Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Коронация в России: сущность, символика, трансформация 29
1.1. Коронация как обряд 29
1.2. Царские регалии: символика величия 39
1.3.Эволюция коронации в России как общественно-политического явления 46
Глава 2. Коронация 1856 года 63
2.1. Политическая ситуация в преддверии коронации и подготовка торжеств 63
2.2. Общественное восприятие коронации 76
Глава 3. Коронация 1883 года 101
3.1. Политическая ситуация в преддверии коронации и подготовка торжеств 101
3.2. Общественное восприятие коронации 120
Глава 4. Коронация 1896 года 145
4.1. Политическая ситуация в преддверии коронации и подготовка торжеств 145
4.2. Общественное восприятие коронации 160
Глава 5. Коронационные манифесты 1856, 1883, 1896 гг. 182
5.1. Коронационный манифест как исторический источник 182
5.2. Экономические и социальные льготы 188
5.3. Милости по политическим, гражданским и уголовным делам 201
Заключение 207
Источники и литература 213
Приложение
- Коронация как обряд
- Политическая ситуация в преддверии коронации и подготовка торжеств
- Политическая ситуация в преддверии коронации и подготовка торжеств
Введение к работе
Господство в отечественной науке в течение длительного времени идеологии марксизма привело к созданию ситуации, когда учеными разрабатывались темы, наиболее актуальные в рамках этой доктрины. Для истории России второй половины XIX века приоритетными темами являлись такие вопросы как внутренняя и внешняя политика царизма; реформы 60-70-х годов; экономическое развитие страны (становление капитализма); политическая ситуация (рост общественного движения); развитие оппозиционных настроений; кризис самодержавия и пр.
С другой стороны, долгое время оставались без внимания вопросы, связанные с культурой, бытом, традициями российской монархии. Безусловно, отражение этих тем мы можем найти в работах историков дореволюционного периода, но современное состояние науки (в частности, наличие большей источниковой базы и новых методов исследования) позволяет провести анализ на качественно новом уровне.
Использование новых подходов (цивилизационного,
культурологического и пр.) позволяет рассматривать особенности России в рамках теории культуры, объединяющей социальную культурологию, психологию культуры и культурную семантику. Современные исследователи предлагают рассматривать монархию как некое автономное пространство, отдельный политический субъект или определенную систему символов.
При таком анализе невозможно избежать обращения к изучению атрибутов империи и их своеобразия в России. К примеру, основными атрибутами православной империи являются ее церемонии (и в частности, обряд коронования). Изучение церемоний, традиций, правил и норм поведения, существующих при дворе, позволяет нам лучше понять российскую монархию как культурный феномен; как особую форму ментальности. Изучение коронации как общественно-политического явления, затрагивая большую часть обозначенных вопросов, в то же время строится и на традиционных темах
(внутренняя политика, общественное мнение). Такое сочетание позволяет во многом переосмыслить актуальные проблемы истории второй половины XIX века.
Стоит согласиться с мнением американского русиста Р. Уортмана, который во введении к своему двухтомному труду по истории российской монархии писал: «Обстановка церемониала... в конечном счете формирует наследников престола. Дети из императорской семьи росли в театрализованном мире. Ритуальные, литературные и художественные средства выражения двора конструировали их психологический мир, определяя их представления об управлении государством»1.
Коронация, являясь одной из ключевых церемоний российской монархии, представляет собой некий срез основных вопросов социальной и политической жизни страны. Россия как наследница православной империи; соотношение понятий священства и царства; основания царской власти и их трансформация; культура монархических церемоний; репрезентация самодержавия - вот некоторые основные сюжеты, которые находят отражение в коронационном обряде. Использование же междисциплинарных подходов (например, культурологического или исторической психологии) позволит провести параллели с современной политической ситуацией в России. Все это делает тему научно актуальной и перспективной.
В изучении коронационного обряда можно выделить несколько периодов. Уже в XIX веке были сделаны первые попытки проанализировать коронацию как целостное культурное явление и сравнить ее с византийским обрядом. Так, Н. Катаев не только описал историю появления у нас коронации, но и предложил свою классификацию чинов венчания на царство". Таким образом, автор обратил внимание на эволюцию обряда и его специфику на различных этапах.
1 Уортман Р.С. Сценарии власти. Мифы и церемонии русской монархии. М., 2002. T.1: От Петра Великого до
смерти Николая I. С.24.
* Катаев H. О священном венчании и помазании царей на престол. СПб., 1847.
Одной из самых значительных работ в изучении чина венчания по сегодняшний день считается исследование Е.В. Барсова3. Здесь собран не только фактический и исторический материал, но и дан серьезный анализ семантики обряда и его эволюции. Впервые автором была сделана попытка проанализировать причины позднего появления обряда на Руси и рассмотреть развитие идеи Царя.
Непосредственно к коронации 1883 года в журнале «Русская мысль» было опубликовано достаточно подробное исследование обряда Н.А. Белозерской, в котором было уделено внимание документам, сопровождающим коронацию4. Понимая важность коронационных манифестов, автор тем не менее не дала какого-либо их анализа, а лишь частично процитировала. Работа и ее лейтмотив (а именно большое внимание к истории устроения народных гуляний, льготам в манифестах и другим подобным вопросам) должны были явно настроить читателей на положительное восприятие будущего императора в качестве продолжателя лучших традиций российского самодержавия, среди которых забота о народе занимает одну из ведущих позиций .
В этот же период выходит работа Н.В. Покровского, посвященная анализу чина венчания на Руси'.
В 1884 г. вышла в свет книга писателя и историка Е.П. Карновича, в которой одна из глав была посвящена коронованию государей . Автор проследил эволюцию обряда, высказал свое мнение относительно некоторых спорных моментов (например, значение венчания на царство Ивана IV), рассмотрел семантику и развитие государственных инсигний. Его работа одна из немногих, в которой упоминается о повторном короновании Николая І в Варшаве, хотя автор и не дал комментария этому сюжету.
Барсов Е.В. Исторический очерк чинов священного венчания на царство в связи с развитием идеи царя на Руси// ЧОИДР. 1883. Кн.1. C.I-XXXV. 4 Белозерская Н.А. Царское венчание в России // Русская мысль. 1883. № 4, 5.
Работа Н.А. Белозерской была достаточно популярна, о чем свидетельствует ее переиздание по случаю очередной коронации отдельной книгой: Белозерская Н.А. Царское венчание в России. СПб., 1896. ь Покровский Н.В. Чин коронования государей в его истории. СПб., 1883.
ЬСарнович Е.П. Коронование государей//Отечество. Краеведческий альманах. М., 1994. С.30-68.
Характерной особенностью большинства исследований коронационного обряда состояло в том, что они были приурочены к очередной коронации. В связи с этим новый всплеск интереса к этой теме возник в 1896 г. В это время выходит сразу несколько работ, посвященных царскому венчанию в России8. В основном это были исторические очерки с подробным описанием всех коронационных торжеств и приложениями, содержащими списки гостей и расписания празднеств. Из них наибольший интерес представляет работа Г.П. Георгиевского, так как здесь дана не только историческая ретроспектива обряда, но и присутствуют сюжеты, связанные с семантикой и мифологией. В частности, автор упоминает об обычае подавать вместе со знаками царского достоинства государю шелковый платок с землей (аккакию), напоминающий о земной тленности. Вполне возможно, что данная традиция была впоследствии трансформирована в обычай посещать царскую усыпальницу. Также автор уделил внимание переломному моменту в истории обряда, а именно преобразованиям Петра и изменениям, которые были осуществлены во время коронования Екатерины I.
