Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Проблема справедливости в теории Дж.Ролза
1.1 Генезис проблемы справедливости в этике 17—26.
1.2. Основные идеи Дж.Ролза 27-76.
Глава 2. Современные дискуссии вокруг спора Дж.Ролза - Р.Нозика .
2.1. Аргументы Р.Нозика против «коллективистской» этики Дж.Ролза 77-88.
2.2. Судьба идей Дж.Ролза — Р.Нозика в конце XX - начале XI века 89-120.
Заключение 121—124.
Библиография 125-134.
- Генезис проблемы справедливости в этике
- Основные идеи Дж.Ролза
- Аргументы Р.Нозика против «коллективистской» этики Дж.Ролза
- Судьба идей Дж.Ролза — Р.Нозика в конце XX - начале XI века
Введение к работе
Актуальность темы исследования. Философское пространство истекшего рубежа тысячелетий характеризуется многочисленными и разнообразными спорами между представителями различных теоретических ориентации. Но даже на фоне этой богатой теоретической жизни споры, вызванные появлением книги Джона Ролза «Теория справедливости», и последующая реакция, резюмированная в книге Роберта Нозика «Анархия, государство и утопия», выглядят еще и теперь, по истечении значительного временного периода как события выдающегося значения. И сами поставленные в этих работах проблемы, и живой отклик, который эти проблемы нашли в трудах самых разнообразных мыслителей современного Запада, представляют собой важное социальное и духовное явление, до сей поры не получившее сколько-нибудь подробного освещения в нашей нынешней философской, гносеологической, этической и политологической литературе. Более того — даже опубликование перевода книги Дж.Ролза прошло почти незамеченным и не вызвало чего-то хотя бы отдаленно напоминающего ту реакцию, которая сделала философско-этический бестселлер Дж.Ролза предметом до сих пор не утихающих обсуждений в журналах и монографиях. Это позволяет сделать вывод о том, что как сама книга Дж.Ролза, так и реакция на нее, остались в нашей философской литературе до сих пор недооцененными. В такой же мере для современного Запада осталось неведомым, почему на российской почве вопрос, который занимает философскую общественность Запада, не получил той доли внимания, на которую имел бы право, если учесть что обычно современная российская философская общественность проявляет большую чуткость к основным философским проблемам современного Запада. Таким образом, как сама полемика вокруг проблем справедливости,
так и отсутствие реакции на нее в нынешней России, выступают как загадочные и по-своему удивительные и требующие теоретического объяснения феномены нашей философской жизни.
Уже одно это делает полемику между Дж.Ролзом и Р.Нозиком существенным эпизодом в современной борьбе философских идей и тем самым с непреложностью доказывает актуальность историко-философских исследований творчества мыслителей недавнего прошлого. Они способны многое прояснить в идейной жизни современного Запада. Однако сам по себе спор Дж.Ролза и Р.Нозика интересен вовсе не своей сенсационностью и живой реакцией на высказанные этими авторами соображения. В споре между сторонниками Дж.Ролза и Р.Нозика и их многочисленными противниками мы сталкиваемся с симптоматичным фактом актуализации самой проблематики, находящейся на грани гносеологического и этического.
Даже беглый взгляд на истекшее столетие философского развития легко позволяет увидеть вполне определенную логику во взаимоотношениях познавательной и нравственной составляющих культуры. Первоначально европейское гуманитарное сознание существовало в условиях освоения, рецепции ницшеанского императива переоценки всех ценностей. Исторические события второй мировой войны и триумфальное шествие науки — ее радикальное воздействие на все сферы материи и духа - все это заставляет всерьез задуматься над обоснованием моральных принципов.
