Содержание к диссертации
Введение
Глава I. Служебная карьера А. И. Чернышева в эпоху Александра I с.24
1.1. Становление личности и формирование политических воззрений с.24
1.1.1. Семейство Чернышевых с.24
1.1.2. Образование А. И. Чернышева с.29
1.1.3. Начальный период военной карьеры А. И. Чернышева .с.38
1.2. Дипломатическая деятельность в 1808-1812гг с.46
1.3. Участие в Отечественной войне 1812г. и Заграничных походах русской армии с.61
1.4. Государственная деятельность (1815-1825 гг.) с.77
Глава II. Деятельность А. И. Чернышева в эпоху правления Николая I .с.97
II. 1. Участие в следствии по делу декабристов с.97
II.2. Трансформация мировоззрения А. И. Чернышева во второй половине 20-х - середине 50-х гг. XIX века и его взаимоотношения с императором Николаем I. с. 119
II.З.Деятельность на посту управляющего Военным министерством и военного министра России (1827-1852гг.) с.143
Заключение с. 167
Список использованных источников и литературы с. 176
- Становление личности и формирование политических воззрений
- Участие в следствии по делу декабристов
- Трансформация мировоззрения А. И. Чернышева во второй половине 20-х - середине 50-х гг. XIX века и его взаимоотношения с императором Николаем I.
Введение к работе
Вне зависимости от собственных политических пристрастий современники отводили Александру Ивановичу Чернышёву (30.12.1786 -8.06.1857) одно из самых заметных мест в российской государственной иерархической структуре. Генерал от кавалерии (1827), военный министр (1832 - 1852), председатель Государственного Совета и Комитета министров (1848 - 1856), граф (1826), князь (1841), светлейший князь (1849), член Следственной комиссии по делу декабристов (1826), кавалер восьми российских и четырнадцати иностранных орденов, человек, приближенный к императорским особам и обладавший значительной личной властью1- все это дает ему право на столь пристальное внимание. Одним из поводов к изучению данной персоны послужили противоречивые характеристики Чернышева, несоответствия в оценке его личности и результатов его деятельности как современниками, так и историками следующих поколений. Устойчивые стереотипы, особенно в советскую эпоху, не позволяли видеть позитивные свойства у чиновника высокого ранга, к тому же «запятнавшего» себя участием в следствии по делу декабристов. В то же время один из самых добросовестных разведчиков, активный участник войн с наполеоновской Францией вызывал у многих исследователей невольную
1 Шилов Д. Н. Чернышев А. И. // Шилов Д. Н. Государственные деятели Российской империи. СПб., 2001. с.718-721,
Русские генералы в войнах с наполеоновской Францией в 1812-1815 гг. Подробная роспись имен, фамилий, наград и биографий// Российский архив. История Отечества в свидетельствах и документах XVII1-XX вв. Вып.УН. М., 1996. с.605.
симпатию. Таким образом, наметившаяся проблема освещения роли Чернышева в истории была явлена как результат идеологического подхода к изучению вопросов отечественной истории эпохи Александра I и Николая I. Она может быть сформулирована как проблема роли личности в историческом процессе. Актуальность подобного подхода связана с современным процессом отказа от дегуманизации и деперсонализации исторической науки. В настоящее время исследователи признают, что личность концентрирует в себе множество сфер современной ей действительности, и существует возможность специфическим (биографическим) способом описать реальное функционирование господствовавших в данную эпоху норм, продемонстрировать спектр возможностей, которым располагал индивидуум, попытаться ответить на вопрос, каким образом определялось поведение человека в конкретных исторических обстоятельствах. Значимость диссертации обусловлена также малоизученностью вопроса в отечественной и неизученностью его в зарубежной исторической науке, и может выразиться во введении в широкий оборот большого количества новых фактов, а также уточнении уже известных.
2 Эта тенденция нашла отражение в работах ряда авторов, приведем здесь несколько примеров: Ле Гофф Ж.О биографии исторического персонажа // Казус. 1999. с. 101-110, Ясперс К. Философская вера // Ясперс К. Смысл и назначение истории. М., 1994. с.420-508, Александров В. Б. Исторический портрет и его функции в историческом познании // Биография как вид исторического исследования. Тверь, 1993. с. 5-12, Беленький И. Л. Биография и биографика в отечественной культурно-исторической традиции // Диалог со временем. Альманах современной истории. Вып. 5. М., 2001. с.29-45, Бессмертный Ю. Л. Это странное прошлое // Диалог со временем. Альманах современной истории. Вып. 3. 2000. с.34-46, Гуревич А. Я. Двоякая ответственность историка // Новая и новейшая история. 1997. № 5. с.68-79, Репина Л. П. «Персональная история»: биография как средство исторического познания // Казус. 1999. с. 76-100, Тихвинский С. Л., Павлова Т. А., Петинова А. И. Историческая биография. Сборник обзоров. М., 1990
Формулировка темы - «А. И. Чернышев - государственный деятель России первой половины XIX века» - представляется оправданной применительно к указанной проблематике, так как предусматривает изучение как личностных особенностей Чернышева, так и его служебной деятельности, ибо, как показывают факты, чиновник высокого ранга мог иметь независимые взгляды и суждения и действовать на внутри- и внешнеполитической арене с известной долей самостоятельности.
Предметом исследования, таким образом, становится биография А. И. Чернышева, а также его государственная деятельность. Представляется необходимым также изучить особенности воззрений чиновника и их обусловленность, попытаться на конкретном материале выявить соотношение личностного начала, объективных исторических закономерностей и фактора случайности. Любопытен для нас и сам феномен индивидуальности, чей вклад в историю признан весомым.
