Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Этическая система раннего творчества С.Л. Франка: генезис, истоки, основные принципы формирования этических понятий 13
1.1. Нравственный идеализм Ф. Ницше и этика С.Л. Франка 13
1.2. Понятие долга в этической системе С.Л. Франка: этика служения 24
1.3. Крушение кумира "нравственного идеализма": предпосылки возникновения концепции "новой религиозной этики".. 36
Глава 2. Основы "новой религиозной этики" С.Л.Франка 45
2.1. Источник нравственности: как возможна мораль 45
2.2. Религиозное и этическое: религия и нравственность в оценке С. Франка. Сущность христианской морали 54
2.3. Свобода и благодать. Тема морального греха в нравственной философии С.Л. Франка 67
Глава 3. Решение проблемы зла и борьбы с ним в этической системе С.Л.Франка 81
3.1. Тайна происхождения зла в мире 81
3.2. Борьба со злом в "новой религиозной этике": "непротивление злу ненавистью" 90
3.3. Пути преодоления зла. Два лика любви 102
Заключение 121
Библиография
- Нравственный идеализм Ф. Ницше и этика С.Л. Франка
- Понятие долга в этической системе С.Л. Франка: этика служения
- Источник нравственности: как возможна мораль
- Тайна происхождения зла в мире
Введение к работе
Исследование этических взглядов С. Л. Франка, одного из выдающихся отечественных мыслителей XX века, должно способствовать глубокому пониманию сущности нравственного сознания человека. Мыслитель назвал свою этическую концепцию «новой религиозной этикой», однако решения нравственных вопросов, предложенные в его произведениях, до сих пор с полным правом можно назвать актуальными и востребованными. Перенос центра тяжести моральной оценки с внешнего поведения на внутренний строй человеческой личности, осуществленный в его «новой этике», дает возможность проникновения в истинные причины поступков людей, что исключает деление людей на «добрых» и «злых», святых и грешников, и лишает нравственность догматизма и мнимо абсолютных оценок. Франком была по-новому интерпретирована заповедь «непротивления злу силою», которая обрела иную формулировку - «непротивление злу ненавистью». Желание руководствоваться в жизни данным заветом, по мысли Франка, способствует установлению гармонии во внутреннем мире личности, так и гармонии в отношениях с людьми. Фундаментом этих отношений является любовь как радостное приятие и благословение всего живого, как сила, исцеляющая недуги человеческого бытия, восполняющая все его недостатки, сила, умеющая прощать.
Кроме того, философ исключительно остро поставил вопрос о том, что в реальной жизненной практике моральная принципиальность должна быть заменена нравственным тактом и компромиссом: в разных жизненных ситуациях невозможно руководствоваться раз и навсегда зафиксированными догмами, необходимо учитывать всю сложность сложившейся ситуации и разрешать проблемы исходя их этого. В силу этих причин анализ открытий, осуществленных С. Франком в сфере нравственной философии, дает возможность отнести исследование по данной тематике к числу актуальных тем современной историко-философской мысли.
Нравственный идеализм Ф. Ницше и этика С.Л. Франка
«По силе философского зрения Франка без колебания можно назвать самым выдающимся русским философом вообще, - не только среди близких ему по идеям. Мы имеем в произведениях Франка очень стройную, продуманную систему, - только по вопросам эстетики да по философии истории он ограничился случайными замечаниями. Но логика, гносеология, метафизика, антропология, этика - разработаны им (в духе метафизики всеединства) очень глубоко, с превосходным знанием основной литературы»20. Эти слова посвящает В. В. Зеньковский личности и творчеству С.Л. Франка. И.К. Луппол отмечает, что для выработки цельного мировоззрения нельзя ограничиться одной проблемой познания, необходимо включить проблему бытия, этики. Франк как раз и «пытается осветить вопросы гносеологии, методологии знания, и, наконец, этики»21. «Этика» в этом высказывании упомянута последней в списке разработанных Франком концепций, однако, это не означает, что она менее разработана, чем остальные. Для него этическая проблематика - одна из главных в его философском творчестве, разрешение которой давало органичность и цельность его системе. Уже в своей первой работе возник интерес к разрешению вопроса о морали, который не угасал на протяжении всего его творчества. Почему? Прежде всего, это было связано с особенностями его характера и жизненных ценностей.
