Содержание к диссертации
Введение
Глава I. Начальный этап распространения буддийской религиозно-философской системы в Бурятии и появление первых дацанов в XVIII в.
1.1. Начало распространения буддизма в Бурятии 19
1.2. Появление первых дацанов хори-бурят 30
Глава II. Дальнейшее распространение буддизма в Бурятии (Х1Х-начало XX вв.)
2.1. Строительство и функционирование дацанов 41
2.2. Приход хоринских дацанов и их хозяйственно - финансовая система 66
Глава III. Культурно-просветительская и лечебная деятельность дацанов хори-бурят.
3.1. Дацанские школы 93
3.2. Книгопечатание 115
Заключение 133
Библиография:
1. Источники 139
2. Литература 140
Приложения (документы) 156
- Начало распространения буддизма в Бурятии
- Строительство и функционирование дацанов
- Дацанские школы
- Книгопечатание
Начало распространения буддизма в Бурятии
Бурятские племена входили в состав единого Монгольского государства со времен его основания Чингис - ханом. История и культура бурятского народа являются неотъемлемой частью всемонгольской истории и культуры. Хотя Забайкалье и Прибайкалье являлись окраинными территориями этого государства, но и здесь происходили процессы, характерные для всей Монголии.1 В то время культура бурят была этнической культурой. Ее становление и развитие происходили в условиях многовековых связей с культурами народов Центральной Азии. Бурятская культура включала в себя народное устно-поэтическое творчество и мифологию, народные песни и танцы, декоративное искусство, бытовые обряды и традиции, экологические традиции, эстетические нормы и идеалы. Нравственно-этические нормы были проникнуты духом шаманизма.2
На рубеже XVI - XVII вв. начинает проникать буддизм в Бурятию. С возникновением в Северной Монголии признанных центров буддийской церкви усилилось распространение буддизма в Забайкалье. М. Н. Богданов писал: "В XVI-XVIII вв. мы видим мощное распространение ламаизма по всей Монголии. Он делается как бы национальной религией монголов, не только оставшихся в государственных границах Монголии, но и за ее пределами (калмыки в России, буряты в Сибири). С утратой самостоятельности монголы утратили национально-политическое бытие и политические интересы. Их национальное чувство нашло выражение в формах религиозного культа". Различные этнические группы населения края, считали себя составной частью монгольского общества и приобщались к общей религии. Первыми носителями буддийской религии в Забайкалье были табангуты, сонголы, атаганы, хатагины и другие племена, вышедшие из Монголии и расселившиеся в бассейне реки Селенги. В середине XVII в. имелись молельные юрты в ставках правителей (нойонов) этих групп.4
Что касается хори-бурят, то их летописцы отмечают время принятия хоринцами буддийской религии. Летописец Шираб-Нимбу Хобитуев в сочинении «История 11 родов хори-бурят» пишет, что тумэтский Алтан хан пригласил 3-го Далай ламу Содном Жамсо в 1577 году, который в течение 11 лет успешно распространял религию в Монголии. В 1593 году в период правления Буянта Сэсэна хоринский народ входил в подчинение солонгутского Бубэй-Бэйлэ батора. Дай-Хун тайжи, сыну Бубэй-Бэйлэ от первой жены, была отдана Бальжан и стала хатун. Примерно в 1600-х годах люди 11 хоринских родов были отданы в введение Дай-Хун тайжа.
Один из первых авторов хоринских исторических хроник Аюши Саагиев по интересующему нас вопросу сообщает такие сведения: "Сказывают, что в то время, когда мы были подданными Содном-Джамцо, который посвятил нас в религию Будды-шигемуни, усмирил чертей и нечистых духов, в честь которых раньше делались жертвоприношения. После этого, говорят, мы стали почитать изображения богов, а ламы и их ученики читали нам священные книги, мы учились тибетской и монгольской грамоте, писали и читали, извлекали пользу из лекарств и астрологии, отдавали из своей среды в хувараки. Считают, что с того времени, как Алтан-гэгэн-хан пригласил Далай-ламу Содном-Джамцо, до присоединения к российскому царству в 1648 г. прошло 70 с лишним лет".5 Словом, А. Саагиев относит начало распространения буддизма среди хори-бурят к концу XVI в., когда после посещения Далай-ламы Юго-Восточной Монголии в 70-х гг. XVI в. деятели буддизма стали использовать в своих целях монгольский письменный язык как орудие массовой религиозной проповеди. А из хоринских летописей известно, что хори-буряты находились в Восточной Монголии почти до самого конца XVI в.
