Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Основы иммиграционной политики Советского Союза 24
1.1. Конституционно-правовое положение германской политической эмиграции по законодательству СССР и РСФСР 24
1.2. Критерии отбора, условия и процедура приема германских политических эмигрантов в СССР 31
1.3. Основные этапы иммиграционной политики 41
Глава 2. Немецкая иностранная колония и особенности ее интеграцион ных процессов в советское общество 51
2.1. Деятельность отдела политэмигрантов МОПР по обустройству и обслуживанию германских политических эмигрантов 51
2.2. Социальная и бытовая адаптация германских политэмигрантов в СССР 59
2.3. Культурная и политико-пропагандистская деятельность в немецких иностранных колониях 71
2.4. Немецкая интеллигенция в СССР 84
Глава 3. Немецкая политическая эмиграция в условиях изменения внут ренней и внешней политики Советского Союза 103
3.1. Немецкая иностранная колония в 1937 - 1938 гг 103
3.2. Немецкая иностранная колония в условиях изменения внешнеполитического курса СССР (1939-06. 1941 гг.) 116
3.3. Роль немецких коммунистов в создании единого антифашистского народного фронта 128
Заключение 146
Источники и литература 152
- Конституционно-правовое положение германской политической эмиграции по законодательству СССР и РСФСР
- Деятельность отдела политэмигрантов МОПР по обустройству и обслуживанию германских политических эмигрантов
- Немецкая иностранная колония в 1937 - 1938 гг
Введение к работе
Миграция людей в другие страны, добровольно в качестве легальных или нелегальных иммигрантов, или не по своей воле в качестве беженцев, стала одной из наиболее сложных и весьма противоречивых проблем эпохи, наступившей после окончания «холодной войны». Сама по себе миграция является вполне естественным явлением и не может быть прекращена. В настоящее время наблюдается вовлечение в мировой миграционный круговорот практически всех стран мира.
В конце 1980-90-х гг. участие России в мировых миграционных потоках приобретает массовый характер. Мигранты становятся новым обстоятельством российской действительности. При этом проблемы, рождаемые современными миграционными потоками, представляют собой не только часть внутренних забот России, но и имеют множество международных аспектов, порой налагая мрачный отпечаток на межгосударственные отношения. Более того, до сих пор отсутствуют единые и общепризнанные стандарты в определении таких понятий как «эмигрант», «иммигрант», «беженец». Нет и единого подхода по их учету. Статистика по международной миграции за один и тот же период времени часто значительно различается между странами въезда и выезда, даже там, где статистический учет демографических событий поставлен очень хорошо. Вместе с тем, к сожалению, до сих пор при исследовании проблем миграции часть ученых в своих работах, как отмечает известный исследователь международной миграции А. Золберг, придерживаются точки зрения основателя миграционной политики Равенштейна, который утверждал, что «международная миграция развивается по тем же законам, что и миграция внутри стран». Это не совсем верное положение получило наиболее яркое отражение в официальной государственной миграционной политике, что, в свою очередь, порождает немало проблем. Развитие международной миграции в России искажается и в результате расхождения в понимании таких категорий, как иностранное население, вынужденная миграция, «утечка мозгов».
В нашей стране лишь в последнее десятилетие усиливается общественный и научный интерес к проблемам миграции, а также к истории миграционных потоков, и в особенности к истории политэмиграции в первой половине XX столетия. 1920-30-е гг. - период, когда современники стали свидетелями небывалого по численности и характеру такого историко-социального феномена как германская политическая эмиграция 1. За первую половину XX в. наблюдалось несколько миграционных волн в СССР различных по своему характеру. В 1920-е гг. преобладающей была политэмиграция в СССР, всплески которой совпадали по времени с неудачными попытками революционных выступлений в Германии, Венгрии и других странах. Многих из представителей первой волны политэмиграции советское руководство рассматривало как наиболее преданный и проверенный отряд мирового коммунистического движения и привлекало их к активной работе в Коминтерне.
С конца 1920-х гг. характер эмиграции меняется, так как с началом реализации грандиозных планов индустриализации потребовались тысячи инорабочих, умевших обращаться с закупленных за рубежом новым оборудованием. СССР оказался в центре мировой политики. Провозглашение цели достижения блестящих человеческих идеалов - построение общества равенства и справедливости, очевидные успехи НЭПа и особенно индустриализации в 1930-х годах, поиск и реализация новаторских идей в области экономического планирования, культуры, образования и просвещения, социального обеспечения, молодой дух и энергия созидания находились в явном противоречии с атмосферой застоя и кризиса в капиталистическом мире. Многим казалось, что рушатся основы «старой цивилизации» и будущее человечества - за «новой цивилизацией», которое олицетворяла собой Советская Россия. В конце 1920-х-30-е гг. характер эмигра ции меняется. В это время наблюдалась одна из самых мощных по численности и национальному разнообразию волн экономической эмиграции в СССР из других стран за всю российскую историю. Десятки тысяч человек избрали СССР своей второй родиной и направлялись туда, часто вместе с семьями. В указанный период времени иммигрантами являлись граждане стран и Западной Европы и Северной Америки, а, именно, США. Летом 1930 г. на XVI съезде ВКП(б) было принято решение о расширении практики посылки советских специалистов для обучения за рубеж и о приглашении большого числа иностранных рабочих и специалистов в СССР при условии «полного использования их опыта и знаний на предприятиях Советского Союза». 15 октября 1931 г. был решен вопрос «О порядке вербовки иноспециалистов и рабочих», который обсуждался также на заседании Оргбюро ЦК партии 9 сентября того же года. В СССР отправлялись квалифицированные иностранные рабочие, техники и специалисты из ведущих западных стран. Совсем скоро немецкие рабочие стали заменять американцев, во-первых, при сходном профессионализме немцы соглашались работать за более низкую плату, а некоторые из них вообще на безвалютной основе, во-вторых, немецкий язык оставался традиционно более распространенным среди русской технической интеллигенции, что упрощало общение на работе, установление личных контактов, а также сокращало затраты администрации на переводчиков; в-третьих, американская техника частично замещалась немецкой, так как отличалась дешевизной, была адаптирована к непростым природным условиям СССР, наконец, немецкие рабочие привыкли к работе на немецком оборудовании.