Франк был «натурой отрешенно-созерцательной, но это не мешало ему разрешать проблемы практического характера: он всем своим гармоничным существом не допускал торжества безумия и зла, не отворачивался от жизни, судя о ней резво и здраво, а главное, объективно по отношению к людям»22. Им осуждались все виды насилия, все посягательства на свободу человека, народа, нации, он был миролюбив по своей природе. Однако в то же время, роль борца была ему органически чужда. Как отмечают исследователи творчества Франка, прирожденное благородство сочеталось в нем с воистинно христианским смирением. По своей натуре он отличался терпимостью, которая была для него естественной добродетелью. Само его присутствие создавало спокойную и радостную атмосферу, «тихий и просветленный» - он оставался таким до конца своих дней. Так, «философию Франка нельзя отделить от его жизни»23 - писал Ф. Буббайер. Как признавался сам Франк, его интеллектуальные интересы отражали определенные черты его характера и определенные переживания: философия для него была неотделима от опыта. П. Струве говорил о нем как о «редко-прекрасном человеке»24, а В. Вейдле видел в нем настоящего «мудреца», «мыслителя не вне дисциплины, называемой философией, а внутри нее» .
Франк видел в философских построениях не интеллектуальную игру, а существенную сторону поиска смысла жизни. Философия в его понимании требует не просто интеллектуального прилежания, но личного вовлечения и преображения, или иными словами, философия имеет моральный аспект. Этот моральный аспект и будет основным для Франка в течение жизни. Реализм и нравственная порядочность не исключают друг друга, считал Франк, вследствие чего акцент своей этики он делает на синтезе и равновесии, совмещении различных позиций и концепции, что и составляет ее специфику: «чувство гармонии было у Франка врожденным»26. Именно это «внутри философии» и обращало творчество Франка к нравственной проблематике.
Этика, в представлении Франка,- это «теория нравственности»27. Разные стороны этой теории ему открывались на протяжении всего творчества, начиная с его первой философской работы.
Одной из основных черт «русского религиозного ренессанса» стало принятие и творческое переосмысление идей Ф. Ницше. Большинство русских философов признавали, что влияние Ницше было одним из основных в русском ренессансе начала века, и что тема Ницше представлялась русским темой религиозной по преимуществу. Идеи Ницше сыграли не последнюю роль в «обращении» русских мыслителей к религиозным основам культуры.
В основу мировосприятия Ницше была положена вера в абсолютные ценности человеческого духа, в существование святого и значимого для всех людей. Он явился «примером человека в самом высоком смысле, который всю свою жизнь посвятил служению идеалу и самоотверженному, доходящему до самозабвения исканию истины, добра и красоты» . Призыв Ницше к переоценке всех ценностей помог найти философское оправдание для утверждения полноты бытия и дал силы для поиска смысла жизни - его философия подсказала пути к религиозно-философскому синтезу, к тому, что стало содержанием русской философской мысли начала XX века. Учение Ницше стало средством раскрепощения индивидуальности, что позволяло человеку узнать его истинную природу, понять, кто он есть на самом деле и какова роль в этом мире ему отведена.
Мировоззрение Ницше основывалось на признании того факта, что человек должен служить некоторой высокой цели, так называемым отвлеченным идеям, принципам, таким как Добро, Красота, Истина, Справедливость, подчиняя им свою жизнь. Русские философы были убеждены, что «все существующее стремится к абсолютному, подобно тому, как растение стремится к Солнцу, и что стремление это изображается как томление, тоска по безусловному совершенству, указывающие на причастность человека к высшему идеальному миру»29.
