Содержание к диссертации
Введение
Глава I. Условия и состояние кустарных промыслов Нижегородской губернии в середине XIX в 29
1. Исторические и природные условия развития кустарных промыслов сельского населения Нижегородской губернии в середине XIX столетия 29
2. Кустарные промыслы и направления их развития к середине XIX в 41
Глава II. Структурно-функциональная дифференциация кустарных промыслов Нижегородчины в 1870-1880-е годы 71
1. Генезис крупного промышленного производства на основе кустарных промыслов 71
2.Мелкое производство в условиях постреформенной модернизации кустарных промыслов 97
3. Кооперативная парадигма концентрации кустарного производства 149
4. Капитализация кустарных промыслов 183
Заключение 200
Список использованных источников и литературы 203
- Исторические и природные условия развития кустарных промыслов сельского населения Нижегородской губернии в середине XIX столетия
- Генезис крупного промышленного производства на основе кустарных промыслов
- Кооперативная парадигма концентрации кустарного производства
- Капитализация кустарных промыслов
Введение к работе
Актуальность исследования: Продвижение российского общества по пути глубоких реформ актуализирует исторический опыт страны в переломный период развития, когда также как сейчас на повестку дня выдвигалась проблема модернизации социально-экономического строя страны.
Как свидетельствует исторический путь человечества, движение вперед на основе преемственности традиционных ценностей обладает особенно конструктивным потенциалом. В связи с этим изучение истории преобразования традиционных форм промышленного производства во второй половине XIX в. приобретает сегодня особое звучание.
Привлечение в круг исследовательской проблематики вопросов истории кустарных промыслов обусловлено необходимостью уяснения мировоззренческих аспектов формирования нового облика российской экономики. Дело в том, что патернализм в отношении крупного фабричного производства, вызванный к жизни в дореволюционный период целевой установкой на сокращение отставания от ведущих западных держав, а после прихода к власти большевиков – форсированным наращиванием обороноспособности страны, породил не только глубокие практические изъяны в хозяйственном механизме, но и определил наличие в общественном сознании представления о рудиментарности и бесперспективности мелкого производства. Такое настроение, имевшее место в академической и политической среде, присутствовавшее в умонастроениях практиков хозяйственного строительства, не удалось преодолеть и по сей день. Исследование конкретно-исторических сюжетов функционирования кустарной промышленности поможет сформировать новое видение места и роли мелкого промышленного производства в цивилизационном пространстве, понять, что фабрично-заводской и кустарно-ремесленный сегменты экономики имеют свое функциональное пространство с особыми институциональными качествами и социальным содержанием.
Глобальный финансовый кризис показал бесперспективность абсолютной вестернизации мирового порядка и, напротив, убедил в прочности социумов, ориентированных на сохранение моделей социально-экономического развития, основанных на национальной специфике и традициях. Безусловно, и будущее нашей страны должно определяться с учетом опыта, почерпнутого из многовековой истории функционирования «народного» сектора хозяйства, каковым являлась кустарная промышленность.
Обращение к прошлому традиционных форм промышленного производства важно еще и потому, что эти экономические сущности, несущие в себе генетическую память нравственных норм аграрного общества, могут стать основой «становления духовно-нравственной экономики», о необходимости формирования которой говорят сегодня представители российской общественности и значительная часть политической элиты страны.
Опыт отечественной кустарной промышленности, тесно связанной со всеми институтами традиционного общества (семьей, общиной и т.д.), помимо практического значения, имеет смысл в плане поиска путей нравственного оздоровления российского общества.
Объектом исследования является эволюция кустарных промыслов нечерноземной деревни, обусловленная модернизационными процессами, бурно развивающимися во второй половине XIX в.
Предметом исследования являются институциональные изменения кустарных промыслов рассматриваемого периода, механизм и направления социально-экономической трансформации кустарной промышленности.
Территориальные рамки исследования ограничены Нижегородской губернией – регионом, отличавшимся специфическими характеристиками явлений, происходивших в кустарной экономике второй половины XIX в. Особые естественные условия, относительно низкий уровень капитализации экономики края, необъятный рынок Сибири и Центральной Азии, связавший регион в единую хозяйственную систему, создали возможность для эволюционной модернизации промысловых хозяйств Нижегородчины, показательной не только для иллюстрации процессов, происходивших в нечерноземной деревне, но благодаря своей уникальности, соединению хозяйственных форм, характерных отживающей и нарождающейся реальности, представляющей срез экономики страны в целом, и хозяйственного строя мелких промышленников в частности.
Хронологические рамки исследования определены периодом наиболее ощутимого влияния на традиционные формы промышленного производства новых экономических условий, связанных с активной либерализацией страны. Начальной гранью этого периода избрана середина XIX в., когда глубокие формы всех сторон общественной жизни дали толчок новому качеству модернизационных процессов, в том числе в кустарных промыслах. Конечная грань – начало 1890-х годов – установлена в силу нескольких соображений. Во-первых, этот рубеж знаменовал собой активное включение в естественный ход развития «народной промышленности» субъективного фактора – политики государства. Экономическая политика власти и раньше оказывала значительное влияние на промышленные занятия крестьянства. Например, патериализм в отношении крупной промышленности, безусловно, инициировал сужение функционального пространства мелкой промышленности. Однако указанная грань в этом отношении характерна изменением вектора государственного влияния на кустарные промыслы. Осознавая пагубность для основной массы крестьян форсированной капитализации хозяйства страны, правительство предпринимало ощутимые меры с целью предотвращения пауперизации кустарей.
Во-вторых, именно к концу XIX столетия стали вырисовываться контуры «экономической ниши» кустарной промышленности в индустриальном миропорядке, был накоплен положительный и тупиковый опыт сохранения традиционных экономических форм в условиях форсированной индустриализации.
Сказанное позволяет считать, что выбранная грань начала 1890-х годов положила начало новому периоду развития мелкой промышленности.
Методологической основой исследования составили современные теоретические изыскания в области модернизации. В частности, автор опирался на историософскую систему протоиндустриализации, согласно которой уже в недрах традиционных форм промышленного производства закладывалась и эволюционно генерировалась тенденция модернизации. Представление о морфологии и направлениях трансформации кустарных промыслов в контексте модернизационной теории почерпнуты из концепции структурно-функциональной дифференциации, обосновывающей бифуркацию социальных функций мелкого промышленного производства при переходе к индустриальному обществу. При написании диссертации автор применял принцип - историзма, объективности, всесторонности изучения, достоверности. Вместе с тем применены специальные методы исторического исследования: логический, проблемно-хронологический.
Принцип историзма помогает выявить и описать максимально полный набор фактов, необходимых для решения конкретной исторической задачи и видеть события и процессы причинно обусловленными, функционально связанными.
В диссертации также использован сравнительно-исторический метод, позволивший выявить основные тенденции и противоречия в модернизации кустарных промыслов.
Историография исследования построена на основе проблемно-хронологического метода. В изучении означенного вопроса можно выделить три периода.
Первый историографический период ознаменовался повышением общественного интереса к проблемам кустарно-ремесленного производства в связи с необходимостью развития крупной промышленности и преодоления явного отставания России от западных стран.