К середине 1930-х гг. характер эмиграции очередной раз меняется. В 1933 г., с приходом к власти нацистов, наблюдалась массовая эмиграция из Германии. Исследователи сходятся на том, что германская эмиграция в эти годы оставалась самой многочисленной, и немецкая колония в крупных городах и промышленных центрах не только определяла лицо иностранной колонии в СССР в целом, но и являлась своеобразным центром
притяжения других эмигрантских групп. Тесное общение эмигрантов из Австрии, Венгрии, Чехословакии, США, Швейцарии и других стран в быту и на работе с выходцами из Германии привело к тому, что в глазах русского населения все они ассоциировались именно с «немецкой эмиграцией» как единым целым 2.
Наряду с самостоятельным научным значением, эта тема представляет безусловный интерес для исследования не только социально-политической истории советского общества 1930-х гг., а также и для изучения социальной истории, углубленного изучения сложного, в значительной степени опосредованного взаимодействия общества и власти как единой системы. Совершенно справедливо утверждает отечественный исследователь СВ. Журавлев, что традиционная советская социальная история «оказалась по существу поделенной на «социально-экономическую» и «социально-политическую», а для «чисто» социальной проблематики, за малым исключением, специального места не находилось» 3. В отечественной и зарубежной литературе до сих пор преобладающим остается интерес к выдающимся личностям, тесно связанным с властью, в то время как ее «рядовые» участники незаслуженно остаются в тени. Традиционная приоритетность «вождистского» и «государственнического» подходов в отечественной исторической науке привела к отсутствию исследований советского общества, как сложно структурированной, многогранной и крайне противоречивой социальной системы. Как утверждает СВ. Журавлев: «традиционное деление людей на более и менее значимые субъекты исторического процесса не может считаться оправданным в том числе из-за уникальности и самоценности человеческого индивидуума как такового»4. В центре исследования социальной истории стоит человек - актив ное действующее лицо прошлого. А в исследованиях отечественных ученых советский человек представлялся либо заложником и узником сталинской системы, подвергнутым насилию в ГУЛАГе, либо безвольным существом в механизме сталинского советского государства. Оказалось, что самым главным государственным секретом являлась именно советская социальная история. Секретными оставались документы, затрагивающие такие аспекты как настроение и мнение простых людей, их положение в обществе и их поведение в социуме. Новые материалы позволяют раскрыть немало нетрадиционных проблем советской истории.
Первые публикации о жизни немецких эмигрантов в СССР стали появляться как у нас, так и за рубежом еще в 1930-е гг. Исследования этих лет прежде всего характеризуются чрезвычайной политизированностью, выступают средством пропаганды международной солидарности, однако, содержат вопросы жизнедеятельности немецкой политэмиграции, оценки их вклада в социалистическое строительство, их участия и отношения к тем или иным событиям международного уровня. Многочисленные публикации появились в периодической печати тех лет, и особенно в газетах «Deutschezentralzeitung" и "Rote Zeitung", издававшихся на немецком языке преимущественно для немецких эмигрантов, живших в СССР. Эти статьи являются сегодня неоценимым источником информации по истории немецкой эмиграции в СССР, так как содержат множество ранее неизвестных фактов, проливающих свет на малоизученные события этого периода в истории.
Безусловно, представляет интерес в изучении проблем германской политэмиграции и публикации в Германии тех лет, отражавшие широкий спектр взглядов на жизнь в советской России - от явно антисоветских до умеренных и просоветских. Но они субъективны, так как в них приведены впечатления вернувшихся или оставшихся в России немецких эмигрантов, рассказывающие о бытовых условиях жизни иностранцев в СССР: их материальном снабжении, обеспечении жильем, продуктами, зарплате.
Представляют интерес письма родственникам и опубликованные заметки о взаимоотношениях с русскими коллегами, партийными органами, о настроениях в среде иностранцев5.
Первый этап историографического изучения (1930-е гг.) отличается рядом особенностей: популярный стиль изложения, использующийся преимущественно для массового читателя, отсутствие научности, политизированность, автобиографичность, что делает труды весьма необъективными, зависящими от политических взглядов и симпатий авторов и издателей, а также от "социального заказа". Анализ советской историографии по этой проблеме показывает, что все работы были написаны в основном в историко-партиином ключе и рассматривают иностранную иммиграцию как один из эпизодов в общем процессе укрепления пролетарского интернационализма 6.
