Содержание к диссертации
Введение
РАЗДЕЛ 1. Социально-экономические и политические условия возникновения и развития белого движения на Юге России .28-76
РАЗДЕЛ 2. Концептуальные основы государственного строительства и их практическая реализация в политике белого движения на Юге России 77-128
РАЗДЕЛ 3. Национальные проблемы в процессе формирования южно-российской государственности 129-177
Заключение .178-186
Список источников и литературы 187-203
- Социально-экономические и политические условия возникновения и развития белого движения на Юге России
- Концептуальные основы государственного строительства и их практическая реализация в политике белого движения на Юге России
- Национальные проблемы в процессе формирования южно-российской государственности
Введение к работе
Актуальность исследования обусловлена современным состоянием российского общества, в котором все еще продолжается поиск вариантов политического, государственного и институционального развития, той государственной модели, которая обеспечит поступательное развитие российского социума на рубеже тысячелетий.
Современная Россия, пройдя кризисный этап своего существования, сейчас переживает этап консолидации своей государственности, укрепления и усиления государственных институтов, возрождения дееспособности и нормального функционирования государственного механизма. Однако, пути дальнейшего исторического развитии российского общества и государства еще далеко не определены, как и не завершен процесс создания его политической системы и институциональной структуры. В данной связи, опыт существовавших в российской истории, на общероссийском пространстве государственных образований и альтернативных общественных моделей, как представляется, поможет избежать серьезных ошибок и просчетов на сложном пути современного государственного строительства и выстраивания дееспособной и эффективной государственной власти.
Исходя из этого, период гражданской войны на Юге России имеет для российского общества не приходящее значение. Именно в этот период возникали различные общественные и государственные модели на пространстве распавшейся Российской империи, шел поиск альтернатив государственного строительства в различных частях страны. Как следствие этого процесса на территории страны в период гражданской войны существовало множество государственных образований, которые боролись между собой за общерусскую власть, причем не только с помощью военной силы, но и с помощью примера своей собственной социально-экономической и политической организации, конкуренции в деле создания эффективно действующей государственной и политической машины. Одним из таких полюсов альтернативного государственного развития и стал российский Юг, территория, которая в годы гражданской войны контролировалась Белым движением.
Здесь была предпринята попытка, построить собственную южно-российскую государственную модель на совершенно иных, чем в центре страны, государственообразующих принципах в число которых входило: восстановлении политических прав и свобод, рыночных отношений, политического плюрализма, реально действующих представительных органов власти, т.е. создание той системы государственных и общественных отношений, которая бы предусматривала построение в конечном итоге относительно свободного и демократического общества.
Целью Белого движения было распространение этой модели на всей территории России, однако поражение белой государственности на российской Юге, не позволило реализовать эти планы. Тем не менее, не удачный альтернативный опыт это тоже опыт, он заставил военно-политических противников белых – большевиков во многом пересмотреть свои позиции и изменить свою политическую линию по отношению к широким слоям российского общества, не довольных политикой большевистской партии и ее утопическими политическими и социально-экономическими проектами. В данном контексте, изучение опыта Южно-российской государственности на наш взгляд способно с новых позиций осветить проблемы современной российской государственной организации и государственного управления с позиций дня сегодняшнего, раскрыть глаза на многие недостатки и просчеты в современном нам процессе строительства новой России, которая созидается на тех же принципах, на которых во многом основывалось и Белое движение.
Данный опыт будет также способствовать более детальному анализу политической системы современной России, исследованию места в ней отдельных политических сил и партий, различных общественных слоев и классов, более полному учету в процессе современного государственного строительства их чаяний и интересов, а следовательно гармонизации и оптимизации отношений в российском обществе. Кроме того, опыт изучения политических институтов Белой власти и системы управления созданной Белым движением в годы гражданской войны позволит выработать наиболее оптимальную модель функционирования различных государственных структур и системы управления современной России, избежав тех недостатков которые преследовали белую государственность на протяжении всей ее недолгой истории. Все это, вместе взятое, как представляется, во многом определяет необходимость исследования и самого Белого движения на Юге России и того государственного образования, которое было создано им в годы всеобъемлющего гражданского противостояния.
Анализ историографии проблемы позволяет выделить два основных этапа в ее развитии. Первый из них относится к 1917-1980-м годам XX в. Второй охватывает 90-е годы, а также начало нынешнего столетия. В свою очередь, в зависимости от конкретно-исторической ситуации, в рамках рассматриваемых этапов мы выделяем несколько специфических периодов.
В советской историографии (1920-1990 гг.) тема становления Белого движения и формирования Белой государственности, деятельности белых правительств Юга России освещалась, главным образом, в комплексе с изучением истории революции и гражданской войны в России. Причем, исследовалась данная проблема, как правило, с позиций негативного отношения к Белому движению.
И все же литература 20-х гг. прошлого столетья довольно сносно отражала реальные тенденции складывания военно-политической организации белых, в том числе, и на российском Юге и процесс их выхода на арену гражданского противостояния.
Основное внимание авторами обращалось не на исторические, а на концептуальные вопросы политического характера возникающего Белого движения, тенденции его развития, а также проблемы взаимоотношения различных военно-политических сил составляющих его.
В частности, получили господствующее распространение взгляды на характер белой государственности на российском Юге, как на своего рода ретроградный политический эксперимент, включающий в себя все недостатки государственной и политической системы, существовавшей ранее в Российской империи. Главный, из них, заключался в доминировании в белой государственности «отживающих слоев и классов» и создании не жизнеспособной управленческой структуры, в которой преобладали кадры бывшей имперской бюрократии. При этом процесс государственного строительства на Белом Юге рассматривалась в контексте установившейся на Юге страны диктатуры белых генералов, и в общих чертах, сводилась к ней.
Программы государственного строительства в белогвардейских государственных образованиях возглавляемых генералами А.И. Деникиным и П.Н. Врангелем, рассматривались как непрогрессивные, следствием чего стало их устранение и распад в исторически обозримых рамках острой гражданской конфронтации. Это предопределяло парадоксальное отношение к государственным мероприятиям белых правительств как к регрессивным новациям, отмирающим в процессе складывания новой большевистской государственности. Показательным было то, что сами руководители и идеологи белого движения, как в теории, так и на практике, исходили из того, что формируемая ими на Юге государственная система, которая со временем должна была быть распространена на всю территорию России, развивается по линии возвращения к системе государственного устройства, существовавшей в недавнем прошлом, правда с некоторыми изменениями, обусловленными теми революционными переменами, которые произошли в период распада империи.