Российская общественная мысль отразила неоднозначное отношение к «искусственному» насаждению крупных предприятий. Одна из сторон, принимавших участие в полемике, пыталась обосновать естественность и объективную обусловленность правительственной политики. Сторона оппонентов видела в ней корень всех противоречий и считала более верным организацию «местных и наиболее распространенных промыслов, изделия которых и прежде имели довольно обширный сбыт»; «...вместо того, чтобы строить на счет казны фабрики и отдавать их потом купцам и помещикам... обратиться к живым народным силам и им дать возможность к дальнейшему развитию». «Новая форма промышленности, – по их мнению, – была решительно противоположна всем народным привычкам и формам жизни».
Климатические, географические и хозяйственные условия России стали причиной достаточно значительных качественных и хронологических особенностей в общественном разделении труда, определивших в целом неразвитость и запоздалость этого процесса. «По-видимому, – писал В.П. Воронцов, – силы закона общественного разделения труда, перенесенного на нашу почву, хватило лишь на образование специальных центральных пунктов кустарных районов, но ее оказалось недостаточно для специализирования на почве промыслового целого округа».
Авторы, исследовавшие кустарные промыслы Нижегородского края, напротив, отмечали наличие глубокой специализации крестьянской промышленности и широкое распространение промысловых «гнезд». Например, протоиерей А. Борисовский, описывающий ложкарный промысел Семеновского уезда, указывал, что это занятие охватывало население 60 сел и деревень. Территория ложкарей имела выраженные центры, аккумулировавшие сбыт и снабжение.
Выводы авторов, исследовавших кустарные «гнезда» Нижегородчины, дали основание предполагать, что развитие крестьянской промышленности здесь имело свою специфику, вытекавшую из особых естественных, географических и социально-экономических условий края.
Сохранение ветви промышленного развития в организме аграрного сектора обусловило консервативный характер занятий кустарей. Зачастую промышленная деятельность рассматривалась как побочная, а одни и те же мастера могли сезонно, в зависимости от изменения спроса, менять вид своего труда, что, конечно же, способствовало сохранению самых рудиментарных технических приемов, отрицательно сказывалось на потенции к укрупнению хозяйств промысловиков.
Изучавший кустарные промыслы Макарьевского уезда А.А. Хохлов обратил внимание на то обстоятельство, что, не смотря на достаточный уровень развития кустарной промышленности, крестьяне рассматривали ее в качестве побочного занятия.
Появившиеся в недрах аграрного общества крестьянские промышленные производства, сохранявшие свой первозданный облик, хотя и деформированный влиянием бурно развивающихся товарных отношений, несли в себе характерные черты традиционализма: ориентацию на местный рынок, тесную связь с общинными институтами, коллективизм в решении хозяйственных проблем, непосильных для разрозненных производителей, примитивные технические приемы.
Исследуя кустарную промышленность Ардатовского уезда, А.И. Спасский отметил широкое распространение здесь патриархальной организации промышленности – работы на заказ потребителей и всякого рода видов коллективного труда – «помочей», «поседелок», «вечерушек» и т.д.
Наблюдая стабильность многих мелких производств Сергачского уезда с указанными характерными чертами, А.И. Спасский предсказывал им «твердую будущность».
Логическую завершенность и зрелость процесс создания условий концентрации кустарно-ремесленной промышленности приобрел лишь в капиталоемких отраслях и кустарных «гнездах».
Авторами названного историографического периода были выявлены два направления концентрации кустарной промышленности, соответствующие различным социальным парадигмам. Концентрация мелкой собственности осуществлялась как посредством частной инициативы, реализуемой в виде капиталистических предприятий мануфактурного типа, так и в виде кооперативных объединений товаропроизводителей. Оба эти пути отчетливо обозначил в ходе своих исследований И.И. Звездин, а А. Карпов, изучая промыслы Горбатовского уезда, сделал важный вывод о жизнеспособности только тех кооперативных предприятий, которые родились на основе внутренних потребностей хозяйств товаропроизводителей, но не инициировались, «навязывались извне». В свою очередь, Н.И. Руновский полагал, что кооперация, например, у ободников Сергачского уезда была вызвана не только необходимостью обобществления материальных ресурсов, но, прежде всего, потребностью восполнения недостающих квалифицированных рабочих рук при разделении труда.
Наличие альтернативного капиталистическому пути укрупнения кустарных хозяйств определило научный интерес значительной части исследователей, придерживающихся народнических взглядов к кооперативной форме организации промышленного производства. Наиболее значительными работами, отражающими историю возникновения и условий функционирования кустарных артелей и товариществ, стали сочинения Н. Колачова и докторская диссертация А. Исаева, опубликованная в Ярославле. Книга первого целиком посвящена истории артельной организации с древнейших времен. Однако отсутствие у автора четкого представления о месте роли объединений товаропроизводителей в историческом процессе фактически привело к отождествлению всех форм коллективного труда и обусловило неверную посылку о безусловном преимуществе кооперативной организации при переходе к крупномасштабному производству. Намного более значимой и информативно насыщенной являлась диссертация А. Исаева, которому на большом историческом и современном материале удалось проанализировать не только формальное многообразие артельных предприятий, но и динамику организационных принципов коллективных предприятий, меняющих свое внутреннее содержание под действием углубляющейся товаризации хозяйственного строя страны.
Наиболее полно и аргументировано аспект капитализации промыслов раскрыт представителями марксистской историографии. На основе широкого круга источников (прежде всего земской статистики) ими выявлены основные стадии капиталистического освоения кустарно-ремесленной промышленности (организация сбыто-снабженческой функции хозяйств промысловиков; производство в виде рассеянной мануфактуры, домашняя работа на фабрику), дана оценка количественных показателей капитализации промыслов к концу XIX столетия. К этому историческому рубежу более половины кустарного населения была втянута в орбиту буржуазной эксплуатации и, следовательно, отсечена от самостоятельного пути модернизации.
Как показало конкретно-историческое исследование кустарных промыслов Нижегородской губернии, марксисты, стремившиеся доказать наличие материальной основы будущего строя, верно отразили лишь одно из направлений модернизации кустарной промышленности.
Во-первых, не везде и не всегда, в частности в Нижегородском крае, модернизация кустарной промышленности осуществлялась путем революционной экспансии капитала.
Во-вторых, сам процесс трансформации кустарных промыслов был далек от линеарности. Векторы поступательного или, напротив, попятного движения имели широкий спектр направлений, отличающихся темпами, результативностью и социальным содержанием.
В-третьих, не все отрасли кустарной промышленности в одинаковой мере осваивались капиталом. Адекватность кустарно-ремесленных промыслов капитализации была исследована в трудах А.А.Рыбникова. Капиталистические инвестиции в мелкую промышленность обусловливались капиталоемкостью, технологической спецификой и доходностью того или иного вида кустарного труда.
Вместе с тем, даже традиционные отрасли крестьянской промышленности неизбежно трансформировались под действием рыночных отношений. Модернизация деревообрабатывающей отрасли в наибольшей степени сохранявшей традиции к началу XX столетия привела к изменению ее облика.
Меры правительства, земств и частных лиц, направленные на предотвращение пауперизации кустарного населения страны подробно освещены в работе А.Д. Погрузова.
Сюжет, связанный с общественным движением в поддержку кооперации кустарей и ремесленников подробно рассмотрен в двухтомной монографии Г.П. Петрова.
