Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Культурно-образовательная проблематика в программных документах и заявлениях политических партий России начала XX века 29
1.1 . Основные проблемы культурно-образовательной сферы 29
1.2. Программные установки Союза 17 октября и партии Народной свободы в культурно-образовательной сфере 48
1.3. Проблемы культуры и образования в программных документах социал-демократов и эсеров 73
1.4 .Приоритеты партий консервативно-охранительного направления в культурно-образовательной сфере 92
Глава 2. Деятельность политических партий по развитию культуры и образования в I - IV Государственных Думах 104
2.1 .Октябристы и кадеты 104
2.2. Партии консервативно-охранительного направления 159
2.3. Социал-демократы 186
Глава 3. Отражение проблем культуры и образования в партийной публицистике 210
3.1. Цели и задачи партийной публицистики 210
3.2. Публицистика леворадикальных партий 236
Заключение 268
Список источников и литературы. 273
- Основные проблемы культурно-образовательной сферы
- Проблемы культуры и образования в программных документах социал-демократов и эсеров
- Партии консервативно-охранительного направления
- Публицистика леворадикальных партий
Введение к работе
Актуальность темы исследования. В начале XXI в. становится очевидным, что образование и культура являются не менее значимыми факторами цивилизационного развития, чем материальное производство. Инновационная экономика, правовое государство и гражданское общество предполагают одной из своих обязательных составляющих высокий уровень образования и культуры населения, который может быть достигнут только в условиях эффективной системы образования, развитой сети научно-исследовательских учреждений, расцвета искусства, результативной культурно-просветительской работы. Государство, политические партии, общественные организации оказались перед необходимостью решения данных проблем. В связи с этим приобретает ценность исторический опыт дореволюционных общероссийских политических партий и, прежде всего, их законотворческая деятельность в области культуры и образования.
Объект исследования: история российских политических партий в начале ХХ в.
Предмет исследования: деятельность политических партий России в культурно-образовательной сфере в 1905–1914 гг. Понятие «культура» употребляется в узком значении слова, то есть имеется в виду развитие науки, искусства, литературы и культурно-просветительская деятельность. В большей степени в диссертации рассматривается партийная деятельность по развитию системы образования, которая, согласно современным представлениям о правовом государстве, является одним из основных средств защиты национальной культуры. Автор исследует культурно-образовательную деятельность ведущих общероссийских партий консервативно-охранительного, либерального и социалистического направлений. Среди консервативно-охранительных партий такими были Союз русского народа, Русский народный союз имени Михаила Архангела, Всероссийский Дубровинский союз русского народа, Русский национальный союз; среди либеральных партий – Союз 17 октября и конституционно-демократическая партия; среди социалистических – социал-демократы и эсеры.
Территориальные рамки. Большинство из рассматриваемых в диссертации аспектов деятельности политических партий носят общероссийский характер.
Хронологические рамки исследования охватывают 1905–1914 гг. В этот период оформляются и определяют свои программные цели и задачи в области культурно-образовательной деятельности все ведущие политические партии России. 1905 г. является временем начала создания наиболее значительных либеральных партий и партий консервативно-охранительного направления. Конечная дата исследования – 1914 г. – обусловлена прекращением мирного периода развития общества и вступлением страны в первую мировую войну, что вызвало существенные изменения в деятельности российских партий в сфере образования и культуры.
Степень изученности темы. В изучении исследуемой проблемы можно выделить три периода: дореволюционный (1905–1917 гг.), советский (1917–1980-е гг.) и современный (с начала 1990-х гг. по настоящее время).
В дореволюционный период вышло сравнительно немного работ, в которых исследовались отдельные аспекты культурно-образовательной деятельности политических партий. В них авторы, стоявшие на разных идейно-политических позициях, стремились осмыслить события по горячим следам. В.И. Чарнолуский предпринял попытку выяснить, какими принципами должны руководствоваться партии в возможной реформаторской деятельности в сфере образования, сравнил программные требования партий в этой области. А.Н. Ропп рассмотрел отношение главных думских политических партий к наиболее важным законопроектам по культурно-образовательной проблематике, обсуждаемым в III Государственной Думе. С.А. Венгеров и Ю.И. Айхенвальд исследовали вопрос о политическом использовании литературы. Был опубликован ряд работ, касающихся студенческого движения. Их авторы, являвшиеся в большинстве своем его лидерами, придерживавшимися различной политической ориентации, пытались проанализировать причины, формы, задачи студенческой борьбы, дать хронику событий. Они не ставили целью раскрытие роли различных партий в организации студенчества, но, тем не менее, некоторые аспекты партийной деятельности находили свое освещение. Основным достижением дореволюционной историографии являлась, прежде всего, сама постановка проблемы и первые попытки осмыслить текущую деятельность партий в культурно-образовательной сфере.
Для исследований советского периода в целом было характерно: существенное расширение фактологического материала, политическая ангажированность, идеологическая заданность, избирательный подход к источниковой базе. В советском периоде можно выделить два этапа: первый этап охватывает время с 1917 до середины 1950-х гг., второй – с середины 50-х до конца 1980-х гг.
На первом этапе исследование либеральных партий и партий консервативно-охранительного направления отличалось разоблачительной тональностью и сводилось к показу их реакционной политики, при этом культурно-образовательный аспект партийной деятельности затрагивался преимущественно косвенно, в качестве иллюстрации их реакционности. Позиция социал-демократов освещалась однобоко и догматически, без всякого намека на возможную альтернативность. Постепенно основное внимание стало уделяться культурно-образовательной деятельности только одной партии – партии большевиков. Началось изучение процесса формирования и развития художественного стиля социалистического реализма: его истоков, идейных основ, творчества конкретных деятелей. Выделялась руководящая роль партии большевиков в организации революционного движения учащихся средних и высших школ.
Второй этап оказался более продуктивен по сравнению с предшествующим. Большая часть литературы в данное время была написана в традиционном ключе борьбы большевиков с «непролетарскими партиями». Появились работы, в которых объектом исследования были сами «непролетарские партии», однако проблемы культурно-образовательной деятельности «непролетарских партий» не стали самостоятельным предметом изучения. Наибольший вклад в разработку культурно-образовательной деятельности «непролетарских партий» внесли А.Я. Аврех и В.С. Дякин. Они проанализировали культурно-просветительную деятельность кадетов, их отношение к студенческому вопросу, некоторые аспекты думской образовательной деятельности либеральных партий. Продолжала разрабатываться тема зарождения и развития социалистического реализма.
В качестве специального предмета исследования рассматривалась деятельность партии большевиков по руководству студенческим движением. В основе исследований лежали взгляды В.И. Ленина о роли и месте студенчества в политической борьбе. Сами эти представления также являлись одной из наиболее изучаемых проблем в советской науке. Особенно активное изучение данной проблематики приходится на 1965–1985 гг. В этой области работали П.С. Гусятников, Н.Я. Олесич, Р.И. Протопопов, Н.А. Хиленко, Г.И. Щетинина, В.В. Пешников. Авторы руководствовались ленинским тезисом о неоднородности социального происхождения студенчества и его мелкобуржуазной классовой сущности.
Политика большевиков по отношению к интеллигенции раскрывалась в ряде работ общего характера, а также в специальной монографии С.А. Федюкина. Для этих трудов было характерно стремление показать ведущую роль большевистской партии в переходе интеллигенции к революционной борьбе, признание правомерности и прогрессивности подобной деятельности.
