Содержание к диссертации
Введение
ГЛАВА I. Дальневосточное чиновничество как' социокультурная группа 34
1.1. Динамика численности и состав дальневосточного чиновничества 34
1.2. Экономическое положение дальневосточного чиновничества 53
1.3. Жизненный мир дальневосточных чиновников 74
1.4. Типы карьеры и специфика прохождения службы чиновников Дальнего Востока : 105
ГЛАВА II. Основные направления деятельност дальневосточных чиновников 128
2.1. Высшая администрация и формирование концепции развития региона 128
2.2. Основные направления деятельности высшей администрации 157
2.3. Основные направления деятельности администрации среднего звена ; 198
2.4. Характер и методы управления населением на Дальнем Востоке 221
ЗАКЛЮЧЕНИЕ ;: 239
СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННЫХ ИСТОЧНИКОВ И ЛИТЕРАТУРЫ 247
- Динамика численности и состав дальневосточного чиновничества
- Экономическое положение дальневосточного чиновничества
- Высшая администрация и формирование концепции развития региона
Введение к работе
Реформирование российского общества вызвало острую дискуссию о роли государства и бюрократии в отечественной истории, возникла потребность в научном изучении чиновничества. Проводимая правительством административная реформа стимулировала интерес отечественных исследователей к таким проблемам, как реальная и оптимальная численность чиновников, принципы кадровой политики, организация служебной деятельности, корпоративная этика, модернизационный потенциал российского чиновничества в прошлом и настоящем.
В изучении чиновничества преобладают пока работы о центральных правительственных учреждениях и высших чиновниках империи, что объясняется как объективно высоким значением высших органов власти и первых лиц управления в такой централизованной системе управления, какой была Российская империя, так и субъективными причинами — интересом историков к наиболее ярким представителям бюрократии и учреждениям, где решались вопросы государственной важности, принимались законы, разрабатывались концепции развития страны и т.п.
Для полноты исторической картины представляется не менее актуальным изучение местной администрации, осуществляющей непосредственное управление населением, связь центра империи с ее окраинами, бывшей посредником между представителями различных сословий, национальностей, религий и укладов. При этом Дальний Восток может представлять особый интерес как регион, в котором местная администрация осуществляла управление в особо трудных условиях отдаленности, пограничности, неосвоенности края, среди
населения с размытыми сословными границами, при наличии многочисленного иностранного контингента.
Степень изученности проблемы. В отечественной историографии чиновничества можно выделить три основных периода: дореволюционный, советский и постсоветский. Внутри периодов литература подразделяется по регионам: общероссийская, сибирская, дальневосточная. В проблемном отношении выделяются исследования бюрократических институтов и правовых основ деятельности чиновничества; профессиональной деятельности чиновничества; чиновничества как социокультурной группы русского общества.
В дореволюционной историографии научное изучение чиновничества начинается в пореформенный период. Первоначально отношение к чиновничеству имело в основном оценочный характер, чаще всего негативный. Для обозначения злоупотреблений и неэффективной работы администрации использовался термин «бюрократизм». Считалось, что «бюрократия» и «бюрократизм» - это то, с чем необходимо бороться1. И. Ольшевский в своем трактате «Бюрократия» разделил всех чиновников на два типа: «чиновник-бюрократ» и «чиновник-гражданин». Первый тип был олицетворением специфических пороков чиновников — канцелярщины, рутины делопроизводства, формализма, волокиты, высокомерия по отношению к низшим и заискивания перед высшими и т.п. Противоположный тип чиновника представлял собой идеальный образ человека и гражданина . Б. Бразоленко выделял следующие негативные черты чиновничества: «отчужденность от жизни, господство рутины и сухого формализма, неоправданная централизация власти и подавление всякой самодеятельности в обществе и возможности контроля со стороны»3. Чиновничество
воспринималось в русском пореформенном обществе как враждебная народу сила. В докладной записке «О прошлом и настоящем русской администрации», адресованной чиновником Э. Берендсом в 1904 г. министру внутренних дел В.К. Плеве, указывалось, что русскому обществу свойственно гиперкритическое отношение к чиновничеству в связи с отсутствием честности и должной законности в его деятельности4.
М. Александров в своих работах о чиновничестве отошел от
оценочной трактовки бюрократии. Он считал бюрократию
специфической формой организации человеческой деятельности и
вовлеченных в нее групп населения (чиновников).
Антибюрократическая форма организации отличается
коллегиальностью, выборностью, гласностью, самодеятельностью, разумной децентрализацией и подконтрольностью. Бюрократическая форма построена на прямо противоположных принципах, в этом отношении она - «сколок с организации военной»5. М. Александров считал, что управление любого класса — рабовладельческого, земледельческого, буржуазии и пролетариата - может быть организовано по бюрократическому типу6. В работах В. Д. Мачинского , Е.П. Карновича , Н.А. Рубакина , был разработан новый подход к проблеме. Такие термины как «чиновник», «администратор», «бюрократ» они рассматривали как синонимы, которые обозначали одних и тех же агентов общественной власти. Чиновничество или бюрократия могут работать как эффективно, профессионально, так и неэффективно. В этом отношении чиновники ничем не отличаются от всех других людей и профессий, поэтому специальный термин «бюрократизм» представляется некорректным для обозначения неэффективного управления (подобно термину «врачизм» для определения неквалифицированного врача). Е.П. Карнович замечал:
«Чиновники как агенты правительственной власти составляют всюду особую, значительную силу, уничтожение которой невозможно, и весь вопрос о значении чиновничества может сводиться только к соразмерности этого рода силы с потребностями страны и финансовыми средствами, которыми можно вознаградить представителей администрации, а также в степени их влияния... на интересы всего народа»10. В журнале «Спутник чиновника», где сотрудничал Е.П. Карнович, в 1911-1914 гг. был собран богатейший анкетный материал, рисующий экономическое и социокультурное положение низших слоев чиновничества11. *
В.О. Ключевский, В. А. Евреинов, В.В. Ивановский
рассматривали чиновничество или бюрократию как особый
общественный класс. По мнению В.О. Ключевского Россия со второй
половины XIX в. управлялась не аристократией, а «бюрократией, то
есть лишенной всякого социального облика кучкой физических лиц
разнообразного происхождения, объединенных только
чинопроизводством» . В.В. Ивановский считал, что бюрократии как особому классу присущи следующие специфические черты: тесная связь с организацией правительственной власти в обществе; четкие иерархически построенные социальные роли, закрепляемые рангами (классом чина и должности); единообразное толкование административных норм, связывающих все ступени бюрократической лестницы; стройность целого и подвижность частей; внутренняя планомерность деятельности; быстрый количественный рост чиновничества; особая групповая психология13.
А.Д. Градовский14 и его ученик Н.М. Коркунов15, Н.И. Лазаревский рассматривали чиновничество с юридической точки зрения. Под государственной службой они понимали публично-правовое отношение, основанное на подчинении наемных служащих и
их деятельности, совершаемой от лица верховной власти, целям самого государства. Подобный вид социальных отношений встречается в самых разных секторах общественной жизни — на промышленном предприятии и в культурных организациях (театре, библиотеке, музее), в школе любых уровней, банке, больнице и т.п. И везде на этом поприще государственной службы структурообразующую роль выполняют специальные служащие — администраторы, чиновники, бюрократы.
Дореволюционные исследователи изучали профессиональную деятельность чиновников, особенно высшего эшелона власти. Можно выделить работы И.А. Блинова и К.Н. Соколова о губернаторской власти, В.М. Гессена19 и И.М. Страховского20 о местном управлении.
В дореволюционный период исследователи обратили внимание на выработку в среде бюрократии особого типа личности, сочетающего в разных комбинациях и степени как положительные (дисциплинированность, трудолюбие, любовь к порядку), так и отрицательные свойства (психологическую инертность, боязнь нововведений, культ вышестоящего начальства). Исследователей заинтересовал также процесс возникновения целостного бюрократического механизма, принципы его работы как особой формы организации. М. Батырев в своем исследовании «Что такое бюрократия?» писал, что при взгляде на чиновничество в целом невольно задумываешься, как могут столь различные по своему происхождению, положению, образу жизни .элементы сливаться в один стройно действующий механизм. По его мнению, причинами единства чиновничества были общие групповые интересы, заключающиеся прежде всего в сохранении стабильности своего положения, защите материальных интересов. Служба являлась для одних чиновников единственным источником существования, а для
других — могущественным средством удержания в своих руках политической власти и общественного влияния21.
