Введение к работе
Актуальность темы исследования. Советское прошлое по-прежнему остается ареной острейших общественно-политических и академических дискуссий. Именно поэтому чрезвычайно важно реконструировать реалии советского общества во всей полноте, сделать наше представление о нем максимально нюансированным, избежать упрощений и стереотипов.
На данный момент в историографии все еще существуют социальные институты и группы советского общества, которые по тем или иным причинам не привлекали особого внимания. Обязанность и этическая ответственность историка - вплести знание о них в историческую ткань, тем самым сделав наше знание о прошлом более объемным. Ведь если кто-то из людей, переживших ту или иную историческую эпоху, не видит себя и свой жизненный опыт в историографии, значит, это историческое знание неполно.
В отечественной историографии за последние десятилетия появилось немало работ, которые существенно расширили наше представление об исторической роли в истории Советского Союза различных крупных и малых социальных групп (крестьянства, духовенства, казачества, лишенцев, безработных, маргиналов и т.д.). Однако на сегодняшний день вниманием исследователей обойден исторический опыт сотен тысяч советских женщин - домашних работниц. Все вышесказанное обосновывает необходимость обращения к истории такого массового социального феномена как наемный домашний труд в СССР.
Советские домработницы остаются «немыми и забытыми»1 и для профессиональных историков, и для обывателя. Между тем, изучение этого феномена может скорректировать наше понимание таких аспектов функционирования советского общества, как миграционные стратегии и механизмы социальной мобильности, практики неравенства и эксплуатации, соотношение государственного и частного в реализации проектов советской социальной инженерии.
Этот сюжет интересен еще и потому, что в современной России, как и во всем мире, происходит «возвращение» домашней прислуги. Наем домработниц часто воспринимается как нечто абсолютно новое. Принято считать, что «социальная категория
Именно так охарактеризовал прислугу викторианской эпохи Джон Бэрнет в своей знаменитой работе «Анналы труда» // Burnett, J. Annals of Labour: Autobiographies of British Working Class. Bloomington, 74. P.135.
домработниц на протяжении всего советского периода существовала, скорее, виртуально», а «практика оплачиваемого домашнего труда... была спорадической»2. Однако, как показывают источники, домашние работницы были «самоочевидностью тогдашней культуры»3.
В современном российском обществе сохранилась культурная память о домработницах. Об этом можно судить по многочисленным воспоминаниям, произведениям художественной литературы и кинематографа. Однако эти образы не были проблематизированы в историческом знании и не становились предметом специального исследования.
Комплексное изучение феномена домашних работниц в СССР, как нам представляется, позволит более полно понять не только особенности функционирования советского общества, но и выявить то влияние, которое этот социальный институт оказал на повседневную жизнь советского человека и реализацию ряда идеологических проектов советской власти.
Степень изученности темы. На сегодняшний день не существует развитой отечественной историографической традиции в изучении института домашних работниц в СССР. Можно говорить о том, что эта проблема очень фрагментарно представлена и в зарубежной историографии. При этом есть обширная литература, посвященная истории наемного домашнего труда и различным аспектам социальной истории советского общества. В ней были апробированы различные методологические подходы и концептуальные модели по изучению домашней прислуги в СССР. Поэтому историографическую базу данного исследования образуют несколько крупных блоков. Первый из них - комплекс исследований, посвященный феномену домашней прислуги в истории разных стран и эпох.
Впервые об истории домашней прислуги как об отдельной области исследования в зарубежной историографии заговорили после Второй Мировой войны. В 1940-е - 1950-е годы Д. Маршал4 и Дж. Хечт5 впервые дали историческую характеристику положения прислуги в Великобритании. С 1970-х годов растет количество публикаций по истории прислуги в США, Франции, Германии,
Ткач О. Уборщица или помощница? Вариации тендерного контракта в условиях коммерциализации быта // Новый быт в современной России: тендерные исследования повседневности. СПб., 2009. С. 137, 148.
3 Козлова Н. Советские люди. Сцены из истории. М., 2005. С.513.
