Содержание к диссертации
Введение
1. Промышленность и экспорт России во второй половине XVII - ХVIII вв 74
1.1. Тенденции развития промышленности России 74
1.2. Структура экспорта российских товаров 98
2. Становление и развитие казенного поташного производства во второй половине XVII - первой трети XVIII в 124
2.1. Становление и развитие казенной поташной промышленности России во второй половине XVII — начале XVIII в 124
2.2. Производство поташа на казенных предприятиях в 1707 - 1732 гг 159
2.3. Организация экспорта поташа в первой трети XVIII века 192
3. Развитие казенной поташной промышленности в 1733 -1748 гг. Эволюция подходов к обеспечению гартов рабочей силой и припасами 228
3.1. Проблемы производства и реализации поташа в 1733-1748 гг 228
3.2. Обеспечение казенной поташной промышленности рабочей силой и припасами во второй половине XVII - первой половине XVIII века
4. Казенная поташная промышленность России во второй половине XVIII века 307
4.1. Поиск путей повышения эффективности работы Починковской поташной конторы и ее деятельность в 1748- 1760 гг 307
4.2. Проблемы реорганизации казенной поташной промышленности и восстановления крупномасштабного производства поташа 336
Заключение 368 -
Библиографический список
- Структура экспорта российских товаров
- Производство поташа на казенных предприятиях в 1707 - 1732 гг
- Обеспечение казенной поташной промышленности рабочей силой и припасами во второй половине XVII - первой половине XVIII века
- Проблемы реорганизации казенной поташной промышленности и восстановления крупномасштабного производства поташа
Введение к работе
Актуальность темы. При изучении проблем экономического развития России XVIII в. основное внимание историками уделялось преимущественно генезису капиталистических отношений и промышленной политике государства, особенностям организации промышленного производства в условиях консервации феодальных отношений и положению рабочих людей. Большая часть исследований строилась на материале ведущих отраслей промышленности – металлургической и суконной – ориентированных в первую очередь на удовлетворение потребностей армии и флота России. Поскольку значительная доля продукции изготовлялась по казенным подрядам, что подразумевает ее гарантированный сбыт, то таким проблемам как организация продажи произведенного товара внимания уделялось крайне недостаточно. При рассмотрении экспорта продукции за рубеж анализировались преимущественно ее структура и объем, таможенная политика.
В настоящее время в отечественной исторической науке широко обсуждается проблема перехода нашей страны от традиционного общества к индустриальному. При этом значительное внимание учеными уделяется особенностям модернизационных процессов в России, в контексте которых рассматривается реформаторская деятельность Петра I.
В то же время выявленные историками общие закономерности все же не полностью раскрывают реальную картину функционирования российской промышленности, поскольку существовали ее отраслевые и региональные особенности. В связи с этим большой интерес в качестве объекта исследования представляет казенная поташная промышленность. Помимо того что в силу ряда причин исследователями не было уделено должного внимания ей и на российском уровне она оказалась практически забыта, производство поташа, осуществлявшееся в широком объеме в первой половине XVIII в., велось исключительно на экспорт, что не типично для данного периода. Это позволяет говорить о поташном производстве как об особой экспортоориентированной отрасли казенной промышленности. Исследование того, какова была стратегия торговли поташом и как непосредственно она осуществлялась, дает возможность получить представление о реализации предпринимательской функции государством при экспорте продукции.
Объектом исследования является казенная поташная промышленность России. Под ней мы подразумеваем непосредственно производство поташа на казенных предприятиях, обеспечение их сырьем и рабочей силой, а также реализацию изготовленного поташа.
Предметом исследования являются структура поташной промышленности, организация производства поташа на предприятиях, подходы в обеспечении их рабочей силой, стратегия и способы реализации продукции, в том числе деятельность российского правительства по продвижению продукции на внешнем рынке, политика государства в области эффективности производства.
Хронологические рамки исследования. Сформировавшись во второй половине XVII в., казенная поташная промышленность вплоть до середины XVIII в. играла большую роль в экономике России. В середине столетия она переживает кризис, который приводит к прекращению крупномасштабного производства поташа. Во второй половине XVIII в. предпринимаются меры по его восстановлению, но уже на иной технологической и организационной основе. Потерпев неудачу, в конце века правительство принимает решение о ликвидации казенных поташных заводов. Именно это определило ограничение хронологических рамок работы второй половиной XVII – XVIII вв. В то же время для более полного представления о факторах, повлиявших на становление казенной поташной промышленности, было необходимо кратко рассмотреть и проблемы возникновения производства поташа в России, что в ряде случаев потребовало выхода за нижнюю грань исследования.
Территориальные рамки исследования. Вся казенная поташная промышленность России была сконцентрирована в пределах бассейнов рек Мокши и Суры и их междуречья. В настоящее время основная часть данной территории входит в состав Республики Мордовия, но она также охватывает и ряд примыкающих к ней районов: северную часть Пензенской, южную часть Нижегородской, восточную часть Рязанской и западную часть Ульяновской областей. За пределами обозначенной территории имелось лишь одно поташное предприятие, находившееся в Свияжском уезде Казанской губернии. Для обозначения этого региона в работе будет использоваться термин «Среднее Поволжье» как наиболее удобный, хотя, конечно, он не является вполне точным. Сбыт продукции осуществлялся через порты Архангельска и Санкт-Петербурга.
Степень научной разработанности проблемы. Специфика избранной для исследования темы требует анализа научной литературы, посвященной не только промышленному развитию, но и внешней торговле России XVII–XVIII вв. Представляется целесообразным три периода: дореволюционный (до 1917 г.), советский (1917–1991 гг.) и постсоветский (с 1991 г. по настоящее время).
Первые труды по истории российской торговли появились уже во второй половине XVIII в. Благодаря богатому фактическому материалу в настоящее время они представляют больший интерес не только как исследования, но и как источник. Работы, посвященные изучению российской промышленности и торговли, стали появляться в начале второй половины XIX в., интерес к этой проблематике сохраняется до начала XX в.
Историки второй половины XIX – начала XX в. пытались дать ответ на вопрос об искусственном или естественном пути возникновения и развития крупной промышленности в России. Первой точки зрения придерживались В. О. Ключевский и П. Н. Милюков, второй – М. И. Туган-Барановский и Н. В. Соколовский. В целом в историографии этого периода утверждается мнение о крепостном характере российской промышленности XVIII в., хотя А. С. Лаппо-Данилевский что в это время развивается и вольный найм.
В отношении непосредственно организации поташного производства в России интерес представляет работа И. Забелина, в которой описывается его организация в вотчинном хозяйстве боярина Б. И. Морозова. Первое специальное исследование, посвященное казенной поташной промышленности, появилось в 1913 г., автором его являлся П. Ф. Симсон. Его автор не ставил перед собой задачи выявления каких-либо тенденций и изменений в развитии поташной промышленности, основное ее значение – формирование общего представления о поташной промышленности в определенный период и введение в научный оборот конкретных данных по этой проблеме.
