Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Политическая культура металлистов Южного промышленного региона
1. Методологические подходы изучения проблемы
2 . Процесс формирования политической культуры рабочих-металлистов и его факторы
3. Специфика политической культуры металлистов юга России
Глава 2. Особенности политического поведения рабочих-металлистов Южного промышленного регион
1 . Нелегальные формы политического поведения рабочих-металлистов
2. Легальные виды политического участия рабочих-металлистов Южного промышленного региона
Заключение
Источники и литература
- Методологические подходы изучения проблемы
- . Процесс формирования политической культуры рабочих-металлистов и его факторы
- . Нелегальные формы политического поведения рабочих-металлистов
Введение к работе
Актуальность темы исследования. Начало XX века - один из наиболее драматичных периодов Отечественной истории. Поэтому неслучайно в последнее время в центре внимания исследователей оказались сюжеты, связанные с переломными событиями этого времени: революциями, войнами. Одной из наиболее широко рассматриваемых (хотя и чрезмерно идеологизированных) была история рабочего класса, сыгравшего поистине феноменальную роль в начале XX века. Исторической наукой накоплен богатый фактический материал по проблемам формирования рабочего класса и развития рабочего движения в указанный период. Однако, не дано полного ответа на ряд существенных вопросов, в частности не выяснены причины, в силу которых численно небольшой в сравнении со всем населением России отряд рабочих сыграл определяющую роль в ходе событий; не установлено, почему рабочие так легко поддавались влиянию радикальных нелегальных партий; не определены основания, в связи с которыми наметившаяся либеральная тенденция в решении правительством социальных вопросов в среде рабочих отклика не нашла и не стала сдерживающим фактором для нараставшего революционного движения. Ответы на эти и другие вопросы позволили бы объективнее оценить политическую ситуацию начала XX века. Однако указанные выше сюжеты истории рабочего класса сегодня утратили популярность в среде исследователей. Между тем они остаются актуальными, поскольку позволяют многопланово представить ход исторических событий.
И все-таки в исторической науке наметилась тенденция, которая может быть весьма плодотворной при изучении вышеперечисленных вопросов. Выявление изменений социальной структуры общества с одновременной «реконструкцией человеческих переживаний» и определением комплекса мотивационных элементов поведения - важное направление ее реализации. Именно реконструкция субъективных переживаний, оценок, стремлений позволит сформировать наиболее объемное представление об исторической эпохе и установить причинно-следственные связи событий.
В связи с этим актуальным становится изучение политической культуры рабочих, которая включает в себя целый ряд ее субъективных характеристик: установок, ценностей, традиций, рассматриваемых в системе отношений с государством и политической системой.
Политическая культура также обуславливает нормы поведения в политической сфере, определяет руководящие принципы его выражения.1
Рабочий класс не был однородным по своему составу. Отряд рабочих-металлистов южного промышленного региона был наиболее вовлеченным в общественно-политические процессы. В политической культуре металлистов Юга России, как в зеркале, отразились все субъективные установки рабочих того времени по отношению к государству и их практическое проявление.
Большинство металлургических заводов начало работать в самом конце XIX в., причем на них была сконцентрирована подавляющая масса рабочих этой отрасли. Новые предприятия требовали квалифицированных кадров, постоянных, потомственных, грамотных рабочих. Таким образом, речь идет о многочисленном отряде, который играл зачастую определяющую роль в рабочем движении. Поскольку изучение политической культуры и политического поведения рабочих-металлистов южного промышленного региона позволяет ответить на некоторые, поставленные отечественной историографией вопросы, а также «реконструировать» социально-политические представления людей начала XX в., их изучение является одной из актуальных проблем отечественной исторической науки.
Территориальные рамки исследования. Под Югом России в данном случае понимаются районы размещения крупных металлургических Баталов Э.Я. Политическая культура современного американского общества. М., 1990. С. предприятий: западная часть области войска Донского и восточный Донбасс:
Екатеринославская и Харьковская губернии, Киев.
Хронологические рамки исследования. Диссертация охватывает период 1900-1907 гг. В 1900 г. наблюдались первые массовые выступления рабочих-металлистов Южного промышленного региона, с окончанием первой русской революции рабочее движение пошло на убыль.
Именно в рассматриваемый период формировались политические пристрастия, стереотипы и основные представления рабочих-металлистов о системе взаимоотношений с правительством, о месте рабочего человека в обществе, о роли государства в выработке системы ценностей рабочих. В это же время рабочие-металлисты приобрели первый опыт практического участия в нелегальной, массовой и антиправительственной деятельности.
Указанный период тесно связан со временем первой русской революции, когда сформировавшиеся пристрастия и стереотипы наиболее наглядно проявились в политическом поведении рабочих-металлистов. Революционные события проявили и позволили определить степень зависимости установок рабочих-металлистов от деятельности нелегальных организаций. В дальнейшем установившиеся взгляды и система ценностей рабочих утвердилась, а опыт их политического участия расширился.
Объектом исследования выступают металлисты Южного промышленного района, как особый отряд в составе рабочих, как носители специфических, в известном смысле, только им присущих, субъективных установок, ориентации и стереотипов по отношению к окружающему миру и к собственному месту в системе общественных отношений.
Предметом исследования является процесс формирования политической культуры рабочих-металлистов Южного промышленного региона, трансформированной в соответствующее политическое поведение; реконструкция причин активной включенности этого отряда рабочих в политическое участие, ее специфики в вышеобозначенном регионе.
