Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. ФОРМИРОВАНИЕ РЕЛИГИОЗНОЙ ПОЛИТИКИ РОССИЙСКОГО ГОСУДАРСТВА (1917-1922 гг.) 33
1.1. Деятельность Временного правительства по отделению церкви от государства и реакция дальневосточного духовенства (февраль-октябрь 1917 г.) 33
1.2. Формирование государственной политики советской властью в области религии и ее осуществление на
Дальнем Востоке (1917-1918 гг.) 47
1.3. Религиозный вопрос в деятельности дальневосточных
временных буржуазных правительств (1918-1922 гг.) 60
Глава 2. ЭКОНОМИЧЕСКИЕ И ПОЛИТИЧЕСКИЕ МЕРОПРИЯТИЯ СОВЕТСКОГО ГОСУДАРСТВА ПРОТИВ ЦЕРКВИ (1917- 1937 гг.) 86
2.1. Секуляризационная политика советской власти и результаты ее осуществления на Дальнем Востоке 86
2.2. Репрессивная политика советской власти против священнослужителей и религиозно-верующих и особенности ее проведения в Дальневосточном регионе 100
Глава 3. ОРГАНИЗАЦИОННО-ПРОПАГАНДИСТСКИЕ МЕТОДЫ И ФОРМЫ АНТИРЕЛИГИОЗНОЙ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ СОВЕТСКОГО ГОСУДАРСТВА (1917-1937 гг.) 127
3.1. Обновленческий раскол русской православной церкви 127
3.2. Антирелигиозная пропаганда советских и партийных органов 144
ЗАКЛЮЧЕНИЕ 175
СПИСОК ИСТОЧНИКОВ И ЛИТЕРАТУРЫ 180
- Деятельность Временного правительства по отделению церкви от государства и реакция дальневосточного духовенства (февраль-октябрь 1917 г.)
- Секуляризационная политика советской власти и результаты ее осуществления на Дальнем Востоке
- Обновленческий раскол русской православной церкви
Введение к работе
После распада СССР в российском обществе, в том числе и на Дальнем Востоке России, произошло резкое усиление интереса к истории взаимоотношений государства и церкви. Актуальность исследуемой проблемы обуславливается рядом факторов политического, экономического, исторического характера. Во-первых, господствовавший до последнего времени методологический принцип политического субъективизма создавал упрощенный подход к исследованию истории взаимоотношений государства и церкви, а нередко и фальсифицировал ее. В условиях признания нравственных приоритетов над идеологическими возникла необходимость пересмотреть старые схемы и стереотипы в истории государственно-церковных взаимоотношений. Сделать это можно при условии глубокого и объективного анализа исторического материала.
Во-вторых, российское государство и общество сегодня переживают процесс самоидентификации. Базовой ее основой является выработка национальной идеи. Исторически важным фактором, влияющим на формирование этой идеи, на наш взгляд, является религиозная духовность, которая в настоящее время приобретает черты национального культурного наследия.1 Удельный вес этого фактора в системе государственно-общественных отношений в последнее десятилетие имеет устойчивую тенденцию к росту. В период с 1993 по 2001 годы число религиозных объединений в Российской Федерации увеличилось более чем в два раза и по данным Московской Патриархии составляло: 1993 год - 8835, 1996 год - 19442, 2001 год -20215.2 На Дальнем Востоке в 2001 году было зарегистрировано 348 рели-гиозных объединений, представляющих наиболее крупные конфессии. Резкое увеличение числа религиозно-верующих и усиление их влияния на процессы, происходящие в российском государстве и обществе, побуждают историков к более внимательному изучению проблемы влияния религиозного фактора на политику государства.
В-третьих, последнее время самоидентификация Российского государства напрямую связывается с именем русской православной церкви, которой отводится ведущее место в системе государственно-церковных отношений . В настоящее время на высшем уровне государственного управления рассматривается вопрос о введении новых школьных дисциплин, связанных с православной историей и культурой.5 Русская православная церковь претендует не только на первенство перед другими конфессиями, но и на статус государственной церкви.6 Часть политической элиты с одной стороны, и часть православного духовенства - с другой, предпринимают усилия в попытках превратить православие в новую государствен-ную идеологию. Известный государственный и общественный деятель России конца XIX - начала XX веков А.Ф. Кони предостерегал: «Соединение политики и веры всегда приводило к дурным последствиям. Там, где Церковь подчиняет себе политику, это вырождается в инквизицию; там, где политика подчиняет себе Церковь, там Церковь обращается в полицейское учреждение и несет службу городового в защиту веры и действует огнем и мечом». Таким образом, обращение к вопросу о месте русской православной церкви в системе государственно-общественных отношений привлекает к себе пристальное внимание не только политиков, ученых, но и служителей различных религиозных конфессий.
В-четвертых, актуальность избранной темы определяется и соображением изменения на современном этапе не только подходов, но и векторов исторического исследования — от федерального через региональный к местному, что позволяет разносторонне, а значит, более объективно осмыслить процессы, происходившие в системе государственно-церковных отношений в рассматриваемый период.
В-пятых, определяя актуальность проблемы, нельзя не учитывать слабую разработанность вопросов, касающихся религиозной политики государства на Дальнем Востоке России. Существующая историография
5 проблемы взаимоотношений государства и церкви с 1917 по 1937 годы не
систематизирована и носит фрагментарный характер.
В-шестых, долгое время периодизация истории церкви в России увязывалась с периодизацией истории государства. При этом не учитывался тот фактор, что с 1917 года церковь перестала быть государственным учреждением. Научная разработка и уточнение хронологических периодов развития институтов государства и церкви устраняет сложившиеся стереотипы.
В-седьмых, потребность в научной разработке избранной проблемы определяется тем, что Россия - многоконфессиональное государство. Конституция Российской Федерации 1993 года провозгласила равенство всех религиозных объединений перед законом. В то же время, по данным исследователя Г.А. Михайлова, государство только за 1993-1997 годы передало русской православной церкви под культовые нужды около 4 тысяч зданий и 230 млн. рублей из бюджетных средств. Это вызывает беспокойство у других религиозных конфессий и российской общественности.
В-восьмых, в настоящее время Российская Федерация стоит перед разрешением ряда острых социальных проблем, одной из которых является реализация принципа свободы совести и обязательность службы в армии. Этот принцип осуществлялся большевиками в годы гражданской войны и иностранной военной интервенции. Одни исследователи называют действия советского государства в этом направлении «парадоксом», другие «внимательным отношением» к нуждам верующих. Опыт, приобретенный в первые годы советской власти, выглядит сегодня поучительным и полезным.
И наконец, в-девятых, Дальний Восток в силу своей отдаленности исторически является специфическим регионом России. Специфика проявляется в разных областях государственной и общественной жизни, в том числе и религиозной. Удаленность от традиционного идеологического и политического центра объективно ослабляла влияние русской православ-
ной церкви, создавало своеобразную религиозную "прозрачность" региона. В дореволюционный период здесь в большом количестве были распространены неправославные конфессии.11 Такое положение сохранилось и на начало XXI века. Так, в Приморском крае из более ста зарегистрированных религиозных объединений большинство являются отделениями зарубеж-ных церквей. В Сахалинской области с населением около 700 тысяч жителей сегодня действуют более ста религиозных объединений и организа-
ций христианского, исламского, буддийского и других направлений. В Хабаровском крае на 1 января 2001 года было зарегистрировано 348 религиозных объединений, из них 295 - неправославного вероисповедания.14 Данное обстоятельство заставляет более внимательно относиться к историческому опыту взаимоотношений органов власти и управления на Дальнем Востоке в рассматриваемый период и извлекать необходимые уроки на будущее.
Актуальность проблемы побудила автора диссертации к анализу историографии темы, которую условно можно разделить на две группы. К первой относятся работы федерального, ко второй - регионального уровней. На федеральном уровне в 1920-1930-е годы многие аспекты государственно-церковных отношений являлись объектом внимания видных советских государственных деятелей: В.И. Ленина, В. Бонч-Бруевича, Н.М. Бухарина, Е. Ярославского и других.1 В работах этих авторов рассматриваются вопросы истории религии, государственно-церковных отношений, определяется место и роль церкви в советском обществе. Резко отрицательное отношение, к религии, политизированность являются отличительными чертами работ указанных авторов. Однако многие выводы этих работ на протяжении десятилетий так или иначе использовались в исследовательских сочинениях.
Из материалов федерального уровня особый интерес по теме диссертации представляют работы Б. Кандидова.1 Они написаны в 1920-1930 годы. В них автор исследует достаточно широкий круг вопросов, касаю-
7 щихся взаимоотношений государства и церкви на крутых поворотах истории. Однако тенденциозность и ярко выраженная антирелигиозная направленность работ не позволили автору дать объективную оценку государственно-церковных отношений. Предвзятую позицию автора отчасти можно понять и объяснить тем, что в условиях диктата атеистического государства существовала строгая цензура, к публикациям допускались только те исследования, которые были направлены против церкви.
