Содержание к диссертации
Введение
Глава 1 Организационные принципы деятельности духовных академий в конце XIX - начале XX вв 26
1.1 Организация административного управления 26
1.2 Организация учебно-образовательного и научного процесса 54
1.3 Организация воспитательного дела 68
1.4 Финансирование духовных академий 73
Глава 2 Профессорско-преподавательские корпорации духовных академий в конце XIX - начале XX вв 81
2.1 Численный состав преподавателей духовных академий 81
2.2 Комплектование профессорско-преподавательского корпуса 82
2.3 Правовое положение преподавателей духовных академий 99
2.4 Материальное положение преподавателей духовных академий 102
2.5 Общественно-политический облик преподавателей духовных академий 105
Глава 3 Студенческие корпорации духовных академий в конце XIX - начале XX вв 117
3.1 Численный состав студентов духовных академий 117
3.2 Комплектование студенческих корпораций духовных академий 122
3.3 Выпускники 134
3.4 Правовое положение студентов духовных академий 141
3.5 Материально-бытовое положение студентов 146
3.6 Общественно-политический облик студентов духовных академий 152
Глава 4. Идейная борьба по вопросам реформы духовных академий в России в конце XIX - начале XX вв 165
4.1 Подготовка преобразований в духовных академиях 165
4.2 Характеристика идейных блоков по вопросам академической реформы 176
4.3 Борьба по вопросам академической реформы в синодальных комиссиях 192
4.4 Итоги борьбы по вопросам реформы духовных академий 211
4.5 Полемика по вопросам академической реформы в печати 221
Заключение 237
Библиография 241
Приложения 253
- Организация учебно-образовательного и научного процесса
- Комплектование профессорско-преподавательского корпуса
- Комплектование студенческих корпораций духовных академий
- Характеристика идейных блоков по вопросам академической реформы
Введение к работе
Следует различать две стороны духовного просвещения: профессиональное - для подготовки духовенства и религиозное - для образование народа. Обе эти стороны были связаны драматизмом общего исторического пути, по которому развивалось духовное просвещение в России. Непосредственное отношение к духовному просвещению имела духовная школа. В России в конце XIX - начале XX веков существовало 4 духовных академии, 57 семинарий, 184 духовных училища. Кроме того, в ведомство Синода входила сеть начальных народных школ: школы грамоты, церковно-приходские, учительские школы.
Духовные академии представляли высшую ступень в российской духовно-образовательной системе. Это были закрытые учебные заведения, в них обучались в основном дети духовенства, ограниченные в получении высшего образования вне своего сословия. Они готовили православных пастырей, в которых государство по-прежнему видело главную направляющую силу развития нравственности народа, также пополняли ряды ученого монашества, призванного занимать важнейшие посты в аппарате церковного управления. Кроме того, академии выпускали православных миссионеров для работы в отдаленных районах империи с инородным населением. В качестве единственных в своем роде православных педагогических институтов, они готовили преподавателей для духовных семинарий и училищ. Духовные академии являлись уникальными теоретическими центрами миссионерства и разработки богословской науки, призванными к охране от религиозных заблуждений и возвращению на путь истинной веры отпадших.
В России существовало четыре духовных академии: Киевская (1631), Московская (1685), Санкт-Петербургская (1787) и Казанская (1842), из стен которых вышло немало известных ученых, педагогов и церковных деятелей. История высшей духовной школы началась с деятельности таких выдающихся центров отечественного просвещения, как Киево-Могилянская и Славяно-греко-латинская академии. До издания в 1721 году Духовного регламента они были светскими учебными заведениями, сходными с европейскими университетами позднего средневековья. Их формирование в высшие учебные заведения духовного ведомства завершилось в начале XIX века: 1814 - Московская духовная академия, 1819 - Киевская духовная академия, 1809 - Санкт-Петербургская духовная академия, 1842 - Казанская духовная академия.
История Киевской духовной академии началась в 1631 году, когда архимандрит Киево-Печерской Лавры, экзарх Патриаршего
Константинопольского престола Петр Могила основал на территории Лавры школу, которая в этом же году была объединена с уже существовавшим с 1615 года при Братском Богоявленском монастыре училищем. В 1633 году
Богоявленское училище было преобразовано в коллегию, устроенную по образцу уже существующей коллегии в Кракове. Коллегии было предоставлено право собственного суда и независимости от гражданских и военных властей. В нее разрешалось принимать всех православных христиан, не взирая на национальность и происхождение. Статус академии был закреплен за Киево-Могилянским училищем грамотой Петра I от 26 сентября 1701 года. С течением времени произошли некоторые изменения в управлении и образовательном процессе, который был построен по образцу доминировавшей тогда в Европе иезуитской школьной системы. Академия ставилась в зависимость от Священного Синода, который всю полноту власти сосредоточил в руках митрополита. Хозяйственная жизнь академии находилась в ведомстве консистории. Ректор, подчинявшийся митрополиту, был главой академии. Ему подчинялись и студенты, и профессора. Академический курс состоял из 8 ординарных классов или «школ». Курс академии был рассчитан на 12 лет обучения - по году для младших классов, 2 - для класса философии и 4 - для богословского. Однако никому не запрещалось быть в одном классе по несколько лет. Возраст, необходимый дня поступления в академию определялся от 7 до 15 лет. Принимались в академию независимо от сословного происхождения - как представители духовенства, так и дворяне и разночинцы. Среди студентов академии было немало иностранцев - из Сербии, Польши, Молдавии, Венгрии, из земель, подвластных Турции. После окончания обучения лучшие выпускники по представлению профессорско-преподавательской корпорации и утверждению митрополитом, оставались преподавателями родной академии. Многие бывшие воспитанники преподавали в других учебных заведениях. Некоторые выпускники отправлялись для продолжения образования заграницу.