Степень научной разработанности проблемы:
Еще в начале XX века, сразу после первой российской революции, потрясшей общество, многими партийными идеологами поднимался вопрос о влиянии на «народные массы». Так П.Б. Струве обратил внимание на то, что первоочередной задачей либеральной интеллигенции являлась «необходимость» воспитания в политике, а не изменение социального устройства. Его смутили качества, по его мнению, сформировавшиеся под воздействием материалистического мировоззрения: легковерие, фанатизм, нетерпимость. Поэтому Струве развивал теорию подчинения политики воспитанию, полагая, что в его основе должна находится идея не внешнего устроения общества, а внутреннего совершенствования человека.1 Таким образом, П.Б. Струве одним из первых отметил зависимость субъективных качеств личности от характера и направленности ее политического воспитания, то есть политической культуры, прививаемой данной личности.
Однако, в научный оборот понятие «политическая культура» было введено в конце 1950-х гг. Г.Алмондом и С.Вербой в ставшем классическим исследовании «Гражданская культура». Авторы ориентируясь на США и Великобританию как на образцы демократии западного типа, описывали политическую культуру разных обществ в терминах ориентации, которые были признаны благоприятными для установления стабильной демократии.
Несмотря на то, что их позиция подвергалась неоднократной критике за чрезмерный акцент на социально-психологическом измерении политической культуры, выдвинутая Г.Алмондом и С. Вербой теория стала базовой для последующих исследований по указанной проблеме. В целом понятие политической культуры в мировой литературе достаточно подробно изучено с точки зрения структуры, факторов и уровней проявления этого феномена.
В отечественной литературе работ, специально посвященных изучению политической культуры и политического поведения рабочих-металлистов, нет. Однако некоторые вопросы, затрагивающие проблему, рассматривались в русле изучения истории рабочего класса. Исследование шло по нескольким направлениям, главными из которых были: экономическое положение рабочих и рабочее движение, понимаемое как главная составляющая революционного процесса в целом.
В историографии проблемы прослеживаются три периода: первый -охватывает начало XX века до 1917 г., второй - советская историография, с подэтапами: 20-е годы; 30- середина 50-х гг.; вторая половина 50-х- 80-е гг.; третий период - постсоветский с начала 90-х гг. по настоящее время.
Первые работы, освещавшие положение рабочих, появились еще до 1917г. Они касались, в первую очередь, материального статуса рабочих. Разумеется, их авторы не пытались увязывать степень материальной обеспеченности рабочих-металлистов с развитием их собственных оценок и формированием стереотипов. Они просто констатировали факты.
Наиболее заметными в этом смысле являются работы К.А.Пажитова, который проследил динамику роста заработной платы металлистов и сделал вывод о неуклонном ее росте в связи с тем, что цены в период с 1904 по 1907гг. росли медленнее, чем заработная плата. Поэтому, считал автор, материальное положение металлистов за этот период выросло на 33 %}
Значительный интерес представляют работы авторов, которые обобщили объемный статистический материал. Таковыми являются работы Погожева А.В., статьи земского статистика Смирнова А. и Либермана Л.А.
Поскольку эти работы содержат интересные статистические данные, в дальнейшем они использовались как источник, хотя одновременно, безусловно, являлись и историографическим фактом.1
Двадцатые годы в советской историографии были отмечены, прежде всего, накоплением материала по истории рабочего движения на Юге России. Работы этого периода посвящены восстановлению хода событий, поэтому они узкорегиональны по характеру изложения и не имеют обобщенных выводов. Таковы работы Толмачева В., Николаенко И., Честного М., Ельницкого А. и др.2 В то же время при освещении рабочего движения уже на этом этапе авторы выделяли отряд металлистов в качестве специального объекта исследования, подчеркивая такие их качества, как сознательность, активность, организованность.3
Следует отметить, что авторы, восстанавливавшие события наиболее крупные, яркие в истории рабочего класса, не стремились создать полную картину развития рабочего движения в начале ХХв. Безоговорочно определялась решающая роль социал-демократических (большевистских) организаций в развитии рабочего движения, в руководстве их выступлениями. Лишь вскользь упоминались эсеровские и меньшевистские организации. Но даже за меньшевистскими организациями (которые составляли большинство среди социал-демократических комитетов Юга России) руководящая роль не признавалась.
В 30-е гг. авторы сосредоточили усилия на характеристике экономического положения регионов страны в начале XX в. В этом смысле примечательна книга Струмилина С.Г. «Черная металлургия в России и СССР», где автор впервые показал рост энерговооруженности труда на заводах и рудниках Южного промышленного региона.1
В книге Нестеренко А., посвященной развитию промышленности на Украине, металлургической промышленности и рабочим Юга уделено особое внимание.2 Они выделялись из общего состава рабочих по уровню материальной обеспеченности и степени концентрированности на предприятиях.
К этому же периоду относятся работы И.И.Шелымагина, который произвел постатейный анализ рабочего законодательства в Российской империи, проследил его развитие, что позволило представить положение рабочего человека в правовом пространстве государства.3
В целом же специфику отечественной историографии рабочего движения определила утвердившаяся в то время концепция «Краткого курса». Еще в 20-е гг. Сталиным был сформулирован тезис об определяющем влиянии социал-демократической партии на рабочее движение, в то же время весь начальный период деятельности партии представлялся как период борьбы с «чужаками».1 Этот тезис стал одним из базовых в концепции «Краткого курса».