Продолжая и развивая дальше написанное А. Саагиевым, крупнейший хоринский летописец Вандан Юмсунов отмечает, что "... мы, люди 11 отцовских родов, прибегая к покровительству престола Великого государя российского, явились сюда со священниками исповедуемой нами веры и со светскими учителями в своей среде ... После этого, до установления границ между Российским и Китайским императорствами, из Монголии в разное время прибывали ... ламы и светские учителя и, слившись с нами, действовали во имя распространения религии Будды" 6 В этой связи небезынтересно заметить, что в родословной галзутского рода хори-бурят значится "учитель Мунток", приехавший из Монголии и вошедший в состав доргоши-галзутов поколений 9-10 тому назад, т.е. ориентировочно в начале XVHI в.
Один из известных хоринских летописцев Шираб-Нимбу Хобитуев, указав, что Шодо Болтирокову было пожаловано звание тайши в 1729 г., пишет: "Этот тайша Шодо Болтироков еще в то время верил в религию Будды, содержал ламу монгольского происхождения по имени Лубцан -Намджил, имел сочинение, напечатанное на монгольском языке в 16 томах и называемое Юм, которое было святыней его отца". В другом месте говорится, что монгольский "Юм" тайши Болтирокова сгорел в 1772 г. при пожаре. Наличие фамильного "Юма" на монгольском языке у хоринского тайши вполне возможно. А. М. Позднеев указывает на перевод "Юма" в Южной Монголии в конце XVI в.: "Исторические сведения о ламаизме в Монголии, помещенные в главе "Парамит" терминологического словаря "Мэргэт гархуин орон", между прочим, повествуют, "спустя немного времени после приглашения Алтан-ханом Далай-ламы Пандита-ширету Гуши - цоржи перевел на монгольский язык несколько книг и во главе их три "Юма", именно: пространный "Юм", средний и сокращенный "Юм". Если перевод книг с тибетского языка на монгольский был предпринят в 90-х гг. XVI в., то состоятельная родовая знать хори-бурят могла приобрести "Юм" перед уходом из Восточной Монголии. Это скорей всего было сделано прапрадедом тайши Болтирокова богачом Боохоем, жившим поколений 14-15 тому назад, о котором в родословной галзутского рода сказано: "богач Боохой, имевший 100 белых верблюдов". Правда, при буквальном понимании слов летописца Хобитуева о том, что "Юм" был "святыней отца" хоринского тайши, получится, что это сочинение приобретено Болтироковым поколений 11-12 тому назад, т.е. приблизительно во П половине XVII в. Но с точки зрения распространения буддийской религии и вместе с тем монгольской письменности среди хори-бурят под непосредственным влиянием южных монголов, нас вполне устраивает и последний вариант возможного времени приобретения "Юма" и, наверное, других книг хори-бурятами.
Далее, из летописи Ш-Н. Хобитуева "История 11 родоахори-бурят" известно, что в 1635 г. третий сын халхаского Тушету-хана стал главой ламаистской церкви под девизом Жэбзэн - Дамба- хутухты; что в его ставку -Хурээн ездили бурятские юноши на учебу, а бурятские паломники - на хуралы. Ш-Н. Хобитуев также упоминает о факте прибытия многочисленной группы монгольских лам в Забайкалье в результате вторжения в Халху западно-монгольского (джунгарского) правителя Галдан-Бошокту в 70-х гг. XVII в. Он пишет: "В то время между Халхой и Западной Монголией не было мира и джунгарекие войска много раз вторгались /в Халху/. Наконец в 1676 г. олетский Бошогту-хан со своим войском вторгся в Халху и тем поверг всех в смятение. Находившиеся в ставке-курене хутухта-ламы тибетские и монгольские ламы в большом количестве прибыли на бурятские земли и распространили буддийскую религию".10
Дамби-Жалсан Ломбоцыренов, автор "Истории селенгинских монгол-бурят", отмечал наибольшее распространение в XVII в. буддийской религии среди селенгинских бурят-монголов: "Религия Шакьямуни среди монголо-бурят Восточной Сибири первоначально распространялась именно на родине селенгинских монголо-бурят".11