Последующая экзистенциалистская иррациональная волна надежды на нравственное ratio исчезла, схлынула, как казалось, — навсегда. Так называемая «новая рациональность» на почве объективистских установок структурализма была направлена на то, чтобы расширить пределы разума и рационально обосновать вненаучный разум. Эта попытка пока что кончилась ничем. Большое влияние постмодернизма ввергло философов в
бездну пессимизма по поводу возможностей морального обоснования знания. Мораль сама по себе, знание само по себе - таков неутешительный итог этой ступени западных идейных исканий. И все-таки в последнее время наметился выход. И аналитический прагматизм Р.Рорти, и трансформации антиреалистического реализма ХЛатнема, и поиски Дж.Ролзом принципа справедливости - одновременно «чистого» и «земного», то есть и научного, приемлемого для воплощения в императивах реальной общественной нравственности, - все это создает проблески надежды на то, что роковая дилемма аморального «чистогана» и бескорыстного служения истине будет разрешена.
Ясно, что решение не может быть одномоментным актом — результатом озарения, прозрения, откровения. Решение может быть только поэтапным и затрагивающим различные дисциплинарные пласты в науке, а также далекие друг от друга слои сознания и культуры. И в научных кругах не прекращаются, казалось бы, обыденные и бытовые споры о том, что такое мораль и справедливость. Самым распространенным является представление о морали как о форме общественного сознания. Но в настоящее время некоторые ученые такое понимание. оспаривают, основывая свои возражения на позиции известного российского ученого Ю.И.Семенова. В своих многочисленных работах Ю.И.Семенов на обширном этнографическом материале доказывает происхождение морали и права из доклассовых представлений о необходимости ограничить кровную вражду, которая часто возникала из-за понесенного кем-то ущерба, и установить фиксированную норму мщения, равноценную степени и характеру нанесенного ущерба. Иными словами, и мораль, как осуждающий механизм со стороны верхушки коллектива, и право возникают с появлением принципа талиона, то есть равноценного инициальному возмещения, и более позднего понятия «вергельд», которое
предполагало плату за смерть в денежном эквиваленте. Эта точка зрения представляется нам достаточно убедительной.
Глобальные проблемы современности заставляют сочетать решение этой проблемы в политическом и правовом контексте. Моральные оценки и ценности связаны с представлениями о справедливости, с характером и порядком отношений разных социальных слоев общества.
Разговоры о справедливости ведутся с разных позиций: либеральных и консервативных. Консерваторы предлагают минимизировать роль государства, и это одно из решений вопроса о том, как сделать общество справедливым. Если это и шаг в решении проблемы, то только первый шаг: по-видимому, решить проблему справедливости в классовом обществе невозможно.
Представления о справедливости являются тем общим ценностным знаменателем, который позволяет выносить суждения об оправданности существования социально-политических структур, в пределах которых протекает жизнь каждого человека. На основе применения этой нормативной категории решается вопрос о том, стоит ли принять окружающую социальную действительность в том виде, как она есть, стоит ли пытаться ее корректировать или же необходимо, расшатав несущие конструкции социума, полностью изменить лицо известного мира общественных и политических отношений. Таким образом, в условиях образования новых социальных структур и ассоциаций, в условиях имущественных расслоений проблема справедливости становится особенно актуальной. И у начала этого процесса в его современном виде стоит полемика сторонников Дж.Ролза и Р.Нозика.
Невозможно игнорировать также и то обстоятельство, что именно сейчас, на пройденном рубеже тысячелетий, когда процесс расширения информационно-коммуникативного пространства идет ускоренными темпами и влечет за собой смешение культурных форм, именно сейчас, в
атмосфере острых этнических и национальных противоречий, порождающих общую нестабильность как в России, так и во всем современном мире, проблемы построения справедливого общества, становления новой глобальной морали в обществе представляются особенно актуальными. Идеологемы мультикультурализма и культурной гомогеннности, приходя в острое столкновение, делают проблему справедливости важнейшей для практического формирования основ интернациональной культурной политики.
Степень разработанности проблемы. Проблемой справедливости занимались самые разные специалисты — историки, философы, социологи, политологи, культурологи. Ученые предлагали несхожие между собой модели государственного устройства, которые они считали оптимальными, правильными и отвечающими требованиям исторического времени. Наиболее значимые среди этих теорий концепции Дж.Ролза и Р.Нозика о справедливости, несмотря на многолетнюю острую критику, до сих пор остаются краеугольным камнем и отправной точкой многочисленных дискуссий на темы справедливости, права и государства.