Авторы обратили особое внимание на специфику субъективных качеств рабочего человека. Так, А.М.Панкратова, воссоздавая общий облик пролетариата накануне революции 1905г., остановилась на его следующих свойствах: профессиональной принадлежности, квалификации, связи с землей, грамотности, идеологии, классовой зрелости.2
Утвердившаяся в качестве официальной точки зрения эта концепция оказала определяющее влияние на развитие отечественной историографии рабочего движения. Окончательно утвердилось мнение, что рабочее движение в дореволюционной России развивалось под руководством большевистской фракции социал-демократической партии и с этого времени оно рассматривалось в неразрывной связи с деятельностью РСДРП (б). Это обстоятельство отразилось в самих названиях работ.
И тем не менее в указанный период появились первые обобщающие труды по истории рабочего движения, в частности О.Нестеренко, Ф.Лося.4 Формировалась историография, включавшая работы по региональной тематике (Вещиков А.Т., Серый Ю.И. и др.1). Историки, основываясь на большом фактическом материале, исследовали процессы развития революционного движения в рамках целых регионов — Юга России, Донбасса; при этом, в первую очередь, выявлялись общие закономерности рабочего движения, хотя имели место и попытки определения региональной специфики. Данные обобщения стали базовыми для дальнейшего изучения истории рабочего класса.
Интенсивность изучения проблемы усилилась в 60-е — 80-е гг., которые отмечены появлением целого ряда обобщающих работ по истории рабочего движения. Прежде всего, сохранялась тенденция, объединявшая в единый процесс рост рабочего движения и деятельность социал-демократической (большевистской) партии. Концепция данных работ была выдержана в русле идеологических подходов того времени. Однако, ценность их заключалась в том, что они обобщали значительный фактический материал, на основе чего и делались попытки создания целостного представления о развитии рабочего движения в дореволюционный период. К работам обобщающего характера можно отнести также монографии С.И.Потолова, Л.М.Иванова.3 Был опубликован целый ряд работ, посвященных проблемам историографии развития рабочего и революционного движения, что способствовало интенсификации научного поиска по проблеме.1
И наконец, усиливается на региональном уровне изучение рабочего движения. Целый ряд авторов (В.В.Модестов, И.С.Кущева, Е.И.Демешина и др.) пытались определить общие черты всероссийского рабочего движения и одновременно выявить специфику, присущую аналогичным процессам Южного промышленного региона. В частности обращалось внимание на высокий уровень концентрации рабочих на металлургических предприятиях Юга, их оторванность от земли и ведущую роль металлистов по отношению к другим слоям рабочих.
Среди работ этого периода выделяется книга П.В.Волобуева, которая примечательна не только обстоятельным фактическим материалом, но и тем, что автор предпринял попытку дать определение понятия «средний» кадровый рабочий. Автор посчитал, что образ «среднего» кадрового рабочего соответствует понятию «квалифицированный рабочий» и характеризуется следующим набором свойств: сравнительно хорошо оплачиваемый рабочий, элементарно грамотный, наделенный рядом важнейших субъективных качеств.3 В дальнейшем это определение стало общепринятым в отечественной научной литературе.
1 Актуальные проблемы советской историографии первой русской Впоследствии, базируясь на накопленном фактическом материале, ученые попытались определить субъективные качества, которыми обладали рабочие. Этой проблеме была посвящена книга «Российский пролетариат: облик, борьба, гегемония», опубликованная по материалам прошедшей в 1967 г. научной конференции. Субъективные качества рабочего человека воплотились, по мнению участников конференции, в понятии «облик» рабочего. К числу компонентов понятия «облик» были отнесены: сознательность, политические взгляды, психология, мораль, организованность, бытовой уклад.1 Это стало одной из первых научных « попыток перейти от декларирования объективно-исторической роли рабочего класса к характеристике его субъективных черт, имиджа.
В результате проведенных исследований рабочий класс стал выглядеть, по мнению современных историографов, «менее монолитным и революционным», в освещении революционных событий «выявилась большая, чем считалось по «Краткому курсу» стихийность поведения масс.2
Однако, новационность постановки ряда вопросов вызвала негативную реакцию со стороны идеологического отдела ЦК КПСС. В 1973 г. в Докладной записке в ЦК КПСС по проверке работы сектора истории СССР периода империализма Института истории СССР АН СССР были отмечены идейно-теоретические ошибки: «В сборнике «Российский пролетариат» (члены редколлегии от сектора: Л.М.Иванов, отв. ред. М.С.Волин, Ю.И.Кирьянов) было выдвинуто глубоко ошибочное утверждение об утрате российским пролетариатом гегемонии, о факторах, определяющих уровень сознательности пролетариата и др.»1 Ряд талантливых ученых были сняты с работы, «изолированы» от исторической науки.