Информационную политику в вопросах религии в 1920-1930-е годы XX века определяли федеральные журналы «Антирелигиозник», «Безбожник» - органы центрального совета «Союза безбожников», «Революция и церковь» — орган министерства юстиции и др. «Антирелигиозник» помещал на своих страницах статьи по истории, теории религии, анализу форм и методов антирелигиозной пропаганды.17 Главным редактором и идеологом журнала являлся Е. Ярославский. Его перу принадлежит большинство передовиц и редакторских колонок. Недостатком всех его публикаций являлась антирелигиозная догматика, мешавшая объективному анализу государственно-церковных отношений. Е. Ярославский утверждал, что социально-общественные идеалы всегда выше и значимее духовного мира человека.
Отдельные аспекты истории взаимоотношений государства и церкви в 1930-е годы, а также вопросы текущей религиозной политики рассматри-вались в работах К. Берковского, М. Енишерлова, В. Зеленцова. В них показана позиция церкви в первые послереволюционные годы, а также процесс формирования антицерковной политики советского государства. Многие утверждения авторов требуют к себе сегодня критического отношения.
Анализ эффективности форм и методов атеистической пропаганды являлись основным лейтмотивом публикаций А. Агиенко, А. Лукачевского, Н. Олютина, И. Стукова, С. Худякова.19 Данные авторы ставили перед собой трудную задачу: разобраться, почему силы и средства, затраченные на
8 антирелигиозную пропаганду, часто не оказывали эффективного воздействия на народные массы.
В работах Л. Дунаевского, Н. Маторина, В. Мащенко, Ф. Олещука, М. Шеймана исследуются некоторые вопросы истории и практической деятельности «Союза воинствующих безбожников». Однако статистические сведения публикаций указанных авторов имеют немало противоречий. Данное обстоятельство не позволяет, в частности, определить действительное количество членов союза на разных этапах его развития, а главное - степень результативности влияния на народные массы.
Вопросы формирования научного мировоззрения и его влияния на атеистическое воспитание населения, особенно среди учащейся молодежи, рассматриваются в работах А. Вакуровой, И. Крывелева, Р. Новицкого, А. Покровского, Н. Серебровского, Г. Храпова - Шмарова.21 Работы вышеуказанных авторов дают представление об основных направлениях политики государства по формированию научного мировоззрения советских граждан. Довольно спорными являются выводы о степени влияния атеистического воспитания на формирование общественного сознания населения.
В 1940-1980-е годы историография религиозной политики советского государства значительно расширилась и приобрела более системный характер. Это объясняется изменением отношения государства к церкви, наступившим в ходе Великой Отечественной войны, а также усилением внимания к атеистической работе в послевоенный период. Ценный материал по теме диссертационного исследования содержится в работах В.В. Клочкова, В.А. Куроедова, Р.Ю. Плаксина. В них показан генезис законодательно-нормативной базы советского государства в области религии, дан анализ отдельных мероприятий органов власти и управления в отношении духовенства и верующих в СССР. Однако авторы, идеализируя действия советского политического режима в области религии, пытаются оправдать жесткое отношение к духовенству. Подобная тенденциозность не позволи-
ла им дать объективную оценку религиозной деятельности советского государства.
Интересными и полезными для темы исследования оказались монографические работы А.И. Клибанова, В.Ф. Миловидова, а также статьи Г.А. Михайлова, митрополита Алимпия. Объектом своих исследований они избрали старорусское сектантство и показали неоднозначность позиции старообрядчества по отношению к революционным изменениям 1917 года. В то же время авторы недостаточно анализируют мотивы и причины такого поведения старообрядцев по отношению к Временному и Советскому правительствам. Широкий круг проблем, связанных с историей русской православной церкви, определением ее роли и места в культурно-исторической процессе, анализируется в книге «Русское православие: вехи истории», написанной видными советскими учеными.24 Отдельная глава книги посвящена взаимоотношениям советского государства и русской православной церкви, а также истории и судьбе обновленческого движения.
Среди исследований последнего десятилетия особое место занимает работа М.И. Одинцова «Государство и церковь (История взаимоотношений. 1917-1938 гг.)».25 Автор впервые дает характеристику деятельности VIII отдела народного комиссариата юстиции, отвечавшего за проведение в жизнь политики государства в области религии. В работе выделяются четыре периода деятельности комиссариата, связанные с процессом его структурной реорганизации. Принцип такого деления, на наш взгляд, спорен, требует существенного уточнения. Он не увязан с конкрет-но-историче-скими явлениями, происходившими в указанный период в сфере государственно-церковных отношений как в стране в целом, так и в Дальневосточном регионе.
Одна из первых попыток объективного анализа религиозной истории российского государства была предпринята в начале 1990-х годов В.А. Алексеевым. Автор, опираясь на многочисленный документальный мате-
10 риал, достаточно глубоко исследовал некоторые аспекты взаимоотношений
советского государства и церкви в период с 1917 по 1980-е годы. К сожалению, в работе В.А. Алексеева мало уделено внимания регионам, в том числе Дальнему Востоку. Одной из причин указанного пробела, на наш взгляд, является отсутствие систематизированных знаний по истории религиозной политики советского государства на Дальнем Востоке в период с 1917 по 1937 годы.
В 1997 году опубликована работа Н.А. Кривовой «Власть и Церковь в 1922-1925 гг. Политбюро и ГПУ в борьбе за церковные ценности и политическое подчинение духовенства». Опираясь на документы ЦК РКП (б), ВЧК-ГПУ-ОГПУ, СНК РСФСР, Революционного трибунала, церковных и других источников, автор рассматривает основные аспекты взаимоотношений государства и церкви в указанный период, раскрывает механизм репрессий против церкви в СССР. В то же время объектом исследования является деятельность лишь центральных партийных и советских органов, вне поля зрения остались проблемы религиозной политики государства в регионах, в том числе и на Дальнем Востоке.
Вопросы взаимоотношений советского государства с различными конфессиями отражены в статьях М. Брокманна, Б. Говарда, Л.Н. Митрохина, В. Рягузова, В. Юдина, опубликованных в конце 1990-х - начале 2000-х годов.27 Авторы приводят эпизоды из жизни неправославных религиозных организаций и объединений в период с 1917 по 1937 годы, прослеживают судьбы священнослужителей, дают оценочные суждения о религиозной политике советского государства. Ценность этих работ заключается в том, что они позволяют выделить определенную тенденцию во взаимоотношениях советского государства с неправославными конфессиями. Она заключается в том, что, проводя ярко выраженную антирелигиозную политику, советский политический режим использовал межконфессиональные разногласия в деле церковного раскола.
Важную значимость для осмысления проблемы диссертационного исследования представляют документальные и публицистические материалы церковного происхождения. В трудах митрополита Санкт-Петербургского и Ладожского Иоанна (1995-1997 гг.) предпринята попытка проанализировать исторический путь русской православной церкви, ретроспективно показан характер ее взаимоотношений со светскими властями, выражавшийся в органической связи российского государства и право-
славной церкви.
В работе протоиерея В. Цыпина представлен интересный и мало известный материал о государственно-церковных отношениях в период правления Временного правительства, мероприятиях советских органов власти и управления по изъятию церковных ценностей, подробно рассмотрен во-прос о деятельности Поместного собора 1917-1918 годов.
Интересный материал содержится в сборнике документов, выпущенном православным Свято-Тихоновским богословским институтом в 1994 году. Он посвящен деятельности русской православной церкви и ее взаимоотношениям с советской властью в период с 1917 по 1943 годы. Содержание документов: обращения, выступления, переписка патриарха Тихона и патриаршего местоблюстителя Сергия; обращения и определения Синода помогают лучше понять природу конфликта церкви с государством, проследить эволюцию их взаимоотношений. Церковные документы также способствуют установлению имен действовавших в 1917-1937 годах православных иерархов, в том числе и на Дальнем Востоке.
Переходя к анализу региональной историографии проблемы, необходимо отметить, что она не имеет фундаментальных исследований. Она в основном носит статейный характер. Имеющиеся публикации 1920-1930-х годов о состоянии религиозной политики советского государства на Дальнем Востоке имеют ярко выраженный пропагандистский характер. Среди них особо следует отметить публикации И. Узкова, работавшего в первой половине 1930-х годов секретарем дальневосточного совета «Союза воин-
12 ствующих безбожников». В них автор, опираясь на материалы местных
отделений союза, а также на решения городских и районных советских и партийных органов, раскрывает формы и методы антирелигиозной работы на Дальнем Востоке.31 Наибольший интерес для диссертационного исследования представляет книга И. Узкова «Против религии за воинствующий атеизм», вышедшая в 1930 году во Владивостоке. В ней приведены многочисленные примеры из практики местных отделений «Союза воинствующих безбожников», дана оценка антирелигиозной деятельности дальневосточных органов власти и управления, выделены основные направления в данной работе. Однако материал книги составлен эклектично и не дает целостного представления о системе антирелигиозной работы в дальневосточном крае. Статистика, приведенная автором, требует уточнения, а в ряде случаев и иной интерпретации.
