Содержание к диссертации
Введение
Глава I. Структура, управление и размещение мест заключения на территории Архангельской и Вологодской областей в1937-1953гг 39
1. Тюрьмы как составная часть советской пенитенциарной системы 39
2. Лагеря ГУЛАГа в системе исправительно-трудовых учреждений советского государства 60
3. Колонии, лагерные подразделения и пересыльные пункты территориальных УИТЛК-ОИТК УНКВД-УМВД в региональной пенитенциарной практике 80
Глава II. Роль и место пенитенциарных учреждений в осуществлении государственной репрессивной политики 98
1. Кадровое обеспечение пенитенциарной системы 98
2. Правовой статус и режим содержания различных категорий заключенных в тюрьмах, лагерях и колониях 121
3. Трудовое использование заключенных в местах лишения свободы 142
4. Меры и средства репрессивно-карательного воздействия на заключенных 166
Заключение 186
Список источников и литературы 191
Приложения 212
Список сокращений 220
- Тюрьмы как составная часть советской пенитенциарной системы
- Лагеря ГУЛАГа в системе исправительно-трудовых учреждений советского государства
- Кадровое обеспечение пенитенциарной системы
Введение к работе
Актуальность темы исследования. Система мест заключения любого государства неразрывно связана с особенностями его политического и социально-экономического развития в конкретный исторический период. Система пенитенциарных учреждений СССР в 1937 - 1953 гг. — явление сложное и противоречивое. Будучи составной частью карательных органов, она сыграла большую роль в утверждении тоталитарного режима и осуществлении государственной репрессивной политики. Суровые уроки прошлого должны стать предостережением для грядущих поколений.
Актуальность избранной темы в настоящее время в значительной степени определена радикальными изменениями в массовом общественном сознании, неоднозначностью оценок наследия так называемой «сталинской эпохи». Формулировка темы исследования диктуется также необходимостью объективного анализа и формирования целостного взгляда на историю пенитенциарной системы1.
Важность исследования обусловливается и тем, что оно кроме теоретического имеет и прикладное значение. Сегодня среди мер, осуществляемых Российским государством по укреплению законности и правопорядка, усилению борьбы с преступностью, значительное внимание уделяется совершенствованию деятельности уголовно-исполнительной системы, повышению эффективности ее функционирования. Накопленный исправительными учреждениями опыт работы с его положительными и негативными сторонами необходимо учитывать в деятельности мест лишения свободы на современном этапе.
Проблема исполнения уголовных наказаний всегда пользовалась повышенным вниманием ученых и публицистов. Вместе с этим* ее, изучение длительное время являлось монополией силовых ведомств, оставаясь закрытым для широкой научной общественности. Региональная пенитенциарная практика
1 В связи с тем, что в рассматриваемый период доминирующее положение в системе мест лишения свободы СССР занимали исправительно-трудовые лагеря и колонии, пенитенциарная система называлась исправительно-трудовой. По этой причине оба понятия в работе используются как синонимы. Отметим, что с 1993 года пенитенциарная система России именуется уголовно-исполнительной.
тюрем, лагерей и колоний только в последние годы стала объектом научных исследований. В этой связи изучение деятельности пенитенциарных учреждений на территории Архангельской и Вологодской областей в указанный период представляется весьма актуальным, поскольку дает возможность полно и всесторонне охарактеризовать особенности развития советской системы исполнения наказаний на региональном уровне, показать степень ее участия в осуществлении государственной репрессивной политики.
Степень научной разработанности.темы. В отечественной и зарубежной науке изучение истории пенитенциарной системы СССР 1937 -1953 гг., ее роли в реализации репрессивно-карательной политики государства во многом определялись спецификой темы исследования, которая относится, к сфере научных интересов не только историков, но и правоведов, а также длительным отсутствием доступа к засекреченным архивным источникам..
Анализ исследовательской литературы, прямо или опосредованно посвященной изучаемой проблематике, позволяет выделить несколько хронологических периодов в развитии историографии темы:
I этап (конец 1930-х гг. - середина 1950-х гг.). Отличительной чертой первого этапа историографии является ее связь с идеологическим противостоянием социалистической и капиталистической систем, а также односторонность ис-' точниковой базы, представленной преимущественно воспоминаниями бывших заключенных.
В отечественной исторической науке до середины 1950-х гг. исследование проблем террора, массовых репрессий и исправительно-трудовой системы не проводилось. С середины 1930-х гг. было приостановлено изучение советского исправительно-трудового права и правоведами. Это явилось следствием нарушений законности, усиления репрессий в условиях тоталитарного режима.
Единственно значимым результатом разработки этой темы можно считать формирование источниковой базы, преимущественно в рамках НКВД-МВД СССР. Однако при предельной закрытости пенитенциарной системы для обще-
ства все сведения, касавшиеся деятельности мест заключения, имели гриф «совершенно секретно».
Иначе сложилась историографическая ситуация на Западе. Зарубежные историки не испытывали идеологического диктата и страха наказания за инакомыслие. Террор и массовые репрессии привлекали их повышенное внимание. В 1940-х — начале 1950-х гг. на Западе развернулось научно-концептуальное исследование тоталитаризма, которое на многие годы стало методологической основой изучения советской истории. В 1944 г. вышла классическая работа Ф. Хайека «Дорога к рабству», а в 1951 г. — «Происхождение тоталитаризма» X. Арендт2. Вскрывая негативные процессы, сопровождавшие социалистические преобразования в СССР, прежде всего, массовые репрессии, зарубежная историография сформулировала вывод о советском государственном терроре как очевидном свидетельстве внутреннего кризиса сталинского режима?.
Одним из первых зарубежных аналитических исследований пенитенциарной системы СССР стала книга Д. Далина и Б. Николаевского «Принудительный труд в Советской России»4. Несмотря на ограниченный круг использованных источников, представленных в основном документами личного происхождения, авторам удалось довольно подробно охарактеризовать советскую лагерную систему и выдвинуть тезис о связи индустриализации с трудом заключенных.
II этап (середина 1950-х - середина 1980-х гг.). Отличительной особенностью советской историографии этого периода стала разработка проблем пенитенциарной системы в основном юристами. Для отечественных, преимущественно ведомственных (в рамках МВД), публикаций были характерны подчинение государственной идеологии, стандартность, разработка предписанных партийными органами направлений, выделение положительных сторон деятельности исправительно-трудовых учреждений. Критическое освещение вопросов советской репрессивной политики и пенитенциарной практики по-прежнему
2 См.: Хайек Ф. Дорога к рабству. - М., 1992; Арендт X. Происхождение тоталитаризма. - М., 1996.
3 White W. Report on the Russians. - London, 1947, Herlund A. The soviet slave empire. -New York, 1951 и др.
4 Dallin D.J., Nikolaevsky B.I. Forced Labor in Soviet Russia. -New Haven, 1947.
могли позволить себе лишь зарубежные исследователи. Однако ограниченность источниковой базы, а также влияние на научные изыскания в области советской истории политического и идеологического факторов в период «холодной войны», отразились на качестве их работ.
Лишь после смерти И.В. Сталина в 1953 г. в силу начавшегося процесса восстановления законности в стране исследователи получили возможность изучения деятельности пенитенциарной системы. Свидетельством возобновления работы над этой темой стало появление в 1957 году служебного издания, известного пенитенциариста Е.Г. Ширвиндта, посвященного истории советской исправительно-трудовой политики5. Труд носил публицистический характер, однако сам факт его выхода после длительного отказа от публикаций материалов пенитенциарной тематики положил начало освещению этой проблемы в отечественной историографии.
В период так называемой «хрущёвской оттепели» появляется ряд исследований правоведов, в которых с официальных позиций раскрываются отдельные аспекты деятельности советских исправительно-трудовых учреждений (ИТУ). Например, работа А.Г. Крахмальника была посвящена анализу правового регулирования и применения труда заключенных6. Его взгляды на труд как главное условие исправления и перевоспитания осужденных разделял, в частности, Н.А. Стручков7. Принципы, положенные в основу системы отбывания наказания в виде лишения свободы, формы и методы исправительно-трудового воздействия на заключенных в советских ИТУ рассматривались А.Е. Наташевым и
Н.А. Стручковым . В работе Г.А. Аванесова дана характеристика условий содержания заключенных9.
Исследования 1970-х - первой половины 1980-х гг. отличаются-расширением круга изучаемых вопросов, более высоким уровнем обобщения накопленных материалов и их анализом. Так, сущность, социальное назначение и функ-
5 Ширвиндт Е.Г. К 40-летию исправительно-трудовой политики Советского государства. - М., 1957.
6 Крахмальник Л.Г. Труд заключенных и его правовое регулирование в СССР. - Саратов, 1963.
7 Стручков Н.А. Советское исправительно-трудовое право. Общая часть. - М., 1963.
8 Наташев А.Е., Стручков Н.А. Основы теории исправительно-трудового права. - М., 1967.
9 Аванесов Г.А. Изменение условий содержания заключенных. - М., 1968.
ции уголовного наказания в советском государстве нашли отражение в работах И.С. Ноя10. В.П. Артамоновым рассматривались проблемы методологии и организационно-правовых основ исправительно-трудового права11. Содержание и принципы исправительно-трудового законодательства СССР, как существенной
основы, его совершенствования, изучал Л.В. Багрий-Шахматов . Функции исправительно-трудового права и механизм их реализации в карательно-воспитательном процессе исследовал М.П-. Мелентьев13. В трудах В.А. Елеон-ского освещены различные формы воздействия на заключенных в местах лишения свободы14. Большой вклад в комплексное, систематическое изучение проблем привлечения- лиц, лишенных свободы, к общественно полезному труду и использования труда, как одного из основных средств исправления-и перевоспитания осужденных, внес А.И. Зубков15.
