Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Социально-экономические и политические трансформации 1920-х гг 26
1.1. Северная Осетия в период нэповской модернизации
1.2. Социальная политика 44
Глава 2. Государственная политика в сфере борьбы с преступностью 56
2.1. Законодательство
2.2 Становление и развитие северо-осетинской милиции в 1920-е гг 65
Глава 3. Деятельность милиции по охране общественного порядка и борьбе с преступностью в Северной Осетии 76
3.1. Преступный мир Северной Осетии в 1920-е гг
3.2. Формы и методы борьбы с социальными аномалиями 137
Заключение 161
Библиография 165
- Социальная политика
- Законодательство
- Становление и развитие северо-осетинской милиции в 1920-е гг
- Формы и методы борьбы с социальными аномалиями
Введение к работе
Актуальность исследования. Социально-экономические, политические процессы, происходившие в российском социуме в конце XX в. вызвали существенные перекосы и привели к трансформации многих общественных явлений. В этих условиях серьёзными внутренними проблемами стали преступность и разные виды антиобщественного поведения (алкоголизм, проституция, беспризорность).
Правовое государство ставит своей задачей защиту интересов граждан, поэтому в преодолении негативных проявлений в обществе должна сыграть решающую роль российская полиция, чтобы соответствовать запросам общества. Чтобы объективно оценить роль и место правового института охраны общественного порядка и борьбы с преступностью в системе российской государственности, выбрать оптимальную организационную и управленческую модель развития на современном этапе, особую актуальность приобретает изучение проблемы в исторической ретроспективе. Особую значимость приобретает исследование работы региональных органов милиции в годы нэпа. Этот опыт накоплен в условиях радикального обновления социально-экономического и политического строя страны, начатого революционными событиями 1917 года.
Актуальность изучения истории борьбы с преступностью в Северной Осетии обусловлена также тем, что 20-е гг. стали временем масштабного социального противостояния, давшего толчок росту преступности. Такие же деструктивные процессы в определенной степени характерны для постосоветского общества, таким образом, опыт правоохранительных органов, накопленный в годы нэпа, приобретает в современных условиях не только теоретическое, но и практическое значение. Слабая изученность основных направлений борьбы с преступностью в Северной Осетии в 1920-х гг. также обуславливает необходимость предпринимаемого исследования.
Степень изученности темы. Историографию проблемы следует разделить на два периода: 1) советский и 2) постсоветский.
В рамках первого периода можно выделить несколько этапов. Первый этап охватывает 20-50-е гг., когда проблема преступности и борьбы с ней была поставлена практическими работниками системы юстиции. Эти работы в значительной степени носят описательный и пропагандистский характер1. Веду-
1 Мороз Г.С. ВЧК и Октябрьская революция. //Власть Советов, 1919, № 11; Данишев-ский К.Х. Революционные Военные Трибуналы. М., 1920; Лацис М.Я. Два года борьбы на внутреннем фронте. М., 1920; Лацис М.Я. Чрезвычайные комиссии по борьбе с контрреволюцией. М., 1921; Петере Я.Х. Воспоминания о работе в ВЧК в первый год революции. //Пролетарская революция, 1924, №10 и др.
щими специалистами 1920-1930-х гг. в области изучения преступности были М. Н. Гернет, А.А. Герцензон, А.А. Жижеленко, Е.Н. Тарновский, которые рассматривали динамику развития криминальной ситуации, структуру преступности, определили причины появления новых видов преступлений, связанных с особенностями нэпа. Появились также исследования, анализирующие проблемы реформирования правоохранительных органов, оптимизации их системы2. Большое количество исследований при этом посвящено разработке истории милиции и уголовного розыска.
В региональной историографии проблемы борьбы с преступностью освещались в обобщающих работах по истории социалистического строительства3. Первые материалы применительно к национальным районам появились в журналах Наркомнаца, Кавказского и Юго-Восточного бюро ЦК РКП (б). Основной интерес здесь представляют материалы, освещающие различные аспекты борьбы с контрреволюцией и бандитизмом.
Объективное изучение проблемы преступности было затруднено двумя обстоятельствами: во-первых, в виду закрытости правоохранительной системы и засекречиванием многих материалов о деятельности НКВД; во-вторых, жесткими идеологическими посылками о том, что в социалистическом обществе с уничтожением экономического и политического неравенства между людьми, исчезнут и предпосылки для преступлений, исчезнет и сама преступность.
Новый историографический этап, связанный с обнародованием определенной части ранее засекреченных документов, отмечен появлением обширной литературы по истории борьбы правоохранительных органов с разными видами преступности, особенно периода нэпа. Так, в исследованиях С.С. Остроумова, Е.С. Павловой, Ю.М. Ткачевского, Н.Ф. Кузнецовой, В.П. Портнова изучена социально-экономическая основа преступности в условиях нэпа, делается акцент на усиление антисоветских элементов, которые являлись рассадником как политической, так и уголовной преступности в стране.
2 Лацис М. Я. Чрезвычайные комиссии в борьбе с контрреволюцией. М., 1921; Бер-
ман ЯМ. Очерки по истории судоустройства РСФСР. М., 1924; Мокеев В. Лаговиер Н.
На страже революционной законности (очерк работы прокуратуры за 1922-1925 гг.).
М., 1926; Реформа тюрем и перспективы исправительно-трудового дела в СССР. М.,
1929; и др.
3 Буркин И.Г. Октябрьская революция и гражданская война в горских областях Се
верного Кавказа. Ростов-н/Д., 1933; Янчевский Н.Л. Гражданская война на Северном
Кавказе. Ростов-на-Дону, 1927; Борисенко И. Авантюристы в гражданской войне на
Северном Кавказе. Ростов-на-Дону, 1930; Бутаев К. Политическое и экономическое по
ложение Горской республики. //Революционный Восток, 1928, №3; Строило. Повстан
ческое движение на территории Северо-Кавказского военного округа. //Красная Армия,
1921, №9; Б. и С. Бандитизм на Тереке. //Жизнь национальностей, 1923, №1 и др.