Важными источниками для осмысления проблемы стали для
диссертанта этические труды исследователей советского периода.
Справедливость, мораль и право становятся предметом постоянного
обсуждения в 30-50 годы в советской этике. Как известно, этот период ее
существования отмечен мощным влиянием марксоидной идеологии. Но,
несмотря на это, появились работы, в которых содержались
неортодоксальные подходы к проблемам нравственности. К их числу
относятся этический неоспинозизм Я.А.Мильнера-Иринина,
панперсонализм П.М.Егидеса, этика сочувствия С.В.Мейена, формальная модель этической рефлексии В.А.Лефевра и др. Общемировоззренческое единство этической науки предполагало наличие спорных и дискуссионных точек зрения по отдельным проблемам морали.
Генезис проблемы справедливости в этике
Решением вопросов этических норм посвящали свое внимание философы Древнего мира. У древних греков представление о справедливости было связано с представлением о справедливом космическом возмездии, которому подчинены люди, стихии природы и боги. Понятие справедливости, по мнению Гераклита, относительно, оно зависит от субъективных человеческих оценок, вкусов и представлений2. Эпикур также отмечает относительный характер справедливости, суть которой он видит в полезности. Соответственно, в условиях одной страны справедливые законы расходятся со справедливыми законами другой страны, обусловленными, в свою очередь, другими обстоятельствами жизни3.
У софистов, также как и у римских стоиков, понятие справедливости лишается объективной всеобщности, оно связывается только с полезностью, субъективной оценкой правовых и нравственных норм . Следовательно, не может быть всеобщей и единой справедливости.
Сократ также связывает понимание справедливости с пользой, которая заключается в том, чтобы служить человеку средством достижения счастья. Справедливость заставляет человека ограничивать свою деятельность и направлять свои действия на удовлетворение только жизненно важных потребностей. Тем самым справедливыми поступками являлись именно те поступки, которые были обусловлены волевым выбором, и сама способность человека ограничить свои цели и характер деятельности сообщают волевым, справедливым, поступкам нравственную окраску5.
Софисты и сократики выдвинули на первый план релятивистский характер справедливости, антропологическую ее окраску, разграничение справедливости по природе и справедливости по закону. Римские стоики обращают внимание на внутренний мир человека, на свободу выбора им нравственного поступка, на деятельный характер добродетели.
Справедливость в политическую область переносит Платон, он связывает справедливость с проблемой власти. Справедливость в этом случае представляет собой орудие в руках сильного, с помощью которого он подчиняет себе интересы большинства граждан6. У Аристотеля справедливость связана со стоимостью и распределением хозяйственных благ. Здесь справедливое есть равное не в силу пропорциональности, а на основе прямого сравнения согласно арифметической пропорциональности. В меновых отношениях справедливость достигается посредством пропорциональности: «Общество держится тем, что каждому воздается пропорционально его деятельности»7.
Защитники доктрины естественного права 17 века в обосновании законов объективной справедливости пытались совместить доводы в защиту своей теории с обоснованием правомерности существования практики частной собственности. Раскрывая содержание справедливости, действующей в сфере права, Гроций отмечал такие элементы категории справедливость, как равноценность в обмене, воздержание от посягательств на чужое имущество, возвращение вещи владельцу, что показывает всестороннюю защиту частной собственности . Эти принципы отражали социально-экономическую практику 17 столетия. Развивающиеся отношения частной собственности требовали устранения препон, порожденных феодальным строем, которые нарушали естественную справедливость.
Единственной властной структурой, на которую возлагались функции обеспечения жизни и безопасности граждан посредством справедливых законов, выступало государство. Следовательно, государство являлось механизмом создания и поддержания в обществе условий для осуществления блага, пользы и счастья. Таким образом, у Гоббса тесно переплетаются этические и политические проблемы. Этика помогает понять сущность справедливости и несправедливости. Политика же, в свою очередь, претворяет эти понятия в жизнь. Политика и этика в понимании Гоббса тесно взаимосвязаны, как с точки зрения содержания, сферы их действия, так и в методологической области9.