Анализ специфики управления в Сибири и детальный обзор законодательства в этой области был осуществлен СМ. Прутченко . По его мнению «Сибирское учреждение» — бюрократическая система управления, нуждавшаяся в корректировании с помощью местного самоуправления. Сходную позицию занимал один из видных представителей сибирского областничества Н.М. Ядринцев . Одна из ранних работ, позволяющая судить о сибирском населении в целом, в том числе и о чиновничестве - труд Ю.А. Гагемейстера24. Сведения о сибирском чиновничестве содержатся также в официальном издании «Азиатская Россия», где отмечаются такие специфические черты сибирского чиновничества, как наличие служебных льгот, но отсутствие возможности приобрести землю в собственность25.
Из сибирских администраторов XIX в. внимание дореволюционных историков привлекали М.М. Сперанский и Н.Н. Муравьев-Амурский. Одно из самых крупных явлений в историографии Сибири - книга известного сибирского историка, публициста и общественного деятеля В.И. Вагина о М.М. Сперанском26. В 1891 г. вышла в свет написанная известным историком и археографом И.П. Барсуковым по инициативе, при непосредственном участии и на средства М.С. Волконского фундаментальная и до сих пор самая полная биография графа Н.Н. Муравьева-Амурского . Многообразие и многочисленность использованных и опубликованных в книге источников, точность множества приводимых фактов позволяют труду И.П. Барсукова до сих пор сохранять большое научное значение.
.9
Личность и деятельность Н.Н. Муравьева-Амурского объединяет исследования, относящиеся к Сибири с работами, посвященными собственно Дальнему Востоку.
Первыми описали события 50 - 60-х гг. XIX в. в Приамурье их участники и очевидцы. Статьи и книги таких мемуаристов, как В.И. Вагин, М.И. Венюков, Н.Д. Свербеев, Б.В. Струве, П.В. Шумахер28 отличает заметное исследовательское начало. Эти авторы стремились воссоздать хронику происходившего, определить роль Н.Н. Муравьева, его помощников, друзей и противников (особенно в высших правительственных кругах), проанализировать причины успехов и неудач, охарактеризовать отдельных действующих лиц.
Сведения об административном устройстве и чиновничестве Дальнего Востока России содержатся в работах, принадлежащих перу самих действующих лиц: офицеров и чиновников. Приамурским генерал-губернатором П.Ф. Унтербергером создано историко-статистическое описание Приморской области, где деятельности администрации посвящена особая глава. Подчеркивая трудные условия жизни и деятельности чиновников, трудности подбора квалифицированных кадров в отдаленном крае, П.Ф. Унтербергер оценивает деятельность администрации в целом как успешную. Индикатором эффективности системы управления он считает проведение в 1900 г. мобилизации войск, что потребовало от всех чиновников усиленной и спешной работы, с которой они благополучно справились29.
Чиновниками или офицерами были и большинство исследователей края, оставивших свои записки - И.П. Надаров, Г.Е. Грум-Гржимайло, Д.И. Шрейдер и др. В работах, описывающих разные аспекты региона (природу, аборигенные народы и др.), они оставили свидетельства и о чиновниках края30.
Публицистические произведения известных путешественников, посещавших край, также содержат данные о местных чиновниках, иногда в яркой, художественной форме. А.П. Чехов, В.М. Дорошевич, С. Максимов оставили картины жизни чиновников, их повседневного быта, психологические портреты отдельных лиц .
Таким образом, в трудах дореволюционных историков и правоведов было проанализировано законодательство, определявшее деятельность как чиновничества в целом, так и региональной администрации, особенно генерал-губернаторов; отмечено большое значение личностного фактора в административной практике; рассмотрены основные проблемы организации и функционирования всей системы управления, выявлена ее сибирская специфика и т.д. В
«
трудах авторов, писавших о Дальнем Востоке, собран материал об отдельных сторонах деятельности и жизни чиновников.
В советский период отечественная историография в течение длительного времени не обращалась к проблемам изучения системы управления и чиновничества. Исключением являются работы, написанные в первые годы советской власти М.С. Александровым, Д.А. Магеровским и И.М. Троцким32. Только в конце 1960-х гг. вновь начинается изучение государственного управления. Организация государственного аппарата, в том числе и на губернском уровне была проанализирована в монографиях Н.П. Ерошкина . Основные положения его работ повторяли высказанное ранее в трудах дореволюционных исследователей, но были и новые моменты. Так, последовательно проводился тезис о борьбе двух противоречивших друг другу принципов: ведомственного (вертикального) и территориального (горизонтального). Их существование в духе советской идеологии объяснялось исключительно потребностями самодержавия и необходимостью борьбы с народными волнениями.
Функции, права и обязанности основных звеньев управления, в том числе и генерал-губернаторов, рассматривались так, как они определялись в законе. Автор почти не касался важного вопроса о соотношении законодательства и действительности, практической административной деятельности тех или иных конкретных лиц.
Чиновничество как социальный слой и профессиональная группа до 70-х гг. XX в. также не было объектом изучения в советской историографии. Положение изменил классический труд П.А. Зайончковского34, в котором не только содержится анализ материалов о чиновничестве по таким параметрам как численность, условия службы, сословный состав, имущественное положение, образование, но и предложена исследователям оригинальная методика изучения чиновничества на основе анализа формулярных списков, с привлечением законодательных актов, отчетов начальников жандармских округов и мемуарных источников.
Дальнейшее изучение чиновничества, в основном высшей бюрократии, связано с работами учеников П.А. Зайончковского. Так, в работах Л.Г. Захаровой были проанализированы персональный состав, политические воззрения, круг действий и масштаб влияния группировки либеральной бюрократии в> годы крестьянской реформы . В монографии СВ. Мироненко подробные характеристики высшей бюрократии центральных и губернских учреждений первой четверти XIX в. представлены во взаимосвязи с исследованием правительственной политики и общего состояния власти36.
Существенно продвинули изучение структуры и функционирования аппарата управления работы, посвященные внутренней политике самодержавия, особенно труды В.Г. Чернухи, И.В. Оржеховского, В.А. Нардовой37.
В 1980-е гг. сибирские историки и юристы предприняли
исследование ряда проблем управления в Сибири XIX в. В работах
Л.В. Дамешека, Л.С. Клер, СВ. Кодан, А.С. Кузнецова, В.Н.
Никулина, Т.Н. Соболевой, А.Г. Топчего, Б.С. Шостаковича, и др.
были рассмотрены отдельные аспекты правительственной политики
по отношению к Сибири, проблемы взаимоотношений центральных и
местных органов власти, структуры и функционирования органов
управления горнорудной промышленностью, управление
крестьянами, казаками и инородцами, а также карательная политика и управление ссыльными . Впервые в комплексе были рассмотрены государственно-правовые институты управления и состав местной администрации Сибири в кандидатской диссертации И.Б. Марковой . В монографии Г.Ф. Быкони прослежен процесс изменений административного деления и системы местного управления в Восточной Сибири XYIII - начала XIX в., проанализирован состав чиновничества и офицеров регулярных войск за этот период, приведены краткие биографические сведения о некоторых наиболее типичных представителях различных групп этого социального слоя.40
В дальневосточной советской историографии чиновничество не стало предметом специального изучения. Деятельность администрации затрагивалась попутно, при изучении проблем открытия и освоения края, колонизации, развития промышленности, каторги и ссылки, в процессе изучения революционного и рабочего движения, биографий отдельных выдающихся интеллигентов-чиновников.
В целом в советский период из-за идеологических и методологических ограничений комплексное изучение чиновничества было невозможно.
Постсоветский период историографии" отмечен сближением позиций отечественных и зарубежных исследователей государственных институтов и чиновничества. В 90-е гг. XX в. российские исследователи получили возможность ознакомиться с работами западных коллег, освоить новые методы и подходы, в том числе историко-социологические работы М. Вебера, Т. Веблена, А. Шюца, П. Сорокина и др41. Российской бюрократии и ее реформаторскому потенциалу посвящены работы западных исследователей Р. Пайпса, Т. Хара и др42. В центре внимания исследователей оказываются не классовые, а профессиональные и личностные характеристики, выявление и анализ статусных групп. Новым для историографии стало обращение к социокультурной проблематике.
