Содержание к диссертации
Введение
ГЛАВА I. ОРГАНИЗАЦИЯ ПРОЦЕССА ОБРАЗОВАНИЯ ДЕТЕЙ И МОЛОДЕЖИ В ЦЕНТРАХ РУССКОЙ ЭМИГРАЦИИ
1. Формирование образовательной среды.
2. Организационная работа по обеспечению образования беженцев
ГЛАВА II. РАЗВИТИЕ ОБРАЗОВАТЕЛЬНЫХ УЧРЕЖДЕНИЙ В РУССКОМ ЗА РУБЕЖЬЕ
1. Роль русских низших и средних учебных заведений за рубежом
2. Деятельность эмигрантских высших учебных заведений
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
- Формирование образовательной среды.
- Организационная работа по обеспечению образования беженцев
- Роль русских низших и средних учебных заведений за рубежом
Введение к работе
Актуальность проблемы. Исследование деятельности национальных образовательных центров в российском Зарубежье представляется актуальным как в научном, так и практическом плане.
Существует потребность в научном исследовании опыта организации образования и сохранения национальной самобытности в русском Зарубежье, который был накоплен в условиях эмиграции еще в 1920-х гг. и актуализировался на постсоветском пространстве после распада СССР. Его изучение носит не только научное, но и практическое значение. Этот опыт, накопленный русской зарубежной школой в 1920-е гг., сформировался в экстремальных условиях, без защиты и опоры на страну происхождения эмиграции.
Особую злободневность теме придает растущая заинтересованность Российского государства в конструктивном сотрудничестве с соотечественниками за рубежом. Русскоязычное сообщество, включая граждан России, занимает по численности пятое место в мире1, и защита прав соотечественников за рубежом становится важнейшим условием реализации внешней политики нашей страны, ориентированной на национально-государственные интересы. Сохранение единого культурно-образовательного пространства для россиян, проживающих в Российской Федерации и вне страны, стало фактором соблюдения не только гражданских и политических, но и социальных и культурных прав (право на образование, использование родного языка, национальных традиций и т. д.).
Основные направления работы с соотечественниками, но не гражданами России, включают в себя создание условий для сохранения
Конгресс соотечественников, проживающих за рубежом. 11-12 октября 2001. Москва. Итоговые материалы. М., 2001. С. 4.
русской культурной идентичности и ценностей «русской цивилизации». Особенно важным является сохранение их принадлежности к «русскому миру», вне зависимости от их этнической или религиозной принадлежности2.
Учреждение системы русских лицеев при посольствах, в которых могли бы обучаться не только дети сотрудников посольств, но и дети наших соотечественников, становится одной из первоочередных задач Министерства иностранных дел (МИД) России, Росзарубежцентра при МИД и Министерства науки и образования России. Обучение должно проводиться как по местным, так и по российским образовательным программам3. Поэтому опыт, накопленный русской зарубежной школой в 1920-е гг., играет не последнюю роль. И опыт этот сформировался в экстремальных условиях, без защиты и опоры на страну происхождения эмиграции.
Современные соотечественники за рубежом находятся в более выгодных условиях, т. к., по крайней мере, декларирована программа их защиты в Федеральном законе «О государственной политике РФ в отношении соотечественников за рубежом» от 24 мая 1999 г. Основные направления работы с соотечественниками - негражданами России включает создание условий для сохранения ими своей русской культурной идентичности, своей принадлежности к «русскоязычному миру», «русской цивилизации», причем вне зависимости от их этнической или религиозной принадлежности4.
Российская эмиграция 1920-30-х гг. - явление в отечественной истории уникальное. Ей удалось создать Россию вне границ, без территории -«Российское Зарубежье». Это была не простая совокупность беженцев, но некое явление, сложившийся социум. Наличие существенной доли общественно активных и интеллектуально значимых элементов,
2 Собрание законодательства Российской Федерации. № 22. 1999. С. 4937.
Рогозин Д. О. Парламентская дипломатия в защите прав соотечественников за рубежом // Международная жизнь. М., 2002. № 8. С. 35. 4 Собрание законодательства Российской Федерации. № 22. 1999. С. 4937.
пользующихся международным авторитетом и связями, дало возможность сделать попытки воссоздать то культурное и духовное пространство, которое было нарушено Октябрем 1917 г. Россияне в зарубежье попытались не только воспользоваться остававшимися еще за границей в начале 1920-х гг. государственными и общественными учреждениями, сохранившимися от царского или Временного правительства и признанными иностранными державами, но и организовать новые. Они заботились как о бытовом благоустройстве беженцев, так и об их духовной жизни, используя зарубежные активы дипломатических ведомств, общественных организаций.
Здоровье любого общества определяется отношением к молодежи - т.е. к своему будущему. Россия в зарубежье стремилась не только сохранить национальное сознание, не потерять новое поколение для отечества, воспитать и образовать его, но и подготовить квалифицированные кадры, впитавшие новейшие достижения западной науки, пользующиеся поддержкой стран, приютивших эмигрантов. На совещании по борьбе с денационализацией, созванном Педагогическим бюро в октябре 1924 г., было отмечено, что наиболее действенным средством приобщения к своей культуре являются школы, а в странах, где их нет, особое значение приобретает внешкольное образование. Эмиграция говорила о необходимости «дать молодежи возможность учиться, стать полезными работниками в воссоздаваемой России, ...ибо в руках этой молодежи в будущем вся судьба нашей родины»5. Для этого использовались возможности стран-реципиентов, и создавалась своя, национальная система образования на русском языке.
В переживаемый переходный для нашей страны период, когда качество жизни миллионов россиян ухудшилось, опыт эмиграции 1920-х гг. показывает, как выживала молодежь, как и какое образование, смогли дать молодому поколению, удалось ли сохранить национальную идентичность, и
5 Государственный архив Российской Федерации (далее ГА РФ). Ф. 5913. Оп. І.Д. 401.Л. 3.
какую роль при этом сыграли учебные заведения. История эмиграции как бы вобрала в себя опыт многих стран по решению этой проблемы, который может быть использован.
Историография темы. Изучение истории жизни юного поколения, занесенного волею судеб на чужие берега, создание российской образовательной системы в Зарубежье специальным предметом исследования в историографии не являлось. Хотя отдельные аспекты этой проблемы изучены достаточно хорошо.
Представляется целесообразным выделить три периода изучения темы, в каждом их которых - три историографических потока (эмигрантский, зарубежный и отечественный).
Первый период - 1920 - середина 1940-х гг. - характеризуется привлечением внимания к теме самих эмигрантов. Именно их работы стоят у истоков изучения разных аспектов эмигрантского существования детей и юношества, педагогических поисков на фоне жизни российского Зарубежья. Источниковая база еще не сложилась, но имелся свежий опыт, опыт не столько наблюдателей, сколько участников процесса работы с детьми и молодыми людьми. Публикации носили отчасти исследовательский, отчасти фактологический, справочный характер. Поэтому работы межвоенного периода трудно разграничить между историографией и источниками, в них наличествует большая доля субъективизма. Обращение к теме диктовалось актуальностью задач, которые вставали в ходе жизнедеятельности эмиграции. Одни из них можно отнести к вторичным источникам, другие содержат аналитический материал. Все они несут в себе дух времени. В ряду авторов работ следует назвать, прежде всего тех, кто стоял у истоков организации образования - В. В. Руднева, В. В. Зеньковского, А. М. Бема и др., писавших о русской школе; а также Н. В. Быстрова, Вл. Рудинского и
др., которые освещали студенческую жизнь6. Регулярно выходившие юбилейные сборники, альманахи, справочники также содержали аналитический материал по отдельным учебным заведениям или по отдельным отраслям образования. Сборник «Зарубежная русская школа», книга Руднева о судьбе эмигрантской школы отмечают две неотложные задачи, стоявшие перед беженцами: 1) спасение от денационализации тысяч русских детей, обеспечив им школу на родном языке и 2) воспитание в духе национальной традиции при опоре на школу. Именно в решении этих проблем, восстановлении кадров русской интеллигенции виделось возрождение России. Достоинством работ этого периода является наличие обильных статистических сведений, освещение деятельности Российского земско-городского комитета помощи российским гражданам за границей (РЗГК) по решению проблем беженской школы.
Советская историография этого времени позитивную и созидательную функцию эмиграции отрицала. Считалось, что за рубеж ушли буржуазия, лишенная прав собственности в России, и антисоветские элементы. Молодежь, ученые, преподаватели рассматривались в общем контексте эмигрантской волны, и специальным предметом исследования ни эти социальные группы, ни образование не являлись. Их судьба рассматривалась в контексте проблем трудоустройства, возвращения на родину, идеологической дифференциации. «Возвращенцы», делясь своими впечатлениями о пребывании за рубежом, касались молодежной тематики. Политико-идеологическая составляющая доминировала в этом
6 Зарубежная русская школа (1920-1924) / Сост. В. В. Руднев. Париж, 1924; Бем А. Школа и дети в эмиграции // Свободная Россия. Париж, 1924. № 3. С. 168-173; Словцов Р. Школа в изгнании // Последние новости. Париж, 1924. 4 апреля; Русский учитель в эмиграции. Прага, 1927; Русские в Праге. 1918-1928 гг. Прага, 1928; Ковалевский Е. П. Проблема просвещения русского юношества // Труды IV съезда Русских академических организации за границей. 4. 1. Белград, 1929; Русский альманах / Под ред. В. А. Оболенского и Б. М. Сарача. Париж, 1930; Первая русско-сербская гимназия в Белграде. 1920-1930. Белград, 1930; Руднев В. В. Судьбы эмигрантской школы. Прага, 1930; Русский народный университет. Обзор деятельности за первые 10 лет существования. Париж, 1931; Юбилейный сборник. Союз русских студентов в Брно. 1921-1931. Брно, 1932; Шабельскпй Г. Н. Русская школа в Болгарии // Труды V съезда Русских академических организаций за границей. Ч. I. София, 1932 и др.
