Содержание к диссертации
Введение
Раздел I. Методология, историография и источники изучения кадровой политики в 1950-1990-е гг. 44
Раздел II. Эволюция кадровой политики ВКП(б) - КПСС в 1940 1980-е гг. 94
Раздел III. Усиление роли региональных управленческих кадров на завершающем этапе индустриальной модернизации 215
Раздел IV. Динамика социального происхождения местного руководства в 1950-е-1960-е гг. 377
Раздел V. Повышение образовательного уровня и политической культуры регионального руководства . 405
Раздел VI. Особенности кадровой работы в национальных автономиях Российской Федерации 438
Раздел VII. Политическое руководство страны и региональные руководящие кадры: проблема взаимоотношений и взаимовлияния 499
Заключение 579
Список источников и литературы 602
- Эволюция кадровой политики ВКП(б) - КПСС в 1940 1980-е гг.
- Усиление роли региональных управленческих кадров на завершающем этапе индустриальной модернизации
- Динамика социального происхождения местного руководства в 1950-е-1960-е гг.
- Политическое руководство страны и региональные руководящие кадры: проблема взаимоотношений и взаимовлияния
Введение к работе
Актуальность темы исследования определяется прежде всего тем, что кадровая политика российского государства, формирование бюрократии (от высшего до нижнего звена), обеспечение государственного аппарата необходимым пополнением представляют собой специфическую научную проблему, которая для историков долгое время не являлась предметом самостоятельного изучения.
Научный и практический интерес представляет исследование процесса формирования политического, нравственного, профессионального облика советских управленцев, занимавшихся своей деятельностью в период возникновения предпосылок будущего крушения КПСС к СССР: что это были за люди? кто и каким образом стал носителем идеи соединения власти и собственности, власти и наследования? каким образом зревший в недрах советской системы националам превращался в реальную силу, разорвавшую общегосударственное единство? Кардинальные изменения, происшедшие в России в 1990-е гг. заставляют по-новому подойти к изучению проблемы единства, преемственности и отказа от исторических корней, традиций и новаторства в новых условиях, принципов подбора и пополнения руководящих кадров советского и постсоветского времени.
Ушедшей в историю советской системе были свойственны краткосрочные
изменения в системе управления и расстановки кадров, основанные на
сохранении принципов верности и преданности прежде всего «делу
Коммунистической партии». В результате в рамках одной и той же системы
социально-экономических отношений в кадровой системе происходила ротация,
но не коренные принципиальные изменения. Посткоммунистическое
реформирование России предполагало глубокие изменения как в системе
государственного управления, так и в подборе, расстановке и подготовке
управленческих кадров. , .
Показательно, как в условиях развития советского общества 1950-1980-х гг. и смены политического режима в исторической науке менялись подходы, акценты, терминология. Порой исторические исследования советского периода по объективным причинам не могли не учитывать требования принципов
партийности, классового подхода к изучению проблем. Это в определенной степени относится и к исследуемой теме.
Поскольку историография проблемы подробно рассматривается в первом разделе диссертации, отметим здесь, что историческая литература уделяла значительное внимание истории управленческих кадров и чиновничества в России XIX- начала XX веков'
Исследование исторического пути развития России по цепочке «служилые люди» (XV-XVH вв.) - «чиновничество» (XVIH-XIX вв.) - «управленцы», «аппарат», «номенклатура», «бюрократия» (середина XX в.) - «элита», «олигархия» (конец XX в.) актуально и с научной, и с практической точки зрения. Объективное знание национальных особенностей кадровой политики российского государства на протяжении столетий, научно-исторический анализ пути российской, советской государственной системы, результатов и последствий ее деятельности являются существенным вкладом в дело формирования российского демократического государства. На наш взгляд, не случайно одним из постоянных мотивов научных исследований 1990-х гг. оставалась идея о том, что единство политических и конфессиональных культур в России, евразийская сущность России в течение веков (включая ХХ-й) служила основой установления единоличной государственной власти2
Историческое исследование преемственности традиций в развитии механизма кадрового обеспечения системы управления огромной многоконфессиональной страной, какой была и остается Россия, тем более важно, что цивилизационный статус России никогда за последние полтора века не подвергался таким нападкам, возлагающим основную вину за превращение
1 См.: Дубенцов Б.Б. Попытки преобразовали* организации государственной службы в конце
XDC века // Проблемы отечественной истории. Ч. 1. М.-Л., 1976; Еровшш Н.П. Самодержавие
первой половины XIX века и его политические институты // История СССР. 1975. К» 14; Его же.