Работа И.Ф. Токмакова интересна тем, что здесь уделено особое внимание светской стороне церемонии при коронации Николая. Щ а именно приготовлениям к коронации как в Москве, так и на местах. Несмотря на то, что работа не содержит какого-либо серьезного анализа, для нас важно то, что автор обратил внимание на эту сторону обряда. Кроме того, работа содержит подробное описание эволюции обряда.
Отчасти интересующий нас вопрос был затронут представителями официального направления в историографии. Так, С.С. Татищев, написав двухтомный труд об Александре II, посвятил одну из глав его коронации . Здесь подробно излагается ход церемонии, приводятся цитаты из речей митрополита и государя во время торжества, упоминаются представители зарубежных делегаций. Автор также уделил внимание коронационному
См., например: Георгиевский Г.П. Коронование русских государей: Исторический очерк. М., 1896; Токмаков И.Ф. Историческое описание всех коронаций российских царей, императоров и императриц. М., 1896. 4 Татищев С.С. Император Александр II: его жизнь и царствование: В 2 т. СПб., 1903. Т.1.
манифесту Александра II, однако статьям манифеста не был дан какой-либо анализ. С.С. Татищев перечислил отдельные статьи, наиболее подчеркивающие личные качества императора (такие как гуманность и милосердие).
В 1920-1930-е годы в научный оборот вводятся источники преимущественно личного происхождения, освещающие в том числе и вопросы коронации (публикаторская деятельность журналов «Былое», «Красный архив», «Голос минувшего»). С другой стороны существует эмигрантская историография, продолжающая традиции официального направления (G.C. Ольденбург10).
В 1930-1950-е годы традиция изучения коронации как самостоятельного явления практически прерывается. Освещение отдельных сюжетов, связанных с церемонией, появляется только в 1960-1980-е годы в ряде исследований, важных для понимания специфики российского самодержавия XIX века в целом. Прежде всего, следует отметить работы П.А. Зайончковского", Ю.Б. Соловьева12, Н.А. Троицкого13, Л.Г. Захаровой14.
П.А. Зайончковский внес значительный вклад в изучение правительственного аппарата, вопросов внутренней политики и реформ, уделяя особое место при этом персоналиям императоров и государственных деятелей. Его обстоятельные исследования внутренней политики 80-90-х годов XIX столетия представляют интерес в плане характеристики политической ситуации в стране в преддверии коронации.
Исследуя взаимоотношения самодержавия и дворянства, Ю.Б. Соловьев особое внимание уделил продворянской политике правительств Александра III и Николая II. Из указанной работы Ю.Б. Соловьева следует, что именно периоды между восшествием на престол и коронацией дворянство пыталось использовать для усиления своего влияния на правительство, потому
'" Ольденбург С.С. Царствование Николая II. М., 2003.
" См., например: Зайончковский П.А. Кризис самодержавия на рубеже 1870-1880-х годов. М., 1964; Он же. Российское самодержавие в конце XIX столетия. М., 1970. " Соловьев Ю.Б. Самодержавие и дворянство в конце XIX в. Л., 1973.
Троицкий Н.А. Безумство храбрых. М., 1978; Он же. Царизм под судом прогрессивной общественности: 1866-1895 гг. М., 1979. 14 Захарова Л.Г. Самодержавие и отмена крепостного права в России: 1856-1861. М., 1984.
характеристика этих взаимоотношений, несомненно, важна для нашего исследования. Кроме того, автор поднимает вопрос и о восприятии образа монарха, делая вывод, что для второй половины XIX века характерно падение авторитета и престижа царской власти в России.
В трудах Н.А. Троицкого основное внимание уделено политическим процессам в России второй половины XIX века. И здесь наибольший интерес для нас представляет работа, посвященная периоду 1883-1895 гг.15 Рассматривая время политической реакции, автор затрагивает ряд вопросов, которые попадают в круг наших интересов (к примеру, причины откладывания коронации Александра III, деятельность «Священной дружины»). Работа также важна для оценки восприятия обществом правительственной политики.
Л.Г. Захарова, исследуя историю разработки правительственной программы отмены крепостного права, уделила внимание общей характеристике политической ситуации по окончании Крымской войны, а также тем общественным идеям и мнениям, которые значительно оживились с приходом к власти Александра II. Для нас это исследование важно в плане оценки тех ожиданий, которые общество возлагало на нового императора.
Отдельно следует упомянуть работы ученых, занимающихся крестьянским и рабочим вопросами в России, так как подобные исследования содержат сведения о проявлениях массового сознания населения, что необходимо нам при анализе восприятия образа власти \
Наибольший вклад в изучение вопросов, напрямую связанных с нашей темой внесла Тартуская школа. Здесь интерес представляют, прежде всего, работы Ю.М. Лотмана и Б.А. Успенского.
Исследования первого важны в плане ментальной и культурной характеристики XIX века17; труды второго автора непосредственно посвящены
15 Троицкий Н.А. Царизм...M., 1979.
16 См., например: Лаверычев В.Я. Царизм и рабочий вопрос в России (1861-1917 гг.). М., 1972; Литвак Б.Г.
Крестьянское движение в России в 1775 -1904 гг.: История и методика изучения источников. М„ 1989. См.
также: Кризис самодержавия в России. 1895-1917. Л., 1984.
1 Лотман Ю.М. Веседы о русской культуре. Быт и традиции русского дворянства (XVIII - начало XIX века). СПб., 1994; Он же. Великосветские обеды: Панорама столичной жизни. СПб., 1996.
интересующему нас вопросу, а именно, чину венчания на царство18. Б.А. Успенский раскрывает такие темы, как харизма власти, соотношение светской и духовной властей, трансформация чина венчания, специфика чина на Руси и его семантика. Эти исследования важны и тем, что посвящены наиболее сложному периоду в истории обряда - XVI-XVIII вв., периоду становления и коренных преобразований. Таким образом, материал, накопленный в работах Б.А. Успенского, позволит нам перейти к анализу последнего периода в истории обряда.
Ученые Тартуской школы наметили новый, культурологический подход к изучению истории, но в силу ряда причин в советское время это направление не получило должного развития. В последнее десятилетие, в связи с социальными и политическими переменами в нашей стране, в исторической науке значительно возрос интерес к темам, подобным нашей. Среди молодых ученых проводятся конференции и семинары; разрабатываются новые вопросы и направления; публикуются межвузовские сборники, посвященные царизму, монархизму вообще и российской монархии в частности; налаживается международное научное сотрудничество.
В современных исследованиях можно выделить несколько наиболее актуальных для нас направлений.
1) Разработка теоретических вопросов (эволюция самодержавия, преемственность власти, мифический и сакральный характер власти, презентация власти, монархия как автономное пространство).
Здесь следует выделить работы ученых Воронежской школы, которые выпустили к 450-летию учреждения царства в России сборник, включающий работы по истории и теории российской монархии. Среди этих разработок есть исследования представляющие интерес и для нас19.
18 См., например: Живов B.M., Успенский Б.А. Царь и бог (семиотические аспекты сакрализации монарха на Руси) // Успенский Б.А. Избранны труды. М„ 1996. Т.1; Успенский Б.А. Царь и патриарх: харизма власти в России (Византийская модель и ее русское переосмысление). М., 1998; Успенский Б.А. Царь и император: помазание на царство и семантика монарших титулов. М., 2000.
''' См., например: Филюшкин А.И. «Царствующий град Москва...» // Российская монархия: вопросы истории и теории: Межвузовский сборник, посвященный 450-летию учреждения царства в России. Воронеж, 1998. С.11-20; Каравашкин А.В. Идея преемственности власти в России XVI- первой трети XVII вв. // Там же. С. 23-32;
Интересные и важные вопросы для понимания рассматриваемой нами проблемы поднимаются в «Новом литературном обозрении», где в последнее время неоднократно публиковались работы о мифическом и сакральном характере монархической власти вообще и в России в частности20.
