Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Состояние грамотности народов Среднего Поволжья во второй половине XIX - начале XX века 32
1.1. Государственная политика в деле просвещения нерусских народов 32
1.2. Развитие образования среди инородцев Среднего Поволжья 58
Глава 2. Общественно - педагогическая деятельность просветителей нерусских народов Среднего Поволжья 83
2.1. Деятельность Н.И. Ильминского и утверждение его системы просвещения нерусских народов Среднего Поволжья 83
2.2. Вклад И.Я. Яковлева в просвещение чувашского народа 100
2.3. И. Н. Ульянов и просвещение народов Среднего Поволжья 125
Заключение 157
Список использованных источников и литературы 162
Приложения 203
- Государственная политика в деле просвещения нерусских народов
- Развитие образования среди инородцев Среднего Поволжья
- Деятельность Н.И. Ильминского и утверждение его системы просвещения нерусских народов Среднего Поволжья
- И. Н. Ульянов и просвещение народов Среднего Поволжья
Государственная политика в деле просвещения нерусских народов
Ко второй половине XIX века Россия окончательно сформировалась как многонациональная страна. По первой всеобщей переписи населения 1897 года в ней насчитывалось 146 языков (в переписи, как известно, отсутствовал вопрос о национальности, но были пункты о языке и вероисповедании). Сложным был и вероисповедный состав населения: православных христиан — 69,4 %, мусульман - 11,1 %, католиков - 9,1 %, иудеев - 4,2 %, лютеран - 2,8 %, буддистов - 0,3 % всего населения. Удельный вес русскоговорящего населения с 1719 года по 1917 год понизился с 70,7 до 44,6 %, что было связано с присоединением новых территорий1. Назрел вопрос культурной консолидации, прежде всего с помощью образования.
Образовательная политика самодержавной России по отношению к нерусским народам представляла собой совокупность мер законодательного, административного, социально-культурного и педагогического характера. Она осуществлялась посредством организации институтов школьного и внешкольного образования, а также религиозного просвещения, призванных распространять сферу влияния русского языка и русско-православной культуры. Особое место в этой политике принадлежит христианизации нерусских подданных. Основными институтами власти - субъектами образовательной политики — являлись Государственный совет, Святейший Синод, Министерства народного просвещения и внутренних дел, а также местные государственные учреждения и органы самоуправления: попечительства учебных округов, дирекции и инспекции учебных заведений, светские и церковные училищные советы различных уровней.
Просвещение нерусских народов России в рассматриваемый период имело специфические особенности применительно к различным регионам. В Поволжском регионе оно осуществлялось в весьма непростых социально-политических и этноконфессиональных условиях1. Поволжье - относительно самостоятельный цивилизационно-культурныи регион России, развитие которого всегда происходило в условиях полиэтничности и соперничества религиозных конфессий (прежде всего православия и ислама) за влияние на местное население в религиозной и образовательной сферах. В то же время Поволжье - регион комплексный, включающий в себя целый ряд территорий-обществ, в различные исторические периоды и в разной степени вовлеченные в процесс расширения государственных и этнографических границ Руси2. Чрезвычайной пестротой отличается и лингвистическая карта региона. Казанский учебный округ, территориально охватывавший собой все Поволжье, был самым обширным в России и включал в себя 11 губерний, где в конце XIX века проживало более 4 миллионов нерусских жителей (треть населения края) .
В период с середины XVI века до 60-х годов XIX века образовательная политика в отношении нерусских народов Поволжья прошла стадию своего становления. В регионе был накоплен первый опыт межнационального общения и межкультурного взаимодействия, заложены основы системы инородческого образования4. В условиях полиэтнического и многоконфессионального края, каким было Среднее Поволжье, миссионерство являлось одним из значимых проявлений культурно - образовательного освоения присоединенных территорий на Востоке России. Именно с помощью православия правительство и церковь стремились решить объективную, исторически детерминированную сверхзадачу приобщения «пребывающих в младенчестве» народов к мировому цивилизационному процессу: «Русское государство тем самым исполнило бы свое призвание державы христианской и европейски образованной и оказало бы действительную услугу как христианской церкви, так и делу общей цивилизации»1. Однако не всегда подходы государства, церкви и общества в решении этой задачи совпадали, на различных этапах инородческого просвещения они были обусловлены объективными реалиями культурно-исторического развития нерусских народов в составе Российской империи .