Культурно-образовательная деятельность «непролетарских партий» изучалась советской исторической наукой преимущественно, как одна из форм идеологической борьбы. Но, даже в этом ракурсе тема была далеко не разработана. В конце советской эпохи «выдвижение идеологии непролетарских партий в качестве самостоятельного предмета исследования» стало рассматриваться в качестве одной из назревших задач исторической науки.
В третьем периоде историографии культурно-образовательной деятельности политических партий России у исследователей появился устойчивый интерес к социально-культурным условиям России начала XX в. Стала отмечаться «слабость социокультурных предпосылок для формирования в России политической демократии западного типа». Н.А. Омельченко пришел к выводу, что «Вехи» являлись одной из первых попыток серьезного осмысления революции 1905–1907 гг. Он показал, что авторы сборника действительно «стремились предооберечь русское общество от нового общественно-политического потрясения, могущего привести к гибели государства», и несмотря на то, что большая часть образованного общества не восприняла этих идей, все-таки «в главном правда была на стороне «Вех». В.В. Шелохаев призвал историков выяснить, почему в начале XX в. не удалось разрешить кризисную ситуацию посредством либеральных реформ.
Известно, что политические партии придавали большое значение привлечению студенчества на свою сторону. В связи с этим С.А. Степанов исследовал деятельность партий консервативно-охранительного блока, а В.В. Шелохаев рассмотрел позицию октябристов и кадетов по отношению к студенчеству.
Д.В. Аронов пришел к выводу об отсутствии богатого законотворческого материала отечественных либералов в области образования и культуры. Кадеты, по его мнению, ограничивались внесением поправок к министерским законопроектам и законодательным предположениям, разработанным октябристами, поскольку были заняты выработкой проектов по более важным проблемам, от которых в большей степени зависело демократическое реформирование страны.
В работе А. Миллера проанализированы некоторые аспекты культурно-образовательной деятельности партий в отношении различных этнических групп, населявших Российскую империю. Д.А. Коцюбинский определил содержание, которое националисты вкладывали в понятие «русификация инородцев», «культурная русификация народов», исследовал диверсификационный подход националистов в отношении культурной русификации различных народов, проанализировал контраргументы представителей партии, не разделявших идею о необходимости культурной русификации всех населяющих Россию народов.
М. Ямпольский пришел к выводу, что одной из отличительных черт русской культуры является то, что она «формируется в борьбе за власть и против власти». Эта особенность, на его взгляд, позволила идеологам социалистической культуры представить «всю классическую русскую культуру как совокупного борца с самодержавием». Стремление интеллигенции противопоставить государственной администрации «власть культуры и общественного мнения» было настолько велико, что был сформирован «мифологический базис для русской национальной самоидентификации» .
В зарубежной историографии активно изучается идея пролетарской культуры А.А. Богданова. Взгляды и деятельность этого деятеля, его противоборство с В.И. Лениным, концепция пролетарской культуры стали разрабатываться западным советоведением с 1960-х гг. В настоящее время сложилось и российское богдановедение. Этому способствовала публикации трудов А.А. Богданова, документов о нем и исчезновение жупела «богдановщины». Т.О. Коннор заинтересовался культурно-образовательной деятельностью А.В. Луначарского, который, на его взгляд, в противоположность основной массе большевиков обладал «непоколебимой верой в образование как главное средство для улучшения социальных институтов, настаивал на приоритете культуры и образования и после октябрьской революции. Взгляды А.В. Луначарского привели к тому, что товарищи по партии не считали его всецело «своим» человеком, он был «интеллигентом среди большевиков и большевиком среди интеллигентов».
Таким образом, анализ научной литературы по теме исследования позволяет сделать вывод о ее слабой изученности. До октября 1917 г. были намечены многие основные проблемы исследования культурно-образовательной партийной деятельности: работа думских партийных фракций, разработка партийных программ, студенческий вопрос, утилитарный подход социалистических партий к культурно-образовательной проблематике. В первые годы советской власти начавшиеся исследования были практически прерваны, так как сама история «непролетарских партий» не рассматривалась в качестве социально значимой проблемы, а культурно-образовательная сфера преподносилась как производная экономики и политики. Лишь с 1950-х гг. ситуация стала несколько улучшаться, однако история «непролетарских партий», также как и история партии большевиков, была той областью, которая в большей степени подверглась идеологическому воздействию. Тем не менее, советским историкам удалось достичь определенных успехов в разработке ряда аспектов данной темы. В последние два десятилетия, несмотря на открывшиеся широкие возможности для объективного исследования, специальных работ по данной проблематике не появилось.
Цель исследования: изучение исторических аспектов культурно-образовательной деятельности политических партий России в 1905–1914 гг.
В связи с поставленной целью в диссертации решается комплекс взаимосвязанных задач:
- выяснить партийную оценку уровня развития культуры и образования в России в начале XX в.;
- проанализировать программные установки партий по культурно-образовательной проблематике;
- исследовать думскую деятельность партий в области культуры и образования;
- исследовать роль партийной публицистики в культурно-образовательной деятельности российских партий;
- показать место и роль партий, их руководящих органов, парламентских фракций и виднейших представителей в законотворческом процессе, касающемся культурно-образовательной сферы;
- дать общую оценку результативности деятельности российских политических партий по развитию культуры и образования.
Источниковая основа диссертационного исследования включает в себя разнообразный круг архивных и опубликованных документов и материалов.
Первую группу источников составили архивные документы и материалы. В диссертации использовались документы и материалы Российского Государственного исторического архива в Санкт-Петербурге (РГИА). Был проработан фонд 733, в котором хранятся секретные дела Департамента народного просвещения (ДНП), касающиеся революционного, либерального, проправительственного движения в высших и средних учебных заведениях, деятельности народных университетов. ДНП пытался контролировать состояние студенческого движения по учебным округам. Фонд содержит дела о ходе занятий в высших учебных заведениях по учебным округам; документы о лишении студентов за неблагонадежность стипендий; документы об исключениях, арестах и высылке студентов под надзор полиции. ДНП контролировал и деятельность профессорско-преподавательского состава университетов. Фонд располагает документами о политической неблагонадежности профессоров и приват-доцентов Петербургского, Московского и Томского университетов. Фонд включает в себя документы, содержащие сведения Департамента полиции и попечителей учебных округов о противоправительственной деятельности и политической неблагонадежности учителей и инспекторов народных училищ. ДНП, как и департамент полиции, беспокоила широкая деятельность народных университетов. Во всеподданнейшем докладе о состоянии Санкт-Петербургского градоначальства за 1910 г. высказывалось даже пожелание о создании особых постоянных кадров среди полицейских чинов, которым бы вменялось в обязанность наблюдение за публичными собраниями данных организаций. Представители будущей службы должны обладать «соответствующей эрудицией, опытом, а главным образом, безупречным тактом, находчивостью и умением ориентироваться в обстановке». Фонд располагает документами и материалами, характеризующими деятельность Московского народного университета имени А.Л. Шанявского. Основная особенность перечисленного круга источников заключается в том, что все они составлены тенденциозно и нуждаются в перепроверке.
В диссертации были использованы материалы Российского государственного архива социально-политической истории (РГАСПИ). Важную информацию о внутрипартийных разногласиях по вопросам культурно-образовательной деятельности содержат персональные фонды политических деятелей: П.Б Струве (Ф. 264), А.Н. Потресова (Ф. 265), Л. Мартова (Ф. 362), а также фонды редакции журнала «Просвещение» (Ф. 30) и социал-демократических фракций I, II, III Государственных Дум (Ф. 93).
