Содержание к диссертации
Введение
Глава I. Переселенческая политика россии на северо западном кавказе в 90-е годы XVIII - 90-е годы XIX века 20
1. Формирование переселенческой политики царизма в стратегии покорения северо-западного кавказа (90-е годы XVIII - 60-е годы XIX века) .20
2. Переселенческая политика российского правительства в конце 60-х 90-е годы XIX века 73
3. Характер, формы и типы переселенческого движения (90-е годы XVIII -90-е годы XIX века) 80
Глава II. Заселение Кавказа в 90-е годы XVIII - 60-е годы
1 Основные этапы военно-казачьей колонизации региона 94
2. Начало гражданской колонизации 130
Глава III. Численность, размещение и хозяйственная деятельность переселенцев на северо-западном кавказе в конце 60-х-90-е годы XIX века 153
1. Дальнейшее расширение гражданской колонизации 153
2. Формирование поселений иностранных колонистов в регионе 172
Заключение 199
Список использованных источников и литературы..208
- Переселенческая политика российского правительства в конце 60-х 90-е годы XIX века
- Характер, формы и типы переселенческого движения (90-е годы XVIII -90-е годы XIX века)
- Начало гражданской колонизации
- Формирование поселений иностранных колонистов в регионе
Введение к работе
Актуальность темы исследования. Государство Российское занимает особое место в истории человечества: никогда еще не было столь обширной державы, существующей более тысячелетия, нет и примеров сотворчества такого множества этносов в длительном процессе складывания единого государства.
Вопрос о переселенческом дЕІЕкении на территорию Северо-Западного Кавказа в 90-е гг. Х\ТП - 90-е гг. XIX в. представителей различных этносов является частью проблемы расширения Российской империи. Проблема эта представляет не только сугубо научный интерес, но и имеет политическую значимость в контексте развала СССР и возникающих трудностей в сохранении суверенитета и территориальной целостности Российской Федерации.
Формирование идей духовного единства, чувств российского патриотизма и межнационального согласия на Северном Кавказе предполагает создание оптимальных условий для развития и взаимообогащения национальных культур, учет прежде всего интересов и прав личности независимо от ее национальной принадлежности, то есть признание приоритета общечеловеческих ценностей над национальными. Однако в преодолении конфликтогенных факторов в этнополитических процессах и достижении стабилизации в межнациональных отношениях на Северном Кавказе крайне важно осознавать уникальную этносоциальную специфику региона, его особое геополитическое положение и непростую историю вхождения в состав Российской империи. Поэтому необходимы исследования путей включения иноэтничных территорий в границы российской державы.
Переселенческое движение в России имеет многовековые традиции. Оно является одной из наиболее характерных отличительных черт ее прошлого, настоящего, а возможно, и будущего, превращаясь в определенные исторические периоды в решающий фактор политического, экономического, социального и культурного развития Российского государства.
Заселение территории - это не просто последовательное увеличение численности населения, это многогранный процесс со многими сторонами и явлениями, в ходе которого переселенцы взаимодействуют с природой, создают материальные ценности и воспроизводят себя, совершается обоюдное влияние автохтонного
п
населения и пришельцев, а на более поздних этапах - новоселов и старожилов. Процесс формирования казачьих, иногородних и иностранных поселений нельзя рассматривать изолированно от социально-экономической и политической обстановки в регионе и народноюсвободительной борьбы адыгов1.
В свете сказанного, исследование проблемы переселенческого движения на Северо-Западный Кавказ в 90-е гг. XVIII - 90-е гг. XIX в., анализ закономерностей и особенностей этого процесса в изучаемом регионе, связи переселений с политикой российских правящих кругов на Северо-Западном Кавказе, деятельности переселенцев в хозяйственном освоении присоединенных к империи земель представляет собой одну из важных задач современной исторической науки.
Состояние научной разработанности темы.
Комплексный анализ отечественной исторической литературы по проблеме переселенческого движения в России позволил сделать следующие выводы. Развитие историографии этой проблемы находилось в значительной зависимости от политической конъюнктуры. В ХГХ веке начала складываться школа отечественного кавказоведения, занимавшаяся, в основном, военно-исторической и этнографической проблематикой. Одной из ранних работ, посвященных процессу переселения казачества, осуществлявшегося правительством, является книга И. Деду1, в которой приводятся подробные данные о численности проживающих в каждой станице казаков в 1826 г. (на Кавказской линии). По Черноморскому казачьему войску автор сообщает лишь общие сведения о численности казачества в 1819 г. Введенные им в научный оборот материалы о переселенцах были извлечены из архивов Военного министерства и заслуживают доверия.
Признание важности изучения проблемы народонаселения России сопровождалось появлением работ демографического плана. В исследованиях П.И. Кегшена, Е.Ф. Зябловского, А. Тройницкого, использовавших материалы ревизского и административного учета,
1 К адыгам относятся родственные народы - адыгейцы, черкесы, кабардинцы.
Термины «адыг», «черкес», «горец», как это принято в литературе ХГХ в.,
рассматриваются в вашей работе синонимично. Под ЧеркесиеЙ понимается
территория, на которой проживали адыги.
2 Дебу й. О Кавказской линии и присоединенном к ней Черноморском войске с 1816
по 1826 гг. СПб., 1829.
содержатся данные о численности и размещении по округам населения Черномории, но не раскрыт процесс его формирования1. В рад статей по истории Северо-Западного Кавказа включились без критического анализа сведения о переселении в регион малороссийских казаков и государственных крестьян из внутренних губерний России с подробным описанием обустройства новоселов в основанных ими селениях2.
И.В. Бентковский3 освещает процесс заселения и освоения запорожскими казаками Черномории в конце XVIII - первой половине XIX вв. Особенно ценны подробные ведомости о переселении казаков Левобережной Украины в 1809 - 1811,1821 - 1825 и 1848 -1849 гг. и местах их водворения в Черномории. Вместе с тем, за 1809 -1811 гг. И.В. Бентковский не сообщает сведений о количестве переселенцев, вышедших отдельно из Полтавской и Черниговской губерний, однако это не снижает значимости его публикации.
Продолжая исследование переселенческого движения, И.В. Бентковский освещает завершающий этап военно-казачьей колонизации региона, приводит конкретные сведения о численности переселенцев из разных казачьих войск, государственных крестьян, представителей других сословий в Закубанский край в 1861 - 1865 гг. и количестве образованных станиц4.
В энциклопедическом труде Ф. А. Щербины5 немалое место
1 Кеппен П.И. Предварительные сведения о числе жителей России по губерниям и
уездам, в 1851 г. На основании данных К народной переписи и других показателей.
СПб., 1854; Зябловский Е.Ф. Российская статистика. СПб., 1842; Тройницкий А.
Крепостное население в России по 10-й народной переписи. Статистические
исследование. СПб., 1861.
2 Новицкий В. Анапа и Закубанские поселения//Записки Кавказского отдела
императорского русского географического общества. Под ред. В. Л Соллогуба и
А.А. Харитонова. Тифлис, 1853. Т. 2. С. 27-35; Венюков М.И. Очерк пространства
между Кубанью и Белою.'/Записки императорского русского географического
общества. СПб., 1863. Т. 2. С. 72-86; Он же. Население Северо-Западного Кавказа в
три эпохи его колонизации русскими: в 1841, 1860 и 1863 годах//Записки
императорского русского географического общества. СПб., 1864. Т. 1. С. 1 - 8.; Он
же. К истории заселения Западного Кавказа. 1861 - 1863 гг.//Русская старина. СПб.,
1878. № 6. С. 249 - 270.; Павловский И.Ф. О переселении Полтавских казаков на
Черноморье и Тамань в начале прошлого столетия Полтава, 1915. Отдельный
оттиск из XIII вып. Трудов Полтавской Ученой Архивной комиссии.
3 Бентковский И.В. Заселение Черномории с 1792 по 1825 г. Материалы по истории
колонизации Северного Кавказа//Памятная книжка Кубансюй области на 1881 г.
Екатеринодар, 1881.
1 Он же. Материалы для истории колонизации Северного Кавказа. Заселение западных предгорий главного Кавказского хребта/ЛСубанский сборник. Екатеринодар, 1883. Т. 1.. С. 1 - 78. 5 Щербина Ф.А. История Кубанского казачьего войска. Екатеринодар, 1910 - 1913.
ТТ. I - 2.
занимает описание переселенческого движения в пореформенные годы (период с конца XVUI до середины XIX вв. интерпретирован по материалам И.В. Бентковского и не имеет самостоятельного значения). Несомненной заслугой автора является комплексный подход к освещению темы, при котором он рассмотрел ход колонизации, роль беглых крестьян в заселении Черномории, влияние Владикавказской железной дороги на масштабы и направление переселенческого движения, дал сравнительный анализ районов края по составу населения (казачьего, иногороднего) и уровню хозяйственного развития и др1.
Важно то, что для раскрытия поставленных вопросов Ф. А. Щербина привлек разнообразные документы. Некоторые из них уникальны и не сохранились до настоящего времени, поэтому его труды предстают перед нами не тслыю как историографический факт, но и как источник.