Ученые серьезное внимание уделили вопросам формирования органов правопорядка. Большой вклад в изучение истории органов правопорядка внесли работы Р.С. Мулукаева. Автор на богатом архивном материале рассмотрел вопросы создания советской правоохранительной системы, проанализировал процесс формирования и деятельности советской милиции в непростых условиях нэпа. Вместе с тем появляются исследования, в которых поднимаются вопросы, которые ранее оказывались за пределами научного поиска. Изучением социальных девиаций активно занимались Т.П. Коржихина и С.Н. Шевердин, которые исследовали проблемы потребления спиртного и борьбы с пьянством в 1920-е гг.
В региональной историографии указанные проблемы изучались, в основном, в контексте классовой борьбы4. В работах Н.Ф.Бугая исследуется роль ревкомов в борьбе против сил контрреволюции, в установлении революционного порядка, восстановлении народного хозяйства и реализации социальной политики партии и государства5.
Факты крестьянского недовольства аграрной политикой в регионе в региональной историографии нередко рассматривались как антисоветские и квалифицировались как политический бандитизм6.
Эти и другие политизированные выводы стали результатом жесткой методологии, выводы ученых заведомо не могли расходиться с положениями официальной истории и идеологии.
Новый историографический период отмечен интересом к истории органов правопорядка и юстиции, что нашло отражение в многочисленных научных работах и публикациях. Разные аспекты преступности периода нэпа изучаются в работах юристов, историков, социологов. Активное использование ранее не привлекавшегося архивного материала способствовало появлению работ,
4 Очерки истории Северо-Осетинской партийной организации. Орджоникидзе, 1969;
Бугай Н.Ф. Революционные комитеты Дона и Северного Кавказа, 1919-1921. М., 1979;
Осуществление ленинской национальной политики на Северном Кавказе. Пятигорск,
1971; Кониев Ю.И. Национально-государственное строительство на Тереке. Орджони
кидзе, 1969; Овчинникова М.И. Советское крестьянство Северного Кавказа. Ростов-
на-Дону, 1972; Чернопицкий П.Г. Деревня Северокавказского края в 1920-1929 гг.
Ростов-на-Дону, 1987; и др.
5 Бугай Н.Ф. Революционные комитеты Дона и Северного Кавказа. 1919-1921 гг.
М., 1979; его же. Ревкомы: Научно-попул. очерк. М, 1981
6 Например: Узнародов М.Т. Деятельность Кавказского и Юго-Восточного бюро ЦК
РКП (б) по руководству партийными организациями Юго-Востока России. 1920-1924
гг. Орджоникидзе, 1968; Гиоев М.И. Ленинская аграрная политика в горском ауле. Ор
джоникидзе, 1969 и др.
в которых исторические аспекты преступности рассматривались более объективно7.
Среди публикаций, в которых была предпринята попытка объективного анализа преступности 1920-х гг., можно назвать статьи Г.А. Бордюгова, М.В. Шкаровского и Н.А. Лебиной, которые наметили подходы и направления дальнейшей работы.
Региональная историография продолжающегося периода также имеет ряд интересных работ. Отдельные аспекты проблемы преступности нашли отражение в работах местных исследователей8. В монографии Л.Х. Дзаховой рассматриваются вопросы экономического, социокультурного и политического развития народов Горской республики в начале 1920-х гг. Автор делает попытку определить причины всплеска уголовной преступности в регионе9. Из региональных исследований необходимо выделить и работу С.А. Федоренко, в которой освещается широкий круг проблем репрессивной политики советского государства (история складывания уголовно-исполнительной системы на территории Северного Кавказа, механизмы и виды репрессий)10.
7Литвак К.Б. Самогоноварение и потребление алкоголя в российской деревне 1920-х годов // Отечественная история. 1992. № 4; Лебина Н. Теневые стороны жизни советского города 20-30-х годов. //Вопросы истории, 1994, № 2; Павлюченков С.А. Веселие Руси: революция и самогон. /Революция и человек. Быт, нравы, поведение, мораль. М., 1997; Павлова Т.А. Алкоголь и русская революция. //Вопросы истории. М., 2000, № 7; Панин СЕ. Повседневная жизнь советских городов: пьянство, проституция, преступность и борьба с ними в 1920-е годы (на материалах Пензенской губернии). Дисс... канд. ист. наук. Пенза, 2002; Валиев Г.Х. Социальные аномалии в повседневной жизнедеятельности населения Сибири в 1920-е гг. Дисс...канд. ист.наук. Пенза, 2009; Копченю И.Е. Девиантное поведение в советском обществе. Дисс.канд.ист.наук. Краснодар, 2006; Базиев Ю.М. Борьба с хулиганством. Дисс...канд. юр. наук. Ростов-на-Дону, 1999; Надикова О. А. Организация деятельности милиции по охране общественного порядка и борьбе с преступностью на территории Чувашии (1917 - 1930 гг.). Дисс... канд. ист. наук. Казань, 2010 и др.
8 Например: Кислицын С.А. Вариант Сырцова. Из истории формирования антиста
линского сопротивления в советском обществе в 20-30-е гг. Ростов-на-Дону, 1992; Ба
ранов А.В. Социальное и политическое развитие Северного Кавказа в условиях новой
экономической политики. 1921-1929 гг. СПб, 1996; Судакова Т.Г. Создание и деятель
ность Отделения Верховного трибунала ВЦИК в Горской АССР (1921-1923 гг.): истори
ческий аспект. Дисс.канд.ист.наук. Владикавказ, 2009; Бичегкуев Т.Т. Социокультур
ный облик коммунистов Северной Осетии в 1920-е гг. Владикавказ, 2010; Царикаев А.Т.