Различные аспекты антирелигиозной работы дальневосточных органов власти и управления нашли свое отражение в публикациях С. Вайн-штейна, И. Запорожченко, А. Колбина, М. Кузнецова, А. Маловечкина, И. Подольского и др. Авторы сделали попытку проанализировать состояние антирелигиозной пропаганды и сектантского движения на Дальнем Востоке в 1920-1930-е годы, показали особенности развертывания антирелигиозной работы в промышленных и сельскохозяйственных коллективах. Однако многие выводы, сделанные ими, требуют переосмысления с позиции сегодняшнего дня. В первую очередь, это относится к политике репрессий против священнослужителей и верующих, огульно приравненных к врагам народа.
Вопросы религиозной политики советского государства частично затрагивались в работах руководителей партийных и советских органов Дальнего Востока. Однако сведения, касающиеся данной тематики, были искусственно сужены, носили фрагментарный характер и преследовали не исследовательские, а пропагандистские цели в духе марксистско-ленинской идеологии и практики. Данная тенденция была характерна все-
13 му советскому периоду исторических исследований в области государственно-церковных отношений.
Для темы исследования оказалась полезной работа хабаровского историка Ю.Н. Бакаева.35 В ней указаны источники религиозной политики советского государства, сделана попытка анализа основных законодательно-нормативных актов в области религии, политики советских властей по отношению к лицам, отказавшимся от службы в армии по религиозным убеждениям, а также сформулированы некоторые оценочные суждения о религиозной политике советского государства.
В работе Н.М. Балалаевой, посвященной взаимоотношениям региональной и местных властей с сектантами Дальнего Востока в 1920-1930-х гг., деятельность религиозных объединений рассматривается с негативной точки зрения. Успешное ведение собственного хозяйства и экономическое благополучие сектантских сельскохозяйственных кооперативов расценивается автором как приспособленчество, направленное на подрыв коллективного строительства в дальневосточной деревне. В то же время автор дает объективную оценку официальной антирелигиозной пропаганде среди крестьян и показывает, в чем в своей религиозной пропаганде выигрывают дальневосточные сектанты.
Исследование сахалинского историка А.И. Костанова посвящено истории русской православной церкви на островах. Автор, в отличие от других, анализирует материал о том, как на местном уровне осуществлялась политика отделения церкви от государства. В работе содержатся сведения о жителях Сахалинской области, пострадавших за свои религиозные убеждения.
В последние годы общественный интерес к вопросам государственно-церковных отношений резко усилился. В 2000 году на Дальнем Востоке прошли две научно-практические конференции, в том числе одна международная. По их результатам изданы сборники материалов.38 В тезисном изложении раскрыты некоторые вопросы взаимоотношений государства и
14 церкви на Дальнем Востоке, имеющие прямое отношение к исследуемой
проблеме.
Сахалинским и хабаровским издательствами в 2001-2002 годах выпущены сборники документов и статей, включающие в себя различные
~ „ 39 /-w
аспекты церковной и светской истории. Однако в вышеперечисленных материалах основное внимание уделяется событиям досоветского периода, крайне недостаточно отражен вопрос религиозной политики государства на Дальнем Востоке России в 1917-1937 годах.
Отдельные аспекты религиозной политики советского государства на Дальнем Востоке в период 1917-1937 годов отражены в материалах научных конференций по проблемам гражданской и войны и иностранной военной интервенции, истории репрессий. Можно заключить, что в настоящее время на Дальнем Востоке идет интенсивная работа по сбору, накоплению и осмыслению материала, который может вылиться в фундаментальное издание.
Особое место в рассматриваемой проблеме занимают Книги-мартирологи, Книги памяти. Опираясь на документальные источники, они рассказывают о трагической судьбе десятков тысяч людей - жертв политического террора, в том числе и о пострадавших за церковную деятельность или просто за религиозные убеждения.41
Анализ историографии показал, что исследования, которые бы системно отражали вопросы религиозной политики российского государства в период с 1917 по 1937 годы, отсутствуют. Актуальность проблемы и ее слабая освещенность повлияли на выбор темы диссертации.
Цель диссертации - исследовать важнейшие аспекты религиозной политики государства на Дальнем Востоке России в период с 1917 по 1937 годы. Данная цель предусматривает решение следующих задач:
- выявить основные факторы, влияющие на формирование и осуществление религиозной политики временного буржуазного и советского правительств в центре и на Дальнем Востоке;
проанализировать основные политические и экономические мероприятия советского государства в области религии;
исследовать организационные и пропагандистские методы и формы религиозной политики советских и партийных органов;
выявить особенности религиозной политики государства на Дальнем Востоке России.
Объектом исследования является государственная политика в области религии в период с 1917 по 1937 годы.
Предмет исследования - деятельность дальневосточных советских и партийных органов, а также религиозных объединений, организаций, групп и верующих в период с 1917 по 1937 годы.
Методологической основой данного исследования являются принципы историзма, объективности. В основу аналитической работы над фактическим материалом были положены также общенаучные и специальные методы исторического исследования. Применение общенаучных методов (исторического и логического) позволило диссертанту представить данную проблему с учетом конкретно-исторических условий, хронологической последовательности и специфичности; выделить характерные черты исторического опыта религиозной политики государства на Дальнем Востоке России; проследить степень научной разработанности проблемы; дать классификацию источников по видам и происхождению.
Специально-исторические методы исследования (периодизации, актуализации, сравнительно-исторический, ретроспективный и др.) позволили:
- выявить объективную взаимосвязь исторических фактов и собы
тий, происходивших в стране и на Дальнем Востоке, а также со
поставить события, происходящие на разных территориях этого
региона;
определить через совокупность количественных показателей качественную сторону и эффективность религиозной политики государства на Дальнем Востоке России;
определить связь прошлого, настоящего и будущего в смысле повторяемости основных черт исторического опыта деятельности органов власти и управления в сфере религии.
Источниковая база исследования представлена неопубликованными и опубликованными группами документов. К неопубликованной группе относятся источники архивного происхождения. Архивные источники, использованные в настоящем диссертационном исследовании, состоят из материалов, хранящихся в фондах ряда федеральных, краевых и областных архивов. В фондах Российского государственного исторического архива Дальнего Востока (РГИА ДВ): Ф. 28 - Владивостокская городская управа (1870-1926 гг.), Ф. 159 - Владивостокская городская дума (1884-1926 гг.); Ф. 702 - Канцелярия Приамурского генерал-губернатора (1861-1920 гг.), Ф. 2413 - Далькрайисполком (1923-1938 гг.); Ф. 2422 - Дальревком (1920-1926 гг.), Ф. 4422 - Уполномоченный Временного правительства по просвещению хранятся материалы, характеризующие деятельность временных буржуазных правительств и советских органов власти и управления на Дальнем Востоке в религиозной сфере в период 1917-1938 гг., некоторые из которых впервые вводятся в научный оборот. К ним относятся: решения Владивостокской городской думы по вопросам религиозного воспитания, развития материальной базы православных церквей, материалы о деятельности обновленческих групп верующих, а также отдельные документы советского делопроизводства по вопросам деятельности неправославных конфессий.
Большое значение для диссертационного исследования имели фонды Государственного архива Приморского края (ГАПК). Материалы фонда 1368 (Владивостокское епархиальное управление) дают представление о состоянии дел русской православной церкви на Дальнем Востоке накануне
17 революции, а переписка митрополита Евсевия способствует определению
позиции церкви в условиях революционных перемен. Фонд 1495 - «Приамурское народное собрание (1921-1922 гг.)» содержит материалы, раскрывающие отношение местных органов власти к религии, и исторические условия, способствовавшие началу перехода к теократическому государству.
Особую ценность для диссертации представляют документы Государственного архива Хабаровского края (ГАХК). В них собраны и частично систематизированы материалы о деятельности партийных и советских органов власти и управления в области религии на Дальнем Востоке. В фонде П-2 «Дальневосточный крайком ВКП (б)» собран массив документов, раскрывающий механизм партийного руководства деятельностью дальневосточных органов власти и управления в области религии. Фонды Ф.П.-358 - «Николаевский уком РКП (б)», Ф. 904 - «Исполнительный комитет Хабаровского городского совета депутатов трудящихся», Ф. 1286 -«Воронежский сельский совет Хабаровского края» хранят многочисленные документы, содержащие фактологический материал о том, как на местах происходило отделение церкви от государства. В фондах: Ф. 137 - «Дальневосточный крайисполком», Ф. П.318 - «Хабаровский губком ВКП (б)», Ф.П. 341 - «Хабаровский окружком ВКП (б)», Ф.П. 618 - «Хабаровский крайком ВКП (б)» автору удалось выявить документы, характеризующие работу местных партийных и советских органов по антирелигиозной пропаганде среди населения Дальнего Востока.
