Содержание к диссертации
Введение
Глава I. Причины социальной напряженности
1. Истоки противоречий 77
2. Разрывы социально - экономических связей 112
3. Обострение общественно-политической ситуации 143
Глава II. Борьба за власть: углубление кризиса
1. Февральская революция в России: влияние на региональные процессы 183
2. Раскол: создание военных формирований 222
3. Юго-Восточный союз 246
Глава III. Региональная политика
1. Политико-административное реформирование 265
2. Социально - экономическая политика противоборствующих сил 291
3. Террор: деформация массового сознания 327
Заключение 352
Список источников и литературы 357
Приложение 415
- Истоки противоречий
- Февральская революция в России: влияние на региональные процессы
- Политико-административное реформирование
Введение к работе
Актуальность. Для российской исторической науки последние десятилетия стали временем поиска нового пути в истории: начавшись с ощущения методологического кризиса, радикального теоретико-методологического перевооружения исторической науки, все более выраженный характер приобретает рефлексия, направленная на осмысление историографической традиции и выявление перспектив дальнейшего развития исторического знания. В современных условиях естественный для исторического познания процесс развития проблематики повлек за собой изменение существующих теоретических идей, развитие научных концепций, введение в научный оборот новых источников, совершенствование приемов и методов изучения исторической информации, расширение дискуссионного пространства.
К наиболее острым, неоднозначным событиям новейшей российской истории с полным основанием может быть отнесена история гражданской войны в России, ставшая рубежным событием, определившим на многие десятилетия пути развития нашей страны. В советское время проблемы гражданской войны входили в круг особых вопросов, находившихся под непосредственным контролем партийных структур, что обусловливало устойчивое существование традиционных подходов, основанных на идеологизации «ленинской концепции гражданской войны».
Происходящие теоретико-методологические изменения в историческом знании обусловили потребность переосмысления такого типологич-ного для истории народов явления, как гражданская война. Тем не менее в последние годы заметно снизился интерес к гражданской войне в отдельных регионах страны, несмотря на очевидную связь общих и региональных проблем, многие из которых продолжают сохранять не только научное, но и политическое значение. На эту сторону вопроса обращали
4 внимание многие исследователи, изучающие историю гражданского противостояния на Дону, в Сибири, на Урале и других регионах России1.
С точки зрения соотнесения общего и особенного несомненный интерес представляет история гражданской войны в северо-западных районах Юга Европейской России, где противостояние приобрело крайне жесткие формы, включающие множество как внутренних, так и внешних факторов, обусловивших тенденцию к эскалации процесса. Особое значение приобретают вопросы, связанные с рассмотрением пространственных границ развертывания гражданской войны в России, распространением ее и на периферийные районы. Исследователями неоднократно отмечалось, что в исторически сложившейся структуре пространства власти в России движение по вектору «от центра к периферии» осуществлялось легче и быстрее, чем продвижение вдоль линий, минуя центр, например по линии, соединяющей две точки, лежащих на периферии. В годы гражданской войны идущие от центра импульсы были развернуты от центра на запад, юг, восток, север, но в то же время усилилось взаимодействие по линии периферии: произошло объединение антибольшевистских сил юга России: Дона, Кубани, Терека. Устойчивость сложившихся связей в значительной степени была обусловлена военно-политической ситуацией в регионе.
В представленной работе концентрируется внимание на региональной составляющей данного исторического явления: именно такой подход позволяет изучить социально-исторические процессы на уровне не толь-
' Познанский B.C. Очерки истории вооруженной борьбы советов Сибири с контрреволюцией в 1917-1918 гг. Новосибирск, 1973; Козлов А.И. На историческом повороте. Ростов-на-Дону, 1977; Хмелевский К.А., Хмелевский С. К. Буря над Тихим Доном: Исторический очерк о гражданской войне на Дону. Ростов-на-Дону, 1984; Кириенко Ю.К. Революция и Донское казачество. Ростов-на-Дону, 1988; Штыка А.П. Гражданская война в Сибири в освещении белогвардейских мемуаристов. Томск, 1991; Наумов И.В. У истоков: Изучение истории гражданской войны на Дальнем Востоке в 1920-е годы. Иркутск, 1993; Венков А.В. Антибольшевистское движение на Юге России на начальном этапе гражданской войны. Ростов-на-Дону, 1995 и др.
5 ко явления национальной истории, а также отдельного социоисториче-ского организма с характерными чертами и особенностями.
Усилия историков в этом направлении вполне правомерно привели к повышению статуса региональной истории в системе исследовательских приоритетов. В данном случае речь идет не просто об отличии предпочтительных для анализа территориальных масштабов развертывания событийной истории, но и о специфике связанных с ними исследовательских структур, в каждой из которых отражены практически все атрибуты научной парадигмы: особая теоретическая основа, характерный проблемный диапазон, своя система методов. В этом проявляются не только особенности, присущие определенному территориальному масштабу видения истории, но и концептуальная новизна региональных исследований.
Сегодня еще не удалось в полной мере преодолеть кризисные явления в исторической науке, одной из характеристик которой является взаимоотчуждение истории и общества, утрата к ней общественного доверия и соответственно падение ее социального статуса: если трудом профессиональных историков не будет получено надежное знание о прошлом, то современное общество окажется не в состоянии решать проблемы настоящего и тем более будущего.
Историография. Учитывая достаточно развитую в российской и зарубежной исторической науке традицию обращения к проблемам гражданской войны в России, объем и характер накопленных историографических источников, историографический анализ, представляет самостоятельный исследовательский интерес. В тоже время имеет смысл обратить внимание на некоторые положения. Несмотря на определенное количество опубликованных работ, до настоящего времени исследования по истории гражданской войны в северо-западных районах Юга Европейской России в достаточной степени еще не стали важнейшей составляющей событий, происходивших в России. Это обстоятельство обусловли-
вает необходимость концентрации внимания как на общих характеристиках гражданского противостояния, так и особенностях, проявившихся на региональном уровне.
Хронологически советская историография охватывает период с 1917 года до середины 80-х годов, весьма условно насчитывает более семидесяти лет. В историографическом потоке этого периода можно выделить несколько этапов.
I этап — 1917 год — конец 20-х годов. Период становления совет
ской историографии, для которого характерно противоборство исследо
вательских идеологий; кардинальное преобразование организационных
основ исторического знания; перемещение исследовательского интереса
в сферу социально-экономических отношений, классовой борьбы и рево
люционных движений.
II этап — конец 20-х-50-е годы. Период развития советской исто
риографии, формирование ее типологических черт; господство единой
марксистской методологии; утверждение «культовых» явлений; полити
зации и идеологизации исторической проблематики; распространения
иллюстративно — цитатнического метода; тотальная борьба с «буржуаз
ными фальсификаторами истории», и в первую очередь — по проблемам
революции и гражданской войны.
этап — конец 50-х — середина 60-х годов, так называемая «оттепель». Для этого этапа были характерны попытки реформировать все области жизни, в том числе научную; осуждение культа личности Сталина, стремление преодолеть его последствия и демократизировать общественную жизнь; дискуссии по проблемам истории; более критическое отношение к марксизму, призывы к новому «прочтению» марксистских, в том числе ленинских работ.
этап — середина 60-х — середина 80-х годов. Время, когда в историографии все более заметно стали проявляться кризисные явления: разрыв между количеством накопленного исследовательского материала
7 и уровнем его теоретического осмысления; проявилась стагнация в сфере проблематики, освоения документальной базы, исследовательских технологий.
Последние годы, а это около двадцати лет, могут быть отнесены к современному этапу развития исторического знания. Именно в этот период проблемы гражданской войны приобрели особое значение: происходит осознание нереализованных исследовательских возможностей, в научный оборот вводятся ранее неизвестные документы, преодолевается нигилистическое отношение к работам первых историков гражданской войны1.
В то же время эта проблема оказалась в эпицентре современной политической борьбы, что не может не оказывать отрицательного влияния на уровень ее научной разработки. Происходившие в исторической науке процессы настолько динамичны и масштабны, что возникло ощущение их революционности. «Мы не допустим преувеличения, — писал М.А. Барг, — если назовем перемены, происходящие ныне в научном арсенале исторической науки, историографической революцией» .
История гражданской войны в России имеет весьма обширную историографию, включающую работы как отечественных, так и зарубежных исследователей. В изучении проблемы обозначились три подхода: военно-исторический, историко-партийный и историко-гражданский. Наряду с общими исследованиями истории гражданской войны, накоплен значительный опыт ее изучения на материалах различных регионов страны. Имея общую методологическую основу, эти исследования представляют различные стороны историографии гражданской войны.
В связи с необходимостью систематизации большого объема литературы историографический обзор осуществляется с учетом методологи-
1 При всех неизбежных недостатках эти работы сохраняют свое значение и поныне являются основой отечественной исторической науки.
Барг М.А. Человек - общество - история // Новая и новейшая история. 1989. № 2. С. 45.
ческих, целевых, проблемно-тематических и территориально-хронологических характеристик опубликованных работ. Литература по рассматриваемой проблеме условно может быть разделена на группы.
К первой группе относятся работы по истории революции и гражданской войны теоретического, историографического и источниковедческого характера1. Естественно, что новый уровень теоретического ос-
Шерман И.Л. Советская историография гражданской войны в СССР (1920 - 1931). Харьков, 1964; Найда С. Ф., Наумов В.П. Советская историография гражданской войны и иностранной военной интервенции в СССР. М., 1966; Наумов В.П. Летопись героической борьбы: советская историография гражданской войны и империалистической интервенции в СССР М., 1972; Минц И.И., Наумов В.П. Изучение истории Октября и гражданской войны // Изучение отечественной истории в СССР между XXIV и XXV съездами КПСС. М.,1978; Поликарпов В.Д. Начальный этап гражданской войны. М, 1980; Городецкий Е.Н. Советская историография Великого Октября. М., 1981; Марушкин Б.И., Иоффе Г.З., Романовский Н.В. Советская историография Великой Октябрьской социалистической революции. М., 1981; Футорянский Л.И. Современная советская историография о казачестве периода гражданской войны. Историография гражданской войны и империалистической интервенции (1918-1920 гг.). М, 1983; Актуальные вопросы историографии Октября на Дону и Северном Кавказе / Отв. ред. А.И. Козлов. Ростов-на-Дону, 1986; Вопросы становления и развития советского общества в отечественной историографии / Отв. ред. В.З. Дробижев. М, 1986; Гугов Р.Х., Козлов А.И., Этенко Л.А. Вопросы историографии Великого Октября на Дону и Северном Кавказе. Нальчик, 1988; Кривошеенкова Е.Ф. Гражданская война и военная интервенция (исто-рико-партийные историографические аспекты) М, 1989; Шинкаренко Е.Н. Социальная революция в концепции цивилизации А. Тойнби // Социальная революция: вопросы теории. Л., 1989. С. 143-148; Куценко И.Я. Страницы истории. Гражданская война на Кубани. Проблемы методологии. Краснодар, 1991; Поляков Ю.А. Поиски новых подходов в изучении истории гражданской войны в России // Россия в XX веке: Историки мира спорят. М, 1994. С. 280-288; Волобуев П.В., Булдаков В.П., Октябрьская революция: новые подходы к изучению // Вопросы истории. 1996. № 4. С. 28-38; Кенез П. Западная историография гражданской войны в России // Россия ХІХ-ХХ вв. Взгляд зарубежных историков. М, 1996; Советская историография / Под общ. ред. Ю.Н. Афанасьева. М., 1996; Мамонов В.Ф. Кризис и историческая наука. Проблемы теории, методологии, методики: Сборник статей. Челябинск, 1997; Бордюгов Г.А., Ушаков А.И., Чураков В.Ю. Белое дело: идеология, основы, режимы власти. Историографические очерки. М., 1998; Шеуджен Э.А. Проблемы северокавказской историографии // Наука о Кавказе: проблемы и перспективы. Материалы I съезда ученых - кавказоведов / Под ред. В.Г. Игнатова. Ростов-на-Дону, 2000; Голдин В.И. Россия в гражданской войне. Очерки новейшей историографии (вторая половина 1980х-90е гг.). Архангельск, 2000; Искендеров А.А. Гражданская война в России: причины, сущность, последствия // Вопросы истории. 2003. № 10. С. 75-95; Поляков Ю.А. Как отразить многомерность истории // Новая и новейшая история. 2003. № 4. С. 3-Ю; Цветков В.Ж. Новые публикации источников по истории белого движения в России (1917-1922 гг.) // Отечественная история. 2004. № 2. С. 155-159; Жупикова Е.Ф. Повстанческое движение на Северном Кавказе в 1920-1925 годах (документальные публикации и новейшая отечественная историография) // Отечественная история. 2004. № 3. С. 159-169; Новикова Л.Г. Гражданская война в России // Отечественная история. 2005. № 6. С. 142 -158 и др.
мысления проблемы потребовал особых источников и, как следствие, совершенствования методов их аналитического осмысления. Развитие историографии, помимо других возможных его концептуальных измерений, можно представить в виде смены исследовательских парадигм, выдвинувших на первый план тот или иной способ пространственного моделирования истории.
К особой группе целесообразно отнести общие фундаментальные исследования по истории революции и гражданской войны в России , позволяющие достаточно четко представить место и значение региональных событий в революционной истории страны. Важным шагом в изучении интервенции и гражданской войны, несмотря на существующую критику советской историографии, стало издание обобщающего труда под редакцией И.И. Минца2.
Центральной исследовательской проблемой в работах данного типа стали вопросы военного противостояния революционных и контрреволюционных сил. При этом важно подчеркнуть, что особое внимание, уделялось таким районам, как Дон, Кубань, Терек, которые многие исследователи относят к так называемой «казачьей Вандее»3. И хотя вопрос о специфических характеристиках гражданской войны в Юго-Восточных районах России, в частности, в северо-западных районах Юга Европейской России, не являлся предметом целостного изучения, различные сто-
1 Гражданская война 1918 - 1921 гг.: В 2-х т. М., 1928 - 1930; Голубев А.В. Гражданская война 1918 -1920 гг. М, 1932; История гражданской войны в России 1917-1922 гг.: В 5 т. М., 1939 - 1960; Краткая история гражданской войны в СССР. М, 1962; История СССР с древнейших времен до наших дней. М, 1967. Т. 7; Минц И.И. История Великого Октября. В 3-х т. М., 1973; Его же. Год 1918. М., 1982; Гражданская война в СССР. В 2-х т. М., 1980; Какурин Н.Е. Как сражалась революция: В 2-х т. 2-е изд. М., 1990; Кара - Мурза С. Г. Гражданская война (1918 - 1921) - урок для XXI века. М., 2003; Галин В.В. Война и революция. М., 2004; Он же. Интервенция и гражданская война. М., 2004 и др.
Империалистическая интервенция на Дону и Северном Кавказе / Под общ. ред. И.И. Минца., Отв. ред. А.И. Козлов. М., 1988 и др.
3 Борисенко И.П. Советские республики на Северном Кавказе в 1918 году. Ростов-на-Дону, 1930. Т. 1. С. 8-9; Янчевский Н.Л. От победы к победе. Ростов-на-Дону, 1931. С. 3; Алексашенко А.П. Крах деникинщины. М., 1966. С. 28; Минц И.И. История Великого Октября. М., 1968. Т.2. С. 748; и др.
10 роны проблемы в той или иной степени затрагивались в многочисленных исследованиях по истории гражданской войны1.
В отдельную группу можно выделить специальные работы по истории революционных событий и гражданской войны на Юго-
Востоке, Северном Кавказе , в северо-западных районах Юга Евро-
1 Зайцев А.А. Контрреволюция Кубани и Черноморья (1917-1920): Дис. ...канд. ист.
наук. Краснодар, 1990; Сивков С. М. Начальный период гражданской войны на Ку
бани и Черноморье (1917-1918 гг.).: Дис. ...канд. ист. наук. Ростов-на-Дону, 1996;
Хубулова С. А. Крестьянство Северного Кавказа в конце XIX - начале XX в.: этно-
демографические и социально-экономические аспекты развития: Дис. ...докт. ист.
наук. Владикавказ, 2003; Черкасов А.А. Крестьянское движение на Черноморье в пе
риод революции и гражданской войны: Автореф. дис. ...канд. ист. наук. Сочи, 2002;
Семененко Л.В. Основные направления земельной политики на Кубани в конце
XVIII - начале XX века: Автореф. дис...канд. ист. наук. Ростов-на-Дону, 2003; Кра
това Н.В. Повстанческое движение в Северо-Западной части Кавказа и Предкавказья
(1920-1922 гг.): Автореф. дис. ...канд. ист. наук. Ростов-на-Дону, 2004; Трут В.П.
Казачество России в период революции 1917 года и на начальном этапе гражданской
войны: Дис... на соиск. ученой степени докт. ист. наук. Ростов-на-Дону, 2005 и др.
2 Янчевский Н.Л. Краткий очерк истории революции на Юго-Востоке (1917-1920).
Ростов-на-Дону, 1924; Он же. Гражданская борьба на Северном Кавказе. В 2х т. Рос
тов-на-Дону, 1927; Буркин Н.Г. Октябрьская революция и гражданская война в гор
ских областях Северного Кавказа. Ростов-на-Дону, 1933; Бойков С., Буркин Н.,
Кондюрина 3. Октябрь на Северном Кавказе. Ростов-на-Дону, 1934; Разгон И.М.
Орджоникидзе и Киров в борьбе за власть Советов на Северном Кавказе. М, 1941;
Сухоруков В.Т. XI армия в боях на Северном Кавказе и Нижней Волге (1918-1920
гг.). М., 1961; Кириенко Ю.К. Крах калединщины. М., 1975; Он же. Революция и
донское казачество (февраль-октябрь 1917г.). Ростов-на-Дону, 1988; Козлов А.И. На
историческом повороте. Ростов-на-Дону, 1977; Сергеев В.Н. Банкротство мелкобур
жуазных партий на Дону. Ростов-на-Дону, 1979; Он же. Советы Дона в 1917 году:
(борьба партий в Советах между двумя революциями). Ростов-на-Дону, 1987; Он же.
Политические партии в южных казачьих областях России (1917-1920). В Зх ч. Рос
тов-на-Дону, 1995; Ермолин А.П. Революция и казачество (1917-1920 гг.) М., 1982;
Хмелевский К.А., Хмелевский С. К. Буря над Тихим Доном: исторический очерк о
гражданской войне на Дону. Ростов-на-Дону, 1984; Империалистическая интервен
ция на Дону и Северном Кавказе. М., 1988; Колоев Р.Х. Революция и контрреволю
ция на Тереке в 1917 году: Автореф. дис... канд. ист. наук. Ростов-на-Дону, 1990;
Венков А.В. Донское казачество в гражданской войне (1918-1920). Ростов-на-Дону,
1992; Он же. Антибольшевистское движение на юге России на начальном этапе гра
жданской войны. Ростов-на-Дону, 1995; Перехов Я.А. Власть и казачество: поиск со
гласия (1920-1926 гг.). Ростов-на-Дону, 1997; Трут В.П. Казачий излом. (Казачество
Юго-Востока России в начале XX века и период революции 1917 года). Ростов-на-
Дону, 1997; Кошев М.А. Люди, события, факты истории народов Северного Кавказа
в очерках, иллюстрациях и документах (конец XIX-XX век). Майкоп, 1999; Османов
А.И. Аграрные преобразования в Дагестане и переселение горцев на равнину (20-70-
е годы XX в.). Махачкала, 2000; Дзидзоев В.Д. Белый и красный террор на Северном
Кавказе в 1917-1918 г. Владикавказ, 2000; Сергеев В.Н. Донская республика (1917-
1918). Ростов-на-Дону, 2005 и др.
пейской России^. Здесь на общем фоне событий, происходивших в России, исследуется широкий круг проблем регионального характера: социально-экономические и политические особенности развития народов этих сложных многонациональных образований2. Усилия историков в этом направлении вполне правомерно привели к повышению статуса региональной истории в системе исследовательских приоритетов.
В данном случае речь идет не просто об отличии предпочтительных для анализа территориальных масштабов развертывания событийной истории, но и о специфике связанных с ними исследовательских структур, в каждой из которых отражены практически все атрибуты научной парадигмы: особая теоретическая основа, характерный проблемный диапазон, своя система методов. В этом проявляются не только особенности, присущие определенному территориальному масштабу видения истории, но и концептуальная новизна региональных исследований.
Данные исследования, как правило, базируются на источниках, извлеченных из местных архивов. Основываясь на широком документальном материале, авторы этих работ воссоздали социально-экономическую обстановку, определяющую расстановку сил в среде
Ладоха Г. Очерки гражданской борьбы на Кубани. Краснодар. 1923; Лола М. О кубанском казачестве. Ростов-на-Дону, 1926; Соколов Г.В. Интервенты на Кубани (1917-1920 гг.). Краснодар, 1957; Волошко Т. Памятный двадцатый год. Краснодар, 1964; Сирченко И.Т. Погибаю, но не сдаюсь! Краснодар, 1969; Козлов А.И. Борьба трудящихся Черноморья за власть Советов (1917-1920 гг.). Ростов-на-Дону, 1972; Осадчий И.П. Октябрь на Кубани. Краснодар, 1977; Осадчий И.П. За власть трудового народа 1917-1920 гг. Краснодар, 1987; Бугай Н.Ф., Джимов Б.М. От ревкомов к Советам на Кубани. Майкоп, 1989; Куценко И.Я. Кубанское казачество. Краснодар, 1990 и др.