В начале века XIX века академия, пережив крупный пожар, находилась в кризисном состоянии. 14 августа 1817 года согласно общегосударственной программе преобразования духовных учебных заведений Киево-Могилянская академия была временно закрыта. Два года велась работа по реформированию духовной школы и подготовка к открытию обновленной академии и, 12 сентября 1819 года состоялось первое заседание академического правления, затем начались экзамены для желающих продолжить свое духовное образование. 28 сентября 1819 года стало днем торжественного открытия обновленной Киевской духовной академии. В 1822 году на Киевскую кафедру был назначен митрополит Евгений (Болховитинов), впоследствии много потрудившийся на благо академии. Благодаря ему значительно повысился уровень преподавания. В 1830 году ректором был назначен Иннокентий (Борисов). По его инициативе философия и богословие стали преподаваться не на латыни, укоренившейся еще со времен Петра Могилы, а по-русски, что позволило освободится от латинских схоластических систем и дало возможность свободно развиваться отечественной богословской мысли. Был основан журнал «Воскресное чтение», где печатались сочинения преподавателей и студентов. В 1839 году вышел первый том сочинений студентов и преподавателей, а в 1860 году начали издаваться «Труды Киевской Духовной Академии». На вторую половину XIX - начало XX века приходится рассвет богословской науки. Профессора Киевской академии Певницкии, Епифанович, Попов, Оксиюк своими трудами по переводу латинских отцов внесли немалый вклад в развитие патрологии. В области литургического богословия трудились такие ученые академии, как Скабалланович и Дмитриевский.
Крупнейшим центром богословского образования в Русской Православной Церкви являлась Московская духовная академия. Основанную в 1685 году академию возглавили два известных греческих богослова - братья Иоаким и Софроний Лихуды, прибывшие в Москву с рекомендательной грамотой от Восточных Патриархов. Славяно-греко-латинская академия, находившаяся в Заиконоспасском монастыре и первоначально именовавшаяся греческими или Спасскими школами, унаследовала лучшие церковно-богословские традиции православия. Уже первые ее выпускники внесли значительный вклад в отечественное духовное просвещение своими переводами и самостоятельными богословскими трудами. Большого расцвета Московская духовная академия достигла при митрополите московском и Коломенском Платоне (Левшине) в последнюю четверть XVIII столетия. При митрополите Платоне закладываются основы русской церковно-исторической науки, в академии начинается преподавание на русском языке, ограничивается влияние западноевропейской схоластики и латыни. В начале XIX века изменилось место нахождения Московской духовной академии: решением Святейшего Синода она была переведена из Москвы, где принадлежавшие ей помещения значительно пострадали во время пожара 1812 года, в Свято-Троицкую Сергиеву Лавру. После преобразования академии по новому учебному уставу ее открытие состоялось в день праздника Покрова Пресвятой Богородицы - 14 октября 1814 года. Местопребывание Московской Духовной Академии в стенах обители, основанной преподобным Сергием Радонежским, издревле особо почитаемым в Русской Православной Церкви, способствовало духовному углублению и совершенствованию академической науки. Этому также содействовало водительство митрополита Московского и Коломенского Филарета (Дроздова), который с 20-х по 60-е годы XIX века способствовал развитию богословской науки в академии. В этот период сложилась школа исследователей русской церковной истории во главе с ректором академии Филаретом (Гумилевским), а затем профессором протоиереем Александром Васильевичем Горским. Наряду с историческим направлением в Московской духовной академии складывается направление христианской метафизики, онтологии и истории философии, чем академия по праву заслужила наименование «школы верующего разума». Традиции этой школы были заложены выдающимся философом протоиереем Феодором Голубинским и получили дальнейшее развитие в трудах профессоров Кудрявцева-Платонова, Введенского и Флоренского. Во второй половине XIX - начале XX века в истории академии известно много новых имен почти во всех областях богословского знания. Во всем многообразии научных интересов, методов, поисков отмечается единая традиция, сообщившая целостность и своеобразие Московской духовной академии.