Изучение документов, хранящихся в Государственном архиве Сахалинской области (ГАСО), позволило проанализировать механизм и эффективность антирелигиозной работы на острове (фонды: Ф. 267 - Ры-ковский революционный комитет (1926-1929 гг.), Ф. 513 - Западно-Сахалинский районный национальный (туземный) Совет и его исполнительный комитет (Тузрик), Ф. 514 - Рыбновский районный Совет депутатов трудящихся и его исполнительный комитет и др.). Фонд 1174 - «Управ-
18 ление КГБ СССР по Сахалинской области» содержит материалы уголовных дел репрессированных граждан, в том числе и по религиозным убеждениям. Отличительной особенностью обвинительных заключений, вынесенных лицам, проживавшим на Дальнем Востоке, было обвинение их в связях с японской разведкой,' в центральных же районах страны обвинения увязывались с деятельностью европейских разведок. В фондах Сахалинского центра документации новейшей истории (СЦДНИ): Ф. 1 -«Уполномоченный Дальбюро ЦК РКП (б) по Северному Сахалину»; Ф. 2 -«Сахалинское окружное партийное бюро РКП (б)» и других хранятся сведения о некоторых конкретных формах и методах антирелигиозной пропаганды, применяемых партийными органами Сахалинской области в 1925-1937 года.
Важно отметить, что часть использованных архивных материалов до недавнего времени находилась на специальном хранении. Снятие с них грифа секретности предоставило дополнительную возможность для проведения более объективного исследования в рамках настоящей диссертации.
К опубликованной группе источников, в первую очередь, относятся законодательные и нормативные акты российского и советского государства, другие документы, принятые в 1917-1937 гг. Их публикация производилась как в периодических изданиях законодательных и исполнительных органов власти, так и сборниках документов. Основными законодательно-нормативными актами федерального уровня по указанной теме исследования являются: закон «О свободе совести» от 14 июля 1917 года и постановление Временного правительства «Об отмене вероисповедных и национальных ограничений» от 20 марта 1917 года, которые определили характер религиозной политики российского государства в период с февраля по октябрь 1917 года42. Религиозная политика советского государства определялась: Декретом Совета Народных Комиссаров РСФСР от 20.01.1918 года «Об отделении церкви от государства и школы от церкви», статьями Конституции РСФСР 1918 года (гл. 5 ст. 13.; гл. 13 ст. 65), а также
19 постановлением Президиума Всероссийского Центрального Исполнительного Комитета и Совета Народных Комиссаров от 8 апреля 1929 года «О религиозных объединениях». В этих документах определялись принципы государственно-церковных отношений, а также стратегия и тактика органов власти и управления по вопросам религии.
По мнению русской православной церкви, большое значение имели акты Поместного Собора 1918 года и послания патриарха Тихона и местоблюстителя патриарха Сергия (Страгородского). Эти документы определяли организационное устройство русской православной церкви, стратегию и тактику ее политики по отношению к советскому государству.43
Региональные законодательно-нормативные акты представлены приказом Дальневосточного краевого комитета Советов и самоуправлений от 25.02.1918 г., решениями ГУ съезда Советов Дальнего Востока, которые определяли политику и работу региональных органов власти и управления в области религии в период с 1917 по 1918 годы.44 Религиозная политика государства на Дальнем Востоке России в 1922-1937 годах регулировалась решениями краевых и местных органов власти и управления: постановлением коллегии агитпроп отдела Хабаровского окружкома ВКП (б) «О работе союза безбожников» — май 1927 г.; постановлением агитпроп коллегии при Сахалинском окружкоме ВКП (б) «О состоянии антирелигиозной работы в округе» - июль 1929 г.; постановлением президиума Дальневосточного крайисполкома «Об организации комиссии по делам культов» — июнь 1931 г.; постановлением президиума Далькрайпроса «О состоянии и перспективах антирелигиозной работы в крае» - апрель 1931 г.; постановлением бюро Далькрайкома ВКП (б) «О развертывании антирелигиозной пропаганды в крае» - июнь 1937 г. и другими.
Другую группу документов представляют материалы официального делопроизводства таких учреждений, как Временное Приамурское правительство, Дальневосточный революционный комитет (Дальревком), Дальневосточный Совет Народных Комиссаров (Дальсовнарком), Дальне-
20 восточный краевой исполнительный комитет (Далькрайисполком), Приморский окружной исполнительный комитет, Сахалинский революционный комитет (Сахревком), Хабаровский краевой исполнительный комитет и другие. В них представлены статистика религиозной сети на Дальнем Востоке, переписка религиозных объединений и организаций с местными и региональными органами власти и управления; материал о перерегистрации и закрытию церквей, молельных домов, изъятию церковных ценностей. Кроме того, важной для диссертационного исследования оказалась переписка дальневосточных и центральных органов власти. По ней видно, как шло дублирование указаний центра, их трансформация, а иногда и искажение.
Особое значение имеют материалы официального делопроизводства церковного происхождения. К ним относятся постановления Владивостокского епархиального совета (1917-1922 гг.), переписка епископа Евсе-вия (Никольского), протоколы съездов и пленумов, а также решения Дальневосточного краевого (обновленческого) епархиального управления (1920-1930-е гг.), протоколы заседаний съездов, руководящих органов и переписка других религиозных объединений и организаций (1920-1930-е гг.). Эти материалы помогают более объективно и взвешенно оценить позицию церкви в ее взаимоотношениях с властями в указанный период.
Достаточно большое количество материалов официального делопроизводства представлено в сборниках документов советских органов власти и управления. В первую очередь, к ним относятся центральные издания - многотомный сборник «Декреты советской власти», а также «Хронологическое собрание законов, указов президиума Верховного Совета и постановлений правительства РСФСР. Том первый (1917-1928 гг.)». Они позволяют проследить последовательность шагов советского политического режима в области религиозной политики.45 Региональный компонент этого источника представлен следующими сборниками: «Дальсовнарком. 1917-
21 1918 гг.», «Дальиспарт», «Культурное строительство на Дальнем Востоке
(1917-1941 гг.)», «Местные Советы Приморья (1922-1985 гг.), «Социалистическое строительство на Сахалине (1925-1945 гг.) и другими.46 Документы сборников детализируют многие вопросы государственной политики на Дальнем Востоке России, помогают глубже понять логику тех или иных действий советской власти. В то же время материалов собственно о религиозной политике в вышеназванных изданиях размещено крайне мало. Возможно, это объясняется тем, что при формировании сборников преимущество отдавалось материалам социально-экономического характера и тех культурных сфер, которые можно было использовать для пропаганды преимуществ социалистического образа жизни. Это обстоятельство явилось одной из побудительных причин для проведения данного диссертационного исследования - восполнить пробел в истории государственно-церковных отношений в период с 1917 по 1937 годы.
Мемуарная литература по исследуемой теме является ограниченной. Это объясняется тем, что в годы советской власти религиозная тематика отвергалась атеистической цензурой. Ситуация начала меняться лишь в 1990-е годы, когда появилась возможность пользоваться литературой, либо изданной до этого за рубежом, либо впервые изданной отечественными издательствами. Среди небольшого количества публикаций подобного рода следует отметить воспоминания А.Ф. Керенского - последнего председателя Временного правительства и А.В. Карташева - министра исповеданий в этом правительстве. В них содержится информация о религиозной политике Временного правительства, о положении церкви в период с февраля по октябрь 1917 года. В воспоминаниях православных первоие-рархов Антония (Храповицкого) и Евлогия (Георгиевского) оценивается роль самого Временного правительства. Авторы критикуют его за недоброжелательное отношение к русской православной церкви, выразившееся в уравнивании в правах всех религиозных конфессий, а также за непоследовательные шаги в области религиозной политики.
22 К мемуарному жанру, с достаточной степенью условности, можно
отнести воспоминания Е. Ярославского, являвшегося одним из главных идеологов и организаторов антирелигиозной деятельности советского государства. В своих воспоминаниях он безапелляционно защищает и оправдывает действия советского политического режима в вопросах антирелигиозной теории и практики.49 Общим недостатком указанных мемуарных публикаций является их тенденциозность, непримиримость позиций, мешающих взвешенному оцениванию исторической ситуации, сложившейся в революционный и послереволюционный периоды.
Отдельную группу источников формирует периодическая печать, ценность которой заключается в том, что она дает возможность использовать оперативный и актуальный материал для освещения реакции российского общества на те или иные меры государства в области религии. В первую очередь, к этой группе источников следует отнести центральные журнальные и газетные издания: «Антирелигиозник», «Безбожник», «Вестник Временного правительства», «Журнал Московской патриархии», «Революция и церковь», «Известия», «Правда» и другие, которые позволяют выявить общие и специфические черты религиозной политики в масштабах всего государства. Региональный блок периодической печати представлен изданиями: «Благовестник», «Бюллетень Далькрайисполкома», «Вестник Временного правительства Автономной Сибири», «Вестник Приморской области», «Владивостокские епархиальные ведомости», «Голос Родины», «Дальневосточный партработник», «Дальневосточный старообрядец», «Красное Знамя», «Советский Сахалин», «Тихоокеанская Звезда» и другие. Материалы журнальных и газетных публикаций, при обилии в них субъективной оперативной информации, помогают выявить наличие факторов, влияющих на характер религиозной политики на Дальнем Востоке России, а также выделить специфические ее стороны. Данное обстоятельство позволяет в какой-то степени компенсировать отсутствие фундаментальных
23 трудов по проблемам религиозной политики государства в Дальневосточном регионе.
