Введение к работе
Актуальность темы исследования. Понятие признания как основы коммуникации и других социальных процессов уже давно стало неотъемлемой составляющей права, политики, психологии и дипломатии. В философии понятие признания в настоящее время приобретает самые различные формы: от реконструкции моральности межличностных отношений А. Хоннетом и теории высказываний в логике Г. Фреге вплоть до феминистической теории свободы Симоны де Бовуар1.
В современном обществе влияние принципа взаимного признания испытывают на себе не только этические, политические, но и экономические теории. При этом вопрос о сущности теории признания, ее истоках, развитии и философском значении до сих пор остается недостаточно исследованным. Вопрос о роли теории признания в определении соотношения морали и права в немецком идеализме является малоизученным, особенно в отечественной философии.
Философия немецкого идеализма стала главным объектом данного исследования в силу нескольких причин. В первую очередь потому, что именно в рамках немецкого идеализма особое значение приобрели философские идеи интерсубъективности и взаимного признания, рассматриваемых в качестве основы формирования сознания, социальных отношений, права и государства. Другой же причиной обращения к немецкому идеализму является стремление автора преодолеть необъективность рецепции философского наследия И.Г. Фихте и Г.В.Ф Гегеля, обусловленную политическими событиями XX века. Рецепция правовых идей Фихте долгое время оставалась проблематичной не только в Германии, но и во всем мире. Государственный социализм «Замкнутого торгового государства», а также национализм, пропагандируемый в «Речах к немецкой нации», в истории последних полутора веков сыграли
1 Susanne Moser, Freiheit und Anerkennung bei Simone de Beauvoir, Tubingen: edition discord 2002.
неоднозначную роль в контексте формирования тоталитарных государств и тоталитарных идеологий. Очевидно, именно это стало причиной явного недостатка непредвзятой рецепции философии права Фихте. Целый ряд исследователей (Н. Abels, Н. Joas, D. Krallmann) отказывают Фихте в роли основателя теорий интерперсональности, отдавая приоритет в этом вопросе Дж. Г. Миду. Его не упоминают как автора теории социального государства, основанной на теории договора, оставляя лакуну между Руссо и Марксом. Лишь в последние десятилетия XX века исследовательский интерес к работам Фихте стал стремительно возрастать.
Проблема соотношения морали и права в последние годы приобрела новую остроту не только в специальных философских дискуссиях, но и вне пределов собственно философии. Так, реальная политическая актуальность идей Канта отразилась в дискуссиях вокруг создания ЕС И ООН при определении роли и задач подобных сверхгосударственных объединений
В современных либеральных концепциях мораль и право все больше сближаются друг с другом. В немецком идеализме, напротив, преобладает тенденция к их четкому разделению, при этом одну из основных ролей в определении границы между ними играет именно теория признания. Поэтому в данной работе теория признания становится главным инструментом для исследования вопроса о соотношении морали и права.
Степень разработанности темы. Несправедливо было бы говорить о малой исследованности вопросов морали и права в немецком идеализме. Во всем мире, но в первую очередь в Западной Европе, за относительно непродолжительное время было издано множество исследований, сосредоточенных на анализе систем этики и права этого философского направления.
Первым по времени и, возможно, первым по значимости интерпретатором философско-правовых воззрений Канта и Гегеля можно
назвать К. Фишера. В конце XIX - начале XX веков новый интерес к философско-правовому наследию И. Канта был вызван, в первую очередь, публикациями о морали и праве философов-неокантианцев - В. Виндельбанда, Г. Риккерта, «раннего» Г. Зиммеля. Некоторые важные вопросы, касающиеся соотношения, в частности, кантовского понимания соотношения моральности и легальности, были глубоко проанализированы в работах Т.В. Адорно2.