Среди советских авторов, как правило, в целом, преобладало отношение к Белому движению и к Белой государственности на Юге России как к такому государственному образованию, в котором неприкрыто осуществлялось господство реакционных классов. Они считали исторически оправданным и закономерным, полное и окончательное восстановление власти Советов на бывшем белом Юге в ходе гражданской войны, а затем проведение на его территории социалистической реконструкции, призванной устранить последние следы существования здесь белых режимов. Для них важным и необходимым представлялись установление на нем тех государственных и политических порядков, которые утвердились на территории большевистской России и, следовательно, дальнейшее продвижение российского Юга по пути «исторически прогрессивного» развития.
Работы 30-х -50-х годов по содержанию в подавляющем большинстве являлись работами идеологическими, то есть решали задачи по формированию общей для всей страны системы государственной власти и идеологии. В то же время очень важным процессом стало постепенное овладение и переход в исторических работах данного времени к последовательно научным формам и требованиям их публикаций. Это был первый, но необходимый шаг на пути создания предпосылок научного изучения белой государственности и политики белого движения в данной сфере.
В 30 – в 50–х. гг. выходят исследования об обстоятельствах военно-политического краха белой государственности на Юге России, подчеркивается реакционная сущность создаваемых белыми систем государственного устройства, на занятых ими территориях. В 30-50-х гг. заметно усилилась тенденция квалифицировать деятельность всех белых правительств на Юге России, как контрреволюционную, идущую в разрез с интересами трудящихся масс.
В подобного рода работах изучался процесс развития и укрепления советской власти на Юге страны в контексте процесса закономерного распада белых государственных образований, а также другие вопросы, рассматривавшиеся как проблемы, прежде всего, классовой борьбы угнетаемых в белых государственных образованиях социальных слоев и классов в годы белогвардейской диктатуры.
В этот период, как нам представляется, были заложены и определенные основания для перехода исследователей на последовательно научные позиции. В конце 50-х - в 60-х гг. появляются возможности для изучения политики Белого движения на Юге России в сфере государственного строительства. В это историческое время происходят изменения в советской политической системе. Это вызвало определенную переоценку взглядов исследователей на некоторые аспекты белой государственности. Общественная атмосфера в СССР, которая позднее получила наименование «оттепели», создала предпосылки для относительного плюрализма в освещении истории гражданской войны и предоставила возможность для разработки более широкого круга вопросов связанных с Белым движением и формированием на Юге России белой государственности.
В это время увеличивается внимание историков к историческому периоду, последовавшему сразу же за Октябрьской революцией. Политическое осуждение культа личности вызвало некоторый интерес к альтернативным направлениям государственного строительства в годы гражданской войны. Период 1917-1920 гг., в целом, трактовался авторами, как время складывания советской политической и государственной системы, в которой утверждались «ленинские нормы» общественной жизни, искаженные затем, в период «культа личности». Исследователи подчеркивали ее превосходство над политической и государственной системой созданной Белым движением на Юге России, что и позволило большевикам одержать победу в гражданском противостоянии.
В этот период, впервые начинается изучение таких аспектов формирования белого движения и белой государственности, как ее хронологические и территориальные границы, вопросы связаннее с ликвидацией белыми существовавшей ранее на Юге России советских государственных образований, а также различные аспекты развития и проведения в жизнь программы государственного строительства белого Юга. Как и ранее подчеркивается антинародная сущность и реакционность белых режимов, что обусловило их неприятие населением региона. Характеризуя историографию 60-х гг. в целом, можно отметить, что в этот период был сделан шаг в направлении исследовании различных аспектов становления и формирования белой государственности на Юге России, стала осваиваться научная форма результатов исследовательской работы; появилась политическая возможность шире привлекать архивные материалы по истории «белого дела». Произошел количественный рост исследований по проблеме становления государственной идеологии Белого движения.
С конца 60-х гг. в советской историографии начинается переход к научно-публицистическим работам. Наращиванию элементов научного анализа в изучении истории гражданской войны способствовал более широкий доступ исследователей к историческим архивам. На данной основе, обращаясь к теме Южно-российской белой государственности, анализируя причины ее краха, историки стремились показать его противоположность государственной системе созданной большевиками в центре страны и политической практике сложившейся на советской территории.
В 70-х - 80-х гг. достаточно широкое распространение получает и изучение влияние идеологии белых режимов на процесс формирования белой государственности. Появляется и научный интерес и к другим аспектам существования белых государственных образований, которые в целом, продолжали рассматриваться только как несвойственный и отмирающий элемент существовавшей в 1917-1920 гг. в России государственной и политической системы.
Расширение источниковой базы на основе вовлечения региональных архивов позволило создать целый ряд обобщающих и научно-популярных работ по истории гражданской войны в отдельных регионах Юга России, в которых, в числе прочих вопросов, таких как военно-политическая борьба с белыми, установление на юге России советской системы, затрагивалась и практика государственного строительства Белого движения. Продолжалось также изучение характера контрреволюционной деятельности белых правительств. Правда, все же, этот аспект оставался второстепенным в сравнении с политическим и организационным, которым исследователи уделяли главное внимание при анализе положения Южно-российской белой государственности в годы гражданской войны.
В 70-80-х гг. целый ряд работ был посвящен складыванию и функционированию органов государственного управления и политическим лидерам белого Юга, непосредственно осуществляющих руководство процессом государственного строительства на Юге России, эволюции их взглядов и политических идей в этом важнейшем вопросе в ходе гражданской войны, институциональной организации белого тыла во время военных действий.
Заметным событием этого историографического периода стал выход в свет обобщающих работ по истории гражданской войны, которые стали своеобразным подведением итогов изучения проблем государственного строительства в годы Октябрьской революции и гражданской войны советской историографией. Опираясь на громадный фактический материал, в том числе региональный, эти обобщающие исследования содержали концептуальные объяснения причин государственного и политического распада белых режимов.
Таким образом, исследования отечественных историков 70-х - 80-х гг. охватили значительную часть аспектов процесса государственного строительства и деятельности органов государственного управления Белого Юга, государственной политики лидеров белых режимов в исследуемый период. В эти годы был сделан важный шаг по изучению не только политико-организационной системы существовавшей на территориях Южно-российской белой государственности, но также и по исследованию ее внутренней структуры, системы государственного управления на белых территориях. Тем самым были созданы идейные и эмпирические предпосылки научной постановки проблемы исследования Южно-российской белой государственности как целостного конкретно-исторического явления.