Практика лишения избирательных прав граждан в 1920-егоды. //Актуальные проблемы
гуманитарных наук. Сб. научных трудов. Владикавказ, 2009.
9 Дзахова Л.Х. Горская республика в восстановительный период: экономика и со
циальная политика /Под ред. Магометова А.А. Владикавказ, 2003.
10 Федоренко С. А. Борьба с уголовной преступностью и обеспечение общественно
го порядка на Северном Кавказе (1917-1928 гг.). Дисс.канд.ист.наук. М., 2010
Среди работ последнего периода можно выделить ряд исследований, в которых анализируются отдельные аспекты аграрной политики в период нэпа и возникавшие на этой почве проявления социального протеста крестьянства в период нэпа". В специальных публикациях по этому вопросу приведены новые данные, почерпнутые в основном из секретных документов, позволяющие расширить представления о характере, масштабах явления, высказан ряд принципиальных суждений12.
Большой интерес представляет монография С.А. Хубуловой и М.С. Гапее-вой, в которой специальная глава посвящена девиациям периода революции 1917 г. и гражданской войны во Владикавказе13.
Некоторые аспекты исследуемой проблемы нашли отражение в работах местных юристов. Вопросы организации судоустройства в республиках Северного Кавказа изучены в работе A.M. Цалиева14. Автор рассматривает процессы организации судебной системы в регионе. В.И. Маргиев, рассматривая вопросы формирования советской судебно-правовой системы, отмечает первоначальную двуструктурность советской судебной системы (революционные трибуналы и народные суды), и то, что руководство новой судебной системой на местах было возложено на отделы юстиции15.
Таким образом, проведенный историографический анализ проблем преступности 1920-х гг. показывает, что в целом по данному вопросу существует незначительная литература, которая исследует различные сферы и аспекты взаимоотношений власти и общества, как на общероссийском, так и на региональном уровне. Вместе с тем, включение в научный оборот большого корпуса ранее закрытых источников, совершенствование методологии и расширение методов исторических исследований требуют соответствующего глубокого переосмысления девиаций в 1920-х гг.
11 Например: Атаев Р.А. Власть и крестьянство Северной Осетии в 1921-1927-е гг.:
формирование новых социальных реалий. Дисс.канд.ист.наук. Владикавказ, 2008;
Фидарова И.Б. Землеустройство сельского населения Северной Осетии в 1920-е гг. //
Научные проблемы гуманитарных исследований. Выпуск 6(2). Пятигорск, 2009 и др.
12 Плотников И.Е. Крестьянские волнения и выступления на Урале в конце 20-х —
начале 30-х годов. //Отечественная история, 1998, №2; Жупикова Е.Ф. Повстанческое
движение на Северном Кавказе в 1920-1925 годах (документальные публикации и но
вейшая отечественная историография). //Отечественная история, 2004, №3; Симоно
ва Т. Черный передел. Переселение казаков с Северного Кавказа в 1918-1921 годах. //
Военно-исторический журнал, 2003, №2
13 Хубулова С.А., Гапеева М.С. «Маленькие люди» в «большой истории»: Повсед
невная жизнь владикавказских обывателей в 1917-1920-е гг. Владикавказ, 2007
14 Цалиев A.M. Судоустройство и судопроизводство в республиках Северного Кав
каза в период становления основ Советской судебной власти (1917 — 1957 гг.) //Дарьял,
2003, № 4.
15 Маргиев В.И. История государства и права Осетии. Майкоп, 1997.
До сих пор недостаточно исследованы механизмы реализации карательной политики, эволюция общественно-психологических настроений и реакция различных слоев населения на нее. Это делает возможным научно выверенный анализ характера, механизма и масштабов советских социальных преобразований в Северной Осетии не только в научно-познавательных целях, но и с целью извлечения исторического опыта и уроков истории.
Хронологические рамки диссертации ограничены периодом новой экономической политики. В условиях нестабильности социально-экономической обстановки 1920-х гг. неоднократно ломались и пересматривались, казалось бы, незыблемые устои, менялись ценностные ориентиры и организационные формы жизни общества, получили широкое распространение не только традиционные, но и новые виды преступлений.
При переходе к нэпу шло активное правотворчество государства, разработан и принят целый ряд нормативно-правовых актов, направленных на регулирование отношений в условиях рыночной экономики, изменения в уголовном и уголовно-процессуальном законодательстве РСФСР, реорганизация правоохранительных органов, в том числе и милиции.
Цель исследования состоит в изучении динамики преступности и ее основных видов, а также борьбы с ней правоохранительных органов Северной Осетии.
В рамках работы автор предполагает решить следующие задачи:
- рассмотреть социально-экономические явления, повлиявшие на рост преступности в период нэпа; изучить движение преступности по Северной Осетии в период 1920-х гг.; исследовать влияние карательной политики на изменение количественных и качественных показателей преступности; выявить группы преступлений, оказывавших серьезное влияние на криминогенную обстановку области и на настроения населения; проанализировать структуру правоохранительных органов, степень их профессионализма; определить основные методы и приемы работы правоохранительной системы в области борьбы с преступностью в области.
Объектом исследования является преступность в Северной Осетии и борьба с ней правоохранительных органов; предмет исследования - исторический анализ основных методов и приемов борьбы милиции с преступностью; деятельность органов государственной власти и управления в сфере обеспечения общественного порядка на территории Осетии в годы нэпа.
Методологическая основа. При написании работы автор использовал основополагающие принципы исторической науки: историзм, объективность,
всесторонность и плюрализм. При изучении и изложении фактического материала применялась совокупность общенаучных и специально-исторических методов. Таким образом, синтез теорий, альтернативность подходов и разнообразие методологических приёмов позволили автору существенно расширить инструментарий исследования, полнее раскрыть процессы в борьбе с преступностью в Осетии, показать их закономерности и региональные особенности, более адекватно отразить суть явлений и событий.
