Содержание к диссертации
Введение
ГЛАВА 1. СУЩНОСТЬ И ВОЗНИКНОВЕНИЕ ЯБЕДНИЧЕСТВА 32
1. Слово «ябеда»: толкование, этимология и история семантического развития 32
2. «Ябеда»: юридические признаки и состав правонаруше ния 44
3. Возникновение ябедничества 54
ГЛАВА 2. РАЗВИТИЕ ПРОФЕССИОНАЛЬНОГО ЯБЕДНИЧЕСТВА, ЕГО ПРОЯВЛЕНИЯ И НОСИТЕЛИ В XIX ВЕКЕ (ПЕРИОД ДО СУДЕБНОЙ РЕФОРМЫ 1864 ГОДА) 59
1. Круг лиц, занимавшихся профессиональным ходатайством по чужим делам , 59
2. Носители профессионального ябедничества в период до Судебной реформы 1864 года: состав, социальные признаки, деятельность 66
3. Меры законодательного характера, направленные на устранение ябедничества 92
ГЛАВА 3. РАЗВИТИЕ ПРОФЕССИОНАЛЬНОГО ЯБЕДНИЧЕСТВА, ЕГО ПРОЯВЛЕНИЯ И НОСИТЕЛИ В XIX ВЕКЕ (ПЕРИОД СУДЕБНОЙ РЕФОРМЫ 1864 ГОДА) 111
1 .Круг лиц, занимавшихся профессиональным ходатайством по чужим делам 111
2. Носители профессионального ябедничества в период действия Судебных Уставов 1864 года: состав, социальные признаки, деятельность 127
3. Меры законодательного характера, направленные на устранение ябедничества 154
ЗАКЛЮЧЕНИЕ 163
Список использованных источников и литературы 170
ПРИЛОЖЕНИЯ 189
Таблица 1. Правовые акты о ябеде 189
Таблица 2. Письменные художественно-литературные источники о ябеде 214
Биографические и иные данные о лицах привлекавшихся к ответственности за
ябедничество 224
- Слово «ябеда»: толкование, этимология и история семантического развития
- Круг лиц, занимавшихся профессиональным ходатайством по чужим делам ,
- .Круг лиц, занимавшихся профессиональным ходатайством по чужим делам
Введение к работе
В числе явлений социальной, правовой и культурной истории России на протяжении нескольких веков имело место ябедничество.
Возникшее и развившееся на правовой почве — как проявление недобросовестных приёмов и методов при ведении судебных (административных) дел, явление это по своей сути и значимости давно вышло за рамки исключительно правового. Исследование профессионального ябедничества существенно расширит наши представления о развитии социальных институтов, о появлении элементов гражданского общества в период модернизационных процессов в России XIX века.
Распространенность ябедничества, множество его явных и скрытых социальных проявлений, вовлеченность в него всех сословий и слоев населения, роль постоянного раздражителя общественного мнения - эти и другие аспекты указанного явления естественным образом ставят вопрос о необходимости его тщательного изучения средствами и методами исторической науки. Современное состояние отечественной историографии свидетельствует о потребности разработки данной темы.
Исследуемый феномен можно признать «мониторинговым» для целого комплекса явлений и процессов правовой и социокультурной реальности России на протяжении ряда веков.
По характеру отношения общества к ябедничеству можно судить не только об отношении его (общества) к праву, к судебной процедуре, но и отношению к правам личности вообще, а также судить об иерархии общественных ценностей россиян в тот или иной период.
Актуальность темы усиливается и тем, что хотя само слово «ябеда» рассматривается как устаревшее и употребляется в ином, чем ранее, значении, профессиональное ябедничество, изменившееся по форме, но неизменное по
сути своей, живо и в настоящее время. В период очередных попыток создания в России гражданского общества явление это вполне современно.
Объект диссертационного исследования - правовая культура и правосознание в процессе зарождения гражданского общества в России XIX века.
Предмет исследования - профессиональное ябедничество в России XIX века, как ведение судебных (административных и иных) дел лицами, профессионально выполняющими функции правозаступников (судебных представителей) посредством недобросовестных приемов.
Предмет исследования содержит две составляющие: 1) ябеда - как «сутяжничество» и «крючкотворство»; 2) ябеда - как ябедник, т.е. носитель ябедничества.
Предметом исследования, таким образом, является как ябедничество, совершаемое профессиональными правозаступниками и судебными представителями, так и все категории лиц, отождествлявшихся в общественном сознании с понятиями «сутяга», «крючкотвор», «ябедник».
Хронологические рамки исследования определены эпохой предпосылок, реализации и следствий Судебной реформы 1864 г., которая является одним из важнейших факторов зарождения гражданского общества в России XIX в.
Проведение исторического анализа развития любого явления ставит задачу определения периодизации. Как правильно отмечал К. Ясперс, «попытка структурировать историю, делить ее на ряд периодов всегда ведет к грубым упрощениям, однако эти упрощения могут служить стрелками, указывающими на существенные моменты».1
При определении периодизации развития ябедничества возникает весьма серьезная проблема, вызванная тем, что перед нами в значительной степени латентное явление. Отсутствие достаточных объективных данных делают весьма сложным способ определения периодизации развития феномена на основе его качественных изменений.
1 Ясперс К. Смысл и назначение истории. - М. - 1994. - С.52.
Другую проблему в определении периодизации вызывает то обстоятельство, что столь распространенное и вжившееся в социальную структуру и самое главное в общественное сознание явление (каким было ябедничество), просто не могло качественно измениться в какой-либо относительно короткий временной промежуток.
В проводимом исследовании диссертанта в большей степени интересуют не столько качественные изменения самого явления, сколько его развитие в контексте социальных процессов, происходивших в российском обществе.
Хронологические рамки исследования ограниченны следующим периодом: нижняя граница - конец XVIII в., верхняя - конец XIX в. Выбор этот предопределен не только традиционным интересом историков к периоду XIX века. Уже на самых ранних периодах своего становления ябедничество как «сутяжничество», «крючкотворство» вызывало неприятие общества не только и не столько как явление правовое, но как проблема «неправды», т.е., в более широком и важном для сознания русского человека смысле. Стремление увидеть в законе (и, следовательно, в его применении) «воплощенную правду», натыкалось на реальность: «закон, как дышло...».
Для проведения исследования необходимо было найти знаковые для исследуемого явления процессы (события), которые возможно рассматривать как значительные вехи в его развитии. И такими возможно считать: комедию В.В. Капниста «Ябеда» (время написания: 1791-1798 гг.) и общественный резонанс 80-90-х годов XIX в., вызванный процессами «деморализации», происходившими в адвокатуре. В первом случае, это художественно-литературное произведение, воплотившее в себе общественный протест по отношению к ябедничеству. Во втором - полемика о проблемах адвокатуры, как пособнице «неправды», «рассаднику ябедничества» и т.п., активно развернувшаяся в прессе. В том и другом случае возможно наблюдать своего рода пики реагирования общества на конкретный социальный феномен. Все это свидетельствовало о том, что явление вызывало вполне определенную реакцию социума.
В исследуемый период ябедничество вынуждено было адаптироваться к новой общественной и правовой среде, и чтобы выжить — пройти через, своего рода, «этап модернизации». Именно Судебная реформа 1864 г. и последующие процессы отхода от ее ключевых позиций (контрреформы) во многом активизировали осмысление и переосмысление целого комплекса социокультурных явлений, в числе которых было и ябедничество. Войдя в XIX век как явление, сложившееся в эпоху средневековья с соответствующими статусом, признаками и формами функционирования, ябедничество вышло из него сохранившим свою суть.
В отдельных разделах работы в целях исследования генезиса некоторых аспектов ябедничества автор выходит за хронологические рамки исследования, обращаясь к более ранним периодам истории.
Территориальные рамки исследования включают территорию России, преимущественно ее центральные губернии. Исследуя проявления ябедничества в отдельных регионах, автор, вместе с тем, не ставил целью зафиксировать и изучить местные особенности феномена, поскольку региональная практика не меняла сущности самого явления.
