайным мерам. Кроме того, в Обязательном постановлении запрещались телефонные разговоры «на языках, кроме русского» и разговоры в общественных местах на немецком языке6. Тем не менее, настроение рабочих по отношению к проживающим в Петрограде немцам, не исключая «русско-подданных», было крайне напряженным. По агентурным данным, любой «случайный толчок» мог повлечь за собой стихийное воз-никновение беспорядков .