историографическом потоке, и работа по обучению молодого поколения в
эмиграции уходила из поля зрения .
На зарубежную историографию влияла постановка беженской проблемы в каждой конкретной стране и на международном уровне. Особое место занимает отчет «Проблема беженцев», подготовленный под эгидой Лиги
Наций . В этом анализе детский вопрос выделен отдельно, названы проблемы, стоявшие в этом контексте перед эмиграцией.
Во втором периоде - вторая половина 1940-х - 1980-е гг. -историография развивалась в условиях «холодного противостояния». Непосредственный интерес к теме сохранялся почти исключительно за рубежом и, прежде всего у эмиграции. Появились публикации, работа над которыми начиналась еще в предыдущий период. Созидательная, культурная, научная, просветительская и образовательная деятельность Зарубежья стала осознаваться приоритетной (в отличие от политической). Еще в 1939 г. возникла мысль о написании «Золотой книги эмиграции», которая фиксировала бы ее достижения на созидательной ниве. Обобщающего труда не вышло, но появился ряд статей эмигрантов9 (работы базировались, как правило, на тех данных, которые уже опубликовала о себе эмиграция 1920-х гг.), а затем книга П. Е. Ковалевского «Зарубежная Россия», составленная из присылаемых ему очерков в ходе подготовки «Золотой книги эмиграции», где он попытался собрать, в том числе сведения о системе образования россиян-эмигрантов в странах рассеяния10. Обзоры о русской
Мещеряков И. Л. На переломе. Из настроений белогвардейской эмиграции. М., 1922; Белов В. Белая печать, ее идеология, роль, значение и деятельность. М., 1922; Владимиров Л. Возвратите их на родину! М., 1924 и др. 8 Simpson J. H. The refugee Problem. Report of a survey by Sir John Hope Simpson. London, 1939.
Алексинская Т. Эмиграция и ее молодое поколение. Русская эмиграция 1920-1939 годов. Париж- центр эмиграции // Возрождение. (Париж). 1957. № 65. С. 20-42; Рудинский В. Эмигрантская молодежь и денационализация // Там же. С. 43-50; 25-летний юбилей Православного богословского института в Париже, 1925-1950. Сб. Париж, 1950; Ковалевский П. Е. Наши достижения: Роль русской эмиграции в мировой науке. Мюнхен, I960. Вып. 1. и др.
10 Ковалевский П. Е. Зарубежная Россия: История и культурно-просветительная работа русского зарубежья за полвека (1920-1970). Париж, 1971. См.: 1. «Начальные и средние школы», 2. «Просветительская работа в организациях молодежи и в лагерях», 3. «Русская научная организация и русские высшие
школе, в том числе и высшей, даны по странам, приведен богатый статистический материал, отдельная глава посвящена деятельности русских научных организаций. Ковалевский отмечает, что только в Югославии велась постоянная статистика детей, и можно достаточно точно определить количество учащихся в русских школах. Исходя из этого в книге сделан вывод о наличии наибольшего количества детей именно в этой стране расселения эмиграции, где сербское правительство отпускало самые значительные кредиты на средние и низшие русские школы, а чехословацкое - на высшие.
Многотомное издание Р. Гуля «Я унес Россию» и В. С. Варшавского «Незамеченное поколение»" содержат не только аналитический материал о жизни русской эмиграции и молодежи, русских вузах, ученых в частности, но и личные впечатления и переживания. Варшавский определил свою книгу как «опыт рассуждения о судьбе эмигрантских сыновей», особенно тех из них, «кто при более благоприятных условиях мог бы стать продолжателями «ордена русской интеллигенции», о духе русской молодежи.
В зарубежной историографии стали появляться специальные работы о судьбе эмигрантских детей, студентов, ученых-россиянах, организации образования русских вне России . Но, как правило, эти вопросы становились частью трудов, посвященных более широкой эмигрантской тематике . Так, социолог Пенсильванского университета (США) Е. Хатчинсон проследил судьбу иммигрантов нескольких поколений в Америке. Специальные главыо русских образовательных учреждениях, численности студентов в отдельных
учебные заведения»; Он же. Зарубежная Россия. Париж, 1973. См.: 4. «Подготовка новых кадров научных работников».
11 Варшавский В. С. Незамеченное поколение. Нью-Йорк, 1956 (М., 1992); Гуль Р. Я унес Россию:
Антология эмиграции. Нью-Йорк, 1981-1989. (М., 2001). T.1-3. Т. 1. Россия в Германии. 1981. - 382 с; Т. 2.
Россия во Франции. 1984. - 351 с; Т. 3. Россия в Америке. 1989. - 287 с.
12 Wiren A. R. The Russian Student Fond, 1920-1945 II The Russian Review. Autumn 1945. V. 5. № 1. P. 104-112
13 Hutchinson E. P. Immigrants and Their Children, 1850-1950. N. Y., 1956; Volkmann H.-E. Die russische
Emigration in Deutschland. 1919-1929. Wilrzburg, 1966 и др.
странах имеются в книгах Х.-Э. Фолькмана и М. Раева14. В то время как Х.-Э.Фолькман останавливается на образовании русской молодежи в Германии, М. Раев анализирует всю систему образования для россиян, программы, методики преподавания, их особенности в условиях эмиграции. Последний отмечает тенденцию расширения естественных и технических дисциплин, превращения русских школ в двуязычные, делает вывод, что высокая плата за обучение являлась заметным препятствием для развития русских школ. Высшая же школа постепенно умирала в силу исчерпания тех задач, которые стояли перед ней. Профессиональная подготовка при отсутствии перспективы возвращения на родину способствовала ассимиляции молодежи, а научный и преподавательский состав отчасти интегрировался в соответствующие сферы жизни общества в той стране, где они осели, отчасти сокращался в силу естественных причин.
В советской историографии в самостоятельное исследовательское направление тема образования и обучения молодых россиян-эмигрантов так и не выделилась. Хотя ее отдельные аспекты освещены в труде Л. К. Шкаренкова «Агония белой эмиграции» (о научных школах), А. Афанасьева «Полынь в чужих полях»15. Типичным является высказывание Афанасьева, что белоэмигранты, поступившие на службу к империализму (например, занявшие кафедры в университетах капиталистических стран), быстро теряли свои духовные связи с русской национальной культурой, становились перерожденцами во всех смыслах слова. Опираясь на эмигрантскую статистику, автор констатировал, что далеко не всем детям удавалось учиться16. Таким образом, более или менее цельной картины образования молодежи в зарубежье в советской историографии не сложилось.
14 Volkmann Н.-Е. Russische Emigration in Deutschland. 1919-1929. Wurzburg, 1966; Раев M. Россия за
рубежом. M., 1994 (Нью-Йорк, 1990, англ. яз.), глава 3. «Сохранить и передать. Образование в изгнании». С.
65-95.
15 Шкаренков Л. К. Агония белой эмиграции. М., 1987; Афанасьев А. Полынь в чужих полях. М., 1987.
16 См.: Афанасьев А. Полынь в чужих полях. С. 70, 78.
Лишь в 1990-е гг. тема стала выделяться в самостоятельную. Частота, многосторонность, многомерность поднимаемых вопросов, расширение познавательного поля, связанного с доступностью и открытием новых архивов, источников, вниманием специалистов различных дисциплин, новыми методологическими подходами, а также признанием позитивной деятельности эмиграции, взрыв интереса к России № 2 на постсоветском пространстве, доминирование российских исследований обусловили появление нового, третьего периода в изучении темы. Жизнь детей, российской молодежи, интеллигенции стала составной частью контекста российской эмиграции. Для широкого читателя появилась возможность познакомиться с жизнью российской эмиграции в целом и с судьбами эмигрантской молодежи, в частности, после выхода книги В. В. Костикова «Не будем проклинать изгнанье...»17, основанной на материалах, изданных за границей, преимущественно нашей эмиграцией, и тогда еще мало знакомых. Материалы, посвященные русскому образованию, стали составной частью обобщающих трудов по истории российской эмиграции18. Первая попытка системно осветить деятельность российских учебных заведений в европейском регионе была предпринята в работе «Российская эмиграция.в Турции, Юго-Восточной и Центральной Европе 20-х годов (гражданские беженцы, армия, учебные заведения)»19. Авторы, проанализировав гигантские усилия российской интеллигенции по созданию условий для продолжения образования своих детей, пришли к выводу о смене приоритетов в процессе адаптации эмиграции: от сохранения и умножения
17 Костиков В. «Не будем проклинать изгнанье...» Пути и судьбы русской эмиграции. М, 1990.
Российская эмиграция в Турции, Юго-Восточной и Центральной Европе 20-х годов (гражданские беженцы, армия, учебные заведения) / Под ред. Е. И. Пивовара. М., 1994; Тимонин Е. И. Национальная культура русского зарубежья (1920-1930 гг.). Омск, 1997; Бочарова 3. С. Судьбы российской эмиграции: 1917-1930-е годы. Уфа, 1998; Россия в изгнании. Судьбы российских эмигрантов за рубежом. М., 1999; Ручкин А. Б. Российское зарубежье 1920-х годов: проблемы адаптации ученых-эмигрантов на примере Экономического кабинета С. И. Прокоповича. М., 1999; Сабенникова И. В. Российская эмиграция (1917-1939): сравнительно-типологическое исследование. Тверь, 2002; Ипполитов С. С. Российская эмиграция и Европа: несостоявшийся альянс. М., 2004 и др.
19 Российская эмиграция в Турции, Юго-Восточной и Центральной Европе 20-х годов. Глава 3. «Российские учебные заведения в Европе». С. 78-116.
