Общественные настроения колхозного крестьянства 1933-начало 1941 гг. : (По материалам Центрального Черноземья) Свирина, Марина Юрьевна

Данная диссертационная работа должна поступить в библиотеки в ближайшее время
Уведомить о поступлении

Диссертация, - 480 руб., доставка 1-3 часа, с 10-19 (Московское время), кроме воскресенья

Автореферат - бесплатно, доставка 10 минут, круглосуточно, без выходных и праздников

Свирина, Марина Юрьевна. Общественные настроения колхозного крестьянства 1933-начало 1941 гг. : (По материалам Центрального Черноземья) : автореферат дис. ... кандидата исторических наук : 07.00.02 / Рос. академия управления.- Москва, 1993.- 21 с.: ил. РГБ ОД, 9 93-2/624-8

Введение к работе

Актуальность темы исследования. Переживаемое нами время ставит сложные вопросы о настоящем и будущем российской деревни. Как возродить село? Как возродить хозяина земли? На трудном пути поисков возможных решений возрастает значение глубокого осмысления самобытного духовного мира и социально-психологического облика российского крестьянства, что и определяет актуальность исторических исследований по данной проблематике, в том числе изучения социальной психологии колхозного крестьянства 1930-х годов.

Обращение к социально-психологическим факторам истории диктуется также логикой познания, необходимостью более полного раскрытия содержания исторического процесса, ибо не существует истории без живых людей. Исследования по социально-психологической проблематике открывают новые возможности воссоздания живой ткани прошлого, более глубокого понимания многих аспектов пройденного страной исторического пути, в том числе 1930-х годов. Научиться видеть живых людей того времени, чья деятельность и составляла историю, означает привнести в осмыслени эпохи сталинизма необходимые многомерность и историческую глубину.

Состояние изученности темы. Выдающиеся представители отечественной исторической науки, в первую очередь В.О.Ключевский, еще на рубеже XIX и XX вв. обратили внимание на психологическую сторону исторического процесса. Н.А.Рожков разработал теорию развития психических типов, ставшую составной частью его историко-социологической концепции . С другой стороны, отечественной психологической науке с первых шагов ее становления были присущи идеи об историческом характере психологических процессов и общественно-исторической детерминации психических явлений. Они нашли отражение

I. См.: Рожков Н. Русская история в сравнительно-историческом освещении: В 12 т. - Пг.-М.: Книга, І9І9-І926.

в трудах П.П.Блонского, Л.С.Выготского, А.Н.Леонтьева, С.Л.Рубинштейна . Правда, исторические построения в работах родоначальников отечественной психологии осуществлялись на макроуровне, служили для создания теоретических схем. Возможность реального сближения исторической и психологической наук в силу специфических общественно-исторических условий в нашей стране, особенностей развития общественных наук, когда в ранг единственно научной методологии был возведен экономически и социологически ориентированный марксистский позитивизм, эта возможность оказалась в 1930-50-е гг. невостребованной. Именно в это время на Западе формировалось такое направление гуманитарного знания, как историческая психология.

Особенно активно исследования психологической стороны исторического процесса велись и ведутся французскими историками, в частности, представителями известной школы "Анналов. Что же касается психологического направления в психолого-исторических исследованиях, то наиболее полно его представляет школа французского психолога И.Мейерсона. Другим мощным направлением психолого-исторических исследований на Западе является американская психоистория. Отечественные философская, психологическая и историческая науки, начиная с 1960-х годов и особенно сегодня проявляют активный интерес к опыту западных коллег .

І.См.: Блонский П.П. Очерк научной психологии. - М.: Госиздат, 1921; Выготский Л.С. Мышление 'и речь. Психологические исследования. - М.-Л.: Соцэкгиз, 1934; Рубинштейн С.Л. Бытие и сознание. О месте психического во всеобщей взаимосвязи явлений материального мира. - М.: Изд-во АН СССР, 1957; Леонтьев А.Н. Деятельность. Сознание. Личность. - 2-е изд.

- М.: Политиздат, 1977.

