Содержание к диссертации
Введение
I. РЕЛИГИОЗНО - НРАВСТВЕННОЕ ОТНОШЕНИЕ К РОЖДЕНИЮ ДЕВОЧКИ В КРЕСТЬЯНСКОЙ СЕМЬЕ И ТРАДИЦИОНАЛИЗМ В СИСТЕМЕ ЕЁ ВОСПИТАНИЯ ДО ЗАМУЖЕСТВА 19
ПРИМЕЧАНИЯ 39
II. ЖЕНЩИНА В СИСТЕМЕ СЕМЕЙНО-ХОЗЯЙСТВЕННЫХ ОТНОШЕНИЙ 42
2.1. Крестьянская свадьба как отражение народного традиционализма и место невесты в нем 42
2.2. Роль и место женщины в крестьянской семье, домашнем хозяйстве 58
2.3. Досуг крестьянской женщины 68
2.4. Погребально - поминальный ритуал женщины в крестьянской среде 74
ПРИМЕЧАНИЯ 86
III. ЭВОЛЮЦИЯ ЖЕНСКОГО КРЕСТЬЯНСКОГО КОСТЮМА 91
3.1. Основные компоненты и стили женского крестьянского костюма 91
3.2. Цветовая символика, сюжеты и мотивы орнаментации женской одежды 109
3.3. Социальная дифференциация женского костюма и влияние городской моды на него 115
ПРИМЕЧАНИЯ 121
ЗАКЛЮЧЕНИЕ 125
СПИСОК ИСПОЛЬЗУЕМЫХ ИСТОЧНИКОВ И ЛИТЕРАТУРЫ 140
- РЕЛИГИОЗНО - НРАВСТВЕННОЕ ОТНОШЕНИЕ К РОЖДЕНИЮ ДЕВОЧКИ В КРЕСТЬЯНСКОЙ СЕМЬЕ И ТРАДИЦИОНАЛИЗМ В СИСТЕМЕ ЕЁ ВОСПИТАНИЯ ДО ЗАМУЖЕСТВА
- Крестьянская свадьба как отражение народного традиционализма и место невесты в нем
- Основные компоненты и стили женского крестьянского костюма
Введение к работе
Актуальность исследования
В современной отечественной историографии особую значимость приобретает изучение социальных аспектов развития российского общества на различных исторических этапах. Данное направление позволяет более всесторонне исследовать эволюцию российского общества во взаимосвязях исторического, культурного, этнографического планов. В то же время, до последнего времени практически отсутствовали специальные работы, в которых бы в рамках вышеуказанного направления подвергалась анализу эволюция женского мира как важнейшей составляющей любого компонента общественного развития. Отношение к женщине со стороны общества на отдельных этапах его эволюции является критерием правовой и культурной зрелости самого общества. На протяжении большей части истории русского народа олицетворением русской женщины являлась крестьянка.
Будучи стержнем домашней экономики, фактически равноправным партнером мужа в сельскохозяйственных работах, особенно в малой семье, крестьянка во многом обеспечивала достаток собственной семьи. Именно на её плечи ложилась задача воспитания детей, ухода за престарелыми родителями. Оставаясь основным хранителем фольклорного наследия народа, крестьянки олицетворяли собой творца духовной народной культуры. Орнаментальное искусство крестьянских женщин стало связующим звеном между языческим мировосприятием и христианскими представлениями, при этом оставаясь примером высокой материальной эстетики. В то же время, в рамках правового поля и традиции женщина по отношению к мужчине находилась в приниженном положении и в силу устойчивости крестьянского традиционализма воспринимала это в качестве повседневной социальной нормы.
И так, без всестороннего анализа широкого спектра жизнедеятельности крестьянской женщины невозможно полно представить социальную эволюцию русской деревни.
Локальные исследования, в комплексе решения проблемы мира крестьянской женщины пореформенного периода, способствуют уточнению и конкретизации общих тенденций и закономерностей. С другой стороны, региональный подход при рассмотрении социальной эволюции микро и макромира крестьянки способствует углублению и расширению конкретного исторического исследования.