Известным событием в региональной науке был выход в свет в 1972 г. книги Ю.И.Серого «Рабочие Юга России в период империализма (1900- 1913). Рассматривая экономическое положение рабочих, историю становления промышленности региона, сравнивая отряды рабочих- металлистов и горняков, автор выработал ряд характеристик металлистов как специфического отряда рабочих. Серый Ю.И. обратил внимание на то обстоятельство, что металлисты Южного региона были: во-первых, потомственными рабочими, то есть людьми, выросшими в рабочей среде и обладавшими соответствующим мировоззрением; во-вторых, квалифицированными рабочими, следовательно, рабочими, обладавшими достаточно высоким уровнем общей грамотности; в-третьих, в силу своей квалификации рабочими значительно выше оплачиваемыми, по сравнению с прочими отрядами рабочих.2
В данные годы появились и другие крупные работы отечественных ученых, например, Э.Э.Крузе, Ю.И.Кирьянова и др. В них содержался анализ экономического положения рабочих-металлистов, прослеживались источники их пополнения, приводился богатый фактический и статистический материал для характеристики положения отдельных отрядов рабочих.3
К этому же периоду относится и появление трудов советских авторов, посвященных разработке теории политической культуры и политического поведения. Однако для них было характерно традиционное для того времени противопоставление отечественных теорий зарубежным «буржуазным исследованиям». Предметом для такого противопоставления стало то обстоятельство, что, по мнению авторов, книга Г.Алмонда и С.Вербы представляла политическую культуру США канонической, образцовой, «едва ли не по всем параметрам превосходящую культуру Англии, Мексики, Италии и Западной Германии». Кроме этого, критике „ подвергалось ограничение политической культуры сферой сознания.
Отечественная научная мысль к проблемам исследования политической культуры обратилась значительно позже, чем зарубежная, поэтому 80-е гг. стали периодом интенсивного формирования понятийного аппарата. Этим и объясняется столь нетипичное для того времени обилие мнений по поводу сущности «политической культуры».
Авторы по-разному интерпретировали данное понятие в зависимости • от задач, которые решали исследователи. Чаще всего политическую культуру понимали как опыт, с помощью которого «описываются феномены общественного сознания», воздействующие на формирование, развитие и деятельность политических институтов, а так же на массовое политическое поведение граждан».1
При характеристике политической системы политическая культура • определялась также как совокупность устойчивых установок, ценностей и образцов поведения социальных слоев и определенных граждан, «касающихся их взаимодействия с властью».2
При определении содержания юридических категорий «власть» и «государство» в понятие «политическая культура» включалось единство политических знаний, политических теорий и методов деятельности, специфическая форма, способ отражения и реализации коренных классовых, общественных интересов.1
При освещении процесса формирования общества в целом политическую культуру понимали как продукт исторического развития, пребывающий в постоянном движении, складывающийся и проявляющийся в деятельности и в процессе взаимного общения людей.2
Таким образом, в советской историографии не было выработано целостное понятие «политическая культура» и «политическое поведение».
В постсоветской России условия демократизации общественных отношений нашли отражение и в интерпретации термина политической культуры. Авторы, затрагивающие эту проблему, признают концепцию Г.Алмонда и С.Вербы классической, однако интерпретация политической культуры, основанная на чрезмерном подчеркивании социально-психологического содержания, приводит, по их мнению, к недооценке роли политического поведения.3
Отмечая наличие большого количества определений политической культуры, авторы, тем не менее, не стремились принципиально изменить содержание самого понятия, а старались только дополнить его новыми характеристиками в зависимости от цели исследования. Чаще всего предметом исследования была политическая культура современного общества. Задачи, стоящие перед исследователями проблем современного общества определили, во многом, особенности теоретических подходов. Так, исследование проблемы разнородности политической культуры российского общества позволила определить политическую культуру как уровень политических знаний, оценок и действий граждан,1 а изучение преемственности эпох в политической истории России подвело к определению политической культуры как совокупности принятых политических норм, правил, принципов и обычаев, которые довольно жестко ограничивают возможности государственного деятеля.2 Следовательно, последние работы посвящены толкованию самого термина «политическая культура» или выявлению новых характеристик этого понятия.
Особого внимания заслуживает работа Руковишникова В., Халмана Л., Эстер П., которые при определении политической культуры опирались на результаты лонгитюдного исследования американского профессора Р.Инглехарта, обнаружившего «обширный синдром взаимосвязанных установок». Согласно Инглехарту, «синдром политической культуры» имеет три «измерения», получившие условные названия: «удовлетворенность» (имеется в виду удовлетворенность жизнью и отдельными ее составляющими - работой, материальным положением, и т.д.), «доверие» и «поддержка» революционных изменений». По мнению вышеназванных авторов, вместе взятые эти три измерения отражают позитивное или негативное отношение людей к миру, в котором они живут, т.е. Инглехарт выявил «устойчивые кросскультурные различия, выражающиеся в том, что определенные общества характеризуются более высокими показателями удовлетворенности и доверия, чем другие».1
Этот вывод имеет принципиальное значение, поскольку выявленными факторами объясняется не только «устойчивость демократических институтов», но и устойчивость или неустойчивость любой политической системы. Комплексный анализ выделенных авторами критериев применительно к рассматриваемой теме позволит разносторонне и объективно рассмотреть политическую культуру рабочих-металлистов Южного промышленного региона.
В 90-е годы XX века отмечается спад интереса к истории рабочего класса. Однако в 1992 г. вышла книга Логунова А.П. «Революция 1905-1907гг. и российская социал-демократия», в которой в ходе рассмотрения эволюции взглядов российских социал-демократов исследовалась и проблема их связи с рабочим классом. Что же касается историографии рабочего движения в изучаемый период, то оно опосредованно рассматривалось в работах, как правило, посвященных деятельности социалистических (небольшевистских) партий,3 в том числе и исследуемом регионе.