4 Marshall D. The English Domestic Servant in History. L., 1949.
5 Hecht J.J. The Domestic Servants Class in XVIII century London. L., 1956.
Австралии и других странах6. Возникновение и упадок института домашней прислуги авторы статей и монографий вплетали в крупные нарративы о классовой и тендерной идентичности, индустриализации, миграции, урбанизации и технологических переменах. Особое внимание теме домашней прислуги уделяли специалисты по истории труда - направления, во многом сформировавшегося под влиянием работ вьщающегося представителя британской историографии Э.П. Томпсона. Стремясь написать историю трудящихся и отталкиваясь от марксистских установок о классовой структуре общества, историки труда столкнулись с вопросом: относится ли домашняя прислуга к рабочему классу? Большинство исследователей отвечали на этот вопрос положительно, хотя и обращали внимание на то, что ежедневно соприкасаясь с культурой среднего класса, горничные, кухарки и лакеи, теряли свою пролетарскую идентичность.
С 1980-х гг. историю прислуги все больше позиционируют как тендерную тему. Опираясь на концепцию дихотомии частного (женского) и публичного (мужского), активно используемую в феминистской методологии, исследователи анализируют не только гендерное, но и внутригендерное неравенство, стараясь найти ответ на вопрос, почему даже в XX веке женщины, в силу разных причин не имеющие возможности самостоятельно поддерживать необходимый уровень быта (чистоты, заботы о детях), не стремились вовлечь в эту сферу мужчин, а эксплуатировали труд женщин с более низким социальным статусом (монографии Ф. Палмер7, Т. Мэлдрам8).
Проблема равенства и эксплуатации - одна из ключевых в изучении института домашних работников независимо от географических и хронологических рамок исследования. Так, например, в работах американских ученых тема прислуги тесно переплетается с проблемой расового неравенства и взаимоотношений этнических групп9.
С проблемой этнических отношений связано еще одно направление, в рамках которого ведется изучение института домашней
6 Katzman D. Seven Days a Week: Women and Domestic Service in Industrializing
America. N.Y., 1978.
7 Palmer Ph., Domesticity and Dirt: Housewives and Domestic Servants in the
United States, 1920-1945. Ph., 1989.
8 Meldrum T. Domestic Service and Gender, 1660-1750. Life and Work in the
London Household. L., 2000.
9 Sutherland D.E. Americans and their Servants: Domestic Service in the United
States from 1800 to 1920. Baton Rouge, 1981; Clark-Lewis E. Living In, Living Out: African
American Domestics in Washington, D.C., 1910-1940. D.C., 1994; Glenn E. Issei, Nisei,
Warbride: Three Generations of Japanese American Women in Domestic Service, Ph., 1986.
прислуги - история колониализма. Одной из самых заметных работ этого направления остается монография антрополога К. Хансен10.
Авторы сборника «Дом и гегемония. Домашняя прислуга и политика идентичности в Южной и Юго-восточной Азии», опубликованного в начале нового тысячелетия, приходят к следующему выводу: «Институты домашней прислуги имеют сходные структурные и логистические черты, несмотря на различия культур. Но все-таки сложное переплетение власти и неравенства имеет свои корни в местных особенностях, так как отличительные черты иерархичной структуры всегда конструируются культурой»11.
В конце 2000-х годов одна за другой публикуются монографии, написанные в рамках направления, которое можно охарактеризовать как микст социальной истории, биографического исследования и литературной критики. Это исследования К. Стидман12, Э. Лайт13 и А. Мюррей14.
Работа К. Стидман близка по методологии к истории эмоций. Авторы исследований этого научного жанра пытаются отойти от классических установок социальной истории, проникнуть в особый мир взаимоотношений прислуги и хозяев (работы Б.Хигман15, С Маза16). Наиболее развернутое теоретическое обоснование использования методов истории эмоций дается в монографии Л. Делал: «историография эмоций дает новые мощные методы для изучения связей между социо-культурными дискурсами и индивидуальной субъективностью», так как «сложные отношения между прислугой и нанимателями формировались через властные игры, связанные с эмоциями зависимости, стыда, вины, интимности»17.