Недостаточно изученными в этот период оставались тенденции и специфика развития исправительно-трудовой системы, отсутствовал анализ форм советских пенитенциарных учреждений. Можно отметить лишь работу З.А. Астемирова, в которой обобщен практический опыт деятельности мест заключения СССР. Характеризуя деятельность ИТУ в 1930 - 1950-е годы, автор довольно смело для середины 1970-х гг. критикует отклонение от «ленинских принципов» законности при исполнении наказаний и отмечает «отсутствие гласности в исправительно-трудовом деле»16.
Вместе с тем следует признать, что значительное внимание во всех выше упомянутых работах уделялось партийному руководству исправительно-трудовыми учреждениями. Для данных исследований был более характерен показ достижений, а не трудностей развития и путей совершенствования системы исполнения наказаний. Справедливости ради отметим, что ни один из авторов
10 Ной И.С. Сущность и функции уголовного наказания в советском государстве. - Саратов, 1973.
11 Артамонов В.П. Наука советского исправительно-трудового права. -М., 1974.
12 Багрий-Шахматов Л.В. Уголовная ответственность и наказание. - Минск, 1976.
13 Мелентьев М.П. Функции и структура советского исправительно-трудового права. - Рязань, 1977.
14 Елеонский В.А. Отношение осужденных к наказанию. - Рязань, 1976; он же: Воздействие наказания на осуж
денных. - Рязань, 1980.
15 Зубков А.И. Социально-правовые и организационные проблемы труда осужденных к лишению свободы. -
Рязань, 1980.
16 Астемиров З.А. История советского исправительно-трудового права. - Рязань, 1975. - С. 43.
не упоминает о том факте, что в советских ИТУ содержались осужденные по политическим мотивам. Принципиальных противоречий между этими исследователями не было, поскольку их работы базировались на однотипных источниках. При оценке деятельности пенитенциарной системы они руководствовались ленинской концепцией социалистической законности и придерживались существовавших в то время идеологических стереотипов. Свою стратегическую цель ученые видели в том, чтобы сформировать в общественном мнении восприятие советской исправительно-трудовой системы как гуманной системы перевоспитания осужденных.
В западной советологии продолжалось исследование тоталитаризма. Это направление развивали Л. Шапиро, 3. Бжезинский, Р. Пайпс, Э. Карр, К. Фридрих и другие историки и политологи. В своих исследованиях основное внимание они уделяли политике и действиям государственной власти, исходя из того, что легитимность политического режима монолитного типа базируется на идеологии, а в качестве орудия тотального контроля над обществом выступает государство. Террор и массовые репрессии в СССР рассматривались ими одновременно как неотъемлемая принадлежность и результат сталинской политики централизации17.
Вместе с тем «оттепель» начала 1960-х гг. в СССР оказала значительное влияние на состояние западной советологии, в которой начался пересмотр концепции тоталитаризма. Активная работа зарубежных историков по так называемой «ревизии» тоталитарного подхода к изучению сталинского периода советской истории развернулась в конце 1960-х - начале 1970-х гг. Ряд ученых-советологов (Р. Такер, С. Коэн, М. Левин и другие), акцентировали свое внимание на том, что понятие «тоталитаризм» не позволяет выявить всей специфики советской истории. По этой причине в их среде явное предпочтение получил термин «сталинизм», а объектом исследовательского внимания стала не только
1 о
политическая власть, но и история общества .
17 См.: Павлова И.В. Современные западные историки о сталинской России 30-х годов (критика «ревизионист
ского» подхода) // Отечественная история. - 1998. -№ 5. - С. 108 - 109.
18 Там же.-С. 109.
Доминирующей чертой молодого поколения западных историков конца 1970-х - начала 1980-х годов было неприятие концепции тоталитаризма. Р. Мэннинг, Дж. Гетти, Р. Терстон и другие при изучении истории советского общества отказались от использования тоталитарной модели, провозгласив главным объектом своего внимания социальную историю»19.
Среди исследований по истории советской» репрессивной политики и пенитенциарной системы преобладали комплексные: работы, основанные преимущественно на воспоминаниях эмигрантов, бывших заключенных лагерей-ГУЛАГа (труды Б. А. Яковлева:,.Р: Конквеста и др:) . Разумеется,.эти исследования не были подкреплены сведениями из архивных источников, что закономерно ставило под- сомнение их достоверность и объективность. Так, в работе Р: Конквеста «Большой террор» выводы, о-численности репрессированных оказались крайне преувеличенными21. Тем не- менее, ценностью этого; исследования стали впервые проанализированные в историографии тенденции развития советского репрессивного законодательства'и последствия его применения;для; общества. В целом в зарубежном общественном мнении и историографии сформировалось понимание ГУЛАГа как «концентрационного лагеря для поли-
тических заключенных, ставшего символом царящего*в СССР гнета» .
III этап (середина 1980-х - середина 1990-х гг.). Данный этап историографии темы связан с демократическими переменами в советском обществе. Устранение многочисленных идеологических и-политических препятствий для научной^ работы, рассекречивание ряда советских архивов привели к настоящему исследовательскому буму. Публикации этого периода отличаются широким использованием архивных документов, попыткой критического осмысления прошлого, акцентированием вниманияна закрытых прежде для изучения темах.
Для отечественной! историографии-: тех лет характерны, смешение старых и новых подходов; идейный;плюрализм и определенная публицистичность рас-
19 Там же.-С. ПО.
20 Яковлев Б.А. Концентрационные лагери СССР. - Мюнхен, 1955; Conquest R. The Great Terror. - London, 1968
и др.
21 за 1935 - 1937 гг. автор апеллирует приблизительной цифрой в 6 млн. человек см.: Конквест Р. Большой тер
рор. -Т.2.-Рига, 1991.-С. 365.
крываемых сюжетов. Большое влияние на процесс исследования оказали труды зарубежных историков по проблемам тоталитаризма, массовых репрессий и истории пенитенциарной системы, впервые опубликованные в России в начале 1990-х годов23.
В эпоху перестройки тема репрессий и ГУЛАГа оказалась в центре внимания'не только советских историков, но и публицистов, политологов, философов. В результате научных дискуссий оформились две точки зрения на сущность массовых репрессий 1930 - 1950-х годов:
Историки Д.А. Волкогонов, Р.А. Медведев и их сторонники считали репрессии деформацией социализма, разрывом теории с практикой его строительства24. Противники такого подхода (А.С. Ципко, И.Л. Бунич и другие) оценивали репрессии как средство и одновременно закономерный результат построения социализма25.
Однако литературу тех лет нельзя идеализировать. Большинству работ были свойственны поверхностность и излишняя эмоциональность при освещении вопросов, порожденных противоречивой и драматичной практикой сталинизма.
Некоторые исследователи в погоне за сенсациями, без документального подтверждения, основываясь на сомнительных предположениях, значительно завышали цифры жертв политических репрессий. Так, по утверждению В.А. Чаликовой, в 1937 — 1953 гг. через лагеря прошло около ПО млн. чело-век . По «самым осторожным» подсчетам Р. Медведева, эта цифра составила 40 млн. человек27.
Более достоверную, на наш взгляд, статистику жертв репрессий, опираясь на документы архивных фондов НКВД-МВД, НКГБ-МГБ, Верховного Суда и Прокуратуры СССР, приводят в своих работах А.Н. Дугин, В.Н. Земсков,
Верт Н. ГУЛАГ // 50/50. Словарь нового политического мышления. - М., 1989. - С. 404.
23 РоссиЖ. Справочник по ГУЛАГУ: в 2-х т. - М., 1991; КонквестР. Большой террор: в 2-х ч. - Рига, 1991;
Арон Р. Демократия и тоталитаризм. - М., 1993 и др.
24 Волкогонов Д.А. Сталинизм: сущность, генезис, эволюция // Вопросы истории. - 1990. - № 3. - С. 3-7; Мед
ведев Р.А. О Сталине и сталинизме. - М., 1990 и др.
25 Ципко А.С. О зонах, закрытых для мысли // Суровая драма народа. - М., 1989. - С. 175-275; он же: Насилие
лжи, или Как заблудился призрак. - М., 1990; Бунич И.Л. Золото партии. - СПб., 1992 и др.
26 Чаликова В.А. Архивный юноша // Нева. - 1988. -№ 10. - С. 154.
27 Медведев Р.А. Наш иск Сталину // Московские новости. - 1988.-27 ноября. - С. 3.
В.П. Попов и В.В. Лунеев . По данным, опубликованным В.В. Лунеевым, численность осужденных за контрреволюционные преступления в период с 1937 по 1953 годы составляла 20473785 человек . Поскольку официальная отчетность имела определенные искажения, вопрос о количестве репрессированных продолжает оставаться дискуссионным.
При изучении истории пенитенциарной системы СССР сохранялась тенденция монополизации научных исследований в рамках МВД. Этому во-многом способствовало то обстоятельство, что значительная часть архивных материалов о деятельности ИТУ оставалась засекреченной.
Характерной чертой исследований, обслуживавших, прежде всего, интересы данного министерства, являлось использование методологических подходов, свойственных советской историографии, при оценках новейшего фактического материала. В частности, СИ. Кузьмин утверждал, что «исправительно-трудовая
политика 30 — 40-х гг. не содержала установок на притеснение, произвол по от-
зо ношению к заключенным» .
С точки зрения предмета нашего исследования особый интерес представляет монография Л.П. Рассказова, в которой предпринята попытка критического пересмотра истории правоохранительных органов и их роли в формировании тоталитарного режима в СССР. Значительное место автор уделил динамике репрессий и деятельности пенитенциарных учреждений, в частности, организации труда заключенных и их участию в индустриализации страны. В то же время специально функционирование системы исполнения наказания он не рассматривал31.
