Содержание к диссертации
Введение
РАЗДЕЛ I. Эволюция языка как составляющая советской культуры и специфика его исторического изучения 21-60
РАЗДЕЛ II. Перемены в образовании и культуре российского общества и становление советского «новояза» 61-107
РАЗДЕЛ III. Особенности отражения новой социально-политической реальности в различных языковых контекстах 108-179
ЗАКЛЮЧЕНИЕ 180-189
СПИСОК ИСТОЧНИКОВ И ЛИТЕРАТУРЫ 190-206
- Эволюция языка как составляющая советской культуры и специфика его исторического изучения
- Перемены в образовании и культуре российского общества и становление советского «новояза»
- Особенности отражения новой социально-политической реальности в различных языковых контекстах
Введение к работе
Актуальность темы обусловлена общим значением языковой культуры для развития общества. В немалой степени это связано с тем, что в современном мире тенденция к разным видам международной интеграции поставила перед многими народами проблему сохранения национальной культуры и собственной идентичности. При этом процессы, связанные с глобализацией и вхождением в информационное общество, заставляют по-новому взглянуть на события прошлого.
Язык имеет огромнейшее значение и для человека, и для общества в целом. Языковое сознание - это запечатленная в языковой форме совокупность как знаний человека о мире (образ мира), так и знаний операционального характера (знаний, касающихся использования языка).
Исторический анализ показывает, что успешная манипуляция массовым сознанием достигается умелым использованием языковых средств, определенной языковой политикой. В данной связи, следует отметить, что современные методы и способы воздействия на массовое сознание (реклама, информационное воздействие) в значительной мере основаны на тех же принципах, психологических и лингвистических приемах, что и идеологическая работа партии большевиков в 20-30 гг. XX столетия. Поэтому разумный и критический анализ деятельности советских властей в 20-30 гг. по использованию языка в качестве орудия манипуляции массовым сознанием и распространения новой советской культуры, а также реакции населения на политику партии в области культуры, позволяет понять тенденции и методики современной борьбы за умы, противостоять негативному влиянию средств массовой информации и пропаганды.
Пытаясь найти решение сегодняшних насущных проблем, отечественные историки и философы, государственные и политические деятели, публицисты обращаются к наследию культуры прошлого, чтобы осмыслить и переоценить историю России XX века, особенно ее советский период.
Современное состояние русского языка, вызывающее в наши дни все- общую озабоченность, является закономерностью, вытекающей из логики развития предшествующей советской культуры. В 20 - 30-е гг. XX века и на рубеже XX и XXI веков в обществе и в языке происходят схожие процессы: построение новой модели социокультурного существования, что предполагает наличие информационно-пропагандисткого обеспечения избранного пути исторического развития посредством воздействия на граждан через язык. Актуальной задачей, следовательно, является обоснование механизма взаимовлияния социально-политического и языкового факторов в развитии общества и анализ этого феномена на конкретном историческом материале.
Историография проблемы в основном относится к современному историческому периоду. Значимых работ по избранной нами теме в первые десятилетия существования советского общества и государства практически не отмечается. Лишь со второй половины XX века, в частности с конца 60-начала 70-х гг. начинают появляться отдельные исследования по исследуемой проблеме.
Тем не менее, в историографии проблемы можно выделить два основных периода ее изучения - советский (до 1990-х гг.) и постсоветский (с рубежа 1990-х гг. по настоящее время).
Характерным для советского периода изучения темы являлось то, что проблема существования и развития языковой культуры, воздействия на нее большевистской партии и государства рассматривалась крайне ограниченно, фрагментарно, в основном в рамках изучения феномена культурной революции. Тем не менее, данная проблематика разрабатывалась еще в 20-е годы.1 При этом к ней обращались и лидеры правящей партии, среди которых выделялись как консерваторы в языке (В. Ленин, А. Луначарский), так и сто-ронники его «революционного обновления» (Н. Бухарин, Л. Троцкий и др.). 1 Вопросы культуры при диктатуре пролетариата. Сборник. М.-Л., 1925; и др. 2 Бухарин Н.И. Революция и культура: Статьи и выступления. 1923-1936 гг. М., 1993; Ленин В.И. О культуре и культурной революции. Сборник. М., 1985; Луначарский Л.В. Десять лет культурного строительства в стране рабочих и крестьян. М.-Л., 1927; и др.
Однако в дальнейшем, тема языковых «инноваций» первых десятилетий советской власти не привлекала к себе сколько-нибудь заметного внимания. В многочисленных работах по истории культурной революции можно обнаружить лишь отдельные фрагменты, связанные с интересую- щей нас проблемой. Как правило, это были сюжеты, посвященные теме новых имен и геофафических названий, распространенных в конце 1920-30-х гг. Но, по сути, советские историки как бы стыдливо замалчивали те многочисленные несуразности, которые были связаны с экспериментами в языке. Вплоть до начала 1990-х годов в советской исторической науке, где безраздельно господствовали марксистские подходы, внимание привлекали в основном общие вопросы партийного руководства сферой культуры. Ученые активно исследовали культуру как общественное явление, ее функции.
В этой связи, сразу же необходимо отметить, что значительный вклад в ее разработку внесли зарубежные историки, культурологи, философы.
Среди исследований языкового феномена в культуре, в том числе в условиях процесса огосударствления общества, ключевое место занимают идеи и труды Р. Барта. Он высказал мысль о том, что язык - это власть. Он объясняет это тем, что «языковая деятельность подобна законодательной, а язык является ее кодом. В языке, благодаря самой его структуре, заложено фатальное отношение отчуждения. Говорить... это значит подчинять себе слушающе-го; весь язык целиком есть общеобязательная форма принуждения». Являясь одним из классиков современной семиологии, после выхода в конце 1960-х гг. своих трудов «Основы семиологии» и «Система моды», он сузил поле исследований и офаничил его анализом знаковых фактов, усваиваемых людьми через 3 Веселое А.Я. Борьба Коммунистической партии за проведение культурной революции в деревне в годы коллективизации. Л., 1978; Иовчук M.T. Коган Л.Н. Советская социалистическая культура: исторический опыт и современные проблемы. М., 1979; Козлов В.А. Культурная революция и крестьянство, 1921-1927: (По материалам Европейской части РСФСР). М., 1983; Галин С.А. Исторический опыт культурного строительства в первые годы Советской власти (1917-1925). М., 1990; Культура и процессы демократизации. М., 1990; Онуфриен-ко Г.Ф. На распутье: Развитие культуры и механизмы власти // Свободная мысль. 1991. № 15; Коган Л.Н. О сущности советской культуры в прошлом и настоящем. // Политика и культура. Екатеринбург, 1991; и др. язык. Более того, он исследовал роль языка в создании современных культурологических мифов, тиражируемых средствами массовой информации.