В фундаментальной коллективной монографии обобщающего характера «Власть и реформы: от самодержавной к советской России» изложена история реформ и эволюции государственности России за длительный период, подведены итоги их изучения43. Сосредоточив внимание на состоянии и эволюции центральной власти, авторы, к сожалению, почти не затрагивают вопроса о практической административной деятельности и провинциальных администраторах.
В целом ряде работ отечественных и зарубежных историков продолжено начатое П.А. Зайончковским изучение социального облика чиновничества. В этих исследованиях, основанных главным образом на анализе формулярных списков, были выявлены количественные характеристики, определяющие стратификацию российской бюрократии (преимущественно ее высших групп) по таким критериям, как ранг чина, происхождение, образование, имущественное положение, вероисповедание, возраст44. Специфика российской бюрократии XVIII- XIX вв. анализируется в работе А.П.
Медушевского . Труд Д.Н. Шилова о высших государственных деятелях Российской империи XIX в. не только содержит большой объем новых данных, но и включает глубокий анализ характера и исторической достоверности формулярных списков чиновников как исторического источника. Автор оспаривает мнение А.П. Зайончковского о высокой достоверности сведений, содержащихся в послужных списках, и прослеживает этапы развития этого типа документов вместе с бюрократизацией управления при Николае I и позже46. К сожалению, справочник не содержит данных о региональных деятелях, даже о генерал-губернаторах.
Российскому, в том числе провинциальному, чиновничеству конца XYIII - первой половины XIX в. посвящены работы Л.Ф. Писарьковой, О.В. Моряковой, Е.Н. Мухиной В них детально анализируется правительственная политика в области формирования бюрократии, социальный состав, условия службы, материальное положение чиновников центральных губерний России47. Наряду с этими сюжетами, уже ставшими традиционными для историографии последних лет, Л.Ф. Писарькова, широко используя источники мемуарного характера, выделяет и характеризует некоторые социокультурные типы столичных и провинциальных чиновников. В статье Л.Ф. Писарьковой «К истории взяток в России» на материалах архива вотчины князей Голицыных анализируются причины и степень распространенности взяток среди российских чиновников. Автор выявляет основные причины взяточничества: 1) бедность большей части чиновничества; 2) недостаточность государственного содержания; 3) отсутствие легальных частных, юридических структур (адвокатов, поверенных в делах и т.п.).
В монографии Б.Н. Миронова о русском городе автор рассмотрел чиновничество как особую группу городского населения
исходя не из управленческих функций, а из возможностей карьерного роста, материального положения и особенностей пополнения чиновничества за счет различных слоев общества . В фундаментальном труде Б.Н. Миронова «Социальная история России периода империи»49 изучение чиновничества продолжено на более глубоком уровне. На основе обобщения огромного материала и сравнения характеристик русского чиновничества XVII- начала XX вв. с чертами идеального бюрократа, выявленными М. Вебером, иследователь приходит к выводу о том, что российское чиновничество развивалось в сторону профессионализации и рационализации. Деятельность чиновников этого периода развивалась от управления, основанного на нормах обычного права, к правомерному (т.е. основанному на нормах писанного закона).
Резко возросло число регионоведческих исследований, большая часть которых посвящена главам администрации50.
В работах последних лет все чаще соединяются стремление совместить традиционный интерес к структуре и функциям бюрократии с антропологическим подходом, в рамках которого возможно изучение корпоративной этики, ценностей, культурной деятельности и повседневного мира чиновников в широком контексте русской культуры XIX века. В этом направлении написаны исследования Ю.М. Лотмана, Б.Ф. Егорова, B.C. Поликарпова, Л.Е. Шепелева и др51. Чиновничество рассматривается этими авторами как культурная периферия дворянства.
Большой вклад в теоретическое осмысление роли чиновничества (бюрократии) в русской истории внесли исследователи, работающие в области исторической социологии, политической антропологии и философии истории. Доктор философских наук И.А. Голосенко в статье историорафического
характера проследил развитие толкования феномена бюрократии (и чиновничества) в дореволюционной социологии России. Автор выявил два основных подхода к толкованию феномена бюрократии: оценочный, т.е ненаучный, в основе которого лежат стереотипы обыденного сознания и безоценочный, собственно научный, в рамках которого в дореволюционный период были достигнуты большие успехи в изучении чиновничества. По мнению исследователя, в советский период вновь возобладал ненаучный, оценочный подход к феномену бюрократии, что резко снизило научную ценность трудов52. В монографии A.M. Афанасьева взаимоотношения чиновничества с управляемым населением и внутри правящего слоя анализируются с точки зрения наличия и трансформации патрон-клиентных отношений. Автор различает легальные патрон-клиентные отношения, являющиеся основой традиционного социума; нелегальные клиентельные связи, которые искажают и коррумпируют бюрократические отношения, но в то же время служат механизмом «обратной связи», позволяющим населению в известной мере влиять на бюрократию53.
Сибирские исследователи в постсоветский период активно разрабатывают тему государственного управления, бюрократии и чиновничества. А.В. Ремнев в ряде статей, а затем в двухтомной монографии рассматривает эволюцию взглядов правительства на систему управления Сибирью, отношения к нуждам региона, деятельность различных комиссий, изучавших Сибирь. Работы А.В. Ремнева выявляют противоречия между вертикальным (министерства и их местные учреждения) и горизонтальным (региональные органы власти во главе с губернатором) принципами управления, которые особенно ярко проявлялись на окраинах России54.
Административная политика российского правительства на окраинах империи рассматривается в кандидатской диссертации И.Л. Дамешек, автор описывает также различные модели управления окраинами и прослеживает попытки выработать универсальную модель, завершившиеся на практике реализацией «поливариантного характера» этой политики55.
Общей чертой последнего времени стало стремление многих историков объективно проанализировать методы деятельности крупных администраторов, ее положительные и отрицательные результаты, характер отношений с центральными и губернскими органами власти, с местным обществом и подчиненными, влияние личных качеств на управление.
Комплексное многоаспектное исследование чиновничества и его административной деятельности в Восточной Сибири в 30 — 60-е гг. XIX в. предпринято в монографии, докторской диссертации и ряде статей Н.П. Матхановой56. В ее работах исследовано реальное содержание деятельности генерал-губернаторов Восточной Сибири (Руперта, Муравьева-Амурского и Корсакова), их роли в осуществлении отдельных управленческих решений, выявлена специфика управленческого стиля каждого из них, особенности кадровой политики. Наряду с формальной управленческой элитой автор видит и неформальную элиту, обладавшую реальными властными полномочиями. Кроме уже ставшего традиционным анализа численности, сословности, вероисповедания, образования и возраста высшей администрации Н.П. Матханова выделяет в составе сибирских чиновников несколько социокультурных групп. Работы Матхановой восстанавливают одну из традиций дореволюционной историографии, которая заключалась в написании биографий государственных деятелей в широком »контексте эпохи с
привлечением документов не только официального, но и личного характера. В качестве примеров можно назвать книгу М.А. Корфа о М.М. Сперанском, работу Зябловского-Десятовского «Граф П.Д. Киселев и его время»57 и т.п. В советской исторической науке работы такого стиля обычно писались на стыке истории и литературоведения - таковы труды Ю.М. Лотмана «Сотворение Карамзина», Н.Я. Эйдельмана о декабристах и др.
В кандидатской диссертации В.И. Сигова рассматривается корпоративная этика чиновничества Восточной Сибири в 1825-55 гг. Наиболее интересной чертой работы является выделение карьерных и этических типов сибирских чиновников, а также анализ проявлений корпоративной этики в повседневной жизни, во взаимоотношениях представителей разных уровней власти и групп населения58.
Ряд исследований сибирских авторов посвящены отдельным направлениям профессиональной деятельности чиновников. Деятельность суда, следствия и адвокатуры описывается в трудах О.А. Авдеевой, С.Л. Шахеровой, М.М. Игнатьевой59. Авторы выявляют причины неэффективности дореформенного суда в Сибири, специфику деятельности института присяжных поверенных в Восточной Сибири и на Дальнем Востоке России, изменение правительственной политики по этим вопросам. В кандидатской диссертации А.А. Кузнецова анализируется роль чиновничества в развитии культуры областных городов Сибири. Автор признает сибирское чиновничество, особенно иркутское «активным меньшинством», от которого исходили культурные инновации60.
Определенные направления деятельности дальневосточного чиновничества второй половины XIX и биографии отдельных представителей администрации также привлекли внимание исследователей. В частности, административное устройство
дальневосточного региона и юридические основы управления и деятельности администрации проанализированы в работах А.В. Умрихина61, хотя исследователь не рассматривает реальную административную практику и деятельность чиновников.