русской культуры, подготовки молодежи к будущему служению Родине к
решению элементарной задачи выживания без иллюзий на возвращение.
Русская школа приобретала рационалистический тип, но в целом возобладала
тенденция к ее исчезновению . В монографии омского ученого, д. и. н.,
проф. Е. И. Тимонина «Национальная культура русского зарубежья (1920-
1930гг.)»21 самостоятельная глава посвящена российским
общеобразовательным школам и высшим учебным заведениям. Опираясь на накопленный историографией материал, он привлек эмигрантскую периодическую печать, уточнил численность учащихся русских школ, студенчества за границей.
И. В. Сабенникова, рассматривая эмиграцию как социально-культурный феномен, делает попытку показать положение и поведение молодежи в экстремальных для нее условиях, институты, способствующие адаптации и организации. Приводя интересные цифры, факты, вводя в оборот новый архивный материал, автор вместе с тем ограничивается Чехословакией. Материал о русской образовательной системе в других странах рассредоточен по главам, не достаточно организован и поэтому цельной картины не складывается. В разделе, озаглавленном «Социологические параметры высшей школы», почему-то речь идет Русском народном университете в Праге22.
О росте научного интереса к теме свидетельствуют материалы конференций, посвященных интеллигентоведению, студенчеству, истории науки и культуры, вузов России и непосредственно эмиграции23.
20 Там же. С. 116.
21 Тимонин Е. И. Национальная культура русского зарубежья (1920-1930 гг.). Омск, 1997. Глава II. С. 21-38-.
22 Сабенникова И. В. Российская эмиграция (1917-1939). С. 198-203.
См. материалы международной научной конференции «Высшее образование в России: история, проблемы, перспективы». Вып. 1-2. Ярославль, 1994; Культурное наследие российской эмиграции. 1917-1940. М., 1994. Кн. 1-2; Высшая школа в преддверии XXI века. Тезисы докладов научной конференции, посвященной 75-летпю Уральского государственного университета им. А. М. Горького. Екатеринбург, 1995; Постников Е. С. "Федоровский комитет" и эмигрантское студенчество 20-х годов // Культура - цивилизация - образование. Тверь, 1995; Российская интеллигенция на историческом переломе. Первая треть XX века. Тезисы докладов и сообщений научной конференции. Санкт-Петербург, 19-20 марта 1996. СПб, 1996; История вузов России. Материалы Шестой Всероссийской заочной научной конференции, СПб, 1997; Наука
Вместе с обобщающими материалами появились наработки по отдельным направлениям темы, которые можно дифференцировать по регионам и уровням образования (низшее, среднее, высшее).
Самостоятельный историографический блок составляют работы по проблемам развития русской зарубежной школы, о судьбах детей .и учительства" .
Одним из первых шагов в изучении школьного образования вне России стал выход сборника «Образование и педагогическая мысль российского зарубежья» по материалам конференции, проводившейся Мордовским государственным педагогическим институтом и Институтом национальных проблем образования Министерства образования РФ в рамках проекта «Национальная школа России» под эгидой Международного фонда «Культурная инициатива» 1-2 ноября 1994 г., Саранск. Причем большой блок вопросов касался методологии исследования образования. Определенные итоги и перспективы изучения этой темы были обозначены на следующей Всероссийской научной конференции . Освещение получили проблемы, связанные с педагогической мыслью, отдельными образовательными центрами или учреждениями рассеяния, взаимодействием в сфере образования общественно-педагогического движения русской эмиграции и государственных органов стран Европы в 1920-1939 гг., деятельность
и культура Русского Зарубежья. Сборник научных трудов СПбГАК, Т. 146. СПб., 1997; Российское зарубежье. Итоги и перспективы изучения. Тезисы докладов и сообщений научной конференции 17 ноября 1997 г. М., 1997; Российское студенчество: условия жизни и быта (XVIII-XXI века). Всероссийская научная конференция. Сб. науч. ст. М., 2004 и др.
24 Васильева С. И. Проблемы развития русской школы в условиях эмиграции (1918-1930) // Современные проблемы истории образования и педагогической науки. Т. III. М., 1994; Она же. Особенности развития содержания образования русском школы в условиях эмиграции // Историко-педагогические основания стратегии и развития отечественного образования / Под ред. чл-корр. РАО 3. И. Равкина. М., 1994; Владыкина В. А. И в изгнании учить любви к Родине // Педагогика. 1995. № 3; Сабенникова И.В. Русская школа как способ социализации личности в эмиграции // Историческая антропология: место в системе социальных наук, источники и методы интерпретации. М., 1998; Кабанова Е. В. Школа и учительство русской эмигрантской диаспоры в Европе, 1919-1930 гг. Автореф. дисс. канд. ист. наук. М., 1998.
Образование и педагогическая мысль российского Зарубежья: Тезисы Всероссийской научной конференции по проекту «Национальная школа России». Саранск. 1-2 ноября 1994 г. Саранск, 1994. 26 Образование и педагогическая мысль российского Зарубежья, 20-50-е годы XX века: Тез. докл. и сообщ. Второй Вссрос. науч. копф. «Образование и педагогическая мысль российского Зарубежья. 20-50 гг. XX в.» (Саранск, 16-18 окт. 1997 г.) / Под ред. Осовского Е. Г. Саранск, 1997.
детских и молодежных организаций, анализ особенностей преподавания, решения воспитательных задач, эволюции учебных заведений и образовательных программ в сравнении с дореволюционным периодом. Среди авторов сборника: Н. Н. Еналеев, Е. Г. Осовский, А. В. Попов, А. А. Фролов, В. И. Косик, М. А. Кондратьева, В. П. Киржаева и другие.
Ретроспективный обзор школьного образования дан в предисловиях к источниковым сборникам составителями В. А. Владыкиной и Т. Ю. Красовицкой и Л. И. Петрушевой .
Обратилась к опыту эмиграции современная педагогика . Важную роль в освещении национального школьного образования за рубежом играет журнал «Педагогика», открывший рубрику «Из истории русского зарубежья: образование и культура».
Следующую группу составляют работы, посвященные высшему образованию в зарубежной России. Так, Н. В. Курамина в работе «Высшая школа в зарубежной России»30 рассмотрела процесс формирования, особенности развития, роль высшей школы за рубежом в 1920-1930-е гг. в процессе адаптации эмигрантов, сделала попытку дать оценку учебной работе с точки зрения мировых образовательных стандартов, состава, социально-психологического облика студентов и преподавателей. Наряду с высшей школой в книге затрагиваются существовавшие в Зарубежье просветительские структуры (Русские университетские курсы в Риге, Русские, Еврейский народные университеты, Русский рабочий университет во Франции и т. д.).
Русская школа за рубежом: Исторический опыт 20-х годов. Сб. документов / Редкол.: Кузьмин М. Н. (отв.ред.) и др.; Сост.: Владыкина В. А., Красовицкая Т. Ю. М., 1995.
28 Дети русской эмиграции: Книга, которую мечтали и не смогли издать изгнанники / Сост. Л. И. Петрушева
М., 1997.
29 См.: Педагогическое наследие русского зарубежья. 20-е годы / Сб. М., 1993; Сухачева В. А. Общественно-
педагогическое движение российской эмиграции в странах Европы (1919-1939 гг.). Автореф. канд. пед.
наук. Н. Новгород, 1995.
30 Курамина И. В. Высшая школа в зарубежной России. 1920-1930-е гг. М., 2003.
Достаточно широко студенчество представлено в работах Е. С. Постникова в книге «Русские без Отечества» ". В последней сделан вывод о наиболее благоприятном правовом положении российской интеллигенции в Югославии. Более того, русские преподаватели и кадры специалистов, подготовленные ими, на несколько десятилетий определили развитие технической мысли в этой стране. Систематизированное изложение истории высшего образования по отдельным странам, обилие имен, описание вклада россиян в научную и педагогическую жизнь стран пребывания основано на богатом фактическом материале. Однако недостаток анализа, сравнений положения русских вузов, студентов, преподавателей, обобщений несколько снижает ценность работы.
Лучше изучено юридическое образование, деятельность Русских юридических факультетов в Праге, Харбине33. Как справедливо отмечает И.А.Исаев, в силу ряда причин (наличие влиятельных национальных юридических факультетов и школ, отсутствие достаточного контингента русских слушателей и источников финансирования) ни в Берлине, ни в Париже (как и на Балканах) не образовалось специальных юридических учебных заведений для русских. Юридическое образование и правовые исследования осуществлялись здесь в рамках более широких культурных (и образовательных, добавим от себя) институтов34.
Постников Е. С. «Федоровский комитет» и эмигрантское студенчество 20-х годов. // Культура -цивилизация - образование. Тверь, 1995. С. 86-95; Постников Е. С. Источники и историография по истории российского студенчества в Чехословакии (1920-е годы) // Источники по истории адаптации российских эмигрантов в XIX-XX вв. Сб. ст. М., 1997. С. 120-129; Постников Е. С. Студенчество России и проблемы получения высшего образования в эмиграции // Российское зарубежье: история и современность. М., 1998. С.92-102 и др.
32 Русские без Отечества. Очерки антибольшевистской эмиграции 20-40-х годов / Отв. Ред. С. В. Карпенко.
М., 2000. Глава «Профессора и студенты», с. 262-379.
33 Савицкий И., Савицкая Э. Грустный юбилей: (К 70-летию со дня открытия Русского юридического
факультета в Праге) // Государство и право. М., 1992. № 6; Исаев И. А. Русская юридическая наука за
рубежом (20-е - начало 30-х годов) // Государство и право. М., 1994. № 7; Пономарева В. П. Страницы
истории российского правового образования за рубежом // Право: история, теория, практика. Брянск, 1997;
Бочарова 3. С. Русский юридический факультет в Харбине // История вузов России. Материалы Шестой
Всероссийской заочной научной конференции. СПб., 1997 и др.