Еще один тезис Барта имел важное значение для нашего исследования: в своей статье «Мифология сегодня» он писал, что «Теперь уже нужно не разоблачать мифы... теперь требуется расшатывать знак как таковой».6 Применяя это утверждение к реалиям 1930-х гг., становится понятным распространенность анекдотов и частушек, связанных с какими-то политическими событиями и персонажами. Речь шла не о «разоблачении мифа», а о «расшатывании знака».
Зарубежные труды по истории Советского государства и культурного строительства в 20-30-е гг. обычно содержали суровую критику и неприязнь ко всему происходившему в нашей стране в XX веке. Представители же современной американской науки (Ш. Фицпатрик, Дж. Рейли, Д. Пеннер) рассматривали советскую культуру не как что-то уникальное, специфическое, а через анализ повседневной жизни советского периода. По мнению американских историков, любая трагическая страница советской действительности (будь то голод 1932-1933 гг., либо революция 1917 г.) уникальна настолько, насколько вообще уникально любое историческое событие.
В настоящее время следует выделить объективные и эмоционально-ровные исследования в рамках американской русистики, одним из ярких представителей которой является Ш. Фицпатрик. Предметом ее научных изысканий является послереволюционная Россия, в том числе сталинская Россия в 1930-е годы.7 4 Барт Р. Избранные работы. М., 1994. С. 94. 5 Структурализм: за и против. М., 1975. С. 115. 6 Барт Р. Семиология как приключение. М., 1993. С. 82-83. 7Htzpatrick S/ After NEP: The Fate of NEP Entrepreneurs, Small Traders, and Artisans in the "Socialist Russia" of the 1930s II Russian History. 1986 Vol. 13. № 2-3; Ascribing Class: The Construction of Social Identity of Enlightenment. Soviet Organization of Education and the Arts under Lunacharsky, October 1917-1921. Cambridge, 1970: The cultural Front. Power and Culture in Revolutionary Russia. Ithaca, 1992: Education and Social Mobility in the Soviet Union, 1921-1934. Cambridge, 1979: How the Mice Buried the Cat: scenes from the Great Purges of 1937 in the Russian Provinces II Russian Review. 1993. Vol. 52; Lives under Fire. Autobiographical Narratives and Their Challenges in Stalin's Russia II De Russie et d'ailleurs. Melanges Marc Ferro. Paris,
В своих фундаментальных трудах «Сталинские крестьяне. Социальная история Советской России в 30-е годы: деревня» (М., 2001) и «Повседневный сталинизм. Социальная история Советской России в 30-е годы: город» (М., 2001)8 и в ряде других статей и монографий автор исследует взаимодействия повседневного и чрезвычайного в культуре и общественной жизни 1930-е годы, описывает пути и способы, с помощью которых советские граждане пытались вести обычную жизнь в необычных условиях. В центре исследований Ш. Фицпат-рик - комплекс институтов, структур, ритуалов советской культуры, образующих в совокупности среду обитания человека сталинской эпохи. И хотя Ш. Фицпатрик не рассматривает языковую политику властных структур в качестве инструмента создания человека советского, формирования его новой культуры, она не обходит вниманием смену культурной модели общества, в связи с чем рассматривает процесс замены личных имен и географических названий.
Частично исследуемая нами проблема была затронута в книге американского историка Р. Пайпса «Россия при большевиках»9, который наряду с другими вопросами рассматривает политику большевиков в отношении религии и культуры. В главе «Культура как пропаганда» автор не обошел вниманием язык данного периода, приведя ряд примеров любопытных, с его точки зрения, изменений. Отобранный историком языковой материал позволяет судить об изменениях в массовом сознании солдат и крестьян после событий Октября 1917 года.
К ученым, которые подчеркивают чисто внешний характер влияния общественных факторов на язык, относится Э. Бенвенист, который вслед за другими повторял, что революция 1917 г. в России привела к изменению всего общественного строя в нашей стране, а язык, тем не менее, остался прежним. Критикуя точку зрения Э. Бенвениста, советский языковед Р.А. Будагов счита-
1995; Supplicants and Citizens. Public Letter-Writing in Soviet Russia in the 1930s II Slavic review. 1996. Vol. 55. №1. 8 Фицпатрик Ш. Сталинские крестьяне. Социальная история Советской России в 30-е годы: деревня. М., 2001; Ее же. Повседневный сталинизм. Социальная история Советской России в 30-е годы: город. М., 2001. 9 Пайпс Р. Россия при большевиках. М., 1997. ет, что после Октября 1917 г. изменилась сфера и характер функционирования языка, в первую очередь литературного языка.10
Оговоримся однако, что, конечно же, не все описываемые языковые процессы могут возникать, развиваться и затухать лишь в рамках идеологии, т. к., по словам французского филолога Ж. Бедье, определенные ситуации и впечатления в абсолютно несхожие эпохи, в совершенно разных странах могут порождать одинаковые формы выражения, и это связано во многих случаях с неизменностью человеческой природы, не зависящей от времени и пространства.
Среди представителей русского зарубежья нельзя не отметить М. Геллера, представившего подробный историко-культурологический анализ событий советского периода. До начала 90-х гг. имя М. Геллера было известно в России лишь узкому кругу специалистов и людей, знавших его лично. За прошедшие 10 лет в нашей стране были изданы многие его труды. И хотя отношение к этому историку неоднозначное, мы считаем, что в той части его работ, где идет речь о языке советской эпохи (М. Геллер называет его советским языком), выстроена четкая концепция феномена «языка власти». Концепция представлена в книге «Утопия у власти» (1982), написанной в соавторстве с А. Некричем и посвященной истории СССР с 1917 г. до наших дней, а также в статьях «Новояз в 1984 году» (1983) и «Революционный плакат как знак советского языка» (1983). Основами взглядов М. Геллера на «советский язык» послужили идеологические материалы советского периода, собственные наблюдения, роман Д. Оруэлла«1984».
Как отмечалось, характерным для советского периода изучения темы являлось то, что проблему существования и развития языкового сознания в культуре рассматривалось либо без соотнесения ее с общей практикой развития культуры и общественно-политической жизни страны в период 20-30 гг., либо в контексте культурных свершений коммунистической партии и в 10 Будагов Р.А. Избранные научные труды. М., 1997. С. 117. контексте становления новой пролетарской культуры.