Источниковую базу исследования составили следующие группы источников: законодательные и нормативные акты; делопроизводственная документация; документальные и статистические издания; материалы периодической печати. В исследовании применялись как опубликованные, так и архивные материалы.
1 .Опубликованные материалы.
Законодательные и нормативные акты советского правительства, которые содержатся в Собрании Узаконений и декретах советского правительства16, раскрывают процесс правотворчества советской власти. Важное значение имеют декреты о суде, составившие основу советского правосудия, законодательные акты о создании правоохранительных органов17. Анализ правовых документов органов власти Северной Осетии позволил автору рассмотреть процесс законотворчества центральных и местных органов власти в вопросе организации административных структур и борьбы с уголовной преступностью.
Статистические сборники, которые обладают большой информативностью, дают возможность составить представление об экономической и демографической ситуации, сложившейся в первой третиXXв.'8. В работе использовались материалы опубликованных статистических сборников ЦСУ СССР, органов НКВД и справочные издания, в которых нашли отражение такие сведения, как численность населения Северной Осетии, количество зарегистрированных преступлений, статистика осужденных по стране и отдельным регионам, статистические справочники по Северной Осетии, отчеты Северо-Осетинского облисполкома областному съезду советов, и пр.
16 Собрание узаконений и распоряжений Рабочего и Крестьянского правительства.
Пг.-М., 1917-1923; Декреты Советской власти.-Т. 1.-8 М., 1957-1976.
17 Сборник документов по истории уголовного законодательства СССР и РСФСР
1917-1952 гг. /Под ред. И.Т. Голякова. М., 1953.
18 Статистический ежегодник 1921 года. М., 1922; Итоги сельскохозяйственной пере
писи 1920 г. по округам и географическим полосам. Владикавказ, 1923; Краткий стати
стический справочник Северо-Осетинской АО. Владикавказ, 1927; Северо-Кавказский
край. Цифры и диаграммы. Ростов/Д., 1927; Всесоюзная перепись населения 1926 года.
М., 1928. Т. У.
В 1920-е гт. в периодических изданиях («Рабоче-крестьянская милиция» (позже «Административный вестник»), «Бюллетень ЦСУ», «Вестник финансов», «Экономическое обозрение», «Экономическая жизнь», «Горская правда», «Декреты и распоряжения по Горской АССР») публиковались различные постановления центральных и местных государственных органов, помещались статьи с подробным описанием судебных процессов. Определенный источниковедческий интерес представляют статьи раб- и селькоров, в которых разоблачались недостатки в работе милиции, отражались настроения граждан в области правоприменительной деятельности и пр.
2. Неопубликованные источники.
Для освещения методов борьбы с преступностью в диссертации используются архивные материалы, представленные фондами Центрального государственного архива РСО-А (далее -ЦГА РСО-А) и Центрального государственного архива историко-политической документации (далее - ЦГА ИПД РСО-А).
Большой фактический материал о деятельности судебно-следственных органов выявлен в фондах Горского Центрального Исполнительного Комитета (Ф. 41), Горского революционного трибунала главного суда (Ф. 160), Владикавказского Отделения Верховного трибунала ВЦИК (Ф. 322), Совета Народных Комиссаров ГАССР (Ф. 81), Терского областного революционного трибунала (Ф.ЗОО).
В фонде 41 содержится переписка Горского ЦИК с Единым Верховным трибуналом, Наркомюстом ГАССР, Горским обкомом, а также протоколы заседаний президиума Горцика и коллегии НКЮ ГАССР. Эти документы позволяют проследить принципы, формы и этапы организации кассационных структур в системе революционных трибуналов Горской АССР. Информационный материал о деятельности Юго-Восточного бюро ЦК РКП (б), областного комитета партии по борьбе с бандформированиями на территории региона содержат отчеты, письма, телеграммы, сообщения Северо-Осетинского обкома, сосредоточенные в фонде СНК (ФР.81).
Особый интерес представляют материалы фондов ФР. 47 (Исполком Владикавказского окружного совета), ФР. 53 (Алагиро-Ардонский окружной Исполком советов), в которых отложилась секретная документация по проблемам выборов в представительные органы, лишении избирательных прав, сопротивления сельского населения принудительным методам руководства деревней, впервые вводятся в научный оборот.
Сведения об организации и деятельности объединенного трибунала в Горской республике, почерпнутые из фонда Революционного Трибунала ГАССР при ВЦИК (Ф. 160) дали возможность проследить механизм работы местных органов
юстиции и особенности карательной политики. Выявленная статистика осужденных судебными учреждениями Северной Осетии за 1922 г. значительно дополнила представление об уголовной преступности региона, позволила выявить структуру преступности, сезонные и территориальные особенности.
Протоколы заседаний исполкомов, постановления, переписка с Центром и местными властями, отчеты о деятельности советского партийного и управленческого аппарата на местах - эти сведения позволили раскрыть социально-политическую ситуацию в Северной Осетии. Обнаруженные и не использованные ранее материалы о деятельности органов правопорядка и юстиции (доклады, отчеты, рапорты), раскрывают особенности их функционирования, состояние и динамику уголовной преступности на протяжении рассматриваемого периода.
Особую значимость имеют выявленные в фондах протоколы общих собраний сотрудников, приказы, отчеты ревизионных комиссий, показывающие деятельность органов правопорядка и юстиции изнутри, объективно, без корректировки (ФР. 56). Выявленные распорядительные документы местных властей (о борьбе с бандитизмом, скотокрадством, самогоноварением) позволяют оценить не только специфику работы местных административных органов, но и более четко проследить изменения в характере уголовной преступности в 1920-х гг.
Фонд 322 содержит обширные материалы по непосредственной деятельности судебных органов. Среди них следует выделить, разряды, списки сотрудников и их личные дела; сметы, к которым прилагаются объяснительные записки; суднадзорную переписку местных трибуналов отчеты о движении кассационных дел; заключения по ним следователей и прокурора.