При проведении исследования диссертантом избран путь интегрального научного подхода, лишь в рамках которого возможно преодоление односторон-ностей сугубо юридической или исторической стратегий изучения. Рассматривая ябедничество как явление правового, исторического, культурологического характера и как антропологическую проблему, соискатель исходит из того, что только синтез познавательных возможностей отдельных дисциплин обеспечит решение задач исследования. Диссертант пытается изучить явление с позиции школы «Анналов», видя свою задачу не столько в том, чтобы выявить и описать цепь событий, определивших ход исторического развития ябедничества, но познать сущность предмета исследования во взаимосвязях и взаимозависимости с другими процессами и явлениями социокультурной действительности.
В этой связи представляется весьма плодотворным феноменологический подход, предполагающий исследование ябедничества как некоего устойчивого социального образа, обладающего своим смысловым «кодом», единством внешних и скрытых признаков, устойчивой самоидентичностью и вызывающего однотипную рефлексию в социуме.
Автор опирается на историко-генетический метод, состоящий в данном случае в выяснении условий и обстоятельств возникновения ябедничества, в прослеживании эволюции его сущностных признаков не только в пределах избранного хронологического периода, но и в предшествующее ему время.
Исследователь использует также познавательные возможности метода исторической типологизации. Выявленные материалы позволяют выделить типы профессиональных ябедников, а также способы их социальной адаптации. Ти-пологизация позволяет установить механизмы социальной мимикрии ябедничества в быстро меняющихся условиях правовой системы эпохи «великих реформ».
Информационный пласт, которым обладает диссертант, позволяет опереться и на исследовательские процедуры культурной (социальной) антропологии. В частности, по единому алгоритму проследить биографии профессиональных ябедников, мотивацию их поступков и действий, соотнести их с традиционными и новационными соционормативными ценностями российской правовой культуры. Как отмечал А.Я. Гуревич, «исюрики^азделяющие принципы исторической антропологии, изучают деяния и мысли не одной только правящей элиты, но стремятся пробиться к другому уровню исторической реальности, охватить повседневную жизнь людей из разных слоев общества, воссоздать, в той мере, в какой это возможно, их взгляды и привычки сознания, их системы ценностей, определявшие их поведение, реконструировать картину мира, которая
детерминировала их образ жизни и налагала на их мысли и поступки неизгладимый отпечаток».1
При определении семантической структуры слова «ябеда» и выявлении его отражения в общественном сознании в различные исторические периоды автор использовал методы лингвистической семасиологии и, в частности, метод компонентного анализа.
Анализ семантической структуры слова «ябеда» производился в диахрон-ном и синхронном аспектах. Так, пытаясь обратиться к истокам возникновения изучаемого феномена и прослеживая генезис его развития, диссертант использовал метод этимологического анализа.
Учитывая то, что при реконструкции социального портрета ябедника и изучении других аспектов исследуемого феномена анализировались художественно-литературные источники, автор использовал метод комплексного филологического анализа.
Профессиональное ябедничество как феномен возникло и развивалось на правовой почве. С одной стороны, ябедники активно использовали правовой инструментарий в своей деятельности, с другой — законодатель в стремлении «уменьшить зло ябеды» создавал различные правовые механизмы и средства. Изучение нормативно-правовых актов и практики их применения позволило выявить массу ценной информации. Исследование правовых документов производилось с использованием сравнительно-правового метода и ряда других методов правовой науки.
В процессе работы использовались также другие частнонаучные методы исследования.
В целом же методология и методика исследования строиться на принципах историзма и научной объективности с использованием новых познавательных
Марк Блок. Короли - чудотворцы. Очерк представлений о сверхъестественном характере королевской власти, распространенных преимущественно во Франции и в Англии. - М., 1998. - С. 668.
возможностей, которые открывает изучение малых социальных групп в рамках социальной истории.
Ябедничество в интересующем значении (как «сутяжничество»; «крючкотворство»; «привязка, придирка по тяжебным делам») специальной историографии практически не имеет. Оно упоминается косвенно, в контексте иных проблем и исследовательских задач. В частности, исследуемый феномен нашел отражение в литературе, освещающей общие проблемы состояния и развития права и правосознания (в частности, посвященной судоустройству и судопроизводству; профессиональному правозаступничеству и судебному представительству (адвокатуре)), а также в исследованиях историков и этнографов, посвященных истории обычного права и правосознания.
Такая историографическая ситуация позволяет автору в меньшей степени обращаться к исследованиям отдельных авторов, и сосредоточиться на значимых для темы исследования достижениях научных направлений.
Можно условно выделить три группы таких работ.
I. Прежде всего необходимо назвать авторов, работы которых посвящены истории права (Б.Д. Греков, М.Ф. Владимирский-Буданов, А. Куницын, В. Лат-кин, В. Сергеевич, М.Н. Тихомиров, СВ. Юшков и другие). Не имея прямого отношения к теме ябедничества, эти работы тем не менее характеризовали общий правовой контекст в рамках которого развивалось изучаемое явление.
Так, :в трудах М.Ф. Владимирского-Буданова, СВ. Юшкова, В.Сергеевича освещаются вопросы возникновения и развития института судебного представительства, на почве которого профессиональное ябедничество развивалось.
В трудах К.К. Арсеньева, Е.В. Васьковского, М. Винавера, Д.Н. Бородина, П. Котляревского, П.В. Макалинского изучаются проблемы подготовки и проведения Судебной реформы 1864 г., а также развития профессионального пра-возаступничествава и судебного представительства (адвокатуры). Особо следу-
ет отметить трёхтомник «История русской адвокатуры», подготовленный группой авторов и содержащий исследования, различных аспектов существования и деятельности адвокатуры в России за полувековой период ее существования (1864-1916 гг.).
Необходимо сказать, что даже в юридической литературе теме развития профессионального правозаступничества и судебного представительства в дореформенный (1864) период уделено недостаточно внимания. Авторы (Бородин, Васьковский, Гессен), как правило, ограничивались лишь поверхностным описанием общего состояния указанных институтов, не проводя углубленного анализа их развития и проблем.
Из современных публикаций данной категории работ следует назвать тру-ды В.Н. Смирнова и P.P. Усманова, Н.А. Троицкого, Н.В. Черкасовой. Так, В.Н. Смирнов и P.P. Усманов исследуют проблемы становления адвокатуры среднего Урала. Н.А. Троицким освещаются социально-политические аспекты развития адвокатуры в период реформ и контрреформ в России второй половины XIX века. Работа Н.В. Черкасовой посвящена первым десятилетиям развития присяжной адвокатуры в России. При этом в основном автор основывается на уже введенных (в частности, Е.В. Васьковским, П.В. Макалинским) в научный оборот материалах.
Труды И.Я. Фойницкого, В. Случевского, A.M. Пальховского и других процессуалистов позволяют выявить общее состояние явления в среде целого комплекса других правовых институтов и процессов, вскрыть их взаимосвязи и взаимозависимость. В частности — установить связь между уровнем развития судебной процедуры и качественным (количественными) проявлениями ябедничества.
1 История русской адвокатуры: В 3 т. — М., 1914—1916.
2 Смирнов В.Н., Усманов P.P. История адвокатуры среднего Урала. - Екатеринбург, 1999.
3 Троицкий Н.А. Адвокатура в России и политические процессы 1866-1904 гг. -Тула, 2000.
4 Черкасова Н.В. Формирование и развитие адвокатуры в России (60-80-е годы XIX в.). - М., 1987.
II. Работы, в которых авторы в той или иной степени касаются ябедничест
ва в различных его проявлениях.
Ряд авторов второй половины XIX века касались проблем профессиональной этики адвокатов. В их числе - сборник правил адвокатской этики, составленный А. Марковым на основе анализа дисциплинарной практики советов присяжных поверенных,1 работы Гр. Джаншиева, Д. Невядомского, В. Ильинского, В. Птицына. Заслуживают в этом отношении внимания труды К.К. Ар-сеньева, Е.В. Васьковского, В.Ф. Домбровского, М.Д. Кельмановича, А. Френкеля, а также других авторов.
В центре внимания авторов стоял вопрос: вправе ли адвокат принимать на себя ведение «заведомо неправого дела»? В результате выделились две диаметрально противоположные позиции, оформившиеся в теории «закономерности» (Невядомский) и «избирательности» (Васьковский, Джаншиев).
В целом, указанные авторы выявили широкий спектр общественного мнения по отношению к проблеме ябедничества.