Определенный вклад в разработку проблемы на региональном уровне внесли диссертационные исследования отечественных историков первой половины
28 Дугин А.Н. Говорят архивы: Неизвестные страницы ГУЛАГа // Социально-политические науки. - 1990. - №
7. - С. 90 - 110; Земсков В.Н. Заключенные, спецпоселенцы, ссыльнопереселенцы, ссыльные и высланные (ста-
тистико-географический аспект) // История СССР. - 1991. -№ 5. - С. 151 - 165; он же: Политические репрессии
в СССР (1917 - 1990) // Россия - XXI. - 1994. - № 1 - 2. - С. 107 - 124; Попов В.П. Государственный террор в
Советской России. 1923 - 1953: источники и их интерпретация // Отечественные архивы. - 1992. - № 2. - С. 20
-31. Лунеев B.B. «Политическая преступность»//Государство и право. - 1994. -№ 7. -С. 107-121.
29 Лунеев B.B. Указ. соч.-С. 115.
30 Кузьмин СИ. Деятельность ИТУ (1936 - 1960). - М„ 1989. - С. 19.
31 Рассказов Л.П. Карательные органы в процессе формирования и функционирования административно-
командной системы в советском государстве (1917 - 1941 гг.): монография. - Уфа, 1994.
1990-х годов И.Н. Кузнецова и Л.И. Гвоздковой . В их работах, основанных на солидной источниковой базе, раскрываются вопросы, связанные с политическими репрессиями, реабилитацией их жертв, серьезному анализу подвергнута лагерная система.
Зарубежная историография этого этапа развивалась в русле борьбы между сторонниками «тоталитарного» и «ревизионистского» направлений. Наиболее дискуссионными были вопросы количественной оценки жертв режима. Однако при отсутствии доступа к достоверным источникам произвести такую оценку было весьма проблематично. В частности, завышенные цифры числа осужденных в годы сталинского режима содержатся в работах С. Розефельда, заниженные - в трудах С. Викрофта33. После «архивной революции» начала 1990-х гг. систематический пересмотр количества жертв репрессий стал неприемлем.
IV этап (середина 1990-х гг. - настоящее время). Исследования*современно-го этапа историографии изучаемой нами проблемы отличают обновленная методологическая база, введение в научный оборот большого массива ранее строго секретных документов, расширение тематики и географии исследований, большая взвешенность выводов, совместные публикации русских и зарубежных историков.
Оценивая состояние зарубежной литературы последних лет о массовых репрессиях и советской пенитенциарной системе, можно констатировать, что эта проблематика остается весьма популярной среди историков. Так, Ш. Фицпат-рик при осмыслении сталинских репрессий приходит к пониманию «большого террора» как своего рода социальной патологии. При этом автор опирается на массовое сознание советских людей, в котором репрессии представляются в виде некоей «кары за грехи»34. В труде французских историков Ж. Котека и
Кузнецов И.Н. Массовые репрессии на территории Западной Сибири в 30-е гг. и реабилитация жертв террора: автореф. дне. ... канд. ист. наук. - Томск, 1992; Гвоздкова Л.И. Сталинские лагеря на территории Кузбасса (1930-40-е гг.): автореф. дис. ... канд. ист. наук. - Кемерово, 1994.
33 Rosefielde S. An Assessment of the sources and uses of Gulag forced labour, 1929 - 1956 II Soviet Studies,
XXXHI/I, 1981; Wheatcroft S. More Light on the Scale of Repression and Excess Mortality in the Soviet Union in the
1930-s II Soviet Studies, XLII/2, 1990.
34 Фицпатрик 111. Повседневный сталинизм. Социальная история советской России в 30-е гг.: город. - М.,
2001.-С. 229-230.
П. Ригуло «Век лагерей» феномен ГУЛАГа рассматривается в контексте мировой истории концлагерей XX века. Всесторонне анализируя лагерную систему СССР, авторы приходят к выводу, что ее главной целью было не истребление, а максимальное трудовое использование заключенных. В^ документированном исследовании Э. Эпплбаум «ГУЛАГ. Паутина Большого террора» показана эволюция советской пенитенциарной системы. Значительное внимание.вработе уделено анализу репрессивной направленности ГУЛАГа, а также повседневной жизни лагерного социума. По мнению автора, несмотря на то, большая часть населения бывшего СССР была включена в сферу влияния' ГУЛАГа, «в России Большой террор не стал частью общественного сознания»36.
Из числа исследований обобщающего характера,.созданных российскими и зарубежными историками в рамках совместного проекта Государственного' архива Российской Федерации и Гуверского института войны, революции и мира (Стэндфордский университет), пристального внимания своей близостью к изучаемой теме заслуживает коллективный труд «ГУЛАГ: экономика принуди-тельного труда» . Его авторы, опираясь на документы из архивных фондов ОГПУ-НКВД-МВД СССР, анализируют различные аспекты лагерной экономики. Так, О.В. Хлевнюк дает обзор экономики ГУЛАГа, ее масштабов, структуры и тенденций развития в 1930 — 1950-х гг. А.К. Соколов исследует принудительный труд заключенных в контексте системы принуждения к труду в советской экономике в указанный выше период. Л.И. Бородкин затрагивает сюжеты регулирования и стимулирования принудительного труда в-условиях ГУЛАГа. С. Эрц (Германия), подвергает детальному анализу эволюцию административной структуры лагерей и колоний. Дж. Хейнцен (США) рассматривает проблему коррупции в системе ГУЛАГа в 1945 - 1953 гг.
В целом для этого этапа отечественной историографии характерно более глубокое и многоаспектное понимание сущности сталинизма. Среди работ данного направления выгодно отличается коллективное исследование «Историо-
35 Котек Ж., Ригуло П. Век лагерей: лишение свободы, концентрация, уничтожение. - М., 2003.
36 Эпплбаум Э. ГУЛАГ. Паутина Большого террора. - М., 2006. - С. 304.
37 ГУЛАГ: экономика принудительного труда / отв. ред. Л.И. Бородкин и др. - М., 2005.
графия сталинизма», изданное в 2007 году под редакцией Н.А. Симония . В нем аккумулирован историографический опыт изучения феномена сталинизма и намечены основные ориентиры для дальнейшего его изучения:
В этом же ряду работ следует назвать обобщающий труд Ю. Стецовского, посвященный истории сталинских репрессий39. Большинство1 исследователей склоняются к мысли, что репрессии являются порождением как субъективных, так и объективных факторов. Так, В.Н. Кудрявцев и А.И. Трусов пришли к выводу, что этот «трагический поворот истории» был вызван тремя> причинами: во-первых, революционным менталитетом населения- и большевистского руководства, воспитанного в годы Гражданской войны в обстановке насилия и принуждения; во-вторых, необходимостью «догоняющей модернизации страны», вызванной отставанием России от «капиталистического Запада»; наконец, личностью И.В. Сталина с его «маниакальной подозрительностью» и жестокостью по отношению к своим реальным и мнимым противникам40.
Важным шагом на пути к пониманию причин сталинских репрессий явился выход в 1999 году сборника «Власть и общество в СССР: политика репрессий», подготовленного авторским коллективом Института российской истории РАН41. По мнению ряда его авторов, истоки советского тоталитаризма кроются в особенностях исторического-развития России. В качестве примера можно сослаться на А.С. Сенявского, считавшего тоталитаризм «порождением урбанизации» и наиболее адекватной формой перехода России от «традиционного, аграрного» к «городскому, индустриальному» обществу42.
Механизм массовых репрессий нашел отражение в диссертационном исследовании В.А. Иванова43. Автор обосновал свои выводы.на тезисе, что репрессии в период большевистского режима стали жизненно* важными, а механизм
38 Историография сталинизма: сборник статей / под ред. Н.А Симония. — М., 2007.
39 Стецовский Ю. История советских репрессий: в 2-х т. — М., 1997.
40 Кудрявцев В.Н., Трусов А.И. Политическая юстиция в СССР. - СПб., 2002. - С. 12 - 13.
41 Власть и общество в СССР: политика репрессии (1920 - 1940-е гг.). - М., 1999.
42 Сенявский А.С. Российский тоталитаризм: урбанизация в системе факторов его становления, эволюции и
распада//Власть и общество в СССР: политика репрессии (1920- 1940-е гг.).-М., 1999.-С. 56.
43 Иванов В.А. Механизм массовых репрессий в Советской России в конце 20-х - 40-х гг. (на материалах Севе
ро-Запада РСФСР): автореф. дис.... д-ра ист. наук. - СПб., 1998.
репрессий - необходимой составной частью государственного управления. Теоретическая основа работы подкреплена богатыми архивными материалами о деятельности Ленинградского областного Управления НКВД.
В: контексте исследуемой проблемы весьма важным стало возвращение к расширенному толкованию понятия «репрессия», поскольку в последние* десятилетия данный термин ассоциировался в основном с политическими репрессиями сталинской эпохи44. А.Я. Сухарев трактует его как «карательную меру, наказание, применяемые государственными органами»45.
По мнению М.Э. Жаркого, репрессияявляется= ведущим направлением карательной политики любого государства и может проявляться в различных сферах социальной жизни46. Репрессивный характер системы исполнения наказания, как отмечает В.Н. Андреев, отражается, прежде всего, на положении лиц, заключенных под стражу47.
Попытка нового осмысления в рамках ведомственной науки истории правоохранительных органов в целом и пенитенциарной системы в частности была весьма успешно реализована авторами коллективного труда «Органы и войска МВД России»48.
В связи с реформированием уголовно-исполнительной системы изучение ее истории получило развитие в работах ученых-правоведов из научной среды Министерства юстиции России. Основное внимание М.Г. Деткова, А. И. Зуб-кова, В.В. Базунова и других авторов49 сосредоточено на анализе карательной политики советского государства, правовой базы и организационно-управленческих структур системы мест лишения свободы СССР, а также исследовании содержания и различных аспектов деятельности исправительно-трудовых учреждений.