Важнейшим социально-педагогическим условием появления народных школ стала инициатива крестьянских обществ снизу. На нее впервые обратил внимание К.Д. Ушинский, указав, что «сам народ, и то далеко не везде и не всей своей массой, высказывал пробуждающееся сознание потребности образования» . Особенно эта тенденция усилилась после реформы 1861 года, в ходе которой крестьяне получили свободу от крепостной зависимости и встали перед необходимостью готовить своих детей к новым условиям жизни, предполагающим приобретение первоначальных знаний и овладение основами грамотности.
Однако стремление крестьян к образованию и обучению своих детей нельзя преувеличивать. Это был процесс, растянутый во времени. В 60-70-е годы, как справедливо заметил Н.А. Корф, «большинство крестьян о школе никак не думает»4. Однако исследователь не расценивает это как показатель ненужности народного образования, утверждая, что и «среди крестьян есть меньшинство, которое желало бы иметь школы, и ради этого меньшинства нужно идти на создание таких школ». Пройдет немало времени, когда это меньшинство станет большинством. Влиять на темпы данного процесса будут неблагоприятные обстоятельства, связанные с бедностью подавляющего населения России, когда ребенок был нужен семье не как ученик, а как работник.
В конце XIX — начале XX века в России все более нарастало широкое движение за всемерное расширение сети просветительских учреждений, курсов и школ, за введение всеобщего обучения детей и поднятие грамотности народа. Положение школьного образования стало меняться во второй половине XIX века. Реформы 60 — 70-х годов XIX века преобразовали жизнь всего общества1. Возрастает интегративная роль русской культуры и русского языка как средства межнационального общения. По отзывам деятелей инородческого образования, в 60-е годы XIX века большинство нерусского населения Поволжья было совершенно незнакомо с государственным языком. В то же время развитие социально-экономической жизни государства стимулировало приобщение нерусских жителей империи к общероссийской культуре, что невозможно было без знания русского языка. Разгосударствление образования и утверждение его всесословности, особенно на уровне начальной школы, не могли не повлиять на либерализацию воззрений общества и правящих кругов на вопросы просвещения, в том числе инородческого. Необходимость активизации образовательной политики государства в областях проживания нерусского населения обусловила переход «инородческого вопроса» в ранг государственного. Вместе с тем периодизация развития инородческого образования не совпадает с периодизацией аналогичных процессов в общероссийской школе. Реформа школы для нерусских народов стала осуществляться с некоторым запозданием — во второй половине 60-х — начале 70-х годов XIX века. Но в то же время, осуществляя реформы в области начальной инородческой школы, правительство всегда имело в виду в качестве первостепенной цели обрусение нерусских жителей Востока России.
Развитие образования среди инородцев Среднего Поволжья
По материалам Первой всеобщей переписи населения Российской империи 1897 года, определяющей национальную принадлежность на основе родного языка, Поволжье отличалось исключительным этническим многообразием. Проанализируем численность и расселение тринадцати наиболее многочисленных народов края (русских, татар, чувашей, мордвы, украинцев, немцев, киргизов, калмыков, марийцев, башкир, вотяков, евреев и поляков), расположив их в порядке количественного представительства в составе его населения к концу XIX века.
Из коренных народов Поволжья самыми многочисленными являлись татары (11,4 % всего населения). Наиболее компактной группой проживали они в Казанской губернии, составляя 31,1 % ее жителей. В то же время и в других губерниях татары были представлены весьма значительно, что позволяет говорить о более или менее равномерном расселении их по территории всего Поволжского региона. Несколько уступали татарам по численности чуваши и мордва (7,8 % и 5,8 % населения Поволжья). Однако основная масса чувашского населения края концентрировалась в основном в двух губерниях — Казанской и Симбирской, а мордовского — Пензенской, Симбирской и Самарской".