В целом, внимание исследователей к истории домашней прислуги не ослабевает, растет количество публикаций, расширяется их предметная область. Вот лишь некоторые проблемы, затрагиваемые
Hansen К.Т. Distant Companions: Servants and Employers in Zambia, 1900-1985.Cornel, 1989.
11 Home and Hegemony. Domestic Service and Identity Politics in South and
Southeast Asia. Michigan, 2000.
12 Steedman C. Master and Servant: Love and Labour in the English Industrial Age.
C, 2007.
13 Light A. Mrs. Woolf and the Servants: An Intimate History of Domestic Life in
Bloomsbury. Bloomsbury, 2008.
14 Murray A. Maid as Muse: How Servants Changed Emily Dickinson's Life and
Language (Revisiting New England). New Hampshire, 2010.
15 Higman B.W. Domestic Service in Australia. B.W.. Melbourne, 2002. P.7.
16 Maza, S. C. Servants and Masters in Eighteenth-Century France. The Uses of
Loyalty. Princeton, 1983.
17 DelapL. Op.cit. P.9-10.
в работах по данной теме: личное пространство, соотношение статусной и функциональной ролей прислуги, институт прислуги в миграционных стратегиях, связь домашней прислуги и теневой экономики. В 2005 г. был реализован крупномасштабный европейский проект, проблемное поле которого было определено организаторами как пересечение исследований в области миграции, тендера и социальной истории женского труда в Европе. В опубликованном по итогам проекта отчете18 ставится вопрос о роли прислуги в формировании традиций, ценностей и характерных черт европейского общества на протяжении его многовековой истории и на современном этапе.
В созданной в рамках проекта онлайн-базе публикаций, включающей свыше 1400 работ 1200 авторов, из 20 наименований, так или иначе связанных с Россией, 19 касаются эмиграции и трудовой миграции выходцев из стран бывшего Союза в Европу. Лишь одна работа - монография А. Рустемейер «Прислуга в Петербурге и Москве, 1861-1917: истоки, будни, социальная роль»19 - посвящена истории прислуги в Российской империи. А. Рустемейер приходит к выводу о том, что институт домашней прислуги в России оставался «бастионом доиндустриального общества», в котором сохранялись патриархальные отношения, характерные для эпохи крепостного права. Одновременно с монографией А. Рустемейер была опубликована статья К. Келли, в которой она анализирует образы прислуги в художественных произведениях и прессе на рубеже XIX-XX веков. Образы прислуги интересовали автора с точки зрения отражения в них фобий высших слоев общества по отношению к демосу20. Тогда как канадская исследовательница Р. Спаньола впервые раскрыла особенности социального активизма домашней прислуги в начале XX века21. В данный момент готовится к печати монография С. Гранта о роли нянек в дореволюционных и советских семьях, основанная на анализе автобиографических материалов22.
Sarti R. Domestic Service and European Identity. Urbino, 2005.
19 Rustemeyer A. Dienstboten in Petersburg und Moskau 1861-1917: Hintergrund,
Alltag, soziale Rolle. Stuttgart, 1996.
20 Kelly C. Who'll clean the boots now? Servants and social anxieties in late imperial
St Petersburg II Europa orientalis: studi e ricerche sui paesi e le culture dell'Est Europe I
Universita di Salerno, Departamento di Studi Linguistici e Letterari. Salerno. Vol. XVI, № 2 :
Быт старого Петербурга, П. 1997. С. 10
21 Spangolo R. Serving the Household, Asserting the Self: Urban Domestic Servant
Activism//The Human Tradition in Imperial Russia. Maryland, 2009.
22 Я благодарю С. Гранта за предоставленную возможность ознакомиться с
рукописью книги.
К сожалению, развернутых отечественных исследований о прислуге в истории дореволюционной России не существует, хотя, конечно, некоторые аспекты затрагиваются в работах по социальной стратификации российского общества, истории детства, в публикациях по истории гувернанток и нянь.