Философию Ф. Ницше с особым энтузиазмом и с особой симпатией воспринял и С.Л. Франк. В этом отношении примечательны слова Франка, в которых вполне отчетливо прослеживается признание за Ницше роли «идейного учителя»: «Я в то время, случайно натолкнувшись на книгу Ницше «Так говорил Заратустра», и, прочтя после этого несколько других его книг, был совершенно потрясен глубиной и напряжением духовного борения этого мыслителя, остротой, с которой он заново ставил проблему религии (как прежде нам казалось, давно уже разрешенную - в отрицательном смысле - всеми просвещенными людьми) и проверкой основоположений нравственной жизни.
Понятие долга в этической системе С.Л. Франка: этика служения
Идея долга, по мысли С. Франка, характеризует все моральные системы: нравственным называют все то, что мыслится под категорией долга, в форме долженствования. Признавая этику "любви к ближнему" ложной, Ф. Ницше, прежде всего, отвергает присущий ей принцип подчинения нравственным требованиям, то есть идею долга как такового, нравственный императив. Протест такого рода неудачен, поскольку категория долга не морально, а чисто логически связана с понятием нравственности. Все попытки удалить понятие долга из морали всегда основаны на логическом недоразумении, и если бы даже моралист учил людей отказаться от повиновения всем моральным требованиям и обязанностям, то само это отречение от обязанностей означало бы новую налагаемую обязанность, тождественную прежним. Как считает Франк, моральная доктрина без категории долга не есть моральная доктрина. Поэтому уничтожение категории долга есть отрицание не определенного содержания морали, а самой идеи морали.
«Нравственный идеализм» Ф. Ницше выступает против идеи долга, однако, в большей степени, этот протест направлен не против самой идеи долга, а против морали «любви к ближнему». Ницше интерпретирует долг как внутреннюю необходимость, опирающуюся на заложенные в человеке естественные стремления. Несмотря на то, что он называет долг «большим драконом», с которым борется «ищущий свободы лев», тем не менее, он, в сущности, создает новую мораль, в которой находит себе место столь несимпатичное ему понятие долга. Это отчетливо проявляется в тех требованиях, которые он предъявляет человеку на пути осуществления идеала свободной творческой личности, в тех обязанностях, которые возлагаются на человека, возлюбившего «дальнее». Так, одной из главных обязанностей человека является обязанность самоотречения, самопожертвования ради торжества духовных ценностей в противовес собственным интересам и интересам ближних. Сострадание для Ницше -это слабость духа, наряду с такими добродетелями как милосердие, альтруизм. Но, как ни парадоксально, но и И.Кант не считает сострадание высшей добродетелью: только тот поступок обладает нравственной ценностью, который основывается на уважение к закону, совершается из чувства долга, а не зависит от желания человека приносить людям радость и помогать им. Примечателен отрывок из «Основания метафизики нравов», в котором И. Кант ясно и четко обосновывает эту идею. Философ признает, что существуют люди, которым доставляет удовольствие «сеять» вокруг радость, и действия этих людей заслуживают похвалы, но никак не высокой оценки. Поступок, совершенный по склонности, таким образом, не может быть расценен как моральный. Наоборот, только когда человек вопреки своим личным интересам и побуждениям помогает другим: например, когда человека постигло собственное горе, оно «гасит участие к судьбе других»40, в этом случае чужая беда не трогает действующего человека, но он все равно помогает. Так, его склонность не побуждает ни к чему, и его поступок совершается по долгу, и только в этом случае он нравственно ценен. И. Кант не унижает достоинство человека, у которого мало симпатии в сердце и холодный темперамент, проявляющийся в равнодушии к страданиям людей. Такой человек может быть наделен даром терпимости как к своим собственным страданиям, так и к страданиям других. И, поскольку сострадание и любовь к ближнему исходят из чувственной природы человека, эти добродетели не могут рассматриваться как абсолютные принципы нравственности.