Советский историографический период характеризовался ослаблением исследовательского интереса к проблеме модернизации кустарно-ремесленной промышленности на основе товарных отношений. В известной степени это положение объяснялось общей позицией коммунистов, рассматривающих мелкое промышленное производство как рудимент, неизбежно подлежащий искоренению. Выступая на VIII съезде РКП(б) один из видных деятелей большевистской правящей элиты М.П. Томский прямо заявлял: «Для нас ясно, что кустарное производство есть пережиток старины, пережиток вредный...»
Немногие появившиеся в этот период работы, освещающие сюжеты, связанные с модернизацией мелкой промышленности, обязаны постановке в отечественной исторической науке проблемы преодоления многоукладности экономики при переходе к социализму. В контексте решения этой задачи ставились конкретные цели книги П.Г. Рындзюнского: восполнить имеющийся в советской историографии пробел в изучении степени капитализации крестьянских промыслов в пореформенной России. Несмотря на безусловную ценность этой работы, ее идеологическая заданность явно снижала диапазон решаемых исследователем проблем, фактически заставляла автора следовать не собственной логикой, а искать конкретно-историческое подтверждение положений В.И. Ленина. Обоснованию ленинского тезиса о складывании материальной основы социализма на базе сельских центров фабричной промышленности служила работа Я.Е. Водарского. Несколько очерков, посвященных проблемам развития мелкотоварного уклада в сфере промышленного производства, детализировали ранее достаточно изученные сюжеты на региональном материале.
Советский историографический период принес серьезное исследование К.Н. Тарновского. Хотя его труд увидел свет лишь в 1995 году, но работа над ним завершилась уже в 1985 г., и этим обстоятельством объясняется строгое следование автором ленинских положений, что само по себе не снизило научной значимости сочинения. Его историко-географическая направленность позволила показать широкий спектр районов плотного расселения кустарей со своими особенностями проявления общественного разделения труда, капитализации, кооперирования, результативности мер
правительственного содействия и т.д.
Современный период изучения проблемы характеризуется повышением интереса исследователей к истории кустарных промыслов Нижегородской губернии. На XII Чтениях, посвященных памяти профессора С.И. Архангельского, в 2001 г. был представлен доклад Т.И. Акимовой, раскрывающей содержание программы развития кустарной промышленности, разрабатываемой государственными и общественными организациями.
Частично материал по Нижегородской губернии присутствует в кандидатской диссертации М.Г. Егоровой, исследовавшей семейные традиции в кустарных промыслах Центрального региона России.
Проблеме государственной политики кустарной промышленности и ее воплощения в Нижегородской губернии посвящен ряд работ М.В. Карташовой.
Таким образом, краткое рассмотрение историографии проблемы убеждает, что отечественная наука находится в самом начале пути освоения изучаемой темы. Имеющиеся исследования лишь обозначили черты истории модернизации важнейшей отрасли общественного хозяйства дореволюционной России. Общее состояние изученности не позволяет выйти на уровень теоретических обобщений, но требует дальнейшего детального освоения конкретно-исторических сюжетов. До сих пор не привлечен широкий круг источников. Вне зоны внимания исследователей остается неисчерпаемый массив земских материалов и фондов региональных архивов, касающихся кустарно-ремесленного производства.
Источниковая база исследования.
Анализ социально-экономических процессов, происходивших в кустарной промышленности, отражение изменений в хозяйственном укладе промысловиков стал возможен благодаря привлечению всех опубликованных материалов земской статистики.
Влияние модернизационных процессов на социокультурный облик и уклад жизни кустарей Нижегородской губернии удалось прояснить благодаря источникам той же группы, имеющих земскую принадлежность, а именно, материалам санитарных исследований.
К этой же группе земских источников следует отнести материалы динамических мониторингов экономического состояния кустарных промыслов, полезных с точки зрения уяснения взаимосвязи процессов, происходивших во внеземледельческой и традиционной отрасли хозяйств крестьян.
Данные той же направленности извлечены автором из другого земского источника, отразившего общее состояние крестьянской экономики, в том числе промысловой деятельности. Наличие группировки хозяйств по форме земельных владений (надельная, арендованная, купленная и т.д.) и величине пахотных угодий позволило проследить корреляцию масштабов и характера неземледельческих занятий с величиной и интенсивностью сельскохозяйственного производства.
Другую группу источников составляют периодические издания Нижегородской губернии. Материал, привлеченный из периодики, неоднородный. Например, путевые заметки, личные впечатления корреспондентов, широко представленные в Нижегородский губернских ведомостях, дополнили общую картину кустарных промыслов важными деталями, отсутствующими в массовых статистических источниках, а бытовые зарисовки, описание нравов, обычаев и традиции кустарей, содержащиеся в других периодических изданиях, позволили представить социокультурный облик промыслового населения края.
Говоря о нижегородских «Губернских ведомостях», следует специально отметить участие в их издании выдающегося историка, этнографа, статистика, литератора П.И. Мельникова-Печерского.
В третью группу источников объединены материалы, раскрывающие существо большой и многоплановой деятельности местного земства в кустарной промышленности.
Вместе с ростом общественного интереса к проблемам кустарной промышленности активизировалась в этом направлении деятельность Нижегородского земства.
Четвертая группа источников, положенных в основу исследования, – сборники массовые статистических данных общенационального характера, куда вошли материалы по Нижегородской губернии.
Наиболее ценным фактологическим комплексом в этой группе являются материалы учрежденной в 1875 году при Совете торговли и мануфактур Министерства Финансов постоянной Комиссии по «исследованию кустарной промышленности России» под председательством профессора Е.Н. Андреева, просуществовавшей до 1888 г. и издавшей 16 томов своих «Трудов».
В начале октября 1877 года А.С. Гациский получил задание от образованной при Министерстве финансов Комиссии по исследованию кустарной промышленности в России. К работе над материалами по заданию Комиссии были привлечены шесть авторов: А.И. Борисовский, С.А. Духовский, А.В. Карпов, М.М. Поспелов, И.П. Ягодинский и А.Э. Языков. Работы их были напечатаны во II–IX выпусках трудов Комиссии по исследованию кустарной промышленности в России.
Безусловным достоинством источника является наличие информации, позволяющей представить кустарную отрасль в общем комплексе крестьянских хозяйств, во взаимоотношении с земледелием и животноводством. Такое видение предмета исследования было заложено составителями программы изучения и позволяет представить промышленную деятельность селян в системе экономических отношений, способствовавших или, напротив, препятствовавших отвлечению последних на неземледельческие промыслы, место последних в ряду источников доходов крестьянских хозяйств в контексте процесса модернизации их кустарной отрасли.
Точное описание кустарных промыслов корреспондентами «Нижегородского сборника» позволяет идентифицировать социально-экономическую организацию кустарной промышленности, а зарисовки быта и нравов кустарей определить тенденции эволюции их социокультурного облика.
Составители «Нижегородского сборника» были далеки от мысли, что их издание представляет собой законченное монографическое исследование по кустарной промышленности одного какого-либо уезда или отрасли. Авторы отдавали себе отчет в том, что кустарные промыслы, как и другие социально-экономические явления, не статичны, а находятся в постоянном развитии. Поэтому складывание более или менее полной картины их облика было делом десятилетий. Исходя из этого, периодическое издание сборника преследовало более скромную задачу – донесение читателям «преимущественно материалов» к размышлению «на том основании, что для итогов еще не настало время, потому что для подведения итогов материалов еще слишком мало».