44 Термин «уголовные репрессии» вновь появляется в научном обороте с конца 1990-х гг. см.: Детков М.Г.
Тюрьмы, лагеря и колонии России. - М., 1999. - С. 8.
45 Большой юридический словарь / под ред. А.Я. Сухарева и др. - М., 1998. - С. 594.
46 Жаркой М.Э. К вопросу о природе понятия «репрессия» и принципах репрессивной политики советского
государства // История государства и права России. - 2005. - № 4. - С. 16.
47 Андреев В.Н. Содержание под стражей в СССР и России (порядок и условия). - М., 2000. - С. 91.
48 Органы и войска МВД России / В.Ф. Некрасов, А.В. Борисов, М.Г. Детков и др. - М., 1996.
49 Детков М.Г. Тюрьмы, лагеря и колонии России. - M., 1999; Зубков А.И., Калинин Ю.И., Сысоев В.Д. Пени
тенциарные учреждения в системе Министерства юстиции России. - М., 1998; БазуновВ.В., Детков М.Г.
Тюрьмы НКВД-МВД СССР в карательной системе Советского государства. - М., 2000 и др.
Одной из первых работ, где содержится серьезный анализ роли ГУЛАГа в советской политической системе и экономике страны, стала книга Г.М. Ивановой «ГУЛАГ в системе тоталитарного государства»50. Подробная характеристика его структуры и кадрового состава дана в работах А.И. Кокурина и Ю.В. Морукова51. Нельзя не отметить важности для научного осмысления исследуемой темы аналитической статьи М.Б. Смирнова, СП. Сигачева и Д.В. Шкапова о советской системе мест заключения, предваряющей материалы справочного издания «Система ИТЛ в СССР, 1923 - I960»52. Несомненный интерес представляет работа А.С Смыкалина, в которой прослеживается эволюция советских тюрем, лагерей и колоний с 1917 до начала 1960-х гг.53 Глубокий и максимально взвешенный анализ феномена ГУЛАГа содержится в монографии И.В. Упорова. Подчеркивая противоречивый его характер как «явления одновременно политического и государственно-необходимого», автор предостерегает от однозначных оценок этого ведомства54.
Среди многочисленных исследований последних лет, затрагивающих различные аспекты советской репрессивной политики и карательной системы, наиболее заметны работы П.М. Поляна о принудительных переселениях в СССР, В.А. Бердинских о деятельности Вятского ИТЛ, М.Ю. Морукова об экономическом вкладе ГУЛАГа в создание военной инфраструктуры государства, О.Б. Мозохина о внесудебных полномочиях органов государственной безопасности, И.А. Джухи о репрессиях против греков в Советском Союзе и другие55.
При этом нельзя не отметить диссертационных исследований историков и правоведов, посвященных рассмотрению изучаемых проблем в разных времен-
50 Иванова Г.М. ГУЛАГ в системе тоталитарного государства. - М., 1997.
51 Кокурин А.И., Моруков Ю.В. ГУЛАГ: структура и кадры // Свободная мысль - XXI. - 2000. - № 8. - С. 11-
128; 2001. -№ 9. - С. 97 - 122.
52 Смирнов М.Б., Сигачев СП., Шкапов Д.В. Система мест заключения в СССР. 1929 - 1960 // Система ИТЛ в
СССР, 1923 - 1960: справочник. - М., 1998. - С. 25 - 74.
53 Смыкании А.С. Колонии и тюрьмы в Советской России. - Екатеринбург, 1997.
54 Упоров И.В. Пенитенциарная политика России в XVIII - XX вв.: Историко-правовой анализ тенденций раз
вития. - СПб., 2004.
55 Полян П.М. Не по своей воле... История и география принудительных миграций в СССР. - М., 2001; Бердин
ских В.А. История одного лагеря (Вятлаг). - М., 2001; Моруков М.Ю. Правда ГУЛАГа из круга первого. - М.,
2006; Мозохин О.Б. Право на репрессии: Внесудебные полномочия органов государственной безопасности. -
Жуковский; М., 2006; Джуха И.Г. Греческая операция: история репрессий против греков в СССР. - СПб., 2006.
ных рамках. Деятельность органов госбезопасности НКВД СССР в 1934 — 1941 годах подробно проанализирована В.Н. Хаустовым56. Вопросы режима содержания заключенных в ИТЛ нашли отражение в диссертациях В.М. Исакова и Е.И. Христофоровой . Историко-правовые аспекты функционирования советских тюрем с 1917 гю 1950 гг. раскрыты Р.К. Гилязутдиновым58.
Обширный блок диссертационных исследований выполнен на региональном материале. Прежде всего, это диссертации В:М. Кириллова и А.Б. Суслова, охватывающие период 1920-х - начала 1950-х годов'59. В первой из них рассмотрена история политических репрессий в Нижнетагильском районе Урала. Во второй работе на материалах Пермского края комплексно исследована особая- социальная- группа зависимого населения СССР — спецконтингент, включавшая различные категории людей, попавших под каток сталинских репрессий: заключенных, спецпоселенцев, трудармейцев, интернированных и др.
В>основу диссертации А.И. Сидоркина были положены вопросы формирования и деятельности пенитенциарных учреждений в республике Марий Эл (Марийской АССР) . При этом автор приходит к выводу, что на ее территории не было исправительно-трудовых лагерей. Процесс эволюции пенитенциарной системы в Тюменском регионе основательно исследован Ф.Р. Усмановой61.
Значительный вклад в разработку репрессивной и лагерной проблематики внесли исследователи из республики Коми62.
Высокой оценки заслуживает многотомный мартиролог жертв политических репрессий «Покаяние», в котором наряду с рассекреченными документами
Хаустов В.Н. Деятельность органов госбезопасности НКВД СССР, 1934 - 1941 гг.: автореф. дне. ... д-ра ист. наук.-М., 1997.
57 Исаков В.М. Правовое регулирование режима отбывания наказания в ИТЛ в период Великой Отечественной
войны и послевоенные годы (1941 - 1956): автореф. дис. ... канд. юрид. наук. - М., 1997; Христофорова Е.И.
Режим в ИТЛ НКВД СССР, 1929 - 1941: автореф. дис. ... канд. юрид.наук. - М., 2002.
58 Гилязутдинов Р.К. Правовые основы и организация исполнения наказания в тюрьмах в период 1917 —
1950 гг.: автореф. дне.... канд. юрид. наук. - М., 1999.
59 Кириллов В.М. История репрессий на Урале, 1920-е - начало 50-х гг. (на материалах Нижнетагильского рай
она): автореф. дис. ... д-ра ист. наук. - Нижний Тагил, 1996; Суслов А.Б. Спецконтингент в Пермском крае в
конце 20 - начале 50-х гг. XX в.: автореф. дис.... д-ра ист. наук. - Екатеринбург, 2004.
60 Сидоркин А.И. Формирование и развитие уголовно-исполнительной системы в республике Марий Эл (1917 -
1998 гг.): автореф. дис канд. юрид. наук. - Казань, 2000.
61 Усманова Ф.Р. История становления и развития советской пенитенциарной системы в Тюменском регионе
(1918 - 1956 гг.). автореф. дис. ...канд. ист. наук. - Тюмень, 2004.
62 Подробную библиографию до 2004 г. см.: Политические репрессии в Коми крае (1920 - 50-е гг.): библиогра
фический указатель / отв. ред. Е.П. Березина. - Сыктывкар, 2004.
опубликованы статьи общего плана и работы, раскрывающие отдельные аспек-ты реализации репрессивной политики на региональном уровне .
По истории пенитенциарной системы особо следует отметить работы Н.А. Морозова, М.Б. Рогачева, А.Н. Кустышева, В.Н. Бубличенко и других. Н.А. Морозов одним из первых обратился к истории лагерей ГУЛАГа в Коми крае64. Своеобразным продолжением лагерной тематики стала его монография об особых лагерях МВД СССР, сыгравших в конце 1940-х - начале 1950-х гг. исключительную роль в реализации репрессивной политики по отношению к осужденным за политические преступления65. Очевидной новизной отличается работа М.Б. Рогачева, посвященная борьбе осужденных Воркутинского ИТЛ с лагерным режимом66. Принудительный труд заключенных Ухто-Ижемского лагерного комплекса в 1938 - 1955 гг. стал предметом диссертационного иссле-дования А.Н. Кустышева . Историю детских пенитенциарных учреждений на территории Европейского Севера РСФСР в 1935 — 1956 гг. рассмотрел в своей диссертации В.Н. Бубличенко .
Отметим, что дискуссионность изучаемой проблематики нашла отражение в материалах региональных научных конференций последних лет69.
Вопросы репрессивной политики и пенитенциарной практики на уровне Архангельской и Вологодской областей первоначально привлекли внимание публицистов и краеведов, а затем получили продолжение в трудах историков70.
Появлению Книги памяти жертв политических репрессий Архангельской области - «Поморского мемориала»71 — предшествовала статья Р.А. Ханталина,
Покаяние: мартиролог. - Т. 1 - 7: в восьми частях. - Сыктывкар, 1998 - 2005.
64 Морозов Н.А. ГУЛАГ в Коми крае (1929 - 1956 гг.). - Сыктывкар, 1997.
65 Морозов Н.А. Особые лагери МВД СССР в Коми АССР (1948 - 1954 гг.). - Сыктывкар, 1998.
66 Рогачев М.Б. Усинская трагедия: январь 1942 года (Восстание заключенных в лагпункте Лесорейд Воркутла-
га НКВД СССР) // Родники пармы. - Вып. 4. - Сыктывкар, 1996. - С. 210-221.
67 Кустышев А.Н. Подневольный труд в Ухто-Ижемском лагере НКВД-МВД СССР при освоении недр Коми
АССР в 1933 - 1955 гг.: автореф. дис.... канд. ист. наук. - Сыктывкар, 2000.