В работах П.П. Короленко2, насыщенных фактическим материалом, прослеживается история первых русских поселений в Закубанском крае, освещается дискуссия царских военачальников по поводу выработки лучшей системы колонизации, выявляются причины бедствий закубанских переселенцев, уделяется внимание взаимоотношениям армянских и греческих колонистов с местными властями и казачеством. Перу известного кубанского историка и статистикаЕ. Д Феяицына принадлежат статьи3;. в которых дан анализ переселенческого движения в Кубанскую область. Определенный интерес вызывает так называемая «полковая» историография*,
1 Он же. Колонизация Кубанской области/ЯСиевская старина. Киев, 1883. Декабрь. №12. Т. 7. С. 529 - 541.; Он же. Беглые и крепостные в Черномории/ЯСиевская старина. Киев, 1883. Июнь. №6. Т. 6. С. 233 - 248. Он же. Майкопский подъездной путь/ЛСубанскнй сборник. Екатеринодар, 1895. Т.З. С. 1 -64. 1 Короленко П.П. Переселение казаков за Кубань. Русская колонизация на Западном Кавказе. Материалы для истории Кубанской области//Кубанскнй сборник. Екатеринодар, 1911. Т. 16. С. 265-576; Он же. Турецкие эмигранты в Кубанской области (Материал к истории колонизации Закубанского краяУ/Кубанский сборник. Екатеринодар, 1905. Т. 11. С. 35 - 42; Он же. Горские поселенцы в Черномории// Известия общества любителей изучения Кубанской области. Вып. 3. Под ред. В. Сысоева и А/Дьячгова-Тарасова. Екатеринодар, 1902. С. 71 - 115.
3 Фелицьін ЕД..Статистические таблицы народонаселения в Кубанской области за 7 лет с 1871-77 гт.//Сборкик сведений о Кавказе. Тифлис, 1880. Т. 7. С. 537 - 570.; Он же. Краткий очерк заселения Кубанской области. (Пояснительная записка к 20-верегаой карте Кубанской областяу/Известия Кавказского отдела императорского русского географического общества. Тифлис, 1883 - 1885. Т. 8. №2. G. 250 - 284.
* Могилевцев Н.М. Краткие исторические сведения о Кавказском конном полке Кубанского казачьего войскаЖубанский сборник. Екатеринодар, 1895. Т. 3. С. 1 - 23.; Кияппю ИИ. 2-й Таманский, Адагумский и Абинский конные полки Кубанского казачьего войскаЖубанский сборник. Екатеринодар, 1908. Т. 14. С. 377 - 474.; Кириллов U.O. К истории колонизация Закубансиэго краяЛКубанский сборник. Екатеринодар, 1903.Т. 9. С. 71 - 112 и др.
включавшая сведения о создании новых поселений в регионе. Эти работы написаны по первоисточникам и, поскольку полковые архивы в годы Советской власти были в большей части уничтожены, истории полков приобрели значение источников. Ряд очерков дореволюционных авторов посвящен истории заселения конкретных станиц1. В них рассматривается движение переселенцев к новому месту жительства, трудности обустройства на новом месте, взаимоотношения новоселов с адыгскими народами, процесс налаживания хозяйства и др.
В восьмом выпуске «Сборника материалов для описания местностей и племен Кавказа» за 1889 г. дано описание 82 поселений и четырех городов Кубанской областисуказанием этнического состава населения и характеристики промысловых занятий жителей, составленное, в основном, местными учителями2.
Начиная со второй половины 80-х годов XIX в. появляются исследования, в которых историю-этнографический материал как бы отходит на второй план, усиливается значение политического аспекта переселенческой проблемы. Заселение и освоение переселенцами окраин России превращается в предмет специального изучения в теоретическом плане. Издается новый периодический сборник «Вопросы колонизации».
Особую группу работ составляют очерки, статьи, в которых история возникновения русских поселений на Кавказе представлена исключительно в русификаторском аспекте и может быть использована лишь при условии критического анализа приводимого материала3. Типичной для них является критика деятельности некоторых кавказских наместников, якобы пренебрегавших переселением в край русских и широко открывших доступ
1 Арканников Ф.Ф. Николаевская станица. (Статистико-этнографнческое описание)
//Кубанский сборник. Екатерияодар, 1883. Т. 1. С. 548 - 617.; Шахов Д. Воронежская
станица. Статистика-этнографическое описание. Там же. С. 643 - 689.; Ламонов А.
Исторический очерк о заселения станицы Кавказской Кубанского казачьего войска
(1794-1894 гг.у/Кубанский сборник. Екатеринодар, 1898. Т. 4. С. 1 - 28 и др.
2 Сборник материалов для описания местностей и племен Кавказа. Вып. 8. Тифлис,
1889. С. 1-395.
J Бороздин К.М. Колонизация КдвказаШабшодатель. СПб., 1885. №5. С. 129 - 147.; Козлов Л.Е. Краткий очерк переселенческих участков Черноморской губернии// Записки кавказского отдела императорского русского географического общества. Тифлис, 1906. Т. 25. Вып. 8. С. 1 - 37.; Шавров Н. Проекты колонизации восточного берега Черного моря//Северный вестник. СПб., 1886. №7.Июль. Отд. 2. С. 20 - 48.; Он же. Русская колонизация на Кавказе/АВопросы колонизации. Периодический сборник. Под. ред. Г.Ф. Чиркина и Н.А Гаврилова. Т. 8. СПб., 1911. С. 119 - 132.
для переселения других национальностей. Этот же упрек адресовался центральной государственной власти.
Проблемам иногороднего населения в регионе посвящены работыВ.С. Шамрая, Л.М. Мепьниюва и А.И. Шершенко1. B.C. Шамрай не только определяет численность русского и украинского иногороднего населения до издания замша 29 апреля 1868 г., но и рассматривает положение оседлых иногородних, беглых и бродяг, сезонных рабочих, дворовых людей, принадлежащих войсковым чиновникам, отставных нижнихчинов регулярных войск, а также переселение части иногородних в города. Л.М. Мельников прослеживает действие закона от 29 апреля 1868 г. в судьбе иногородних, определяет их существенный вклад в экономическое развитие Кубани, анализирует причины антагонизма в отношениях казаков и иногородних, рассматривает Высочайшее повеление от 13 мая 1883 г. и положение от 3 июня 1891 г. об общественном управлении станиц в качестве атаки на иногородних и считает необходимым расширение прав иногородних в экономической и политической сфере. А.И. Шершенко выясняет соотношение лиц казачьего и невойскового сословия в 90-е годы ХГХ в., соотношение городского и сельского населения Кубанской области, освещает права и обязанности иногородних и вносит предложения, улучшающие положение «пришлых людей» в Кубанской области.
По разному оценивали роль иногородних в освоении края современники. Например, J1 Тмутараканский считал всех их, кроме ремесленников, «паразитами для казачьего благосостояния»2, а Л. Мельников, В. Шамрай, А. Шершенко, напротив, отмечали, что количество иногороднего населения является показателем степени экономического развития станицы, отдела, области.
Т. Стефанов, Ф.Ф. Ланд, И. Кузнецов, М. Харламов посвятили свои исследования истории возникновения и развития
1 Шамрай B.C. Историческая справка об иногородних в Кубанской области по
документам, извлеченным из дел Кубанского войскового Архива/ЛСубанский
сборник. Екатеринодар, 1901. Т. 7. С. 75 - 173.; Мельников Л.М. Иногородние в
Кубанской области. Исторический очерк//Кубакский сборник. Екатеринодар, 1900.
Т. б. С. 73 - 140.; Шершеню А.И. Правовое и экономическое положение
иногородних на Северном Кавказе в связи с хозяйственным развитием края.
Статистический очерк. Вып. 1. Кубанская область. Екатеринодар, 1906.
2 Тмутараканский Л. Об эюномическо-сониальном значении поземельного
владения Кубанских казаков/УКубанский сборник. Екатеринодар, 1911. Т. 16. С. 232.
городов изучаемого региона1.
Переселенческое движение иностранных колонистов на Северо-Западный Кавказ, процесс создания поселений, адаптация их к местным условиям, хозяйственная деятельность стали предметом изыскания в трудах Б.М. Городецкого, М. Заалова, Н. Кириченко, Л. Розенберга, А. Твалчрелидзе, И. Иванова, В.М. Сысоева, Ф.А. Щербины2. Однако вопрос о создании поселений чешских и болгарских колонистов в крае не отражен в дореволюционной литературе в качестве специального объекта исследования.
Главным достоинством дореволюционной отечественной историографии является накопленный ею огромный фактический материал, что позволяет относиться к этой литературе как самостоятельному историческому источнику. Вместе с тем она, преимущественно, отличается принадлежностью к охранно-монархической исторической школе, представители которой воспринимали стремление горцев оставаться свободными и защищать свои земли как свидетельство противостояния «цивилизаторской миссии» царизма.
История переселенческого движения на окраины России стала предметом специального и систематического изучения в советской исторической науке, развивающейся на базе единой методологической основы.
В 20-е - 30-е годы авторы делали первые шаги в переоценке концепций буржуазной исторической науки. В работах Г. Кокиева и
1 Стефанов Т. Город Ейск Статистико-этнографическое описание/ЯСубанский
сборник. Екатеринодар, 1883. Т. 1. С. 219 - 237.; Ланд Ф.Ф. Движение поселенцев в
городе Темрюке/ЛКубанский сборник Екатеринодар, 1883. Т. 1. С. 125 - 218.;
Кузнецов И. Четверть века. (Истерическая справка к 25-летию введения Городового
Положения в Екатеринодаре) //Кубанский сборник. Екатеринодар, 1900. Т. о. С. 243 -
252.; Харламов М. История возникновения и развития города Майкопа в связи с
историей Закубанского края//Кубанский сборник. Екатеринодар, 1911. Т. 17. С. 387 -
456.
