Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Историография и источники 10-56
1. Историография темы 10-29
2. Характеристика источников 29-44
Глава 2. Хозяйственное освоение региона 57-135
1. Монастырская колонизация 57-80
2. Монастырское землевладение в XVI - XVII вв. 81-109
3. Население монастырских вотчин 109-127
Глава 3. Монастырские насельники и организация монастырского хозяйства 136-221
1. Состав насельников монастырей 136-169
2. Организация монастырского хозяйства 169-211
Глава 4. Повседневная жизнь монастырей 222-281
1. Особенности монастырской повседневности 222-249
2. Монастырские вкладчики 249-275
Заключение 282-285
Список источников 286-290
Литература 291-308
Список сокращений 309-310
Приложения 311-324
- Характеристика источников
- Монастырское землевладение в XVI - XVII вв.
- Организация монастырского хозяйства
- Монастырские вкладчики
Введение к работе
Изучение социально-экономической истории России в средневековье и раннее новое время развивается по нескольким направлениям: формирование земельной собственности, разновидности феодального землевладения, формы ренты, положение разных групп феодально-зависимого населения и др. Монастыри издавна были объектами изучения для характеристики разных аспектов социально- экономических отношений и чаще всего складывания их землевладения, состава зависимого населения, крестьянских повинностей. Проблема же организации хозяйства в монастырской вотчине XVI - XVII вв. не привлекла достаточного внимания ученых.
В предлагаемой диссертации исследуются монастырские вотчины южной части Вологодского у. XVI - XVII вв. с преимущественным вниманием к вопросам не только монастырского землевладения, но, главное, к устройству и налаживанию вотчинного хозяйства. Актуальность темя и все более усиливающийся в последние годы интерес к ней определяются ее научно-исторической и современной практической значимостью. Комплексный анализ проблем аграрной и социальной истории России невозможен без рассмотрения глубинных социально-экономических процессов, имевших место в хозяйствах монастырей.
Цель работы состоит в том, чтобы прояснить особенности землевладения и организацию хозяйства ряда монастырей, локализованных на юге Вологодского края опираясь на теоретические достижения исторической науки и источники, как на ранее не использовавшиеся, так и известные.
Исходя из поставленной цели, определяются следующие конкретные задачи:
проследить способы хозяйственного освоения региона, его монастырскую колонизацию;
показать пути и источники пополнения монастырских земельных владений.
представить численность и социальный состав монастырского населения;
изучить состав монастырских насельников в XVI - XVII вв., социальные слои их формирования (понятие «насельники» включает в себя совокупность всех живших в стенах монастырей людей);
выявить круг монастырских вкладчиков XVI - XVII вв.; выяснить, каким образом монастыри организовывали свою хозяйственную деятельность;
показать, что характеризовало монастырскую повседневность.
Эти вопросы необходимо решать в комплексе, поскольку эффективность хозяйственной деятельности монастырей была неразрывно связана с их внутренней организацией. Е.И. Колычева, пожалуй, впервые предприняла попытку показать монастыри в контексте некоторых комплексных проблем. Она затронула вопросы о размерах и численности русских средневековых монастырей, организации их внешнего пространства, хозяйственную деятельность и взаимоотношения монастырей с правительством. Автор наметила также пути изучения монастырей в контексте русской культуры1. К сожалению, ее начинание осталось незавершенным.
Объектом исследования стал комплекс монастырей, располагавшихся в южной части Вологодского у., которая в XVI - XVII вв. составляла территории Комельской и Обнорской волостей. Следует подчеркнуть, что здесь на сравнительно небольшом пространстве существовало до 10 монастырей и пустыней, т.е. почти половина всех монастырей Вологодского у. По словам Г.П. Федотова это был «второй центр заволжского подвижничества»2. Южная часть Вологодского у. в этом отношении была уникальным местом. Пожалуй, на Русском севере больше не известно таких областей, где бы так близко друг к другу, формируя особый микрорайон располагались духовные обители. Здесь же подвизались и десятки общерусских и местночтимых святых. По образному сравнению А.Н. Муравьева дореволюционные историки и краеведы называли его «Русской Фиваидой на Севере» (по аналогии с египетской пустыней, где селились когда-то основатели раннехристианского отшельничества).