Моральная точка зрения у Канта выражается в стремлении к справедливости, к такому беспристрастному решению, которое в равной мере хорошо для всех. Кант не просто проводит различение между правильностью и благом, а настаивает на приоритете правильности10. Должное предстает у мыслителя как основной моральный феномен.
Моральный закон является, по Канту, первичной данностью разума (наличие этого закона и самого разума устанавливается одновременно). Поэтому, будучи не зависимым от эмпирического содержания, этот закон не может предписывать что-то определенное, ставить какие-то конкретные цели. Этика, занятая поисками счастья, вводит эмпирические мотивы в детерминацию воли субъекта — следовательно, она гетерономна, то есть исходит из определения воли внешними по отношению к разуму факторами. Только автономия может быть моральной детерминацией. Рациональная автономия является центральным концептом этической теории Канта, она понимается как самоопределение воли, как способность субъекта подчинять свою волю данными самому себе законами, руководствоваться в действии только моральными суждениями. Моральный закон, выступающий в форме категорического императива, не диктует никаких содержательных норм, а проясняет, как формируется моральное, то есть беспристрастное или справедливое суждение. Его можно понимать как процедуру проверки, позволяющую определить, обладает ли моральной значимостью то или иное правило поведения. Кант сознательно противопоставил свою позицию как эвдемонистической этике древних греков, так и утилитаристской мысли, тогда только еще оформлявшейся в самостоятельную теорию морали.
Основные идеи Дж.Ролза
В настоящее время происходит множество споров по поводу того, как воплотить в жизнь модель общества, которое было бы справедливо устроено для всех граждан, любой страны и любого государства. Существуют разные точки зрения о справедливом обществе. Одни придерживаются государственного подхода в характеристике справедливого общества, другие разделяют мнение о том, что справедливым может быть только общество, в котором нет классов и государственной власти, как орудия классового принуждения. Две самые известные и остающиеся наиболее значимыми теории, которые владеют умами мыслителей настоящего времени, - это теории Дж.Ролза и Р.Нозика. Эти теории на протяжении почти трех десятилетий оспаривают или одобряют, но они по-прежнему остаются основой многочисленных современных дискуссий о справедливости и морали.
Одним из ведущих западных теоретиков современности, рассматривающих категорию справедливости, является Джон Ролз. Книга Дж.Ролза «Теория справедливости» появилась в 1971 году и вызвала горячие споры защитников и противников данной теории.
Ко времени появления книги Дж. Ролза доминирующей теорией в англоязычной моральной философии давно и традиционно был утилитаризм. Именно против него направлена критика в этой книге Дж.Ролза, сторонника кантианской этики. Дж.Ролз привлек внимание к противостоянию деонтологических и телеологических теорий морали по вопросу об отношении между правильностью и благом. «Две основные концепции этики — это концепция правильности и концепция блага... Структура этической теории в этом случае, по большей части, зависит от того, как в теории определяются и увязываются два этих понятия. Кажется, что простейший способ их соотнесения предлагается телеологическими теориями: благо определяется независимо от правильности, и тогда правильность определяется как то, что максимизирует благо» . Утилитаризм представляет собой телеологическую моральную теорию.
Собственную концепцию «справедливости как честности» Дж.Ролз относит к деонтологическому подходу. Деонтологические теории морали исходят из первичности правильности над благом, они не определяют благо независимо от правильности и не интерпретируют правильность как максимизацию блага. «Принципы правильности, а также справедливости, налагают ограничения на то, какого рода удовлетворения имеют ценность; они налагают ограничения на то, что считать разумной концепцией блага. Людям в планировании жизни и в своих устремлениях следует принимать во внимание эти ограничения. Отсюда, в справедливости как честности не следует рассматривать склонности и предпочтения людей в качестве уже заданных, каковы бы они ни были, и затем искать наилучший способ их удовлетворения. Скорее, эти желания и устремления ограничены изначально принципами справедливости, устанавливающими границы человеческих систем целей. Иными словами, в справедливости как честности концепция правильности первична по отношению к концепции блага.» .