История государственных учреждений дореволюционной России. Изд 2-е. М, 1968;
Зайончковсюгй П.А. Кризис самодержавия на рубеже 1870-1880 годов. М., 1964; Его же.
Российское самодержавие в юнце XIX века. М, 1970; Корелин А.П. Российское дворянство и
его сословия организация // История СССР. 1971. № 5; Соловьев Ю.Б. Самодержавие и
дворянство в России в конце ХГХ века. Д, 1973; Троицкий СМ. Русский абсолютизм и
дворянство в XVin-XIX веках. Формирование бюрократии. М, 1974; Шепелев Л.Е. Отмененные
историей (Чины, звания, титулы Российской империи). Л., 1977; Юшков СВ. История
государства и права в СССР. Изд. 4-е. М., 1961.
2 См.: Горский А.А. О титуле «царь» в средневековой Руса ідо середины XVI в.) // Одиссей:
Человек в истории. М, 1996; Лайда Р.Г. Ислам в истории России. М., 1995; Лосский Н.О.
Условия абсолютного добра. М., 1991; Россия между Европой и Азией: Евразийский соблазн /
Ред.-сост. Л.И. Новикова, И.Н. Сиземская. М., 1993, Янов А. Тень грозного царя. Заі-адки
русской истории. М„ 1997.
России в страну «третьего мира» на государственные структуры и их кадры. Объективная научная позиция, основанная на фундаментальном знании прошлого, анализе всей совокупности документов и фактов развития российского общества, способствует преодолению упомянутой однозначной оценки русской политической истории и культуры.
Предметом исследования является кадровая политика высших партийных и государственных структур СССР и Российской Федерации.
Хронологические рамки исследования охватывают продолжительный и чрезвычайно важный исторический отрезок времени - с 194 S г. по конец 90-х гг. Этот период имеет свою внутреннюю периодизацию, связанную, прежде всего, с перестройкой кадровой политики после окончания войны и ужесточения политического режима в 1945-1952 гг.; обновлением принципов и подходов к подбору и воспитанию кадров в годы хрущевской «оттепели» 1953-1964 гг. и завершения формирования основ индустриального общества в СССР; радикальным изменением кадровой политики партийного руководства в середине 60-х - середине 80-х гг., когда в ее основу был положен принцип «стабильности» кадров, приведший к кризису всей Системы в середине 80-х гг.; последними попытками реанимировать прежнюю модель развития кадрового потенциала в годы «перестройки» 1985-1991 гг.; наконец, полной замены прежних основ кадровой политики в 90-е гг.
Целью диссертационного исследования является комплексный анализ истории кадровой политики и эволюция регионального руководящего звена кадрового потенциала Российской Федерации в 40-90-е гг. XX века.
С учетом этого, автор поставил перед собой следующие задачи исследования:
дать анализ состояния историографии истории кадровой политики и регионального кадрового корпуса Российской Федерации,
проанализировать состав, содержание и особенности основных групп источников;
3 См.: Хантингтон С. Столкновение цивилизаций? // Политические исследования. 1994. № 1; Рассел Б. Практика и теория большевизма. М, 1991; Оруэлл Д. 1984 // Новый мир. 1989. № 3; Beard СЬ., Beard М. The Rise of American Civilization. New York, 1966; Beard Ch., Beard M. America in Mid-Passage. New York, 1939; Wilher Mankind; A Panorama of Modern Civilization. New York, 192S; Toward Civilization. New York, 19304 Jaeger F. ffistorismuskritik und Social-geschichte in den USA II ffistorismus in den Kulturwissenschaften: Gescgichlskonzepte, historische Emschatzvmgen, Gnmdprobleme. Bohlau-Weimar, 1996.