Для нашего исследования такой характер материала, извлекаемого из сборника, напротив, представляется наиболее приемлемым, так как не содержит выводов и оценок, носящих субъективный характер.
Ценность используемого материала сборников определяется еще и тем, что особый акцент в корреспонденциях сделан на изменениях в кустарных промыслах, происшедших за два десятилетия после крестьянской реформы. Такое видение предмета исследования авторами позволяет нам выявить послереформенные направления социально-экономической трансформации кустарных промыслов. Безусловно позитивной чертой описываемого источника является то, что особое внимание земских исследователей было сосредоточено не «на область, не волость, не селение, а двор, т.е. почти всегда – человеческую семью…»
С утверждением Александром III 21 марта 1888 г. представления Государственного Совета о передаче кустарной промышленности в ведение Министерства государственного имущества, последним было подготовлено и осуществлено издание 11 томов отчетов специалистов отдела сельской экономии и сельскохозяйственной статистики по исследованию мелких крестьянских промыслов. Несмотря на большой объем источника, сведений, касающихся социально-экономической организации кустарных промыслов, в нем значительно меньше. Это и понятно, ведь основной целью, поставленной корреспондентами, являлась выработка практических мероприятий по улучшению технического состояния промыслов, организации сбыта кустарных изделий, инструкторских школ, училищ, выставок, складов готовой продукции и т.д.
Значительное количество фактических данных, наблюдений очевидцев и непосредственных участников хозяйственного строительства извлечены из книг, брошюр и статей конца XIX – начала XX вв. С открытием специальных фондов, ранее недоступных широкой публике, их круг заметно расширился.
Не случайно произведения авторов-современников описываемого периода отнесены в разряд источников. Считаем такой подход правомерным, так как научная ценность этих изданий определяется, прежде всего, собранным на их страницах огромным фактическим материалом, личных наблюдений, зарисовок «с натуры». И, наоборот, имеющие место попытки исторических обобщений грешат упрощением и отсутствием глубины.
Впервые введены в научный оборот сведения о кустарной промышленности, содержащиеся в фонде Нижегородского губернского и уездных земств. По понятным причинам особое место здесь занимает информация земских съездов, кустарной комиссии, отчеты земских агрономов, санитарных врачей, инструкторов, характеризующая кустарные промыслы.
Нельзя сказать, что научное осмысление проблемы социально-экономической трансформации, как и в целом истории кустарных промыслов Нечерноземья второй половины XIX в., близко к завершению.
Указанная проблема еще не сформировалась в ясно очерченное направление исследовании российских историков. Однако, отдельные черты, составляющие институциональное содержание модернизации мелкотоварного промышленного уклада присутствуют в сочинениях экономистов, практиков хозяйственного строительства, философов и историков на протяжении достаточно продолжительного периода времени.
Широкая источниковая база позволяет решить поставленные цель и задачи исследования.
Цель исследования состоит в изучении социально-экономической трансформации кустарных промыслов Нижегородской губернии во второй половине XIX в.
Задачи исследования определяются его целью и включают в себя
выявление факторов и условий, стимулирующих развитие промысловых занятий населения;
изучение механизма и направлений социально-экономической эволюции хозяйств промысловиков в условиях либерализации экономики;
определение функционального пространства традиционных форм промышленного производства в индустриальном обществе.
Структура работы соответствует цели и задачам исследования и состоит из введения, двух разделов, заключения, списка использованных источников и литературы.
Научная новизна исследования прямо вытекает из поставленных в диссертации исследовательских задач и заключается в следующем:
– соискатель по-новому представил причинно-следственную обусловленность развития кустарных промыслов региона. В диссертации показано, что имеющая место в отечественной историографии точка зрения относительно детерминированности промышленных занятий населения неблагоприятными условиями ведения сельского хозяйства отражает лишь одну сторону комплекса факторов, порождавших мотивацию кустарей;
– используя модернизационную теорию протоиндустриализации, диссертант показал, что уже к середине XIX в. в недрах традиционного промышленного производства сельского населения сложились основные направления его модернизационной эволюции;
– в диссертации показаны процессы, происходившие в кустарной отрасли неземледельческих занятий крестьян в контексте их органической встроенности в общий комплекс традиционного сельского хозяйства;
– на основе теоретической системы структурно-функциональной дифференциации представлены парадигмы трансформации социально-экономического строя кустарной промышленности нечерноземной деревни в 1870–1880-е гг.;
– впервые в диссертации представлен обоснованный взгляд на функциональное пространство мелкой промышленности в индустриальную эпоху.
Научно-практическая значимость исследования состоит в том, что содержащийся в нем материал и выводы могут быть использованы в учебном курсе истории Отечества, при подготовке специальных и общих лекционных вузовских курсов по экономической истории России и отечественной истории, учебных пособий и учебников.
Основные положения диссертации, выносимые на защиту:
-
-
Развитие кустарных промыслов Нижегородской губернии к середине XIX века было опосредовано комплексом факторов, доминирующая роль среди которых принадлежала выгодному географическому положению между Востоком и Западом, между Севером и Югом империи, наличию Волжской транспортной системы. Имеющееся в отечественной историографии утверждение о прямой связи между неблагоприятными условиями для сельскохозяйственных занятий населения региона и активностью кустарно-промысловой деятельности не находит основательного подтверждения конкретно-историческим материалом.
-
Высокий уровень товарности промысловых хозяйств края обусловил специализацию кустарных хозяйств и интенсивность процессов их трансформации в дореформенный период. Изменения социально-экономического строя традиционных кустарных промыслов в первой половине XIX века формировались в направления, составлявшие содержание модернизации кустарной промышленности в последующий, за либеральными реформами, период.
-
Не высокий уровень капитализации и индустриализации Нижегородской губернии определил эволюционный характер модернизации кустарной промышленности, достаточно широкое представительство кооперативной парадигмы укрупнения мелкого кустарного производства.
-
Структурно-функциональная дифференциация кустарных промыслов Нижегородчины в 1870-1880-е годы, составлявшая содержание модернизационных процессов породила бифуркацию некогда однородных традиционных кустарных промыслов. К середине 90-х годов XIX века они представляли собой структурированный организм, состоящий из множества сегментов с различной социально-экономической мобильностью.
Апробация исследования. Основные положения и выводы исследования нашли отражение в публикациях и в выступлениях автора на межвузовских конференциях:
-
Татищевские чтения 2007 г. МГОПИ. Орехово-Зуево.
-
Актуальные проблемы методологии Отечественной истории. 2008 г. МГУЛ. Москва.
-
Теория и история кооперации. 2009 г. РКТЭУ. Москва.
Исторические и природные условия развития кустарных промыслов сельского населения Нижегородской губернии в середине XIX столетия
Особое место кустарных промыслов в структуре общественного хозяйства нечерноземной деревни явилось предметом специального изучения историков, начиная со второй половины XIX в. В полной мере эта проблема не получила освещения и в современной историографии54.