III. Работы историков, этнографов и юристов, посвященные развитию
обычного права и правосознания (В .А. Александров, А.Я. Ефименко, А.В. Кам-
кин, А.А. Леонтьев, Б.Н. Миронов, СВ. Пахман, Е.Т. Соловьёв, В.В. Тенишев,
И. Тютрюмов).
Авторы по разному подходили к истории развития обычного права и его существу. Одни видели в обычном праве XIX века самобытное развитие юридических норм (И. Тютрюмов, В.Ф. Мухин, А.А. Леонтьев), другие сближали его с установлениями права, творимого государством (СВ. Пахман).
Вместе с тем, необходимо отметить, что возникающее, как отмечал В. Сергеевич, под воздействием двух сил - индивидуального сознания и «инертной силы обыкновения», и игравшее большое значение в юридической практике
Марков А. Правила адвокатской профессии в России: Опыт систематизации постановлений советов присяжных поверенных по вопросам профессиональной этики. — М., 1913.
Сергеевич В. Лекции и исследования по древней истории русского права. Второе издание дополненное. —
СПб., 1899.- С.9.
России (в частности, XIX века), - обычное право, не в меньшей мере, чем «писанное», являлось той средой, в которой существовало и развивалось ябедничество. «Мироеды» и «коштаны», весьма прочно укоренившиеся в крестьянском быту, успешно использовали возможности норм обычного права в своей деятельности.
В числе работ по социальной истории России следует назвать труд Б.Н. Миронова,1 который в числе прочих затронул и вопросы, относящиеся к объекту исследуемого явления.. Такие как генезис личности, демократической семьи, гражданского общества и правового государства в России XVIII — начала XX в.
Подводя итоги историографии ябедничества, возможно сделать вывод о том, что работы, посвященные комплексному анализу ябедничества как правового и социокультурного явления отсутствуют. Соответственно, отсутствует и «сквозной» анализ развития ябедничества, как явления, присущего целому ряду исторических периодов отечественного развития.
Цель диссертационного исследования заключается в том, чтобы, обозначив основные контуры ябедничества как явления, и выявив его сущность, определить социокультурное место и значение изучаемого феномена в контексте мо-дернизационных процессов российского общества XIX века.
В числе задач исследования следующие: 1. Определить правовую и социокультурную сущность профессионального ябедничества в России; обнаружить его проявления и носителей; установить основные этапы развития.
2. Установить место профессионального ябедничества в системе правовых и социальных отношений в XIX веке; выявить оценку, даваемую ему государством и обществом.
1 Миронов Б.Н. Социальная история России периода Империи (XVIII - начало XX в.) Генезис личности, демократической семьи, гражданского общества и правового государства: В 2 т. - СПб., 1999.
3. Определить степень значимости явления для процесса формирования гражданского общества в России XIX века, его правосознания и правовой культуры.
Своим исследованием диссертант стремился также содействовать решению ряда вопросов, находящихся в ареале проблем философско-правового и культурологического характера (в частности, в рамках аксиологической проблематики).
При выборе источников соискатель стремился к тому, чтобы взаимное дополнение отдельных видов источников позволяло более полно раскрыть сущность изучаемого явления и разрешить задачи исследования.
Масштабность исследуемого явления заставляет автора в массе источников опираться прежде всего на те из них, которые могут отразить его наиболее общие признаки. Диссертант не ставил задачу исследовать какие-либо «местные» проявления ябедничества, характерные для той или иной территории России в изучаемый период. Вместе с тем, при отборе и анализе материалов использованы данные, характеризующие проявления ябедничества в отдельных географических районах.
В процессе работы над темой были обследованы отдельные фонды трёх архивохранилищ: Российского государственного исторического архива в С.Петербурге (РГИА), Центрального государственного исторического архива г. Москвы (ЦГИАМ) и Государственного архива Вологодской области (TAB О).
Так, в РГИА в результате обследования 19 фондов был выявлен целый комплекс материалов весьма ценных для проводимого исследования. При подготовке диссертации исследованы следующие фонды РГИА:
фонды законодательных комиссий: Ф.1259 (Комиссии для составления за-конов (1784-1804), Ф.1260 (Комиссии составления законов (1804-1848);
фонды Государственного Совета: Ф.1149 (Департамента законов Госсовета) и Ф. 1151 (Департамента гражданских и духовных дел Госсовета);
фонд 1341 (I департамента Сената);
фонд 1364 (Гражданского кассационного департамента правительствующего Сената);
фонд 1374 (Генерального прокурора Сената);
фонд 1263 (Комитета министров);
фонды Министерства внутренних дел: Ф.1284 (Департамента общих дел МВД), Ф.1286 (Департамента полиции исполнительной МВД), Ф.1287 (Хоз.Департамента МВД), Ф.1288 (Главного управления по делам местного хозяйства МВД);
фонд 515 (Главного управления уделов);
фонд 1409 (Собственной е.и.в. канцелярии).
В качестве главного для изучения избран Ф.1405 (Министерства юстиции) в котором и был обнаружен основной массив документов, использованных при проведении исследования. Выявленные источники относятся как непосредственно к исследуемому, так и более раннему периоду.
В числе обследованных фондов, в составе которых обнаружены использованные в работе документы - личные фонды: Ф.857 (А.С. Зарудного), Ф.651 (Васильчиковых), Ф.994 (Мордвиновых), Ф.1044 (Сабуровых).
В фондах ЦГИАМа внимание исследователя привлекли Ф. 1697 (Совета присяжных поверенных округа Московской судебной палаты (1864-1917 гг.)) и Ф.78 (Московского коммерческого суда).
Особый интерес представляли архивные материалы^ содержащиеся л ГАВО. Предметом изучения являлись фонды 178 (Вологодской палаты гражданского суда), 179 (Вологодского окружного суда), 180 (Прокурора Вологодского окружного суда). В результате, был получен материал, весьма ценный не только для более полного раскрытия избранной темы, но представляющий, по мнению диссертанта, интерес для краеведения. В частности, выявлена информация о деятельности отдельных профессиональных ходатаев по судебным делам (частных поверенных), практиковавших в конце XIX, начале XX века, некоторые из которых обнаружили «предосудительный образ действий, несоответствую-
щий званию поверенного» и были устранены министром юстиции от ходатайства по судебным делам. На основе изученных дел исследована процедура принятия в число частных поверенных при Вологодском окружном суде. В распоряжении автора оказались и некоторые биографические данные таких лиц.
Всего в процессе работы в архивохранилищах выявлено и изучено около 300 дел. Остановимся на основных видах исследованных источников. В процессе исследования было выявлено и проанализировано более трёхсот пятидесяти нормативно-правовых актов за период с XV по начало XX века. В их числе — грамоты, судебники, уложения, уставы, регламенты, указы, законы, манифесты и другие акты.
Анализ законодательных актов позволяет сделать достаточно важные выводы о правовой и социокультурной сущности явления, обнаружить информацию о носителях профессионального ябедничества.
Вместе с тем, отбор нормативно-правовых актов был затруднён тем обстоятельством, что законодатель ни в одном из них не дал юридически определённого понятия ябеды как правонарушения. О том, каким образом была решена эта исследовательская задача, речь идёт в разделе диссертации, касающемся юридической сущности ябедничества. Нормативно-правовые акты объединены в две группы:
касающиеся профессионального правозаступничества и судебного представительства (его регулирования и организации);
непосредственно относящиеся к ябеде.
В числе нормативно-правовых актов особо необходимо выделить: Указ от 25 мая 1752 года «О искоренении ябеды» (ПСЗ РИ. I, Т.ХШ, № 9989); Указ от 24 января 1777 г. "О неопределении Подпоручика Кригера ни к каким делам за уклонение разными ябедническими вымыслами от платежа по векселю денег" (ПСЗ РИ. I, Т.ХХ, № 14.567); Указ от 19 июля 1797 г. «О штрафовании проси-
телей за тяжбы, на одной ябеде основанные» (ПСЗ РИ. I, T.XXIV, № 18.055); Правила о лицах, имеющих право быть поверенными по судебным делам, утверждённые законом от 25 мая 1874 года; ряд статей Учреждений судебных установлений, касающихся присяжных поверенных и ряд других.