Хронологические рамки исследования охватывают пореформенный период (60-90 — гг. XIX в.), то есть время правового и духовного раскрепощения крестьянской женщины. В указанные годы в крестьянской среде, под влиянием капитализации деревни, наметилась тенденция отхода от патриархального традиционализма, при этом прагматично оставлялось то, что веками оправдывало себя.
Географические границы предлагаемого исследования охватывают территорию Курской губернии, наиболее типичной для Центрально-Черноземного региона, отличавшуюся аграрной специализацией, с преимущественно сельским населением и слабо развитыми городами.
Историография проблемы
Интерес к женской тематике проявился в первые пореформенные десятилетия, в период либерализации общественной жизни России. К этому времени относятся первые попытки найти решение женского вопроса, поставленного уже в начальные десятилетия XIX века. Дворянско-буржуазная интеллигенция интенсивно обсуждала проблемы женской эмансипации. Знание «женской истории», особенностей эволюции социально-правового и семейного статуса крестьянок и горожанок, дворянок было востребовано временем.1 Одновременно стали появляться и научные публикации, авторы которых (Н. Соколовский, Т. Фарафонтова) анализировали место женского вопроса в системе современных им юридических знаний, в педагогике, публи-цистике и вообще в умопостроениях современности.
Особый вклад в «женскую тематику», в первую очередь при исследовании жизнедеятельности крестьянки, внесли этнографы второй половины
5 XIX в. (B.C. Лазовский, Я.А. Лудмер, А.Я. Ефименко, П.С. Ефименко).3 Они полагали, что положение крестьянки в семье и обществе мало изменилось со времен царствования Ивана Грозного. П.С. Ефименко указывал на неограниченную власть мужа и вообще мужчины в русской крестьянской семье, а А.Я Ефименко акцентировала внимание на тяжелом и бесправном положении русской крестьянки. Данная точка зрения доминировала среди исследователей.
Труды А.П. Щапова, исследования И. Харламова открыли «особенность» статуса женщины в русской крестьянской семье, прежде всего в неразделенной, со строгой дифференциацией ролей, прав и обязанностей.4 В частности И. Харламов признавал женщину - крестьянку равной мужчине и в личных, и в имущественных правах, а Д. Дубакин находил объяснение этому в облагораживающем влиянии христианства в его православном варианте, хотя А.П. Щапов доказывал прямо противоположное: «бесконечные злостные нападки на женщину» со стороны Православной Церкви, писал он, оказали сильное влияние на психологию крестьян и способствовали «юридической гегемонии мужчины».5
Особую актуальность после отмены крепостного права приобретает тема места женщин в системе трудовых ресурсов страны, занятости и безработицы, тема охраны труда работниц и его оплаты. В первую очередь это касалось промышленной сферы. На тему женского труда откликнулись в те годы практически все более или менее значимые лидеры общественных движений, к тому же - согласно социал-демократической концепции — труд (именно труд и лишь затем - образование) считался главной формой включения женщины в социальную жизнь.6
На рубеже XIX - нач. XX вв. за освещение своего исторического прошлого взялись сами женщины. Е.О. Лихачева, М. Дитрих и Е.Н. Щепкина попытались дать научное объяснение женского неравноправия и его истоков. Их выводы мало чем отличались от выводов исследователей - мужчин. Истоки незавидной женской доли в России они видели в «утверждении патри-
архальных начал», влиянии православия и распространении византийской литературы.7
Актуальной и злободневной темой, широчайшим образом обсуждавшейся и в научной, и в периодической печати начала XX века, была прости-
туция. Врачи и юристы, публицисты и журналисты, деятельницы женских общественных организаций обсуждали вопросы «торга женщинами» на специальном съезде в С.-Петербурге 10-16 декабря 1908 г., после которого книжный рынок России буквально наводнился публицистическими, а также специальными исследованиями, авторы которых пытались дать свое объяснение проституции как социального явления.9
По-новому в начале XX века исследователи стали подходить к вопросу женского образования: через него, через его развитие тогда виделся путь к социальной эмансипации россиянок всех сословий.10 Интерес к «женскому вопросу» в его новом осмыслении заставил юристов начала XX века всерьез заняться не только обоснованием женского права на образование, но и проанализировать статус женщин в (опекунском, наследственном, семейном) праве того времени.11
Серьезных научных исследований, посвященных рассматриваемой проблеме в пореформенный период по Курской губернии, не было. Из этно-
1 *у
графических работ следует выделить исследование А.С. Машкина. Автор не ставил себе задачу описать весь спектр жизнедеятельности обоянских крестьянок. Им детально была описана праздничная и повседневная жизнь крестьянства в целом. Особый интерес вызвало подробное описание свадебного ритуала, подготовки невесты к венчанию, её свадебных нарядов и сам ход курской народной свадьбы.