В конце 1990-х годов учеными г. Казани был создан международный центр по изучению вопросов новой имперской истории и национализма на постсоветском пространстве. Результаты международных исследований регулярно публикуются в журнале «Ab Imperio» и сборниках21.
Продолжая тему международного сотрудничества, хотелось бы отметить американского русиста Р. Уортмана, который, являясь активным участником научных мероприятий, проводимых в России, разрабатывает тему презентации власти в России в монархический период". Он предположил, что каждый государь имел свой «сценарий власти», в рамках которого и существовала ритуальная, культурная и общественная жизнь страны. Его исследования на сегодняшний день представляют для нас наибольший интерес, так как в них монархия рассматривается «как система власти, которая не способна существовать без одновременного порождения мифической реальности, без постоянно возобновляемой, изобретательной репрезентации в словесных,
Пушкарев Л.Н. Верховная власть в менталитете русских государей XVI - начала XVIII вв. // Там же. С.32-40; Карпачев М.Д. Эволюция самодержавия в России во второй половине XIX века // Там же. С.171-180; Тарановский Т.К. Особенности российской самодержавной монархии в XIX столетии // Там же. С.157-170. 20 См., например: Майорова О. Бессмертный Рюрик: Празднование Тысячелетия России в 1862 году // Новое литературное обозрение. 2000. № 43. С.137-165; Уортман Р. Изобретение традиции в репрезентации Российской монархии // Новое литературное обозрение. 2002. № 56. С. 32-41; Ямпольский М. От символического тела к репрезентативному пространству // Новое литературное обозрение. 2002. № 56. С. 7-31.
"' См., например: Беккер С. Россия и концепт империи // Новая имперская история постсоветского пространства: Сборник статей (Библиотека журнала «Ab Imperio»). Казань, 2004. С. 67-80; Филюшкин А.И. Проблема генезиса Российской империи // Там же. С. 375-408; Сандэрлэнд У. Империя без империализма? // Там же. С. 459-472.
22 См., например: Уортман Р. Николай II и образ самодержавия // История СССР. 1991. № 2. СЛ19-127; Он же. «Официальная народность» и национальный миф российской монархии XIX века // Россия/ Russia: Вып.3[11]: Культурные практики в идеологической перспективе. Россия, XII - начало XX века / Сост. Н.Н. Мазур. М., Венеция, 1999; Он же. Демонстрация набожности // Ab imperio. 2000. № 2. С.25-58; Он же. Сценарии власти. Мифы и церемонии русской монархии. (= Материалы и исследования по истории русской культуры. Вып.8). М., 2002. Т.1: От Петра Великого до смерти Николая I; Он же. Символы империи: экзотические народы в церемонии коронации российских императоров // Новая имперская история постсоветского пространства: Сборник статей (Библиотека журнала «Ab Imperio»). Казань, 2004. С.409-426.
и артистических, поведенческих, архитектурных и прочих образах»23. Таким образом, мы можем увидеть монархию как автономное пространство.
2) Изучение отдельных коронаций.
Коронация как сложный, многогранный обряд привлекает сегодня к себе все большее внимание, так как анализ сюжетов, связанных с этой церемонией, позволяет найти новые ответы на уже традиционные вопросы. К примеру, достаточно интересным выглядит извечный вопрос о пути России (Восток или Запад) при анализе венчания на царство Лжедмитрия I, которому посвящена работа В.И. Ульяновского" .
Здесь же можно указать и исследования молодого ученого из г. Казани А.В. Скоробогатова, которые посвящены символам, используемым в политике
Павлом Г . В частности, автор дает достаточно подробный анализ коронации Павла и ее символичности (известно, что Павел короновался в Пасхальное воскресенье).
Прикладные исследования (изучение коронационных костюмов, регалий, художественного наследия)" .
Изучение общественного сознания (прежде всего выявление специфики восприятия власти)"7. Коронации в XIX веке являлись массовыми мероприятиями. Тысячи людей стекались в столицу, чтобы принять участие в торжестве или стать простыми зрителями. Поэтому важно понять, каким образом воспринималась данная церемония этими людьми; кем являлся для них коронуемый император.
«Как сделана история»: обсуждение книги Р. Уортмана «Сценарии власти. Мифы и церемонии российской монархии»// Новое литературное обозрение. 2002. № 56. С.44.
"4 Ульяновский В.И. Царское венчание Лжедмитрия I: между Западом и Востоком? // Россия XV-XVI11 столетий: Сб. науч. статей. Волгоград, 2001. С.76-92.
Скоробогатов А.В. Государственные идеи и символы в политике Павла Первого // Философский век: Альманах: Материалы четвертой междунар. летней школы по истории идей. Вып. 16: Европейская идентичность и российская ментальность. СПб., 2001.
См., например: Амелехина С.А., Гафифулин P.P. Коронационные костюмы императора Николая II и императрицы Александры Федоровны // Проблемы изучения памятников духовной и материальной культуры. Вып.З. М., 2000. С. 102-106; Побединская А. На троне: Венчание на царство императора Александра III и императрицы Марии Федоровны // Родина. 2001. № 4. С.100-105.
См., например: Лобачева Г.В. Самодержец и Россия: образ царя в массовом сознании россиян. Саратов, 1999; Царь и царство в русском общественном сознании. М., 1999.
5) Источниковедение (коронационным изданиям посвящены изыскания А.Е. Немшиловой28).
Определенный интерес непосредственно к коронациям был вызван столетним юбилеем последнего торжества. В 1996-1997 гг. в отечественной периодической литературе стали появляться публикации источников, связанных с этим событием, а также отдельные исследования (в основном научно-популярного характера)29.
Подводя итог, следует отметить, что в историографии коронационного обряда различные аспекты изучены неравнозначно. В дореволюционной историографии сложилась традиция уделять основное внимание трансформации обряда и непосредственно чину венчания; отчасти анализировалось значение царских регалий. Современные исследователи, используя новые подходы, поставили и разработали ряд проблем, которые вплотную соприкасаются с интересующей нас темой (семантика, репрезентация, пространство монархии и пр.). Однако все выше перечисленные работы затрагивают какой-либо из аспектов интересующего нас явления или рассматривают его лишь относительно других сюжетов.
Таким образом, следует признать, что существует серьезный научный вклад в исследование коронационного обряда в России. Однако коронации в качестве общественно-политического явления в историографии практически не рассматривались; нет серьезных исследований по коронациям второй половины XIX века (работы, написанные современниками, выполнены скорее с позиции очевидцев, нежели аналитиков); отсутствует научный анализ законодательных документов, сопровождающих коронации. Современные же исследователи, в частности Р. Уортман, рассматривают коронации этого периода в прикладном плане, в качестве частного сюжета по вопросу о репрезентации власти.
:s Немшилова А.Е. От коронации к инаугурации // Мир библиографии. 2002. № 1. С. 48-53.
:'' См., например: Устименко В. Священное коронование: К столетию священного коронования их императорских Величеств Государя императора Николая II Александровича и государыни Императрицы Александры Федоровны // Русь державная. 1996. № 8/10; Макин С. Коронации в первопрестольной // Наука и религия. 1997. № 8, 1998. №8; Сайгина Л. Москва в дни коронаций // Наше наследие. 1997. № 43/44.
По иронии судьбы периоды расцвета российской монархии и ее кризиса практически совпадают. Наследственная монархия в чистом виде установилась только во второй половине XIX века. До этого же периода российский монархизм подвергался различным испытаниям в виде самозванчества, выборных государей, смены династий и дворцовых переворотов. Николай I последний из государей, чей приход к власти сопровождался династической путаницей. С этой точки зрения важным становится вопрос о том, насколько власть могла приспособиться к новым условиям, каким образом были трансформированы атрибуты власти, и как общество воспринимало монархию в этот период.