Корпус исследований по истории домашней прислуги в СССР существенно меньше массива литературы, посвященной феномену домашней прислуги как таковой. Среди западных исследователей эту проблематику затрагивали такие известные историки, как Ш. Фицпатрик23, У. Голдман24, Г. Бухер25, С. Дэвис26 и О.Файджес27. Однако в этих работах домашняя прислуга - проходящий сюжет, и ни один из упомянутых авторов не уделяет ему больше пары строчек или страниц.
Р. Спаньола - автор единственной на данный момент диссертации и статей, посвященных изучению советских домработниц времен нэпа28. Она впервые анализирует профессиональные организации домашней прислуги в России. В работе рассматриваются требования прислуги, а также попытки советской власти регулировать область наемного домашнего труда. Исследовательница опирается на материалы прессы и архивные документы, большинство из которых впервые вводятся в научный оборот.
И все же в зарубежной историографии накоплен серьезный теоретически и фактографический багаж, используя который можно выстраивать стратегии изучения института домашних работниц в СССР. Представляется, что наиболее эффективными для данного исследования являются наработки, сделанные в рамках социальной истории, истории тендерных отношений и истории труда.
В отечественной историографии публикации по истории домашних работниц появились лишь после распада СССР, когда происходило обновление методологии, активно вовлекались в оборот
23 Fitzpatrick Sh. Everyday Stalinism: Ordinary Life in Extraordinary Times. N.Y.,
2000.
24 Goldman W. Women at the Gates: Gender and Industry in Stalin's Russia.
Cambridge, 2002.
25 Bucher G. Women, the Bureaucracy and Daily Life in Postwar Moscow, 1945-
1953. Boulder, 2006.
26 Davies S. "Us against Them": Social Identity in Soviet Russia, 1934-
1941//Stalinism. New Directions. Ed. By Fitzpartick Sh. N.-Y., 2000.
27 Figes O. The Whisperers: Private Life in Stalin's Russia. New York, 2008. 740 pp.
28 Spangolo R. When Private Home Meets Public Workplace: Service, Space, and the
Urban Domestics in 1920s Russia //Everyday Life in Soviet Russia: Taking the Revolution
Inside. Indiana, 2006; Serving the Household, Asserting the Self: Urban Domestic Servant
Activism//The Human Tradition in Imperial Russia. Maryland, 2009.
новые архивные материалы, пошел процесс переосмысления советского прошлого29. Однако тема домашней прислуги остается сугубо «вспомогательной». В. Измозик и Н. Лебина упоминают домашнюю прислугу при анализе быта ленинградской партийно-советской номенклатуры и включают наличие домработницы в бытовые признаки власти советской элиты30. М. Витухновская обращает особое внимание на сложности интеграции сельских мигранток - домработниц в городскую жизнь31. Трудоустройство женщин из деревень в качестве домашних работниц упоминается авторами трехтомника «Население России в XX веке: исторические очерки» в главах, посвященных миграции из сельской местности в города в 1930-е - 1950-е годы32.
Таким образом, анализ отечественной и зарубежной историографии показывает, что на данный момент комплексное изучение феномена домашних работниц в Советском Союзе еще не проводилось, эта тематика является мало изученным исследовательским полем.
Объектом диссертационного исследования является советское общество конца 1920-х - середины 1950-х гг.
Предмет исследования - социальный феномен домашних работниц, рассматриваемый с точки зрения исторической динамики норм, практик и учреждений, связанных с наймом, охраной и регулированием труда домработниц, их отношений с нанимателями, репрезентацией образов домработниц в символическом мире советской культуры.