Возникновение такого значительного числа монастырей на относительно небольшой территории само по себе примечательно. Этот факт можно объяснить ее географическим положением. В XIV - XV вв. регион находился на стыке московских и новгородских земель и связывал центр страны с севером (Подвиньем, Беломорьем), северо- западом (Белозерьем, Новгородом) и северо-востоком (Предуральем, Зауральем). Наибольшее количество монастырей возникло именно в XV - XVI вв., когда проходил завершающий этап формирования единого Русского государства. Не случайна и связь ряда основателей монастырей с митрополитами всея Руси, а также Сергием Радонежским. Духовные корпорации, возникшие в южной части Вологодского у. способствовали решению политических задач, они были проводниками политики московских князей в крае.
Основное внимание в диссертационном исследовании уделяется наиболее известным, основанным в разное время Троицкому Павлову Обнорскому, Введенскому Корнильево-Комельскому, Николо-Озер- скому, Арсеньево-Комельскому и другим монастырям. Их основатели были выходцами из Троице-Сергиева, Кирилло-Белозерского и Глу- шицкого монастырей. Первыми в Обнорскую волость пришли ученики Сергия Радонежского - Сергий Нуромский и Павел Обнорский, основавшие Спасо-Преображенский Нуромский (1387) и Троицкий Павлов Обнорский (1414) монастыри. В XV - XVI вв. появились Спасо- Преображенский Иннокентиев (1491), Введенский Корнильево- Комельский (1497), Николо-Озерский (1528-1530), Арсеньево- Комельский (1528-1530) монастыри, а также Коптево-Сретенская Николаевская (1481), Комело-Перцова (1499), Шилегодская Александро- Коровина (1529-1530) и Иоанно-Богословская Кохтыжская (XVI в.) пустыни.
В XVI в. небольшие Перцова и Коптева пустыни перешли во владение Корнильево-Комельского монастыря, а Александро-Коровина в XVII в. - Арсеньево-Комельского. Большие изменения произошли в крае в связи с секуляризацией 1764 г., после чего действующими остались лишь Корнильево-Комельский, Павлов Обнорский и Арсенье- во-Комельский монастыри. Николо-Озерский монастырь, обращенный по реформе в храм с причтом из белого духовенства, вновь открылся в 1859 г. как приписной Вологодского Успенского женского монастыря. В 1904 г. стал женским Арсеньево-Комельский монастырь, просуществовавший до 1916 г. В 1924 г. по решению Грязовецкого уисполкома Павлов Обнорский, Корнильево-Комельский и Николо-Озерский монастыри закрыли, а их здания передали местным коммунам3.
Наиболее значимые монастыри юга Вологодского у. по отдельности привлекали внимание исследователей. Однако целостная история этих монастырей практически неизвестна. Местные краеведы XIX - начала XX вв. описали современное им состояние обителей и историю их возникновения4. Источники, и в особенности актовые Павлова Обнорского и Корнильево-Комельского монастырей прочно вошли в научный оборот, и их количество пополняется новыми публикациями5. Изучались также отдельные стороны монастырской культуры6.
В исторической науке существуют несколько принципов классификации монастырей7. Исходя из типологии, предложенной Е.И. Колычевой, которая располагала русские обители по размерам землевладения, монастыри южной части Вологодского у. относились к средним и мелким8. Такие монастыри были наиболее типичны в целом для Вологодского у9., что повышает исследовательский интерес к ним. В историографии же предпочтение отдавалось, преимущественно, крупному монастырскому землевладению и хозяйству. Автор одной из последних работ на эту тему М.С. Черкасова раскрыла проблему формирования собственности крупнейшей феодальной вотчины - Троице- Сергиева монастыря10. В данной же работе внимание сосредоточено на функционировании феодальной собственности в средних и мелких духовных корпорациях.