В диссертации привлечены документы и материалы Государственном архива Воронежской области (ГАВО). Наиболее ценен фонд Воронежского губернского жандармского управления (Ф. И-1). Для исследования значимы документы, содержащие сведения о деятельности Воронежского общества народных университетов, Всероссийского союза учителей и деятелей по народному образованию, агентурные сведения о деятельности воронежской организации РСДРП, циркуляры, инструкции и другие руководящие указания Департамента полиции и воронежского губернатора о принятии мер по борьбе с революционным движением.
Среди опубликованных в 1990-е – 2000-е гг. архивных материалов представляют интерес протоколы ЦК, решения съездов и конференций, резолюции, различного рода обращения и заявления небольшевистских политических партий.
Вторая группа источников – публицистика и литературно-критические статьи партийных деятелей. При отборе источников данной группы автор руководствовалась принадлежностью публицистических работ и литературно-критических статей партийным лидерам или представителям партий, специализировавшихся по культурно-образовательной проблематике. Из наследия радикальных политиков привлекались, прежде всего, публицистические и литературно-критические работы В.И. Ленина, А.А. Богданова, А.В. Луначарского, Л.Д. Троцкого, В.В. Воровского, А.Н. Потресова, М.П. Миклашевского, В.М. Чернова, Р.В. Иванова-Разумника. Указанные политики определяли курс культурно-образовательной деятельности своих партий или активно пытались на него воздействовать, были инициаторами обсуждения различных проблем культуры и образования. Из широкого спектра кадетской публицистики наибольшее внимание уделялось публицистике правых кадетов, а среди них – статьям С.Л. Франка, П.Б. Струве, А.С. Изгоева, И.А. Покровского, С.А. Котляревского, печатавшимся в «Полярной звезде», после ее закрытия в «Свободе и культуре», а с 1906 г. в «Русской мысли». Большое значение для раскрытия темы имели сборник «Вехи», отклики на него, а также непосредственно связанный с ним сборник статей о русской революции «Из глубины», авторы которых пытались осознать «глубинную связь» революции с «культурным разрывом между народом и интеллигенцией».
Третью группу источников составили программы и программные заявления партий. Они дают возможность определить цели, сущность и принципы культурно-образовательной политики. Если в программах октябристов и кадетов имелись специальные разделы, то для партийных программ эсеров и социал-демократов характерна чрезмерная краткость и аморфность. В данном случае особое значение приобретали программные заявления радикальных партий, выступления думских депутатов.
Четвертую группу источников составляют стенографические отчеты I, II, III, IV Государственных Дум, приложения к ним и различного рода справочный материал, касающийся думской деятельности, отчеты думских фракций. Документы данной группы (запросы, формулы перехода, законопроекты и поправки к ним, выступления представителей фракций) позволяют определить действительный, а не декларативный характер культурно-образовательной деятельности думских партий, выявить представителей партий, проявлявших наибольшую активность в разработке этой части партийной программы и ее реализации.
Пятую группу источников составили документы и материалы ряда общественных организаций, работавших в культурно-образовательной сфере: Лиги образования, Всероссийского союза учителей и деятелей по народному образованию, Московского, Санкт-Петербургского, Воронежского общества народных университетов, Московского, Санкт-Петербургского обществ грамотности. Большую ценность для диссертации представляют выработанные Лигой образования документы: о развитии и расширении начального обучения (переработанный министерский проект по введению всеобщего начального обучения, внесенный во II Государственную Думу), проект школьной реформы, резолюции I съезда Лиги образования, уставы Лиги образования, московского областного отдела Лиги, примерный устав местного общества Лиги образования. Среди документов обществ народных университетов особое внимание уделялось резолюциям I съезда народных университетов, уставам и программам данных обществ. Из числа документов Московского общества грамотности представляет интерес сборник «Общее дело» (выпуск четвертый). В него вошли материалы, предназначенные для обсуждения на I Всероссийском съезде по внешкольному образованию, запланированному на 1910 г.
Шестой группой источников являются статистические материалы и официальные документы Министерства народного просвещения (далее – МНП). В диссертации привлекались циркуляры МНП, печатавшиеся в официальном органе ведомства – «Журнале МНП». В разделе «Народное образование» статистико-документального сборника «Россия 1913 год» содержатся таблицы позволяющие проследить динамику развития различных типов начальной и средней школ МНП в 1905–1913 гг., роста числа учащихся в них, тенденции в финансировании. В разделе даны результаты однодневной школьной переписи 18 января 1911 г.
К седьмой группе источников относится мемуарная литература. В диссертации использованы воспоминания государственных деятелей С.Ю. Витте, В.Н. Коковцова, А.Ф. Редигера, А.Н Шварца, М.А. Таубе. Особое место занимают мемуары А.Н. Шварца и М.А. Таубе, поскольку данные лица имели непосредственное отношение к политике МНП. Из мемуаров партийных деятелей были использованы воспоминания П.Н. Милюкова, В.А. Маклакова, А.И. Гучкова, М.В. Родзянко, А.Ф. Керенского, В.М. Чернова, Г.А. Гершуни, Б.В. Савинкова, Ф.А. Головина, А.А. Корнилова, Г.В. Вернадского, В.К. Икова, Г.И. Петровского, А.Е. Бадаева. Имеющиеся в них сведения позволяют воссоздать механизм принятия требований, принципов, концепций культурно-образовательной деятельности.
Восьмая группа источников – художественные произведения партийцев. Среди них утопические романы А.А. Богданова «Красная звезда», «Инженер Мэнни», произведения Б.В. Савинкова «Конь Бледный», «То, чего не было», «Исповедь» А. М. Горького.
В целом диссертационное исследование имеет достаточную в количественном и качественном отношении источниковую основу. Благодаря кардинальному прорыву отечественной исторической науки в области введения в научный оборот комплекса разнообразных источников начала XX в., диссертация базируется на широком круге программных партийных документов, многочисленных думских материалах, отчетах и трудах различных общественных организаций.
Методологической основой диссертационной работы являются принципы объективности, историзма, научности, системности, комплексности. При проведении исследования применялась совокупность методов исторического познания. Использование сравнительно-исторического метода важно для выявления общего и особенного в деятельности партий. Проблемно-хронологический метод позволил сделать акцент на ключевых моментах культурно-образовательной деятельности, системно-структурный помог оценить результативность думской, публицистической деятельности, разработки программных установок в области культуры и образования.
Положения, выносимые на защиту:
1. Первостепенным и одним из основных видов культурно-образовательной деятельности партий была разработка программных требований и установок. Базисные принципы, требования и первоочередные меры были зафиксированы в официальных программах партий, они усовершенствовались, оттачивались, конкретизировались на протяжении всего рассматриваемого периода. К середине 1914 г. культурно-образовательная программа ведущих партий сформировалась окончательно.
2. Культурно-образовательная деятельность партий была сосредоточена в Государственной Думе, публицистике, культурно-просветительных и различного рода других общественных организациях.