И для И.Канта, и для Ф.Ницше нравственность поступка определяется отнюдь не любовью к ближнему. Франк приводит слова Ницше, вложенные им в уста Заратустры: Мое страдание и мое сострадание - что мне до них? Разве я о счастье думаю? Я думаю о деле! Мысль о сострадании должна быть побеждена, так же как и мысль о собственном страдании, что и делает озможным идеал «сверхчеловека». По это причине попытка обвинить немецкого философа в проповеди безграничной и безудержной, не стесняемой моральными соображениями разнузданности страстей, не имеет под собой оснований, считает Франк. Заповедь Ницше - «не должно искать наслаждений» — говорит сама за себя. Герои Ницше - люди, которые не умеют, не могут и не хотят пристроиться к современности, и их долг состоит в суровой борьбе с действительностью, в творческой деятельности во имя торжества «дальнего».
В этом отношении интересна трактовка И.Канта феномена любви: истинная любовь - не трогательная участливость, а заповедь. Данное утверждение близко к позиции Ф.Ницше в этом вопросе, для которого великая любовь превозмогает и сострадание. Более того, Кант (наряду с Ницше) признает несостоятельной нравственную систему утилитаризма: стремление к счастью не может быть основанием нравственности. Данное стремление покоится на эмпирических основаниях, так как счастье связано с личными стремлениями человека, чувствами удовольствия или неудовольствия. Это стремление необходимо субъективно, и эмпирические принципы, которые выводятся из принципа счастья, не могут быть основанием морального законодательства, претендующего на всеобщность и необходимость. Для него формула, состоящая в том, что хорошее поведение приведет к счастью - «потому что ты хочешь быть счастливым, тебе нужно делать то и это»41 - является неприемлемой и бесполезной. Кроме того, не одно и тоже быть счастливым и быть нравственным. Добродетель не доставляет удовольствия, несмотря на то, что нравится больше всего на свете. Данный принцип рассматривается Кантом как принцип благоразумия, как сноровка в употреблении средств для достижения общей цели людей и их счастья. В то же время нравственный императив повелевает необходимо, объективно и абсолютно, невзирая на цели, поставленные перед человеком.
Таким образом, бескорыстность поступка, отсутствие чувства удовольствия от совершаемого акта, независимость от дел "для" и "ради" -вот, что сближает этические системы И.Канта и Ф.Ницше.
Для Канта и Ницше нравственность - это не характеристика поступков, которые приведут в результате к положительным последствиям, например, к счастью. «Призраки» добра, справедливости, красоты, чести являются творением личности, прддуктом духовной деятельности человека, и этим самым любовь к ним стоит выше любви к ближним. Именно "любовь к дальнему", отмечает Франк, характеризуется своим бескорыстием, отсутствием соображения о субъективном значении поступка или о его пользе. Ценность моральных идеалов и, соответственно, любви к ним, независима от субъективных интересов действующего или ближнего. Так и в отношении «категорического императива» - уважение к долгу, следование ему стоит выше любви к ближнему, выше сострадания, заботы о его благополучии, но в то же время преодолевает желания, склонности, привязанности, цели человека. Ф.Ницше признает существование объективного принципа, который не подходит ни под эгоизм, ни под альтруизм, то есть такого, который не связан ни с чувством полезности, ни с чувством удовольствия. В осуществлении таких действий человек руководствуется любовью к «призракам», стоящей вне отношения к чьему-либо удовольствию или выгоде. Только такая любовь возвышает человека, способствует развитию в нем духовных сил и творческих возможностей.
Источник нравственности: как возможна мораль
Обращение Франка к христианским основам жизни, естественно, изменило характер исследований в сфере этики. Он стал большее внимание уделять рассмотрению глубинных характеристик морали, выявлению ее природы, источника. Если в начальный период творчества основными категориями его этики были такие понятия как «долг», «любовь к дальнему», «служение Богу», «уважение к ближним», «абсолютные ценности», то, начиная с 20-х годов, этика Франка обретает онтологический характер. Специфика нравственного сознания определяется в концепции Франка признанием божественной природы человека.