Таким образом, данная работа задумана с целью выявить значение коронаций второй половины XIX в. как общественно-политического явления. Важно ликвидировать некую однобокость в изучении этого обряда, а именно необходимо уделить внимание анализу его социальной стороны.
Для достижения данной цели нам необходимо решить следующие задачи:
проследить эволюцию коронаций в России как общественно-политического явления;
определить значение политической ситуации для коронаций 1856, 1883 и 1896 гг.;
проследить процесс подготовки к последним коронациям и выявить степень участия в нем общества;
определить специфику образов власти трех последних императоров;
определить характер общественных откликов на коронационные торжества;
установить значение коронационных манифестов 1856, 1883 и 1896 годов.
Хронологически работа ограничена второй половиной XIX века (хотя первая глава как теоретико-историческая выходит за эти рамки). Такой выбор обоснован несколькими причинами. Во-первых, вторая половина XIX века традиционно выделяется учеными как период интенсивных изменений в стране
(реформы, рост капитала, развитие оппозиционных настроений, кризис самодержавия и т.д.). Во-вторых, неудачно закончившаяся Крымская война стала в определенной степени той точкой, когда общественное напряжение достигло максимума, когда стала возможной смена стереотипов и картины мира в целом. В этих условиях усиливается общественно-политическое значение монархических церемоний (в том числе и коронации), которые должны были оказывать стабилизирующее влияние на психологию и сознание масс.
В основе методологии работы лежат труды представителей Тартуской школы Ю.М. Лотмана и Б.А. Успенкого, которыми впервые в отечественной науке был намечен культурологический подход к изучению традиционных тем30. При семиотическом анализе исторический процесс выступает в качестве коммуникационного процесса, когда исторический факт становится определенной информацией, которая должна прочитываться и восприниматься социумом. Таким образом, коронация как общественно-политическое явление рассматривается в качестве текста, воспринимаемого в разных историко-культурных условиях и разными социальными силами не одинаково.
Ввиду этого одним из основных методов работы является ценностный подход, который позволяет определить значимость того или иного явления для человека, эмоциональное восприятие этого события. Кроме того в теоретической части работы коронации будут рассмотрены с точки зрения культурной антропологии (а именно с позиций ритуальной теории), так как антропология позволяет сделать перенос акцента с индивидуальных проявлений на коллективное поведение в контексте его культурной значимости31.
Необходимо также отметить, что в работе были использованы и традиционные методы исторического исследования. Это и историко-
j0 Лотман Ю.М. Внутри мыслящих миров // Лотман Ю.М. Семиосфера. Культура и взрыв. Внутри мыслящих миров. Статьи. Исследования. Заметки. СПб., 2000. С.150-390; Успенский Б.А. История и семиотика: (Восприятие времени как семиотическая проблема) 7/ Успенский Б.А. Избранные труды. Т.1. Семиотика истории. Семиотика культуры. М., 1996. С.9-70. j| Тош Дж. Стремление к истине: Как овладеть мастерством историка. M., 2000. С.254.
генетический метод, позволяющий проследить эволюцию и развитие обряда; историко-сраенителъный метод, помогающий выявить сходства и различия между отдельными коронациями; а также общенаучный метод восхождения от конкретного к абстрактному, способствующий выведению общих суждений на основе ряда частных наблюдений.
Успех любого исторического исследования зависит, прежде всего, от источникового материала, на котором оно строится. В нашем случае архивная часть источников достаточно велика и разнообразна и, кроме того, рассеяна в различных фондах. Это связано, прежде всего, с тем, что в организации и подготовке коронационных торжеств были задействованы различные ведомства.
В работе были использованы материалы РГИА, где наибольший интерес для нас представляют следующие фонды: ф. 472 (Канцелярия Министерства императорского двора); ф. 473 (Церемониальная часть МИДв); ф. 516 (Камер-фурьерские журналы (коллекция). При этом опись 65 фонда N 472 полностью посвящена коронации 1896 года. Кроме того, документы, имеющие отношение к коронационным торжествам, содержатся и в многочисленных личных фондах государственных деятелей интересующего нас периода (в работе использованы^ в основном, материалы фонда Корнилова Ф.П. (N379) ОР РНБ).
Всю источниковую базу данного исследования можно разделить на несколько групп.
Законодательные акты. Здесь нас, прежде всего, интересуют «Всемилостивейшие манифесты» (или т.н. коронационные манифесты) 1856 , 188333 и 189634 гг. Они были приурочены ко дню Священного коронования и содержали в себе различные политические и экономические льготы и прощения. Как источники они интересны тем, что являлись своего рода
3: О Всемилостивейшем даровании народу милостей и облегчений по случаю коронования Его Императорского Величества: Манифест. Августа 26 // Полное собрание законов Российской империи. Собрание второе. T.XXXI. Отделение I. 1856. СПб., 1857. С.785-798.
33 О дарованных в день Св. Коронования Их Императорских Величеств милостях: Манифест. Мая 15 // ПСЗРИ. Собрание третье. 1883. ТЛИ. СПб., [1885]. С.234-244.
4 О дарованных в день Св. Коронования Их Императорских Величеств милостях: Манифест. Мая 14 // ПСЗРИ. Собрание третье. T.XVT. Отделение I. СПб., 1899. С.427-440.
16 политической программой будущего правителя; они задавали тон всего правления и, конечно, отражали существующие реалии. Следует также отметить, что по случаю коронации зачастую издавались и другие документы (различные указы), которые носили более частный характер35.
Делопроизводственные материалы. Это достаточно многочисленная группа источников, включающая в себя различные распоряжения, рапорты, служебные записки, доклады, связанные с коронационными торжествами.
Особый интерес представляют отчеты по приходно-расходной части приготовлений к торжествам. В РГИА удалось выявить материалы по расходам на коронации 185636 и 188337 гг. Однако, несмотря на то, что в отчетах приводятся подробные цифры по различным статьям затрат и большинство из них сведены в сравнительные таблицы, использовать их можно приблизительно или перепроверяя по другим источникам, так как в одном и том же документе можно встретить несколько значений затрат по одной и той же статье. Тем не менее эти цифры могут дать вполне адекватную картину, так как расхождения незначительные (в несколько рублей при затратах в сотни тысяч).
Подробный отчет по затратам на проведение коронации 1896 г. был издан Министерством императорского двора38. Данные материалы позволяют выявить основные статьи расходов, суммы и источники их поступления.
Богатый фактический материал содержится в различных Церемониалах, которые были разработаны к каждому конкретному действию коронования. Так, существовали «Церемониал торжественного объявления о дне священного коронования», «Церемониал торжественного въезда в первопрестольный град Москву», «Церемониал переноса регалий...», «Церемониал Священного коронования». Они содержат подробную и важную информацию о назначениях
35 См., например: О предоставлении Санкт-Петербургской Распорядительной Думе, в ознаменование
Высокоторжественного дна Коронования Их Императорских величеств, сложить со счетов оной некоторые
денежные недоимки // ПСЗРИ. Собр. Второе. T.XXXI. Отделение первое. 1856. СПб., 1857; О даровании
раскольникам некоторых прав гражданских и по отправлению духовных треб // ПСЗРИ. 1883. ТЛИ. СПб.,
[1885].
'" По собранию предварительных сведений о суммах, потребных на расходы по коронованию // РГИА. Ф.472.
Оп.64. Д. 14.
,7 Свод сведений и данных о Священном короновании в 1883 г. // РГИА. Ф.472. Оп.65. Д.188.