См.: Февр Л. Бои за историю. - М.: Наука, 1991.
См.: Тутунджян О.М. Прогрессивные тенденции в исторической психологии Иньяса Мейерсона //Вопросы психологии. - 1963. -№ 3. - С. ІІ8-І24; Гуревич А.Я. Некоторые аспекты изучения социальной истории //Вопросы истории. - 1964. - № 10. -С. 51-68; Его же. О кризисе современной исторической науки // Вопросы истории. - 199I. - № 2-3. - С. 21-36; Анциферова Л.И. Нан-Пьер Вернан об исторической психологии // Вопросы психологии. - 1967. - № 4. - С. 188-190; Белявский И.Г., Шкуратов В.А. Проблемы исторической психологии.

- Рострв-н/Д.: Изд-во. Ростовского ун-та, 1982 и др.

Конец 1950-х - начало 1960-х гг. открыли новый этап развития гуманитарного знания в нашей стране. В сложившейся относительно благоприятной социально-политической, интеллектуальной ситуации, при возросшем интересе к человеку началось действительное сближение отечественной исторической науки и психологии. Первым результатом сотрудничества историков и психологов стала книга "История и психология"¹, в которой, в частности, подчеркивается необходимость изучения прежде всего деятельности людей в определенных конкретно-исторических условиях для выявления психической жизни человека, отмечается необходимость микроанализа исторического процесса, разработки более тонкого инструментария для исто-рико-психологических исследований².

Благоприятную роль в становлении историко-психологиче-ских исследований сыграло то, что в 60-ые гг. возобновилось самостоятельное развитие социальной психологии в нашей стране. Началось сотрудничество исторической науки с социальной психологией³. Можно согласиться с И.Г.Белявским и В.А.Шкура-товым, что сближение исторической науки с социальной психологией является более продуктивным, нежели, например, с общей психологией . Хотя сегодня, когда в отечественной системе гуманитарного знания только складываются в строгом смысле слова такие научные дисциплины как историческая психология и социально-психологическая история, идет активный обмен мнениями между исследователями - историками и исследователями -психологами , еще очень сложно говорить о строгих междисципли-

См.: История и психология /Под ред. Б.Ф.Поршнева и Л.И.Анциферовой. - М.: Наука, 1971.
См.: Анцыферова Л.И. К проблеме изучения исторического развития психики //История и психология... - С. 86.
См.: Поршнев Б.Ф. Социальная психология и история. - М.: Наука, 1966.
См.: Белявский И.Г., Шкуратов В.А. Указ.соч. - С. 144.
См.: Шкуратов В.А. Психика. Культура. История. - Ростов-н/Д.: Изд-во Ростовского ун-та, 1990; Его же. Историческая психология на перекрестках человекознания //Одиссей. Человек в истории. Культурно-антропологическая история сегодня. 1991. - М.: Наука, 1991. - С. І03-ІІ4; Шестопал Е.Б. Психоаналитическое движение в исторической науке //История СССР. - 1991. - J* 5. - С. 190-192 и др.

нарных границах.

При изучении отечественной истории советского периода

длительное время преобладала недооценка социально-психологических факторов в развитии исторического процесса. В полной мере это относится к исследованию социальной психологии колхозного крестьянства в 1930-е гг. В историографии данной проблемы можно выделить два периода: первый - с начала 1930-х до конца 1980-х гг. - изучение указанной проблемы в рамках существовавшей идеологической доктрины, в русле старой концепции истории коллективизации; второй - с конца 1980-х годов -исследование данных вопросов в условиях становления нового концептуального подхода к изучению аграрно-крестьянской проблематики.

В свою очередь: в рамках первого периода просматриваются три этапа с примерными рубежами: конец 30-х гг.; конец 50-х гг., конец 80-х гг. На первом основная литература по истории крестьянства и колхозов Центрального Черноземья была в основном представлена работами непосредственных участников колхозного строительства. Большая часть этих публикаций носит агитационно-пропагандистский, а не исследовательский характер, и ее скорее можно отнести к источникам. Постановка собственно социально-психологической проблематики в этих работах отсутствует, но они содержат ценный фактический материал, отдельные наблюдения современников, касающиеся социально-психологического облика колхозной деревни. Указанные особенности литературы первого историографического этапа в общих чертах были характерны и для работ, выполненных на более высоком профессиональном уровне .