Как видно, во второй половине XIX - нач. XX в. основное внимание исследователей, за исключением этнографов, в «женском вопросе» уделялось правам женщины в российском обществе.
Для советского этапа отечественной историографии по рассматриваемому вопросу основными проблемами являлись: «освобождение женщины от
7 рабского домашнего труда в условиях строительства социализма», история участия женщин в освободительном и революционном движениях.13
Среди публикаций 20-30 — гг. XX в., посвященных женской тематике, фактически не было работ, касающихся русской «женской истории» досоветского периода. Отдельно стояли работы искусствоведов, литературоведов и фольклористов. В них разрабатывались частные темы, такие как «женские типы» в русской литературе и живописи, жанровые особенности творчества русских писательниц или образ Богородицы в «народном православии».14 Все они вполне могли попасть в число если не запретных, то, по крайней мере, не слишком приветствуемых тем.15 В послевоенной российской науке заметно оживился интерес к исследованиям по истории быта, включая крестьянских женщин. Но они ограничивались XI-XIII вв.16
Отдельным этапом в освещении «женской истории» можно выделить начало 60-х гг. XX в. так, называемый период хрущевской «оттепели». В различных научных сборниках и журналах появилась масса статей, касавшихся «женской истории» 60-х гг. XIX века - «женской эмансипации», борьба шес-тидесятниц за равенство политических прав, за право на образование. Данные проблемы были актуальны и для 80-х гг. XX в.17 Значительно менее интенсивно исследовалась в 70-80-х гг. XX в. история русских женщин до индустриальной эпохи. Отдельные вопросы «женской истории» рассматривались лишь попутно с изучением эволюции форм семьи и особенностей распределения семейных ролей в традиционной (неразделенной) русской семье. Причем особое место в подобных исследованиях 70-х - начала 80-х годов принадлежало Н.А. Миненко, а чуть позже, в середине 80-х гг. — И.М. Мило-головой. Несмотря на господство марксистских убеждений о бесправии и униженности женщин в досоветской истории, исследователи подчас, помимо желания спорить с этим тезисом, воссоздавали объективную картину социально-правового и семейного статуса женщин X-XIX веков, подчеркивали традиционность её крепкого имущественного положения в семье, права на развод.18
8 Этнографические аспекты темы — предбрачная и брачная девичья обрядность, особенности материнской педагогики в традиционной крестьянской семье, женского досуга и развлечений (хороводов, посиделок), эволюция женского костюма и украшений — были представлены в многочисленных статьях и даже специальных разделах в монографиях, вводивших в оборот новые источники. Однако подобное разнотемье не сливалось в единое русло. Не было попыток обобщить полученные результаты; попыток составить общую картину социального и семейного статуса женщины конкретного сосло-
вия.
В последнее десятилетие по рассматриваемой проблематике наметился отход от традиционных социально-юридических аспектов или узконаправленных этнографических исследований, наметился спектр новых научных направлений - социально-психологическое, православной духовности и т.д. Особое значение в этот период приобретают работы Н.Л. Пушкаревой.20 Указанный автор, синтезировано, с учетом сословности, анализирует широкий спектр жизнедеятельности русской женщины, привнося в отечественную историографию новые и оригинальные подходы при изучении «женской истории». В первую очередь, Пушкарева опровергает устоявшийся тезис о безис-ходной забитости и духовной подавленности русской женщины в досоветской истории.