Констатируя, что проблема воздействия языкового фактора советской идеологизированной культуры на массовое сознание не получила должного воплощения в научных трудах, отметим, что, пожалуй, единственной работой по этой тематике была монография Б.Ф. Поршнева.11 Причиной, по нашему мнению, является то, что эта проблема не вписывалась в официальную идеологическую схему, основанную на классовом факторе. Лишь в 1980-х историки более предметно обратились к теме советских языковых инноваций, что наи- более наглядно проявилось в трудах Г.А. Бордюгова.
Тем не менее, нельзя не отметить, что в советский период разбирались философские, мировоззренческие основания данной проблемы, предпринимались общетеоретические исследования роли языкового компонента в культуре, причем нередко в культуре человеческой цивилизации вообще, без привязки к конкретной советской культурной и общественно-политической действительности.13
Необходимо отметить, что и в это время в Советском Союзе существовала целая философская школа, которая рассматривала язык, как систему знаков в культуре, свидетельствовавших, в том числе и об идеологических предпочтениях. Речь идет о так называемой Тартусскои школе, признанным главой которой был Ю.П. Лотман. Сегодня исследователи считают, что школа возникла и смогла сохраниться в условиях государственно-идеологического контроля лишь в силу своей эзотернчности, усиливавшейся благодаря специфичной терминологии. В понимании Ю.П. Лотмана язык включал в себя не только вер-бальные формы культуры, но и жесты, манеру одеваться, визуальные формы. Частично мы использовали этот подход в нашей работе. 11 Поршнев Б. Ф. Социальная психология и история. М., 1966. 12 См. напр.: Бордюгов Г.А. Социалистическая культура быта в годы довоенных пятилеток: (Проблемы и тен денции развития). Дисс. ...канд. ист. наук. М., 1987. п Поршнев Б. Ф. Социальная психология и история. М., 1966; Лотман Ю. П. Семиотика кино. Таллин, 1973; Веселое А.Я. Борьба Коммунистической партии за проведение культурной революции в деревне в годы коллективизации. Л., 1978; и др. 14 Лотман Ю. II. Семиотика кино. Таллин, 1973.
Для нашего исследования важным представляется размышление Ю.М. Лотмана об особенности русской культуры: «Категория авторитетности, ее степени и ее источников играет в русской культуре первостепенную роль... Центр внимания переносится с того, «что» сказано, на то, «кем» сказано, и от кого этот последний получил полномочия на подобное высказывание. Именно перемещение источника авторитетности является основной причиной перестройки всей идеологической системы. Так, в зависимости от того, является ли источником истины божественное начало, разум, опыт и практика или личные или классовые интересы и т. д., перестраивается и вся остальная система ценностей».15 В последующем, эпоха перестройки дала возможность активизации семиотической школы. К этому времени относятся труды ряда семиологов, посвященные языку. 6
Обращаясь непосредственно к исторической литературе, отметим, что внимание советских историков к проблемам воздействие языкового фактора советской идеологированнои культуры на массовое сознание не получило должного воплощения в научных трудах. Причиной этого, по нашему мнению, является то, что эта проблема несколько не вписывалась в официальную идеологическую схему, основанную на классовом факторе. Пожалуй, единственной работой по этой тематике была монография Б.Ф. Поршнева «Социаль- ная психология и история». Иногда встречались сюжеты, связанные с модой на новые имена и географические названия в конце 1920-30-х гг. в трудах по исто- рии культурной революции.
Наряду с Ю.П. Лотманом и его семиотической школой в рамках культурологии к подобной теме обратился B.C. Елистратов.19 В центре внимания его исследований - взаимосвязь национальных и языковых проблем. Языковые изме-
Лотман Ю. П. Избранные труды по семиотике. М., 1995. С. 197. 16 Соломоник А. Язык как знаковая система. М., 1992. 17 Поршнев Б. Ф. Социальная психология и история. М., 1966. 18 Веселое АЛ. Борьба Коммунистической партии за проведение культурной революции в деревне в годы кол лективизации. Л., 1978. 19 Елистратов B.C. Язык старой Москвы: лингво-энциклопедический словарь. М., 1997. нения особенно четко видны на фоне изменений других сторон жизни общества. B.C. Елистратов приходит к выводу о том, что так называемые «национальные проблемы» актуализируются примерно в одни и те же периоды, что и проблемы снижения языка. Это периоды нестабильности как на «макроуровне» (система межнациональных отношений), так и на уровне отношений социальных, отношений между группами, странами, корпорациями. Происходит актуализация или легализация того, что тщательно скрывалось доминирующей идеологией стабильной эпохи. В основном это устные тексты (брань, инвективы, сниженный минифольклор), которые «нарабатывались» в течении стабильной эпохи, а теперь становятся объектом исследований, входят в литературу, средства массовой коммуникации. То же происходит и с комплексом национальных конфликтов: они «признаются», затем «обсуждаются» и т. д.
Особо подчеркнем, что интерес к языку ученых разных отраслей наук в СССР весьма активизировался с началом перестройки. Снятие идеологических запретов в конце 1980-х гг., доступ исследователей к ранее закрытым источникам и зарубежным исследованиям по проблемам языка в культуре советской эпохи привели отчасти к заполнению пробела в изучении языковой культуры населения России данного исторического периода и способствовали появлению в современной исторической науке трудов по исследованию языковых проблем. С конца 80-х гг. - начала 90-х гг. XX столетья историки, культурологи, лингвисты при анализе данной проблематики переходят к ее всестороннему изучению в контексте советской культурной и общественно-политической реальности 20-30 гг.20
Уже в конце 1980-х гг. вышли несколько сборников, среди авторов кото- * Клопов Э. В. Что это было?: размышления о предпосылках и итогах того, что случилось с нами в 30-40 годы. М., 1989. Сеиявская Е. С. Фронтовое поколение: историко-психологическое исследование. М., 1996.; Она же. Человек на войне: опыт историко-психологической характеристики российского комбатанта'/ Отечественная история. 1995. JS*!>3.; Баранов Н. Б. Мифологизация массового сознания. М., 1996; Она же. Власть и воздействие на массовое сознание в 30-е гг. XX века. Дисс.... д. и. н. М., 1997.; Боброва О. Ю. Основы исторической психологии. СПб., 1997; Шкуратов В. А. Историческая психология. М., 1997; Барулин В. Российский человек в XX в. Потери и обретение себя. СПб., 2000. рых были и философы, и социологи, и лингвисты, и представители других наук. Значительное внимание исследователи отводили проблемы воздействия языкового компонента советской идеологизированной культуры на массовое сознание как общества в целом, так и его отдельных социальных слоев.