Подводя некоторые итоги изучения истории рабочего класса, следует отметить, что отечественной наукой накоплен богатый фактический материал в этой сфере исторических знаний. Кроме того, учеными разработана и введена в научный оборот концепция политической культуры, однако, как инструментарий изучения современного общества. Практически отсутствуют попытки совмещения этих двух научных направлений, изучение • специфики трансформации субъективных представлений, установок и стереотипов рабочих в их политическое поведение. На наш взгляд, рассмотрение формирования политической культуры рабочих-металлистов Юга как представителей всего отряда рабочих России приобретает особое значение.
Источниковая база исследования: При работе над диссертацией использована обширная источниковая база, включающая опубликованные материалы: сборники документов и материалов, а также мемуарную литературу, и неопубликованные источники, содержащиеся в центральных и • местных государственных архивах, дореволюционные периодические издания.
Первую группу источников составляют документы личного происхождения, прежде всего мемуарная литература. Воспоминания самих рабочих о событиях рассматриваемого периода позволяют определить личностное видение событий, понять мотивы поведения рабочих.1 Воспоминания и переписка исторических деятелей П.В.Милюкова, » К.С.Победоносцева позволили установить оценочные характеристики некоторых ведущих событий того времени. Использование статей Пешехонова А.В., Плеханова В.Г., Дана Ф. позволило определить понимание авторами некоторых субъективных черт рабочих.
Вторую группу источников составляют партийные документы и материалы. Программа российской социал-демократической партии и • программа партии социалистов-революционеров2, что позволило определить базовые установки, которыми руководствовались местные комитеты при взаимодействии с рабочими. Проанализированы как опубликованные статьи лидеров эсеровской партии, так и листовки, позволившие сделать анализ языка политических текстов.
Значительный блок опубликованных источников составляет издававшиеся в советское время сборники документов, посвященные развитию рабочего движения.
Важное значение для освещения влияния политических партий на формирование политической культуры и политического поведения рабочих-металлистов оказали опубликованные сборники программных документов политических партий России начала XX века.3
В качестве исторического источника использовался сборник документов «Переписка В.И. Ленина и руководимых им учреждений РСДРП с партийными организациями 1905-1907гг.», (т.І.кн.І и кн.2), которые охватывают период 1905-1907гг. В этом сборнике особый интерес представляют корреспонденции местных комитетов, которые описывают отношение рабочих к деятельности социал-демократических комитетов.
В третью группу источников, освещавших процесс формирования политической культуры рабочих-металлистов и отражавших их политическое поведение, включена периодическая печать. Это, в первую очередь, местные издания «Донская речь» и «Приазовский край». Материал по теме исследования сосредоточен в рубриках «Хроника», «По России», «Рабочий вопрос», что позволило определить динамику политического участия рабочих. А различные публицистические и фельетонные материалы позволили определить отношение общества к рабочим.
Значительную долю источников составили опубликованные в разное время документы и материалы государственных учреждений. К ним относятся документы, освещавшие деятельность правительственных структур, такие как: Материалы по изданию закона «Об ограничении и распределении рабочего времени в заведениях фабрично-заводской инспекции» (1905 г.), Исторический обзор кабинета министров(1902 г.), Объяснительная записка Министерства торговли и промышленности (1906г.). Они позволили установить некоторые правительственные ориентации по отношению к рабочему классу, а также определить отношение правительства к различным формам политического участия рабочих.
Основную массу источников в диссертации представляют архивные материалы Центрального Государственного исторического архива в Санкт-Петербурге (ЦГИА), Государственного архива Ростовской области (ГАРО), Центрального государственного исторического архива Украины (ЦГИАУ), Днепропетровского областного государственного архива (ДОГА), филиала центрального государственного исторического архива Украины в Харькове.
Архивные материалы содержат информацию достаточно представительную по вопросам, касающимся формирования отряда рабочих-металлистов и его представительства в составе рабочего класса, а также складывания некоторых политических установок рабочих-металлистов, характеризующих особенности их политического поведения, данные об участии рабочих в массовых выступлениях, об отношении контролирующих организаций (Жандармских управлений, Охранных отделений, Департамента полиции) к растущему политическому участию рабочих.
В Центральном Государственном Историческом Архиве г.Санкт-Петербурга изучались фонды: «Фонд фабрикантов и заводчиков» (Ф.150) и «Министерство торговли и промышленности» (Ф. 22), материалы которых позволили сформировать представления об основах государственной политики по рабочему вопросу.
В Государственном Архиве Ростовской Области изучался «Управления Владикавказской железной дороги» (Ф. 26), в котором представлены данные о численности и качественном составе рабочих.
Изучению подвергались также фонд «Донского охранного отделения» (Ф. 826) и «Донского областного Жандармского управления» (Ф. 829), содержащие самый разнообразный фактический материал о рабочих выступлениях, агентурные данные о деятельности нелегальных организаций, сводные отчеты полицейских учреждений.
Кроме того, изучались аналогичные фонды в Центральном Государственном Историческом Архиве Украины, филиале ЦГИАУ в Харькове и в Днепропетровском Областном Государственном Архиве. В ЦГИАУ изучались материалы «Екатеринославского губернского Жандармского управления» (Ф. 313), «Южного охранного отделения» (Ф. 286), «Юго-Восточного охранного отделения» (Ф. 705), «Харьковского губернского жандармского управления» (Ф. 336), «Киевского охранного отделения» (Ф. 275). В Филиале Центрального Государственного Исторического архива в Харькове изучался «Харьковского губернского Жандармского управления» (Ф. 10). В ДОГА - «Екатеринославского губернского Жандармского управления» (Ф.24).