Среди 50 губерний европейской части России, по данным переписи 1897 года, грамотность населения Самарской губернии составляла 22,1%J (33-е место среди губерний России), Пензенская губерния по грамотности занимала 49-е место4.
По результатам Всеобщей переписи населения 1897 года в Пензенской губернии проживали 1 470 474 человека. Причем 9,5 % населения жило в городах, в том числе в Пензе - 59981, Саранске - 14584, Мокшане - 10044, Нижнем Ломове - 9996, Чембаре (ныне Белинский) - 5345, Наровчате - 4710, Керенске (ныне Вадинск) - 4004, Городище - 3965 человек5.
В пензенских селах и деревнях грамотных было всего 14,7%, а в городах - 36,3 %. В Чембаре умели читать и писать 37,7 % жителей, в Наровчате - 27,3%, в Нижнем Ломове — 26,7%, в Мокшане — 25,2 %. Даже в губернском центре было больше неграмотных, чем грамотных, а лица с высшим образованием находились только в среде дворян и привилегированных городских сословий.
Возникновение народных школ в Пензенской губернии относится к 30-м годам XIX века. Первая такая школа открылась в 1834 году в Чембарском уезде1. До этого времени в губернии появлялись отдельные учебные заведения подобного типа, но они существовали непродолжительное время. По данным автора статьи «К вопросу о развитии грамотности в сельском населении», помещенной в «Адрес-календаре и памятной книге Пензенской губернии» за 1884 год, в 30-е годы в губернии было открыто 3 сельские школы (по одной в Инсарском, Мокшанском и Чембарском уездах). В 40-е годы появилось еще 10 школ, в 50-е — 9, в первой половине 60-х — 25 школ .
Училища в селениях государственных крестьян начали открываться по распоряжению министра государственных имуществ с 1837 года. В 1853 году в Пензенской губернии насчитывалось 46 таких училищ с 1456 учениками в них. В 1868 году эти цифры составляли 76 и 3852 соответственно . Приведенные данные показывают, что число обучающихся детей в школах государственных крестьян росло более быстрыми темпами, чем открытие школ. При росте количества школ с 1853 по 1868 год почти в 1,7 раза число учеников в них возросло более чем в 2,6 раза и составило в 1868 году в среднем 50 учеников на одну школу. Наполняемость же такого типа школ по России еще в 1853 году составляла 55 учеников . Эти цифры показывают, что пензенские государственные крестьяне менее охотно отдавали своих детей в школы, так как в связи с отсталостью губернии не видели пользы и необходимости грамотности для своих детей. Названные школы создавались по инициативе и распоряжению свыше. Хотя крестьяне и несли для их создания денежную повинность, осознания целесообразности затрат у них еще не было. С 1867 года школы Министерства государственных имуществ стали передаваться органам местного самоуправления с подчинением их Министерству народного просвещения .
Таким образом, к середине 60-х годов в Пензенской губернии насчитывалось свыше 120 школ . Если учесть, что в среднем на одно сельское училище приходилось 50 учеников, то можно предположить, что количество учащихся было примерно 6 тысяч на 1,1 млн. человек, составляющих сельское население губернии. По России же в целом еще в 1856 году - 7 учащихся . Пензенская губерния отставала по количеству детей, посещающих школу, еще на начальном этапе становления системы народного образования.