В контексте исследования проблемы, на наш взгляд, представляют интерес разноплановые работы, посвященные анализу советского массового сознания, происходящих в нем изменений, общественных настроений, " опыта проведения правящей большевистской партией идеологических кампаний. При этом значительное внимание исследователи отводили проблеме воздействия языкового компонента советской идеологизированной культуры на массовое сознание как общества в целом, так и его отдельных социальных слоев. Специально обращается к проблеме О.А. Мусорина.
Одним из исследователей массового сознания является С. Т. Кара-Мурза. Правда, его книги носят скорее публицистический характер и не всегда содержат научный аппарат.26 Тем не менее, в его трудах можно найти некоторые сюжеты, связанные с проблемой нашего исследования.
В то же время известный интерес представляют и общие работы, посвя-щенные анализу изменений в культуре и быту советских людей, в том числе
Роль человеческого фактора в языке: язык и картина мира. Сб. науч. трудов под ред. Серебренникова Б. А. И., 1988. и др. 22 Баранова Н.Б. Мифологизация массового сознания. М., 1996; Ее же. Власть и воздействие на массовое сознание в 30-е гг. XX века. Дисс. ...докт. ист. наук. М., 1997; Массовое сознание и массовая культура в России: история и современность. Сб. статей. М.: РГГУ, 2004; 2Л Лившиц А,Я. Общественные настроения в Советской России 1917-1929 гг. Дисс. ... докт. ист. наук. М., 2004; Хришкевич Т.Г. Общественно-политические настроения крестьянства Северо-Запада России в период нэпа (1921-1929гг.). Дисс. ...канд. ист. наук. Псков, 2002; 24 Ушакова С.Н. Идеолого-пропагандистские кампании как способ социальной мобилизации советского обще ства в конце 1920-х - начале 1940-х гг.: На материалах Западной Сибири. Дисс. ...канд. ист. наук. Новоси бирск, 2001; Родионова И.В. Механизмы формирования патриотического сознания населения в 1930-е гг.: На материалах РСФСР. Дисс. ...канд. ист. наук. М., 2004; и др. 25 Мусорина О.А. Язык как способ воздействия властей на массовое сознание в 1920-1930-е гг.: (На примере Пензенского региона). Дисс. ...канд. ист. наук. Пенза, 2004. 26Кара-Мурза С.Т. Советская цивилизация. От начала до Великой победы. М., 2002; Манипуляция сознанием в России сегодня. М., 2001; Манипуляция сознанием. М., 2002; Истмат и проблема Восток-Запад. М., 2002.; Идеология и мать ее наука. М., 2002.; Краткий к>рс манипуляции сознанием. М., 2002. 27 Александрова Е.В. Становление и развитие советской культуры в Российской Федерации, октябрь 1917-1927гг. Дисс. ...канд. ист. на>к. М., 2000; Глебкин В.В. Ритуал в советской культуре. М., 1998; и др. характеризующие данные процессы в различных социально-классовых груп- пах населения и различных регионах страны.
Среди работ, уделявших внимание историческим аспектам социальной функции языка, отметим исследования СМИ и эпистолярных источников исследуемого периода. Особый интерес здесь представляет диссертация И.А.
Кузнецова. В данном ряду находится и работа Н.Н. Козловой, рассматривавшей социальную судьбу крестьянства посредством обращения к хранящимся в архивах дневниковым записям. Не будучи историком, исследователь, тем не менее, использовала методы и средства исторической науки.
Особого внимания заслуживает также разработка в современной литературе вопроса о связи советской культуры и идеологии, поскольку в советском обществе художественной культуре придавался также идеологический харак-тер. При этом политическая культура изучается в принципиально новом аспекте, в том числе в плане отражения политических представлений в языке.32
Отметим также продолжение исследования процессов ликвидации неграмотности. 3 Как показано авторами, это серьезно повлияло на изменения в языке, открыло более широкие возможности для проникновения в народный язык новых форм.
Вспомогательное значение для разработки избранной темы имела литература о процессах в молодежной среде, отражающих именно моменты появления новых черт жизни, в том числе в языке.34 28 Попов М.В. Культура и быт крестьян Урала в 1920-1941 годах. Екатеринбург, 1997; Калистратов Ю.К. Ра бочий класс и советская культура в 20-30-е годы, Н.Новгород, 1997; и др. 29 Кузнецов И.А. Письма в «Крестьянскую газету» как источник для изучения менталитета российского кре стьянства 1920-х гг. Дисс. ...канд. ист. наук. М., 1996. 30 Козлова Н.Н. Горизонты повседневности советской эпохи: Голоса из хора. М., 1996. 31 Киященко Н.Н. Политические аспекты самоорганизации в культуре. // Теоретические основания культурной политики. Сб. науч. тр. М. 1993. Кречмар Дирк. Политика и культура при Брежневе, Андропове и Черненко. 1970-1985 гг. Пер. с нем. М. Аиро - XX. 1997. С. 320.; Кудрина Т.Л. Политика и культура. М. Луч. 1993. С. 34. 32 Быкова СИ. Политические представления советских людей в 1930-е гг.: На материалах Уральского региона. Дисс. ...канд. ист. наук. Екатеринбург, 2002; 33 Вишняков Ю.Л. Проблемы ликвидации неграмотности в РСФСР, вторая половина 1920-х- 1930-е гг. Дисс. ...канд. ист. наук. М., 1994; 34 Крайнов Г.Н. Политическая культура молодежи советской России в 20-е годы: Опыт и уроки формирования, на материалах Поволжья и Пркуралья. Дисс. ...докт. ист. наук. СПб., 1993; Кульгускина Л.В. Государство и молодое поколение в конце 1920-х - 1930-е годы: опыт создания новой менталыюстк. Дисс. ...канд. ист, наук.
Очасти интерес представляют труды по культурной работе в рабочей среде.
Проблема изменений в языковой культуре советской эпохи достаточно активно разрабатывается этнолингвистами и филологами, в основном использующими исторические сюжеты для лингвистических выводов. Из наиболее полных филологических исследований можно назвать работы М.Н. Губогло, И.А. Купиной и Т.М. Николаевой.36
В данном контексте особо выделим фундаментальную работ В.В. Колесо- ва, который хотя и в достаточно популярной форме исследует трансформацию русской ментальності! в категориях языка, показывает изменения в языке, происходившие в советский период российской истории.
Таким образом, проблемы языка в исследованиях, посвященных социальной истории и культуре, практически затрагиваются лишь вскользь. Большей частью темой языка занимались, филологи, используя редкие исторические сюжеты для лингвистических выводов. В частности, отметим работы ученых, исследующих творчество писателей, наиболее активно обращавшихся к теме совет-ского «новояза» - М. Зощенко, И. Бабеля, Б. Пильняка и пр.