3. Либеральные партии активно включились в реализацию бюджетной, законодательной и контролирующей функций Думы. Октябристы были более активны в законодательной, кадеты – в запросной деятельности. Законодательная деятельность либеральных фракций не исчерпывалась работой над правительственными проектами, они разрабатывали и собственные законодательные предположения. Наибольшая законодательная активность партий приходилась на время функционирования III Государственной Думы. В бюджетной деятельности либералы стимулировали МНП на требование больших кредитов, были инициаторами увеличения кредитов на начальное образование в рамках МНП. Бюджетные протестные действия октябристов были более мягкими. Запросная деятельность октябристов в III Государственной Думе в основном заключалась в блокировании интерпелляций, внесенных другими фракциями в особенности в отношении высшей школы. В случае рассмотрения их в общем собрании Думы октябристы стремились направить обсуждение в конкретно локальное русло. Запросная деятельность фракции в IV Думе существенно отличалась и была близка к кадетской позиции, сущность которой в резкой критике правительства.
4. Партии консервативно-охранительного направления всегда голосовали за смету МНП, содействовали увеличению ассигнований на церковноприходские школы в рамках Святейшего Синода, отстаивали право духовного ведомства на строительство новых школ с привлечением государственных кредитов. В законодательной деятельности были более активны в обсуждении правительственных законопроектов, чем в реализации права законодательной инициативы. Наиболее активными в самостоятельном законотворчестве были националисты. Запросная деятельность фракций осложнялась явной непопулярностью в Думе излагаемых ими идей.
5. Социал-демократы рассматривали бюджетную и законодательную деятельность не по существу, а с точки зрения агитационно-пропагандистской пользы. Они традиционно голосовали против утверждения смет МНП, не разрабатывали самостоятельных законодательных предположений. Их самостоятельное законотворчество исчерпывалось внесением поправок к министерским проектам и к законодательным предположениям, разработанным другими фракциями. Несмотря на провозглашение первенствующего значения запросной деятельности, социал-демократы не были активны в предъявлении собственных запросов по культурно-образовательной проблематике, так как проводимый МНП курс предоставлял огромное количество поводов для критики. Во время обсуждения запросов (и своих, и поданных другими фракциями) они стремились критику конкретных действий правительства расширить до критики его общей политики.
6. В публицистике формулировались, разъяснялись, конкретизировались, пропагандировались партийные установки, делались попытки изменения программы, разворачивались дискуссии по наиболее острым вопросам. Наибольшее значение публицистика имела для социалистических партий, так как они были стеснены в легальных формах борьбы. Цели и задачи публицистики определялись партийной идеологией и тактикой борьбы. Правые стремились создать с помощью обширной публицистики видимость массовой поддержки политики правительства, генерировать идеи для правительственных законопроектов. Леворадикальные партии, используя привлекательность социалистических идеалов, пытались создать и утвердить в общественном сознании новые духовные ценности. Социал-демократы сформулировали теорию политизированной литературы и литературной критики, эсеры создали «этику идеала». Октябристы были озабочены пропагандой законопроектов, с тем, чтобы облегчить их прохождение в законодательных палатах. Кадеты нацелились на подготовку общества к восприятию своих законопроектов в будущем. Правые кадеты попытались, используя публицистику, противостоять культивированию радикалами утилитарного подхода к проблемам культуры и образования.
Научная новизна диссертации заключается в том, что в ней впервые культурно-образовательная деятельность российских дореволюционных партий стала самостоятельным предметом изучения. Впервые проанализирована бюджетная, законодательная и запросная деятельность думских партийных фракций, определен круг деятелей, которые разрабатывали курс партий в данной сфере, были инициаторами и исполнителями трансформации программных установок в конкретные законопроекты. Большое внимание уделено анализу самостоятельного законотворчества партий, дана сравнительная характеристика партийных установок октябристов и кадетов в культурно-образовательной сфере. Автор рассмотрела процесс формирования «этики идеала» в эсеровских кругах и теории политизированной литературы в социал-демократическом движении. В работе приведены и проанализированы главные попытки противостояния распространению утилитаризма в культурно-образовательной сфере, выявлены инициаторы и наиболее последовательные сторонники такого противостояния, показана роль публицистики в культурно-образовательной деятельности партий.
Практическое использование. Теоретические положения и фактический материал, содержащиеся в данной работе, могут быть использованы в учебной деятельности средней и высшей школы при изучении истории России начала XX в., при разработке элективных курсов по истории культуры и образования, по истории политических партий. Материалы диссертации представляют интерес для работников органов управления учреждениями образования и культуры.
Апробация. Основные положения диссертации изложены автором в четырех статьях, в том числе в статье, опубликованной в научном журнале, включенном в перечень ВАК. Общие результаты исследования нашли отражения в выступлениях на научно-практических конференциях преподавателей Воронежского государственного университета и Воронежской государственной архитектурно-строительной академии, докладывались на заседании кафедры отечественной истории нового и новейшего времени Воронежского государственного педагогического университета.
Структура работы. Диссертация состоит из введения, трех глав, заключения, списка источников и литературы.
Основные проблемы культурно-образовательной сферы
В образовательной сфере России к 1905 г. сложилась неординарная ситуация. Осознанная не только общественностью, но и определенными кругами в МНП, необходимость коренного реформирования системы образования не подкреплялась его практическим осуществлением.
Принципы реформирования и приоритетные меры в области образования были сформулированы в конце XIX - начале XX вв. демократическими элементами народного учительства, деятелями народного образования, представителями профессорско-преподавательского корпуса. На их взгляд, реформа системы образования должна была включать введение всеобщего, обязательного и бесплатного начального образования, создание единой общеобразовательной средней школы, автономию университетов и других высших учебных заведений, единство школы, свободу частной и общественной инициативы в открытии школ, светский ее характер, право преподавания на родном языке, децентрализацию управления, свободу объединения учителей в организации и равенство граждан в получении образования.
С точки зрения персонального участия в выработке принципов большая роль принадлежала будущим кадетам и «никодимам»1 Г.А. Фальборку, В.И. Чарнолускому, Н.В. Тулупову, В.П: Вахтерову, князьям Петру и Павлу Долгоруковым, П.Ф. Каптереву, И.Н. Сахарову. Павел Д. Долгоруков, Петр Д. Долгоруков, Н.В. Тулупов, В.П. Вахтеров, И.Н. Сахаров были организаторами и активными участниками первого всероссийского съезда представителей учительских обществ, состоявшегося во время зимних каникул 1902-1903 гг. В съезде участвовало 400 представителей от 73 учительских обществ, прозвучало 170 докладов, функционировало 4 секции. В постановлениях съезда фиксировалась необходимость поэтапного объединения учителей в единый всероссийский союз, скорейшего введения всеобщего начального образования, говорилось о предоставлении учителю возможности принимать деятельное участие в устройстве и организации школьного дела1. Юридическая комиссия, возглавляемая И.Н. Сахаровым, выработала 32 тезиса. Один их них был таков: «Желательно передать дело начального народного образования всецело в руки земских и городских учреждений, с устранением возможности административного вмешательства» ".
Каждый назначаемый вновь министр народного просвещения, начиная с Н.П. Боголепова, получал высочайшее указание о необходимости реформирования школы. И, действительно, Н.П. Боголепов, П.С. Ванновский, Г.Э. Зенгер, В.Г. Глазов, занимавшие поочередно пост министра народного просвещения с 1898 по октябрь 1905 г., предпринимали определенные действия в данном направлении. Наиболее активными в разработке проектов реформирования были Н.П. Боголепов и П.С. Ванновский.