В послевоенный период отечественной истории делались первые попытки рассказать о вкладе иностранцев в социалистическое строительство, показать как действовали статьи Основного закона о предоставлении политического убежища. К числу таких работ можно отнести исследования К.Т. Лукьянова, Л.С. Озерова, Д. Мичева, Г.Я. Тарле 7. Но труды советских исследователей данного периода продолжали «страдать» чрезмерной идеологизированностью и фрагментарностью. Искусственно подбирались факты и сюжеты, призванные обосновать и подтвердить общую концепцию. Особенностью стало то, что именно в проблематике 1930-х гг., име лось значительно большее количество «табуированных» сюжетов. Среди «запретных» тем можно выделить темы, связанные с жалобами иностранцев на бытовые условия и производственные проблемы в СССР, связанные с принуждением к принятию советского гражданства, с реэмиграцией, с высылкой и репрессиями конца 1930-х гг. Внимательное изучение литературы показывает, что даже вопросам производственной помощи иностранцев соцстроительству было уделено мало внимания, особенно применительно к 1930-м годам, а о роли политической эмиграции и речи быть не могло. Значительный массив архивных источников был недоступен, при этом сказывалось явное историко-партийное влияние. Эта тема оставалась одной из самых политизированных. Одновременно данная проблематика оказалась наиболее "диссертабельной". Следует отметить диссертационные работы Ю.А. Львунина, В.Б. Троицкого, А.И. Василевского 8. Как видно, значительное внимание исследователи уделяли иностранным рабочим (т.е. экономическим иммигрантам), а самыми «разрабатываемыми» годами были 1920 - е - начало 1930-х гг. Несмотря на то, что большинство исследований в этой области носило общесоюзный характер, предпринимались попытки перенести изучение иностранной эмиграции на уровень регионов, где они трудились (работы Н.П. Шарапова, П.Г. Матушкина об иностранцах на Урале и в Кузбассе, исследования по Ленинграду, Горькому и Украине). Труды, написанные на местном материале, можно считать наиболее удачными и интересными. Из сказанного можно сделать следующие выводы: вне поля зрения советской историографии остались социально-бытовые, культурные и психологические проблемы жизнедеятельности иностранцев, вопросы их адаптации и восприятия советской
действительности. Работы, посвященные изучению иностранной колонии как специфической социальной общности, изучению количественного и особенно качественного состава иммиграции, включая национальный, профессиональный, возрастной, партийный, а также категориальный (т.е. по статусу и положению - политические, экономические эмигранты, перебежчики, члены семей и пр.) отсутствовали, особенно с учетом "традиционных подходов" и традиционного инструментария советской исторической науки.
Следует отметить, что западная историография периода "холодной войны", также как и советская историография, не была свободна от идеологических пристрастий. Основным вопросом для западных исследователей оставался долгое время вопрос о том, что именно в советском обществе и советской действительности 1920-30-х гг. оказалось привлекательным для ехавших туда иностранцев. Так об истории немецкой эмиграции 1930-х гг. писали Гроссманн К., Кюн X 9. Наибольшее внимание исследователи уделяли немецким деятелям культуры и науки 10. Следует отметить, что заметное влияние советской историографии испытывали историки бывшей ГДР при изучении немецкой эмиграции в СССР. Одним из самых заметных трудов, посвященных данной проблематике конца 1970-х гг. стала монография Клауса Йарматца, Симоне Барг и Петера Дизеля 11. В этот же период в свет вышли воспоминания бывших эмигрантов, членов
КПГ (а вспоследствии СЕПГ), живших в 1930-х гг. в СССР 12. Особое внимание исследователи уделяли вопросам деятельности КПГ в 1930-40-е годы. Наиболее известной работой является исследование Хайнца Кюн-риха13.
Некоторое расширение проблематики и источниковой базы по истории германской политэмиграции, истории германской иностранной колонии в СССР наблюдается лишь в последнее время, при этом авторы все активнее затрагивают сюжеты, выходящие на проблемы социальной истории, истории повседневности и микроистории. Следует выделить, пожалуй, первый научный труд, посвященный иностранной колонии (а, именно, германской) в СССР в 1930-е гг., основанный на широкой источниковой базе (преимущественно на архивных документах РГАСПИ) - труд О. Деля 14. В работе рассматриваются основы иммиграционной политики советского государства в 1920-1930-е гг., анализируются предпосылки и условия приема эмигрантов, особенности формирования и развития немецкой иностранной колонии, изучаются две основные категории германской эмиграции - экономическая и политическая, проблемы интеграции немецкой эмиграции в советское общество.
Вопросу развития иностранной колонии как социального института уделяли внимание и такие ученые как СВ. Журавлев и B.C. Тяжельнико-ва15. Именно эти ученые оказались одними из первых, кто приступил к изучению вопросов эмиграции «нетрадиционными» для советской исторической науки методами и подходами. СВ. Журавлеву принадлежат и другие весьма значимые и интересные работы. В 1998-99 гг. были опубликованы статьи об иностранной колонии и особенностях советского общества:
«Иностранная колония московского Электрозавода в начале 1930-х гг.», «Повседневная жизнь советских людей в 1920-е гг.» 16. Вопросами содержания политэмигрантов, снабжения их продовольствием занимается Осо-кина Е.А.17.
В 2000 году в свет вышла монография Журавлева СВ.18. Уникальность данного издания состоит в том, что в ходе исследования апробируются новые методики и подходы в изучении социальной истории, микроистории, истории повседневности, исторической антропологии. Автор попытался изучить историю немецкой иностранной колонии на примере крупнейшего в СССР предприятия - Электрозавода (г. Москва). В этом же году был издан сборник статей под названием «Немцы в России: русско-немецкие научные и культурные связи», в который вошли статьи, посвященные русско-немецким контактам в области литературы, искусствоведения, экономики, науки и образования в ХУ11-ХХ вв.19.