34 Исаев И. Л. Указ. соч. С. 172.
Нетипичный угол зрения на образование дан в брошюре «Кадеты и народное образование зарубежной России (1920-1930-е гг.»35 и третьей главе диссертации Юрищевой И. В.36. Они посвящены деятельности заграничных групп конституционно-демократической партии в области образования. Автор рассмотрела эволюцию концепции кадетов по народному образованию, их сотрудничество в различных эмигрантских просветительных организациях, работу по созданию русской школы за рубежом. Работа представляется актуальной, т. к. среди кадетов-эмигрантов оказались известнейшие профессора, юристы, педагоги и т. д. Кадеты возглавили многочисленные общественные организации, сыгравшие огромную роль в деле постановки образования за границей, или стали их активными членами.
Достаточно хорошо изучены эмигрантские военные учебные заведения за рубежом37, а также актуализировалось исследование молодежных эмигрантских движений и организаций38.
Изучение темы активно идет в рамках исследований эмиграции по странам-реципиентам и не только в России, но и за рубежом. В таких работах затрагивается общественная, культурно-просветительная, научная и образовательная деятельность российской эмиграции, а также отдельные русские учебные заведения. Наиболее изученными являются русские школы Чехословакии с ее центром Прагой - Оксфордом российского зарубежья,
Юрищева И. В. Кадеты и народное образование зарубежной России (1920-1930-е гг.). М., 2002.
36 Юрищева И. В. Концепция народного образования в документах конституционно-демократической
партии и ее заграничных групп (1905 - середина 1930-х гг.). Автореф. дисс. канд. ист. наук. М., 2003.
37 Образцов И. Военная школа Русского Зарубежья // Независимое военное обозрение. М., 1995. № 2. С. 7;
Домнин И.В. Русское военное зарубежье: дела, люди и мысли (20-30-е годы) // Вопросы истории. М, 1995.
№ 7; Бегидов Л. М. Военно-учебные заведения российской эмиграции в 1920-30-е годы. Автореф. дисс.
канд. ист. паук. М., 1998; Бегидов А. М., Ершов В. Ф., Пивовар Е. И. Военно-учебные заведения зарубежной
России. 1920-1930-е годы. Нальчик, 1999 и др.
38 Фуре М. В. История движения российских скаутов. 1909-1923 гг. Автореф. дисс. канд ист. наук. М., 1996;
Кудряшов Ю. В. Российское скаутское движение (1909-1997 гг.). Автореф. дисс. д. ист. наук. М., 1997;
Окороков А. В. Молодежные организации (1920-1945 гг.). M., 2000; Сурайкин М. А. Молодежные движения
и организации Российского Зарубежья в 1920-1930-е годы. Автореф. дисс. канд ист. наук. М., 2003.
39 Кишкнн Л. С. О русской эмигрантской молодежи в Праге (1920-1930-е годы) // Славяноведение. M., 1993.
№ 4. С. 95-98; Копржпвова-Вуколова А. Русская реальная гимназия в Моравской Тржебове // Культурное
наследие российской эмиграции. С. 377-382; Серапионова Е. П. Российская эмиграция в Чехословацкой
Югославии40, Болгарии41, Эстонии42, отчасти Латвии43, Финляндии44, США45. Достоинством многих из них является привлечение материалов из местных архивов, труднодоступных для российского исследователя.
Отдельное направление составило изучение восточной ветви российской диаспоры46. К проблемам образования в Маньчжурии обращаются, прежде всего, дальневосточные историки. В сборнике «Российская эмиграция на Дальнем Востоке» школьному делу посвящена
республике (20-30-е годы). M., 1995; Сабенникова И.В. Русская эмиграция в Чехословакии: образование, наука, просвещение // Педагогика. М., 1995. № 3. С. 51-55; Крапова Е. Учащиеся Чешского высшего технического училища в Праге и его выпускники // Русская, украинская и белорусская эмиграция в Чехословакии между двумя мировыми войнами. Прага, 1995. С. 735-738; Джалилов Г. А. Высшее образование русской эмиграции в ЧСР в 1920-1930-е гг.: (гуманит. науки) // История ученых степеней в России и Западной Европе: (XII-XX вв.). М., 1998. С.16-18; Ипполитов С. С, Недбаевский В. М., Руденцова Ю. И. Три столицы изгнания. Константинополь. Берлин. Париж. Центры зарубежной России 1920-х- 1930-х гг. М., 1999 и др.
40 Косик В. И. Русская Югославия: фрагменты истории, 1919-1944 // Славяноведение. 1992. № 4. С. 20-32;
Косик В. И., Тесемников В. А. Вклад русской эмиграции в культуру Югославии // Педагогика. М., 1994.
№ 5; Димпч Любодраг. Русские школы в Королевстве Югославии 1920-1941 // Русская эмиграция-в
Югославии. М., 1996. С. 118-135; Степанов Н. Ю. Русские школы в Югославии и Чехословакии. К вопросу
об адаптации российской диаспоры // Национальные диаспоры в России и за рубежом в XIX-XX вв. Сб. ст.
М., 2001. С. 149-159; Йованович М. Поколение чужбины. Дети русских эмигрантов на Балканах в 1920-
1940-е годы // Родина. М., 2002. № 3. С. 76-78 и др.
41 Горяинов A. H. Культурно-просветительные организации русских эмигрантов в Болгарии //
Славяноведение. М., 1994. № 4; Горяинов A. H. Русская эмигрантская школа в Болгарии. 1920-е гг. //
Педагогика. М., 1995. № 1. С. 76-82; Горяинов А. Н. Учебные заведения русской эмиграции в Болгарии //
Культура российского зарубежья. М., 1995. С. 140-153; Горяинов A. H. Учебные заведения русской
эмиграции в Болгарин (20-30 годы) // Славянский альманах. 1997. М., 1998; Бирман М.А. (Израиль),
Горяинов А.Н. Российские интеллектуалы-эмигранты в Болгарии 1920-1930-х годов // Новая и новейшая
история. М., 2002. № І.С. 173-193 и др.
42 Исаков С. Г. Русские в Эстонии, 1918-1940. Историко-культурные очерки. Тарту, 1996; Синдецкая H.
Русские организации и образование в Таллинне 1920-х гг. // Русская филология. 7. Сб. науч. работ молодых
филологов / Тартуский ун-т. Тарту, 1996; Русское национальное меньшинство в Эстонской республике
(1918-1940) / Под ред. С. Г. Исакова. СПб.-Тарту, 2001 и др.
43 Рижская городская русская гимназия (бывшая Ломоносовская) 1919-1935. Сб. воспоминаний и статей /
Сост. Салтупе М. В., Фейгмаме Т. Д. Рига, 1999.
44 Невалайнен П. Изгои: российские беженцы в Финляндии (1917-1939). Сокр. авториз. пер. СПб., 2003 и др.
45 Батожок И. А. Русские студенты из Китая в Калифорнию (1920-1923 гг.) // Наука и культура русского
Зарубежья. Сборник научных трудов СПбГАК, Т. 146. СПб., 1997; Нитобург Э. Л. Судьбы русских
иммигрантов второй волны в Америке // Отечественная история. М, 2003. № 2 и др.
46 Лазарева С. И., Сергеев О. И., Горкавенко Н. Л. Российские женщины в Маньчжурии. Краткие очерки из
истории эмиграции. Владивосток, 1996; Мелихов Г. В. Российская эмиграция в Китае (1917-1924 гг.). М.,
1997; Дальний Восток России - Северо-Восток Китая: исторический опыт взаимодействия и перспективы
сотрудничества. Материалы международной научно-практической конференции. Хабаровск, 1998;
Говердовская Л. Ф. Общественно-политическая и культурная деятельность русской эмиграции в Китае в
1917-1931 гг. М., 2000; Еропкина О. Русские и китайские школы на КВЖД. 20-е годы // Проблемы Дальнего
Востока. № 3. 2001. С. 132-138; Иванов В. П. Российская эмиграция на Дальнем Востоке в 1920-1945 гг.:
формирование, деятельность, институциональные основы. М., 2003; Аурилене Е. Е. Российская диаспора в
Китае. Маньчжурия. Северный Китай. Шанхай. (1920-50-е гг.). Хабаровск, 2003 и др.
статья Василенко Н. А. , Институту ориентальных и коммерческих наук в Харбине - Павловской М. А. , научным и преподавательским кадрам -Горкавенко Н. Л. и Гридиной Н. П. . Следует назвать ряд статей в сборнике материалов конференции «Годы, люди, судьбы. История российской эмиграции в Китае»50. Наиболее полно изучено образование русских в зоне отчуждения на КВЖД.
Таким образом, отдельные аспекты темы нашли достойное отражение в историографии. Накоплен, введен в научный оборот большой пласт фактического, в том числе архивного, материала. Однако целостного, обобщенного, системного исследования об образовании подрастающего поколения в эмиграции нет. Проблема организации системы национального образования в русском Зарубежье как комплексная историографическая задача не поставлена.
Методологическая база исследования. Диссертационная работа базируется на принципах историзма и объективности. Организация и деятельность национальных образовательных центров российского Зарубежья рассматривается во взаимодействии, взаимовлиянии и взаимообусловленности всей совокупности общественно-политических, экономических и культурных процессов и исторических событий. При написании работы использовались методы: логический, историко-типологический, историко-системный, проблемно - хронологический, статистический, периодизации. Системный анализ способствовал изучению темы как целостного явления во всей взаимосвязи и совокупности фактов. Историко-генетический метод дал возможность раскрыть свойства, функции
Василенко Н. А. Школьное образование в полосе отчуждения КВЖД (конец XIX в. - начало 30-х годов XX в.)// Российская эмиграция на Дальнем Востоке. Владивосток, 2000. С. 91-100.