Таким образом, в дореволюционной историографии были достигнуты определенные успехи в накоплении фактического материала и его систематизации по проблемам внешней торговли и промышленного развития России в XVII–XVIII вв. В то же время большинство исследований базировалось на использовании в качестве источниковой базы нормативно-правовых актов правительства и сочинений иностранцев. Значительное внимание в них уделялось роли казны в развитии внешней торговли, служившей важным источником поступления денежных средств, и промышленности, стимулом к ускоренному развитию которой стала необходимость обеспечения армии в условиях Северной войны.
В первые десятилетия после установления Советской власти в исторической науке утвердилась теория «торгового капитализма» М. Н. Покровского. По его мнению, в России шла борьба между торговым капиталом, заинтересованным во внеэкономическом принуждении, и промышленным, нуждавшимся в рынке наемной рабочей силы.
В 1921–1925 гг. при Петроградском губернском совете профсоюзов действовала Ученая комиссия по исследованию истории труда в России, вопросов истории промышленности, формирования рабочего класса и рабочего движения. В изданных по ее инициативе статьях излагались результаты изучения истории промышленности отдельных городов и предприятий. Эти частные исследования способствовали уточнению общей картины промышленного развития страны в период феодализма. К трудам участников комиссии примыкают некоторые исследования краеведческого характера. В это же время выходит ряд монографий по истории русской промышленности и рабочего класса.
Проблемы развития поташной промышленности в это время затрагивались лишь в работах более общего характера. Так, М. Е. Слабченко дал картину развития производства поташа в Украине. Он считал, что на протяжении XVII–первых двух десятилетий XVIII в. именно Украина являлась основным центром производства поташа в России. А. А. Гераклитов, рассматривая причины упадка бортного промысла у мордвы во второй половине XVII в., в качестве одной из них назвал поташную промышленность и дал краткую характеристику производства поташа. По его мнению, преимущественные возможности в его организации имели «представители нарождающегося торгового капитализма», а «самым крупным поташным заводчиком в Арзамасском уезде в описываемую эпоху (в последней трети XVII в. – Э. Б.) был самый крупный капиталист того времени – царь, или, другими словами, казна». П. Г. Любомиров, перечисляя существовавшие в то время виды химического производства, лишь мимоходом упомянуло производствепоташа в больших количествах в хозяйствах боярина Морозова и царя Алексея Михайловича.
В 1930-е гг. внимание историков привлекла история металлургической и текстильной промышленности. Среди исследователей преобладало мнение о том, что, возникнув как капиталистические, российские промышленные предприятия в условиях отсутствия рынка наемной рабочей силы превращались в крепостные.
История металлургической и текстильной промышленности и в дальнейшем находилась в центре внимания отечественных историков. Также проводятся исследования солеваренной промышленности. В то же время выходят обобщающие исследования промышленности России XVIII в. Основной целью авторов этих работ являлось выявление генезиса капиталистических отношений в России. Общепризнанным стал вывод о том, что господство феодального способа производства обусловило нехватку наемной рабочей силы для развивающейся промышленности и решение этой проблемы крепостническими методами. Но при этом было отмечено, что оно имело особенности в каждой отрасли, а в некоторых случаях даже в территориальных подразделениях одной, что требует отдельного изучения данного вопроса в каждом конкретном случае.
В 1946 г. были опубликованы две статьи Н. П. Руткевича, посвященные изучению поташной промышленности России. По его мнению, обеспечение починковских поташных заводов рабочей силой с самого начала осуществлялось за счет приписки к ним ясачных крестьян, причем число их постоянно увеличивалось. Основным недостатком этой точки зрения является, на наш взгляд, то, что автор, пользуясь данными 30-х гг. XVIII в., экстраполировал их на весь период деятельности заводов. В 1950 г. вышла в свет монография С. И. Архангельского о формировании пролетариата в Нижегородской области. В ней исследователь также затронул проблему обеспечения казенной поташной промышленности Поволжья рабочей силой, но в его представлении она решалась совершенно иначе – на основании сведений, относящихся к 1701 г., он считал главной рабочей силой наемных работников. С. И. Архангельский, на наш взгляд, допустил ту же ошибку, что и Н. П. Руткевич, – распространил на весь рассматриваемый период данные по короткому временному отрезку, разница лишь в выборе этого отрезка.
С точки зрения выяснения технологии и масштабов поташного производства рассматривал эту проблему П. М. Лукьянов. Его главная заслуга заключается в том, что он достаточно подробно показал способы получения поташа, реально применявшиеся в России в разное время.
Дальнейший период до конца 1980-х гг. характеризуется снижением исследовательской активности в рассматриваемом направлении
Параллельно изучению истории промышленности шло изучение и внешней торговли России, но по сравнению с первой ей уделялось гораздо меньше внимания. Здесь следует отметить монографию С. А. Покровского, которая является значительным вкладом в исследование внешнеторговой политики царского правительства.
Необходимо отметить, что до середины 1950-х гг. данная проблема затрагивалась лишь в отдельных работах научно-популярного и публицистического характера. Но во второй половине XX в. ситуация в корне изменилась. В данный период вышли в свет основанные на основе изучения обширных комплексов архивных материалов работы, в которых исследованы различные стороны торговых связей Российской империи как со странами Западной Европы, так и Востока. По его мнению С. М. Троицкого, в XVIII в. торговля казенными товарами в целом и поташом в частности шла очень неудовлетворительно, принося государству лишь небольшую прибыль; ее сохранение поддерживалось стремлением не столько получить прибыль от торговли, сколько заполучить иностранное серебро для чеканки монет. Заметный вклад в изучение вопроса о роли казны в торговле экспортными товарами внесла Р. И. Козинцева, подвергшая сомнению тезис о преобладании государства во внешней торговле в первой четверти XVIII в. Помимо прочего, она дала краткий очерк экспорта поташа в этот период. По ее мнению, вывоз поташа казной был незначителен.
Торговая деятельность западноевропейских купцов на российском рынке была рассмотрена в исследованиях В. Н. Захарова. Подробнейший анализ внешней торговли через Архангельск и Петербург в1700-е – начале 1760-х гг. предпринял Н. Н. Репин.
С 1990-х гг. начинается постсоветский этап историографии, который характеризуется появлением новых методологических и теоретических подходов с выходом на новый концептуальный уровень. На рубеже 1980–1990-х гг. появляются первые работы, в которых в контексте обсуждения социально-политических аспектов дореволюционной истории подверглись пересмотру некоторые ставшие уже «классическими», положения советской историографии.