Несмотря на то, что в отечественной истории практически отсутствуют монографические труды, посвященные германской политической эмиграции в СССР в период с 1933 по 1945 гг., в периодической печати не раз публиковались статьи, в которых рассматриваются те или иные аспекты темы. Так, о пребывании Б. Брехта в Советском Союзе и его отношении к стране рассказывают в своих статьях С.Земляной и В.Ф. Колезин 20. Л.Г. Бабиченко опубликовал ряд документов, проливающих свет на политику
советского руководства по отношению к немецким эмигрантам . О репрессиях в среде политэмиграции писали X. Кюнрих, И. Щербакова 22. Истории политических репрессий, обрушившихся на немецких политэмигрантов, проживавших в СССР, положения КПГ и ее взаимоотношений с ЦК ВКП(б) и Исполкомом Коминтерна накануне и вскоре после установления в Германии фашистской диктатуры были посвящены также несколько публикаций в журнале «Исторический архив» 23.
После объединения Германии и получения свободного доступа к источникам, внимание немецких исследователей привлекали прежде всего две проблемы: во-первых, история немецкой политической эмиграции в СССР, рассматривавшаяся в период «холодной войны» весьма предвзято, во-вторых, история сталинских репрессий в отношении немецких эмигрантов. Коллектив Института истории рабочего движения в Берлине попытался выяснить судьбы пропавших в ГУЛАГе немецких эмигрантов, а также составить списки репрессированных, а в перспективе - выявить места захоронения. Результатом стало издание в 1991 году монографии 24. В ней приведены 555 имен и краткие биографии, эмигрировавших в СССР и репрессированных здесь немцев. Публикация дала импульс и исходные данные для дальнейшей реконструкции и выяснения их судеб. В сборник вошли также документы архива Коминтерна из бывшего ЦПА и документы из фонда контрольной комиссии СЕПГ, некоторые сведения, полученные от родственников репрессированных и их воспоминания из коллекции Института истории рабочего движения при ЦК СЕПГ.
Другой крупной работой по данной теме стала книга немецкого историка Германа Вебера 25. Она содержит список имен 305 немецких эмигрантов - исключительно коммунистов (в отличие от вышеупомянутого сборника), ставших жертвами террора 1930-х годов. В последние годы, наряду с устойчивым интересом к «знаменитым жертвам» сталинизма (функционерам КПГ, политэмигрантам, сотрудникам Коминтерна, деятелям культуры, депутатам Рейхстага и т.д.) в фокусе внимания историков все больше оказываются судьбы и биографии рядовых немецких эмигрантов. Из последних работ следует отметить книгу Каролы Тышлер о немецкой эмиграции в СССР, а также исследования австрийских авторов Барри МакЛогина, Ханса Шафранека и Вальтера Сзеверы об австрийских и немецких эмигрантах в СССР в 1920 - 1940-е гг. 26. Значительное внимание в этих работах уделено причинам отъезда иностранцев в СССР в 1930-е гг., проблеме репрессий, установлению судеб репрессированных.
Таким образом, анализ историографии данной проблематики приводит к следующим выводам: до недавнего времени отечественная и немецкая историография темы существовали абсолютно автономно и явно противостояли друг другу по известным политическим причинам. Между тем, каждая из сторон активно занималась накоплением фактов, возведением теоретических построений, требующих тщательной критической проверки, в том числе с помощью материалов противоположной стороны. В центре внимания российских исследователей и многих западных коллег оказалось изучение положения дискриминируемых социальных групп (спецпереселенцев, лишенцев, жертв ГУЛАГа) и проявлений девиантного поведения, а также проблема повседневного сопротивления сталинскому режиму, успешное изучение которой в последние годы во многом связано
с введением в научный оборот новых комплексов архивных документов. Все же такая важная часть советской истории как производственная повседневность, связь производственной и бытовой повседневности, неотделимых в реальной человеческой практике, остаются практически не изученными. В отечественной и западной исторической науке пока слабо исследованы проблемы формирования и жизнедеятельности иностранных колоний, расположенных на территории СССР. Анализ литературы свидетельствует о недостаточной разработке темы, до сих пор нет обобщающих научных трудов, в которых подробно освещаются основные аспекты пребывания германской политэмиграции в СССР.
Целью настоящего исследования стало изучение основных этапов истории германской политической эмиграции в СССР в 1933 - 1941 гг., германской иностранной колонии в СССР как части советского общества, ее формирования и развития под прямым воздействием внутриполитических и внешнеполитических событий в указанный период.
Поставленная цель предполагает решение следующих задач:
• изучение конституционно-правового статуса политэмигрантов в СССР;
• анализ иммиграционной политики советского государства;
• количественная и качественная характеристики эмиграции;
• анализ различных социальных групп в среде германской политэмиграции;
• изучение процесса адаптации эмигрантов к инонациональной среде -советской действительности и степень их адаптации к ней;
• исследование процесса интеграции в советское общество германской политической эмиграции;
• изучение характера германской иностранной колонии в СССР в 1930 - е гг., исходя из складывающихся внутри - и внешнеполитических событий;
• рассмотрение роли высшего эшелона КПГ и немецкой интеллигенции, находящейся в эмиграции в странах Западной Европы и СССР в организации создания единого антифашистского движения.
Методологическую основу исследования составили системный подход, принцип объективизма и историзма. Широко применялись методы научного познания: сравнительно-исторический, который дал определенные результаты при исследовании германской политэмиграции в СССР в различные периоды, а также влияние тех или иных факторов на ее судьбу; ретроспективный, использование которого позволило в динамике изучать и анализировать проводимую в Советской России иммиграционную политику, оценивать последствия правительственных решений под воздействием внутри - и внешнеполитических событий; структурно-системный, применение которого в постановке и рассмотрении проблем исследования позволило избежать описательности и придать работе уровень теоретических обобщений. Этот метод незаменим при выявлении, отборе, структуризации, систематизации нового, ранее не использовавшегося фактического материала.
