Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Мануфактурное производство и горнозаводская промышленность России 23
1.1. Крепостное хозяйство России: предпосылки развития мануфактурного производства 23
1.2. Российская горнозаводская промышленность и Северная война. Казенные мануфактуры Урала и заводы Демидовых 42
Глава 2. Казенные и частные мануфактуры в первой четверти XVIII в 67
2.1. Казенные мануфактуры в России 67
2.2 Возникновение частных мануфактур в неметаллургическом производстве 92
Глава 3. Частный капитал и возрастание военной мощи России 132
3.1. Внедрение практики частного капиталовложения и укрепление вооруженных сил России 132
3.2. Частный капитал в Северной войне. Результаты его участия в «индустриализации по-петровски» 157
Заключение 173
Список использованных источников и литературы
- Крепостное хозяйство России: предпосылки развития мануфактурного производства
- Казенные мануфактуры в России
- Внедрение практики частного капиталовложения и укрепление вооруженных сил России
Введение к работе
Актуальность темы. Современное состояние исследований, связанных с эпохой строительства мануфактурного производства России в XVII-XVIII вв. и правлением Петра I, обстоятельно и опирается на обширную источниковую базу. Несмотря на это, у исследователя имеется возможность углубления^ представлений об опыте реформаторской деятельности Алексея Михайловича и Петра I Алексеевича, относящегося к периоду укрепления позиций мануфактурного комплекса России как важнейшей составляющей материальной истории государства. Особый интерес для современной науки представляет последовательность взглядов виднейших представителей династии Романовых XVII-XVIII вв. на проблему экономического развития России. При этом работа, освещая достаточно короткий период истории (80-90-е гг. XVII - первая четверть XVIII вв.), подчеркивает преемственный характер мануфактурного производства по отношению к промыслам замкнутых крепостных хозяйств и указывает на значение мануфактур для экономики государства. Изученные автором источники, относящиеся, преимущественно, к XVIII столетию, и монографические исследования авторов XVIII-XX вв. указывают на существование обширной документальной базы по исследуемой эпохе и необходимости проведения дальнейших изысканий, связанных как с систематизацией фактического материала, так и обобщением результатов исследований более ранних авторов, тем более что весьма обширный пласт документальных источников относится к достаточно узкому промежутку времени. В то же время состояние диссертационных работ подчеркивает необходимость проведения дальнейших исследований по проблеме развития промышленности государства в критический период затяжных военных действий.
Хронологические рамки исследования устанавливаются общепринятой в исторической науке периодизацией истории Российского государства и выделением эпохи Петра I. Отсчет мануфактурного периода истории России
и конкретно формирование металлургических предприятий как основы военного могущества государства обозначены 30-40-ми гг. XVII в. Завершающей датой исследования принят 1725 г., поскольку именно до этой даты сохранялись принципы организации мануфактур, заложенные самодержцем еще в начале своего правления. Безусловно, автор не имеет в виду, что после смерти Петра I имели место резкие изменения в мануфактурной политике государства, однако следует признать, что кадровые перестановки 1725 г. не могли не оказывать влияние на эффективность работы административного аппарата, отвечающего за организацию мануфактурного производства (в первую очередь это касается Берг- и Мануфактур- коллегий).
Территориальные рамки исследования ограничены районами мануфактурного производства в России в XVII-XVIII вв.
Степень изученности проблемы. История становления и развития российской мануфактурной промышленности изучена достаточно подробно. Роль Петра І в преобразовании российского государства XVII-XVIII вв. и аспекты его деятельности в реформировании мануфактурных предприятий, признанные большинством исследователей выдающимися, так или иначе, затронуты в работах многих русских, советских и современных российских историков. Все работы, близкие тематике исследования, можно разделить на несколько групп по хронологическому принципу. Это работы исследователей XVIII, XIX и XX вв.
Первые работы по истории реформ Петра I появились в 30-40-х гг. XVIII столетия. Их характерной особенностью является четкая «биографическая» направленность, и, в силу этого, попытка осветить эпоху «преобразования» в основном через призму отношений Петра и его ближайших сподвижников. Этот принцип страдает тем, что сводит все события жизни государства к взаимоотношениям и интригам на уровне политической элиты России. Такое видение российской действительности XVIII в. связано с тем, что авторы являлись современниками Петра I и писали о событиях, свидетелями
которых они являлись или, во всяком случае, близких им. В этой связи следует назвать воспоминания А.К. Нартова1, Ю. Юля2, Георга Бассевича3, Иоганна Фоккеродта и Отгона Плейера4, Вилима де-Геннина5, работы меркантилиста И.Т. Посошкова . Однако если произведения первых шести авторов носят выраженный биографический характер, то работа Посошкова «Книга о скудости и богатстве» признается современными специалистами значительным трудом, в котором впервые в истории русской экономической мысли изложены взгляды на характер и особенности российского меркантилизма. С.Ф. Платонов называл И.Т. Посошкова «апологетом Петра»7. Ценность указанных работ обусловлена «близостью» авторов к рассматриваемой эпохе, однако их общий недостаток - преимущественно субъективный характер выводов, вызванный, по-видимому, аберрацией
близости (по Л.Н. Гумилеву), т.е. завышенной оценкой значимости собственных наблюдений, тем более что все указанные авторы не являлись профессиональными исследователями. Безусловно, автор не претендует на освещение всей историографии XVIII в., однако, хотел бы подчеркнуть, что большинство работ XVIII столетия следовало тенденции «позитивизма», особенно характерной для эпохи правления Екатерины И.
Среди работ историков XIX в. значительный вклад в изучение реформ Петра I внесли труды Н.Г. Устрялова9, СИ. Елагина10, А.Г. Брикнера", работы СМ. Соловьева , В.О. Ключевского. Заметное влияние на развитие русской исторической мысли XIX в. оказали «Публичные чтения о Петре Великом» СМ. Соловьева, подготовленные в рамках читаемого историком курса лекций в Обществе истории и древностей российских (ОИДР) в 70-е гг.