См.: Дедов И. Колхозная бригада /Опыт работы и материалы колхозов ЩО и других краев и областей;. - Воронеж,1933;За-вадин И. Как мы побеждали /Работа политотдела Борисоглебской МГС по руководству.колхозами). - Воронеж: Коммуна, 1933; Игонин й.Ф. Колхоз "Красный Октябрь¹¹. - Тамбов: Тамбовская правда, 1939; Крекотень СМ. Опыт передовой МГС. - Воронеж: Воронежское обл.кн.изд-во, 1939; Москвитин В. Колхоз ''Победа . - Курск: Курское обл.кн.тізд-во, 1939 и др.
См.: Шуваев К.М. Старая и новая деревня: Материалы исслед. с. Ново-їіивотинного и дер. Моховатки Березов.р-на Воронеж. обл. за 1901, 1907, 1926 и 1937 гг. - М.: Сельхозгиз, 1937.

Начало второму этапу положил выход "Краткого курса" истории ВКП(б). Этот труд оказал непосредственное влияние на направление и результаты большой части исследований вплоть до конца 50-х годов. Начиная с первых обобщающих работ для литературы этого этапа характерны иллюстративный, описательный метод, догматизм и цитатничество. Обращение к социально-психологической проблематике ограничивалось тенденциозными, слабо аргументированными суждениями.

В конце 40-х гг. делаются первые попытки создания специальных работ, посвященных социально-психологическому облику колхозного крестьянства². Но и они страдают односторонностью, схематичностью подхода, слабой опорой на конкретно-исторический материал. Указанные недостатки присущи также работам 50-х годов, в том числе наиболее крупной монографии М.А.Краева³, хотя в целом она выгодно отличается от научной литературы того времени.

Для литературы следующего этапа характерны отход от крайностей "Краткого курса", более широкое использование архивных материалов. Изучение советской деревни в 1960-е годы отмечено также широким размахом историко-социологических обследований села, в том числе областей Центрального Черноземья .

Наметившееся в 60-е годы сближение исторической науки и психологии дало определенный импульс к изучению социальной психологии колхозного крестьянства, естественно, в рамках гос-

См.: Лаптев И. Советское крестьянство. - М.: Сельхозгиз, 1939; Хейнман С.А. Рост благосостояния колхозной деревни. -М.: Соцэкониздат, 1939.
См.: Абросенко К. О социалистическом перевоспитании крестьянства. - М.: Госполитиздат, 1949. - С. 95, 118.
См.: Краев м.А. Победа колхозного строя з СССР. - М.: Политиздат, 1954. - С. 462-463, 468.
См.: Рязанское село Кораблино (история, экономика, быт, культура, люди села). - Рязань, 1957; Село Вирятино в прошлом и настоящем. - И.: Изд-во АН СССР, 1958; Копанка

25 лет спустя. - М.: Наука, 1965; Социально-экономические преобразования в Воронежской деревне (1917-1967. - Воронеж: Изд-во Воронежского ун-та, 1967; Опыт историко-социо-логического изучения села Молдино. - М.: Московский рабочий, 1968 и др.

подствовавшей идеологической схемы¹. Одна из первых попыток исследования собственно некоторых сторон социальной психологии крестьян-колхозников в 1930-е годы была предпринята в работе В.Б.Островского. Несмотря на сохранение одностороннего подхода к исследованию, эту монографию от предшествующей литературы существенно отличают более широкая источниковая база, более строгая аргументация выводов.

В 1970-е - начале 1980-х гг. появляются отдельные монографии, статьи, кандидатские диссертации, в которых на региональных материалах, в том числе Центрального Черноземья, с традиционных идеологических позиций исследуются результаты целенаправленного воздействия Коммунистической партии на формирование крестьянского сознания в 1930-е гг. .