В 1865 году в Самаре на 34000 жителей насчитывалось немногим более тысячи учащихся (включая обучающихся в частных пансионах) . В селах губернии в это время существовало всего 338 начальных школ с общим числом учащихся 9776 (8804 мальчика и 972 девочки)5. Организация учебного процесса в этих школах была подобно средневековой. Уроков как коллективных занятий с целым классом не было. Учитель занимался с отдельными учащимися. В одном помещении учились дети с различной подготовкой: одни учили азбуку, другие складывали слоги, третьи читали слова и предложения - и все учили вслух. «С утра и до позднего вечера затверживание уроков начинается и продолжается всеобщим криком мальчишек, раздирающим уши вошедшего. Весь этот сумбур из сотни голосов сливается в сильный шум, немилосердный треск и вой..., - так описывает школу ее современник. - Высоко, в самом углу близ иконы, висит на гвоздике трехкопеечная ременная плетка. Иные мальчишки украдкой из-под книжки взглядывают на нее, как мыши из норы на кота, и невольно пробегает по телу их дрожь. Вот вам и все обучение народное»1.
В Симбирском уезде в 1866 году имелось 40 школ для мальчиков с 929 учащимися и 27 школ для девочек с 496 учащимися. Всего обучалось 1425 учащихся. Из 40 школ достаточное содержание получали только 10 школ; 8 школ получали содержание размером от 12 до 80 руб. в год; в 11 школах «преподавание производилось безвозмездно»; 11 школ «неизвестно как существовали». Из 40 школ только 13 имели учебные пособия в достаточном количестве. Только в четырех из них были хорошие библиотеки, а в двух имелось до 600 экземпляров книг. Крестьяне охотно отдавали своих детей лишь в шесть школ, в «местностях, где находились остальные 34 школы, они не заявляли никакого расположения к грамотности»2.
Уровень обучения в существующих училищах был, как правило, весьма примитивен. Образование сводилось, в большинстве случаев, только к обучению грамоте, причем лишь небольшое число учащихся выучивалось читать, а с пониманием читали немногие из них. Обучавшиеся и обучившиеся письму составляли исключение. Каждый учитель вел обучение «по своему разумению», нисколько не подозревая о существовании каких-либо дидактических и методических правил, обязательных для учителей. При такой постановке дела школа не могла привлечь к себе симпатий населения и возбудить интерес к знаниям у учеников.
Деятельность Н.И. Ильминского и утверждение его системы просвещения нерусских народов Среднего Поволжья
Изменившиеся социально-экономические условия развития государства вызвали потребность в повышении образовательного уровня населения. В этом отношении большой интерес представляет разработанная Н.И. Ильминским система просвещения среди нерусских народов Востока России.
Система Н.И. Ильминского, по существу, представляла собой реформу школьного образования восточных народов России с введением прогрессивных средств обучения. До 70-х годов XIX века официально в школьном образовании использовались только русский и церковнославянский языки. Н.И. Ильминский, обобщив положительный опыт миссионерства XVIII - первой половины XIX века, выступил за подъем «инородцев» путем христианского просвещения на родном языке, ограничиваясь их духовным обрусением. Фундаментальные положения системы, ее средства обучения и церковной проповеди носили прогрессивный характер и включали использование родного языка в начальном обучении, организацию двуязычных (национально-русских) «инородческих» школ, создание письменности восточных народов на основе кириллицы, издание учебной, религиозной и другой литературы на родных языках, подготовку учителей из нерусских народов. Они легли в основу организации школьного образования народов Востока России в последней трети XIX - начале XX века. Н.И. Ильминский родился 23 апреля 1822 года в Пензе, в семье священника. В 1842 году он закончил Пензенскую духовную семинарию, с 1842 по 1846 год учился в Казанской духовной академии и был оставлен в ней преподавателем турецко-татарского языка . Его учителем по татарскому и арабскому языкам в годы учебы в академии был профессор восточной словесности, член-корреспондент Императорской академии наук А.К. Казем-Бек. После окончания академии Н.И. Ильминский в течение года совершенствовал свои знания в турецком и арабском языках; в этот период он жил в татарских деревнях Мамадышского уезда, близко общался с татарами, знакомился с их бытом, собирал материал о причинах «отпадений» крещеных татар и состоянии их христианского просвещения2.