В целом интересующая нас проблема применительно к личности Чернышева никогда не рассматривалась в полном объеме, в исторической науке отсутствует опыт ее глубокого и всестороннего изучения. Если до 1917 года публиковались хотя бы биографические исследования о Чернышеве, то после Октябрьской революции упоминания о нем в литературе встречаются очень редко. Между тем актуальность темы не только для профессиональных историков, но и для достаточно широких кругов подтверждает факт почти одновременного публичного обращения к
его биографии средств массовой информации,3 а также таких разных людей, как романист Ю. И. Когинов и министр иностранных дел России И. С. Иванов.4 Можно было бы ограничиться констатацией роста интереса к необычной личности и понадеяться, что этот интерес будет удовлетворен уже опубликованными, пусть и фрагментарными исследованиями о нем, если бы не одно обстоятельство. И писатель, и референты, помогавшие составлять текст выступления министра, допустили грубейшие ошибки - как фактического, так и психологического характера, проистекавшие из незнания реальных событий.5
Первое историческое исследование об А. И. Чернышеве, «Жизнеописание князя А. И. Чернышева», написанное А. И. Михайловским-Данилевским в 1840-е гг., еще при жизни героя, было выполнением своеобразного «государственного заказа», поручения Николая I.6 Таким образом, изначально подразумевалось, что исследуемая личность уже соотнесена императором с некоторым «стандартом», что она уже «хороша», «годна», и оставалось только изложить на бумаге подробности биографии.
Современники относились к творчеству историка критически. Эта оценка
3 Дегтярев К. Шпионы, пришедшие с холода//,
Первушин С. Посланец императора // Планета диаспор. № 18. 25 мая 2000г.
4 Когинов Ю. И. Александр Чернышев: Тайный агент императора: Исторический роман. М., 2001. 528 с.
Иванов И. С. Выступление на Общекадетском съезде 11 сентября 2000г. Выдержки //
5 Когинов Ю. И. Указ. соч., с.515.
К сожалению, от фактических ошибок не застрахованы и серьезные исследователи. Например, Чернышев был назван военным министром в тексте, относящемся к 1826 (Фадеев А. В. Россия и Восточный кризис 20-
х годов XIX в. М., 1958. с, с.226) и к 1821 гг. (Орлик О. В. (Отв. редактор) История внешней политики России первой половины XIX В...М., 1999. с.191).
6 Михайловский-Данилевский А. И. Жизнеописание кн. А. И. Чернышева // Сборник Императорского
Русского исторического общества (СбИРИо). Т. СХХ1. СПб., 1905. с. 1-247
7 Корф М. А. Из записок барона (впоследствии графа) М. А. Корфа // Русская Старина (PC). 1900. T.IV. с. 34,
имеет под собой основание: произведение выполнено человеком пристрастным и восторженным. Причина заключается в том, что Михайловский-Данилевский был скован не только званием официального военного историографа, но и своим чувством благодарности к Чернышеву8 и трепетно относился к персонажу своей книги, называя его «единственным человеком в этом мире, который сделал множество добра».9 Вместе с тем, следует с большим доверием отнестись к этому автору, являвшемуся одним из самых дотошных историков XIX века. К достоинствам «Жизнеописания...» следует отнести наличие в нем детальных сведений о детстве и юности героя, а также некоторых важных моментах его биографии, использование широкого круга источников. К недостаткам, обусловленным временем его создания, - минимум сведений об особенностях личности Александра Ивановича, о том, что выходило за пределы «официальной биографии». Любопытная особенность «Жизнеописания...» заключается в том, что повествование в нем от имени автора доведено до 1852 г., в то время как Михайловский-Данилевский скончался в 1848 г.10 Видимо, его продолжателем стал еще один выдающийся историк, Н. К. Шильдер, решивший опубликовать в 1905 г. этот труд, ставший основой для многих
8 Сапожников. А. И. Развитие отечественной военной историографии в николаевскую эпоху. (Д. П.
Бутурлин, А. И. Михайловский-Данилевский, Д. А. Милютин) - В: Россия в николаевское время: наука,
политика, просвещение // Философский век. СПб., 1998. № 6. с. 272-283.
9 Цит. по: Шильдер Н. К. Император Николай I и Михайловский-Данилевский // PC. 1900. Т. VI. с.587.
10 Сапожников А. И. Генерал-лейтенант А. И. Михайловский-Данилевский: карьера военного историка //
Новый часовой. 1997. №5. с. 45-48.
11 Истории публикации «Жизнеописания...» посвящена статья В. М. Безотосного «Судьба генеральской
биографии» // Российский архив. История Отечества в свидетельствах и документах XVIII-XX вв. Вып.VII.
М., 1996. с.11-12. Безотосный полагал, что столь поздняя публикация и отсутствие иных полных биографий
последующих, в особенности справочных материалов.
Следующие по хронологии исследования - посвященные Чернышеву статьи в различных энциклопедических словарях середины XIX - начала XX вв. Как правило, материалы содержат информацию биографического характера без каких-либо оценок, что объясняется их назначением. Исключением является очерк Б. Алексеевского в Русском биографическом словаре.13 Автор полемизировал с предшественником, изображавшим Чернышева односторонне положительно, пытался реконструировать более достоверный портрет сановника. Несомненное достоинство статьи -содержащаяся в ней обширная библиография. Но автор недостаточно критически относился к достоверности оценок Чернышева в привлекаемых источниках. В какой-то степени критический подход Алексеевского был воспринят позднее рядом историков советского периода.
