Содержание к диссертации
Введение
1. Политическая система Мордовии: складывание и принципы функционирования
1.1. Мордовская организация ВКП (б): оформление ядра политической системы 1.2. Советы как органы государственной власти и национально-государственное строительство 44
1.3. Роль общественных организаций в политической системе республики 68
2. Основные направления развития общественно-политической жизни 100
2.1. Общественно-политическая ситуация в стране и ее региональные направления 100
2.2. Национальная политика как основной элемент общественно-политической жизни 117
2.3. Репрессии 1930-х гг 148
Заключение 195
Библиографический список 201
- Мордовская организация ВКП (б): оформление ядра политической системы
- Советы как органы государственной власти и национально-государственное строительство
- Общественно-политическая ситуация в стране и ее региональные направления
Введение к работе
Актуальность темы. Общественно-политическая жизнь отдельно взятого региона, отмеченная политическим и социальным своеобразием, - тема многоплановая, широкая и сложная. Конец 1920-х - 1930-е гг. занимают особое место в истории России в целом и Мордовии в частности. Это период глубокой трансформации политической жизни, острых дискуссий о дальнейших путях развития страны, борьбы за власть в руководстве государством и его низовых звеньях, которые во многом определили ее дальнейшее развитие.
Ускоренная индустриализация и коллективизация, проводимые практически только авторитарными методами, командно-административный стиль в системе государственного управления способствовали глубоким количественным и качественным изменениям в системе общественной жизни страны и регионов, что и является основной темой представленной диссертации.
Процессы трансформации общественно-политической и культурной жизни конца 1920-х - 1930-х гг. вызывают пристальный интерес со стороны научной общественности. Тематика данных исследований актуальна по целому ряду причин. Именно в это время складывалась командно-административная система, последствия существования которой оказывают воздействие на развитие России до настоящего времени. Фактически оформлялась матрица основных форм общественно-политической жизни, преобладавших в стране вплоть до конца XX в. Особый интерес вызывает рассмотрение данных процессов на региональном уровне, характеризующемся целым рядом особенностей в силу своеобразия социально-экономического состояния, географического положения и национального состава населения. Исследования в этой области на примере Мордовии могут дать объективную картину развития страны в конце 1920-х - 1930-е гг., тем более что в современных условиях идет поиск новых форм организации политической власти, население страны втягивается в общественную жизнь, и исторический опыт приобретает
4 особую значимость. Последний, касаясь государственного управления на региональном уровне, важен не только с точки зрения исследования последствий унификации исполнительной власти и общественного развития, но и влияния этого процесса на национально-государственное строительство этносов.
Исследование данного периода, характеризующегося усиленной модернизацией государства, которая сопровождалась соответствующими изменениями в организации форм общественной жизни, строительством и развитием специальных государственных учреждений и общественных организаций, специфическими принципами формирования их кадрового состава, весьма актуально. Важнейшие процессы конца 1920-х - 1930-х гг., способствовавшие формированию своеобразия общественно-политического развития, позволяют выявить как общие черты проявления этих процессов в стране, так и отличительные особенности, свойственные Мордовии.
Степень научной разработанности проблемы. Переходя к историографии вопроса, следует отметить некоторые ее особенности. Во-первых, осмысление проблем общественно-политической жизни происходило в процессе формирования советской исторической науки. Во-вторых, огромный по масштабу, сложный по структуре корпус историографических источников достаточно ярко отражает поступательное движение исследовательской мысли. В-третьих, отличительным признаком историографии последних десятилетий является введение в научный оборот целого ряда новых источников, заполнение «белых пятен» истории (репрессии 1930-х гг., национальная сельская община и др.), постановка целого ряда дискуссионных вопросов (власть и общество, власть и индивид и т. д.), анализ региональных аспектов общественно-политической истории.
Историография конца 1920-х - 1930-х гг. в Мордовии была напрямую связана с проблемами национально-государственного и общественно-политического строительства и управления. В первую очередь это относится к работам, авторы которых обращали внимание на эволюцию избирательного
5 законодательства, права и обязанности волисполкомов и сельских Советов. Так, перестройка низового советского аппарата в условиях строительства нового общественно-экономического уклада и политического строя были рассмотрены А. В. Лужиным1. Эти же вопросы анализировались в журналах «Власть Советов», «Путь Советов», поднимались в работах А. С. Киселева,
A. И. Акимова, Б. С. Бака, И. М. Палькина . Отдельно среди работ этого
периода выделяются труды, носившие научно-популярный и агитационно-
пропагандистский характер. К ним относятся работы Г. А. Полумордвинова и
B. Д. Мартынова, которые привели интересные данные по целому ряду
проблем общественно-политического характера, национально-культурного
строительства региона3. Несмотря на преобладание сведений о «достижениях
эпохи», в целом ряде работ содержались конкретные указания на недостатки и
недочеты национально-культурного и общественного развития региона. При
этом они преподносились не только как следствие деятельности «врагов
народа», «автономистов», но и как результат бдительности партийных органов.
Несколько в стороне стоит работа Т. В. Васильева «Мордовия»4, которую можно считать не только глубоким исследованием, но и важнейшим источником по истории мордовского народа в период становления мордовской автономии. Параллельно некоторые стороны общественной жизни мордвы рассматривались Г. К. Ульяновым и М. Бором5.
Характеризуя работы 1950 - 1960-х гг., следует отметить их ориентированность на господствующую идеологию и практику. Поэтому социальный успех таких публикаций во многом зависел от того, насколько они отвечали господствующему заказу, нередко сводимому к научной легитимации решений партии и правительства. Именно из этого вытекал диапазон проблем, охватывающих наиболее актуальные, зримые процессы экономической (К. Я. Наякшин) и политической жизни регионов (Т. В. Попков) . Наряду с наличием добротного фактического материала научные поиски обозначенных исследователей были выдержаны в рамках официальной идеологии и источниковедческой базы. Закономерности общественной жизни выявлялись
слабо, давались без анализа командно-административной системы, социально-политических особенностей регионов.