Посвятив себя миссионерской деятельности среди нерусского населения Поволжья, Н.И. Ильминский был человеком, верившим в правоту выбранных им методов в этой области. Целиком отдав себя делу миссионерства, Н.И. Ильминский отказался от такой ответственной должности, как должность попечителя учебного округа.
Н.И. Ильминский правильно понял, что в условиях усиления общественного движения в России старые методы христианизации нерусских народностей не были годны, что продолжение этих административно-полицейских методов может привести к потере и тех «завоеваний», которые были достигнуты ранее русскими миссионерами. Сущность системы Ильминского заключалась в распространении христианства среди «инородцев», в укреплении их в христианстве при помощи миссионеров, священников, учителей, вышедших из среды «инородцев», на их родном разговорном языке, допуская с этой целью печатание церковных и других религиозных книг на их разговорном языке, но русскими буквами3.
Научная работа Н.И. Ильминского создала базу для его практической деятельности. Она началась с христианского просвещения крещеных татар. В 1862 году вышло первое издание его «Букваря», которое затем переиздавалось 14 раз, вплоть до 1911 года1. В 1863 году в журнале «Православное обозрение» была опубликована первая статья Н. И. Ильминского по вопросу просвещения нерусских народов под названием «Об образовании инородцев посредством книг, переведенных на их родной язык»2.
Для крещеных татар и чувашей И.Н. Ильминским была выработана письменность на основе русской графики, и в 1862 году им был выпущен букварь для крещеных татар. Эта новая письменность, например, для крещеных татар, дотоле не имевших своей письменности, имела основной своей задачей исключить всякие возможности общения крещеных татар в области культуры, религии с основной татарской массой. Нужно отметить, что русификацию Н.И.Ильминский понимал не в виде обрусения мелких народностей в языковом отношении. Русификация на первом этапе, по его взглядам, должна выразиться в духовном сближении «инородцев» с русским народом на основе укрепления их в христианстве. «Коль скоро инородец усвоил себе православие сознательно и убежденно, умом и сердцем, он уже обрусел» . Н.И. Ильминский был убежден в том, что когда «инородец» станет сознательным христианином, то он добровольно и с успехом усвоит русский язык, то есть тогда начнется второй этап внешнего обрусения.
Работа Н.И. Ильминского в Казанской духовной академии в 1863 — 1870 годах, где он преподавал татарский и арабский языки, и в Казанском университете в 1861 — 1872 годах, где вел курс турецко-татарского языка, были временем плодотворной деятельности. Кроме написания научных работ, он успешно вел преподавательскую деятельность, имел заслуженный авторитет и пользовался уважением среди студентов, сумел подготовить из своих учеников много полезных деятелей для дела просвещения нерусских народов Востока России. В этот период формируются взгляды Н.И.Ильминского как педагога, просветителя и общественного деятеля, которые в дальнейшем нашли отражение как в практической деятельности, так и в трудах по педагогике и просвещению нерусских народов России. Первоначальная программа просвещения Н.И. Ильминского состояла из следующих пунктов: 1) христианское просвещение нерусских народов, подвергающихся исламизации и отатариванию; 2) перевод книг на родной язык; 3) организация начального обучения в школах для детей нерусских народов на родном языке, введение двуязычного метода преподавния1. В дальнейшем эта программа расширялась и углублялась.
В 1863 году по инициативе Н.И. Ильминского в Казани открывается Центральная крещено-татарская учительская школа с целью подготовки из крещеных татар учителей, а из их среды - священников, способных распространять идеи христианства среди крещенцев2.
Выступая за христианское просвещение, Н.И. Ильминский обращал внимание прежде всего на ту сторону христианского учения, которая была связана с понятиями об общечеловеческих ценностях. Поэтому важное значение просветитель придавал распространению книг среди сельского населения. Учащиеся читали Книги бытия, Премудрости Иисуса сына Сирахова, Евангелия от Матфея и вместе с этим учились писать, считать, знакомились с основными сведениями из географии. После изучения книг на родном языке они читали несложные рассказы на русском языке и переводили их на родной язык, по мере дальнейшего изучения русского языка переходили к чтению религиозной литературы на русском языке, которое всегда сопровождалось переводами на родной язык1.