1 Нартов А.К. Рассказы о Петре Великом. СПб., 1891.
2 Юль Ю. Записки. М., 1900.
3 Бассевич Г.Ф. Записки о России при Петре Великом. М., 1866.
4 Фоккеродт И. Россия при Петре Великом. М., 1874.
5 Де-Геннин В. Описание уральских и сибирских заводов. М., 1937.
6 Посошков И.Т. Книга о скудости и богатстве и другие сочинения. М., 1951.
7 Платонов С.Ф. Лекции по русской истории. Петрозаводск, 1996. С. 600.
8 Гумилев Л.Н. Древняя Русь и Великая степь. М., 2002. С. 827.
9 Устрялов Н.Г. История царствования Петра Великого. СПб., 1858.
10 Елагин СИ. История русского флота. Период Азовский. СПб., 1864.
11 Брикнер, А.Г. История Петра Великого. М., 2002.
6 XIX в. В расширенной редакции «Чтения... » включены в «Историю России с древнейших времен» (кн. VII-IX, главы под общим названием «Правление Петра I Алексеевича»). «История...» СМ. Соловьева представляет несомненный интерес для исследователей и до настоящего времени остается непревзойденным по широте охвата материала трудом, однако представляется спорным в силу ряда неточностей хронологического порядка (подтвержденных, в частности, исследованиями историков советского периода), а суждения автора, отказывающегося видеть в правлении Петра I негативные для Российского государства моменты, во многом субъективны. Позиция Соловьева подвергается резкой критике в трудах Ключевского, который к тому же настаивает на отсутствии у реформатора четкой политической программы («Петр стал преобразователем как-то невзначай,
как будто нехотя, поневоле» ). Взгляды обоих исследователей в известной степени отражены в настоящей работе.
Среди трудов более позднего времени, посвященных проблемам хозяйствования в эпоху Петра I и по этой причине близких тематике данной работы, наиболее заметной является диссертация П.Н. Милюкова «Государственное хозяйство России в первой четверти XVIII столетия и реформа Петра Великого»14. Однако эта работа, весьма обширная по количеству привлеченных источников, все же, по нашему мнению, дает характеристику петровских преобразований односторонне, охватывая только экономический аспект проблемы. Тот же недостаток присущ его труду «Очерки по истории русской культуры»15.
Следующий заметный этап в истории изучения реформ Петра I относится к XX в. В 30-50 гг. в СССР публикуются исследования Е.И. Заозерской16, работы историков СГ. Струмилина17, П.И. Лященко18, Е.В. Спиридоновой19,
12 Соловьев СМ. История России с древнейших времен.М.:Минск, 2002.
13 Цит. по: Ключевский B.O. Русская история. Т. 3. СПб., 2002. С. 135.
14 Милюков П.Н. Государственное хозяйство России в первой четверти XVIII столетия и реформа Петра
Великого. СПб., 1900.
15 Милюков П.Н. Очерки по истории русской культуры. СПб., 1909.
16 Заозерская Е.И. Мануфактура при Петре I. М.:Л., 1947.
17 Струмилин СГ. Черная металлургия в России и в СССР. М.:Л., 1935.
М.Н. Мартынова . Отметим, что все указанные авторы в той или иной степени наследуют традицию В.О. Ключевского, поскольку едины в оценках результатов хозяйственной деятельности Петра I и оперируют схожими цифрами по производительности и количеству мануфактур в его эпоху. Так, цифра 233 предприятия (сюда включены как металлургические мануфактуры, так и предприятия текстильной и химической промышленности), предложенная Соловьевым и заимствованная Ключевским , принимается историками советского времени как бесспорная. То же самое можно сказать по поводу завышенной (по С.Г. Струмилину и Е.В. Спиридоновой), производительности петровских мануфактур, которая оценивается исследователями в 6,5 млн. пудов22 (по состоянию на 1725 г.).
Заметный шаг в вопросе изучения хозяйственной деятельности петровской эпохи был сделан в 60-90-е гг. XX в. Работы Е.В. Анисимова, Е.В. Тарле, Н.И. Павленко в известной степени свободны от догматических установок, присущих С.Г. Струмилину и Е.И. Заозерскои. Однако, если работы Н.И. Павленко более критичны в оценке результатов деятельности Петра I, выводы Е.В. Анисимова24 весьма осторожны. Очевидно, что последний автор в некоторой мере также подвержен влиянию Ключевского и Соловьева, причем не во взглядах на характер заимствования идей Европы, а, скорее, в деталях исключительно количественного характера. Н.И. Павленко, придерживающийся «биографических» тенденций при рассмотрении деятельности Петра I, подвергает жесткой критике расчеты Е.И. Заозерскои и ее выводы относительно числа мануфактур в начале XVIII в. Е.И. Анисимов, наоборот, согласен с ее данными, говоря более чем о 200 мануфактурах петровского периода России .
18 Лященко П.И. История народного хозяйства СССР. М., 1952.
19 Спиридонова Е.В. Экономическая политика и экономические взгляды Петра I. М., 1952.
20 Мартынов М.Н. Горнозаводская промышленность на Урале при Петре I. Свердловск, 1948.
21 Соловьев СМ. Указ. соч. Кн. VIII. С. 634; Ключевский В.О. Русская история. Т. 2. СПб., 2002. С. 64.
22 Струмилин С.Г. Указ. соч. С. 172-174; Спиридонова Е.В. Указ. соч. С. 103.
23 Павленко Н.И. Петр Великий. М., 1990; Птенцы гнезда Петрова. М., 1984; Вокруг трона. М., 2002.
24 Анисимов Е.В. Время петровских реформ. Л., 1989.
25 Анисимов Е.В. Указ. соч. С. 121.