Последним, наиболее полным и интересным сочинением о Чернышеве, относящимся к 1905 г., является работа Н. Чулкова. Этот труд, как и другие биографии кавалергардов, составившие четырехтомный сборник, основан на значительном количестве источников. Исследование Чулкова выполнено на высоком профессиональном уровне, причем историком, который, будучи
связано с нежеланием как отечественных, так и зарубежных историков касаться щекотливой темы -разведывательной деятельности Чернышева во Франции.
12 Старчевский А. (редактор). Чернышев А. И. // Справочный энциклопедический словарь. СПб. 1847. T.XII.
с. 148-151,
Южаков С. Н. (редактор) А. И. Чернышев // Большая энциклопедия. Т. 20. СПб., 1896. с.70,
Брокгауз Ф. А., Ефрон А. И. А. И. Чернышев // Энциклопедический словарь Ф. А. Брокгауза и А. И.
Ефрона. СПб., 1903. Т. 38А (76). с.853.
13 Алексеевский Б. И. А. И. Чернышев // Русский биографический словарь. T.XI1I. СПБ., 1905. с. 293-306.
14 Чулков Н. А. И. Чернышев // Сборник биографий кавалергардов. Под редакцией С. А. Панчулидзева. Кн.
З.СПб., 1906. с. 68-91.
свободным от личных впечатлений (общения со своим героем), мог использовать информацию из недоступных нам источников, в частности, из бесед с теми очевидцами событий, которые не оставили воспоминаний. Достоинства статьи Чулкова - взвешенные, часто парадоксальные оценки, живая заинтересованность личностью своего героя. Кроме того, судьба Александра Ивановича рассматривается в контексте истории Кавалергардского полка, сопоставляется с жизнеописаниями его сослуживцев, дается довольно подробная и тонкая характеристика персонажа, анализируются отношение к нему современников и его служебная деятельность. Важно добавить, что сборник вышел в эпоху, когда стали возможны либеральные оценки, и явная доброжелательность автора к министру «реакционной» поры обращает на себя внимание. Именно Н. Чулков впервые обозначил проблему несправедливости большинства оценок личности и деятельности Чернышева.
Довольно много внимания уделял Чернышеву Н. К. Шильдер в ряде работ, посвященных эпохам императоров Александра I и Николая I.15 К сожалению, для нас остался недоступным принадлежащий его перу биографический очерк о Чернышеве, напечатанный в «Военном сборнике» в
15 Шильдер Н. К. Война России с Турцией в 1829 г. // PC. 1881. T.I. с. 104-114.
Шильдер Н. К. Император Александр I, его жизнь и царствование. Т. II. СПб., 1897. с, Т. III. СПб., 1897.
569 с. Т. IV. СПб., 1898.654 с.
Шильдер Н. К. Император Николай I и Восточный вопрос // PC. 1900. Т. XI. с.237-255.
Шильдер Н. К. Император Николай I и Михайловский-Данилевский // PC. 1900. Т. VI. с.585-591.
Шильдер Н. К. Император Николай I и Польша в 1825-1831 гг. // PC. 1900. T.V.c.237-259, Т. VI.c.477-504.
Шильдер Н. К. Сообщение// PC. 1881.Т.ІІ.С.426-442.
Шильдер H. К. и др. Исторический очерк деятельности военного управления в России... Т. IV. СПб., 1880.
XV, 543 с.
1902 г.16 Известно лишь, что из-за смерти автора повествование было доведено только до 1812 г. Особую ценность трудам этого исследователя придает большое количество приводимых в них документов. Кроме того, именно Шильдеру принадлежала идея публикации Архива А. И. Чернышева, без которого работа над данным диссертационным сочинением была бы невозможной.
Очередная группа дореволюционных исследований посвящена различным аспектам внешней и внутренней политики России первой половины XIX века, и содержит информацию лишь об отдельных событиях биографии Чернышева. Среди этого вида работ особенно выделяется статья В. А. Тимирязева «Чернышев и Мишель», посвященная разведывательной деятельности русского офицера. Данное исследование основано на большом количестве новых для отечественной историографии источников, особенно французских, подчеркнуто объективно, написано живым языком. Автор впервые обозначил проблему этической оценки действий Чернышева на посту военного атташе во Франции. В работе П. С. Усова дается анализ экономического развития военного министерства в период, когда оно
возглавлялось в том числе Чернышевым. Незначительные сведения о военном министре содержатся также в известном сочинении А. де Кюстина
Шильдер Н. К. Светлейший князь А. И. Чернышев. Биографический очерк // Военный сборник. 1902. №№ 1-4.
17 Тимирязев В. А. Чернышев и Мишель. Эпизод из истории отношений между Россией и Францией перед
войной 1812 года//Исторический Вестник (ИВ) 1895.№2.с.605-622.
18 Усов П. С. Столетие дефицитов // ИВ.1885.Т. VI.c.516-534.
«Николаевская Россия».19 Некоторые из использованных работ посвящены современникам Александра Ивановича, и в них сообщается об эпизодах, связанных со взаимоотношениями главных героев повествований и военного министра. Этот список можно продолжить вплоть до книги Г. А. Милорадовича, из которой можно извлечь косвенные сведения о том, какое образование мог бы получить Александр Иванович в Пажеском корпусе. Особняком стоит сочинение П. В. Долгорукова, носящее откровенно сатирический характер, однако ценное осведомленностью автора о делах двора и возможностью узнать обобщенное «литературное» мнение современников о военном министре.21
В целом дореволюционные исследования, посвященные Чернышеву, изобилуют подробностями его биографии, однако в них недостаточное внимание уделено выявлению причин столь успешной карьеры генерала.