Роль женщины в крестьянской семье пореформенного периода рассмотрены в работах Т.А. Листовой.21 Автор основываясь на анализе широкого фактического материала различных губерний России показал общее и особенное в эволюции крестьянской семьи. Особое внимание уделено обрядам создания крестьянской семьи, народным представлениям о предназначении семьи. Все поднимаемые ею проблемы правомерно увязаны с крестьянским традиционализмом и православием. И.А. Кремлева подробно рассмотрела похоронно-поминальные обряды в отдельных регионах пореформенной России, выделяя особенности данных обрядов в отношении крестьянской жен-
щины.
Значительный вклад в исследование социальной эволюции пореформенной русской деревни внесла крупный современный этнограф М.М. Громыко. Ею во взаимосвязи рассмотрены правовые, бытовые, хозяйственные, нравственно-религиозные особенности жизнедеятельности русского крестьянства. Отдельные сюжеты (досуг, одежда, свадьба, праздники) были посвящены крестьянке. Исследования автора отличает тщательный анализ обширнейшего фактического материала.23
Из работ, посвященных рассматриваемой проблеме по Курской губернии, необходимо выделить исследование М.С. Жирова, в первую очередь, что касается женского народного костюма.4
Таким образом, историография вышеуказанной проблематики в целом показывает необходимость комплексного исследования макро и микромира крестьянской женщины Центрально-Черноземного региона в пореформенный период.
Методологическая основа и методы исследования.
Методологической основой настоящего исследования являются принципы объективизма и историзма. Автор стремилась уйти от идеологизированного подхода при освещении социального и правового статуса крестьянки в российском обществе и семье, схематического анализа роли крестьянской женщины в социальной эволюции русской пореформенной деревни.
Особое внимание было уделено объяснению как способу раскрытия причинной обусловленности изучаемой социальной проблемы. Исследование нами строилось по принципу изучения компонента социальной общности не «сверху», а «снизу», осуществляя исторический синтез на микроуровне сословной общности.
Целью данной работы является комплексное изучение пореформенной жизнедеятельности крестьянской женщины Центрально-Черноземного региона (на примере Курской губернии) с решением следующих конкретно-исторических задач:
- проанализировать религиозно-нравственное отношение к рождению
10 девочки в крестьянской семье;
рассмотреть систему воспитания девочки и девушки для подготовки к самостоятельной взрослой жизни в крестьянской среде;
исследовать представления крестьян о предназначении семьи и месте женщины в ней;
выявить общее и особенное в местных предсвадебных и свадебных обрядах и показать роль невесты в них;
показать социальный и семейный статус крестьянской женщины;
проанализировать роль женщины в семейной экономике и хозяйственной сфере в целом;
рассмотреть сферу женского крестьянского досуга;
исследовать специфику местного погребально - поминального обряда крестьянской женщины;
рассмотреть пореформенную эволюцию женского крестьянского костюма и влияние на неё городской моды.
Источниковую базу исследования составляют архивные и печатные материалы. Архивные материалы представлены документами, хранящимися в фондах Российского государственного исторического архива (РГИА), фондах Государственного архива Белгородской области (ГАБО) и Государственного архива Курской области (ГАКО).
В фондах РГИА (ф. 911, 1263, 1281) отражены сведения о хозяйственной деятельности крестьян, их взаимоотношениях со своими бывшими помещиками, с учетом внутрисословной стратификации дворян-помещиков.25
В фондах ГАБО (ф. 80) содержатся сведения, регламентирующие функциональные обязанности женщин учителей и врачей.26 В них отражены сведения о допуске женщин к преподаванию в низших классах мужских гимназий из-за дефицита мужчин — учителей. Источник не указывает сословные ограничения учительниц, а учитывая, что к концу пореформенного периода и среди крестьянских девушек были выпускницы высших учебных заведений, документы подтверждают возможность их профессиональной карьеры. До-
кументы Государственного Совета указывают на ограничения по службе женщинам - врачам. В частности, подчеркивается, что они не пользуются всеми правами государственной службы, которыми пользовались мужчины -врачи. Все это подтверждает наличие ограничений по половому признаку женщин при их профессиональной деятельности.