Первое, с чем сталкивается Франк на пути преображения ранней этики в «новую этику», - это проблема обоснования морали, выяснения истоков моральных качеств человека. В этой связи одной из важных задач является сопоставление позиции Франка и философско-антропологических идей 3. Фрейда. Не подлежит сомнению, что психоанализ распространял свое влияние на все сферы жизни человека и общества, в том числе и нравственную жизнь, на область духовности. Вот как описывает «достояние» Фрейда сам Франк: Фрейд «отнимает у человека веру в его достоинство, как сознательного, разумного существа, показывая огромное, определяющее его жизнь значение бессознательных по своему характеру и инфантильных и младенческих по своему содержанию душевных движений» . Франк не отрицает значение психоанализа как культурно-философского течения, поскольку оно перевернуло, обогатило и углубило представление о человеке, его природе и содержаниях психической жизни. Однако в то же время чрезмерное значение, придаваемое бессознательной, иррациональной области психики человека мешает постижению глубинных проблем в сфере морали, поскольку сферой бессознательного «отнюдь не исчерпывается вся полнота реальности»64.
Имеют ли духовные основания жизни человека какое-либо значение в жизни человека? Психоанализ дает отрицательный ответ на этот вопрос. Данное мировоззрения исходит из представления, что духовная жизнь складывается из борьбы и взаимодействия между сознанием и стихийными содержаниями психики. Влечения и желания человека погружаются вовнутрь, в глубины бессознательного в результате давления на них сознательных элементов - моральных представлений, общественного мнения, религиозных норм.
Мораль в представлении Фрейда - это, с одной стороны, навязываемые человеку требования, устои, принципы, иными словами, культурные нормы. Но, чем дальше идет психоанализ в разработке теории, тем более вскрываются иррациональные, слепые стихийные корни самих этих сознательных факторов - так, совесть или моральное чувство оказывается «производным выражением страха, а страх, в свою очередь, обнаруживает свое последнее существо в инфантильном кастрационном комплексе или вообще оказывается производным последствием задержанного сексуального влечения. Вот как Фрейд объясняет происхождение «Сверх-Я»: «мы признаем его результатом двух, в высшей степени значительных биологических факторов, а именно детской беспомощности и зависимости человека и факта наличия его, Эдипова комплекса...»65. Мораль имеет характер «категорического императива» - она господствует и носит принудительный характер, будучи направленной на обуздание влечений и вожделений человека. Но отличие данного понимания морали от «категорического императива» Канта состоит в том, что источником императива Фрейда является не разум, не разумная свободная воля, а бессознательное, биологическое, природное. Стихийное, темное, безличное в человеке рассматривается психоанализом в качестве самодержавной повелевающей силы, и при этом, как не парадоксально, запреты Сверх-Я проистекают именно из него. Несмотря на то, что религия, мораль и социально чувство - главные содержания высшего в человеке, для Фрейда первооснова духовной жизни - это «субъективное отражение трезвой, простой реальности, биологических сил»66. Франк не может принять такую позицию. Причина «непринятия» кроется в ином понимании духовности. В то время как для Фрейда все высшие влечения - религиозные, моральные -результат сублимации полового вожделения, и все идеальные нематериальные, бескорыстные мотивы суть лишь сублимация человеческой корысти, для Франка совесть, нравственность (впрочем, также понимаемые как высшие формы духовности) - коренятся не в темных безднах человеческой психики. Духовность не есть лишь искаженная утонченная форма первичного начала, а сама и есть высшее начало. Первооснова духовности - в стремлении человека к Богу: в концепции Франка низшее выводится из высшего, у Фрейда же, напротив, - «путем выведения высшего как поверхностно-призрачного и искаженного состояния из низшего как подлинной основы...»67.
Признание человека «сведенным» к низшему унижает личность человека как первичную самодовлеющую инстанцию, и Бога как основу духовного существа человека. Личность и Бог - вот чему не остается места в мировоззрении психоанализа. Франк, в свою очередь, придает им доминирующее, конституирующее значение в формировании нравственности. В каждой личности есть начало неприкосновенное и священное, этим началом является Бог, и именно он - источник морали, излучающий и дарующий ее. Франк оценивает психоанализ как «циническое мировоззрение», которое не верит в реальность высших духовных начал и рассматривает их как онтологически ничтожное отражение чисто животных импульсов.