В конце 80-х гг. вышла в свет работа коллектива авторов "Русское крестьянство: этапы духовного освобождения, посвященная проблемам духовного развития российской деревни. Однако широкие хронологические рамки исследования, многочисленность и сложность поставленных задач не позволили авторам подробно остановиться на проблеме социальной психологии колхозного крестьянства 30-х гг., хотя попытка выйти за рамки старой концепции истории коллективизации, использование опубликованных источников личного происхождения делают эту работу

См.: Платонова Н.А. Политико-просветительская работа на селе в предвоенные годы (1938-июнь 1941 гг.). По материалам РСФСР. - Воронеж: Центр.-Чернозем, кн.изд-во, 1966; Островский В.Б. Колхозное крестьянство СССР. - Саратов: Изд-во Саратовского ун-та, 1967.
См.: Кривцун Л.В. Идеологическая работа парторганизаций Черноземья среди крестьянства в годы второй пятилетки // В.И.Ленин и крестьянство: Материалы межвузовской научной конференции. - Воронеж, 1970. - С. 329-333; Костюк М.П. Идейно-политическое воспитание крестьянства: Из опыта Коммунистической партии Белоруссии в период строительства социализма (1926-1937 гг.). - Минск, 1979; Гаташов В.В. Деятельность партии по формированию социалистической психологии колхозного крестьянства (1929-1937 гг.). На материалах Дона, Кубани и Ставрополья: Дис. ...канд.ист.наук. -Ростов-н/Д., 1980.
См.: Кабытов П.С., Козлов В.А., Литвак Б.Г. Русское крестьянство: этапы духовного освобождения. - М., 1988.

определенной вехой на пути исследования социальной психологии крестьянства времен тоталитарного режима. К интересующей нас теме обращаются не только историки-аграрники, но- и представители других гуманитарных дисциплин, прежде всего психологи. Обращает на себя внимание коллективный труд, подготовленный Институтом психологии АН СССР , однако как раз социальная психология крестьянства 1930-х гг. не нашла в нем должного освещения.

Переход к конкретно-историческому изучению проблем социальной психологии колхозного крестьянства не нашел сколько-нибудь существенного отражения в начавшем выходить в 80-е гг. обобщающем труде по истории советского крестьянства. Во 2-3-м томах этого издания данные вопросы практически не рассматриваются .

Таким образом, в литературе 60-80-х гг. наметился переход к конкретно-историческому изучению вопросов социальной психологии колхозного крестьянства 30-х годов, однако они по-прежнему рассматривались односторонне, в рамках единственно возможной тогда исследовательской парадигмы. Все сводилось к обоснованию формирования под руководством партии из отсталого "единоличного" крестьянства - колхозников, носителей прогрессивного "социалистического" сознания. При этом аргументация большинства выводов носила характер либо общих суждений, либо отдельных примеров. В специальных исследованиях еще почти не используются соответствующий понятийный аппарат и методические приемы.

Новые социально-политические условия для изучения крестьянской психологии стали формироваться с конца 1980-х гг. в связи с общими политическими переменами в стране. Началось

См.: Зотова О.И., Новиков В.В., Шорохова Е.В, Особенности психологии крестьянства (прошлое и настоящее). - М.: Наука, 1983.
См.: История советского крестьянства: В 5 т. - М.: Наука, 1986. - Т.2. - Советское крестьянство в период социалистической реконструкции народного хозяйства. Конец 1927-1937 гг.; 1987. - Т.З. - Крестьянство СССР накануне и в годы Великой Отечественной войны. 1938-1945 гг.

становление нового концептуального подхода к изучению аграр-но-крестьянской проблематики, в связи с введением в научный оборот ранее недоступных архивных материалов расширилась источниковая база исследований, однако, несмотря на радикальные общественные преобразования последнего времени, на растущий интерес к социально-психологической проблематике, ее конкретно-историческое изучение развивается крайне медленно, и в области исследования социально-психологического компонента исторического процесса отечественная историческая наука продолжает чувствовать себя крайне неуверенно.