На этом этапе усиливается внимание к социальным аспектам развития промышленности, причем наибольший интерес вызывают проблемы развития предпринимательства, трудовых отношений, трудовой мотивации, хозяйственной этики, экономической ментальности, социокультурных основ хозяйства и других аспектов, которые все больше объединяют представителей различных наук. Но большинство работ этой направленности относятся к XIX в., лишь часть их касается предыдущего столетия.
В отношении промышленного развития России интересующего нас периода в основном продолжаются исследования горнозаводского хозяйства. Из работ, посвященных другим отраслям промышленности, следует отметить диссертации К. Ф. Юрчук и В. В. Кистенева.
В постсоветский период продолжилось и изучение внешней торговли Российского государства на западном и восточном направлениях. Здесь также происходит усиление внимание к личности предпринимателя.
Таким образом, в историографии накоплен и рассмотрен значительный материал, характеризующий промышленность, в том числе и казенную, и внешнюю торговлю России XVII–XVIII вв. В то же время основные тенденции промышленного развития определялись на примере отраслей, преимущественно ориентированных на удовлетворение внутренних потребностей страны. При исследовании проблем экспорта российских товаров преимущественное внимание уделялось его структуре, таможенной политике и деятельности купечества. В связи с этим представляет значительный интерес исследование деятельности казенной промышленности, ориентированной на экспорт продукции за рубеж, и стратегии продвижения отечественного товара на внешнем рынке.
Целью данного исследования является выявление причин возникновения казенной поташной промышленности, изучение истории ее становления и функционирования, установление масштабов производства, системы обеспечения его рабочей силой и стратегии торговли поташом, определение факторов, вызывавших их изменения и приведших к прекращению крупномасштабного производства поташа, а также действий, направленных на его восстановление. Достижение ее требует решения следующих задач:
выявления технологических особенностей производства поташа, его потребностей в сырье и рабочей силе, их наличия в регионе в течение всего исследуемого периода;
определения объемов производства и продаж поташа, его себестоимости, экспортных цен на него и общей рентабельности поташной промышленности, а так же их изменений;
исследования способов ее финансирования, обеспечения сырьем и рабочей силой, положения приписных крестьян;
выявления взаимосвязей между указанными компонентами.
Источниковая база исследования.
Основой источниковой базой диссертации являются как неопубликованные архивные материалы, так и опубликованные ранее данные.
Основная часть архивных материалов извлечена нами из Российского государственного архива древних актов (РГАДА). В нем имеется отдельный фонд Починковской поташной конторы (ф. 1091), в котором содержится свыше тысячи дел, отражающих разные стороны ее деятельности. Все их можно условно разделить на две основные группы. Первую группу составляют материалы о деятельности отдельных поташных предприятий. В подавляющем большинстве они представляют собой рабочую документацию поташных заводов, отражавшую текущее состояние дел и возникающие на них проблемы, а так же доношения надзирателей и поливачей гартов об их постройке и ремонте, количестве сделанных ломок, расходе припасов в них и выходе поташа. Они позволяют определить размеры, устройство и оборудование отдельных предприятий, их производительность, количество и специализацию работников, технологию получения поташа. Сопоставление этих сведений, относящихся к разному времени, дает возможность выявить происходившие изменения. Указанные материалы зачастую фрагментарны и отрывочны, поэтому воссоздание целостной картины на их основе не всегда возможно, для этого требуется привлечение дополнительных данных. Эту проблему помогают решить материалы второй группы, которые включают в себя указы Сената и Коммерц-коллегии о заведении новых гартов и производстве поташа в разные годы, донесения и отчеты Починковской поташной конторы по этим указам, о приходе и расходе припасов и денежных средств, а также источниках их поступления, использовании рабочей силы и затруднениях в работе. Они показывают деятельность казенной поташной промышленности в целом, на их основе можно установить общее количество одновременно действовавших поташных заводов, объемы производства и себестоимость производимого поташа в разные годы, выявить факторы, определявшие их изменения. Кроме документов указанных выше групп, в фонде Починковской поташной конторы имеется ряд дел, касающихся положения приписного населения, наличия и сокращения лесов в окрестностях гартов, а также продажи поташа за границу.
Другим фондом РГАДА, содержащим большое количество материалов по интересующей нас проблеме, является фонд Коммерц-коллегии (ф. 276), в ведении которой с 1723 г. находилось управление казенной поташной промышленностью. В нем содержатся документы о торговле поташом, его цене, затратах на доставку к Архангельску и полученной прибыли. Они позволяют выявить наличие определенной стратегии правительства, а также ее изменение. Другую часть материалов этого фонда составляют дела об обеспечении казенной поташной промышленности припасами, количестве, обязанностях и положении приписных крестьян. Кроме того, здесь же находятся отчеты комиссий Сената о состоянии поташной промышленности в целом, проекты разрешения тех или иных проблем, возникавших в ходе ее деятельности, и данные об ухудшении качества поташа. Они позволяют анализировать эти вопросы в развитии, с привлечением большого числа сведений более раннего по сравнению с их составлением времени, многие из которых не дошли до нас непосредственно. Во многом эти данные дополняют материалы фонда «Финансы» (ф. 19), посвященные поиску выхода казенной поташной промышленности из кризисной ситуации, и фонда Сената и сенатских учреждений (ф. 248). Эпизодические сведения о поташном производстве во второй половине XVII в. находятся в фонде Приказа тайных дел (ф. 27).
Использование всех этих дел дает возможность определить источники финансирования поташной промышленности, подходы правительства к обеспечению поташных заводов рабочей силой, припасами, выявить причины их изменения. Причем если документы фонда Починковской поташной конторы исходили, как правило, из самой поташной конторы, то дела других фондов в основном составлялись в других структурах. Таким образом, они имеют независимые источники и сопоставление данных различных фондов подтверждает достаточно высокую степень их достоверности.
В то же время необходимо учитывать наличие в документах некоторого количества неточностей, вызванных как ошибками при вычислениях и написании количественных данных, так и стремлением закрыть пробелы, вызванные отсутствием конкретных сведений по определенному периоду при составлении отчетов, подобными цифрами за предыдущие или последующие годы. Поэтому работа с ними требует их проверки и анализа.
Материалы фонда Комиссии о коммерции и пошлинах (ф. 397) РГАДА
позволяют получить представление о состоянии внешней торговли России в целом и о предложениях по ее улучшению.