по случаю торжеств, о порядке действий и т.п. Часть из церемониалов содержалась в Камер-фурьерских журналах, которые являются достаточно сложными по своему составу и характеру источниками39. Тем не менее мы условно решили отнести их к делопроизводственным материалам, так как фактически они представляют собой своеобразную летопись деятельности Министерства императорского двора.
При исследовании коронации Николая II нельзя было обойти стороной Ходынскую трагедию, произошедшую 18 мая 1896 г. во время народного гуляния. Поэтому в работе также использованы протоколы допросов свидетелей катастрофы40. Однако следует учитывать, что сведения, содержащиеся в этих документах, отражают точку зрения людей, переживших шок, что делает их оценку происходящего более эмоциональной.
Источники личного происхождения. Здесь для нас наибольший интерес представляют материалы, оставленные людьми, близкими императорской семье или занимавшими государственные должности. Данная группа источников дает образные и яркие характеристики людей и событий, позволяет лучше понять дух эпохи, взглянуть на известные события с точки зрения конкретной личности. Для более наглядного представления имеющегося материала разделим данные источники по отношению их к той или иной коронации.
Коронация 1856 года нашла свое отражение в воспоминаниях А.И. Дельвига41 и Д.А. Милютина42; дневниках гр. Г.А. Милорадовича43, фрейлины А.Ф. Тютчевой44. Сохранились и такие источники как рассказы различных представителей сословий о присутствии их на коронационных торжествах. К
>8 Погожев В.П. Очерк деятельности Министерства Императорского Двора по приготовлению к устройству
торжеств Священного коронования Их Императорских Величеств в 1896 г.: [В 6 т.]. СПб., 1896.
'9 См., например: Черновой камер-фурьерский журнал, 1896 г., Священного коронования // РГИА. Ф.516. Оп.1.
д.з.
411 Документы о Ходынской катастрофе 1896 г. // Красный архив. 1926. №19. СИ 1-117.
41 Дельвиг А.И. Мои воспоминания. T.2: 1842-1858. М., 1912-1913.
42 Милютин Д.А. Воспоминания: 1843-1856. М., 2000.
43 Август 1856 года: Из дневника графа Г.А.Милорадовича// Русский архив. 1884. № 2. С.182-202.
44 Тютчева А.Ф. При дворе двух императоров: Дневник: 1855-1882. М., 1924.
примеру, о коронации Александра II известен рассказ крестьянского головы Н.А. Лебедева45.
Дневник графа Г.А. Милорадовича содержит подробное описание коронационной церемонии Александра II, народного праздника на Ходынском поле, а также сведения о гостях и награжденных по случаю праздника.
А.Ф. Тютчева, которая долгое время была фрейлиной при императорском дворе, говоря о церемонии, обращает внимание на отношение публики к происходящим событиям. Эти сведения важны, прежде всего, в плане восприятия обществом коронуемого императора. Дневник отличается оригинальной оценкой интересующих нас событий, критическим отношением к ближайшему окружению Александра II и тонким чувством юмора.
В воспоминаниях А.И. Дельвига достаточно подробно отражен процесс подготовки коронационных мероприятий. Автор непосредственно руководил строительством водоснабжения на Ходынском поле в преддверии народного праздника и обновлением водоснабжения Кремля. Здесь также представлена информация о восприятии народом коронационной церемонии. Интересны и замечания А.И. Дельвига о дворянстве, сопровождавшем торжественную процессию и о самой коронованной чете.
Мемуары Д.А. Милютина представляют интерес в плане оценки политической ситуации в преддверии коронации Александра II и отношения самого автора как государственного деятеля к данной церемонии. Однако следует обратить внимание на то, что в воспоминаниях встречаются определенные неточности. В частности, говоря о народном празднике, Д.А. Милютин упоминает Девичье поле, в то время как в других источниках указывается на то, что с 1856 г. народные гулянья в целях безопасности были перенесены именно на Ходынское поле.
Упоминаемый нами рассказ крестьянского головы Н.А. Лебедева, по всей видимости, относится к источникам санкционированного характера (подобные воспоминания и рассказы встречаются и при последующих
Лебедев Н.А. Рассказ головы крестьянам о том, как поднесена была хлеб-соль государю императору 27
коронациях). Они представляют собой дешевые издания, общим объемом не более двадцати листов, в мягком переплете, на серой бумаге. Их основной целью было донесение до жителей провинции официальной версии торжества. Информация, содержащаяся здесь, легко прогнозируема и представляет собой восторженное описание празднеств по случаю коронования. Фактическая их ценность состоит в том, что они являются элементами государственной политики и свидетельствуют о том, каким образом власть репрезентировала себя в регионах.
Отражением общественной реакции на подготовку коронационных торжеств отчасти являются письма Ф.М. Достоевского, который, будучи осужденным по делу петрашевцев, связывал с коронацией 1856 года надежды на помилование46. Особенно остро отражены чаяния писателя в письмах, написанных весной 1856 г. Из писем мы также узнаем, что в это же время Ф.М. Достоевский пишет стихотворение «На коронацию и заключение мира», в котором, продолжая традиции жанра оды, автор прославляет будущее России, связанное с предстоящими переменами47. Письма же, датированные осенью 1856 г., проникнуты бесконечной благодарностью к императору и людям, принимавшим участие в судьбе писателя. Однако следует учитывать, что на написание писем оказывали большее влияние обстоятельства личной жизни Ф.М. Достоевского, нежели его действительное раскаяние. Ухудшение состояния здоровья, желание писателя жениться на любимой женщине, а также его стремление вновь начать печататься вполне могли стать причиной появления подобных писем.
Из источников личного происхождения, имеющих отношение к восшествию на престол и коронации Александра 111, отметим наиболее интересные для нас. Так, среди воспоминаний следует выделить наследие Н.П. Игнатьева48, Е.М. Феоктистова49, а также великого князя Александра
августа 1856 г. СПб., 1856.
46 Достоевский Ф.М. Поли. собр. соч.: В 30 т. T.28, кн.1: Письма 1832-1859. Л., 1985.
47 Там же. Т.2. С.409-410. См. также: Примечания. С.520-523.
4S Игнатьев Н.П. Земский Собор. СПб.- Кишинев. 2000.
'Феоктистов Е.М. За кулисами политики и литературы: 1848-1896: Воспоминания. М., 1991.
Михайловича . Отдельно следует отметить воспоминания Б.Н. Чичерина51. Сведения о коронации имеются и в дневнике государственного секретаря А.А. Половцова52.
Н.П. Игнатьев, будучи видным государственным деятелям, принимал непосредственное участие в политической жизни интересующего нас периода. Так, Н.П. Игнатьев выступил с идеей созыва Земского Собора, приуроченного к коронации, что вызвало впоследствии его отставку. Его воспоминания представляют непосредственный интерес с точки зрения характеристики политической ситуации и настроений в правительстве. С коронацией напрямую связана и судьба Б.Н. Чичерина, который как городской голова принимал самое активное участие в подготовке Москвы к торжествам. Речь, произнесенная им на обеде городских голов, стала причиной его отставки. Воспоминания Б.Н. Чичерина содержат не только все подробности этого конфликта, но и интересную оценку самой коронации как торжества, что важно для нас с позиции характеристики власти.
Идея созыва Земского Собора и политические интриги, связанные с этим, не оставили равнодушным и Е.М. Феоктистова, что он и отметил в своих воспоминаниях.
Дневник А.А. Половцова, хотя и не содержит подробных описаний торжества, интересен в плане восприятия коронации чиновником.
Особый интерес вызывают воспоминания представителей радикального лагеря, связанные с конкретным сюжетом подготовки коронации (переговоры представителей правительства с членами Исполнительного Комитета «Народной Воли» о прекращении террора в преддверии коронации) .