проследить основные этапы эволюции кадровой политики ВКП (б)-КЛСС в 40-е - 80-е гг.;
выявить причины и проявления усиления роли регионального звена руководящих кадров на завершающем этапе индустриальной модернизации СССР;
определить динамику социального происхождения местного руководства в 50-60-е гг.;
выяснить предпосылки роста уровня образования и политической культуры региональных элит,
раскрыть особенности кадровой работы в национальных автономиях Российской Федерации;
исследовать характер взаимоотношений и взаимовлияния высшего партийно-политического руководства страны с региональными руководящими кадрами;
проанализировать. и дать сценку значения эволюции местных руководящих кадров, их роли в постсоветской России.
Теоретико-методологическую основу исследования составляют принципы историзма, системности и объективности. Они позволяют обеспечить научный анализ исследуемой проблемы, избежать искаженного восприятия исторического материала. В основу структуры диссертации положен проблемно-хронологический метод, позволяющий максимально полно решить поставленные исследовательские задачи.
Научная новизна исследования состоит в комплексной разработке проблемы формирования и функционирования региональных руководящих кадров Российской Федерации в 40-90-е гг.
Диссертантом на большом фактическом материале проанализированы предпосылки и характер эволюции кадровой политики в послевоенные годы; определены место и роль региональных руководящих кадров в жизни страны на этапе завершения индустриальной модернизации страны; выявлена динамика социального происхождения, роста образовательного уровня и политической культуры местных злит в 60-70-е гг.; показаны особенности их формирования в национальных регионах страны; показаны особенности взаимоотношений и взаимовлияния местных и центральных властей; использованы многочисленные
новые архивные и другие документальные источники, введенные в научный оборот впервые.
Практическое значение диссертации состоит в возможности использования ее основных положений и выводов в осуществлении кадровой политики на современном этапе развития российского общества. Они могут быть также использованы в написании учебных пособий по истории России XX века, проведении учебных занятий в высших учебных заведениях, повышении квалификации руководящих кадров.
Апробация исследования осуществлялась в выступлениях автора на научных конференциях, симпозиумах и коллоквиумах в Московском институте экономики, политики и права, Московском педагогическом государственном университете. Основные положения диссертации нашли отражение в печатных трудах соискателя.
Эволюция кадровой политики ВКП(б) - КПСС в 1940 1980-е гг.
Послевоенные годы и десятилетия составили качественно новый этап жизни советского народа и деятельности властных структур.
После окончания кровопролитной войны главной задачей стало возрождение разрушенной хозяйственной системы, поиски вариантов ее дальнейшего развития. Руководство страны вновь ставило задачи расширения производственного строительства, реформирования аграрного сектора, перестройки научной и образовательной сфер. На повестку дня снова встала задача завершения построения основ индустриального общества (социализма, по официальной терминологии).
В этой ситуации значительно возрастала роль партийно-хозяйственной номенклатуры, особенно низшего и среднего звена, от которой во многом зависели состояние и перспективы развития экономики страны.
Предварительный анализ понятия «номенклатура» позволяет приступить к более детальному изучению данного феномена. Не претендуя на исчерпывающее раскрытие всех сторон деятельности номенклатуры, остановимся лишь на анализе ее внутренней структуры и исторической динамики, что, на наш взгляд, может способствовать выявлению основных тенденций эволюции как номенклатуры, так и политической элиты. При этом, однако, сразу встает ряд проблем, полное решение которых возможно лишь в перспективе.