Несмотря на идеологизированость исторической науки, в этот период проблемами советского общества и политической системы и, соответственно, общественной жизни страны занялся более широкий круг исследователей. При увеличении диапазона рассматриваемых проблем вырабатывались новые подходы в рассмотрении государственных учреждений СССР. Так, в работе А. А. Нелидова была дана характеристика роли низовых звеньев управления в общественной жизни; Ю. С. Кукушкин подверг анализу организационные формы деятельности Советов, А. И. Лепешкин охарактеризовал некоторые стороны общественно-политического развития на низовом уровне7.
Обозначенный период характеризовался подготовкой обобщающих трудов по истории советского государства. Опубликованное коллективное исследование «Советы за 50 лет» - первый опыт подобной работы, в котором отражалась положительная сторона деятельности партии и государства в создании национально-государственных образований и нового общественно-политического уклада.
Основным недостатком большинства научных публикаций, посвященных в той или иной мере исследованию функционирования политической и управленческой системы в нашей стране, является их описательный характер и однообразие замыслов авторов, выполнявших политический и социальный заказ. Констатация данного факта не дает права обвинять исследователей, поскольку это являлось следствием фетишизации идеологической борьбы в обществе и науке. Историческая наука вынуждена была служить политической системе, отражая только неуклонное и последовательное ее совершенствование и преимущества как наиболее целесообразной формы государственного устройства и наиболее позитивного образа жизни. Наиболее заметно эти тенденции в региональной историографии данного периода проявились в работе М. В. Агеева, в которой главное место занимает отражение развития колхозного производства, общественно-политических отношений и социальной
7 борьбы в деревне, доказательство абсолютной правильности шагов ВКП(б) в создании новых форм хозяйствования и общественной жизни на селе9. В то же время недостаточно раскрытыми остались субъективный фактор коллективизации, особенности общественных отношений в национальном селе. Практически заказной характер имел и коллективный труд обобщающего характера, где нашли отражение события 1920-х - 1930-х гг. - «Очерки истории Мордовской АССР»10.
В разработках конкретных проблем общественно-политического
развития СССР до конца 1980-х гг. тенденции историографии определялись
концепциями и схемами, основанными на доктрине «развитого социализма».
Поэтому новый этап изучения политической истории страны означал
фактически полное переосмысление истории Отечества, что наиболее ярко
выразилось в публицистике (Е.Г. Гимпельсон, Н. В. Тепцов, Г. X. Корякин и
др.)". Оценивая ситуацию тех лет, Г. А. Бордюгов и В. А Козлов писали:
«...профессорская публицистика давала широкую панораму, историки
работали над деталями, профессиональная историческая публицистика тонула
в широком море популярных непрофессиональных статей»1 . В то же время
именно исторической публицистике удалось выявить и поставить наиболее
слабо разработанные проблемы, наметить новые концептуальные подходы.
Проблема формирования командно-административной системы,
государственного социализма, тоталитаризма и их влияние на общественную жизнь страны и регионов была поставлена в общем оценочном плане.
Пожалуй, впервые на серьезном профессиональном уровне сущность сложившейся *в конце 1920-х - начале 1930-х гг. системы управления рассматривалась в сборнике статей «Режим личной власти Сталина» , в котором авторы с привлечением широкого круга впервые вводимых в широкий оборот источников исследовали вопросы формирования политической системы в Советском Союзе. Главная мысль издания состоит в том, что нет власти над обществом, она всегда в тканях данного общества. Наиболее последовательно это рассматривается в работе М. Н. Кузьмина
8 «Культурность населения Советской России как фактор выбора политической модели» . Исследуя культурные характеристики классов, уровень грамотности населения России, автор подчеркнул объективность не только материальных обстоятельств, в которых действуют субъекты, но и историческую детерминированность самой субъективности.
Объективной необходимостью и жгучим интересом к истории своего государства советского периода можно объяснить появление большинства книг и статей профессиональных историков, вышедших в конце 1980-х -начале 1990-х гг. Отдельные работы можно выделить особо. На идеологической сфере, фактически требовавшей огосударствления всей общественно-политической жизни общества, акцентирует свое внимание Г. С. Киселев. На связь различных мифологем и реальной политико-административной системы указывает в своей монографии А. А. Ермоленко16. Касаясь вопроса социальной опоры политической системы, он отмечает, что результатом переплетения сил и устремлений огромной массы вчерашних общинников стали устремления к созиданию нового коллективистского строя и замыканию в собственной стране от внешних враждебных сил.
Одновременно обозначенный период вызвал к жизни публикации, объединяющим фактором которых при наличии новых концептуальных подходов является высвечивание в основном негативного. Это особенно заметно в исследованиях, посвященных кадровым вопросам в органах государственного управления и механизмам функционирования советской номенклатуры . Наряду с подобными работами до сих пор выходят в свет публикации, направленные на защиту общественного строя эпохи сталинизма и самого И. В. Сталина, его действий по отношению к отдельным социальным группам населения. Авторы пытались оправдать негативные явления 1930-х гг., включая и репрессии18. Для нас эти работы важны в плане рассмотрения и сравнения общих процессов формирования кадрового потенциала регионов и их кооптации.
Особый интерес представляет работа В. И. Ильина, рассматривавшего социальную стратификацию советского общества на протяжении длительного времени (с 1917 по 1996 гг.). Для нашей работы очень важно то, что автор во многом создал документальный портрет основных социальных групп населения СССР, что реально позволило отразить общность интересов и коллективную ментальность - надежду, страх, ожидание и т. д.19
Параллельно с новыми концептуальными подходами отечественных авторов для исследователей стали доступны заметные достижения зарубежной немарксистской историографии, в которых немалое место уделяется советскому образу жизни, социальным группам, общественному развитию. Труды Э. Карра, Н. Верта, Дж. Боффа, Р. Такера, Д. Хоскинга, Ш. Фицпатрика позволяют опровергнуть основной тезис советской историографии о зарубежных историках как фальсификаторах исторического процесса, напротив, они отличаются уважительным и объективным отношение к истории России, их работы богаты материалами, не доступными для широкого круга российских исследователей20. В обозначенный период в научный оборот стали вводиться наработки русских обществоведов, которые оказались за рубежом: Л. Д. Троцкого, описавшего кадровый состав политического аппарата управления страны и его влияние на общественную жизнь в Советском Союзе , М. С. Восленского и А. А. Авторханова , проанализировавших вопросы становления бюрократии советского периода, сращивания партии и Советов, их прямое воздействие на советское общество.