Положение о первичности правильности над благом противоречит утилитаризму. Понимая благо как удовольствие или удовлетворение желания, утилитаристы считают морально правильным то, что способствует максимизации общего количества блага, достижению «наибольшего счастья наибольшего числа людей» (И. Бентам). Согласно принципу полезности, моральность действия полностью зависит от того» как его результаты влияют на общее преуспевание, насколько они способствуют превышению общего количества блага над страданием. Такой подход допускает возможность пожертвования интересами меньшего числа людей, если таковое увеличит средний уровень благополучия группы в целом. В противоположность этому, принцип приоритета правильности над благом запрещает максимизацию общего блага средствами, которые наносили бы несправедливый ущерб находящемуся в невыгодном положении меньшинству. Определенные условия, регулирующие социальные отношения, первичны и не могут ставиться в зависимость от соображений повышения эффективности производства желаемых благ: «права, гарантируемые справедливостью, не являются предметом политического торга или же калькуляции социальных интересов» .
Работа Дж. Ролза вызвала оживленную полемику в понимании морали между последователями Аристотеля и Гегеля, с одной стороны, и кантианцами — с другой. В англоязычной философии в это время появился термин «коммунитаризм» (от «community» — «сообщество») для обозначения позиции таких неоаристотелианцев, как Ч. Тейлор, А.Макинтайр, М. Дж.Сэндел. Коммунитаристы, поддерживая антиутилитаристский пафос кантианских моральных теорий вообще и концепции Дж.Ролза, в частности, тем не менее, выступили против принципа приоритета правильности над благом.
Тейлор видит противоречивость позиции кантианцев в том, что стремление принизить благо удовольствия или удовлетворения желания, главное для утилитаристской мысли, ведет их к принижению и исключению из моральной теории любой концепции блага вообще. Между тем в основе моральных взглядов, в том числе и деонтологических теорий, лежат моральные идеалы, или сверхблага. «Чем больше исследуешь мотивы — то, что Ницше назвал бы "генеалогией", — этих теорий обязательного действия, тем более странными они предстают. Кажется, что они мотивированы сильнейшими моральными идеалами, такими, как свобода, альтруизм и универсализм. Эти идеалы являются центральными моральными устремлениями современной культуры, характерными для нее сверхблагами. Однако, эти идеалы влекут теоретиков к отрицанию всех таких благ»24. Согласно Тейлору, любое убеждение, что человек должен поступать так или иначе, опирается на понимание сверхблага, которое не сводится к удовлетворению желаний. Отказавшись от первичности блага, нельзя решить проблему мотивации морального действия, найти ответ на вопрос: почему результаты морального рассуждения должны иметь преимущество перед другими соображениями, почему следует быть моральным.
Коммунитаристы признают, что акцент на благо делает невозможными универсалистские притязания моральной теории. «Блага, которые мы артикулируем в качественных различиях, — отмечает Тейлор, — часто являются благами определенной культурной группы и включены в ее образ жизни» . А.Макинтайр особенно решительно настаивает на том, что благо лежит в основе морали, а определенное понимание блага не просто задается индивиду сообществом, но есть то, что конституирует само сообщество. «...Блага, а с ними и единственные основания для авторитета законов и добродетелей могут быть открыты только вхождением в те отношения, которые составляют сообщества, чьи центральные узы есть общее видение и понимание благ» .
Аргументы Р.Нозика против «коллективистской» этики Дж.Ролза
Многие критики Дж.Ролза сосредоточили свое внимание на способах, которыми Дж.Ролз выводит свои принципы справедливости из исходного положения рационального субъекта, «помещенного за занавес неведения». Такая критика имеет основания, она верна, поскольку рациональный субъект в аналогичной ситуации должен выбрать принципы, похожие на те, которые предлагает Дж.Ролз.