До сих пор существует неясность с определением численности номенклатуры, что во многом объясняется недостаточностью источниковой базы и различиями в методиках оценки. Так, М. Восленский определяет численность класса номенклатуры приблизительно в 3 млн. человек (с членами семей), относя к нему только тех, что «состоит в штатной номенклатуре парторганов - от номенклатуры Политбюро ЦК (основной и учетной) до основной номенклатуры райкомов КПСС включительно».122 Л. Оников, оговариваясь, что не располагает точными данными, говорит о миллионе руководителей, утверждавшихся парткомами, от сельского райкома до ЦК КПСС.123 Аналогичную оценку дает А. Авторханов.124 Полная оценка численности номенклатуры в СССР и ее влияния на жизнь общества будет возможна лишь при детальном анализе региональных номенклатур.
Между тем, региональная составляющая советской номенклатуры редко становилась объектом внимания исследователей. До настоящего времени изучение номенклатуры затрудняет ограниченный доступ исследователей к материалам архивов (многие из них по сей день не подверглись рассекречиванию и соответствующей архивной обработке) и существенной трудоемкостью самих исследований. Особенно это касается периода 1950-1980-х гг., по которому многие материалы только начинают вводиться в научный оборот. В то же время состав, взаимодействия внутри сложившейся в этот период номенклатуры во многом предопределили характер процессов, протекавших в стране в конце 1980-х - начале 1990-х гг.
При ближайшем рассмотрении становится ясной сложная внутренняя политструктура региональной номенклатуры. В ней четко выделяются четыре уровня: уровень ЦК КПСС,125 областной и районный (городской, по районам городов, окружной), уровень первичных парторганизаций,126 что соответствует номенклатурам различных партийных комитетов. Для регионального уровня наиболее существенны первые три вида номенклатур, входящие в состав которых люди становились самыми влиятельными в регионе.
Номенклатуры различных уровней образуют сложную сеть, причем их соотношение и взаимозависимость трудно описывать в рамках двухмерного пространства с помощью пирамидальной схемы построения власти. Реальную структуру взаимоотношений внутри системы номенклатур можно было бы представить как многослойную «многомерную» сеть, в конечном счете сходящуюся «в руках» политического Центра - Политбюро ЦК КПСС. Перечислим важнейшие особенности этой сети. 1) Наличие на каждом уровне и на каждой «вертикали» власти нескольких «узлов» власти, играющих разную роль в зависимости от положения в сети. 2) Множественность внутренних взаимосвязей между членами номенклатурной сети и дублирующих каналов в зависимости от власти. 3) Относительная независимость сети номенклатур от главного центра власти.
Несмотря на отсутствие в нашем распоряжении материалов о номенклатуре ЦК КПСС в регионах в рамках всего рассматриваемого периода, есть возможность реконструировать основные тенденции ее развития и пропорции на основании архивных данных.127 Реконструировать региональную номенклатуру ЦК КПСС можно путем сравнения данных о номенклатурах областных комитетов (ОК) КПСС с имеющимися у нас данными о номенклатуре ЦК КПСС за 1953 г.128 и экстраполяции основных тенденций в динамике региональной номенклатуры ЦК КПСС по Пермскому и Свердловскому ОК КПСС на всю региональную номенклатуру ЦК. Основанием для такого анализа служат два важных принципа организации власти в советском обществе: однотипность структур власти в регионах, синхронность их изменения во времени, что отражалось на принципах комплектования номенклатуры (включение в ее состав одних и тех же категорий работников и по стандартным квотам).
Численность номенклатуры ЦК КПСС не была неизменной, постоянно подвергаясь дополнениям, уточнениям, сокращениям с учетом потребностей дня. Как известно, в 1946 г. управление кадров подготовило, а оргбюро утвердило решение «О номенклатуре должностей ЦК ВКП(б)».129 Ее численность (включая основную учетно-контрольную номенклатуру130) составляла в 1946 г. - около 42 тыс. чел.,131 в 1954 г. - 23576 чел.,132 в 1956 г. - 26210 чел.,133 в 1957 г. - 12645 чел.,134 в 1958 г. - 14342 чел.,135 в 1991 г. - 19500 чел.,136 а августе 1991 г. - 3800 чел. (по данным, представленным В.А. Купцовым на заседании Конституционного Суда РФ).137 По другим данным номенклатура ЦК КПСС составляла в августе 1991 г. 7735 работников.138
Усиление роли региональных управленческих кадров на завершающем этапе индустриальной модернизации
При завершении формирования в СССР основ индустриального общества (по мнению ряда ученых в эту стадию советское общество вступило на рубеже 1950-1960-х гг.) директивная модель управления экономикой страны явно оказывалась отжившей. Исчезала физическая возможность управлять из Центра всем народнохозяйственным комплексом. В связи с этим заметно выросли роль и значение региональных руководителей партийных, советских органов, хозяйственных организаций. Под этим знаком проходили практически все хозяйственные и политические перемены в стране во второй половине 1950-х - первой половине 1960-х гг.