B.C. Румянцева классифицирует монастыри, подразделяя их на степенные и нестепенные, показав, таким образом, значимость и место каждого из них в общегосударственной церковной иерархии11. Из монастырей южной части Вологодского у. в общероссийскую иерархию наряду с вологодскими Спасо-Каменным, Спасо-Прилуцким и Глушицким входили Павлов Обнорский и Корнильево-Комельский. Их настоятели ставили свои подписи под важнейшими государственными постановлениями, например, решениями соборов: об ограничении земельных пожалований церкви 1580 г, осуждению патриарха Никона 1660 г., Соборным Уложением 1649 г. и др12. Николо-Озерский, Спасо- Нуромский, Иннокентьево-Комельский и Арсеньево-Комельский монастыри не были степенными, а среди вологодских обителей занимали, соответственно, 6,7,17 и 19 места13. Небольшие пустыни - Коптева, Перцова, Иоанно-Богословская Кохтыжская, Александро-Коровина, рано потерявшие свою самостоятельность, не сыграли сколько-нибудь значимой роли в регионе.
Хронологически исследование охватывает период с XVI в. - времени интенсивной монастырской колонизации южной части Вологодского уезда, до конца XVII в., начала церковных преобразований Петра I, которые привели к коренному изменению как экономического положения, так и социального устройства монастырей.
Характеристика источников
Исследование базируется на разнообразных источниках, главным образом, архивных, извлеченных из РГАДА, ГА ВО (государственный Архив Вологодской области), РГБ, ГИМ, Вологодского краеведческого музея и др. Среди них в первую очередь назовем копий- ные книги актов Павлова Обнорского и Корнильево-Комельского монастырей, вкладную книгу Арсеньево-Комельского монастыря, сотные грамоты. Привлечены, конечно, и опубликованные материалы, относящиеся непосредственно к теме. Охарактеризовать источники стоит по их разновидностям.
Большое значение для ранней истории монастырей, в том числе и Вологодского у., представляют агиографические источники. Наряду с информацией об основателях и создании монастырей, практически все жития содержат описания чудес, совершаемых святыми при жизни и происходившие позже. Эти сведения при критическом отношении к ним позволяют увидеть особенности восприятия местным населением монастырей самих их основателей. В работе использованы жития Павла Обнорского, Корнилия Комельского, Стефана Комельско- го, Арсения Комельского, Сергия Нуромского. Автор жития Корнилия Комельского, составленного в XVI в., инок Нафанаил был лично с ним знаком. Об этом свидетельствует запись, сохранившаяся в некоторых списках жития: «В лето 7097 мая в 22 день при державе государя, благовернаго царя и великаго князя Феодора Ивановича, всея России самодержца, благословению отца нашего игумена Лаврентия написано бысть житие преподобнаго во обители Пречистыя Богородицы Кор- нильева монастыря рукою многогрешнаго и последнего в иноцех Ни- фанаила Корнилиевскаго ... аще и мы желаем писанию предати, яже видехом и слышахом от уст святаго старца»78. Известно более 6 списков жития Корнилия Комельского XVII - XIX вв.79 В исследовании используется список жития XVIII в. из Вологодского краеведческого музея, опубликованный H.H. Малининой. Житие Корнилия Комельского традиционно по форме и содержанию: оно состоит из собственно жития с описанием прижизненных и посмертных чудес, словом о преставлен и и святого
Житие Павла Обнорского было составлено в 1538 г., спустя более 100 лет после его смерти. Однако, по мнению В.О. Ключевского, еще до его появления существовали различные тексты, рассказывавшие о жизни святого. В древнейшем из них от 1536 г. повествование заканчивалось рассказом о преемнике Павла Обнорского - игумене Алексии, в других, более поздних, к основному тексту прибавлены 19 посмертных чудес и сведения о разорении монастыря казанскими татарами в 1538 г81 И.У. Будовниц обнаружил две редакции жития - краткую и пространную. Наиболее подробной, на его взгляд, является краткая. Пространная же редакция отличается многословием и «уснащенной риторикой»82. Известно 17 списков жития, составленных в XVI-начале XVIII вв.83
Житие Стефана Комельского возникло не ранее XVII в. Оно было неизвестно В.О. Ключевскому. В 1892 г. один из списков жития по рукописи Н.С. Тихонравова с вариантами рукописи Общества любителей древней письменности опубликовал X. Лопарев84.
Первый известный список жития св. Арсения Комельского был составлен монахом Иоанном по его воспоминаниям в первой половине XVII в.85 Однако, как отмечали в своих трудах В.О. Ключевский и И.У. Будовниц, более раннее житие Арсения Комельского появилось уже во второй половине XVI в. Об этом свидетельствует, в частности, обнаруженная монахами после пожара в монастыре в 1596 г. «малая хартия» с описанием жизни основателя. Она также, как полагают исследователи, легла в основу известного им жития86. О.Ю. Лагутенкова обнаружила 6 списков пространной редакции жития преп. Арсения, хранящихся в РГБ, ГИМ, РНБ и БАН. Они, по ее наблюдениям, восходят к одному протографу87.