Прежде всего это относится к изучению социальной психологии колхозного крестьянства в 30-е годы. Явно ощущается недостаток в современных исследованиях экономической, социальной, политической истории данного периода, которые могли бы подготовить почву для изучения социальной психологии. В настоящее время складывается новая концепция истории коллективизации как насильственного преобразования мелкого крестьянского хозяйства. Что же касается аграрно-исторической проблематики второй половины 30-х гг., то тут активного пересмотра прежней исследовательской парадигмы практически не наблюдается. В аграрно-исторической литературе истории советского крестьянства второй половины 30-х гг. и особенно предвоенного времени уделяется значительно меньше внимания, чем проблемам массовой коллективизации. Это, безусловно, является сдерживающим фактором в исследовании социальной психологии колхозного крестьянства 30-х годов.

Тем не менее начато нового' историографического периода характеризуется появлением книг и статей², авторы которых,

1. См.: Гордон Л.А., Клопов Э.В. Что это было? Размышления о
предпосылках и итогах того, что случилось с наші в 30-40-е
годы. - М., 1989; 30-е годы: взгляд из сегодня. - М., 1990;
Борисов Ю.С. Производственные кадры деревни. І9І7-І94І.
Цивилизованные хозяйственники или "винтики" государствен
ной машины? - М., 1991; Они не молчали /Сост. А.В.Афанасьев.
- М., 1991; Симуш П.И. Мир таинственный...: Размышления о
крестьянстве. -М., 1991; Хлевнюк 0.В.1937-й: Сталин, НКВД

и советское общество. - М., 1992.

2. См.: Джрназян Л.Н. Культ и раболепие //Социологические
исследования. - 1988. - & 5. - С.64-71; Мяло К. Оборванная
нить. Крестьянская культура и культурная революция //Новый

мир. - 1988. - Л 8. - 0. 245-257.

главным образом историки, а.также представители других гуманитарных наук, пытаются сочетать традиционный подход "извне" с новым подходом "изнутри", "снизу", с позиций современников, к истории советского общества в 30-е годы, в том числе к истории колхозного крестьянства. Однако обращение к социально-психологической проблематике остается главным образом на уровне пусть не односторонних, но общих суждений или частных примеров и является недостаточным.

На общем фоне малочисленности современных историко-психо-логических исследований как существенное продвижение вперед в изучении социальной психологии советского крестьянства следует расценивать появление первой докторской диссертации по социальной психологии крестьянства Сибири в 1920-е годы, а также выход первого учебного пособия по названной теме¹.

Публикаций по социальной психологии' колхозного крестьянства Центрального Черноземья в 1930-е годы пока нет.

Приоритет в постановке социально-психологической проблематики в исследовании истории советского крестьянства 30-х годов принадлежит нашим соотечественникам-эмигрантам еще по "горячим следам" событий массовой коллективизации*. Однако их попытки разрешения поставленных'вопросов упирались в фактическое отсутствие необходимой источниковой базы.

Одна из первых в зарубежной историографии попыток изучения социальной психологии крестьянства в условиях сталинского политического режима предпринята в статье японского историка Хиросаки Куромия."Сталинская "революция сверху" и народ" .

В целом ознакомление^- с отечественной и зарубежной историо-

См.: Кузнецов И.С. Социальная психология сибирского крестьянства в 1920-е годы: Автореф. дис. ... д-ра ист. наук. -Новосибирск, 1992; Его же. Социальная психология сибирского крестьянства в 1920-е годы: Учеб.пособие. - Новосибирск, 1992.
См.: Марков А.П. Кризис сельского хозяйства в СССР. С пре-дасл. П.Н.Милюкова. - Париж, 1933; Маслов С. Колхозная Россия. История и жизнь колхозов. Значение для сельского хозяйства, крестьянства, государства. Природа, эволюция и будущее. Б.М.: Крестьянская Россия, 1937.
См.: Куромия X. Сталинская "революция сверху" и народ //Свободная мысль. - 1992. - В 2. - С. 93-96.

графией рассматриваемой проблемы приводит к выводу о крайне слабой ее изученности.