Увлеченность философско-правовым творчеством Канта нашла свое место и в философской мысли России. В конце XIX - начале XX веков на значительный эвристический потенциал понятийного аппарата философии Канта для прояснения соотношения морали и права указывали П.И. Покровский, Б.А. Кистяковский и П.И. Новгородцев. В советский и постсоветский период к проблемам соотношения морали и права в трансцендентальной философии Канта обращались П.П. Гайденко, А.В. Гулыга, Э.Ю. Соловьев, А.К. Судаков, Т.Б. Длугач, Ю.В. Перов, К.А. Сергеев, Т.В. Торубарова и многие другие.3
В последние годы появилось также немало литературы, посвященной проблеме признания и вопросам морали и права у Фихте. Существенным моментом рецепции учения Фихте о праве в настоящее время являются существенные расхождения в вопросе об идентификации его политической позиции. В то время как ряд немецких исследователей (G.Mohr, U. Riihl), ссылаясь на убеждение Фихте в необходимости гарантии каждому гражданину профессионального образования и работы и последовательное отстаивание им принципа равенства прав склонны рассматривать его как «этического социалиста», с другой стороны, во французской рецепции
2 См. напр. Адорно Т.В. Проблемы философии морали (Кант) М., 2000.
3См.: Гайденко П.П. Прорыв к трансцендентному. М., 1997; Гулыга А.В. Немецкая классическая философия. М., 2001; Соловьев Э.Ю. Кант и взаимодополнительность морали и права. М., 1992; Судаков А.К. Кант: власть, мораль и насилие // Социальная философия и философская антропология / Под ред. A.K. Судакова. М., 1995; Длугач Т.Е. И. Кант от ранних произведений к «Критике чистого разума» М., 1990; Перов Ю.В. Социальная философия нового времени. СПб., 1998; Сергеев К.А. Философия Канта и новоевропейская метафизическая позиция. СПб., 1996; Торубарова Т.В. О сущности человеческой свободы в немецком классическом идеализме. СПб., 1999.
второй половины XIX - начала XX веков (J. Renouvier, J. Barni, X. Leon) преобладает тенденция рассмотрения Фихте как социал-республиканца.
Последние публикации, касающиеся программного философско-правового сочинения Фихте «Основоположения естественного права», отражают положительное отношение к его философии права. Современные исследователи (Д.Бризал, А.Рено и др.) выводят на первый план разработанную им теорию интерсубъективности, обеспечивающую, по их мнению, возможность методически строгого разделения вопросов моральности и справедливости. А.Рено рассматривает правовой порядок Фихте как либеральный, в то время как Х.Т.Манц4, проводя параллель между философией права Фихте и «Теорией справедливости» Дж. Роулза, пытается, несмотря на различие методов, найти сходство в предложенных обоими мыслителями принципах справедливости.
Наряду с упомянутыми авторами стоит отметить также обширные материалы, составившие многотомное издание Fichte-Studien, где публикуются доклады международных конгрессов Общества Фихте, а также сборник статей и комментариев к «Основоположению естественного права» Фихте под редакцией Й.Мерле.5 В этих изданиях помещены статьи таких авторитетных исследователей творчества Фихте, как Ж.-К. Мерль, В. Керстинг, А. Хоннет, Ф. Ньюхаузер, А. Рено, Г. Целлер, А. Лаццари и других. В рамках российской рецепции произведений наиболее значительными исследованиями, специально сосредоточенными на проблемах практической философии Фихте, являются диссертация Б.П. Вышеславцева, посвященная его этике, а также работы П.П. Гайденко.
Еще более обширна критическая литература, посвященная правовому учению Гегеля. Это неудивительно, если учесть, что «гегелевская философия права, без сомнения, является одной из самых влиятельных
4 Manz H.-G. FaimeB und Vernunftrecht. Rawls' Versuch der prozeduralen Begrtlndung einer gerechten Gesellschaftsordnung im Gegensatz zu ihrer Vermmftbestimmung bei Fichte. Hildesheim 1992. 1 Merle, J.-C. (Hrsg.), Johann Gottlieb Fichte. Grundlage des Naturrechts, Berlin 2001.