Поляков Ю.А. Гражданская война в России: возникновение и эскалация // Отечественная история. 1992. № 6. С. 32-41; Он же. Поиски новых подходов в изучении истории гражданской войны в России // Россия в XX веке: историки мира спорят. М.,1994. С. 280-288; Волобуев П.В., Булдаков В.П. Октябрьская революция: новые подходы к изучению // Вопросы истории. 1996. № 4. С. 28-38; Искендеров А.А. Гражданская война в России: причины, сущность, последствия // Вопросы истории. 2003. №10. С. 75-95.
12 казачьего, иногороднего и горского населения, характер требований и противоречий, сложившихся в обществе.
Подобный подход позволяет не только расширить документальную базу, а также ввести в научный оборот более широкий корпус источников, но и проанализировать «преломление» общероссийских процессов с учетом особенностей конкретных регионов. При этом регион как составная часть государственной территории России выступает не только «реципиентом» тех импульсов развития, которые возникают в историческом центре; своеобразие географических условий, социально-экономической и политической структуры делают его узлом сосредоточения новых социальных проявлений, источником вариантного развития.
В особую группу целесообразно объединить обобщающие исследования по истории северо-западных районов Юга Европейской России1, включающие разделы, посвященные революции и гражданской войне. Характер работ данного типа предполагает рассмотрение изучаемых явлений в тесной взаимосвязи с историческими событиями как предшествующего, так и последующего периода, что позволяет достаточно четко представить истоки гражданской войны, причины ее углубления и последствия.
Гражданская война в России являлась сложным многогранным событием, что не могло не сказаться на особенностях историографии. Наряду с общими подходами, укрепилась тенденция выделения локальных тем:
Раенко-Туранский Я.Н. Адыги до и после Октября. Ростов-на-Дону, 1927; Очерки истории Адыгеи. В 2-х т. Майкоп, 1957, 1981; Лайпанов К.Т. Октябрь в Карачаево-Черкесии. Черкесск, 1971; История народов Северного Кавказа: (конец XVIII-1917 г.) М.,1988; Адыгея. Историко-культурный очерк. Майкоп, 1989; Северный Кавказ: выбор пути национального развития. Майкоп, 1994; Очерки истории Кубани с древнейших времен по 1920 г. Краснодар, 1996 и др.
13 социально-экономического1, политического2, военно-стратегического ха-рактера . При таком подходе появляется возможность глубокого специального изучения конкретных проблем, но, к сожалению, утрачивается представление о взаимосвязи различных исторических процессов и явлений, нарушается осознание их целостности и взаимообусловленности.
К особенностям новейшей историографии можно отнести более открытый доступ к публикациям зарубежных историков . Основная масса
Гиоев М.И. Ленинская аграрная политика в горском ауле. Орджоникидзе, 1969; Бо-тина Г. Осуществление хлебной монополии на Кубани в 1917-1918 гг. // Советские архивы. 1980. № 6. С. 44-46; Карпенко С. В. Проблемы экономического и политического белогвардейских режимов в советской историографии // Вопросы становления и развития советского общества в отечественной историографии. М.,1986; Карпов В.Ф. Рабочий класс на Дону и Северном Кавказе в 1917 г. Ростов-на-Дону, 1987; Петров В.П. Промышленность и рабочий класс Кубани накануне Октября // Красный Октябрь и наши дни / Отв. ред. Г.Ш. Каймаразов. Краснодар, 1988 и др. Раенко Я.Н. Из истории большевистских организаций Кубано-Черноморья 1914-1920 гг. Краснодар, 1940; Волобуев П.В. Пролетариат и буржуазия России в 1917 г. М.,1964; Очерки истории Краснодарской организации КПСС. Краснодар, 1966; Бабичев М.М. К вопросу о земельной политике Советской власти на Кубани в 1920-1924 гг. // Научные труды Кубанского государственного университета. Краснодар, 1974. Вып. 187; Козлов А.И. Потопление кораблей черноморского флота и позиция руководителей Кубано-Черноморской республики // Гражданская война на Северном Кавказе / Отв. ред. Г.Ш. Каймаразов. Махачкала, 1982; Козлов А.И. Образование и деятельность советов на казачьей окраине России // Советы национальных районов России: 1917-1922 / отв. ред. А.А. Дризул. Рига, 1985; Кислицын С. А. Государство и расказачивание. 1917-1945 гг. Ростов-на-Дону, 1996 и др. Голубев А. Врангелевские десанты на Кубани. М.Л., 1929; Разгон И. Восстание на Кубани и в Черноморье и разгром Деникина. // Борьба классов. 1935. № 3. С. 26 - 36; Красильникова К.К. Партизанское движение на Кубани и Черноморье. Краснодар, 1957; Кондаков А.А. Разгром десантов Врангеля на Кубани. Краснодар, 1960; Вер-хось В. Красная гвардия в Октябрьской революции. М.,1976; Краснознаменный Северо-Кавказский. Краткий исторический очерк / А.С. Давыдов, Н.И. Кареев, А.И. Козлов и др. Ростов-на-Дону, 1978 и др.
Brinkley G. The volunteer Army and Allied intervention in South Russia 1917-1921. Notre Dame, 1966; Silverlight G. The Victors Pilemma. Allied intervention in the Russian civil war. 1917-1920. New York, 1970; Bradley J.F.N. Civil war in Russia. London and Sydney, 1975; Keep Jonn. The Russian revolution. A study in mass mobilization. London, 1976; Kenez P. Civil war in South Russia, 1919-1920: The defeat of the whites. California, 1977; Benniqsen A., Wimbush E. Muslim national communism in the Soviet Union. A revolutionary strateqy for the Colonial wored. Chicago and London, 1979; Wood A. The Russian revolution. London and New York, 1986; Maudsley E. The Russian civil war. Boston, 1987; Cauley M. Ihe Soviet Union Since 1917. London and New York, 1988; Lincoln B. Red victory. A History of the Russian civil war. New York, 1989; Pipes R. Russia under the bolshevik regime 1919-1924. London, 1995; Kenez P. A History of the Soviet Union from the begining to the end. Cambridge, 1999.
14 подобных исследований написана и опубликована английскими и американскими учеными. Объем трудов французских и немецких историков более скромен1. В советской историографии усилия направлялись в ос-новном на разоблачение зарубежных «фальсификаторов» . В последние годы ситуация начала изменяться: за короткий промежуток времени появилась целая серия работ, переведенных на русский язык .
В работах, относящихся к этой группе, как правило, содержатся материалы архивов, ранее недоступные отечественным исследователям. Западная историография по данной проблеме отличается различным уровнем осмысления истории гражданской войны, своеобразием постановки вопросов, а нередко и парадоксальностью положений и выводов.
Анализируя публикации по данной проблеме, нельзя не учитывать и такую своеобразную литературу, как документальные художественные произведения , и особенно те из них, которые написаны свидетелями со-
Кенез П. Западная историография гражданской войны в России // России XIX-XX вв. Взгляд зарубежных историков. М., 1999. С. 183.
2 Соловьев О.Ф. Современная буржуазная историография о подавлении контрреволюции в Советской России в годы гражданской войны // Исторический опыт Великого Октября. М, 1975, С. 410-420; Ибрагимбейли Х.М. Критика современной буржуазной историографии казачества в революциях и гражданской войне. Материалы второй Всероссийской научной конференции. Черкесск, 1986 года. Черкесск, 1988; Он же. Критика буржуазной историографии интервенции на Дону и Северном Кавказе // Империалистическая интервенция на Дону и Северном Кавказе. М., 1988 и др. Рабинович А. Большевики приходят к власти: Революция 1917 года в Петрограде. / Пер. с англ. М, 1989; Карр Э. История Советской России. Большевистская революция. 1917-1923 / Пер. с англ. М, 1990. Кн. 1; Холмс Л. Социальная история России: 1917-1941 / Пер. с англ. Ростов-на-Дону, 1993; Бровкин В.Н. Россия в гражданской войне: власть и общественные силы // Вопросы истории. 1994. №. 5; Рейман М. Заметки по интерпретации 1917 года // Отечественная история . 1994. №. 4-5; Боффа Дж. История Советского союза. В 2х т. / Пер. с итал. М, 1994; Верт Н. История Советского государства. 1900-1991 / Пер. с фр. М., 1995; Фишер Л. Жизнь Ленина. В 2х т. / Пер. с англ. М., 1997; Хоскинг Дж. История Советского союза. 1917-1991 / Пер. с англ. Смоленск, 2000; Грациози А. Великая крестьянская война в СССР. Большевики и крестьяне. 1917-1923 / Пер. с англ. М, 2001; Улам А.Б. Большевики. Причины и последствия переворота 1917 года / Пер. с англ. М, 2004 и др.
4 Серафимович А. Железный поток. М.,1924; Фурманов Д.А. Красный десант // Пролетарская революция. 1927. № 9; Веселый А. Россия, кровью умытая. М.,1932; Море-нец П.М. Смех под штыком. Ростов-на-Дону, 1934; Плескачевский Л.П., Шеуджен А.И. Мое Шовгенов. Майкоп, 1958; Дубинский И. Контрудар. М.,1979; Степанов Г.С. Закат в крови. М.,1989; Бабель И.Э. Конармия. Рассказы, дневники, публици-
15 бытии. Хотя подобного рода публикации не являются в полной мере исследованиями строгого научного плана и не имеют необходимой источ-никовой базы, они заслуживают внимания, ибо позволяют дополнить историю гражданской войны «личностными» характеристиками, а также более образно увидеть происходившие события1.
Со второй половины 80-х годов начинается новый этап в развитии историографии. Явственно стало проявляться ощущение кризиса советской истории, наступило «время сомнений», время установления новых оснований для исторической науки, оказавшейся перед необходимостью как бы «вновь найти себя»2. Складывалось новое отношение к определению ценостности исторических событий, заслуживающих исследовательского интереса. В этот период усилилось внимание к глубинным структурам истории, появилась возможность проникнуть в ее потаенные пласты, сделать предметом изучения «живые» страсти: жажду власти, стремление к славе, темные инстинкты (дезертирство, конформизм и т.п.).
Для этого времени характерно не только возрастание интереса к данной теме, но и появление нового взгляда, формирование оригинальных подходов к истории гражданской войны как в целом в стране, так и на уровне отдельных регионов . Причем Северный Кавказ, Дон, Кубань, Терек находятся в эпицентре научного поиска: именно здесь системати-
стика. М.,1990; Чеучев Н.Ш. Гошевнай Шовгенова. Майкоп, 1990; Лихоносов В. Избранное. Наш маленький Париж. М.,1993; Евтых А. Бычья кровь. Майкоп, 1993 и др. Шмидт С. О. Памятники художественной литературы как источник исторических знаний // Отечественная история. 2002. № 1. С. 44.
История и социальные науки: поворотный момент? // Анналы на рубеже веков. Антология. М., 2002. С. 11,12.
Материалы круглого стола, проходившего в марте, апреле 1992 г. в Институте российской истории (ИРИ) РАН, посвященного проблемам гражданской войны в России, были опубликованы в журнале «Отечественная история» в 1993 г. № 3. С. 102-115. В феврале и октябре 1997 г. в г. Москве состоялись международные научные конференции, материалы которых были включены в сборники. «1917 год в судьбах России и мира. Февральская революция: от новых источников к новому осмыслению». М.,1997; «1917 год в судьбах России и мира. Октябрьская революция: от новых источников к новому осмыслению». М.,1998 и др.
чески проводятся научные конференции, круглые столы, публикуются тематические сборники материалов, формируются оригинальные исследовательские подходы1.
Весьма показательно, что тематикой первых научных конференций
по истории казачества стала его история периода гражданской воины . Состоявшиеся острые дискуссии отразили не только уровень разработки данной проблемы, но и пробудили интерес к истории гражданской войны, способствовали притоку новых исследовательских сил. В то же время обращение к этой проблеме показало, что многие вопросы своими корнями уходят в более раннее время. Особую научную значимость приобрела проблема комплексного, хронологически широкого рассмотрения проблем гражданской войны.
В последние годы достаточно заметно проявляется тенденция осмысления гражданской войны с иных, более широких, теоретически выверенных позиций. Внимание историков все более привлекают так называемые «белые пятна», ставшие следствием одностороннего освещения этой проблемы в советской историографии; усиливается стремление ис-
Казачество в Октябрьской революции и гражданской войне. Мат. Всесоюзной конф. Черкесск, 12-13 ноября 1980 г. / Отв. ред. И.И. Минц. Черкесск, 1984; Казачество в революции и гражданской войне. Мат. второй Всесоюзной конференции. Черкесск, 9-11 сентября 1986 г. / Отв. ред. А.И. Козлов. Черкесск, 1988; Возрождение казачества: История, современность, перспективы. (Тезисы докладов, сообщений, выступлений на V межд. (всерос.) науч. конф.). Ростов-на-Дону, 28-29 сентября 1995 г. / Отв. ред. А.И. Козлов. Ростов-на-Дону, 1995; Проблемы истории казачества XVI-XX вв. Мат. третьей научной конференции. Нальчик, 3-5 апреля. 1990 г. / Отв. ред. А.И. Козлов. Ростов-на-Дону, 1995; Казачество в истории России. (Тезисы докл. межд. науч. конф. «Казачество в истории России»). Анапа 28 сентября -1 октября 1993 г. / Отв. ред. П.В. Волобуев. Краснодар, 1993; Проблемы истории казачества: Сб. науч. трудов. Анапа, 28 сентября-1 октября 1993 г. / Отв. ред. В.Н. Ратушняк. Волгоград, 1995; Казачество России: история и современность. Тезисы международной научной конференции. Геленджик, 8-11 октября 2002 г. / Отв. ред. В.Н. Ратушняк. Краснодар, 2002; Российское казачество: проблемы истории и современность (к 310-й годовщине Кубанского казачьего войска). Мат. Всероссийской науч. практич. конф. Тима-шевск, 2-3 окт. 2006 г. / Отв. ред. В.Н. Ратушняк. Краснодар, 2006 и др.
Карачаево-Черкесия, 1980, 1986 гг.; Кабардино-Балкария, 1990 г.; Анапа, 1993 г.; Краснодар, 1993 г.; Ростов-на-Дону, 1995, 1998 г.; в станице Полтавской Краснодарского края, 1996 г.; Санкт-Петербурге, 1999 г.; Кубанской станице Каневской, 1999 г.; Оренбурге, 2001 г.; Геленджике, 2002 г.
17 ториков исследовать гражданскую войну в России как сложное, многоплановое явление, в котором причудливо переплетались классовые, национальные, политические события, сталкивались позиции социалистических, анархических, буржуазно-демократических и реакционно-монархических сил.
Особое внимание стало уделяться такой основополагающей проблеме, как место и роль интервенции в эскалации гражданской войны в России. Изучение этого вопроса имеет достаточно длительную историю. Первоначально значительное внимание исследователи уделяли австро-германской и турецкой интервенции1. В послевоенные годы привлечение нового комплекса источников привело к смещению акцентов в сторону изучения «союзнической» интервенции, руководящей и организующей роли США'. В конце 50-60-х годов заметное место в обобщающих работах отводилось освещению интервенции на юге страны3. Более того, установление военной диктатуры на Дону связывалось с германской интервенцией на юге России4.
В советской историографии господствовало мнение, что вмешательство иностранных держав было нацелено на свержение революционной власти и реставрацию старого режима. В последние годы эта точка зрения отчасти меняется: выделяется соответственно два этапа с различными целями. Граница между этапами (конец 1918 г.) определяется восприятием планов противоборствующих держав через призму продолжавшейся мировой войны. Так, считается, что деятельность английских и французских представителей в России была направлена прежде всего на
Янчевский Н.Л. Гражданская борьба на Северном Кавказе. Ростов-на-Дону, 1927; Герасимов Е.Н. Разгром немецких оккупантов на Украине. М., 1939; Софинов П.Г. Защита Петрограда от немецких захватчиков в 1918 г. Саратов, 1941 и др.
Березкин А.В. США - активный организатор и участник военной интервенции против Советской России (1918-1920 гг.). М, 1949; Штейн Б.Е. «Русский вопрос» на Парижской мирной конференции (1919-1920). М., 1949; Кунина А.Е. Провал американских планов завоевания мирового господства в 1917-1920 гг. М., 1951 и др.
3 История гражданской войны в СССР. М., 1958, 1959. Т. 3, 4 и др.
4 Хмелевский К.А. Крах красновщины и немецкой интервенции на Дону (апрель 1918-
март1919 года). Ростов-на-Дону, 1965. С. 9.
восстановление Восточного фронта при условии сотрудничества с любыми политическими силами, в том числе и с большевиками. Германия же, напротив, готовя наступление на Западном фронте, была заинтересована в мире на востоке1.
Изучение интервенции, ее взаимосвязь с белым движением являет-ся одним из важных направлений современной историографии . Более того, изучение гражданской войны в принципе невозможно без обращения к этой проблеме. Первые попытки объяснить феномен «Белого дела» были предприняты еще в 20-е годы XX века. При этом оценки балансировали между так называемой «буржуазной фальсификацией», содержащейся в работах эмигрантских исследователей , и «революционной агитацией» марксистских историков. В рамках северо-западных районов Юга Европейской России, проблема интервенции наиболее обстоятельно рассмотрена в работах А.И. Козлова и И.Т. Сирченко4.
Советская историография исходила из положения о необходимости изучения прежде всего истории революционных сил, в то время как про-
1 Мусаев В.И. Оканчание первой мировой войны и гражданской война в России: позиция западных держав в «русском вопросе» в конце 1918 года // Гражданская война в России. Материалы десятой Всероссийской заочной научной конференции. СПб., 1998. С. И.
Гражданов Ю.Д., Зимина В.Д. Союз орлов: Белое дело России и германская интервенция в 1917-1920 гг. Волгоград, 1997; Дерябин А.И. Гражданская война в России 1917-1922. Войска интервентов. М., 1998; Мусаев В.И. Окончание первой мировой войны и гражданская война в России: позиция западных держав в «русском вопросе» в конце 1918 года // Гражданская война в России. Матер, науч. конф. СПб., 1998; Галин В.В. Интервенция и гражданская война. М., 2004 и др.
Милюков П.Н. Эмиграция на перепутье. Париж, 1926; Струве П.Б. Размышления о русской революции. София, 1921; Святополк-Мирский Д.Н. Чем объяснить наше прошлое? Чего ждать от настоящего? Париж, 1926; Егоров А.И. Разгром Деникина. 1919. М..1931 идр.
Козлов А.И. Борьба трудящихся Черноморья за власть Советов (1917-1920 гг.). Ростов-на-Дону, 1972; Осадчий И.П. Октябрь на Кубани. Краснодар, 1977; Козлов А.И. Социально-экономические, политические отношения и классовая борьба на Юго-Востоке Европейской России: Дис. ...докт. ист. наук. Ростов-на-Дону, 1978; Сирченко И.Т. Выполняя приказ В.И. Ленина...(Потопление Черноморского флота в 1918 г.). М., 1979; Козлов А.И. Потопление кораблей черноморского флота и позиция руководителей Кубано-Черноморской республики // Гражданская война на Северном Кавказе / отв. ред. Г.Ш. Каймаразов. Махачкала, 1982; Он же. Во имя революции. (Потопление Черноморского флота по приказу В.И. Ленина в 1918 г.). Ростов-на-Дону, 1985.
19 тивостоявшие им силы изучались лишь постольку, поскольку без них невозможно было показать действия главных субъектов истории - революционных рабочих и крестьян, борющихся за свободу и равенство, за советскую власть под руководством большевистской партии. При такой постановке проблемы контрреволюционный лагерь служил лишь фоном, на котором развертывались действия основных сил, решавших судьбу страны, определявших ход истории1. В подобном контексте белое движение однозначно понималось как контрреволюционное, антинародное.
В последние годы взгляды стали существенно изменяться: большинство исследователей видят диалектическую взаимосвязь большевизма и «Белого дела». Различные факты и тенденции белого движения явственно отражают политические, экономические, социальные и культурные процессы, происходившие в обществе в условиях гражданской войны. С учетом многообразия и сложности этих процессов собственно белое движение стало консолидирующим началом для сплочения всех антибольшевистских сил. Все больше исследователей придерживаются мнения о белом движении как о конструктивной альтернативе коммунистическому режиму2.
Не менее важное значение имеет исследование конфронтационных процессов в политической сфере. В историографии сложились подходы к изучению истории создания и деятельности различных государственных и политических организаций в северо-западных районах Юга Европей-
Поляков Ю.А. Поиски новых подходов // Россия в XX веке : историки мира спорят. М.,1994. С. 281-282.
Кулешов СВ. Размышления о революции // Отечественная история. 1996. № 5. С. 110-131; Венков А.В. Антибольшевистское движение на юге России на начальном этапе гражданской войны. Ростов-на-Дону, 1995; Гражданов Ю.Д., Зимина В.Д. Союз Орлов: Белое дело в России и германская интервенция в 1917-1920 гг. Волгоград, 1997; Зимина В.Д. Белое движение и российская государственность в период гражданской войны: Дис . на соиск. докт.ист.наук. Волглград,1998; Зимина В.Д. Борьба российской монархической контрреволюции за реставрацию «Великой и единой России» на Дону в 1918 году // Гражданская война на Юге республики. Тезисы Северо-Кавказской и региональной конференции историков СССР. Новочеркасск, 1989; Она же. Белое движение и Российская государственность в период гражданской войны: Дис. ...докт. ист. наук. Волгоград, 1998 и др.