Значительный интерес представляют документы из ФР-50 (Земельный отдел Исполкома Владикавказского совета). Эти документы представляют исследовательскую ценность с точки зрения наличия в них большого фактического материала по организации борьбы органов ВЧК-ОГПУ с «контрреволюцией».
Среди документов ЦГА ИПД РСО-А особый интерес представляют материалы политсводок, сосредоточенные в ФР. 4 (Владикавказский окружной комитет ВКП (б)). В сводках и сообщениях ОГПУ, отложившихся в данном фонде, содержится огромное количество сведений о недостатках и перебоях в функционировании ТОЗов, потребкооперации и т.д.
Таким образом, источниковая база, с учетом критического анализа источников и при сопоставлении их с опубликованными материалами и между собой, дает возможность изучить проблему борьбы с преступностью на материалах Северной Осетии.
Научная новизна исследования определяется тем, что на основе обширного массива источников впервые осуществлено комплексное научное обобщение исторического опыта борьбы с политической и уголовной преступностью и обеспечения общественного порядка в Северной Осетии в 1920-е гг.
Кроме того, впервые в работе:
исследованы уровень, динамика и структура преступности;
проанализированы виды преступности, которые определяли криминогенную обстановку в Северной Осетии на протяжении 1920-х гг.;
определены территориальные особенности преступности;
рассмотрено влияние общероссийской карательной политики на движение преступности в Северной Осетии;
выявлена специфика преступности в городской и сельской местности;
изучен процесс формирования областных органов правопорядка и юстиции;
установлены закономерности и региональные особенности основных направлений деятельности органов милиции Северной Осетии по охране общественного порядка и борьбе с преступностью с учетом социально-политической и экономической ситуации в период нэпа.
Теоретическая и практическая значимость исследования определяется новым видением исторического материала, отражающим интересующие нас события новым подходом к анализу проблемы, в результате чего были сделаны соответствующие выводы.
Материалы диссертации могут быть использованы для дальнейшего изучения политических и правовых проблем истории советского государства, подготовке лекционных курсов по истории советского права, курсов по отечественной истории, а также для написания учебных пособий и научных статей. Отдельные выводы и положения диссертационной работы также могут быть использованы в практической работе силовых структур и заинтересованных государственных ведомств по противодействию преступности, как на федеральном, так и на региональном уровнях.
Апробация работы. По теме диссертации опубликовано 5 научных работ общим объемом 1,6 п.л., в том числе 2 из них - в научных журналах, рекомендованных ВАК для опубликования основных научных результатов на соискание ученой степени кандидата исторических наук. Основные выводы диссертации были представлены автором во время выступлений на IV Международной научно-практической конференции «Человек в российской повседневности» (Пенза, 2011), итоговых научных конференциях в Северо-Осетинском государственном университете (Владикавказ, 2008-2011).
Структура работы. Работа состоит из введения, трех глав, заключения, списка источников и литературы.
Социальная политика
Малый удельный вес мужчин активного рабочего возраста от 17 лет объясняется их гибелью на фронте и в ходе гражданской войны. Обращает на себя внимание низкий средний показатель мужских групп 20-29 лет, который в процентном соотношении составил 17,7%. Все это не могло не сказаться на воспроизводстве сельского населения и как следствие на росте производительных сил села. Следует отметить, что от разрушительных процессов периода революции и гражданской войны в большей мере, чем соседние народы пострадало население Северной Осетии. Группа мужчин рабочего возраста в Северной Осетии составила 44,%, тогда как в Кабарде -57,3%, Чечне -48,8%50.
Развитие экономики на основе мелких, раздробленных хозяйств на селе и мелких кустарных и полукустарных предприятий в производстве, которые нельзя было национализировать, было невозможным. В то же время, крупное фабрично-заводское производство было разрушено в ходе гражданской войны. Назрела необходимость в переводе экономики на крупные хозяйственные единицы.
Продразверстка давала возможность крестьянам производить самое малое количество сельскохозяйственной продукции для личного потребления. Крестьяне, вынужденные отдавать излишки городу были не заинтересованы в увеличении производства своей продукции. Таким образом, назрела необходимость перехода к новой экономической политике. Основными принципами, на которых строилась эта политика стали переход от административных методов хозяйствования к экономическим методам, возрождение товарно-денежных отношений, восстановление товарооборота между городом и деревней.
В годы нэпа развитие производств происходило на основе предприятий горной, обрабатывающей и пищевой промышленности, созданных в Северной Осетии в процессе капитализации российской экономики еще до революции 1917 г. На 1 января 1921 г. на территории ГАССР было зарегистрировано 532 предприятия51. Свинцово-цинковый завод «Алагир», который принадлежал Бельгийскому акционерному обществу был остановлен в 1918 году. Причиной остановки стал недостаток топлива и отсутствие рынка сбыта так как «потребность в кислоте очень невелика»52. При штате рабочих в 400 человек завод выпускал железный купорос, каустическую соду, глауберову соль, жестяные изделия, а также шрапнели и бездымный порох для нужд Красной Армии. В то же время завод не производил основных видов своей продукции - цинка, свинца, серной кислоты. В ходе гражданской войны были разрушены Садонские рудники, Мизурская обогатительная фабрика, предприятия пищевой промышленности, крахмально-паточный завод, а также городской транспорт.
Начальный период нэпа характеризуется недостатком финансовых средств, уменьшением запасов сырья и топлива. Кроме того предприятия были сняты с государственного снабжения. В этих условиях следовало направить все имеющиеся ресурсы на наиболее крупные и прибыльные предприятия. Возможности этих предприятий тоже были весьма ограничены ввиду того, что государство продолжало играть господствующую роль в экономике и сдерживало развитие рыночных отношений. Переустройство местной промышленности показало, что трест является наиболее приемлемой формой, которая давала возможность подчинить предприятия, утратившие производственную, коммерческую и юридическую самостоятельность единому управлению.