Традиционно люди, оказывавшие оплачиваемую помощь в ведении домашнего хозяйства, в Российской империи назывались домашней прислугой. Несмотря на то, что с середины 1920-х годов большевики стали активно внедрять понятие «домашняя работница», анализ источников позволяет сделать вывод о том, что оба этих термина в 1920-е - 1950-е годы были взаимозаменяемы. Исходя из этого, в данной работе «домашняя прислуга» и «домашняя работница»
Например, в позднесоветском исследовании В. Жиромской, посвященном городскому населению в 1920-е годы, домашняя прислуга лишь присутствует в таблицах, но никак не обсуждается в самом тексте. См.: Жиромская В.Б. Советский город в 1921-1925 гг. Проблемы социальной структуры. М., 1988.
30 Измозик B.C., Лебина Н.Б. Жилищный вопрос в быту ленинградской
партийно-советской номенклатуры 1920-1930-х гг.//Вопросы истории, 2001, № 4.
31 Витухновская М. «Старые» и «новые» горожане: мигранты в Ленинграде
1930-х годов//Нормы и ценности повседневной жизни: Становление социалистического
образа жизни в России, 1920 - 30-е годы. Под ред. Вихавайнена Т. СПб., 2000;
32 Население России в XX веке: Исторические очерки. Т.1. С. 227; Т.2. С.279.
употребляются как синонимичные понятия, под которыми понимаются лица, проживавшие в доме у нанимателя, и в течение всего рабочего дня выполнявшие работу по дому за определенное вознаграждение. В большинстве случаев речь будет идти о «прислуге за одну», то есть о лице, выполнявшем весь объем работы по дому, или нянях, нанятых специально для ухода за детьми. В данной работе не учитываются приходящие домработницы, полотеры, гувернантки, частные учителя, помогающие по хозяйству родственники и другие лица, выполняющие работу в чужом домохозяйстве за плату. Также за рамками исследования остался обслуживающий персонал (обслуга) номенклатуры, так как он нанимался специальным отделом кадров и не являлся частнонаемной домашней прислугой33.
Хронологические рамки исследования охватывают период с конца 1920-х гг. и до середины 1950-х гг., то есть от момента формирования и до момента кризиса социально-культурной, политической и экономической системы сталинизма. Конечно, данные границы достаточно условны, так как повседневные практики и социальные институты меняются значительно медленнее, чем политические установки. Кроме того, для более полного понимания явления необходимо представлять его истоки и последствия. Поэтому в исследовании достаточно подробное внимание уделяется положению и социально-политическим ожиданиям домашней прислуги перед революцией 1917 г. и политике большевиков в области наемного домашнего труда в первые годы советской власти. Поскольку именно в тот период была создана профсоюзная организация домработниц, и вступило в силу Постановление ВЦИК и СНК РСФСР 1926 г., регулировавшее труд домашних работниц до конца 1980-х годов.
Практика найма домашних работниц сохранялась еще на протяжении нескольких десятилетий после смерти И. Сталина. Постепенное расширение сети детских дошкольных учреждений, а также удлинение отпуска по уходу за ребенком год за годом снижало потребность в няньках в семьях, где работали оба родителя. Пожалуй, самым важным внутриполитическим решением, повлиявшим на институт домработниц, было введение в 1974 г. паспортов для колхозников, что избавило деревенских женщин от необходимости устраиваться домработницами ради получения паспорта. За рамками исследования остается период Великой Отечественной войны, так как в это время нормальные повседневные практики и нормы трансформировались под влиянием чрезвычайных условий войны.
Восленский М. Номенклатура. М., 2005. С.339
Количество домашних работниц резко сократилось, произошла переориентация деятельности профсоюза рабочих жилищного хозяйства, в который входили домработницы.
Цель работы состоит в комплексном изучении института домработниц в эпоху сталинизма. Для ее достижения ставятся следующие задачи:
проследить тенденции в развитии идеологической программы советской власти и основанной на ней государственной политики в области наемного домашнего труда, сопоставить ее с положением домашней прислуги в предреволюционной России;
реконструировать институциональную сеть, в рамках которой функционировал институт домашних работниц в СССР;
проанализировать повседневные практики, связанные с наймом и условиями труда домашних работниц;
определить, как отражались тендерные установки сталинского общества на государственной политике в области оплачиваемого домашнего труда и повседневном опыте домашних работниц;
рассмотреть институт домашней прислуги в контексте проблем социальной мобильности эпохи сталинизма;
реконструировать мемуарные образы советской няни по существующим воспоминаниям тех, кто вырос в 1930-х - 1950-х гг.;
выявить специфику репрезентации домашних работниц в советском кинематографе.