Хронологические рамки исследования включают 1933-1941 гг., то есть со времени прихода к власти в Германии нацистов и до начала Великой Отечественной войны. Целесообразным представляется выделить три этапа в освоении темы: 1 этап - 1933 - 1937 гг.; 2 этап - 1937 - 1939 гг.; 3 этап - 1939 - 1941 гг. 1933-1937 гг. целесообразно выделить как первый этап в рамках исследования, так как в этот период проходил процесс формирования немецкой политической эмиграции в СССР. 1937-1939 гг. - этот период выделен в качестве самостоятельного этапа, так как немецкая иностранная колония как часть советского общества оказывается в центре внутриполитических событий (политика массовых репрессий), которые изменили количественный и качественный состав колонии. В третий этап следует включить 1939-1941 гг., так как в этот период происходят измене ния уже во внешней политике советского руководства, повлиявшие на иммиграционную политику СССР.
Источниковую базу исследования составили печатные и архивные материалы, которые неравнозначны по своему содержанию и значению. К источникам официального уровня относятся сборники документов «История советской конституции», «Образование и развитие СССР как союзного государства: сборник законодательных и других нормативных актов», «КПСС в резолюциях и решениях съездов, конференций и пленумов ЦК», в которых содержатся законы и положения, касающиеся вопросов получения политического убежища, гражданства СССР эмигрантами и их прав в советском государстве 27. Для изучения правового статуса иностранцев важным стало соотнесение советского законодательства и международного права. Этот аспект отражен в таких изданиях как: Международные пакты о правах человека и советское законодательство (М., 1986), Миронов Н.В. Советское законодательство и международное право (М., 1980)28. В работе использовались также сборники документов, раскрывающих правовое положение иностранных представителей тех или иных профессий и специальностей, в частности: Бурштейн Г. Правовое положение научных работников. Справочник (М., 1958); Городецкий Б.Н. Правовое положение писателей и композиторов по законодательству Союза ССР и РСФСР (М., 1946). Следует все же отметить, что область изучения истории советского законодательства в отношении эмигрантов подверглась перекосам и долгое время оставалась без анализа особенностей реального применения и действия в конкретно-исторических условиях.
Большой фактический материал документов о репрессированных в СССР немецких антифашистов, которые должны были быть переданы по договору 1939 года нацисткой Германии Советским Союзом был опубли кован в журнале «Звезда» в 1994 году. В публикацию вошли письма известного ученого А.Эйнштейна, адресованные Сталину и советским дипломатам в защиту знаменитых и талантливых деятелей науки. Материалы сталинских репрессий в отношении немецкой политэмиграции вошли в 1997 году в мемориальный сборник документов из архивов бывшего КГБ «Верните мне свободу!»: деятели литературы и искусства России и Гер 2Q
мании - жертвы сталинского террора» .
В 1989 г. в журнале «Советские архивы» были опубликованы отчеты сотрудницы ВОКС Д. Каравкиной, рассмотрение которых позволяет ответить на вопрос: отчего представители немецкой интеллигенции, положительно относившиеся к первой стране Советов, не остались в годы эмиграции в СССР. Отчеты отражают реальное и правдивое отношение к Советскому Союзу, к советскому руководству, к тем внутриполитическим процессам, которые происходили в тот период времени в стране Советов известного немецкого писателя Л. Фейхтвангера, эмигрировавшего из нацистской Германии 30.
В сборнике материалов «Наши жертвы были не напрасны 1933-1945 гг.» содержатся выступления видных политических и общественных деятелей Германии на конференциях КПГ, проходивших в Москве, относительно создания «нового типа демократии» в Германии, которые позволяют более детально рассмотреть вопрос создания единого Народного антифашистского фронта, выделив намерения, интересы и цели КПГ31.
В 1995 г. в журнале «Исторический архив» была опубликована статья «Почему не состоялся германский Народный фронт». В нее включены ма териалы из фонда видного деятеля социал-демократической партии Германии, в 1928-1933 гг. председателя фракции СДПГ в рейхстаге Рудольфа Брайтшайда (в 1944 г. он был убит нацистами в концлагере Бухенвальд). Эти документы были захвачены при его аресте в 1941 г. во Франции, а ныне находятся в РГАСПИ. В подборке - письма Брайтшайда, возглавлявшего созданное в начале 1936 г. в Париже Рабочее бюро по оперативному руководству деятельностью Комитета по подготовке германского Народного фронта, в ЦК КПГ и В. Ульбрихту; переписка между Брайтшайдом и президентом Комитета, всемирно известным писателем Г. Манном; другие документы отражающие ситуацию, сложившуюся в Комитете в 1937 г. Первоначально Комитет, в котором сотрудничали социал-демократы, коммунисты и беспартийные демократы, принял ряд важных документов, направленных на повышение эффективности Сопротивления фашистской диктатуре. Затем, в связи с вновь возобладавшим в ИККИ и ЦК КПГ негативным отношением к социал-демократам, что неразрывно связанно с их протестами против массовых репрессий в СССР, ситуация в корне изменилась. Эти документы позволили сформулировать основные противоречия между коммунистами и социал-демократами, и разобраться в причинах краха идеи германского народного фронта 32.