История Санкт-Петербургской духовной академии начинается во времена Петра Великого, когда в 1721 году при Александро-Невском монастыре была открыта Славянская школа. Переименованная в 1725 году в Славяно-греко-латинскую семинарию, она была в 1788 году преобразована в Главную семинарию, куда посылали учиться лучших воспитанников почти из всех епархиальных семинарий России. В 1797 году Главная семинария была переименована в Александро-Невскую академию, которая в результате всеобщей реформы духовного образования в начале 1809 года распалась на три учебных заведения: духовную академию, духовную семинарию и Александро-Невское духовное училище. После разработки и принятия устава 17 февраля 1809 года состоялось торжественное открытие Санкт-Петербургской духовной академии, которая носит это имя и поныне. С 1821 года начал выходить академический богословский журнал «Христианское чтение», в котором публиковались богословские, церковно-исторические работы профессоров, преподавателей академии, их переводы творений святых отцов, древних литургий. С 1860 года академия стала издавать журнал «Странник», а с 1875 года - еженедельник «Церковный вестник». Знаменитый профессор академии протоиерей Герасим Павский и известный миссионер архимандрит Макарий (Глухарев) осуществили грандиозную работу по научному переводу Библии на русский язык. Деятельность Библейской комиссии при академии под руководством профессора И.Е. Евсеева по научному изданию славянской Библии, включавшей около 70 русских славистов, принесла большие результаты, имеющие важное значение в развитии отечественного славяноведения.
Основание духовному образованию в Казанской епархии было положено митрополитом Казанским Тихоном, учредившем в 1723 году архиерейскую славянолатинскую школу. Именно из этой школы в 1733 году возникла Казанская духовная семинария, преподавателями которой стали лучшие воспитанники Киевской духовной академии. Большинство ректоров, префектов и учителей семинарских были воспитанниками Киевской духовной академии. Трудами архиепископа Казанского Амвросия (Подобедова) Казанская духовная семинария именным указом императора Павла І в 1797 году одновременно с Санкт-Петербургской духовной семинарией была возведена в звание и достоинство академии. После казанского пожара 1815 года, не пощадившего и академии, последняя настолько пришла в хозяйственный упадок, что в 1818 году была вновь обращена в семинарию. Новая страница истории Казанской академии начинается с 1842 года. Периоды расцвета Казанской академии связаны с именами архиепископа Казанского Григория (Постникова), епископа Иоанна (Соколова), архимандрита Никанора (Бровковича), епископа Антония (Храповицкого). В 1855 году вышел первый номер академического журнала «Православный Собеседник». Казанская академия имела в числе своих преподавателей многих выдающихся ученых воспитанников, таких как миссионер, этнограф, переводчик, «апостол» Казанских инородцев Ильминский, миссионер и исламовед протоиерей Малов, исследователь отечественной словесности Порфирьев, историк Знаменский, канонист Бердников, философ Несмелов, патролог Писарев, востоковед Гурий (Степанов).
Россия богата традициями. Особенно это касается сферы духовного образования. В тысячелетнем пути, проделанном от русского средневековья с монастырскими школами до Императорских Духовных Академий, несомненна внутренняя преемственность основных педагогических установок. Помимо узко прагматических задач извлечения уроков из прошлого, тема истории духовных академий существенно дополняет наши представления о культурной и духовной жизни русского общества в дореволюционной России.
Хронологические рамки исследования охватывают конец XIX - начало XX вв. - один из самых драматических периодов русской истории. В дореволюционные годы заметно оживилась церковно-общественная жизнь, стремительно росло число церковных обществ, монастырей, миссий, духовно-учебных заведений, множились церковные издания. Но это были чисто «внешние» проявления жизни Русской Православной Церкви. Церковная деятельность развивалась на фоне глубокого кризиса общественного сознания. Православию приходилось сдавать позиции уже вследствие того, что нарождавшееся гражданское общество требовало более гибких и многообразных форм пастырской деятельности. Травмированное революциями и войнами общество плохо воспринимало православные догматы. Серьезно на положении главной конфессии страны сказался кризис российского самодержавия.
Конец XIX - начало XX вв. - один из самых насыщенных периодов в истории духовных академий. Осознавая необходимость проведения реформы, Синод инициировал деятельность комиссий, как внутриакадемических, так и синодальных, по пересмотру устава и подготовке академической реформы. В академическое законодательство были внесены многочисленные изменения и дополнения. Это было время горячих дискуссий по вопросам преобразования духовных академий, в которых приняли участие известные церковные иерархи, профессора и студенты.
После революции 1917 года духовные академии перестали существовать. Декрет об отделении Церкви от государства и школы от Церкви, принятый в январе 1918 года, привел к уничтожению духовных учебных заведений, в том числе и академий.