О распространении буддизма среди бурятских родов, племен свидетельствуют отписки, сказки-донесения русских служилых людей, вступивших одними из первых в контакт с бурятами, в частности докладные енисейского казачьего десятника Константина Москвитина, атамана Петра Бекетова , атамана Ивана Похабова и др. В донесении К. Москвитина от 1647 г. сказано: "Уда- река велика и глубока, можно по ней ходить всякими судами, и пошла она в Селенгу-реку. Через Селенгу перевоз, а на перевозе людей много. Люди все мунгальские... Юрты войлочные, пущены бархотом лазоревым, а в юртах - подзоры - камка на золоте... А кому они молятся, и то писано всякими разными красками по листовому золоту человеческие, а подписи писаны по тому же золоту против лиц на другой стороне..., а иные у них болваны серебряные валяные в поларшина, золочены. И тех их болваны и писаные лица ставлены по их вере в мечетях войлочных, и книги у них по их вере есть писаны по бумаге... Молятца они, мунгалы, перед теми своими болваны написанными лицами на коленках стоя и по книгам. А перед болваном и написанных лиц ставят чаши серебряные с горячим угольем, а на уголье кладут ладан росной... "12
П. Бекетов сообщает о своем пребывании у бурят (брацких людей) на Уде и Селенге и рассказывает об их вере. Молятся "по своей вере литым болванам. Литы те болваны серебряные и позолочены, а перед болванами чаши большие серебряные литые же и позолочены, а налиты де не знать питья каково полны, а кругом тех чаш оставлены свечи в гнездах. Те свечи скан из серы, не знать из какой, а горят свечи тихонько день и ночь перед теми болванами. Скани де те свечи тоненьки, дух от тех свеч, что от ладану".13
Из путевого дневника посланника Николая Спафария, проезжавшего через Забайкалье в 1675 г.: "Монголы имеют над всеми тайшами начальника Очирой Сайн-хана..., а в духовных имеют большого жреца кутухту - ламу". Также он пишет, что часть монголов кочует "неподалеку от Селенгинского острога, потому что у них городов и сел нет, и для того кочуют по степям в юртах войлочных для прокормления многого скота их".14
Строительство и функционирование дацанов
В XIX в. буддийская религия повсеместно распространялась среди восточных бурят. С 1741 по 1822 год в Забайкалье числилось 18 дацанов, которые в большинстве своем представляли собой войлочные юрты - дуганы. Если в 1741 г. в бурятских кочевьях было 150 лам, то в 1822 г. уже 2502. Особенно быстрые изменения произошли за десятилетие с 1822 по 1831 гг. За это время было основано еще 15 новых дацанов, а старые войлочные дуганы к этому времени были заменены деревянными зданиями. Количество лам за десятилетие увеличилось с 2502 до 4637 человек.
Что касается истории хори-бурят, то для них начало XIX в. предвещало большие изменения. Из летописи Ш-Н. Хобитуева: "В 1804 г. скончался главный тайша Иринцеев. Дид-тайша Галсан Мардаев стал главным тайшой. В том же году скончался соржо-лама Сондолун. Вместо него на должность нгаретуя Кодунского дацана был избран Лубсан-Содбо Даба Нуранов. Он пробыл на этой должности 16 лет. На должность соржо-ламы заступил гебгуй Дансаран Цуванов. В 1810 г. после кончины главного хоринского ламы Тубушиева хоринским народом был избран на эту должность соржо-лама Кодунского дацана Дансаран Цуванов". Далее летописец отмечает, что в 1811 г. была проведена ревизия, по которой хоринский народ насчитывал 20801 душ мужского пола. До этой ревизии подати штатных лам оплачивались благодаря народу. Теперь нештатные ламы были исключены из числа лиц, исполняющих повинности. После смерти в 1812 г. соржо-ламы Дансарун Цуванова, на его должность приказом Иркутского губернского правительства был утвержден его младший брат Тойндол Цуванов.3
С этого времени у гусиноозерских и сонгольских лам появились сильные соперники в лице хоринских лам. "В 1818 г. у хори-бурят было уже 10 дацанов и свыше 200 лам, во главе которых стоял Тойндол Цуванов. Воспользовавшись ходатайством бандида-хамбо ламы Ишижамсуева о назначении ему помощника, Цуванов в 1818 г. выхлопотал эту должность для себя, хотя хамбо-лама в качестве кандидатуры назвал своего брата. Так, с 1818 по 1853 гг. должность дид хамбы находилась у хоринских лам, а Кодунский дацан стал вторым по значению после Гусиноозерского".