Немаловажное значение для исследования проблемы имеет собственный опыт исследователя. Диссертант родился и вырос на Дальнем Востоке, работал учителем истории в средней общеобразовательной школе, преподавателем в высших учебных заведениях, трудился в местных органах власти и управления, где приходилось заниматься вопросами истории и текущей деятельностью религиозных организаций. В ходе исследования состоялись встречи и беседы со служителями различных конфессий, что позволило более разносторонне определить проблематику государственно-церковных отношений на Дальнем Востоке.
В целом, источниковая база позволяла решить задачи, поставленные в диссертационном исследовании.
Научная новизна диссертационного исследования определена как выбором предмета исследования, так и подходом к решению поставленных задач. Во-первых, в такой постановке и в таких хронологических границах проблема рассматривается впервые. Во-вторых, проведено сравнительное исследование количественных и качественных характеристик деятельности политических режимов в области религии на Дальнем Востоке в указанный период, которое показало, что действия Временного и Советского правительств являлись частями общего процесса отделения церкви от государства. В-третьих, выявлены особенности политики дальневосточных буржуазных правительств в области религии в период с 1917 по 1922 годы, введены в научный оборот новые документы и материалы. Выбор автором законодательно-нормативных актов и документов делопроизводства Приамурского правительства, а так же Владивостокской думы и управы в качестве научной опоры дал возможность проследить процесс эволюции религиозного фактора в жизни дальневосточного общества в указанный период. В-четвертых, выявлены основные направления деятельности советских и партийных органов в области религии с 1922 по 1937 годы. Внесены кор-
24 рективы в существующие в дальневосточной историографии представления об эффективности антирелигиозной пропаганды среди населения региона, исследована роль общественных организаций в постановке этой работы. В-пятых, в исследовании приведены новые факты и дополнены плохо разработанные ранее сюжет%Ризван„ые повысить степень изучен-ности истории государственной политики в области религии на Дальнем Востоке в указанный период.
В целом дана более объективная и достоверная картина деятельности государства в области религии на Дальнем Востоке России в 1917-1937 гг.
Хронологические рамки исследования включают период с 1917 по 1937 годы. Именно в эти годы вырабатывались основы религиозной политики государства, и происходило наиболее интенсивное наступление на религию, церковные институты и, в первую очередь, на русскую православную церковь. Этот период заканчивается «безбожной пятилеткой» (1932-1936 гг.), в результате которой планировалось: в 1936 году закрыть последнюю церковь, а в 1937 году добиться, «чтобы имя Божие в России вообще перестало упоминаться».
Территориальные рамки диссертации включают современную территорию Приморского, Хабаровского краев, а также Амурской, Камчатской, Сахалинской областей. Данные территории исторически составляли дальневосточную конгрегацию русской православной церкви в составе Владивостокско-Камчатской и Благовещенско-Приамурской епархий.
Практическая значимость исследования. Проведенное исследование дополняет историографию по проблеме государственно-церковных отношений. Результаты работы могут быть включены в разработку истории религиозной политики российского государства на Дальнем Востоке. Положения и выводы диссертации, на наш взгляд, могут оказаться полезными руководителям государственных органов при разработке концептуальных направлений в области религиозной политики, а также межконфессионального сотрудничества, как на федеральном, так и региональном, мест-
25 ном уровнях. Фактический материал, содержащийся в диссертации, будет
полезен в практической работе учителей средних общеобразовательных
школ, преподавателей истории в учебных заведениях высшего, среднего и
начального профессионального образования.
Апробация. Тема диссертационного исследования является составной частью единой проблемы кафедры истории Сахалинского государственного университета, прошла апробацию на заседаниях Ученых советов Сахалинского государственного университета и Южно-Сахалинского института экономики, права и информатики. Материалы исследования используются в процессе преподавания учебного курса по истории Отечества по месту работы автора. Основные результаты диссертации прошли апробацию на трех международных (2001, две - 2003 гг.), четырех региональных (1996, 1998, 2000, 2001 гг.), трех городских (2001, 2002, 2003 гг.), межвузовской (1997 г.) и двух вузовских (1996, 1998 гг.) научно-практических конференциях. Результаты апробации оценены положительно, доклады и тезисы выступлений опубликованы в научных сборниках.51
Цель и задачи исследования определили структуру диссертации. Она состоит из введения, трех глав, заключения, списка источников и приложений. В основу построения диссертации положен проблемно-хронологический принцип.
Примечание к введению:
Викторов А.В. Религия в условиях демократизации российского общества // Кентавр (историко-политологический журнал). - 1992. -№ 2. -С. 159.
2 Журнал Московской Патриархии. - 1998. - № 2. - С. 41; Религия и право. - 2002. - № 2. - С. 6-7.
Религия и власть на Дальнем Востоке России: Сборник документов Государственного архива Хабаровского края. - Хабаровск, 2001. - С. 364.
Архиепископ Иувеналий. Гром грянул // Выбор судьбы. Проблемы современной России глазами русских архиереев - СПб., 1996. - С. 154;
Митрополит Кирилл. Возрождение Православия и обновление России // Выбор судьбы. Указ. соч. - С. 92; Шахов М. Концептуальные проблемы формирования государственной вероисповедной политики // Религия и право. - 2001. - № 1. - С. 4. и др.
5 Советский Сахалин. - 2002. - 1 окт. - С.4.
6 Епископ Иоанн. Вне Церкви только бесовщина // Выбор судьбы.
Указ. соч. - С. 124.
Красиков А. Возрождение религии и рождение демократии? // Конституционное право. Восточно-европейское обозрение. - 2000. - № 2. -С. 26.
8 Там же.
9 Михайлов Г.А. Особенности религиозной ситуации в России // Ре
лигия и право. - 1999. - № 1. - С. 3.
10 Павлова Т.А. Исторические судьбы российского пацифизма // Во
просы истории. - № 3. - 1999. - С. 32; Бакаев Ю.Н. Политика советского
государства в отношении религии, церкви и верующих: опыт реализации и
уроки (1917-1941 гг.). Методические рекомендации и материалы к курсу
«История и теория религии и свободомыслия». - Хабаровск, 1992. - С. 45.
11 Сердюк М.Б. Религиозная жизнь Дальнего Востока (1858-1917 гг.):
Дисс. ... канд. ист. наук. - Владивосток: Институт истории, археологии и
этнографии народов Дальнего Востока. - 1998.
12 Там же.
Лейник Е.Н. О деятельности управления Министерства юстиции РФ по Сахалинской области по регистрации общественных объединений и религиозных организаций // Совершенствование форм и методов взаимодействия органов власти, общественных объединений, некоммерческих организаций, бизнеса и средств массовой информации / Тезисы. Доклады. Выступления. Материалы региональной научно-практической конференции. - Южно-Сахалинск, 2001. - С. 130.
14 Религия и власть на Дальнем Востоке России. - Хабаровск, 2001.
15Ленин В.И. О значении воинствующего материализма//Поли. собр. соч. - Т. 45. - С. 25; Он же: Проект программы РКП (б) // Поли. собр. соч. -Т. 38. - С. 118; Он же: Речь на I Всероссийском съезде работниц 19 ноября 1918 года // Поли. собр. соч. - Т. 32. - С. 18; Бонч-Бруевич В. О религии, религиозном сектантстве и церкви. - М., 1959; Бухарин Н., Преображенский Е. Азбука коммунизма. - Самара, 1920; Ярославский Е. Коммунизм и религия. -М., 1970.
16 Кандидов Б. Религиозная контрреволюция и интервенция 1918— 1920 гг. - М., 1930; Он же: Церковно-белогвардейский собор в Ставрополе в мае 1919 г. - М., 1930; Он же: Церковь и Врангель. - Харьков, 1931; Он же: Церковь и гражданская война на юге. - М., 1931.
Ярославский Е. 10 лет на антирелигиозном фронте. - М.: Безбожник, 1927; Он же: Под знаком развертывания борьбы. (Итоги 2-го съезда воинствующих безбожников) // Большевик. - 1929. - № 12. - С. 25-32; Он же: Новая Конституция и вопрос религии // Антирелигиозник. - 1936. - № 4.
- С. 3-6. и др.