Нормативно-правовые акты анализировались по ряду позиций. В частности, с точки зрения наличия в них:
признаков и проявлений ябедничества, как правового явления;
признаков и проявлений ябедничества, как социального явления;
отношения законодателя к ябедничеству;
мер, направленных на устранение ябедничества (их видов и характера).
В результате выявлен целый комплекс документов, содержащих интересующую автора информацию и позволяющих делать вполне определённые выводы относительно объекта исследования. В Приложении к диссертации содержится «Таблица нормативно-правовых актов о ябеде», где приведены положения отдельных актов, наглядно иллюстрирующие сделанные автором выводы по указанным позициям.
В процессе работы диссертант обращался к статистическим данным, стремясь выявить информацию по двум основным позициям, в частности, касающимся:
состава профессиональных правозаступников и судебных представителей (в их числе, проявивших себя ябедниками);
случаев проявления ябедничества.
Сведения о численности профессиональных правозаступников и судебных представителей (присяжных поверенных, помощниках присяжных поверенных, частных поверенных) анализировались на основе опубликованных Я.Л. Берма-ном данных.1 Автор приводит статистику адвокатуры по целому ряду позиций за период 1880-1914 гг.
1 История русской адвокатуры: В 3 т. - М, 1916. -Т. 2: Сословная организация адвокатуры.
В фондах РГИА имеется ряд дел, позволяющих выявить количественный состав присяжных и частных поверенных, а так же присяжных стряпчих, состоявших при ряде окружных, мировых и коммерческих судов. В частности, Это «Сведения о присяжных и частных поверенных, сообщённые старшими председателями и прокурорами судебных палат, за время 1880-1886 г.» (РГИА. Ф. 1405. Оп.69 .Д. 7050); «Сведения о частных поверенных при съездах мировых судей округов Харьковской, Одесской и Казанской Судебных палат. 1886 г. (РГИА. Ф. 1405. Оп. 69. Д.7054); «Сведения о частных поверенных при съездах мировых судей округов Саратовской, Киевской, Варшавской, Виленской и Тифлисской судебных палат» (РГИА. Ф. 1405. Оп. 69. Д. 7055) и др.
Соискателем использовались отчеты комиссий помощников присяжных поверенных1 и советов присяжных поверенных,2 значительная часть которых опубликована.
Несомненный интерес представляет «Список лиц, устраненных от хождения по судебным делам, за время с 1875 года по 1—ое января 1910 года», поскольку он содержит информацию относительно ряда интересующих автора обстоятельств.3 Данный список содержит имена лиц, устраненных от хождения по судебным делам за период с момента введения института частных поверенных, т.е., с того самого момента, когда определенная часть профессиональных ходатаев, практиковавших ранее «подпольно», легализовала свою деятельность. Кроме того, в списке отражено время устранения от хождения (по годам) и наименование судебного учреждения, при котором состоял частный поверенный. Наконец, в списке указана сословная принадлежность, звание или чин устранённых лиц.
Отчет комиссии помощников присяжных поверенных округа С.-Петербургской судебной палаты за 1884 г. -СПб., 1884; Отчет комиссии помощников присяжных поверенных округа С.-Петербургской судебной палаты за 1890 год. - СПб., 1890; Отчет комиссии помощников присяжных поверенных округа С.-Петербургской судебной палаты за 1891 год. - СПб., 1892 и др.
2 Отчет Московского совета присяжных поверенных за 1882—1883 год. — М., 1883; Отчет Московского совета
присяжных поверенных за 1888-1889 г. -М., 1890; Отчет Московского совета присяжных поверенных за 1889—
1890 г. - М., 1890; Отчет Московского совета присяжных поверенных за 1890-1891 г. - М., 1891 и др.
3 ҐАВО. Ф. 180. Оп. 15. Д. 2. Такие списки рассылались по всем судебным местам.
Содержащиеся в Списке данные позволяют проанализировать ряд обстоятельств и сделать некоторые выводы относительно географической распространённости явления и состава лиц, которые были замечены в предосудительном образе действий при хождении по чужим судебным делам
Проанализированы автором на предмет выявления статистических данных «Именные списки частным поверенным, получившим свидетельства на право ходатайствовать по чужим делам», в которых имеются сведения об отдельных частных поверенных, состоявших при Вологодском окружном суде за период с 1886 по 1907 г. (ГАВО. Ф. 179. Оп. 5. Д.206.)
Вместе с тем, относительно данной группы источников необходимо сделать серьёзную оговорку.
Во-первых, соискатель не ставил задачу выявления статистически-точного численного состава профессиональных ходатаев. Учитывая существование множества их категорий и отсутствие каких-либо данных о значительной их части (например, о так называемых подпольных адвокатах), диссертант обращался к отдельным сведениям, для того, чтобы определить примерный «масштаб» численности профессиональных ходатаев. Выявление статистики профессионального ходатайства — предмет специальных исследований.
Во-вторых, выявление конкретных случаев ябеднических проявлений, а, следовательно, и получение статистических данных, было затруднено целым рядом обстоятельств.
Анализ сущности ябедничества как правонарушения позволил сделать вывод об отсутствии в законодательных актах юридически-определённого понятия ябеды. В результате, ябедничество рассматривалось и как правонарушение (в частности — преступление и гражданско-правовой деликт), и как нарушение норм профессиональной этики (дисциплинарный проступок).
Ещё боле широкое, чем в законодательстве, понятие ябеды существовало в общественном сознании.
Явление носило в основной своей массе латентный характер.
Реагирование судебных и иных официальных органов на данные проявления осуществлялось не во всех случаях.
Судебная и дисциплинарная1 практика в различные периоды и разных местностях была далеко не единообразна.
В результате автор пришел к выводу о невозможности выявления достоверных статистических данных о состоянии явления в исследуемый период. Оперировать «урезанными», заведомо неверными данными означало бы сознательно искажать реальную картину и в результате делать ошибочные выводы.
Вместе с тем, в рамках исследования была сделана попытка выявить уровень правовой грамотности отдельных групп населения (в частности, крестьянства). Как показал анализ, в частности, периодической печати 60-х - 90-х гг. XIX в., крестьяне становились весьма легкой добычей для профессиональных сутяг и крючкотворов. Диссертантом были изучены работы посвященные раз-витию грамотности, правосознания и правовых нужд деревни в XIX веке. Именно эти факторы (грамотность, уровень правосознания и правовой культуры) предопределяли, во многом, как факт самого наличия ябедничества, так количественные и качественные его характеристики применительно к крестьянскому быту. Если вывод о том, что для деревни был характерен низкий уровень грамотности населения, является весьма спорным,5 то категорично можно ут-
Имеется в виду, дисциплинарная практика советов присяжных поверенных и судов (в период действия Судебных устав), дисциплинарный надзор которых был распространен на присяжных поверенных (частных поверенных) и их помощников, в тех судебных округах, где не было советов.
Воскобойникова Н.П. К вопросу о грамотности северного крестьянства в первой четверти XVIII века. Вклад северного крестьянства в развитие материальной и духовной культуры. Тезисы годичного собрания проблемного объединения и Северного отделения археографической комиссии. - Вологда, 2-3 марта 1981 г.; Вологда, 1980.-С. 41-44.
3 Камкин А.В. Крестьянское правосознание и правотворчество по материалам второй половины XVIII века. // Социально-правовое положение северного крестьянства (досоветский период). - Вологда, 1981. - С. 40-54.
Кузьмин-Караваев В.Д. Земская адвокатура. Земство и деревня 1898-1903. Статьи, рефераты, доклады и речи. -СПб., 1904. - С. 30-51; Того же автора, там же: Правовые нужды деревни. - С. 325-360; и др.
В частности, по данным исследователей Севера России, грамотность северных крестьян со времен средневековья в этом регионе была относительно высокой. См., например, Просвирина Г.И. Грамотность крестьян Вологодской губернии в конце XIX - начале XX века как фактор развития крестьянского хозяйства // Вклад северного крестьянства в развитие материальной и духовной культуры. Тезисы годичного собрания проблемного объединения и Северного отделения археографической комиссии. Вологда, 2-3 марта 1981 г. - Вологда, 1980. -С.44-45.
верждать, что общий уровень правовой культуры и правосознания не обеспечивал достаточной степени правовой защищенности крестьян.