48 Павловская М. Л. Востоковедение в Институте ориентальных и коммерческих наук в Харбине (1925-1941
гг.) // Там же. С. 80-90.
49 Горкавенко И. Л., Грпдина Н. П. Адаптация российской научной интеллигенции в странах
дальневосточного зарубежья в 20-30-е годы // Там же. С. 63-79.
50 Звягин СП. Профессор Юридического факультета в Харбине Г.К. Гине: Материалы к биографии // Годы,
люди, судьбы. История российской эмиграции в Китае. М., 1998. С. 29-31.
и изменения изучаемой реальности в процессе развития и приблизиться к воспроизведению реальной истории российской эмиграции. Историко-сравнительный метод сопоставления позволил выявить региональные особенности становления и различие задач национального образования разных уровней как в Европе, так и в восточной ветви эмиграции. Исследуемый материал изложен в проблемно-хронологической последовательности.
Изучение российского зарубежья 1920-х годов требует стыковки эмигрантских проблем с отечественной историей, историей стран, где беженцы расселялись, увязки их с международными отношениями, а также диктует необходимость исследования закономерностей формирования и жизни российской диаспоры в целом, ее правового положения. Кроме того, образование выполняет ряд социальных функций: 1) социализации (передачи молодому поколению знаний, норм и ценностей общества, формирования личности); 2) подготовки к профессиональной деятельности; 3) канала социальной мобильности. С учетом этих методологических посылок предполагается исследовать материал по теме.
Активный научный интерес к теме сопровождается дискуссиями по вопросам, связанным с категориальным аппаратом.
Представляется целесообразным использование термина
«образовательная среда», под которым понимаются как соответствующие образовательные институты, общественные организации, профессорско-преподавательский состав и представители молодого поколения, на которых направлена их деятельность, так и связи, отношения, возникающие в процессе этой деятельности.
Множественность понятий - «русская» (или «российская») эмиграция, «российское» (или «русское») зарубежье, «беженцы», «эмигранты» - требует унифицированного подхода к ним. Не вызывает сомнения, что в вопросах, касающихся истории культуры или этноса, корректнее использовать термин
«русский». В толковании других терминов прослеживается самый широкий спектр мнений. Большинство исследователей считают необходимым учитывать практическую равнозначность понятий «беженцы» и «эмигранты» для периода 1920-х гг. и обращают внимание на тот факт, что эмигранты, как правило, причисляли себя к русским, а за границей всех выходцев из Российской империи называли русскими. Поэтому определения «русский» и «российский» сближаются.
Г. Я. Тарле считает, что понятие «российская эмиграция» указывает страну, из которой шло переселение, и объединяет всех подданных России (вне зависимости от национальности, вероисповедания и причин, побудивших к отъезду). Часть из них составляли русские по национальности. Под «русской эмиграцией» и «представителями русской диаспоры» следует понимать всех тех носителей русского языка, культуры, традиций, кто относил себя к русским. «Российское зарубежье» - термин, охватывающий все группы выходцев из России, в том числе тех, кого к собственно эмигрантам причислить нельзя (например, жителей территорий, которые в разное время при изменении границ отошли от России, военнопленных, интернированных, солдат экспедиционного корпуса)51. Все чаще сегодня обращаются к термину «российское зарубежье», имея в виду не простую совокупность беженцев, но некое явление, сложившийся социум, Россию вне границ.
Хронологические рамки. Диссертационное исследование охватывает 1920-е гг. Именно на этот период приходится создание, расцвет и кризис русской системы образования за рубежом. Достаточно активно первоначально пополнявшиеся источники финансирования стали иссякать. Главное, на что всегда и во всех странах могут рассчитывать образовательные учреждения — государственная бюджетная поддержка —
51 Тарле Г. Я. История российского Зарубежья: термины, принципы периодизации // Культурное наследие российской эмиграции: 1917-1940. М., 1995. С. 16-24.
отсутствовала, а субсидирование правительств, благотворительная помощь стран-реципиентов исчерпали себя. Сказывалось общее ухудшение положения эмиграции в связи с установлением дипломатических отношений странами ее расселения с СССР, требовавшим прекращения финансирования и признания особого статуса российских эмигрантов, с мировым экономическим кризисом, ростом напряженности в Европе и в мире, обострением внутриполитической обстановки в отдельных государствах. Изменившиеся условия резко выявили сложность и неустойчивость положения русской диаспоры. Стабилизация советской системы в СССР, нежелание или невозможность возвратиться на родину привели к постепенной интеграции эмигрантской молодежи в общество страны проживания, к заключению смешанных браков. Сложившиеся условия жизни детей, разрыв поколений, более глубокий, чем в стабильном обществе, не способствовали сохранению их интереса к проблемам и традициям отцов и дедов.
Территориальные рамки исследования охватывают все страны расселения российской эмиграции, в которых русские дети и молодежь могли получить образование. Это государства, где были созданы русские образовательные учреждения: Прибалтика, Финляндия, Польша, Турция, Греция, Франция, Германия, Египет, Югославия, Болгария, Румыния, Чехословакия, Бельгия, Китай, Великобритания.
Объект исследования -российская эмиграция 1920-х гг.
Предмет исследования — деятельность общественно активных слоев эмиграции по самоорганизации с целью создания и развития национальной системы образования за рубежом, социальной адаптации, воспитания, предотвращения денационализации52 молодого поколения вне
Под денационализацией понимаются угроза и реальные явления утраты подрастающим поколением личностных установок на сохранение национальной идентичности, языка, культуры, знаний отечественной истории и литературы и принятие под давлением условий социальной среды социокультурных ценностей страны проживания.
пределов Родины.
Цель диссертации проанализировать процесс формирования и деятельности национальных образовательных центров в российском Зарубежье. Анализ степени научной разработанности темы позволил сформулировать следующие задачи:
раскрыть процесс формирования образовательной среды,
проанализировать возможности, условия, задачи, эволюцию содержания обучения и преподавания,
показать структуры, способствующие поддержке детей и студенчества в эмиграции,
доказать, что организация, формы и деятельность учебных заведений способствовали складыванию образовательной системы россиян за рубежом,
выявить особенности и специфику деятельности образовательных центров эмиграции, состава обучающих и обучающихся, психолого-педагогической работы с подрастающим в эмиграции поколением россиян,
рассмотреть условия деятельности, быта, организацию профессорско-преподавательского состава, детей и студенчества.
Деятельность военных учебных заведений, русских народных университетов в Праге, Париже остается за рамками диссертации.
Научная новизна исследования состоит в том, что в нем впервые предпринята попытка проанализировать и обобщить слабо изученную проблему на базе малоизвестных источников и литературы с позиций современного уровня исторической науки. Новой является сама постановка цели и задач исследования. В научный оборот вводятся ранее неопубликованные архивные источники, материалы периодической печати, документальных сборников, воспоминаний. Впервые акцентируется внимание на деятельности представительств Лиги Наций, Совещания послов, Русского национального комитета по поддержке национального образования
в Зарубежье, дана цельная и полная картина организации образовательной среды, приводятся цифры, уточняющие численность учащихся русских средних и высших учебных заведений, детей, оставшихся без попечения родителей (ГА РФ, ф. 5760, ф. 5913, ф. 5859). Проведенное на основе анализа архивных материалов исследование деятельности русских образовательных учреждений позволило доказать тезис, что руководство их работой, разработка учебных программ проводились из единых эмигрантских центров. Учебные заведения разных уровней сохраняли преемственность и являлись образовательной системой, хотя и учитывали местные условия и требования властей. В диссертации приводятся новые сведения об отдельных учебных заведениях, положении детей и студенчества, профессорско-преподавательского состава в странах-реципиентах. Впервые проанализирована работа испытательных комиссий, привлечены сведения о задачах, составе, деятельности русских академических групп, защитах диссертаций и т. д. Вводимые в научный оборот письма бывшего ректора Киевского университета, председателя академической группы в Югославии Е. В. Спекторского, профессора Д. Н. Иванцова И. Н. Ефремову (ГА РФ, ф. 5760), главы школьной секции Всероссийского союза городов А. В. Жекулиной Н.И. Астрову и ряд других документов позволяют опровергнуть некоторые сложившиеся в историографии стереотипы, анализ которых не позволяет говорить об однозначно благоприятном отношении к научной эмиграции в КСХС, о безусловной поддержке русских общественных организаций и их лидеров в деле создания системы национального образования .
На основе проведенного анализа выявлены особенности адаптации субъектов образовательной среды в разных странах. Например, в
15.X.1921 г. Л.В. Жскулипа писала Н.И. Астрову, что Б. А. Бахметев, бывший российский посол в США, у которого находились некоторые государственные средства, отказался вложить их в образование за рубежом, ссылаясь на недостаток денег, а П. Н. Милюков на просьбы муссировать вопрос о финансировании образования русской молодежи в газетах даже не ответил // ГА РФ. Ф. 5913. Оп. 1. Д. 401. Л. 5 об.
Королевстве Сербии Хорватии Словении, Чехословацкой Республике, Болгарии школы для беженцев создавались при активной правовой и материальной поддержке правительств этих стран. В то же время русские школы в европейских странах не были столь многочисленны, т. к. не выдерживали конкуренции с бесплатным начальным и более дешевым средним местным образованием, особенно в Германии, Франции. Политика правительств стран-лимитрофов - Польши, Бессарабии, Литвы и др. - была направлена на скорейшую ассимиляцию русского населения и сокращение или ликвидацию русских школ.