книг в истории политической философии».6 С момента ее выхода в 1820 году до сегодняшнего дня без обращения к гегелевской философии права не могло обойтись ни одно существенное политическое направление в философии. Характерной особенностью ранней рецепции «Философии права» была преимущественная концентрация внимания на гегелевской теории государства. При этом спектр оценок гегелевского проекта чрезвычайно широк. Так, В.Дильтей и Г.Глокнер, сыгравшие существенную роль в формировании неогегельянства, расценивали философию права Гегеля как вполне конструктивную в политическом отношении. Напротив, либерально настроенные мыслители, от Р. Гайма до К. Поппера, видели в философии права Гегеля своего главного оппонента (последний создал весьма влиятельную в 1960-80-е гг. интерпретацию гегелевской философии как одного из главных источников тоталитарных идеологий XX в). В отличие от Поппера, современные либеральные философы права (Э. Вайль, Й. Риттер, К.-Г. Ильтинг, Ш. Авинери) придерживаются более взвешенной позиции, рассматривая идеи Гегеля в рамках традиции, в которой государство заботится прежде всего о защите прав граждан, а правление является законным и свободным от произвола. Неприятие гипостазирования государства и его институтов, выдвижение на первый план интересов и потребностей индивидуума сближает либеральную критику гегелевских идей с критикой, осуществленной в середине XIX в. К.Марксом. Потребность в критической рефлексии по поводу гегелевской концепции государства была мотивирована той особой, неоднозначно оцениваемой ролью, которую она сыграла в истории национализма XIX и XX веков. Консервативное гегельянство XIX в. (К. Розенкранц, Г. Геллер), а также набравшее силу после первой мировой войны немецкое неогегельянство (Т. Геринг, Ю.Биндер, К. Ларенц) отчасти способствовали идеологическому присвоению некоторых идей
6. Siep L. G.W.F. Hegel Grundlinien der Philosophic des Rechts, Klassiker Auslegen, Band 9, Berlin: Akademie Verlag, 1997, S.l
гегелевской политической философии националистическими и фашистскими движениями. Этим обстоятельством были обусловлены бурные послевоенные дискуссии о значении гегелевского мышления для «заблуждений немецкого духа».7
Особое место в истории рецепции философии Гегеля занимает французское неогегельянство, инициировавшее интенсивную работу по переосмыслению гегелевской теории признания. Первым важным шагом в этом направлении можно считать публикацию диссертации Ж. Валя «Несчастное сознание в философии Гегеля»8, однако поворотным пунктом в истории рецепции гегелевского учения о признании стали лекции А. Кожева о Гегеле, где концепции борьбы за признание, изложенной в главе «Феноменологии духа» о господстве и рабстве, приписывалось центральное, системообразующее значение для всей гегелевской философии. Несмотря на сомнительность текстологических методов Кожева, его интерпретация привлекла пристальное внимание к вопросу о месте и функции понятия признания в гегелевской философии.
Новая волна интереса к обсуждению вопроса о месте Гегеля в истории политической философии, наблюдаемая в последние десятилетия, вызвана не только методологической переориентацией гегелеведения, но также и расширением источниковедческой базы в результате опубликования конспектов лекций, прочитанных Гегелем в годы до и после выхода «Основоположений философии права». Особый интерес в этом отношении представляют тексты йенского периода, отражающие генезис гегелевской теории признания. Исследование принципа признания в ранних произведениях Гегеля было начато гегелеведами К.-Х. Илтингом9, Л.
7 Siep L. G.W.F. Hegel Gnmdlinien der Philosophie des Rechts, Klassiker Auslegen, Band 9, Berlin: Akademie
Verlag, 1997, S. 2
8 Wahl J. Le malheur de la conscience dans la philosophie de Hegel (1929); рус. пер.: Ж. Валь «Несчастное
сознание в философии Гегеля», СПб, «Владимир Даль», 2008.
9 Ilting К.Н. Anerkenming. Zur Rechtfertigung praktischer Satze. Freiburg im Breisgau/MOnchen 1972.
Зипом10 и продолжено А. Вилдтом11. Предшествовало этим исследованиям эссе М. Риделя „Гегелевская критика естественного права"12. В ходе дальнейшего развития «франкфуртской школы» принцип признания оказался в центре исследовательского внимания А. Хоннета13.