Согласно указу Иркутского гражданского губернатора, действительного статского советника и кавалера разных орденов Трескина (от 9 мая 1806 г. за № 1661), направленному хоринскому главному тайше Галсан Мардаеву, в 1808 г. возле старого деревянного дацана был построен каменный Анинский дацан на средства покойного тайши Дамба-Дугар Иринцеева -ассигнациями 33162 руб. 50 коп. и на средства тайши Мардаева - 12103 руб. 12 коп. Постройка каменного здания Анинского дацана датируется по-разному: летописец Ш-Н. Хобитуев сообщает, что в связи с завершением строительства каменного дацана было получено 9 мая 1806 г. благодарственное письмо от Иркутского гражданского губернатора Трескина.6 В бурятской летописи на тибетском языке говорится, что в те годы было много людей, стремящихся поджечь дацан, и им удалось это намерение. После пожара под руководством нойона Галсанова в Анинске в 1808 г. был построен новый дацан. Эту же дату приводят в своей летописи Т. Тобоев, затем Г-Д. Нацов в своих дневниковых записях. Также датировка строительства совпадает с датой, упомянутой в летописи В. Юмсунова. Существуют еще и другие расхождения. В одном случае, каменное здание дацана возводилось рядом со старым деревянным дацаном; в другом - дацан был возведен вместо сгоревшего деревянного здания дацана.
По данным A.M. Позднеева, сгоревший в 1795 г. деревянный дуган был заменен первым каменным зданием в 1811 г. при участии русских мастеров. Согласно летописи В. Юмсунова, деревянный дацан сгорел 12 января 1811 г., а тот каменный дацан со временем пришел в ветхость и разрушение. Впоследствии, с утверждения господина Восточносибирского генерал губернатора, он был обновлен, украшен и отремонтирован на добровольные пожертвования заслуженных милостынедателей, на сумму свыше 25 тыс. руб.
ТТТ-Т-Г. Хобитуев об этом событии пишет, что построенное ранее деревянное сумэ на р. Ана сгорело в результате пожара 18 января 1811 г. В огне сгорела часть знамен, пожалованных прежде 11 родам хоринских бурят. В. Юмсунов уточняет, что пять знамен были спасены, а шесть сгорели. История этих знамен восходит к началу XVIII в., когда в 1728 г. император Петр П дал народу 11 хоринских родов звание Сибирского пограничного нерегулярного войска и пожаловал 11 знамен. Они были о трех зубцах, из парчи, сплошь сотканные золотом, а верхний венец их имел форму копья.
С историей каменного Анинского дацана связано много легенд, сохранившихся в памяти местных жителей. Так летом 1992 г. информатор Дымбрылов Доржи-Палан Дымбрылович сообщил: "Дамба-нойон был богатым среди бурят, изначально он начал строить церковь, а затем передумал. Впоследствии его жена-Шойжид-хатан завершила переделку церкви под дацан". Другой информатор Ригден Цыбикдоржиев, который в 80-е гг. XX в. рассказал корреспонденту газеты "Удинская новь" о том, что в свои молодые годы он слышал, как агинский бурят Бадмаев, личный лекарь царя, начинал строить дацан, как христианскую церковь, где собирался крестить своих хоринцев. Но дела у него пошли, а после того, как подняли второй этаж, вообще строительство заглохло. Не смог, приглашенный издалека литейный мастер, по каким-то причинам отлить колокол. А позже Дамба-Дугар нойон достроил начатое Бадмаевым, но уже как дацан. Э га легенда не соответствует действительности, т.к. упомянутые бурятские деятели жили в разные периоды XIX в. Вероятно, со временем эта история, имеющая над собой реальную основу, сильно трансформировалась и дошла до нас в подобном виде.
Краеведом Харитоновым В.А. обнаружены архивные документы, указывающие на то, что для строительства бурятских дацанов часто приглашали русских мастеров. Первыми строителями Анинского каменного дацана были русские мастеровые, которые привнесли черты православных храмов в облик Анинского дацана.
Исследователь Л.К. Минерт считает, что "главный храм Анинского дацана является выдающимся произведением бурятской культовой архитектуры, не имеющим аналогий по своей планировочной и композиционно-пространственной структуре в буддийском зодчестве соседних стран. Его остатки имеют несомненную архитектурную и культурно-историческую ценность и должны быть сохранены для потомков". "В его архитектуре зодчие воплощали космологическую символику буддийской идеи Мандала. Яркой особенностью архитектуры первых бурятских храмов является ее отчетливо подчеркнутая символика. Эту символику ярко отражают ориентированный по сторонам света характерный крестообразный рисунок плана и соответствующая пространственная структура объемов. Характер композиции подтверждает также, что исходным пунктом проектирования бурятского храма послужили иконографические изображения типа хото-мандал, упрощенно воспринимавшиеся как места пребывания небожителей идеальные храмы. Поэтому крестообразность планов бурятских храмов никак нельзя связывать с крестообразностью планов христианских церквей".