Методологическая основа исследования включает принципы
историзма, системного и сравнительного анализа. Основным
исследовательским инструментом в данной работе является
институциональный подход, который все чаще применяется в
междисциплинарных исследованиях. Социологическое,
политологическое, культурологическое, экономическое значение понятие «институт» различны, но в этом многообразии можно выделить три основные трактовки34. Говоря о восприятии и интерпретации определенных аспектов повседневной жизни, институт домашней прислуги будет изучаться как некие правила и нормы, регулировавшие сферу наемной помощи по дому. В данном случае нас будут интересовать нормы взаимодействия между прислугой, членами семьи нанимателя и государством, как постулируемые властью, так и возникающие в реальности. Под институтом также будут подразумеваться определенные практики, в данном случае связанные с
См.: Панов П.В. Институты, идентичность, практики: теоретическая модель политического порядка. М., 2011. С.49-64.
оплачиваемым домашним трудом, а именно: наем, оплата труда, увольнение домашней прислуги и т.д. Третий же вариант интерпретации понятия института представляет его как некую организацию. В данном случае речь идет именно о профессиональных союзах, в которые входило значительное число домашних работниц. Таким образом, в работе наемный домашний труд в СССР будет рассматриваться с точки зрения нового институционализма35, в рамках которого социальный институт - это особый тип регламентации социальных связей, являющийся важным фактором функционирования общества и сочетающий как формальные установления, так и неформальные правила игры.
В диссертации учитывались положения тендерного подхода, ориентирующего на изучение моделей поведения, жизненных стратегий и статусных позиций, обусловленных социальными трактовками биологического пола человека. Лежавшие в основе советской тендерной системы тендерные контракты36 определяли специфику домашнего труда и связанные с ним отношения.
Для расширения источниковой базы в работе использовался метод глубинного интервью, характерный для устной истории. Существует несколько видов интервью37, но в данном случае использовался проблемно-нарративный подход (single issue). В ходе исследования было проведено двадцать интервью с респондентами по разработанному автором вопроснику.
Источниковая база исследования. Изучение института
домашних работниц в Советском Союзе требует привлечения
обширного круга разноплановых опубликованных и
неопубликованных исторических источников. Многие аспекты истории домашних работниц в СССР слабо отражены в официальных документах, делопроизводственных материалах, публикациях советской прессы и других традиционных источниках. Тем не менее, в ходе исследования удалось выявить и проанализировать несколько групп источников, позволяющих составить объемную картину явления.
К первой группе источников относятся законодательные, нормативные акты и документы: Кодекс законов о труде;
35 Норт Д. Институты, институциональные изменения и функционирование
экономики. М., 1997. С. 17 - 18
36 См.: Е. Здравомыслава, А.Темкина. История и современность: Тендерный
порядок в России. // Тендер для «чайников». М, 2006. С.64-69.
37 См. Г. Гринченко. «Устные истории» и проблемы их интерпретации (на
примере устных интервью с бывшими остарбайтерами Харьковской области) С.215-227//
Век памяти, память века: Опыт обращения с прошлым в XX столетия. 2004. С.219.
постановления ВЦИК и СНК РСФСР от 8 февраля 1926 г. «Об условиях труда работников по найму, выполняющих на дому у нанимателя (домашние работники) работу по личному обслуживанию нанимателя и его семьи» и «О порядке приема живущих на дому у нанимателя домработниц в лечебные учреждения и дома матери и ребенка» и ряд других документов.