В России наивысший уровень интереса к гегелевской философий относится к 30-40-м годам XIX века. Основой для российской рецепции гегелевской философии права стала поздне-шеллингианская традиция, развиваемая представителями идеализма и мистицизма XIX века (А.С. Хомяковым, И.В. Киреевским, B.C. Соловьевым), породившая впоследствии в XX веке интуитивизм и идеал-реализм С.Н. Трубецкого, С.Л. Франка, Н.О. Лосского и В.Ф. Эрна. Полемическое размежевание с гегелевским пониманием соотношения морали и права образует важный мотив творчества И.А. Ильина, П.Б. Струве, Н.А. Бердяева и С.Н. Булгакова. Значительным достижением отечественного гегелеведения в советский и постсоветский период в исследовании правовых идей Гегеля являются работы B.C. Нерсесянца, считающегося основоположником либерально-юридической концепции.14
Среди работ последних двух десятилетий особенно следует отметить исследования М.Ф.Быковой, расматривающей гегелевскую теорию интерсубъективности в контексте более широкой проблематики соотношения «феноменологического» и «энциклопедического» проектов построения гегелевской системы. В своих работах М.Ф.Быкова аргументирует против оценки феноменологии духа лишь в соответствии с
10 Siep L. Anerkennung als Prinzip der praktischen Philosophie. Untersuchungen zu Hegels Jenaer Philosophie des Geistes. Habilitationsschrift, Freiburg 1975.
1' Wildt A. Autonomie und Anerkennung. Hegels Moralitatskritik ira Lichte seiner Fichte-Rezeption. Klett-Cotta, Stuttgart 1982.
12 Riedel M. Hegels Kritik des Naturrechts// Zwischen Tradition und Revolution. Studien zu Hegels
Rechtsphilosophie 1969.
13 Hormeth A. Kampfum Anerkennung. Zur moralischen Grammatik sozialer Konflikte. Suhrkamp,
Frankfurt a. M. 1992.
14 Нерсесянц В. С. Гегелевская философия права: история и современность. М., 1974; Гегель:
политические произведения. М., 1978; Гегель. М., 1979; Право в системе социальной регуляции. М.,
1986; Право и закон. M., 1993; Философия права Гегеля. М., 1998.
композицией «Энциклопедии философских наук», как одного из разделов философии субъективного духа - оценки, которую, по словам М.Ф.Быковой, «разделяют большинство западных гегелеведов и практически все отечественные исследователи Гегеля». Решающее значение для аргументации М.Ф.Быковой имеет демонстрация ею фундаментального значения принципа интерсубъективности для всего гегелевского учения о духе в целом. Автор настоящей работы разделяет это точку зрения и продолжает попытки пересмотра общепринятой традиции оценки и интерпретации ранних гегелевских текстов.
Несмотря на обилие исследований как понятия признания, так и проблемы соотношения морали и права в творчестве отдельных представителей немецкого идеализма, ни в отечественной, ни в зарубежной литературе нет отдельного исследования, специально и систематически рассматривающего связь между двумя этими проблемным комплексами. Попытка такого исследования предпринимается в настоящей диссертации.
Цель и задачи исследования.
Целью настоящего исследования является сравнительный анализ теорий признания, разработанных в немецком идеализме, и прояснение связи этих теорий с развиваемыми на их основе концепциями соотношения морали и права.
Для достижения названной цели необходимо выполнение следующих задач:
- выявить истоки теории признания и реконструировать ее исторический генезис;
" Быкова М.Ф. Мистерия логики и тайна субъективности. О замысле феноменологии и логики у Гегеля, М.'.Наука 1996, стр. 6.
определить, кому из представителей немецкого идеализма принадлежит приоритет в развернутой формулировке теории признания;
прояснить логическую связь теории признания с общими принципами трансцендентальной философии и оценить степень зависимости концепции признания Фихте от трансцендентальной философии И. Канта;
выявить сходства я различия в характере обоснования и структуре теорий признания Фихте и Гегеля;
проанализировать интерпретации соотношения морали и права в философских системах Канта, Фихте и Гегеля, и определить роль принципа признания в обосновании предложенных ими различных моделей осмысления связи морали и права;
проанализировать практическое раскрытие основных концептуальных моделей соотношения морали и права в различных философских системах немецкого идеализма на примере осмысления институтов семьи и уголовного права.
Объектом данного исследования является философия немецкого идеализма, рассматривамая в исторической последовательности с целью осуществления более полного анализа историко-философской традиции. К рассмотрению привлекается обширный массив текстов И.Канта («Метафизика нравов»), И.Г.Фихте («Основоположение естественного права», «Система учения о нравственности» «О назначении ученого» и др.), Г.В.ФХегеля («Феноменология духа», «Философия права», «Энциклопедия философских наук»,, а также относительно недавно опубликованные ранние сочинения «Йенская реальная философия», весьма слабо изученные в отечественной историко-философской литературе)..