Житие Сергия Нуромского было написано игуменом Глушицкого монастыря Ионой в 1584 г. Он «перечисляет ряд иноков, преемственно передававших один другому в продолжение столетия повесть о жизни святого, пока около половины XVI в. один из них, игумен Павлова Обнорского монастыря Протасий не записал предания в своих «свитках», которыми Иона пополнил изустные рассказы братии»88. Обнаружено 3 списка жития св. Сергия Нуромского89.
Житие Иннокентия Комельского сохранилось, по свидетельству Г.М. Прохорова, лишь в небольшом количестве поздних списков (автор приводит ссылку на житие XVII в., хранящееся в ГПБ., собр. Погодина, №1582, л.98-101). Автором жития был монах основанного им Иннокентьево-Комельского монастыря, живший спустя значительное время после смерти в 1521 г. преп. Иннокентия. Текст жития не издан90. По мнению В.О. Ключевского, житие преп. Иннокентия Комельского было составлено к концу XVI в91.
Монастырское землевладение в XVI - XVII вв.
Практически все монастыри Комельской и Обнорской волостей были землевладельцами. В данном разделе рассмотрены формирование монастырских владений и их размеры. Главное внимание сосредоточено на крупнейших монастырях региона - Павлове Обнорском и Корнильево-Комельском, по которым сохранились копийные книги актов. Формирование землевладения Павлова Обнорского монастыря в XVI в. Павлов Обнорский монастырь входил в число крупнейших духовных корпораций Вологодского у. Его вотчина начала активно складываться уже с конца XV столетия. Основными источниками, на которых изучался этот процесс, являются акты из состава Копийной книги монастыря. Наиболее значимую их часть опубликовал С.М. Каштанов50
В 1506 г. великий князь Василий III выдал игумену Павлова 06- норскога монастыря Жалованную двусрочную грамоту. Она ограничивала сроки привлечения монахов, монастырских слуг и крестьян к суду княжеских приставов двумя сроками в году - Рождеством Христовым и Петровым днем. Позже, в 1551 г. Иван IV Васильевич подтвердил текст этой грамоты51. Жалованная несудимая грамота 1546 г. определила вотчинные права игумена Павлова Обнорского монастыря, в первую очередь, судить своих крестьян, не прибегая к вмешательству волостных и уездных властей. Князьям, боярам, воеводам, а также всяким «ездокам незваным» грамота запрещала собирать «корм» с монастырских крестьян и вообще вмешиваться в жизнь вотчины52. Появление этой жалованной несудимой и заповедной грамоты не случайно. К 1540-м гг. монастырь достаточно разросся. Его вотчину составляли 72 деревни и починка в разных уездах - Вологодском, Костромском, Пошехонском, Белозерском. Видимо, рост вотчины в эти годы был таким интенсивным, что наместники, а также, как говорит грамота, «бояре, воеводы ратные и князья» не успевали фиксировать монастырские приобретения. Грамота неоднократно подтверждалась царями, ее положения были подчеркнуты и в жалованной несудимой грамоте 1564 г.53 Приведенные данные показывают, что получая различные привилегии, монастырь использовал их для освоения черных земель и способствовал тем самым вовлечению Севера в экономику государства. Опираясь на феодальный иммунитет, монастырь в дальнейшем быстро расширял свою вотчину.
Уже в 1489 г. великий князь Иван III выдал монастырю жалованную грамоту на деревни с крестьянами и угодья54. Возможно, часть пожалованных земель уже находилась в монастырском владении, и верховная власть лишь узаконила существующее положение вещей.