2 Городецкий Б.М Немецкое землевладение на Кубани//Кубанскяй сборник.
Екатеринодар, 1915. Т. 20. С. 352 - 380.; Заалов М. Меннониты и ик колонии на
Кавказе//Сборник материалов для описания местностей к племен Кавказа. Вып. 23.
Отд. 2. Тифлис, 1897. С. S9 - 127.; Кириченко Н, Год у немецких колонистов:
Описание колонии Эйгенфельд Кавказского отдела Кубанской областвУ/Кубанский
сборник. Екатеринодар, 1900. Т. б. С. 3 - 41.; Розенберг Л. Немецкая колония
Семеновка Кубанской области Кавказского отдела//Сборник материалов для
описания местностей и племен Кавказа. Вып. 27. Отд. 2. Тифлис, 1900. С. 162-191.;
Твалчрелидзе А. Колонии меннонитов (немцы). Вольдемфирст и Александрфельд в
Кубанской области//Сборник материалов для описания местностей и племен
Кавказа. Вып. 5. Отд. 1. Тифлис, 1886. С. 210 - 274.; Иванов И. О кавказеш-горских
армянах//Ставропольские губернские ведомости. 1855. № 5 - 12; Сысоев В. М. По
горам Кубанской области. Среди армян и греков. От станицы Елизаветпольской до
КуринкиЯКубанские областные ведомости. 1901. №28, 33, 35-37; Щербина Ф. А.
История Армавира и черкесогаев. Екатеринодар, 1916.
А. Лещенко1 разоблачалась завоевательная политика царизма на Кавказе, рассматривалась роль казачества в присоединении Северного Кавказа, социальный состав переселенцев.
Труд по истории освоения земель Российской империи М.К. Любавского, завершенный в начале 1930-х гг, является наглядным примером исследования в рамках так называемой государственной школы в отечественной историографии. Автор уделяет пристальное внимание формам колонизации, подчеркивая, что самодержавие зачастую оказывалось в противоречивом положении, когда недозволенные переселения (в том числе беглых крестьян) не влекли за собой мер по возвращению их на старые места. В этом отношении очень показателен секретный рескрипт местным властям насчет недопущения в печати сведений о самовольных переселенцах на Кубань5. При всем стремлении М.К. Любавского к энциклопедическому охвату темы (книга вполне может рассматриваться как справочник), историк-государственник по сути дела не обращает внимания на принцип включения новых земель в состав Российской империи. Поэтому предложенная им концепция не может объяснить различий в^ принципах управления присоединенными территориями: просто назначение высокопоставленного чиновника наместником Кавказа или учреждение особого Малороссийского приказа (а затем коллегии) по управлению делами на Украине. Представляется, что происходит это из-за тога, что автор, следуя методам «географической школы» в русской исторической науке, не разводит понятий «демографическое расселение» и «политическое освоение» новых территорий, «географическое и социальное пространство». Тем не менее высказанные замечания не умоляют значения уникального издания по истории освоения территориального пространства Российской империи.
В.В. Покшишевский, давая оценку колонизации Северного Кавказа, считает, что с конца XVIII в. она носила военно-казачий
Кокиев Г. Военно-колонизационная политика царизма на Кавказе/ЛРеволюция и горец. Ks 4. Ростов-на-Дону, 1929.; Лещенко А. Из истории украинской колонизации Кубани (Роль черноморской старшины в освоении украинцами юго-восточного побережья Азовского моряуЯруды Кубанского педагогического института.
Краснодар, 1930. Т. 1.
г Любавский М.К. Обзор истории русской колонизации с древнейших времен и до XX
века/Ответственный редактор АЛ. Дегтярев. М., 1996. С. 420.
характер (строительство линий из укрепленных станиц и трактов), а с середины XIX в. стала проявлять ярко выраженные капиталистические черты1. Безусловно, в высказывании В.В. Покшишевского содержится преувеличение: для середины XIX в. еще рано говорить о капиталистическом заселении края.
Дореформенный период освоения степного Предкавказья исследован в работах А.В. Фадеева, А. С. Чекменева, В.П. Громова2, в которых справедливо подчеркивается, что методы и ход заселения края определялись в первую очередь стратегическими и политическими задачами царизма. Характеризуя переселенческую политику самодержавия, авторы прослеживают борьбу двух тенденций. С одной стороны, это стремление царизма к дальнейшему освоению края, с другой - боязнь правительства поощрять переселение, чтобы не стимулировать массовый уход государственных и помещичьих крестьян из внутренних губерний страны. Отсюда - неизменный курс в переселенческой политике царизма дореформенного периода, сориентированный на военно-казачье заселение региона
Исключительно высокие темпы заселения и хозяйственного освоения Кубанской области во второй половине XIX века прослеживаются в трудах А.Г. Рапшна, В.Н. Яцунского, П. А. Шацкого,
1 Покшишевский В.В. К географин дооктябрьских юолонизационно-миграциошшх
процессов на Северном Кавказе: Историко-географический очерка/Известия
Всесоюзного географического общества. Л., 1948. Т. 80. Вып. 4. С. 402.
2 Фадеев А.В. Очерки экономического развития степного Предкавказья в
дореформенный период. М., 1957.; Чекменев С.А. Социально-экономическое
развитие Ставрополья и Кубани в конце XVHI - первой половине ХГХ вв.
Пятигорск, 1967.; Он же. Переселенцы. (Очерки заселения и освоения Предкавказья
русским и украинским казачеством и крестьянством в юнце ХЛТП - первой
половине ХГХ вв.). Пятигорск, 1994.; Он же. Из истории заселения и освоения
северокавказских земель казачеством (вторая половина XVI - первая половина ХГХ
вв.у/Кубанское казачество: три века исторического пути. Материалы
Межцународной научно-практической конференции. Краснодар, 1996. С. 274-277.;
Громов В.П. Население степного Предкавказья (Ставропольской губергош и Земли
Черноморского Войска) в последней четверти XVIII - первой половине ХГХ вв.
Формирование. Социальный состав. Дисс. канд. ист. наук. Ростов-на-Дону, 1983; Он
же. Соотношение народной и правительственной колонизации Предкавказья в
последней четверти XVBI - первой половине ХГХ в.//Известия Северо-Кавказского
научного центра высшей школы. Общественные науки. 1983. № 4. С. 34 - 38; Он
же. Формирование русского населения Адыгеи в XIX в.//Черкесия в ХГХ веке.
Майкоп, 1991. С. 169 - 180.
В.Н. Ратушняка, Н.А. Якименко1.
Если в дореволюционной науке понятие «колонизация» не воспринималось как нечто одиозное и под ней подразумевался достаточно широкий спектр явлений, относящихся к занятию и заселению новых земель, мирными и насильственными, экономическими и политическими методами, то в советской историографии крен делался в сторону хозяйственного освоения присоединенной территории. Считалось, что в этих случаях речь не идет о колониальном.положении того или иного региона. Получило распространениепонятие «миграции населения» (для характеристики переселенческого движения). Различалась также внутренняя и внешняя колонизация (в первом случае - в пределах уже освоенной территории государства, так сказать, за счет «внутренних резервов» -людских и земельных).
Политическое значение переселенческой проблемы для 90-х годов XIX в. рассмотрено в трудах Е.М. Брусникина и Н.А. Смирнова2. В работе М.С. Симоновой на основе материала законодательного характера вскрыта взаимосвязь переселенческой политики царизма с его аграрным курсом3.
Процесс образования и развития городов на территории Северо-Западного Кавказа^ проблема определения даты их основания,
1 Рашин А.Г. Население России за 100 лет(1811-1913 гг.). М., 1956.; Яцуносий В.К.
Изменения в размещении населения Европейской России в 1724-1916 ггУ/История
СССР. 1957. №1. С. 192-223.; Он же. Роль миграций и естественного прироста
населения в заселении колонизовавшихся районов России//Историческая география
России. Сборник 83. М., 1970. С.34-61.; Шацкий П.А. Пореформенная колонизация
Кубанской области и развитие земледелия на Кубааи//Ежегодник по аграрной
истории Восточной Европы. 1961. Рига, 1963. С. 501-510.; Он же. К истории
сельскохозяйственного освоения территории Предкавказья в пореформенный
период/Лйкегодник по аграрной истории Восточной Европы. 1963. Вильнюс, 1964.
С. 599-612.; Якименко Н.А. Переселение крестьян Украины на Северный Кавказ во
второй половине ХГХ векаЯИзвестия Северо-Кавказского научного центра высшей
школы. Общественные науки. 1989. № 1. С. 92 - 97; Он же. Переселение крестьян
Украины на окраины России в период капитализма (1861 - 1917 гг.). Дисс. докт. ист.
наук. Полтава, 1988.; Ратушняк В.Н. Некоторые вопросы капиталистического
заселения Северного Кавказа в конце XLX в. - начале XX века/УПроблемы аграрной
истории Северного Кавказа в дореволюционный период. Ставрополь, 1981; Он же.
Аграрные отношения на Северном Кавказе в конце ХГХ - начале XX в. Краснодар,
1982.
2 Брусникин Е.М. Переселенческая политика царизма в конце ХГХ векаУ/Вопросы
истории. 1965. № 1; Смирнов Н.А Политика России на Кавказе в XVI - XLX вв. М,
1958.
3 Симонова М.С. Переселенческий вопрос в аграрной политике самодержавия в
конце XIX - начале XX векаУ/Ежегодник по аграрной истории Восточной Европы.