От постановки проблемы воздействия языка на массовое сознание советского социума и анализа сущности идеологической работы исследователи закономерно перешли к анализу отдельных стереотипов массового сознания и механизмов их возникновения и формирования. В этом анализе одно из
Барнаул, 2005; Маковецкая Ю.Г. Формирование молодого поколения в условиях становления советской административной системы: Историческая практика и уроки, 1920-1930-е гг. Дисс. ...канд. ист. наук. М., 2003; Стецура Ю.А. Молодежь в пост революционном преобразовании России в 20-30-е годы. Дисс. ...докт. ист. наук. Армавир, 1998; Слезин А.А. Молодежь и власть: Из истории молодежного движения в Центральном Черноземье 1921-1929 гг. Тамбов, 2002; 35 Федосеева Л.Ю. Рабочие Поволжья и культурное строительство в регионе во второй половине 20-х - сере дине 30-х годов. Пенза, 2000; 36 Губогло М.Н. Принудительный лингвицизм: Социолингвистические очерки об этнополитической ситуации в СССР в 1920-1930-е гг. М., 2000; Купина И.А. Тоталитарный язык: словарь и речевые реакции. Екатерин бург-Пермь, 1995; Николаева Т. М. Лингвистическая демагогия. М., 1998; и др. 3 Колесов В.В. Язык и ментальность. СПб., 2004. 38 Белая Г.А. Дон Кихоты революции - опыт побед и поражений. М., 2004; Гуськов Н.А. От карнавала к канону: Русская советская комедия 1920-х гг. СПб., 2003; Филимонова А.А. Поэтика «серьезного» в сатире 1920-х годов: М. Зощенко, П.Романов. Дисс. ...канд. филолог, наук. М., 1993; Вертянкина Н.Н. Поэтика анекдота в рассказах М.М. Зощенко 1920-х годов. Дисс. ...канд. филолог, наук. Самара, 2001; и др. важнейших мест занимает исследование идеологической функции языка. Этому посвящена книга Б. Сарнова «Наш советский новояз. Маленькая энциклопедия реального социализма». Б. Сарнов исследует не только официальный язык советской эпохи, но язык, бытовавший в массах как противоядие, благодаря которому общественное сознание не поддавалось губительному воздействию языка власти в частности и давлению властей в целом. Книга содержит богатый фактический материал, хотя ее вряд ли можно полностью отнести к классическому научному жанру.39
Наряду с этим, большое внимание исследователи уделяют изучению народного языка, а также такого явления, как анекдоты.40
Таким образом, проблема языка как одного из аспектов советской культуры, с одной стороны, и способа воздействия на массовое сознание населения страны, с другой стороны, в отечественной историографии не нашла своего полного освещения и является недостаточно изученной.
Объектом исследования является советская культура 1920-30-х годов.
Предметом исследования является языковой аспект культуры в первые послереволюционные десятилетия.
Исходя из этого - цель исследования состоит в изучении характера воздействия социально-политических перемен 1920-1930-х годов на формирование новой языковой культуры советского общества.
Задачи диссертации: определить особенности эволюции языкового сознания как элемента советской культуры и выявить специфику его исторического изучения; рассмотреть перемены в образовании и культуре российского общества, определившие характер становления советского «новояза»; исследовать особенности отражения новой социально-политической реалыю- 39 Сарнов Б. Наш советский новояз. Маленькая энциклопедия реального социализма. М., 2002. 40 Борев Ю. История государства советского в преданиях и анекдотах. М, 1995; Сорвилин С.Г., Каманин О.С. Анекдот: вчера и сегодня. М., 1993; Анекдоты для рассказчиков и слушателей. Сост. СМ. Карданский. М., 1994; Кастальский К.Ю. Смех и слезы: неверные мужья и дураки-чиновники. СПб., 1995: Соколова И. Материалы к энциклопедии советского анекдота // Огонек. 1995. № 73; и др. сти в различных языковых контекстах (политическом, бытовом и пр.).
Хронологические рамки работы ограничены 20 - 30-ми гг. XX века, периодом, когда определялись и устанавливались базовые характеристики новой советской языковой культуры, а также советского общества и государства в целом. Безусловно, 1930-е гг. являются наиболее характерным периодом с точки зрения степени зрелости новой советской культуры. Ыо специфика исследуемой проблемы такова, что для адекватной оценки роли языка в советской культуре необходимо проанализировать и начало процесса становления нового языкового сознания и его объективные факторы. Это предопределило обращение к двум послереволюционным десятилетиям. В ряде случаев, для выяснения предпосылок тех или иных изменений, мы также обращались к предреволюционному периоду.
Территориальные рамки работы включают в себя территорию Российской Советской Федеративной Социалистической республики. Выбор территориальных рамок был обусловлен и тем, что особенности экономического, социального, политического и культурного развития России определялись многонационалыюстыо ее населения. Это накладывало отпечаток как на ход социалистического строительства, становление новой советской культуры так и на практику деятельности органов власти. Специфичной была и социальная структура страны. Культурная отсталость, сравнительно небольшая прослойка квалифицированных рабочих и специалистов, преобладание в обществе крестьянского населения, создавали дополнительные трудности и, по нашему мнению, определяли стереотипы и особенности массового сознания россиян.
Источниковая база диссертации формировалась на основе использования опубликованных и архивных документов и материалов.
Среди открытых публикаций следует, в первую очередь, выделить разнообразные нормативно-правовые акты. 41 Декреты Советской власти. Т.1-6. М, 1957-1971. Документ Великой пролетарской революции. Т. 1. М., 1938.; Собрание узаконений и распоряжений рабочего и крестьянского правительства, 1917.; Директивы ВКП (б) по вопросам просвещения. МЛ., 1931. и др.
Второй крупный блок опубликованных источников составляют многочисленные сборники документов, характеризующие состояние советского общества, деятельность партийных и государственных органов в период 20-30-х годов. Третий блок образовали документальные издания, посвященные постреволюционному периоду 20-30-х гг. в России.