Недостатком в возражениях Р.Нозика против Дж.Ролза является тот факт, что Р.Нозик обходит вниманием вопрос о том, выберут ли люди в «исходной позиции» именно те принципы справедливости, на которые указывает Дж.Ролз. Р.Нозика интересует то, почему, по мнению Дж.Ролза, люди в «исходной позиции» выбирают принцип в отношении групп людей, а не в отношении отдельных индивидов. Также оказывается непонятным, какую группу рассматривает Дж.Ролз, почему он исключает группу алкоголиков, например, или людей с неуравновешенной психикой.
Второй вопрос, который Р.Нозик задает Дж.Ролзу, как объяснить ассиметрию, возникающую в ситуации кооперации. Без сомнения принцип дифференциации сам собой предоставляет термин, на основе которого наименее обеспеченные граждане согласились бы принять участие в совместной кооперативной деятельности. И данные принципы являлись бы наилучшими условиями для них. Но являются ли эти принципы справедливыми условиями также и для наиболее преуспевающих граждан, смогут ли эти принципы послужить и для них стимулами к активному сотрудничеству с наименее обеспеченными гражданами? Ситуация оказывается неравнозначной, симметричной, если сравнивать долю, которую получит каждая из этих групп в результате совместной деятельности. Доли оказываются в высшей степени неравнозначными. И таким образом, принцип дифференциации вовсе не представляет собой нейтральный принцип. Но Дж.Ролз не объясняет эту возникающую ситуацию ассиметрии.
Р.Нозик допускает мысль о том, что в результате кооперации наименее преуспевающие могут получить большую выгоду и прибыль, чем наиболее талантливые и богатые. Этот результат, согласно Дж.Ролзу, должен послужить гарантом того, что наиболее одаренные, удачливые и богатые люди согласятся и далее участвовать в кооперации. Но, по мнению Р.Нозика, ни большая прибыль бедных, ни выигрышное положение богатых в этой кооперации не будут безусловным гарантом готовности сотрудничать той или иной стороны5 .
Еще один вопрос, относительно которого мнение Р.Нозика расходится с мнением Дж.Ролза — вопрос об исходной позиции. Р.Нозик не согласен с Дж.Ролзом в том, что условие равенства всех в изначальной ситуации выбора принципов, условие, достигаемое в результате общепринятой гипотезы о неком состоянии неведения, в котором пребывает каждый, неизбежно ведет к объективности и справедливости в распределении природных и социальных благ, а также выработке справедливых механизмов перераспределения. Тот факт, что каждый конкретный человек не знает ни о своем социальном, правовом и имущественном статусе, ни о статусе других, не поможет наделить людей благами справедливо, в соответствии с их достоинствами. Всегда найдутся люди, незаслуженно обделенные, несогласные с таким порядком распределения средств. Таким образом, мы видим, что распределение первичных природных и социальных благ во много зависит от случайных фактором, а также от субъективного мнения отдельных индивидов.
Из умозаключений Дж.Ролза, считает Р.Нозик, невозможно вывести теорию права или историческую концепцию распределительной справедливости53.
Главный оппонент и инициатор спора с Дж.Ролзом, Р.Нозик говорит, что "если бы мир был полностью справедлив5 ", единственные люди, наделенные правом иметь что-либо, то есть использовать это как они хотят, были бы те люди, которые справедливо приобрели то, что имеют в результате некоторого справедливого акта исходного приобретения, а также те, кто справедливо приобрел то, что имеет, через некоторый акт передачи от кого-то еще, либо в результате некоторого исходного акта приобретения, или некоторой передачи. Например, человек, подобравший морскую раковину на берегу, приобрел ее справедливо, так как она лежала никому не нужная в числе других раковин. Таким образом, налицо справедливый акт исходного приобретения. Как замечает Р.Нозик "полный принцип распределительной справедливости означал бы просто то, что распределение справедливо, если кто-либо имеет права на обладание, которое имеет место при распределении".