Кроме фондов РГАДА, отдельные сведения о продаже поташа содержатся в фондах «Дела графа Ф. М. Апраксина» (ф. 233) и «Дела Адмиралтейств-коллегии» (ф. 212) Российского государственного архива ВМФ, а также фондах Архангелогородской губернской канцелярии (ф. 1) и Архангельской портовой таможни (ф. 58) Государственного архива Архангельской области. Часть данных о казенной поташной промышленности второй половины 30-х – начале 40-х гг. XVIII в. извлечена нами из фонда Саранской воеводской канцелярии Центрального государственного архива Республики Мордовия (ЦГА РМ, ф. 2). Основу их составляют материалы расследования деятельности секретаря Починковской поташной конторы Андрея Чикина. Особый интерес они представляют тем, что показывают непосредственную организацию работы поташной конторы и взаимоотношения между различными должностными лицами.
Круг опубликованных материалов, отражающих деятельность казенной поташной промышленности, в целом гораздо уже. Наиболее интересные сведения о промышленности и внешней торговле России XVII–XVIII вв. содержатся в записках иностранцев. Отдельные указы правительственных органов (императора, Сената, Верховного тайного совета и др.), касающиеся производства и сбыта поташа, содержатся в Полном собрании законов Российской империи (правда, необходимо учесть, что далеко не всегда эти указы на практике были реализованы в полной мере). Сведения о заведении поташных заводов в Смоленском уезде были опубликованы в 1935 г. журнале «Красный архив» (№ 71).Также определенную информацию о деятельности правительственных органов по развитию поташного производства можно извлечь из опубликованных бумаг Петра I. Некоторые сведения приведены также в труде академика П. С. Палласа «Путешествие по разным провинциям Российской империи» и в записках И. Лепехина. Завершают перечень опубликованных источников изданные В. И. Саввой в конце XIX в. приходно-расходные и сметные книги арзамасских и барминских будных станов за 1679 – 1680 гг., а также ряд документов, опубликованных в сборнике «Документы и материалы по истории Мордовской АССР».
В целом имеющаяся в нашем распоряжении источниковая база позволяет реконструировать интересующие нас явления и события, хотя в некоторых случаях и с долей вероятности.
Методология и методы исследования. Работа основана на принципе экономического детерминизма. Целостное изучение проблемы потребовало расширения формационных методологических установок, распространенных до последнего времени в историко-экономических исследованиях, их корректного сопряжения с модернизационным подходом. Теория модернизации сложилась в рамках особого – «прогрессистского» – стиля мышления, методология которого базируется на предположении о том, что история движется к вершинам прогресса через преодоление многообразия общественного устройства к единому рационально устроенному будущему. Для России «теория модернизации» получила воплощение в концепциях «догоняющего развития» и «перехода к современному обществу». Согласно этим концепциям, Россия в силу ряда причин внешнего и внутреннего характера «задержалась» в развитии по сравнению с передовыми странами Западной Европы. Стремясь ликвидировать «отставание», российское государство время от времени прибегало к политике модернизации страны.
В диссертации применялись проблемно-хронологический, сравнительно-исторический, количественный и структурные методы исследования.
Научная новизна работы заключается в том, что в нем впервые проведено комплексное исследование деятельности казенной поташной промышленности во второй половине XVII – XVIII вв., то есть с момента ее возникновения до ликвидации. В диссертации впервые обосновано положение о том, что казенная поташная промышленность данного времени представляла собой экспорто-ориентированную отрасль промышленного производства, обладавшую рядом специфических черт. Проанализирована роль зарубежного опыта в становлении и развитии поташного производства в России, детально изучены технологические особенности изготовления поташа, выявлены его потребности в сырье и рабочей силе. Впервые подробное рассмотрение получила проблема повышения рентабельности поташной промышленности, исследованы структура управления ею, государственная политика в области эффективности производства и специфика предпринимательского поведения государства при организации экспортоориентированной промышленности: определены стратегия и способы реализации продукции, проанализирована деятельность российского правительства по продвижению отечественной продукции на внешнем рынке. Также изучены проблемы обеспечения казенной поташной промышленности сырьем и рабочей силой, проанализированы факторы, обуславливавшие использование наемного и подневольного труда на поташных предприятиях.
Исследование проведено в соответствии с современными методологическими подходами, базируется на архивных материалах, значительное количество среди которых впервые введено в научный оборот.
Практическая значимость работы заключается в том, что представленные в ней материалы и выводы могут быть востребованы как в научно-исследовательской, так и в учебно-педагогической практике: при создании обобщающих и специальных трудов по экономической истории Среднего Поволжья и России, в разработке лекционных курсов и учебных пособий по истории промышленности и внешней торговли России.
Новый фактический материал, основные выводы, методы обработки источников использованы при разработке курсов по отечественной истории в Мордовском государственном университете им. Н. П. Огарева, а также при написании учебников «История и культура мордовского края XVII – XVIII веков» (для 7 классов общеобразовательных учреждений, рекомендован Министерством образования РМ) и «История и культура мордовского края» (для вузов, рекомендован УМО по классическому университетскому образованию).
Структура экспорта российских товаров
Более: поздний период в. истории промышленности- Урала рассмотрел в своей кандидатской диссертации другой уральский историк - А. Г. Козлов87. Уточнив количество казенных предприятий, действовавших на Урале в конце XVIII - начале XIX в., и обработав большой объем статистических данных об объеме продукции казенных предприятий- в 1795-1812 гг., он поставил под сомнение распространенное мнение о застое уральской казенной промышленности именно с начала XIX века;.
А. С. Черкасова; посвятившая свое исследование, выявлению общих и специфических черт процесса генезиса, пролетариата: в эпоху мануфактурного производства,, пришла к выводу,, что нельзя- искать, чистых и; зрелых, форм наемного труда в. период генезиса .капитализма, так как. это ведет к преувеличению особенностей" становления пролетариата в-России и отнесения этогопроцесса к более позднему периоду88.
Дать комплексную оценку развития сельского хозяйства и промышленности Урала к 70-м годам XFVIIt в. предпринял М: Hi Мартынов . Витоге.исследования автор-пришел, к выводу о том, что-благодаря крепостному труду уральская; мануфактура с: капиталистической; техникой; и широким разделением труда по производственным отношениямоставалась-крепостной.
Обобщающую картину развития медной промышленности на Урале в. XVIir в. дал А; В. Чёрноухов?0. Помимо прочего, автор попытался изучить состояние кадров на медеплавильных заводах и; монетном дворе и пришел к выводу, что; несмотря, на то;- что- в. разные периоды, уровень- использования вольнонаемного труда, на медеплавильных предприятиях колебался, его применение было систематическим.. По его мнению, уже с 20-х годов XIX в. наметился кризис медеплавильной промышленности, несмотря на то что в первой половине производство меди в стране увеличилось на 60 % по сравнению с XVIII в. Медеплавильная промышленность двигалась вперед как бы по инерции, несмотря на видимый успех в числовых показателях. Е. В. Мышковский, проведя исследование истории Тульского оружейного завода, пришел к выводу невозможности отождествления положения работников завода с состоянием крепостных крестьян9 . Анализируя рассеянное производство в Тульской оружейной слободе, Е. В. Мышковский приводит его сравнение с оружейными мастерскими Западной Европы и приходит к заключению, что рассеянный характер был присущ и оружейным мануфактурам Западной Европы, которые, как и в России, наделялись определенными льготами в силу их особой роли в обеспечении безопасности государства.