После Октябрьской революции специальных исследований, посвященных Чернышеву, не было, за исключением немногочисленных и кратких статей. Следует отметить, что многие из историков, затрагивавших те вопросы, к которым имел отношение Чернышев, не упоминали его имени даже тогда, когда этого требовала логика их повествования.22 Его имя, как правило, появлялось в исследованиях только в связи с его причастностью к одному из трех следующих сюжетов: наполеоновские войны и русско-
19 Кюстин А. де. Николаевская Россия. М., 1990. 352 с. Первое издание - 1849 г.
20 Милорадович Г. А. Материалы к истории Пажеского Е. И. В. корпуса. Киев, 1876. с.
21 Долгоруков П. В. Петербургские очерки. Памфлеты эмигранта, 1860-1867. М., 1934.
22 Гарнич Н. Ф. 1812 год. М., 1951. С. 45-46,
французские отношения накануне Отечественной войны 1812 г., деятельность Следственной комиссии по делу декабристов, Военное министерство в царствование Николая I. Во всей этой литературе прослеживается удивительное противоречие, на которое до настоящего времени не обращали внимания, и которое здесь намеренно заостряется.
Историки - специалисты по наполеоновским войнам дают деятельности Чернышева на посту военного атташе во Франции и его личности в целом высокие оценки. В работах советского периода намечается тенденция к увеличению числа хвалебных отзывов по мере приближения к нашему времени.23 Наиболее заметным исключением за последние годы указанного периода является исследование Е. Н. Черняка,24 который не считал Чернышева серьезным разведчиком и безо всяких оснований писал о том, что офицер значительно занижал численность наполеоновской армии. Объяснением позиции Е. Н. Черняка может служить заметное предубеждение против личности Чернышева, а также весьма большой объем его работы и трудности с проверкой всех упоминаемых фактов. В настоящее время появился ряд интересных работ, касающихся дипломатической деятельности Чернышева. Они представляют собой более высокий уровень исследований, значительное внимание авторами уделяется профессиональным качествам
Манфред А. 3. Наполеон Бонапарт. М., 1987. 735 с, Троицкий Н. А. Россия в XIX в. Курс лекций. М., 1999. 431 с.
23 Абалихин Б. С, Богданов Л. П., Бучнева В. П. и др. Бородино, 1812. М., 1987. с. 29,
Жилин П. А. Отечественная война 1812 г. М., 1988. с. 83,
Сироткин В. Г. Наполеон и Россия. М., 2000. с. 160-161, Троицкий А. Н. Александр I и Наполеон. М., 1994. с. 191-192
24 Черняк Е. Н. Пять столетий тайной войны. Из истории секретной дипломатии и разведки. М., 1991, с. 450.
Чернышева. Так, В. М. Безотосный в ряде публикаций высказывает мнение, что в целом российские разведчики по всем пунктам переиграли французов, и особая роль в этом отводится им Чернышеву. Подобной точки зрения
придерживается и А. Н. Ицков. Автор попытался также дать новое
прочтение биографии Чернышева, однако главным итогом его исследования стала наметившаяся тенденция переоценки деятельности военного министра. К сожалению, Ицков не пошел далее этой декларации.
В свою очередь, авторы работ о декабристах в оценке личности
сановника придерживались «обобщенной» точки зрения его
подследственных, в результате чего в их оценках преобладал негативизм. Но
даже известные специалисты, знакомые и с положительными
характеристиками Чернышева, звучавшими из уст декабристов, «услышали»
только гневные голоса и с легкостью присоединились к ним. Например, С. В.
Мироненко, назвавший генерала «одним из самых грубых...
следователей». Или Н. Я. Эйдельман, написавший: «О большинстве членов Следственного комитета в декабристских мемуарах разноречие... Но насчет Чернышева все едины... Худшего не было».30 С другой стороны, именно Эйдельман первым из историков декабризма уделил внимание личности
25 Коваленко А. Ю. О роли военного министерства в системе управления русской армией в первой четверти
XIX и. // Вестник МГУ. Серия 8 «История». М., 2002. № 2. с. 51.
26 См., напр.: Безотосный В. M. Французская и русская разведки и планы сторон в 1812 году. Автореферат
диссертации... кандидат исторических наук. М., 1987, с.12.
27 Ицков А. Н. «Военные агенты» Барклая // Очерки истории российской внешней разведки: В 6-ти тт. Т. 1.
М., 1999, с. 114.
28 Ицков А. Н. Разведчик, партизан, военный министр России // Военно-исторический журнал. 1995.№1.
с.72-75.
29 Мироненко С. В. Страницы тайной истории самодержавия. М., 1990. с.97.
30 Эйдельман Н. Я. Лунин // Эйдельман Н. Я. Обреченный отряд. М., 1987. с.95. Первое издание - 1970 г.
Чернышева, сравнив его с одним из самых достойных представителей движения, М. С. Луниным, и нашел немало сходных черт характера у двух бывших сослуживцев.31 Некоторые исследователи повторяли вслед за мемуаристами грубейшие фактические ошибки, еще более «компрометирующие» Чернышева. В подтверждение приведем пример из сочинения постсоветского периода - книги Ю. М. Сокольского «Цари и министры», который ошибочно называет Чернышева членом суда над декабристами, обвинителем, требовавшим колесования шестерых из них и
"$9
исполнитель казни. Подобными примерами пестрит современная научно-популярная литература, с которой сталкивается большее число читателей.33
Те историки, которые затрагивали проблемы попыток проведения военных реформ в царствование Николая I или говорили о событиях периода Крымской войны, в тех случаях, когда вообще полагали нужным упомянуть фамилию военного министра, не жалели черной краски.34 Таким образом, при попытке простого совмещения этих мнений получается портрет офицера, первая половина жизни которого положена на алтарь служения Отечеству, а вторая посвящена чему-то низменному, что не может не вызвать недоумения исследователя.