20 ской России (Кубанский областной исполнительный комитет, Воєнно -революционный комитет, Совет рабочих, воинских и крестьянских депутатов, Кубанская краевая рада, Кубанское войсковое правительство и др.). При этом явно недостаточное внимание уделяется противоречиям, возникавшим между различными политическими структурами, разрабатывавшими программы государственного устройства, а также практике консолидации политических сил и поиска путей создания союза различных государственных образований Юго - Востока.
Особое место занимает так называемый военный фактор, усиливший конфронтационные процессы. В историографии он сводится к воєнно - стратегическому противостоянию, вооруженной борьбе революционных и контрреволюционных сил. Гражданская война как острая форма противостояния в значительной степени связана с реакцией на военные события населения, его отношением к мобилизациям. Более того, гражданская война, с одной стороны, провоцировалась, а с другой — вызывала к жизни такие социальные явления, как миграция населения, эмиграция, деклассирование, дезертирство.
Значительное внимание в советской историографии уделялось борьбе большевиков с буржуазными, мелкобуржуазными и националистическими партиями1. В этих работах речь шла о «демократической контрреволюции», олицетворением которой были различные эсеро — меньшевистские правительства. Эта проблема сохраняет свое значение; так как появились достаточно обстоятельные научные труды, исследую-
Гармиза В.В. Крушение эсеровских правительств. М, 1970; Гусев К.В. Партия эсеров: от мелкобуржуазного революционаризма к контрреволюции. М., 1975; Иоффе Г.З. Крах российской монархической контрреволюции. М, 1977; Жуков А.Ф. Идейно-политический крах эсеровского максимализма. Л., 1979; Иллерицкая Е.В. Аграрный вопрос: провал аграрных программ и политики непролетарских партий в России. М.,1981; Борьба Коммунистической партии против непролетарских партии, групп и течений (послеоктябрьский период): Историографические очерки. Л., 1982 и др.
21 щие происхождение, структуру, состав, программу различных политических партий, специфику их формирования на юге страны1.
Одним из важных направлений являлось изучение революционных процессов в национальных районах. Первые материалы стали публико-ваться еще в 20-30-е годы . В них содержался большой фактический материал о революционных событиях в юго-восточном регионе, были обозначены проблемы национально-освободительного движения, внутренних противоречий русской и национальной элиты.
В последующие годы эта тема получила дальнейшее развитие. Особое внимание уделялось особенностям социально-экономического, политического развития народов Северного Кавказа, уровню отношений между различными группами населения3. В тоже время в эмигрантской и зарубежной историографии отмечалось враждебное отношение к революционным идеям со стороны горского населения, утверждалось, что установление советской власти происходило под «нажимом» Красной армии .
Сергеев В.Н. Банкротство мелкобуржуазных партий на Дону. Ростов-на-Дону 1979; Он же Политические партии в южных казачьих областях (1917-1920 гг.). В Зх ч. Ростов-на-Дону, 1993; Карапетян Л.А. У истоков Российской многопартийности: Северо-Кавказский регион (конец 90х гг. XIX в. - февраль 1917 г.). Краснодар, 2001; Крикунов В.П. Рабочие кружки и организации XIX века на Юге России. Ставрополь, 2002 и др.
Янчевский Н. Краткий очерк истории революции на Юго-Востоке (1917-1920 гг.) Ростов-на-Дону, 1924; Ашев У.Д. Адыгея. Ростов-на-Дону, 1927; Буркин Н.Г. Октябрьская революция и гражданская война в горских областях Северного Кавказа. Ростов-на-Дону, 1934.
3 Разгон И. Орджоникидзе и Киров и борьба за власть на Северном Кавказе. 1917-
1920 гг. М.,1941; Гугов Р.Х., Улигов У.А. Борьба трудящихся за власть Советов в
Кабарде и Балкарии. Нальчик, 1957; Гиоев М.И. Ленинская аграрная политика в гор
ском ауле. Орджоникидже,1969; Лайпанов К.Т. Октябрь в Карачаево-Черкесии. Чер
кесск, 1971; Осадчий И.П. Партия болыпевиков-организатор победы социалистиче
ской революции на Северном Кавказе. Ростов-на-Дону, 1978; Этенко Л.А. Ленинская
партия в борьбе за интернациональное единство трудящихся Северного Кавказа.
Орджоникидзе, 1985 и др.
4 Трахо Р. Черкесы. Мюнхен, 1956; Bennigsen A., Wimbush Е. Muslim National Commu
nist in the Soviet Union. A revolutionary strategy for the Colonial world. Chicago and
London, 1979 и др.
Общие проблемы развития национальных регионов получили дальнейшее освещение в специальных исследованиях1. И хотя данные работы не имеют прямого отношения к революционным событиям, проведенный в них анализ позволяет осознать позитивные и негативные последствия гражданской войны в стране. Немаловажным представляется и то, что в них изучается национальная политика как в дореволюционной России, так и советского государства, что позволяет проследить уровень решения национальных проблем, их скрытую и ярко выраженную конфликтность.
В последние годы достаточно остро ставится вопрос о путях и формах возрождения казачества . Проблема истории казачества относится к числу самых актуальных и популярных. Хотя ранее, в 70-х годах как отмечает один из основоположников казачьей проблематики А.И. Козлов, «изучение казачьей истории находилось в запущенном состоянии» . В этом плане большое значение имеет история происхождения казачества, характер его военного и домашнего быта, уровень социальных отношений, землевладение.
Хутыз К.К. Национальные отношения в условиях тоталитаризма: опыт и уроки.1917-1940 гг. (на материалах адыгских народов Северного Кавказа). Ростов-на-Дону, 1993; Национально-государственное строительство Российской Федерации: Северный Кавказ (1917-1941 гг.) Майкоп, 1995; Магомедов М.А. О некоторых особенностях Октябрьской революции и гражданской войны на Северном Кавказе // Отечественная история. 1997. № 6. С. 81-90; Исхаков С. М. Февральская революция и российские мусульмане //1917 год в судьбах России и мира. Февральская революция: от новых источников к новому осмыслению. М.,1997. С. 189-207; Он же. Первые шаги Совнаркома и Российские мусульмане //1917 год в судьбах России и мира. Октябрьская революция: от новых источников к новому осмыслению. М.,1998. С. 207-237; Боров А.Х., Думанов Х.М., Кажаров В.Х. Современная государственность Кабардино-Балкарии: истоки, пути становления, проблемы. Нальчик, 1999; Арапов Д.Ю. Мусульманский мир в восприятии верхов Российской империи // Вопросы истории. 2005. № 4. С. 132-137; Мамсиров Х.Б. Модернизация культур народов Северного Кавказа в 20-е годы XX века. Нальчик, 2004; Шадже А.Ю., Шеуджен Э.А. Северокавказское общество: опыт системного анализа. Москва-Майкоп, 2004 и 2др. Козлов А.И. Возрождение казачества: история и современность (эволюция, политика, теория). Ростов-на-Дону, 1995.
-і
Козлов А.И. У истоков разработки казачьей проблематики // Гражданская война в России: события, мнения, оценки / Науч. ред. Н.А. Ивницкий. М., 2002. С. 271.
Темой специальных исследований стала история Кубанского и Черноморского казачьего войска1. При этом особое значение придается социально-экономическим вопросам, экономической дифференциации в казачьей среде, сложности взаимоотношений между казачеством, иногородними, горцами2. Все эти обстоятельства не могли не определять уровень социального напряжения в казачьих районах России, приводить к эскалации гражданской войны. Планомерный характер приобретает изучение взаимоотношения казачьих лидеров с руководителями белого движения.
Одним из традиционных аспектов изучения гражданской войны является исследование социально-экономических вопросов. Данная тема начала изучаться с 20-30 х годов . Именно эти работы стали основой для дальнейшего изучения социально-экономических вопросов в регионе. Авторы привлекли немало статистических материалов, что позволило воссоздать социально-экономическую модель развития региона, хотя и не без погрешностей.
Учитывая характер диссертационной работы, ориентированной на исследование региональных особенностей гражданской войны, особое значение приобретает постановка в историографии вопросов, связанных с
Попка И. Черноморские казаки в их гражданском и военном быту. Очерки края, общества, вооружения и службы. В 2 ч. СПб., 1858; Фелицин Е.Д., Щербина Ф.А. Кубанское казачье войско. Воронеж, 1888; Щербина Ф.А. История Кубанского казачьего войска. В 2 т. Екатеринодар, 1910-1913 и др.
Янчевский Н.Л. Краткий очерк истории революции на Юго-Востоке (1917-1920). Ростов-на-Дону, 1924. Вып. 1; Гольдентул И. Земельные отношения на Кубани. Рос-то-на-Дону, 1924; Лихницкий Н.Т. Классовая борьба и кулачество на Кубани. Ростов-на-Дону, 1931; Козлов А.И. На историческом повороте. Ростов-на-Дону, 1977; Он же. Возрождение казачества: история и современность (эволюция, политика, теория). Ростов-на-Дону, 1995 и др.
3 Ладоха Г. Очерки гражданской борьбы на Кубани. Краснодар, 1923; Лола М.О. О кубанском казачестве. Ростов-на-Дону, 1926; Янчевский Н.Л. Гражданская борьба на Северном Кавказе. Ростов-на-Дону, 1927 Т. 1; Борисенко И.П. Советские республики на Северном Кавказе в 1918 г. В 2х т. Ростов-на-Дону, 1930; Кулиш И. Классовое расслоение кубанского казачества в конце XIX- начале XX в. // Труды Кубанского пединститута. Краснодар, 1930. Т. 1. (IV); Лихницкий Н.Т. Классовая борьба и кулачество на Кубани Ростов-на-Дону, 1931; Буркин Н.Г. Октябрьская революция и гражданская война в горских областях Северного Кавказа. Росто-на-Дону, 1933 и др.
24 социально-классовой дифференциацией, изучением групп населения, положение которых в обществе отличалось социальным напряжением.
В историографии, как правило, разделение общества рассматривается как явление социально-экономическое, детерминированное по классовому принципу. К наиболее исследованным вопросам можно отнести характеристику социально-экономической ситуации в северо-западных районах Юга Европейской России. В центре внимания исследователей находятся проблемы, связанные с нерешенностью аграрного вопроса. При этом не в полной мере учитываются особенности аграрных требований различных групп населения: иногородних, казаков, горцев.
Трудности исследования проблемы во многом обусловливаются недостаточной разработанностью казачьей и горской истории, долгие годы остававшейся запретной темой. Значительная часть литературы о казаках и горцах вышла в 20-е годы XX века. Последующие же десятилетия (с начала 30-х и до середины 80-х гг.) вошли в историографию как период жесткой классовой дифференциации общественных явлений, исключающей градацию населения по сословному и национальному принципу, а также как период слабой, порой тенденциозной, разработки революционного прошлого казачества и горцев. «Ни о какой подлинно научной разработке истории казачества, особенно периода революции, — подчеркивает А.И. Козлов, — тогда и не могло идти речи »'.
При характеристике кризисных состояний практически не учитывались такие показатели, как соотношение этнических групп, поло — возрастной состав населения, образовательный уровень. Комплексное рассмотрение всех этих проблем, по-видимому, может дать более убедительную картину остроты и противоречивости социально - экономической ситуации.
Козлов А.И. Актуальные проблемы истории казачества // Проблемы истории казачества XVI-XX вв. / Отв. ред. А.И. Козлов. Ростов-на-Дону, 1995. С. 4.
Одной из традиционных, но по - прежнему актуальных тем остается социально-экономическая политика, «военный коммунизм»1. Интерес к этой проблеме продолжает сохраняться, и поэтому заметно расширился круг исследователей2. Накопленный опыт по данному направлению получил свое обобщение в работах А.И. Козлова. В них определяются перспективные направления последующих исследований, предлагается комплексный подход при оценке уровня экономического состояния хозяйств .
В плане формирующихся новых исследовательских подходов первостепенное значение приобретает необходимость выявления истоков столкновения классов, сословий, наций, коренящихся в этноисториче-ских, социально-экономических и политических отношениях. В последнее десятилетие историки обратились к социальной истории4. Многие
Кабанов В.В. Крестьянское хозяйство в условиях «Военного коммунизма». М., 1988; Присяжный Н.С. Экономическая чума: военный коммунизм в России, (историко-экономический анализ 1918-1920 гг.). Ростов-на-Дону, 1994; Данилов Л.В., Данилов В.П. Крестьянская ментальность и община // Менталитет и аграрное развитие России (ХГХ-ХХвв.). Мат. межд. конф. М., 1996; Маркарьян В.Г. Особенности политики «военного коммунизма» на Кубани // Кубанское казачество: три века исторического пути. Мат. межд. науч.-практ. конф. Краснодар, 1996; Павлюченко С. А. Военный коммунизм в России: власть и массы. М., 1997 и др.
Разгон И.М. Орджоникидзе и Киров и борьба за власть Советов на Северном Кавказе. М., 1941; Раенко Я.Н., Очерки истории большевистских организации на Дону. Ростов-на-Дону, 1948; Семернин П.В., Корчин М.Н. Донское казачество. Ростов-на-Дону, 1949; Улько Г.Е. Октябрь на Черноморье. Краснодар, 1957; Берз Л.И., Хмелев-ский К.А. Героические годы. Ростов-на-Дону, 1964; Гиоев М.И. Ленинская аграрная политика в горском ауле. Орджоникидзе, 1969; Золотов В.А., Пронштейн А.П. За землю, за волю... Ростов-на-Дону, 1974; Кирьянов Ю.И. Рабочие Юга России (1914-февраль 1917). М., 1971; Серый Ю.И. Рабочие Юга России в период империализма. Ростов-на-Дону, 1971; Овчинникова М.И. Советское крестьянство Северного Кавказа. Ростов-на-Дону, 1972; Этенко Л.А. Ленин и горцы Северного Кавказа. Орджоникидзе, 1975 и др.
Козлов А.И. Борьба трудящихся Черноморья за власть Советов (1917-1920 гг.). Ростов-на-Дону, 1972; Он же. На историческом повороте. Ростов-на-Дону, 1977; Он же. Некоторые вопросы общественно-экономического развития и социального состава населения Дона и Северного Кавказа накануне октября // Социально-экономическая структура населения Дона и Северного Кавказа / Отв. ред. А.И. Козлов. Ростов-на-Дону, 1984; Он же. Казачество в период Октябрьской революции: итоги и задачи дальнейшего исследования // Казачество в Октябрьской революции и гражданской войне: Мат. Всесоюзной конф. Черкесск, 1984; Он же. Возрождение казачества: история и современность (эволюция, политика, теория). Ростов-на-Дону, 1995 и др. 4 Холмс Л. Социальная история России: 1917-1941 / Пер. с англ. Ростов-на-Дону, 1993; Булдаков В.П. Октябрьская революция как социальный феномен // Россия в
26 специальные исследования посвящены социальному облику казачества, различных групп крестьянства, составу рабочего класса1. Все большее значение приобретает исследование групп населения, отторгавших гражданскую войну в принципе и безуспешно стремившихся сохранить нейтралитет.
В значительной степени этим обстоятельством определяется потребность в критическом осмыслении сложившихся историографических подходов к осмыслению демографических процессов, происходивших в годы гражданской войны. Характер и направленность историко-статистических исследований поставили историков перед необходимостью теоретического осмысления статистических данных2.
XX веке: историки мира спорят. М, 1994; Волобуев П.В., Булдаков В.П. Октябрьская революция: новые подходы к изучению // Вопросы истории. 1996. №4. С. 28-38; Булдаков В.П. «Красная смута». Природа и последствия революционного насилия. М., 1997; Бриль Г.Г. Генезис социального конфликта в России (1917-начало 30-х годов). Кострома. 1998; Миронов Б.Н. Социальная история России периода империи (XVIII-начало XX в.): В 2-х т. СПб., 2000; Поршнев О.С. Менталитет и социальное поведение рабочих, крестьян, и солдат в период I мировой войны (1914-март 1918). Екатеринбург, 2000 и др.
1 Перехов Я.А. Об аграрных преобразованиях на Дону и Кубани (1920-1921) // Проблемы аграрной истории советского общества. М., 1971; Козлов А.И. На историческом повороте. Ростов-на-Дону, 1977; Он же. Некоторые вопросы общественно-экономического развития и социального состава населения Дона и Северного Кавказа накануне Октября // Социально-экономическая структура населения Дона и Северного Кавказа / Отв. ред. А.И. Козлов. Ростов-на-Дону, 1984; Ратушняк В.Н. Земельная аренда на Северном Кавказе в конце ХГХ-начале XX в. // Северный Кавказ в период революции 1905-1907 гг. Краснодар, 1988; Он же. Сельскохозяйственное производство Северного Кавказа в к. XIX - н. XX вв. Ростов-на-Дону, 1989; Черников В.Н. Землевладение цементных фирм Кубани в конце XIX - начале XX в. // Проблемы аграрного развития Северного Кавказа в ХГХ-начале XX вв.: сб. научн. трудов. Краснодар, 1987; Черников В.Н., Трехбратов Б.Н. К вопросу о характере аграрных отношений на Кубани в предреволюционный период // Северный Кавказ в период революции 1905-1907 гг. Краснодар, 1988; Карпов В.Ф. К вопросу о численности, концентрации и размещении рабочего класса на Дону и Северном Кавказе в 1917 году // Социально-экономическая структура населения Дона и Северного Кавказа. Ростов-на-Дону, 1984; Он же Рабочий класс на Дону и Северном Кавказе в 1917 году / Отв. ред. А.И. Козлов. Ростов-на-Дону, 1987; Перехов Я.А. Власть и казачество: поиск согласия (1920-1926 гг.). Ростов-на-Дону, 1997 и др.
Козлов В.И. Динамика численности народов. Методология исследования и основные факторы. М.,1969; Народонаселение: прошлое, настоящее, будущее. М., 1987; Народонаселение. Современное состояние научного знания. М., 1991; Хвостова К.В. Количественные методы в истории // Вопросы философии. 2002. № 6.
В центре внимания оказались вопросы, связанные с этнодемогра-фическими процессами как общероссийского , так и регионального значения. В данных работах на основе статистических материалов отражено изменение численности населения в XIX — начале XX веков, проанализированы особенности воспроизводства населения, освещается демографическая и этническая история народов России и Северного Кавказа, северо-западных районов Юга Европейской России.
Остроту течения революционного кризиса в стране исследователи связывают не только с простым демографическим фактором («старения» или «омоложением» населения), профессиональной занятостью, но и с уровнем неформальной грамотности, что позволяет создать обобщенный облик поколения, на которое легла основная разрушительная нагрузка гражданской войны в Росии3.
Современных историков все больше привлекает проблема психической пластичности человека в истории и, в частности, в экстремальной ситуации — ситуации войны. Ответ на этот вопрос требует объединения усилий нескольких научных дисциплин: истории, психологии, антропологии и других наук. Все традиционно существующие в исторической науке измерения — демографические, экономические, социальные, политические и даже культурологические — не дают полного представления о человеческой жизнедеятельности. "Подумать только, — восклицал Л.
Новосельский С. А. Демография и статистика (избранные произведения). М., 1978; Поляков Ю.А., Киселев И.Н. Численность и национальный состав населения России в 1917 году // Вопросы истории 1980. № 6. С. 39-49; Поляков Ю.А. Советская страна после окончания гражданской войны: территория и население. М.,1986; Народонаселение: прошлое, настоящее, будущее. М., 1987; Население России в XX веке. В 3-х т. М., 2000. Т.1; Историческая экология и историческая демография: сб. науч. статей. М., 2003 и др.
Кабузан В.М. Население Северного Кавказа в Х1Х-ХХ веках. Этностатистическое исследование. СПб., 1996 и др.
3 Булдаков В.П. Октябрь и XX век: Теории и источники //1917 год в судьбах России и мира. Октябрьская революция: от новых источников к новому осмыслению. М.,1998. С. 33.
Февр, — у нас нет истории любви! Нет истории смерти. Нет ни истории жалости, ни истории жестокости»1.
В современной отечественной историографии проблему «человека с ружьем» достаточно остро поставили П.В. Волобуев и В.П. Булдаков . В отечественной и зарубежной историографии получило развитие изучение биографии политических деятелей, их роли в событиях революции и гражданской войны в России и северо-западных районах Юга Европей-ской России . Подобного рода сочинения позволяют осмыслить события гражданской войны сквозь призму деятельности конкретного человека (лидера), его непосредственного участия и активного влияния на происходившие события.
Человек воюющий — это особое явление, причем не только социальное, но и психологическое4. Психосоциальная интерпретация революции и гражданской войны заметно отличается от социально — политической. В любую эпоху человек проявляет свою деятельную, мыслящую,
'февр Л. Бои за историю. М., 1991. С. 123.
2 Волобуев П.В., Булдаков В.П. Октябрьская революция: новые подходы к изучению // Вопросы истории. 1996. № 4. С. 28-38; Булдаков В.П. Истоки и последствия солдатского бунта: к вопросу о психологии «человека с ружьем» // 1917 год в судьбах мира. Февральская революция: от новых источников к новому осмыслению. М, 1997. С. 208-217.