Активную научную деятельность в исследовании проблем генезиса капитализма в российской промышленности продолжила Е. И. Заозерская, опубликовавшая две новые монографии. Первая была посвящена исследованию проблемы обеспечения рабочей силой текстильных мануфактур92. Распространение принудительного труда в 30-40-е годы XVIII в. автор рассматривала как своеобразный зигзаг в истории промышленности России. Она установила следующую закономерность: с начала XVIII в. до середины 1730-х гг. кадры работников мануфактур на 90 % складывались из «пришлых» по найму; 1730-х до конца1740-х гг. значительно расширилось использование принудительного труда; с начала 1750-х гг. снова начинает распространяться и постепенно получает преобладание наемный труд. Отметив, что указ 1736 г. о прикреплении работников к промышленным предприятиям содержал статьи, посвященные регулированию вольного найма, она подчеркивала, что государство никогда не рассматривало принудительный труд как единственно возможный способ обеспечения мануфактур рабочей силой. В то же время, стремясь отрегулировать уход крестьян на мануфактуры, оно защищало в первую очередь свои интересы, так как уходившие на заработки крестьяне не платили подушную подать. В этом проявилось тормозящее влияние феодального государства на развитие новых отношений.
Во второй монографии Е. И. Заозерская попыталась проанализировать предпосылки возникновения мануфактурного производства в более ранний период93. Она проанализировала численность работников, производительность и доходность предприятий XVI-XVII вв., их целевое назначение, характер эксплуатации труда. Она отнесла соляные предприятия с одной- варницей к крупному производству типа кооперации; при увеличении числа варниц предприятие становилось, по ее мнению, более крупной кооперацией, которая и преобладала в солеварении к концу XVII в. Одновременно с этим Е. И. Заозерская подвергла критике вывод Н. В. Устюгова о капиталистическом характере крупного производства в солеварении XVII в. в связи с тем, что отношения найма в нем часто осложнялись элементами внеэкономической зависимости.
В металлургической промышленности Е. И. Заозерская проследила два пути перехода от феодального к капиталистическому способу производства. Один из них был представлен в России казенным.предпринимательством, дворянскими и иностранными монополиями. Такие предприятия, как Пушечный двор, заводы Тумашева и Долматова монастыря автор определила как переходную форму к мануфактуре, так как на них по сравнению с простой кооперацией намечалось большее число специальностей, более дробное разделение труда. Первыми мануфактурами в металлургии и металлообработке она считала Тульско-Каширские доменные и молотовые заводы, а также предприятия бояр Милославского и Морозова. Второй путь возникновения капитализма -перерастание мелкого производства в крупное - началось, по мнению Е. И. Заозерской, в XVII в. и происходило в исторических центрах русской металлургии. Вместе с тем она считала, что в это время казенные и частные металлургические заводы работали не на рынок, а лишь для удовлетворения потребностей государства в вооружении. С появлением практики приписки крестьян к заводам Тульского, Боровского- и Олонецкого уездов, по мнению автора, был создан тип промышленных предприятий со сложной социально-экономической природой, который получил распространение в XVIII в.
Е. И. Заозерская пришла к выводу, что в текстильной промышленности перерастание феодального производства в буржуазное происходило только в форме крупного производства, созданного по инициативе государства. Она утверждала, что процесс непосредственного перерастания мелкой крестьянской промышленности в мануфактуру в этой отрасли не наблюдался в России до XIX в.
Полотняную и бумажную мануфактуру Гончаровых во второй половине XVIII в. исследовала Е. И. Рубинштейн94. На основе изучения архивного фонда фабрики автор проанализировала различные стороны экономической и социальной жизни посессионной мануфактуры: капиталы предприятия, источники его снабжения .сырьем, организацию сбыта продукции, состав рабочей силы и характер ее эксплуатации, положение и классовую борьбу фабричных рабочих.
Характерные черты генезиса капитализма в текстильной промышленности второй половины XVIII — первой половины XIX в. рассмотрены в монографии Г. С. Исаева95. Он исследовал развитие текстильной промышленности от мелкого товарного производства к мануфактуре и от нее к фабрике, раскрывая техническую и социальную стороны этого процесса в полотняной, суконной, шелковой и хлопчатобумажных отраслях. Проанализировав наряду с централизованными деятельность рассеянных и смешанных мануфактур, автор установил, что по числу рабочих в разные периоды преобладала или полотняная, или хлопчатобумажная мануфактура, в то время как по данным официальной статистики, не учитывавшей рассеянные предприятия, первое место в текстильной промышленности занимала суконная, в которой дольше всего сохранялись крепостнические пережитки.
Производство поташа на казенных предприятиях в 1707 - 1732 гг
Изучение торгово-экономических связей России и Ирана в период позднего- феодализма продолжила Н. Г. Куканова151. А. И. Юхт рассмотрел взаимосвязь торговли с восточными странами и внутреннего рынка России в середине XVIII в.152
Торговле России со странами Востока в XVIII в. на астраханском направлении были посвящены кандидатская и докторская- диссертации А. Л. Рябцеваьз. Описав структуру экспорта, импорта и . транзита через Астрахань, автор пришел к выводу, что астраханский порт оставался заложником транзитной торговли и торговли шелком, которая! находилась в руках восточных купцов. Междоусобицы в Иране и Закавказье не способствовали проникновению российского купечества как в их внутренние области, так и в другие страны. Это делало российскую торговлю статичной, замкнутой в пределах Каспийского моря. Активная поддержка правительством России дворянства в вопросах торговли не могла создать благоприятных условий для купечества. По мнению исследователя, низкая цена на российские ткани по сравнению с мануфактурными европейскими снижала их конкурентоспособность.
В. Н. Шкунов рассмотрел торгово-экономические отношения Российской империи с сопредельными странами Востока во второй половине XVIII — первой половине XIX в.154 По его мнению, особенностью российско-восточной торговли было доминирование купцов определенной национальности на разных направлениях внешней торговли. В одних случаях это были армяне, греки и евреи (торговля с Турцией), армяне и русские (торговля с Ираном); айны (посредники российско-японских торговых контактов). Главенствующее положение на среднеазиатском направлении внешней торговли России занимали татарские купцы.