В процессе исследования использовалась делопроизводственная документация. В данную группу источников входят: документы Государственного совета, законодательных комиссий; доклады и докладные записки; переписка по делам окружных судов; именные списки частным поверенным, получившим свидетельства на право ходатайствовать по чужим делам; дела о принятии в число частных поверенных; дисциплинарные производства (присяжных поверенных, их помощников и частных поверенных), судебно-следственные материалы.
Предметом внимания были и проекты нормативно-правовых актов. Учитывая то обстоятельство, что проекты в строго юридическом смысле нельзя отнести к категории законодательных актов, соискатель причислил эти документы к категории источников, образующих делопроизводственную документацию.
В этом отношении значительный интерес представляли документы Государственного совета и законодательных комиссий. В фонде 1149 (Департаменте законов Госсовета) выявлен и проанализирован ряд проектов, предусматривающих меры направленные к совершенствованию судопроизводства и, в частности, по вопросам судебного представительства. В их числе, следует назвать дела: «О принятии мер против умножения просительских дел» 1820 г. (РГИА. Ф. 1149. Оп. 1. Д.7); «О составлении проекта правил в обуздание ябеды и недельных прошений» 1827 г. (РГИА. Ф. 1149. Оп.1. Д. 17); «О судебном преследовании людей, возбуждающих из видов корысти крестьян к подаче ябеднических просьб» 1835 г. (РГИА. Ф. 1149. Оп.2. Д.23); «По вопросу об изменении узаконений о поверенных по судебным делам» 1871 г. (РГИА. Ф. 1405. Оп.69. Д. 7040); «Об изменении действующих узаконений о поверенных по судебным делам» 1873-1885 гг. (РГИА. Ф. 1405. Оп. 69. Д. 7049).
Обнаруженные материалы позволили получить представление о том, какова была позиция законодателя по отношению к изучаемому явлению, какие меры
законодательного характера (реализованные, либо так и оставшиеся в проектах), предполагалось предпринять в целях «уменьшения зла ябеды».
В предмет изучения входили и проекты нормативно-правовых актов локального характера. Так, например, в фонде 1405 РГИА хранится дело «По прошению коллежского секретаря Пекарского и провизора Раушера о разрешении организовать в гор. Симферополе и по всей Таврической губернии открытую адвокатуру» 1860 г. (РГИА. Ф. 1405. Оп. 58. Д.2106).
Участие в проектировании института профессиональных правозаступников и судебных представителей (адвокатуры), принимали и частные лица. Так в фонде 651 (Васильчиковых) был обнаружен «Проект учреждения в С. -Петербурге и в Москве посреднических контор по тяжебным делам» 1834 г. (РГИА. Ф. 651. Оп. 1. Д. 299). В фонде 994 (Мордвиновых) имеется записка неустановленного лица «О делоходатаях или поверенных», относящаяся к 1837 году (РГИА. Ф. 994. Оп. 2. Д. 494). В Фонде 1405 содержится дело «По проекту губернского секретаря И.А. Белоусова об учреждении в России звания адвокатов» 1846 г. (РГИА. Ф. 1405. Оп. 44. Д. 4892).
В числе выявленных и использованных документов были доклады и докладные записки. Например, Высочайше утвержденный доклад Его Императорского Высочества Цесаревича и Великого Князя Константина Павловича от 22 апреля 1825 г. "О запрещении в присоединенных от Польши Губерниях печатать, без цензуры, адвокатские речи и другие по тяжебным делам бумаги" (РГИА. Ф. 1409. Оп. 1. Д. 1290), опубликованный в ПСЗ РИ. I, T.XL, № 30.328.
В работе использовались не только доклады чиновников, но и докладные записки частных лиц. Например: докладная записка, направленная министру юстиции частным поверенным Харьковской судебной палаты, учителем истории Василием Андреевичем Белинским об изменении узаконений о поверенных по судебным делам в 1871 г. (РГИА. Ф. 1405. Оп. 69. Д. 7040).
Благодаря тому, что распоряжением Министерства Юстиции окружными судами должны были представляться в Министерство «Именные списки част-
ным поверенным, получившим свидетельства на право ходатайствовать по чужим делам», а также данные о присяжных стряпчих при коммерческих суда, о присяжных поверенных и их помощниках, с указанием определенных сведений (звания и фамилии, вероисповедания, образовательного ценза, предшествующей деятельности каждого до зачисления в присяжные поверенные (их помощники, частные поверенные, присяжные стряпчие), состояние в других должностях или званиях), имеется возможность не только выявить сведения о представителях нескольких категорий профессиональных ходатаев, но и получить дополнительные материалы для портрета типичного профессионального ходатая.
В фондах РГИА обнаружены уже упоминавшиеся дела со сведениями за период 1880-1886 гг.:
а) о поверенных по судебным делам при окружных судах округов: С. -Петербургской, Московской, Харьковской, Одесской и Казанской судебных палат; б) о поверенных по судебным делам по округам Саратовской, Киевской, Варшавской, Виленской и Тифлисской суд. Палат;
в) о присяжных стряпчих при коммерческих судах и о частных поверенных
при мировых съездах округов С-Петербургской и Московской судебных палат;
г) о частных поверенных при съездах мировых судей округов Харьковской,
Одесской и Казанской Судебных палат;
д) о частных поверенных при съездах мировых судей округов Саратовской,
Киевской, Варшавской^ Виленской и Тифлисской судебных палат. (РГИА. Ф.
1405. Оп. 69. Д. 7050-7055).
Особое внимание было уделено данным о практиковавших при Вологодском окружном суде частным поверенным (ГАВО. Ф. 179. Оп. 5. Д. 206).
Не менее ценными в этом отношении оказались дела о принятии в число частных поверенных в составе которых имеются прошения, запросы, донесения, справки, материалы дисциплинарных дел. При этом использовались прежде всего местные материалы (ГАВО. Ф. 179).
На основании п. 8 Правил от 25 мая 1874 года, судебные места запрашивали сведения о претендентах в частные поверенные у местных властей (местных прокуроров, председателей съездов мировых судей, уездных исправников и т.п.). Благодаря этому имеются характеристики таких лиц из различных источников.
Судебно-следственные материалы и дисциплинарная практика советов присяжных поверенных и судов также представляют интерес. Диссертант обратился к этим материалам за разрешением вопроса о том, как в судебно-следственной и дисциплинарной практике определялось ябедничество и какого вида ответственность за него наступала.
Целый ряд дел относящихся к периоду 20 - 50-х годов XIX в. обнаружен в фонде Департамента гражданских и духовных дел Госсовета (Ф. 1151). В их числе дела: «О коллежском регистраторе Василии Власове, судимом за писание ябеднических просьб» 1836 г. (РГИА. Ф. 1151. Оп. 2. Д.32,б); «Об отставном губернском секретаре Афанасии Караулове, судимом за лихоимство и ябедничество» 1824 г. (РГИА. Ф. 1151. Оп. 1. Д.72); «О коллежском секретаре Иване Генерозове, судимом за передачу векселя с подложным бланком и за написание «ябеднических бумаг с дерзкими и оскорбительными выражениями» 1837 г. (РГИА. Ф. 1151. Оп. 2. Д. 127); «О коллежском регистраторе Василии Яблонов-ском, судимом за писание помещичьим крестьянам ябеднических прошений» 1832 г. (РГИА. Ф. 1151. Оп. 2. Д. 40,а.) jlдругие. Особеннсважно то, что данные дела, как рассмотренные департаментом Госсовета, выступали в качестве своего рода прецедентов для нижестоящих судебных инстанций, и, следовательно, были вполне типичны.
Основываясь на юридическом анализе ябеды как правонарушения, диссертант пришел к выводу о том, что ябеднические проявления фиксировались и как нарушения норм профессиональной адвокатской этики. В связи с этим, предметом изучения были дисциплинарные производства (присяжных пове-
ренных, их помощников, а так же частных поверенных) за период с 1866 по начало 1900-х годов.
В процессе работы был проведён анализ дисциплинарной практики С-Петербургского, Московского, Харьковского советов присяжных поверенных, Вологодского окружного суда за 1864- 1900 гг. При этом автор основывался, как на опубликованных и систематизированных данных (П.В. Макалинский, История русской адвокатуры, К.К. Арсеньев и др.), так и выявленных в фондах Министерства юстиции (РГИА. Ф. 1405), Московского окружного суда (ЦГИАМ. Ф. 142), Вологодского окружного суда(ГАВО. Ф. 179).