В ситуации идеологического монополизма и контроля историческая наука в этот период должна была акцентировать внимание преимущественно не на научных, а на идейно-политических проблемах, и лишь постепенно, приблизительно с конца 80-х годов, она начинает получать относительную самостоятельность и решает задачи, диктуемые, в том числе и логикой развития самой исторической науки. В этот период началось и формирование различающихся концепций российской истории применительно к XX веку.
Новейшая историография (с конца 1980гг. по настоящее время) проблемы становления Белого движения и формирования Южно-российской белой государственности имеет целый ряд особенностей своего развития. Во-первых, она развивалась в процессе качественных социальных трансформаций советского и российского общества. Во-вторых, если до 1991 г. она развивалась преимущественно в рамках одной господствующей теоретико-концептуальной парадигмы, то после 1991 г. происходит наводнение исторической науки сразу всеми существующими концепциями исторического развития, в том числе «бесконцептуальным», т.е. чисто эмпирическим подходом. Хотя, конечно, большинство из этих концепций появились не на пустом месте, а существовали в скрытой форме как объяснительная тенденция и раньше, когда были созданы основные идейные и эмпирические предпосылки их возникновения.
По всей видимости, можно обозначить этап развития новейшей историографии: с конца 1980-х по настоящее время. Данный период исторического времени характеризуется для исторической науки минимумом идеологического контроля со стороны государства. По мере же приближения к сегодняшнему дню снова наблюдается, на наш взгляд, возрастающее стремление со стороны государства найти новые формы контроля и идеологического использования исторической науки в целях формирования нужного власти содержания общественного сознания и управления им. Этот процесс накладывается на процесс выздоровления исторической науки.
Таким образом, этап новейшей историографии характеризовался, прежде всего, расширением предмета исторической литературы, привлечением в ряде исторических исследований общественного мнения к так называемым «фигурам умолчания» и «белым пятнам» отечественной истории, в том числе и к существовавшей в 1917-1920 гг. белой государственности на Юге России, опыту формирования и деятельности белых политических режимов альтернативных большевистскому. Выявленные факты противопоставлялись мифологизированной, официальной истории гражданской войны и российского общества. Таким образом, качественное изменение историографии истории гражданской войны в этот период явилось побочным результатом идеологической работы КПСС по трансформации общественного сознания советского общества. Однако, на наш взгляд, отход от традиционных подходов давался довольно непросто. В исследовательской литературе часто совмещались различные оценки программ и практики государственного строительства Белого движения на Юге страны, отражавшие и прежние мифологизированные концепции, и появление новых веяний в изучении данного исторического феномена. Тем не менее, возрос интерес к исследованию идеологических и политических различий социальных сил, составляющих белое движение на Юге России, рассматривались позиции в частности казачества, иногородних, интеллигенции и т.д. в процессе формирования Южно-российской белой государственности .
Новейший период развития отечественной историографии принес в изучение истории белого движения и Южно-российской белой государственности, ряд новых для современной отечественной историографии концепций. Это, прежде всего, концепция «альтернативной истории» и «концепция модернизации». Они позволили рассмотреть проблемы Белого движения, в том числе и проблемы государственного строительства на российском Юге в более широком контексте. Притом, эти концепции рассматривают существенно иначе ход исторического процесса, чем, например, формационная теория, что позволяет им описать ту часть исторической реальности, которая не попадала ранее в предмет исследования специалистов.
Таким образом, в конечном счете, новый период историографии был связан с либеральными изменениями, начавшимися с 1990-х гг. Под их влиянием в ряде исследований, наметился пересмотр общих концептуальных положений, определяющих фундаментальные теоретико-методологические характеристики исследуемого периода, а также началась разработка принципиально нового направления исследований, связанного с изучением белого движения как не сложившейся государственной и политической альтернативы большевизму, истории ее противостояния большевистскому режиму. Здесь на первый план выходила проблема соотношения программных установок и практики белых режимов в сфере государственного строительства на Юге России. Хотя именно главный, на наш взгляд, элемент - сам процесс формирования и эволюции Южно-российской белой государственности так и не стал до сего дня предметом комплексного, пристального исторического анализа.
Исследователи также проявляли заметный интерес к вопросу возможного и в дальнейшем, после гражданской войны, сохранения белой государственности с ее политической программой альтернативной большевизму. Однако основное противоречие их концептуального подхода заключалось в том, что они же подчеркивали невозможность политического компромисса между большевиками и белым движением. В то же время несомненным достоинством многих работ данного периода является то, что их авторы в основном уже освободились от предвзятых идеологических оценок и пытались разобраться в мотивах государственной и политической деятельности лидеров и правительств белого Юга. Среди новых тем отметим изучение деятельности отдельных органов управления белых, направленной на организацию хозяйственной жизни в белом тылу, которая ранее практически оставалась вне поля зрения исследователей. В частности, укажем на работы по истории белого движения Бортневского В.Р. и Зиминой В.Д.
В новейший период значительно выросло количество монографической литературы, кандидатских и докторских исследований по истории белого движения, качественно изменился характер этих исследований. В контексте проводимого исследования в отдельный блок работ выделим труды, в которых, проделав огромную работу по исследованию вновь открывшейся базы данных, ученые по-иному взглянули на многие факты процесса государственного строительства и практики государственного существования Белого движения на Юге России. Но наряду с этим, анализируя историографию того времени, нельзя не отметить, что происходил ярко выраженный процесс смены оценок характера и внутренней сущности Южно-российской белой государственности, с негативных, на преимущественно позитивные, при явной на наш взгляд, идеализации и белого движения и деятельности его руководителей в процессе формирования белой государственности. Как нам представляется, такая логика исследования повторяет логику большинства работ по истории белого движения предшествующего советского периода. В ряде случаев наблюдалась лишь знаковая переоценка, что представляется не вполне продуктивным в плане выявления истинных характеристик и политической природы и белого движения и белой государственности. В данной связи мы согласны с выводом историков, полагающих: «Такого рода объяснения не дают ровным счетом никакого понимания реального процесса. Для того, чтобы понять этот процесс, необходимо очистить его от тех идеологических оболочек, в которых его воспринимали современники».
Особо следует сказать о зарубежной литературе посвященной гражданской войне». Сегодня очевидно: в изучении истории гражданской войны в России и других странах выполнена пока лишь предварительная научно-исследовательская работа, на которой, в большой степени, сказались как недостаток информации, так и политические пристрастия.
Анализ зарубежной историографии позволяет условно разделить её на две группы: «пограничная» и собственно зарубежная. К первой группе могут быть отнесены работы, вышедшие в свет после окончания Второй Мировой войны в русском зарубежье. Как правило, это произведения либо участников белого движения, либо их потомков. Ко второй труды собственно западных авторов.