31 Эйдельман Н. Я. Лунин, с. 148
32 Сокольский Ю. М. Цари и министры. Научно-популярное издание. СПб., 2000. с.344
33 Дегтярев К. Шпионы, пришедшие с холода // l-05.html,
Первушин С. Посланец императора // Планета диаспор. № 18. 25 мая 2000г.,
Троицкий Н. А. 1812. Великий год России. М., 1988, с. 39.
34 Тарле Е. В. Крымская война: В 2-х тт. М.-Л. 1941-1944. Т. 2, с. 97-98.
Троицкий Н. А. Россия в XIX в. Курс лекций. М., 1999, с. 159.
Следует упомянуть недавно опубликованную статью Д. Н. Шилова, которая базируется на достаточно большом количестве материалов (в основном справочного характера), в ней обращено внимание на существующие разночтения в датировках и сведения об имущественном положении, подробно перечислены награды Чернышева, что делает ее удобной в качестве базового биографического пособия. Вторичность той части, которая касается Чернышева, объяснима характером сочинения. К сожалению, работа не лишена и фактических ошибок. Некоторые из них (связанные с ошибочной датировкой отдельных событий) перенесены из более ранних исследований, а ошибка, в результате которой автором упоминавшегося выше «Жизнеописания князя А. И. Чернышева» назван Н. К. Шильдер, необъяснима.
Необходимо упомянуть и исследования, не имеющие непосредственного отношения к Чернышеву, но посвященные тем проблемам политики и общественной жизни, с которыми он соприкасался по роду своей деятельности. Претензии, предъявлявшиеся Чернышеву-министру историками советского периода, нашли наиболее отчетливое выражение в работе Л. Г. Бескровного «Русское военное искусство XIX в.». Автор резко отрицательно оценивает деятельность руководителя военного ведомства и императора Николая I, именуя их обобщенно «правящими кругами». К достоинствам его произведения следует отнести большое количество
35 Шилов Д. Н. Государственные деятели Российской империи. СПб., 2001. 803 с.
36 Шилов Д. Н. Указ соч. с. 722
привлекаемых фактов, которые он, однако, весьма своеобразно интерпретировал. Именно сведения, приведенные в его работе, позволяют дать объективную оценку работе военного министерства. В последнее время появилась работа А. Кухарука, кардинально меняющая сложившееся
представление о боеспособности русской армии николаевского времени, однако ее автор не счел необходимым соотнести уровень подготовки армии с двадцатилетней деятельностью военного министра.
Решение основной проблемы данного исследования во многом связано с корпусом источников, находящихся в распоряжении автора предлагаемого диссертационного сочинения. Это материалы на русском и французском языках (автором данного диссертационного сочинения предварительно был выполнен их перевод), опубликованные, в основном, в дореволюционных исторических журналах и имеющиеся в фондах Научной библиотеки Томского государственного университета. Архивные документы не использовались, однако существование их многочисленных публикаций, посвященных самым разнообразным аспектам избранной темы, дает возможность для рассмотрения достаточно широкого круга вопросов, имеющих отношение к предмету исследования. Поскольку проблема не изучена, многие источники, даже те, что введены в научный оборот достаточно давно, не подвергались ранее всестороннему анализу.
Источники могут быть классифицированы следующим образом:
7 Бескровный Л. Г. Русское военное искусство XIX в. М., 1974. 360 с. 38 Кухарук А. Мнимый больной: Была ли бессильна николаевская армия // Родина. 1995. №3-4. С.22-26.
Делопроизводственные материалы дают наибольшее количество достоверных фактов, способствуют точной датировке событий. Степень исследованности документов этого рода наиболее велика. Те документы, автором которых выступал сам Чернышев - многочисленные донесения, рапорты - дают возможность получить ценную информацию о его личности, так как помимо сведений о конкретных действиях содержат оценки людей и событий, анализ различных ситуаций. Однако некоторые из этой группы источников недостаточно характеризуют самого Чернышева. Это в первую очередь относится к получаемым им служебным инструкциям,39 журналам, протоколам заседаний и протоколам допросов. Часть данной группы документов публиковалась только на французском языке.
Публицистика, включающая написанные Чернышевым заметки и предложения, ранее никогда не рассматривалась целостно.40 Кроме того, ряд документов, автором которых Чернышев не был, подвергались его редактированию. В частности, он «приложил руку» к «Донесению Следственной комиссии», и хотя не представляется возможным определить размер его вклада в написание знаменитого пропагандистского произведения, можно говорить о наличии у офицера опыта написания
39 Инструкция ротмистру Чернышеву при отправлении его к императору Наполеону І в Австрию, 14 Апреля
1809 г. // // Архив князя А. И. Чернышева. Бумаги А. И. Чернышева за царствование императора
Александра I. 1809-1825 гг. // СбИРИо. Т. CXXI. СПб., 1906, с.1,
Письмо Н. П. Румянцева А. И. Чернышеву от 2 июня 1809 г. // Там же, с.4,
Письмо Н. П. Румянцева А. И. Чернышеву от 9 (21) мая 1810 г., // Там же, с.55,
Инструкция А. И. Чернышеву при отправлении его в Стокгольм от 19 ноября 1810 г.// Там же, с. 109.