68 Бубличенко В.Н. Детские закрытые учреждения НКВД-МВД СССР на Европейском Севере России (1935 -
1956 гг.): автореф. дис.... канд. ист. наук. - Сыктывкар, 2007.
69 Страницы истории политических репрессий в Коми ССР (30 - 50-е гг. XX века): сборник статей. - Сыктыв
кар, 2003; Политические репрессии в Коми и на Севере России: организаторы и жертвы: материалы региональ
ной научной конференции. - Сыктывкар, 2006 и др.
70 Жуков Ю. Конвои и конвоиры // Правда Севера. - 1989. - 22 августа. - С. 3; ГУЛАГ на Севере и его послед
ствия: по материалам науч.-практ. конф. и воспоминаниям очевидцев / авт.-сост.: В.А. Митин, М.В. Буторин. -
Архангельск, 1992; Митин В.А. Лагерная пыль // Правда Севера. - 1997. - 7 августа. - С. 3 и др.
71 Поморский мемориал / отв. ред. Ю.М. Шперлинг.-Т. 1.-Архангельск, 1999.
посвященная разгрому областного комитета партии в 1937 году . Итогом десятилетней деятельности архангельских исследователей стало издание в 1999 г. сборника материалов о репрессиях в области в 1937 — 1938 годах73.
Региональный аспект причин становления российского тоталитарного государства на рубеже 1920 — 1930-х гг. и последствия лагерной колонизации Северного края нашли отражение в работах СИ. Шубина74.
Осуществлению репрессивной политики на строительстве судостроительного завода и города Молотовска (ныне Северодвинск) были посвящены ряд публикаций сборника «Северодвинск: испытание на прочность», а также статья М.В. Валовой75.
На изучении национальной линии репрессий акцентировал свое внимание В.Ф. Толкачев . Его работа основана на документах из архива УФСБ по Архангельской области о создании и уничтожении контрреволюционной повстанческой организации ненцев в годы Великой Отечественной войны.
Положение советских и иностранных граждан, сосланных в Архангельскую область, рассматривают в своих публикациях Т.Н. Лозинская и Т.С. Сабурова77.
Исследованием лагерной системы на Архангельском Севере активно занимается в последние годы Н.В. Упадышев. На основе анализа документов центральных и местных архивов ему удалось сделать обобщающее описание исправительно-трудовых лагерей, функционировавших на территории Архангельской области в 1919 — 1953 гг. Использование ведомственной статистики
Ханталин Р.А. Обком, который был расстрелян: К 60-летию создания и разгрома первого обкома области // Памятные даты Архангельской области. - 1997. - Архангельск, 1997. - С. 45 - 48.
73 Репрессии в Архангельске, 1937 - 1938 гг.: документы и материалы / сост.: В.А. Митин, В.А. Радишевская,
Т.В. Титова, Р.А. Ханталин; общ. ред. Р.А. Ханталина. - Архангельск, 1999.
74 Шубин СИ. Архангельские оппортунисты: из истории регионализма в годы нэпа // Холодный дом России.
Документы, исследования, размышления о региональных приоритетах Европейского Севера. - Архангельск,
1996. - С. 52 - 62; он же: Северный край в истории России. Проблемы региональной и национальной политики
в 1920- 1930-е гг.: монография. - Архангельск, 2000 и др.
75 Северодвинск: испытание на прочность: очерки, вспоминания, исследования / ред.-сост. А. Масленников. -
Северодвинск, 1998; Балова М.В. Осуществление репрессивной политики советского государства на строи
тельстве Северодвинска в предвоенные годы // Проблемы гуманитарных знаний на рубеже веков: тезисы науч
но-практической конференции. - Архангельск, 1999.-С. 178-181.
16 Толкачев В.Ф. Имя трагедии - Мандалала // Север. - 1999. -№ 7. - С. 113 - 127.
77 Лозинская Т.Н. Репрессии против немцев по материалам архива УВД Архангельской области // Немцы и Русский Север: сборник статей. - М., 2000. - С. 64 - 73; Сабурова Т.С. Этнические немцы на севере СССР // Там же.-С. 125-153.
НКВД-МВД СССР позволило историку уточнить численность и состав лагерных контингентов в указанном регионе в 1937 — 1953 годах78.
История отдельных лагерей ГУЛАГА на территории Архангельской области (Ягринского, Котласского и Кулойского) нашла отражение в работах Т.Ф. Мельник и В.А. Митина79. Исследуя роль Политотделов в деятельности архангельских лагерей, М.В. Митина отмечает существенное их влияние на все стороны лагерной жизни80.
История политических репрессий на материалах Вологодской области стала предметом исследования региональных историков несколько позже.
Массовым репрессиям против православной церкви в годы «большого террора» посвятил свою статью С.Н. Цветков. Анализ архивных документов позволил автору установить, что в числе репрессированных по религиозным убеждениям, наряду со священнослужителями и членами их семей, было много так
называемых «церковных активистов» .
В работах СИ. Старостина, основанных на рассекреченных материалах государственных и ведомственных архивов Вологодской области, рассмотрены проблемы депортации и спецпоселений в 1930 — 1950-х гг. Автор не только исследует правовой статус лиц, оказавшихся в «вологодской ссылке», но и выявляет их численность, состав и географию расселения по области82.
Упадышев Н.В. ГУЛАГ в Архангельской области (30 - 50-е гг.) // XII Ломоносовские чтения: сборник научных трудов. - Архангельск, 2000. - С. 92 - 95; он же: Из истории Севдвинлага // XIII Ломоносовские чтения: сборник научных трудов. - Архангельск, 2001. - С. 140 - 143; он же: Заключенные ИТЛ в Архангельской области в 1937 - 1953 гг.: численность и динамика // XIV международные Ломоносовские чтения: сборник научных трудов. - Архангельск, 2002. - С. 164 - 184; он же: ГУЛАГ на Архангельском Севере: 1919 - 1953 гг.: монография. - Архангельск, 2004; он же: Из истории сталинских лагерей в Архангельской области (лагеря в Котласе и Каргополе) // Каторга и ссылка на Севере России: сборник статей. - Т. 2. - Архангельск, 2006. - С. 340 -350 и др.
79 Мельник Т.Ф. Котласское сельхозотделение ГУ ВС МВД СССР, 1950 - 1951 гг. // Двинская земля: материалы
Вторых межрегиональных общественно-научных историко-краеведческих Стефановских чтений. - Котлас,
2003. - С. 193 - 208; она же: Ягринский ИТЛ в Молотовске // Каторга и ссылка на Севере России: сборник ста
тей. - Т. 2. - Архангельск, 2006. - С. 216 - 244; Митин В.А. Кулойский ИТЛ НКВД (1937 - 60) // Поморский
летописец: альманах. - Архангельск, 2002. - Вып. 1. - С. 165 - 185.
80 Митина M.B. Роль Политотделов в деятельности ГУЛАГа в Архангельской области // Каторга и ссылка на
Севере России: сборник статей. - Т. 2. - Архангельск, 2006. - С. 257 - 260.
81 Цветков С.Н. Политические репрессии против вологодской православной церкви в 1937 - 1938 гг. // Истори
ческое краеведение и архивы. - Вып. 6. - Вологда, 2000. - С. 181 - 185.
82 Старостин СИ. История советской ссылки на Европейском Севере: 1930 - 1956 гг. (на материалах архивов
Вологодской области) // История и перспективы УИС России. - Вологда, 2002. - С. 97 - 104; он же: Документы
архива УВД Вологодской области о судьбах депортированных граждан СССР и других стран // Историческое
краеведение и архивы. - Вып. 10. - Вологда, 2004. - С. 184 - 196 и др.
Существенный вклад в разработку изучаемой темы внесла монография В.Б. Конасова, посвященная политическим репрессиям и пенитенциарной прак-тике в Вологодском крае в период с 1918 по 1953 годы .
Первым шагом в деле научного осмысления истории пенитенциарных учреждений на территории Вологодской области стал комментарий к публикации подборки архивных документов о деятельности Опокского исправительно-трудового лагеря в краеведческом альманахе «Великий Устюг»84. На перспективность изучения Вытегорского лагерного комплекса обратила внимание в
своей статье Л.Н. Обмолоткова . Отметим, что ряд сюжетов о жизни заключенных этого лагеря нашел отражение в книге Т.О: Спивак «Письма из прошлого»86. Весьма ценные сведения по истории Череповецкого исправительно-трудового лагеря содержатся в публикации Б. Челнокова . Попытка анализа хозяйственной деятельности лагерей ГУЛАГа на территории Вологодской области в, годы Великой Отечественной войны предпринята в статье Н.В. Калашниковой .
Исследование рассекреченных документов из архива Вологодского областного УВД позволило А.Л. Кузьминых проследить, пусть и не в полном объеме, историю местных тюрем и колоний в 1940-е годы .
Историографический анализ показывает, что при всем многообразии научной литературы по истории репрессивной политики и пенитенциарной системы многие аспекты деятельности мест лишения свободы оставлены без внимания или рассмотрены поверхностно, фрагментарно. В значительной мере это обу-
КонасовВ.Б. История политических репрессий и пенитенциарной практики в Вологодском крае (1918 -1953).-Вологда, 2006.
84 Опокстрой / публ. А.Р. Дунаевой, М.Б. Железновой // Великий Устюг: краеведческий альманах. - Вып. 1. -
Вологда, 1995.-С. 339-358.
85 Обмолоткова Л.Н. Обзор фонда Вытегорского района гидросооружений // Историческое краеведение и архи
вы. - Вып. 6. - Вологда, 2000. - С. 157 - 159.
86 Спивак Т.О. Письма из прошлого. - Вытегра, 2004.