В результате, выявлен целый комплекс проявлений «неправильных и предосудительных действий», совершённых несколькими категориями профессиональных правозаступников и судебных представителей. Кроме того, автором получены список «профессиональных ябедников» и отдельные сведения о них.
В процессе исследования были выборочно просмотрены комплекты 50 наименований журналов и газет различной направленности за период с 1858 по 1900 гг. При этом, отобраны различные по периодичности, территориям, издателям, содержанию журналы и газеты. В результате было выявлено и изучено более 500 издательских единиц и опубликованных в них материалов. Проанализированы публикации различных жанров: очерки, корреспонденции, фельетоны, судебные отчёты, объявления.
В них также выявлялись официальные документы, проекты законодательных актов и отзывы на них,4 материалы судебной практики, мнения читателей по отдельным вопросам,5 публицистические произведения6 и др.
1 С.-Петербургская присяжная адвокатура: Деятельность С.-Петербургских совета и общих собраний присяж
ных поверенных за 22 года (1866-1888 гг.) / Сост. присяж. поверенный П. В. Макалинский. - СПб., 1889.
2 История русской адвокатуры: В 3 т. - M., 1914-1916.
Арсеньев К.К. Заметки о русской адвокатуре. Обзор деятельности С.-Петербургского совета присяжных поверенных за 1866-1874 г.г. - СПб., 1875.
Например, По поводу разработки при Министерстве юстиции новых правил для частных ходатаев по судебным делам // Русские ведомости. 1873. 23 ноября.
5 Например, С-ий. Изнанка адвокатского вопроса (среда, как фактор темных сторон адвокатуры) // Неделя. 1876.
10 октября; Гдб. Должен ли адвокат с нравственной точки зрения отказываться от ведения иных дел // Дело. -
1868.- №10 и др.
6 Например, Марков Е. Софисты XIX века // Голос. 1875.6 сентября и др.
Публикации с 1858 г. по 1895 г. выявлены с наибольшей полнотой по «Систематическому указателю русской литературы по судоустройству и судопроизводству, гражданскому и уголовному» А. Поворинского (СПб., 1896).
Кроме этого, выборочно изучались комплекты отдельных изданий за 1858-1914 гг. в результате чего, был отобран ряд публикаций и материалов. В частности, просмотрены комплекты ежедневной официальной газеты Министерства внутренних дел «Правительственный Вестник» (1893 г.); литературно-политических журналов: «Вестник Европы» (1869 г.; 1874-1896 г.), «Дело» (1868 г.; 1876 г.), «Отечественные записки» (1958 г.; 1874 г.; 1876 г.); научного, литературного и политического журнала «Русская мысль» (1884-1895 г.), общественной, литературной и политической газеты «Южный край» (1880-1891 г.) и
др.
Исследовались исторические издания, такие, как: «Русская летопись» (1871 г.), «Русская старина» (1871 г.).
В числе изученных были газеты различной политической направленности: политическая и литературная газета-журнал консервативно-монархического направления «Гражданин» (1872-1893 гг.), газеты либеральной направленности -«Биржевые ведомости» (1875 г.), «Голос» (1868 г.; 1873-1875 гг.) и др.
Особое внимание уделялось отраслевой журналистике, а именно юридическим изданиям. В частности, таким органам, как «Журнал гражданского и уголовного права» (1866-1895 гг.), «Журнал СПб Юридического Общества» (1894 г.), «Судебная газета» (1884-1897 гг.), «Судебные порядки» (1881 г.), «Судебный вестник» (1869-1876 гг.), «Юридическая газета» (1892-1894 гг.), «Юридическая летопись» (1890-1892 гг.), «Юридический вестник» (1860-1888 гг.), «Юридический журнал» (1860 г.), «Криминалист» (1882 г.).
В целях получения представления о развитии изучаемого явления в различных местностях Российской империи, изучены комплекты следующих изданий: «Варшавские губепнскг'-т чомости» (1877 г.), «Донские областные ведомости» (1872 г.), «Киевлянин» (1865-1866 гг.; 1880-1891 г.), «Виленский вестник»
(1866 г.), «Екатеринбургская неделя» (1881 г.), «Московские Ведомости» (1859-1874 гг., 1887-1991 гг.), «Новороссийский телеграф» (1886-1893 гг.), «Одесский вестник» (1860-1864 гг.), «Оренбургский листок» (1877 г.), «СПб Ведомости» (1865-1994 гг.), «Северный вестник» (1890-1893 гг.), «Туркестанские Ведомости» (1883 г.), «Харьковские губернские ведомости» (1868 г.), «Южный край» (1880-1881 г., 1891г.)
При работе с данной группой источников внимание уделялось отношению общества к институту профессионального правозаступничества и судебного представительства (адвокатуре), как таковому,1 а также попыткам его организа-ции и реформирования. Пристальный интерес общества проявлялся как к негативным проявлениям в деятельности профессиональных правозаступников (судебных представителей), так и к самим этим институтам.
Благодаря различной направленности изданий, удалось обнаружить довольно обширный объём информации и спектр мнений по ряду весьма важных, с точки зрения исследуемого объекта, вопросов.
Учитывая особенности и значение профессионального ябедничества, как явления социокультурного, диссертант не мог обойти вниманием такую группу источников, как публицистические произведения. Располагая информацией, содержащейся в других видах источников и отражающей позицию официальных органов и должностных лиц на проблему ябедничества, диссертант стремился выявить общественное мнение по исследуемому вопросу.
Диссертантом, с учетом особенностей объекта исследования, сделана попытка обозначить общественные настроения по двум основным позициям: отношение к ябедничеству, как правовому и социокультурному явлению и отношение к его носителям.
См., например, Адвокаты и общественное мнение // Неделя. 1872. 12 февраля. 2 Проект адвокатской реформы // Гражданин. - 1873. - № 24; По поводу разработки при Министерстве юстиции новых правил для частных ходатаев по судебным делам // Русские ведомости. 1873.24 сентября; По поводу циркуляра Министра юстиции в разъяснение правил 25 мая 1874 г. о частных поверенных // Судебный вестник. 1875. 14 октября и др.
В этом смысле, представляет интерес работа «Столичная адвокатура». Приводимые в ней факты и описания присяжных поверенных, составлявших ряды Московской присяжной адвокатуры 60 - 90-х гг. XX века вполне достоверны, поскольку автор, как полагаем, рассчитывал на то, что все описываемые лица, имена которых скрыты под начальными и конечными буквами их фамилий, известны читателю и будут легко узнаваемы (без этого успех работы был бы невозможен).
Значительный толчок обсуждению вопросов этики и нравственности в деятельности профессиональных правозаступников дал фельетон Е.Маркова «Со-фисты XIX века» , который возможно отнести к категории публицистических произведений. Критика адвокатского сословия и адвокатуры, как таковой, ироничный тон публикации не могли остаться без внимания. Данная работа имела многочисленные отклики и вызвала активную полемику.3
Интерес представляют и работы Кроткова,4 П.Н. Обнинского5 М.Х. Петру-лана, В.В. Птицина. Ряд произведений выявлен в журнально-газетных публи-
кациях. В частности, работы Кроткова, П.Н. Обнинского, М.Х. Петрулана, представляют бытовавшие в деревенской среде юридические порядки и демонстрируют роль, которую играли в ней профессиональные ходатаи.
Значительную роль в описании ябедничества — его проявлений и причин, а так же в создании социального портрета профессионального ябедника играют художественно-литературные источники.
Столичная адвокатура. Наброски С. — М., 1895.
2 Марков Е. Софисты XIX века // Голос. - 1875. -№ 36-37.
3 Платонов С. О русской адвокатуре. «Софисты XIX века» г. Маркова и «заметки об адвокатуре» г. Арсеньева
//Журнал гражданского и уголовного права. - 1875. - Кн.З, Кн. 4, Кн. 5; Избиение адвокатов Марковым // Вест
ник Европы. - 1875. - Кн. 3; Белов Ев. Современный вопрос об адвокатах // Гражданин. - 1875. - № 11, 14; Суд
над русской адвокатурой // Неделя. 1875. 12 апреля; Громницкий М. Адвокат об адвокатах (причины дурных
отзывов об адвокатуре) // Неделя. 1875.22 мая и др.