По мнению одних, основным хозяйственным мотивом активного занятия населения Нечерноземья мелкими промышленными промыслами являлись неблагоприятные условия для земледелия в этом регионе. Другие, в качестве причины обращения крестьян к кустарничеству, называли избыток времени в межсезонье сельскохозяйственных работ. На наш взгляд, и эти, и другие точки зрения имеют право на существование и отражают, в известной степени, условия, побуждающие селян в середине XIX в. к промышленному рукоделию, но только в известной степени. Главные факторы, обуславливающие развитие кустарной промышленности Нечерноземья, остаются вне поля зрения ученых.
Поставленная проблема имеет особую актуальность и значимость в контексте экономической истории Нижегородской губернии, располагавшей в середине XIX в. значительным ресурсом развития сельского хозяйства, и тем не менее занимавшей ведущее место в России по удельному весу кустарей в сельском населении (996,4 тыс. на 10 тыс. населения)55.
По свидетельству Герберштейна, земледелие на Нижегородской земле в начале XVI в. было достаточно интенсивным. В немалой степени этому способствовал мягкий климат, благоприятствующий земледельческим занятиям, по крайней мере, на черноземной части территории56.
Местность губернии делилась естественной чертой водами рек Оки и Волги - на возвышенную или нагорную и низменную или заречье. Нагорная сторона, если взять протяжение ее от Владимирской до Казанской губерний, простиралось от 200 до 220 верст, включала в себя уезды: Нижегородский, Горбатовский, Ардатовский, Арзамсский, Лукояновский, Княгининский, Сергачский, большую часть Васильского и меньшую — Макарьевского. Заречная сторона имела от запада к востоку протяжение от 180 до 200 верст, и включала в себя уезды: Балахнинский, Семеновский, меньшую часть Васильского и наибольшую — Макарьевского. Заречье уступало нагорной стороне пространством, количеством вод и численностью населения, но сохраняло за собой преимущество в изобилии леса и лугов. В нагорной — находились все типы почв, не исключая и песчаной, причем в южных пределах губернии преобладал чернозем, доходящий в Лукояновском и Сергачском уездах до 3 фут. глубины.
Средний урожай по губернии составлял в 1861 г. озимого хлеба сам 3,7, ярового - сам 3,5. В южной части губернии, особенно в Лукояновском и Сергачском уездах, урожай хлебов доходил до сам 8; в прочих земледельческих уездах: Арзамасском, Ардатовском, Княгининском и Васильском — до сам 5; в неземледельческих же уездах, где почва была песчаная или песчано-каменистая, урожай составлял сам 2,5.
Достаточно продуктивно развивалось в губернии картофелеводство. В 1862 г. было посеяно картофеля 77 440 четвертей, собрано 374 643 четверти3 . Из Лукояновского и Сергачского уездов хлеб и картофель продавался за пределы губернии .
Значительно дополняли палитру сельского хозяйства губернии огородничество и садоводство. Эти отрасли земледелия присутствовали во всех крестьянских хозяйствах.
В луговых прибрежных к р. Волге селениях: подгородных слободах Нижнего Новогорода - Подновье и Печерах; Балахнинского уезда - в селениях государственной Козинской волости; Семеновского уезда — в селе Бор; в центре губернии, Арзамасского уезда, в селе Абрамове, Новом Усаде, Новоусадских Озерках, Собакине, Сальникове и в Выездной Слободе -разводилась капуста и огурцы, которыми снабжались не только своя губерния, но и соседние. Капуста из Нижегородского и Балахнинского уездов шла в Костромскую и Владимирскую губернии.
Из технических культур в Нижегородской губернии возделывались лен и пенька, которые пополняли сырьевую основу кустарной промышленности .
Вместе с тем, одним из важнейших факторов специализации хозяйств нижегородских крестьян явилась мощная транспортная коммуникация, проходившая по двум рекам — Волге и Оке.
Волга входила в губернию близ села Катунок, Балахнинского уезда, протекала через уезды: Балахнинский, Нижегородский, Макарьевский и Васильский, захватывая и край Семеновского уезда, на протяжении 250 верст.
Ока втекала в пределы губернии в Горбатовском уезде на пространстве около 100 верст; захватывая и край Балахнинского уезда, впадала в Нижнем Новгороде в Волгу. Первая служила сообщением губернии с восточным и западным, а последняя — с южным краем России. Волга на своем протяжении по губернии принимала в себя - в уездах: Васильском судоходную реку Суру с впадающей в нее сплавной речкой Пьяной; в Макарьевском — сплавные реки Кудьму, Ветлугу, Керженец и вспомогающие к сплаву - Люнду с притоком Сандой, Мазу, Дорогучу, Сундовик, Валаву и Китмер; в Семеновском - Везлому и Ватому и в Балахнинком - Железнипу, Узолу и Пыру. Ока принимала в себя в Балахнинском уезде речку Сейму. Кроме означенных рек, в губернии были более или менее замечательные сплавные реки: Теша, протекающая через Лукояновский, Арзамасский, Ардатовский и Горбатовский уезды (где впадала в Оку), и принимавшая в себя большие речки Ломовку и Сережу; Алатырь, имевший начало в Ардатовском уезде, пройдя Лукояновский, вливался в Суру; Урга, втекая в Княгининском уезде, огибала часть Васильского уезда, где принимала в себя приток Имзу и, удаляясь в Казанскую губернию, впадала тоже в Суру, имея течения по губернии около 100 верст.
Функционировавший в более ранний период, чем известный днепровский путь «из варяг в греки», волжский торговый транзит стал причиной миграции в эти края новгородских мастеров, принесших с собой «древообрабатывающее мастерство». Важнейшее место в их ряду заняло судостроение. По крайней мере, Олеарий, будучи в Нижнем Новгороде в начале XVII в. (1636 г.), пересел там на свой собственный корабль «Фридрих», построенный местными корабельными мастерами60. По мнению самого Олеария, это было для своего времени судно редкого совершенства. В конце XVII в. судостроение в Нижегородской губернии превратилось в одну из ведущих отраслей экономики, охватившей значительную массу крестьян, выполнявших не только работу по непосредственной постройке больших и малых судов, но и изготавливавших большое количество сопутствующей оснастки: цепей, якорей, канатов, смолы, парусной ткани и т.д.
В конце XVIII в. нижегородские купцы жаловались губернскому начальству на то, что их промыслы несли торговцам большие убытки. «К тому же в селах: Кадницах, Работках, Лыскове, Избыльце и городе Горбатове крестьяне производят промысел деланием весьма великого количества снастей, - говорилось в их петиции, — в чем им ни малого запрещения, как бы должно было, ни от кого не чинится, и купечеству через то делается в коммерции подрыв»
Генезис крупного промышленного производства на основе кустарных промыслов
Отсутствие жесткой конкуренции с крупной промышленностью, широкие возможности экстенсивного роста кустарных промыслов, обусловленные доступностью транзита, соединявшего регион с необъятными рынками Сибири и Центральной Азии, создавали особые условия для эволюционного развития мелкой сельской промышленности. Действие двух факторов, революционизирующих в целом социально-экономический строй общественного хозяйства страны: капитализации и индустриализации, имело здесь имплицитное проявление. Даже нарастание товарности промысловых хозяйств в Нижегородчине и, например, Московской губернии результировалось в тренды с противоположным значением.
