Содержание к диссертации
Введение
Глава I. Школьная философия Центральной Азии как результат генезиса буддийской мыслительной традиции в ее постклассический период 13-60
1. Проблемы изучения философии в буддизме. Период «по стклассицизма» в развитии буддийской мыслительной традиции 13-36
2. Процесс синкретизации буддийской мысли в V-XIII вв. в Индии и Тибете (Иогачарья, Саутрантика и Праманавада, Сватантрика-Саутрантика, Сватантрика-Йогачарья) 3 7-60
Глава II. Буддийская школьная философия как синкретический итог реформ Цзонхавы 61-111
1. Роль Цзонхавы в унификации теории познания центрально-азиатского школьного буддизма 61-86
2. Буддийская Школа в Центральной Азии 87-111
Глава III. Система синкретического школьного знания относительно источников истинности Ргатапа в центрально-азиатском буддизме 112-212
1. Системный анализ комплекса школьных логико-эпистемологических текстов (место издания и авторство) 112-138
2. Системный анализ комплекса школьных логико-эпистемологических текстов (предмет и жанровая композиция)... 139-161
3. Структура школьной Праманавады. Учение об объекте и субъекте познания 162-188
4. Структура школьной Праманавады. Учение об умозаключении и аргументации 189-212
Глава IV. Институт философского диспута в центрально- азиатском школьном буддизме: единство логической теории Pramanavada и практики нормативного опровержения Prasanga 213-301
1. Логико-эпистемологические основания «научного» диспута в Центральной Азии 213-236
2. Предметные и логико-аргументативные основы «школьного» диспута в центрально-азиатском буддизме 237-256
3. Процедуры центрально-азиатских школьных споров 257-281
4. Роль и значение методов нормативного опровержения «пра- санга» в центрально-азиатской буддийской Школе 282-301
Заключение 302-305
Библиография 306-323
Список сокращений 324
- Проблемы изучения философии в буддизме. Период «по стклассицизма» в развитии буддийской мыслительной традиции
- Роль Цзонхавы в унификации теории познания центрально-азиатского школьного буддизма
- Системный анализ комплекса школьных логико-эпистемологических текстов (место издания и авторство)
- Логико-эпистемологические основания «научного» диспута в Центральной Азии
Введение к работе
Общая характеристика работы
Обоснование темы исследования. Данная работа посвящена историко-философскому анализу такого значимого явления духовной культуры Центральной Азии, как буддийская школьная философия.
Буддийская мысль за 2,5 тысячелетия своего исторического развития, получив распространение на огромной территории, сформировала не одну, а несколько религиозно-философских традиций. Одна из традиций образовалась в Центральной Азии, где благодаря усилиям тибетских и монгольских ученых-лам была создана уникальная система по сохранению и воспроизводству буддийского систематического мышления, имеющая все качества школьной философии.
Для современного историко-философского изучения данной системы необходимо прежде всего считаться с постклассической спецификой того периода (исторического развития буддийской философии), внутри которого осуществлялось центральноазиатское школьное философствование. Это был период, когда буддийская философская мысль практически не занималась расширением предмета своих теоретических интересов, отдавая предпочтение перманентному логико-эпистемологическому углублению уже существующих интеллектуальных перспектив.
Что касается изучения особенностей буддийского постклассицизма, то наибольший исследовательский интерес вызывает характерный синкретический процесс по объединению всего предшествующего интеллектуального богатства. Самым ярким подтверждением продуктивности данного процесса служит тот факт, что в Центральной Азии система буддийского философского образования включает в себя не только базовые тексты Мадхьямики - основной традиции местного буддизма, но и сочинения по Праманавада, Абхидхарма и Ви-ная - предметов, основы которых разрабатывались в «оппонирующих» Мадхь-ямике школах: Вайбхашика, Саутрантика и Иогачарья.
Данному объединению философских знаний, не имеющему противоречий с точки зрения доктрины и логики, предшествовали работы по созданию оригинального логического аппарата. Исторически в буддизме логико-эпистемологические знания развивались в рамках двух независимых направлений: теории об источниках истинного знания [Pramanavada] и доктрины нормативного опровержения [Prasanga]. Важнейшим достижением тибетских и монгольских логиков было то, что они на основе своеобразной иерархической онтологизации познавательных процессов завершили объединение двух направлений развития буддийской логической мысли. Процесс теоретического объединения занял несколько столетий, преодолев сложнейшие теоретические трудности, происходившие из-за изначальной несовместимости двух направлений. Причиной теоретических трудностей являлось то, что Праманавада, происходившая из небуддийских источников, рассматривала дихотомию субъективное-объективное как отнологически положительное явление, что давало возможность развитию положительных логических технологий, а Прасанга-Мадхьямика, исходя только из буддийских доктринальных положений, полностью отрицала положительный онтологический статус вышеуказанной дихотомии и отталкивалась в своих логико-эпистеомологических рефлексиях на доктрину от приемов диспутально-софистического характера.