В собственно зарубежной историографии государственная политика правительств А.И. Деникина и П.Н. Врангеля получила довольно широкое освещение. Несмотря на наличие определенного числа работ о Белом движении (в 60-70-х годах на Западе оно изучалось более активно, чем в нашей стране, и, за редким исключением, с объективных позиций) в следствие чего, западной, преимущественно англо-американской историографии, сложились довольно устойчивые имена историков, связанных с изучением тех или иных направлений Белого движения.
Один из самых глубоких исследователей Гражданской войны профессор П. Кенез известен как специалист по Белому движению Юга России и прежде всего Добровольческой армии. В опубликованных в России двух его статьях по идеологии Белого движения, по существу, в сжатой форме изложены результаты исследований, опубликованных им в двух книгах и статьях, вышедших в 70-е годы в США. К заслугам данного автора в исследовании проблемы можно отнести то, что Кенез считает и пишет яснее своих российских коллег о ряде важных моментов в идеологии и практике государственного строительства белых на Юге России. Во-первых, у вождей Белого движения не была разработана последовательная программа государственного строительства, поскольку они не доверяли теории и ее носителю - интеллигенции. Во-вторых, анализ публичных заявлений вождей Белого движения не дает оснований для характеристики Южно-российской белой государственности как монархической и реакционной. В этой связи автором подробно рассматриваются идеи, связанные с будущей формой государства, эволюция лозунга «будущее России за Учредительным собранием», но главное – земельная реформа. Именно здесь, а также в игнорировании рабочего класса и в национализме проявились слабости идеологических установок белых.
Подводя итог анализу зарубежной историографии, следует отметить, что в основной своей массе западные исследования Южно-российской белой государственности, можно характеризовать как трудоемкие и добротные идеологические произведения, поэтому мы также не отвергаем ценного вклада в изучение белого движения целого ряда и других зарубежных исследователей.
В целом исследования новейшего периода охватили большинство проблем добровольческого движения на Юге России и существовавшей в 1917-1920 гг. белой государственности, существенно возрос интерес к самой истории белого движения. В эти годы сделан не только важный шаг в дальнейшем научном исследовании процесса государственного строительства на Юге России в годы гражданской войны, его отдельных составляющих элементов, но и шаг, хотя и не вполне завершенный, в изучении феномена белогвардейской государственности как единого целого. Исходя из этого, в этот историографический период начинается качественно новый этап изучения проблемы.
Таким образом, сам характер изучения особенностей процесса государственного строительства на Юге России в 1917-1920 гг. в отечественной и зарубежной историографии позволяет сделать вывод о том, что большинство отдельных аспектов проблемы представлено в научной историографии. Вместе с тем, за кадром приведенных выше исторических исследований осталась проблема формирования Южно-российской государственности как целостного исторического феномена существовавшего в хронологических рамках периода гражданской войны на Юге России. В ее комплексной исторической целостности данная проблема еще не ставилась отечественными историками.
Таким образом, исходя из вышеизложенного, изучение проблемы эволюции Белого движения от добровольчества к Южно-российской государственности является, на наш взгляд, научно актуальным.
С учетом этого, автор определил целью исследования изучение общих закономерностей эволюции белого движения на Юге России от зарождения идеи добровольчества к формированию южно-российской государственности.
Задачи исследования: - рассмотреть комплекс социально-экономических и политических условий возникновения и развития белого движения на Юге России в 1917-1920 гг.; - осмыслить основные идеи и концепции государственного строительства в рамках белого движения на Юге России и их практическую реализацию; - определить место и значение национальных проблем в процессе формирования южно-российской белой государственности.
Хронологические границы исследования. В нашем исследовании мы исходим из представления о том, что в целом процесс государственного строительства, начатый Белого движением на Юге России - это сложный исторический процесс возникновения, формирования, разложения и распада регионального варианта государственности, который впоследствии при удачном стечении военно-политических обстоятельств мог быть распространен на всю территорию бывшей Российской империи контролируемую Белым движением и который проходил в достаточно узких хронологических границах. Его содержанием было постепенное, асинхронное, волнообразное изменение всех составляющих элементов (идеологического, политического, социального и др.) процесса государственного строительства на Российском Юге в годы гражданской войны.
Изучаемый нами период мы рассматриваем только как начальный этап длительного процесса качественного изменения государственной и политической системы существовавшей ранее в Российской империи. При этом период октября 1917 - 1920 гг. имеет самостоятельное значение. В это время широкомасштабного гражданского конфликта в общих чертах решался главный вопрос – вопрос о высшей государственной власти в стране и повсеместно формировались региональные варианты общероссийской власти альтернативной центральному большевистскому правительству, возникали и исчезали другие территориально-политические субъекты государственной жизни, претендовавшие как на всероссийскую власть, так и на создание локальных сепаратистских государственных образований.
В этих хронологических границах произошло формирование политических и общественных институтов нового советского государства и распад тех государственных и политических систем, которые представляли собой альтернативу устанавливаемому большевиками общественному строю.
Территориальные рамки исследования определены в соответствии со складывавшимся административно-территориальным делением российского Юга.
Методологическую основу диссертации составили научные принципы объективности и историзма, основанные на признании вариативности исторического процесса, исходящие из приоритета фактов, документальных свидетельств, предусматривающие отказ от политической заданности. Теоретическая основа исследования определена комплексом исторических, политологических, философских трудов.
Представляется целесообразным избрать проблемно-хронологический метод изложения результатов исследования, поскольку это дает возможность избежать повторного освещения одних и тех же сюжетов, более емко и разносторонне представить выявленные и обобщенные материалы.
В работе использовался также историко-генетический метод. Суть его состоит в последовательном раскрытии свойств, функций, основных сторон анализируемого предмета исследования. При этом изучаемый предмет отражается в наиболее конкретной форме. По своей логической природе историко-генетический метод конкретно-исторического исследования является аналитически-индуктивным, а по форме выражения исторического материала - описательным. Это позволяет показать причинно-следственные связи развития исторических событий как со стороны их уникальности и неповторимости, так и со стороны содержания исторического процесса (как общее, повторяющееся вне зависимости от типа цивилизации и общества).
Источниковую базу работы составили как опубликованные, так и архивные материалы. Проведенный анализ источниковой базы позволяет отметить наличие определенного объема опубликованных источников по предмету исследования. Но все же в работе мы опираемся, прежде всего, на неопубликованные источники.