Ряд работ был посвящен экспорту российских товаров. Е. А. Полиновская охарактеризовала объем и структуру русско-американской торговли в XVIII -начале ХГХ вв.Ь5 С. В. Кузьмина предприняла попытку анализа экспорта продукции российской металлургии на западноевропейский рынок в XVIII -первой половине XIX века . По ее мнению, экспорт отечественного железа на мировой рынок способствовал качественным изменениям во внешней торговле России: на ведущее место в экспорте вышли промышленные товары, а торговля получила активный баланс. Уровни развития европейского и российского рынков в этот период были однопорядковыми, и выход российского железа на западноевропейский рынок имел важное значение для укрепления внешнеполитического положения России, которая стала равноправным торговым партнером экономически развитых государств. Пак Чжи-Бэ на основании использования как российских, так и английских источников исследовал объемы и структуру российского экспорта в Великобританию в 1760—1825 гг., проанализировал динамику цен на экспортные товары в России и Англии157
Так же было продолжено изучение деятельности купечества во внешней торговле. А. В. Демкин исследовал деятельность британских купцов в России в XVIII в., выявив ассортимент экспортируемых и импортируемых ими товаров, деловые контакты с казной и деятельность в сфере промышленного производства158. В коллективной работе «История предпринимательства в России (кн. 1. От средневековья до середины XIX века)» авторы пришли к выводу, что в XV - первой половине XIX в. шел процесс формирования национального типа российского предпринимателя, главными чертами менталитета которого были патриотизм и приверженность православным ценностям. Этические нормы православия смягчали стяжательский элемент предпринимательской деятельности, облагораживали социальный облик предпринимателя. Однако, с другой стороны, эти же нормы, в частности, отрицательное отношение к ростовщичеству, объективно затрудняли функционирование торгового, а затем производственного капитала159. В . Н. Захаров исследовал деятельность английских, голландских, немецких, французских, испанских, итальянских, португальских, датских, шведских, швейцарских купцов в России в течение всего XVIII в., выявил их роль в развитии внешней торговли страны, степень проникновения на внутренний рынок, характер и результаты взаимодействия с русскими купцами; привел данные о торговой и кредитной деятельности более 2000 купцов . Б. В. Перхавко в своей работе дал многоаспектную характеристику русского купечества со времен Киевской Руси до конца XIX в., включающую и культурный облик купцов, их дифференциацию, промышленную деятельность, политику правительства в отношении купечества и др.161
Проблем промышленного развития России в XVIII в. касались и зарубежные исследователи, но, как, правило, лишь наряду с другими проблемами в работах, посвященных реформам Петра І. В англо-американской и зарубежной историографии XX в. можно выделить три основных направления в объяснении причин реформ Петра І, в том числе и в области промышленности. Представители первого из них видят причины реформ в «традиционной» политике русских царей XVII в.162, второго - в исключительном влиянии Запада163, третьего - в необходимости обеспечения потребностей армии для ведения войны со Швецией Большее внимание в зарубежной историографии уделено торговле России с отдельными странами. Среди них преобладают работы по изучению англороссийских торговых связей. Так, М. С. Андерсон рассмотрел развитие отношений между Англией и Россией с момента установления торговли до начала XIX в.165 А. Каган на основе обобщения обширного статистического материал изучил динамику и структуру товарооборота двух стран и пришел к выводу, что дешевое российское сырье способствовало промышленной революции в Англии . X. Каплан также обратил внимание на влияние русского экспорта на британскую экономику во второй половине XVIII в. Он показал подавляющую долю России в импорте мачтовых лесов, железа, пеньки, льна и пеньковых и льняных тканей в Великобританию и сделал вывод о том, что русское сырье оказало весьма важное влияние на развитие флота и промышленности Англии167. Дж. Ньюмэн изучила статистические сведения о торговле России с Англией в период с 1680 по 1780 гг.168 По мнению Д. Макмиллана, изучавшего русско-шотландские торговые связи, антианглийская политика российского правительства в конце XVIII и начале XIX в. побуждала шотландских купцов ориентироваться на других партнеров169. А. Атман проанализировал изменение состава экспортных товаров из России в Западную Европу за 1500-1860 гг.170
Обеспечение казенной поташной промышленности рабочей силой и припасами во второй половине XVII - первой половине XVIII века 263
Структура учрежденной: конторы в это время была крайне аморфна. Во главе ее был поставлен воевода Починковской волости Гаврила Дмитриевич Кашкаров. Все указы, как из коллегии Адмиралтейских дел об изменениях в организации работы поташных гартов, так, и доношения- с них присылались именно ему104. Сообщения с мест о работе гартов и- челобитные воеводе поступали от двух подьячих: Федора Шеметова и Ивана Петровскова105. Вероятно, они выполняли функции секретарей: сбор и обобщение сведений с майданов, информирование воеводы о ходе производственного процесса и возникающих затруднениях. Судя по тому, что после перехода в казенное ведомство Тольского и Лемдяевского майданов в 1708 г. было приказано «ведать те майданы и быть у присмотру поташного дела и у надзору мастеровых и работных людей на Арзамаском Тольском Петру Астафьеву, на Саранском Лемдяевском брату твоему (воеводы Гаврилы Кашкарова. - Э. Б.) Алексею Кашкарову»106, на майданах были надзиратели, деятельность которых заключалась в основном в контроле за обеспечением гартов припасами и непрерывности их работы. В том же 1708 г. последовало распоряжение: «...в Починковской волости ис крестьян выбрать для сохранения... денежной казны и всяких припасов и для розъезду и обережи дельных к поташному делу удобных лесов и всяких розсылок и караулов пятьдесят человек самых добрых и неустарелых и давать им ево Великого государя жалованья с волостей и с мирских зборных денег человеку по три рубля, хлеба по тому ж на год» . О каких-либо других должностных лицах поташной конторы нет никаких данных, но в любом случае при воеводе для ведения дел должны были быть писари (копиисты). Скорее всего, поташная контора не была выделена в самостоятельную структуру, а являлась подразделением Починковской воеводской канцелярии.
К 1707 г. из-за вырубки лесов производство поташа было прекращено на всех семи станах Кадомской и Шацкой групп, а также на Нижеломовских Сиялеевском и Унуевском, причем не было заведено ни одного нового. Объяснить это, учитывая особенно острую потребность правительства в деньгах на ведение Северной войны и реформирование армии и флота, можно только новым падением спроса на российский поташ за рубежом. Но такая ситуация не могла продолжаться долго. Так, в 1707 г. были предприняты новые меры по увеличению производства поташа. Для этого еще до перехода казенных будных станов в ведение приказа Адмиралтейских дел был заведен «ис приказу Большей казны» в Пензенской провинции в Саранском уезде Учуевский майдан, при котором были сооружены два гарта. Построен он был «на мордовских землях в покидных лесах починковскими волостными крестьянами»10 . Кроме того, еще два майдана были отписаны в казну у «гостя» Семена Сверчкова — Тольский в Арзамасском уезде и Лемдяевский в Саранском . К этому моменту оба они действовали уже довольно длительное время. Тольский майдан, например, был заведен Семеном Матвеевичем Сверчковым в 1675 г. на р. Макселейка «на доступных мордовских землях деревни Ермезенок». С 1675 по 1683 г. здесь изготовляли поташ и смольчуг, затем все работы на нем были остановлены. Он возобновил работу вновь в 1692 г., но с этого момента из-за введенной государственной монополии на изготовление поташа здесь производился только смольчуг .