Спор о количестве предприятий позволяет объективно оценить материальные возможности казны и частных предпринимателей в деле строительства промышленности Российского государства. Весьма характерно, что указанные разногласия были признаны авторами только в период т.н. «хрущевской оттепели». Режим И.В. Сталина, в известной степени отождествлявшийся с эпохой петровского «преобразования», исключал рассуждения о несостоятельности подходов Петра I к проблеме строительства мануфактурных предприятий. Впервые опубликовав работу «Мануфактура при Петре I» в 1947 г., Е.И. Заозерская пересмотрела свои расчеты только в 1954-55 гг., согласившись с данными С.Г. Струмилина, утверждавшего, что при Петре І в России во всех отраслях насчитывалось не
'ус.
более чем 89 предприятий . Исправленные расчеты Е.И. Заозерской дают цифру 96 мануфактур, что близко к выводам Н.И. Павленко.
Ошибочность выкладок Е.И. Заозерской, воспринятых Е.В. Анисимовым, обусловлена следующими причинами. Источники XVI-XVIII вв. достаточно часто оперируют понятием «завод». Исследователю должно представляться очевидным, что такой «завод» не может иметь каких-либо точек соприкосновения с промышленным предприятием современного типа. Этот термин, образованный от глагола «заводить», не является синонимом заводского предприятия XIX-XX вв. В источниках XVII в. встречаются словосочетания «пасечный завод», «овчарный завод», «табачный завод». В современный язык из терминологического резерва XVII столетия пришло словосочетание «конный завод». Очевидно, что и последний термин не имеет никакого отношения к промышленной отрасли хозяйствования. Кроме того, Н.И. Павленко утверждает, что «из списка мануфактур следует... изъять мелкие заведения - с численностью работников менее 15 человек» .
Действительно, представляется маловероятным, чтобы такие предприятия могли оперативно реагировать на материальные запросы казны и удовлетворять его потребности в оружии, воинских припасах, армейской
26 Струмилин С.Г. Указ. соч. С. 172-174, 300. Ср.: Павленко Н.И. Петр Великий. М., 1990. С. 541-542.
одежде и т.д. Однако в то же время не вполне ясно, какими расчетами руководствовался Н.И. Павленко, совершенно необоснованно вводя количественный ценз в 15 человек. Легкие промыслы XVII в., перешедшие в XVIII столетие, могли ограничиваться и меньшим числом работников. Кроме того, ни СМ. Соловьев, ни В.О. Ключевский, не приводят перечня мануфактур петровской эпохи и дают лишь ориентировочные расчеты по предприятиям той или иной отрасли. Е.И. Заозерская, говоря о 205 мануфактурах , возникших при Петре I, предлагает общий список предприятий, действовавших в первой четверти XVIII в., однако не обосновывает своих расчетов и не ссылается на конкретные источники, в том числе и на указанных авторов. Таким образом, цифра 200 мануфактур, которую дает В.О. Ключевский и повторяет Е.И. Заозерская, лишена документальных оснований и в силу этих причин представляется сомнительной.
Вторая группа причин имеет исключительно географическую обусловленность. Ни один из историков советского периода, не говоря о более ранних исследователях, не предпринимает попытки связать географический фактор с возможностью размещения мануфактур и групп заводов. Между тем этот фактор следует учитывать.
В России начала XVIII в. было известно несколько крупных месторождений железа и меди, причем последние встречались значительно реже. Залежи железной руды были найдены на склонах Уральских гор и за Уралом. Мастера Тулы, Москвы, Санкт-Петербурга при изготовлении оружия в основном использовали уральское железо. Минеральные ресурсы Олонецкого края начали использоваться уже при Алексее Михайловиче, хотя данный регион и не отличался значительными запасами железных руд. Естественно, при размещении предприятий казна исходила не только из возможных материальных затрат, но также руководствовалась данными
27 Павленко Н.И. Указ. соч. С. 541.
28 Заозерская Е.И. Указ. соч. С. 9-Ю.
29 Ключевский В.О. Указ. соч. Т. I. С. 51, 142.
«к «рудознатцев». Крупное месторождение железа или меди могло
эксплуатироваться одним, реже несколькими заводчиками, причем характер
эксплуатации залежей и изъятия руд регламентировался как предписаниями
Рудного приказа (в дальнейшем его функции перешли к Берг-коллегии), так
и отношениями между владельцами мануфактур. Естественно, что при таком
порядке введения в строй предприятий их размещение следовало строгому
территориальному принципу. В силу указанных факторов общее количество
мануфактур не могло превышать нескольких десятков. Деятельность
мануфактур была также связана с функционированием путей сообщения. В
XVII-XVIII вв. доставка дров, «дельного» железа, готовой амуниции и
вооружений осуществлялась по действующим торговым путям, не всегда
ориентированным на конкретные предприятия. Таким образом, находясь в
- зависимости от традиционных купеческих коммуникации, казна не имела
возможности развертывать новые «заводы», которые в ином случае оказывались удаленными от рынков сбыта. Именно по этой причине правительство Петра I не отказывалось от эксплуатации достаточно убыточных мануфактур Олонецкого края. Его продукция (в основном оружейное железо) не отличалась высоким качеством, но сам регион обладал несомненным преимуществом перед остальными промышленными районами, особенно важным в военное время - предприятия располагались на северных берегах Онежского озера, т.е. в непосредственной близости к Санкт-Петербургу.
«Северная война»30 Е.В. Тарле представляет интерес в силу специфического подхода автора к рассмотрению «феномена» Петра I. Исследователь концентрирует внимание на подготовке государства к ведению военных действий против «владычицы Севера». Северная война Е.В. Тарле представлена многосторонне; автор затрагивает и социальную, и политическую, и военную сторону вопроса. Вскрывая мотивы, которыми
щ
Тарле Е.В. Северная война и шведское нашествие на Россию. M., 2002.
11 руководствовался Петр I при вступлении в «трехвременную»31 войну, историк остается на позициях, которых придерживался С.Ф. Платонов. По Е.В. Тарле, борьба России за выход к берегам Балтики при Петре I являлась закономерным продолжением политики, проводившейся при Иване IV Грозном . Работа Е.В. Тарле также представляет интерес и для военных историков, поскольку достаточно подробно анализирует особенности ведения войсками Петра I боевых действий, особо подчеркивая такие качества Петра-стратега, как осторожность и планирование.