Р.Нозик не побуждает людей избегать взаимопомощи, и тем более он не думает, что люди, которые никогда не прибегали к взаимопомощи и не оказывали ее, не заслуживают никакого упрека. То, что он осуждает, так это помощь вынужденную, которая включает — в его глазах, во всяком случае, - перераспределение налогообложения. Никто, по его мнению, не имеет права, по крайней мере, без предварительного согласия другой стороны требовать услуг другого. Государство, следовательно, должно, например, воздерживаться от большого налогообложения богатых для того, чтобы финансировать медицинское обслуживание бедных, поскольку такое налогообложение допускает неприемлемое насилие над правами богатых. Р.Нозик полагает, что люди должны иметь право жить так, как они считают разумным, но он не считает, что способ, каким делается этот выбор, не должен быть подвержен критике. Р.Нозик не только полагает, что все люди - собственники самих себя, но он считает также, что моральное право разрешает им присвоение на суверенных началах части материальных ресурсов, которыми они могут обеспечить себя благодаря собственным усилиям или усилиям другого. Когда частная собственность не естественные ресурсы была получена законным способом, моральное происхождение этой частной собственности уберегает ее от всякой экспроприации и любого ограничения.
Соединение собственности на самого себя и неравного распределения материальных ресурсов неизбежно влечет за собой бесконечное неравенство частной собственности на внешние блага всякого рода и тем самым - неравенство условий, каково бы ни было последующее обоснование того, что может существовать неравенство условий. Из этого следует, что неравенство условий морально оправдываемо, когда оно является итогом легитимного процесса и когда, следовательно, всякая попытка содействовать равенству условий, поставить равенство условий в зависимость от частной собственности, устанавливает недопустимое насилие над правами индивида. Лишать кого-либо законно приобретенной частной собственности — это скандал такого же порядка, как, скажем, лишать кого-либо его собственной руки.
Дж.Ролз понимает принцип полезности в его классической форме, определяющей благо как удовлетворение рационального желания. Поэтому для Дж.Ролза справедливым является такое распределение, при котором улучшается благосостояние каждого гражданина в обществе. "Подходящие условия социальной кооперации, - пишет Дж.Ролз, -устанавливаются согласно тому, что при данных обстоятельствах даст наибольшую сумму удовлетворения рациональных желаний индивидов. Правильное распределение во всех случаях - это такое, которое дает максимум удовлетворения. Общество должно выделять (allocate) средства удовлетворения, какими бы они ни были, права и обязанности, возможности и привилегии, различные формы богатства так, чтобы достичь этого максимума, если это возможно. Но само по себе ни одно распределение удовлетворения не является лучшим по сравнению с другим, за исключение того, что более равное распределение предпочтительно для начала ранжирования (to break ties)".
Судьба идей Дж.Ролза — Р.Нозика в конце XX - начале XI века
Особенно жаркие споры по поводу увидевшей свет книги Р.Нозика возникли в начале 80-х годов 20 века. С критикой взглядов Нозика выступили такие известные западные исследователи, как С.Шеффлер, Т.Сканлон, Б.Бэрри, Э.Франкель Пол, Р.Пол Вульф, Э.Мэк, Г.Штайнер, Т.Нагель, Ч.Рьян и О.О Нэйл. Предметом их критики стало справедливое распределение Р.Нозика, способы построения социальных отношений на основе такого рода справедливости, пути и методы введения системы защиты граждан на основе справедливого права собственности. Полемика велась также по поводу возможности и допустимости рассматривать справедливость как систему равноценных компенсаторных выплат за каждое нарушение справедливого общественного равновесия. Исследователи видели недостаточную убедительность объяснений справедливого распределения благ с помощью принципа различия, и так же ставили под сомнение представление об исходном положении, сформулированное Дж.Ролзом. Отмечали недостаточную убедительность аргументации Р.Нозика и схематичность его формулировок.