В архитектуре Анинского дацана ярко доминируют правила организации пространства, где понятие центра и четырех сторон света положило начало ориентации главного здания по оси север-юг и появлению четырех выступающих объемов в стенах, окружавших центральный объем здания. В дневнике Базара Барадина мы находим тому подтверждение: "дацан построен по образцу божественного дворца Мандалы".
Первоначально здание главного храма-Цогчин-дугана по виду напоминало православную церковь. Для преодоления затруднений технического порядка в строительстве первых культовых зданий буряты обращались к русским мастеровым. Однако очень скоро буряты освоили техническую сторону строительного мастерства. Примечательно, что уже через 30 лет после сооружения первых дацанов бурятские артели самостоятельно брались за выполнение крупных строительных подрядов в городах. Летописец Аюша Очиров писал: "Прошло более 100 лет, с тех пор, как хоринские буряты начали строить деревянные дома и сеять хлеб. И их старание все более увеличивается. Кроме того, в их среде имеются строители, кузнецы, чеканщики, художники и представители других профессий, которые прекрасно справляются со своими делами".1
В 1811 г. был построен Агинский дацан. Поэтому поводу Ш-Н. Хобитуев пишет: "Часть хоринского народа, перекочевавшая из местности Ингода за реки Ага и Онон, оказалась вдали от тех дацанов, где раньше проводили богослужения. Поэтому они получили санкцию от Иркутского губернского правления о строительстве нового дацана. Через Верхнеудинский земский суд эта санкция была получена главным хоринским тайшой Галсан Мардаевым 5 июня 1811 г. На левом берегу р. Ага на пожертвования верующих был построен каменный дацан Дэчин Лхундублинг. Главный тайша Галсан Мардаев по собственному желанию пожертвовал дацану 16 томов тибетской книги "Юм" и 100 пудов железа". В действительности, начиная с июня 1811 г. была начата постройка каменного Агинского дацана. Людские пожертвования на постройку дацана составили 49630 руб. Само строительство было завершено в 1816 г.25
Дацанские школы
С распространением буддизма в Бурятии появились первые школы, в которых обучались грамоте. Они открылись в дацанах, поэтому назывались дацанскими школами.
Буддийские дацаны делились на две категории: школьного типа и отшельнического. В Бурятии были созданы дацаны школьного типа. На них по самому статусу была возложена организация обучения детей, посвященных родителями в духовное звание. Обучение в дацанских школах состояло из трех ступеней. На первой ступени преобладал индивидуальный метод обучения. Каждый дацанский учитель имел несколько учеников-хувараков. Последние обслуживали своих учителей, изучали монгольскую и тибетскую грамоты и круг годовых ламаистских богослужений. Кроме того, ученика-хуварака обучали петь молитвы, играть на бубнах, литаврах и трубе. Часть хувараков, пройдя низшую ступень школы, имела право уйти из дацана, возвратиться в свои семьи. На второй ступени обучения увеличивались объем и количество изучаемых предметов, в частности вводился первоначальный курс философии. Здесь применялся уже групповой метод обучения. Учащиеся делились на группы по 10-20 чел. В ходе обучения практиковались диспуты. Дошедшие до высшей ступени обучения и достаточно хорошо знакомые с основами научных знаний могли сдавать экзамены на звание габжи. Наиболее одаренные продолжали учебу, изучая отдельные проблемы философии, медицины, теологии и астрономии, в специальных учебных заведениях: цаннит (философское), манба (медицинское), чжуд (богословское) и др.
Светские чиновники контролировали деятельность школ при дацанах, о чем свидетельствует распоряжение Хоринской степной думы за № 5997, посланное главному ламе хоринских дацанов Тойндол Цуванову. В нем говорится, что "...после завершения учебы лам, необходимо дать предписание высшим духовным лицам дацана совершить проверку степени подготовленности, уровня знаний этих лам. Или же проверить знания одного из лам, получившего образования в школе Юм, для чего отправить распоряжение думы о тщательной проверке".
Многие выпускники дацанских школ становились высококвалифицированными специалистами, получали ученые степени лхарамба, марамба, доромбо. Они создавали труды по различным знаниям науки: по философии, астрономии, логике, технологии ремесел и искусства, медицине, грамматике, по этике.
В "Хоринском положении 1851 г." имеется глава, посвященная дацанским школам. Там подробно говорится о ступенях обучения хувараков в хоринских дацанах: "Первая ступень - мэжиба. Обучение чтению, письму на тибетском и монгольском языках и подобное по системе "толта", заучивают наизусть рапсал и докшиты, как следует, изучают ритуал чтения молитв.