Предметом данной работы стало отраженное в названных текстах специфическое преломление идей немецкого идеализма в двух аспектах: в теории признания, служащей обоснованием понятия интерсубъективности, и в анализе соотношения морали и права.
Методология исследования. Сам характер постановки проблемы потребовал применения комплексной методологии при ее решении. Для прояснения связи теории признания с соответствующими концепциями соотношения морали и права было необходимо, с одной стороны, реконструировать генезис теории признания, с другой стороны, подвергнуть логическому анализу различные аргументативные стратегии, применяемые для ее обоснования. Только такое сочетание исторического и логического анализа позволяет вскрыть взаимозависимость различных теорий признания и различных интерпретаций проблем морали и права. Как историческая, так и логическая реконструкция осуществлялись на основе тщательной текстологической работы. При сравнительном анализе рассматриваемых концепций привлекался также методологический инструментарий философской герменевтики.
Особая методологическая трудность данного исследования состояла в том, что рассмотренная проблема соотношения морали и права была предметом дискуссий не только в философии немецкого идеализма, но и в современном ей правоведении, а потому адекватная интерпретация привлекаемого материала потребовала также обращения к понятийному и методологическому инструментарию правовых наук.
Научная новизна исследования обусловлена, прежде всего, выведением теории признания на первый план при оценке идеалистических концепций соотношения морали и права. Хотя теория признания немецкого идеализма ранее рассматривалась западными исследователями, такими как Л. Зип, Э. Дюзинг, А. Вильдт, Г. Мор, Р.
Лаут, однако ни один из них не ставил вопрос о связи понятия признания с
проблематикой соотношения морали и права. В отечественной же литературе данная диссертация является первой работой, специально посвященной теории признания в немецком идеализме.
В результате исследования получены следующие новые научные положения и выводы:
установлено, что основоположником первой философской теории признания был Фихте и что понятие признания в немецком языке своим центральным философским значением обязано его системе, и продемонстрирована самостоятельность морально-правовых идей Фихте по отношению к философскому наследию Канта;
раскрыта центральная роль принципа признания в практической философии Фихте как в качестве предпосылки формирования самосознания, так и в качестве условия возможности общества и первичного основания права;
показана значимость философской дедукции Фихте, осуществляющей односторонюю импликацию морали по отношению к праву и делающей возможным перенятие кантовского понятия права без апелляции к категорическому императиву.
установлено, что признание у Фихте относится исключительно к праву, а также продемонстрирована несостоятельность попыток ряда исследователей16 текстологически подтвердить наличие в концепции Фихте также и морального признания;
выявлена преемственность гегелевской концепции признания по отношению к теории признания Фихте, а также выявлены предпосылки принципиального методологического расхождения
16 См. Takada М. Vergleich der Fichteschen Anertcennungslehre mit der Hegelschen// Fichte-Studien. Band 18. Amsterdam, 2000. S.90.
обеих концепций, обусловленные уже отчасти сформированной гегелевской системой развития духа;
- показано, что различия в обосновании понятия признания обусловливают различное понимание функций процедуры признания (рассмотрение признания как морального уважения личности у Канта, ограничение признания исключительно сферой права у Фихте, рассмотрение права как одной из низших, а нравственного сообщества как высшей формы признания у Гегеля).
Научная и практическая значимость исследования. Диссертация вводит в научный оборот целый ряд ранее недоступных русскому читателю источников, прежде всего не переведенное пока на русский язык «Основоположение естественного права» Фихте, а также целый ряд текстов Гегеля йенского периода его творчества. В приложении к работе дается перевод главы из «Основоположения естественного права», особо значимой для обоснования фихтевской теории признания.
Положения и выводы диссертации могут быть использованы в учебном процессе, при разработке и чтении курсов по истории философии, философии права, политической философии, истории политических и правовых учений, этике.
Апробация результатов исследования. Положения и выводы диссертационного исследования были апробированы в публикациях автора. Работа была обсуждена на кафедре истории философии Российского университета дружбы народов и рекомендована к защите.
Структура работы соответствует цели и задачам исследования и следует логике их изложения. Диссертация состоит из введения, четырех глав, заключения, библиографического списка использованной литературы и приложения.