В работах Н.И. Дубининой рассматривается институт генерал-губернаторства в регионе и созданы биографии генерал-губернаторов Н.Л. Гондатти и Н.И. Гродекова. Исследовательница анализирует не только административную деятельность своих персонажей, но и их научную и культурную работу, раскрывает человеческий и нравственный облик этих людей62.
Ряд дальневосточных исследователей рассматривают деятельность специализирванных государственных учреждений: А.И. Костанов и A.M. Ковальчук — работу транспорта, особенно железнодорожного, М.С. Высокое — историю связи, Н.А. Беляева и А.Г. Матвиенко - становление и деятельность таможенных органов, Т.Я. Иконникова - учреждение дипломатической службы при Приамурском генерал-губернаторе . Следует сказать, что в перечисленных выше работах деятельность чиновников, их личностные и профессиональные характеристики не являются предметом специального рассмотрения, а упоминаются попутно, при исследовании соответствующих институтов и их функций.
В отдельное направление можно выделить работы дальневосточных историков, изучающих разные группы и слои населения и, в связи с этим, деятельность чиновников. В докторской диссертации и монографии Л.И. Галлямовой о рабочем классе Дальнего Востока рассматриваются, в том числе и некоторые аспекты деятельности администрации: контроль за соблюдением трудового законодательства, санитарный надзор в местах проживания рабочих, решение трудовых конфликтов64.
Лучше других изучена проблема взаимоотношения администрации с иностранным населением. Этой проблемой занимаются В.Г. Дацышен, А.Т. Кузин, Е.И. Нестерова, А.И. Петров, Т.З. Позняк, В.В. Романова, Т.Н. Сорокина и др65. В работе В.Г. Дацышена уделено внимание проблема управления китайским населением. Не останавливаясь подробно на истории взаимоотношений русской власти и китайского населения, автор сделал заключение о том, что к концу XIX в. эффективный контроль и управление этой группой населения отсутствовал. Кроме того, по его мнению, за полвека так и не наметилось сближения двух этнических общин - русской и китайской. Т.Н. Сорокина проанализировала правовой статус китайцев, выявила тенденции в политике местной администрации. Исследователь делает ряд принципиальных выводов: об отсутствии единой линии в «китайском вопросе»; ведущей роли местной администрации в формировании данной политики; отсутствии в центре и на местах конкретной программы, которую необходимо было реализовать по отношению к хозяйственной деятельности, и, шире - к пребыванию китайцев в русских пределах.
Деятельности администрации в отношении китайцев посвящена также диссертация Е.И. Нестеровой. Работа является многоаспектным исследованием, анализирующим разные стороны взаимоотношения администрации с китайскими подданными, попытки создать целостную политику по отношению к китайцам, изменения такой политики в зависимости от личности высшего начальника края66.
Подводя итоги, можно отметить, что в 90-е гг. проявился разноплановый и устойчивый интерес к вопросу, однако комплексных работ, посвященных дальневосточному чиновничеству в целом, пока еще не существует.
Целью настоящей работы является создание комплексной характеристики дальневосточного чиновничества в связи с его ролью в заселении, освоении и развитии Дальнего Востока России.
Автор предполагает решить следующие задачи:
определить динамику численности, социальный, вероисповедный, возрастной и образовательный состав дальневосточных чиновников во второй половине XIX века;
установить основные направления, содержание, специфику, методы деятельности как высшей администрации, так и рядовых чиновников; проследить тенденции развития и изменения основных параметров деятельности дальневосточных чиновников на протяжении указанного периода;
выявить внутри дальневосточного чиновничества различные социокультурные группы, описать типичные карьеры, основные черты корпоративной этики;
охарактеризовать экономическое положение и уровень жизни дальневосточного чиновничества;
исследовать культуру повседневности чиновников Дальнего Востока.
Объектом исследования является чиновничество Дальнего Востока России как профессиональная и социокультурная группа, имеющая региональную специфику. Чиновники рассматриваются в работе как люди, находящиеся на действительной государственной службе на штатных классных должностях гражданского ведомства и имеющие определенный чин, согласно «Табели о рангах». В объект включены также и «субчиновники» — канцеляристы, которые состояли на действительной государственной службе, часто на классных должностях и имели право на получение чина в будущем. Офицеры, в силу региональной специфики, также могли занимать классные
должности гражданского ведомства и выполнять гражданские функции. В этом случае они также включаются в объект исследования. Предметом исследования являются профессиональная деятельность дальневосточного чиновничества и его социокультурные характеристики.
Хронологические рамки исследования — вторая половина XIX века - определяются следующими соображениями. Начало 50-х гг. XIX века — важный этап в истории Дальнего Востока, связанный с присоединением к России Приморья и Приамурья и их первоначального заселения, с подписанием Айгуньского (1858) и Пекинского (1860) договоров, образованием Камчатской (1851), Приморской (1856) и Амурской (1858) областей. Нижней границей исследования является рубеж века, который совпадает со значительными изменениями в положении дальневосточных чиновников, характере их деятельности. В это время «центр тяжести» в деятельности местного аппарата управления как бы смещается с решения внутренних задач региона, интересов его собственного развития — к обслуживанию имперских амбиций центрального правительства, связанных с экспансией России в Маньчжурию и Китай. Народное восстание в Китае (1900 г.), направленное против колонизаторов, разрушение КВЖД, обстрел Благовещенска, мобилизация в китайскую армию так называемых «зазейских маньчжур», что привело к их массовому изгнанию с русской территории, введение наместничества (1903 г.), русско-японская война и революция 1905-1907 гг. положили конец периоду мирного, сравнительно равновесного управления населением. Период мирного, эволюционного развития общества, системы управления и адекватной ему деятельности чиновников определяет собой хронологические рамки настоящей работы.
Территориальные рамки исследования включают территорию Приамурского генерал-губернаторства без Забайкальской области. Забайкальская область была исключена из нашей работы, т.к. состав ее чиновничества, его социокультурные характеристики, направления деятельности достаточно резко отличались от чиновничества «новых областей».
Методологической основой исследования послужил культурно-аналитический подход, который восходит к «понимающей социологии» М. Вебера. Советская историография исходила из объективно-социологического подхода, согласно которому изучению подлежат общественные макроструктуры, находящиеся в строго детерминированной функциональной взаимосвязи и развивающиеся по объективным законом независимо от идей, мнений, сознания людей. «Понимающая социология» считает культуру и человека как культурного существа базовым элементом истории и утверждает, что любые экономические, политические, религиозные институты существуют только до тех пор, пока находят активную поддержку или пассивное признание в сознании и социальном поведении людей. Отличие человека от общественных животных состоит в наличии в его социальном поведении субъективно подразумеваемого смысла.
«Теориями среднего уровня» для работы являются концепция рациональной бюрократии М. Вебера и социальная феноменология А. Шюца.
Исследование численности, социального состава, образования чиновников опирается на методику П.А. Зайончковского и его школы, а именно на анализ послужных списков по нескольким характеристикам формального характера - чину, возрасту, сословности, образованию, стажу дальневосточной службы, брачности.
Анализ социокультурных характеристик чиновничества края включает методику исследования повседневности, предложенную А. Шюцем, которая позволяет выявить региональную специфику основных элементов повседневности и менталитета чиновников Дальнего Востока.
В работе используются историко-генетический, сравнительно-исторический, просопографический методы, а также метод качественного анализа.
Источниковую базу диссертации составляют опубликованные и неопубликованные материалы из фондов Государственного архива Приморского края (г. Владивосток); Российского государственного исторического архива Дальнего Востока (г. Владивосток); Государственного архива Хабаровского края (г. Хабаровск); Государственного архива Амурской области (г.Благовещенск); Приморского государственного объединенного музея им. В. К. Арсеньева (г. Владивосток). Все использованные источники можно разделить на несколько групп:
Законодательные акты;
Материалы официального делопроизводства;
Справочная литература;
Мемуары, путевые записки;
Местная и центральная периодическая печать. Нормативные акты правительства (законы, указы,
постановления), опубликованные в Полном собрании и Своде законов Российской империи67, представляют собой комплекс правовых норм, регулировавших государственную службу в империи, особые законы определяли сибирскую и дальневосточную службу чиновников: структуру государственных учреждений, права и обязанности администрации, льготы и пр. Многие законы, написанные в
соответствии с нормами европейского права, не отражали реальностей русской жизни и расходились с реальной бюрократической практикой. Гражданской службе были специально посвящены законоположения, объединенные в III томе Свода законов Российской империи под названием «Свод уставов о службе гражданской»68. В конце XIX в. был составлен полный сборник сведений о внутреннем строении, правах и обязанностях административных учреждений и должностных лиц империи от Государственного Совета до сельского старосты под названием «Правящая Россия»69. Сибирское законодательство отражено в сборнике документов, изданных по приказанию генерал-губернатора Восточной Сибири Д.Г. Анучина .