Вторая ступень - шоксаба. Должны хорошо овладеть переводом с тибетского на монгольский язык таких книг, как большой и малый ламрим, ложон, изучить правила обета, хорошо изучить книги по дулбе.
Третья ступень - маарамба. Досконально изучают все книги по медицине.
Четвертая ступень - чжигремба. Полностью изучают книги по астрологии.
Пятая ступень - цанид. Полностью изучают цадма, парчин, ума, онбо, дулба - эти пять томов книг.
Шестая ступень - агримба. Целиком изучают четыре отрасли тантрийских книг".
По "Хоринскому положению 1851 г." в качестве учителей дацанских школ были определены ламы, находившиеся на различных должностях в каждом дацане. По кругу обязанностей можно выделить следующие должностные звания лам: "...12 Цоржи строго следит за обучением лам в духовной школе подведомственного дацана, наблюдает за соблюдением обета, разрешает все дела правового характера. 13. Шанзотба, являясь учителем всех лам подведомственного дацана, должен учить их философии и филологии. 14. Засак, являясь помощником шанзотбы, помогает обучать лам вышеуказанным философии и филологии. 15. Да должен обучать лам по медицинским книгам, а также наставлять и знакомить с лекарственными травами, деревьями и прочим. 16. Нансо тщательно обучает лам и практикует астрологию. 17. Гэскуй внутри дацана во время хурала надзирает за нижестоящими ламами, следит за безошибочным соблюдением правил и ритуала, чтения книг и исполнения музыки, за небольшие провинности лам наказывает сам ударом посоха, а о крупных провинностях должен сообщать цоржи и шанзотбе"4
В каждом дацане должностные лица избирались и утверждались при наличии степеней духовного посвящения, богословского образования и прохождения необходимых для каждой конкретной должности курсов. Так, например, на должность цоржи избирали ламу, достаточно изучившего чойру3 и большой ламрим 6 и хорошо знающего религиозные и правовые законы. Шанзотба также должен знать чойру и большой ламрим. Засак - лама тщательно изучивший большой ламрим и умеющий хорошо переводить тибетские книги на монгольский язык. На должность да избирали ламу, хорошо изучившего медицинскую книгу, а из большого ламрима - часть низших и средних разрядах людей. На должность нансо избирали ламу, хорошо изучившего астрологические книги. Гэскуем избирали ламу, наизусть знающего рапсал и книги о докшитах, читаемые в дацанах, а из большого ламрима изучившего часть о низших и средних разрядах людей, хорошо знаюшего ритуал.10
В главе V "Хоринского положения 1851 г." говорится, что "ламы, постоянно, не отлучаясь, находясь при дацанах, должны учиться теории и различной практике учения религии. Если по приглашению мирского населения возникает надобность поездки для отпевания усопших, лечения больных, чтения книг, то может ехать с согласия ширетуй-ламы или цоржи с билетом от цоржи. Если ламы ведения любых дацанов окажутся без такого билета, то встретившие сайты должны задержать и отправить по ведомству."1 В каждом дацане имелись журналы записи выездов лам в сельские места на исполнение религиозных обрядов и треб.
Из журнала выездов Ацагатского дацана в 1878 г.: "12 выезд. 24-е марта. Банди Шойнзин Гармын выехал на 1 сутки для обряда призывания души Жалсарай Нохойн... 7 апреля. 18 выезд - Гелун Гэлэг Сэнгын выехал на трое суток для чтения молитв Цэдэб Хулэртуйну и исполнения похоронных обрядов матери Цырена Бадлуйн... 26 апреля. 22 выезд. Гелун Гармын выехал на 5 суток для чтения молитв Аюши Табагуну и Даша Матуухагийн, также для покупки гвоздей для нового строительства дацана из г. Верхнеудинска". Нужно сказать, что в подобных журналах отмечались не только выезды лам для выполнения религиозных обрядов, но и выезды по делам дацана или по другим разным причинам. Так, например, "29 января 4 выезд. Банди Шойнзин Гармын выехал на 4 суток в Верхнеудинск для обследования у доктора."