Теоретическая и практическая значимость диссертации состоит в том, что в определенной степени устраняется пробел в изучении истории российской эмиграции. Исследование позволяет преодолеть некоторые устаревшие стереотипы о незначительности созидательной работы эмигрантских общественных сил в образовательной сфере, характеризует одну из важнейших сторон феномена перемещенной государственности — российского Зарубежья. Материалы и выводы диссертации расширяют возможности для дальнейшего изучения истории отечественной интеллигенции. Значение диссертации заключается в применимости ее фактографического и концептуального содержания в научной и преподавательской деятельности, написании работ по истории России XX в., истории российского образования. Проведенное исследование позволяет утверждать, что позитивный исторический опыт эмигрантской интеллигенции в духовном развитии российского общества может быть использован в условиях современной жизни Российского государства.
Источниковая база исследования. По теме сложился достаточно широкий и разнообразный комплекс источников.
Во-первых, это информационные сборники, периодические издания, издаваемые эмигрантскими учебными заведениями, учительскими
объединениями, студенческими организациями54. В этом ряду на первом месте стоит журнал «Русская школа за рубежом»55, который издавался по инициативе С. И. Карцевского, члена Педагогического бюро по делам средней и низшей русской школы за рубежом. Президиум Педагогического бюро издавал «Бюллетень Педагогического бюро по делам средней и низшей русской школы за рубежом»56, «Вестник Педагогического бюро Объединения русских учительских организаций за границей»57. О школьном образовании много материалов, в том числе аналитических, содержится в периодических
изданиях «Русская школа за рубежом» . Отчет о деятельности Объединения русских учительских организаций за границей, помещенный в приложениик книге «Русский учитель в эмиграции»59, а также вышедший отдельной брошюрой, дал богатый материал о деятельности и положении русского учительства: об участии в международных и местных педагогических конгрессах, в просветительных и культурно-образовательных мероприятиях эмиграции и т. д.
Отдельно в этом ряду следует выделить студенческие журналы на русском языке, бывшие, как правило, органами студенческих организаций60. Журнал «Студенческие годы», издаваемый в Праге, имел информационный отдел, который знакомил читателей со студенческой жизнью во всех
54 Вестник Маньчжурского педагогического общества / Ред. Н. И. Никифоров. Харбин. 1922. № 1; Вестник
самообразования / Под ред. проф. H. H. Алексеева, П. Ф. Андерсона, проф. А. А. Боголепова, проф. А. С.
Ященко. Берлин. 1922-1924; Вопросы школьной жизни. Изд. Союза учителей КВЖД. Харбин, 1925-1926;
Русская Политехническая школа заочного преподавания. Париж, 1928-1931, № 1-19; Союз русских
студентов в Брно. Юбилейный сборник. 1921-1931. Брно, 1932; Вестник Русского высшего технического
института во Франции. Париж, 1932-1933. Вып. 1-9; Известия юридического факультета. Харбин, 1925-1938.
Т. 1-12; Русский народный университет в Праге. Научные труды. Т. 1-4. Прага, 1928-1931; и др.
55 Русская школа за рубежом. Т. 1-24. Прага, 1923-1931.
Бюллетень Педагогического бюро по делам средней и низшей русской школы за рубежом. Прага, 1923-1927. №1-11.
57 Вестник Педагогического бюро и Объединения русских учительских организаций за границей. Прага,
1927-1931.
58 Русская школа за рубежом. Т. 1-24. Прага, 1923-1931.
59 Русский учитель в эмиграции. Прага, 1926.
60 Студенческие годы. Прага. 1922. № 1-2; 1924. № 4; 1925. № 1; Информационный бюллетень Объединения
русских эмигрантских студенческих организаций (ОРЭСО) /Ред. В. Власьев. Прага, 1923. № 1-6; 1924. № 1
(7); 1925. № I; 1931. № 1.
государствах, студенческими конференциями, съездами, а также материалами съезда русских учителей в Праге и т. д.
К ним примыкает эмигрантская периодическая печать61. Основные газеты и журналы («Руль», Берлин; «Последние новости», «Возрождение», «Свободная Россия», Париж; «Новое время», Белград; «Воля России», «Крестьянская Россия», Прага и др.) печатали сведения о положении российской молодежи за границей. Важно учитывать, что они различной идейно-политической ориентации и по-разному расставляли оценки, говоря и о системе русского образования.
Регулярно информацию о школах, приютах, интернатах для детей русских беженцев и т. п. помещали бюллетени, информационные листки Российского земско-городского комитета, который был тесно связан со школьным образованием. К сожалению, полного комплекта в библиотеках Российской Федерации этих Бюллетеней не сохранилось .
Третья группа источников - воспоминания . Книга Г. Федорова отражает ощущения и впечатления студента-юриста, участника белого движения, во время «стамбульского бродяжничества» стремившегося продолжить образование в вузах Чехословакии. Н. Е. Андреев окончил гимназию в Эстонии, затем продолжил образование в Праге. Его личные наблюдения и впечатления конкретизируют и расширяют сведения, полученные из других источников. Воспоминания охватывают большой
61 Слоним М. Студенчество за рубежом // Воля России. 1922. № 7. С. 43-54; Быстров Н.Русское студенчество
в эмиграции// Крестьянская Россия. Сб. 4. Прага, 1923. С. 158-161; Русские лекции в Сорбонне// Последние
новости. 8 ноября 1924; Быстров Н. Студенчество в эмиграции // Свободная Россия. 1924. № 2. С. 41-46; Бем
А. Школа и дети в эмиграции // Там же. № 3. С. 168-173 и др.
62 Бюллетень Российского земско-городского комитета помощи российским гражданам за границей. № 2-Ю,
55-62. Париж, 1921-1922, 1929-1930; Русская беженская школа в Эстонии // Информационный листок
Российского Земгора. Париж, 1924. № 46.
63 Федоров Г. Путешествие без сантиментов (Крым, Галлиполи, Стамбул). Воспоминания беженца. Л.-М.,
1926; Новиков М. М. От Москвы до Нью-Йорка. Моя жизнь в науке и политике. Нью-Йорк, 1952; Мейснер
Д. И. Миражи и действительность. Записки эмигранта. М., 1966; Тихонова Н. Девушка в синем. М., 1992;
Фиалковский П. К. В его стенах мы были молоды. Харбинскому политехническому институту 75 лет //
Проблемы Дальнего Востока. 1995. № 3. С. 115-118; Андреев Н. Е. То, что вспоминается. Из семейных
воспоминании Николая Ефремовича Андреева (1908-1982) / Ред. Андреева Е. H., Андреев Д. Г. Таллинн,
1996. Т. 1-2; Плюханова М. С. Мне кажется, что мы не расставались... Воспоминания. Таллинн, 1999 и др.
хронологический период и дают ретроспективную картину жизни молодого человека русской культуры в иноязычном пространстве. М. В. Монтвилов, родился в 1914 г. в Константинополе и выросший в Бресте, не просто описал свое пребывание в Брестской русской гимназии, которую окончил в 1932 г., но основывался на специально собранном им материале. Потом он учился'в Варшавском политехническом институте и стал инженером-гидротехником. В 1944 г. его депортировали в Дахау, откуда он был освобожден американцами. Потом судьба закинула его в Марокко. Он стал французским гражданином, в 1956 году переехал в Ним (юг Франции), до 1979 г. работал по специальности в разных частях света и еще преподавал русский язык и литературу в университете в соседнем Монпелье, а по выходу на пенсию начал писать историю Брестской гимназии. Его собственный архив не погиб: уцелели и документы, и фотографии64. Ответственный секретарь Ассоциации друзей Харбинского политехнического института г. Новосибирска (создана в 1988 г.) П. К. Фиалковский приводит краткую историю создания в 1920 г. Русско-Китайского техникума, преобразованного в институт в 1922 г.65
Своеобразным источником являются 2403 сочинения детей из эмигрантских русских гимназий на тему «Что я помню о России» объемом 6500 страниц. Эти сочинения представляют исключительную историческую и психологическую ценность. Недаром на них обратила внимание русская эмигрантская периодическая печать6 . Впервые такие сочинения были написаны по инициативе директора русской реформированной гимназии в Моравской Тржебове А. П. Петрова. Эти материалы появились в печати в журнале «Русская школа за рубежом»67. Позже тема «Что я помню о России» стала предметом сочинений и в других школах. Всего же такое сочинение
64 Монтвилов М. В. Русская гимназия в Бресте и Буге 1919-1939. М., 1998.
65 Фиалковский П. К. В его стенах мы были молоды. Харбинскому политехническому институту 75 лет //
Проблемы Дальнего Востока. 1995. № 3. С. 115-118.
66 См.: Последние новости. Париж, 21 июля 1925; Возрождение. Париж, 14, 27 июля 1925.
67 Человеческие документы // Русская школа за рубежом / Под ред. С. Карцевского. Прага, 1924. № 10-11. С.
63-87. Позже вышли «Воспоминания 500 русских детей». Прага, 1924; анализ преподавателя гимназии В. М.
Левицкого сочинений опубликован в Бюллетене Педагогического бюро. Прага, 1924. № 4.
писали дети в 15 эмигрантских школах: 2 в Турции, 1 в Болгарии, 10 в Югославии, 2 в Чехословакии. Из них 9 смешанных, 4 мужских и 2 женских. Анализ сочинений проводился деятелями зарубежного Педагогического бюро по делам молодежи, которое возглавлял профессор В. В. Зеньковский (1881-1962), профессор Киевского университета, министр культуры и вероисповедания в правительстве гетмана Скоропадского (1918), профессор богословского и философского факультета Белградского университета (1919), основатель Русского педагогического института в Праге, руководитель кафедры экспериментальной и детской психологии, председатель Педагогического бюро. Он содержал цифровые данные, характеристику содержания сочинений, устанавливал типичные подходы детей ко всему пережитому. Безусловно, эти сочинения дают богатый материал для понимания морально-психологического состояния их авторов. Так, 889 детей прежде учились в России, 151 - в других эмигрантских школах, 32 -иностранных. В 31 сочинении упоминается о ранениях, в 330 — о смерти отца, в 137-0 смерти матери, в 54 - обоих родителей (из них в 47 речь идет о расстреле отца, в 18 - матери, в 6 - обоих родителей).