Важным источником являются письма К.П. Победоносцева к императору, так как они указывают на степень участия их автора в подготовке к коронации. В частности, К.П. Победоносцев являлся редактором манифестов Александра
50 Александр Михайлович, вел. кн. Книга воспоминаний. M., 1991.
51 Чичерин Б.Н. Воспоминания // Александр III: Воспоминания. Дневники. Письма. СПб., 2001. С.146-155.
52 Дневник государственного секретаря А.А. Половцова: В 2 т. М., 1966.
III о вступлении на престол и даровании милостей народу. Есть здесь и восторженная оценка церемонии, что дополняет картину восприятия коронации в этот период.
«Книга воспоминаний» великого князя Александра Михайловича интересна тем, что содержит сведения о коронациях двух последних императоров54. Автор не случайно уделил этим событиям особое внимание, так как эти церемонии являлись для него символами последующих правлений. Оценка коронационных торжеств членом императорской семьи в исторической ретроспективе является, безусловно, важной, хотя и достаточно субъективной информацией. И если коронация Александра III вызвала у великого князя более эмоциональные воспоминания, то церемония Николая, а особенно трагедия на Ходынке, вернули его к земным реалиям (политическим интригам при дворе, кризисе власти и т.п.).
Из других свидетельств о коронации 1896 года выделим самые интересные и информативные. Это, прежде всего, дневники Николая II , графа С.Д. Шереметева56, и А.С. Суворина37; а также воспоминания СЮ. Витте38, генерала В.Ф. Джунковского59 и дипломата А.П. Извольского'0.
Дневник императора, бесспорно, является интересным источником, характеризующим автора как человека, скорее, семейного,' чем государственного. Дневник изобилует сведениями о многочисленной родне, обедах с семьей, прогулках с «милой Алике», катаниях на велосипеде и коньках, а также заметками о погоде. Это дневник человека, которого, несмотря на занимаемый пост, мало интересует жизнь, выходящая за рамки семьи и ближайшего окружения. Тем не менее события, произошедшие во время
53 См., например: Фигнер B.H. Из политической жизни 80-х годов // Фигнер В.Н. Поли. собр. соч.: В 7 т. T.5. М.,
1932; Дебогорий-Мокриевич В.К. К вопросу о переговорах «Исполнительного Комитета Народной Воли» с
«Добровольной Охраной»//Александр III: Воспоминания.... С.141-145.
54 Александр Михайлович, великий князь. Указ. соч.
'" Дневник императора Николая II. М., 1991.
"6 «Картина была потрясающая!»: Из дневника С.Д. Шереметева о коронации Николая II // Отечественные
архивы.1996. № 1.
" Дневник Алексея Сергеевича Суворина. 2-е изд., испр. и доп. London; М., 2000.
55 Витте СЮ. Воспоминания: В 3 т. М., 1960. T.2.
у' Джунковский В.Ф. Воспоминания: В 2 т. М., 1997. Извольский А.П. Воспоминания. М., 1989.
коронования, затронули и Николая, в связи с чем он оставил короткую заметку, дающую, впрочем, довольно полное представление о его отношении к происходящему.
Очень эмоциональным и живым является дневник А.С. Суворина. Благодаря тонкому уму литератора и наблюдательности журналиста, он оставил яркие и интересные портреты своих современников и оригинальный (порой иронический) взгляд на известные события. Дневник содержит многочисленные подробности самого торжества, подготовки к нему, Ходынской трагедии, а также сведения о придворных интригах.
К 100-летию коронационных торжеств были опубликованы отрывки из дневника графа С.Д. Шереметева, который принимал непосредственное участие не только в коронации 1896 г., но и в мероприятиях 1883 г. В данном отрывке отражены некоторые подробности, не вошедшие в официальное описание коронации. Автор дневника сделал акцент на тех фактах, которые произвели на него наибольшее впечатление, а также на тех событиях, участником которых он непосредственно являлся. В частности, дано описание самого венчания в Успенском соборе, сочетающееся с эмоциональной оценкой действующих лиц.
Нельзя обойти вниманием воспоминания СЮ. Витте,, в которых содержится большое количество важной информации о людях, событиях, работе государственных органов, а также об императоре как человеке и политике. Здесь же мы находим сведения о Ходынской катастрофе и тех лицах, которые, по мнению СЮ. Витте, виновны в ней.
В 1997 году были опубликованы воспоминания В.Ф. Джунковского, который длительное время состоял на службе у великого князя Сергея Александровича. Здесь нашли место и восторженные описания приготовлений к коронации, и самой церемонии, а также оценка трагедии на Ходынке61. Однако следует учитывать тот факт, что, будучи членом московского руководства, генерал всю вину за произошедшее приписывает чиновникам Министерства императорского двора. Генерал-губернатору и обер-
полицмейстеру он ставит в упрек лишь их невмешательство в дела приготовления.
Воспоминания А.П. Извольского впервые были опубликованы за границей в 1920 г. Это наложило определенный отпечаток на них. Автор, скорее, высказывает свои оценочные суждения о тех или иных событиях и людях, нежели предается воспоминаниям. А события, интересующие нас, представлены с некой мистической и символической окраской. Кроме того, его оценка событий, связанных с коронацией 1896 года, возможно, более субъективна, нежели у других, так как он состоял в родстве с некоторыми государственными чиновниками из ближайшего окружения императора (например, с графом К.И. Паленом). Родственники дипломата представлены, безусловно, только с положительной стороны. Тем не менее воспоминания представляют интерес благодаря содержащимся в них частным подробностям о переживаниях самого императора и его ближайшего окружения после Ходынской трагедии.
К коронации 1896 года был также приурочен выпуск воспоминаний и рассказов различных представителей от провинции, присутствующих на коронационных торжествах. Это, например, «Воспоминания волостного старшины Печерской волости...» И.Т. Тимофеева'". Они носили тот же характер и выполняли те же функции, что и 40 лет назад, т.е. способствовали распространению официального образа власти в провинции. Фактически существовал некий шаблон, согласно которому этот образ формировался и передавался на места.
Публицистика и материалы периодической печати. Материалы
периодики являются важным источником информации. Здесь печатались сведения о подготовке к торжествам, о прибывших гостях, о праздничных мероприятиях, официальные документы. Несомненный интерес представляет
Коронационные торжества 1896 года: [Из «Записок» генерала В.Ф. Джунковского] // Отечественная история. 1997. №4. С. 13-24.
" Тимофеев И.Т. Воспоминания волостного старшины Печерской волости. Псковского уезда. Ивана Тимофеева о пребывании в качестве представителя от сельского населения Псковского уезда на торжествах Священного коронования. Псков, 1896.
литературная часть, посвященная коронациям (это различные оды, песни, стихи).
На вторую половину XIX века приходится резкий скачок в качественном развитии периодики. Исследователи отмечают, что именно в это время периодическая печать «начинает в гораздо большей мере, чем раньше, отражать общественные настроения, причем не только отдельных группировок, но и целых социальных слоев»63.
Именно поэтому для нас большую ценность имеет оценка коронационных торжеств как общественного явления с социальной и политической позиции, занимаемой тем или иным изданием. Коронация являлась значительным событием в жизни всей страны, что делало ее лакмусом, проявляя существующие противоречия. Консервативная и либеральная пресса использовали данное событие как повод для выяснения отношений друг с другом; представители радикального направления высмеивали и критиковали императора и его ближайшее окружение.
Консервативная пресса в данной работе представлена следующими изданиями: «Москвитянин» (1856); «Русский вестник» (1883, 1896); «Московские ведомости» (1883, 1896); «Новое время» (1883, 1896). Особый интерес представляют статьи М.Н. Каткова.