Проблема элит в советском обществе изучена еще недостаточно по причине сложности и многослойности самого феномена. Несмотря на кажущуюся простоту социополитических конструкций, в советском обществе трудно определить как сами границы элиты, так и ее внутреннее деление на группы, поскольку все ее группы, виды, отряды объединяются властными структурами, все работают на власть, все являются элементами власти, выполняя определенные функции в общем механизме властвования. И если Р. Миллс считал аксиомой существование в США единой властвующей элиты, то с какой вероятностью можно было бы обнаружить такое синкретичное по своему предназначению образование в СССР? Многие исследователи (А. Фадин, И. Бунин, А. Салмин, А. Штамм, О. Крыштановская, Н, Лапина, М. Кодин и др.) полагают, что подобное образование существовало. Это - номенклатура, являвшаяся, с их точки зрения, элитой советского общества.243 С определенными оговорками к этой точке зрения присоединяется И. Дискин.244
Проблема номенклатуры по праву считается одной из основных для понимания содержания политических процессов, поведения господствующих слоев в советском обществе. Как отмечал М.А. Чешков, «номенклатура стала действительно ключевым слоем, своего рода знаком, к которому обращено не только политическое сознание вообще, но и его демократический дискурс».245 Т. Коржихина и Ю. Фигатнер считали, что «изучение номенклатуры как механизма власти и стержня советской социальной патологии дает возможность понять природу властно-собственнических отношений в процессах функционирования советского государства...».
Работы по данной проблематике редко появлялись в советский период, что объясняется как недоступностью для исследователей источников, так и нежеланием КПСС раскрывать механизм действия, структуру номенклатуры.247 Поэтому появлявшиеся публикации либо принадлежали партийным работникам, либо выходили под непосредственным контролем партийных учреждений. Лишь после издания на русском языке работы М. Восленского248 и прекращения идеологической цензуры со стороны КПСС началось целенаправленное изучение номенклатуры.249
В последние годы были опубликованы работы, в которых рассматриваются процессы зарождения и развития номенклатурной системы.250 Но ее изучение лишь начинается. Пожалуй, можно согласиться с мнением М. Левина (США), что «о ней ничего не известно»,251 несмотря на многочисленные в последние 10-12 лет разговоры о номенклатуре. Впрочем, надо заметить, что слухи о ее особой засекреченности сильно преувеличены. Вопросы о перечнях должностей номенклатуры, об их изменениях, об отчетности по кадрам номенклатуры были стандартными пунктами в повестках дня заседаний бюро райкомов, горкомов, обкомов КПСС и т.д. Уровень секретности здесь был точно таким же, как, скажем, вопросов о партийном руководстве комсомолом или о внедрении на предприятиях региона передовых методов труда.
Очевидно, что номенклатура как феномен политической жизни советского общества исследована недостаточно. До сих пор нет четких представлений ни о ее сути, ни о численности и составе. В посвященной данной проблеме литературе можно выделить несколько подходов к определению места номенклатуры в жизни общества. Ю.П. Свириденко и В.П. Пашин считают, что «номенклатура в самом широком ее понимании, явление всеобщее и ординарное, присущее любому организованному государственному устройству». В этом случае советская номенклатура представляется лишь проявлением общей закономерности в конкретно-исторических условиях России XX века. В. Сироткин полагал, что советская номенклатура имеет глубокие исторические корни, продолжая тот тип организации чиновничества в России, который возник в связи с петровскими реформами начала XVIII века. При этом феномен российской номенклатуры принципиально отличен от организации чиновничества в Европе. Однако большинство исследователей номенклатуры придерживаются «канонического» подхода, основанного на анализе именно советских реалий и на признании конкретно-исторической специфики советской номенклатуры.