1965. М., 1970.
динамика численности и структура городского населения отражены в монографии Л.В. Куприяновой, в статьях В.П. Громова, Г.Н. Шевченко, КГ. Ачмиза, диссертациях Г.Т. Чучмая и В.В. Бондаря1. Л.В. Куприянова отмечает, что Екатеринодар («главный град» Северо-Западного Кавказа), как и большинство городов на Северном Кавказе, вырос из крепости. Г.Т. Чучмай называет его феодальным городом -крепостью военизированного типа. В.В. Бондарь справедливо считает неправомерным применение к названному городу понятия «город-крепость» ввиду того, что крепость возникла значительно позже самого поселения и не являлась его территориальным ядром.
В диссертациях В.В. Журавлева и СЮ. Яковлева, статьях Л.В. Куприяновой и С.Н. Ктиторова выявлено значение железнодорожного транспорта в качестве стимулятора роста переселенческого движения, способствовавшего экономическому освоению Северо-Западного Кавказа2.
В работах И.Я. Куценко, В. А. Колесникова, В. А. Матвеева, П.П. Матюшенко, A.M. Плеханова, В.В. Попова акцентируется внимание на различные грани военно-казачьей колонизации
1 Куприянова Л.В. Города Северного Кавказа во 2-ой половине ХГХ в.: К проблеме развития капитализма вширь. М., 1981; Громов В.П. Динамика численности и структура городского населения Предкавказья в конце XVIII - первой половине ХК в./ЛИзвесгая Северо-Кавказского научного центра высшей школы. Общественные науки. 1987. № 1. С. 83 -90; Шевчепко Г.Н. Социально-экономическая структура городов Кубани в дореформенный период. Новейшие исследования по социально-экономической и культурной истории дореволюционной Кубани//Сборник научных трудов. Краснодар, 1989. С. 4 - 15.; Чучмай Г.Т. Краснодар (1793 - 1917 гг.): Автореф. дис. канд. ист. наук. М., 1980; Бондарь. В.В. Войсковой город Екатеринодар (1793-1867 гг.): историко-культурная специфика и функциональная роль в системе городских поселений Российской империи: Автореф. дне. канд. ист. наук. Краснодар, 1999.; Ачмиз К.Г. К вопросу о дате основания некоторых городов Северо-Западного Кавказа//Черкесия в ХГХ в. Майкоп, 1991. С. 144-156. г Журавлев В.В. Железные дороги Северного Кавказа в период капитализма. Дисс. канд. ист. наук. М., 1964; Яковлев СЮ. Создание и развитие железнодорожного транспорта на Северном Кавказе. Конец ХК- начало XX вв. Дисс. канд. ист. наук. Армавир, 1999; Куприянова Л.В. Новороссийский порт и Владикавказская железная дорога в пореформенный период//Исторические записки. 1963. Т. 73. С. 289 - 300; Ктиторов С.Н. Реалии и перспективы развития Армавирского железнодорожного узла в конце ХГХ - начале XX в.//Вопросы Северо-Кавказской истории. Вып. 3. Армавир, 1998. С. 68 - 74.
исследуемого региона1. И.Я. Куценко подчеркивает, что «царская колонизация края в буквальном смысле начиналась на пепелище, костях и огромной могиле целого народа»2. Без учета казачье-адыгского фактора не представляется возможным изучение переселенческого движения на Северо-Западный Кавказ. Аспекты взаимоотношений казаков и горцев исследуются А.Х. Бижевым, Е. А. Зуйкиной, В.Н.-.Мальцевым, И.М. Назаровой3. В диссертации Л.Б. Заседателевой4, монографиях и статьях В.Н Кабузана5 анализируются шменения социального и этнического сосгава переселенцев, основные направления их хозяйственной деятельности на территории Северного Кавказа.
1 Куценко И.Я. Кубанское казачество. Краснодар, .1993.; Колесников В.А. Линейные
казаки в заселении Захубанья (40-е - 60-е гг. ХГХ в.)//Кубанское казачество: три века
исторического пути. Материалы Международной научно-практической
конференции. Краснодар, 1996. С. 114 - 115; Матвеев В.А Военно-сословный
фактор в этнодемографических процессах на северо-кавказской окраине России
накануне революции 1917 г.//Проблемы истории казачества. Сборник научных
трудов. Издательство Волгоградского государственного университета. Волгоград,
1995. С. 107 - 115; Матюшепко П.П. Царизм н казачество: противоречия
правительственной политики/УТезисы докладов международной научной
конференции. Казачество в истории России (к 200 - летаю Екатеринодара -
Краснодара и 43 кубанских станиц). Краснодар, 1993. С. 79 - 82; Плеханов AM.
Противупоставить сильнейший оплот... покушениям иноземцев... О
переселенческой политике России в XIX веке//Военно-историческяй журнал. 1997.
№ 2. С. 66 - 71; Попов В.В. Император Александр II: ...дело полного завоевания
Кавказа близко уже к окончанию//Воеішо-исторический журнал. 1995. № б. С. 71 -
76.
2 Куценко И.Я. Кавказская война и проблемы преемственности политики на
Кавказе/ЯСавказская война: уроки истории и современность. Краснодар, 1995. С. 31.
3 Бижев АХ Заселение Кубанской области русскими и развитие русско-адыгских
торговых связей (конец XVTTI - первая половина ХГХ вв)//Вопросы истории и
историографии Северного Кавказа (Дореволюционный период); Нальчик, 1989. С.
100 - 112; Он же. Адыги Северо-Западного Кавказа и кризис Восточного'вопроса в
конце 20-х - начале 30-х гг. ХГХ вв. Майкоп, 1994; Он же. Адыги Северо-Западного
Кавказа: внутриполитические и международные отношешм в годы Кавказской
войны (20 - 30-е годы ХГХ в.). Дисс. докт. ист. наук. Нальчик. 1996.; Зуйкина Е.А. К
вопросу о русских в системе межнациональных отношений на Северном Кавказе//
Северный Кавказ: выбор пути национального развития. Майкоп, 1994.' С. 127 - 139;
Назарова И.М. Аспекты взаимоотношений казаков и, горцев Северного Кавказа//
Тезисы докладов международной научной конференции. Казачество в истории
России (к 200-летию Екатеринодара - Краснодара и 43 кубанских станиц).
Краснодар,'1993. С. 118- 120; Мальцев В.Н. Отношение казаков и горцев Кубани (к
постановке проблемы). Там же. С. 34 - 36.
4 Заседателева Л.Б. Восточные славяне на Северном Кавказе в середине XVI -
начале XX века (Динамика этнокультурных процессов). Дис. докт. ист. наук в форме
научного доклада. М.,,1996.
1 Кабузан В.М. Заселение и освоение Северного Кавказа (Ставрополья и Черномории) в первой половине ХГХ в. (1815 - 1858 гг.)//История географических знаний и историческая география. Этнография. Вып. 4. М, 1970. С. 14 - 16; Он же. Народы России в первой половине ХГХ в. Численность и этнический состав. М., 1992.; Он же. Население Северного Кавказа в ХГХ - XX веках. Эгностатистическое исследование. СПб., 1996.
Проблема формирования поселений иностранных колонистов на Северо-Западном Кавказе не являлась еще предметом комплексного исследования в исторической науке в рассматриваемых хронологических рамках, хотя многие ее аспекты, освещающие историю отдельных иностранных поселений, обитатели которых на разных этапах досоветской истории включались в этническую панораму регаона и внесли свою лепту в хозяйственное освоение территорий, присоединенных к России, рассматриваются в работах Н.Г. Волковой, И.И. Алексеенко, Т.Н. Плохотнюк, К. Дмитриева, А. А. Киселева, Г. С. Рудянова, М. Минисяна, Л.А. Погосяна, А.Е. Тер-Саркисянца1. В обстоятельной диссертации Т.Н. Плохотнюк разделы, посвященные немецкому населению Северного-Западного Кавказа, написаны на базе широкого использования трудов дореволюционных авторов и не задействованы материалы Государственного архива Краснодарского края.
Отдельные составляющие проблемы переселенческого движения на Северо-Западный Кавказ получили отражение в раде обобщающих трудов, принадлежащих перу известных историков-кавказоведов2 .
1 Волкова Н.Г. Этнический состав населения Северного Кавказа в XVIII - начале
XX вв.. М, 1974; Алексеенко И.И. История и проблемы российских немцев на
Кубани/ЛЬссийские немцы на Дону, Кавказе и Волге. IVDK, 1995. С. 55 - 70;
Плохотнюк Т.Н. Немецкое население Северного Кавказа: Социально-
экономическая, политическая и религиозная жизнь (конец XVHI - середина XX вв.).
Дисс. канд. ист. наук Ставрополь, 1996; Дмитриев К. Греки на Кубани/ЛЗопросы
истории понтийских греков. Вып. 1. Пятигорск, 1994; Киселев А.А. Греки
Кубанской области в конце ХГХ в. (По материалам переписи 1897 годау/Понтийские
греки. Краснодар, 1997; Рудянов ГС. Греческая диаспора на Северном Кавказе во
второй половине ХГХ - начале XX века Дисс. канд. ист наук. Пятигорск, 1998;
Минисян М. Армяне Причерноморья Ереван, 1990; Погосян Л. А. Армянские
поселення Северного Кавказа (начало XVHI в. - 1920 г.). Дисс. докт. ист. наук.