Для мыслителя духовная жизнь - это глубины бытия, да, именно глубины, но не мертвые и стихийные, демонические, а таинственно-великие.
Духовность, Бог является основой морального строя личности, и при этом тьма, природность, стихийность не могут заглушить ее и уничтожить. Ее сила заключается не в широте влияния, а в интенсивности. Подлинно духовное существо, внутренне пронизанное «светом», владеет источником безмерного могущества, неодолимого ни для какой внешней или низшей силы. Сила «света» - это нравственная сила или, как ее называет Франк, «духовная энергия». В моральном строе личности непосредственное сознание идеального, имманентного всемогущества духовной энергии сочетается с религиозным восприятием незримой реальности высшего Света, Бога как духовного всемогущества. И, следовательно, нравственность - это всемогущество и сила человека, а достоинство человека - в нравственной духовной энергии.
Франк не подвергает сомнению утверждение о том, что в каждом человеке присутствует духовная энергия, нравственная сила. Дуализм человеческой жизни, граница между благодатной жизнью и в плену у мира -граница условная, так же как и деление людей на праведников и грешников, верующих и неверующих. «Просветленный святой и темный грешник являются братьями и имеют внутренне сродство» - пишет Франк. Люди подобны листьям дерева, они кажутся извне независимыми друг от друга, они могут не иметь ничего общего, но изнутри «питаемы общим соком, притекающим к ним через общий ствол и корни»69.
Тайна происхождения зла в мире
«Философская система С. Франка как теория Всеединства, как монизм, наталкивается на неразрешимую проблему зла»134. Безусловно, проблема зла - «Ахиллесова пята всякой метафизики всеединства»135, и в этом случае основная проблема этической системы Франка состоит в разрешении противоречия: «если Бог сотворил мир, а Бог есть свет, то как он мог сотворить тьму»13 . И действительно ли, как считает В.Зеньковский, Франк отступил перед проблемой зла?
Вряд ли можно согласиться с этим утверждением. Да, у Франка не идет речь об устранении проблематичности зла, о разрешении проблемы теодицеи. Тайна зла для него - абсолютно неразрешимая тайна, и теодицея в рациональной форме морально и духовно недопустима. «Мир, в котором царит всякого рода зло - величайшая из всех загадок»137 - пишет Франк, и попытки теодицеи лишь смазывают зло, затушевывают его. Однако все же попытку «разобраться со злом» и выявить его причину Франк осуществил. И это «разбирательство» носит весьма оригинальный характер. Франк ставит перед собой задачу не объяснить зло (так как объяснение означает обоснование, и тем самым оправдание), а выявить ответственного за него. Франк различает причину зла, то, откуда оно происходит, и ответственного за зло, поскольку быть причиной зла не значит быть ответственным за него: причина не ответственна и, наоборот, быть ответственным за зло - не значит быть его причиной (причина всегда необходима). Ответственен виновный, а не причина. Таким образом, Франк ставит перед собой два вопроса: первый вопрос об источнике зла, его причине, и второй, связанный с ним вопрос об ответственности за зло, о выявлении виновного в его существовании. Важно то, что единственно правомерная установка в отношении зла, которую Франк принимает в своей концепции, это установка заключается в отвержении и устранении зла.
Франк признает наличие наряду с реальностью Бога, неизбежной реальности зла и несовершенства мира, однако с важным дополнением: «существование зла ни в коей мере не унижает всеблагость Бога»138.
Если говорить об источнике зла и его сущности, то стоит отметить, что рождение-проистекание мирового бытия представляет собой переход Бога в «Иное, чем Бог», процесс облечения незримого Бога в «некую плоть», одеяние. Зло - это реальность, лишенная основания и места во Всеединстве бытия, так как его природа состоит в отпадении от бытия. Зло - это эмпирическое надтреснутое единство, некая бездна бытия. Зло - это реальная, космическая сила, и место безосновного перворождения зла есть «то место реальности, где она, рождаясь, из Бога и будучи в Боге, перестает быть Богом»139. Зло зарождается из несказанной бездны, которая лежит на пороге между Богом и не-Богом - через гармоническое божественное всеединство бытия проходят глубокие трещины, зияют бездны небытия и «эти трещины и есть зло в мире». Всеединство, каким оно является эмпирически, есть некоторое «надтреснутое единство», и поэтому зло представляет собой существо эмпирической реальности, существо, которое в земной жизни развивается в огромную силу, которая, если не предотвратить ее, одержит победу над истинно-сущим, то есть над добром. По Франку, зло «вносится в положительную, исходящую от Бога реальность именно как ее противоестественное, противозаконное искажение»140.