Организация учебно-образовательного и научного процесса
Устав духовных академий 1884 года разделил все науки академического курса преподавания на «общеобязательные» и «групповые». К общеобязательным были отнесены «введение в круг богословских наук», «священное писание Ветхого Завета», «священное писание Нового Завета», «библейская история», «догматическое богословие», «нравственное богословие», «гомилетика и история проповедничества», пастырское богословие и педагогика», «церковное право», «история церкви», «патристика», «церковная археология и литургика», «философия» (100). Остальные дисциплины были распределены по двум группам - «словесной» и «исторической». В первую группу вошли «теория словесности и история иностранных литератур», «русский и церковно-славянский язык и история русской литературы», «еврейский язык и библейская археология», во вторую - «история и разбор западных исповеданий», «история и обличение русского раскола», «гражданская история общая», «гражданская история русская». Помимо этого, все студенты должны были изучать один из древних (греческий, латинский) и один из новых (английский, немецкий, французский) языков.
Также в каждой из академий имелись предметы, получившие в силу определенных причин (инициативы преподавателя, ректора, местных географических условий) место в программе преподавания. Таковой в Московской духовной академии была «естественно - научная апологетика», основанная в 1876 году на средства Московской митрополичьей кафедры. В Казанской академии с 1854 года существовали два специальных отделения миссионерских предметов, студенты которых были освобождены от изучения других дисциплин (истории, философии, математики и естественных наук). На татарском отделении изучались история и обличение многометанства, этнография татар, киргизов, башкир, чуваш, черемес, вотяков и мордвы, история распространения христианства между означенными инородческими племенами, арабский и татарский языки, на монгольском отделении - история и обличение ламайства, этнография монголов, бурят, калмыков, остяков, самоедов, якутов, чукчей, тунгузов, манджур, корейцев, гольдов, гиляков, коряков, история и распространение христианства между означенными инородческими племенами, монгольский язык с его наречием -бурятским и калмыцким (102). Деятельность Казанской духовной академии развивалась в специфических демографических условиях: в регионе с преобладанием нерусского населения. Духовная академия на национальной окраине по замыслу властей должна была выступать и как идеологический форпост в распространении влияния царизма на новые территории
В целом в академической программе продолжали развиваться принципы и традиции, заложенные в течение XIX столетия. Шло постепенное увеличение и расширение богословских наук. Если в первом уставе духовных академий 1814 года можно насчитать шесть богословских дисциплин (Священное Писание Ветхого и Нового Завета, герменевтика, богословие догматическое, нравственное, полемическое), то в уставе 1884 года их уже 12. В 1897 году по ходатайству Совета Московской академии общеобязательными для студентов этой академии были сделаны «история и разбор западных исповеданий» и «история и обличение русского раскола». Затем последовало открытие новых кафедр - в 1903 году в Санкт-Петербургской академии кафедры «истории греко-восточной церкви от разделения церквей (вместе с историей Грузинской церкви)», в 1905 году в Московской академии кафедры «истории и разбора русского сектантства». Некоторые науки расширялись в преподавании и образовывали несколько кафедр, например, Священное Писание, церковная история, гражданская история, литература, философия. В 1910 году было увеличено число общеобязательных дисциплин до 17 на 14 кафедрах, увеличено число преподавателей с 1 до 2 на кафедрах «священного писания Ветхого Завета», «священного писания Нового Завета», на кафедре «патристики», созданы две кафедры «общей церковной истории» («история греко-восточной церкви со времени отпадения западной церкви от вселенской до настоящего времени» и «история славянских церквей и Румынской»), самостоятельной наукой стала «педагогика», отделенная от кафедры «пастырского богословия», к ней присоединены «дидактика и методология», а к «пастырскому богословию» - «аскетика и гомилетика». В 1911 году число кафедр выросло с 14 до 17, самостоятельными кафедрами были сделаны «литургика», «церковная археология», «история и обличение раскола», «история и обличение сектантства».
В духовных академиях изучались не только богословские, но и светские науки, такие как история, литература, философия, психология. В начале XX века наблюдается постепенное сокращение светских предметов в академической программе. Открытие новых церковных кафедр происходило за счет прекращения преподавания светских предметов. Так, в Санкт-Петербургской академии кафедра «истории греко-восточной церкви от разделения церквей (вместе с историей Грузинской церкви)» была открыта за счет кафедры «новой истории», в Московской академии кафедра «истории и разбора русского сектантства» - за счет кафедры «естественно-научной апологетики». В 1910 году были закрыты кафедры «теории словесности и истории иностранных литератур» и «древней гражданской истории».