Оценка недостатков средней школы Н:П. Боголеповым была близка к их пониманию земскими деятелями. И.С. Клюжев в 1911 г. в объяснительной записке к собственному законопроекту о средней школе отмечал, что основные внутренние ее дефекты определил еще Н.П. Боголепов. Представитель октябристов не боялся ссылаться на министерские разработки, если они соответствовали его воззрениям. И.С. Клюжев включил в объяснительную записку законодательного предположения перечень недостатков, сформулированных бывшим министром. Они были следующими: отчужденность школы от семьи; бюрократический характер школы; невнимание к личным особенностям учащихся; пренебрежение нравственным и физическим воспитанием; специализация школы с
самых младших классов; чрезмерность ежедневной умственной работы; несогласованность программ между собой, наполнение их второстепенными и излишними требованиями; недостаточность преподавания русского языка, истории и литературы; излишние требования при преподавании древних языков; неудовлетворительная постановка преподавания в реальных училищах. И.С. Клюжев был согласен с Н.П. Боголеповым и в том, что одной из первостепенных и важных мер должно быть, обеспечение школы «способным, подготовленным и бодрым учителем»1.
Проекты, разработанные под руководством Н.П. Боголепова, П.С. Банковского, во многом следовали курсу, указанному общественностью. Требованиям общества более отвечающим был проект П.С. Ванновского, предполагавший создание единой общеобразовательной средней школы. Принцип единства школы и требование единой общеобразовательной средней школы, казалось бы, должны быть более легки для восприятия правительственными структурами, в силу того, что в период правления Александра I они, хоть и на короткий срок, но реализовывались. Однако ни один из разработанных МНП проектов не был проведен в жизнь, ведомство ограничилось мелкими малозначащими изменениями.
Вопрос коренного реформирования образования не был вопросом, с решением которого можно было бы повременить, не навлекая на страну серьезных государственных потрясений. Особую остроту названные проблемы приобретали в силу следующих причин.
Во-первых, в России был высокий процент безграмотности населения. По всеобщей переписи населения 29 января 1897 г. процент грамотных людей в европейской России составил 22,9; в Сибири - 12,3; Польше - 30,5; Средней Азии - 12,4; в целом по Российской империи - 21,1 . Россия опоздала с введением всеобщего начального обучения примерно на 50-70 лет в сравнении с европейскими государствами. В 1904 г. одна начальная школа в России обслуживала 207 квадратных верст, между тем как в Италии - 4 кв. версты, в Германии 32 и Великобритании - 8, в Бельгии и Японии - 13. Внешкольное образование охватывало лишь небольшую часть взрослого населения страны. В 1905 г., согласно данным Министерства народного просвещения, действовало 1916 училищ для взрослого населения, в которых обучалось 112 000 человек . Первый Всероссийский съезд обществ народных университетов и других просветительных учреждений частной инициативы, состоявшийся в январе 1908 г., вынужден был констатировать, что «Россия - страна безграмотных по преимуществу, - страна, пораженная духовным голодом»". Годом раньше В.И. Чарнолускии акцентировал внимание на том, что достижение грамотности населения являет-ся важнейшей задачей, которую нельзя увязывать ни с какой другой . Ликвидация безграмотности - важная социальная проблема, но ею не исчерпывалась вся задача всеобщего начального обучения. Начальное обучение - первая ступень дальнейшего образования населения. Российскому обществу предстояло за короткий срок достичь результатов, на которые другие государства тратили десятилетия или даже столетия.
Во-вторых, необходимость скорейшего реформирования среднего образования диктовалось стремлением сохранить здоровье и жизнь молодого поколения. Учебные программы были перегружены, что сказывалось на физическом и психическом самочувствии учащихся. В рассматриваемое время участились случаи самоубийств учащихся средних школ. В 1909 г. вышло исследование В.К. Хорошко «Самоубийство детей», в котором автор одной из причин «эпидемии детских самоубийств» назвал конфликты в школе. Он акцентировал внимание на тех школьных моментах, которые более всего вызывали неординарную реакцию учащихся: переходные экзамены и бюрократический характер школьной жизни, нечуткость педагогов4. В рамках общества народного здравия была создана специальная комиссия, целью которой было изучение сложившегося положения и выработка мер по предотвращению самоубийств. Многие педагоги, политики считали, что главной причиной гибели молодых людей была внутренняя атмосфера средней школы, необоснованная перегруженность учебных программ.
В-третьих, высшие учебные заведения захлестнула политическая борьба. В сентябре 1906 г. Е.Н. Трубецкой писал, что «нормальная академическая жизнь прекратилась собственно с 1899 года», студенты учатся «только в редкие промежутки между двумя беспорядками»1. Медлительность, а потом и отказ правительства от разработки и введения университетского устава, основанного на принципе автономии высших учебных заведений, привели к возникновению так называемых академических студенческих организаций. Они использовались правительством в качестве противовеса революционным организациям студен-чества . Между левыми студентами и студентами-академистами часто возникали различного рода конфликты, которые нередко заканчивались даже гибелью студентов. Так, 30 ноября 1910 г. в Петербургском университете был тяжело ранен студент-академист , 8 декабря этого же года в Новороссийском университете получил смертельное ранение 16-летний Иглицкий4, 12 июня 1913 г. был убит академистом студент Лесного института в Петербурге5.
Проблемы реформирования начального, среднего и высшего образования были актуальны в течение всего рассматриваемого периода. Чтобы оценить успехи продвижения российского государства в направлении указанных реформ, необходимо использовать параметры качественного и количественного характера.
Проблемы культуры и образования в программных документах социал-демократов и эсеров
В программе социал-демократов специальный раздел по культурно-образовательной проблематике появился только летом 1917 г. До этого времени в качестве программных требований фиксировались следующие: светскость школы, бесплатное и обязательное общее и профессиональное образование для всех детей обоего пола до 16 лет, снабжение бедных детей пищей, одеждой, учебными пособиями за счет государства, право преподавания на родном языке .
Социал-демократическая программа по образованию в развернутой форме впервые была представлена в выступлении Т.О. Белоусова 11 марта 1908 г. в ходе общих прений по первому финансовому законопроекту о начальном обучении. Она была озвучена под рубрикой «таковы в главных чертах требования, предъявляемые в настоящее время к нашей школе». Депутат перечислил следующие требования: введение всеобщего, бесплатного, начального, обязательного обучения (причем, он оговаривал, что государство не должно останавливаться ни перед какими материальными затратами); обеспечение общедоступности обучения; преподавание на родном языке во всех типах школ; введение бесплатного обучения на всех ступенях; признание преподавания религии делом частным и исключение уроков религии из курса общественных школ; уничтожение и отмена всех прав и преимуществ, связанных с окончанием учебных заведений; уничтожение всяких привилегий и ограничений в области образования, связанных с полом, национальностью, вероисповеданием, сословностью; установление частной инициативы в области школьного и внешкольного образования; явочный порядок открытия учебных заведений; право учителей на профессиональные организации; повышение их правового и материального положения; реорганизация церковноприходских школ в светские с предоставлением духовному ведомству прав инициативы в-области народного образования без помощи государственного казначейства; коренная реорганизация отношений между самоуправляющимися учреждениями и государством; реорганизация ведомства МНП1. В последующих думских выступлениях депутаты не раз будут возвращаться к характеристике тех или иных приведенных здесь требований.