87 Челноков Б. Архивы раскрывают тайны. Штрихи к созданию Череповецкого металлургического комбината //
Наш современник. - 1999. - № 7. - С. 273 - 282.
88 Калашникова Н.В. Деятельность ИТЛ НКВД на территории Вологодской области в годы Великой Отечест
венной войны // Органы внутренних дел Вологодской области накануне и в годы Великой Отечественной вой
ны: сборник материалов научного семинара. - Вологда, 2007. - С. 48 - 53.
89 Кузьминых А.Л. Исправительно-трудовые колонии Вологодской области в 1940-е гг. //Уголовная и уголов
но-исполнительная политика современной России: проблемы формирования и реализации: тезисы междуна
родной научно-практической конференции. - Вологда, 2006. - С. 156 - 159; он же: Тюрьмы Вологодской облас
ти в 1944 - 1948 гг. // Гуманитарно-пенитенциарный вестник. - Рязань, 2007. -№ 2. - С. 181-191.
словлено изучением данной проблематики не только историками, но и правоведами, которые в своих исследованиях юридического характера чаще всего ограничивались, обзором опубликованных нормативно-правовых документов. К числу мало разработанных относятся исторически важные вопросы функционирования тюремных, учреждений и исправительно-трудовых колоний,.специфика размещения различных контингентов заключенных в местах лишения свободы, участие пенитенциарной системы в реализации репрессивно-карательной политики государства, характеристика кадрового состава мест заключения и другие. В наименьшей степени эти проблемы- изучены, на региональном уровне и поэтому нуждаются в дальнейшей научной разработке;
Объектом исследования избрана система пенитенциарных учреждений советского государства. Под пенитенциарной системой в изучаемый период нами понимается комплекс государственных (центральных и территориальных) органов ее управления* и традиционных для тех лет учреждений (тюрем, исправительно-трудовых лагерей и колоний), осуществлявших в отношении совершеннолетних заключенных содержание под стражей, исполнение наказания? в виде лишения свободы и смертной казни.
Предметом исследования является деятельность различных пенитенциарных учреждений, функционировавших на территории Архангельской и Вологодской областей в 1937 - 1953 гг., и их участие в реализации репрессивной политики; государства.
Понятие «репрессивная политика» применительно к системе пенитенциарг ных учреждений не ограничивается нами лишь политическим аспектом, а трактуется; более широко,- исходя* из первоначального значения термина «репрессия», что в переводе с латинского значит «подавление».
Цель диссертационного; исследования. Целью? исследования является изучение развития и функционирования пенитенциарной системы, на.террито-рии Архангельской к Вологодской областей в 1937 — 1953 годы, выявление ее роли в осуществлении репрессивной политики государства.
Для реализации поставленной цели представляется важным решить следующие задачи:
рассмотреть организационно-правовые основы, виды и дислокацию пенитенциарных учреждений на исследуемой территории, показать специфику размещения в них заключенных;
выявить особенности кадрового состава работников тюрем, лагерей и колонии-региона, оценить их реальный вклад в реализацию репрессивной-политики государства;-
проанализировать правовой статус, режим, бытовые условия и специфику трудового использования различных категорий заключенных, содержавшихся в местах лишения свободы региона в 1937 — 1953 гг.;
охарактеризовать меры и средства репрессивного воздействия на заключенных;
выявить особенности деятельности пенитенциарных учреждений региона в указанный период.
Хронологические рамки. Исследование охватывает период с 1937 по 1953 годы. Выбор 1937 года в качестве нижней хронологической границы обусловлен кардинальным изменением пенитенциарной обстановки в стране, поскольку закономерным результатом реализации политики «большого террора» стало, значительное увеличение численности заключенных в местах лишения свободы. Именно с этого времени в системе государственного принуждения возрастает роль отдельных регионов; в которых наблюдалась высокая- концентрация исправительно-трудовых учреждений и содержавшихся в них контин-гентов заключенных. К числу таких регионов в исследуемый период относились Архангельская и Вологодская области.
Выбор 1953 года как верхней хронологической границы исследования также вполне логичен. 5 марта 1953 года скончался И.В. Сталин. Сразу после его смерти наметились пересмотр репрессивной политики и коренная реорганизация пенитенциарной системы. В результате смягчения уголовной ответственности за отдельные виды преступлений по Указу Президиума Верховного
Совета СССР «Об амнистии» от 27 марта 1953 года из мест лишения свободы было освобождено значительное количество осужденных. В соответствии с совершенно секретными постановлениями Совета Министров СССР за № 832-370сс от 18 марта и № 934-400сс от 28 марта 1953 года91 по всей стране началось свертывание исправительно-трудовых лагерей и передача основной массы пенитенциарных учреждений из системы Министерства внутренних дел в Министерство юстиции СССР.
Территориальные рамки исследования совпадают с географическими границами современных Архангельской и Вологодской областей. Эти административно-территориальные единицы были образованы на базе Северной области в сентябре 1937 г. Кроме того, в состав Вологодской области вошли 18 районов, ранее относившихся к Ленинградской области. Территорию двух сопредельных областей связывает общность исторического развития. Это исконно русские земли, составляющие ядро не только Европейского Севера России, но и отечественной государственности. Географическое положение и сложные природно-климатические условия существенно повлияли на процесс развития и хозяйственного освоения Архангельской и Вологодской областей. Природные условия, малонаселенность, структурные особенности экономики, слабая транспортная сеть, а также дореволюционные тюремные традиции отразились на специфике региональной пенитенциарной системы.
Методология диссертационного исследования базируется на принципах научной объективности и историзма, которые требуют конкретного и всестороннего анализа явлений, рассмотрения особенностей их развития в различные периоды времени. Эти принципы предполагают изучение объекта во временной динамике с учетом исторических реалий и знаний, накопленных к моменту исследования.
Основополагающим методологическим подходом в осмыслении темы исследования является системный подход, в соответствии с которым выявляется взаимосвязь между происходившими в стране процессами и изменениями в ре-
90 Ведомости Верховного Совета СССР. - 1953. -№ 4. -С. 1.
91 См.: Система ИТЛ в СССР, 1923 - 1960 / сост. М.Б. Смирнов. -М., 1998. - С. 58, 105.
прессивной политике, а также в пенитенциарной системе; как на общегосударственном, так и на региональном уровнях.
Системный подход предполагает применение общенаучных и специальных методов. При написании диссертации использовались такие общенаучные методы, как анализ, синтез, индукция, дедукция, логический, статистический и другие. Важная роль в проведении исследования- принадлежит специальным историческим методам. Одним из таких методов был историко-сравнительный,-который позволил путем сопоставления фактов и явлений выявить общее и особенное в деятельности различных видов пенитенциарных учреждений региона в исследуемый период, а также сравнить реальную практику мест лишения свободы с нормативно-правовой базой, регулировавшей систему исполнения наказаний. Историко-генетический метод дал возможность последовательно раскрывать основные составляющие функционирования* системы мест заключения; Функциональный метод применялся диссертантом для выявления наиболее типичных проявлений репрессивной политики в пенитенциарной практике тюрем, лагерей и колоний. Также в исследовании использовался синхронный метод, который позволил при анализе исследуемых явлений установить взаимосвязь между одновременными событиями в различных видах мест лишения свободы Архангельской и Вологодской областей. Диахронный метод способствовал рассмотрению исследуемых явлений в разные временные отрезки и выяснению происходивших в них изменений. Характеризуя методологический инструментарий исследования, нельзя не назвать описательный и документально-иллюстративные методы. Первый позволил дать представление о том или ином историческом факте или событии, а второй, вводящий в .употребление документы минувшей эпохи, придал описанию- и его анализу большую аргументацию. Для получения полной совокупности исторических факторов использовались методы источниковедческого анализа (выявление, отбор, критика происхождения и содержания). Такой подход позволил рассмотреть предмет исследования во всей его многогранности и противоречивости, а также в единстве и взаимосвязи с общими проблемами развития страны.
Источниковая база исследования представлена широким кругом опубликованных и неопубликованных документов. Значительная их часть вводится в научный оборот впервые. При написании диссертации были изучены документальные источники 25 фондов семи государственных и ведомственных архивохранилищ: Государственного архива Архангельской области (ГААО), Отдела документов социально-политической истории Государственного архива Архангельской области (бывшего Государственного архива общественно-политических движений и формирований Архангельской области) (ОДСПИ ГААО), архива Информационного центра Управления внутренних дел (ИЦ УВД) по Архангельской области, Государственного архива Вологодской области (ГАВО), Вологодского областного архива новейшей политической истории (ВОАНПИ), архива Управления внутренних дел (УВД) по Вологодской области, архива Управления федеральной службы безопасности (УФСБ) по Вологодской области.
По характеру содержащейся информации источники по теме исследования можно классифицировать следующим образом.
Первую группу источников составляют законодательные и подзаконные нормативные акты советских органов власти. К ним относятся: кодексы, законы и указы Президиума Верховного Совета СССР, постановления и распоряжения. ЦИК и СНК, Совмина СССР, Государственного комитета обороны, директивы и приказы НКВД-МВД, НКГБ-МГБ СССР и др.
Отметим, что ряд решений органов власти и управления, принятых в 1937— 1953 гг., были непосредственно направлены на усиление репрессий и уголовной ответственности и, как следствие, привели к увеличению численности заключенных. К такому роду документов можно отнести решение ЦИК СССР от 2 октября 1937 г. «Об изменении ст. 18 Основных начал уголовного законода-тельства СССР' и союзных республик», в соответствии с которым максимальный срок лишения свободы был повышен с 10 до 25 лет, секретный оперативный приказ НКВД СССР № 00447 от 30 июля 1937 г., определивший детали операции по репрессированию бывших кулаков, уголовников и других антисо-
ветских элементов, Указы Президиума Верховного Совета СССР от 4 июня 1947 г., предусматривавшие чрезвычайно строгие меры наказания, за хищения государственного и общественного имущества, кражи личной собственности граждан и другие.