Васецкий НА. Троцкий: опыт политической биографии. М., 1992; Волкогонов Д.А. Троцкий. Политический портрет. В 2х кн. М, 1992; Коэн С. Бухарин. Политическая биография 1888-1938. / Пер. с англ. М., 1992; Козлов А.И. Антон Иванович Деникин // Вопросы истории. 1995. № 10. С. 54-73; Кислицын С. А. Дело Сырцова. Государство и личность в большевистской России. Ростов-на-Дону, 1997; Фишер Л. Жизнь Ленина: В 2х т. / Пер. с англ. М., 1997; Белые генералы. Ростов-на-Дону, 2000; Козлов А.И. Антон Иванович Деникин (человек, полководец, политик, ученый). М., 2004; Черкасов - Георгиевский В.Г. Генерал П.Н. Врангель. Последний рыцарь Российской империи: Документальное жизнеописание. М., 2004; Цветков В.Ж. Лавр Георгиевич Корнилов // Вопросы истории. 2006. № 1. С. 55-84; Архипов И.Л. Председатель Государственной Думы М.В. Родзянко // Отечественная история. 2006. № 3. С. 114-125 и др.
4 Зайцев А.А. Мемуарная литература как источник изучения социальной психологии казачества в годы гражданской войны // Казачество в революциях и гражданской войне. Материалы второй Всесоюзной научной конференции. Черкесск, 9-11 сентября 1986 года. Черкесск, 1988; Почешхов Н.А. Гражданская война в Адыгее: психологический аспект // Вопросы теории и методологии истории. Вып.1. Майкоп, 1995; Сенявская Е.С. Психология войны в XX веке: исторический опыт России. М., 1999; Тихвинский С. Л. Обобщающее исследование истории мировых войн XX века // Новая и новейшая история. 2003. № 6. С. 18-35 и др.
29 чувственную суть, в то время как в годы войны он неизбежно превращается в персонаж жизненной и исторической драмы. Гражданская война, как и любая экстремальная ситуация, обнажает крайние стороны человеческой натуры. Наряду с проявлением лучших человеческих качеств, война демонстрирует всю гамму психопатологии массового сознания. Эта проблема нашла отражение почти во всех воспоминаниях1.
Именно этой стороне вопроса историки уделяют все больше внимания2. Исторические исследования тем самым приобретают новые критерии: в настоящее время, наряду с традиционным описанием событий гражданской войны, специальные усилия исследователей направлены на воссоздание человека в войне, с его переживаниями, с взаимодействием «культуры страха», «культуры стыда», «культуры вины». Подобные исследовательские подходы позволяют увидеть новые грани этого сложного явления. К наиболее значимым могут быть отнесены выводы о гражданской войне как состоянии разрыва гражданского мира, о ее разрушительном характере, причинах и проявлениях «социального разлада», о внутреннем смысле гражданской войны, о порожденной ею стихии насилия, вседозволенности, агрессии3.
Историко-психологический анализ открывает принципиально новые исследовательские перспективы. Более того, влечет за собой переструктури-
Сорокин П.А. Дальняя дорога: автобиография. М, 1992 и др.
Шеуджен Э.А. Революционная идея и изменение психологии личности // Гипнология и интегративная антропология на службе педагогической, спортивной, медицинской и психотерапевтической практики. Мат. Международной конференции 22-26 сентября 1994 г. Майкоп, 1994; Она же. «Окаянные дни»: взгляд «изнутри» // Интегративная антропология в решении задач здорового образа жизни. Мат. Научно-практической конференции 22-26 мая 1995 г. Майкоп, 1995.
Бердяев Н.А. Судьба России. М.,1990; Он же. Философия неравенства. М.,1990; Он же. Истоки и смысл русского коммунизма. М.,1990; Он же. Новое средневековье. М.,1991; Ильин И. Государственный смысл белой армии // Кубань. 1992. № 1; Франк К. Крушение кумиров // Кубань. 1991. № 4; Федотов Г.П. Судьба и грехи России. СПб., 1991 и др.
рование привычной системы источников, выделение новых документальных рядов, и прежде всего тех, которые касаются массовой психологии1.
Говоря о морально-психологической составляющей событий гражданской войны, особо следует отметить проблему террора. Еще в 20-е го-ды предпринимались попытки осмысления белого и красного террора . Однако уже с 30-х годов эта тема, исходя из общеполитической ситуации, «вышла» из исследовательского пространства и находила лишь фрагмен-тарное отражение в работах историков . В последние годы предпринимаются попытки осмысления данного явления как в общероссийском4, так и региональном масштабе5. В историографии достаточно остро ставится вопрос о терроре как о явлении, оказавшем непосредственное воздействие на морально - психологический климат в обществе.
В целом характерной особенностью развития исторического знания по проблемам гражданской войны в России и, в частности, в регионе продолжает оставаться его чрезвычайная динамичность. Наряду с развивающимися традиционными подходами, все отчетливее проступает новая тенденция: в центре внимания находятся не только общие процессы, но и группы людей и даже отдельные индивиды.
Объектом исследования является гражданская война в России как явление общеисторическое, имеющее выраженные пространственно -временные, структурные и проблемные характеристики.
1 Булдаков В.П. Октябрь и XX век: теории и источники //1917 год в судьбах России и мира. Октябрьская революция: от новых источников к новому осмыслению. С. 33. Быстрянский В. Контрреволюция и ее методы (Белый террор прежде и теперь). Пб., 1920; Раенко-Туранский ЯМ. Адыги до и после Октября. Ростов-на-Дону-Краснодар, 1927 и др.
3 Спирин Л.М. Классы и партии в гражданской войне. М., 1968; Голинков Д.Л. Кру
шение антисоветского подполья в СССР: В 2х кн. М., 1986 и др.
4 Левин М. Гражданская война: динамика и насилие // Гражданская война в России:
перекресток мнений. М, 1994; Литвин А.Л. Красный и белый террор в России 1918-
1922 гг. Казань, 1995; Он же. Красный и белый террор в России 1918-1922 гг. М.,
2004 и др.
Шебзухов М.Х. Красный и белый террор в Адыгее // Северный Кавказ: национальные отношения (историография проблемы). Майкоп, 1992; Дзидзоев В.Д. Белый и красный террор на Северном Кавказе в 1917-1918 г. Владикавказ, 2000 и др.
Предметом исследования стали социально-экономические и военно-политические проблемы, повлекшие эскалацию гражданской войны в северо-западных районах Юга Европейской России.
Цель данной работы заключается в комплексном исследовании на материалах северо-западных районов Юга Европейской России общего и особенного, в сложном процессе накапливания и обострения различного рода социально - экономических, сословных, национальных, политических, военных противоречий, объективно предопределивших неизбежность эскалации гражданской войны, втягивание в ее орбиту всех слоев населения. Для реализации этой цели ставились следующие задачи:
обосновать базовые теоретические проблемы, связанные с пониманием взаимодействия общего и особенного в процессе возникновения, углубления и разрешения гражданского противостояния в изучаемом регионе;
провести историографический и источниковедческий анализ источников с целью определения степени и уровня исследования проблемы, выявления нереализованных исследовательских возможностей, введения в научный оборот новых источников; на основе комплексного применения исследовательских методов повысить информационную отдачу традиционно используемых документальных материалов;
проанализировать особенности социально-политического и экономического положения основных групп населения; содержание и направленность социально-экономических, политических изменений, происходивших на разных этапах гражданской войны;
исследовать политическую составляющую гражданской войны, становление и развитие партийных организаций, их роль и влияние на обострение ситуации, сущностную составляющую политических программ противоборствующих сил;
объективно оценить последствия установления Советской власти в регионе, приведших к обострению конфронтационных процессов;
проанализировать своеобразие «белой идеи», характер ее основных положений, идентичность реальной исторической ситуации в регионе;
раскрыть сущность и специфику организации региональной власти, ее структурную сложность и функциональную противоречивость, динамику социально-политической направленности на разных этапах гражданской войны;
изучить своеобразие военно-политического противоборства, степень участия в нем различных групп населения северо-западных районов Юга Европейской России;
осмыслить глубинные изменения ментального, и морально-нравственного состояния общества.
Источники и их типология. Исследуемая проблема разнообразна и обширна. Вводятся ранее неизвестные источники, расширяющие диапазон видения проблемы. До настоящего времени отсутствуют специальные источниковедческие работы по исследуемой проблеме. Именно поэтому в диссертационной работе проведен анализ корпуса исторических источников, ставших фундаментальной основой проведенного исследования.
В современных условиях, когда заметно усиливается интерес отечественных и зарубежных ученых к вопросам советской истории, вполне обоснованно на первый план выдвигается проблема источников. В контексте предварительных замечаний хотелось бы сформулировать несколько базовых положений. Во-первых, речь идет о принципе формирования источниковой базы. При решении этой проблемы особое внимание уделялось «связи» предмета исследования, то есть гражданской войны в северо-западных районах Юга Европейской России, с изоморфностью (подобием) создаваемой источниковой базы. Во-вторых, учитывалось
33 адекватность имеющейся источниковой базы целям и задачам проводимых исследований, а также полученным результатам и выводам. В-третьих, осмысливалось несколько приемов аналитической работы с источниками; их источниковедческий анализ подчинен пониманию сложных и противоречивых событий гражданской войны в регионе.
Во второй половине 80-х годов появились источниковедческие исследования по проблемам гражданской войны в России.1 Но в современной историографической ситуации этого опыта оказалось явно недостаточно: так и не были созданы монографические работы, посвященные теоретико-методологическим проблемам источниковедения, таким, как эволюция источников, анализ информационных возможностей различных видов источников, методика их изучения и публикаций.
При этом важно подчеркнуть, что советская историография имела значительный опыт источниковедческой работы, в том числе и с такой сложной группой материалов, как документы, отразившие события гражданской войны2.
Первые документы стали публиковаться уже в годы гражданской войны. Как правило, это были материалы высших органов политического и военного руководства, отражавшие характер боевых действий и орга-
Штыка А.П. Мемуары белогвардейцев как источник изучения идеологии и политики белогвардейской контрреволюции // Вопросы методологии, истории, историографии и источниковедения. Томск, 1987; Трут В.П. Местная печать как источник изучения калединского выступления в период корниловщины // Казачество в революциях и гражданской войне. Мат. второй Всесоюз. науч. конф. Черкесск 1986 г. / Отв. ред. А.И. Козлов. Черкесск, 1988. С. 75-80; Венков А.В. Партийно-советская печать о разрастании гражданской войны на Дону весной - летом 1918 г. // Источники по истории революционного движения на Дону и Северном Кавказе (XIX-первая четверть XX в.). / Отв. ред. Э.А. Шеуджен. Ростов-на-Дону, 1990. С. 80-86; Трусова Е.И. Источники по изучению образования двоевластия на Дону и на Кубани (март-апрель 1917 г.) // Источники по истории революционного движения на Дону и Северном Кавказе (ХГХ-первая четверть XX в.). Ростов-на-Дону, 1990. С. 67-79; Гальперина Б.Д. Февральская революция и права солдат. Опыт источниковедческого исследования // Вопросы истории. 2000. № 10. С. 55-71 и др.
2 Логин В.Т. Военно-исторические источники, их классификация, принципы исследования. М., 1971; Генкин Э.Б. О значении протоколов Совнаркома как исторического источника (ноябрь 1917-март 1918 г.) // Исторический опыт Великого Октября. М., 1975; Журавлев В.В. Декреты Советской власти 1917 - 1920 гг. как исторический источник. М., 1979 и др.
34 низацию партийно-политической работы в армии1. Документы, включенные в сборники, давали широкое представление о развертывании боевых действий на фронтах Республики. Часть этих материалов была посвящена событиям на юге страны.
Важно отметить, что уже во время гражданской войны начали публиковаться документы региональных органов власти и вооруженных формирований. В этих материалах анализировались указания по мобилизации сил и ресурсов на борьбу с белогвардейским движением и интер-венцией, определялось значение созданных фронтов . Одним из первых тематических изданий стал сборник документов «Гражданская война 1918-1921 гг.»3. В нем нашли отражение многие события, происходившие на юге страны: в частности, формирование вооруженных сил, характеристика военно-стратегической обстановки, ход военных действий.
После окончания гражданской войны возникли более благоприятные условия для расширения поисковой деятельности и публикации документальных источников. Однако анализ состояния дел в этой области свидетельствует, что в полной мере эти возможности не были реализованы. Документальных материалов, освещающих период становления советской власти и гражданской войны, издавалось немного. Тем не менее опыт публикации тематических сборников закрепился в исторической науке. На всем протяжении развития историографии гражданской войны источниковую базу составляют разнообразные по типологии и видовой принадлежности документы, вошедшие в тематические сборники . В них,
1 Отчеты об операциях Красной Армии и Флота за период с I. VII. 1919 по 25. XI.
1920 / Составлено Полевым штабом РВСР к VIII съезду Советов, декабрь 1920. М,
1920; Приказы Высшей Военной инспекции Рабочей и Крестьянской Красной Ар
мии: Положения и инструкции, схемы, штаты и т. п. М, 1919; Приказы Высшей во
енной инспекции Рабочей и Крестьянской Красной Армии: Систематизированный
сборник приказов и распоряжений Центральных учреждений военного ведомства (1
января-15 августа 1920 г.). М., 1920-1921.
2 VIII съезд РКП (б): Стенографический отчет. М., 1920.
Гражданская война: Материалы по истории Красной Армии. М, 1923-1924. 1917 год в документах и материалах. Крестьянское движение в 1927 году / Под ред. М.Н. Покровского. М, Л., 1927; 1917 год в деревне / Сост. И.В. Игрицкий. М.,Л.,
35 как правило, содержатся выдержки из постановлений партийных органов, местных исполнительных комитетов, протоколы съездов, резолюций, инструкции комиссий, приказов по воинским подразделениям, циркуляры и другие материалы.
В послевоенный период основные усилия исследователей были сосредоточены на публикациях воспоминаний активных участников боевых действий, а также на очерках военных специалистов. На основе имеющихся документов ветеранами гражданской войны был подготовлен фундаментальный трехтомный труд «Гражданская война 1918-1921 гг.»1, созданный к десятилетию начала гражданской войны по инициативе и под руководством штаба РККА. В данную работу вошли многочисленные документы стратегического и оперативного характера, представляющие и сегодня несомненную значимость.
В 20-е годы за рубежом стали публиковаться документы белого движения. Однако отношение к ним со стороны отечественных ученых на протяжении многих лет было весьма своеобразным. До последнего времени распространенной практикой являлось привлечение отдельных «фрагментов» из этих документов. Такой подход был обусловлен не столько политической целесообразностью, сколько сложившейся систе-
1929; Хроника исторических событий на Дону, Кубани и в Черноморье. Март 1917-апрель 1920 гг. / Раенко Я.Н. Ростов-на-Дону, 1939, 1941. Вып. I, II; Борьба за Советскую власть на Кубани в 1917-1920 гг. Краснодар, 1957; Гражданская война на Украине 1918-1920 гг. Сборник документов и материалов. Киев, 1967. Кн. I; Хрестоматия по истории Кубани. В 2-х ч. Краснодар, 1975, 1982; Культурное строительство на Кубани (1918-1941 гг.) / Науч. ред. И.Я. Куценко. Краснодар, 1978; Установление Советской власти и национально-государственное строительство в Адыгее (1917-1923 гг.) Майкоп, 1980; Адыгея в летописи социализма (1917-1958 гг.). / Аутлев П.У. Майкоп, 1990; Дорогой борьбы. / Латкин В.Ф., Осадчий И.П. Краснодар, 1990; Ека-теринодар - Краснодар: Два века города в датах, событиях, воспоминаниях / Отв. за вып. В.Н. Прохоров. Краснодар, 1993; Новороссийск от укрепления к губернскому городу. / Герасименко А., Санеев С.Краснодар, 1998; Советская деревня глазами ВЧК-ОГПУ-НКВД. 1918-1922 гг. Т. 1. М., 2000; Реввоенсовет Республики. Протоколы. 1920-1923 гг.: Сб. док. М., 2000; Главный военный совет РККА. 13 марта 1938 г. - 20 июня 1941 г.: Документы и материалы. М., 2004 и др.
1 Гражданская война: 1918-1921 гг. В 3-х т. Т. I. Боевая жизнь Красной Армии. М., 1928; Т. II. Военное искусство Красной Армии. М., 1928; Т. III. Оперативно-стратегический очерк боевых действий Красной Армии. М., 1930.
36 мой публикации документов белого движения, а также ограниченным допуском историков к архивным фондам.
Только в 90-е годы прошлого века появились условия, позволившие удовлетворить исследовательский интерес к документам противостоящей стороны: существенно был облегчен доступ к зарубежным изданиям, некоторые из них были переизданы. Так, в 1991 году был опубликован 22-х томный «Архив русской революции», впервые изданный в 20-е годы в Германии И. Гессеном. По сути, это издание стало антологией белого движения1. В нем имеются материалы по истории гражданской войны в северо-западных районах Юга Европейской России. Прежде всего это воспоминания генерала А. Лукомского, в которых отражена история формирования Добровольческой армии и кубанских партизанских отря-дов ; здесь приводятся выдержки из постановления Кубанской законода-тельной рады (15 мая 1918 г.), содержащие принципы взаимоотношений с руководством Добровольческой армии, а также задачи Кубанского правительства в данный период .
В этом ряду хотелось бы выделить воспоминания кубанского атамана А. Филимонова, отличающиеся подробным освещением отношений между Кубанским правительством и руководством Добровольческой армии, и событий, связанных с разгромом Кубанской рады5. Высокой степенью информативности обладают и другие документы. В них получили отражение материалы по организации власти на юге России в период гражданской войны; опубликовано положение об Особом Совещании при Верховном Главнокомандующем Добровольческой армией; приказ Главнокомандующего Вооруженными силами на Юге России (от 30 декабря
Архив русской революции. В 22-х т. М., 1991.
Лукомский А. Из воспоминаний // Архив русской революции. М., 1991. Т. 5. С. 144,
145.
3 Даты приводятся в новом стиле.
4 Он же. Т. 6. С. 84, 85.
Филимонов А. П. Разгром Кубанской рады // Архив русской революции. М, 1991. Т. 5. С. 322-329.
37 1919г. № 176)1. Кроме того, приводятся различного рода телеграммы, свидетельствующие о деятельности кубанской делегации на Парижской (Версальской) мирной конференции (заключение проекта договора с Меджлисом горской республики)2. Интересные данные о партизанском («зеленом») движении на Кубани приводятся в воспоминаниях Н. Воро-новича, уделившего большое внимание деятельности Комитета освобождения Черноморья (КОЧ)3.
Во второй половине 80-х годов появились источниковедческие исследования по проблемам гражданской войны в России . Однако в современной историографической ситуации этого опыта оказалось явно недостаточно: так и не были созданы монографические работы, посвященные теоретико — методологическим проблемам источниковедения, таким, как эволюция накопления источников, анализ информационных возможностей их различных видов, методика изучения и подготовка к публикации.
В последние десятилетия XX века история советского периода была подвергнута жесткой, зачастую недостаточно аргументированной крити-
Документы и дневники. Организация власти на юге России в период гражданской войны // Архив русской революции. М, 1991. Т. 4. С. 241 - 251. 2 Документы и письма. Документы к воспоминаниям ген. А. Филимонова // Архив русской революции. М., 1991. Т. 5. С. 358 - 360.
Воронович Н. Меж двух огней. (Записки зеленого) // Архив русской революции. М., 1991. Т. 7. С. 53-183.
Барвенко Е.И. Архив русской революции как источник по истории контреволюции в Сибири; Штыка А.П. Мемуары белогвардейцев как источник изучения идеологии и политики белогвардейской контрреволюции // Вопросы методологии, истории, историографии и источниковедения. Томск, 1987; Трут В.П. Местная печать как источник изучения калединского выступления в период корниловщины // Казачество в революциях и гражданской войне. Мат. второй Всес. науч. конф. Черкесск 9-11 сентября 1986 г. / Отв. ред. А.И. Козлов. Черкесск, 1988; Венков А.В. Партийно-советская печать о разрастании гражданской войны на Дону весной-летом 1918 г. // Источники по истории революционного движения на Дону и Северном Кавказе (ХГХ-первая четверть XX в.) / Отв. ред. Э.А. Шеуджен. Ростов-на-Дону, 1990; Тру-сова Е.И. Источники по изучению образования двоевластия на Дону и на Кубани (март-апрель 1917 г.)// Источники по истории революционного движения на Дону и Северном Кавказе (XIX-первая четверть XX в.). Ростов-на-Дону, 1989; Гальперина Б.Д. Февральская революция и права солдат. Опыт источниковедческого исследования // Вопросы истории. 2000. № 10. С. 55-71 и др.
38 ке. В трудах историков получили освещение острые, ранее не обсуждавшиеся проблемы, что обусловило введение в научный оборот новых, не типичных видов источников. Широко доступными стали закрытые фонды как отечественных, так и зарубежных архивов.