Материалы этих фондов содержат самую разнообразную делопроизводственную документацию: переписку между Департаментами, агентурные данные, листовочный материал местных комитетов, данные о выступлениях и требованиях рабочих. Переписка между Департаментами одного ведомства позволяет проследить устойчивость тенденций в формировании политической культуры рабочих-металлистов на территории всего района.
Комплексное использование в диссертационном исследовании различных видов источников позволило получить достаточно представительную информацию о формировании политической культуры рабочих-металлистов Южного промышленного региона и ее реализации в различных видах политического поведения.
Методологические основы исследования: Изучение проблемы формирования политической культуры и политического поведения металлистов Южного промышленного региона базировалось на совокупности методов исторического познания.
Теоретической основой работы является модель исторической реконструкции, которая позволяет рассмотреть процесс формирования политической культуры рабочих-металлистов, с точки зрения «реконструкции человеческих переживаний» и обеспечивает логическую структуру изложения избранной темы.
Использование сравнительно-исторического метода позволило выявить несовпадение основных стереотипов в системе ценностей правительства и рабочих-металлистов в разрешении рабочего вопроса в начале XX века.
Историко-типологический подход позволил определить структурные особенности политической культуры металлистов Южного промышленного региона и типичные проявления ее свойств в политическом поведении.
Феноменологический подход позволил, выделив основные установки и ориентации рабочих-металлистов, представить в целом процесс формирования специфической политической культуры этого отряда рабочих.
Основной целью диссертационного исследования является осмысление путей формирования политической культуры рабочих Юга России в конце XIX - начале XX вв. и ее проявления в специфике политического поведения.
Цель диссертационного исследования предполагает решение целого ряда связанных между собой задач:
проанализировать правительственные установки по отношению к рабочим, как социальному слою и к рабочему вопросу в целом;
выявить комплекс факторов, обусловивших складывание политической культуры рабочих-металлистов, и выделить те из них, которые приобрели доминирующее влияние в ходе ее формирования;
определить специфику политической культуры рабочих-металлистов Юга России и ее проявления в их политическом поведении;
выявить приоритные установки рабочих-металлистов в политической, экономической и социальной сферах;
проследить формы проявления нелегального политического участия рабочих-металлистов и их роль в условиях политической иммобильности рабочих в целом; проанализировать первый опыт электорального участия рабочих и определить его политический характер.
рассмотреть участие рабочих-металлистов в деятельности профессиональных обществ.
Научная новизна исследования. В диссертации впервые в отечественной историографии процесс становления и развития рабочего движения рассматривается в контексте политической культуры рабочих-металлистов Юга России в начале XX века. Дана соответствующая интерпретация взаимосвязи экономического, правового, политического положения рабочих и их политического поведения.
В диссертации поставлены и разрешены научные проблемы, а также положения, содержащие элементы новизны:
- Выявлены факторы, влиявшие на формирование политической культуры рабочих-металлистов и складывавшиеся из их условий жизнедеятельности, из установок правительства в решении рабочего вопроса, а также положений и требований, внедрявшихся в их среду социалистами-революционерами и социал-демократами, в известном смысле формировавших политические стереотипы в сознании рабочих.
Раскрыты специфические черты политической культуры рабочих-металлистов Южного промышленного региона: недоверие правительству; неудовлетворенность своим общественным положением, что проявилось в стремлении к активному участию в жизни общества, с целью отстаивания своих социальных интересов; восприятие идей революционного изменения общества.
Доказано, что специфической особенностью поведения рабочих-металлистов стало преобладание нелегальных форм политического участия над легальными, поскольку массовые выступления были зачастую единственной возможностью участия в политической жизни общества; потребность в политическом участии выступала в качестве одного из главных мотивов поведения рабочих-металлистов.
Определено, что степень реализации потребности в политическом участии среди рабочих-металлистов Южного промышленного региона была неоднозначной; это обстоятельство обеспечивало разные формы их политического участия - от тесных контактов с нелегальными местными комитетами до участия в массовых выступлениях.
На основе анализа отношения рабочих к выборному процессу установлено, что предоставление рабочим права участия в электоральном процессе вполне соответствовало потребности рабочих-металлистов в политическом участии, однако ограниченность, половинчатость избирательного законодательства приводили к тому, что не реализовывалась другая важная их потребность - потребность в достижении.
Установлено, что в течение рассматриваемого периода менялись стереотипные преставления обывателей о рабочих: от распространенного негативного образа рабочего человека до формирования образа рабочего героя. Это позволило установить, что симпатии общества менялись в зависимости от степени и форм политической активности рабочих.
Практическая значимость работы определяется тем, что материалы диссертации могут быть использованы в научной и преподавательской работе, в разработке учебных курсов. Они могут найти применение при создании учебных пособий по истории региона, в подготовке специальных курсов по проблемам исторической регионалистики. Данные, приведенные в работе, могут быть использованы в целом ряде научных направлений: истории, социологии, политической истории, политической психологии.
Апробация темы и основных выводов работы. Выводы и основные положения диссертационного исследования были апробированы на научных конференциях, в опубликованных тезисах и статьях, общим объемом 3 п.л.
Структура и объем работы. Диссертация состоит из введения, двух глав, заключения, списка использованных источников и литературы.