В посвященной номенклатуре литературе просматриваются три подхода, отличающиеся друг от друга оценкой влияния номенклатуры на жизнь общества. Первый из них сформулирован в партийных изданиях и отражает официальную точку зрения: «Номенклатура - это перечень наиболее важных должностей, кандидатуры на которые рассматриваются, рекомендуются и утверждаются данным партийным комитетом...».254 В данном случае номенклатура выглядит едва ли не чисто бюрократической процедурой, которая должна организовывать внутреннюю деятельность партийных комитетов.
Но уже в 1980-е гг. возникают другие подходы к ее определению, в дальнейшем получившие развитие в новой российской исследовательской литературе. Так, В.А. Яцков понимал под номенклатурой институт, специфическую форму непосредственной организации партийным комитетом кадровой работы,255 что само по себе симптоматично. В другом определении номенклатура понимается как система учета и распределения ответственных работников и их резерва. Понимание номенклатуры как системы, как института (пусть даже во внутрипартийных отношениях) сильно расходилось с декларируемыми определениями номенклатуры как простого инструмента, средства проведения кадровой политики.
Динамика социального происхождения местного руководства в 1950-е-1960-е гг.
Фактор социального происхождения региональной элиты долгое время оказывал постоянное воздействие на ситуацию в обществе. В определенном смысле можно сказать, что изменение параметров социального происхождения элиты сказывалось на ее судьбе не меньше, чем крупные политические потрясения. Нередко подобные изменения исходили от самого руководства страны, не догадывавшегося о долговременных побочных следствиях, которые и по разнообразию, и по объему во много раз превзойдут ожидавшиеся результаты.
Октябрьская революция 1917 г. осуществлялась под лозунгом освобождения трудящихся страны от эксплуатации и угнетения. Цель социального освобождения трудящихся стала пониматься как создание условий для преимущественного продвижения трудящихся рабоче-крестьянского происхождения во всех сферах жизни. В конституциях страны вплоть до 1936 г. сохранялись социальные ограничения на реализацию ряда гражданских прав для некоторых категорий населения. В Конституции РСФСР 1918 г. перечислялись семь категорий граждан, которые «не избирают и не могут быть избранными», в том числе «лица, прибегающие к наемному труду с целью извлечения прибыли»469 Вплоть до XVIII съезда ВКП(б) действовали уставные нормы, обеспечивавшие преимущество при вступлении в партию, без чего невозможно было продвижение во власть, промышленным рабочим с производственным стажем более пяти лет.470 В дальнейшем (1950-1980-е гг.) эти нормы приняли форму политики по социальному регулированию состава партии.
Фактор социального происхождения выполнял важные функции как в обществе в целом, так и в структурировании властных отношений. На протяжении нескольких десятилетий параметры социального происхождения служили в обществе средствами контроля, классового регулирования, проведения партийного курса. С точки зрения достижения поставленных советским государством целей это был единственно возможный вариант политики, ибо отход от нее грозил началом стихийных процессов трансформации власти, в частности, возвышением более образованных и квалифицированных слоев населения, которые в первую очередь пополняли бы органы власти, и др.
С внешней стороны продвижение представителей рабочих и крестьян на руководящие посты может показаться изначально нецелесообразным, так как в результате снижался уровень руководства, совершались многочисленные ошибки, эффективность управленческих действий была невысокой. Однако именно выдвижение «передовых рабочих и колхозников» на руководящие посты позволяло сохранять главное - политическую линию, основы власти. Возникал симбиоз Власти и широких слоев населения (но не всего народа) на основе консенсуса по стратегическим ориентирам развития. Власть пополнялась за счет представителей народа, что создавало не просто видимый, а реальный социально-политический союз. Массовой пропаганде не составляло труда представить факты, причем весьма многочисленные, свидетельствующие о происхождении партийных и советских лидеров из самых низов общества.