Значительная информация содержится в фондах Государственного архива Российской Федерации (ГАРФ)1, Российского государственного военно-исторического архива (РГВИА)2, Российского государственного военного архива (РГВА)3, Российского архива социально-политической истории (РГАСПИ)4, Государственного архива Ростовской области (ГА-РО)5, Центра документации новейшей истории Ростовской области (ЦДНИРО), Государственного архива Краснодарского края (ГАКК),
ГАРФ. Ф. Р 115. Южно-русская конференция по созданию союза государственных образований на Юге России; Ф. 1788. Министерство внутренних дел Временного правительства; Ф. 1799. Временный Совет Российской республики (предпарламент); Ф. 6344. Русский заграничный исторический архив; Ф. 6396. Контрразведывательная часть Особого отделения отдела генерального штаба военного управления при Главнокомандующем вооруженными силами на Юге России (ВСЮР). 1918-1920 гг.
2 РГВИА.Ф. Р 400. Казачий отдел Главного штаба.
3 РГВА. Ф. 100. Управление армиями Южного фронта (против Краснова и Деникина);
Ф. 39720. Штаб отдельного Добровольческого корпуса.
4 РГАСПИ. Ф. 65. Юго-Восточное бюро ЦК РКП (б); Ф. 70. Документальные мате
риалы Истпартотдела ЦК ВКП (б).
5 ГАРО. Ф. 859. Отдел иностранных дел правительства Всевеликого войска Донского;
Ф. 861. Канцелярия большого Войскового круга; Ф. 865. Отдел Совета управления
Всевеликого войска Донского. 1918-1920 гг.; Ф. 1819.Управление уполномоченного
народного комиссариата продовольствия на Юго-Востоке России (Уполнарком-
прод); Ф. 2993. Комиссия по делам бывших дружинников, красногвардейцев, крас
ных партизан при Северо-Кавказском краевом исполнительном комитете и при Азо-
во-Черноморском краевом исполнительном комитете; Ф. 3440. Донской областной
военно-революционный комитет.
ЦДНИРО. Ф. 12. Истпарт; Ф. 910. Коллекция архива; Ф. Р 2993. Северо-Кавказская партизанская комиссия.
ГАКК. Ф. 1. Станичные, куренные, хуторские, аульные и волостные правления Кубанской области. 1815, 1837-1920 гг.; Ф. 583. Кубанское областное жандармское управление. 1882-1917 гг.; Ф. Р 6. Канцелярия Совета Кубанского краевого правительства. 1917-1920 гг.; Ф. Р 7. Ведомство внутренних дел Кубанского краевого правительства; Ф. Р 10. Канцелярия управления военными делами Кубанского краевого правительства; Ф. Р 11. Ведомство продовольствия и снабжения Кубанского краевого правительства; Ф. Р 13. Ведомство земледелия Кубанского краевого правительства; Ф. Р 14. Материалы канцелярии войскового атамана Кубанского казачьего войска; Ф. Р 60. Кубано-Черноморское областное земельное отделение исполнительного комитета Кубано-Черноморского областного Совета рабочих, крестьянских, красноармейских и казачьих депутатов; Ф. Р 101. Исполнительный комитет Краснодарско-
39 Центра документации новейшей истории Краснодарского края (ЦДШЖК)1, Архивного отдела администрации Армавира (АОАА) , Национального архива Республики Адыгея (НАРА) .
го отдельского Совета рабочих, крестьянских, красноармейских, казачьих и горских депутатов; Ф. Р 102. Отдел управления исполнительного комитета Кубано-Черноморского областного Совета рабочих, крестьянских, красноармейских, казачьих и горских депутатов; Ф. Р 104. Краснодарская отдельско - городская Советская рабоче-крестьянская милиция; Ф. 115. Управление военного помощника начальника Краснодарского линейного отдела. 1920-1923 гг.; Ф. Р 138. Кубано-Черноморский областной продовольственный комитет; Ф. 147. Штаб частей особого назначения Кубано-Черноморской области. 1921-1924 гг.; Ф. Р 157. Кубано-Черноморское областное экономическое совещание; Ф. Р 158. Кубано-Черноморский областной революционный комитет. 1919-1921 гг.; Ф. Р 382. Краснодарский отдельский отдел управления. Инструкторское отделение; Ф. Р 411. Коллекция документов по истории революционного движения и гражданской войны на Кубани и Черноморье; Ф. Р. 631. Елизаветинский станичный революционный комитет; Ф. Р 1259. Кубанский областной исполнительный комитет, г. Екатеринодар Кубанской области 1917-1918 гг.; Ф. Р 1511. Коллекция материалов по истории гражданской войны на Северном Кавказе, собранная Лехно Е.Д., активным участником борьбы за установление Советской власти; Ф. Р 1512. Документальные материалы личного фонда Гуменного П.С.; Ф. Р 1568. Н.Е. Батлук участник гражданской войны и Великой Отечественной войны. 1 ЦЦНИКК. Ф. 1. Кубано-Черноморский обком РКП(б). 1920-1924 гг.; Ф. 7. Кубано-Черноморская областная партийная комиссия. 1920-1924 гг.; Ф. 11. Армавирский (Лабинский) отдельский комитет РКП (б). 1920-1924 гг.; Ф. 17. Краснодарский от-делком РКП (б). 1920-1924 гг.; Ф. 1771. Кавказский отдельский комитет РКП (б). 1920-1924 гг.; Ф. 2280. Ейский отдельский комитет РКП (б); Ф. 2815. Майкопский отдельский комитет РКП (б); Ф. 1774. Ф. Р 2830. Екатеринодарский Итстпарт. 1902-1921 гг.; Ф. 160. Тимашевский отдельский комитет РКП (б). 1920-1922 гг.; Ф. 3664. Туапсинский отдельский комитет РКП (б). 1920-1922 гг.; Ф. 12500. Славянский отдельский комитет РКП (б).
АОАА. Ф. Р 320. Революционный комитет станицы Засовской; Ф. Р 1194 а. Материалы уполномоченного Истпарта по Армавирскому округу и г. Армавиру; Ф. Р 1271. Коллекция документов по истории г. Армавира и прилегающих к нему населенных пунктов; Ф. Р 1360. Марчихин Александр Никонорович. Участник революции 1917 г. и гражданской войны на Кубани.
НАРА. Ф. Р 21. Бжегокайское аульное правление; Ф. Р 49. Майкопский отдельский Совет рабочих, крестьянских, красноармейских, казачьих и горских депутатов. 1920-1924 гг.; Ф. Р 124. Военный комиссариат Майкопского отдела. 1920 г.; Ф. Р 138. Бле-чепсинский аульный революционный комитет; Ф. 234. Канцелярия начальника Майкопского гарнизона. 1920-1921 гг.; Ф. Р 281. Адыгейский областной отдел по изучению Октябрьской революции и коммунистической партии. 1922-1927; Ф. Р 282. Майкопский городской отдел по изучению истории октябрьской революции и коммунистической партии; Ф. Р 293. Пшизовский аульный революционный комитет; Ф. Р 306. Тахтамукайский аульный революционный комитет; Ф. Р 310. Тульский станичный революционный комитет; Ф. Р 327. Горская секция при областном отделе управления Кубано-Черноморского революционного комитета. 1920-1921 гг.; Ф. Р 328. Горский исполнительный комитет рабочих и крестьянских депутатов. 1920-1922 гг.; Ф. Р 338. Майкопский отдельский Совет народных депутатов; Ф. Р 382. ; Ф. Р 466. Горский отдельский исполнительный комитет рабочих и крестьянских депута-
В государственных архивах сконцентрированы ценные материалы по истории гражданской войны в России и северо-западных районах Юга Европейской России. Значительный интерес представляют сведения участников событий, касающиеся различных аспектов гражданской войны, а также партизанского (зеленого) движения. Достаточно подробно освещаются революционные процессы в городах региона, традиционно большое внимание уделяется большевистской партии и ее роли в революционных событиях1.
Учитывая сложившуюся структуру источниковедения, по-видимому, следует обратиться к классификации источников, вводимых исследователями в научный оборот. Видовую систематизацию источников можно рассматривать как один из вариантов универсальной классификации, которая дает возможность понять, какие именно источники попали в поле зрения историков, каково их происхождение, функции, информативность, идеологическая и политическая направленность. При этом важно подчеркнуть, что данная классификация не предполагает установления их ценности и иерархии, а лишь способствует дифференциации выявленных источников, придает им определенную системность.
К первой группе источников следует отнести законы и нормативные акты общероссийского и регионального значения (законы и постановления Российской империи, Временного правительства, декреты советской власти, указы и постановления Кубанской краевой рады и Кубанского краевого правительства) . Характеризуя эту группу источников, необходимо отме-
тов; Ф. Р 493. Горское окружное земельное управление; Ф. Р 1114. Коллекция воспоминаний участников установления Советской власти, гражданской войны и социалистического строительства в Адыгее.
1 РГАСПИ. Ф. 70. Оп. 3. Д. 473, 476, 481, 484.
2 Свод законов Российской империи. СПб., 1876. Т. IX; Сборники указов и постанов
лений Временного правительства 27 февраля-5 мая 1917 г. Петроград, 1917. Вып. 1;
Декреты Советской власти. М, 1957-1989; Протоколы Президиума Высшего Совета
народного хозяйства (декабрь 1917-1918 г.). М., 1991; Приказы Кубанского краевого
правительства за 1918 год. Екатеринодар, 1918. Вып. 3; ГАКК. Ф. Р 6. Приказ Доб
ровольческой армии по гражданскому управлению; Закон о введении в действие
Временного положения об управлении областями, занимаемыми Добровольческой
41 тить их качественную соподчиненность. Известно, что в советский период система законодательства включала законы и нормативные акты, то есть существовало верховенство одних правовых актов и вторичность других. Эти документы отличались по органам власти их принявших (законодательная, исполнительная, судебная) и по функциям. Они как бы «пронизывают» все сферы жизни послереволюционной России. В тоже время при работе с этой группой источников приходится учитывать, что в первые годы существования советского государства принципиальный отказ от разделения законодательной и исполнительной власти привел к «размыванию» границ между законами и нормативными актами.
В годы гражданской войны правом издания законов обладали съезды Советов, ВЦИК, СНК, ас 1919 года — и Президиум ВЦИК. В действительности же законодательные функции имели и Наркоматы. Все это затрудняло функционирование законов, порождало противоречия в их практической реализации. Обязательные для исполнения нормы издавали и внеконституционные чрезвычайные органы — ВЧК, Реввоенсовет, Совет Обороны (в дальнейшем Совет Труда и Обороны — СТО).
При изучении истории гражданской войны необходимо принять во внимание, что до начала 20-х годов существовала такая специфическая норма регулирования правовых отношений, как революционное правосознание. Власть в воззваниях и постановлениях нередко призывала массы к защите завоеваний революции всеми «доступными способами», к уничтожению контрреволюции, капиталистов и помещиков «по законам революционного времени».
Специфическую группу правовых актов составляют нормативные документы местных органов власти. Местные советы, которым предоставлялось право издания подзаконных актов, также часто выходили за пределы
армией; Постановления объединенного правительства Юго - Восточного союза; ГАКК. Ф. Р 11. Постановление Временного правительства о передаче хлеба в распоряжение государства и местных продовольственных органов; ГАКК. Ф. Р 14. Приказы Кубанского войскового атамана; ГАКК. Ф. Р 158. Постановления Кубано-Черноморского областного революционного комитета и др.
42 своей компетенции, утверждая законы, нередко противоречащие республиканскому законодательству. В целом эти материалы отражают многогранную деятельность государственных органов, исполнительных структур, а также методы и средства претворения в жизнь политических программ и идей.
Отдельную группу составляют документы делопроизводственного характера: протоколы, стенограммы, сводки, сообщения, отчеты, доклады, деловая переписка1. Исходя из существующей классификации делопроизводственные документы этого периода можно разделить на две основные группы в зависимости от их происхождения: документы государственных учреждений и документы политических партий и общественных организаций. Произошедшая в России революция заметно изменила среду функционирования делопроизводственных документов: появились их новые разновидности, изменились сущность и функции. Основная масса источников подобного рода находится в фондах архивов. В тоже время нельзя не отметить значение специальных сборников протоколов Реввоенсовета за 1918-1919 годы и президиума ВСНХ за 1917 — 1920 годы2.
Исследовательский интерес представляют материалы различных партий3. В частности, речь идет о программных документах, стенограммах заседаний, различного рода воззваниях, выступлениях членов пар-
ГАКК. Ф. Р 6. Канцелярия совета Кубанского краевого правительства; Ф. Р 14. Материалы канцелярии войскового атамана Кубанского казачьего войска.; Ф. Р 102. Отдел управления исполнительного комитета Кубано-Черноморского областного совета рабочих, крестьянских, красноармейских, казачьих и горских депутатов; Ф. Р 1259. Кубанский областной исполнительный комитет. 2 Протоколы Президиума ВСНХ (декабрь 1917 г.-1918 г.). М., 1991; Реввоенсовет Республики. Протокол. 1918-1919. М, 1997; Протоколы Президиума ВСНХ за 1920 г. М, 2000.
Партия социалистов-революционеров. Документы и материалы. В 3-х т. М, 1996-2000; Партия «Союз 17 Октября». Протоколы съездов, конференции и заседания ЦК. В 2-х т. М, 1996; Меньшевики: Документы и материалы. 1903-1917 гг. М., 1996; Правые партии. 1905-1917. Документы и материалы. В 2-х т. М., 1998; Меньшевики в большевистской России 1918-1924. Меньшевики в 1918 году. М., 1999; Меньшевики в большевистской России. 1918-1924. Меньшевики в 1919-1920 гг. М., 2000; Меньшевики в большевистской России 1918-1924. Меньшевики в 1921-1922 гг. М., 2002; Меньшевики в большевистской России. 1918 - 1924. Меньшевики в 1922 -1924 гг. М., 2004. и др.
43 тии, переписке. Опубликованные материалы значительно расширяют диапазон изучения общественно-политической жизни страны.
Исследование истории гражданской войны невозможно без широкого привлечения статистических материалов, отражающих демографическую ситуацию в северо-западных районах Юга Европейской России: народонаселение, сословно-социальная дифференциация, сельское хозяйство, землепользование, промышленность1.
Статистические данные, опубликованные еще в 20-годы, использовались многими исследователями. Прежде всего следует остановиться на статистике народонаселения, имеющей особое значение при изучении социальных процессов. В известном смысле статистику населения можно считать демографической статистикой, так как речь идет о динамике, потерях и воспроизводстве населения.
Особое место в ряду статистических источников занимают материалы первой Всероссийской переписи населения 1897 года. Данная перепись была ориентирована на учет численности и состава населения. По данным этой переписи, население Кубанской области насчитывало 1 123 912 тысяч человек2, в то время как по официальным данным за 1896 год, на ее территории было зафиксировано 1 863 841 тысяч человек. Перепись
Гозулов А.И. Морфология населения. Опыт изучения строения основных свойств населения Северо-Кавказского края по данным трех народных переписей 1926, 1920 и 1897 гг. Ростов-на-Дону, 1929; Кубанский сборник 1909 г. Екатеринодар, 1909 Т. XIV; Кубанский сборник 1914 г. Екатеринодар, 1914. Т. XIX; Кубанский сборник 1915 г. Екатеринодар, 1915. Т. XX; Кубанский сборник 1916 г. Екатеринодар, 1916. Т. XXI; Кубанский сборник 1916 г. Екатеринодар. 1917. Т. XXII; Статистико-экономические материалы по обследованию Кубанского края. Екатеринодар, 1918-1919. Вып. I, II, III; Скворцов С. А. Землевладение в Кубанской области. Использование земель общинами Кубани. Краснодар, 1925; Мерхалев Д. Материалы по экономическому положению Кубанского края. Екатеринодар, 1919. Вып. I; Материалы всероссийских сельскохозяйственных переписей 1916, 1917 и 1920 гг. на территории Адыгейской автономной области. Краснодар, 1927; Население и хозяйство Кубано-Черноморской области. Статистический сборник за 1922-1923 гг. Краснодар, 1924. Ч.1,И,Ш; Статистический ежегодник на 1914 год. / Под ред. В.И. Шарого. СПб., 1914; Сборник статистических сведений по Союзу ССР 1918-1923. М., 1924. Т. XVIII.
Население и хозяйство Кубано-Черноморской области. Статистический сборник за 1922-1923 год. Ч. I. Краснодар, 1924. С. 46.
44 1897 года показала неточность, а в отдельных случаях — и тенденциозность «официальных» цифр. То же повторилось и в 1916 году: по данным «календаря», сельское население составляло 2 788 572 тыс. человек, а июльская перепись 1916 года, учитывавшая также и временно отсутствовавшее население, фиксирует цифру 2 455 944 тыс. человек. Значительное несоответствие имеющихся сведений дает достаточно оснований для критического отношения к этим данным.
Важно выявить причины имеющихся расхождений. Официальная отчетность начальников области, касающаяся численности населения, составлялась на основании сведений Кубанского статистического комитета, собиравшего данные через писарей станичных и аульских правлений, обязанных ежегодно заполнять рассылавшиеся бланки-таблицы. Неточно подсчитанные данные механически сводились, а затем печатались в так называемых «Отчетах начальника области» и «Кубанских календарях». Указанные «отчеты» и «календари» до 1919 года были основными источниками, из которых черпались сведения о населении области. Ошибки, допущенные в них, к 1916 году уменьшились и достигли своего минимума1. Лишь в 1919 году Краевым статистическим бюро выпускаются (на правах корректуры) данные переписи 1916 года без выводов и комбинаций; появляются некоторые итоги переписи 1917 года. В целом период с 1916 года по 1919 год отличается отсутствием полных данных.
Советское правительство придавало большое значение организации в стране единого статистического учета. 25 июля 1918 года при СНК было сформировано Центральное статистическое управление (ЦСУ) и принят декрет о государственной статистике. Однако первая Всесоюзная советская перепись населения, проведенная в августе 1920 года, не охватывала всей территории страны в силу военных действий. Почти 30% населения остались неучтенными, а население большинства окраинных тер-
Поляков Ю.А., Кисилев И.Н. Численность и национальный состав населения в России в 1917 году // Вопросы истории. 1980. № 6. С. 39.
45 риторий определялось по дореволюционным сведениям1. Полученные материалы оказались неполными, они не давали точных сведений. Однако имеющаяся информация представляет несомненный интерес в исследовательском плане.
С 20-х годов качество учета населения заметно ухудшается. Исчезает ранее существовавшая самостоятельная церковная статистика, снижается значение текущего учета. Сведения о населении России во время гражданской войны весьма противоречивы. Помимо трудностей общего порядка, на состояние статистической базы негативное влияние оказали перестройка системы демографического учета и характер гражданской войны, непосредственно затронувший большинство районов страны.
Демографические последствия пертурбационных процессов в нашей стране длительное время замалчивались и не получали соответствующей оценки. В первую очередь это относится к демографическим по-терям в годы гражданской войны . Под ними понимаются, во-первых, гибель людей, большая смертность в результате эпидемий, голода и репрессий. Во-вторых, потери, рассчитанные с учетом несостоявшихся рождений, то есть вследствие падения рождаемости, вызванного разрывом семейных связей в результате мобилизации мужчин в армию или значительных по величине миграционных процессов. Третий вид потерь населения, который преднамеренно не исследовался, связан с изменением качественных характеристик населения, а именно: половозрастной, образовательной, профессиональной, этнической, физической.
Особое место в корпусе источников занимают статистические данные, отражающие процессы, происходившие в различных сферах общественной жизни региона в 1917-1920 годах. Текущая статистика имела преимущественно хозяйственную направленность и распростра-
Кабузан В.М. Население Северного Кавказа в XIX-XX веках. Этностатистическое исследование. СПб., 1996. С. 14.
Денисенко М.Б. Особенности изучения демографических процессов в СССР // Народонаселение. Современное состояние научного знания. М., 1991. С. 149-150.
46 нялась на промышленность, торговлю, заготовку продовольствия, земледелие, труд, финансы и пути сообщения. В первые годы советской власти, несмотря на сложное положение страны, проводились различного рода массовые обследования. Так, в 1920 году одновременно была осуществлена сельскохозяйственная и промышленная перепись населения. Но большинство из переписей этого года оказались незавершенными, и неотработанные материалы отложились в архивах. Многие статистические материалы, имеющие отношение к военному делу, репрессиям, преступности, эпидемиям, были уничтожены. Исходя из этого данные, собранные в разных статистических обследованиях за 1918-1920 годы, могут быть рассмотрены как весьма условные.
Статистические данные, относящиеся к 1917-1920 годам, характеризуются существенными недостатками и могут использоваться с большими оговорками1. Неотработанные методики подсчета и сбора материалов, отсутствие единых приемов и методов систематизации, а также допущенные неточности требуют критического отношения к приводимым цифровым показателям, постоянного сопоставления с другими источниками. Степень полноты и достоверности статистических данных нередко удается установить только в результате анализа демографических материалов за продолжительный отрезок времени.
При разработке проблем гражданской войны немаловажное значение имеет изучение материалов периодической печати. В первые послереволюционные годы произошел настоящий бум печатной деятельности: число газет, издаваемых как в центре, так и на местах, во много раз увеличилось. Наряду с газетами, издавались и такие оперативные документы, как воззвания, листовки, агитационные брошюры. События гражданской войны в северо-западных районах Юга Европейской России находи-
1 Население России за 1922-1923 год. Ч. I. Краснодар, 1924. С. 45-46.