Опубликованные же источники используются нами, главным образом, только для уточнения некоторых деталей и исторических сюжетов изучаемого процесса. Важнейшим из опубликованных источников является Полное собрание законов Российской империи. К 1917 г. было издано три собрания, для нас наибольший интерес представляют второе и третье. В данном издании находятся практически все важнейшие законодательные акты, отражающие характер законодательно-правой базы в годы заселения и освоения российского Юга.
Второй крупный блок опубликованных источников составляют документы отражающую государственно-политическую деятельность правительства Российской империи в отношении казачьих войск. В частности обширный комплекс документов содержится в 55-ти томном специальном сборнике правительственных распоряжений по казачьим (иррегулярным) войскам. Данный вид документов позволяет собрать дополнительную информацию по периоду истории предшествующему времени наступления революционных потрясений и гражданской войны на Юге России.
Третий крупный блок составили документы, содержащие материалы о событиях гражданской войны на Юге России.
Четвертую группу опубликованных источников составляют документы политических сил и партий, непосредственно участвующих в гражданской войне, характеризующие основные параметры политических и государственных субъектов того времени. Отдельно следует выделить труды руководителей большевистской партии и советского государства.
Шестой значительной группой источников являются документы высших государственных органов белого Юга отразившие основные этапы становления и формирования Южно-российской белой государственности, основные идеи и методы их практической реализации в сфере государственного строительства белых правительств, а также документы, отражающие деятельность общероссийских органов власти и советского правительства. Важной самостоятельной источниковой группой являются также документы по социальной истории вышедшие в последние годы, содержащие обширные материалы, передающие отношение населения, как к центральному большевистскому правительству, так и к белым режимам, существующим на территориальной периферии в годы гражданской войны в России.
В качестве восьмой группы источников представляющих важность для нашего исследования выступают опубликованные мемуары политических деятелей, идеологов и лидеров Южно-российской белой государственности, а также большевистского режима, которые позволяют дать анализ субъективной стороны процесса возникновения и формирования Южно-российской белой государственности, охарактеризовать цели государственной политики, социальные мотивации, ценности и принципы действовавших тогда основных политических фигур и направлений.
Отдельную группу опубликованных источников составляет периодическая печать. В ней публиковались материалы, отражающие процесс ликвидации военно-политических основ большевистской власти на Юге России и период формирования Белой государственности на Юге России в 1917-1920 гг., а затем и процесс ее распада.
Среди источников этой группы следует особо выделить региональные периодические издания краев и областей.
В целом группа опубликованных источников многочисленна и репрезентативна для решения поставленных научно-познавательных задач. Вместе с тем полнота и глубина исследования требует выявления и привлечения для решения отдельных проблем пока еще неопубликованных источников.
В центральных архивах России (РГАСПИ, ГАРФ) хранятся материалы, отражающие деятельность высших органов государственной власти белого Юга: канцелярии Главнокомандующего Вооруженных сил на Юге России, Особого совещания и т.д.
Значительный интерес представляют документы и материалы Государственного архива Российской Федерации (ГАРФ). Представленные в этом архиве фонды (Ф. 440, 446, 439, 103, 104, 1255, 1256, 1257, 4085, 5913) позволяют более точно восстановить процесс возникновения белого движения на Юге России и формирования Южно-российской белой государственности. Содержащиеся в данных фондах циркуляры, докладные записки, телеграммы, письма, запросы, отчеты и другие формы документации содержат сведения, раскрывающие принципы, формы и методы управления в государственной системе белого Юга.
Важной группой неопубликованных источников являются документы центральных партийных и государственных органов советского режима, содержащиеся в фондах Российского государственного архива социально-политической истории (РГАСПИ). Степень полноты их существенно различается, но взятые вместе они позволяют значительно дополнить источниковую базу исследования.
Особое значение для исследования имел фонд (Ф.17) РГАСПИ содержащий разнообразные документы по истории белого движения, программные установки белой власти на Юге России.
Подавляющее большинство документов, характеризующих процесс возникновения и развития Южно-российской белой государственности, находится в региональных архивах ЮФО. Так, в государственном архиве ставропольского края (ГАСК) отложились материалы, отражающие деятельность местных, локальных органов государственной власти и особенности функционирования системы управления Ставропольской губернией достаточно длительное время управляемой правительством генерала А.И. Деникина (Ф.1019, Р-40, Р-109, 2061, Р-134, Р-720, Р-163).
В государственном архиве Краснодарского края (ГАКК), содержаться сведения о политике в сфере локальной государственной жизни и управления местного краевого правительства, Кубанской Рады и других местных органов власти. (Ф. 454, Р-6, Р-411, 1542, 1547, Р-105, Р-102, Р-158). В государственном архиве Ростовской области (ГАРО) содержаться материалы относительно программы государственного строительства на занятых белыми территориях Особого совещания – правительства при Главнокомандующем Вооруженными силами на Юге России, располагавшемся в городе Ростове на Дону – столице белого Юга. (Ф. Р-97, Р-2599).
Таким образом, несмотря на неполноту каждой из представленных групп источников, взятые в комплексе, они дают возможность выявить основные элементы процесса формирования Южно-российской белой государственности в период октября 1917-1920 гг.
Научная новизна исследования определяется тем, что в нем осуществлено комплексное конкретно-историческое исследование процесса формирования и эволюции южно-российской белой государственности от идеи добровольчества к достаточно развитым формам государственной жизни и общественного устройства в 1917-1920 гг.
Исследованием установлено, что, поскольку позицию основной части населения Юга России характеризовал мощный консервативный настрой и нежелание радикальных перемен, именно здесь начали формироваться движения, способные обеспечить альтернативу большевистской модели государственности. Изученные документы показали, что для выработки соответствующей программы государственного строительства в регионе имелись серьезные интеллектуальные и управленческие ресурсы. Уже с ноября-декабря 1917 г. здесь возник феномен добровольчества, стали формироваться идеологические и политические основы белого движения. Однако по мере разрастания движения и вызванного им перехода от добровольчества к формированию фундаментальных основ государственности, потребовалось выдвинуть не только привлекательные, но и четкие лозунги движения, без которых эффективная консолидация антибольшевистских сил была невозможна.
Проведенный анализ позволил установить, что известная широта идей, характеризовавших воззрения лидеров и идеологов белого движения, наличие в них довольно богатого спектра концепций государственного строительства в новой России, далеко не сводимых к упрощенному курсу на восстановление монархии, все же не были подкреплены должной степенью их оформленности. Постановка неясной цели максимально затруднила военно-политическую борьбу с большевиками. В то же время, текущее государственное строительство, начатое белыми на российском Юге, во многом пошло самотеком и, в силу специфики движения, полустихийно приобрело вид военизированного, милитаризованного государства, в основу которого была положена власть воинских начальников. В итоге, созданный белыми государственный механизм оказался недостаточно эффективным, а система управления - не соответствующей требованиям времени.