Об открытии первой цаннитской школы в Бурятии сообщает Вандан Юмсунов, автор летописи "История одиннадцати родов хори-бурят": ... на северном берегу Онона, у устья речки Цугол был выстроен деревянный дацан Даша Чойшшллинг... Сюда пожаловал в качестве первого ширетуй - ламы шанзодба Кодунского дацана Лубсан Дондоб Дандарай. Он был мудр в религиозном учении и сильно способствовал распространению буддийской религии. Им были открыты многочисленные редкостные школы религиозного учения, в том числе школа чойра-цанид. Приезжали обучаться в этих школах многочисленные ламы из дацанов Забайкалья. Многие стали гебши, лхарамба, габжа. Такие же школы были открыты в Гусиноозерском и Анинском дацанах".4 В этой связи интерес вызывает личность Дандарова. Биографические сведения о нем опубликованы в статье Ц.П. Ванчиковой.15
Джебцзун Агван Лубсан Данзин Одсэр Лхундуб Балсанбо - полное имя ламы Кодунского дацана, более известного в русскоязычной литературе под кратким именем Лубсан Дандаров, а в бурятских исторических хрониках как Лубсан - Дондоб Дандарай, который до переезда в Цугол был шанзодбой Кодунского дацана, а перед этим исполнял обязанности унзада и гэскоя в монастыре Дашилхунпо. Он был послан пандита хамбо-ламой Ишижамсуевым по просьбе зайсанов, родовой знати и бурят трех агинских родов - зуун -харгана, зуун-хуасай и галзут, проживавших в окрестностях Онона, Цугола и Аги, сетовавших на отдаленность их кочевий от Агинского дацана и поэтому ходатайствовавших о строительстве своего Цугольского дацана.
Книгопечатание
Закономерным этапом в дальнейшем развитии буддизма в Бурятии было появление книгопечатень в дацанах. Это диктовалось необходимостью снабжения духовенства и верующих предметами культа-богословской литературой, обиходными обрядниками, живописными изображениями божеств буддийского пантеона и другим культовым инвентарем для храмов и домашних божниц. Ввоз дорогостоящей литературы и культовых предметов (из Монголии, Тибета и Китая) не мог полностью погасить потребностей бурят-буддистов.
О начале книгопечатания в Бурятии нет достоверных сведений. По некоторым данным, начало книгопечатания относится к рубежу XVIII - XIX вв. Об этом свидетельствуют, в частности, сообщения английских миссионеров, побывавших в Забайкалье в первой половине XIX в. В реестре книг на монгольском языке, составленном в 1820 г. хамбо-ламой Иши-Жамсуевым, совместно с монголистом А.В. Игумновым по запросу М.М Сперанского, значится книга "Dara eke-yin gorin nigen murgul", напечатанная красной краской в Гусиноозерском дацане. В дневниковых записях 1829 г. О.М. Ковалевский отмечает, что "типографские доски хранятся у высшего духовенства при Гусиноозерской, Цонгольской кумирнях для печатания нужного количества экземпляров". В бурятском сборнике "степных законов" под названием "Новое уложение о жизни и обычаях", разработанном в 1841 г. селенгинскими и хоринскими главными и почетными духовными и светскими сайтами, указано, что "хотя имеется много [мастеров], которые делают статуи бурханов из золота и меди, художников, которые рисуют на развернутых [холстах], и ученых, которые ксилографически печатают разнообразные книги, но не стараются делать их высокого качества, для улучшения их [работы] не создано учреждение с помещением и нет общего склада [для] изготовленных [изделий]."53 Этот документ свидетельствует о практике книгопечатания, существовавшей в дацанах много ранее 1841 г.
В начале XIX в. книгохранилища бурятских дацанов, домашние библиотеки состоятельных духовных и светских лиц пополнялись в основном за счет дорогостоящих привозных книг, изданных в типографиях ламаистских монастырей Монголии и Тибета и доставляемых бурятам по заказу миссионерами-ламами и книготорговцами. Также буряты приобретали необходимые предметы культа в Маймачене, являвшемся в XVIII-XIX вв. одним из основных торговых пограничных пунктов. В Бурятии развивалась и традиция переписывания монгольских и тибетских книг.