4 Кроткое. Волчье стадо: Записки провинциального адвоката: Сцены и картины сельского суда / Изд. Земского.
-М., 1875.
5 Обнинский П.Н. Адвокатура / Закон и быт. Выпуск І.- М., 1891.-С. 162-312.
6 Петрулан М.Х. Частная сельская адвокатура в Северо-Западном крае. - Вильна, 1891.
Птицын В.В. Древние адвокаты и наши присяжные Цицероны. - СПб., 1894; Птицын Влад. Адвокат за адвокатуру. -СПб., 1895.
8 Репинский Гр. Поверенные по делам // Юридический вестник. - 1860-1861. - Кн.5, Кн. 6; Соколов И.А. Об адвокатах или стряпчих по частным делам // Сын Отечества. - 1861. - № 4 и др.
Учитывая, что для такого рода источников важнейшей проблемой является выделение выраженной в литературном образе информации, адекватно воспроизводящей действительность, автор проводил сопоставительный анализ указанной информации с данными других источников.
Использование этой категории источников было необходимо, по крайне мере, по двум причинам.
Во-первых это значительный массив источников. Как справедливо подметил И.В. Гессен, «нет, в самом деле, ни одного выдающегося писателя, который в своих произведениях не изобразил бы типа стряпчего, ходатая по делам». При этом автор отмечает, что хотя изображение данного образа встречается почти у всех писателей, изображения эти различаются между собой лишь по степени яркости, но отнюдь не по существу.1
Во-вторых, художественный материал, при условии достоверности изложенной в нём информации, позволяет выделить множество дополнительных и вместе с тем, очень важных черт, как социального портрета самих ябедников, так и их деятельности.
В процессе работы над этой категорией источников было выявлено более пятидесяти произведений за период с конца XVIII, по начало XX века, которые так или иначе касались адвокатов и адвокатской деятельности вообще и, в частности, проявлений недобросовестности в сфере профессионального судебного представительства и правозаступничества. Вот некоторые из них: комедия В.В. Капниста «Ябеда» (Праеолое, Наумыч); роман А.С. Пушкина «Дубровский» {заседатель Шабашкин); поэма Н.В. Гоголя «Мертвые души» (юрисконсульт); социально-бытовая историческая хроника М.Е. Салтыкова-Щедрина «Пошехонская старина» (Петр Дормидонтович Могильцев); комедия А.Н. Островского «Свои люди — сочтемся!» (Сысой Псоич Рисположенский). Целая плеяда ябедников изображена у И.Ф. Горбунова в «Иверских юристах». Образ профессионального ябедника присутствует в произведениях Л.Н. Андреева,
1 История русской адвокатуры. Т. 1. Гессен И.В. I Сост. С.Н.Гаврилов. -М., 1997.-С.13.
Ф.М. Достоевского, Д.Н. Мамина-Сибиряка, Н.А. Некрасова, А.Ф. Писемского, А.П. Чехова и других классиков русской литературы.
В числе художественно-литературных источников, безусловно, первым, следует назвать комедию В.В. Капниста «Ябеда» (между 1791 и 1798 г.).1 Капнист рисует не только атмосферу в которой ябедничество успешно расцветало, но и описывает, какие действия совершаются ябедником - отставным асессором Праволовым.
Достоверность образа ябедника изображенного Капнистом в его комедии подтверждается не только схожестью содержащихся в ней данных, с данными других источников, но и самим жанром произведения. Это комедия. Ее успех возможен лишь в том случае, когда перед зрителем и читателем изображается узнаваемое, весьма распространенное и к тому же вызывающее общее критическое настроение в обществе, явление.
В романе «Дубровский» (1841) А.С. Пушкин показывает судебного чиновника Шабашкина, к которому обратился Троекуров с просьбой отнять имение у Дубровского без всяких на то законных оснований.
Особенно важно то, что в основу романа А.С. Пушкин положил реальное дело «О неправильном владении поручиком Иваном Яковлевым сыном Муратовым имением, принадлежащим гвардии подполковнику Семену Петрову сыну Крюкову, состоящим Тамбовской губернии Козловской округи сельце Новопанском».2
В комедии А.Н. Островского «Свои люди - сочтемся !» (1849) Сысой Псоич Рисположенский применяет один из излюбленных приёмов ябедников - ложное банкротство. В судебной практике было большое количество подобного рода дел. Так, например, автором было обнаружено дело об устранении в 1898 году Министром юстиции от хождения по чужим делам надворного советника
1 Капнист В.В. Ябеда (комедия в пяти действиях) // Русская литература последней четверти XVIII века. - М.,
1985.-С.270-281.
2 Мануйлов В.А., Холшевникова Е.В. О романе «Дубровский» //Пушкин А.С. Дубровский. - М., 1973. - С.71,72.
Дмитрия Второва, который ведя дело Вологодского купца Мартынова использовал данный недобросовестный приём.1
Особо хотелось бы отметить произведение М.Е. Салтыкова-Щедрина «Пошехонская старина» (1887-1889 гг.). Обращает на себя внимание информативная насыщенность художественного текста. В нём содержится целый комплекс данных о ябеднике и его деятельности: происхождение; образование и биографические данные; свойства личности и деловые качества; используемые ходатаем ябеднические приемы; цель ябедника и последствия его деятельности.
Что касается исторической достоверности информации, изложенной в данном художественном тексте, то, сопоставительный анализ целого комплекса источников (законодательных актов, материалов судебной и дисциплинарной практики, периодическая печать) показывает, что автор создал некий обобщённый и исторически достоверный образ профессионального ябедника XIX века. При этом невольно возникает ощущение, что перед нами не художественный текст, а материалы реальной судебной практики. Определяя роль данного романа как исторического источника, М.С. Ольминский отмечал: «если Вы хотите ознакомиться с действительной жизнью той эпохи, то вместо всяких исторических сочинений начинайте с чтения «Пошехонской старины» Щедрина».2 Высоко в этом плане оценивал данный роман и М.Н. Покровский.3 С.А. Макашин отмечал, что «Пошехонская старина» принадлежит художественной литературе, но велико значение «хроники» и как исторического и социального источни-ка.4
В процессе работы диссертант обращался и к другим источникам. В частности, автором активно использовалась этимологические, толковые, энцикло-
1 ГАВО. Ф. 180. Оп. 15. Д. 2; Ф. 179. Оп. 5. Д. 169; Ф. 179. Оп. 5. Д. 489.
2 Ольминский М. По вопросам литературы. Статьи 1900-1914 гг. - Л., 1926. - С.81.
3 См., Покровский М.Н. Очерк истории русской культуры. 4. 1. -M., 1915. - С. 139.
4 Салтыков-Щедрин М.Е. Собрание сочинений: В 10 т. - М., 1988. Т. 10. Примечания. - С.534.
педические, юридические словари периода: с конца XVIII до настоящего времени. Комплекс исследованных источников, анализ содержащихся в них данных, позволяют, по мнению диссертанта, в целом решить задачи исследования.
Слово «ябеда»: толкование, этимология и история семантического развития
Толкование слова «ябеда». Особенности предмета исследования, его недостаточная изученность, а также избранный путь интегрального научного подхода требует обращения к средствам филологической науки. Именно язык отражал особенности идентификации общественным сознанием изучаемого явления. Поэтому, в целях выявления сущности ябедничества исследуем толкования, этимологию и семантическую структуру слова «ябеда» используя при этом метод этимологического анализа. Прежде чем обратиться к этимологии и истории семантического развития слова ябеда, попытаемся выявить толкования интересующего нас слова, данные в справочной литературе XIX -XX вв.
Автором было обнаружено определение слова «ябеда» в одной из работ, относящейся к началу XIX века: «многие доселе были такие беспокойные люди, которые, желая без всякой законной причины наносить коварством своим вред ближнему, отягощали присутственные места как недельными просьбами, так и напрасным судопроизводством, а тем самым угнетали и разоряли людей спокойных и добродетельных».1
Данное определение указывает на целый ряд признаков социального и юридического характера и представляет особую ценность для проводимого исследования.