Предприятия, созданные за полтора года промышленной перестройки, оказались не в состоянии заняться производственной деятельностью из-за недостатка финансирования. Средства, которые выделяло государство на организацию предприятий союзного значения, были недостаточны и «развить промышленность на такие средства вряд ли возможно»54.
Несмотря на то, что Декрет СНК и ВЦИК СССР «О развитии коммерческой деятельности трестов», в котором говорилось о самостоятельности предприятий в торговых операциях, вызвал некоторое оживление производства, развитие этого процесса шло весьма слабо. Тресты функционировали за счет запродаж, когда все необходимые средства, начиная от кредитов, ссуд, средств на приобретение сырья, топлива, до средств на зарплату и различные выплаты они получали в счет продукции, планируемой к выпуску. Такой переход к рынку носил искусственный характер. Нерациональным было и распределение доходов от коммерческой деятельности предприятий. Большая часть доходов шла на содержание центральных управляющих структур, а также на дополнительные выплаты определенным категориям рабочих и служащих, устанавливаемые по «классовому принципу»55. Ввиду нестабильности работы, тресты часто не удовлетворяли потребности в продукции. Повлиять на это не могли даже заказы и долгосрочные банковские кредиты на их изготовление.
Законодательство
Далее в Особенной части перечислялись преступления против порядка управления, за ними шли должностные, хозяйственные, имущественные преступления, затем преступления против жизни; здоровья, свободы и достоинства личности; воинские; преступления против публичного порядка и общественной безопасности.
Декларируя соблюдение интересов личности, Кодекс относил преступления против личности к главе 1, а государственные преступления к главе 2.
Принятие в ноябре 1926 г. нового УК РСФСР должно было продолжить формирование основ советской карательной политики и исправить отельные недостатки и пробелы УК 1922 г., а также выработать положения о государственных и воинских преступлениях.
В УК 1926 г. были внесены поправки, которые расширили понятие преступления и оказали воздействие на репрессивную политику судов. Главным признаком преступления стала «общественная безопасность». В то же время в ст.6 УК указывалось, что не является преступлением действие, которое хотя бы формально и подпадает под признаки какой-либо статьи Особенной части УК, но в силу явной малозначительности и отсутствия вредных последствий лишено общественной опасности. Если преступное действие, которое являлось таковым на момент его совершения, утратило свою опасность вследствие изменения уголовного кодекса или личность правонарушителя перестала быть общественно опасной в силу изменившейся социально-политической обстановки, лицо, совершившее преступление могло быть освобождено судом от уголовной ответственности. Такая норма, прописанная в ст.8 УК на деле приводила к ослаблению карательной политики по целому ряду преступлений (хулиганство, растраты, присвоение
Уголовный кодекс 1926 года. М., 1927. и др.) и не оказывала содействие в защите личности от необоснованного привлечения к уголовной ответственности.
В главе 1 Особенной части УК устанавливалась уголовная ответственность за преступления против порядка управления, должностные преступления, за нарушение правил отделения церкви от государства, хозяйственные преступления и был прописан объект уголовно-правовой защиты - социалистический правопорядок. В основу этой главы были положены государственные преступления, тогда как о степени ответственности за преступления против жизни, здоровья, свободы и достоинства личности говорилось лишь в последней главе, что указывает на преимущество интересов государства над интересами отдельной личности. Глава 2 была расширена за счет включения в нее хозяйственных преступлений. В ней рассматривались преступления против порядка управления. Так, ст. 162 УК устанавливала ответственность за кражу частного имущества сроком до 6 мес, а государственного до 2 лет.
Если УК 1922 г. определял хулиганство как «озорные, бесцельные, сопряженные с явным проявлением неуважения к отдельным гражданам или обществу в целом действия» , предусматривающие незначительное наказание- принудительные работы или лишение свободы сроком до 1 года, то в УК 1926 г. хулиганство отнесено к группе преступлений против порядка управления. Ужесточалось и наказание за такие преступления. Хулиганские действия, совершенные на предприятиях, в учреждениях и в общественных местах карались тюремным заключением на срок до 1 года, а имевшие тяжкие последствия сроком до 5 лет.
Характеристика УК 1922 и 1926 гг. позволяет говорить о несовершенстве основ советской карательной политики, что в свою очередь тормозило действенность работы карательных органов.
Там же Важную роль в формировании уголовной политики играли судебные, прокурорские и иные органы, имевшие большую правоохранительную, правоприменительную и правовоспитательную практику.
В основе правоприменительной деятельности органов советского государства лежал классовый принцип. При рассмотрении дела суды обращали внимание сначала на социальное происхождение подсудимого, лишь потом - на то деяние, которое он совершил. Согласно ст.28 и 36 УК РСФСР наказание снижалось правонарушителям пролетарского и крестьянского происхождения. В случае, когда потерпевшими оказывались классовые враги, а преступления, причинявшие им вред относились к категории тяжких, меры наказания должны были применяться избирательно.
Первоначально борьба с преступностью носила весьма жесткие формы. Деятели антисоветских политических партий, лица, дважды судимые за преступления, предусмотренные ст. 76, 85, 93, 140 признавались социально-опасными. Их могли выслать или заключить в лагеря принудительных работ. В ст. 49 УК появляется такая мера воздействия как административная высылка. Социально-опасные лица, признанные таковыми судом какой-либо губернии лишались права пребывания в губернии на срок до 3 лет. Эта мера была призвана несколько разрядить криминогенную ситуацию. 1 декабря 1922 г. в целях скорейшего искоренения всякого рода бандитских налетов и вооруженных ограблений ВЦИК постановил предоставить ГПУ право внесудебной расправы вплоть до расстрела в отношении всех лиц, взятых с поличным на месте преступления.