Среди работ современных российских исследователей интерес представляют книги Л.Б. Шейнина33, В.Н. Захарова34, А.Б. Широкорада35, Н.Н. Молчанова36, Н.В. Скрицкого37, В.Д. Доценко38. В числе зарубежных изданий выделяются «Полтава» польского исследователя В.А. Серчика39 и «Петр Великий» американского журналиста и историка Р.К. Масси40. Однако обе группы работ, как российских, так и зарубежных исследователей, имеют ряд недостатков, не окупающихся широтой привлеченного материала, среди которых наиболее заметным является пренебрежение архивными данными и отчасти весьма вольная трактовка наиболее заметных событий истории XVII-XVIII вв. Кроме того, труд американского исследователя отличает ряд неточностей хронологического характера и прямое заимствование данных СМ. Соловьева без ссылок на автора.
Работы исследователей XVIII в., среди которых были как современники Петра I, так и авторы, писавшие в более поздние годы, представляют большой интерес с точки зрения их «близости» к описываемой эпохе, однако отличаются известной субъективностью. Большинство историков и
31 Т.е. длившуюся 21 год, тогда как при Петре I в школе «ученики сидят по семи лет». Ключевский В.О.
Указ. соч. Т. 2. С. 572.
32 Тарле Е.В. Указ. соч. С. 12-15.
33 Шейнин Л.Б. Петербург и российский меркантилизм. М, 1997.
34 Захаров В.Н. Западноевропейские купцы в России. Эпоха Петра I. М., 1996.
35 Широкорад А.Б. Северные войны России. М., 2001.
36 Молчанов Н.Н. Дипломатия Петра Великого. М., 1990.
37 Скрицкий Н.В. Флагманы Петра Великого. М., 2004.
38 Доценко В.Д. История военно-морского искусства. Галеры, парусники, броненосцы. М., 2003.
39 Серчик В.А. Полтава, 1709. М., 2003.
40 Масси Р.К. Петр Великий. Смоленск, 1996.
биографов Петра не могут отойти от позиций позитивизма, стремясь видеть в действиях царя по преобразованию российской экономики только благоприятные для государства тенденции. В частности, ни В.Н. Татищев, ни В. де-Геннин, ни И.Т. Посошков не говорят об отрицательных сторонах петровской эпохи, почти не упоминая о насильственных переселениях, как знати, так и крестьян, направляемых на строительство Санкт-Петербурга и укреплений на берегах Финского залива, хотя указанные авторы, несомненно, были свидетелями этих мероприятий. Рассуждая об особенностях экономической политики Петра I, И.Т. Посошков оправдывает, в частности, чеканку «облегченной» монеты41, признавая состоятельными и другие действия Петра, явно не согласные с политикой меркантилизма. Такие взгляды автора представляются странными, тем более что сам меркантилист в течение почти всей жизни подвергался преследованиям со стороны государства и не имел оснований оправдывать действия казны. Запискам современников Петра - европейцев (среди которых можно отметить Ю. Юля, И. Фоккеродта, О. Плейера, Г.Ф. Бассевича) во многом присуще однобокое видение российской действительности, вообще характерное для иностранцев, причем такой недостаток в работах историографов более позднего времени иногда ретушируется ссылкой на «свежий» взгляд со стороны.
Работы историков XIX в. более свободны от догматических установок авторов XVIII столетия, и их весьма характерной чертой является достаточно узкая направленность исследования. В частности, это относится к исследованию П.Н. Милюкова, работам СИ. Елагина и А.Г. Брикнера. Труды СМ. Соловьева и В.О. Ключевского отличаются достаточно широким охватом исторического материала, тем более что СМ. Соловьев имел доступ к обширному пласту архивных материалов (в трудах В.О. Ключевского отнесений к архивным данным не встречается). Впрочем, следует отметить, что фундаментальное исследование СМ. Соловьева во многом лишено
Т.е. монеты с пониженной лигатурой. Являлась исключительно фискальной операцией.
критических оценок деятельности Петра I (рассматривая практически все аспекты жизни страны, историк лишь восхищается преобразователем, игнорируя негативные стороны петровской политики).
Среди историков XX в. особую позицию занимает М.Н. Покровский. Его взгляды на характер деятельности Петра I можно назвать полной противоположностью взглядам СМ. Соловьева. Подвергая жесткой критике работы А.Г. Брикнера и СМ. Соловьева, автор дает весьма неожиданную оценку политики петровской России и не признает за Петром I авторства тех достаточно отчетливых нововведений, которые стали приметой его эпохи. М.Н. Покровский не видит в политике Петра никакого новаторства, поскольку, по его мнению, все реформаторские идеи (в их числе создание регулярной армии, широкое введение металлических денег, расцвет мануфактурного строительства) были заимствованы им из более ранней истории России или европейских стран. На наш взгляд, такое мнение историка ошибочно. Следует признать, что те шаги, которые предпринимал Петр в своей политике, имеют достаточно глубокие предпосылки, обусловленные всем ходом исторического развития России. Приоритет Петра заключается именно в выработке эффективных методов реализации тех идей, наследником которых он являлся.
Работы историков советского периода, начиная с трудов исследователей 30-50 гг. XX в. (в их числе С.Г. Струмилин, Е.И. Заозерская, П.И. Лященко, М.Н. Мартынов, Е.В. Тарле) отличаются весьма широким привлечением архивных данных, но в то же время и определенными конъюнктурными установками, обусловленными известным отождествлением правящего режима с эпохой «преобразования» Петра I. Поэтому указанные работы, обладающие несомненной ценностью благодаря обильному фактическому материалу, представляются спорными по причине отсутствия критических оценок деятельности Петра I и отличаются штампованными формулировками.