Особое место в качестве источника исследования занимает мемуарная литература этого периода.44
Особую группу источников составляет периодика в том числе журнальные публикации. Огромную роль в нашем исследовании играли газеты, поскольку они одновременно дают представление и о языке власти, и о языке, которым пользовались люди, обращаясь к властям. 6
Подавляющее большинство неопубликованных документов находится в центральных государственных архивах. Значительный интерес представляют материалы Государственного архива Российской Федерации (ГАРФ). Пред-
Крестьянское движение в Поволжье (1919-1922): Документы и материалы/Под ред. В. Данилова и Т. Шанина. М., 2002.; Общество и власть: 1930-е годы. Повествование в документах. М., 1998.; Партийная этика. Документы и материалы дискуссии 20-х гг. М., 1989.; Письма И.В. Сталина В.М. Молотову. 1925 - 1936 гг. М., 1995. и др. 41 Сибирская Вандея. 1919-1920. Документы . В 2-х т. Под ред. Акад. А. Н. Яковлева; состав. В. И. Шишкин. М., 2000. Т. 1.; Пензенская область за 50 лет. Саратов. 1967. и др. 44 Авдеенко А. Наказание без преступления. М., Изд. Савинова. 1991.; Адамова - Слиозберг О. Путь // Доднесь тяготеет Вып. 1.: Записки вашей современницы. М., 1989; Аджубей А. Те десять лет. М., 1989; Александров Г. Эпоха и кино. М. 1976; Ангелина П. Люди колхозных полей. М., 1948; Ангелина П. О самом главном. М., 1948;Афанасьев С.В; Далекие тридцатые. М., 1999; Багаев М.А. Моя жизнь. Иваново. 1949; Боннэр Е. Дочки-матери. М., 1999; Бусыгин А. Жизнь моя и моих друзей. М. 1939; Вернадский В.И. Дневник 1938 г. // Дружба народов. 1991. № 2; Гершберг С. Завтра газета выходит. М., 1966; Жид А. Из дневника 1939-1941 гг. //Литературная газета. 1989. 8 марта; Женская судьба в России: Документы и воспоминания. М., 1994; Кабанова ИЛИ. Мои живые и ушедшие родственники. СПб., 2001; Казакевич Э. Слушая время. Дневники, записные книжки, письма. М., 1990; Либединская Л. Зеленая лампа. М., 1995; Мандельштам Н. Воспоминания. М., 1995; Маньков А.Г. Из дневника рядового человека // Звезда. 1994. Кч 5; Михалков С. В. От и до... М., 1997; Поляновский М. Остановись мгновение... М., 1968; Пришвин М.И. Дневники. М. 1990; Терц Абрам. Литературный процесс в России // Континент. 1974. № 1; Сталин в воспоминаниях и документах эпохи / Сост. М. Лобанов. М., 1995; Сто сорок бесед с Молотовым. Из дневника Ф. Чуева. М., 1991; Твардовский И. Страницы пережитого // Юность. 1988. № 3; Эренбург И. Люди. Годы. Жизнь. Т. 2. М., 1990. и др. 45 «Советский музей» за 1931, 1935, 1937 гг.; «Коммунистический Интернационал» за 1935 г.; «Искусство и жизнь» за 1937 г.; «Литература и искусство» за 1931 г.; «Большевик» за 1931, 1932, 1935 гг.; «Самодеятельное искусство» за 1932 гг.; «Звезда» за 1935 г.; «Исторический журнал» за 1937 г.; «Творчество» за 1937 г.; «Знамя» за 1934 г.; «Под знаменем марксизма» за 1934, 1937 гг.; «Огонек» за 1929, 1930 гг.; «Советский театр» за 1931 г.; «Антирелигиозник» за 1929 г.; «Красный библиотекарь» за 1932 г.; «Советская юстиция» за 1934 г.; «Журналист» за 1932 г.; «Крокодил» за 1933 -1936, 1939 гг.; «Наши достижения» за 1932 -1934 гг. 46 «Правда» за 1935, 1936, 1937 гг.; «Известия» за 1933-1938 гг.; «Литературная газета» за 1934-1938 гг.; «Сталинский клич» за 1938-1941 гг.; «Социалистический штурм» за 1933-1937 гг.; «Трудовая правда» 1930-32 гг. и др. ставленные в этом архиве фонды (Ф. 446, 1235,1244, 3316, А-299, Р-395, Р-9550, 10048) позволяют более точно восстановить процесс становления языкового сознания населения России 20-30-х гг.
Важной группой источников являются документы, хранящиеся в фондах этого архива, которые позволяют проследить общую направленность и ход процесса формирования новой советской культуры в постреволюционный период в целом, а также место языкового сознания в культуре (Ф. А - 2306). Важные материалы, отражающие социально-экономическое положение российского общества в рассматриваемый период хранятся в фондах (Ф. 374, 5451). Значительный пласт документов по исследуемой проблеме отложился в региональных архивах в материалах и документах которых отразилось социально-политическое и социокультурное положение российской провинции в 20-30 гг., в них нашли выражение особенности и ход процесса культурной трансформации российского общества, данные материалы хранятся в частности в Государственном архиве Ставропольского края (Ф.Р-40, Р-1919), Государственном архиве Краснодарского края (Ф. Р-411) и др.
Специфика темы исследования предопределила значимость такого источника, как литературные произведения и публицистика. Среди авторов использованных нами произведений были классики социалистического реализма М. Горький, Н. Островский, М. Шолохов, Э. Багрицкий, И. Ильф, Е. Петров, М. Зощенко и другие выдающиеся писатели исследуемого исторического периода.
Научная новизна диссертации определяется тем, что в нем был предпринят исторический анализ языкового аспекта советской культуры 1920-30-х гг. через призму языка как социокультурного явления. Исторические исследования языковой культуры 1920-1930-х годов как одного из важнейших аспектов советской культуры в масштабах страны фактически не предпринимались.
На основе обширного документального материала, а также историко-философского наследия прошлого в работе обоснован вывод об объективной обусловленности популярности многих идей большевизма в широких слоях населения России особенностями русской ментальності!, в частности, нашедшей отражение в «бытийных» проявлениях языковой культуры.
В работе показано, что инициированный новой властью процесс разрушения прежней культуры быстро приобрел радикальные формы и привел к архаизации культурной жизни, деградации российской культуры. Однако большевики считали этот процесс естественным путем формирования новой культуры. В данной связи критические масштабы разрушения прежней культуры воспринимались как свидетельство растущей революционной энергии масс.
Исследованием установлено, что в стране почти исчез тонкий налет европейской культуры, что, тем не менее, не означало торжества традиционной народной культуры. На деле, повсеместно стал наблюдаться переход общества к архаическим формам социокультурного существования. При этом состояние языковой культуры решающим образом определялось, с одной стороны, известным ее упрощением, явившимся результатом в основе своей позитивной кампании ликвидации безграмотности, а с другой - максимальной политизацией общественной жизни. С рубежа 1920-х годов, по мере преодоления неграмотности, особенно большое влияние на языковую культуру оказало становление у широких масс населения «технократического» сознания.