Сочинения хранились в Русском заграничном историческом архиве (РЗИА) в составе фонда Педагогического бюро поддержки средней и низшей русской школы за границей, куда поступили в 1936-1938 гг. от А. В. Жекулиной. Сегодня они опубликованы благодаря заведующей хранилищем белогвардейских и эмигрантских фондов ГА РФ Л. И. Петрушевой68.
Републикация документов 1920-30-х гг. стала одной из характерных черт современного периода изучения российского Зарубежья. Речь идет не только о сочинениях детей эмигрантских гимназий, но и о статьях из эмигрантских пражских журналов «Русская школа за рубежом», «Вестник Педагогического бюро и Объединения русских учительских организаций за
68 Дети русской эмиграции. Книга, которую мечтали и не смогли издать изгнанники. М., 1997.
границей», «Бюллетеня Педагогического бюро по делам средней и низшей
школы за границей» в сборнике документов «Русская школа за рубежом» . Сборник также включает материалы ф. 5785 (Педагогическое бюро по делам средней и низшей школы за границей. Прага) ГА РФ, дневниковые записи учителей, переписку с учениками; много документов, свидетельствующих о том, какое значение придавали педагоги анализу особенностей эмигрантской молодежи, о роли религиозного воспитания как важнейшего фактора в процессе морально-нравственного становления личности. Все материалы объединены в три раздела: 1) Общие проблемы организации русской школы за рубежом; 2) Содержание образования в русской школе за рубежом (по учебным предметам: русский язык и литература, история, законоведение, закон Божий и др.); 3) Положение русского школьного дела в разных странах. Документы снабжены подробными комментариями.
Особую группу составили архивные материалы. В диссертации использованы материалы двух архивов: Государственного архива Российской Федерации (ГА РФ) (24 фонда) и Российского государственного архива литературы и искусства (РГАЛИ) (3 фонда). Большая часть материалов сосредоточена в так называемом Пражском архиве, т. е. Русском заграничном историческом архиве, сложившемся в 1920-1930-е гг. в Праге и переданном Академии наук СССР в 1946 г. Эти материалы хранятся в ГА РФ. Их можно разделить на три группы: 1) документы, отложившиеся в ходе деятельности русских учебных заведений в эмиграции; 2) материалы общественных организаций, заботившихся о детях эмиграции и имевших отношение к образованию молодого поколения; 3) личные фонды (прежде всего переписка). Было выявлено более 70 фондов. При их отборе приоритетными для изучения были определены те, материалы которых еще не были включены в научный оборот.
Русская школа за рубежом. Исторический опыт 20-х годов: Сб. документов. М., 1995.
В фондах Р-6094 (К. Н. Гулькевич), Р-5760 (Российская миссия в Швейцарии), Р-7067 (коллекция материалов Лиги Наций) сосредоточены материалы из многих стран рассеяния. Их ценность определяется значимостью фондообразователей. Так, Гулькевич являлся представителем Совещания послов при верховном комиссаре Лиги наций по делам русских беженцев. Именно к нему стекались обобщающие документы, отчеты, обзоры, чтобы быть в курсе событий, происходящих в эмигрантской среде. Его личная, доверительная переписка и циркулярные письма, предназначенные для дипломатов, позволяют вскрыть те факты, которые не проникали в периодическую печать, не предназначались для широкой публики. Часть документов дублирует материалы других фондов. В фонде содержатся отчеты о состоянии и деятельности Русского юридического факультета в Праге, историко-филологического факультета, коммерческого факультета, сведения о составе русских академических организаций за границей и деятельности русских ученых в Чехословакии, о положении студенчества и русских эмигрантов в Югославии и др.
Фонд Р-5771 - Представительство объединения русских земских и городских деятелей в Белграде (Земгор). 1920-1941 гг.-содержит рукописные тексты «Материалы для истории Русской школы в Югославии 1920-1930 гг.»
В РЗИА сохранились сведения о единственной в Греции русской реальной гимназии, составленные секретарем Педагогического бюро в Греции Сергеем Борисовичем Малышевым (фонд 5781- Русская гимназия.в Афинах). Материалы позволили впервые ввести в научный оборот сведения о русской гимназии, состоянии школьного вопроса в Греции. В диссертации использованы протоколы заседаний педагогического совета гимназии, отчеты, финансовые раздаточные ведомости, сведения о содержании преподавания, выписки из приходно-расходных книг по суммам, отпускаемым РЗГК в Париже, переписка по делам гимназии с РЗГК, Педагогическим бюро, петиции, ходатайства перед Международным
обществом помощи детям в Женеве, перед Международным бюро им. Нансена, направляемые через представителя Международного беженского бюро в Греции А. А. Котельникова и другими организациями и частными лицами о средствах для поддержания гимназии, сведения о преподавателях гимназии, программе, задачах гимназии.
Фонд Р-5846 «Союз русских студентов-эмигрантов в Польше», фонд Р-5859 «Союз русских студентов-эмигрантов в Германии», Фонд Р-6795 «Союз Русских студентов Белградского университета» содержат обширную переписку с Центральным комитетом по обеспечению высшего образования русскому юношеству за границей, с Земгором в Германии, Югославии, с русскими студенческими союзами, объединениями русских эмигрантов о приеме русских студентов-эмигрантов в вузы, о материальной помощи, об устройстве русских студентов в высшие учебные заведения европейских стран, списки членов Союза русских студентов-эмигрантов в Польше, письмо к ректору Варшавского университета и уполномоченному Российского общества Красного Креста о материальной помощи русским студентам-эмигрантам, материалы Комитета по обеспечению высшего образования русскому юношеству за границей в Польше.
Архивные материалы из фонда представителя Земгора при Лиге Наций Н. И. Астрова (ф. 5913) дополняют опубликованные Горяиновым сведения об организации высшей русской школы и деятельности соответствующего комитета в Софии: сведения управления уполномоченного Всероссийского союза городов (ВСГ) в Болгарии, направленные в Главный комитет ВСГ.
Хранящийся в Российском государственном архиве литературы и искусства (РГАЛИ) фонд С. А. Пинуса (ф. 2296) дополняет и детализирует сведения о русской гимназии в Софии. Сергей Александрович Пинус закончил славяно-русское отделение историко-филологического факультета Московского университета и в эмиграции преподавал в Русской гимназии
одновременно историю, русскую литературу, географию. Материалы деятельности С. А. Пинуса — планы, конспекты лекций по истории искусств, литературе, истории, прошение о занятии должности преподавателя в Русской гимназии в Софии, рукописи сочинений учеников гимназии (1921 г.). В фонде И. А. Персиани (ф. 2294) нас заинтересовало письмо А. Н. Яхонтова о принципах обучения в организованной им русской школе для детей эмигрантов в Ницце. Фонд Комитета помощи русским писателям и ученым во Франции (ф. 1569) дает возможность судить о той материальной поддержке, которую получали русские лекторы благодаря денежным отчетам о лекциях, организованных совместно с Комитетом в Русском народном университете в Париже.
Ряд архивов, в которых хранятся интересующие нас документы, недоступны. Так, архив Центрального комитета по обеспечению образования русскому юношеству за границей, существовавший под руководством М. М. Федорова с 1922 по 1936 г., был передан в Главный архив Франции. В Центральном государственном архиве в Праге хранится фонд «Комитет по обеспечению образования русских и украинских студентов в ЧСР (1921-1936)», дополняющий материалы, имеющиеся в РФ. В Архиве Карлова университета в Праге содержатся документы о Русской (реформированной) реальной гимназии в Праге, а в архиве г. Праги - Русской реформированной гимназии в Моравской Тржебове.
Теоретическая и практическая значимость диссертации состоит в том, что содержащиеся в ней материалы и выводы могут быть использованы при написании обобщающих трудов по истории России XX в., истории российского образования, при создании соответствующих учебных пособий, разработке лекционных курсов, истории педагогики, специальных курсов.
Апробация работы. Диссертация подготовлена и обсуждена на кафедре политической истории факультета государственного управления Московского государственного университета им. М. В. Ломоносова.
Основные положения исследования апробированы на межвузовской научно-практической конференции «Опыт и проблемы преподавания гуманитарных и социально-экономических дисциплин в вузах» (Москва, 2002), Ломоносовских чтениях, в трех публикациях.
Структура работы. Диссертация состоит из введения, двух глав и заключения.
Формирование образовательной среды
Эмигрантские волны увлекали за собой семьи, детей, потерявших родителей, учебные заведения, вместе с которыми следовали и педагоги. Феномен русского Зарубежья проявился в создании возможностей организовать и обустроить молодое поколение. Были использованы не только государственные и благотворительные ресурсы стран-реципиентов, но и создана образовательная система на русском языке, работе которой способствовали эмигрантские общественные организации, профессиональные общества и союзы, русские издательства. За границей в 1920-е гг. удалось использовать на беженские нужды зарубежные активы, денежные средства РОКК, РЗГК, дипломатических представительств (перешедшие в распоряжение Совещания русских послов). Без международной и эмигрантской помощи социализация молодых людей была бы весьма затруднена.
Кроме того, надежда на временность пребывания за рубежом .и уверенность в скором крушении советской власти и возвращении на родину позволяли эмигрантам осознавать себя неотъемлемой частью предреволюционной России и в связи с этим сохранять преемственность ней, провозглашая разрыв не с родиной, а с большевизмом. Отсюда вытекала и беспримерная деятельность по созданию зарубежьем собственной культуры, научной и образовательной среды.