Труды исследователей более позднего времени (в особенности работы историков Е.В. Анисимова, Н.И. Павленко, Л.Б. Шейнина, В.И. Захарова), представляют интерес как в силу обширности использованных архивных документов, так и специального характера исследования (в частности, Шейнин рассматривает истоки российского меркантилизма и методы реализации этой политики в эпоху Петра І; в работе В.И. Захарова исследуется купеческая деятельность западноевропейских предпринимателей и их роль в развитии экономических связей Российского государства). Работы Е.В. Анисимова в известной степени наследуют традицию Соловьева; автор избегает прямой критики деятельности Петра I, ограничиваясь оценкой наиболее важных сторон его политики.
Объектом исследования является сфера взаимодействия политической и экономической истории.
Предмет исследования - мануфактурное производство в России в конце XVII - первой четверти XVIII в.
Целью диссертации является исследование особенностей промышленного развития России в критический период ее истории - период военных действий. Значительное внимание в работе уделено взаимосвязи этого процесса с практикой частного капиталовложения, которая имела место не только в эпоху правления Петра Великого (наиболее широко охваченную данной работой), но проявляла себя и в более раннее время, еще «при первых Романовых» .
Для достижения поставленной цели в диссертации решались следующие задачи:
анализ историографии - взглядов исследователей XVIII-XX вв. на
проблему промышленного развития России и роль крупного
мануфактурного производства в этом процессе, а также сопоставление их выводов по данному вопросу;
выявление и изучение источников по теме исследования;
42 Покровский М.Н. Русская история. СПб., 2002.
фиксирование особенностей функционирования крепостного хозяйства России на рубеже XVII-XVIII вв.;
раскрытие предпосылок формирования мануфактурной отрасли и возникновения частных промыслов;
исследование взаимосвязи мануфактурного производства с фактором зарождения крупной металлообрабатывающей промышленности;
характеристика особенностей промышленной политики Петра I и определение степени участия казны и частных владельцев в строительстве индустриальной мощи России;
- оценка степень взаимовлияния мануфактурного производства Российского государства и военного могущества в период Северной войны.
Теоретической основой исследования является современная научная философско-историческая рефлексия понимания прошлого. Она обеспечивает разноуровневый, логичный подход к историческому анализу, рассмотрение общих теоретических проблем темы, выделение ее частных аспектов, авторское истолкование историографического наследия, выявленных и привлекаемых к изучению источников. Диссертант руководствуется принципами историзма, объективности, использует ценностный принцип.
Применение принципа историзма позволило автору установить предпосылки формирования и развития мануфактурного производства в России в XVII-первой четверти XVIII вв. Мелкие промыслы, отвечавшие в первой половине XVII в. за выработку большей части отечественного продукта, в конце того же столетия совместными усилиями казны и частных владельцев были вытеснены мануфактурными предприятиями (пусть и не целиком), которые в течение первой четверти XVIII в. почти полностью удовлетворяли потребности казны в отечественном продукте.
При написании работы автор опирался на принцип объективности. Несмотря на то, что диссертационное исследование носит сугубо индивидуальный характер, выводы, сделанные автором, претендуют на
16 объективность, поскольку получены путем анализа документальных источников и научно-исследовательской литературы. Работа основана на архивных документах, а также большом объеме опубликованных материалов, включающем как собрания законодательных актов соответствующей эпохи, так и монографические исследования историков XVIII-XX вв.
Применение ценностного принципа позволило автору оценить значение мануфактурных предприятий в деле укрепления экономических позиций России XVII-XVIII вв. и их роль в выработке стратегических материалов и оружия для российской армии, что в итоге сказалось и на росте политического могущества государства.
В работе использовались такие методы исторического исследования, как метод конкретного анализа, проблемно-хронологический и историко-сравиителъный методы.
Метод конкретного анализа — применялся автором в целях анализа исторических фактов, изучения их взаимосвязи с другими фактами, также анализируемыми в диссертационной работе.
Проблемно-хронологический метод — позволил автору оценить динамику того или иного экономического или социального показателя (например, производительности мануфактурных предприятий, контингента работников, общей численности мануфактур) в течение определенного периода времени. Наряду с историко-сравнительным методом весьма эффективен при установлении взаимообусловленности развития мануфактурного комплекса и в целом экономики государства в конкретный исторический период.
Историко-сравнительный метод предоставил автору возможность рассматривать процесс промышленного укрепления России в связи с более ранними событиями отечественной истории и историческим опытом ряда государств Европы.
Источниковая база. В идеалистическом традиционном
источниковедении источники принято делить на остатки и традицию . В
43 Медушевская О.Н. Современное зарубежное источниковедение. М., 1983. С. 17.
основе этой классификации лежит степень близости источника к конкретному историческому факту. Остаток - это источник, рассматриваемый как остаток того факта, который подвергается исследованию (например, договорная грамота - остаток факта договора). Традиция — переданный в источниках рассказ об историческом факте (в частности, летопись, записки современников конкретного исторического события) . Впрочем, следует отметить, что такая классификация является неприемлемой для современной исторической науки в силу своего противоречия пониманию каждого источника как исторического явления своего времени. Каждый источник имеет двойственную природу, поскольку одновременно он является как свидетельством о фактах, так и остатком других фактов.
Одними из наиболее распространенных и четко сложившихся видов источников, привлеченных для разработки диссертационного исследования, являются акты - обычно документы законодательного характера, регистрирующие результат нормотворческой деятельности. Другую разновидность представляют эпистолярные источники (т.е. письма, записки, мемуары).
Работа выполнена с привлечением архивных материалов и сборников документов, содержащихся в фондах Российского Государственного Архива древних актов (РГАДА), Российского Государственного исторического архива (РГИА), Российской Национальной библиотеки (Санкт-Петербург), Российской Государственной библиотеки (Москва).
При работе в РГАДА исследователем изучались фонды №№ 20, 30, 151. Фонд № 20, охватывающий документацию за период 1700-1852 гг., включает, в частности, переписку Петра I со своими наместниками на Урале, в Московской губернии, Олонецком крае. Фонд № 30 содержит документы Казанского кумпанства по постройке кораблей Воронежской флотилии. В свете анализа технических характеристики судов, содержащихся в указанных
Медушевская O.H. Указ. соч. С 18.