47 ли отражение в контролируемых большевиками изданиях: «Правда», «Известия ЦИК», «Беднота» .
Несколько печатных органов выходили в тот период, когда регион был занят белыми. Наиболее полное представление об издававшихся га-зетах сложилось благодаря работе Б.М. Городецкого . Следует отметить сводные библиографические каталоги газет и специальные энциклопедии3, в которых содержится наиболее полное библиографическое описание газет, издававшихся в годы революции и гражданской войны. В этих собраниях получили отражение как большевистские, так и белогвардейские издания. Относительно каждого из них приводятся подробные сведения: название, подзаголовок, место и год издания, издатель, редактор, учредитель, периодичность, тираж, формат, объем, язык и его графическая основа, место хранения.
Периодические издания регионального порядка условно можно разделить на несколько групп: периодические издания времени существования Временного правительства; издания кубанских «демократических» органов власти; партийно-советская печать; военная печать, к которой относятся издания политорганов Южного фронта; военная печать белых формирований.
В прессе, как правило, публиковались основные официальные документы: постановления, указы и директивы Временного правительства, Кубанской краевой рады, Кубанского краевого правительства, декреты ВЦИК и СНК. Одни из них впоследствии вошли в сборники документов, другие хранятся в фондах архивов, третьи не вышли за пределы периодической печати своего времени. Наиболее информативными можно считать постановления местных органов власти, хроники, репортажи, замет-
«Правда» - орган центрального комитета и Перербургского комитета РСДРП; «Известия ЦИК» - орган ЦИК и Петросовета; «Беднота» - орган ЦК РКП (б). 2 Городецкий Б.М. Периодика Кубано-Черноморского края (1863-1925). Краснодар, 1927.
Газеты первых лет Советской власти. 1917-1922. М., 1990; Хуако З.Ю. Краткая газетная энциклопедия: Периодика Адыгеи. 1905-1996. Майкоп, 1996; Он же. Мир печати Адыгеи: энциклопедия. Майкоп, 2003.
48 ки. Не менее важное значение имеют корреспонденции, содержащие достаточно подробную информацию о съездах, собраниях, сборах. Следует заметить, что пресса содержит не только документальную, фактическую, но и аналитическую информацию.
В рамках советского источниковедения большевистская печать традиционно рассматривалась как источник достоверных фактических данных и, как правило, не подвергалась критике. Более того, было принято считать, что печать является «зеркалом» исторической действительности, а ее «партийность» означает «объективность». В тоже время буржуазная печать воспринималась исследователями как тенденциозная, умышленно фальсифицировавшая факты и события. Разделение прессы по классовому признаку в наибольшей степени проявилось при изучении печати периода революции и гражданской войны.
Печать периода гражданской войны в наибольшей степени способствует изучению проблематики, отражающей политическую и идеологическую борьбу в это сложное, противоречивое время. И правительственные, и партийные, и так называемые «независимые» органы отражали мнение определенных групп населения. Гражданская война велась не только на полях сражений, но и на страницах периодической печати: усилия как «красных», так и «белых» были направлены на мобилизацию населения. Весьма пестрые по своей партийно-политической принадлежности газеты незаменимы при выявлении отношения различных социальных групп к власти.
При работе с периодической печатью доминирует осознание многообразия и сложности данного источника, ставится задача «очистить» полученные сведения от идеологических штампов, выделить материалы, представлявшие действительно научный интерес. Не переоценивая значения периодической печати, важно подчеркнуть ее комплексный, многофункциональный и многоплановый характер. Печать затрагивала широкий спектр вопросов, начиная от политических обзоров и заканчивая
49 личной жизнью отдельных людей. В ряде случаев именно материалы периодической печати позволяют восстановить связь и последовательность событий, почувствовать огненное дыхание революционного времени.
В этот период большое значение имели листовки, воззвания, декларации, обращения, прокламации. С учетом национального своеобразия и культурных традиций они вполне естественно получили широкое распространение в период высочайшего идеологического противостояния, характерного для гражданской войны в России. Значительное количество документов подобного типа хранится в фондах различных архивов. В них содержатся, как правило, тексты (изображения) агитационно-политического или информационного характера. «Народная», массовая аудитория требовала более понятного, доступного языка. «Летучие листки», так еще называли эти издания, зачитывались на митингах, собраниях, сходах, служили средством наступательной пропаганды. Листовки либо публиковались в специальных изданиях1, либо получали фрагментарное отражение, наряду с другими источниками, в сборниках докумен-тов . Среди подобных публикаций особое место занимает полное собрание листовок Белой армии3.
В определенные периоды гражданской войны отмечались «всплески» идеологической работы, связанные с обострением социально-экономической и военно-политической обстановки. Так, появились «недели» агитации и пропаганды как наиболее эффективные способы воздействия на население («Неделя крестьянина и трудового казака», «Неделя помощи голодающим Поволжья», «Неделя борьбы с Врангелем» и
1 Листовки большевиков Кубани и Черноморья (1903-1920 гг.). Краснодар, 1979. Борьба за Советскую власть на Кубани в 1917-1920 гг. Сборник документов и материалов. Краснодар, 1957; Екатеринодар - Краснодар: Два века города в датах, событиях, воспоминаниях...Материалы к Летописи. Краснодар, 1993; Партия социалистов-революционеров. Документы и материалы. В 3-х т. М., 1996-2000 и др. Белое движение. Каталог коллекции листовок (1917-1920 гг.). СПб., 2000.
50 др.)'. При их проведении листовки были неотъемлемой частью агитационной кампании.
Несмотря на скептическое отношение многих историков к источникам личного происхождения как к документам, передающим субъективное восприятие личностью отдельных событий и фактов истории, исключить их из поля зрения при изучении гражданской войны было бы непростительной ошибкой. Исследуя эту тему, крайне важно понять, как ощущали себя люди, оказавшиеся в экстремальных условиях гражданского противостояния. К тому же подобные источники содержат множество деталей, «примет времени», отсутствующие в других видах источников.
Особую группу материалов личного характера составляют воспоминания участников и современников гражданской войны. При работе с этим видом источников необходимо учитывать несколько обстоятельств. Прежде всего во внимание следует принимать то, что мемуары писали далеко не все свидетели событий гражданской войны в России. В подавляющем большинстве случаев их авторы относились к так называемой политической элите — как революционной, так и контрреволюционной.
Естественно, что их мемуары, написанные с различными целями, отражают различные позиции и взгляды. Созданные зачастую на основе дневниковых записей мемуары содержат богатейший фактический материал, впечатления, наблюдения. Вместе с тем авторы, принимавшие участие в гражданской войне, пытались проанализировать ход событий, выяснить причины поражений и побед.
При работе с мемуарами важно учитывать личность автора: культурно-образовательный уровень, степень осведомленности об описываемых событиях, его умение видеть и наблюдать. В этом смысле мемуары А.И. Деникина или П.Н. Врангеля заметно отличаются от мемуаров рядовых участников гражданской войны. Эти авторы, будучи руководителями
1 ЦЦНИКК. Ф. 1. Оп.1. Д.7. Л. 117; Д.71. ЛЛ. 8, 20, 30, 32, 35; ЦДНИКК. Ф. 3664. Оп. 1.Д. 11. ЛЛ. 1,8.
51 Добровольческой армии, имели доступ к различным документам, являлись при этом инициаторами различных приказов, распоряжений и инициатив, влиявших в той или иной степени на ход событий.
В их воспоминаниях затрагивается целый ряд общероссийских и региональных проблем, с которыми столкнулось руководство Добровольческой армии. В частности, А.И. Деникин одним из первых поднял проблему террора во время гражданской войны, показал его губительные последствия. Важным фактором возникновения террора он считал ожесточение, возникшее в обществе, изменение морали и нравственности. В воспоминаниях А.И. Деникина большое внимание уделяется региональным проблемам, и прежде всего — ходу военных действий на Юго-Востоке страны как важному в стратегическом плане району. Важная значимость «Очерков русской смуты» как источника знаний рассмотрены академиком Ю.А. Поляковым и профессорами Н.Ф. Бугаем, А.И. Козловым'.
Наряду с личными впечатлениями, в военных мемуарах нередко приводятся карты и схемы операций, штабные документы, приказы, рапорты, донесения. Так, в воспоминаниях генерала П.Н. Врангеля (в приложении) имеется приказ главнокомандующего вооруженными силами на Юге России «О земле» от 25 мая 1920 года, весь комплекс документов по этому вопросу. Такая подборка материалов является уникальной для изу-чения аграрной политики белого движения . Более того, его архив был вывезен за границу во время эвакуации с Крымского полуострова в 1920 году, и поэтому был недоступен широкому кругу историков.
В воспоминания включены многочисленные телеграммы и переписка, где фиксируется положение на фронте, расстановка сил, проявляется несогласие с военно-стратегической линией А.И. Деникина3. В перечне данных документов получили отражение и вопросы взаимоотношения с кубански-
Козлов А.И. Антон Иванович Деникин (человек, полководец, политик, ученый). М., 2004.
Врангель П.Н. Воспоминания. Южный фронт (ноябрь 1916-ноябрь 1920 г.). М., 1992. Ч. П. С. 455-460. 3 Там же. С. 289-409.
52 ми «самостийниками», в том числе приказы по аресту лидеров кубанского казачества, постановления Кубанской законодательной рады о внесении изменения во «Временное положение об управлении Кубанским краем» .
Как правило, достаточно подробно и глубоко авторы воспоминаний описывают внутриполитическую ситуацию в регионе, особенно взаимоотношения с руководством Добровольческой армии в вопросах подчинения кубанских частей, отстаивания особых политических и экономических прав. Этническая проблема также не была обойдена вниманием: неоднократно отмечалась сложность взаимоотношений казаков, иногородних и горцев. Кроме того, в воспоминаниях зафиксированы отношения с иностранными государствами — Англией, Францией, США. Так, документы, приведенные в воспоминаниях П.Н. Врангеля2, затрагивают как внутриполитическую, так и внешнеполитическую ситуацию.
Важно подчеркнуть и еще одно обстоятельство. Революция внесла существенные коррективы в создание мемуарной литературы. С 1920 года специально созданной комиссией (Истпартом) целенаправленно собирались мемуары участников революции и гражданской войны. В результате были созданы обширные фонды новой социально и тематически направленной мемуаристики. В фондах Истпарта в основном сосредоточены небольшие по объему воспоминания (от 2 до 6 стр.). Анализ воспоминаний свидетельствует, что большинство авторов не имели опыта письменного изложения своих мыслей, глубокого представления о значимости описываемых событий. И тем не менее из этой неопределенности, неточности, временных смещений возникает портрет «человека революционного времени».
'Там же. С. 389-412. Врангель П.Н. Воспоминания. Южный фронт (ноябрь 1916-ноябрь 1920 г.). Ч. 1. М., 1992. С. 145-155, 257-264, 292-296.
Некоторые из этих материалов впоследствии были опубликованы . Однако еще значительную часть составляют неопубликованные воспоминания так называемых «рядовых» участников гражданской войны, со-средоточенные в фондах центральных и региональных архивов . Конечно, в подавляющем большинстве в этих фондах сконцентрированы воспоминания большевиков либо сторонников советской власти.
Значительная часть воспоминаний в фондах Истпартов была написана в 20-е годы по «горячим следам», и это обстоятельство, несомненно, обусловило эмоциональность описания событий гражданской войны . В Государственном архиве Краснодарского края и Центре документации новейшей истории Краснодарского края имеются фонды, содержащие уникальные воспоминания участников гражданской войны, отразившие обширный спектр проблем: положение горцев, иногородних, казаков, их
Полуян Я. Очерки гражданской борьбы на Кубани. Краснодар, 1921; Строило. Повстанческое движение на территории Северо-Кавказского военного округа // Красная армия. 1921. № 9. С. 55-65; Бутаев К. Борьба горцев за революцию (беглые очерки из воспоминаний). Владикавказ, 1922; Бакулин. Борьба за Екатеринодар // Путь коммунизма. 1923. №.1. С. 100-106; Октябрь на Кубани и Черноморье: сборник воспоминаний. Краснодар, 1924; Антонов - Овсеенко В.А. Записки о гражданской войне. В 4-х т. М.,1924, 1928, 1932, 1934; Батурин Г.Н. Красная Таманская армия. Красно-дар,1940; Буденный СМ. Пройденный путь. В 3-х кн. М, 1958,1965, 1973; Герои Октября./ Сост. В.Ф. Латкин, Р.А. Усиков. Краснодар, 1967; Под победным знаменем Октября. / Сост. Л.М. Бандурко, М.Г. Аутлев. Майкоп,1971; Крутоголов Ф.Ф. Огненные версты. Записки участника гражданской войны на Юге России. Краснодар, 1975; Заре навстречу (воспоминания и очерки о гражданской войне и ее героях) / В.К. Кургаев, М.П. Самойленко. Краснодар, 1977; Начало большого пути: Воспоминания комсомольцев 20-х годов / Сост. Т.П. Глек, Ф.А. Палкин. Краснодар, 1980; Фрунзе М.В. Неизвестное и забытое: публицистика, мемуары, документы, письма. М.,1991 и др.
2 РГАСПИ. Ф. 70. Документальные материалы Истпартотдела ЦК ВКП (б); ЦДНИРО.
Ф. 12 Истпарт; Ф. Р 2993. Северо-Кавказская партизанская комиссия; Ф. 910. Кол
лекция архива; ГАКК. Ф. Р 411. Коллекция документов по истории революционного
движения на Кубани и Черноморье; ЦДНИКК. Ф. 1774 Р 2830. Екатеринодарский
Истпарт; АОАА. Ф. Р 1194-а Материалы уполномоченного Истпарта по Армавир
скому округу и г. Армавиру; Ф. Р 1360. Марчихин А.Н. Участник революции 1917 г.
и гражданской войны на Кубани; НАРА. Ф. Р 281. Адыгейский областной отдел по
изучению Октябрьской революции и коммунистической партии; Ф. Р 282. Майкоп
ский городской отдел по изучению истории Октябрьской революции и коммунисти
ческой партии; Ф. Р 1114. Коллекция воспоминаний участников установления Со
ветской власти, гражданской войны и социалистического строительства в Адыгее.
3 ЦЦНИРО. Ф. 12. Оп.З. Д.76, 507, 621, 1095, 1173 и др.
54 взаимоотношения1. Значительная часть воспоминаний посвящена формированию вооруженных сил, ходу военных действий, проблемам террора, политике большевиков и Добровольческой армии. Наиболее полно освещается красно-зеленое движение в регионе. Наиболее интересной можно считать работу Г.Н. Батурина2 - начальника штаба Таманской армии. Он приводит подробные сведения о формировании Красной гвардии и Таманской армии, их участии в событиях гражданской войны в регионе, передает общую военно-политическую обстановку и настроения .
В архивном отделе администрации Армавира также имеется коллекция истпартовских материалов, где зафиксированы многие события революционных лет. Так, в своих воспоминаниях член Кубанского облисполкома А.Н. Марчихин, непосредственно участвовавший в событиях по укреплению власти большевиков в регионе, подробно описывает события 1918 года, поскольку он непосредственно участвовал в событиях по укреплению власти большевиков. В ряде воспоминаний красноармейцев отражены малоизвестные факты массовых выступлений против большевиков в Таманском отделе4.
В Центре документации новейшей истории Ростовской области так же содержатся значительные по объему фонды воспоминаний участников гражданской войны, собранные Северо-Кавказской партизанской комиссией. При изучении материалов данных фондов необходимо учитывать,
1 ГАКК.Ф. Р 411. Оп. 2. Д. 207 а, 238, 479; ЦЦНИКК. Ф. 2830. Оп. 1. Д. 222, 428, 615; ЦЦНИКК. Ф. 1774 Р Оп. 2. Д. 182, 528, 782 и др.
Батурин Григорий Николаевич (1880-1925) родился на хуторе юрта станицы Ахта-низовской Таманского отдела Кубанской области. Участник I мировой войны. С 1917 г. член коммунистической партий. В августе 1918 года избран на собрании командного состава начальником штаба Таманской армии. До 1920 года являлся начальником штаба 3-й стрелковой Таманской дивизии, затем начальником штаба I особой, затем 7 Кав. дивизии. В 1919 году начальник штаба 6 Кав. дивизии. В 1920 году переведен начальником штаба вновь сформированной 50 Таманской дивизии. В августе 1920 года начальник штаба Екатеринодарского укреп, района. В дальнейшем на военно-административной работе. (ЦДНИРО. Ф. 910. Оп. 3. Д. 650; Ф. 12. Оп. 3. Д. 76).
3 ЦДНИРО. Ф. 910. Оп. 3. Д. 87, 161.
4АОАА. Ф. 1360. Оп. 1.Д.4;Ф.Р1194а.Оп. 1.Д.54.
55 что они формировались в различное время. Работа Северо-Кавказской партизанской комиссии происходила в начале 30-х годов, что, безусловно, отразилось на объективном изложении воспоминаний. Тем не менее здесь обнаруживаются очень важные биографические данные, характеристики участников гражданской войны, фиксируется боевая хроника .
В Национальном архиве Республики Адыгея имеется ряд фондов, где сконцентрированы воспоминания рядовых участников революции и гражданской войны, которые в своих воспоминаниях свидетельствуют о формировании Красной гвардии в пределах Адыгеи и о красном терроре в ряде горских аулов . В воспоминаниях получили отражение боевые действия в предгорьях региона после разгрома врангелевского десанта .
В фондах Истпарта встречаются воспоминания и переписка отдельных лидеров белого движения. Так, в фондах Центра документации новейшей истории Ростовской области сохранились материалы И.Г. Эр-дел и4, отразившие его личное восприятие событий гражданской войны. Наряду с дневниковыми записями, сохранилась его переписка с семьей, передающая чувства и ощущения человека, оказавшегося в гуще событий гражданской войны.
Именно в фондах этого архива был выявлен доклад Б.В. Савинкова (на французском языке) «Голгофа России» в Лиге французского образо-
1 ЦДНИРО. Ф.Р 2993. Оп. 1. Д. 123, 124, 209 и др. 2НАРА. Ф.281.0п. 1.Д. 10, 11, 12 и др.
3 Там же. Ф. 282. Оп. 1. Д. 2, 12 и др.
4 ЦДНИРО. Ф. 12. Оп. 3. Д. 1312.
5 Савинков Борис Викторович (лит. псевд. В. Ропшин) (1879-1925) - один из лидеров
партии эсеров. До 1906 году в числе руководителей «Боевой организации» эсеров. В
первую мировую войну добровольцем служил во французской армии. После фев
ральской революции 1917 года вернулся в Россию. Был комиссаром Временного
правительства. После Октябрьской революции участвовал в контрреволюционном
мятеже Керенского-Краснова. С декабря 1917 года, член «Донского гражданского
совета», принимал участие в создании Добровольческой армии. В феврале-марте
1918 года организовал в Москве «Союз защиты родины и свободы». В 1919 году вел
переговоры с правительствами держав Антанты о помощи. Арестован 16 августа
1924 года после нелегального перехода Советской границы, приговорен к расстрелу,
замененному лишением свободы на десять лет. 7 мая 1925 года покончил жизнь са
моубийством. (Гражданская война и военная интервенция в СССР. Энциклопедия.
М..1983.С. 520).
56 вания от 5 февраля 1919 года1. Документ имеет регистрационный номер, но, к сожалению, не имеет автографа. Текстологический анализ документа позволяет предположить, что данное выступление действительно принадлежит Б.В. Савинкову. Дата выступления косвенно подтверждается имеющимися в литературе сообщениями о том, что 17 декабря 1918 года колчаковский «всероссийский» Совет министров вынес решение о создании Особого Совещания. Основным содержанием его деятельности стала детальная разработка плана помощи, которую союзники намеревались оказать контрреволюционным силам.
Для ведения переговоров в декабре 1918 года в Париж прибыл Г.Е. Львов, руководитель «правительства» Северной области эсер Н.В. Чайковский и представитель левых сил Б.В. Савинков. Доклад Б.В. Савинкова, затрагивающий широкий спектр проблем, выглядит достаточно емким, так как отражает различные стороны политической жизни революционной России. Центральное место занимают анализ политики большевиков и критика большевизма как деструктивного направления в Российской социал-демократии. Позиции некоторых современных исследователей выглядят более критичными в отношении большевиков, чем взгляды Б.В. Савинкова, признававшего, что «в начале большевистской революции почти все население России перешло на сторону большевиков». Интересно, что для каждой из социальных групп населения Б.В. Савинков предлагает свой вариант объяснения причин перехода на сторону большевиков .
В Центре документации новейшей истории Краснодарского края сохранились мемуары бывшего эсера СВ. Евменьева3. Это единственная
'ЦЦНИРО. Ф.12. ОпЛ.Д.261. Почешхов Н.А. Доклад Б.В. Савинкова: основные идеи // Вопросы теории и методологии истории. Вып. 3. Майкоп, 2001. С. 95-99.