В 1538 г. Павлов Обнорский монастырь так же, как и соседний Корнильево-Комельский, получил жалованную льготную и полетную (на 4 года) грамоту великого князя Ивана Васильевича. Причиной выдачи такого рода документов послужило разорение монастырских вотчин казанскими татарами. Правительство Ивана IV освободило крестьян от уплаты дани, ямских денег и несения «посошной службы» и «городового дела»55. Помимо этого в жалованной грамоте перечислены уже существовавшие в это время в вотчине монастыря села и деревни. В Вологодском у. это были деревни Вантеево, Кебас, Зыбалово с 12 починками и Костромском - деревни Скалино и Турыгино. Судя по предыдущим актам, в жалованной грамоте перечислены далеко не все селения вотчины. Видимо, остальные села и деревни пострадали от татар меньше и льгот не получили.
Представляет интерес меновная грамота 1542 г., по «приказу» великого князя Ивана IV Васильевича, по которой свои деревни Павлов Обнорский монастырь обменял на великокняжеские земли. Сделку совершали тверской дворецкий И.И. Хабаров и рязанский дворецкий В.М. Тучков. Вместо сельца Козлятево, деревень Заднее Поле, Панкратово, Кромино и др. в Раменском стане Ростовского у., монастырь получил черные деревни в Обнорской волости, находившиеся в непосредственной близости от монастырских стен - Ермолино, Коко- рево, Звягино, Филино, Дор и другие с пустошами, «с лесом, и с водами, и с лугом, и со всякими угодьи, и куды ис тех деревень топор и плуг и коса ходила»56. Здесь идет речь о территориях уже давно освоенных крестьянами. Получив такие деревни, взамен удаленных, монастырь выгодно округлил свои владения. Интересно, что уже в первой половине XVI в. у Павлова Обнорского монастыря были земли даже в Ростовском у. О том, каким образом они попали к монастырю, к сожалению, неизвестно.
Спустя четыре года следует еще одно «пожалование» - оброчная грамота «по слову» вел. князя Ивана Васильевича57. Монастырь получает во владение ряд починков и займищ, бывших когда-то великокняжескими - починок Климов, займище Ягорбово и другие. Названы и имена крестьян, освоивших эту землю - Митька и Сенька Блаз- новы, Митька и Левка Артемовы, и др., которым предписывалось платить так называемый «соколей оброк». Монастырь как новый владелец этих займищ мог продолжать их освоение «и на заимища звати людей жити неписменных и нетяглых». В данном случае право разработки еще не освоенных руками крестьян земель передавалось государством монастырю. Причем размер «сокольего оброка» был увеличен в три раза: «по три соколы пером» или полтора рубля .
Организация монастырского хозяйства
Монастырь с многочисленной братией и слугами требовал четкой организации хозяйства и распределения обязанностей, твердого устава. Состав монастырских штатов и размеры хозяйства предопределили структуру и формы их организации. В относительно крупных - Корнильево-Комельском, Павлове Обнорском и Николо-Озерском монастырях - хозяйство было, безусловно, более расширенным, чем в небольших Спасо-Нуромском, Иннокентьево-Комельском и Арсенье- во-Комельском, а в производстве участвовало большее количество людей - монахов, служек, детенышей, крестьян. Организация хозяйства сравнительно небольших монастырей, соответственно, была более упрощенной. Первые звенья хозяйственной структуры появились вслед за основанием обителей. Об этом свидетельствуют жития и монастырские уставы113. О развитии, масштабах и организации монастырского хозяйства во второй половине XVI - XVII вв. позволяют судить приходо-расходные книги и описи монастырского имущества, а также отдельные акты.
Рассмотрим подробнее, что представляли собой наиболее важные отрасли хозяйства монастырей южной части Вологодского у. - сельское хозяйство, ремесло, промыслы, торговля, каков был их уровень развития и организация в XVI - XVII вв. Сельское хозяйство
Главной отраслью производства и основным занятием населения монастырских вотчин было сельское хозяйство. Источниками, позволяющими охарактеризовать его организацию, являются приходо- расходные книги Павлова Обнорского и Корнильево-Комельского монастырей, описи имущества Павлова Обнорского, Корнильево- Комельского и Николо-Озерского монастырей, а также материалы писцового делопроизводства. Привлекались вкладная книга Арсенье- во-Комельского монастыря и жития.