40 Чернышев А. И. Взгляд на отдельные действия генерал-адъютанта Чернышева во время кампаний 1812,
1813 и 1814 годов. // Архив князя А. И. Чернышева. Бумаги А. И. Чернышева за царствование императора
Александра I. 1809-1825 гг. // СбИРИо. Т. CXXI. СПб., 1906, с. 236-279,
подобных бумаг. К этой группе относятся написанные его рукой проекты и докладные записки, поскольку они составлялись не по поручению, а по собственной инициативе, были подчинены общей задаче и призваны убеждать в правоте автора, заставлять согласиться с его мнением определенное количество людей. Для оценки Чернышева как государственного деятеля эта группа источников имеет определяющее значение, так как именно в ней нашли наиболее точное выражение его политические воззрения, принятая им система ценностей, представления о пределах применения вооруженных сил и о других, не менее важных вопросах. Отдельные документы этой группы также известны лишь на языке оригинала, то есть на французском.
3. Источники личного характера можно подразделить на две больших категории - дневники и мемуары, а также переписка. Излишняя субъективность - родовой недостаток этого вида документов, в особенности первой его группы, однако именно попытка понять причины возникновения тех или иных взаимоотношений авторов воспоминаний и Чернышева способствует расширению представлений об участниках исторического процесса.
а) Переписка Чернышева с членами императорской фамилии и
Чернышев А. И. Воззвание к крестьянам Миусского уезда, 2 июня 1820 г. // Бумаги графа А. А. Закревского
//СбИРИо. T.LXXVIII. СПб., 1891, с.527-529.
41 Чернышев А. И. Проект регламента адъютантского корпуса во время войны, 1812 г. II Архив князя А. И.
Чернышева...// СбИРИо. Т. CXXI, с.211-214,
Чернышев А. И. О принятии мер против Швеции вследствие неисполнения ею требований Кильского
договора, 4(16) октября 1818 г.// Там же, с.374-377,
коллегами по государственной службе достаточно формальна, но ценна низкой степенью изученности, причина которой в том, что историков интересовала иная проблематика. О еще меньшей степени изученности можно говорить и применительно к его переписке с родственниками, друзьями, знакомыми, которая не использовалась исследователями совершенно. Основным отличием этой группы является большая непринужденность авторов. Группа включает в себя официальные документы и частную переписку. Последняя наиболее адекватно отображает его воззрения и содержит уникальные детали. Например, письма к сестре позволяют восстановить неизвестные факты его биографии, те мотивы его поведения, которые он считал необходимым изложить на бумаге, и проследить внутреннюю эволюцию героя на протяжении 18 лет, взаимоотношения в семье, имущественное положение, планы на будущее, настроение. Этот вид источников наиболее ценен предоставляемой возможностью выявления доселе неизвестных фактов биографии Чернышева и его личностных особенностей. Подавляющее большинство этих документов также нуждалось в переводе на русский язык.
Ь) Довольно большая группа источников, воспоминания бывших членов тайных декабристских организаций, по сути, примыкает к публицистическому жанру. Воспоминания создавались через много лет после описываемых событий, как результат своеобразного «предания», в
Чернышев А. И. Докладная записка Александру I (о восстановлении Польши), декабрь 1814 г. // Там же, с.284-289.
расчете на публикацию. Мемуары декабристов в той их части, что касается Чернышева, содержат различные оценки его личности и деятельности, хотя доминирует негативная. Частый недостаток этой группы источников -незнание конкретных фактов, их забывание или намеренное искажение в дискуссионных или личных (самооправдание) целях. Характерным примером могут служить записки А. В. Поджио, которые отличают богатые эпитеты, полемический стиль, большое количество рассуждений и выводов при не всегда глубоком знакомстве с фактами, объединение всех участников процесса с правительственной стороны под общим именем палачей.42 Весьма осторожно следует относиться к оценкам, тем более к попыткам изложить мотивы тех или иных действий Чернышева. В то же время заслуживают особого внимания относительно более редкие положительные отзывы о Чернышеве-следователе, необычные детали, которые могли запомниться с большой долей вероятности, и рассказы о событиях, предшествующих 14 декабря 1825 г. Вторую группу мемуаров, воспоминания и дневники лиц, далеких от декабристского движения, также нельзя счесть полностью свободной от диалога с воображаемым читателем, следовательно, и она подвергалась авторской цензуре. В зависимости от воззрений мемуаристов, эти документы могут отразить разброс мнений в диапазоне от подчеркнуто верноподданнического (и далекого от мысли о возможности критики министра, назначенного императором) до оппозиционного, а по отношению
42 Поджио А. В. Воспоминания // Воспоминания и рассказы деятелей тайных обществ 1820-х годов. Т. I. М., 1931. с. 24-50.
лично к Чернышеву - от чувства глубокой личной симпатии до нескрываемой неприязни. Отметим, что очень доброжелательными к Чернышеву были те из его современников, над кем он начальствовал, и чем меньше чин автора, тем больше хороших слов можно найти о военном министре в его произведении. А наиболее недовольными оказывались высокопоставленные чины военного ведомства и отставные генералы. Различна и степень достоверности воспоминаний.
Основной целью данного исследования является создание отвечающей современным требованиям биографии А. И. Чернышева. Целью исследования диктуется постановка следующих задач:
Для расширения представлений об А. И. Чернышеве и его эпохе проследить основные этапы его жизни, по возможности уточняя уже известные факты.