Но полностью отказаться от преподавания светских дисциплин в академической программе церковная власть не могла. Наличие как богословских, так и светских наук в духовных академиях исследуемого периода является прямым следствием перенесенной в Россию в XVII веке западной духовно-образовательной системы средневековых учебных заведений. Она включала группу общеобразовательных предметов - словесную или тривиальную (грамматику, диалектику, риторику), которая вместе с арифметикой, историей и музыкой («семь искусств») служила в древности подготовительной ступенью к изучению философии и была перенесена от греков и римлян в христианство (в одну из первых школ - Александрийскую школу 3 века), где все науки эллинского образования вместе с философией были «служанкой» богословия. «Христианская истина получила для грека значение того высшего синтеза, в котором должна была находить свое завершение вся сумма знаний, как общеобразовательных, так и философских».72 Кроме того, в течение долгого времени из-за слабо развитой сети светских школ именно духовная школа служила общеобразовательным нуждам русского общества. В-третьих, на духовные академии ложилась обязанность готовить преподавателей по светским предметам для семинарий и духовных училищ. Последнее обстоятельство было законодательно оформлено в уставе духовных академий 1884 года. Отказаться от него не представлялось возможным, поскольку высшая духовная школа являлась единственным источником преподавательских кадров для средней и низшей духовной школы. В-четвертых, наличие некоторых узко специальных светских предметов объяснялось специфическими демографическими условиями. Казанская духовная академия была расположена в регионе с преобладанием нерусского населения. По замыслу властей она выступала как идеологический форпост в распространении влияния на новые территории.
Комплектование профессорско-преподавательского корпуса
Проблема комплектования профессорско-преподавательских корпораций включала несколько основных моментов - подготовку молодых кадров, порядок замещения кафедр, научную аттестацию, материальное и правовое положение. Одним из главных звеньев процесса формирования преподавательского корпуса духовных академий являлась подготовка молодой смены. Важность задачи одинаково сознавалась и церковной властью, и академической профессурой. «Долженствовало создать надежный и вполне обеспеченный в научном отношении штат будущих профессоров, которые могли бы самостоятельно прочно и широко разрабатывать науку и, создав целую научно - богословскую православную школу, со всем богатством ее содержания, методами, приемами исследования и прочим, преемственно и последовательно передавали бы все это от поколения к поколению», - такое значение придавал вопросу подготовки молодой смены профессор С.-Петербургской академии А.И. Пономарев, выдвигая на первое место задачи развития богословской науки.
Профессорско-преподавательские коллегии в духовных академиях укомплектовывались в основном собственными выпускниками. Согласно уставу 1884 года, в каждой академии учреждалось по два штатных места «профессорских стипендиатов» на годичный срок для подготовки к профессуре. Профессорские стипендиаты избирались академическим Советом из наиболее даровитых студентов и утверждались епархиальным архиереем. Они получали содержание до 700 р. и по истечении стипендиатского года обязаны были представить Совету отчет в своих занятиях, а затем могли быть определяемы на «соответственные их приготовлению вакантные кафедры в академии со званием исправляющих должность доцента до окончательного утверждения в степени магистра». Число стипендиатов могло превышать норму, если на то находились дополнительные средства. Так, в Казанской академии в 1897-1898 учебном году было 6 профессорских стипендиатов, находившихся на содержании двух архиереев.
Профессорские стипендиаты духовных академий могли стажироваться в зарубежных и российских высших учебных заведениях. Это право было предусмотрено в основном для тех, кто готовился к преподаванию небогословских предметов в академии (на кафедре логики и метафизики, к. истории философии, к. теории словесности и истории иностранных литератур, к. пастырского богословия и педагогики - в данном случае педагогики - В.Т.). Например, в Московской академии из бывших профессорских стипендиатов в качестве вольнослушателя посещал лекции на физико-математическом факультете Московского университета П. Тихомиров, Д. Коновалов был вольнослушателем на кафедре греческого языка и его словесности Московского университета, а затем на историко-филологическом факультете Петербургского университета, в Петербургской академии Д. Абрамович - на историко-филологическом факультете Петербургского университета, Б. Титлинов - на историко-филологическом и юридическом факультетах Петербургского университета. Во время пребывания в светских высших учебных заведениях выпускники духовных академий приобщались к сокровищницам светских знаний и знакомились с современными взглядами видных ученых, что было необходимо для должного уровня подготовки по небогословским наукам, которые имели вспомогательное значение в научно -богословских исследованиях. Об этом свидетельствуют отчеты профессорских стипендиатов - вольнослушателей различных российских университетов, содержащиеся в Журналах и протоколах заседаний академических Советов. Например, стипендиат Петербургской академии В. Соломин подробно рассказывает в своем отчете о лекциях таких знаменитых ученых Петербургского университета, как А.С. Лаппо - Данилевский (по методологии истории), Б.А. Тураев (по истории Востока), Е.В. Тарле (по истории Франции), И.А. Покровский (по истории римского права), В.И. Сергеевич (по истории русского права). " Такой способ общения духовных академий с университетами нередко приносил заметные плоды на почве тесного научного взаимодействия. Академическому стипендиату В. Соломину профессор Петербургского университета СВ. Рождественский предложил принять участие в издании сборника по истории образования в России. В результате проделанной совместной работы были опубликованы «Материалы для истории просвещения в России XVIII веке» (1909). Стажировка в зарубежных высших учебных заведениях, а также работа в зарубежных архивах, как правило, были предоставлены молодым специалистам, уже вступившим на академическую кафедру - младшим преподавателям (исполняющим должность доцента), также готовящимся к преподаванию небогословских дисциплин. Обычно по ходатайству Совета Синодом выделялось не более 700 - 800 р. на годичную поездку. Право обучения профессорских стипендиатов за границей было законодательно оформлено в уставе 1910 года (78), но еще в 1902 году выпускники академий, готовящиеся к занятию кафедр, получили возможность заниматься за границей - в Русском Археологическом институте в Константинополе (1894-1914), единственном русском научном гуманитарном учреждении за границей. Главной целью занятий в данном научном учреждении было более подробное знакомство с историей и культурой стран греческого Востока, а также усовершенствование знаний греческого языка. В специально составленной профессорами Московской академии записке говорилось: «Преподавание греческого языка в светских учебных заведениях теперь у нас сведено к minimum. Духовные Академии должны поэтому особенно заботливо поддерживать знание его: без греческого языка развитие богословских и многих небогословских наук, преподаваемых в Академиях, безусловно, невозможно. Особенно живое изучение греческого языка должно дать благие результаты в смысле оживления сношении с греческими братьями по вере». Открытие института в Стамбуле показывало, что приоритетным направлением русской исторической науки является византиноведение. Кроме того, в конце века в центре внешней политики России оставался Восточный вопрос. Взаимоотношения с южнославянскими народами являлись одним из важнейших аспектов ближневосточной политики России. Работа в институте давала возможность заниматься в книгохранилищах Афона. Для этого Синод ежегодно предоставлял две стипендии в 1500 р.