документах, замечания Петра и его корабельных мастеров по поводу низких мореходных качеств построенных кумпанствами кораблей (приведенные в диссертационном исследовании) представляются исследователю весьма справедливыми. Фонд № 151 «Дела о горных промыслах и заводах в России» содержит 66 дел, охватывающих широкую проблематику от «рудокопных» заводов Сибири до документов нормотворческого характера; весьма любопытны данные о поиске месторождений полезных ископаемых Уральских гор, о работе тульских заводов, предприятиях Урала (в частности, Невьянского завода Демидовых).
Фонды Российского государственного исторического архива (РГИА) в Санкт-Петербурге отличаются меньшим разнообразием и охватывают преимущественно период от 60-70-х гг. XVIII в. до 1917 г. Эпоха Петра I здесь представлена в основном данными узкой направленности, в частности, фондами личного происхождения графов Шереметевых (ф. 1088), князей Репниных (ф. 1035), графов Строгановых (ф. 927). Для историка несомненный интерес представляют «Фонды Сената и Синода» (ф. 1365), содержащие «приговоры» Сената в области постройки военных кораблей Балтийского флота, отчеты Синода о повинностях монастырских крестьян по строительству верфей в гавани Рогервик, на реке Сясь и в Санкт-Петербурге; фонд Александро-Невской лавры (ф. 815), дело «Указы о строениях в Санкт-Петербурге и Москве» о посылке монастырских крестьян на строительство зданий Арсенала в Москве и Санкт-Петербурге.
Другая группа источников - законодательные акты, объединенные в Полное собрание законов Российской империи (ПСЗ). ПСЗ построено по четкому хронологическому принципу, что позволяет исследователю оперативно осуществлять подбор указов, относящихся к тому или иному году. Значимость этого источника для диссертационного исследования весьма высока; анализ петровских законодательных актов свидетельствует об обширной нормотворческой базе, сопутствовавшей эпохе «преобразования»,
и дает автору возможность четко увязать основные шаги промышленной политики Петра I с их законодательным оформлением. Немалый интерес представляет сборник «Реформы Петра I», опубликованный В.И. Лебедевым по материалам ПСЗ, Чтений ОИДР (Чтения в Обществе истории и древностей российских), и так называемой «Пермской летописи» (подготовленной В. Шишонко), а также репринтное издание «Устава морского...», разработанного под непосредственным руководством Петра I. «Устав...», как это видно из его названия, является сборником положений законодательного порядка. Ценность последнего источника для современного исследователя несомненна, поскольку «Устав...» - первый нормотворческий документ, отражающий взгляды Петра на «доброе управление» и характер организации Балтийского флота.
Научная новизна. В ходе подготовки диссертационного исследования автор имел доступ к фондам Сената и Синода и фонду Александро-Невской лавры. Особенностью фондов Сената и Синода является то, что данные материалы исследователями эпохи Петра I заимствовались ограниченно, только в порядке ссылок, и в своем полном виде в исторических изданиях не встречаются. Фонд же Александро-Невской лавры вообще не публиковался; в работах исследователей петровской эпохи ссылок на этот фонд практически не имеется. Данные последнего фонда при написании диссертационных работ ранее почти не использовались и в широкий научный оборот вводятся автором впервые. Автор также вводит в научный оборот материалы РГАДА, позволяющие уточнить ряд обобщений.
Теоретическая и практическая значимость диссертационного исследования заключается в возможности привлечения результатов работы для совершенствования преподавания курса лекционных занятий по специальности 07.00.02 - Отечественная история. Направленность и специальный характер результатов исследования также позволяют использовать его при разработке учебных курсов по истории мануфактурного производства России в XVII-XVIII вв.
Положения, выносимые на защиту:
Мануфактурное производство, не говоря уже о деревенских промыслах, существовало в России задолго до Петра I. Предпосылками его создания служило выделение крупных промысловых районов вокруг деревень и специализация городов, основанная на выработке товара определенной группы. Образование районов промыслов послужило началом расслоения крестьянства, часть которого, так или иначе привязанная к феодальному хозяйству, ориентировалась на конкретный рынок сбыта внутреннего продукта. В силу указанных факторов крестьяне подвергались дифференциации, основу которой составляла специфика ремесленного производства. В эпоху Петра I это явление было закреплено припиской казенных крестьян и крестьян дворянских хозяйств к заводам металлургической и неметаллургической отрасли.
Вступление России в Северную войну 1700-1721 гг. послужило стимулом к реорганизации собственного мануфактурного производства. Значение крупной промышленности для развития экономики было осознано Петром І уже в период ведения длительной войны со Швецией. Мануфактуры металлургической отрасли, равно как и предприятия легкой промышленности, являлись основой экономики России. Заслуга Петра состоит в том, что в России проблема процветания металлургических предприятий была вынесена на уровень государственной политики.
При Петре всемерно реализовывалась политика протекционизма. В отличие от меркантилизма, протекционистские мероприятия были направлены в основном на «проталкивание» товаров российских предприятий на европейский рынок. Они включали установление таможенных тарифов на ввоз аналогичных товаров из Европы и, таким образом, преследовали двоякую цель: концентрацию в стране золотой и серебряной монеты европейской чеканки (до 1710 г. в России такая монета не изготовлялась) и создание благоприятных условий для хождения отечественного товара на внутреннем рынке. Защищая собственное
производство от конкуренции со стороны европейских мануфактур, правительство Петра I не обеспечивало «протекции» молодой промышленности от посягательств казны.
При Петре I получило широкое распространение практика привлечения частного капитала в мануфактурное производство. Среди методов такой практики наибольшее распространение получили передача казенных компаний частным владельцам (носившая ограниченный характер в отношении европейских предпринимателей), предоставление привилегий при введении в строй мануфактур «своим коштом» (т.е. в счет собственных средств) и распределение монополий на производство конкретного продукта.