Хозяйственная деятельность крестьян отражена в материалах губернских по крестьянским делам присутствий.27 Источник содержит сведения о площади посевов под различными культурами, распределении земель сельскохозяйственных угодий (с учетом пара), а также количестве сдаваемой в аренду земли. Анализ указанных материалов позволяет определить направленность хозяйственной деятельности местных крестьян и характер их семейной экономики.
Особую ценность, на наш взгляд, имеют материалы, освещающие отношение крестьян к отбыванию барщины в период временнообзязанного со-стояния. Крестьяне вместе с женами откровенно саботировали установленные им «уроки», подчеркивая тем самым свой новый пореформенный социально — правовой статус. Естественно, хозяйственный саботаж со стороны крестьянских женщин был обусловлен влиянием на них мужей. Но нельзя отрицать, что подобная практика способствовала социальному раскрепощению крестьянской женщины, осознанию ею меняющейся окружающей реальной действительности. К сожалению источники не отразили самостоятельные суждения крестьянок по этому вопросу, а показали сам факт участия женщин в саботировании барщины.
Большой информативностью отличаются фольклорные источники. В песенном наследии курских крестьян отражены их представления о добре и зле, нормах взаимоотношений между крестьянином и помещиком, семейном благополучии. По - сути, это отражение социальной психологии крестьян, выраженной в песенном варианте. С другой стороны, тексты курских народных песен однозначно указывают на проникновение в крестьянскую духовную культуру поэзии русских классиков XIX века. В частности, это переде-
12 ланные на песенный лад отдельные произведения А.С. Пушкина и В.В. Крестовского, в которых воспевается свобода и собственное достоинство.
Тексты народных сказок и переложение библейских историй имели прагматическую цель.30 В них на конкретных ярких примерах подрастающему поколению показывалось преимущество и жизненная необходимость православного благосостояния, смирения, трудолюбия, личной скромности. Наряду с трудовым воспитанием в крестьянской среде, народный фольклор, как наиболее доступный и восприимчивый детским сознанием, становился важным компонентом в народной педагогике. Информативность данного типа источников снижает усредненность образов, обобщенный их характер, без внутрисословной дифференциации.
Основным опубликованным источником по хозяйственной деятельности помещичьих крестьян является «Извлечение из описаний помещичьих имений в 100 душ и свыше».31 Документ содержит сведения о числе крепостных крестьян в поместьях, количестве земель в господской и крестьянской запашках, площади сельскохозяйственных угодий. В отдельно вынесенных примечаниях в ряде имений отмечено число наемных рабочих, количество сданной в аренду земли и условия её найма. Анализ данного источника позволяет определить характер и направленность крестьянского хозяйства до реформы отмены крепостного права.
Материалы «Статистического временника Российской империи» за 1881 год показывают распределение фонда пахотных земель по отдельным видам сельскохозяйственных культур. В частности, исходя из сведений данного документа можно выявить приоритеты курского крестьянства при высевах отдельных культур, что в итоге подчеркивало предпочтение тех или иных злаков или технических культур, естественно с учетом товарности крестьянского хозяйства.
Рост числа выданных крестьянам свидетельств на жительство отражен в «Материалах высочайше учрежденной 16 ноября 1901 г. Комиссии по исследованию вопроса о движении с 1861 г. по 1900 г. благосостояния сельско-
13 го населения среднеземледельческих губерний сравнительно с другими местностями Европейской России».33 Сама динамика отходничества мужчин -крестьян на заработки в пореформенный период свидетельствовала о росте хозяйственной самостоятельности крестьянок, особенно в малых семьях, на плечи которых ложился весь спектр семейных забот.