В целом в отечественной историографии были поставлены и в той или иной степени исследованы основные вопросы, характеризующие организацию и кадровый состав органов политической власти в рассматриваемый период, изменения в общественно-политической жизни СССР.
В региональной историографии указанные проблемы так или иначе затрагивались в трудах, освещающих становление национальных автономий. Здесь особо следует выделить монографию К. И. Куликова23, в которой большое внимание уделяется взаимоотношениям органов исполнительной
10 власти национальных республик с центром и промежуточными государственными структурами (край, область), в состав которых они входили. По мнению автора, во многом объективное существование промежуточных звеньев, включение национальных государственных образований в состав краев лишало их самостоятельности в решении целого блока вопросов, касающихся политического и общественного развития. Автор указывает на ущемление прав органов национально-государственного управления, что явилось продолжением царской колонизаторской политики в новых формах.
Следует отметить, что вопросы общественно-политической жизни Мордовии в конце 1920-х - 1930-е гг. рассматривались учеными Мордовии вплоть до начала 1990-х гг. чаще всего попутно, как дополняющие основную тему специальных исследований. Именно такой подход характерен для работ М. С. Букина, И. А. Васькина, В. С. Тягушева, И. Я. Яшкина и др.24 Основное внимание в работах М. С. Букина было обращено на исследование становления мордовской национальной государственности. В то же время, на наш взгляд, очень мало внимания обращалось на трансформацию общественной жизни в процессе статусно-юридических изменений мордовской государственности в условиях складывания командно-административной системы управления, функционирования республики в качестве промежуточной государственной структуры.
Важное место в общественной жизни Мордовии как сельскохозяйственного региона играла национальная община. Вопросами взаимоотношений общины с Советами занимался В. А. Балашов, который дал критическую оценку ликвидации традиционных органов деревенского самоуправления25. Общественной жизни села, социальной структуре, функционированию общины в конце 1920-х - начале 1930-х гг., ее взаимодействию с советской властью, ликвидации общины в ходе коллективизации, реакции общинников на политику государства посвящены публикации Т. В. Ефериной .
Проблемам формирования интеллигенции в Мордовии, вопросам подготовки национально-культурных и управленческих кадров в местных и центральных образовательных учреждениях, их роли в развитии различных форм общественной жизни большое внимание уделяется в работах В. С. Ивашкина и Н. Е. Адушкина27.
Вопросы национально-культурного развития мордовского народа через призму проблем становления и функционирования органов исполнительной власти рассматривались в исследованиях А. И. Ефимовой28. Отличаясь добротным освещением процесса коренизации, подготовки национальных кадров, создания национальных органов управления, автор остался на представлениях о социальных переменах как продукте заданных предначертаний, социальном развитии как равномерном восходящем движении. В то же время, по мнению К. И. Куликова, «немалый урон национальному движению восточных финнов был нанесен насильственно насаждаемой коренизацией. Она обострила межнациональные отношения в этом регионе, в какой-то степени психологически подготовила общественность, особенно русскую часть населения, к будущим репрессиям
(ц национальной интеллигенции» .
В плане рассмотрения религии как составной части общественной жизни Мордовии интересны размышления А. И. Белкина, посвященные государственно-церковным отношениям30. Т. Д. Надькин рассматривает мероприятия исполнительного аппарата Мордовии по проведению коллективизации31. Одним из первых он исследовал политический террор по отношению к крестьянству как особый элемент политического сознания властных структур, рассмотрел некоторые методы поиска «врагов народа» в деревне, отношение общины к отдельным проявлениям общественной жизни. Плюрализм подходов, присутствующих в исторической литературе, закономерно отразился в Мордовии на разработке ряда конкретных проблем социально-политического развития региона. В этом плане выделяются
4 публикации А. П. Солдаткина, посвященные эволюции развития партийно-
12 советских органов Мордовии, формирования их кадрового состава, социальной дифференциации населения региона, рассмотрению различных сторон социальной «мифологии», включая и элементы политического сознания властных структур и элит32.
В. К. Абрамов в своей монографии, посвященной основным политическим, социально-экономическим и культурным проблемам истории мордовского народа с конца XIX в. до начала Второй мировой войны, значительное место уделяет процессам конкретного соприкосновения властей и крестьянского мира, оформлению мордовской государственности, рассматривает формирование национального аппарата управления, организацию репрессий и их влияния на будущее развитие Мордовии33. Одной из самых эксплуатируемых тем в 1990-е гг. стала проблема репрессий 1930-х гг., активно разрабатываемая не только историками, но и публицистами 4. Однако до сих пор полного всестороннего исследования этих проблем в мордовской региональной исторической науке не существует, хотя их и рассматривает целый ряд авторов, касаясь социальной психологии, политического сознания, включающей отношение к власти 5.
Несмотря на то, что в последнее время появился ряд интересных исследований, в которых авторы, в той или иной степени поднимают вопросы изменения общественно-политической жизни в регионе, в силу своей специфики они, как правило, до конца не раскрыты. Специально посвященного этой теме исследования еще не было проведено, хотя, на наш взгляд, необходимость в подобной работе назрела давно.
Цель исследования - комплексное исследование основных сторон общественно-политической жизни Мордовии в конце 1920-х - 1930-е гг.
Для достижения цели решались следующие задачи: 1. Проанализировать процесс формирования основных элементов
политической системы советского общества в конце 1920-х - 1930-е гг. на
региональном уровне.
Показать своеобразие формирования и развития партийно-советских структур Мордовии.
Проанализировать роль ВКП(б) и Советов в формировании различных аспектов общественной жизни региона в исследуемый период.
Проследить динамику изменений кадрового состава партийных и государственных органов Мордовии, выявить его недостатки, отразившиеся на общественно-политическом и социальном развитии региона.
Показать роль комсомола, профсоюзов и общественных движений в решении проблем организации новых форм общественной жизни.