Ереван, 1990; Тер-Саркисянц А. Е. Этнокультурный облик армян Северного Кавказа
: История и современность//Армяне Северного Кавказа. Stadia Pontocaucasica: П.
Краснодар, 1995. С. 5 - 31.
2 Очерки нстории Адыгеи. Майкоп, 1957. Т. 1; История пародов Северного Кавказа
(ганец XVffl - 1917 г.уОтв. ред. акад. А.Л. Нарочницкий. М., 1988; Дон и степное
Предкавказье, XVUI - первая половина ХГХ в. (Заселение и хозяйство). Ростов-на-
Дону, 1977; Крестьянство Северного Кавказа и Дона в период капитализма. Ростов-
на-Дону, 1990; По страницам истории Кубани/Отв. ред. В.Н. Ратушняк. Краснодар,
1993; Очерки истории Кубани с древнейших времен по 1920 г. (под общей ред. В.Н.
Ратупшяка). Краснодар, 1996.
Исходя из состояния научной разработанности проблемы представляется целесообразным выделение вопросов, ставших предметом исследования настоящей диссертации: переселенческая политика России на Северо-Западном Кавказе в 90-е годы XVIII - 90-е годы XIX века, определение характера, форм и типов переселенческого движения и основных этапов военно-казачьей и гражданской колонизации региона, выявление административно-правовых условий возникновения и развития поселений иностранных колонистов.
Резюмируя изложенную историографию темы, можно констатировать отсутствие специального изучения проблемы переселенческого движения на Северо-Западный Кавказ в хронологических рамках конца XVQ7 - XtX вв. В рассмотренных работах есть вопросы, получившие обстоятельное осмысление, и вопросы постановочного характера. Достигнутый уровень фрагментарной разработки данной проблемы выдвигает задачу создания комплексного исследования по истории переселенческого движения на Северо-Западный Кавказ.
Объектом данного исследования является процесс колонизации, игравший первостепенно важную роль не только в экономической, но и в культурной и политической истории Российской империи. Предметом исследования избрано переселенческое движение представителей различных этносов на Северо-Западный Кавказ в 90-е гг. XVIII - 90-е гг. XIX в.
Географические границы диссертационной работы условно охватывают Северо-Западный Кавказ, включавший территорию компактного проживания западных адыгов, куда направлялось переселенческое движение из внутренних губерний Российской империи, Турции, Австро-Венгрии и Германии. В исследуемом регионе были образованы такие административно-территориальные единицы, как дореформенная Черномория - земля Черноморского казачьего войска и пореформенная Кубанская область вместе с Черноморским округом, а затем и Черноморской губернией. Переселенческое движение на Северо-Западный Кавказ имело особые черты, позволяющие рассматривать его в качестве самобытного исторического явления со своей имманентной структурой и закономерностями развития.
В качестве хронологических рамок предлагаемого исследования выбраны 90-е годы XVIII - 90-е годы XIX в. Нижняя временная граница связана с началом военно-казачьей колонизации
региона. Верхний хронологический рубеж определен количественными и качественными изменениями в переселенческом движении на территории Северо-Западного Кавказа, происходившими на рубеже XIX - XX вв. Вместе с тем контекст исследуемых событий в некоторых случаях предполагает выход за эти рамки с целью выявления іфичинно-следствешшх связей.
Целью диссертационной работы является исследование основных аспектов переселенческого движения на Северо-Западный Кавказ в 90-е годы XVIII - 90-е годы XIX века. Для достижения этой цели поставлены следующие задачи:
раскрыть содержание и особенности формирования элементов переселенческой политики российских правящих кругов на Северо-Западном Кавказе;
определить характер, формы и типы переселенческого движения на территорию региона;
выделить основные этапы и своеобразие военно-казачьей колонизации Северо-Западного Кавказа;
выявить отличительные черты гражданской колонизации края;
выяснить административно-правовые условия возникновения и развития поселений иностранных колонистов в регионе;
- осветить систему жизнеобеспечения поселений.
Источниковую базу исследования составили как
опубликованные, так и неопубликованные документы и материалы. Существенная информация автором получена из источников, выявленных в фондах Государственного архива Российской Федерации (ГАРФ)1, Российского государственного военно-исторического архива (РГВИА)2, Российского государственного архива древних актов (РГАДА)3, Государственного архива Краснодарского края (ГАКК)4, Национального архива Республики
1 Фонды: 3-го отделения собственной Его Императорского Величества канцелярии (109); Николая I (672); Александра II (678); Александра Ш (677); Великого князя Константина Николаевича (722).
г Фонды: Военно-ученого архива Главного управления Генерального штаба (ВУА); Департамента Генерального штаба (38); Главного управления казачьих войск (330); Статистических, экономических, этнографических и военно-топографических сведений о Российской империи (414); Штаба командующего войсками Кубанской области(14257).
3 Фонд: Внутреннее управление (16).
4 Фонды: 249, 250, 252, 254,257, 259, 260, 261, 318, 345,347, 350,351, 352, 418,
449, 454, 460, 574, 670, 722, 774.
Адыгея (НАРА)1. Значительная доля привлеченных источников впервые вводится в научный оборот.
Важные сведения извлечены из фонда Д. А. Милютина (169. Отдел рукописей Российской государственной библиотеки). Несомненный интерес вызывают обнаруженные в фонде записки графа «О средствах к развитию русского казачьего населения на Кавказе и к переселению с Кавказа части туземных племен», «О положении на Кавказе» и др.
Опубликованные источники представлены сборниками документов, наиболее фундаментальными из которых являются «Акты, собранные Кавказской археографической комиссией (АКАК)2, в которых нашла отражение сама система переселения на Северо-Западный Кавказ казаков, крестьян различных категорий, городского населения и иностранных колонистов. Материалы законодательного характера, сконцентрированные в «Полном собрании законов Российской империи» и «Сборнике узаконений и распоряжений о переселении»3, освещают процесс формирования правовой основы юлонизации исследуемого региона.
В диссертации общая классификация источников для их анализа производится по видовому признаку. Это целесообразно с точки зрения источниковедческого подхода и выявления информативности источников по теме. Опубликованные и неопубликованные источники можно квалифицировать следующим образом:
законодательные акты (манифесты, указы, рескрипты, инструкции, положения, жалованные грамоты), дающие возможность глубже н детальней ознакомиться с обстановкой на Северо-Западном Кавказе и позволяющие судить о целях переселенческой политики царизма в регионе;
делопроизводственная документация в виде отчетов, рапортов, докладов, приказов по войску, служебных записок, отношений и предписаний военачальников разного уровня,
1 Фонды: Майкопской городской управы (1/15 с); Бжсгокайского аульного правления
(21).
2 Акты, собранные Кавказской археографической комиссией. Тифлис, 1866-1904.
Т. 1-12.
3 Полное собрание законов Росеийскэй империи с 1649 года до 1825 года. СПб.,
1830. Т. 1-45.; Полное собрание законов Российской империи. Второе издание. С
1825 года до 1881 года. СПб., 1830-1884. Т.1-55; Сборник узаконений и распоряже
ний о переселении. СПб., 1901. Вып. 8.
отражающая на практике осуществление переселенческой политики самодержавия на Северо-Западном Кавказе;
экономико-географические и статистические материалы (военно-топографические описания, «путешественные записки», демографическая статистика)1, содержащие конкретную информацию о соотношении казачьего и иногороднего населения региона, данные о хозяйстве, промыслах переселенцев из 18 среднечерноземных и южных губерний России и иностранных колонистов, замечания о жителях городов, распределении населения по родному языку и религии и др.;
политические сочинения, включающие проекты присоединения северокавказских земель к Российской империи2;
источники личного происхождения (мемуары, дневники, эпистолярные тексты)?, насыщенные множеством фактов, детализаций и характеристик, помогают ближе почувствовать дух того времени;
фольклорные материалы, отражающие восприятие адыгами чужеземцев, вытеснивших их на плоскость и «забросивших мысль о переселении за море»4;
периодическая печать (корреспонденции, хроники,
1 Втенно-схатистичесюе обозрение Российской империи. Ставропольская губерния/ Составил капитан Забудский. СПб., 1851. Т. 16. Ч. 1; Военно-статистичесюэе обозрение Российской империи. Восточный берег Черного моря/Составил полковник Карлгоф. СПб., 1853. Т. 16. Ч. Ю.Дерщельман. Воешю-статистический обзор Черноморского округа и западной части Кубанской области. Тифлис, 1896; Адыги, балкарцы и карачаевцы в известиях европейских авторов ХШ-ХТХ вв./Сост. ред. переводов, введение и вступительная часть к текстам В.К. Гарданова Нальчик, 1974.; Первая всеобщая перепись населения Российской империи, 1897/Под. ред. Н.А. Тройницкого. Кубанская область. Вып. 65. СПб., 1905.; Вып. 70. Черноморская губерния. СПб., 1900-1903.; Население Кубансюй области по данным вторых экземпляров листов переписи 1897 r./Под ред. Л.В. Македонова. Екатеринодар, 1906; Ведомость о числе жителей в станицах, селах, поселках, колониях и аулах Кубанской области с показанием количества земли, принадлежавшей кавдой населенной местности//Памятяая книжка Кубанской области па 1875 год. Огд. 1. Екатеринодар, 1874. С.13-28.; Алфавитный список населенных мест Кубанской области/ЛСубанский календарь на 1902 год. Екатеринодар,' 1901. С. 363-387 и др. 1 Избранные произведение русских мыслителей второй половины XVHI века. М, 1952.; Юридические произведения прогрессивных русских мыслителей. Вторая половина XV1U века, М.,1959.