Источники разделяют всю пахотную землю монастырских вотчин на крестьянскую надельную и собственно монастырскую, которая включала в себя в относительно крупных монастырях подмонастыр- ную и сельскую пашни. У мелких обителей были земли только в непосредственной близости от них. Сведения о становлении земледельческого хозяйства содержатся уже в житиях. Преп. Корнилий Комельский просил великого князя Василия Ивановича «токмо дати близ монастыря земли мало с лесом. "Да от поту лица своего ем, - глаголя, - хлеб свой"»114. Стефан Комельский после получения великокняжеской жалованной грамоты «начать отребляти место то и монастырь распространяв и от монастыря отсекати лес и подолие расчищати покосу ради, даже до езера; тако же и нивы насевати»115. Первоначально хозяйство монастырей, по версии житий, формировалось исключительно для пропитания братии. По мнению же И.У. Будовница основатели монастырей стремились получить от великих князей прилегающую к монастырям землю с тем, чтобы создать крупную феодальную вотчину116.
Сотные грамоты и выписи из писцовых книг 1620-1630 гг. фиксируют близ всех монастырей их собственные поля. Грамоты Корнилье- во-Комельского и Павлова Обнорского монастырей не разделяют землю на «паханую», переложную и заросшую лесом, а дают количество монастырской земли в целом. Так, в 1630 г. в Павлове Обнорском монастыре ее было 165 четей, а в Корнильево-Комельском - 208 четей (в одном поле). Более конкретные сведения о монастырской запашке содержатся в сотных грамотах и выписях из писцовых книг других монастырей региона. Так, в 1620-е гг. в Спасо-Нуромском монастыре числилось 20 четвертей господской пашни, в Иннокентьево- Комельском и Арсеньево-Комельском - по 10 четвертей, в Николо- Озерском - 3 четверти. В сотной грамоте Николо-Озерского монастыря прямо указано, что монастырскую пашню обрабатывали детеныши. О землях Спасо-Нуромского, Иннокентьева и Арсеньево-Комельского монастырей сказано, что их пахали «наездом», вероятно, также детеныши. Работы на подмонастырной пашне, по мнению Л.С. Прокофьевой, находились под наблюдением игумена, келаря и соборных старцев117. Работами руководили казначей и житник. Казначей ведал всеми финансовыми вопросами - вел подсчет доходов и расходов, связанных с обработкой монастырских полей, выделял денежные средства и закупал необходимый инвентарь, приобретал семена для посадки и др. Житник фиксировал поступающий и хранящийся в монастырских житницах хлеб.
Монастырские вкладчики
Характерной особенностью монастырской повседневной жизни было регулярное поступление вкладов. Выражение «вложился» или «вложил», по мнению A.A. Савича, свидетельствовало о том, что с данного момента вкладчик становился полноправным членом монастырской корпорации. Монастырь брал на себя обязанности «покоить», питать и одевать вкладчиков как всю остальную братию. Вкладчики могли жить при монастырях, а также влиять на избрание монастырской администрации. В некоторых небольших малочисленных обителях за недостатком братии миряне-вкладчики могли занимать и официальные монастырские должности84.
Главным источником, позволяющим судить о составе вкладчиков является вкладная книга Арсеньево-Комельского монастыря85. Сведения о вкладчиках Корнильево-Комельского монастыря взяты из монастырского синодика. Привлекались также материалы приходо- расходных книг и описей имущества Павлова Обнорского и Корнильево-Комельского монастырей, и отдельные акты.
Интересны сведения о вкладах в монастыри великих князей и княгинь. Наиболее ранний известный вклад в Павлов Обнорский монастырь сделала великая княгиня Мария Ярославна в 1477-1482 гг. В грамоте игумену Кирилло-Белозерского монастыря Нифонту она просила послать от своего имени «милостинные деньги» 11 обителям, которые «к монастырю (Кирилло-Белозерскому - И.Ш) тянут». В их числе упоминается и Павлова пустынь, куда великая княгиня направила полтора рубля86. Как уже упоминалось, в 1505 г. великий князь Василий Иванович вложил в Павлов Обнорский монастырь деньги на строительство каменной церкви.