Осветить основные проблемные особенности социокультурного и государственного строительства, связанные с выдвиженчеством и коренизацией аппарата.
На основе анализа существующего материала показать особенности проведения репрессий на территории Мордовии, сопровождавшиеся уничтожением отдельных социальных слоев населения и наиболее образованной части этноса.
Объектом исследования является общественно-политическая жизнь Мордовии в условиях окончательного оформления командно-административной системы власти.
Предмет исследования — основные тенденции развития общественно-политической системы Мордовии в конце 1920 - 1930-х гг.
Хронологические рамки исследования обусловлены процессами оформления командно-административной системы, которые в регионе совпали с национально-государственным строительством мордовского народа. В 1928 г. был создан Саранский округ Средне-Волжского края, реорганизованный в Мордовский округ. В 1930 г. оформилась Мордовская автономная область, в 1934 г. - Мордовская АССР. Процессы национально-государственного строительства обусловили особенности и основные тенденции развития общественно-политической жизни.
14
Территориальные рамки исследования ограничены
административными границами Мордовии, как они были определены при
провозглашении республики в декабре 1934 г. (25 266 км2) Методологической основой диссертации являются:
принцип историзма, предполагающий изучение всякого явления в его генезисе и динамике, конкретно-исторической обусловленности и индивидуальности;
принцип объективности, который предполагает всесторонний охват изучаемого явления с целью выявления его сущности и всестороннее применение всей совокупности различных методов для получения из источников максимально разнообразной и обширной информации.
При обработке и анализе источников, рассмотрении и систематизации фактов, равно как и при оценке тех или иных событий, использовались различные методы. При изучении общественных явлений в мордовском регионе в развитии и взаимосвязи с другими явлениями окружающей действительности использовался диалектический метод. Применение дедуктивного и индуктивного методов не только позволило соотнести каждое конкретное событие с общими явлениями, происходившими в Мордовии, но и рассмотреть степень влияния государственной политики на экономическое и социальное положение региона. Выявить причины происходящих явлений в рамках региона, взаимосвязь процессов и их влияние на развитие событий, провести сравнительный анализ и обнаружить закономерности и отличия в общественной жизни Мордовии позволили историко-сравнительный и историко-системный методы.
Источниковая база исследования представляет собой комплекс материалов, который условно можно подразделить на несколько основных групп.
Первую из них составляют нормативно-правовые акты: Собрание законов и распоряжений Рабоче-крестьянского правительства СССР, Собрание узакононений и распоряжений Рабочего и крестьянского правительства РСФСР, директивы КПСС и Советского правительства36.
15 Примечательно, что постановления съездов Советов, исполнительных комитетов и пленумов областного комитета ВКП(б), в которых рассматривается широкий спектр вопросов, касающихся экономической, общественно-политической и культурной жизни региона были обязательными для выполнения. Для нашей работы наиболее интересными были резолюции и постановления съездов Советов СССР (1935 г.), постановления пленумов и бюро областного партийного комитета (1930, 1933, 1937 гг.), пленумов и президиумов ЦИК Мордовской автономной области (1933 г.) и республики (1937 г.) . Общественное и государственное устройство республики, функции и роль органов государственной власти, внешняя атрибутика республики наглядно показываются в конституции МАССР 1936 г.38
Вторая группа включает в себя отчеты должностных лиц различных ветвей власти, включая и местный уровень, материалы и справки различных комиссий о состоянии дел в различных отраслях республики, о преобразованиях различных окружных, областных и республиканских учреждений. Для нас наибольший интерес представляли сборники документов по культурному строительству, по колхозному строю в МЛССР, индустриализации, отчетные доклады руководителей республики39.
Третью группу источников составили архивные материал, включающие в себя делопроизводственные документы партийно-советских органов на территории Мордовии, в которых нашли отражение наиболее значимые проблемы общественно-политического и национально-культурного строительства в исследуемом регионе. Особый интерес в этом плане представляют дела, находящиеся фондах государственных учреждений, хранящиеся в Центральном государственном архиве Республики Мордовия (ЦГА РМ) и Центре документации Новейшей истории Республики Мордовия (ІДДНИ РМ). В ЦГА РМ работа проводилась с фондами областного исполнительного комитета Советов (ф. р.238), окружного исполнительного комитета Советов (ф. р. 149), центрального исполнительного комитета МАССР (ф. р. 175), мордовского областного совета профсоюзов (ф. р. 137). В ЦДНИ РМ исследовались фонды окружного комитета ВКП(б) (ф. 326), областного
комитета ВКП(б) (ф. 269), саранской городской парторганизации (ф. 333). Всего в работе был задействован материал более 10 фондов, касающихся периода конца 1920-х - 1930-х гг. Документы свыше ста различных дел составили основу источниковой базы диссертации.
Следующая группа источников представлена различного рода публикациями, как в центральной, так и в местной периодической печати, явившимися важнейшим источником для написания данной работы. Прежде всего, это местные национальные и русскоязычные издания, в которых нашли яркое отражение многие стороны общественной жизни региона, дух 1930-х гг., отношение к реальной действительности со стороны различных социальных групп и отдельных людей. Безусловно, в первую очередь это касается газет «Красная Мордовия», «Мокшень правда», журнала «Сятко».
Пятая группа источников включает в себя опубликованные материалы и документы. Интересующая нас проблема, особенно в части репрессий и реабилитаций, представлена в вышедшей под редакцией А. Н. Яковлева книге «ГУЛАГ»40. В этом сборнике документов приводятся сведения о возникновении и развитии в СССР репрессивной системы и ее центрального аппарата — Главного управления лагерей. Публикуются документы, отражающие организационную структуру, статистические данные, режим и производственную деятельность всех исправительно-трудовых учреждений страны. Основная часть представленных источников была ранее недоступна исследователям. Для нас наиболее интересным материалом является национальная специфика репрессированных и их размещение в ИТЛ. Документы и материалы, касающиеся Мордовии, собраны в книге «Память: жертвы политических репрессий»41, которая содержит богатейший фактический материал по проблеме репрессий и реабилитированных на территории республики.