Выявить социально-политические, социально-психологические, экономические, культурные факторы, способствовавшие формированию и развитию личности А. И. Чернышева. Проследить эволюцию воззрений субъекта исследования, его самооценку и оценку его деятельности современниками, выявить причины возникновения принятых в историографии суждений. Оценить реальный вклад Чернышева в государственное развитие
43 См., напр.: А. И. В. Из записок// PC. 1895. Т. IV. с. 126-129.
44См., напр.: Муравьёв-Карский Н. Н. Из записок // РА. 1894. Т.П. с.472-533, Т. III. с.31-50, 145-206, 343-432,
465-538.
Ермолов А. П. Записки А. П. Ермолова. 1798 -1826 гг. М., 1991. с.265.
Российской империи первой половины XIX века и определить его место в ряду политических деятелей страны.
При выборе методологической основы диссертации предпочтение было отдано некоторым общим приемам научного познания (анализу, сравнению, обобщению, дедукции) и методам теоретического исследования (формальной логике, восхождению от конкретного к абстрактному), а также идеографическому методу исторического исследования. Использованы междисциплинарный и социально-психологический подходы к изучению субъекта исследования.
Практическое значение диссертации заключается в возможности использования ее основных положений и приводимого фактического материала при работе над исследованиями по проблемам истории отечественной внешней политики первой половины XIX века, по истории общественной мысли и российского освободительного движения того же периода, по истории военных реформ, а также при подготовке лекционных курсов, спецкурсов и спецсеминаров в системе вузовского обучения, при разработке факультативных занятий в средней школе, при составлении справочных пособий.
Апробация результатов исследования была проведена в форме докладов и сообщений на ряде научно-практических конференций. Основные положения работы нашли свое отражение в следующих публикациях:
LA. И. Чернышев как государственный деятель// Природа, общество, человек. Томск, Издательство Томского университета, 1995. с. 47-48.
Деятельность А. И. Чернышева в Следственном Комитете по делу декабристов // Человек в истории. Памяти проф. 3. Я. Бояршиновой. Томск, Издательство Томского университета, 1999. с. 260-262.
А. И. Чернышев - военный министр России (1832-1852) // Проблемы истории, историографии и источниковедения России XIII - XX вв. Томск, Издательство Томского университета, 2003. с. 155-159.
Диссертационное сочинение состоит из введения, двух глав, заключения, списка использованных источников и литературы и приложения. Структура работы обусловлена хронологией событий, а также логикой внутреннего развития темы исследования.
Становление личности и формирование политических воззрений
Александр Иванович Чернышев родился 30 декабря 1786 г.45 в Москве. Он принадлежал к старинному дворянскому роду, уходившему корнями в XV - начало XVI в., точнее, к его нетитулованной ветви. Обстоятельства появления основателей фамилии в России были не вполне ясны уже в конце XVIII века,47 но на фоне новых дворянских семейств, возникших в петровскую эпоху и позднее, род выглядел достаточно древним. Отец Александра Ивановича, Иван Львович Чернышев (1736-1791), дослужился до чина генерал-поручика и умер сенатором.48 Карьера его была довольно быстрой, но заслуженной, так как он принимал активное участие во многих войнах, пришедшихся на период его службы, и неоднократно был ранен.49 Его материальное состояние офицера в начале службы было невелико и насчитывало 99 душ крепостных, однако вследствие карьеры и успешной женитьбы оно значительно улучшилось. Мать, Евдокия Дмитриевна (не ранее 1860-181551), была сестрой известного фаворита Екатерины II генерал-поручика сенатора А. Д. Ланского (1758-1784), несмотря на раннюю смерть успевшего добиться и высоких чинов, и материального благополучия. Чернышев, таким образом, может быть отнесен к аристократии на основании двух признаков53 - принадлежности к петербургским сановным и к московским родовитым дворянам. Второе автоматически «вписывало» его в огромную и сложнейшую систему взаимоотношений и родственных связей,54 что не только предоставляло дополнительные возможности, но и накладывало определенные обязательства - в первую очередь это касалось помощи в устройстве карьеры молодых людей, принадлежавших к тому же слою общества, что подтверждают письма Александра Ивановича.55 Помимо Александра, в семье было еще несколько детей, однако до зрелых лет дожила лишь одна сестра Екатерина, вышедшая впоследствии замуж за князя П. С. Мещерского. Судя по воспоминаниям Чернышева, характеру и частоте его писем к сестре, взаимоотношения в семье были весьма теплыми. О своей матери он писал, что она могла бы считаться образцом матерей, что она жила только для своих детей и сама судьба им завидовала.56 С сестрой его связывала искренняя дружба, Екатерина Ивановна нередко становилась поверенной его тайн. Чернышев, выросший в атмосфере любви, получил мощный стимул для психологической уверенности в себе, именно это впоследствии помогало ему преодолевать различные жизненные препятствия.
Участие в следствии по делу декабристов
В конце ноября 1825 г. начальник Главного штаба И. И. Дибич дал ход доносам штабс-капитана Вятского пехотного полка А. И. Майбороды и генерал-лейтенанта Л. О. Рота о существовании заговора во Второй армии. 5 декабря Дибич направил в эту армию генерал-адъютанта А. И. Чернышева, уполномочив его арестовать названных в доносах П. И. Пестеля, Ф. Ф.