Сергей Васильевич Евменьев (1886-1939). Родился в семье сельского врача, ссыльного народовольца. Получил медицинское образование. Накануне революции арестован в Харькове по одному делу с большевиками и приговорен к ссылке в Турхан-ский край, от которой освободился после февраля 1917 года. В сентябре 1917 году представлял городскую думу Екатеринодара на Всероссийском демократическом совещании в Петрограде. В 1918 году возвращается в Геленджик, где был избран пред-
57 в настоящее время работа, в которой рассматривается деятельность эсеровской партии в регионе в период с 1917-1920 годов. Мемуары содержат и элементы исследования: автор подтверждает свои выводы документами, взятыми из периодической печати, протоколов городской думы, стенографического отчета заседаний Кубанской краевой рады. До недавнего времени данные мемуары были доступны только узкому кругу исследователей1.
Важными представляются и мемуары рядовых членов Доброволь-ческой армии , посвященные формированию добровольческих (партизанских) отрядов и первым столкновениям с большевистскими силами в начале 1918 года в близи станции Энем.
Вне всякого сомнения, исследование истории гражданской войны требует выявления и изучения источников разных видов, проведения критического отбора необходимых свидетельств. При этом важно преодолеть усиливающуюся в последние десятилетия политизацию истории, отразившуюся не только в трактовке событий, но и в тенденциозном подборе источников, особенно личного происхождения. Естественно, что такая ситуация требует новых подходов, применения широкого спектра исследовательских методов.
Современная историографическая ситуация, обеспечившая доступ историков к отечественным и зарубежным архивам, обусловила не только увеличение документальных свидетельств, но поставила задачу изучения новых видов документов, которые принадлежали противостоящим боль-
седателем городского исполкома. В 1919 году был арестован Кубанским краевым правительством за подпольную деятельность во главе группы «независимых эсеров», действовавших в союзе с большевистским подпольем. После восстановления советской власти в Екатеринодаре в марте 1920 года был избран в состав временного Кубанского областного ревкома. Вступил в РКП(б) затем находился на советской и партийной работе в Кубано - Черноморье. (ЦДНИКК. Ф. 2830. Оп. 1. Д. 549; Энциклопедический словарь по истории Кубани с древнейших времен до октября 1917 года. Краснодар, 1997. С. 152).
В 2001 г. воспоминания С. В. Евменьева были опубликованы под ред. В.Н. Сергеева. (С. В. Евменьев История революции и контрреволюции на Кубани / Под ред. В.Н. Сергеева. Ростов-на-Дону, 2001). 2ЦЦНИРО.Ф. 12.0п.З.Д.252.
58 шевикам политическим партиям, контрреволюционным организациям, белогвардейским правительствам. В результате появилась реальная возможность создания документальной базы для широкого, более объективного видения истории гражданской войны в России и ее регионах. Речь идет не только о привлечении новых источников, но и об ином «прочтении» тех, которые традиционно считались основополагающими. Более того, в результате развития теоретического источниковедения заметно «продвинулось» представление о способах работы с источниками.
Теория и методология диссертационного исследования. В современной историографии все более ощущается потребность в утверждении объективного и системного взгляда на гражданскую войну как закономерное порождение общенационального революционного кризиса, повлекшего за собой глубокий раскол общества, многогранный и противоречивый общественный перелом, имевший долгосрочные последствия для развития страны. Прежде всего речь идет об уточнении понятия гражданская война. Гражданские войны известны в истории с древнейших времен, но тем не менее историки продолжают осмысливать эту дефиницию, считая, что существующее определение — как острой формы борьбы граждан одного государства — не в полной мере проясняет суть данного сложного многопланового явления.
В рамках всеобщей истории гражданские войны рассматриваются как типологические для человечества явления. Естественно, что при таком широком подходе вне исторического исследования оказывается значительная часть специфических проявлений, характерных для той или иной войны. В лучшем случае их история становится предметом так называемой «местной» истории, изучающей исторический процесс в четко определенных географических границах1. Как заметил Леви - Стросс, «даже история, называющая себя всеобщей, — все же не что иное, как сочлене-
Шеуджен Э.А. Местная история: теоретические проблемы // Вопросы теории и методологии истории. Вып. 2. Майкоп, 1997. С. 6.
59 ниє нескольких локальных историй, среди которых (и между которыми) пустоты гораздо более многочисленны, чем заполненные места» .
Основу исследования составил комплекс принципов и методов, позволивший более углубленно исследовать проблему и в итоге разрешить поставленные исследовательские задачи. Возросший интерес к теоретическим проблемам истории, развернувшиеся дискуссии позволяют говорить о необходимости теоретического осмысления проблем гражданской войны как на общероссийском, так и на региональном уровне. Данному вопросу в диссертационном исследовании уделено значительное внимание.
Методологическую основу диссертации составили общеметодологические принципы объективности, историзма, системности, ценностный и психологизма. В научном познании одним из важных принципов является принцип объективности, который объединяет все формы научного познания, поскольку цель всякого познания - получение объективно истинных результатов. Разумеется, применение данного принципа в общественных науках несколько ограничено спецификой исследований (более выраженная субъективность, невозможность проверить опытным путем полученные результаты, повторить эксперимент и т. п.). Данный принцип ориентирован на всесторонний анализ исторических событий и явлений, привлечение к исследованию разнообразных по происхождению и содержанию источников.
Объективность исторических знаний является достаточно сложной проблемой: одно и то же событие прошлого может по-разному интерпретироваться в разной культурной среде. Эта мысль в полной мере подтверждается при изучении материалов по истории гражданской войны. Уже не говоря о диаметрально противоположных оценках причин, характера и последствий гражданской войны в документах участников, ока-
Савельев И.М., Полетаев А.В. История и время. В поисках утраченного. М, 1997. С. 130.
60 завшихся по разные стороны баррикад, внутри каждой из этих групп проявляется большой «разброс» мнений и суждений.
На основе данного принципа традиционно осуществляется формирование документальной базы исследований, интерпретация и критический анализ факторов, создающих условия для реконструкции такого сложного, многофакторного явления, как гражданская война. Учет сложившихся оценок гражданской войны в России, критический анализ выявленных документов создает необходимые условия для выработки научных подходов к проблемам гражданской войны. В этом смысле можно говорить об истине относительно выбранной точки зрения, выбора источников и аргументов.
К общеметодологическим по своей сути относится принцип историзма, поскольку он применяется во всех науках, изучающих объекты в развитии. Данный принцип позволяет историкам исследовать гражданскую войну в ее причинности и последовательности, объяснить революцию и гражданскую войну как взаимосвязанное явление, определить характер и глубину кризиса, охватившего страну, изучить объект в движении, выделить периоды и этапы развития. На основании данного принципа история гражданской войны в северо-западных районах Юга Европейской России исследуется как органичная составная часть гражданской войны в России.
В последние годы особое внимание стало уделяться принципу системности, ориентированному на проведение структурного и функционального анализа сложных исторических явлений. Применение системного принципа продиктовано необходимостью решения комплексных проблем, выяснения характера взаимодействия многих факторов, проявившихся в период гражданской войны: военно-политических, социально-экономических, этнических, национальных, конфессиональных.
Системный подход позволил исследовать гражданскую войну в северо-западных районах Юга Европейской России как часть сложной ди-
намичной системы, определяющей характер социального противостояния в целом в России. При этом проявились интегративные свойства системы, отразившие взаимодействие явлений как общероссийского, так и регионального уровня. Более того, благодаря этому принципу гражданская война может быть представлена как социально-политическая система, включающая такие элементы, как классы, сословия: политические партии, вооруженные формирования («красные», «белые», «зеленые») и так далее.
Применение системного принципа потребовало тщательного изучения многих вопросов, в том числе учета функциональных отношений политики центра и местной власти. Системный подход позволяет понять сущностную природу явлений и связей, непосредственно действующих в проблемных границах гражданской войны как системы.
При изучении переломных периодов в истории значимым представляется оценочный (ценностный) принцип. Такие явления, как гражданская война, обязательно проходят через определенный ценностный топаз, имеющий временную природу, что и задает в итоге «точку зрения», позволяющую определенным ценностным образом маркировать историческое событие1. Он основан на использовании таких научных категорий, как «значение», «роль», «положительный эффект», «негативные последствия».
К сожалению, оценочный уровень нередко связан с факторами, лежащими за пределами науки и отражающими общественные настроения. Так, если в советской историографии позитивный пафос был направлен на «красную» составляющую, то в последние годы акценты стали расставляться по-новому: во всех трагических событиях гражданской войны, как правило, обвиняются большевики.
Шеуджен Э. А. Историография. Вопросы теории и методологии. Курс лекции. Майкоп, 2005. С. 150.
Применение принципа психологизма очень важно при изучении экстремальных событий, какими, бесспорно, являются революции и гражданские войны, когда происходят колоссальные социальные потрясения, ломаются критерии ценностей. Достоверность проведенной реконструкции зависит не только от глубины осмысления социально-экономической и политической природы противостояния различных групп населения, но и от проникновения в деструктивные процессы, кардинально изменившие жизненный уклад, быт, психологию, интересы горского населения, казачества, иногородних.
Процесс осмысления такой сложной и многоплановой проблемы, как гражданская война, более того, выявление региональных особенностей, требует осознания методов и приемов как совокупности определенных правил, лежащих в основе проведенного исследования.
Учитывая характер диссертационного исследования, можно выделить, во - первых, методы, направленные на поиск новых данных, подтверждающих или опровергающих утвердившиеся в историографии положения, и, во - вторых, использование научных методов при изложении (доказательстве) полученных результатов.
На основе общенаучных методов эмпирического и теоретического исследования изучались такие сложные источники, как воспоминания участников и современников гражданской войны, документы, имеющие логические «разрывы» или проявленную модификацию. На основе применения общенаучных методов стали возможны обобщения, анализ выявленных исторических материалов.
Учитывая характер введенного в научный оборот материала, представленного такими видами исторических источников, как документы партийных и советских органов, воззвания и листовки. Достаточно широко применялся метод конкретного анализа. Этот метод позволил не только выявить значительный объем фактических свидетельств, но и установить их взаимодополняющий, корректирующий характер.
Опыт подобной работы был обобщен в специальных публикациях . В частности, при изучении «Обращения Кубанского областного горского комитета», адресованного горскому населению Кубанской области 18 сентября 1917 г.), особый интерес вызвало сформулированное в преамбуле документа положение о признании горцев Кубани особой национальной группой, имеющей определенное политическое кредо, право на устройство государственной и общественной жизни. В связи с этим подтверждалась необходимость создания особого Центрального органа, способного выражать волю горцев, претворять в жизнь директивные документы Временного правительства и предотвращать различного рода про-тестные выступления в регионе. В обращении центральной линией проходит призыв к горскому населению, использующий сложившиеся в адыгском обществе традиции: «в силу присущей природе горца дисциплины» сохранять полное спокойствие и порядок, не допускать дезорганизованных или контрреволюционных выступлений. При этом комитет брал на себя функции регулирования и принятия соответствующих мер в связи с действиями Туземной дивизии, пытаясь предотвратить ее вмешательство в политическую жизнь2.
Широкое применение в работе нашли специально исторические методы. Начать, по - видимому, следует с хронологического метода. Этот метод способствует изучению исторических фактов с позиций взаимосвязанного процесса, в котором отдельные этапы и периоды сравниваются с целью выявления объективных закономерностей и специфических особенностей. Исходя из этого подхода гражданская война в северозападных районах Юга Европейской России, как уже отмечалось, подразделяется на периоды. Указанное «членение» позволяет обнаружить опре-
Почешхов Н.А. Доклад Б.В. Савинкова: основные идеи // Вопросы теории и методологии истории. Вып. 3. Майкоп, 2001. С. 95-99; Он же. К вопросу о деятельности Кубанского областного горского комитета // Диалоги с прошлым. Исторический журнал. Майкоп, 2004. № 3. С. 60-61.
Почешхов Н.А. К вопросу о деятельности Кубанского областного горского комитета // Диалоги с прошлым. Исторический журнал. Майкоп, 2004. № 3. С. 61.
64 деляющие направления развития исторических процессов на каждом временном отрезке.
Однако многофакторность проблемы гораздо чаще требует применения сложнейшего проблемно - хронологического метода, что позволяет выделить взаимосвязанные исследовательские проблемы, такие, как уровни противоречий, демографическая и социальная характеристика, экономические и политические требования, и рассмотреть их в четкой хронологической последовательности.
Особое место занимает историко - сравнительный метод, позволяющий проводить сопоставления, устанавливать параллели. Применение этого метода дает возможность изучить исторические факты как в тесной взаимосвязи с реальной обстановкой, в которой они возникли и действуют, так и в качественном изменении на различных этапах развития. Сквозной линией, по которой в современной историографии осуществляется сравнение, стало сопоставление явлений, характерных для России в целом и для региона в частности. К явлениям подобного рода могут быть отнесены демографические процессы, социальная структура, экономическая составляющая.
Не менее значимым может стать применение данного метода на уровне осмысления региональных особенностей: наличие различных этнических групп, сложные межэтнические и внутриэтнические отношения, культурно - исторические, социальные, экономические различия, обусловливающие наличие сфер неустойчивости, прерывности. «Представление о сравнительном методе как об исключительном изучении сходства в целях обобщения представление, существующее, кстати сказать, у многих, ошибочно. Как раз сравнение пунктов различия помогает уловить все своеобразие отдельных частных случаев, и тем глубже понимать местные, индивидуализирующие причины, условия, обстоятельства» . Применение историко-сравнительного метода позволило, во - пер-
Кареев Н.И. Историка (Теория исторического знания). Пг., 1916. С. 153.
65 вых, выяснить сходство между развертыванием гражданской войны в России и в регионе, а во - вторых, уяснить различие между ними.
Научно значимым стало применение метода актуализации, позволившего осмыслить опыт гражданской войны в ряде регионов России. В этих сложных условиях социальной напряженности негативные процессы, характерные для любой модернизации, тем более такой глубокой, как переживаемая современной Россией, существенно обостряют межэтнические отношения, неизбежно порождая конфликты разной остроты и длительности. Их развитие приобретает форму колебаний с различными величинами амплитуды, определяющими глубину конфликтов, порождающих, как правило, социальную нестабильность (резкая социальная дифференциация населения, возрастание численности и роли номенклатурной элиты, интенсивная урбанизация, утрата общественного значения ряда профессий, безработица и т. п.)1.
Данный метод позволяет на основе исторического опыта строить научные прогнозы, направленные на преодоление социального напряжения и конфликтности в обществе. Этот метод имеет не только научное, но и прагматическое значение, позволяет разрабатывать практические рекомендации для дальнейшей исследовательской деятельности на основе «уроков» истории.
Немаловажное значение имеет применение историко - типологического метода, позволяющего проводить систематизацию и упорядочение исследуемых объектов по присущим им признакам. В данном случае речь идет о типологии самого явления гражданская война. Несмотря на существующие различия, гражданские войны объединяет такая типологическая составляющая, как гражданское противостояние в обществе.
Историко - генетический метод, направленный на анализ динамики исторических процессов, позволил выявить причинно - следственные
Шадже А.Ю., Шеуджен Э.А. Северокавказское общество: опыт системного анализа. Москва-Майкоп, 2004. С. 159.
связи, отражающие процесс зарождения и развития социальной напряженности, обострившейся в послереволюционный период. Так, истоки многих явлений в регионе оказались органически связанными с событиями предшествующих веков. Территория региона относительно недавно, в результате длительной Кавказской войны, включенной в состав России (вторая половина XIX в.), претерпела серьезную трансформацию, проявившуюся в политической, административной, социально - экономической и культурной сферах жизни. В начале XX века регион находился в процессе модернизации, который еще далеко не завершился. Именно в этих условиях разворачивались события гражданской войны.
Достаточно результативным оказалось применение историко - статистического метода. Его использование в данном историческом исследовании было связано с потребностью введения в научный оборот массовых исторических источников разных уровней: материалы переписей 1897, 1909, 1914, 1916 - 1920, 1922 - 1923, 1926 годов, материалы всероссийских сельскохозяйственных переписей 1916, 1917, 1920 годов, других материалов статистических сборников и ежегодников. В результате удалось получить и ввести в научный оборот статистические характеристики различных групп населения северо-западных районов Юга Европейской России.
В целом использованный методологический инструментарий позволяет сделать вывод, что аналитическая работа с источниками по такой сложной проблеме, как гражданская война, не может быть сведена к одному, даже очень важному методу. Речь может идти только о системе методов, направленных не только на упорядочение знаний, имеющихся в научном обороте, но и на поиск новых исследовательских подходов. В результате этих изменений все более утверждаются новые подходы к пониманию предмета и задач истории. Данные обстоятельства не могут не оказывать значительного влияния на способы и методы работы с историческими источниками.
Итак, гражданская война в России носила продолжительный и всеохватывающий характер, проявляя как сущностные черты, повлекшие за собой огромные демографические и социальные подвижки, разрывы экономических связей, изменение менталитета, так и региональные особенности, ставшие предметом исследовательского интереса автора данной работы.
Хронологические границы и периодизация гражданской войны. Одним из важных вопросов является вопрос о хронологии и периодизации гражданской войны в России. Периодизация необходима как организующая и упорядочивающая схема систематизации знаний, без нее невозможно понимание сущности, динамики и особенностей развития событий. В тоже время постановка и решение этой проблемы применительно к гражданской войне в России осложняется непродолжительностью процесса в масштабах истории. И хотя формально периоды войны различаются, но по существу они во многом тождественны и отделяются лишь некоторыми, во многом условными, событиями. Для того чтобы выявить ведущие тенденции в процессе гражданской войны, в основу периодизации, по-видимому, необходимо положить переломные моменты, когда в силу многих причин резко менялось соотношение сил противоборствующих сторон.
Острую дискуссию вызывает вопрос о времени начала гражданской войны, поскольку то или иное его решение предопределяет оценку причин, характера и последствий войны. При рассмотрении данного вопроса важно уяснить взаимосвязь таких явлений в истории России, как революция и гражданская война. Понятие революция и гражданская война трудно отнести к разряду точных определений с четко очерченным, конкретным содержанием.
В советской историографии в одно время бытовало мнение, что уже Февральская революция 1917 года являлась по существу гражданской войной, то есть она была не просто побочным следствием революции, а напротив - ее самым значительным и решающим компонентом. Главным
68 аргументом было то, что борьба за власть приняла вооруженный характер с самого ее начала. Именно так понимали тогда гражданскую войну В.И. Ленин и другие большевики, рассматривая ее как самую острую форму классовой борьбы. После февраля 1917 года В.И. Ленин утверждал, что первая гражданская война в России закончилась. То есть Февральскую революцию он расценивал как первую гражданскую войну, называя ее началом гражданской войны вообще .
На протяжении достаточно длительного времени в основе истории интервенции и гражданской войны, а также ее периодизации лежала сталинская концепция трех походов Антанты, изложенная им в статье «Новый поход Антанты на Россию» (1920 г.). Такой подход в дальнейшем был закреплен в «Кратком курсе истории ВКП (б)» и фактически не подвергался сомнению, став определяющим вплоть до середины 60-х годов. А элементы ее кочевали вплоть до распада СССР, в частности, в изданиях И.М.Л. при ЦК КПСС2. Первая попытка в плане переосмысления перио-дизации гражданской войны была предпринята В.Д. Поликарповым . В тот период вокруг проблемы начала гражданской войны велись достаточно острые споры. Догматизированная схема революций и гражданской войны, которая бытовала в советской историографии была подвергнута обстоятельной критике А.И. Козловым, в которой затрагивались и вопросы периодизации гражданской войны в России4.
По мере развития историографии утвердилось мнение, что уже Февральская революция 1917 года явилась по существу гражданской
1 Ленин В.И. Доклад о текущем моменте 24 апреля (7 мая) // Поли. собр. соч. М, 1962. Т. 31. С. 351.
«Исторический опыт трех российских революций». Кн. I. «Генеральная репетиция Великого Октября. Первая буржуазно-демократическая революция в Россини» / гл. ред. П.А. Голуб. М., 1985; Кн. 2. «Свержение самодержавия. Вторая буржуазно-демократическая революция в России». М., 1986; Кн. 3. «Коренной поворот в истории человечества. Великая Октябрьская социалистическая революция». М., 1987. Поликарпов В.Д. Пролог гражданской войны в России. Октябрь 1917 - февраль 1918. М., 1976.
4 Козлов А.И. Обобщая бесценный опыт // Коммунист. 1987. 16(1314) ноября. С. 119-122.
69 войной, то есть война рассматривалась не просто как «побочное» следствие революции, а, напротив, как ее самый значительный и решающий компонент. Главным аргументом было то, что с февраля борьба за власть приняла вооруженный характер. Именно так понимали гражданскую войну В.И. Ленин и другие большевики, рассматривая ее как самую «острую форму классовой борьбы». После февраля 1917 года В.И. Ленин утверждал, что первая гражданская война в России закончилась, иными словами Февральскую революцию он расценивал как первую гражданскую войну, называя ее началом этого события1.
Подобная точка зрения находит поддержку и в современной исто-риографии. В частности, Ю.А. Поляков считает, что, начиная с февраля 1917 года, в России все более обострялось гражданское противостояние, перерастая из революции в масштабное противоборство, охватывая значительные территории, втягивая огромные массы людей, что неизбежно вылилось в крупномасштабные фронтовые, боевые действия. Общеизвестно, что существовали различия в интенсивности революционных действий между центральной Россией и ее окраинами. События февраля и октября в Петрограде и Москве сразу не привели к массовым вооруженным столкновениям: скорее, окраины первыми погрузились в открытую полномасштабную борьбу.