Историческая оценка непосредственных участников тех событий наиболее полно представлена в мемуарной литературе, представляющей еще одну группу источников. Прожитые годы, исполненные переосмыслением реальной действительности, позволили людям дать достаточно объективную
17 оценку многим сторонам общественно-политической жизни анализируемого периода. Среди них особо выделяются воспоминания В. Ф. Тимошкина, С. С. Ларионова и др.42
Научная новизна исследования. Несмотря на наличие публикаций различного характера, тема данной работы разработана недостаточно. Практически только в последнее десятилетие над ними не довлеют идеологические догмы. В данном исследовании на основе анализа обширного фактического материала впервые сделана попытка комплексного изучения проблемы: характеристика партийной и исполнительной власти дается не только в динамике, но и выявляются тенденции, влиявшие на процесс их формирования и развития. В числе основных анализируются хозяйственно-политические факторы, процессы коренизации и выдвиженчества, социальные и национальные особенности региона, репрессии.
Пристальное внимание обращается на проблемы национально-культурного и государственного строительства в Мордовии, являющегося составной частью общественно-политической жизни региона этого периода. Рассматриваются вопросы организационно-массовой работы, расширения социальной базы власти, вовлечения в общественно-политическую жизнь Мордовии различных социальных и этнических групп населения. Особое внимание в работе уделяется психологии взаимоотношений власти и общества, реакции властей и общества на некоторые стороны общественной жизни республики: отношение к репрессиям и репрессированным, взаимоотношения мокши и эрзи, мордвы и русских, местной элиты и диаспоры, исполнительной власти и сельской общины.
На защиту выносятся следующие основные положения исследования:
1. Ключевыми элементами политической системы Мордовии к концу 1930-х гг. стали партийные организации и Советы. Выстроенная партийно-советская система регионального уровня не соответствовала социально-экономическому состоянию края, его социальному и национальному составу.
&
Считаясь формально самостоятельными организациями, комсомол и профсоюзы, общественные движения Мордовии являлись фактически «приводными ремнями» в решении задач органов партийной и советской власти.
Важнейшей частью общественной жизни Мордовии являлись выдвиженчество и коренизация политического и административного аппарата, которые были направлены как на подбор соответствующих ВКП(б) кадров, так и на борьбу с мнимым классовым врагом, включая и националистов.
Национально-культурное и государственное строительство в Мордовии сопровождалось активным втягиванием в общественно-политическую среду как мордвы республики, так и диаспоры, что способствовало заметному росту местного национального самосознания.
Деятельность мордовской интеллигенции была направлена на решение национального возрожденческих задач и целей, на внедрение в массы советского образа жизни, разрушение былых сложившихся форм социума.
6. Репрессии как составная часть общественной жизни Мордовии разрушили
(ц структуру и систему сельской общины и уничтожили самую образованную
часть зарождающей мордовской общественно-политической культурной элиты.
7. Политические процессы в Мордовии сопровождались грубейшими
нарушениями административного и уголовного права, о чем свидетельствует
вынесение обвинительных актов (от 60 до 80 %) несудебными органами.
Теоретическая и практическая значимость исследования.
Сегодняшняя ситуация кардинальных социальных и экономических перемен,
ограниченности материальных и финансовых ресурсов, маргинализация
общества, как представляется, во многом схожа с ситуацией 1930-х гг. Это же
можно отметить и в поиске различных приемлемых для органов управления
форм общественной жизни. В условиях, когда национальным республикам
' приходится определять свое место в стратегии общественно-политического
развития страны, руководителям государственных органов не бесполезно
опереться на опыт, пусть не всегда позитивный, предыдущих десятилетий.
Кроме того, выводы и наблюдения, фактический материал, содержащийся в
работе, могут быть использованы для подготовки обобщающих трудов по
истории, политологии и в вузовской лекционной работе.
Апробация работы. Основные положения диссертации были изложены
в докладах и сообщениях автора на всероссийских научно-практических
конференциях «Сафаргалиевские научные чтениях» (Саранск, 2000-2003 гг.),
внутривузовских научных конференциях МГУ им. Н. П, Огарева «Огаревские
чтения» (Саранск, 2001, 2003 гг.), на семинаре «Сталинизм: прошлое,
настоящее, будущее» (Пермь, 2004 г.), отражены в четырех статьях.
Структура диссертации: Работа состоит из введения, двух глав, заключения, библиографического списка.
Примечания:
1 См.: Лужин А. В. Основные вопросы работы Сельских Советов. М, 1931.
2 См.: Киселев А. С. Вопросы укрепления и улучшения работы волисполкомов и
сельсоветов. Статьи и доклады. М.,1925; Бак Б. С. С мордовского окружною съезда
Советов. Факты и наблюдения // «Путь советов». Самара, 1929. № 9. С. 15-16.
3 См.: Мордовское население пензенской губернии, его прошлое и современное
состояние / Под ред. Г. А. Полумордвинова. Пенза, 1927; Мартынов В. Д. Советское
и хозяйственно-культурное строительство Мордовской автономной области. М.,
1930.
4 См.: Васильев Т. В. Мордовия. М., 1931.
5 См.: Ульянов Г. К. Национально-культурная проблема в мордовской деревне //
Коммунистическое образование. 1931. № 10. С. 12-19; Бор М. Развитие
социалистической промышленности Мордовской АССР. Саранск, 1941.
6 См.: Наякшин К. Я. Очерки из истории Среднего Поволжья. Куйбышев, 1955;
Попков Т. В. Комсомол Мордовии за 40 лет. Саранск, 1958.
7 См.: Кукушкин Ю. С. Роль Советов в социалистическом переустройстве деревни
1929-1932. М.,1962; Лепешкин А. Я. Советы - власть трудящихся. 1917-936. М.„
1966.
8 См.: Советы за 50 лет / Под ред. С. В. Найды. М.,1967.
9 См.: Агеев М. В. Победа колхозного строя в Мордовской АССР. Саранск, 1960.
10 См.: Очерки Истории Мордовской АССР. Саранск, 1961. Т. 2.
11 См.: Курашвили Б. П. Политическая доктрина сталинизма // История СССР. 1989.