Цель исследования состоит в том, чтобы выявить основное содержание общественных настроений колхозного крестьянства Центрального Черноземья в 1930-е годы и проследить их динамику. Поставленная цель требует разрешения следующих задач. Необходимо рассмотреть характер и динамику отношения колхозного крестьянства к микросреде, т.е. к социальной реальности, представляющей собой совокупность материальных, идеологических, культурных и социально-психологических факторов, непосредственно взаимодействующих с людьми в процессе их жизни и практической деятельности, и к макросреде. При рассмотрении общественных настроений колхозного крестьянства в связи с микросредой выявить характер и динамику отношения крестьян к колхозам, а также на примере отношения колхозников к руководству колхозов и местным органам власти, характер взаимоотношений между людьми и существующие в связи с этим общественные настроения. При рассмотрении отношения крестьян-колхозников к макросреде исследовать характер и динамику отношения к центральным органам власти.

Хронологические рамки исследования (1933 - начало 1941 гг.) обусловлены поставленными задачами. 1933-1934 гг. характеризуются тем, что к этому времени завершилась массовая коллективизация, колхозы стали господствующей формой хозяйствования в деревне; это период деятельности политотделов МТС, проводивших политику "чрезвычайщины" на селе; 1935 год знаменует собой начало стабильного функционирования колхозной системы. Это дает возможность сравнительно-исторического исследования, выявления динамики общественных настроений крестьянства. Что же касается 1941 года, то война сыграла слишком важную роль в формировании последующего облика страны, в том числе общественного сознания, чтобы не признать 22 июня 1941 года своего рода водоразделом в историческом развитии советского общества, в том числе в развитии социально-психологического облика колхозного крестьянства.

- II -

Методологической основой исследования являются теоретические разработки по проблемам социальной психологии. Функционирование сознания индивида или социальной общности предполагает две взаимосвязанные формы его проявления: информационно-идеологическую и социально-психологическую. Однако с точки зрения задач исторического исследования применительно к тому или иному субъекту, носителю сознания, продуктивным представляется рассмотрение социальной психологии как реального сознания, синтезирующего оба компонента: рациональное (теоретическое) и эмоциональное Счувственное). Шесте с тем отождествление общественного сознания и социальной психологии нельзя считать правомерным.

В отечественной социально-психологической литературе большое внимание уделяется разработке структуры социальной психологии. Наиболее оптимальным представляется вариант, предложенный И.Т.Левыкиным¹.

Общественное настроение относится к более подвижным элементам в структуре социальной психологии по сравнению с более стабильными ее элементами - обычаями, привычками, традициями. На общественное настроение непосредственное и активное воздействие оказывает внешний фактор,, особенно социальная среда. По определению Б.Д.Парыгина "настроение выражает общее состояние, общее "самочувствие", общее отношение данного человека или данной общности ко всей окружающей действительности"^. В этой связи общественное настроение как предмет исследования представляет непосредственный интерес для исторической психологии.

На современном этапе отечественные философская, психологическая, историческая науки разрабатывают проблему тоталитариз-

См.: Левыкин Й.Т. Теоретические и методологические проблемы социальной психологии (на опыте изучения психологии колхозного крестьянства). - М.: Мысль, 1975. - С.72-73.
Парыгин Б.Д. Социальное настроение как объект исторической науки //История и психология... - С. 99.

ма , в частности, такие вопросы как структура и элементы тоталитарного сознания², опираясь в том числе на исследования эпохи сталинизма. Выводы обществоведов, касающиеся элементов тоталитарного сознания, представляются весьма убедительными, хотя четкого определения его структуры в литературе еще нет. Тем не менее современный уровень разработанности проблемы облегчает задачу изучения социально-психологических реалий 1930-х годов, в том числе социальной психологии колхозного крестьянства, что в свою очередь будет способствовать дальнейшему углублению исследования философского и психологического аспектов проблемы тоталитаризма.