Комплектование студенческих корпораций духовных академий
Основной костяк учащихся высшей духовной школы формировался из семинаристов. Согласно действующему академическому законодательству, «Совет академии перед началом академического года по расчислении, сколько из какой семинарии предположительно нужно вызвать лучших воспитанников в состав нового академического курса, представляет Синоду о вызове таковых в академию» (109 устава 1884 года). Так как в каждой академии для поступающих имелось по 30 казенных стипендий, на основании определения Синода от 3 июня 1887 года, то обычно 20-25 стипендий предназначалось для «рекомендованных» семинаристов, а остальные - для волонтеров.
Духовные семинарии рекомендовали и посылали на казенный счет для поступления в академию своих лучших воспитанников - семинаристов, занимавших в разрядном списке первые места.210 Ежегодно в России полный курс семинарии (6 общеобразовательных и специально-богословских классов), а их было 58 в конце XIX века, оканчивало 2000 молодых людей. Обычно от одной семинарии рекомендовалось 1-3 воспитанника для поступления в духовные академии. Поэтому из 2000 человек в среднем рекомендовалось в лучшем случае около 170 воспитанников, что составляло только 8% от общего числа семинаристов. А из «рекомендованных» для поступления в академию отсылалась половина. Например, в 1893 году епархиальным и семинарским начальством было рекомендовано 175 воспитанников духовных семинарий, а из них для поступления в 4 духовные академии были вызваны на казенный счет только 86 человек. Они были распределены по академиям следующим образом: в Петербургскую академию - 24, Московскую - 20, Киевскую - 25 и Казанскую -17. Это число «рекомендованных» в духовные академии воспитанников на протяжении исследуемого периода оставалось приблизительно одинаковым.
Но и не «рекомендованные» семинаристы-перворазрядники имели право поступать в высшую духовную школу в качестве волонтеров, но «с ведома и одобрения семинарского начальства». Например, следующим образом распределялись «рекомендованные» семинаристы и семинаристы-волонтеры, прибывшие для поступления в Киевскую академию (таблица 10).
Ученики духовных семинарий по окончании каждого учебного года делились на 3 разряда, соответствовавшие их успеваемости и поведению. В зависимости от полученного разряда по окончании последнего курса семинарии выпускники подлежали распределению
Число волонтеров, являвшихся к приемным экзаменам на собственные средства, всегда превышало число «рекомендованных», иногда достигая 40 и более человек в каждой академии. Волонтеры принимались в академию в количестве, установленном академическим Советом, одни - на оставшиеся синодальные и частные стипендии, другие - своекоштными, обязанными самим платить за проживание в академическом общежитие.
Семинаристы, окончившие курс учения по 2 разряду, к приему в академию не допускались. Тем не менее, вопрос об их приеме, в виду необходимости увеличить количественный состав студенческих корпораций, не раз ставился на обсуждение в начале XX века. В ходе разработки академической реформы в 1906 году Учебный комитет разослал по академиям запрос о возможности приема второразрядников. Советы Московской и Киевской академий высказалась положительно за прием семинаристов-второразрядников. В 1911 году в виде опыта Казанская академия допустила второразрядников к приемным экзаменам на миссионерское отделение. А в 1915 году, согласно указу Синода от 24 июля, в виду необходимости заполнить академические аудитории, о чем говорилось выше, все второразрядники получили право на поступление во все духовные академии. Но законодательно право второразрядников на поступление в высшую духовную школу было оформлено только в проекте «временного устава» духовных академий, утвержденного церковной властью 21 июля 1917 года.