Наиболее ценные материалы официального делопроизводства содержатся в фондах РГТЇА ДВ. Это фонды Канцелярии Приамурского генерал-губернатора (ф.702), Приморского областного правления (ф.1), Канцелярии военного губернатора Амурской области (ф.704), фонд Главного управления Восточной Сибири (ф.701).
Одним из важнейших источников, позволяющим изучить динамику численности, социальный и образовательный состав, материальное положение чиновничества являются формулярные списки чиновников. Всего их выявлено более 2000, на некоторых чиновников имеется 2 и более формулярных списков.
Значительно более полную и достоверную информацию, чем формулярные списки, содержат личные дела чиновников. Папка с личным делом может включать один или несколько формулярных списков, официальную переписку, касающуюся служебных и отчасти личных дел чиновника (предоставление очередных и внеочередных наград, отпусков, пособий на лечение, обучение детей и пр.), жалобы на чиновника и ответы как его самого, так и вышестоящих лиц администрации, газетные публикации, касающиеся деятельности
чиновников, личные письма. Личное дело отчасти раскрывает реальность, которая скрывалась за фасадом формулярного списка, законов и служебных инструкций. В фондах РГИА ДВ сохранилось около 600 личных дел на чиновников всех уровней, от смотрителей каторжных команд и канцелярских служителей до генерал-губернаторов.
Численность чиновников отражена также в опубликованных «Списках личного состава» за разные годы71.
Деятельность чиновников в различных сферах управления раскрывается в материалах фондов различных ведомств и учреждений: журналах Приморского областного правления за 1866-1900 гг., отчетах генерал-губернаторов, военных губернаторов областей, окружных начальников, пограничных комиссаров, полицмейстеров, окружных, городских и санитарных врачей и пр. лиц администрации. Опубликованные всеподданнейшие отчеты генерал-губернаторов являются как бы вершиной айсберга, результатом сбора, анализа и группировки большого количества фактов, итогом работы многих чиновников.
В справочных изданиях по областям, таких как «Справочная книга Приморской области» за разные годы, «Сахалинский календарь» и др. содержится перечень всех правительственных учреждений, персональный состав начальствующих лиц, иногда с портретами, расписание работы учреждений, образцы заполнения прошений, справок и т.д., что делает их ценным источником для изучения чиновничества72.
Материалы Хабаровских съездов - особенный источник, использование которого позволяет нам ознакомиться с мнением чиновников и других авторитетных в крае лиц по важным вопросам, касающимся развития и освоения региона73.
Социокультурные характеристики чиновничества, его поведение в частной и общественной жизни раскрывается в материалах прессы, мемуарах, записках путешественников.
Важным источником исследования явилась местная периодическая печать. Аналитические статьи, текущая хроника, корреспонденции, фельетоны, помещавшиеся в газетах «Приамурские ведомости», «Владивосток», «Далекая окраина», содержат материалы о профессиональной и общественной деятельности чиновничества, его бытовом положении и досуге.
Научная деятельность чиновников отражена в опубликованных трудах Общества изучения Амурского края, Приамурского отделения ИРГО. Чиновники составляли большую часть членов ученых, просветительных, благотворительных обществ на Дальнем Востоке.
Определенную ценность для нас представляют также различного рода описания историко-географического характера, включавшие в себя разнообразные сведения о восточных окраинах России, в том числе и об администрации, такие описания составлялись как для практических целей, так и для ознакомления российской читающей публики74.
Некоторые данные о чиновниках Дальнего Востока России во второй половине XIX в. появлялись в изданиях мемуарно-публицистического характера (статьи и записки путешественников)75, в популярной литературе о дальневосточной окраине и странах Дальнего Востока .
В целом, на наш взгляд, привлеченные источники позволяют решить поставленные в диссертационном исследовании задачи.
Научная новизна. Диссертация представляет собой первое обобщающее исследование, в котором на основе широкого круга источников, часть из которых впервые вводится в научный оборот,
изучены численность, социальный, национальный (вероисповедный) и образовательный состав дальневосточного чиновничества; материальное положение и уровень жизни чиновников края по сравнению с чиновниками Сибири и Европейской России; основные направления, характер, методы и специфика деятельности чиновников; региональная специфика дальневосточных чиновников как профессиональной и социокультурной группы.
Практическая значимость исследования заключается в выяснении социального облика чиновничества Дальнего Востока России, специфики его деятельности и объективной роли в управлении регионом. Содержащиеся в работе материалы могут быть использованы при создании учебных курсов по истории системы управления дальневосточным регионом, а также использоваться при написании обобщающих трудов по истории Дальнего Востока России.
I Кавелин К.Д. Бюрократия и общество// Кавелин К.Д. Собр. соч.: В 4-х т. СПб.:
Изд. Н. Глагольева, 1897. Т.2.
Ольшевский. Бюрократия. М.: Изд. В.М. Сабанина, 1906. (Без авторских инициалов). Гл. 6.
3 Бразоленко Б. Очерк развития бюрократии в России // Вестник знания. 1903. №
8. С. 15.
4 Берендтс Э.Н. О прошлом и настоящем русской администрации. СПб.: Тип.
М.М. Стасюлевича, 1913. С. 7-8.
5 Александров М. Государство, бюрократия и абсолютизм в истории России.
СПб.: Тип. Б.М. Вульфа, 1910. С. 106.
6 Там же. С. 106.
7 Мачинский В. Бюрократия с точки зрения социологии // Образование. 1906. № 5.
8 Карнович Е. Русское чиновничество в былое и настоящее время // Спутник
чиновника. 1911.№ 1-12.
9 Рубакин Н.А. Россия в цифрах. СПб.: Изд-во «Вестник знания», 1912.
10 Карнович Е. Русское чиновничество в былое и настоящее время // Спутник
чиновника. 1911. № 1. С.4.
II Научный анализ материалов журнала содержится в статье: Голосенко И.А.
Социальная идентификация рядового чиновничества в России начала XX века:
Историко-социологический очерк // Журнал социологии и социальной
антропологии. 2000. № 3.
12 Ключевский В.О. Курс русской истории. М.: Изд. Московского ун-та, 1908. Ч. Ш. С. 92.
Ивановский В.В. Бюрократия как самостоятельный общественный класс // Русская мысль. 1903. № 8. С. 7-15.
Градовский А.Д. Исторический опыт учреждения генерал-губернаторства в России // Он же. Собрание сочинений. Т.1. СПб., 1899; Он же. Начала русского государственного права. Часть 3. Органы местного самоуправления / /Там же. Т.З. СПб., 1908.
15 Коркунов Н.М. Русское государственное право. Т. 1,2. СПб., 1901,1903.
16 Лазаревский Н.И. Лекции по русскому государственному праву. Т.2.
Административное право. СПб., 1910.
17 Блинов И.А. Губернаторы. Историко-юридический очерк. СПб., 1905; Он же.
Исторические материалы, извлеченные из сенаторского архива: Сенатские
ревизии // Журнал Министерства юстиции. 1913. № 2.
Соколов К.Н. Очерки истории и современного значения генерал-губернатора // Вестник права. 1903. Кн.7, 8.
19 Гессен В.М. Вопросы местного управления. СПб., 1904.
20 Страховский И.М. Губернское устройство // Журнал Министерства юстиции.
СПб., 1913. №7, 8,9.
21 Батырев М. Что такое бюрократия? М.: Народная мысль, 1906. С. 2-4.
22 [Прутченко СМ.] Сибирские окраины. Областные установления, связанные с
Сибирским учреждением 1822 г., в строе управления русского государства:
Историко-юридические очерки С. Прутченко. В 2-х т. СПб., 1899.
23 Ядринцев Н.М. Сибирь как колония. СПб., 1882.
24 Гагемейстер Ю.А. Статистическое обозрение Сибири. СПб., 1854.
25 Азиатская Россия. Т.1. Люди и порядки за Уралом. СПб., 1914.