В преддверии I Всероссийского съезда по народному образованию, который проходил в Петербурге с 23 декабря 1913 г. по 3 января 1914 г., социал-демократы вновь напомнили о своих программных требованиях, скорректировали некоторые из них. Н.К. Крупская в статье «К съезду народных учителей» обозначила требования, предъявляемые от имени рабочего класса. Среди них были отмечены следующие: всеобщее, бесплатное и обязательное обучение мальчиков и девочек до 16 лет, целью которого должно быть физическое, трудовое, умственное, общественное развитие; светскость школы; демократическая, а не бюрократическая организация школьного дела, предполагающая самое широкое участие и контроль населения; полная гарантия для учителей свободы убеждений и права коалиций; право получения образования на родном языке, отсутствие привилегий для какого-либо языка2.
В.И. Ленин опубликовал работу «Нужен ли обязательный государственный язык?», в которой, воспользовавшись удобным предлогом, еще раз и более обстоятельно разъяснил партийную позицию . Главным аргументом автора против обязательности русского языка в качестве государственного было наличие «элемента принудительности», т.е. насилия в отношении народностей, населяющих Россию. Такая недемократичная, на его взгляд, мера приведет «только к одному: она затруднит великому и могучему русскому языку доступ в другие национальные группы, а главное - обострит вражду, создаст миллион новых трений, усилит раздражение, взаимонепонимание и т. д.»4. Лидер большевиков считал, что в случае необходимости представители той или другой нации овладеют русским языком, «и без палки».
Образовательная программа социал-демократов, вне учета общей ее идеологии, создавала впечатление наиболее демократичной. Однако классовое понимание культуры, ставка на внешнее переустройство общества и идея социального оптимизма, разделяемые социал-демократической партией, лишали ее реального демократического смысла, превращая зафиксированные в ней требования в декларативные лозунги. Их защита рассматривалась социал-демократами как одно из средств политической борьбы против самодержавия, что таило в себе реальные опасности вследствие низкого уровня политической культуры большинства населения: российские граждане дезориентировались в отношении понимания сущности демократических принципов в сфере образования и культуры.
Основополагающим принципом культурно-образовательной деятельности социал-демократов стал принцип политизации и идеологизации культуры и образования. В приведенном выступлении Т.О. Белоусова прозвучала фраза, которая перечеркивала демократизм перечисленных требований: «школа должна учить пониманию...классовой борьбы» . Председатель комиссии по народному образованию В.К. фон Анреп так отреагировал на «пагубное» пожелание социал-демократической фракции: «упаси нас Бог от всеобщего народного образования по классовому принципу»2.
Принцип политизации и идеологизации пронизывал и предопределял характер всех видов деятельности в сфере культуры и образования. Думская культурно-образовательная деятельность партии в связи с данной установкой приобрела почти исключительно агитационно-пропагандистский характер.
Наиболее ярко политический интерес социал-демократов был выражен по отношению к высшему образованию, так как, на их взгляд, помимокритическо-го материала данная область была интересна тем, что студенчество играет «роль фермента разложения самодержавного режима» и «обостряет настроение оппозиционных групп». И в этом направлении социал-демократы всегда были верны своей политике, выработанной еще в 1903 г. - политике содействия в возникновении и развитии политических движений1. Менее всего партия интересовалась высшими учебными заведениями как образовательно-научными учреждениями. Лозунг автономии, циркулирующий почти во всех обращениях к студенчеству, сводился к праву студентов на свободу собраний и союзов, и терпелся в силу его очевидности и популярности в данной среде, постоянно превращался в удобный и общепризнанный предлог для различного рода антиправительственных выступлений. Активное вовлечение студенчества в политику обратной своей стороной имело уничтожение принципа научно-культурной ценности высших учебных заведений, что вполне соответствовало стремлениям радикалов. Последние были заинтересованы в том, чтобы и само студенчество воспринимало себя с политической точки зрения. Социалистическая пропаганда падала на благодатную почву. Во-первых, студенчество, как и все прогрессивные силы общества, связывали изменения в области высшего образования с политическими реформами страны на демократических началах. Во-вторых, студенчество, более чем какая либо другая прослойка интеллигенции, была настроена сочувственно по отношению к социалистическим идеалам. В-третьих, к началу XX в. студенческая среда накопила достаточный политический опыт борьбы с правительством, в том числе радикальными средствами.
Уже в 1903 г. на Всероссийском студенческом съезде, где затрагивались вопросы, касающиеся исключительно политической роли студенчества в обществе, отмечался факт партийной дифференциации студентов. На взгляд делегатов съезда, студенчество уже не представляло собой единого целого, а университет рассматривался как место, которое «лишь искусственно связывает самые разнородные группы, являющиеся материальными носителями существующих революционных идеологий». Съезд одобрил эти перемены и выработал наиболее соответствующие изменившимся условиям типы студенческих организаций. Это - «партийные организации и непартийные, с ярко выраженными политическими тенденциями». Земляческие, курсовые организации, кассы взаимо помощи рекомендовались съездом постольку, поскольку они приближались к двум вышеуказанным типам1.
Социал-демократическая партия выражала особенное удовлетворение студенческим движением во время первой русской революции, ибо оно приобрело принципиально иной характер в сравнении с предшествующим периодом. Принципиальность заключалась, по их мнению, в том, что оно являло собой теперь не выступления изолированного характера, а представляло отражение общероссийского революционного движения, сливалось с ним, а самое главное подчинялось ему. В этом отношении показательна история участия студенчества Московского университета в революционных событиях. В 1905 г. студенты объявили забастовку, осенью того же года поддержали обращение ЦК РСДРП «Ко всей учащейся молодежи». Согласно голосованию, состоявшемуся 9 сентября в Московском университете, большинство студентов (66,6% ,1202 человека) отказались от забастовки для превращения университета в «революционный очаг», а «аудиторий - в политическую школу»2
Партии консервативно-охранительного направления
Фракции консервативно-охранительного направления1 были активны в бюджетной деятельности как III, так и IV Государственной Думы. В общих и постатейных прениях по сметам МНП выступали видные представители этих фракций: В.М. Пуришкевич Г.Г. Замысловский, А.С. Вязигин, Н.Е. Марков-2, С.А. Володимеров, Д.Н. Чихачев-1, А.И. Савенко, С.Н. Алексеев, епископ Ев-логий, П.Н. Крупенский. Несмотря на то, что они поддерживали правительство, всегда голосовали за смету МНП, в их речах просматривалась критика официального курса в области образования и культуры. Но она имела определенные особенности.
Критика в бюджетных выступлениях депутатов правой фракции звучала, прежде всего, в адрес кадетов, октябристов, левых фракций и интеллигенции, а уж потом в адрес правительства, которое, на их взгляд, недостаточно энергично действовало в деле ликвидации демократических уступок в области образования и культуры, проявляло колебания, демонстрировало отсутствие воли. Их критика ориентировала правительство на курс, основанный на более жесткой государственной регламентации этих сфер, на возможно меньшее допущение к управлению общественных элементов, которые находились под воздействием революционной идеологии, на усиление роли церкви в средней и, особенно, начальной школе. Сами представители правой фракции до 1913 г. свои указания на промахи правительства критикой не считали. Они не предоставляли формул перехода и до 1914 г. пожеланий. В ходе бюджетных прений подчеркивали, что формулы перехода, принимаемые депутатами, не являются обязательными для правительства.
Критика РНФ также была во многом обращена к либеральным и левым фракциям, но отличалась в большинстве случаев корректностью. Критика правительства обставлялась с еще большей осторожностью. РНФ часто вносила формулы перехода, поправки к отдельным пунктам формулы перехода бюджетной комиссии, пожелания.