3 Архив графов Мордвиновых. СПб., 1902. Т.5.; Архив Раевских. СПб., 1908-1910.
Т. 1-3.; Воспоминания генерал-фельдмаршала графа Д.А. Милютина. Томск, 1919.;
Лорер Н.И. Записки декабриста//Русский архив. Кн. 2. М., 1874 и др.
4 Приход русских//Сбориик материалов для описания местностей и племен Кавказа.
Тифлис, 1898. Вып. 25. С. 61-67.
обзоры, заметки)1 позволяет установить отдельные факты, свидетельствующие о направленности, уровне и особенностях хозяйства переселенцев, их взаимоотношениях с адыгскими народами.
Перечисленные документы различаются по своей информативной отдаче и степени достоверности. Осознавая необходимость критического подхода к полученной информации, автор отбирал материал, опираясь на те конкретные цифры, которые подтверждаются несколькими независимыми друг от друга источниками, учитывал причины возникновения документа, место и время его составления, авторство и т.д.
Выявленные документы, составившие источниковую базу исследования, позволили сосредоточить внимание на изучении такого многопланового явления как переселенческое движение в рассматриваемый регион представителей различных этносов, обеспечить достаточно полное решение задач, поставленных в диссертации.
Методологической основой диссертации является цивилизационный подход, который ориентирует исследователя на познание активного гуманистического содержания истории как науки. Основополагающими исследовательскими принципами стали принципы историзма и объективности.
Решение многогранных задач, возникших в процессе разработки данной темы, потребовало комплексного использования историко-сравнительного, историко-генетического и историко-типологического методов познания исторической действительности.
Научная новизна работы заключается в том, что она представляет собой первое систематическое исследование переселенческого движения представителей различных этносов на Северо-Западный Кавказ в хронологических рамках конца XVIII-XIX вв. Инновацией исследования является и то, что особенности переселенческого движения рассматриваются в комплексном плане: прослеживается эволюция переселенческой политики самодержавия на Северо-Западном Кавказе, предлагается классификация характера,
1 Дукмасов И. О заселении Черноморского побережья//Моск>вские ведомости. 1893, 26 февраля, №56. С. 3-4.; Исарлоа Л.. О колонизации северо-восточных берегов Черного моря и вообще земель выселившихся черкесов//Тифписскнй вестник. 1875, 6 мая, №48. С.1-2; Кретович И.И. О колонизации Черноморского побережья западными славянамиШовое время. СПб., 1868, 21 декабря. С.1-2; Гливенко Г. Станица Пашковская/ЛСавказ. 1880, 24 февраля, №54. С. 2; Переселение в Кубанскую область из внутренних губерний России/ЛСубанские войсковые ведомости. 1867,2 сентября, №34. С. 139 и др.
форм и типов переселенческого движения, сопоставляются масштабы и цели военно-казачьей и гражданской колонизации региона, выясняются административно-правовые условия формирования поселений иностранных колонистов.
Впервые введен в научный оборот целый ряд архивных документов, отражающих ход переселенческого движения на Северо-Западный Кавказ.
Практическая значимость диссертации состоит в том, что ее материалы и выводы могут быть использованы при создании обобщающих научных трудов и учебных пособий по истории Адыгеи и Кубани. Не исключается применение данных диссертации в лекционном курсе по истории России, в разработке специальных курсов и семинаров.
Апробация работы. Основные положения и выводы диссертационного исследования нашли отражение в ряде статей, брошюре, тезисах научных конференций. Диссертация обсуждена на заседании кафедры истории Отечества Адыгейского государственного университета и рекомендована к защите.
Поставленные автором цели и задачи исследования определили структуру диссертации. Диссертация состоит из введения, трех глав, заключения, списка использованных источников и литературы, приложений.
Переселенческая политика российского правительства в конце 60-х 90-е годы XIX века
С глубокой древности Северо-Западный Кавказ находился в окружении могущественных государств и империй. Великие державы стремились распространить свое влияние на народы, населявшие этот выгодный в географическом и стратегическом отношении регион. И русские, и османские, и крымские монархи пытались обосновать свои права на северокавказские территории не только военными средствами, но и идеологически - в том числе ссылками на "исконную" принадлежность этих земель и подданство местных народов соответственно царям, султанам или ханам. При этом они не останавливались перед откровенными вымыслами и фальсификациями. Примером подобных "доказательств" служат заверения русской стороны в адрес турок и крымцев, будто "черкасы" (так в средневековой Руси называли адыгов и других горцев) являются ни кем иным как рязанцами, переселившимися на Кавказ, и, стало быть, извечными подданными великого государя . Ни в Стамбуле, ни в Бахчисарае такому аргументу не поверили, да и московские власти не стали настаивать на столь фантастической версии.
Порта признавала независимость Крыма и подтверждала переход Азова, Керчи и Еникале в состав России. Среди прочих условий, принятых поверженной Турцией, была статья, согласно которой она уступала России правый берег Кубани. Уступать России земли, на которых проживали адыги, Турция не имела никакого права, поскольку они не принадлежали ей. Да и Россия не могла получить то, чем другая сторона не владела1. К. Маркс, десятки лет уделивший изучению истории дипломатии, выявил, что в конце XVIII века Черкесия, находившая-ся в руках самих черкесов, "была иноземной страной" для России. Однако царское правительство стало предпринимать решительные меры по закреплению в только что приобретенных таким способом землях. 8 апреля 1783 года Екатерина II подписала манифест о присоединении к Российской империи Крыма, Тамани, и правобережья Кубани3, а в октябре этого же года в междуречье Урупа и Лабы войсками А.В. Суворова были разбиты крупные силы кубанских ногайцев4. С окончанием русско-турецкой войны 1787-1791 гг. и подписанием 29 декабря 1791 года Ясского мира Османская империя в очередной раз подтвердила свою приверженность ранее подписанным договорам с Россией5. Единственным "достижением" турецких дипломатов и их французских покровителей можно считать лишь то, что Россия не получила никаких территориальных приобретений на Северо-Западном Кавказе и возвратила Турции все земли, завоеванные в ходе недавно завершенной войны. Таким образом, границей османских владений на севере по-прежнему оставалась река Кубань, а на востоке земли Порты граничили с Кабар-дой, права России на которую были вновь признаны султаном6.
Со смертью в 1796 году Екатерины II и приходом на русский престол Павла I политика России в отношении Турции стала более осторожной, значительно утратив свой наступательный характер. Модифицировалась и восточная политика Франции, являвшейся до конца 90-х годов XVIII века основной союзницей Османской империи в борьбе с Россией. В связи с установлением власти Директории (1795-1799 гг.), а позднее консульства Наполеона Бонапарта (1799-1804 гг.), французская буржуазия делает одряхлевшую Порту объектом своих колонизаторских домогательств. С подписанием в 1801 году предварительного мира с Францией и присоединением к Амьенскому договору , Турция попала под интенсивное французское воздействие и была вовлечена в очередное противоборство с Российской империей, которое привело к совершенно ненужной для Стамбула, но жизненно необходимой для Парижа, русско-турецкой войне 1806-1812 гг.2 В результате Турция потерпела сокрушительное поражение на всех театрах военных действий, включая Западный Кавказ. По условиям Бухарестского мира Порта уступала России земли на Пруте, в состав России вошло Черноморское побережье Кавказа от р. Бзыбь до р. Риони. Черкесское побережье оставалось в сфере интересов Османской империи. Крепости Анапа и Суджук-кале были возвращены Турции. В Анапе вновь утвердился турецкий паша3.
К концу 20-х годов XIX века борьба ведущих европейских держав за рынки сбыта и источники сырья привела к обострению обстановки на Северо-Западном Кавказе. В декабре 1828 г., расторгнув все ранее заключенные русско-османские соглашения, Порта объявила войну России, которая завершилась подписанием 14 сентября 1829 года Адрианопольского договора . Данный трактат послужил для России международно-правовой основой на владение Черкесией. Но положение оказалось намного сложнее. Статья 4 договора носила нечеткий характер, так как в ней говорилось следующее: "весь берег Черного моря от устья Кубани до крепости Святого Николая включительно, пребудет в вечном владении Российской империи"1. По выразительному высказыванию Ф. Торнау, "Черкесия была в руках черкесских племен" , а под управлением Порты находилось только несколько крепостей на побережье. Адыги не присутствовали на переговорах в Адрианополе. Ф.А. Щербина писал, что "они не признавали чужой веры над собой и терпели турок как единоверцев, а не владетелей"3. Следовательно, народы Северо-Западного Кавказа как бы автоматически "отошли" к России и она использовала 4 статью Адрианопольского договора для присоединения земель, не принадлежавших ей ни политически, ни экономически. Этот значительный дипломатический успех России упрочил ее позиции на Востоке вопреки негативному отношению Англии к территориальным расширениям России. Однако горцы не были согласны с таким поворотом событий. Когда один из русских генералов попытался объяснить адыгам, что турецкий султан уступил Кавказ русскому царю в дар, слушавший его старик-горец показал на выпорхнувшую с дерева птичку и сказал: "Дарю тебе ее. Возьми, если сможешь"4. Заключение Адрианопольского договора, сломавшего преграды для открытой колониальной экспансии царизма в Черкесии, поставило адыгов в сложное геополитическое положение, вынудив их вести долгую и изнурительную борьбу за свою независимость. Физический потенциал адыгского этноса был подорван Кавказской войной и связанными с ней миграционными процессами на Северо-Западном Кавказе .