Важные данные содержатся в другом сборнике материалов «Встреча на Эбро: немецкие писатели в борьбе против фашизма», вышедшему в 1989 г. Отдельная глава сборника полностью посвящена пребыванию немецких эмигрантов в СССР. К тому же интересны имеющиеся в книге биографические справки о немецких эмигрантах, которые, несомненно, способствуют исследованию проблемы.
Ценными источниками для разработки данного исследования явились опубликованные в специальных сборниках речи и выступления политических деятелей В. Пика, В. Ульбрихта, Г. Димитрова, обсуждавшие те му создания єдиного антифашистского фронта в союзе с социал 33
демократическими силами до начала второй мировой воины
К отдельному разряду источников можно отнести воспоминания немецких эмигрантов (В.Леонхард, М.Бредель 34) о жизни в Советском Союзе. В работе использовалась переписка А.Толстого, Т.Манна, Фр. Вольфа35.
Весьма значительными по объему и наиболее важными источниками оказались документы Российского государственного архива социально-политической истории (РГАСПИ). Документы, раскрывающие политику советского руководства в отношении к разным категориям иностранцев содержатся в фонде 17 (ЦК ВКП(б): переписка ЦК ВКП(б) с различными организациями об эмигрантах, письма самих эмигрантов с ИККИ, ЦК МОПР (оп. 120), НКВД с организациями осуществлявшим политику и контроль за иностранцами (оп. 130), письма по вопросу перевода иностранных коммунистов в ВКП(б) (оп. 85). Для исследования и объективного анализа национальной политики советского государства, проблем жизнедеятельности и функционирования немецкой иностранной колонии в СССР ценность представляли документы описи 114 этого же фонда.
Не менее важными являлись архивные документы ЦК МОПРа (фонд 539), касающиеся политэмигрантов, строгой проверки со стороны советского руководства, отсева нежелательных элементов и въезда особо важных для руководства ИККИ и МОПРа лиц. Опись 4 содержит справки, письма, проекты директив, составленные Отделом политэмиграции Исполкома МОПРа, о состоянии политэмиграции в разных странах, о праве
убежища, о работе среди политэмигрантов в СССР, об обеспечении жильем и работой политэмигрантов, прибывших в Советский Союз. Опись содержит протоколы Легитимационной комиссии Исполкома МОПРа, переписку Исполкома МОПРа с ИККИ, секциями МОПРа Германии, Австрии, Чехословакии и другими европейскими странами, отчеты Комиссара по делам политэмигрантов при Лиге Нации, а также письма немецких политэмигрантов.
Переписка заместителя секретаря Стасовой Е. с ЦК ВКП(б) и НКВД предоставляет возможность выявить критерии приема иностранцев в СССР и отказа в получении статуса политэмигрантов. Немецкая секция фонда МОПРа позволила изучить настроения эмигрантов, разных представителей эмиграции, а также проследить ход идеологической подготовки «чистки» в среде немцев-писателей и журналистов. В опись 3 фонда 539 вошли материалы об установлении единого антифашистского фронта, о проблемах создания единого антифашистского фронта трудящихся, а также об оказании помощи политзаключенным и политэмигрантам и о положении в немецкой секции МОПРа.
Фонд 495 содержит документы, которые рассказывают о повседневной жизни эмиграции и восприятии ею советской действительности. В описях 10, 73, 74 содержатся многочисленные письма из регионов о состоянии иностранной колонии, о годах в период массовых арестов, о ситуации в среде эмиграции в период арестов, об их настроениях, о сложностях устройства на работу уцелевших в эти годы. Об усилении политической бдительности, улучшении работы с кадрами и изменении практики перевода иностранных коммунистов в ВКП (б), о политпросветительской работе среди эмигрантов в СССР говорят материалы описи 18. Об отношении к репрессивной политике, статистические данные о пострадавших из среды эмиграции, о политике КПГ в отношении эмигрантов дают представления документы описи 292. Опись имеет списки и фотокарточки,
биографические данные о политэмигрантах, их характеристики и другие материалы о положении и работе с политэмигрантами в СССР.
Об устройстве эмигрантов на местах, их взаимоотношениях с советскими рабочими, о процессе их интеграции в советское общество рассказывают материалы фонда 534 - документы Профинтерна. Опись 8 содержит материал о разрешении на въезд и выезд из СССР, об оформлении виз, о конспирации, ведении секретного делопроизводства, допуске к секретной переписке, предоставлении вида на жительство инорабочих и членов их семей.
В работе использовались документы Государственного Архива Российской Федерации (ГА РФ): фонды 5451, 8265, 5283.
Архивные материалы фонда 5283 ГАРФа отражают работу Всесоюзного общества культурных связей с прибывающими в СССР иностранцами. Опись 8 содержит отчеты о работе отдела по приему иностранцев, по приему иностранцев, дневники отдела по приему иностранцев, планы работы с зарубежными странами, отзывы иностранцев об СССР, а также записи бесед с иностранцами, посетившими ВОКС (в том числе Л. Фейхтвангера).
В фонде 5451 (Инобюро ВЦСПС) находятся многообразные материалы о повседневной жизни немецких эмигрантов в СССР, интеграции иностранцев в советское общество.
Фонд 8265 ГАРФ дополняет материал РГАСПИ, касающийся роли и деятельности МОПР в отношении иностранцев.
Перечисленные группы источников позволили при всестороннем и глубоком изучении с достаточной полнотой, точностью и достоверностью осветить основные аспекты темы.