1 R
Берковский К. Антирелигиозная периодическая печать первых лет революции // Антирелигиозник. - 1932. - № 19-20. - С. 23-31; Енишер-лов М. Всесоюзная перепись населения и вопрос о религии // Антирелигиозник. - 1937. - № 2. - С. 45-47; Зеленцов В. Контрреволюционная деятельность церковников бывшей Нижегородской губернии в 1917-1918 гг. // Антирелигиозник. - 1937. -№ 2. - С. 24-28.
1 Агиенко А. Работа с отпускниками // Антирелигиозник. — 1929. -№ 4. - С. 39-43; Лукачевский А. За большевистскую принципиальность в антирелигиозной работе // Безбожник. - 1933. - № 1. - С. 7; Олютин Н. Кооперация на антирелигиозном фронте // Антирелигиозник. - 1929. - № 4.
- С. 34-38; Стуков И. Рост безбожия в колхозах // Безбожник. - 1935. - № 5. -
С. 10-11; Худяков С. Третий решающий год пятилетки и антипасхальная
компания // Антирелигиозник. - 1931. - № 3. - С. 6-10.
Дунаевский Л. Организационные вопросы научно-исследовательской работы СВБ // Антирелигиозник. - 1931. - № 12. - С. 50-55; Маторин Н. Кузница безбожников // Антирелигиозник. - 1929. - № 1. -С. 32-33; Мащенко В. Укрепим низовые звенья СВБ // Антирелигиозник. -1931. - № 1. - С. 40^9; Олещук Ф. 10 лет работы СВБ // Безбожник. -1936. - №1. - С. 6; Шейман М. Как строился «Союз безбожников» // Антирелигиозник. - 1936. - № 1. - С. 40-43.
ГУ 1
Вакурова А. Юные безбожники в антипасхальную компанию // Антирелигиозник. - 1931. - № 3. - С. 68-69; Крывелев И. XVII годовщина Октября // Безбожник. - 1934. - № 9. - С. 2; Новицкий Р. Путь к безбожию // Антирелигиозник. - 1929. - № 12. - С. 62-74; Покровский А. На пороге третьего года (Антирелигиозное отделение Ленинградского историко-лингвистического института) // Антирелигиозник. - 1931. - № 4. - С. 51-55. Серебровский Н. В наступление на научном фронте // Антирелигиозник. 1931. - № 1. - С. 36-39; Храпов-Шмаров Г. Моменты антирелигиозного воспитания в школе П ступени на основе преподавания химии // Антирелигиозник. - 1929. - № 4. - С. 86-93. ^
22 Клочков В.В. Закон 1 религии. От государственной религии в России к свободе совести в СССР. - М.: Политиздат, 1982; Куроедов В.А. Советское государство и церковь. - М.: Знание, 1976; Плаксин Р.Ю. Крах церковной контрреволюции в 1917-1923 гг. -М.: Наука, 1966.
Балалаева Н.М. О борьбе религиозного сектантства против колхозного движения на Дальнем Востоке СССР // Из истории борьбы за советскую власть и социалистическое строительство на Дальнем Востоке. -
Хабаровск, 1965; Клибанов А.И. Религиозные секты в прошлом и настоящем. - М., 1978; Миловидов В.Ф. Старообрядчество в прошлом и настоящем. -М., 1969; Михайлов Г.А. Старообрядчество: падчерица государства? // Религия и право. - 2000. - № 2. - С. 8-10; Митрополит Алимпий. Старообрядцы. // Наука и религия. - 2000. - № 2. - С. 10.
24 Русское православие: вехи истории / Науч. ред. А.И. Клибанов. -М.: Политиздат, 1989.
Одинцов М.И. Государство и церковь (История взаимоотношений. 1917-1938 гг.).-М., 1991.
26 Алексеев В.А. Иллюзии и догмы. - М., 1991.
27 Брокманн М. Значение Евангелическо-лютеранской церкви в разви
тии и строительстве России и, в частности, на Дальнем Востоке // Материалы
международной научной конференции «Христианство на Дальнем Востоке».
- Ч. I, П. - Владивосток: Изд-во Дальневост. ун-та, 2000. - С. 73-76.; Биддалф
Говард. Религиозный плюрализм и социальная стабильность в России. Указ.
соч. - С 181; Донесения Л.К. Куманина // Вопросы истории. - 1999. - № 8. -
С. 44-47; Митрохин Л.Н. Религиозная ситуация в современной России // Со
циологические исследования. - 1995. - № 11. - С. 80-88; Рягузов В. Кто мы?
// Баптист. - 1993; Юдин В. Ватикан и революция: мифы и истина // Религия и
право. - 2000. - № 1. - С. 20-22.
Митрополит Иоанн. Русь Соборная. Очерки российской государственности. — СПб., 1995; Он же: Стояние в вере. Очерки церковной смуты. -СПб., 1997.
29 Протоиерей Цыпин В. Русская церковь (1917-1925 гг.). - М.: Изд-
во Сретенского монастыря, 1996.
30 Акты Святейшего Патриарха Московского и всея Руси, поздней
шие документы и переписка о каноническом преемстве высшей церковной
власти. 1917-1943. Сборник в двух частях. - М.: Изд-во Православного
Свято-Тихоновского Богословского Института, 1994.
31 Узков И. Классовый враг под прикрытием религии / Тихоокеанское
Знамя. - 1929. - 5 апр. - С. 3; Он же: Староцерковники, обновленцы, гри-
горьевцы // Антирелигиозник. - 1938. - № 4. - С. 34—40.
Узков И. Против религии за воинствующее безбожие. - Владивосток, 1930.
Вайнштейн С. Сектантское движение в городе Владивостоке // Антирелигиозник. - 1932. - № 7-8. - С. 37-44; Запорожченко И. Сектантское мракобесие на Дальнем Востоке // Безбожник. - 1933. - № 17. - С. 14-15; Колбин А. Школа и религия // На культурном фронте. - 1928. - С. 34-39; Кузнецов М. Против политической беспечности и благодушия в борьбе с религией // Тихоокеанская звезда. - 1937. - 22 июня. - С. 2; Маловечкин А. Лекторская группа безбожников // Антирелигиозник. - 1929. - № 12. -С. 100-101; Пишелко П. Еще раз об антирелигиозной пропаганде // Тихо-
океанская звезда. - 1937. - 2 сент. - С. 3; Подольский И. Об антирелигиозной работе в ДВК // Антирелигиозник. - 1932. - № 1. - С. 39-40.
34 Леонов П.А. Очерк истории Сахалинской организации КПСС. -Южно-Сахалинск, 1975; Леонов П.А., Панькин И.В., Белоусов И.Е. Область на островах. - М., 1979; Очерк истории Приморской организации КПСС. - Владивосток: Дальиздат. 1971; Очерк истории Хабаровской краевой организации КПСС 1900 - 1978 гг. - Хабаровск: Хабаровское изд-во, 1979.
Бакаев Ю.Н. Политика советского государства в отношении религии, церкви и верующих: опыт реализации и уроки (1917-1941 гг.). Методические рекомендации и материалы к курсу «История и теория религии и свободомыслия». -Хабаровск, 1992.
Балалаева Н.М. О борьбе религиозного сектантства против колхозного движения на Дальнем Востоке СССР // Из истории борьбы за советскую власть и социалистическое строительство на Дальнем Востоке. -Хабаровск, 1965.
Костанов А.И. Русская православная церковь на Сахалине и Курильских островах. Исторический очерк. - Южно-Сахалинск: Общество изучения Сахалина и Курильских островов, 1992.
Духовная жизнь Дальнего Востока России: Материалы региональной научно-практической конференции (Хабаровск, 24-26 октября 2000 г.). - Хабаровск, 2000; Христианство на Дальнем Востоке: Материалы международной научной конференции. - Ч.І, II. - Владивосток: Изд-во Дальне-вост. ун-та, 2000.
История государственности и церкви на Сахалине. - Южно-Сахалинск: Изд-во СахГУ, 2001.