26 Вагин В.И. Исторические сведения о деятельности графа М.М. Сперанского в
Сибири, с 1819 по 1822 год. СПб., 1872. Т. 1,2.
27 Барсуков И.П. Граф Николай Николаевич Муравьев-Амурский по его письмам,
официальным документам, рассказам современников и печатным источникам.
Материалы к биографии. М., 1891. В 2-х кн.
28 Вагин В.И. К биографии графа Муравьева-Амурского // ГАИО, ф.162, оп.1,
д.81; Он же. «Муравьевское время» в Сибири // ГАИО, ф.162, оп.1, дд.47, 48;
Венюков М.И. Из воспоминаний. Кн.1. 1832-1867. Амстердам, 1895; Свербеев
Н.Д. Описание плавания по реке Амуру экспедиции генерал-губернатора
Восточной Сибири в 1854 г. // Зап. Сиб. отдела ИРГО. Кн.З. СПб., 1857; Струве
Б.В. Воспоминания о Сибири // Рус. вестник, 1888, № 4, 5,6, 10, 11. Шумахер П.В.
Оборона Камчатки и Восточной Сибири против англо-французов в 1854 и 1855
годах // Рус.архив. 1878, № 8; Он же. К истории приобретения Амура. Наши
сношения с Китаем (1848-1860), по неизданным источникам // Рус. архив. 1878. №
11.
29 Унтербергер П.Ф. Приморская область. 1856-1898. СПб., 1900.
30 Грум-Гржимайло Г.Е. Описание Амурской области. Б.м., Б.г.; Надаров И.П.
Очерк современного состояния Северо-Уссурийского края по результатам
путешествия Генерального штаба подполковника Надарова. 1882-83.
Владивосток, 1884; Он же. Второй съезд губернаторов и др. представителей в
г.Хабаровске. Владивосток, 1886; Шрейдер Д.И. Наш Дальний Восток (Три года в
Уссурийском крае). СПб., 1897.
31 Бодиско A.M. Из жизни Хабаровского края. Хабаровск, 1913; Дорошевич В.М.
Сахалин (Каторга). 4.1,2. М., 1903 (переиздан М., 2001); Максимов С. На Восток.
Поездка на Амур (в 1860-61 гг.). Дорожные заметки и воспоминания. СПб., 1864;
Торгашев П.И. Сибирские воспоминания. СПб., 1914; Чехов А.П. Остров Сахалин. СПб., 1895.
32 Александров М.С. Государство, бюрократия и абсолютизм в истории России.
М., 1919; Магеровский Д.А. Государственная власть и государственный аппарат.
М., 1924; Троцкий И. Ш отделение при Николае I. Л., 1927.
33 Ерошкин Н.П. История государственных учреждений России. М., 1968; Он же.
Крепостное самодержавие и его политические институты (перв. пол. ХГХв.) М.,
1981; Он же. Местные учреждения дореформенной России. 1800-1861. М., 1985.
34 Зайончковский П.А. Правительственный аппарат самодержавной России. М.,
1978.
35 Захарова Л.Г. Самодержавие и отмена крепостного права в России. 1856-1861.
М., 1984; Она же. Самодержавие, бюрократия и реформы 60-х гг. ХГХ в. в России
// Вопросы истории, 1989, № 10; Она же. Самодержавие и реформы в России.
1861-1874. (К вопросу о выборе пути развития) // Великие реформы в России.
1861-1874. М„ 1992.
36 Мироненко СВ. Самодержавие и реформы. Политическая борьба в России в
начале ХГХ в. М, 1989.
37 Чернуха В.Г. Крестьянский вопрос в правительственной политике России (60 —
70-е гг. XIX в.). Л., 1972; Она же. Внутренняя политика царизма с середины 50- до
начала 80-х годов XIX в. Л., 1978; Она же. Правительственная политика в
отношении печати в 50 — 60-е годы XIX века. Л., 1989; Оржеховский И.В. Из
истории внутренней политики самодержавия в 60 - 70-х годах ХГХ века. Горький,
1974; Он же. Самодержавие против революционной России (1826 - 1880 гг.) М.,
1982; Нардова В.А. Городское самоуправление России в 60 - 90-х гг. ХГХ в.
Правительственная политика. Л., 1984.
38 Дамешек Л.М. Внутренняя политика царизма и народы Сибири (XIX - начало
XX в.). Иркутск, 1986; Кодан СВ. Сибирская ссылка декабристов (историко-
юридическое исследование). Иркутск, 1983; Кузнецов А.С. Сибирская программа
царизма 1852 г. //Очерки истории Сибири Вып.2. Иркутск, 1987; Клер Л.С
Органы управления горнорудной промышленностью в восточном Забайкалье в
XYIII - начале XX веков // Государственно-правовые институты самодержавия в
Сибири. Иркутск, 1982; Клер Л.С, Шостакович Ь.С. Второе комендантское
управление на Нерчинских заводах // Ссыльные революционеры в Сибири.
Вып. 10. Иркутск, 1987; Никулин В.Н. Управление крестьянами Сибири в 1861-
1905 гг. Новосибирск, 1979; Соболева Т.Н. Управление Колывано-
Воскресенского (Алтайского) горного округа (1822-1896 гг.). Томск, 1987; Топчий
А.Г. Реорганизация аппарата управления Сибирским казачьим войском на основе
реформы 1861 г. // Из истории Сибири. Вьш.18, Томск, 1975; Он же. Крестьянские
реформы в Сибири (1861-1889). Томск, 1979.
Маркова И.Б. Управление Сибирью в 20 — 60-е годы XIX в. Автореф. дис. канд. ист. наук. Новосибирск. 1985.
40 Быконя Г.Ф. Русское неподатное население Восточной Сибири в XYIII - начале
XIX вв. (Формирование военно-бюрократического дворянства). Красноярск, 1985.
41 Веблен Т. Теория праздного класса. М., 1984; Вебер М. Избранные
произведения. М., 1990; Он же. Типы господства // Зомбарт В. Социология. СПб.,
1990; Сорокин П. Человек. Цивилизация. Общество. М., 1992; Schutz A. The
Phenomenology of the Social World. London: Yeinemann, 1969. См. также: Ионин
Л.Г. Социология культуры: путь в третье тысячелетие. М., 2000.
Пайпс Р. Россия при старом режиме. М., 1993; Нага Т. Empire and society: new approaches to Russian history. Б.м., 1997;
43 Власть и реформы: От самодержавной к советской России / Отв. ред. акад. Б.В.
Ананьич. СПб., 1996.
44 Куликов СВ. Социальный облик высшей бюрократии России накануне
Февральской революции // Из глубины времен. СПб., 1995. Вып. 5; Раскин Д.И.
Специализация высшей российской бюрократии XIX — начала XX в.: образование,
профессиональный опыт, продвижение по службе // Из глубины времен. СПб.,
1994. Вып. 3; Шилов Д.Н. Министры дореволюционной России; историко-
социологическое исследование // Вестник РГНФ. 1999. № 3.
45 Медушевский А.П. Административные реформы в России XVIII- XIX вв. в
сравнительно-исторической перспективе. М., 1990.
Шилов Д.Н. Государственные деятели Российской империи. 1802-1917. СПб., 2001.
47 Мухина Е.Н. Человек толпы (портрет губернского жандармского штаб-офицера
эпохи Николая I) // Вестник Московского университета. Серия 8. История. 2000.
№ 4; Морякова О.В. Провинциальное чиновничество в России второй четверти
XIX века; социальный портрет, быт и нравы // Веста. Моск. Ун-та. Сер. 8.
История. 1993. № 6; Она же. Система местного управления России при Николае I.
М., 1998; Писарькова Л.Ф. От Петра I до Николая I: политика правительства в
области формирования бюрократии // Отечественная история. 1996. № 4; Она же.
Российский чиновник на службе в конце XYIII - начале XIX века // Человек. 1995.
Вып. 3,4; Она же. К истории взяток в России // Отечественная история. 2002. № 5.
С. 33-49.
48 Миронов Б.Н. Русский город в 1740-1860-е годы: демографическое, социальное
и экономическое развитие. Л., 1990.
49 Он же. Социальная история России периода империи (XVITI - начало XX в.).
СПб., 2000.
50 Государственные деятели России ХГХ-начала XX в. Биогр. Справочник. М.,
1995; Губернаторы Оренбургского края (Авторы-составители В.Г. и
В.П.Семеновы). Оренбург, 1999; Губернаторы Сахалина. Южно-Сахалинск, 2000.