Среди либеральных изданий следует выделить «Отечественные записки» (1856); «Русский вестник» (1856); «Московские ведомости» (1856); «Вестник Европы» (1883, 1896); «Русские ведомости» (1883, 1896).
Наиболее важными для анализа являются рубрики «Внутреннее обозрение», «Новости отечественные», «Новости иностранные» и т.п. (это равнозначно как для либеральной, так и для консервативной прессы). Именно здесь журналисты излагали точку зрения на происходящие события, отражая программы своих редакций.
Из демократических и радикальных изданий были привлечены альманах «Полярная звезда», где А.И. Герцен дал обстоятельный анализ коронационному
манифесту Александра II64, «Современник» (1856), «Отечественные записки» (1883); «Общее дело» (1883), «Вестник народной воли» (1883), «Летучие листки» (1896).
Следует иметь в виду, что после арестов в феврале и марте 1882 г. практически в течение года не выходили ни «Вестник Народной воли», ни «Листки Народной воли». Ситуация изменилась благодаря коронации Александра III. Столь значительное событие в жизни государства агонизирующая партия решила использовать, чтобы напомнить обществу о своем существовании. Издателями было принято решение о выпуске «Листка...» в преддверии торжеств, но в свет вышла только передовая статья С.Н. Кривенко «Чего нам ждать от коронации» отдельной брошюрой' . Первый же номер «Листка...» вышел в июле 1883 г. после коронации66.
Специальные коронационные издания. Эта специфическая группа источников существовала не всегда. Необходимость такого рода изданий возникла в тот период, когда обряд становится мене сакральным и более публичным. Для Запада это XVII век, когда «все более возрастало значение книги, брошюры и гравюры как средств распространения и вознесения образа короля»67. Для нас - век XVIII, когда преобразования Петра открыли дорогу западным традициям.
Эти издания представляли собой отдельное направление в книгоиздательской деятельности России. Исследователи делят коронационные издания на три группы: памятные подарочные книги, издания для широкого круга читателей (дешевые брошюры) и более дорогой вариант массовых изданий68. На наш взгляд, к этой группе также можно отнести многочисленные афиши, объявления, меню праздничных обедов, билеты и т.п. печатную продукцию. Это возможно сделать потому, что большинство из них
Ганелин Р.Ш., Куликов СВ. Основные источники по истории России конца XIX - начала XX в.: Учебное пособие. СПб., 2000. С.36.
ы Герцен А.И. Разбор манифеста 26 августа 1856 года// Полярная звезда. 1857. Кн. III. М., 1966. С.1-19. ' Данная передовица имеет и другое название: [Кривенко С.Н.] По поводу коронации. [Пб.], 1883.
66 Подробнее см.: Кузьмин Д. Народовольческая журналистика. М., 1930.
67 Уортман Р.С. Сценарии власти... С. 34.
''х Немшилова А.Е. От коронации к инаугурации? // Мир библиографии. 2002. №1. С.51.
представляют высокохудожественные работы известных мастеров и заключают в себе зримые образы власти, выполняя функцию репрезентации. Так, например, в РГИА хранятся эскизы, выполненные В.М. Васнецовым69.
Безусловно, источниковая база по интересующему нас вопросу значительно обширнее, но здесь упомянуты те источники, на которые непосредственно опирается исследование.
Таким образом, основное внимание при изучении трансформации коронационного обряда на Руси в отечественной историографии уделялось изменениям в чине венчания. Расширение источниковой базы дало возможность проследить эволюцию коронации как общественно-политического явления. Привлечение новых архивных материалов позволило определить значение политической и идеологической ситуации в преддверии коронации; выявить особенности процесса подготовки коронационных торжеств второй половины XIX века и установить степень участия в нем общества. Были собраны отклики различных социальных слоев на коронации, при этом впервые представлен анализ материалов по коронациям радикально настроенной части общества. Это дало возможность выяснить специфику восприятия образа власти и установить ряд причин культурного, ментального и духовного характера, по которым стало возможно падение самодержавия. Определено значение коронационных манифестов как для народа (виды льгот и их сословная направленность), так и для монархов (формирование и репрезентация образа власти).
Работа состоит из введения, пяти глав, заключения, списка источников и литературы, а также различных приложений. Во введении обоснована актуальность темы, определены цель и задачи исследования, хронологические рамки и методологическая основа, охарактеризованы степень изученности и состояние источников, обоснованы научная новизна и композиция работы. В первой главе проанализировано содержание обряда, его сущность, отдельные теоретические вопросы (определение, основные категории); рассмотрены
64 Камер-фурьерский журнал 1883 г., май (коронационный) // РГИА. Ф.516. Оп.1. Д.29. Л. 140а.
символика государственных инсигний, а также история становления обряда на Руси. Несмотря на то, что глава выходит за хронологические рамки работы, ее наличие обосновывается необходимостью рассмотрения эволюции коронационного обряда именно как общественно-политического явления. Специфика трансформации была такова, что ко второй половине XIX века обряд практически потерял свою сакральность, и эту особенность необходимо подчеркнуть.
Работа охватывает период второй половины XIX века, в связи с этим целесообразно рассмотреть последние три коронации по единой схеме с тем, чтобы нагляднее видеть трансформацию интересующих нас процессов. Анализу вопросов, которые раскрывают специфику коронации как общественного и политического явления и посвящены три главы (согласно количеству коронаций). Ставя вопрос о соотношении понятий «коронация» и «общество», необходимо иметь в виду следующие основные моменты. Во-первых, политическую и общественную ситуацию, существующую на момент той или иной коронации. Период между восшествием на престол и коронацией (когда власть считалась нелегитимной) был удобен для усиления влияния и укрепления позиций при дворе отдельных политических лидеров, которые затем определяли курс нового царствования. С другой стороны, эта ситуация могла использоваться различными политическими силами для распространения в обществе своих идей, так как общество в этот период полно ожиданий и чаяний. Во-вторых, необходимо рассмотреть такой вопрос, как общественное участие в коронации. Тот размах, с которым проводились последние коронации, требовал вложения сил всего общества, начиная от высших государственных чиновников и заканчивая ремесленниками. Организаторам необходимо было продумать все до мелочей и сделать соответствующие распоряжения. Сотни производителей, компаний, мастерских выполняли заказ правительства ко дню священного коронования. Художники, поэты, музыканты могли представить свои работы на суд мировой общественности.
В-третьих, для составления полной картины коронации как общественного явления существенную роль играет анализ общественных откликов на церемонию. Здесь важно и восприятие личности коронуемого государя элитой, и то, как реагировали на события, связанные с коронацией отдельные общественные институты (например, пресса).
Таким образом, главы 2, 3 и 4 включают в себя материал по всем вышеозначенным пунктам.
В отдельной (5) главе рассматриваются коронационные манифесты, как документы, официально обозначающие характер будущей политики нового правительства. Они важны для нас прежде всего как элемент торжества в целом, в качестве характеристики взаимоотношений власти и общества.
Манифесты 1856, 1883 и 1896 гг. проанализированы по основным видам тех льгот, которые они предоставляли (экономические и социальные льготы, помилования различным видам преступников), а также с точки зрения презентации образа императора населению. В главе рассмотрена также эволюция данного документа в России.
Коронация как обряд
Историческая наука дореволюционного периода предоставила нам несколько вариантов определения коронации. В 1883 г. Е.В. Барсов выделил три основных сюжета этого действа: государь и государство, государь и церковь, государь и народ1.