Особое место среди документов данной группы занимают приказы и директивы НКВД-МВД СССР (в том числе и совместные с НКГБ-МГБ^ Прокуратурой СССР), которые раскрывают особенности организационной структуры, компетенции и функций различных видов пенитенциарных учреждений, режима содержания, организации трудового процесса и материально-бытового обеспечения контингентов заключенных. Так, приказом НКВД СССР' № 0168' от 15' июня 1939 г. осужденным была отменена практика зачета рабочих дней и условно-досрочное освобождение. Директива НКВД и Прокуратуры СССР от 22 июня 1941 г. за № 221 запретила переписку всем без исключения заключенным, а также освобождение по окончанию сроков наказания из лагерей и колоний осужденных за контрреволюционную деятельность, бандитов, рецидивистов и других опасных категорий преступников. Однако реальной пенитенциарной практики подобные документы не раскрывают.
В процессе работы над диссертацией были привлечены периодические' издания законодательных и подзаконных нормативных документов, выходивших в исследуемый период: «Собрания законов и распоряжений рабоче-крестьянского правительства (СЗ) СССР», «Собрания узаконений и распоряжений рабоче-крестьянского правительства (СУ) РСФСР», «Ведомости Верховного Совета СССР». Также были использованы сборники и собрания документов, среди них: «Сборник нормативных актов по советскому исправительно-трудовому праву (1917 - 1959)» (М., 1959); «ГУЛАГ (Главное управление лагерей). 1918 - 1960» (М., 2000), «История государства и права России-в документах и материалах. 1930 - 1990-е гг.» (Минск, 2003), «История сталинского ГУ-ЛАГА. Конец 1920-х - первая половина 1950-х гг.» (М., 2004) и другие публикации официальных документов.
Определенная сложность в работе была связана с тем обстоятельством, что многие указы, постановления и приказы имели грифы «секретно» или «совершенно секретно», поэтому не предназначались для печати. Поиск таких документов проводился в ведомственных архивных фондах, большинство из них выявлено- в фонде № 6 «Коллекция приказов и указаний ВЧК, ОРПУ, НКВД, МООП, МВДІСССР» архива УВД по Вологодской области.
Комплекс этих документов позволил проследить изменения в репрессивно-карательной политике государства и раскрыть особенности функционирования пенитенциарных учреждений в изучаемый период.
Ко второй группе источников можно отнести документы Коммунистической партии. Обращение к этим материалам вызвано тем, что партия в условиях советской действительности переросла рамки общественной организации, под ее контролем находились все сферы государственной и общественной жизни. Партийные органы принимали непосредственное участие в решении важнейших политических, социально-экономических и культурных проблем, в том числе и связанных с деятельностью пенитенциарной системы.
В процессе работы над диссертацией были частично привлечены' материалы центральных партийных органов: резолюция февральско-мартовского Пленума ЦК ВКП(б) 1937 г., давшего старт на развертывание в стране массовых репрессий, а также секретные совместные директивы и постановления ЦК и Политбюро ЦК ВКП(б), ЦК ВКП(б) и СНК СССР, которые являлись негласными руководящими и направляющими документами в «процессе реализации репрессивно-карательной' политики.
Весьма значимы для данного исследования документы местных партийных органов: стенографические отчеты и протоколы областных партийных конференций, совещаний, заседаний бюро,- переписка областных партийных органов, с политотделами ИТЛ и УИТЛК-ОИТК, материалы- партийных организаций пенитенциарных структур (протоколы партийных конференций и собраний, отчеты политотделов и другие). Эти документы отражают на региональном уровне практическую реализацию репрессивной политики и партийное руководство
деятельностью пенитенциарных учреждений. В Вологодском областном архиве новейшей политической истории (фонд № 2522 «Вологодский обком ВКП (б)») нами изучались стенографические отчеты областных партийных конференций, протоколы пленумов, заседаний Оргбюро ЦК ВКП (б) по Вологодской области и совещаний секретарей горкомов и райкомов при обкоме за 1938 — 1939 гг., Великой Отечественной войны. В Отделе документов социально-политической истории Государственного архива Архангельской области (фонд № 296 «Архангельский обком ВКП(б)») исследованы протоколы совещания при обкоме с работниками ГУЛАГа и прокуратуры (ноябрь 1938 г.), партконференции Берез-лага (июль 1942 г.), выписки из решений партийных собраний, справки инструкторов обкома партии о недостатках в партийно-политической и служебной деятельности ряда лагерных отделений за разные годы.
При использовании партийных документов* нельзя упускать из виду, что они имеют ярко выраженную идеологическую окраску, дают неполные, отрывочные сведения, часто не содержат анализа проделанной работы. Несмотря на ряд недостатков, эти материалы служат важнейшим источником, особенно в отношении реальной практики репрессирования, трудового использования заключенных, а также проводимой с сотрудниками пенитенциарных учреждений политико-воспитательной и культурно-просветительной работы.
Третью, самую многочисленную группу источников, составляет делопроизводственная документация. Данную группу источников можно разбить на несколько подгрупп.
Первая подгруппа представлена материалами организационно-распорядительного характера. Сюда входят инструкции, циркуляры и распоряжения аппаратов ГУЛАГа, (Главного) Тюремного управления, управлений НКВД-МВД по Архангельской и Вологодской областям, входивших в их структуру тюремных отделов и управлений (отделов) исправительно-трудовых колоний и лагерей (УИТЛК-ОИТК), а также приказы начальников тюрем, колоний, управлений лагерей и лагерных отделений, которые разъясняли и уточняли законодательные акты, постановления вышестоящих органов по различ-
ным вопросам пенитенциарной практики. Эти документы применялись в качестве инструмента оперативного управления. Например, секретным распоряжением начальника УМВД по Вологодской области К.В. Боровкова № 1/55с от 31 января 1950 г. тюремному отделу во исполнение приказа МВД СССР № 0065 от 19 января 1950 г. предписывалось срочно оборудовать камеры в тюрьме № 1 г. Вологды для размещения переведенных на тюремный режим особо опасных осужденных-рецидивистов.
С точки зрения исследуемых нами вопросов, достаточно полно представлены опубликованные рассекреченные материалы данной подгруппы в «Истории сталинского ГУЛАГА. Конец 1920-х - первая половина 1950-х гг.», (М., 2004), а неопубликованные - в архивных фондах УВД по Вологодской области и Информационного центра УВД по Архангельской области. Довольно ограниченные сведения по интересующим нас проблемам содержатся в Государственных архивах Архангельской и Вологодской областей. Вышеперечисленные документы позволяют изучить механизм функционирования системы мест заключения, выявить особенности отношения к проблемам пенитенциарных учреждений в центре и на местах.
Вторую подгруппу делопроизводственной документации составляет докладная (контрольная) документация. К ней относятся отчеты, докладные записки, донесения, информационные справки и сведения, обзоры, акты обследования, созданные в процессе исполнения постановлений и распоряжений вышестоящих инстанций. Данные источники позволяют реконструировать наиболее важные события в сфере отношений ведомства НКВД-МВД с региональной пенитенциарной системой, выявить проблемы, с которыми сталкивались руководители территориальных органов управления и руководители мест заключения при решении поставленных перед ними задач. Основная их масса находится в местных архивах. Документы, раскрывающие репрессивную сторону процесса исполнения наказания, в наибольшей степени сохранились в фондах архивов Информационного центра УВД по Архангельской области, УВД и УФСБ по
Вологодской области. Правда, фонды последнего из перечисленных архивов в значительной мере остаются все еще недоступными для исследователей..
В отчетах о результатах проверок и инспекторских осмотров пенитенциарных учреждений вышестоящими инстанциями (тюремными отделами, управлениями (отделами) УИТЛК-ОИТК, ГУЛАГа.И'.- т.п.) содержится информация^ о случаях злоупотребления, превышения полномочий со стороны должностных лиц.. Особый интерес представляют ведомственные доклады, направляемые в вышестоящие органы о производственно-хозяйственной^ и агентурно-оперативной деятельности мест заключения. Как правило, в, этих документах дается анализ работы за определенный промежуток времени. Докладную документацию отличает более высокий уровень обобщения. Однако к такого рода источникам необходимо относиться критически, поскольку им присущи «парадность», стремление представить положение дел в «лучшем виде». Руководство пенитенциарных органов и учреждений на местах в ряде случаев было-прямо заинтересовано в приукрашивании ситуации; на подконтрольной терриг тории (увеличение показателей лагерной экономики и др.4)^ а иногда в укрывательстве негативной информации (высокой смертности? заключенных и т.п.); Сведения из этих источников следует соотносить с другими разновидностями делопроизводственной документации.
Третьей подгруппой делопроизводственных материалов является учетно-статистическая документация. Она представлена декадными и месячными сводками, квартальными и годовыми отчетами^ областных тюремных отделов, управлений (отделов) УИТЛК-ОИТК, исправительно-трудовых лагерей, штатными расписаниями пенитенциарных учреждений: и. органові их управления. Информационную-основу этих документов^составляют статистические данные, которые позволяют изучить динамику наполнения-различных видов мест заключения, проследить количественные и качественные изменения в их структуре, кадровом обеспечении, производственной деятельности и т.п.
Частично материалы этой подгруппы опубликованы. Несомненную ценность для диссертационного исследования имеют статистические сведения по
ИТЛ Архангельской и Вологодской областей, которые представлены в справочнике «Система исправительно-трудовых лагерей в СССР. 1923 - 1960 гг.» (М., 1998). Обобщающие данные, касающиеся различных сторон деятельности лагерной системы, содержатся в упоминаемом выше собрании документов «История сталинского ГУЛАГА. Конец 1920-х — первая половина 1950-х гг.» (М., 2004). Статические показатели численности и состава арестованных и осужденных по политическим мотивам представлены в приложении к исследованию О.Б. Мозохина «Право на репрессии: Внесудебные полномочия органов государственной безопасности» (Жуковский; М., 2006). Весьма важные количественные и качественные характеристики контингентов архангельских ИТЛ приводятся в табличных приложениях к монографии Н.В. Упадышева «ГУЛАГ на Архангельском Севере: 1919 — 1953 гг.» (Архангельск, 2004).