В Словаре Российской Академии 1822 года ябеда определена в первом значении как «привязка, придирка, прицепка по тяжебным делам; крючки приказные для присвоения себе чужого»; во втором, как «клевета, наговор, навет». Ябедником, согласно данному источнику именуется «крючкотворец, сутяга; кто ябедничеством, крючкотворством по тяжебным делам промышляет; который ищет отнять чужое, присвоить наклонением, натяжкою, кривым толком» (1-е значение); «клеветник, наговорщик; кто ложными словами другого обносит» (2-е значение). Ябедничать означает «промышлять ябедами или сутяжничеством по делам тяжебным; стараться присвоить натяжкою или кривым толком» (1-е значение); «наговаривать, клеветать на других, обносить ложными словами».
В Словаре церковно-славянского и русского языка 1847 г.1 ябеда как «привязка, придирка, прицепка по тяжебным делам» определена уже во втором значении, тогда, как «клевета, наговор, навет» — в первом. Соответственно, ябедник — «обносящий других ложными словами; клеветник, наговорщик» (1-е значение); «крючкотворец; промышляющий ябедничеством, по тяжебным делам» (2-е значение).
В.И. Даль определял ябеду, как «клевету, напраслину, извет, наговор, приказную придирку. Ябедничать (ябедить), означает клеветать, чернить кого-либо, наговаривать, взводить напраслину, обносить, оговаривать, облыгать, из-ветничать, сплетничать и ссорить людей, промышлять ябедой по судам, сутяжничать, заводить неправые тяжбы, стараясь оттягать что-либо». Ябедник это тот, кто «ябедничает, это изветчик, клеветник, обнощик, каверза, тягач, тяжеб-ник, сутяга».2
По определению Ф. Дмитриева, под ябедниками имелись в виду «такие люди, которые ищут или ложно, или более того, что им следует».3
Круг лиц, занимавшихся профессиональным ходатайством по чужим делам
Поскольку профессиональное ябедничество развивалось на фоне института ходатайства по чужим делам, а его носителями были ходатаи по чужим делам, остановимся кратко на анализе возникновения и развития института профессионального судебного представительства и правозаступничества.
В литературе высказывалось мнение, что поскольку древнейшие памятники (Договоры с греками, Русская Правда и др.) умалчивают о судебном представительстве, данный институт в период действия указанных законодательных актов отсутствовал.1
Более поздние акты, такие как Псковская и Новгородская Судные грамоты, содержат положения о судебных представителях. Так, по Новгородской Судной грамоте (НСГ), поверенного мог иметь всякий (ст.ст. 15, 18, 19, 32). Стороны, в случае наличия у них представителей в судебном процессе, должны были иметь дело только с ними (ст. 5, «а кто кого в суду посадит, ино с тем и ведается»).
По Псковской судной грамоте (ПСГ) поверенных могли использовать только женщины, дети, монахи и монахини, дряхлые старики и глухие (ст. 58).
Обязанности судебных представителей могли выполнять два класса лиц: 1) родственники тяжущихся (НСГ - ст. 16, 17, 18); 2) все правоспособные лица за исключением тех, кто состоял на службе и был облечен властью (ПСГ — ст.ст. 68,69 «всякому властелю за друга не тягатись»). .
Таким образом, первый класс лиц составляли, так называемые «естественные представители», а второй - «наемные». Именно из класса наемных и создавался постепенно институт профессиональных поверенных (ходатаев).
По мнению М.Ф.Владимирского-Буданова, право того времени неохотно допускало развитие ремесла наемных поверенных. Подтверждение этому автор видит в том, что по Псковская судная грамота воспретила одному и тому же поверенному вести два дела в один день 1 («а одному пособнику одного дни за 2 орудиа не тягатся»). В таком случае, возможно имеется в виду расширительное толкование: «одного дни» означает одновременно.
Судебники 1497 и 1550 года, а так же Соборное Уложение 1649 года, упоминают институт наемных поверенных уже как существующий (ст.36 Судебника 1497 г.; ст. 13 Судебника 1550 г; Гл. X, ст. 108 Уложения 1649 г.).
Таким образом, возможно сделать вывод о том, что институт наемных (профессиональных) ходатаев появился не позднее времени Псковской и Новгородской судных грамот.
Остановимся кратко на развитии данного института. Вообще, круг лиц, занимающийся профессиональным хождением по чужим судебным делам был весьма велик и разнообразен.
Комментируя ст. 13 Судебника 1550 г., (в которой говорится о стряпчих и поручниках) В.Н. Татищев отмечал, что «стряпчей чин был разного свойства» и среди прочих, «адвокаты, что за других в суды ходили, каковы во всех знатных домех были, и ныне поверенные имянуются».2
Сводом законов Российской Империи определялось, что поверенными по делам, производящимся в общих судебных местах, могут быть вообще все те, «коим законом сие именно не воспрещено».3
.Круг лиц, занимавшихся профессиональным ходатайством по чужим делам
Как и ранее, по Своду законов Российской Империи, с введением Судебных уставов 1864 г., осуществлять функции поверенных могли лица, «коим закон не воспрещает ходатайство по чужим делам» (ст. 44, 565 Уст.угол.судопр.; ст. 45, 246 Уст. гражд. судопр. и др.). Более просто перечислить категории лиц, которым «воспрещалось» ходатайство по чужим делам.
Согласно ст. 45 Устава гражданского судопроизводства к таковым относились: не достигшие совершеннолетия; монашествующие, кроме тех дел, в коих они ходатайствуют за свои монастыри и обители или по поручению монастырского начальства; признанные несостоятельными, до определения свойства их дееспособности и некоторые другие категории.
Что касается уголовных дел, согласно разъяснений Сената, осуществлять защиту по уголовным делам в общих судебных местах и мировых судебных установлениях не могли следующие категории лиц: нотариусы, за исключением защиты ближайших членов их семейств; лица, лишенные по судебным приговорам всех прав состояния или всех особенных прав и преимуществ; лица, которым ходатайство воспрещено по судебному приговору, отлученные от церкви, исключенные со службы по суду или из духовного ведомства за пороки или же из среды общества и дворянских собраний по приговорам сословий, к которым они принадлежали; лица, исключенные из сословия присяжных поверенных; лица, исключенные из числа частных поверенных по распоряжению министра юстиции или по судебному определению; лица, устраненные из частных поверенных уездными съездами; частные или присяжные поверенные, которым временно, в дисциплинарном порядке запрещалось заниматься адвокатской практикой и некоторые другие.1
Как видим, закон, преграждая определенному кругу лиц доступ к осуществлению судебного представительства, для основной массы лиц, тем не менее оставил возможность осуществления данных функций.
Вместе с тем, законодатель осуществил столь долго ожидаемые преобразования в сфере профессионального правозаступничества и судебного представительства. Обратимся к отдельным их категориям.
Присяжные поверенные, помощники присяжных поверенных. При подготовке Судебной реформы 1864 года Государственный совет решил: « ... ввести у нас учреждение присяжных поверенных, без которых решительно невозможно будет введение состязания в гражданском и судебных прений в уголовном судопроизводстве с целью раскрытия истины и предоставления полной за-щиты тяжущимся и обвиняемым перед судом».
В целях допуска к профессиональному ходатайству «благонадежных и подготовленных» лиц, законом были определены довольно высокие требования к претендентам в присяжные поверенные.
В соответствии со ст. 354 Учр.суд. уст. 1864 г., присяжными поверенными могли быть лица: 1) имевшие аттестаты университетов или других высших учебных заведений об окончании курса юридических_наук или о выдержанны экзамена в таких науках, если они сверх того; 2) прослужили не менее пяти лет по судебному ведомству в таких должностях, при исправлении которых могли приобрести практические сведения в производстве судебных дел, или также не менее пяти лет состояли кандидатами на должности по судебному ведомству, или же занимались судебною практикою под руководством присяжных поверенных в качестве их помощников.
При введении Судебных уставов и вплоть до конца 1871 г. действовали так называемые облегченные условия приема в присяжные поверенные. Введение таких правил было вызвано опасением, что сразу по введении Уставов не найдется достаточного юристов, удовлетворяющих условиям, проектируемым для принятия присяжных поверенных.
Таким образом, «на первое время» предлагалось допустить в число присяжных поверенных чиновников, не отвечающих требованиям ст. 354 Учр.суд.уст., но способных, благонадежных и имеющих достаточные знания и опыт.
Похожие диссертации на Профессиональное ябедничество в истории России XIX века