Источниковая база. В работе использован широкий круг опубликованных и неопубликованных источников. К первым относятся документы Коммунистической партии и государства: стенограммы, постановления и решения съездов и пленумов Щ ВКП(б), а также важнейшие законы и постановления съездов Советов СССР, ВВДК и СНК СССР, в которых'сформулирована политика партии в деревне . Для изучения настроений крестьянства данный комплекс докумен-

1. См.: Тоталитаризм как исторический феномен /Отв.ред. А.А.
Кара-Мурза, А.К.Воскресенский. - М.» 1989; Борисов ю.,
Голубев А. Тоталитаризм и отечественная история //свободная
мысль. - 1992. - & 14. - С, 61-71; Гаддиев К.С. Тоталитаризм
как феномен XX века //Вопросы философии. - 1992. - S 2. -

С. 3-25; Игрицкий Ю.И. Снова о тоталитаризме //Отечественная история. - 1993. - Ш I. - С. 3-17; Яковенко И. Сталинизм.

аницы явления //Свободная мысль. - 1993. - № 3. - С. 33-

См.: Баталов Э. Культ личности и общественное сознание //Суровая драма народа: Ученые и публицисты о природе сталинизма. - М.: Политиздат, 1989. - С. 14-29; Гозман Д., Эткинд А. Культ власти. Структура тоталитарного сознания //Осмыслить культ Сталина. - М;: Прогресс, 1989. - С. 337-371; Орешин Б., Рубцов А. Сталинизм: идеология и сознание //Там же. - С.546-605.
См.: КПСС в резолюциях и решениях съездов, конференций и пленумов ЦК. - М.: Политиздат, 1985. - Т.6-7; Коллективизация сельского хозяйства. Важнейшие постановления Коммунистической партии и Советского правительства. 1927-1935. -ГЛ.: Изд-во АН СССР, 1957; Собрание законов и распоряжений рабоче-крестьянского правительства СССР. Отд.І. 1932-1937; Собрание постановлений и распоряжений правительства СССР. I938-I94I гг. и др.

- ІЗ -

тов не является основным, однако он дает необходимую информацию о внешнем факторе, оказывавшем воздействие на социальную психологию крестьянства. Сказанное в полной мере относится и к такому важному виду источников, как речи и статьи партийных и государственных деятелей, прежде всего И.В.Сталина¹.

В работе использован сборник документов "Коллективизация' сельского хозяйства в Центрально-Черноземной области"², дающий необходимую обшую информацию о положении дел в коллективизированной деревне данного региона. В различных статистических сборниках содержится необходимая, информация об экономическом положении деревни. Автор использовал также "Материалы о работе политотделов МТС за 1933 год"⁴, дающие статистические данные об их деятельности.

Информация об официальном сознании эпохи и косвенно, тем самым, о ее реальном сознании, а также фактический материал о колхозной деревне содержится в центральных, областных и районных газетах исследуемого периода. В работе использовались также материалы из эмигрантской прессы 30-х годов (журнал "Новая Россия", газета "Возрождение" и др.), представлявшие взгляд со стороны на события в нашей стране, в том числе в колхозной деревне.

При исследовании социально-психологических факторов истории колхозного крестьянства возрастает значение документов личного происхождения, в том числе мемуаров, прежде всего опубликованных в посттрталитарное время,причем не только крестьянских воспоминаний⁵, которых не так много, но и мемуаров пред-

См.: Сталин И.В. Сочинения: В 13 т. - М.: Госполитиздат, 1949. - Т.12; 1951. - Т.13.
См.: Коллективизация сельского хозяйства в Центрально-Черноземной области (1927-1937 гг.). - Воронеж: Центрально-Черноземн.кн.изд-во, 1978.

3. См.: Колхозы во второй сталинской пятилетке: Статистический
сборник /Под ред. И.В.Саутина. - М.-І.: Госшганиздат, 1939;
Сельское хозяйство СССР: Статистический сборник. - М.: Гос-

статиздат, I960 и др.

См.: Материалы о работе политотделов МТС за 1933 год. -М., 1934. ..
См.: Твардовский И. Страницы пережитого //Юность. - 1988. -JS 3. - С. 10-31; 60 лет колхозной жизни глазами крестьян. Публикация Е.Н.Разумовской //Звенья: Исторический альманах. - м.: Прогресс: Феникс, 1991. - Вып.1. - С.ІІЗ-І62.

- 14 -ставителей других классов и слоев общества . Важным источником являются также фольклорные материалы, в частности, деревенские частушки, особенно опубликованные за последнее время .