40 Белякова СЮ. Взаимоотношения политических партий и церкви в условиях Дальневосточной республики: постановка проблемы // Гражданская война на Дальнем Востоке России: итоги, уроки: Тезисы докладов и сообщений международной научной конференции. - Владивосток, 1992. -С. 85-88; Евтушевский А.Г. Благотворительные организации США на Дальнем Востоке (1918-1922). Там же. - С. 49-51; Куцый В.Ю. Внутренняя контрреволюция в Приморье. 1920-1922 гг. - Владивосток: Изд-во Дальневост ун-та, 1992; Коваленко Н.И. Карательный аппарат Приамурского государства и его репрессивная деятельность (май 1921 - октябрь 1922 гг.) // Политические репрессии на Дальнем Востоке СССР в 1920-1950-е годы: Материалы первой Дальневосточной научно-практической конференции. - Владивосток: Изд-во Дальневост. ун-та, 1997. - С. 60-64; Муха-чев Б.И. Становление власти первых Советов на севере Дальнего Востока // Дальний Восток России в период революций 1917 года и гражданской войны: Сб. научи, статей. (Материалы к 1-й книге 3 тома «История Дальнего Востока России»). - Владивосток: ДВОРАН, 1998. - С. 58-81; Стрючен-
ко И.Г. Культурное строительство и развитие культуры на Дальнем Востоке России (октябрь 1917-1922 гг.). Там же. С. 123-140; Березницкий СВ. Отражение политических репрессий 30-х гг. XX в. в рассказах и воспоминаниях коренных народов нижнего Амура // Политические репрессии на Дальнем Востоке СССР в 1920-1950-е годы. Указ. соч. - С. 220-229; Вениамин, епископ Владивостокский и Приморский. Репрессии против Русской Православной Церкви как показатель бездуховности общества. Там же. - С. 9-13; Деревянко А.П. Политические репрессии на Дальнем Востоке в 30-е годы. Там же. С. 33-35; Кобко В.В. Следственные материалы как источник по истории старообрядчества в Приморье (конец 20-30-х гг. XX в.). Там же. - С. 188-196; Котельников А.Ю. Краткий анализ документов Государственного архива Хабаровского края о политических репрессиях 30-40-х годов на Дальнем Востоке. Там же. С. 285-292; Макаренко ВТ. Применение незаконных методов ведения следствия органами НКВД в Приморской области в 30-е годы. Там же. С. 83-93; Печерица В.Ф. Русские эмигранты из Китая и сталинские репрессии в СССР (20^0 гг.). Там же. С. 172-187; Проскурина А.И. Репрессии в дальневосточной деревне в конце 20-х - первой половине 30-х гг. Там же. С. 116-128.
41 Пашков A.M., Подпечников В.Л. Книга памяти жертв политиче
ских репрессий в Сахалинской области (Книга памяти, т. 3). - Южно-
Сахалинск, 1996; Хотелось бы всех поименно назвать / Книга-мартиролог.
-Т. 1-3. - Комсомольск-на-Амуре, Хабаровск.
42 Вестник Временного правительства. - 1917. - 26 марта. - С. 1;
Вестник Временного правительства. - 1917. - 20 июля. - С. 1.
43 О возведении на патриаршую кафедру митрополита Московского и
Коломенского Тихона: Определение Святейшего Синода от 17 ноября 1917
года; Об анафемствовании творящих беззакония и гонителей веры и Церк
ви Православной: Послание Святейшего Патриарха Тихона от 19 января
1918 // Акты Святейшего Тихона. Указ. соч. - С. 49, 82-85.
44 Стрюченко И.Г. Культурное строительство и развитие культуры на
Дальнем Востоке России (октябрь 1917-1922 гг.) // Дальний Восток России
в период революций 1917 года и гражданской войны. Указ. соч. - С. 126;
Дальневосточные известия. - 1918. - 6 июля. - С. 1.
45 Декреты советской власти. Том XV. - М.: Эдиториал УРСС. 1999;
Декреты советской власти. Том. IV. - М.: Политиздат. 1968; Хронологиче
ское собрание законов, указов Президиума Верховного Совета и постанов
лений правительства РСФСР. - Т. I. (1917-1928 гг.). - М., 1959.
46 Борьба за власть Советов в Приморье (1917-1922). Сборник доку
ментов. - Владивосток, 1955; Дальиспарт. Сборник материалов по истории
революционного движения на Дальнем Востоке. - Владивосток, 1924;
Дальсовнарком. 1917-1918 гг. Сборник документов и материалов. - Хаба
ровск, 1969; Культурное строительство на Дальнем Востоке (1917-1941
гг.). Документы и материалы. Владивосток, 1982; Местные Советы Приморья. Страницы истории. Сборник документов. 1922-1985 гг. - Владивосток, 1990; Социалистическое строительство на Сахалине (1925-1945 гг.). Сборник документов. - Южно-Сахалинск, 1967.
47 Карташев А.В. Революция и Собор 1917-1918 гг. - Богословская мысль. - Париж, 1942; Керенский А.Ф. Россия на историческом повороте. Мемуары. -М.: Республика, 1993.
4 Антоний (Храповицкий), митрополит. Сборник избранных сочинений. - Белград, 1935.; Евлогий (Георгиевский), митрополит. Путь моей жизни: Воспоминания. -М.: Московский рабочий, 1994.
49 Ярославский Е. 10 лет на антирелигиозном фронте. - М.: Безбож
ник, 1927.
50 Митрополит Иоанн. Самодержавие духа. Очерки русского само
сознания. - СПб., 1995. -С. 315-316.
51 Маленков В.В. Религиозная составляющая экспансии зарубежного
капитала в Сахалинскую область // Инвестиционные процессы и их влия
ние на вектор развития Сахалинской области в XXI веке: Материалы пер
вой международной научно-практической конференции на базе ЮСИЭПИ
(27-29 сентября 2001 г.). - Южно-Сахалинск: Изд-во ЮСИЭПИ, 2001. -
С. 128-130; Он же: Японские захоронения в Сахалинской области // Япо
ния и Россия: диалог и взаимодействие культур: Материалы международ
ной научно-практической конференции (Южно-Сахалинск, сентябрь
2003 г.). - Южно-Сахалинск: Изд-во СахГУ, 2003. - С. 89-90; Он же: Меж
дународные отношения на Дальнем Востоке России в зоне Азиатско-
Тихоокеанского региона: история, экономика, культура (Третьи Крушанов-
ские чтения): Международная научная конференция. - Южно-Сахалинск,
2003; Он же: Христианизация коренного населения Сахалина и Курильских
островов // Тезисы научно-практической конференции молодых исследова
телей «Наука сегодня: проблемы и перспективы». —Южно-Сахалинск: Изд-
во РИО ЮСГПИ, 1996. - С. 18-20; Он же: К вопросу отношения советско
го государства к религиозным верующим на Сахалине в 40-60-е годы (по
материалам Государственного архива Сахалинской области) // Научно-
практическая конференция, посвященная 60-летию образования Государст
венного архива Сахалинской области. - Южно-Сахалинск, 1-2 ноября 1998
г.; Он же: Церкви на Сахалине: от чеховского «утешители» до сталинского
«враги» // Чеховские чтения. Книга «Остров Сахалин» и ее значение в нау
ке и мировой культуре (к 105-летию выхода первого издания). - Южно-
Сахалинск, 2000. - С. 18-21; Он же: Сахалинская ойкумена как объект
управления (К истории взаимоотношений государства и церкви в Сахалин
ской области) // Совершенствование форм и методов взаимодействия орга
нов власти, общественных объединений, некоммерческих организаций,
бизнеса и средств массовой информации. Тезисы, доклады, выступления:
Материалы региональной научно-практической конференции. - Южно-Сахалинск, 2001. - С. 67-68; Он же: К истории взаимоотношений советского государства и церкви на Северном Сахалине (1925-1932 гг.) // 10-летний юбилей ЮСИЭПИ: достижения, перспективы развития. 24-26 янв. 2001 г. Тезисы и доклады 6-й городской научно-практической конференции ЮСИЭПИ. - Южно-Сахалинск: Изд-во ЮСИЭПИ, 2001. - С. 17-20; Он же: К истории религиозной политики советских органов власти и управления на Северном Сахалине (1925-1929 гг.) // 7-я городская научно-практическая конференция преподавателей и студентов на базе ЮСИЭПИ; Он же: Архивные источники по истории взаимоотношений государства и церкви на Сахалине (по фондам Государственного архива Сахалинской области) // Сахалинская молодежь и наука: Материалы 1-й межвузовской научно-практической конференции студентов и молодых ученых Сахалинской области. 11-12 марта 1997 г. - Южно-Сахалинск, 1997. - С. 9-21; Он же: К истории взаимоотношений русской православной церкви и языческих народов Сахалина и Курил // Материалы исследований аспирантов и научных руководителей Южно-Сахалинского ГПИ: Сборник научных трудов. - Вып. 1. - Южно-Сахалинск, 1997. - С. 103-111; Он же: К истории взаимоотношений японских властей и религиозных конфессий на юге Сахалина (1905-1945 гг.) // Тезисы докладов преподавателей и студентов на 3-й научной конференции ЮСИЭПИ. - Южно-Сахалинск, 1998. - С. 20-22.
Деятельность Временного правительства по отделению церкви от государства и реакция дальневосточного духовенства (февраль-октябрь 1917 г.)
В марте 1917 года после отречения от престола российского императора Николая П власть в государстве перешла к Временному правительству. Большинство из стасемидесятимиллионного населения страны в это время составляли верующие.1 В стране насчитывалось свыше 200 тысяч религиозных объединений, действовали 78 тыс. церквей, 25 тыс. мечетей, 4200 костелов, 6 тыс. синагог, 4200 сектантских молитвенных домов.
Среди религиозных конфессий главенствующее положение занимала русская православная церковь. В 1917 году в ее составе находились: 67 епархий и 48000 приходов, около 81 тысячи храмов. Высшую иерархию составляли 130 митрополитов, архиепископов, епископов. Численность священнослужителей превышала 50 000 человек. Русской православной церкви принадлежало более 35 000 начальных школ. Церковные кадры готовили 185 епархиальных училищ, 57 семинарий и четыре духовных академии.3 Действовали 1200 монастырей с общей площадью монастырских земельных угодий - 1083271 десятин. Всего земельной собственности у церкви было 2 611 635 десятин.5 Весь бюджет русской православной церкви в 1917 году составлял 65 262 114 рублей.