Автором установлено, что управленческое бессилие организаторов белого движения особенно ярко проявилось в сфере решения вопросов национально-государственного строительства, требовавших проведения особенно тонкой политики, которая не могла диктоваться стандартами военного мышления. В данном случае генералы решительно проиграли битву политикам-большевикам. Ориентация преимущественно на силовое решение национальных проблем, неумение выработать эффективную политику противодействия сепаратистским тенденциям даже в казачьей среде, максимально ослабили созданные ими государства.
Практическая значимость данного исследования может, на наш взгляд, заключаться в использовании его как основы для продолжения конкретно-исторического изучения различных сторон сферы государственной жизни российского общества в годы гражданской войны, а также для более глубокого и многостороннего изучения белого движения на Юге России, взятого в его противоречивой целостности. Сам результат нашего исследования может рассматриваться также как постановка проблемы будущих исследований, поскольку многие вопросы в силу целого ряда объективных и субъективных причин могли быть только поставлены, намечены или обозначены. Анализ процесса возникновения и формирования Белой государственности на российском Юге, кроме того, может рассматриваться и как материал для решения общих проблем обществоведения, в частности, исследования проблем объективных закономерностей в эволюции существующих государственных систем и политических режимов, диалектики общего и особенного в историческом пути России.
Результаты данного исследования могут быть также использованы в учебном процессе, в практике чтения лекционных курсов и проведения семинарских занятий в вузах, в работе по распространению и популяризации знаний по отечественной истории среди населения.
Апробация исследования. Результаты диссертации изложены в публикациях автора, в сообщениях и докладах на научных конференциях.
Структура диссертации. Диссертация состоит из введения, трех разделов, заключения и списка использованных источников и литературы.
Социально-экономические и политические условия возникновения и развития белого движения на Юге России
Прежде чем перейти к анализу Белого движения и белой государственности существовавшей на Юге России в период гражданской войны, характера ее видоизменения в указанный кризисный период исторического развития, необходимо, как нам представляется, в самом предварительном виде, рассмотреть характер тех исторических, социально-экономических и политических особенностей которые обусловили формирование на Юге России в 1917-1920 гг. военно-политического движения, оппозиционного центральному, общероссийскому большевистскому правительству в годы гражданской войны. Эти особенности были непосредственно связанны со спецификой освоения и заселения российского Юга, с теми исторически сложившимися формами хозяйственной, культурной, политической, социальной жизни которые были присущи ему на протяжении предшествующих периодов исторического времени, а также с этнической, конфессиональной, этносословной спецификой регионального развития в различные исторические периоды. Первоначально, заселение территории российского Юга, начиналось с освоения его Северных районов, непосредственно примыкающих к основной территории российского государства, области, расположенной по течению реки Дон. Особенность данной части региона состояла в том, что в период первоначального ее освоения и заселения, на ее территории практически не имелось коренного автохтонного населения, и данная область являлась полем взаимодействия, иногда и противостояния различных культурных и этнических сообществ, чьи территориальные границы непосредственно примыкали к ней. С момента начала ее заселения и активного освоения выходцами из Украины и России, славянский этнос занял преобладающие позиции в данной части российского Юга, определив характер ее общественного и социального устройства, специфику ее исторического развития: «Первые зимовки и хутора возникли на Дону, в конце XVII в., в 1764 году, на Донской земле насчитывалось более 800 хуторов». В данный период истории региона, среди переселенцев, прибывающих в Донскую область, преобладали представители казачества, принесшие на территорию области привычные формы своего существования, жизненного уклада, общественной и социальной организации, свойственные данной общественной группе ментальный тип восприятия окружающей действительности. Казачья общность заложила основы социальной и культурной жизни данного края, определила исторические особенности его развития. Основным видом деятельности переселенцев, в XVII – XIX стала деятельность, направленная на расширение границ контролируемой ими территории, выполнение задачи ее дальнейшего освоения и обустройства, проникновение в пределы иных областей российского Юга, находящихся вне поля социокультурного влияния переселенческих общин. Данный период истории региона, характеризуется наличием элементов этнического и культурного противостояния, переселенцев с этническими сообществами, также претендующими на включение данной территории в орбиту своего культурного влияния, предпринимающих попытки обосноваться в пределах данной территории. Однако, имевшие место этнические конфликты не могли остановить продвижения переселенцев в Южные области региона: «После освоения казаками среднего течения Дона и его левых притоков, началось более интенсивное выселение казаков на хутора Нижнедонских станиц (от Волго-Донской переволоки на юг). Продолжительное время этот район плохо обживался из-за непрерывных набегов кубанских татар и других кочевников, опиравшихся на поддержку турок. Но после возведения Царицинской линии и возвращения в 1736 г. Россией Азова, опасность набегов значительно уменьшилась, и заселение пошло значительно быстрее». Распространение российского влияния на данную территорию осуществлялось при участии иных не славянских этнических групп, включенных в орбиту этого влияния на более ранней стадии, поэтому происходили также перемещение представителей иных этнических групп на территорию Северного Кавказа вместе с собственно славянским переселенческим потоком.
Данное обстоятельство послужило основанием для налаживания последующего этнического и культурного взаимодействия между славянским этносом и народами, первоначально отрицательно относившимся к расширению его социокультурного ареала. Так, например, «в 1770 году на территорию между реками Доном и Кубанью были переселены из Буджака (Бессарабия) 30 тысяч ногайцев». В конце XVII в., а затем в XVIII в., подобная практика широко использовалась в проведении политики заселения и обустройства российского Юга, включения его в орбиту российской империи.
На данном этапе представители иных, не славянских этнических общностей, начинают оказывать существенное влияние на формирование южно-российского социума, принимая активное участие в процессе заселения. Они образуют на территории региона собственные этнические сообщества, находящиеся в процессе активного взаимодействия, как с переселенческими общинами славянского этноса, так и традиционными автохтонными сообществами, существующими на территории российского Юга. Указанные этнические группы принесли в регион собственные особенности, отражающиеся в культурных традициях данных народов, формах общественной и социальной организации. Эти компоненты органично вошли в формирующиеся структуры регионального социума. Они обусловили, в значительной мере, формирование специфической этнической среды региона, внесли существенный вклад в экономическое и социальное развитие на начальном этапе социокультурного развития края: «Так в 70-х годах XVIII века по приглашению русского правительства из Крымского ханства в район Таганрога, Мариуполя и крепости Дмитрия Ростовского переселилось 12 тысяч армян и 18 тысяч греков. Греки осели в районе Таганрога и Мариуполя основав ряд сел Лакедемоновку, Ялту и другие. Армянские поселенцы получили свыше 30 десятин земли около крепости Дмитрия Ростовского и основали город Нахичевань на Дону и села Чалтырь, Султан-Сала, Несветай и др.». Происходило проникновения представителей различных этнических групп и на территорию российского Юга уже освоенную и заселенную представителями славянского этноса, в частности казачьим населением.