В первой половине XVI в. Павлов Обнорский и Корнильево- Комельский монастыри посещали великие князья. Князь Василий Иванович «лета 1528 ... был на Вологде и в монастырех у чюдотвор- цов: в Кириллове, на Каменном, в Глушице, на Прилуце у Спаса, в Корнильеве и в Павлове пустыни, и милостыню всем давал, ... а велел молитися о чадородии, чтоб дал Бог - от род у него был»87. В житии Корнилия Комельского упоминается еще один вклад Василия Ивановича: «Утру же бывшу освитающу дни прииде от самодержавнаго государя великого князя Василия Иоанновича всеа России посланник и подаст святому от государя, повелевая молити Бога и Пречистую его Матерь и великих чудотворцев о его здравии и о его великой княгине Елене, и милостыню вдаст двадесять рублев с рублем»88. В 1544 г. Павлов и Корнильев монастырь посетил великий князь Иван Васильевич: «ездил Государь с братом Юрьем и с князем Владимиром Андреевичем в Троицкой монастырь и в Переславль, а оттуда, отпустив князей Юрия и Владимира з Москву, поехал в Ростов Ярославль, на
Белоозеро в Кириллов монастырь, Ферапонтов, Вологодской Спасов на Прилуке, Корнилов, Павлов, к Борису и Глебу на Устье...»89. Второй известный вклад в 50 руб. в Корнильево-Комельский монастырь Иван IV, как уже отмечалось, сделал в 1577 г. «по Анне Васильчикове». В том же году государева посланник Петр Безобразов доставил в Кор- нильев монастырь «государские болшие милостыни заздравные» - еще 5 руб. 26 алт. 4 ден90.
Информацию о прочих вкладчиках Павлова Обнорского монастыря предоставляют, преимущественно, описи монастырского имущества середины - второй половины XVII в. Известны также две духовные от Василия Матвеева и Ивана Васильева Борняковых. В 1587/1588 г. Василий Матвеев сын Борняков завещал: «И Бог пошлет по душу мою, и детям моим одети гроб мои сенею однорядкою. Да отвести к Троице Живоначальнои к Павлу Преподобному два мерина, мерин сер, а другой коур. Да на корм дать пять рублев». В 1604 г. Иван Васильев сын Борняков просил «тело положити в Павлове монастыре ... да в сенадик в вечный написать»91. Борняковы были вкладчиками Павлова Обнорского монастыря и в последующие годы. В описи имущества 1683 г. упоминаются вложенные Гаврилой Васильевым сыном Борняковым сосуды, а в переписной книге 1702 г. церковные двери - вклад Ивана Васильева сына Борнякова92. Делали вклады в Павлов Обнорский монастырь Иван Петров, его дети Петр Иванов и Михайло Иванов Майоровы, владельцы поместья в Комельской волости, Богдан Мишевский, и другие служилые землевладельцы.
Некоторые из феодалов вкладывали в монастырь землю. Так, священноинок Геннадий в своей духовной завещал в обитель «пожню Клепиковскую, да за Вологдой рекой у Моина езу пожню Волковин- скую, да на нижнеи Сухоне две пожни Даниловскую да Ишинскую». Князь Стефан Дмитриев сын Согорский дал в 1578 г. пустошь Гульне- зо и починок Плесков в Пошехонском у. и др93
Известны вклады в Павлов Обнорский монастырь и от представителей других сословий, в частности от белого духовенства - иеродьякона Иосифа Московского Знаменского монастыря, Сибирского митрополита Павла, попа Савы Дмитриева и монахов - старца Корнилия и келаря старца Феодосия Клинского. Делали вклады и государственные служащие - дьяк Большой казны Иван Стефанов сын Шапкин и стольник Прокофий Семенов сын Ларионов, а также посадские люди - вологжанин Богдан Широкий, Петр Макарьев сын Чадов и др. Всего на протяжении XVI - XVII вв., за исключением великокняжеских, удалось обнаружить 36 фактов поступления вкладов в Павлов Обнорский монастырь.
Первые известия о вкладах в Корнильево-Комельский монастырь представителей разных сословий относятся к середине - второй половине XVI в. Наиболее значительным из них был, пожалуй, вклад старца Алимпия, передавшего игумену Корнильево-Комельского монастыря Коптеву пустынь (см. главу 2). 22 вклада отмечены в монастырской приходо-расходной книге 1576/1577 г. Интересно заметить, что все они были денежными. Наиболее крупный денежный вклад в 5 руб. сделал старец Калистрат Москвитин («а в мире был Карп»), Следует также отметить вложения Ивана Кошелева (3 руб. без гривны) и старца Дионисия (2 руб.). В 10 случаях деньги приносили «на молебен».