Фактор социального происхождения сыграл в истории советского общества значительную роль, будучи условием выживания или гибели целых слоев населения. Естественно, что и для самой элиты он был одной из основ, организующих ее внутреннюю жизнь. При формировании кадрового корпуса элиты параметры социального происхождения играли роль социального регулятора, определяя возможности ее развития, продвижения.
Вплоть до второй половины 1950-х гг. весьма частыми были партийные разбирательства по поводу «неискренности перед партией» некоторых руководителей, скрывавших свое социальное происхождение. Так, в декабре 1952 г. был исключен из КПСС заведующий отделом пропаганды и агитации Андижанского горкома С. Матмаханов. Выяснилось, что он происходил из байской семьи, отец его был тесно связан с басмачами, дед был крупным землевладельцем, имевшим хлопкоочистительный завод с сотней рабочих.471
В Пермский обком поступил запрос из Мордовского обкома КПСС с просьбой выяснить социальное происхождение заместителя председателя Совета Министров Мордовской АССР, который предположительно принадлежал к кулацкой семье. Проверка не только подтвердила это обстоятельство, но и выявила дополнительно много любопытного: отец коммуниста имел раньше водяную мельницу, многочисленный сельскохозяйственный инвентарь, до 8 лошадей, нанимал батраков; дядя тоже был кулаком, расстрелянным за участие в организации антисоветского восстания.472 Такая «неискренность» не прощалась; она влекла за собой исключение из рядов КПСС, снятие с должности. Достойно внимания, что случаи неискренности перед партией были далеко не единичными.
В этой связи важно выяснить следующее: во-первых, с какой адекватностью социальный состав политической элиты отражал социальный состав общества в целом и населения соответствующего региона в частности; можно ли признать политическую элиту репрезентативным представителем руководимого ей населения, поистине открытой, народной, массовой; существовала ли система социальной замкнутости или политическая верхушка страны сумела создать механизм отбора в элиту, позволявший поддерживать тесные организационные связи с массой?
Во-вторых, что вытекает из первого набора проблем, можно ли выявить основного «социального поставщика» кадров для элиты; создавалась ли региональная политическая элита «сверху», волевыми усилиями правящей партии, или же, наряду с политическими факторами, существовала объективная социальная тенденция, диктовавшая обществу и КПСС единственно возможную политику?
В-третьих, насколько адекватно реагировал социальный состав политической элиты на ход экономического и социального развития; было ли какое-либо соответствие между тенденциями социального развития элиты и общества?
Данные вопросы не исчерпывают всего круга проблем, возникающих при изучении региональных элит, но ответы на них позволили бы сделать весьма важные выводы о природе и направлениях эволюции элит.
Политическое руководство страны и региональные руководящие кадры: проблема взаимоотношений и взаимовлияния
Формирование системы и механизма власти, существенные общественные черты, качества «носителей власти» определяются спецификой каждой страны, ее истории. Процесс формирования структуры и облика власти длится столетиями, в ходе которых шлифуются стиль, методы, приемы деятельности власти на всей территории страны.
Исследование проблемы взаимоотношений властей государственного и регионального уровня предполагает постоянное обращение к многовековой истории России. Развиваясь по спирали, российская история постоянно возвращается к неким знаковым вехам, в который раз ставя вопрос-воспоминание: «кажется, это уже было», «кажется, это мы уже проходили».
Поражение СССР в «холодной войне» и исчезновение этого государства с политической карты мира, изменение политического строя в России обострили вопрос о взаимоотношениях власти и общества, Центра и регионов. Особое место занимает проблема Центра и Москвы, совмещающей роль Центра и роль региона с самым большим населением. У Центра по определению не может быть центробежных тенденций, и этот фактор формирует соответствующий менталитет населения: Москва без провинции проживет, но перестанет быть собой. Идти против подобного убеждения, разумеется, пагубно для любого московского руководства.