Однако русская православная церковь имела определенные основания неодобрительно относиться к царскому правительству. При императоре Петре I (1689-1725 гг.) было ликвидировано патриаршество, и церковь, потеряв самостоятельность, стала превращаться в государственное ведомство. Император Павел (1796-1801 гг.) объявил себя главой церкви, «охраняющим догматы господствующей веры и следящим за состоянием правоверия и благочиния» в государстве.7 Церковь была недовольна и систематической секуляризационной политикой правящего режима. Только при Екатерине П (1762-1796 гг.) в ведение абсолютистского государства перешло около 8 млн. десятин земли, 1 млн. душ мужского пола крестьян, и ежегодный доход государства увеличился на 1,5 млн. рублей. При этом материальный уровень жизни духовенства не улучшался.9 Отрицательное отношение у церкви вызвало и Положение комитета министров «Об укреплении начал веротерпимости» от 17 апреля 1905 года, которое привнесло в общество элементы религиозной свободы: равенство вероисповеданий, свободу выбора веры, право перехода в другую веру. Только в 1905 году по этому положению из православия вышли 170 тыс. католиков и 36 тыс. мусульман.1 Тем самым инославным христианам, старообрядцам, сектантам и другим предоставлялись более широкие возможности, а статус русской православной церкви оставался неизменным.
Диктат государства над церковью на фоне перемен, происходивших в российском обществе в начале XX века, вызвал стремление части духовенства к внутрицерковным реформам. О степени активности реформаторского крыла в русской православной церкви свидетельствует то, что оно оказалось замеченным даже непримиримыми противниками - социал-демократами, которые окрестили его как «новоправославное движение».11 Реформаторы выступали за частичное обновление церкви, особенно в части ограждения прав приходского священства и ослабления государственного влияния.
Секуляризационная политика советской власти и результаты ее осуществления на Дальнем Востоке
В истории России церковная собственность издавна была объектом пристального государственного внимания и претензий. Впервые вопрос об изъятии монастырских земель был официально поставлен государством в начале XVI века. Наступление на церковную собственность активно продолжалось и в последующие века.2
Секуляризационная политика молодого советского государства являлась продолжением исторической традиции. Юридическая основа этой политики была заложена в первых декретах советской власти.3 Уже в декабре 1917 года началось официальное изъятие духовных учебных заведений русской православной церкви. За ними последовали акции по изъятию имущества и помещений придворных в Петрограде и части церквей Кремля в Москве. Наибольший интерес для советского государства представляла монастырская собственность. Накануне Октябрьской революции в стране действовало 1200 монастырей, которым принадлежало 1 083 271 десятин земли.
Вопрос секуляризации монастырской собственности оказался для советского государства сложным. С одной стороны, монастыри как часть института церкви являлись идеологическими противниками политического режима. С другой стороны, большинство монашествовавшего и помогавшего ему населения сами были эксплуатируемы, жили за счет собственного труда и по праву относились к разряду «трудящихся». А значит, являлись если не «союзниками», то и не явными «врагами».
Вопрос с белопоместной церковью решался просто: здания и все имущества передавались в государственную собственность. Церковь могла арендовать здания и церковные имущества для ведения религиозной службы. Монастырская же собственность имела двойное назначение: и духовное и социальное. Первому рабоче-крестьянское государство препятствовало, второму - создавало благоприятные условия. Отношение к монастырской собственности не прояснилось и с принятием Декрета СНК РСФСР «Об отделении церкви от государства и школы от церкви» от 20 января 1918 года. Статья 12 декрета гласила, что «никакие церковные и религиозные общества не имеют права владеть собственностью». Статья 13 объявляла все имущества церковных и религиозных организаций России всенародной собственностью. Отдельно оговаривался вопрос бесплатного пользования зданиями и культовыми предметами.
Таким образом, советское законодательство в 1917-1918 гг. не лишало духовенство права пользоваться государственной собственностью. Более того, в Декрете СНК «О социализации земли» от 19 февраля 1918 года четко указывалось, что вероисповедание не могло являться основанием для ограничения прав граждан пользоваться землей. Это позволило монастырям регистрироваться как «земледельческим» организациям (коммуны, трудовые артели, товарищества).
Гонения на монастыри начались в годы гражданской войны и иностранной военной интервенции. Это объясняется тем, что большинство духовенства проявляло лояльность антисоветским силам, что расценива-лось большевиками как «контрреволюционное преступление». В 1918— 1921 годах в руки государства перешло 422 монастыря, 8175 тыс. десятин земли, 42476 млн. руб. капитала, а также принадлежащие монастырям: 84 завода, 1816 доходных домов и гостиниц, 277 больниц и приходов, 436 молочных ферм, 603 скотных двора и конюшен, 311 пчелиных пасек. Специфической особенностью национализации церковной собственности являлось то, что она проводилась на основе ведомственных юридических актов. Какого-либо федерального закона, определявшего политику государства к монастырям, в советское время не было принято.
Объектом секуляризационной политики советского государства стало и храмовое обрядовое имущество. Оно состояло из предметов религиозного назначения (в перечень входили даже «святые мощи») и материальных ценностей (предметы культа, драгоценные металлы, деньги и т. д.). Новому политическому режиму требовались огромные средства для решения своих широкомасштабных задач. Большевики знали, что только бюджет русской православной церкви в 1917 году составлял 65 262 114 рублей.9
Первоначально конфискация драгоценных металлов и денег носила бессистемный характер и являлась сопутствующим элементом осуществления государством политики по отделению церкви. В марте 1918 года представители советской власти попытались провести опись Александро-Свирского монастыря в Олонецкой губернии. Монахи не подчинились. Губернская Чрезвычайная Комиссия решительно пресекла «антисоветские вылазки монахов», а заодно и конфисковала драгоценный металл.
Обновленческий раскол русской православной церкви
В борьбе с церковью государством использовалось не только прямое: экономическое, политическое, юридическое воздействие. Против церкви была использована и сама церковь. Молодое советское государство попыталось создать в русской православной церкви «пятую колону» в лице «обновленческого» движения.
Историография обновленческого движения в русской православной цепкий неоднозначно объясняет его источники, формы и содержание. Исследователи Н. Гордиенко, митрополит Иоанн, В. Цыпин, Б. Филиппов считают, что «обновленчество» является типичным детищем советского политического режима.1 В то же время другие авторы: А. Левитин, В. Шавров в книге «Очерки по истории русской церковной смуты», П. Зырянов в работе «Церковь в период трех русских революций» - по мнению исследователей обновленческого движения А. рассматривают обновленческое движение как продолжение либерального ре-форматорского движения в церкви начала XX века.
Действительно, системный государственно-общественный кризис в России в начале XX века показал низкий моральный авторитет русской православной церкви в обществе.3 В среде критически мыслящего духовенства стал подниматься вопрос о реформе церкви. Главными направлениями этой реформы считались: изменение положения церкви в государстве и внутрицерковное устройство.
Анализ светской и церковной исторической литературы позволяет сделать вывод, что вопросы статуса церкви в государстве и ее внутреннего реформирования уходят корнями в средние века, к эпохе становления Моековского государства. Таким образом, идея церковного обновления имела глубокие исторические корни, а не являлась «детищем» 1917 года. В то же время, революционный кризис, особенно 1917 года, породил новое явление во взаимоотношениях государства и церкви в России, когда последняя вынуждена была бороться не столько за каноническое освобождение, сколько за физическое выживание. Поэтому любое предлагаемое изменение, даже объективно полезное, воспринималось «тихоновской» церковью как смертельная угроза со стороны атеистического государства.
Обновленческое движение в русской православной церкви оформилось в начале XX века. Группа из 32 петербургских священников опубликовала в 1905 году «Записки», в которых предлагалось изменить положение церкви в государстве и провести ряд внутрицерковных реформ. Позднее эта группа преобразовалась в «Союз ревнителей церковного обновления». В это же время активизируется деятельность «свободных христиан», критикующих официальную церковь. Деятельность первых обновленцев не была столь заметной и не выходила за рамки требований об ограждении прав приходского священства. В то же время именно на основе либеральных идей церковной оппозиции начала XX века формировалось мировоззрение будущих деятелей обновленческого раскола.
Революционный кризис 1917 года возродил идеи обновленчества, особенно в части демократизации церковной жизни. Во многих губерниях прошли представительные собрания духовенства, которые осудили промонархическую деятельность русской православной церкви. Из приходов изгонялись священники, явно симпатизировавшие царской власти. 20 июня 1917 года в Москве прошли первые демократические выборы митрополита. Среди претендентов был даже мирянин, а победитель определился демократическим большинством голосов.