№ 5. С. 60-77; Гимпельсон В. Г. Влияние гражданской войны на формирование
советской политической системы // История СССР. 1989. № 5. С. 3-19; Он же.
Политическая система и НЭП: неадекватность реформ // Отечественная история.
1993. № 2. С. 29-43; Тепцов Н. В. Вопросы аграрной политики партии в 20-30 е гг. //
Вопросы истории КПСС. 1989. № 11. С. 138-144; Старцев В. И. От «необъятной
власти» к единовластию партии. (1922-1929) // Политическое образование. 1989. № 11. С. 66-75; Попов Г. X. Складывание командно-административных методов руководства экономикой // Наука и жизнь. 1988. № 10. С. 23-31.
Бордюгов Г. А. История и конъюнктура / Г. А. Бордюгов, В.А. Козлов. М., 1992. С. 346. 13 См.: Режим личной власти Сталина: К истории формирования / Под. ред.
Ю.С. Кукушкина. М, 1989.
4 См.: Кузьмин М. Н. Культурность населения Советской России как фактор выбора политической модели // Режим личной власти Сталина. М, 1989. С. 114-128.
15 См.: May В. А. Реформы и догмы. 1914-1929 гг. Очерки истории становления
хозяйственной системы советского тоталитаризма. М., 1993; Осокина Е. А. Иерархия
потребления. 1928-1935 гг. М., 1993; Секушин В. И. Отторжение: НЭП и командно-
административная система. Л., 1990.
16 См.: Ермоленко А. А. Дорога через административную систему. Воронеж, 1992.
17 См.: Твердохлеб А. А. Государственные служащие России 1722-1995 // История
отечества. 1995. № 2. С. 90-143; Коржихина Т. П. Советская номенклатура:
Становление, механизмы действия / Т. П. Коржихина, Ю. Ю. Фигатнер // Вопросы
истории. 1993. № 7. С. 25-38.
18 См.: Баландин Р. Клубок вокруг Сталина / Р. Баландин, С. Миронов. М., 2002.
19 См.: Ильин В. И. Государство и социальная стратификация советского и
постсоветского общества. 1917-1996 гг.: Опыт, конструктивистско-структурного
анализа. Сыктывкар, 1996.
20 См.: Боффа Дж. История Советского Союза. Т. 1. 1917-1941 гг. М.,1994; Верш Н.
История Советского государства 1900-1991. М., 1992; Карр Э. История Советской
России. Т. 2. М., 1990.
" См.: Троцкий Л. Д. Преступления Сталина. М., 1994.
2 См.: Восленский М. С. Номенклатура: Господствующий класс Советского Союза. М., 1991; Авторханов А. А. Технология власти. М., 1991.
23 См.: Куликов К И. Национально-государственное строительство восточно-финских народов в 1917-1937 гг. Ижевск, 1993.
~4 См.: Букин М. С. Становление Мордовской советской национальной государственности (1917-1941 гг.). Саранск, 1990; Он же. Образование Мордовской автономной области и ее развитие (1930-1934 гг.) // Тр. МНИИЯЛИЭ. Саранск, 1961. Вып. 21. С. 12-36; Тягушев В. С. Борьба за укрепление местных Советов Мордовии в период подготовки коллективизации // Тр. МНИИЯЛИЭ. Саранск, 1966. Вып. 30. С. 65-90; Он же. Сельские Советы Мордовии на заре колхозного строительства 1930-1935 гг. // «Блокнот агитатора». Саранск, 1967. № 9. С. 32-38; Яшкин И. А. Мордовская социалистическая нация - детище Октября. Саранск. 1978; Он же. КПСС - организатор национальной государственности мордовского народа. Саранск, 1970; Васькин И. А. Народы, возрожденные Октябрем. Саранск, 1971.
25 См.: Балашов В. А. Бытовая культура мордвы. Традиции и современность.
Саранск, 1992.
26 См.: Еферина ТВ. Крестьянская община на территории в период с 60-х гг. XIX в.
по 30-е гг. XX в.: Дис... канд. ист. наук. Саранск, 1995; Она же. Крестьянские общи
ны и власть в 1861-1936 гг. // Крестьяне и власть. Тамбов, 1995; Она же. Община и
власть. По материалам Мордовии // Россия в новое время. Образованное
меньшинство и крестьянский мир: поиск диалога. М., 1995.
27 См.: Ивашкин В. С Формирование советской интеллигенции в Мордовии (1917-
1941 гг.). Саранск, 1972; Адушкин Н. Е. Народная, национальная, социалистическая
(Этапы формирования и развитие ведущих отрядов интеллигенции Мордовии). Саранск, 1988.
28 См.: Ефимова А. И. Национально-культурное развитие мордовского народа (конец
XIX - сер. 30-х гг. XX в.): Дис... канд. ист. наук. Саранск, 1995; Она же.
Национальное самосознание мордвы: факторы и тенденции 1920-1930 гг. // Вестник
МордГУ. 1991. № 1. С. 19-24.
29 Куликов К. И. Национально-государственное строительство восточно-финских
народов в 1917-1937 гг. Ижевск, 1993. С. 8.
30 См.: Белкин А. И. Государственно-церковные отношения в Мордовии в 20-60
годы XX в.: Дис... канд. ист. наук. Саранск, 1995.
'' См.: Надъкин Т. Д. Начало раскулачивания в Мордовии. Саранск, 1997: Он же. Раскулачивание и депортация крестьянских хозяйств в 1931-1933 гг. Саранск, 1997; Он же. Районные спецпоселения для раскулаченных в Мордовии. Саранск, 1999.
32 См.: Солдаткин А. П. Власть на местах в условиях форсированного строительства
социализма. Саранск, 2002; Он же. Государственные служащие Мордовии в 1930-е
гг.: становление и эволюция. Саранск, 2000; Он же. Низовые органы управления
Мордовской автономной области на начальном этапе коллективизации. Саранск,
1999.
33 См.: Абрамов В. К. Мордовский народ (1897-1939). Саранск, 1996.