Научная новизна исследования заключается в самой постановке проблемы. С опорой на впервые введенные в научный оборот архивные материалы, а также специальные исследования в отечественной и зарубежной историографии предпринята попытка комплексного изучения не мецкой политической эмиграции в СССР, ее роли и места в советском обществе в указанный период. Отдельные аспекты темы, представленные в диссертации, явились первым опытом их научной разработки: сравнительный анализ правового положения политэмигрантов в СССР и западноевропейских странах, рассмотрение процедуры получения статуса политэмигранта в СССР с последующим приобретением советского гражданства; выявление истинных мотивов выезда немцев из Германии, повторной эмиграции из западноевропейских стран в СССР. Архивные источники позволили впервые более детально изучить механизмы, средства и способы культурной и политико-пропагандистской деятельности в иноколониях, состояние германской иноколонии в 1939-1941 гг., принципы работы с политэмигрантами советских партийных и государственных органов, прежде всего МОПР СССР.
Практическая значимость исследования состоит в том, что содержание настоящей диссертационной работы способствует углублению, а в некоторых случаях пересмотру традиционных взглядов на изучение советской социальной истории, истории миграции в СССР. Материалы и выводы проведенного исследования могут быть использованы в работах при создании обобщающих трудов по истории миграции, при чтении лекций в учреждениях высшего профессионального образования, при подготовке учебных пособий по истории миграции, при разработке специальных курсов по истории России, а именно по социальной истории, истории повседневности и микроистории.
Апробация работы. Результаты диссертационного исследования обсуждались на заседаниях кафедры отечественной истории нового и новейшего времени Воронежского государственного педагогического университета, докладывались на межвузовских научно-практических конференциях Воронежского института экономики и социального управления, опубликованы в трех научных статьях.
Конституционно-правовое положение германской политической эмиграции по законодательству СССР и РСФСР
В 1933 году к власти в Германии пришли нацисты. С этого времени советско-германские отношения резко ухудшились. Сближение двух государств со времени заключения в 1922 г. в Рапалло советско-германского договора, уступило место стремительно растущей конфронтации. На сессии ЦИК СССР 29 декабря 1933 г. нарком иностранных дел М.М. Литвинов констатировал: «Наши взаимоотношения с Германией за последний год стали, можно сказать, неузнаваемыми.» 36. Несмотря на дружественные заявления в адрес Советского Союза (к примеру, на приеме в рейхсканцелярии советского полпреда Л.М. Хинчука, Гитлер говорил о том, что «... независимо от разности миросозерцания обеих сторон их связывают взаимные интересы и эти связи носят деятельный характер» 37), действия нацистского правительства были более красноречивы. Уже осенью 1933 г. нацистское правительство развернуло «поход» против организаций и граждан СССР (так, например, «Союз друзей России», «Общество друзей новой России» были объявлены «антигосударственными организациями», преследования советских журналистов, вторжение группы «наци» в форме СС в советскую школу). В это же время был подписан «пакт четырех» 38. В связи с изменением состояния советско-германских межгосударственных связей изменилась иммиграционная политика советского государства. Нацистскую Германию покидали не только советские граждане, но и германские подданные. Почти полмиллиона граждан выехало из фашистской
Германии. В одночасье эти люди стали политэмигрантами. Причины и факторы, повлиявшие на решение многих немцев покинуть Германию и оказаться в статусе политэмигранта: - антифашистские убеждения, преследования, антинацистская деятельность, угроза тюремного заключения, невозможность возвращения на родину после прихода к власти нацистов, директива КПГ, предписывавшая покинуть страну для работы в СССР. Советский Союз оказался одной из основных стран немецкой эмиграции. Если к 1933 г. число политэмигрантов составляло около 700 человек, включая членов семей, то в середине 1930-х гг. количество прибывших в СССР политэмигрантов заметно возросло, и составило 2.700 иностранцев. Все, что касалось прибытия иностранцев в СССР, приобретения ими статуса политэмигранта, то она была секретной. Так, военному прокурору пограничной и внутренней охраны УССР по Винницкой области было отправлено указание: «Учет политэмигрантов по личным делам должен быть только секретным,... Персональным учетом политэмигрантов ведает только сам ЦК МОПР СССР.» 39.
Изменения системы международных отношений и состояния советско-германских межгосударственных связей повлияли на иммиграционную политику советского государства. 1933-1934 гг. СССР готов был принимать и принимал целые группы политэмигрантов. Необходимо было продемонстрировать, что после прихода Гитлера к власти СССР готов принимать беженцев из Германии. Доказательством могут служить многочисленные письма в соответствующие советские органы Е.Д. Стасовой с просьбой принимать группы политэмигрантов. К примеру, письмо от 27 марта 1934 г. адресованное секретарю ЦК ВКП(б) Л.М. Кагановичу содержало подобную просьбу: «... 24 апреля 1934 г. из Антверпена выходит советский пароход с рабочими делегациями на первомайские торжества.
Деятельность отдела политэмигрантов МОПР по обустройству и обслуживанию германских политических эмигрантов
Специальный отдел МОПР - отдел политэмигрантов был создан с целью решения вопросов приема и дальнейшего обслуживания, прибывших политэмигрантов в СССР. Отдел подчинялся секретариату и президиуму ИК МОПР и призван был выполнять следующие задачи:
1 - прием прибывших в Москву политэмигрантов, распределение их
по территории СССР и организация учета политэмигрантов, находящихся г
в пределах СССР;
2 - оказание материальной помощи политэмигрантам по установлению ЦК МОПР норм и видам (лечение, содержание при помощи местных организаций и профсоюзных органов в поисках работы, квартиры, выдача денежных пособий);
3 - составление совместно с соответствующими партийными организациями и советскими учреждениями планов, связанных с организацией политико-просветительской работы среди политэмигрантов, в целях обес печения возможности их скорейшего приобщения к строительству социализма в СССР и подготовке их для революционной работы при возвращении на родину;
4 - руководство центральным домом политэмигрантов и местными организациями политэмигрантов 88.