И др.
51 Егоров Б.М. Очерки по истории русской культуры XIX в. // Из истории русской
культуры. T.V. (ХГХ в.). М., 1996; Лотман Ю.М. Очерки по истории русской
культуры XVIII- начала XIX в. Т. 1. М., 1996; Поликарпов B.C. История нравов в
России от Алексея Тишайшего до Николая И. Ростов-на-Дону, 1995; Шепелев
Л.Е. Чиновный мир России: XVIII-начало XX в. СПб., 1999.
Голосенко И.А. Три толкования феномена бюрократии в дореволюционной социологии России. // Социологический журнал. 2001. № 3.
53 Афанасьев М.Н. Клиентелизм и российская государственность. М., 2000.
54 Ремнев А.В. Самодержавие и Сибирь. Административная политика. Т.1. Первая
половина ХГХ в. Омск, 1995; Т.2. Вторая половина XIX в. Омск, 1997; Он же. К
истории создания «сибирской программы» царизма 1852 г. // Проблемы
источников и историографии Сибири дооктябрьского периода. Омск, 1990; Он же.
Проблемы управления Дальним Востоком России в 1880-х гг. // Исторический
ежегодник. Омск, 1996; Он же. Самодержавие и Сибирь в конце XIX - начале XX
в: проблемы регионального управления // Отечественная история. 1994. № 2; Он
же. Административное единство Сибири в исторической ретроспективе (ХІХв.) //
Вопросы социально-политической истории Сибири (XVII- XX вв.). Бахрушинские чтения 1997 г. Новосибирск, 1999 и др.
55 Дамешек И.Л. Окраинная политика России в первой половине XIX в. (на примере восточной Сибири). Автореф. канд. дис. Иркутск, 1998.
Н.П. Матханова. Генерал-губернаторы Восточной Сибири середины XIX в. (Руперт, Муравьев-Амурский, Корсаков). Новосибирск, 1998; Она же. Социокультурные группы в составе администрации Восточной Сибири. 1840-60 гг. Типы чиновников // Российская интеллигенция: история и судьба. М., 1999; Она же. Служить бы рад...// Родина. 2000. № 5; Она же. Высшая администрация Восточной Сибири в середине XIX в. Автореферат дис. д.и.н. Новосибирск, 1999.
57 Забловский-Десятовский А.П. Граф П.Д. Киселев и его время: Материалы для
истории императоров Александра I, Николая I и Александра II. СПб., 1882. Т. 1-4.
58 Сигов В.И. Корпоративная этика чиновничества Восточной Сибири в
царствование НиколаяІ. Автореферат дис. к.и.н. Иркутск, 2001.
59 Авдеева О.А. Судебная система Восточной Сибири в XVII- первой половине
XIX в. (историко-правовое исследование). Иркутск, 2001; Игнатьева М.И.
Управление и суд в Сибири. Якутск, 1995; Шахерова С.Л. Дореволюционная
адвокатура Восточной Сибири (1885-1917). Автореферат дис. к.и.н. Иркутск,
2001.
6 Кузнецов А.А. Чиновничество и развитие культуры губернских и областных центров Восточной Сибири во второй половине XIX в. Автореферат дис. к.и.н. Иркутск, 2002.
61 Умрихин А.В. Политико-административное устройство Дальнего Востока
России во второй половине ХГХ- начале XX в. Автореферат дис. к.и.н.
Благовещенск, 1998.
62 Дубинина Н.И. Приамурский генерал-губернатор Н.Л. Гондатти. Хабаровск,
1997; Она же. Ревизия Н.И. Гро дековым сахалинской каторги (1894 г.) //
Материалы вторых Гродековских чтений, 29-30 апреля 1999 г. Хабаровск, 1999;
Она же, Ципкин Ю.Н. Централизм и регионализм на российском Дальнем
Востоке (1884-1922) // Материалы третьих Гродековских чтений. Хабаровск,
2001; Она же. Генерал-губернаторская власть и ее особенности // Власть и
общество: опыт, проблемы и перспективы взаимодействия. Хабаровск, 1998. Она
же. Приамурский генерал-губернатор Н.И. Гродеков. Хабаровск, 2001.
63 Беляева Н.А. Становление таможенной службы на Дальнем Востоке: по
материалам РГИА ДВ //Таможенная политика России на Дальнем Востоке. 1998.
№ 4; Она же. Документы из фонда канцелярии Приамурского генерал-
губернатора об организации таможенной службы на Дальнем Востоке // Архивы
Дальнего Востока России на пути в новое тысячелетие: материалы региональной
конференции. Владивосток, 1998; Из истории таможенной службы России на
Дальнем Востоке: Документы и материалы (1899-1925) / авторы составители Н.А.
Беляева, Н.А. Троицкая. Владивосток, 1999; Высоков М.С. Очерки истории связи
на Дальнем Востоке. Южно-Сахалинск, 1985; Костанов А.И. Самая восточная
железная дорога в России (очерки истории сахалинской железной дороги). М.,
1997; Ковальчук М.А. Исторический опыт транспортного освоения Дальнего
Востока России. // Материалы третьих Гродековских чтений. Хабаровск, 2001;
Матвиенко И.Г. Включение Дальнего Востока в единую систему таможенных
органов России // Материалы вторых Гродековских чтений. Хабаровск, 1999.
Галлямова Л.И. Дальневосточные рабочие России во второй половинеХГХ-началеХХ в. Владивосток, 2000.
Дацышен В.Г. Русско-китайская война. Маньчжурия. 1900 г. СПб., 1996; Нестерова Е.И. Управление китайским населением в Приамурском генерал-губенаторстве (1884-1897) // Вестник ДВО РАН. 2000. № 2; Петров А.И.Корейская диаспора на Дальнем Востоке России. 60 - 90-е годы XIX века. Владивосток, 2000; Романова В.В. Евреи на Дальнем Востоке России (вторая половина 19 - первая четверть 20 вв.). Хабаровск, 2000; Сорокина Т.Н. Хозяйственная деятельность китайских подданных на Дальнем Востоке России и политика администрации Приамурского края (конецХІХ- начало XX в.) Омск, 1999.
66 Нестерова Е.И. Взаимодействие русской администрации и китайских мигрантов на юге Дальнего Востока Росссии (вторая половина XIX- начало XX в.): исторический опыт. Автореферат дис. к.и.н. Владивосток, 2001. "Полное собрание законов Российской империи: В 45 т. СПб., 1857. Свод законов Российской империи: В 15 т. СПб., 1857.
68 Свод законов Российской империи: В 15 т. СПб., 1857. Т. Ш.
69 Правящая Россия. СПб., 1908. Ч. I - Ш.
70 Сборник главных официальных документов по управлению Восточной Сибири.
Издано по распоряжению Д.Г. Анучина. Иркутск, 1884. Т. 1-8.
71 Личный состав управлений гражданского ведомства, находящихся в городе
Хабаровске. Хабаровск, 1893,1895, 1897, 1900 и др.
72 Сахалинский календарь и материалы к изучению острова Сахалина.
[Напечатано в типографии на острове Сахалин], 1895. И др.
Надаров И. Съезд губернаторов и других представителей в г. Хабаровске. Б/м., 1885. Он же. Второй съезд губернаторов и других представителей в г. Хабаровске. Владивосток, 1886; Труды III Хабаровского съезда. Хабаровск, 1895.
74 Ядринцев Н.М. Сибирь как колония. Изд. 1-е. СПб., 1892; Грумм-Гржимайло
Г.Е. Описание Амурской области. СПб., 1891; Краткий очерк Приамурского края.
Хабаровка, 1891; Краткий очерк Приамурского края. По официальным данным.
СПб, 1892; Унтербергер П.Ф. Приморская область. 1856-1898. СПб., 1900;
Холодов Н. Уссурийский край. СПб., 1908 и др.
75 Мичи А. Путешествие по Амуру и Восточной Сибири. СПб., 1868; Максимов С.
На Восток. Поездка на Амур. Дорожные заметки и воспоминания С. Максимова.
Изд. 2-е. СПб., 1871; Краснов А.Н. По островам Дальнего Востока. СПб., 1895;
Серошевский В. Дальний Восток. СПб., б.г. и др.