О наличии данных изменений во внутренней социальной организации регионального социума, в частности в Донской области, свидетельствуют статистические данные, характеризующие динамику роста населения Донской области, на протяжении XVII – XVIII в. Так, например, «во второй половине XVII в. на Дону проживало около 15 тысяч казаков, в начале ХVIII в. – около 30 тыс. В конце ХVIII в., численность на Дону только казачьего населения достигла почти 200 тыс. человек. Помимо этого, там проживало 100 тыс. приписных крестьян, свыше 10 тыс. калмыков и примерно тысяча татар». Таким образом, данный документ свидетельствует о том, что уже в середине ХVIII в. внутренняя структура регионального социума, изменилась, в частности, возросла роль не казачьего населения области, имевшего собственные этнокультурные характеристики.
Концептуальные основы государственного строительства и их практическая реализация в политике белого движения на Юге России
С момента своего возникновения Белое движение Юга России свою идею государственности основывало на идеи Единой и Неделимой России, которая должна была объединить все слои и классы российского общества, без различия социального или имущественного положения. Однако, реального объединения вокруг политической платформы белых ни населения российского Юга, ни тем более всей страны, так и не произошло. Это косвенно признавалось и самими лидерами Белого движения еще в ходе гражданской войны в стране. Так, в речи Главнокомандующего вооруженными силами на Юге России генерала Деникина произнесенной им 13 октября 1919 г. в г. Таганроге говорилось следующее: «Я должен признать, что борьба внутренняя теперь для меня тяжелее, чем на фронте. Все кипит в котле политических страстей. Все противополагается друг другу: генерал и офицер-солдату, казак-иногороднему, землевладлец-крестьянину, «буржуй» - рабочему. И в этой борьбе затемняется идея Единой, Великой Poccии. Та борьба еще понятна, когда она происходит между двумя непримиримыми мировоззрениями, — это еще понятно. Но когда борьба идет между людьми, стоящими на одной платформ Единой, Великой России, это гибельно, это грозит разрушением результатов того Великого подвига, который творит армия. Главная причина борьбы, — та приверженность к частным интересам, которая наблюдается всюду… Данное утверждение А.И. Деникина являлось далеко не случайным, оно отражало действительное положение дел, а именно полное отсутствие единства во взглядах на формирование Южно-российской государственности альтернативной центральному большевистскому правительству и коммунистическому государственному образованию существующего в центре России – Совдепии. По мысли руководителей Белого дела Южно-российская государственность должна была стать первым шагом к восстановлению Единой и Неделимой России, однако эту государственную платформу белого движения не принимали и союзные ему антибольшевистские силы в регионе и широкие массы населения южных провинций бывшей Российской империи, на которые и делали ставку лидеры белого Юга. Так, Начальник отдела пропаганды Особого Совещания при Главнокомандующем ВСЮР полковник Б.А. Энгельгардт констатировал, что «Лозунг «Единая и Неделимая», способный воодушевить группу экзальтированной молодежи, оказался бессильным для привлечения на свою сторону широких масс». В советской прессе озвучивался тезис о том, что лозунг «Единая, Великая Россия» способен привлечь на сторону белых только «политически отсталые элементы». В письме направленном генералу Алексееву одним из участников Белого движения так характеризовалась его государственная платформа. «…Мне кажется не осмысление, того, чем стало хорошо известное Вам расслоение русского общества в смысле разных «ориентаций» и в связанных с этим «групп» и «центров» является непосредственно следствием того, что ни одна из предполагаемых комбинаций сконструирования власти не является объединяющей все…
Оставляя и далее государственная власть в неопределенном процессе самообразования, естественно, продолжается период столь благоприятный для возникновения новых политических комбинаций в области государственного строительства и для одновременно происходящей кристаллизации обратно дифференциации общественных групп». Также надо отметить, что населением лозунг «Единая и Неделимая Россия» понимался как равнозначащий лозунгу «Война до победного конца», что, понятно, не встречало сочувствия в широких слоях народа. В то же время подчеркнутая аполитичность армии и ее руководства приводили к тому, что этот лозунг охватывал собой всю идеологию Белого движения. По мнению Н.П. Полторацкого, А.И. Деникин ошибочно построил «всю свою идейно-политическую программу на одной лишь идее борьбы с национальными бедствиями и сохранения единства России (что выразилось в знаменитом лозунге «Великая, Единая и Неделимая»)». Ярких контрреволюционных лозунгов, способных объединить весь антибольшевистский стан, белым создать не удалось. Однако, вероятно, вожди контрреволюции к этому и не стремились. М. В. Алексеев писал: «создание единой России, и освобождение ее от порабощения внешним врагом настолько могут служить для объединения всех истинно-государственных элементов, что иных лозунгов пока и не требуется». Так, что государственные задачи Белого движения определялись во многом в самом общем не структурированном виде.
Главной же целью Белого движения в деле формирования антибольшевистской государствености объявлялось «возвратить русскому народу свободу самоопределения, отнятую у него обманом и насилиями большевиков...». При этом вопрос о том или ином государственном устройстве должен быть решен самим русским народом, как совокупность всего населения, единой и неделимой России, без различия национальностей и религии...». Долгом каждого государственно мыслящего гражданина России, объявлялось вступление в ряды Добровольческой армии. Вопросы о форме политического устройства «освобожденной» России отодвигались «на вторую очередь, чтобы не осложнить первоочередной задачи - подавление большевизма и воссоздание единой России». Политика белых декларировалась как - национальная; но без излишнего национализма. Как можно видеть, государственные идеи Белого движения на Юге России были, на сколько претенциозными, на столько и расплывчатыми.