Трансформационные процессы, происходящие в посткоммунистической России, стимулировали профессиональный и общественный интерес к истории власти. Поражение коммунистической доктрины и политики в СССР и странах Восточной Европы обусловило настоятельную потребность в новой системе мировоззренческих ценностей, адекватной трансформационным процессам 1980-1990-х гг. XX века.
В 1990-е гг. в России опубликован ряд крупных монографий,609 сборников, десятки статей в научных журналах.610 Предпринята не имеющая аналогов в мировой практике серийная многотомная публикация документов и материалов основных российских либеральных партий. В последние годы переизданы труды видных историков, переведены на русский язык монографические исследования и статьи ряда западных ученых,611 проведено несколько весьма представительных международных и общероссийских научных конференций и симпозиумов, посвященных рассмотрению комплекса проблем истории русской государственности.
Анализ огромного и вместе с тем разноуровневого пласта научных разработок позволяет сделать ряд предварительных наблюдений.
Историки, придерживающиеся цивилизационного подхода, считают одной из центральных социальных характеристик российской цивилизации корпоративность. Одна из современных выразительниц цивилизационного подхода Л. Семенникова так определяет ее содержание и значение: «Каждый человек был связан с определенной корпоративной ячейкой, в рамках которой складывались свои коллективистские взаимоотношения, коллективистские нормы нравственности, социокультурные предпочтения и общественные идеалы. Большинство русского населения было связано с крестьянской территориальной общиной -миром, в рамках которого утверждались принципы уравнительности, коллективизма, политическая культура, основанная на нормах прямой общинной демократии (крестьянство составляло большинство русского населения вплоть до индустриализации в советское время)». «...При такой общественной системе прогресс столь замедлен, а жизнь так трудна, что корпоративность, коллективизм не только не являются предметом критики, но и становятся для человека важнейшим фактором социальной защиты и выживания».612 В свою очередь, социальная корпоративность составляла одну из основ формирования политической государственной элиты.
Если раньше теории элит подвергались в отечественном обществознании жестокой критике, то в настоящее время в России происходит реальное потеснение старых традиций и овладение новыми подходами и теориями. Вовлечение людей в активную политическую жизнь предполагает создание политической элиты, из которой формируются законодательные и исполнительные органы государства, правительственный аппарат, руководящие кадры государственных учреждений. Исследование этого процесса, изучение способов вовлечения людей в политику, их выдвижения на руководящие посты (в том числе превращения в политических лидеров), налаживания политических контактов, совершения политической карьеры представляет научный интерес.
Если в XVIII-XIX веках набор в элиту в России следовал тщательно разработанным процедурам, в результате чего ее состав более или менее периодически обновлялся, а сама политическая структура оставалась в значительной степени неизменной, то в XX веке, в период крутых ломок политической системы и политической нестабильности, происходила смена элит: занимавшие ключевые посты в государственном управлении люди лишались своих постов, освобождались многочисленные вакансии, которые заполнялись с нарушением обычных рутинных норм.
Опыт завершающегося тысячелетия свидетельствует о неминуемой деградации, загнивании закрытой элиты, формирующейся из представителей узкого привилегированного слоя и воспроизводящейся на своей собственной ограниченной базе, которая рано или поздно уступает место более открытой элите, что ведет к изменению всей социально-политической структуры общества. И чем больше закрыта элита, чем уже ее социальная база, тем меньше у нее шансов продлить свое господство, выжить в соревновании с другими социально-политическими системами. Открытость элит является важнейшим элементом демократического общества с высоким уровнем социальной мобильности и политической культуры. И, соответственно, закрытые, непрозрачные элиты - элемент закрытого общества, где социальная мобильность низка или вообще отсутствует.
Похожие диссертации на Исторический опыт подготовки региональных руководящих кадров Российской Федерации в 50-90-е годы