Во второй половине XIX в. почти все дацаны Бурятии занимались изданием буддийской литературы, во многих дацанах имелись свои типографии - литографии. Издания бурятских дацанов делились на три разновидности: учебники для дацанских школ, литература для исполнения обрядов и сочинения для популярного чтения. По мнению Б. Д. Баяртуева, литературу можно условно разделить на «высокую» и «низкую», т.е. к «высокой» можно отнести философскую и обрядовую часть, а к «низкой» - популярную и светскую, предназначенную для мирян, черни, рядовых прихожан. Первая группа сочинений объясняла читателям, что мир полон страданий и указывала самые разные пути выхода из мира страданий для постижения нирваны, т.е. была предназначена для подготовленного читателя. Вторая же группа сочинений рассказывала, что мир полон страданий, и что эти страдания вызваны, прежде всего, несовершенством общественных отношений и самого человека, который попадает в самые разные обстоятельства, имеет и праведные и ложные устремления, что человек может быть и смешным и серьезным, комичным и трагичным, что мир - это вместилище самых разных страданий и переживаний. Вторая группа сочинений -это назидания и сентенции, мораль и дидактика, этические нормы и эстетические представления, но обязательно - положения, направляющие индивида на постижение добра, терпимости и милосердия как условий достижения нирваны.54
Согласно каталогу, врученному в 1888 г. хамбо-ламой Дампил Гомбоевым князю Эсперу Ухтомскому, имелись литографии в 29 из 34 действовавших тогда дацанах. В 1887 г. было издано 600 книг на тибетском и монгольском языках, в том числе литографией Цугольского дацана - 169, Гусино-Озерского дацана - 97, Джидинского - 52, Эгитуйского - 44, Чесанского -30 и т.д.55
Дацаны печатали каталоги (гарчаки) своих изданий, но нам известны только шесть каталогов, пять из них на монгольском языке. Агинский дацан имел каталог матриц-баров на тибетском языке и два каталога книг на монгольском языке, изданных в 1864 и 1892 гг.; Цугольский дацан в 1868 и 1870 гг. выпустил два каталога книг на монгольском, Анинский - один в 1899 г. также на монгольском языке.
В пяти гарчаках приводится 148 названий книг, изданных в разные годы в трех печатных дворах. Во многих бурятских ксилографических изданиях обычно отсутствуют выходные данные, поэтому данные гарчаков помогают определить место и дату издания того или иного ксилографа. Например, гарчак Цугольского дацана под названием "Тэмур морин жэл-ээчэ экилэн кептур сэйлгэсэн монгол номуд-ун хойар дутар гаршаг", изданный в 1870 г., представляет собой список книг из двух листов, с 22 наименованиями книг. После названия книги "Жизнеописание Марба-лозабы" приписано, что для большего распространения буддийского учения ксилографические доски изготовлены мирянином прихода Чесанского дацана, резчиком Цэбээн-убаши.
Гарчак Анинского дацана "Названия новых печатных книг Анинского дацана", изданный в 1899 г., включает названия 23 книг. Вероятно, существовали и другие ранние гарчаки Анинского дацана. В конце книги "Буяны зуйлд дуртган уйддсэн тэмдэг бичиг" указывается, что сочинение написано гелуном Лубсан-Галданом в год земли - коровы 15 рабжуна, что соответствует 1889 году по европейскому летоисчислению.57
По сведениям 1889 г. в Тугно-Галтайском дацане находились ксилографические доски (бары) 21 сочинения и 23 ксилографические доски с культовыми изображениями.
По всему Забайкалью и далеко за его пределами славилась своей издательской деятельностью печатня Агинского дацана. Сохранилась запись краеведа Г-Д. Нацова о печатне: "Печатня Агинского дацана расположена на север от главного дацана, у южного склона горы. Это специально выстроенное здание длиной 10 м., шириной - 5 м., двухэтажное, стены и кровля обиты железом. Внутри этого здания расположены 11 шкафов: 1-й длиной 13,2 аршина, шириной - 3x3; 2-й - 13 аршинов, 2x3; 3-й - 6x3; 4-й - 5x3; 5-й - 4x3; 6-й- 4x3; 7-й - 4 аршина, 3x2,2; 8-й - 1,3x3; 9-й - 1,3x3; 10-й - 1x3; 11-й - 1x3. В этих 11 шкафах находится 47525 печатных досок (бар) и различные другие предметы. Кроме того, имеется еще 24 ящика бумаги". Кроме того, имелись доски с рисунками и культовыми изображениями (592 штуки).
Письмо Самдан Сэдэбуна, ширетуя этого дацана, от 23 февраля 1923 г. является одним из последних свидетельств о дацанском книгопечатании. В письме говорилось о том, что под руководством габжа-ламы Лодон Болодуна ведется книгопечатание, и у него же хранится каталог изданных книг. В 1922 г. было напечатано 8044 листов, подготовлены новые печатные доски. Габжа Сэвэн-Доржо завершил 140 листов книги о лекарствах, Жалсан-Бадма -"Большой ламрим", Дондуб - Дугар готовит доски с текстами "Даяг Ченпо", Сэрэн- Пагма завершает подготовку 830 листов текста "Дэлбэ Шибрана".60 Агинский дацан также купил в одном из монгольских хидов (монастырей) монгольский Ганджур и Данджур тибетский (нартанский), всего 235 томов за 700 взрослых лошадей. В 1884 г. из Тибета был доставлен в дацан "Ганджур", купленный по цене 15 рублей за том.