Рост кустарных занятий в Подмосковье притом, что этот регион являлся центром, куда стекались большие массы аналогичной продукции из других мест, повышал уровень конкуренции на рынке и, в конечном итоге, способствовал снижению доходности промысловых хозяйств, ускорял процесс их концентрации и имущественной дифференциации.
В Нижегородской губернии повышение товарности общественного хозяйства вообще, и крестьянской промышленности в частности, при емкости сибирского сбыта вело, прежде всего, к привлечению в товарные отрасли экономики (одной из которых, безусловно, являлась промысловая деятельность) все новых масс сельского населения.
Однако, несмотря на описанную специфику развития, кустарного производства, его товаризация неизбежно фундировала модернизационные процессы. Если в дорефоменное время и первые послереформенные годы качество модернизации кустарной промышленности, в основном, определяло лишь направления ее трансформации, то в 1870-1880-е годы происходит бифуркация социально-экономического развития мелкой сельской промышленности.
Гомогенная в традиционном обществе крестьянская промышленность в новых условиях перехода общества в индустриальное состояние меняет свою морфологию. Происходит разделение некогда единой социальной функции этой экономической реалии на множество самостоятельных страт с отличающимся социальным значением и целеположением. Этот феномен описан в теории модернизации концептом структурно-функциональной дифференциации.
Дифференциация социальной функции кустарной промышленности в эпоху перехода от традиционного к индустриальному обществу явление многосложное, тем более, что на его качество оказывал влияние извне мощный фактор патерналистской политики форсированной индустриализации и капитализации, вносивший революционное начало в эволюционные процессы. Каждое из направлений социальной мобильности кустарной промышленности, в свою очередь, представляло собой сложный механизм со многими составляющими, отличающимися уровнем динамики, целенаправленности и последовательностью агрегирования нового содержания. Кроме всего прочего, формирующийся гетерогенный организм имел большие диффузионные прослойки взаимопроникновения проявлявшихся страт.
Одним из направлений структурно-функциональной дифференциации кустарной промышленности Нижегородского края стала ее концентрация, приобретавшая в 1870-80-е годы новые стимулы и результативность.
Казалось бы, абсолютно определенный дискурс, предполагавший укрупнение производства и рождение на основе мелких предприятий крупных механизированных фабрик, в реальной практике хозяйствования включавшей множество факторов, проявлялся по-разному. Понимая невозможность описания всего многообразия форм реализации концентрации кустарной промышленности, остановимся на основных, отличавшихся направленностью вектора социально-экономического развития.
Промыслом с выраженной тенденцией к развитию в 1870-80-е гг. являлось, например, судостроение в Чернорецкой волости Балахнинского уезда. Близость Московско-Нижегородской железной дороги (34 версты) и пароходной пристани, близость Оки, которая протекала в нескольких десятках саженей от некоторых селений, все это способствовало большому развитию промышленности в этой волости. Судостроительное дело в Черноречье брало свои истоки «с незапамятных времен». Увеличение спроса на суда разных видов с начала XIX в. привело к выделению в промысле категории крупных судостроителей. Всего в девяти селениях из 173 мастеров крупные предприниматели составляли 6,3%. Они строили преимущественно большие суда ценой от 1000 до 5000 руб. Обычно это были баржи длиной 40 сажень, полубаржи в 20 сажень, большие шхуны (16 сажень) и косовые шхуны (12 сажень)125.
Появление первых крупных предпринимателей относится к 1860-м годам" . Интересно, что крупная организация судостроительного производства на основе частной инициативы пришла в Черноречье на смену кооперации мелких собственников, когда размеры предприятия не позволяли сохранять институционального качества коллективных объединений. Вот как об этом говорил А. Карпов: «Хозяин строящегося судна сам подрядчик и руководитель работ. Но замечательно, что прежде здесь, по рассказам, существовала несколько иная организация плотничества: были артели, члены которых пользовались одинаковыми правами и заработком; артелью сообща отыскивалась работа, сообща поровну делился заработок. Со временем наиболее предприимчивые члены артелей стали отделяться, отыскивать наемных рабочих и, таким образом, организация плотничества приняла постепенно ту форму, какая существует теперь»127.
Мелкие хозяева строили суда ценой от 50 до 1000 руб.: асланки и рыбницы, свойские лодки и бугроушки. При постройке больших кораблей мастера нанимали 12-15 рабочих, а мелкие рыбацкие лодки кустари вырабатывали обычно вдвоем с членом семьи, и даже судостроитель - в одиночку.
Все кустари-судостроители вели «мещанский» образ жизни и практически не занимались земледелием, хотя величина надела позволяла вести сельское хозяйство в достаточно значительных размерах.
Как видно из таблицы, на один двор приходилось от 5,6 до 10,9 десятин земли. Однако практически всю землю Чернорецкое общество сдавало в аренду, за что получало годовой платы 2 635 руб. Эти деньги шли на покрытие казенных земских и волостных платежей (1 955 руб.). Остаток средств помещался в банк под проценты. Таким образом, промысловики податей не платили.
При среднем годовом расходе семьи мелкого кустаря в 283 руб. 90 коп., он зарабатывал в год до 500 руб.
Таким образом, жизненный уровень судостроителей в целом был достаточно высоким.
«Относительно пищи, внешнего образа жизни, одежды и т.п. чернореченцы живут очень хорошо; такого привольного образа жизни я не встречал нигде в Нижегородской губернии, - писал А. Карпов. — Одеваются здесь в мещанский костюм, в рубашки с манжетами, сюртук и брюки навыпуск, смазные сапоги, — одним словом, даже более, чем по-мещански. Пожилые мужчины по одежде похожи на лоцманов; женщины в праздничные дни ходят в платьях и кофточках, по-мещански, а не в сарафанах по-крестьянски. Избы у чернорецких крестьян просторные, чистые, постоянно с занавесками и цветами на окнах; в каждой избе, где есть не старые муж и жена, стоит двуспальная кровать с подушками и одеялом, закрытая белым пологом местного тканья; на дворах нет намека на солому. Пища тоже очень хорошая, сравнительно со многим множеством других местностей: непременно однажды или дважды в день чай; белый хлеб никогда, даже в будничные дни, не переводится; у богатых жителей, а таковых в Черноречье немало, постоянно бывает за обедом мясо; богатая часть населения по образу жизни похожа на купцов мелкой руки. Одним словом, здесь большинству живется привольно, богато от существования многих выгодных промыслов, от большого развития торговли и судоходства» 13.
Кооперативная парадигма концентрации кустарного производства
Закономерный ход эволюции мелкой промышленности включал в себя два пути модернизации производства. Содержание первого составляли процессы кооперации мелкой собственности, существо второго — рожденные по инициативе предпринимателей частнокапиталистические предприятия мануфактурного типа. Каждый из путей имел свои преимущества и границы исторической функциональности. Например, кооперативная форма организации общественного хозяйства являлась- оптимальной в условиях перехода от традиционного к индустриальному обществу и могла существовать лишь в условиях, когда субъективный фактор (сам человек) под воздействием машинизации не утратил своего ведущего положения. Превалирующая роль собственника, объединяющего имущество, умения и навыки, получающего выгоду от кооперации, имело институциональное значение в коллективных союзах. Поэтому индустриализация, постепенно превращающая работника в элемент конвейера, являлась как бы отрицанием такой организации и сужала границы ее экономической «ниши» до пределов, обусловленных необходимостью сохранения ручного труда, уникальных навыков или отраслей, где человеческим фактор оставался определяющим.