В своей концептуальной основе идеи государственности мыслились как достижение политических свобод и национального Возрожденья. Вся пропаганда строилась на обличении большевизма: «в своей идеологии, которая противопоставлялась идеологии большевиков, руководящие круги Добрармии оперировали отрицательными, а не положительными лозунгами. Говорили: это у большевиков плохо, то никуда не годится, при советском режиме нельзя жить и т.д. Но взамен этого не могли указать..., какой именно строй противопоставляется советскому». Главной задачей Добровольческой армии, делом, в котором заключался «весь смысл ее происхождения и существования», объявлялось «дело борьбы с большевизмом». Последний, же символизировал для добровольцев «разрушение». Провозглашалось, что «Добровольческая армия сражается во имя Единой, Неделимой, Великой России, т. е. ради осуществления политического идеала, лучезарного и прекрасного, но отступающего в настоящем и лишь проектируемого на будущее». Пока же этот идеал не был достигнут, всем национально мыслящих кругам русского общества предстояла долгая кровопролитная борьба с большевиками-«поработителями России».
Национальные проблемы в процессе формирования южно-российской государственности
Начало гражданской войны повлекло за собой углубление национальных противоречий на окраинах бывшей Российской империи. В процессе консолидации Белого движения и с началом попытки построения независимой от большевиков Всероссийской власти на Юге России, предпринятой белыми после изгнания оттуда сил центрального большевистского правительства, на тех территориях, которые контролировались Белым движением национальный вопрос стал одной из самых острых проблем, так и не решенной правительством Деникина за время существования Южно-российской государственности. В период существования Деникии на Юге России повсеместно наблюдался процесс распада этнокультурных связей. Можно отметить, что данный процесс проходил в двух социокультурных плоскостях: с одной стороны, он привел к росту национального и этнического самосознания народов, населяющих регион, с другой, обусловил появление тенденции к расколу и конфронтации в среде региональных этнических групп.
С разрастанием гражданской войны усилились движения национального обновления, возникли стремления к автономному этническому существованию, появились сепаратистские настроения, стремления к этнической обособленности. Особенно сильно, данные факторы проявились в регионе Северного Кавказа имеющем ярко выраженную национальную специфику, в котором существовало множество не разрешенных национальных противоречий. Так, сам А.И. Деникин, в данной связи, отмечал: «Разъединение у нас идет и на почве... областного и национального сепаратизма... Я ехал по Владикавказской дороге..., по Ставропольской губернии, Осетии, Ингушетии, потом опять по Тереку... – вот она картина... лоскутной жизни». Возникновение национальных противоречий в регионе объяснялось как историей его заселения и освоения, так и самой его национальной структурой, которая сформировалась в последующие исторические периоды. Так, например, «Славянский этнос, в количественном отношении преобладал в регионе, насчитывая 3 200 000 человек, из них 1400000 человек относились к казачьему населению». Наиболее многочисленным из автохтонных народов региона к началу гражданской войны были чеченцы, их «насчитывалось 261 000 человек, осетинское население составляло 147 003 человека, из них около половины проживало в г. Владикавказе. Численность ингушей составляла 58 594 тыс., кабардино-балкарцев 105 147 человек». «Численность карачаевцев достигала 34 975 чел.». «Адыгейское население, в данный период, составляло около 25 000 чел.». В регионе, в рассматриваемый период, проживали также греки, чехи, поляки, сербы, калмыки, представители иных этнических групп и сообществ, значительная часть которых с началом гражданской войны переместилась в Юго–Восточные регионы России. Нарастание национальных противоречий в сфере взаимоотношений различных этнических групп в годы гражданской войны происходило в специфических формах, отражающих особенность этносоциальной, конфессиональной структуры южно-российского края. Так, например, в отношении народов Чечни и Дагестана они «...выражались в глубоком всепроницающем влиянии на население региона самых крайних форм ислама и резких национальных противоречиях». По мере развития гражданского вооруженного конфликта на Юге России в регионе Северного Кавказа, наиболее пестрого в этническом смысле, кроме тенденций к собственному изолированному этническому развитию, автономизации этнокультурной жизни, возникают попытки выйти из правового и институционального пространства российской государственности, обусловленные углубляющимся всеобъемлющим кризисом, охватившим различные стороны существования российского общества. Так, например, «Договор о дружбе и сотрудничестве между Кубанью и Республикой союза горцев Кавказа», заключенный в 1919 г., содержал, в числе прочих, следующие положения: 1. «Правительство Кубани и правительство Горских Народов Кавказа, настоящим и торжественным актом взаимно признает государственный суверенитет и полную политическую независимость Кубани и Союза Горских Народов Кавказа. 2. Установление территориальных границ между Кубанью и Республикой Союза Горских Народов Кавказа имеет быть предметом особых последующих дружественных соглашений между договаривающими сторонами. 3. Договаривающие стороны обязуются: не предпринимать ни самостоятельно, ни в форме соучастия с кем бы то, ни было никаких мер, клонящихся к уничтожению или умалению суверенного права Кубани и Республики Союза Горцев Кавказа». Межэтническое единство, в данный период, перестает существовать как социокультурная данность, как фактор системной целостности, однако, несмотря на это, возникают различные его локальные формы, существование которых было обусловлено особенностями кризисного развития региона. Об этом свидетельствует текст «Договора между казачьим и горским населением», заключенный 10 декабря 1918 г.: «1. Казаки и крестьяне Терского края, признавая общность интересов экономических, политических... с Горскими народами Кавказа, входят в Качестве равноправного члена в союз этих народов, и на основе пропорциональности, участвуют в органах народного представительства и управления Республик Союза. 2. Принимая во внимание, что большая часть территории этого союза захвачена большевиками, а население доведенное до крайнего разорения стонет, под игом большевистского произвола, насилия и анархии, договаривающиеся стороны немедленно объединяются, и мобилизуют, имеющиеся в их распоряжении живые военные силы, с целью борьбы против большевиков, и водворения порядка и спокойствия на территории союза, причем все технические средства поступают в распоряжение... Правительства союза». Локальные участки относительного межэтнического спокойствия перемежались с зонами этнической конфронтации и противостояния. Нередко столкновения на этнической почве принимали характер партизанской войны отдельных народов Северного Кавказа, против существующей в регионе политической власти. В этой связи, речь Главнокомандующего Вооруженными силами на Юге России г. Деникина на совещании с выборными представителями Чеченского народа, содержала следующие положения: «Придя на Кавказ и освободив его от большевизма, мы думали, что встретили здесь друзей, но вместо этого, со стороны Чеченского народа мы встретили войну. Вы понимаете, что нужно идти на север освобождать Россию, и мы не можем допустить, чтобы здесь, в тылу, оставался бы вооруженный народ, враждебный нам... Вам будет обеспечено Ваше внутреннее самоуправление – что же Вам нужно. Можете ли Вы порвать с Единой Россией и жить самостоятельной жизнью. Если все малые народы Кавказа будут жить собственной жизнью и не считаться со своими соседями, кроме резни ничего не выйдет. Я последний раз задаю Вам вопрос – Мир или Война?»