В работе доказано, что в условиях жесткого политического режима ведущее значение приобрел официальный язык власти, включающий комплекс языковых штампов, с преобладанием лозунга, а также всевозможных аббревиатур, упрощавших и обеднявших речь и, чаще всего, прикрывавших содержательную пустоту. В то же время власть весьма активно и успешно обеспечивала создание ориентированных на массы текстов в литературе и искусстве, особенно в песенном творчестве.
Автор обосновывает вывод о том, что конечной целью политики большевиков являлось радикальное изменение языковой среды, затрагивающей как жизнь всего социума (переименования городов и пр.), так и жизнь отдельного человека (появление новых имен).
Методология исследования. Методологическая основа исследования предполагает сочетание принципов историзма, достоверности и объективности. Теоретическая основа диссертации базируется на критическом осмыслении и синтезе идей представителей отечественной и зарубежной исторической, лингвистической, философской, социологической мысли по проблемам языкознания и культуры. Автором использовались как общенаучные, так и специальные исторические методы исследования: конкретно-исторический, сравнительно-исторический, исторического описания, системно-структурный. Был также применен метод контент-анализа, созданный именно для изучения массовых совокупностей текстов. Применение данных методов позволило выявить и проанализировать основные проблемы формирования новой советской культуры 20-30 гг. XX столетия, место языкового аспекта в ее структуре, ее обусловленность характером социально-политических процессов, происходящих в этот период.
Научная и практическая значимость исследования заключается в возможности включения его результатов в обобщенные исследования по истории советского общества. Кроме того, так как русский язык - это не только язык, на котором говорит большинство населения Российской Федерации, но и орудие деятельности политиков, журналистов, преподавателей, то на основе проведенного исследования могут быть выработаны определенные рекомендации по возможному влиянию слова на массовое сознание. Материалы диссертации могут использоваться для подготовки научных и учебно-методических трудов, привлекаться в процессе преподавания.
Апробация исследования. Результаты диссертации изложены в публикациях автора, в сообщениях и докладах на научных конференциях.
Структура диссертации. Диссертация состоит из введения, трех разделов, заключения, списка использованных источников и литературы.
Эволюция языка как составляющая советской культуры и специфика его исторического изучения
Для адекватного подхода к решению поставленных в диссертации проблем необходимо рассмотреть имеющиеся концепции языкового сознания. Психолингвистика, возникшая на стыке лингвистики и психологии, объединяет лингвистические и психологические воззрения и указывает на сложность явления, обозначаемого термином «языковое сознание». Термин языковое сознание образован двумя компонентами - язык и сознание. Как известно, сознание наиболее полно и детально изучается психологией, а язык является сферой непосредственного интереса лингвистики. В лингвистике под языковым сознанием понимают особенности культуры и общественной жизни данного языкового коллектива, определившие его психическое своеобразие и отразившиеся в специфических чертах данного языка.
Что касается отечественной психологической школы, то она определяет сознание как «высшую форму психического отражения, присущую человеку как общественно историческому существу», которая «выступает как сложная система, способная к развитию и саморазвитию, несущая в своих структурах присвоенный субъектом общественный опыт, моделирующая мир и преображающая его в деятельности». Таким образом, если в лингвистической интерпретации языкового сознания наибольшее внимание уделяется, прежде всего, содержательному аспекту данного феномена, то в интерпретации языкового сознания психологами преобладает операциональный аспект. С точки зрения психолингвистики, языковое сознание является своеобразным результатом онто- и филогенетического развития, моментом кризисного противодействия стереотипизированного (ритуального) и творческого (креативного) аспектов деятельности. Психолингвистнчно по
Языковое сознание: стереотипы и творчество. Сборник на чных трудов. М., 1988. с. 3. своей сути определение языкового сознания как «индивидуальной системы значений, данных в единстве с чувственной тканью, связывающей через перцепцию сознание с предметным миром, и личностными смыслами, определяющими пристрастность сознания, его связь с мотивацион-но-потребностной сферой человека», причем «генезис и трансформация значения как образующей сознания выступают механизмом изменения и трансформации сознания».
Как свидетельствуют многочисленные исследования, языковое сознание, являясь результатом длительного онто- и филогенетического развития, обладает содержательным (структура сознания и ее наполнение) и операциональным (деятельность по порождению и восприятию текстов) компонентами, может быть адекватно описано лишь в гармоническом равновесии этих компонентов.
Особой проблемой является установление структуры языкового сознания. Анализ научной литературы показывает, что в структуру языкового сознания часто включают «мотивационно-ценностные и абстрактно-логические мыслительные структуры», получившие свое языковое (знаковое) оформление.50 Утверждается также, что сознание состоит из уровня научного сознания, наименее отмеченного национально-культурной спецификой, и уровня обыденного сознания, где эта специфика присутствует во всей полноте.51
Иным образом вопрос о составляющих языкового сознания решается в психологии. В системной организации человеческого сознания выделяются такие компоненты этой системы, как значение, личностный смысл и чувственная ткань, причем под значением понимается «ставшее достоянием моего сознания обобщенное отражение действительности, выработанное че Леонтьев А.Н. Избранные психологические произведения: В двух томах.Т. 1. М. 1983. с.288. паремиологии // Понимание менталитета текста. Сборник научных трудов. Тверь, 1995. С. 42-43. ловечеством и зафиксированное в форме понятия, знания или даже умения как обобщенный «образ действия», нормы поведения и т. д.»52. Личностный смысл трактуется как отношение субъекта к миру, выраженному в значениях, то есть выступает как бы в качестве «значения значения» для личности, неразрывно связанного с ее мотивами, ее общей направленностью. В понятии «личностный смысл» отражена «пристрастность» отношения к миру активного субъекта. В качестве же чувственной ткани сознания выступает та «чувственная данность мира (в форме представлений, наглядных образов, впечатлений), которая, порождаясь в практической деятельности, выступает звеном, непосредственно связующим субъекта с внешним миром» . Необходимо также отметить, что все компоненты языкового сознания (значение, личностный смысл и чувственная ткань) образуют единое целое при невозможности абсолютизации одной из сторон.