В тоже время немало историков придерживаются точки зрения, что переломным моментом явился захват государственной власти большевиками 6-7 ноября 1917 года, давший толчок началу белого движения. Именно с этим событием ими связывается начало гражданской войны. Действительно, трудно не согласиться, что после октября 1917 года в России произошло возрождение архаических «технологий» властвования на новом витке исторического развития, возрождение практик внеэконо-
Ленин В.И. Доклад о текущем моменте 24 апреля (7 мая) // Поли. собр. соч. М, 1962. Т. 31. С. 351.
Поляков Ю. А. Гражданская война в России: возникновение и эскалации // Отечественная история. 1992. №.6. С. 33.
70 мического принуждения к труду, (трудовые мобилизации), форм коллективной ответственности - (заложничество, ответственность родственников), реквизиции имущества. Более того, подобные действия власти становились тотальными, что не могло не привести к резкому обострению социальных и экономических противоречий.
Не менее сложным представляется вопрос о хронологии окончания гражданской войны. При оценке этого события по-прежнему нет единой точки зрения. В частности, В.И. Ленин уже в апреле 1918 года заявлял, что гражданская война в основном закончена, но через несколько месяцев он отмечал, что развернулась острая классовая борьба, идет гражданская война, и эти утверждения он относил к событиям происходившим вплоть до конца 1920 года1.
В наши дни этот вопрос остается до конца не решенным: одни историки определяют хронологические рамки гражданской войны с лета 1918 по осень 1920 года, в то время как другие считают, что отсчет следует вести с февраля 1917 года, а завершение войны связывать с событиями октября 1922 года. Каждая из этих позиций имеет свою аргументацию. Говоря о первой точке зрения, следует отметить, что здесь речь идет о периоде интервенции и гражданской войны, когда военная составляющая становится определяющей. Вторая точка зрения связана с понятием гражданской войны как насильственного свержения власти, обострения гражданского противостояния, что повлекло последующую эскалацию.
Внутренняя периодизация истории гражданской войны так же продолжает сохранять вариативный характер. Зависит это от критериев, лежащих в основе периодизации (вооруженная борьба, изменения в соотношении политических сил, военное строительство и т. п.). При этом в исследованиях существуют разные подходы: выделяются фазы, периоды,
Ленин В.И. Речь в московском совете рабочих, крестьянских и красноармейских депутатов 23 апреля 1918 г.// Поли. собр. соч. М, 1962. Т. 36. С. 233-234; Наказ от СТО (Совета Труда и Обороны) местным советским учреждениям // Поли. собр. соч. М, 1962. Т. 43. С. 280.
71 этапы, отличающихся друг от друга как по формам борьбы, так по характеру и целям, свойственным каждой из сторон.
Любая из существующих периодизаций может быть принята как достаточно условная, позволяющая лишь выстроить изучаемые события в логической последовательности и поэтапной завершенности. Исходя из существующей периодизации гражданской войны в России, с учетом специфических особенностей ее развития в северо-западных районах Юга Европейской России можно выделить основные периоды гражданской войны в данном регионе.
Диссертационное исследование охватывает 1917-1921 годы и в определенной степени предысторию этого периода. Такой подход с достаточным основанием подтверждается историей изучаемого региона, где противостояние стремительно обрело форму гражданской войны.
Первый период гражданской войны (февраль 1917-октябрь 1917г.) проявляется влияние Февральской революции в попытках демократизации общественной жизни, поляризации политических сил и возникновение различных форм власти (многовластия).
Второй период (ноябрь 1917 - февраль 1918 гг.) отличался относительной быстротой и легкостью установления власти большевиков и ликвидации вооруженного сопротивления их противников (в Петрограде, в Москве, на Украине, на Дону, на Кубани и т.д.).
Третий период (март - ноябрь 1918 г.) характеризуется коренным изменением соотношения социальных сил внутри страны, что не могло не сказаться на социально-политической обстановке в кубанском регионе.
В ноябре — декабре 1918 года произошли события, которые привели к новому обострению гражданской войны и расширению масштабов военных действий в ходе ее четвертого периода (декабрь 1918 — март 1919 гг.). Неудачи на Средней Волге войск созданного в сентябре 1918 года в Уфе Временного всероссийского правительства, успехи Добровольческой армии на Северном Кавказе и исчезновение иллюзорных надежд на широ-
72 комасштабное участие войск Антанты в войне против большевиков ускорили процесс установления белых военных диктатур на востоке и юге России.
Пятый период войны (апрель 1919 - март 1920 гг.) отличался наибольшим размахом вооруженной борьбы и коренными изменениями в расстановке сил внутри России и за ее пределами, которые предопределили сначала успехи белых армий, а затем их поражение.
Шестой период гражданской войны (апрель — ноябрь 1920 г.) включает военные действия против польской армии и ликвидацию остатков контрреволюционных сил на юге России, в том числе и в северозападных районах Юга Европейской России. К лету 1920 года гражданская война на большей части территории России закончилась, но положение на юге страны по-прежнему оставалось напряженным.
Седьмой — завершающий — период гражданской войны (декабрь
— 1921 гг.) включает в себя, учитывая специфику кубанского региона, вооруженную борьбу с развернувшимся повстанческим движением, направленным против «военного коммунизма». В масштабах страны в это время произошло утверждение большевистской власти вооруженным путем почти на всей территории бывшей Российской империи. Наибольшего размаха крестьянские восстания в казачьих областях Дона и северозападных районах Юга Европейской России достигли зимой — весной
года. Замена продразверстки продналогом в марте 1921 года и последовавшее за ней разрешение свободы торговли привело к сужению социальной базы повстанческого движения, что может быть рассмотрено как завершение гражданской войны в регионе. Надо отметить, что борьба с этим явлением продолжалась вплоть до 1925 года.
Географические рамки диссертационного исследования условно включают современную территорию Краснодарского края, Республики Адыгея и Карачаево-Черкесской Республики1.
Кубанская область была образована в 1860 году и до революции состояла из казаков бывших Черноморского и шести бригад Кавказского линейного казачьих войск. В
73 Научная новизна диссертационного исследования состоит в следующем:
проведенное исследование позволило повысить уровень теоретического осмысления истории гражданской войны в России (1917-1921 гг.) в плане соотношения общего и особенного, расширить существующие в науке представления о вариативности развертывания гражданского противостояния в отдельных регионах страны;
впервые реализован комплексный подход к изучению гражданской войны в северо-западных районах Юга Европейской России, раскрыта сущность общероссийских революционных процессов и их влияние на углубление гражданского противостояния в регионе, что позволило выявить специфику (социальную, сословную, этническую) региональной составляющей российской истории;
в научный оборот вводится системно организованный комплекс исторических источников, в основном архивных, включающий их видовое разнообразие, различную политическую ориентированность, позволяющий выработать более объективный взгляд на политические, социально-экономические и психологические проблемы, углубляющие понимание причин конфронтации в обществе;
раскрыта сущность генетических истоков вызревания политических, социально-экономических и этнических противоречий, связанных с последствиями Кавказской войны, вхождением региона в
1866 году прибрежные территории составили Черноморский округ, преобразованный в 1896 году в Черноморскую губернию. Кубанская область разделялась на пять уездов: Баталпашинский, Ейский, Екатеринодарский, Майкопский, Темрюкский. В 1876 году было учреждено два новых уезда: Закубанский и Кавказский. В 1888 году вместо семи уездов в Кубанской области учреждалось семь отделов: Ейский, Темрюкский, Екатеринодарский, Майкопский, Кавказский, Лабинский и Баталпашинский. С 1920 года Кубанская область стала именоваться Кубано - Черноморской губернией. В январе 1922 года была образована Карачаево-Черкесская автономная область, которой отошла значительная часть Баталпашинского отдела. В июле 1922 году за счет части территории Краснодарского и Майкопского отделов, населенных адыгами, была образована Черкесская (Адыгейская) автономная область. (Основные административно - территориальные преобразования на Кубани (1793 - 1985 гг.). Краснодар, 1986. С. 8, 28, 35, 64, 65).
74 административно-политическое и хозяйственное пространство России;
переосмыслены существующие представления о социально-экономических противоречиях: изменение сословной структуры, усиление социальной дифференциации, увеличение социальной мобильности, повышение уровня социальных ожиданий и требований;
на основании сравнительного анализа материалов Всероссийской переписи населения 1897 года и статистических обследований региона переосмыслены существующие представления о демографическом процессе и его особенностях (многонациональный состав населения, соотношение казачьего и неказачьего населения, изменения поло-возрастного состава);
проанализирован сложный путь поиска политико-административного обустройства северо-западных районов Юга Европейской России, проведена реконструкция основных принципов и методов региональной политики различных политических режимов, выявлены принципиальные противоречия в созданных управленческих конструкциях, основания разграничения их реальных полномочий и исполнительных функций;
исследована роль Юго-Восточного союза в государственном строительстве, направленном на поиски рациональной формы объединения народов региона, охарактеризована его конституционная и практическая деятельность по преодолению анархии и контрреволюции;
выявлено влияние социально-экономических и военно-политических последствий первой мировой войны на военное противостояние революционных и контрреволюционных сил, особенности создания военных формирований в регионе, характеризующемся военизацией значительной части населения, что обусловило масштабность и остроту военного противоборства;
75 исследована зависимость психологических и ментальных изменений, типологичных для экстремальной ситуации гражданского противостояния.
Практическая значимость работы определяется тем, что изложенный материал, теоретические обобщения и выводы могут быть использованы в научно-исследовательской работе, в дальнейшем исследовании проблематики гражданской войны; включены в специальные работы по истории гражданской войны в регионе. Результаты исследования апробированы в практике преподавания новейшей истории России; в процессе чтения специальных лекционных курсов по истории Северного Кавказа и Кубани. Они могут быть использованы при выработке приоритетов и конкретных направлений национальной, этноконфессиональной политики при координации действий различных общественно-политических объединений и движений в регионе по преодолению кон-фронтационных явлений.
Апробация работы. Основные положения диссертации обсуждались на кафедре отечественной истории новейшего времени Ростовского университета, освещались в сообщениях на республиканских научно-практических конференциях: «Национальные традиции народов Адыгеи: генезис, сущность и проблемы воспитания» (Майкоп, 1993); «Северный Кавказ: вчера, сегодня, завтра - социально - экономические и межнациональные проблемы» (Майкоп, 1995); на Всероссийской научно-практической конференции «Социальное развитие России: состояние, проблемы, перспективы». (Майкоп, 2005), а также на II съезде кавказоведов (февраль 2006 г.).
Полученные результаты исследования нашли отражение в монографиях: «Гражданская война в Адыгее: причины эскалации (1917-1920 гг.)» (Майкоп, 1998); «Социально-экономические и военно-политические проблемы в северо-западных районах Юга Европейской России в период гражданской войны (1917-1921 гг.)» (Ростов-на-Дону, 2006); «Граждан-
76 екая война на Кубани 1917-1921 гг. Проблемы теории и методологии» (Майкоп, 2006), последняя подготовлена и опубликована при поддержке Министерства образования и науки Российской Федерации (фундаментальное исследование 1.1.03); в статьях научных сборников и журналов. Научно-методические материалы обобщены в разработанном спецкурсе «Гражданская война на Кубани (1917-1921 гг.)», которая в течение многих лет читается на историческом факультете Адыгейского государственного университета.
Структура работы. Диссертация состоит из введения, трех глав, девяти параграфов, заключения, списка использованных источников и литературы, а также приложения.
Истоки противоречий
Исследование процессов и явлений, обусловивших гражданское противостояние в регионах России, в частности, в северо-западных районах Юга Европейской России, представляет достаточно сложную многоплановую задачу. Изменения, приведшие к социальному взрыву и гражданской войне, накапливались в течение десятилетий в самых различных сферах общественной жизни, приобретая всё более выраженный характер.
В последние годы исследовательские поиски позволили выйти к более продуктивной идее изучения противоречий, накопленных постреформенным российским обществом. События гражданской войны стали рассматриваться как часть системного кризиса, вызревавшего длительное время и проявившегося чрезвычайно резко, социально аффектированно1. Говоря о системном кризисе, можно выделить несколько уровней кризиса: экономический, политический, идеологический, этический, психологический, этнический и другие, которые в свою очередь по - разному соотносились, взаимодействовали, переплетались.
Характер и глубина кризиса определялись его протяжённостью во времени, его «застарелостью». При таком подходе удаётся выявить, что кризис системы проявился не накануне революции и даже не в ходе первой мировой войны, а гораздо раньше. Истоки его уходят в 60-80-е годы XIX века, когда реформы сменились контрреформами. Для региона определенным этапом стала Кавказская война.
Если исходить из системного кризиса его составляющих, то нельзя согласиться со сложившейся практикой, когда из исследовательской сферы выпадают войны: Крымская, русско-японская и Первая мировая, ставшие в совокупности неким симбиозом российских проблем. Уже Кавказская война представляла хотя и локальное столкновение, но растянутое по времени, потребовавшее немалых жертв. Даже после её официального завершения в формировавшемся обществе сохранялись и углублялись противоречия «нового порядка».
С учетом этих обстоятельств имеет смысл выделить долгосрочные, среднесрочные и краткосрочные процессы вызревания противоречий. К долгосрочным могут быть отнесены особенности вызревания противоречий непосредственно в недрах российского многонационального государства. После образования древнерусского государства Россия представляла собой историю беспрерывно расширяющегося пространства, «порою откидывая народы, порою вбирая их в свой состав...»1. С конца XVIII века в эти процессы был вовлечен и северокавказский регион. Без сомнения, прав В.О. Ключевский утверждал, что история России есть история страны, которая непрерывно колонизировалась. Область колонизации в ней расширялась вместе с государственной территорией. Колонизация усилилась с отменой крепостного права, когда начался отток населения из центральных чернозёмных губерний на окраины страны .
При исследовании проблемы колонизации историками принято выделять два характерных ее типа: так называемую мирную и военную колонизации. В одних случаях первопроходцы осваивали незаселённые или малозаселённые земли и мирными средствами включали их в состав России, в других — колонизация территории протекала в форме жёсткого противостояния с коренными народами. Северо-Западный Кавказ вошёл в состав России именно военным путём, в ходе чего северокавказская система, регулировавшая общественную жизнь, была фактически разрушена. Следствием этого стал «надлом» региональной этносоциальной системы. Положение усугублялось тем, что стадии кризиса традиционных общественных институтов северокавказского социума совпадали с колониальной политикой царской России, то есть с войной и агрессией со стороны более сильного государства, что поставило на грань исчезновения отдельные этнические образования .
Северный Кавказ представлял собой узел многих противоречий и интересов. Внешнеполитическая обстановка и геополитические интересы России обусловливали необходимость включения в нее Северного Кавказа, и в первую очередь для усиления своего влияния в Закавказье . Великобритания всячески была заинтересована в ослаблении России, которая по оценке правительств западных держав развернула активное наступление на восток и создала реальную угрозу сферам их колониальных интересов. Значительная заинтересованность в «черкесском вопросе» проявлялась в правящих кругах Франции. Эти страны рассматривали Северный Кавказ как «барьер» против экономического и политического проникновения России на Восток. Геополитические интересы Турции также подталкивали к активным действиям против России и поддержке горцев в борьбе с российской колонизацией Северного Кавказа .
Февральская революция в России: влияние на региональные процессы
В период с Февраля по Октябрь страна оказалась перед выбором между конструктивным ходом развития и дальнейшим усугублением противостояния в обществе, ведущим к гражданской войне. Данный этап приобрел характер переходности, выразившийся в неустойчивом состоянии общества, в противостоянии политических сил, в дальнейшем социальном расслоении. Анализ политической ситуации, конкретных событий, расстановки и действий политических сил позволяет выявить факторы, приведшие в дальнейшем к братоубийственной войне.
Февральская революция в России исторически назрела, именно с революцией общественность связывала скорейшее заключение мира, решение земельной проблемы, предоставление социальных гарантий рабочим, равноправие нациям, установление народовластия в форме Учредительного собрания и представительных органов на местах. Необходимость перемен в стране, где экономика была до предела истощена войной, где безземелье крестьян не давало возможности кормить ни армию, ни города, где отчуждение народа от власти приобрело угрожающий характер, не вызывало сомнений у подавляющей части населения страны.
С Февральской революцией 1917 года начинается новый период развития России, происходит обострение противоречий в различных сферах жизни как на уровне общероссийском, так и региональном. Развивающиеся события можно разделить на два этапа: первый - с февраля по август 1917 года. В это время происходила интенсификация политической жизни, шёл поиск «компромиссов», формирование демократических структур. Второй - с августа по октябрь 1917 года, когда проявляется обострение ситуации, происходит слом «хрупких» результатов Февральской революции, начинается вооруженная борьба за власть.
В ряду наименее исследованных проблем гражданской войны находятся вопросы политической истории её регионов: именно в этой области концентрируются трудно разрешимые классовые, сословные и национальные противоречия, обусловившие углубление политической конфронтации. Исследования данной проблемы осложняется трудностями вычленения из политической жизни страны событий, имеющих непосредственное отношение к северо-западным районам Юга Европейской России.
Революционный переворот, как известно, неизбежно сопровождается изменением основных функций, форм и уровней политической власти. Начавшийся в начале XX века процесс поиска путей переустройства общественной жизни в регионе не был завершён. После победы Февральской революции встал вопрос о создании на местах аппарата власти Временного правительства, хотя на Кубани и в Черноморье это не привело к немедленному смещению старых властей1.
Политико-административное реформирование
Понимание процесса формирования системы регионального управления в ходе гражданской войны в северо-западных районах Юга Европейской России возможно только путем изучения, реконструкции основных принципов и методов региональной политики различных политических режимов. «Осуществление одной и той же государственно-правовой мысли,- писал еще в 1911 году известный российский правовед Б.Э. Нольде,- лежит через изучение каждой из автономных земель, взятой в отдельности»1.
Экстремальные условия гражданской войны требовали выработки мобильных программ стабилизации, сориентированных на преодоление социальной напряженности. Фактически все политические режимы, существовавшие в регионе в 1917 - 1920 году, в той или иной степени стремились к решению этой задачи. Социально - экономические, политические противоречия, четко просматривающиеся в ходе гражданской войны, тенденция их углубления выдвигали на первый план задачу если не кардинального их разрешения, то, как минимум, «смягчения» наиболее острых из них.
Центральное место в сложном переплетении проблем занимал вопрос о форме послереволюционного государственного устройства России. Основной идеей белого движения было возрождение «великой и неделимой России». Данная установка не носила программного характера. Использование этого лозунга в годы гражданской войны отчасти было связано с необходимостью противостояния большевистским действиям, направленным на прекращение первой мировой войны и поддержку «мировой революции».
Ориентация на «великую и единую Россию» предполагала два положения, являвшихся основополагающими для белого движения. Первое из них - «единая Россия» - понималось как обязательное восстановление и соблюдение территориальной целостности российского государства и довоенных границ 1914 года. При этом сама «целостность» толковалась и как тождественное понятие «Великороссия» со всеми вытекающими отсюда последствиями, заключавшимися в выражении «Россия - тюрьма народов», и как «простое сожительство областей» («русские соединенные штаты»). Наконец, существовала и еще одна точка зрения, согласно которой будущая Россия - это «единство и борьба центральной и краевых властей», олицетворявших собой центростремительные и центробежные силы и обеспечивавшие одновременно и «замкнутое в себе движение», и «новый мощный взмах» в истории российской государственности1.
Добровольческая армия ставила своей целью спасение России путем создания сильной, патриотической и дисциплинированной армии и беспощадной борьбы с большевизмом, опираясь на все государственно мыслящие круги населения. Будущих форм государственного строя руководители армии (генералы Л.Г. Корнилов, М.В. Алексеев) не предрешали, ставя их в зависимость от воли Всероссийского Учредительного собрания, призванного водворить в стране правовой порядок2.
Обращение к идее Учредительного собрания было не случайным. Проявившись уже в декабристском движении, но, сформировавшись лишь к началу XX века, идея учредительного собрания была своеобразным политическим знаменем всех революционных партий, превратившись после крушения монархии «в общепризнанную необходимость», которая, безусловно, могла бы сыграть решающую роль в судьбе России. В ходе развития революционных событий 1917 года ментальность россиянина уже была подготовлена к восприятию Учредительного собрания как форума народных представителей, полномочного сделать выбор между республикой и монархией, между «единой и нераздельной Россией» и федерацией, а также определить, как «закрепить свободу и права отдельных национальностей», как «удовлетворить крестьянскую нужду в земле» и как улучшить положение рабочего класса1.
После гибели Л.Г. Корнилова 13 апреля 1918 года А.И. Деникин вступил в командование Добровольческой армии2. Он принял на свои плечи тяжелую ношу - должность Главнокомандующего, обязанного выполнять, с одной стороны, функции правителя, а с другой -верховного командования армией. В вопросе о новом государственном переустройстве России А.И. Деникин отдавал предпочтение республиканскому, парламентскому строю по одному из вариантов, уже отработанному и апробированному цивилизацией западного типа. К перспективам возрождения монархии А.И. Деникин относился отрицательно, считая этот институт в России исторически исчерпавшим себя. Развитие и расширение отношений со странами Антанты рассматривались им как дополнительная гарантия, облегчавшая выход России на путь прогресса, которым уже следовал цивилизованный мир.