Из неопубликованных источников значительное количество документов по данным вопросам находится в Российском центре хранения и изучения документов новейшей истории (РЩИ ДБИ). Одним из основных комплексов документов по исследуемой проблеме являются.отчеты и донесения политотделов и политсекторов МГС Центрального Черноземья за 1933-1934 гг. (Ф.ІІ2). Работники политотделов находились в гуще колхозной жизни, по роду своей деятельности вынуждены были активно общаться с колхозниками, постепенно узнавали людей, среди которых жили, поэтому их рапорты и донесения точны, им удается верно передать мысли и настроения колхозников, убедительно описать происходящие события. Это массовый источник, использование которого дает возможность исследователю опираться не на отдельные примеры крестьянских настроений, а составить довольно полную картину психологической атмосферы колхозной деревни.

В данной работе использованы документы из личного фонда М.И.Калинина (Ф.78), прежде всего письма, поступавшие из деревни 1930-х годов, а также документы из фонда ЦК КПСС (Ф.І7).

Значительной информацией о социально-психологической атмосфере в деревне располагает государственный архив Российской Федерации (ГАРФ). В работе использованы письма и жалобы из деревни, присылаемые в секретариат председателя ВЦИК (Ф.І235 сч), а впоследствии в Верховный Совет СССР (Ф.7523), и материалы других фондов.

В Российском государственном архиве экономики (РГАЭ) находятся документы личного происхождения, являющиеся одним из основных источников по данной теме. Это письма крестьян-колхозников областей Центрального Черноземья в редакцию "Крестьян-

См.: Гинзбург Е.С. Крутой маршрут: Хроника времен культа личности. - м.: Сов. писатель, І990; Симонов К. Глазами человека моего поколения. - М.: Правда, 1990.
См.: Частушки. - М.: Советская Россия, 1990.

ской газеты" за 1938 год (Ф.396). Особая ценность данного источника состоит в том, что это массовый источник, нёпо- , средственно отражающий настроения крестьянства данного региона, позволяющий исследователю применить количественные методы, что повышает объективность извлекаемой из источника информации. Была сделана репрезентативная квотная механическая случайная выборка писем по областям Центрального Черноземья. Полученный эмпирический материал (320 писем), что составило более 1/3 генеральной совокупности, после необходимой кодировки был обработан с помощью пакета программ SPSS.

Ценной информацией об общественных настроениях колхозного крестьянства располагает Российский государственный архив литературы и искусства (РГАЛИ). Автор использовал собрание фольклорных материалов, в частности, частушки, записанные в европейской части России в 30-е годы (Ф.І420).

О новизне данной работы свидетельствует тот факт, что проблема социальной психологии колхозного крестьянства 1930-х гг. является одним из наименее изученных аспектов послереволюционной истории российского крестьянства, и избранная тема диссертации по существу впервые ставится в плане исторического исследования. Выполненная на стыке истории и психологии, данная работа позволяет по-новому взглянуть на историю колхозной деревни 1930-х гг., одного из крупнейших сельскохозяйственных регионов страны, увидеть живых людей того времени, узнать об отношении крестьян к окружающей их действительности, к сложившемуся в стране политическому режиму. Кроме того, в исследовании в качестве одного из опорных комплексов источников выступает большой массив писем крестьян Центрального Черноземья в редакцию "Крестьянской газеты" за 1938. год, впервые введенных в научный оборот и обработанных с применением методики контент-анализа.

Практическая значимость. Результаты этой работы, в том числе полученные количественные показатели, могут быть использованы в ходе дальнейшего исследования харшстера и дина-

мики общественных настроений, в целом социально-психологической эволюции российского колхозного крестьянства 1930-х годов, по историографии и источниковедению данной проблемы, а также в работах и спецкурсах по истории крестьянства и колхозов, по истории эпохи сталинизма. Практическое.значение имеет также опыт работы с массовыми источниками, их изучения с применением контент-анализа в конкретно-историческом исследовании.

Основные положения и выводы диссертации апробированы на заседании проблемно-исследовательской группы кафедры отечественной истории Российской академии управления и в опубликованной статье.