С.Шеффлер в частности рассматривал роль моральной теории в аргументации Р.Нозика. Идея равенства, писал он, оказывает значительное влияние на наши моральные представления, однако она остается философской иллюзией. Несмотря на убежденность людей в том, что за идею равенства можно идти на смерть, философы не способны дать какого-либо систематического объяснения того, насколько идея равенства важна в качестве морального идеала. Также никто не дает обоснования функции идеала равенства в моральной и политической теории60. Согласно концепции справедливости как обладанию правом, предложенной Р.Нозиком в книге "Анархия, Государство, и Утопия", вынужденное, насильственное перераспределение доходов с целью достичь равенства материального положения является морально недопустимым. Он полагает, что любое насильственное перераспределение доходов не оправдано с точки зрения морали. В особенности, считает Р.Нозик, правительство не может взимать налоги с части граждан для того, что обеспечить пищей, жильем, предоставить медицинское обслуживание и социальные гарантии тем гражданам, которые менее удачливы, потому что такая тактика будет морально незаконна,
С точки зрения Р.Нозика насильственное перераспределение доходов недопустимо, потому что оно нарушает права тех граждан, доход которых подлежит распределению.
Согласно Р.Нозику каждый индивид имеет право быть свободным и защищенным от обмана, насилия и физической агрессии, а также право на собственность. Каждый человек волен требовать компенсации от тех, кто нарушает его права. Права индивида определяют моральную границу личности, то, спектр и характер нравственно допустимых действий. Эти границы сдерживают поведение других лиц в отношении данного человека. Права каждого человека определяют сферу его свободы от вмешательства воли другого человека. Самой важной целью является минимизация нарушений прав каждого из своих сограждан.
Минимальное государство построено на основании теории прав личности. Не возможно ради улучшения благосостояния одного человека нарушать права и свободы другого. Но, принимая во внимание все эти положения теории Р.Нозика, С.Шефлер задает вопрос, на каком основании оправдано то, что люди обладают теми, а не иными правами, и почему мы безоговорочно принимаем господствующие правовые установки. Почему именно право собственности на самого себя и право на частную собственность? С.Шефлер критикует Р.Нозика именно в том, что на этот вопрос философ не дает исчерпывающего ответа, и в том, что его книга не содержит четкой теории морального основания прав индивида. Шефлер рассматривает это как слабую сторону теории потому, что только ответ на вопрос о природе и источнике прав личности даст возможность определить, какая теория верна61. Соперничающие политические теории основываются на различных концепциях прав личности. Именно многообразие подобных теории приводит нас к необходимости доказать правомерность какой-то одной концепции.
Возражение С.Шефлера против альтернативной концепции также состоит в том, что распределяемые блага, на которые согласно концепции Р.Нозика люди имеют права, не всегда легко достижимы. П.Синджер указывает на то, что выводы Р.Нозика против перераспределения -сомнительны с точки зрения морали. Для того чтобы воспрепятствовать утверждению подобных взглядов П.Синждер рекомендует пересмотреть концепцию утилитаризма, позицию, которой Р.Нозик пренебрег в своей книге.
Э.Франкель Пол защищает минимальное государство с классических либеральных позиций. Она доказывает, что исторический анализ происхождения государства, данный Р.Нозиком, - это выдающийся факт в политической софистике. Это не моральная история обретения власти институтом, который в итоге получает законный статус, но способ функционирования данного института, который носит моральный характер и служит обоснованием законности действий данного института .
Т.Сканлон размышляет о природе и границах естественного права собственности, которое логически переплетается с обязательством ненасилия против личности, которое Нозик рассматривает как нормативно самоочевидное.
Т.Сканлон, Ю.Дж.Томпсон и ТЛІІеффлер критически анализируют структуру и характер тех прав, которые Р.Нозик защищает в своей книге. Эти исследователи видят недостаток книги в том, что права, которыми Р.Нозик наделяет индивида, не выводятся из каких-либо примитивных моральных норм или фактуальных основ. Р.Нозик ссылается на нравственный императив Канта и в этом видит подтверждение правильности своих доводов.