В нашем распоряжении нет данных о работе гартов и расходе припасов в 1707 г., известно лишь, что к 1 марта 1708 г. в Вологду было отправлено с будных станов 818 бочек поташа. На бывших сверчковых майданах в этом году продолжали изготавливать смольчуг. С них его поставили 721 бочку (с Тольского - 344 бочки, с Лемдяевского - 377). Кроме того, на Тольском майдане осталось не вывезено, по разным оценкам, еще от 150 до 225 бочек смольчуга. Отвоз поташа осуществлялся дворцовыми крестьянами Вадской и Сергачской волостей с зачетом им в счет выплаты оброчных денег по два рубля за бочку111.
Поскольку доход от продажи смольчуга по сравнению с поташом был гораздо ниже, то в мае 1708 г. воеводе Кашкарову из приказа Адмиралтейских дел поступило распоряжение: на Тольском и Лемдяевском майданах «... ныне и впредь смольчуга делать не велено, а велено делать на тех будных станах ныне летним временем и впредь поташ самой доброй лутчими мастерами»112. Для бесперебойного обеспечения Тольского майдана припасами предписывалось отправить на него двенадцать лошадей для перевозки золы и клепки113.
Однако выполнить это распоряжение на практике оказалось крайне сложно. По утверждениям будников Лемдяевского майдана, из-за сведения годных лесов производить поташ на нем стало невозможно. Воевода Кашкаров отправил в Адмиралтейскую канцелярию прошение о переносе гарта на три версты на р. Кулдым и переводе туда всех мастеровых людей и жителей. Для того чтобы производство поташа на нем началось без задержки, воевода предварительно дал задание готовить на новом месте корыта, прикорытки, сборники и пр. Но в адмиралтействе такое решение посчитали нецелесообразным и ответили отказом . Скорее всего, было принято решение о прекращении производства на Лемдяевском и Тольском станах, так как среди действующих в 1708 г. они не упоминаются.
В условиях сокращения количества функционирующих гартов было решено увеличить изготовление поташа за счет интенсификации производства. Так, предписывалось увеличить ежегодное количество ломок на каждом гарте с двенадцати (как это делалось до этого) до четырнадцати, и в каждую ломку делать не менее девяти бочек поташа (до этого их число колебалось от семи до десяти). Таким образом планировалось довести объем годового производства до 1 000 бочек115. А так как наиболее подходящие для изготовления поташа породы деревьев поблизости от гартов уже были вырублены в предыдущие годы, то для обеспечения работ припасами в нужном количестве было велено «...мастеровым и работным людям на зжение золы и на клепку лес и валежник рубить сряду, а не выбором, которой годитца»116. Но такой подход не оправдал себя. По доношению Починковской поташной конторы в приказ Адмиралтейских дел, из-за того, что в золу стали рубить лес весь подряд, поташ стал плохого качества и значительно сократился его выход - «...ис двенатцати огней (одна ломка - Э. Б.) ломают помалому числу только по пяти и по шти бочек»117. Судя по тому, что в 1708 г. ни на одном гарте не было изготовлено в ломку столь малое число поташа, до начала производства были сделаны пробные ломки, после которых от этого нововведения отказались.
Всего в 1707 г. действовало восемь гартов: два учуевских, Челмодеевский, Керетлеевский, Янгужинский, Лухминский, Корсаковский и Сивильский118. Имеющиеся в нашем распоряжении данные об их работе являются неполными. Так, известно лишь о семи ломках на одном из учуевских гартов (в дальнейшем в работе — Учуевский-1), шести ломках на другом (в дальнейшем в работе — Учуевский-2), пяти ломках на Лухминском, Челмодеевском, Керетлееевском, Янгужинском и Корсаковском гартах и о двух ломках на Сивильском (см. прил. 1). Раньше всех к изготовлению поташа приступили на Учуевском-1 гарте, где производство началось 9 апреля. На четырех майданах (Челмодеевском, Керетлеевском, Янгужинском и Лухминском) работы начались практически одновременно — с 16 по 19 апреля.
Проблемы реорганизации казенной поташной промышленности и восстановления крупномасштабного производства поташа
Им он и был продан 1 апреля 1735 г. При этом себестоимость берковца поташа, привезенного с 1728 по 1732 гг. (66 V-z бочки весом 227 берковцев 7 пудов 14 фунтов) была определена в 4 руб. 19 коп., а привезенного в 1733 -1734 гг. (60 бочек весом 176 берковцев 8 пудов 4 фунта) — в 4 руб. 65 коп.44
Представляется очевидным, что при определении себестоимости данного поташа в каждом случае были использованы данные последних лет — в первом случае 1732 г., во втором - 1734 г. В связи с этим очень интересно сравнить их с себестоимостью хорошего поташа, проданного в эти годы. Она в 1732 г. равнялась 5 руб. 24 коп., в 1733 г. - 5 руб. 73 Vz коп., в 1734 г. - 5 руб. 97 коп. (см. табл. 3.5). При этом в ведомости продажи поташа за границу, несмотря на указание, что бракованный поташ был продан по «истинной цене» (себестоимости), указанной выше, в дальнейшем затраты- на него приравнивались к общим45. Собственно говоря, себестоимость бракованного поташа и не должна была отличаться от хорошего, ведь изготавливались и перевозились они одновременно. Единственно приемлемым объяснением этим несоответствиям, по нашему мнению, является то, что перевозка поташа в Англию, несмотря на указание Шифнеру и Вульфу нанимать корабли для этого за свой счет, на практике осуществлялась на средства Коммерц-коллегии. Таким образом, продажа бракованного поташа по его себестоимости у места продажи после его отправки в Англию должна была привести-к убыткам, что и нашло свое отражение в документах того времени. Так, понесенные от продажи 45 бочек бракованного поташа в 1733 г. убытки были оценены Коммерц-коллегией в 142 руб. 76 коп., от продажи 15 бочек в 1734 г. — в 58 руб. 38 коп.46
Но даже при учете расходов на отправку поташа за границу нам непонятно, почему его себестоимость у места продажи была такой высокой. Так, например, произведенный на починковских заводах в 1731 г. поташ имел среднюю себестоимость берковца на месте производства 2 руб. 12 коп., после его привоза в Вологду — 2 руб. 93 Уг коп. Стоимость доставки водным путем от Вологды до Архангельска в это время вряд ли могла превышать 17 руб. 75 коп. за 1 000 пудов47.