Было приступлено к практическому осуществлению ряда мероприятий, которые были намечены Н.И. Ильминским и позднее были сформулированы им в следующих выражениях: «Мои снаряды - инородческие книги, инородческое богослужение, инородческий притч церковный со священником во главе»2.
Из вышесказанного не следует вывод о том, что система Ильминского не оставляет места для русского языка в нерусских школах. Русский язык вводился в эти школы как предмет, но Ильминский считал, что «первоначальное образование инородцев на их родном языке есть самый надежный путь к усвоению ими русского языка и русского образования» . Через родной язык к укреплению в христианстве и русификации нерусских народностей Поволжья - таков путь, намеченный Н.И. Ильминским и в основном одобренный правительством 26 марта 1870 года.
Система Ильминского была принята правительственными кругами не без борьбы. Противники системы Ильминского, являвшиеся наиболее фанатичными представителями русского духовенства, в переводе христианского вероучения на татарский, чувашский и другие разговорные языки видели принижение авторитета христианства.
Считая, например, татарский разговорный язык языком диких народностей, они спрашивали: «Пригодны ли эти наречия для высокого служения, к которому они предназначаются и могут ли на них без всякого ущерба для содержания быть выражены и высшие истины христианского вероучения?»
И. Н. Ульянов и просвещение народов Среднего Поволжья
Выдающийся деятель народного образования, гуманист и просветитель, Илья Николаевич Ульянов прибыл в Симбирск в качестве инспектора народных училищ губернии в октябре 1869 года. Ознакомление с постановкой дела народного образования в Симбирской губернии показало ему, что в этом отношении в деревне еще непочатый край работы. И.Н. Ульянов с жаром принимается за дело улучшения работы народных школ, в том числе и так называемых «инородческих» школ.
Замечательный педагог и просветитель, отец В.И. Ленина, Илья Николаевич Ульянов родился в июле 1831 года в гор. Астрахани, в семье портного. Едва мальчику исполнилось семь лет, в 1838 году умер его отец, и материальное положение Ульяновых еще более ухудшилось. Только благодаря своему старшему брату Василию, всю свою жизнь посвятившему воспитанию брата и сестры, Илья Николаевич получил возможность поступить в Астраханскую гимназию и окончить ее. Брат Василий Николаевич «содержал его в гимназии, помогал ему и в университете, радуясь его успехам, как успехам родного сына» .
В Астраханскую гимназию И.Н. Ульянов поступил в 1843 году и окончил ее в 1850 году. За все время пребывания в гимназии он был одним из лучших учеников: дважды получал денежную премию и окончил заведение с серебряной медалью. Хорошая постановка преподавания физики и математики в гимназии, которые вели мастера своего дела Н.М. Степанов, С.А. Озембловский и С.А. Колесников, оказали влияние на направление дальнейшей его учебы. В том же году И.Н. Ульянов поступает в Казанский университет на физико-математический факультет.
В Казанском университете И.Н. Ульянов слушает лекции выдающегося русского ученого Н.И. Лобачевского, призывавшего к служению народу. Несмотря на материальную нужду, испытываемую И.Н.Ульяновым (помощь брата была недостаточной и ему приходилось подрабатывать частными уроками) он все же в 1854 году успешно окончил университет и получил степень кандидата математических наук.
В мае 1855 года И.Н. Ульянов получил назначение на должность старшего преподавателя физики и математики в высших классах дворянского института в Пензе. Пензенский дворянский институт содержался главным образом на крестьянские деньги, взимаемые в губернии в виде податей по 43 XU копейки с души . Получаемых институтом средств было недостаточно, чтобы своевременно платить жалованье учителям и пополнять институт учебниками и пособиями. После 1861 года эти ассигнования прекратились, что поставило институт в особо трудное положение и заставило многих учителей, в том числе и Ульянова, перевестись в другие учебные заведения.