Капиталистический уклад в промышленности так же, как кооперативный, имел черты ограниченности и несовершенства. Открывая простор личной инициативе предпринимателей, капиталистическая организация порождала мощный импульс модернизации, позволяющий говорить о промышленном перевороте или революции. Вместе с тем, капитализм навсегда утрачивал такие присущие традиционному обществу черты как коллективизм, сознательное отношение к труду и т.д., а, приобретая доминирующее положение, оказывал деформирующее воздействие на другие формы общественного хозяйства.
Трансформация мелкого промышленного производства в отрасль рыночного хозяйства в пореформенный период неизбежно стимулировала тенденцию к его концентрации. Однако, особенностью появления в России первых крупных предприятий, рожденных естественным путем, являлось то обстоятельство, что они возникали не как результат зрелости буржуазных отношении, имущественной дифференциации кустарей, остававшихся в своей подавляющей части аграриями, а скорее как результат неразвитости последних и ненасыщенности национального рынка. Заимствовав технологические приемы-докапиталистической фабрики, основывающиеся на ручном труде, или совершенствуя традиционные промыслы, предприимчивые крестьяне быстро становились мелкими капиталистами. Причем, большинство из них, став владельцами достаточно крупных мастерских, даже не имели личной свободы.
Модернизация? кустарно-ремесленной промышленности открывала широкий простор другому пути концентрации производства на основе слияния мелкой собственности. Материалы земских исследований показывают сохранение кооперативных объединений кустарей в отраслях малопривлекательных для (Частнокапиталистической инициативы. Наряду с предприятиями, созданными благодаря материальным и организационным усилиям отдельных предприимчивых мастеров, повсеместно существовали коллективные объединения промысловиков. Для ясного представления о двух эволюционных направлениях роста мелкопромышленного производства рассмотрим лишь несколько примеров, в то же время иллюстрирующих общую закономерность всех отраслей промышленности, претерпевающих модернизацию.
В конце 70-х годов в с. Коржемок и д. Быков Майдан Арзамасского уезда Нижегородской губернии изготовлением саней для сбыта на местных базарах 150 занималось 35 дворов; Имеющиеся три .парильни для изготовления, полозьев; принадлежали как,, единоличному владельцу,:; так; и .коллективам собственников из 4-5 мастеров. Кустари,, не; участвовавшие вог владении парильнями;, рассчитывались с хозяевами «зт напаривание»-30140 парами готовьте полозьев; № Єергачском уезде тош же губернииI санники С;. Толбы использовалиі /9» парилен;, находящихся как; в- единоличной; так; ж коллективношсобственности 2—З хозяев218:
Даже к; концу 1880-х гг., когда; в экономике; активно проявлялись последствия- форсированной капитализации, кооперативные объединения преобладали, например, в кузнечном производстве Нижегородского уезда, о чем свидетельствуют данные нижеприведенной -таблицы..
Интенсивность процесса концентрации мелкопромышленного производства, как в частнокапиталистической, так и в кооперативной формах была неоднородной и менялась, помимо причин субъективного порядка, в зависимости от местоположения регионов относительно транспортных коммуникаций, степени развития общественного разделения труда. Многообразие факторов, определяющих темпы и глубину тенденций к укрупнению кустарно-ремесленной промышленности, обусловило широкий спектр единовременно существующих организационных форм хозяйств промысловиков, стоящих на различных ступенях кооперации. Для иллюстрации возьмем ложкарный промысел, развитие которого в большей степени, нежели капиталоёмких отраслей сохраняло традиционные черты. К началу XX века только; вышло из натурального домашнего хозяйствам и постепенно приобрело- черты товарного; производство» ложек, в: селе Монастьіркаї Лукоянрвского; уезда Нижегородской губернии; где! 150? ложкарей; сбывающих свою продукцию в Тамбовскую, Пензенскую» ж Симбирскую губернии; работали «белую ложку» единолично; без,помощи членов, семьи: и; поденщикот Несколько другую картину представлял? собош ложкарный; промысел Балахнинского уезда, объединяющего более 1000 человек. Балахнинскийі мастер за сутки изготавливал «90-100 ложек, а с помощником до 120-150, употребляя на это 17 часов работы с незначительным отдыхом».
Принципиально? иной была эта отрасль крестьянского рукоделия в Семеновском уезде. Кооперация проникла здеськак во внутрихозяйственную; организацию, так и породила пооперационное разделение труда между отдельными самостоятельными кустарными- мастерскими. Мало того уже готовые кооперативные объединения стали объектом; капиталистического освоения и послужили фундаментом создания рассеянных мануфактур .
Естественная товаризация: общественного хозяйства; свободная от капиталистического патернализма, не инициировала доминирующего положения какого-либо экономического уклада, не меняла социальный облик, а лишь способствовала, установлению границ его общественной" востребованности.
Проникновение товарных отношений в кустарно-ремесленную промышленность меняло» ее облик, способствовало появлению организационных форм производства с различной степенью адекватности индустриальной цивилизации. Природе капиталистического уклада, стремившегося возместить, утраченные в; результате разрушения традиционного общества качестватруда,.было имманентно внедрение машин и: крупномасштабного-производства; Вїсвою очередь, кооперативные союзы, сохраняя превалирующее значение человеческого фактора, выполняли роль переходной структуры и должны были в перспективе занять место, ограниченное общественной потребностью в малых экономических формах и сохранении ручного труда. Являясь переходной к индустриальному устройству хозяйства реалией, кооперация обладала целым рядом видовых черт, характерных прежнему экономическому порядку. Двойственное содержание кооперативных ассоциаций товаропроизводителей объяснялось родовым единством с другими традиционными институтами.
Начиная с народников, объединявших в своих представлениях о самобытном «русском пути» развития общины и кооперацию, в отечественной историографии дискутировался вопрос о соотношении этих двух институтов в российском историческом процессе221. Думается, вопрос должен ставиться несколько шире: «Какие черты традиционного общества (в том числе присущие общине) унаследовала кооперация?»
Капитализация кустарных промыслов
Капитализация, начавшаяся с форсированной индустриализации, охватила все стороны экономической жизни (финансы, кредитную и банковскую сферы, промышленные отрасли, обеспечивающие военную мощь державы, и строительство железных дорог, инвестиционную политику и т.д.) и, как следствие, революционизировала экономический строй страны в целом.
В настоящем сочинении не ставится цель дать сколько-нибудь полное освещение такого сложного и многогранного явления, как российская капитализация второй половины XIX в. В данном случае нас интересуют лишь ее результаты, проявившиеся в кустарной промышленности и повлиявшие на ход эволюционного развития последней. При этом мы отдаем себе отчет в различной природе таких явлений, как капиталистический уклад, сформировавшийся несмотря на крепостнические препоны и явившийся таким же закономерным плодом эволюции, как и кооперация и капиталистические образования и структуры, возникшие по воле правящей администрации.