4 См.: Ивашкин В. С. Знать и помнить // На перекрестке мнений. Саранск, 1990. С. 200-204; Епишин В. В. Мортиролог 1937-го // Политический вестник. 1989. № 3. С. 40-45; Он же. Кровавая чехарда // Саранские вести. 1995. 26 февр. и др.
35 См.: Юрченков В. 30 е гг. - трагедия и символ // Встречи-89. Саранск. 1989.
С. 77-91; Чиндяйкин Ю. Г. Развитие мордовской печати в первой половине XX в //
Мордовское национальное движение в XX в. Саранск, 2003.
36 См.: Собрание Законов и Распоряжений Рабоче-Крестьянского Правительства
СССР.1930, 1933; Собрание Узакононений и Распоряжений Рабочего и
Крестьянского Правительства РСФСР. 1928, 1930; Директивы КППС и Советского
правительства по хозяйственным вопросам. 1917-57. М., 1957. Т. 2.
3 См.: Съезды Советов Всероссийские и СССР в постановлениях и резолюциях, М., 1935; Постановления пленумов Мордовского областного комитета. Саранск, 1930,1933, 1937; Образование МАССР (документы и материалы). Саранск, 1981. 38 См.: Конституция МАССР. Саранск, 1937.
9 См.: Культурное строительство в МАССР. Саранск, 1986. Ч. 1; Победа колхозного строя в МАССР. Саранск, 1970; Индустриализация СССР. М., 1971. Т. 3; Мордовия за пять лет. Саранск, 1934.
40 См.: ГУЛАГ: Главное управление лагерей,1918-1960 / Под. ред. А. Н. Яковлева.
М., 2002.
41 См.: Память: жертвы политических репрессий / Сост. П. Е. Сенькин, Ф. П. Сараев.
Саранск, 2000.
42 См.: Агутов Н. Белые пятна с черной отметкой // Советская Мордовия. 1989. 11
февраля; Епишин В. В. Казахстан - земля последнего упокоения (Из воспоминаний
В. Ф. Тимошкина) // Сов. Мордовия. 1990. 25 июля; Киричек Т. Жить достойно.
Беседа с С. С. Ларионовым // Сов. Мордовия. 1988. 6 октября.
Мордовская организация ВКП (б): оформление ядра политической системы
Во второй половине 1920-х - 1930-е гг. ВКП(б) претерпела существенную трансформацию - превратились фактически в ядро политической системы. Партийные организации, сформированные по территориально-производственному принципу, пронизывали все общество и стягивали его в единый монолит. В 1926 г. И. В. Сталин достаточно четко сформулировал сущность отношений между партией и государством: «Компартия как своего рода орден меченосцев внутри государства Советского, направляющий органы последнего и одухотворяющий их деятельность»1. Реализация функций политического руководства взяли на себя областные партийные организации, в частности, мордовская, переживавшая в эти годы процесс организационного оформления и становления, связанный с национально-государственным строительством.
Вопрос о преобразовании Мордовского округа в автономную область был поставлен во второй половине 1929 г. В августе 1929 г. бюро Мордовского окружного комитета ВКП(б), подведя итоги развития округа за год, пришло к выводу о необходимости его преобразования в автономную область. 2 сентября 1929 г. бюро Средне-Волжского областного комитета ВКП(б) постановило: «Считать организацию Мордовской автономной области целесообразным, подтвердить решение Средне-Волжского бюро ЦК ВКП(б), вынесенное в момент районирования. Просить ЦК ВКП(б) ускорить разрешение этого вопроса»2. 17 сентября АППО ЦК ВКП(б), рассмотрев вышеизложенные просьбы, постановило: «1. Считать целесообразным преобразование Мордовского округа в Мордовскую автономную область на общих правах автономной области с оставлением ее в составе Средне-Волжской области»3.
Это постановление Оргбюро ЦК ВКП(б) было рассмотрено 5 октября 1929 г. на Политбюро ЦК ВКП(б), где было дано поручение Президиуму ВЦИК рассмотреть все вопросы, связанные с государственно-правовым оформлением Мордовской автономной области. Подготовительные работы велись до начала 1930 г. 1 января 1930 г. проект Мордовской автономной области был представлен административной комиссией ВЦИКа на рассмотрение Президиума ВЦИК, который 10 января 1930 г. принял постановление «О преобразовании Мордовского округа Средне-Волжского края в Мордовскую автономную область, включении ее в состав Средне-Волжского края, внешних границах и внутреннем административном делении»4. Президиум ВЦИК постановил, что до созыва 1-го съезда Советов Мордовской автономной области вся полнота власти принадлежит Мордовскому окружному исполнительному комитету. 4 февраля 1930 г. в г.Саранске открылся 1-й областной учредительный съезд Советов. На съезд прибыло 265 делегатов, которые завершили работу по организационному оформлению Мордовской автономной области и избрали областной исполнительный комитет5.
Параллельно оформлению национально-государственного статуса региона шло партийное строительство. Были проведены перевыборы партийных органов. Бывшая Мордовская окружная партийная организация, в которой насчитывалось 2779 членов и 1780 кандидатов в члены ВКП(б), объединенных в 304 первичные партийные организации, была переименована в областную. В июне 1930 г. вторая областная Мордовская партийная конференция избрала новый руководящий орган партийной организации -Мордовский областной комитет ВКП(б) и бюро, возглавляемое первым секретарем П. П. Пеллиненом, 12 августа 1930 г. на Саранской объединенной партийной конференции были избраны горсельрайком, руководство партийных организаций Саранска и Саранского района 6. В декабре 1933 г. на IV городской (районной) партийной конференции были избраны Саранский горком и райком ВКП(б), также ведающий городскими и сельскими партийными организациями. С октября 1937 г. Саранский горком и райком ВКП(б) стали существовать раздельно7.
Советы как органы государственной власти и национально-государственное строительство
Одним из основных элементов политической системы СССР в конце 1920-х -1930-е гг. являлись Советы, которые рассматривались как органы государственной власти, органы диктатуры пролетариата. История Советов в рамках мордовской государственности начинается в 1928 г., когда в составе Средне-Волжской области был создан Мордовской округ, поделенный на 23 района. На этой территории по постановлению Президиума ВЦИК от 16 июля 1928 г. было создано 817 сельских Советов, после укрупнения в 1929 г. - 692, из которых 439 были русскими, 123 - мокшанскими, 92 - эрзянскими, 38 -татарскими .