Дела, имевшие большой общественный резонанс (бандитизм, крупные хищения и злоупотребления) рассматривались в больших аудиториях, так, несколько раз для судебных процессов использовалось здание городского театра. Ст. 20 и 21 УК РСФСР рассматривают следующие «Меры социальной защиты»: 1. Расстрел. 2. Объявление врагом трудящихся с лишением гражданства и обязательным изгнанием из СССР. 3. Лишение свободы в исправительно-трудовых лагерях в отдаленных местностях СССР. 4. Лишение свободы в общих местах заключения. Это краткосрочное пребывание в тюрьме с более легким режимом, обычно для преступников бытового характера. 5. Исправительно-трудовые работы без лишения свободы (осужденный должен являться на работу по указанию бюро принудительных работ) и «принудительные работы по месту службы» с удержанием определенной судом части из жалованья осужденного. 6. Изгнание из пределов СССР. 7. Ссылка с исправительно-трудовыми работами или без них. 8. Высылка, т.е. удаление из пределов данного района. 9. Поражение в правах. Обычно эта мера сопровождает основную, т.е. лишение свободы и лишь в связи с этим - поражение в правах. 10. Конфискация имущества. 11. Запрещение занимать определенные должности (например, хозяйственные), или заниматься промыслом. 12. Увольнение от должности.
Таким образом, в уголовном законодательстве 1920-х гг. на первое место выходит принцип классовой принадлежности, нередко в противовес принципу законности. В основе этого принципа лежит возможность привлечения к уголовной ответственности не за совершенные преступления, а исходя опасности личности по ее классовой принадлежности.
Становление и развитие северо-осетинской милиции в 1920-е гг
Данные, приведенные в таблице, говорят о том, что существовала огромная разница между ценами «вольного» рынка и «твердыми» ценами. Покупать выгоднее было по «твердым ценам». Но это была цена продукта, выдаваемого по карточкам, а значит нормировано и в весьма ограниченных количествах. Например, соль по «твердым» ценам в то время не выдавалась. Следует отметить, что цены вольного рынка и «твердые» цены никак не соотносятся.
Дефицит товаров в рассматриваемый период повлек за собой распространение спекуляции, которой занимались не только торговцы, но и рядовые обыватели. «Предметы и продукты первой необходимости становятся предметами наживы беззастенчивых спекулянтов»211. «Первыми выступили торговцы, немилосердно вздувая цены на свои товары, за торговцами потянулись и более широкие слои населения» . В одной из газетных статей говорится о величине надбавок у спекулянтов за продаваемый товар: «...в то время как в магазине Куплевацкого галоши продавались по 3-5 рублей за пару, мародёры-добровольцы брали за них по 15-20 рублей»213.
В борьбе со спекулянтами государство использовало не только административные, но и более жесткие меры. Это могли быть арест, конфискация или реквизиция имущества. Очень часто этим мерам подвергались люди, не имевшие к спекуляции никакого отношения. В феврале 1919 года были расстреляны три мародёра, продававшие хлеб по 12 рублей за фунт, а колбасу - по 25 рублей. Остальным спекулянтам было вынесено предупреждение, что «всех, у кого хорошие аппетиты на спекулятивные наживы, постигнет такая же участь»214.
Одним из самых громких дел, рассмотренных в сентябре 1920 г. Ревтрибуналом стало дело делопроизводителя Владикавказской городской милиции Избаша, торговца Дзгоева и его жены Вержиевской. Обвинив вышеназванных лиц в спекуляции драгоценностями, Коллегия Ревтрибунала постановила: «Дзгоева заключить в концентрационный лагерь сроком на 2 года, Вержиевскую - на 3 года, Избаша, «как злостного спекулянта», вредного элемента, подрывающего авторитет советской власти -расстрелять»215.
Деятельность частных торговцев и кустарей служила альтернативой государственному распределению. В отличие от спекулянтов, они занимались реализацией ненормированных продуктов, имели ничтожную прибыль, которая служила не средством наживы, а являлась способом элементарного выживания. Частная торговля наравне со спекуляцией и «мешочничеством» способствовала выживанию горожан как социального слоя в целом, и, отчасти, сглаживала остроту экономической ситуации в стране. В ней были заинтересованы не только сами торговцы, но и простые обыватели. Формулировка «за спекуляцию» была одной из самых распространенных при объяснении местными властями проводимых реквизиций и конфискаций, от которых в значительной степени страдали люди, не имевшие к ней никакого отношения.
В отличие от спекулянтов, ничтожная прибыль, которую получали частные торговцы и кустари служила не средством наживы, а являлась способом элементарного выживания. Их деятельность также выступала альтернативой государственному распределению. В основной своей массе они соблюдали букву закона и занимались реализацией ненормированных продуктов (т.е. тех, которые не являлись предметом государственной монополии). Частная торговля наравне со спекуляцией и «мешочничеством» способствовала выживанию горожан как социального слоя в целом, и, отчасти, сглаживала остроту экономической ситуации в стране. В ней были заинтересованы не только сами торговцы, но и простые обыватели.
В рассматриваемый период широкое распространение получил еще один незаконный способ выживания - манипуляция граждан с продовольственными карточками, которым стали заниматься и рядовые обыватели, и председатели домовых комитетов, и те, кто был причастен к распределению продуктов по карточкам сразу после их введения.
Так, в 1920 г. на 12,3 млн. человек, числившихся по переписи населения Наркомпрод РСФСР выдал 21,9 млн. чел., карточек. Следует учитывать, что рабочие и члены их семей, которые составляли 11,2 млн. чел. снабжались в ином порядке. Таким образом, разница между количеством населения, получавшим карточки и, реально выпущенными карточками составила 9,6 млн. чел.