Самым очевидным последствием насаждения капиталистических порядков стала конкуренция с крупным промышленным и торговым капиталом. Наиболее активному внедрению буржуазных отношений подверглись отрасли кустарного производства, профиль которых обусловливал их конкуренцию с крупной индустрией и объективно предопределял переход к масштабной технологии. Фактически трансформировались в разряд фабричных рабочих на дому к началу XX столетия кустари — металлисты Павловского, Нижегородского - Муромского районов.
Резкий рост производства, стимулируемый финансовыми вливаниями правительства, сократили экономическое пространство кустарной промышленности. Фабрика вытесняла кустарей из отраслей, адекватных техническому перевооружению. Так, например, в Нижегородском уезде в течение 80-х годов, возникали в деревнях шерстобитные заведения с машинами, «которые значительно уменьшали как число кочующих шерстобитов-семеновцев, так и заработки их» .
«Описывая кустарное производство в разных губерниях, - писал в записке о льно-прядильно-ткацком промысле G.E. Мержевский,. - все исследователи указывают на упадок льно-прядильно-ткацкого производства, и как. на единственную причину такого- упадка указывают на устройство больших механических льно-прядильно-ткацких фабрик . Конкуренция1 с фабрикой привела к падению канатного промысла в Горбатовском уезде . С появлением в 70-е годы XIX века машинных гвоздей, постепенно сокращалось их ручная ковка. По словам В.И. Покровского, обследовавшего промысел в этот период, «современное положение гвоздарного ручного производства представляет его нам в состоянии довольного сильного упадка»" . Те же трудности; переживали и. другие виды ручного кузнечно-слесарского производства.
Модернизация промыслов на основе частнокапиталистической инициативы в наиболее последовательном виде воплотилось в районах компактного расселения мелких промышленников (гнездах).
Капитализация кустарной промышленности значительно ускорила темпы и качество имущественной дифференциации мелких промышленников. Факты интенсивного расслоения, кустарей в конце XIX — начале XX вв. в достаточном количестве введены в научные оборот. Не утратили своего значения две Ленинские работы, посвященные этой проблеме" .
Кустарная промышленность стала объектом самых варварских способов эксплуатации со стороны капитала. Самым безобидным способом «выжимания пота» из бывших самостоятельных хозяев была организация их труда на специально оборудованной фабрике. Значительно тяжелее обстояло дело на предприятиях, где трудовой процесс осуществлялся во временных помещениях для выполнения разовых заданий. Так, например, ветлужские рогожники, включенные в домашнюю систему крупного производства, находившиеся под прессом пятилетней эксплуатации, говорили о своем положении, как о вполне удовлетворительном в сравнении с теми, кто работал на купцов «в казарме». «А мы, — говорили они корреспондентам губернского статистического Комитета, - не замечаем вреда для здоровья от своего промысла, - только бледны становимся, да часто волосы вырастают на веках, а то бы все ничего; вот в Нижнем у купцов в «казармах» гораздо хуже нашего; там, в казармах, работает до 20 и более станов; каждая семья и спит у своего стана, у которого работает, — больше нет места для спанья; и стряпки наши ставят горшки в одну печь, - другой печи нет в казармах. И тут-то у них бывает грех из-за горшков... Когда все мы примемся ткать рогожи в 20 станов, так от пыли и света вольного не увидишь. Целый день стон стоном стоит. Кто песни поет, кто ругается, кто плачет, кто пьяный бурлит... Особенно пьяные надоедают ночью. Тут от усталости хочется поскорее заснуть, а они песни орут или ругаются. Мужчины спят вместе с женщинами и детьми... Не хорошо в этих казармах еще тем, что отдушины нет ни в окнах, ни в стенах. Привычные мы люди, а встанешь утром на работу, куда как не хорошо несет под носом, и до тех пор этот запах слышится, пока не истопится печь и не вынесет в трубу. И жарко очень в этих казармах, а выйдешь немного освежиться, смотришь, и простудился. У нас дома выходят из зимницы прямо на теплый двор, а там нет теплых дворов; простудился один, за ним сшибло другого, да так и начнет перебирать народ. Больных везут домой, послышишь, и дома начнет перебирать всех эта болезнь, да еще как! Почитай, всю деревню переберет. Бедовая это болезнь — горячка»" .
Вместе с тем, справедливости ради, следует заметить, что эксплуатация кустарей Нижегородской губернии крупным капиталом в 1870-1880-е гг. не достигла того уровня, какого гона достигла в Московской и Владимирской губерниях. Главной предпринимательской фигурой, вернувшей деятельность в кустарной промышленности, здесь был хозяин-кустарь, вышедший из собственной промысловой среды и. в значительной степени, сохранявший родовые связи с крестьянским обществом, а, следовательно, придерживающийся традиции и устоявшихся правил общежития.
Внедрение капитала в кустарную промышленность шло не только напрямую, но и опосредовано через все общественные институции и отношения. Так, например, размежевание лесов после крестьянской реформы привело к аккумулированию основного объема лесного фонда в руках помещиков и государства. Ранее работавшие на «даровом» сырье дегтярники, углежеги, древоделы, были вынуждены наниматься к владельцам лесов в качестве рабочих. «Наемные угольщики, — писал И.И. Звездин, - встречаются в Мегалихе; все они 5-6 лет тому назад жгли уголь самостоятельно, но потом, при вздорожании леса, при уменьшающемся спросе на угли, решили взяться за дедовский промысел не от себя, а от хозяев — владельцев лесов. Капиталисты эти, обладая значительными лесными дачами, явились сильными и опасными конкурентами самостоятельности мелкого угольного промысла; это видно уже из того, что пять лет тому назад не было ни одного наемного угольщика, ныне же их 70»290.
Огромные российские просторы обусловили наличие широко развитого торгово-посреднического капитала. Однако кустарь и торговец вплоть до конца 80-х годов XIX столетия являлись равноправными рыночными партнерами. «Отношения между. сторонами... построены здесь на равноправности, - пишет В.П. Воронцов; — скупщик не имеет каких-либо специальных преимуществ над производителем и если когда5 эксплуатирует последнего, то не на основании своего привилегированного положения и экономической зависимости от него кустаря, а умело пользуясь» случайными колебаниями на общем рынке спроса и предложенш товаров» . Мало того; в источниках, относящихся к концу XVIII — началу XIX веков, даже не встречается термин «скупщик», обозначающий в конце XIX века приобретенное мелкими торговцами негативное, эксплуататорское значение. Торговля предметами кустарного производства осуществлялась на местных базарах или ярмарках, ставших центрами . оптовой торговли. Большое значение в торговле предметами кустарных промыслов- имели офени — розничные торговцы292. И хотя торговые посредники, изымал и часть прибыли производителя, тем не1 менее, характер их взаимоотношений- был таков, что например, Павловские слесари, находившиеся, по словам современника, «в- совершенной зависимости от Павловских торговцев», «живут не бедно, отправляют натуральные повинности1 исправно и уплачивают подати без недоимочно»293.
Типичной, фигурой торговца — посредника традиционного общества, как правило, являлся тот же кустарь, выделявшийся из остальной массы промысловиков «разворотливостью» и наличием в собственном хозяйстве мужской силы, способной выполнить необходимую домашнюю работу в отсутствии хозяина.
Похожие диссертации на Модернизация кустарных промыслов в Нижегородской губернии во 2-ой половине XIX века
-