Уровень образованности крестьянских девушек и женщин показан в материалах «Первой всеобщей переписи населения Российской империи» за 1897 г.34 Структура источника позволяет проанализировать уровень грамотности крестьянок в различных возрастных категориях, в сравнении с аналогичными возрастными группами мужчин — крестьян. Наличие сведений об уровне образованности у отдельных возрастных категорий мужчин и женщин других сословий делают возможным проведение межсословного анализа уровня образованности. К сожалению, в источнике не отражены сведения о внутрисословной социальной структуре крестьянства (однодворцы, бывшие помещичьи крестьяне), что не позволяет исследовать взаимосвязь уровня образованности и социального статуса крестьянки.
Не смотря на ряд критических замечаний, вышеуказанная источнико-вая база позволяет решить поставленную научную задачу.
Научная новизна диссертации состоит в том, что в ней впервые подвергается всестороннему анализу макро и микромир крестьянской женщины Центрально-Черноземного региона в пореформенный период (на примере Курской губернии). Это позволит заполнить существующие проблемы в социальной истории Центрального Черноземья в исследуемый период. В частности, автор впервые проследила весь жизненный цикл крестьянской женщины от момента рождения до её смерти, выявила общее и особенное в обрядах и традициях русской и украинской крестьянок указанного региона, тесную взаимосвязь семейной экономики и быта, влияние социальных и возрастных факторов на весь спектр жизнедеятельности крестьянки.
Практическая значимость исследования заключается в том, что его основные положения могут быть использованы для разработки проблем соци-
14 альной истории России и Центрального Черноземья в пореформенный период. Содержание работы может стать основой для подготовки спецкурсов для студентов - историков высшей школы, а также в историко-краеведческои работе образовательных и культурно — просветительных учреждений.
Структура исследования: диссертация состоит из введения, трех глав, заключения, списка источников и литературы.
Религиозно - нравственное отношение к рождению девочки в крестьянской семье и традиционализм в системе её воспитания до замужества
Важность деторождения в каждой социальной среде, а в крестьянской особенно, определялась необходимостью постоянного воспроизводства населения. Но не меньшую роль играло и христианское учение о нравственности, одним из основных положений которого было утверждение греховности интимных отношений и взгляд на рождение детей (естественно, законных, то есть рожденных у обвенчанных родителей) как оправдание этой греховности и признание благочестивости брака. Несмотря на трудности содержания многодетной семьи, крестьяне если не всегда с радостью, то, во всяком случае, без ропота встречали рождение многочисленного потомства и надеялись с Божьей помощью вырастить всех. «Бог дает детей. Бог на детей и прибыль пошлет», - говорили в народе.
Основную причину бездетности при отсутствии видимых нарушений здоровья видели в наказании Божьем за свои грехи, и даже грехи родителей. Очень характерно высказывание «Бог дал (не дал) детей». Эта формула, отражающая определенную жизненную концепцию, имела в виду не буквальную связь, а скорее веру воспитанного в христианстве человека во взаимосвязи всего происходившего на земле с благословением и покровительством христианских святых. Поэтому и религиозно - магические способы избавления от бездетности в основном связаны с христианским вероучением. Наиболее распространенным были обеты, паломничества к святым местам, молитвы, особенно часто обращались к Божьей матери, а также к другим святым, например к св. Роману чудотворцу, преподобному Ипатию.1
Тяжелейшим грехом считалось уничтожение уже зародившегося ребенка. Крайне негативное отношение к плодоизгнанию сложилось под влиянием религиозного учения о самоценности каждого живого существа, зачатого и рожденного Божьим благословением. С точки зрения верующих, самое главное в человеке то, что делает его созданием «по образу и подобию Бо-жиему», - это его бессмертная душа, точнее, в земной жизни — душа, заключенная в тело. В народном понимании представление о душе как необходимом условии зарождения жизни и её продолжении после смерти — основные и определяющие смысл человеческого существования.