Ко второй группе относятся материалы, связанные с деятельностью профсоюзов, в которые в разное время входили домработницы (профсоюза работников общественного питания и общежития, профсоюза рабочих городских предприятий и домашних работников, профсоюза работников коммунального хозяйства). В фондах, хранящихся в Государственном Архиве Российской Федерации (ГАРФ), содержатся различные инструкции, циркуляры и положения, протоколы совещаний по проблемам домработниц и соответствующие резолюции, переписка с местными отделами разных уровней и другими инстанциями, а также информационные сводки писем и жалоб в ЦК профсоюза. Материалы Государственного Архива Пермского Края (ГАПК) - протоколы общих собраний домработниц, списки о приеме в члены союза, акты обследования условий и быта, жалобы, объяснительные записки, благодарственные письма от нанимателей, доносы соседей о нянях, не зарегистрированных в профсоюзе и т.д. - дают представление о повседневной работе низовых ячеек профсоюза, обслуживающего домашних работниц. Небольшая коллекция протоколов заседаний Пермского обкома профсоюза рабочих коммунального хозяйства, хранящаяся в Пермском Государственном Архиве Новейшей Истории (ПермГАНИ), позволяет реконструировать взаимоотношения между обкомом профсоюза и групповыми комитетами, обслуживавшими домработниц в конце 1940-х -в 1950-х гг.
В работе использованы материалы, опубликованные в сборниках архивных документов по социальной истории советского общества38.
Отдельный блок источников составляют труды общественных, государственных и политических деятелей, в которых авторы касались проблем домашней прислуги: тексты дореволюционных активисток М. Покровской, Н. Нордман-Северовой, Е. Турже-Туржанской; работы К. Маркса, В.И. Ленина и ряда других представителей марксизма.
Голоса из провинции: жители Ставрополья в 1930-1940 годах, 2010; Трагедия советской деревни. Коллективизация и раскулачивание. Документы и материалы. 1927-1939. В 5 томах. М., 2004 и др.
Важную группу источников составляют материалы периодической печати - прежде всего газеты «Труд» и журнала «Работница». Именно в этих изданиях проблемы, связанные с положением домашних работниц оказались отражены наиболее полно. В просмотренном в рамках исследования журнале «Крестьянка», также ориентированном на женскую аудиторию, упоминания об институте домашних работниц отсутствуют вообще. Периодика -синтетический, многоплановый источник, в котором проблематика домашней прислуги представлена очень неравномерно. Если издания второй половины 1920-х гг. и 1930-х гг. активно освещали дискуссионные вопросы о домашних работницах, то в военные и послевоенные годы сюжеты о них практически полностью исчезают со страниц печати.
Еще одна важная группа источников - автобиографические материалы: воспоминания, устные интервью, автобиографические повести и романы. В ходе исследования был собран архив из 20 интервью с людьми, в семьях которых жили домработницы. Их, в свою очередь, можно разделить на две группы: произведения о детстве, в которых домработница (чаще всего няня) играет роль «важного взрослого», и воспоминания бывших нанимателей.
Работа с этими видами источников имеет сходные черты, которые обусловлены их принадлежностью к более широкой группе материалов личного происхождения. В обоих случаях мы имеем дело с автобиографической памятью - «субъективным отражением пройденного отрезка жизненного пути, состоящим в фиксации, сохранении, интерпретации и актуализации автобиографически значимых событий и состояний»39. Эти материалы чрезвычайно многослойны и образны, они позволяют проникнуть во внутренний мир автора, увидеть смыслы и связи, возможно, недоступные самому повествователю.
Большинство опрошенных можно отнести к «советской интеллигенции». Такая выборка не является полностью репрезентативной, так как домашних работниц нанимали представители и других социальных групп, например, рабочие. К сожалению, не удалось найти бывших нанимателей-рабочих, готовых дать интервью. Также среди респондентов отсутствуют и сами бывшие домработницы. В целом, большую часть давших интервью составляют дети, выросшие в семьях, содержавших нянь или домработниц, что
Педагогическая антропология: феномен детства в. М., 2001. С. 32.
можно во многом объяснить возрастным порогом: от изучаемого периода нас отделяют 60 - 80 лет.