76 Живописная Россия. Т. ХП. М., 1895; Живописная Россия. Б.г. б.м.; Азиатская
Россия. СПб., 1914. Т.2; Еллинский Б. Сахалин. Черная жемчужина Дальнего
Востока. М.- Л., 1928; Япония и японцы. М., 1901; Гамильтон А. Корея. СПб.,
1904 и др.
Динамика численности и состав дальневосточного чиновничества
К середине XIX века, на момент вхождения в состав Российской империи Приморья и Приамурья, численность чиновников на Дальнем Востоке была ничтожна. Северные окраины России - Камчатка, Сахалин, северо-восточное побережье Азии, Командорские острова - имели малочисленное русское население и управлялись главой местной воинской команды. Связь с европейской Россией и Сибирью поддерживалась нерегулярно и с большим трудом.
В целом определение численности дальневосточного чиновничества, выявление динамики ее роста представляет большие трудности. Границы понятия «чиновник» не всегда можно точно определить. Так, преподаватели гимназий, инженеры и врачи имели классные чины и занимали классные должности, следовательно, по формальным признакам должны быть причислены к чиновникам. В то же время лица, служившие в органах крестьянского самоуправления и выполнявшие прямые полицейские функции, чинов не имели и к чиновникам причислены быть не могут. Были еще заштатные чиновники — имевшие чин, но не имевшие должности, офицеры на гражданских должностях, гражданские чиновники военного ведомства и т.п. Многообразие жизни с трудом поддается формализации и учету.
Отдаленность края и трудные условия жизни на Дальнем Востоке приводили к большой текучести кадров, так что штатные должности часто оказывались вакантными, что затрудняет подсчет реального числа чиновников по штатным расписаниям, сохранившимся в фондах РГИА ДВ. Известны также случаи, когда одно лицо занимало несколько должностей. Затрудняет подсчеты и неполнота архивов, особенно относительно ранних лет существования Приморской и Амурской областей, когда не было правильного делопроизводства и не практиковалось сохранение личных дел. Многие личные дела чиновников, в том числе и высших лиц администрации неполны и не содержат формулярных списков.
За основу подсчета численности чиновничества взяты штатные расписания классных должностей и списки личного состава гражданского управления. Таким образом, канцелярские служители, еще не имевшие чина, но служившие на классных должностях, включены в подсчеты, а заштатные чиновники, даже имевшие чин, - не включены.
Для определения численности чиновников Дальнего Востока (без Забайкальской области) мы будем следовать эволюции административно-территориального деления края в 1851 — 1900 гг.
Образование каждой новой административно-территориальной единицы сопровождалось введением нового штата чиновников, который затем расширялся и стратифицировался.
В 1851 году было принято «Положение об управлении Камчатской областью», согласно которому штат управления областью состоял из 15 классных должностей1 (см. таблицу 1).
Таким образом, число гражданских чиновников на всей территории Северо-Восточной окраины России не превышало 20 человек до 1856 г., когда была образована Приморская область.
Приморская область как самостоятельная административная единица была создана в 1856 г. из прежней Камчатской области. В ее состав вошли Петропавловская, Гижигинская и Удская округи, Охотское побережье (кроме Охотского округа, отошедшего к Якутской области), занятая к тому времени территория Приамурья, Сахалин и др. острова.
Экономическое положение дальневосточного чиновничества
Экономическое положение дальневосточного чиновничества определялось тремя основными факторами: во-первых, основным содержанием по службе, во-вторых, дополнительными льготами, связанными со службой на Дальнем Востоке или другими денежными наградами, в-третьих, наличием недвижимой собственности и независимых от службы доходов.
Основное содержание по службе определялось штатным расписанием, которое утверждалось императором. Содержание делилось на жалованье, столовые деньги, а для некоторых чиновников включало также квартиру или квартирные деньги, деньги на разъезды, представительство и пр.
В конце 1850 — начале 1860-х гг. на территории всей России действовали штаты, принятые в начале XIX в., и содержание основной массы чиновников не соответствовало возросшим ценам, так что рядовые чиновники жили бедно.
Для дальневосточных чиновников штатные расписания были составлены при учреждении в 1851 г. Камчатской области. В основном они сохранялись до 1884 г., т.е. до учреждения Приамурского генерал-губернаторства, причем чиновники созданных в 1856 и 1858 гг. Приморской и Амурской областей были лишены права на получение особых пособий на наем квартиры, отопление и освещение и пр.29
Годовое содержание чиновников Приморской и Амурской областей, согласно штатам, принятым при их основании в 1856 и 1858 гг., было следующим: военный губернатор получал жалованья 2000 руб., столовых 2000, на путевые издержки 1500, на представительство 1000, а всего 6500 руб. Содержание прочих чиновников отражено в таблице 13.
Военные губернаторы областей многократно ходатайствовали о повышении содержания чиновников, настаивая на том, что недостаточное обеспечение не позволяет набрать на службу образованных, дельных и честных чиновников.
Высшая администрация и формирование концепции развития региона
К высшей администрации Дальнего Востока относились следующие лица и учреждения: до 1884 г. - генерал-губернаторы Восточной Сибири, осуществлявшие управление Дальним Востоком через Совет главного управления Восточной Сибири; после 1884 г. - приамурские генерал-губернаторы, которые правили краем через свою канцелярию; военный губернатор Камчатской области; военные губернаторы Приморской области, которые опирались в своей деятельности на канцелярию, асі 867 г. - на Приморское областное правление; военные губернаторы Амурской области; военные губернаторы Владивостока; начальники острова Сахалин . К высшей администрации можно отнести также лиц, состоявших при генерал-губернаторах и военных губернаторах областей и возглавляювших специализированные отрасли управления и учреждения — помощника генерал-губернатора, вице-губернаторов, правителей канцелярий, тюремного инспектора (представителя Главного тюремного управления), горного инспектора (представителя горного департамента МВД), лесного ревизора (представителя Министерства государственных имуществ), начальника переселенческого управления. Представители министерства просвещения, почтово-телеграфного ведомства, агроном, архитектор и врачебный инспектор, хотя по классу должности и чина были равны представителям тюремного и др. «силовых» ведомств, но не имели реальной власти и влияния в крае.
Во главе управления Дальним Востоком до 1884 г. стояло Главное управление Восточной Сибири, которое состояло из генерал-губернатора и Совета. Три члена Совета были представителями министерств (внутренних дел, финансов и юстиции) и назначались по рекомендации министров. Еще трое возглавляли отделения Главного управления и назначались по рекомендации генерал-губернатора. По мнению исследователей, Совет не являлся коллегиальным органом, ограничивавшим власть генерал-губернатора, т.к. он был лишен исполнительной власти. Совет выполнял функции исполнительного учреждения (канцелярии) при генерал-губернаторе Восточной Сибири1.
16 июня 1884 г. Дальний Восток было решено исключить из ведения генерал-губернатора Восточной Сибири и образовать самостоятельную административно-политическую единицу - Приамурское генерал-губернаторство из Приморской, Амурской и Забайкальской областей. Дальнейшее развитие региона и эволюция деятельности дальневосточных чиновников происходили в рамках этой новой структуры.
Приамурскому генерал-губернатору по закону были предоставлены обширные полномочия. Он совмещал в своем лице права генерал-губернатора Восточной Сибири и Совета главного управления Восточной Сибири. Он был полновластным хозяином края, совмещая высшее военное и гражданское управление. Из ведения приамурского генерал-губернатора исключалось только управление горным ведомством, которое подчинялось непосредственно горному департаменту МВД и министерству государственных имуществ
Приамурский генерал-губернатор осуществлял высшее управление краем через свою канцелярию. Во время объездов края генерал-губернатор брал с собой походную канцелярию, а фактическое исполнение обязанностей генерал-губернатора по гражданским делам возлагалось на правителя канцелярии. Генерал-губернатор по своему статусу был вынужден тратить много времени на управление военным округом и на представительство. Роль правителя канцелярии генерал-губернатора в реальном процессе управления, принятия решений по гражданской части была очень высока. Он был ключевой фигурой как общей административной, так и кадровой политики в главном управлении Приамурского края. А.Н. Корф привез правителя канцелярии Н.З. Тумковского с собой и высоко его ценил, называя «единственным своим помощником по гражданским делам». Видимо, ему принадлежала главная роль в составлении всеподданнейших отчетов генерал-губернатора. Н.З. Тумковский, похоже, дорожил своей службой при А.Н. Корфе, т.к., получив в 1885 г. серьезные травмы в дорожном происшествии (перелом челюсти, ребер, голени, ушиб груди и т.д.), он не уехал из края3.