Отношение к рождению девочки или мальчика в крестьянской семье было неодинаковым, хотя христианская мысль признавала равноценность души мужчины и женщины: «Женщина обладает тем же духовным достоинством, что и мужчина», более того, некоторые отцы Церкви считали необходимым подчеркнуть положительную роль женщины: «Женщина есть образ Божий, как и мужчина. Оба пола равноценны. Равны добродетели, равны брани. Более того, разве способен мужчина соперничать с женщиной решительно направляющей его жизнь». Народная религиозность склонна была приписывать некоторое качественное и, так сказать количественное (но и подразумевающее и качественное) превосходство души мужчины: «У бабы есть душа, хоть и маленькая».4 Данное отношение к женщине подтверждают и фольклорные материалы, собранные на Белгородчине (южные уезды Курской губернии пореформенного периода), ранняя хронологическая рамка создания которых относится к 70-80- гг. XIX в. Наиболее примечательны в этом плане тексты народных сказок, где всегда отражаются народные представления о добре и зле, счастье и несчастье. Ни в одной местной из числа «реконструируемых» сказок, нет сюжета связанного с рождением девочки и дальнейшей поучительной «житейской» истории её взросления, взаимоотношения с окружающим миром. Сказки начинались традиционно: «Жил — был помещик со своей женой, и родился у них сын ...», «Жил — был отец, мать, дед и бабка. И был у них сынок, Иванушка — дурачок ...» и т.д.5 Это естественно не является отражением всего русского сказочного фольклора, но для исследуемого региона пример характерный.
Крестьянская свадьба как отражение народного традиционализма и место невесты в нем
Русскую народную свадьбу по праву относят к наиболее сложным полифункциональным комплексам традиционной культуры народа. Существуют многочисленные высококвалифицированные исследования, раскрывающие разные стороны темы. Тем не менее некоторые аспекты свадьбы почти не затрагивались в этих трудах. Авторы научных работ зачастую не учитывали и не учитывают тот факт, что русский свадебный ритуал, известный нам по описаниям второй половины XIX — начала XX в., - это акт общественно-религиозного санкционирования брака, сложившийся и функционировавший в среде православного крестьянства, вследствие чего в народном ритуале нет, пожалуй, эпизода, в котором в том или ином виде не проявилось бы христианское мировоззрение его создателей и исполнителей.
Наряду с обрядами похоронно-поминальными и родильно - крестильными свадьбу по праву относят к «переходным» обрядам жизненного цикла. Молодые люди прощались со своей половозрастной группой и относительно свободной жизнью и переходили в разряд семейных мужчин и женщин, имеющих совершенно иной социальный и экономический статус в сельском мире. В детских представлениях о будущем, отраженных в разговорах, играх, имитирующих повседневную и праздничную жизнь своей среды, вступление во взрослую жизнь, к чему стремился и готовился каждый деревенский ребенок с ранних лет, отождествлялось с созданием собственной семьи. С самого детства девочка ждала того ответственного, меняющего всю её жизнь дня, когда придет её пора быть «княгиней», а её будущему мужу «князем новобрачным». Но вслед за праздником наступала обычная трудовая жизнь, и все участники свадьбы прекрасно осознавали, что будущее молодых людей во многом зависит от того, какой будет их семья. В связи с этим весь ритуал был буквально пронизан сакральным духом, насыщен обрядовыми действиями, магическими актами, благопожеланиями, которые, как верили, должны были защитить молодую пару от будущих несчастий и, главное, заложить прочные основы семьи, соответствующей идеалам крестьянства, а в целом и общечеловеческим: устойчивой, дружной, любящей, многодетной, зажиточной. Только такие характеристики, по убеждению крестьянства, делали семью жизнеспособной и счастливой, только такие семьи составляли основу сельского общества.1
Брак для крестьян был не только залогом благосостояния, самостоятельности и веса в обществе, но это был еще и моральный долг, и главное условие порядочности человека. Только женатые люди могли быть правомочными на сельских сходах, имели возможность получить надел земли, завести самостоятельное хозяйство. Отсюда высокий уровень брачности в русской пореформенной деревне.2
Данные демографической статистики указывают, что вне брака было менее 4% крестьян.3 В основном это были физически - неполноценные люди, которые в силу своего слабого здоровья оставались бессемейными, а по деревенским меркам - за бортом жизни. В силу этого не только в мужчинах, но и в женщинах ценилось прежде всего здоровье и хозяйственная хватка. Невесту старались выбрать не столько красивую, сколько здоровую, умелую, трудолюбивую. Особое внимание уделяли таким чертам характера, как кротость, послушливость, уважительность, от которых зависели нормальные отношения в семье («Бери жену чтоб не каяться, жить в любви да не маяться»).4 Крестьянскому хозяйству для нормальной жизнедеятельности нужны были и женские и мужские руки. На женских плечах лежала вся работа по дому, уход за скотом, воспитание детей. Не обходились без помощи женщин и полевые работы, которые традиционно считались занятием мужчин. Поэтому лишь совместными усилиями мужчина и женщина могли образовать полноценное хозяйство.