Высшим органом государственной власти в округе являлся окружной съезд Советов, а период между ними - окружной исполнительный комитет. Учитывая целый ряд национально-политических моментов (малочисленность населения округа, где преобладали русские, бинарность мордовского этноса, дисперсность расселения эрзи и мокши и т. д.), штаты Саранского окрисполкома, утвержденные в 40 единиц, в действительности составили 49 человек, а позднее 51 член и 20 кандидатов (утверждены на первом съезде Советов Мордовского округа)
Пленумы окрисполкома должны были созываться не реже одного раза в 2 месяца, а между пленумами функции и права переходили к президиуму окрисполкома, избираемому на первом пленуме каждого созыва. Первоначально Президиум был избран из 9 членов и 5 кандидатов в члены партии, а в 1929 г. число кандидатов увеличилось до 6 человек. До 1930 г. одновременно президиум и окрисполком возглавлял С. С. Шишканов.
Структуру Мордовского окрисполкома составляли президиум, секретариат, бухгалтерия, отдел жалоб, общий и организационный отделы. Среди отраслевых отделов выделялись финансовый, административный, народного образования, здравоохранения, социального обеспечения, торговли, статистический, земельного управления, коммунального хозяйства и местной промышленности, крестьянский комитет общественной взаимопомощи. При Мордовском окрисполкоме состояли уполномоченные ГПУ, отдела РКИ и архивного дела. В рамках окрисполкома в 1929 г. был создан дорожный отдел, который был фактически узаконен лишь в 1935 г.50 Не останавливаясь подробно на функциях высших органов управления округом и его низовых звеньев, укажем лишь, что они были достаточно обширны. Права и обязанности окружных органов государственного управления сближали их с ранее функционирующими губернскими исполкомами. Структура Мордовского окружного исполкома (1928 г.) представлена на рис. 1.2.1. Местные органы управления Мордовского округа в общем и целом соответствовали типу систем органов власти и управления РСФСР, который была установлен Конституцией РСФСР и целым рядом специальных постановлений ВНИК. Роль городских Советов в СССР и Мордовии заметно усилилась в период индустриализации, которая заметно ускорила процессы урбанизации. Именно они постоянно способствовали расширению функций городских Советов, которые получили право формировать и реализовать городской бюджет, решать вопросы налогообложения и займов. С передачей в ведение горсоветов предприятий появилось право контроля за их работой. Расширение прав коснулись социально-культурной и административно-правовой сфер. В то же время следует указать, что городские советы отдельных самостоятельных отделов не образовывали (за исключением коммунального), так как решались вопросы отделами соответствующего исполкома
Общественно-политическая ситуация в стране и ее региональные направления
Революция сверху, развернувшаяся в конце 1928 г., внесла серьезные изменения во внутреннюю политику правящей партии, реанимировавшую военно-коммунистические методы управления страной. Крупная буржуазия перестала существовать в годы революции и Гражданской войны, теперь пришла пора среднего класса — мелкобуржуазных слоев, среди которых наиболее многочисленной, а значит, наиболее опасной, являлась прослойка зажиточных крестьян - «кулаков», по которым и был нанесен сокрушительный удар. За 1930 - 1931 гг. из сельской местности были высланы почти 4000 семей, или около 2 млн. человек. Высылка производилась и в последующие годы, но в несколько меньших масштабах1. В 1935 г. в промышленности трудились 640 тыс. сосланных кулаков2. По мнению В. П. Данилова, «всего в процессе раскулачивания было ликвидировано 1100 тыс. хозяйств, число пострадавших в этом случае достигает 7 млн. человек»3.
Уже в первой половине 1930-х гг. завершилось формирование мощного, строго централизованного административного политического аппарата принуждения4. Обновилось административно-территориальное деление СССР, основу которого после упразднения округов и создания автономий составили области и республики. Новая единообразная территориально-административная структура способствовала усилению централизованного управления страной5. Наличие скептицизма по отношению к Советам (которые практически отошли от коллективизации) способствовало становлению перед ними задач партии повернуться лицом к ударничеству в промышленности и колхозном строительстве. Выборы и перевыборы Советов в 1930-1931 гг. обеспечили достаточно широкое представительство в них колхозников и ударников6. В конце 1932 г. в СССР установился паспортный режим, который ограничивал свободу передвижения крестьян, тем самым прикрепляя их к земле
Именно в это время отмечается проведение первых крупных публичных политических процессов. В начале 1930-х гг. в условиях острых дискуссий и борьбы в аграрном секторе, роста социального напряжения в городах они сыграли роль «превентивного удара» правящей партийной верхушки по её потенциальным противникам в среде старой интеллигенции, представители которого работали в сфере государственного управления, в армии, вузах, научных учреждениях. По выражению И. В. Сталина: «Репрессии в области социалистического строительства являются необходимым элементом наступления» .
Под влиянием целого ряда факторов в начале 1930-х гг. правящий режим вынужден был отказаться от политики тотального насилия. В социально-экономическую политику были внесены некоторые коррективы, суть которых заключалась в осуждении теории быстрого отмирания товарно денежных отношений и ведении прямого продуктообмена, в отходе от наиболее одиозных военно-коммунистических методов хозяйствования и в у? расширении экономических стимулов методов хозяйствования и развития производства. Изменилось отношение к специалистам: их дела пересматривались, для детей отменили ограничения при поступлении вузы . і В деятельность органов ОГПУ также были внесены коррективы - им запретили арестовать коммунистов без ведома и согласия ЦК ВКП(б), а специалиста - без особого разрешения наркома, что может являться показателем временного отступления ВКП(б) от своей политики
Практически сразу же после начала проведения политики ликвидации кулачества как класса отмечается начало нового пересмотра политики по отношению к уже репрессированным крестьянам. В 1932 г. ЦИК и СНК СССР приняли постановление о революционной законности, осуждавшее нарушение законов в ходе коллективизации, 27 мая 1934 г. было объявляно о частичной амнистии бывших кулаков .