Что касается «географического» распределения семинаристов по академиям, то в Петербургской академии преобладали выпускники Архангельской, Вологодской, Новгородской, Олонецкой, Рижской, Санкт-Петербургской, Смоленской, семинарий, в Московской выпускники Вифанской, Владимирской, Калужской, Московской, Подольской, Рязанской, Тверской, Тульской, Ярославской, в Киевской - выпускники Волынской, Донской, Киевской, Литовской, Могилевской, Одесской, Полтавской, Ставропольской, Таврической, Холмской, в Казанской - выпускники Астраханской, Вятской, Иркутской, Казанской, Костромской, Нижегородской, Пермской, Самарской, Симбирской, Тобольской, Томской духовных семинарий.
Следующая категория студентов была представлена выпускниками светских средних и высших учебных заведений: классических гимназий, реальных училищ, кадетских корпусов, институтов, университетов. По произведенным подсчетам она занимала приблизительно 5% общего числа поступавших. В 1890 году в 4 духовные академии поступило 10 «светских» выпускников: в Петербургскую академию - 1 выпускник и 1 студент Петербургского университета, 2 выпускника классических гимназий, в Московскую академию - 2 выпускника классических гимназий, в Киевскую академию - 3 выпускника классических гимназий, в Казанскую академию - 1 выпускник гимназии, что в итоге составило 4,9% от общего числа (201) поступивших студентов.211
Благодаря годовым академическим отчетам можно проследить, какие категории «светских» студентов принимались в академии. Так, в Московскую академию бьши приняты: 2 гимназиста (1890), 3 гимназиста (1891), 1 студент Московского университета, 1 студент Нежинского историко-филологического института князя Безбородко (1892), 2 гимназиста, 1 выпускник Московского Кадетского корпуса (1893), 1 выпускник Варшавского университета, 1 выпускник Кадетского Нижегородского корпуса, 2 выпускника Московского университета (1894), 1 гимназист (1895), 1 выпускник Петербургского университета (1896), 1 студент Харьковского университета (1897), 1 выпускник Московского Императорского Технического училища и 1 выпускник Московского университета (1898), в 1899 ни одного, 5 выпускников Московского университета (1900), 1 выпускник университета и 2 гимназиста (1901), 2 гимназиста (1902), 1 воспитанник Московского Учительского института, 1 выпускник Московского университета (1903), 1 выпускник Московского Коммерческого училища и 4 выпускника Московского университета (1904), 1 выпускник Московского университета (1905), 1 выпускник Московского коммерческого училища, 1 выпускник реального училища, 1 выпускник Императорского лицея в память цесаревича Николая, 1 выпускник Ярославского Демидовского юридического лицея, 1 выпускник Московского Сельско-Хозяйственного института (1906), 2 гимназиста и 1 выпускник реального училища (1907), 1 выпускник реального училища (1909), 3 выпускника университетов (1911), 3 выпускника университетов, 1 выпускник артиллерийского училища (19ІЗ).
Характеристика идейных блоков по вопросам академической реформы
Проекты устава духовных академий, составленные в ходе дискуссий, были подписаны большинством профессоров и преподавателей. В проектах постоянно прослеживается связь с уставом духовных академий, принятом в 1869 году, который всегда вызывал симпатии у большинства академической профессуры, по сравнению с уставом 1884 года. Устав 1869 года предоставил академическим корпорациям частичные свободы в административной и научно-образовательной области и в целом, открыл простор для научной и педагогической деятельности. Расширялась компетенция Совета профессоров, вводилось самоуправление в вопросах выбора инспектора, выбора помощников ректора, замещения вакантных кафедр, ослаблялся контроль над академиями местного архиерея, студенты получали возможность специализироваться на любом предмете из курса светских и богословских наук. В 1905-1906 гг. профессора духовных академий в своих проектах пошли дальше устава 1869 года.
Движение за автономии, охватившее духовные школы в начале XX века, должно было, по мысли его сторонников, затронуть все стороны академической жизни. В административном плане автономия означала освобождение от церковного контроля, установление самоуправления административных органов -Совета и Правления, выборность ректорской и инспекторской должностей, право участия преподавателей без сана в управлении, расширение состава Совета за счет младших преподавателей и представителей студенчества. «Управление духовной академией сосредотачивается в Совете академии» - единодушно признавалось во всех проектах. " Духовная академия должны была стать, таким образам, самоуправляющейся единицей. Если по 1884 года в Совет входили ректор, инспектор, ординарные и экстраординарные профессора, то проекты прибавили к составу еще младших преподавателей - доцентов и исполняющих должность доцентов, а проект Московской академии - профессоров, «вышедших в отставку, но продолжающих чтение лекций». В отношении власти местного архиерея над академиями проекты остановились на более мягкой формулировке 1869 года «попечительное наблюдение», вместо «начальственного наблюдения», согласно действующему законодательству. В проекте Московской академии глава об отношении местного епархиального архиерея к академии вообще отсутствовала в знак отрицания какой-либо архиерейской власти над академиями. Предлагалось ввести выборность ректорской должности, притом не только из лиц духовных, но и из светских - из наличных и бывших профессоров, имеющих степень доктора богословских наук. Определялись сроки исполнения должности ректора: от 3 до 5 лет. Особый параграф проектов был посвящен праву академий утверждать диссертации и присуждать ученые степени. «Странно допустить, что Совет Академии действительно не компетентен в решении вопроса о согласии или несогласии ученых богословских диссертаций с духом учения Православной Церкви. К тому же ученая диссертация не есть церковная символическая книга, которая являясь как бы голосом всей церкви, должна содержать в себе непогрешимое учение, и как таковая, требует санкции высшего церковного авторитета. Ученая богословская диссертация есть лишь опыт искания истины частным лицом», - говорилось в проекте профессоров Киевской академии.