Государство ведет борьбу с такими негативными явлениями. Так, во Владикавказе через «Продовольственный суд», созданный для борьбы с подделками продовольственных карточек и иными преступлениями в сфере распределения продовольствия только в 1918 г. прошло более 30 дел. Одним из таких дел стало дело бывшего заведующего Военка хлебармии П.В.
Формы и методы борьбы с социальными аномалиями
Наиболее эффективной кампанией по борьбе с хулиганством стала кампания 1928-1929 гг. Усиливая репрессии против хулиганов, государство придает их действиям политический характер. Несмотря на это вплоть до середины 1930-х гг. хулиганство оставалось наиболее массовой формой девиации, имевшей место в повседневной жизни населения: «За последнее время наблюдается все более развивающееся хулиганство на окраинах, которое начало перебрасываться и на центр. Нахальство последних доходит до того, что начали применяться насилие к милиционерам, наблюдаются случаи - в присутствии беспомощного милиционера избивают намеченную жертву. Поэтому предлагается всеми имеющимися в Вашем распоряжении средствами приступить к искоренению этого безобразия, привлекая всех хулиганов к законной ответственности, договорившись с ГПУ об оказании Вам содействия имеющимися в их распоряжении средствами, не останавливаясь перед применением репрессивных мер к особо заслуживающим этого»320.
В связи с оживлением деятельности профессиональных преступных элементов в 1929 г. идет рост уровня преступности, тогда как в 1928 г. наметилась тенденция к снижению. Если в первом полугодии 1928 г. было зарегистрировано 59 преступлений (задержано 47 человек), то во втором полугодии следующего года - уже 114 (число задержанных составило 105 человек). Преступность наносила материальный ущерб не только отдельным гражданам, но и экономике всего города.
В 1920-е г. государство продолжает вести борьбу с пьянством. Работа по борьбе с незаконным производством алкоголя и массовым пьянством велась как с помощью правоохранительных органов, так и путем проведения идеологической работы среди широких слоев населения.
В результате принятия 17 июля 1920 г. постановления об изъятии самогонных аппаратов потребление самогона перешло в тайные «духаны». Такой серьезный провал в работе требовал более действенныхсетодов в политике борьбы с пьянством и самогоноварением.
В рассматриваемый период самогоноварение было поставлено практически на промышленную основу. «За последнее время в Терской области замечается усиленная торговля аракой, которая выкуривается, продается и распивается в особенности на слободках города Владикавказа и в окрестных селениях».321
Пьянство несло страшный вред здоровью, оказывало разрушительное воздействие на нравственность, часто являлось причиной совершения различных преступлений. Самогоноварение еще более ухудшало продовольственное положение в городе и области вследствие перегонки кукурузы и картофеля «в ядовитый дурман, растлевающий народные массы и губящий общепролетарское дело - поднятие экономического и нравственного уровня трудового населения республики. Страдает от варки араки и торговли аракой беднейшее рабоче-крестьянское население, которому вследствие этого приходится недоедать и под влиянием дурного примера и соблазна - переживать».322 В результате власти усиливают карательные меры. «Исполнительный комитет предупреждает, что с сего числа (28 октября) гонщики араки, хранители ее, продавцы, покупатели, перевозчики, переносчики и лица в нетрезвом виде будут подвергаться самой суровой репрессии, в декрете установленных, причем все дела, связанные с аракой, передаются в каждом городе и каждом округе одному особо инструктированному суду» .
Для борьбы с массовым производством самогона и всякого рода преступлений правоохранительные органы проводят различные кампании. Месячники или недельники связывали с крупным религиозным праздником (Рождество, Пасха, Масленица), и проводили за неделю до и неделю спустя, когда самогоноварение приобретало повсеместный характер. Выявление самогонщиков происходило путем наблюдения за базарами или через обыск. Обыски производились вслепую и поголовно, без наличия у милиции конкретной информации о самогонщиках, отсюда и их малая результативность. Еще одним методом стала мобилизация общественного мнения трудящихся на общих собраниях граждан и по общественным организациям, которая обеспечивала широкое содействие со стороны трудящихся. Так, во время проведения кампании по борьбе с араковарением за 3 дня кампании «...сдан 51 самогонный аппарат, в то же время за весь 1926-1927 гг. - 17»324. Результативность составляла не более 25%, причем 12% успеха в данной кампании было обеспечено заявлениями граждан.
В период нэпа, отказавшись от монополии на продажу спиртного, государство ограничило поступление в государственную казну средств от продажи спиртных напитков. В начале 1920-х гг. можно говорить о монополизации пивных в руках нэпманов, которые в погоне за выгодой пытались обойти существующие законы. Виноделие и производство продуктов питания являлись теми отраслями промышленности, которые предполагали быстрый оборот вкладываемых средств. Сюда тоже проникают частники. Разница между высокой ценой товаров на рынке и низкой ценой на хлеб вынуждала предпринимателей пускать хлеб на производство самогона. Доставку самогона в лавки обеспечивали частные посредники.
В новом УК, вступившем в силу с января 1927 г., отсутствовала статья, запрещавшая частное винокурение. Постановлением ВЦИК и СНК РСФСР от 2 января 1928 г. за приготовление, хранение, сбыт самогона, а также изготовление, хранение и сбыт самогонных аппаратов предусматривался штраф до 100 рублей, или принудительные работы сроком до 1 мес. . Северо-Осетинский облисполком, вынужден был принять обязательное постановление о самогоноварении. На основе этого постановления местные органы правопорядка продолжили борьбу с тайным винокурением. В результате значительно уменьшилось количество дел за приготовление и сбыт самогона. Так, во втором полугодии 1926 г. по области возникло 162 дела, то за первое полугодие 1927 г. — всего 62.
Важным элементом реализации карательной политики являлась деятельность судов по назначению меры наказания, которые были призваны стать основой карательной политики советского государства. Рассмотрим распределение осужденных по видам наказания в нэповской России.