Но при продаже этого поташа в 1732 г. себестоимость его берковца в Архангельске (которую мы определяем по бракованному. - Э. Б.).была.равна 4 руб. 19 коп., т. е. превышала затраты на его изготовление и транспортировку примерно на Г" руб. 9 коп., или на 26 %. Причем это характерно не только для текущего года, но и для последующих. Следовательно, поташная промышленность кроме непосредственного изготовления и перевозки поташа в то время тратила значительные средства еще на какие-то задачи. К сожалению, нам они неизвестны.
При анализе качества поставляемого Шифнеру и Вульфу товара видно, что в обозначенный период резко возросло количество брака. Конечно, увеличение производства поташа почтив два раза не могло не сказаться, на его качестве, но главная причина этого, по нашему мнению, кроется не в производственной сфере. Если с 1723 г. при отпуске поташа за границу его браковал русский браковщик Григорий Астафьев, и его работа не вызывала у покупателей нареканий, то после заключения контракта с Шифнером и Вульфом последние стали добиватьсятого, чтобы поставляемый им поташ браковали их браковщики. По их настоянию для браковки поташа в Санкт-Петербург в 1733 г. был приглашен браковщик из Риги Адам Бальцерович, а в 1734 г. для приема поташа в Архангельске они «выписали»-из.Голландии английского браковщика Осипа Иттона, который с 19 августа этого года был зачислен в штат работников Коммерц-коллегаи и получал там казенное жалование48.
Именно после того, как к работе приступил Иттон, и произошло резкое увеличение процента забракованного поташа. Так как количество его не уменьшалось, в 1737 г. Коммерц-коллегия была вынуждена провести расследование. Как показали ученики Иттона Семен Пузиков и Кондратий Денисов, англичане полностью изменили способ бракования поташа. Если до заключения контракта с Шифнером и Вульфом русские браковщики, как уже было показано ранее, принимали поташ следующим образом: открывали бочку с обоих концов и вычищали из нее весь негодный (причем покупатели никогда не жаловались на их работу), то Иттон высыпал весь поташ из бочки на рогожи и просеивал его через специальные железные решетки. При этом он выбирал только самый крупный, а весь мелкий и средний считал бракованным49.
Когда вице-президент Коммерц-коллегии Мелесино поинтересовался у него о причинах такого подхода - «для чего тот рум или мелкий поташ паки стал выметывать», то браковщик заявил, «что хотя де и признавает он тот мелкой поташ за доброй, токмо не смеет оной... посылать в Англию»50. Тогда Мелесино предложил переделывать (сваривать) рум в крупные куски. После проведенной им пробной переделки Иттон согласился принимать такой поташ как хороший51. Для такого переделывания Мелесино просил Коммерц-коллегию приобрести «восемь сот кирпичю; восемь сковород железных длиною по два, шириною по полтора аршина; две лопатки железные; четыре скрепка железных; шесть прутков железных длиной по пяти аршин, толщиною по два дюйма; два ножа больших толстообухих, три чана больших; да нанять для делания двух очагов кирпичника, тако ж нанять работников к переделке поташа»52.
Однако по настоянию купцов Сенат дал указание произвести новую пробу переделанного поташа. Ее сделал в Санкт-Петербурге бывший рижский браковщик Адам Бальцерович. По его заключению, после переделывания поташ «весьма силу свою потерял». В итоге было решено больше этим не заниматься. Мелесино возражал против данного решения, ссылаясь на согласие Иттона принимать такой поташ за хороший и незначительность затрат на переделывание: «а от переделки убыль всего три пуда от бочки, да работникам за дрова только 30 копеек»53. Кроме того, приглашенный Коммерц-коллегией браковщик Иоган Корнелиус Вернер после осмотра переделанного поташа заявил, что часть его можно считать вполне хорошим, хотя другая часть несколько хуже из-за того, что там много кусков плохого поташа сплавлено с хорошим54.
Окончательную точку в споре поставили Шифнер и Вульф, сообщившие 3 августа 1737 г.в Коммерц-коллегию, что «покупной ими мелкой забракованный поташ... переделать... как господин советник Мелесино объявляет, не желают, ибо от той переделки может быть, что оной и того качества хуже будет, и ис того им приключитца напрасной убыток, которой с него, господина советника, возвратить едва ль надежно». Видимо, в действительности качество рума вполне устраивало купцов, а его браковка была лишь способом снижения цены на товар, так как в ответ на попытки Мелесино они заявили, что «ему, Мелесину, их купецкого интересу и наблюдать не надлежит, а в том смотрение имеют они, купцы, сами»55. Этот инцидент вынудил Шифнера и Вульфа повысить с 1737 г. цену на покупаемый ими рум сначала до 7, а потом до 9 ефимков за берковец56.
Как видно из табл. 3.5,.себестоимость поташа, отданного купцам в 1735 и 1737 гг., была неодинаковой. Так,,в .1735 г. «истинная цена» всего хорошего поташа и 280 бочек бракованного (весом 900 берковцев 2 пуда 17 фунтов) составляла чуть, бол ее 5 руб; 83 коп., а остальных 442 бочек весом 863 берковца 3 пуда 31 фунт57 - всего 4 руб. 65 коп. Скорее всего, эти 442 бочки остались от привоза предыдущего года, так как эта цифра совпадает с количеством поташа, привезенного в Архангельск в 1734 г. Однако непонятно, почему тогда расчет прибыли: для него сделан без учета стоимости доставки, в Англию. Возможно,. что этот рум: был вывезен действительно за счет купцов. Этим же-можно было бы объяснить значительное снижение себестоимости поташа в 1736 г. В;.1737 г. себестоимость, берковца хорошего поташа равнялась 5 руб. 8 /4 коп.; рума, проданного- по 9 ефимков, и 138 бочек весом "354 берковца 7 пудов, проданного по 7 ефимков, — около 5 руб. 23 коп.;: остального рума -5 руб. 85 /2 коп. Можно предположить, что ее возрастание с 5 руб. 8 Уг коп. до 5 руб: 23 коп. вызвано затратами на проведенную Мелесино переделку поташа. Что же касается увеличения ее у части рума до 5 руб; 85 1Л коп.,, то, скорее всего, оно могло произойти только из-за. увеличения расходов на его перевозку. Возможно, в этом году не удалось перевезти весь отданный купцам поташ в Англию сразу и пришлось нанимать часть кораблей за гораздо большую плату, чем остальные.