Характер, формы и типы переселенческого движения (90-е годы XVIII -90-е годы XIX века)
Российское государство издавна проявляло интерес к северокавказскому региону. В 1567 г. Иван Грозный для поддержания власти своего родственника князя Темрюка строит крепость Терки на левом берегу Терека против устья его притока Сунжи. На Тереке и его притоках Малке и Сунже создается Терское воеводство1, которое пришлось в конце 70-х годов XVI в. оставить из-за противодействия турок и татар. Однако и после этого "за Тереком в Гребнях" между Тереком и Сунжой сохранились казачьи городки2.
Московские воеводы с казаками - в 1594 г. Хворостин, а в 1605 г. Бутурлин - предприняли походы в горные местности Кавказа3. Экспедиции закончились неудачно, в результате пределы государства Российского вновь отодвинулись от кавказских предгорий к низовьям Волги. И все же постепенно на Кавказском рубеже обосновывались гребенские и терские казаки. Во времена Петра I начинает проводиться более целенаправленная политика переселения. Так, сразу после завоевания Азова в 1696 г. туда направляются казаки. По указу императора от 20 мая 1724 г. часть казаков переселяется с Дона на Северный Кавказ: на р. Аграхань и в крепость Святой Крест . Переселенческая политика приняла еще больший размах при Екатерине II. В 1758 г. был построен Екатерининский редут, на месте которого в 1778 г. была заложена Екатериноградская крепость, преобразованная в 1785 в губернский город Екатериноград5. В 1763 г
Моздокской оборонительной линии и поселению на Северном Кавказе Моздокского казачьего полка. В 1776 г. было начато строительство так называемой Моздокско-Азовекой линии от Моздока до Азова и вниз по Кубани "для прикрытия границы от Моздока до Азова на 500 верст против черкес и кубанцев"1 с десятью крепостями и поселением там волжских и хоперских казаков2. Создание этих поселений на пограничных кордонных линиях преследовало одну цель - надежно прикрыть присоединившиеся и завоеванные территории.
Государственная территориальная политика России приобрела ярко выраженную тенденцию к закреплению приобретенных земель путем создания на них мощных опорных пунктов, крепостей и укрепленных линий. Военно-казачья колонизация была испытанным средством, применявшимся Российским правительством при занятии и освоении новых территорий.
Рассмотрим вопросы, связанные с расширением военно-казачьей колонизации на Кавказской линии. Еще до окончания русско-турецкой войны и заключения Ясского мирного договора в декабре 1791 г. генералом Гудовичем был составлен план заселения слабо укрепленных участков, на которых должны быть созданы 12 новых станиц по Кубани. Этот проект в основном был одобрен Екатериной П. Предполагалось поселить 6 казачьих полков донских казаков, находившихся на службе на Кавказской линии . Но такая мера вызвала бунт, и казаки, оставив своих старшин, но забрав знамена, ушли на Дон, вызвав там всеобщее смятение. Для усмирения непокорных были посланы регулярные войска. Только через 3 года удалось отправить на Кавказ 1000 семейств (4700 душ обоего пола) вместо предполагаемых 3 тысяч казачьих семейств, из которых Гудович образовал Кубанский линейный казачий полк, поселенный в шести станицах: Усть-Лабинской, Кавказской, Григориполисской,
Прочноокопской, Темнолесской и Воровсколесской. Старожилов названных станиц в XIX в. называли "кнутобойцами", напоминая им о наказании их предков-бунтовщиков плетьми палачей перед водворением на Кубань1. Они составили первое население Кубанской укрепленной линии на дистанции от Усть-Лабинской крепости до Урупа2.
Российское правительство стремилось заселять казачеством незащищенные участки Кавказской линии. В 1802 г. были заселены на Кавказской линии3 еще четыре станицы при редутах Ладожском, Тифлисском, Казанском и Темижбекском4. Колонизаторами этих станиц были бывшие казаки Екатерино-славского войска, переименованные в 1796 г. в гражданское звание. Они "в числе 3300 душ мужского пола предпочли спокойной жизни однодворцев переселение в неспокойный край из-за сохранения дорогого им казачьего звания"5. Из них был образован Кавказский полк.
В 1804 г. на линию переселили 378 душ мужского пола однодворцев Слободско-Украинской губернии, которые тоже прежде служили в Екатерино-славском войске. Эти переселенцы основали станицу Воронежскую6 и вошли в состав Кавказского полка.
С этого времени казаки Кавказской линии стали реальным оплотом на южной границе России против адыгских народов, продолжив кордонную линию, занятую черноморцами, от урочища "Изрядный источник" до урочища Темижбек.
Тем не менее нужда в казачьих войсках на линии была настолько ощутимой, что российские правящие круги не раз пытались пополнять их за счет горского населения. Например, по принятому положению 1823 г. о казачьих
В 1826 г. на Кавказской линии были водворены с Дона хоперцы и поселились в станицах Баталпашинской, Беломечетской, Невинномысской, Барсу-ковской, Бекешевской и Карантинной, образовав Хоперский полк2. После этого переселения хоперцев цепь казачьих поселений потянулась от Тамани до Кон-стантиноградской крепости и далее до устья реки Терека.
В конце 20-х и начале 30-х годов XIX в. царское правительство позволило в значительных размерах поступать в казаки выходцам из внутренних губерний. По положению от 1 октября 1829 г.3 и указу от 19 мая 1831 г.4 в казачье звание стали приниматься даже без представления увольнительных от обществ. Потребность в увеличении казачества была настолько велика, что местная администрация нередко закрывала глаза, когда в его состав проникла далее значительная часть беглых крепостных крестьян.
В 1832 г. из Кубанского, Кавказского, Хоперского полков и из казаков, живших по Тереку, было образовано одно Кавказское казачье линейное войско. В него были зачислены также 17 селений, смежных с казачьими и образованных из однодворцев и отставных солдат .
В сентябре 1832 г. население Кавказской линии было пополнено 1300 малороссийскими казаками, переселившимися из Полтавской и Черниговской губерний, а в декабре этого же года - крестьянами 31 казенного селения Кавказской области, обращенными в казачье сословие6.
В 1833 г. состав линейцев Кубани был увеличен новыми переселенцами из числа жителей казенных селений и трех станиц, отдаленных от Кубанского и Хоперского полков, из которых был образован Ставропольский казачий полк.
В конце 30-х годов XIX в. по предложению генерала Г.Х. Засса было начато устройство новой Лабинской кордонной линии. Николай I торопил мест-ные власти с ускорением создания Лабинской линии . Помимо укреплений и постов, закладывавшихся по р. Лабе и ее притокам, планировалось основать еще целый ряд казачьих станиц. Следует отметить, что до учреждения Лабинской линии, Кубанская была передовою и подвергалась частым, иногда весьма опустошительным, вторжениям горцев. "С перенесением кордона на Лабу, -подчеркивал капитан Генштаба Забудский, - Кубанская линия сделалась безопаснее от нечаянных вторжений; уже казаки занимаются хлебопашеством без оружия и скот на ночь не загоняют в станицы"3.
Начало гражданской колонизации
Кубанской области генерал-лейтенанта Мала мы от 12 декабря 1896 г. об открытии школ для детей иногородних следует, что в связи с недостаточным количеством народных школ в станицах обучение детей лиц невойскового сословия крайне затруднительно и иногородние "в деле обучения детей... должны надеяться только на самих себя"1.
Иногородние также не имели права пользоваться станичными медицинскими пунктами. Так, из отзыва комиссара Уманской больницы в Новоосколь-ское уездное полицейское управление от 16 декабря 1882 г. известно, что крестьянин из Курской губернии Новооскольского уезда Яков Алехин, вынужденный проходить курс лечения в Уманской больнице, оказался "несостоятельным к уплате войску Кубанскому денег за содержание и пользование" в сумме 23 рубля 45 копеек. Поэтому полицейское управление должно взыскать с имущества названного крестьянина указанную сумму денег, а в случае отсутствия такового, то с общества села Болотова, где проживал упомянутый крестьянин2.
Не взирая на многочисленные препятствия со стороны властей, с 1891 г. по 1900 г. в Кубанскую область переселилось 112200 человек . Это было примерно в два с половиной раза меньше, чем в 80-е годы.
Однако в отношении быстрейшего заселения Черноморского побережья российское правительство в 90-е годы XIX в. было крайне заинтересовано. В Положении 31 марта 1897 г. "О переселении в Черноморскую губернию" подчеркивалось, что свободные казенные земли губернии предназначаются главным образом для водворения иногородних русских крестьян, занимающихся земледелием (желательно виноградарством и садоводством) и имеющим достаточное число рабочих рук в семье и необходимые для первоначального обзаведения на новом месте денежные средства в количестве 300 рублей на семью4. Кроме этого, переселенцы должны были быть русского происхождения и православного вероисповедания и иметь опыт ведения земледельческого хозяйства. Иначе разрешение на переселение не выдавалось1. Окончательное право на переселение утверждалось главноначальствующим гражданской частью на Кавказе.
С 1891 по 1900 гг. в Черноморскую губернию переселилось 34500 человек2, что примерно в три раза больше, чем за предыдущее десятилетие. По данным переписи 1897 г. пришлое население губернского г. Новороссийска со-ставляло 83,3% .