Однако в основном в опубликованных статистических материалах представлены сведения о лагерной системе. Поэтому для анализа процессов, происходивших в исправительно-трудовых колониях и тюрьмах, использовалась, прежде всего, статистика, сохранившаяся в местных ведомственных архивах. Наиболее ценные данные обнаружены в фонде № 28 «Секретариат УНКВД-УМВД по Архангельской области» Информационного центра УВД по Архангельской области и фонде № 8 «Коллекция документов секретариата УВД по Вологодской области» архива УВД по Вологодской области. Детальное изучение динамики численности заключенных и кадрового состава этих видов мест заключения крайне ограничено, так как статистические сведения;, отложившиеся в архивных фондах, носят разрозненный характер.
Несмотря на большую информационную- ценность, достоверность отчетной документации не следует переоценивать. Многие отчеты пенитенциарных учреждений и органов их управления* являлись механическим суммированием данных, предоставляемых в вышестоящие инстанции. Цифровые показатели нередко помещались в сводки и отчеты без должного анализа, некоторые из них систематически искажались (например, несвоевременно отслеживались перемещения заключенных из тюрем в лагеря и колонии, внутри лагерных под-
Тюрьмы как составная часть советской пенитенциарной системы
В настоящем разделе диссертационного исследования рассматриваются особенности правового регулирования, процесса становления- и содержания деятельности системы тюрем на территории Архангельской и Вологодской областей в 1937 — 1953 гг.
Тюрьмы, как составная часть системы исполнения наказаний советского государства, до 1930-х гг. официально не упоминались. Принцип перехода «от тюрем к воспитательным колониям» исключал их из системы мест заключения. Однако, как показала практика, попытки преобразования тюремных учреждений оказались несостоятельными. Власть не могла обходиться без тюрем в их традиционном качестве. Требовались места изоляции обвиняемых до суда и исполнения наказания в отношении особо опасных категорий преступников.
До образования в соответствии с постановлением ЦИК СССР от 10 июля 1934 г. общесоюзного Наркомата внутренних дел роль общих следственных тюрем исполняли дома предварительного заключения («допры» или «домза-ки»), а срочных - исправительные дома («исправдома»), которые находились в ведении республиканских наркоматов юстиции. С созданием НКВД СССР все они были переданы Отделу мест заключения в составе ГУЛАГа.
Содержание политических преступников обеспечивали внутренние изоляторы и изоляторы специального назначения (политизоляторы), подчинявшиеся Тюремному отделу ОРПУ. При организации общесоюзного НКВД, на его базе был создан Тюремный отдел Административно-хозяйственного управления, которому и были переданы все политизоляторы. Приказом НКВД СССР № 0383 от 28 ноября 1936 г. Тюремный отдел АХУ НКВД СССР был реорганизован в Тюремный отдел ГУГБ НКВД СССР, а приказом НКВД № 00411 от 25 декабря 1936 г. ему было присвоено новое наименование — 10 отдел ГУГБ1.
Следует отметить, что приказом НКВД СССР № 00403 от 11 ноября 1935 года все учреждения тюремного типа, в зависимости от специфики содержавшихся контингентов, были официально разделены на два вида: следственные и срочные тюрьмы. В результате статус общих следственных тюрем получили дома предварительного заключения, внутренних следственных тюрем — внутренние изоляторы, общих срочных тюрем — исправдома, срочных тюрем особого назначения (спецтюрем) НКВД - политизоляторы. Этот приказ также предусматривал организацию смешанных тюрем, где наряду со следственными заключенными в отдельных камерах могли содержаться и срочные осужденные.
Таким образом, к 1937 году все тюрьмы, независимо от их специализации, были рассредоточены по двум отделам ведомства НКВД СССР. Общие следственные, смешанные и срочные тюрьмы подчинялись ОМЗ ГУЛАГа, а внутренние следственные и срочные тюрьмы особого назначения (спецтюрьмы) - 10 отделу ГУГБ.
С включением тюрем в систему НКВД СССР началась разработка правовых основ их функционирования. Ведомственные циркуляры и приказы, изданные до 1936 г., лишь в общих чертах регламентировали деятельность тюремных учреждений. Частично восполнило нормативные пробелы «Временное положение о следственных тюрьмах НКВД СССР» от 6 июля 1936 г. Этот документ закрепил приоритетную задачу тюрем — обеспечение надежной охраны лиц, состоявших под судом и следствием. Временное положение установило перечень категорий заключенных, подлежавших направлению в общие следственные тюрьмы.
Лагеря ГУЛАГа в системе исправительно-трудовых учреждений советского государства
В центре внимания данного параграфа диссертационного исследования стоит изучение специфики формирования- нормативно-правового обеспечения и функционирования лагерной системы в Архангельской и Вологодской областях в исследуемый период.
Исправительно-трудовые лагеря в 1937 - 1953 гг. составляли ядро советской пенитенциарной системы. На процесс их развития в литературе, посвященной ГУЛАГу, существуют две точки зрения. Одна заключается.в том, что лагерные стройки создавались для того, чтобы занять растущее количество заключенных, другая — что усиление репрессий было связано с потребностью выполнения плановых заданий с помощью принуждения. Однако документальных, подтверждений ни той, ни другой точке зрения пока нет1. Тем не менее, нельзя отрицать существования обратной связи между результативностью производственной деятельности ИТЛ и численностью направляемых в них контингентов. Благодаря «успехам» лагерного строительства были отменены ограничения- на допустимое количество заключенных в стране, действовавшие в 1920-х гг. Кост венно это способствовало ужесточению репрессивной политики и, как ее следствие, ускорению темпов роста лагерного населения. До настоящего времени остается открытым вопрос и о времени создания системы ИТЛ. Некоторые исследователи связывают ее возникновение с появлением лагерей принудительных работ в годы Гражданской войны. Другие, основываясь на официальных документах, датируют 1929 годом . На наш взгляд, наиболее убедительна точка зрения, что становление системы лагерей происходило с начала 1920-х до начала 1930-х годов.
Постановлением GHK СССР от 7 апреля 1930 г. было утверждено «Положение об Исправительно-трудовых лагерях»4. Согласно этому документу, они предназначались для отбытия сроков лишения свободы, назначенных приговорами, вынесенных как в судебном, так и внесудебном порядке. Направлению в лагеря, в соответствии со статьей 28 УК РСФСР 1922 г., подлежали лица, осужденные на сроки свыше трех лет5. Длительные сроки наказания назначались советским правосудием за контрреволюционные6 и значительные уголовные преступления. С позиций правящего режима политические преступники, именуемые классовыми врагами, представляли собой ничуть не меньшую угрозу для строительства социализма, чем убийцы и бандиты. Такое отношение к осужденным за контрреволюционные преступления нашло закрепление во «Временной инструкции о режиме содержания заключенных в ИТЛ НКВД СССР» от 2 августа 1939 г. В ее статье 2 указывалось, что эту категорию заключенных «следовало направлять, как правило, в лагеря, находящиеся в отдаленных местностях»7. Последующее уточнение правовых норм, заложенных в «Положении об ИТЛ» от 7 апреля 1930 г., нашло закрепление в нормативных актах НКВД-МВД СССР. Например, в «Инструкции о режиме содержания и охране заключенных в ИТЛ и ИТК в военное время» от 17 февраля 1942 г., «Инструкции по режиму содержания заключенных в ИТЛ и ИТК» от 27 марта 1947 года и других8.
Кадровое обеспечение пенитенциарной системы
Изучение деятельности пенитенциарных учреждений по реализации репрессивно-карательной политики государства в 1937 — 1953 гг. невозможно без рассмотрения кадрового состава системы мест заключения. Важными аспектами этой проблемы являются определение особенностей кадровой политики ведомства НКВД-МВД при комплектовании аппаратов мест лишения4 свободы в регионе, характеристика основных категорий сотрудников тюрем, лагерей стаж лейтенанта ГБ С.Д. Яковлева, в апреле 1939 г. возглавившего Вологодскую внутреннюю тюрьму, исчислялся с 1921 года4. До этого назначения он руководил Верхне-Уральской тюрьмой ГУГБ5. Рядовой обслуживающий персонал тюрем (уборщиц, поваров, извозчиков и т.д.) разрешалось набирать из числа местного населения. На них также распространялась подписка о неразглашении характера выполняемых в тюрьме работ6.
Что касается кадрового состава других видов пенитенциарных учреждений, то он существенно отличалось от внутренних тюрем. Несмотря на активную агитацию и призывы ВКП(б) к проявлению «политической бдительности» и «чекистского энтузиазма», а также неоднократные попытки НКВД-МВД СССР путем введения различных льгот сделать условия службы в местах лишения свободы более привлекательными, массового потока добровольцев не наблюдалось. По мнению Г.М. Ивановой, трудности комплектования лагерных кадров объяснялись, прежде всего, недостаточным уровнем их материального содержания . На наш взгляд, кадровый дефицит был также связан с традиционной для отечественного менталитета непрестижностью службы в местах лишения свободы. В подтверждение этому можно привести сведения из воспоминаний вдовы бывшего стрелка охраны Котласского СХЛО А.А. Новинской. По словам Аллы Антоновны, ее муж на протяжении всей совместной жизни ничего не говорил о службе в лагере. Более того, ни сама она, ни соседи, помнившие о прежнем месте работы Михаила Николаевича, никогда не напоминали ему об этом8.