Значительную часть автобиографических материалов составляют публикации в сети Интернет, позволяющие получить доступ к большому количеству воспоминаний обычных советских людей, которые бы вряд ли смогли позволить себе их опубликовать. Среди них значительную долю составляют воспоминания, написанные советскими евреями. Это обусловлено тем, что, благодаря повышенному вниманию к истории еврейства в XX веке, носители еврейской идентичности видят особую ценность в личном опыте и стремятся сохранить его для потомков. Обширная коллекция таких воспоминаний представлена в электронных журналах «Заметки по еврейской истории» и «Еврейская старина», являющихся содержательным источником как по истории советской повседневности, так и по истории этнических отношений в Советском Союзе.
В работе использовались материалы Гарвардского проекта -
политико-социологического исследования, проведенного
сотрудниками центра русских исследований Гарвардского университета в 1948 г. В рамках проекта было опрошено более 2000 бывших граждан СССР, вывезенных немцами в годы Второй мировой войны и не пожелавших вернуться на родину. Несмотря на некоторые недостатки (очевидно негативное отношение респондентов к советской власти, отсутствие текстов интервью на русском языке), эта уникальная коллекция позволяет реконструировать многие детали советского быта и повседневных отношений в довоенные годы.
Еще один блок источников составляют художественные произведения и советские киноленты, в которых присутствуют домашние работницы в качестве главных героинь или характерных персонажей. Эта группа источников представляет особый интерес для изучения повседневных практик советских людей, как реальных, так и конструируемых властью в качестве нормативных. Особое внимание в работе уделяется кинолентам, так как они были широко известны разным категориям зрителей, и в большей степени, чем литературные произведения, повлияли на формирование образа домашних работниц в символическом мире советской культуры.
Научная новизна работы. Прежде всего, она определяется самой постановкой проблемы, тематикой, хронологическими рамками и основными выводами исследования, так как на данный момент в историографии существуют лишь единичные работы, поверхностно
касающиеся проблемы домашней прислуги в советском обществе в этот период.
В диссертации впервые аргументируется тезис о том, что частный наем домашней прислуги был достаточно массовым социальным фактом и являлся элементом, необходимым для функционирования советского общества эпохи сталинизма. Традиционно существование прислуги связывают с социальным неравенством в обществе, декларирующем себя как эгалитарное, рассматривают домработниц как атрибут статусного потребления элит. В данной работе впервые основное внимание уделяется практикам, связанным с наймом домашней прислуги представителями средне - и даже малообеспеченных слоев советского общества.
Впервые на конкретно-историческом материале доказывается, что институт домашней прислуги был на протяжении нескольких десятилетий советской истории важным миграционным каналом и механизмом социальной мобильности для значительной части женского населения в СССР.
В диссертации впервые используется большой массив архивных материалов, ранее не вводившиеся в научный оборот. В первую очередь это касается документов из фондов профсоюзов работников общественного питания и общежития, рабочих городских предприятий и домашних работников, и работников коммунального хозяйства.
Автором была собрана и проинтерпретирована коллекция из 20 глубинных интервью по теме исследования.
Впервые выявлена типология мемориальных образов советской няни в культурной памяти современных россиян, а также анализируется символическая репрезентация домашних работниц в советском кинематографе 1920-х- 1960-х годов.
Практическая значимость исследования. Основные выводы и положения диссертации могут быть использованы при разработке общих и специальных курсов по вопросам советской повседневности, тендерных и трудовых отношений, истории профсоюзов. Представленные материалы также могут представлять интерес для специалистов, интересующихся вопросами социальной мобильности.
Апробация результатов исследования. Основные положения и выводы диссертации были представлены в докладах на 7 научных форумах: международных (Москва, 2009; Острог, 2011), всероссийских (Москва, 2008, 2010; Санкт-Петербург, 2009-2010; Пермь, 2010). Результаты работы отражены в 7 публикациях, в том числе в 2 изданиях, рекомендованных ВАК.
Структура диссертации. Диссертация состоит из введения, трех глав, разбитых на параграфы, заключения, списка источников и литературы, приложения.