Одну из главнейших задач по выполнению своей миссии лидеры эмиграции видели в необходимости дать образование русскому юношеству за рубежом. Первая мировая война, революции 1917 г., противоборство «белых» и «красных» надолго нарушили обыденный ход событий, привели в движение и оторвали от учебы большую часть молодых людей. Поражение белой армии и вынужденное изгнание рассеяли учебные заведения, бывших студентов, прервавших свою учебу из-за войн и революций, детей (с родителями и без них) по многим странам мира. Россия в зарубежье стремилась не только сохранить национальное сознание, не потерять новое поколение для Отечества, воспитать и образовать его, но и подготовить квалифицированные кадры, пользующиеся поддержкой стран, приютивших эмигрантов, нужные для работы на родине, освобожденной от большевизма.
За границей после революции и гражданской войны из 2 млн. беженцев (отметим, что численность русских беженцев не была установлена какой-либо регистрацией), по данным анкеты Объединения русских эмигрантских студенческих организаций (ОРЭСО) 1922 г., оказались более 14 тыс. российских студентов и юношей, окончивших средние учебные заведения в России, а с учетом получивших среднее образование за границей - 16 тыс. Есть и другие цифры. В письме В. В. Морковина начала 1960-х гг., студента инженерно-строительного факультета в Праге, участника общественной жизни русской молодежи 1920-1930-х гг., чешскому литературоведу М. Ботуре указано 25 тыс. По другим данным, - свыше 18 тыс. и около 2 тыс. учащихся средних учебных заведений, а также — более 21 тыс.72 По данным Всероссийского союза городов (сентябрь 1921 г.), общее количество русских студентов только в Турции, Сербии, Болгарии достигало 4 тыс. человек73. Соответственно число детей и молодых людей в эмиграции было значительно большим. По данным русских эмигрантских организаций, к началу 1923 г. продолжить свое образование за границей смогли более чем половина ушедших из Советской России русских студентов, т. е. свыше 8 тыс. студентов и лиц, имевших среднее образование. Примерно столько же занимались преимущественно тяжелым физическим трудом, дабы заработать едва способный прокормить их кусок хлеба, или пребывали в концентрационных лагерях (Румыния, Польша), либо проживали, как и вся эмиграция, в тяжелых условиях (Турция, Болгария (до июня 1923 г.), Греция). Еженедельный «Бюллетень студенческого зала Всемирного Христианского союза молодых людей» в ноябре 1922 г. писал, что от полного отчаяния русскую молодежь спасает огромное желание учиться, учиться и еще раз учиться74.
Организационная работа по обеспечению образования беженцев
Воплощением зарубежной России стало создание центрального координирующего органа, заменившего прежнюю правительственную власть, - совещания послов во главе с М. Н. Гирсом. Неудивительно, что нити руководства всей работой по организации учебы в Зарубежье находились именно у него. Тем более что денежные активы бывшей Российской империи почти целиком сосредоточились в Финансовой комиссии Совещания. Распределение их на эмигрантские нужды, в том числе на образование, как правило, шло через Российский Земско-городской комитет помощи российским гражданам за границей (РЗГК) с центром в Париже. Денежные пособия выделялись из бюджетов российских посольских фондов в странах, где находились русские учебные заведения. Так, например, из российского посольского фонда в Болгарии после апреля 1922 г. ежемесячно на содержание учебных заведений и интернатов для детей из состава контингентов было выделено всего 165 тыс. левов: а) гимназии-в Горно-Панич - 120 тыс. левов; б) интернату в Варне - 36 тыс.; в) на пособия гимназистам - 9 тыс. Пособия женщинам и детям: 1500 по 300 левов, итого 450 тыс. Расходы на учебники и книги - 5 тыс.190. Из того же отчета за 1922-1923 гг. следует, что Союзу городов на ремонт зданий гимназий в Болгарии было выделено 129600 левов; гимназии Нератова на приобретение одежды и посуды 29 тыс. левов, на отправку 13 студентов, принятых на стипендии проф. Уиттимора во Францию, - 29362 лева
Бывшие дипломатические представители способствовали самоорганизации академических сил, оказавшихся в эмиграции, которые структурировались раньше, чем школьные педагоги, находившиеся в более тяжелых условиях. Именно им принадлежала инициатива создания системы образования на русском языке либо содействие включению в образовательную среду стран-реципиентов.
В качестве первого шага можно назвать создание экзаменационных (испытательных) комиссий в составе русских преподавателей, немногим из которых удалось найти работу в местных образовательных учреждениях. Такие комиссии начали создаваться еще в ходе гражданской войны (в Стокгольме, Копенгагене, Париже, затем в Женеве192). Они принимали переходные экзамены, а также экзамены на аттестат зрелости, что давало возможность молодым людям продолжить образование в высших учебных заведениях вне России. В декабре 1919 г. русский посланник в Швейцарии И. Н. Ефремов в одном из писем отмечал: «Вопрос об экзаменационных комиссиях стал общим вопросом. Их хотят организовать и в Праге, и в других городах. Поэтому министром С. Д. Сазоновым послана телеграмма, испрашивающая общее разрешение посольствам и миссиям вообще создавать экзаменационные комиссии по типу Копенгагенской и Стокгольмской, где в них будет надобность»193. При проведении экзаменов наблюдалась преемственность с дореволюционным периодом. Например, комиссия в Швейцарии руководствовалась неофициальным изданием «Правил и программ» всех классов мужских гимназий и прогимназий Ведомства Министерства народного просвещения» П. Алексеева, изданного М. С. Козьминым в Одессе в 1917 г., а также подобным неофициальным изданием для реальных училищ В. Маврицкого, М., 1912 г.
Роль русских низших и средних учебных заведений за рубежом
Довузовскую ступень национального образования русских за рубежом составили дошкольные учреждения, начальные и средние учебные заведения. Огромная заслуга в их создании принадлежала общественным и военным деятелям, деятелям науки и культуры, клирикам Православной церкви и, конечно, учителям. Часть из них эвакуировалась из России с белыми армиями или вместе со школами, которые в полном составе вывозились из районов боевых действий, часть уехала к знакомым или родным.
Забота о самых маленьких эмигрантах - детях - требовала самоотверженного и на первый взгляд малозаметного труда. Тысячи их нужно было спасти от неизбежной денационализации, обеспечив школу на родном языке, и воспитать в духе национальных традиций, сохранить моральное и физическое здоровье. Благотворительные и общественные организации, как российские, так и международные, направляли свою помощь прежде всего детям.
Эмигрантская школа создавалась без единого плана или общего руководства, в конкурентной борьбе с местными начальными и средними школами. К концу 1920-х гг. количество эмигрантских школ находилось в обратном соотношении с численностью живущих в них эмигрантов-россиян. Стихийное расселение беженцев по странам препятствовало складыванию связей между эмигрантскими школами, координации их деятельности. Различие правового положения таких школ в отдельных государствах исключало возможность создания единого центра, ведающего школьным делом. Учреждения, материально поддерживавшие школу, такой задачи не ставили.
Спасение подрастающего поколения, перенесшего тяжелейшие психологические и физические травмы, потерю родных и близких людей, тяжести эмиграции и т. п., виделось в предоставлении возможности продолжать школьное образование, в организации внешкольного воспитания. Как писал С. И. Варшавский, «школа помогла затянуться ранам, которым подверглась детская душа за эти страшные годы гражданской войны и большевизма, но выбросьте детей из школы, и эти раны откроются» .
Несмотря на то, что не менее трети общего числа детей школьного возраста не посещали русскую школу, все же к 1924 г. за рубежом сложилась система начального и среднего национального образования русских. Русские эмигрантские школы можно подразделить на три группы: школы, возникшие за границей после 1919-1920 гг., т. е. после эвакуации; школы, основанные на базе вывезенных из России учебных заведений; старые русские школы, сохранившиеся после развала Российской империи в странах-лимитрофах.
При создании русских школ преследовалось несколько задач: сохранение языка, национальной истории, религии, налаживание и обеспечение связи детей с родиной, которую они могли уже больше никогда не увидеть, стремление воспитать полезных членов общества, имеющих моральную и нравственную основу, ощущающих свои национальные корни, а также улучшение материального положения подопечных277. И эти задачи приходилось решать зачастую без опоры на родителей и твердой материальной и финансовой базы. На Педагогическом съезде российской эмиграции по дошкольному воспитанию (1927 г.) кн. П. Д. Долгоруков сделал доклад на тему «Денационализация в детском возрасте и борьба с нею». Проанализировав детские воспоминания о родине, он сделал вывод, что дети, покинувшие родину в возрасте от 3 до 6 лет, не имеют о ней непосредственных воспоминаний, следовательно, у них не сформировалось непосредственного чувства родины278. Отсутствие ощущения своих корней, чувства Родины в определенной мере ломало психику подростков. Эмигрантское сообщество внимательно следило за тем, чтобы в русских школах детям прививалось чувство любви к утраченной родине. Были отвергнуты все попытки изъятия из учебных планов этих школ такого предмета, как история. Ежегодно на выпускных экзаменах давались темы, связанные с патриотическими чувствами учеников. На основе таких сочинений под редакцией проф. Зеньковского увидел свет сборник «Дети эмиграции» . Рецензенты этого сборника подчеркивали, что в ученических сочинениях преобладающими мотивами являются воспоминания о родине, надежда на возвращение и желание работать на ниве возрожденной Отчизны. «Любовь и вера в Россию — это все наше богатство», - писали выпускники русских школ. Интересно общее заключение редактора, суммирующего итоги анализа сочинений детей эмиграции: у учеников, обучавшихся в русских школах, чувство родины развито более полно и серьезно, чем у детей, обучавшихся вне русских школ, где быстрее идет ассимиляция280.