Лидером бюджетных выступлений среди правых был В.М. Пуришкевич. В ходе общих прений по сметам МНП в его речах значительное место занимала критика двух общественных организаций, которые, он, не без основания, считал «кадетскими»: Лиги Образования и Академического профессорского союза.
В 1908 г. В.М. Пуришкевич доказывал, что с самого своего возникновения Лига Образования являлась противогосударственной организацией, и требовал от правительства самых энергичных мер по ее скорейшему искоренению из российской действительности. Оратор убеждал депутатов, что она лишь притворяется непартийной, среди ее руководителей лидеры левого движения Г.А. Фальборк, В.И. Чарнолуский, А.Н. фон Рутцен, А.А. Шахматов, С.Ф. Оль-денбург, И.А. Бодуэн де Куртене, В.И. Вернадский1. Деятельность Лиги Образования, по его мнению, уже привела к неблагоприятным последствиям в российском образовании, а в будущем грозит катастрофой.
В.М. Пуришкевич проанализировал проект школьной реформы, выработанный Лигой Образования. Его не устраивали в нем космополитизация школы, ущемление прав государства, которое ставилось «на положение стороны» в деле организации и управления школами, прием в школу учащихся вне зависимости от религии, национальности, сословия, явочный порядок открытия школ, свобода съездов учителей, необходимость принятия местных законов об образовании. Оставление за правительством только права определять образовательный минимум и раздавать кредиты приведет, по его мнению, к положению при котором каждый, имеющий деньги и идеи, получит возможность открывать школы в соответствии со своими целями, которые могут идти вразрез с государственными интересами. Свободный доступ евреев к получению образования повлечет за собой, на его взгляд, захват ими русских школ (вследствие ВЫСОКО го стремления евреев к получению образования в христианских школах и при неумении русского народа защищать свои права).
В 1909 г. В.М. Пуришкевич снова говорил о Лиге Образования, которая, пользуясь «дремотой правительственной власти», охватывала всю Россию как паук . Он довел до сведения депутатов, перечень достижений этой организации: созданы различные общества под ее эгидой, уставы которых уже утверждены (педагогическая академия, университетское общество), разработан ряд документов, облегчающих открытие местных организаций, устав ее переведен на многие языки народов, населяющих Россию. Лидера правых особенно беспокоило то, что организации Лиги Образования создавались не только в центре, но и на местах. Действия Лиги Образования расценивались В.М. Пуришкеви-чем как попытки «урвать» определенную часть компетенции МНП. Резкой критике подверглась деятельность бывшего товарища министра народного просвещения О.П. Герасимова, содействовавшего утверждению устава данной организации. Он вновь акцентировал внимание на том, что Лига образования притворяется якобы беспартийной, неполитической организацией.
В 1910 г. В.М. Пуришкевич развивал тему «тлетворной деятельности» Академического профессорского союза. На его взгляд, это «самый гнойный нарыв высшей школы», так как члены этого союза, являясь подстрекателями студенческих беспорядков, инициаторами забастовок, сами прятались за спины студентов, воспринявших их агитацию, тем самым, превращая их в «пушечное мясо». В.М. Пуришкевич назвал основной причиной революционных выступлений студенчества деятельность не их революционных организаций, а деятельность кадетских профессоров. Он считал, что профессора «отталкивают» студентов, желающих посвятить себя только учебной деятельности. И поэтому, во главе такой организации как Академический Союз студентов оказались далекие от университетской деятельности В.М. Пуришкевич, Г.Г. Замысловский,
Н.Е. Марков-2 . B.M. Пуришкевич возмущен был тем, что профессора при этом оставались на государственной службе, получали чины и награды. Он считал, что нужно определенным образом противодействовать такой антигосударственной деятельности преподавательского состава: например, хотя бы лишить ви-новников-профессоров заработной платы за тот период, когда шла забастовка .
Характерно, что критика звучала в отношении уже не существовавшего Академического профессорского союза. Вряд ли В.М. Пуришкевич, занимавшийся, по его же словам, «сыском в области высшей русской школы» этого не знал. Вероятно, его беспокоила живучесть, и восприимчивость широкими слоями студенчества идей Академического профессорского союза. Возможно, что неформальное объединение кадетских профессоров он квалифицировал как продолжение его деятельности или лидера партии пугала перспектива возобновления этой организации.
В.М. Пуришкевич особо подчеркнул, что его выступление ни в коем случае не преследовало цели «очернить деятельность» правительства, с которого он снимал ответственность за отсутствие определенных мер по предупреждению беспорядков. Министр и его товарищи, по его мнению, ничего не могут предпринять, ибо автономия, введенная Временными правилами 1905 г., «огра-ничивает университет китайской стеной» от правительства и общества . Он выразил надежду, что тот новый университетский устав, который предоставит правительство в Думу, «вернет, хотя ту долю власти, которая потеряна им в минуту безумия»4.
Выступление В.М. Пуришкевича в 1910 г. было самым скандальным. Обратившись к характеристике студенчества, он обвинил его, помимо нежелания-учиться, во многих грехах, в том числе в воровстве и разврате, что вызвало. бурную реакцию со стороны кадетов, трудовиков, социал-демократов.
В.М. Пуришкевич был настойчив в стремлении донести свой взгляд на сложившееся положение в высших школах, не сдержан в выражениях. Его речь была первой в ряду общих прений, но договорить ему не удалось, он был лишен слова. На следующем заседании, посвященном обсуждению сметы, он продолжил изложение своих взглядов. На 64 заседании (третий день обсуждения сметы), выступая по личному вопросу, вновь обратился к нелицеприятной характеристике студенчества, что вызвало очередной протест левых фракций, кадетов и части октябристов. Выступление ему пришлось заканчивать под непрерывный шум и стук пюпитров, так, что в стенограмме почти ничего не зафиксировано. Возмущение речами В.М. Пуришкевича выразило и российское студенчество: во многих высших учебных заведениях прошли собрания, на которых были приняты соответствующие резолюции, отправлены телеграммы думским оппозиционным фракциям с благодарностью за защиту1. Например, студенты Демидовского юридического лицея в Ярославле отправили такую телеграмму на имя Е.П. Гегечкори2.
В 1910 г. фракция правых впервые попыталась внести мотивированную формулу перехода к очередным делам. Сообщая об этом с думской трибуны, В.М.Пуришкевич, обращаясь к министерству и министру, просил рассматривать ее не как требование, а «как пожелание»3. Перед голосованием он снял формулу перехода «по тактическим соображениям реальной политики»4.
Публицистика леворадикальных партий
Из всего спектра культурно-образовательных проблем в публицистике радикальных партий просматривался особый интерес к проблемам литературной сферы и этики. Литература традиционно была одним из действенных средств, формирующих «политическое настроение» читающей России. Американский исследователь М. Ямпольский квалифицировал русскую литературу, в том числе, и этого периода, как область, через которую проходили «силовые линии» власти1. Российские ученые И.В. Кондаков и Н.Н. Зарубина пришли к аналогичным выводам. Н.Н. Зарубина, в частности, отмечала, что художественная литература, «по крайней мере до Октябрьской революции» являлась «синтетическим явлением, выполнявшим одновременно функции философии, гуманитарного знания, общественно-политической трибуны» . Вопросы этики были в поле пристального внимания социалистических партий, так как высокий нравственный авторитет партии, нравственная притягательность ее «для лучших и живых сил страны» считались залогом успеха политического. В разработке литературных проблем были более активны социал-демократы, этических вопросов - эсеры.