Более полное определение, дающее представление о содержании этого обряда мы находим в словаре Ф.А. Брокгауза и И.А. Ефрона: «Коронация (или коронование) - торжественное, соединенное с церковными обрядами принятие монархом символов принадлежащей ему власти... Коронование носит название «священного», так как соединяется с св. миропомазанием, обрядом, ведущим свое происхождение от древнееврейского помазания царей на царство... Миропомазание, соединенное с коронованием являет из себя особое таинство: царь не посвящается в духовную иерархию... и не принимает на себя власти священнодействия и учительства, но получает силу и премудрость для осуществления высшей правительственной власти как в государстве, так и в церкви»2. Данный том энциклопедии вышел в 1895 г., в преддверии коронации Николая II, а потому он содержит не только развернутое определение коронации, но и историческую справку.
В энциклопедическом словаре братьев Гранат дано более краткое определение: «Коронование - торжество, символизирующее принятие государем власти»3. Подобная формулировка не отражает сути изучаемого нами явления, так как не содержит основных категорий, характеризующих коронацию как обряд. В словарях советского периода определение коронации (коронования, венчания на царство) не встречается.
В последнее время в свет вышли несколько томов издания «Энциклопедия российской монархии». Однако статьи, содержащиеся здесь, являются компилятивными, выбраны из дореволюционных изданий4.
Таким образом, мы будем работать фактически только с двумя полноценными определениями интересующего нас явления: Е.В. Барсова и данным в словаре Ф.А. Брокгауза и И.А. Ефрона.
Следуя выбранным определениям, мы видим, насколько сложным и многогранным является данный обряд. Для того чтобы раскрыть все его стороны, необходимо привлечение еще нескольких ключевых понятий: сакральное (священное); легитимность власти; лиминальность; репрезентация.
В современных работах по религиоведению можно встретить следующую формулировку понятия «священного»: «Под священным мы понимаем силу, существо или область бытия, выступающих для верующих как сущностное ядро жизни, преобразующее их поведение и судьбы» .
Сакральное представляется как чудесное, сверхъестественное. Это не просто иная реальность, это реальность абсолютная, вечная и по отношению к тленному миру первичная6.
Политическая ситуация в преддверии коронации и подготовка торжеств
Ситуация, в которой Александр II пришел к власти, была близка к критической. Неудачная Крымская война, с одной стороны, осложнила экономическое положение населения, с другой стороны, привела к росту общественного подъема. Активность различных социальных сил и острота назревших проблем были столь велики, что ряд ученых охарактеризовали этот период как складывание революционной ситуации. Так, Н.А. Троицкий предложил считать 1856-1858 гг. периодом возникновения совокупности главных признаков первой революционной ситуации1.
Правительство понимало губительность крепостничества и пыталось решать крестьянский вопрос еще при Николае (работа негласных комитетов), однако Николай на коренные преобразования так и не решился. Неудачная война и смерть императора сделали вопрос об освобождении крестьян первоочередным.
Изучение подготовки отмены крепостного права и общественного движения в этот период имеет давнюю традицию в отечественной историографии". Мы не будем подробно останавливаться на этих вопросах, отметив лишь, что в первой половине 1856 г. (до коронации или сразу после нее) Александр II получил ряд записок от общественных и государственных деятелей с предложениями возможных путей реформ. Так, М.П. Позен подал императору одну из своих записок («О системе улучшения по основным предметам государственного управления») 7 апреля 1856 г.; «Записка об освобождении крестьян» К.Д. Кавелина, хотя и была составлена в 1855 г., подана в марте 1856 г.; Ю.Ф. Самарин выступил с запиской «О крепостном состоянии и о переходе из него к гражданской свободе» осенью 1856 г.
Общественность ждала реформ. Д.А. Милютин, характеризуя 1856 год, отмечал в воспоминаниях: «С переменой царствования почувствовались совершенно новые веяния; общественное мнение подняло голос, громко заговорили о несостоятельности прежней системы, о необходимости радикальных преобразований во всех частях государственного строя»3. Необходимость коренных преобразований была налицо, и общество обратило свои взоры на императора.
Крестьянский вопрос находился в центре внимания правительства: в марте 1856 г. Александр II в речи перед предводителями Московского дворянства признал, что гораздо лучше, если освобождение произойдет сверху, нежели снизу; в апреле все материалы были переданы в ведение Министерства внутренних дел. Несмотря на активную работу в решении крестьянского вопроса, правительство хотело оставить какое-то время это в тайне. А некоторые государственные деятели явно осторожничали. Готовясь к коронации, лица, ответственные за подготовку торжеств, старались предусмотреть все возможные осложнения, связанные с ожиданием реформ. Так, московский генерал-губернатор А.А. Закревский, говоря о войсках, которые так выгодно расположены вблизи от Ходынского поля (а именно там планировалось проведение народного праздника по поводу коронации), писал, что они «могут быть готовы при первой надобности в случае, если бы (чего избави Господи) неблагонамеренные люди воспользовались ложными слухами о том, что Ваше Императорское Величество изволили избрать время коронации для объявления свободы крепостным сословиям» .
Политическая ситуация в преддверии коронации и подготовка торжеств
После трагической смерти Александра II общество затаилось в напряженном ожидании нового лица власти: «...страна замерла, молодые горячие головы присмирели, протесты ... прекратились. Деятельность общественных сил направилась исключительно на преследование материальных интересов»1. Тем не менее существовало два основных лагеря: одни полагали, что свободы будет больше (еще свежи были в памяти конституционные проекты); другие считали, что правление Александра III «отодвинет Россию на целое столетие»".
Историки Б.В. Ананьич и Р.Ш. Ганелин полагают, что колебания Александра III и Николая II при выборе политического курса в первые месяцы после вступления на престол объясняются боязнью народных выступлений . Однако, несмотря на первоначальные сомнения, Александр III в своем политическом курсе сумел определиться достаточно быстро. Уже весной 188 Г года он точно знал, что все разговоры о конституции останутся только разговорами. Попав под влияние К.П. Победоносцева, Александр III порвал свои отношения с графом М. Т. Лорис-Меликовым, сообщив ему в письме от 30 апреля 1881 года: «К сожалению, в последнее время мы разошлись совершенно с Вами во взглядах» .
В высочайшем манифесте от 29 апреля 1881 года, который был составлен К.П. Победоносцевым втайне от М.Т. Лорис-Меликова и других министров, было заявлено о вере «в силу и истину самодержавной власти, которую Мы призваны утверждать и охранять для блага народного без всяких на нее поползновений»5.
В одном из своих писем Александру III К.П. Победоносцев прямо призывал государя к решительным действиям: «Новую политику надобно заявить немедленно и решительно. Надобно покончить разом, именно теперь, все разговоры о свободе печати, о свободе сходок, о представительном собрании. Все это ложь пустых и дряблых людей, и ее надобно отбросить ради правды народной и блага народного»6.
Период после восшествия на престол и до коронации (когда власть считается еще не легитимной) некоторые политики стремились использовать в целях усиления своей власти и влияния при дворе. Пример тому попытка министра внутренних дел Н.П. Игнатьева, воспользовавшись предстоящей коронацией, возродить Земский собор. Коронация была удобным моментом для возможности отличиться, однако в вопросе подготовки коронации Н.П. Игнатьев прямо вторгался в компетенцию Министерства императорского двора, во главе которого стоял И.И. Воронцов-Дашков.
По мнению И.В. Лукоянова, за действиями Н.П. Игнатьева стояло желание взять подготовку коронации в свои руки. Если бы ему это удалось сделать, то он сильно укрепил бы свое влияние и политический вес . Организация Собора вошла бы в ведение Министерства внутренних дел, а роль Министерства двора отошла бы на второй план.
Н.П. Игнатьев прямо указал на ошибочное решение Коронационной комиссии, которая без согласования с министром внутренних дел, пригласила дворян всех губерний, что могло привлечь массу народа, которую трудно будет «упорядочить».