Привлечение частного капитала в российскую промышленность имело ряд последствий. Хотя частный капитал не сыграл решающей роли в развитии мануфактур, его влияние было достаточно заметным. В наибольшей степени практика привлечения частного капитала оправдала себя в легкой промышленности. Отечественные мануфактуры полностью удовлетворяли потребности войск в пушках, порохе, легком стрелковом оружии, армейском сукне. Укрепление позиций государства на европейской арене было невозможно без строительства мануфактурного производства, работавшего и на экономический, и на военный рост России. Привлекая в промышленность частный капитал, казна делала ставку и на дворянство, и на купечество. Одним из результатов «индустриализации по-петровски» явилось значительное ослабление старой купеческой прослойки. Таким образом, с одной стороны, усилиями государства был обеспечен его имперский статус, но его достижение повлекло за собой крах десятков купеческих домов, которые были не в состоянии противодействовать накоплению капитала в мануфактурной отрасли. Именно эпохой Петра I было положено начало процессу первоначального накопления капитала в государстве, специфика которого заключалась в отказе казны от практики сохранения резервов традиционного купечества, создании предпринимательства, тесно связанного с государственной монополией. Эта социально-политическая и
экономическая тенденция в известной степени выражала «уравновешение» интересов дворянства и нарождавшейся российской предбуржуазии, их сближение, что являлось одной из основных внутренних функций абсолютистского режима.
Крепостное хозяйство России: предпосылки развития мануфактурного производства
В XVII столетии страны Европы вступили в новую стадию экономических отношений. Буржуазная революция в Англии означала для большинства европейских держав переход к более эффективному способу хозяйствования, в то время как Россия, «застывшая» в феодальной эпохе, продолжала эксплуатировать лишь ту экономическую модель, которая «досталась» ей от ранних веков. Тем не менее, огромное государство в силу своего аграрного потенциала располагало резервами, необходимыми для роста и развития мануфактурных мощностей, с которыми европейцы были знакомы уже не один десяток лет.
Основой крепостнического хозяйства XVII в. являлась феодальная собственность на землю. Помещичье землевладение охватывало не только центральную Россию, но далеко распространилось на юг и на восток за счет территориальных захватов. К середине XVII столетия крепостное право сложилось в окончательном виде. В результате настойчивого наступления в этом направлении главным образом поместного дворянства (в основном в виде многочисленных челобитий царю и как результат следующих за ними царских «велений»), а также прямых захватов крестьянских земель и земель нерусских народностей к концу XVII в. дворянское землевладение значительно укрепило свои позиции. Данный процесс подкреплялся также правительственной практикой раздачи земель дворянству за «цареву службу». В период 1645-1699 гг. одних только дворцовых земель было роздано более 35 тыс. дворов. В дальнейшем раздача наделов служилому дворянству шла главным образом за счет крестьянских «черных земель», то есть земель, принадлежащих еще свободному крестьянству, которое таким образом превращалось в крепостное. Результатом такой земельной политики стало сосредоточение в руках дворянства в течение XVII в. огромного земельного фонда. По данным переписных книг можно заключить, что в распоряжении дворянства на территории России (без Украины и ясачных земель) находилось до 67% крестьянских дворов, у церкви - 13,3%, в дворцовом ведомстве - 9,3%)1. Очевидное преобладание дворянского землевладения в дальнейшем создало базу для укрепления его доминирующих позиций в среде владельцев мануфактур.
Господство крепостной системы обусловливало низкую производительность подневольного труда, которая компенсировалась усиленной эксплуатацией крестьянства, возраставшей по мере роста и проникновения товарно-денежного обращения в феодально-крепостное хозяйство. В связи с новыми условиями хозяйствования землевладельцы расширяли собственную запашку, используя трудовые ресурсы крестьянства.
Крепостное крестьянство, прежде всего, обязано было полностью удовлетворить потребительский спрос господского двора. Барщинный труд крестьянства обеспечивал обработку господского поля и лугов, очистку земель под новые пашни, очистку прудов, ловлю рыбы, подвоз продуктов в складские помещения барина, поставку продуктов на рынки. Крепостные крестьяне должны были работать на различных промыслах, организуемых в вотчинах и поместьях землевладельцами, все больше втягиваемыми в торгово-промышленные отношения. Барщина могла занимать от четырех до шести дней в неделю.
Кроме барщины крестьянин должен был платить натуральный оброк в размере, обеспечивающем не только потребности господского двора со всей его многочисленной челядью, но и создающем излишки продукции, достаточные для их реализации на рынке. Продукты питания, предметы одежды и обуви для дворовой прислуги, корма и предметы упряжи для лошадей, весь сельскохозяйственный инвентарь, необходимый в замкнутом хозяйстве феодала, изготовлялись и поставлялись крестьянами его многочисленных деревень. В дворцовом хозяйстве царя Алексея Михайловича стада скота составлялись путем сбора его с крестьян. «С рогатым скотом и овцами устраивались совсем просто, собирая для скотных дворов быков, коров, баранов и овец с крестьян, по преимуществу южных владений; так в первое время (в 1664 году) затребованы были «для заводу» с Терюшевской мордвы 366 коров «самых добрых»... присылают также быков и коров из Популова (100 голов) и из Сасова (97 голов)»2. В натуральный оброк крестьян входили даже пчелиные улья и пойманная в озерах рыба.
В случае если крестьяне не имели того или иного продукта, они должны были внести оброк деньгами. Кроме того, крестьяне обязывались платить денежное и хлебное жалование, установленное барином приказчикам своих сел и деревень.
Крепостное хозяйство конца XVII в. характеризовалось наличием трех видов ренты. Наряду с барщиной и натуральным оброком продолжала развиваться денежная рента. Это обстоятельство было вызвано развитием рыночных отношений, втягивавших в свой оборот и землевладельца, и крестьянина.