Немцы, получившие статус политэмигранта и разрешение на въезд и длительное проживание в СССР до их устройства на работу имели сле дующие льготы:
а) бесплатную жилплощадь;
б) бесплатное питание;
в) бесплатную всю для них необходимую одежду;
г) денежное пособие в 50 рублей в месяц;
д) медицинское обслуживание (амбулаторное, больничное и сана торное);
е) содействие в поисках работы;
ж) содействие в получении соответствующих документов на право пребывания в СССР, а также содействие в бесплатном получении из за границы оставленных ими там вещей;
з) содействие, согласно установленных размеров и сроков в пересылке инвалюты семьям, оставшимся заграницей;
и) содействие в приезде их семей в СССР;
к) выдача справки на прикрепление их к Инснабу89.
Перечисленные виды помощи оказывались эмигрантам сразу же по их прибытии в страну и в течение двух лет. При поступлении на работу эмигранты получали деньги в размере месячного оклада зарплаты и если уезжали в другие города, то все дорожные расходы оплачивала МОПР. В случае необходимости переквалификации или приобретении новой квалификации, ЦК МОПР на время переквалификации оказывала политэмигрантам материальную помощь в размере средней зарплаты 90. Однако льготы, которые предоставлял отдел политэмиграции, часто не соблюдались.
Первая проблема, с которой сталкивались приезжавшие в Советский Союз это получение «бесплатного», а, главное, постоянного жилья. Так, в одном из отчетов о состоянии Дома политэмигрантов указывалось: «ЦК МОПР СССР до конца 1929 г. ежегодно от Моссовета получал по 10-12 квартир для вселения туда прибывших политэмигрантов.
Немецкая иностранная колония в 1937 - 1938 гг
10 июля 1934 г. ОГПУ было реорганизовано в НКВД СССР, и при нем образован внесудебный орган - Особое совещание. В постановлении ЦИК СССР об образовании НКВД СССР от 10 июля 1934 г. говорилось о создании Особого совещания вместо существующей ранее Судебной коллегии ОГПУ, которая упразднялась 211. В постановлении ЦИК СССР от 10 июля 1934 г. и принятом в его развитии 5 ноября 1934 г. Положении об Особом совещании при НКВД СССР в его состав был введен прокурор СССР или его заместитель, а полномочия совещания ограничивались правом применять во внесудебном порядке заключения в исправительно-трудовом лагере на срок до 5 лет, а также ссылку и высылку на тот же срок или выдворение за пределы СССР 212. Убийство СМ. Кирова 1 декабря 1934 г. явилось сигналом к новой волне репрессий. В тот же день было принято постановление Президиума ЦИК СССР «О порядке ведения дел по подготовке или совершению террористических актов», которое существенно урезало юридические гарантии прав обвиняемых по данной категории дел 213. Сокращались до 10 дней сроки следствия, обвинительное заключение обвиняемому положено было вручать за 1 сутки до суда, в котором дела рассматривались без участия сторон (т.е. без прокурора и адвоката). Кассационное обжалование и подача ходатайств о помиловании не допускались, и приговор к высшей мере должны были приводиться в исполнение немедленно. Аналогичный порядок вводился 14 сентября 1937 г. и по делам о вредительстве и диверсиях. Максимальный срок лишения свободы по делам о государственных преступлениях увеличивался с 10 до 25 лет. Дела лиц, привлекавшихся к ответственности по политическим обвинениям, стали разбираться во внесудебном порядке с применением высшей меры наказания. Учитывая большое число таких дел, по предложению Молотова наказание производилось по спискам. Особое совещание стало действовать не в полном составе, предусмотренном законом, а в виде «тройки», а потом и «двойки»: нарком НКВД (сначала Ежов, а потом Берия) и прокурор СССР (Вышинский). Судебный порядок, установленный законом от 1 декабря 1934 г. и 14 сентября 1937 г., мало чем отличался от внесудебного. 4 ноября 1934 г. было принято еще одно постановление и касалось оно политэмигрантов: «О работе среди немецкого населения». В нем отмечалось, что среди немцев якобы активизировались антисоветские элементы, а между тем, местные парторганизации и органы НКВД крайне слабо реагируют на эти факты, по сути допускают попустительство, совершенно неправильно считая, будто наша международная политика требует этих послаблений немцам или другим национальностям, проживающим в СССР и нарушающим элементарную лояльность к советской власти.
Начиная с 1934 г. репрессии втягивали в свой круговорот различные социальные слои. В середине и во второй половине 1930-х гг. они обрушились на партийный и советский аппарат, командный состав армии, широкий слой хозяйственников. В мае 1935 г. по настоянию Сталина и распоряжению ЦК начинаются комплексные проверки учетных документов на членов ВКП (б). В циркулярном письме от 13 мая ЦК потребовал от республиканских, местных организаций в течение трех месяцев упорядочить учет членов партии, проверить правильность сведений о тех, кто внесен в партийные документы и «очистить ряды ВКП (б) от жуликов, проходимцев и примазавшихся элементов». Под этим предлогом начались массовые компании подозрительности, шпиономании, доносов и арестов, не обошедших стороной и немецких политэмигрантов.