Экономическое развитие Северо-Западного Кавказа в последней трети XIX в. было весьма активным. Валовой сбор хлебов к концу XIX в. в масштабах всего Северного Кавказа достиг 156 млн. пудов, из которых 75% давала Кубанская область4. Если в 1886-1888 гг. из области в среднем вывозилось в год 27,2 млн. пудов зерна, то в 1892-1894 гг. средний годовой вывоз его уже составил 56,4 млн. пудов, то есть увеличился более чем в два раза5. В целом средний урожай озимой пшеницы за десятилетие (1893-1902 гг.) составил в Кубанской области 48,6 пудов с десятины6.
Эти данные убедительно свидетельствуют о том, что земледелие в Кубанской области к концу XIX в. добилось значительных успехов, причем особенно возросло производство хлеба на продажу. И в первую очередь этого удалось достичь благодаря возросшему притоку в регион огромной армии крестьян-переселенцев, которые способствовали превращению области в житницу Российской империи. "Иногородние" - мастеровой люд (землепашцы, кузнецы, портные, сапожники, овчинники, шорники т. п.) сыграли решающую роль в подъеме производительных сил на Северо-Западном Кавказе, в интенсификации процессов социально-экономического, этнического и культурного развития края. Массовое переселенческое движение на Северо-Западный Кавказ стимулировало и разложение казачьей общины, преодоление сословной замкнутости казачества, глубокие изменения во всем его общественном укладе, быте, культуре. Правительственная политика по отношению к иногородним в 60-90-е годы XIX в. была противоречива и непоследовательна. С начала 60-х до конца 70-х годов XIX в. законы способствовали переселению "пришлого люда". Однако с начала 80-х годов принимаются законы и административные меры, затруднявшие приток иногородних1. Игнорирование земельного обеспечения иногородних, ущемление их имущественных прав ограничивало возможности переселения из внутренних районов России бедноты, содействовало расслоению крестьянства и обострению социальных противоречий в станицах.
Следует подчеркнуть, что не взирая на сложный процесс "притирания" казачьего и иногороднего населения, совместное проживание на территории Северо-Западного Кавказа породило между ними связи хозяйственного, военного, культурного и родственного характера. А развитие торговли между адыгами и переселенцами способствовало усилению межэтнических контактов и взаимодействий.
Значительная доля земельных площадей Северо-Западного Кавказа была передана российским правительством "в пожизненное пользование" частным лицам. Часть площадей, переданных в частное владение, была скуплена переселившимися в регион в 60-90-е гг. купцами, разорившимися дворянами, промышленниками, мещанами. Некоторые из них сумели наивыгоднейшим образом применить свои капиталы, стать известными в крае предпринимателями.
Переселенческое движение способствовало росту городов, население которых все больше вовлекалось в торгово-промышленную деятельность и теряло сословный облик, втягиваясь в сферу буржуазных отношений. Несмотря на сословные ограничения, ограничения права передвижения, задерживавшие переселение крестьянства в город, крестьяне и мещане составляли подавляющую часть горожан. Крестьянин, становясь городским жителем, по существу
11 апреля 1872 г. термин "иногородние" российским правительством согласно специальному постановлению был заменен более регламентированным канцелярским термином "лица невойскового сословия", хотя в быту и в разговорном языке эта громоздкая конструкция не прижилась. терял свою сословную принадлежность. Он становился промышленным рабочим (или служащим, или предпринимателем т.п.). Появление промышленности в ее начальных формах вело к отрыву населения городов от земледелия и стягиванию ее вокруг центров кустарного и мануфактурного производства. Чем дальше шло развитие индустрии, тем больше росли подвижность и концентрация населения в местах фабрично-заводской и торговой деятельности. В 1897 г. в области насчитывалось 7792 заводов и промышленных заведений1.
Функционирование Ростово-Владикавказской железнодорожной магистрали, устройство шоссейных и грунтовых дорог стимулировало развитие переселенческого движения в исследуемый регион, способствовало хозяйственному освоению края.
Формирование поселений иностранных колонистов в регионе
Появление городов в крае было связано с тремя основными факторами: военным, административным и экономическим. Среди населения Черномории жители городов составляли 14 %. В социальном облике городов (особенно Ейска) все больше проявлялись буржуазные тенденции, которые находили отражение в росте торгово-промышленных слоев населения, главным образом, купечества, в развитии ремесленного производства, возникновении промышленных предприятий с использованием наемного труда, а также в оседании в городах крестьян-переселенцев.
Помещичья колонизация в регионе была невелика. Дворянство в Черномории в середине XIX в. составляло 1,7%, а на долю крепостных крестьян приходилось 0,6%. Численность иностранных колонистов в крае до конца 60-х годов XIX в. была незначительной.
Положение иногородних на войсковой территории оставалось тяжелым вплоть до 1868 г. Они являлись фактически бесправными в экономической и политической областях. Несмотря на запрещение пришлым водворяться на казачьих землях, с каждым годом приток лиц невойскового сословия увеличивался. Второй период гражданской колонизации продолжался с 1868 г. до конца 90-х годов XIX в.
В эти годы усиливается массовое переселение жителей из 18 внутренних губерний России на Северо-Западный Кавказ, и, следовательно, неуклонное падение процента автохтонов. Массовость миграции была связана с тем, что плановые правительственные и стихийные переселения слились в единый поток. Расширение гражданской колонизации края совпало с "экономическим завоеванием" Северо-Западного Кавказа.
Массовое переселенческое движение в регион способствовало разложению казачьей общины, преодолению сословной замкнутости казачества, глубоким изменениям во всем его общественном укладе, быте, культуре.
Правительственная политика по отношению к иногородним в 60-90-е годы XIX в. носила противоречивый и непоследовательный характер. С начала 60-х и до конца 70-х годов XIX в. законы стимулировали переселение "пришлого люда". Однако в 80-е годы принимаются законы и административные меры, затруднявшие приток иногородних в Кубанскую область. Игнорирование земельного обеспечения иногородних, ущемление их имущественных прав ограничивало возможности переселения из внутренних районов России бедноты, содействовало расслоению крестьянства и обострению социальных противоречий в станицах. Вместе с тем в быстрейшем заселении Черноморского побережья российское правительство в 90-е годы XIX в. было крайне заинтересовано.
Переселенческое движение способствовало росту городов, население которых все больше вовлекалось в торгово-промышленную деятельность и теряло сословный облик, втягиваясь в сферу буржуазных отношений. Несмотря на сословные ограничения, ограничения права передвижения, задерживавшие переселение крестьянства в город, крестьяне и мещане составляли подавляющую часть горожан. Крестьянин, становясь городским жителем, по существу терял свою сословную принадлежность. Он становился промышленным рабочим (или служащим, или предпринимателем и т.п.).
Появление промышленности в ее начальных формах вело к отрыву населения городов от земледелия и стягиванию его вокруг центров кустарного и мануфактурного производства. Чем дальше шло развитие индустрии, тем больше росли подвижность и концентрация населения в местах фабрично-заводской и торговой деятельности.
Функционирование Ростово-Владикавказской железнодорожной магистрали, устройство шоссейных и грунтовых дорог стимулировали развитие переселенческого движения на территорию Северо-Западного Кавказа, способствовали хозяйственному освоению края.
Переселенцы из Германии, Австро-Венгрии и Турции являлись одним из компонентов процесса гражданской (невоенной) колонизации Северо-Западного Кавказа. Российские правящие круги не жалели средств и прилагали немало усилий для переселения иностранных колонистов христианского вероисповедания в исследуемый регион, так как стремились ускорить освоение новых земель любыми средствами и создать для себя прочную социальную базу, наделяя, как правило, иностранных колонистов лучшими землями, позволяя платить небольшие налоги и почти не нести повинностей.
Время, причины и обстоятельства появления немцев, чехов, армян, болгар и греков в регионе различны. Вместе с тем, анализируя причины переселений на Северо-Западный Кавказ различных народов, автор выделяет, наряду с социально-экономическим и политическим мотивами, и религиозный фактор.
В ходе исследования выявлено, что в пореформенный период в крае были образованы немецкие, чешские, болгарские, греческие и армянские поселения. Определен масштаб переселенческого движения в регион данного контингента населения и их места компактного проживания. К 1897 г. в Кубанской области насчитывалось 20778 немцев, 1213 чехов, 322 болгар, 20137 греков и 13926 армян. А в Черноморской губернии проживало 748 немцев, 1390 чехов, 5969 греков и 6285 армян. Иностранные колонисты, адаптируясь к новым условиям, внесли свою лепту в хозяйственное освоение Северо-Западного Кавказа.
Отношения переселенцев с адыгами строились на основе политических реалий, в первую очередь правительственного курса на Северо-Западном Кавказе. Но даже в периоды резкого обострения военных ситуаций сохранялись естественные человеческие связи и отношения взаимных симпатий, а то и дружбы между представителями разных народов.
По мере завершения Кавказской войны контакты переселенцев с горцами определялись уже не противоборством и противостоянием, а постепенным сближением позиций и выработкой приемлемых форм взаимоотношений как поданных Российской империи. Взаимное использование опыта, производственных навыков, знакомство с новыми культурами и методами труда сближали адыгов с переселенцами и, несмотря на горечь прошедшей войны, создавали благоприятные условия для совместных усилий в трудовой деятельности для дальнейшего подъема экономики региона.
Таким образом, Северо-Западный Кавказ представлял собой своеобразную контактно-цивилизационную зону, где происходили не только вооруженные столкновения, но и развивались интенсивные хозяйственные, торговые, культурные, личные отношения. Шел процесс взаимопознания, взаимовлияния и взаимотяготения различных народов.