Казенные мануфактуры в России
Начало XVIII в. для России обернулось вступлением в войну. На протяжении почти всей первой четверти XVIII столетия российская экономика и социум испытывали значительный прессинг, тем более что непрерывные военные действия не могли не затрагивать мануфактурное производство. Государство было вынуждено фактически заново строить «железные» мануфактуры, испытывая к тому же недостаток трудовых ресурсов вследствие достаточно высокой смертности на строительстве предприятий и отвлечения мужской части населения для комплектования армии. Сложность ситуации дополнялась и тем, что, в отличие от тульских и олонецких предприятий, в начале XVIII в. мануфактур Урала как таковых еще не существовало, а действовавшие рудные промыслы не могли в необходимой мере удовлетворять запросам казны.
После окончания Северной войны горнозаводская промышленность Урала вступила в стадию укрепления. Однако этот период был сопряжен с рядом трудностей экономического характера. В 1716-1718 гг. финансовое положение Российского государства было довольно тяжелым. Содержание армии, флота и государственных учреждений требовало от казны непрерывных денежных вложений. В 1716 г. адмирал Апраксин писал кабинет-секретарю А.В. Макарову: «Истинно во всех делах точно слепые бродим и не знаем, что делать; во все пошли великие расстрой и куда прибегнуть и что впредь делать, не знаем; денег не возят ниоткуда; все дела, почитай, останавливаются»1. В 1717 г. Артиллерийский приказ писал Сенату, что он испытывает в деньгах «великое оскудение».
Недоимки стали обычным явлением в экономике послевоенной России. Еще в 1700 г. Петр решил перевести экономику на медные деньги (полушки и полуполушки). Затем стали чеканиться медные алтыны и копейки. Потребность в медной разменной монете оказалась огромной. Переход правительства Петра I к выпуску медной монеты вызвал усиленный спрос на медь. Между тем объемы производства этого металла в России начала были весьма скромными и удовлетворить потребности казны могли далеко не полностью. По мнению А.Д. Брейтермана, в пятилетие 1704-1709 гг. для изготовления медной монеты ежегодно тратилось около 5000 пудов меди, а в период 1710-1717 гг. - около 10000 пудов2. Острый недостаток металла указывал на необходимость строительства медеплавильных заводов.
В 1719-1720 гг. международная обстановка снова осложнилась. После неудачно проведенного для Англии Аландского конгресса эта островная держава открыто встала на сторону Швеции. Англия опасалась возраставшего международного авторитета России и усиления ее позиций на берегах Балтийского бассейна и искала, словами О. фон Бисмарка «такого дурака в Европе, который своими боками защищал бы английские интересы»3. «К силе вашего величества, - доносил царский посол в Лондоне А.П. Веселовский, - такую зависть в Англии питают, что никаких резонов не принимают, опасаются, что ваше величество намерены встать повелителем на Балтийском море». Чрезвычайный посол в Стамбуле А.И. Дашков, столкнувшись с ожесточенным противодействием посла Англии, писал в одном из своих донесений: «Я не видал злейшего неприятеля вашему величеству, как английский король: министр его старается, чтоб каждый день сделать мне какую-нибудь неприятность»4. Англии удалось добиться заключения тройственного союза Дании, Пруссии и Швеции.
Внедрение практики частного капиталовложения и укрепление вооруженных сил России
Частные предприятия, созданные в России как в металлургической, так и в неметаллургической отраслях, не смогли сыграть выдающейся роли в мануфактурном производстве. Такая ситуация была связана не только с относительно небольшим числом фундаторов мануфактур (по сравнению с количеством потенциальных носителей капиталов), но также с их достаточно низкой заинтересованностью в участии. Ресурсы, находившиеся в распоряжении государства, а также его способность организовывать огромные людские массы, превосходили результаты совокупных усилий частных владельцев. Хотя в XVIII в. успехи «приватных» заводчиков в укреплении мануфактур были весьма скромными, пример Демидовых (который для XVIII столетия являл скорее исключение, а не правило) достаточно полно демонстрируют внутренний потенциал владельцев частных средств, который в следующем веке станет одним из катализаторов капиталистического развития Российской империи.
Вступление России в Северную войну началось с поражения под Нарвой 19 ноября 1700 г. Как известно, задача русских войск состояла в осаде города, которая началась 18 октября с бомбардировки Нарвы. Ряд просчетов, связанных со снабжением войск и уровнем их боевой подготовки, сыграли свою роль.
Российская армия потерпела под Нарвой тяжелое поражение («урок нежданный и кровавый»), потеряв около 8 тыс. убитых и большую часть артиллерии (145 орудий1 из 184). Крупные просчеты, допущенные военным командованием при осаде крепости и, в конечном итоге, приведшие к катастрофе (неуспехи петровских войск вызвали резкое падение международного авторитета России и сказались на эффективности действий войск союзников в Саксонии) были учтены и в дальшейшем приняты во внимание Петром I при строительстве мануфактурного комплекса России. Петр в полной мере осознал необходимость совершенствования старых и создания новых мануфактур. В особенности это касалось предприятий, отвечающих за выплавку чугуна и стали. Не были обойдены вниманием мануфактуры, связанные с выработкой меди и свинца. Предприятия, относящиеся, согласно современной терминологии, к легкой промышленности - суконной и парусной, - получили весьма широкое распространение.
«Нарвская конфузия», обернувшаяся для Петра I потерей целого гвардейского корпуса, не прошла для России бесследно. Ликвидация последствий катастрофы стала лейтмотивом действий Петра, обусловив на многие годы линию его поведения и принципы ведения политики. Ссылаясь на «изречение царя», А.Г. Брикнер говорит, что Петр I «... хочет отмстить Карлу XII за Нарвскую битву во что бы то ни стало, если бы даже и приходилось для этого пожертвовать всем царством» . Кроме восстановления моральных и материальных потерь российских войск и создания продовольственной базы, перед государством встала задача восполнения потерь в артиллерии. Ее решение требовало активизации всех производительных сил страны, поскольку воссоздание артиллерийского парка предполагало развитие металлодобывающей и перерабатывающей мануфактурной промышленности.