В плане научно-образовательном автономия означала свободное от шаблонных программ и циркуляров преподавание, отмену синодальной цензуры, свободную специализацию, свободу научно-богословского исследования. Учебно образовательная часть проектов полностью продолжала линию 1869 года: установление принципа специализации, деление предметов по отделениям и группам и углубленное изучение отдельных дисциплин. Каждый проект предлагал свои варианты распределения наук и специализации. Так, по проекту Петербургской академии, студенты на 1-2 курсах изучают обязательные и специальные дисциплины, на 3-4 курсах «избирают для своего специального изучения группу однородных наук, как из состава общеобязательных предметов, так и из специальных того или другого отделения, по каковой группе они слушают специальные курсы надлежащих профессоров и под их руководством занимаются самостоятельными письменными работами и диссертациями на степень кандидата и магистра»." Кроме того, в проектах предлагалось разделить некоторые кафедры наук на несколько и сделать содержащиеся в них дисциплины самостоятельными. Так, проект Петербургской академии предлагал разделить заключенные в одной кафедре еврейский язык и библейскую археологию, пастырское богословие и педагогику, литургику и церковную археологию, церковно-славянский язык с палеографией и историю русской литературы. Также в проектах предлагалось увеличить и расширить светские знания и свободно открывать новые кафедры наук. В защиту права открытия кафедры
обществоведения в проекте профессоров Московской академии говорилось: «Возрастание пролетариата, зрелище ужасающей нищеты рядом с колоссальными успехами в области техники и орудий производства, обострение классовой борьбы, аграрные движения - все эти явления в наши дни настойчиво зовут наиболее чуткие умы к проблемам обществоведения... Разработка вопросов обществоведения в духе христианского учения лучше всего может содействовать осуществлению академиями своего практического назначения - приготовлять духовных руководителей общества». Со стороны Петербургской академии прозвучало требование предоставить регламентацию учебной части устава на усмотрение каждой академии отдельно, в соответствии «со сложившимися в ней историческими традициями и особенностями». Таким образом, проекты прочно обеспечивали защиту научных запросов современных представителей академической науки. Кроме того, в проекте Петербургской академии предлагалось учредить институт членов-корреспондентов для содействия распространению духовного просвещения. Создание «института членов -корреспондентов» автор проекта Н.Н. Глубоковский проектировал из почетных и действительных членов, известных своей научной и церковно - общественной деятельностью, в различных точках мира, чтобы «чрез них получать полезные сведения о всех открытиях, относящихся к духовной учености» и знакомить с научно - богословскими заслугами русских ученых иностранных коллег, а также с их помощью активизировать участие профессоров на международных научных симпозиумах и конгрессах. Это привело бы не только к более тесному научному взаимодействию, но и к расширению вселенской миссии Православной Церкви»/ Н.Н. Глубоковский своим собственным примером доказал положительное значение этого проекта, приняв активное участие в различных международных конференциях и всю жизнь поддерживая связи с представителями западного ученого мира, такими как А. Гарнак, Н. Бонвеч, А. Пальмиери, А. Тумб, П. Вендланд.
В плане воспитательном автономия означала отмену инспекторского надзора над жизнью студентов. «Долголетний опыт показал, что воспитательная дисциплина, основанная на системе прямого принудительного воздействия на волю, в применении к тому возрасту, в котором находятся студенты Академии, безусловно, неприложима. Высоко развитая личность юноши, ревниво оберегающая свое достоинство и чуткая к чувству чести, а в наши дни вдобавок болезненно свободолюбивая, не мирится с дисциплиной», - говорилось в проекте профессоров Киевской академии.340 «Все то, что напоминало бы старую бурсу и дух иезуитской коллегии должны быть изгнаны из Академии. В систему академического воспитания могут быть допустимы только следующие факторы: воздействие на логическую мысль путем совета и убеждения, пример доброй нравственности всех членов академической корпорации, и чувство чести». В проектах предлагались параграфы, предоставляющие различные права студенчеству: право вступать в брак, иметь свою организацию, своих представителей для общения с Советом, право сходок и собраний».