Уже во время первой русской революции писатели и поэты приступили к ее осмыслению, и предлагаемые ими выводы во многом не устраивали социал-демократов. Поэтому социал-демократы вынуждены были реагировать на появление огромного литературного пласта, не соответствующего их партийным интересам и представляющего опасность для политической мобилизации масс.
В партийной публицистике начался процесс создания теории политизированной социал-демократической литературы и литературной критики. Проделанная работа — результат коллективной деятельности многочисленных социал-демократических публицистов и литературных критиков. Среди них были и лидеры, и целый ряд незаметных рядовых членов партии. Большой вклад в данную область был внесен А.В. Луначарским, A.M. Горьким, А.А. Богдановым, Г.В. Плехановым, Л.Д. Троцким, А.Н. Потресовым, В.И. Лениным, В.П. Кранихфельдом, В.В. Воровским. Социал-демократы, отказывающие духовному фактору в значительном влиянии на общественное развитие, активно приступили к осмыслению роли и перспектив развития литературной сферы.
І В многочисленных статьях они сформулировали свои претензии к современным литераторам и дали оценку литературе этого периода. Показательны названия статей и сборников, посвященных проблемам литературной современности: «Литературный распад», «Сумерки искусства», «О цинизме», «Разрушение личности», «В ночь после битвы» и т. д. Большинство социал-демократов полагало, что наступило время глубокого кризиса литературы. В качестве его проявлений назывались: уход современных писателей и поэтов в дебри индивидуализма и пессимизма, равнодушие литературы к рабочему движению, преодоленный или не преодоленный страх перед пролетариатом, тяготение к символизму, преувеличенное внимание к форме, развенчание светлого образа революционера, усиление среди литераторов убеждения в том, что искусство должно быть вне политики.
Наиболее резкая оценка литературной современности прозвучала в статьях A.M. Горького, В.В. Воровского Л.Д. Троцкого, и М. Морозова.
A.M. Горький дал развернутую характеристику признаков литературного кризиса в работах «Заметки о мещанстве», «О цинизме», «Разрушение личности». Цинизм, по его мнению, принимал форму индивидуализма и пессимизма, мещанство — это, прежде всего, отказ от непримиримой, не знающей никаких компромиссов, всепоглощающей («неприлично лирически вздыхать, когда на ваших глазах люди утопают в грязи во тьме») политической борьбы.
В «Разрушении личности», помимо индивидуализма и пессимизма, он акцентировал внимание на критике образа революционера, являющего собой «может быть, единственно светлое лицо современности», «понижении самого типа русского писателя». Критерий оценки A.M. Горьким современной литера 238 туры - ее социальная польза: что она дает народу, понимаемому в социально-политическом смысле. Назначение писателя быть вождем «новой неизбежной битвы» народа, именно в таком писателе нуждается народ, современные же писатели «ушли в кабак, публичный дом»1. По его мнению, существовали два типа современных писателей — «посредственности и безумцы»". Он понимал резкость употребляемых выражений, оправдывался: «Если бы это можно было бы написать, не искажая позорной правды, другими словами, — я написал бы» .
В.В. Боровский разработал своеобразную классификацию индивидуалистического творчества, согласно которой наиболее опасным является индивидуализм модернистов, а среди них, прежде всего, индивидуализм Л.Н. Андреева. Если А.П. Чехов, А.И. Куприн отстаивали, по его мысли, «индивидуализм потребления» — «обеспечение за личностью права индивидуально переживать и наслаждаться», то Л.Н. Андреев стремился «обособить во всем личность одного человека от другого». Но даже индивидуалистическая эстетика А.П. Чехова и А.И. Куприна не приемлема для пролетарских писателей, ибо-она лишает их творческую психику «органов для восприятия своеобразной эстетики воскресающих к новой жизни народных масс». В.В. Боровский полагал, что и индивидуализм, и пессимизм являются типичными чертами русской интеллигенции, лишенной возможности влиять на общественную жизнь и довольствовавшейся созерцательной позицией.
В.В. Боровский, анализируя повесть Л.Н. Андреева «Тьма» и роман Ф. Сологуба «Творимая легенда», пришел к выводу, что они представляли собой не что иное, как «ликвидацию революции». Партийный критик понимал, что это не официальный заказ правительства, а собственная позиция авторов. Такая «параллельная» неправительственная борьба с революционным движением была, на его взгляд, еще более опасна. Критик обвинил писателей в мародерстве .
Л.Д. Троцкий написал в 1908-1914 гг. целый ряд статей, в которых дал негативную оценку отказа писателей от социально-политической проблематики в литературе . Иронично назвав это направление, захватившее интеллигентскую среду, образным - «взалкали культуры», он утверждал, что даже «грубоватый нигилизм» 40-х гг. XIX в. содержал в себе «несравненно больше подлинной красоты», чем «нынешнее эстетическое присюсюкивание». Тенденциозность литературы рассматривалась им как одно из ее достоинств, «большие нравственно-политические обязательства, тяготеющие над литературой»".
«Подлая эпоха», «поверхностный характер эпохи», эпоха, бедная нравственным содержанием и много других далеко не лестных характеристик — таков итог литературно-критических изысканий Л.Д. Троцкого. Главная черта художественной литературы эпохи реакции, по его мнению, такова: «социальное безразличие, историческое безверие, нравственная опустошенность» .
Основной мишенью стал «ответственный» критик эпохи К.И. Чуковский. К.И. Чуковский считал достоинством тот факт, что «в большом изобилии появились вдруг критики, которые не провозглашают гражданских идей, ничего не хотят проповедовать, тенденции избегают как огня, а действительно критикуют и стихи, и романы, и повести». Он приветствовал «небывалое для русской литературы» явление - «игру в стилизаторство», расцвет «Сатирикона» - «очень культурного журнала-весельчака» и «без всяких тенденций». Русская литература, на взгляд К.И. Чуковского, вступала на путь изживания «интеллигентского инстинкта - искать и находить в литературе непременно призыв, непременно поучение и как бы приказ». Он приветствовал и «альманашный листопад», основной особенностью которого, было чрезвычайное «гостеприимство для всех учений и направлений»4.
С точки зрения Л.Д. Троцкого, «руководящий» литературный критик в «такой мере теоретически невменяем, что даже в отдаленной степени не представляет себе границ своего невежества». Перелистывая книги К.И. Чуковского, попавшие ему под руку («От Чехова до наших дней», «Критические рассказы») он удивлялся тому, что они имели успех, «принимались всерьез», переиздавались. Причина популярности, ажиотажного спроса на публикации К.И. Чуковского, по его мнению, в низком культурном уровне и неразвитости вкуса читателей. «Шапка пришлась по Сеньке» - делал вывод Л.Д. Троцкий1. Главное обвинение, выдвинутое Л.Д. Троцким - отсутствие метода мысли. Все его статьи основаны на эстетической интуиции, но она хороша тогда, когда является подлинной, а не мнимой, а первой, на его взгляд, К.И. Чуковский не обладал. Другим обвинением было мнимое «эстетическое нелицеприятие». Отстаивание К.И. Чуковским права литературы на независимое художественное творчество, являющееся одним из необходимых условий существования литературы как вида искусства, Л.Д. Троцкий представил как реакционную тенденцию, цель которой утверждение безыдейности, ликвидация нравственных обязательств литературы.