Основные компоненты и стили женского крестьянского костюма
Общий характер народного костюма, который сложился в быту на протяжении многих веков, всегда соответствовал образу жизни, труду, характеру, темпераменту, уровню духовной и материальной культуры наших предков. Наиболее отчетливо и зримо это прослеживается в традиционной женской одежде.
В стилях русской народной одежды немало общего и с костюмами других славянских этносов, в первую очередь с народной одеждой украинцев и белорусов.
У русских, как у всех славянских народов, основной частью женской одежды была широкая рубаха со сборками у ворота, а часто и внизу рукавов. Она кроилась из прямоугольных кусков ткани. На плечах обычно делались вставки - «полики» или «полика».1 Общеславянские корни женского народного костюма просматриваются во многих его компонентах. Такая часть южно-великорусской одежды, как понева, особенно распашная, в виде куска ткани, собранного и укрепленного на полики при помощи шнура имеет сходство с украинской плахтой и болгарскими престилками. Аналогичная конструкция болгарским шерстяным сакманам просматривается в русском сарафане без шва спереди. Его шили из перегнутого пополам полотнища шерстяной, реже льняной домотканой материи: вверху был вырез для головы, а по бокам - клинья. Именно такими были сарафаны в Курской губернии.
Одежда была тесно связана со всем многовековым укладом, обычаями русской деревни. Традицией было установлено, какую одежду носить в будни, какую по воскресеньям, в престольные праздники, на свадьбу, при сборе урожая, по случаю похорон и траура. Исследователи, не исключая обилия типов и видов женской одежды, в рассматриваемый период выделяют четыре четко выраженные комплекса: рубаху с поневой и головным убором — сорокой, рубаху с сарафаном и кокошником, рубаху с юбкой — андараком и платьем — кубельком. Комплексы отличались друг от друга составными частями, особенностями кроя и декора.3 К началу XX века наиболее распространенными из существовавших четырех комплексов становятся: южнорусский с поневой и северорусский с сарафаном. Популярным также стал комплекс юбки с кофтой, который в конце XIX в. распространяется повсеместно.
В основе всех женских комплексов лежит рубаха. Девушки и женщины на всей территории России носили длинную рубаху, преимущественно белого цвета, сшитую из прямых полотнищ льняной или конопляной ткани домашнего производства. Рубахи были цельными или составными. Цельные носились главным образом девушками, особенно в южных губерниях России, включая Курскую. Нередко они служили и в качестве погребальной одежды. Шились они из четырех продольных полотнищ холста. Для пореформенной женской рубахи курской женщины типичны были рубахи из двух частей, соединенных швом по талии или несколько ниже. Верхнюю их часть делали из тонкой и нарядной, часто покупной ткани и называли: «рукава», «оплечье» или «стан». Нижнюю часть - «подставку» изготавливали обычно из домашнего грубого холста.
В Курской губернии наиболее распространенными были рубахи с «поликами» (прямыми или косыми) плечевыми вставками, соединявшими полочку и спинку по линии плеча. Полики могли выкраиваться отдельно или совместно с рукавами (слитные полики). Иногда кроились туникообразные рубахи: рубахи с воротушкой (круглой вставкой у ворота) и возникшие под влиянием городской моды разнообразные рубахи на кокетке. Непосредственно воздействующая на силуэт костюма форма рукавов могла быть различной: прямой или сужающейся к кисти, свободной или сборчатой, пышной или сужающейся к кисти. Манжеты часто украшали кружевом.