Методологические подходы изучения проблемы
В последнее время все больше внимания отечественными исследователями уделяется проблеме изучения политической культуры конкретного общества, этноса, страны. При этом подчеркивается, что изучение политической культуры, как исследовательский прием, позволяет ответить на многие вопросы по истории развития общества, которые прежде оставались без ответов, позволяет понять закономерности развития этого процесса, особенности политического поведения наций, классов.1
Основная особенность рассматриваемого вопроса - отсутствие единого понимания и общепризнанного определения политической культуры. Это обстоятельство объясняется тем, что в качестве самостоятельного объекта исследования и политического феномена она рассматривается сравнительно недавно.
Именно обилие мнений и разнообразие подходов заставляет подробней остановиться на методологических подходах изучения политической культуры, с тем, чтобы четко обозначить позицию, с которой и будет рассматриваться вопрос.
Одной из базовых стала концепция Г.Алмонда и С.Вербы, которые под политической культурой понимали «специфические политические установки, ориентации в отношении политической системы и в отношении собственной роли в системе».
Политическая культура авторами представлялась в виде трех уровней:
1. познавательной ориентации, охватывающей знания о политической системе, ее ролях, носителях этих ролей и ее функционировании;
2. эмоциональной ориентации, отражающей чувства, испытываемые по отношению к политической системе;
3. оценочные ориентации, выражающие личное отношение к политической системе, ее участникам и действиям.2
Политическая культура сторонниками этой теории понималась только как психологическое явление, что вызывало критику других исследователей. Следствием такой критики стала включенность политического поведения как структурной составляющей политической культуры. Сторонниками этой теории стали Д. Пол, У.Розенбаум, Е. Вятр.
Е.Вятр беря за основу концепцию политической культуры Алмонда и Вербы, включил в ее состав и политическое поведение. «Политическая культура, - с точки зрения Е.Вятра, - есть совокупность позиций, ценностей и образцов поведения в сфере взаимоотношений власти и граждан; к политической культуре мы относим: а) знание о политике, знакомство с фактами, заинтересованность ими, б) оценку политических явлений, оценочные суждения относительно того, как должна осуществляться власть, в) эмоциональная сторона политических позиций, например, любовь к родине, ненависть к врагам, г) признанные в данном обществе образцы политического поведения, которые определяют как можно и нужно поступать».
Таким образом, отчетливо прослеживаются две группы мнений, носители одной из них ограничивают политическую культуру субъективными ориентациями, представители другой хотели бы включить в нее отчетливо выраженное политическое поведение как ее часть, как способ ее осуществления.
Что касается отечественных исследователей, то они безоговорочно включают в состав политической культуры политическое поведение. «Распространение сферы политической культуры на политическое поведение тем более резонно, что, связывая культуру с деятельностью, мы вправе ставить вопрос о характере всех разновидностей человеческой деятельности, так как последние заключают в себе определенные устойчивые модели».1
Наиболее подробное определение понятий политической культуры в отечественной научной литературе было дано Э.Я.Баталовым. Анализируя работы зарубежных и отечественных ученых, он определил политическую культуру как систему исторически сложившихся относительно устойчивых, воплощающих опыт предшествующих поколений людей установок, представлений, моделей поведения, проявляющихся в непосредственной деятельности субъектов политического процесса, фиксирующих принципы их отношений к этому процессу в целом и его элементам, друг к другу, к самим себе, к политической системе, в рамках которой протекает этот процесс и тем самым обеспечивающих воспроизводство политической жизни общества на основе преемственности.
Процесс формирования политической культуры рабочих-металлистов и его факторы
Понятие политической культуры тесно связано с осознанием индивидом своей роли в обществе. Однако для того, чтобы выяснить, как рабочие определяли свою роль в общественной жизни, необходимо выяснить, какое место в обществе им отводили государственные структуры и общественное мнение
Отношение государства к рабочим - одна из ведущих опосредованных ориентации для определения характера и типа политической культуры рабочих-металлистов. Именно это обстоятельство позволяет выяснить, в условиях какого политического пространства в целом шло формирование политической культуры этого отряда рабочих. Даже если учитывать тот факт, что металлисты не были ориентированы на воспроизводство общественных отношений в существовавшем виде, отношение к ним государства сыграло значительную роль в формировании их политической культуры.
В отечественной историографии политика правительства по отношению к рабочему классу традиционно освещалась в русле изучения процесса формирования рабочего законодательства России конца XIX — начала XX века в том смысле, насколько в ходе этого процесса были ущемлены или расширены права рабочих.
Определяя ориентацию правительства по отношению к рабочему классу, представляется целесообразным рассматривать больше политический, чем экономический аспект. Тем более, что, как правило, в работах советского периода освещение данного вопроса шло в традиционном ключе обоснования полной приниженности и гражданской ущербности этой категории населения.
К началу XX века в российской внутренней политике уже сформировались и укрепились некоторые ориентации в вышеозначенном направлении. Эти ориентации, в известной мере, определились еще в 80-е гг. XIX в., когда в основу российской политики по рабочему вопросу легло рабочее законодательство Бисмарка.1
Прусская программа предусматривала только такие социальные мероприятия, которые имели целью, прежде всего, безопасность государственного строя, проводились государством при прямом бюрократическом контроле за рабочими, исключали вмешательство каких-либо партий и сочетались с применением репрессий.
Такой подход к решению рабочего вопроса был приемлем для российского правительства, которое традиционно придерживалось политики «попечительства» и жесткой фабричной опеки над рабочими.