В первые годы педагогической деятельности в Пензе Илья Николаевич много трудился над совершенствованием своей педагогической культуры. Отличаясь необычайной работоспособностью и любовью к избранной им профессии педагога, Ульянов много читает, внимательно знакомится с современными методами обучения, присматривается к лучшему опыту своих товарищей-учителей. Это помогло ему освоить дидактику, выработать передовые взгляды на цели и задачи образования и воспитания. Вскоре Ульянов становится одним из лучших учителей института, и среди учащихся он пользуется большой любовью. Его гуманное отношение к ним, стремление воспитывать не окриком и наказанием, а убеждением и лаской вызывали у воспитанников чувство любви как к Илье Николаевичу, так и к его предмету2.
Известно, что преподавание математики и физики в гимназиях обычно страдало формализмом и оторванностью от жизни. Вместо развития мыслительной деятельности, о которой заботились представители прогрессивного направления в обучении, вместо обогащения учащихся знаниями часто получалось наоборот, притупление мысли. Гимназисты «долбили» уроки наизусть и, отвечая их в классе, не всегда понимали смысл физических законов или математических теорем.
В своей педагогической практике Илья Николаевич старался преодолевать эти недостатки и, по отзывам его учеников, достигал значительных успехов. На уроках Илья Николаевич объяснял материал просто и красочно, прибегал к наглядным примерам, которые весьма оживляли класс, вызывали у учащихся интерес к излагаемому вопросу.
О прогрессивных устремлениях И.Н. Ульянова в области народного образования свидетельствует и следующий факт: Илья Николаевич был одним из организаторов и руководителей Пензенской воскресной школы1.
Воскресная школа в Пензе просуществовала до июня 1862 года и была закрыта одновременно с другими воскресным школами в России, так как самодержавие обнаружило в них пропаганду революционно-демократических идей".
Одновременно он в течение четырех лет занимается ведением метеорологических наблюдений, результаты которых посылались им профессору Казанского университета Купферу .
Материальное положение дворянского института оставляло желать лучшего4. После 1861 года участились случаи задержки жалованья учителям на несколько месяцев. Так, например, Молебнов сообщает об обращении директора института к пензенскому предводителю дворянства 4 июля 1863 года, в котором директор указывает на отсутствие средств для оплаты жалованья учителям. В частности, Илье Николаевичу институт не выдавал жалованья еще за 1862 год и выплатил ему только в 1863 году .
Илья Николаевич пришел к выводу о необходимости покинуть институт. В 1863 году он обращается к бывшему своему учителю (Астраханской гимназии), к этому времени директору училищ в Нижнем Новгороде, Тимофееву, с просьбой о переводе к нему и получает согласие2.
Пензенский период жизни и деятельности Ильи Николаевича явился значительным и важным в его биографии. Здесь он начал свой трудовой путь, получил первые навыки учительской работы, во многом определившие характер и направление его педагогической деятельности в будущем .
В Пензе определилась и личная жизнь Ильи Николаевича. В этом городе он познакомился с Марией Александровной Бланк, которая впоследствии стала его женой. В лице Марии Александровны Илья Николаевич нашел верную подругу и стойкую спутницу в жизни. Недюжинный ум, высокая культура, нравственная сила, выдержка и цельность характера, исключительный такт и спокойствие помогли Марии Александровне создать условия, необходимые для большой просветительской работы мужа и для воспитания своих детей.
С 21 июня 1863 года по 31 августа 1869 года И.Н. Ульянов работал в Нижнем Новгороде учителем физики и математики губернской мужской гимназии. По совместительству он вел занятия в женском училище. В 1865 — 1867 годах был секретарем педагогического совета4. Как авторитетный педагог и хороший организатор, он назначался экзаменатором на экзамены народных учителей и приглашался на экспертизу по важнейшим педагогическим вопросам в ближайшие школы губернии1. На работе в Нижнем Новгороде Илья Николаевич показал себя как талантливый учитель с установившимися взглядами на сущность образовательно-воспитательного процесса.