Вадковского и А. П. Юшневского и возглавить следствие. О том, что в этот период Чернышев не знал о масштабах деятельности тайного общества, свидетельствуют строки его письма Дибичу от 9 декабря 1825 г. о намерении вернуться через 7-8 дней. 12 декабря, затребовав письменные показания у Майбороды, Чернышев в Тульчине предъявил инструкции Дибича начальнику Второй армии генералу от кавалерии П. X. Витгенштейну. По требованию последнего в комиссию по расследованию был включен начальник штаба Второй армии генерал-адъютант П. Д. Киселев,335 который в силу занимаемой должности осуществлял фактическое руководство этим подразделением и был в числе самых осведомленных о состоянии дел генералов.336 Арестом Пестеля, состоявшимся 13 декабря 1825 г., руководил генерал-майор Байков, Чернышев же и Киселев выехали в Липицы для обыска на квартире Пестеля. После взятия словесных показаний у Майбороды Чернышев вручил доносчику новые вопросные пункты и 17 декабря с явным неудовольствием писал Дибичу: «Он сейчас работает над своими показаниями, но делает это до огорчения медленно, и ему понадобится по крайней мере 36 часов для окончания своего дела»337.
Положение Майбороды было в это время довольно шатким. Из 46 названных им заговорщиков лишь 11 он знал лично. Кроме того, по существовавшим нормам законодательства необходим был второй свидетель обвинения, и Майборода «убедительно просил» вызвать поручика Вятского полка Старосельского, разделявшего с ним верноподданнические чувства. Создается впечатление, что в этот момент оба генерал-адъютанта, хотя и по разным причинам, были готовы свернуть расследование. Чернышев стремился вернуться в столицу, Киселев - избежать огласки информации, которая представила бы Вторую армию в невыгодном свете. Среди прочих мер, принятых для расследования, любопытна следующая: Вятский полк был это собран и «поверхностно осмотрен». Во внешнем облике ничего подозрительного найдено не было, а обо всех претензиях составлено особое донесение. Только после изучения бумаг других членов Южного общества, присланных Байковым, стала очевидной серьезность ситуации. Впечатления Чернышева и Киселева были изложены в рапорте Витгенштейну от 20 декабря 1825 г., где говорилось о необходимости скорых и решительных мер, а Чернышев добавлял: «То, что я видел, является очень важным и доказывает жестокие намерения заговорщиков»339. К расследованию (после того как подтвердилась серьезность намерений южан) Чернышев приступил ревностно, о чем свидетельствуют неоднократно вносившиеся им предложения, способствовавшие более быстрому и тщательному следствию. Заметим, однако, что дознаватель действовал в рамках существовавшего законодательства. Велись поиски готовых к сотрудничеству свидетелей, прежде всего тех, кто, по представлениям Майбороды, отошел от общества. Чернышев старался установить максимально полную картину деятельности тайных обществ. Так, в цитировавшемся рапорте Витгенштейну он и Киселев писали о необходимости проведения следствия под руководством верховной власти. А в рапорте от 25 декабря Чернышев и Киселев прямо настаивали на организации специальной комиссии в Петербурге -практически одновременно с решением императора Николая I об организации таковой (очередной яркий пример политической прозорливости Чернышева).340 Витгенштейн же старался всячески преуменьшить масштабы заговора, порой даже чинил препятствия следствию, - например, он отказался привлечь к расследованию генерала от инфантерии И. В. Сабанеева, - и вообще советовал Чернышеву ехать в Петербург. Для Чернышева было очевидно, что здесь, на месте, больших успехов добиться не удастся. Допрашиваемые откровенничать не спешили. О том, что все существенное в доносе Майбороды подтвердилось, Чернышев докладывал Дибичу 24 декабря, а 26 покинул Тульчин341.
Трансформация мировоззрения А. И. Чернышева во второй половине 20-х - середине 50-х гг. XIX века и его взаимоотношения с императором Николаем I.
Практически во всех биографиях Чернышева последующие за 1825 годы его жизни изображались в виде непрерывной череды наград и титулов. Но это поверхностное впечатление. За парадным карьерным фасадом скрывалась необходимость по-новому выстраивать отношения с обществом и императором, а также изменения мировоззрения, связанные как с личностной эволюцией Александра Ивановича, так и с необходимостью приведения его взглядов в соответствие с модифицированной политической обстановкой.
Приняв, что история с майоратом остается не до конца проясненной, отметим, что для понимания дальнейших взаимоотношений Александра Ивановича со столичным обществом определенность в данном вопросе не принципиальна: в результате ли ни на чем не основанных слухов или в результате собственных сознательных действий, Чернышев столкнулся с отчуждением. Общество вынуждено было оказывать ему знаки уважения из-за статуса, принадлежавшего ему в официальной иерархии.407 Однако в некоторых светских кругах он столкнулся с не слишком смелым, но ощутимым недоброжелательством,408 главным носителем которого стала «дамская оппозиция». Причем неприглядные слухи коснулись даже происхождения генерала (точнее, его рода), хотя ранее этот предмет не вызывал интереса.410 То обстоятельство, что такая реакция поначалу ошеломила Чернышева,411 вновь заставляет усомниться в реальности его претензий на майорат: выдвижение подобных требований уже означало противопоставление себя обществу. Если Чернышев не пытался присвоить чужое имущество, то всеобщее презрение оказалось для него абсолютной неожиданностью, и он вынужден был дистанцироваться от людей своего круга хотя бы для сохранения нервной системы. В результате после 1825 г. современники отмечали изменение поведения Чернышева в обществе, и как наиболее заметный признак люди, близкие ко двору, описывали преувеличенную холодность и надменность генерала.412 В то же время с подчиненными Александр Иванович был подчеркнуто вежлив, и такой стиль руководства противопоставляли, например, грубости П. А. Клейнмихеля,413 одного из заместителей Чернышева.
Однако оставаться в подлинной изоляции для человека, привыкшего к публичному образу жизни, было нелегко. Но утрата или усложнение прежних общественных связей у Чернышева компенсировались достаточно непростым сближением с новым императором.