Перемены в образовании и культуре российского общества и становление советского «новояза»
Процесс распада прежней, традиционной культуры российского социума начался задолго до революционных событий 1917 года и был обусловлен рядом фундаментальных изменений в самой структуре мировой и европейской цивилизации, постепенной трансформацией ее социокультурных основ, ценностей ее социального бытия. Данный процесс не мог не затронуть российское общество, поскольку к тому времени Россия являлась неотъемлемой частью как мировой, так и европейской цивилизации. Вместе с тем процессы распада прежней культуры и формирования новой в российском социуме носили специфический характер и не всегда совпадали с общеевропейскими и общемировыми. Они определялись своеобразием исторического развития России, социокультурными характеристиками российского общества и отражали масштабные социально-экономические, политические изменения происходившие в нем в конце XIX - начале XX веков.
Общеевропейские процессы трансформации традиционной культуры в России принимали крайне специфические формы и были в силу исторических, социально-экономических, и политических причин гораздо более радикальными, обостренными чем в странах Западной Европы. Они совпали, и во многом стали следствием социального брожения масс, тех эпохальных политических, социальных, экономических, духовных изменений в структуре российского социума которые происходили в стране с началом XX столетья. В России наряду с общеевропейскими «модернизационными» факторами, действие которых, повлекло за собой глубинные изменения в культурной жизни Европы, имели место, и факторы традиционного плана, отражающие системные характеристики российского социума, его глубинные архитипические основания. Среди факторов, общецивилизационного порядка, действие которых ощущалось в полной мере и в других, европейских и не только, странах были: разви тие науки и техники, становление индустриального общества и связанные с ним процессы урбанизации, смещения положения социальных групп, формирование массовой культуры. Все эти факторы в полной мере проявили свое действие и в России, однако, здесь, они носили специфический, самобытный характер, отличный от европейского.
Действительно с конца XIX века бурно развивается российская промышленность, повсеместно распространяется индустриальный тип производства, растет количество людей занятых в производственной сфере, численность социальных групп характерных для нового этапа социально-экономического развития общества. Происходит рост городов, быстрыми темпами идет разрушение традиционного сознания всей аграрно-патриархалыюй структуры российского общества.
Однако наряду с факторами общеевропейского порядка в России действовали и другие, отражающие специфику российской цивилизационной общности. Происходящая социокультурная модернизация России в значительной мере наряду с европейскими элементами все шире распространяющимися в российском обществе имела в своей основе и развитие традиционных сфер жизнедеятельности российского социума, опиралась на традиционные ценности общинного уклада, коллективной организации, патриархальности, которые не только не потеряли свое значение в данный период, но и напротив видоизменились и обрели новую форму своего социокультурного выражения. В своей основе российский социум, несмотря на влияние извне, сохранял присущие ему социокультурные характеристики и дальнейшее социально-экономическое развитие во многом происходило в их пределах. Важнейшими среди них были: догоняющий тип развития российского общества и государства, его аграрный характер (крестьянство продолжало оставаться самым многочисленным социальным слоем, что во многом определяло структуру социальных отношений в стране), индустриальное отставание от промышленных держав Запада, отсутствие гражданских начал в обществе и архаическая политическая система препятствующая модернизации традиционного государства, его перестройки на иных политических и социально-экономических принципах, отражающих современный этап развития мировой цивилизации.
Особенности отражения новой социально-политической реальности в различных языковых контекстах
Языковое строительство в «новой» пролетарской России началось с незначительного и на первый взгляд полезного вмешательства в исторически сложившиеся языковые горизонты - с реформы русского правописания 1918 года. Только сейчас мы можем признать и оценить последствия этой реформы. Отказ от старой орфографии ради удовлетворения сиюминутных потребностей (например, в целях отхода ближайших поколений от религиозной литературы) привел к отчуждению носителей языка от самого облика классических литературных текстов, притупил у носителей русского языка способность к легкому освоению других славянских языков. Реформа снизила общую грамотность первого пореформенного поколения читателей. И, что самое важное, была реализована принципиальная возможность глубокого вмешательства в саму историю языка. Реформа орфографии привела к тому, что люди поначалу перестали понимать или различать значение многих слов. Изъятие смысла из слов, выражающих основополагающие ценности, сопровождало глубочайшую перестройку сознания. Вследствие этого лексический состав языка изменился в большей степени, чем от наплыва неологизмов.
Полнейшая стандартизация письменной речи повлекла за собой единообразие речи устной. Все, что говорилось и печаталось, проходило нормативную обработку в партийных инстанциях: в случае малейших отклонений от установленной формы материал не доходил до публики. Все пользовались одними и теми же клише.
Во многом язык власти в Советском Союзе опирались на русский язык дореволюционного периода. Но язык власти «изменяет значение слов, частоту их употребления, он делает всеобщим достоянием то, что раньше было принадлежностью отдельных личностей или крошечных групп, он монополизирует для узкопартийного изкуса то, что прежде было всеобщим достоянием, и все это - слова, группы слов, конструкции фраз - ... ставит на службу своей ужасной системе, превращая речь в мощнейшее, предельно скрытое средство вербовки». "03
Принцип партийности подразумевает приверженность определенным идеям, воплощение этих идей на практике, вербовку в свои ряды все большее число сторонников. Для достижения этих целей необходима идеология партий, ее воплощение в языке (речь, образы, знаки и т. д.). Таким образом, сначала язык, речь должны были быть подчинены целям и задачам революционной борьбы, а затем подчинить себе все большие слои населения.
Чтобы добиться всего этого в крестьянской России, необходимо было широкое распространение массовых органов печати и ликвидации безграмотности. После революции стали постепенно закрываться все оппозиционные газеты - за то, что иначе излагали революционные события.
С запретом оппозиционных газет большевистская пресса осталась единственным источником информации как для сторонников, так и для противников советской власти. Постепенно с газетных страниц исчезли сообщения о деятельности советов. Их сменили проверенные цензурой описания всяческих «кампаний», важных в тот момент для партийной политики.
Одной из главных идеологических задач была культурная революция, содержащая в себе элемент «выдвиженчества». Власти начали кампанию по направлению на учебу в вузы рабочих, крестьян, молодых коммунистов, чтобы в будущем они заняли командные посты, вытеснив старую интеллигенцию, которая являлась мишенью властей. Темпы подготовки специалистов форсировались.
Не только, да и не столько действительно энергичные, идейно убежденные молодые люди поднимались по карьерной лестнице. В этот поток влилось множество полуграмотных мелких бюрократов, ставших поистине огром- ной проблемой в новом обществе.
Их невежество и чванство часто высмеивал «Крокодил» и критиковала «Правда». Популярность «Крокодила» и его поддержка властями показывает характерную черту языка той эпохи - язык изобиловал хлесткими характеристиками, ярлыками, зачастую носил гротескный характер. Фельетоны «Крокодила» иллюстрировали методы работы чиновников-бюрократов.