Философ не отрицает, что зло укоренено в Боге, имеет в нем свое основание, так как Бог объемлет все существующее. Можно ли сделать вывод, что ответственным за зло и его виновником является сам Бог? Франк не дает точного ответа на этот вопрос. Так же им отвергается попытка взвалить груз ответственности за зло исключительно на человека, на его свободу, на способность выбирать между добром и зло, так как уже сам факт выбора свидетельствует о том, что зло предполагается. Зло мыслится им как имеющее духовную природу, как духовная потенция бытия, как искуситель, соблазнитель человека. Человек впадает во зло, подчиняется его силам, которые берут его в плен.
Кто же является ответственным за зло? С одной стороны, ответственность за зло лежит на той исконной и первичной инстанции реальности, которая в Боге есть не сам Бог, но в то же время есть в Боге; с другой стороны, человек принимает участие в дурной жизни, зло привлекает его и человек может делать выбор в пользу зла. Зло властвует как общая, всепроникающая атмосфера над всем мировым бытием, но, так как его первоисточник находится во всем, следовательно, человек также ответственен за него - внешний враг для человека становится врагом внутренним, и если он берет человека в плен, и человек ему покоряется, это значит, что человек взрастил его в себе.
Зло - это неустранимый факт бытия мира и человека. И, более того, попытка уничтожить зло может привести к уничтожению мира. Зло в его метафизической сущности органически пронизывает состав мира. И, безусловно, одной из основных задач Франка является выстраивание христианского оправдания мира, истории, поиск той основы, которая дает возможность для достойного существования человека в мире «тьмы».
Раскрыть отношение Франка к проблеме зла помогает его трактовка учения о происхождении мира. Философ отрицает традиционное учение о творении мира «из ничего». Эта идея, с его точки зрения, несет огромную опасность: «ее скрытый смысл состоит в утверждение абсолютного, ничем не ограниченного всемогущества Бога»141. Такое понимание соотношения мира и Бога не дает ничего для открытия тайны зла и, следовательно, проблема теодицеи оказывается непреодолимой. Рабское преклонение перед Богом, мыслимому как вселенский деспот, недостойно человека, и превознесение неограниченного всемогущества Бога есть «комплемент весьма сомнительного свойства - не истинная хвала Богу, а скорее богохульство»142. Бог - не есть вселенский волшебник, вызывающий приказом несуществующее к бытию.
Франк делает вывод о том, что Бог всеблаг, но, как это не парадоксально, не всемогущ. Творчество, даже в случае с абсолютом, есть трудное дело: мир не таков, каким он задуман Богом. Творчество не сразу удается и зачастую носит драматический характер: усилия, старания, борьба с препятствиями, косностью - не есть противопоставление Творцу, как материал, а есть имманентный, необъяснимый момент творчества. Мир по замыслу Бога совершенен, но его осуществление несовершенно, и это несовершенство необходимо. Бог продолжает, как всякий творец, мучится над миром, старается его улучшить в процессе творения. И, как ни странно, муки и старания Бога - муки и старания человека. Борьба добра со злом, разума с глупостью, творчества с косностью есть Божье дело, соучастниками которого являются люди. В этом смысле основа морали, если понимать под моралью самоопределение и самосовершенствование, - есть выражение творческой природы бытия. Жизнь есть самоутверждение и самоосуществление, и «если говорить о ней во вселенском масштабе, то жизнь есть самоосуществление Бога, пока Бог не станет «все во всем»143.