Рабочее законодательство этого периода носило «превентивный» характер и развивалось вследствие волнений на промышленных предприятиях, которые напоминали властям о потенциальной опасности.
Вместе с тем, в 80-е годы XIX века, как известно, был принят целый блок первых российских фабричных законов:
- об ограничении рабочего дня малолетних в учреждениях фабричной инспекции (1882 - о запрещении ночной работы для женщин и подростков (1885 г.);
о регламентации порядка найма и увольнения рабочих, выдаче заработной платы, наложении штрафов (1886 г.).
В 1883г. был подготовлен проект закона об ответственности предпринимателей за увечья и смерть рабочих.
Желая перевести отношения с рабочими на законодательную основу, российское правительство в своей политике придерживалось двух направлений: во-первых, решение спорных экономических вопросов старалось перевести в плоскость «рабочий - предприниматель»; во-вторых, предполагалось особенно не афишировать превращение рабочих в социально значимый класс общества, и необходимость учета его ориентации, что внешне выглядело зачастую, как игнорирование требований рабочих.
Первая из названных установок была оформлена в принятом в 1903 году законе «О вознаграждениях потерпевших вследствие несчастных случаев рабочих и служащих, а равно и членов их семейств в предприятиях фабрично-заводской, горнозаводской промышленности».
Принятие такого закона имело колоссальное значение для дальнейшего развития законодательства в России. До 1903 года не существовало специальных законов об ответственности предпринимателей за «несчастные случаи» на производстве и все происшествия, связанные с «несчастными случаями», рассматривались в судебном порядке на основании ст. 64 общегражданских законов, согласно которой «всякий обязан вознаграждать за вред и убытки, причиненные кому-нибудь его упущением».
. Нелегальные формы политического поведения рабочих-металлистов
Политическая культура - это понятие, охватывающее различные формы массового политического поведения, в том числе и легальные. В рассматриваемый период легальные формы политического участия рабочих-металлистов ограничивались первым опытом организации профсоюзов и первым опытом участия в выборном процессе. Рассматривая политическую культуру рабочих-металлистов в целом, необходимо определить, какое место в жизни рабочих занимали легальные формы участия. Без учета специфики электорального поведения невозможно получить всестороннюю картину политической культуры общества или отдельного социального слоя и верно оценить тенденцию развития политической культуры.1
При анализе политического поведения традиционно особенное внимание отечественных исследований уделяется разным формам выборного процесса- выборам, референдумам и другим видам волеизлияния граждан.
Как известно, исследователи при этом обращают внимание в первую очередь на: контроль за институтами власти со стороны избирателей, формулирование общей политической воли, политическую социализацию населения,2 создание эффективного механизма формирования воли большинства, формирование эффективного представительства различных интересов.1
Перечисленные функции выборного процесса рассматриваются применительно к современному этапу, к формирующемуся в границах российского политического пространства демократическому обществу.
Применительно к рассматриваемому периоду едва ли целесообразно ставить весь комплекс вопросов о реализации электорального поведения рабочих-металлистов.
Поэтому в ходе исследования данного вопроса, была предпринята попытка сконцентрировать внимание на следующих его аспектах: процесс складывания электоральных отношений в России и его условия; возможность участия в нем рабочих-металлистов и уровень соответствия их интересам.
К началу XX в. Россия уже имела некоторый опыт организации электорального поведения населения. В дореформенной России понятие «выборы», «выборное право» относились к институтам сословного и местного самоуправления. Оно было связано с «Грамотой на права, вольности и преимущества благородного российского дворянства» Екатерины II и с «Грамотой на права и выгоды городам Российской империи» (Жалованной грамоте), по которой для дворян и городских обывателей устанавливался возрастной, имущественный и сословный ценз, необходимый для участия в выборах. Следовательно, традиция электорального участия в дореформенной России имело сословный характер и очень узкую область применения.
Проведение земской и городской реформ в 60-70-е гг. XIX в. повлекло за собой и изменение в избирательном праве.
В выборах органов земского самоуправления участвовали все сословия тогдашнего общества. Однако был сохранен принцип выборов по сословиям. Выборы были косвенными. Съезды представителей каждой из курий избирали установленное количество гласных. Уездные земские собрания избирали гласных губернского земского собрания. Число представителей одной курии не могло превышать общего числа представителей двух других. Участие в выборном процессе ограничивалось также возрастным цензом, в выборах могли участвовать лица, достигшие 25 лет.
Законодательство по выборам земских учреждений было достаточно сложным, и вскоре после его издания последовал целый ряд разъяснений Министерства Внутренних Дел о практике применения закона.
В 1880 г. была проведена реформа городского самоуправления, в соответствии с которой провозглашалась всесословная система городского самоуправления. Избиратели ограничивались возрастным цензом, должны были иметь российское подданство, кроме этого рабочие, ремесленники, а также все те, кто занимался умственным трудом, но не имел недвижимости, лишился избирательных прав.
Разумеется, реформация выборов органов земского и городского самоуправления имела огромное значение для государственного строительства, для развития общественной жизни. Однако следует отметить, что в ней реализовывалась наметившаяся уже ориентация недопущения, изоляции рабочих от участия в общественной жизни.
Эта же ориентация была первоначально сохранена при разработке законов о выборах в Государственную Думу. В основе выборной системы, определенной «Положением о выборах в Государственную Думу» от 6 августа 1905 г., лежал прежний сословный принцип, выборы планировались многоступенчатыми, косвенными, рабочие избирательных прав не получали.