Можно утверждать, что процесс синкретизации буддийской логической теории своей полной завершенности достиг в трудах великого буддийского реформатора Цзонхавы и его последователей. Религиозно-философская реформа Цзонхавы дала толчок развитию новых школьных технологий, имевших синкретические цели и содержание. Центральноазиатская школьная философия, с одной стороны, логически оформляла предшествующие теории в единую универсальную систему, с другой, в ходе этого оформления занималась постоянной рефлексией на свои собственные логико-эпистемологические проблемы и достигла в данной области своих наибольших успехов.
В Тибете и Монголии буддийская мысль не имела религиозно-философской альтернативы, в результате философская полемика здесь концентрируется вокруг трактовки логико-эпистемологической проблематики в рамках отдельных буддийских субтрадиций. Данная особенность историко-философского процесса в центральноазиатском регионе послужила основанием для утвердившегося в науке мнения о принципиальной несамостоятельности центральноазиатской буддийской философии. Очень слабая степень изученности оригинальных тибетоязычных сочинений по истории философии, логике, эпистемологии и теории диспута в современной историко-философской науке имеет своим следствием ту необоснованную точку зрения, что в центральноазиатской мыслительной традиции были законсервированы воззрения индобуд-дийских философов, а местный философский дискурс представлял собой не более чем репликацию этих идей, изрядно разбавленную приемами логомахии. Один из замыслов настоящей работы состоит в том, чтобы подвергнуть это мнение критическому пересмотру на основе обращения к трудам крупнейших тибетских и монгольских ученых.
Актуальность темы настоящего исследования обусловлена следующими факторами. Во-первых, несмотря на то, что в современной науке в последние годы возрос интерес к изучению центральноазиатской буддийской мыслительной традиции, все еще недостаточно четко отражается ее специфика в рамках историко-философских процессов. Центральноазиатская философия часто рассматривается как упрощенная копия южноазиатской парадигмы. Ввод в научный оборот ранее не изученных тибетоязычных текстов, входящих в систему центральноазиатского школьного философствования, может изменить научные представления об уровне дискурсивного мышления тибетских и монгольских ученых-лам.
Во-вторых, такие российские регионы, как Бурятия, Калмыкия и Тува, переживают сегодня период возрождения буддийской культуры. Однако этот процесс не есть простая реставрация религиозно-философской традиции, функционировавшей в дореволюционный период. Необходимость светского, научного изучения логико-рационалистических аспектов буддийской теории в современном свете диктуется новым образовательным уровнем местного немонашеского населения. Таким образом, изучение буддийской школьной философии выступает, на наш взгляд, важнейшей составляющей процесса понимания и развития национальных культур этих российских регионов в существующих реалиях.
В-третьих, изучение буддийской школьной философии Центральной Азии создает предпосылку для типологического сопоставления этого явления со схоластической философией европейского средневековья. Подобный типологический анализ позволил бы более рельефно выявить диалектику общего и особенного в историко-философском процессе в эпоху тотального господства религиозных идеологий, когда развитие философской мысли было в значительной степени обусловлено воздействием религиозных доктрин.
Объект и степень его изученности. Для реконструкции основного круга логико-эпистемологических идей и диспутальных технологий центральноази-атской школьной философии был изучен целый комплекс систематических сочинений тибетских и монгольских авторов, а также, ряд бурятских тибетоя-зычных справочников. В исследованиях использовались ксилографы из двух крупнейших мировых хранилищ школьной литературы Центральной Азии — тибетские фонды СПбФ ИВ РАН и ИМБиТ СО РАН.
Научный анализ школьных решений в области синкретизации буддийского философского наследия был проведен на базе фрагментов из центральноазиатских школьных доксографий [тиб. grub mtha ], в которых с помощью цитирования рассматривается генезис философской мысли в буддизме в рамках своего конечного результата — универсальной школьной системы.1 Онтологическая составляющая концептуального объединения двух логи ко-эпистемологических теорий в буддизме изучалась на базе фундаментальных работ Цзонхавы (1357-1419): «Ступени пути» и «Толкование». Для понимания системной иерархии школьной литературы (базовый текст — комментарий — субкомментарий - учебник) в области логики и эпистемологии мы обратились к дореволюционным бурятским библиографиям [тиб. dkar chag]. Структура школьного логико-эпистемологического знания была изучена с помощью раздела «логика» тибето-монгольского сочинения «Источник мудрецов».1 В процессе истолкования отдельных проблем буддийской школьной логики и искусства диспута нами привлекались работы крупнейших центральноазиат-ских авторов Сакья-пандиты (1182-1251), Первого Джамьян-Шадпы (1648-1722), Чжан Чжа хутугты (1717-1786) и Дандар-лхарамбы (1758-?).
Необходимо подчеркнуть, что проблема системного анализа буддийской школьной философии Центральной Азии до сих пор специально не рассматривалась. В 20-30-х гг. прошлого столетия отдельные аспекты данного анализа затрагивались в трудах Ф.Я.Щербатского, заложившего методологическую основу (типологический научно-исторический подход) изучения историй буддийской мысли, а также в работах Е.Е.Обермиллера, Б.Б.Барадийна, А.И.Вострикова, Б.В.Семичова. Анализ систематической буддийской литературы и развития буддийской философской мысли присутствует в исследованиях В.С.Андросова, А.В.Парибка, В.И.Рудого, Е.П.Островской, В.К.Шохина, Е.И.Торчинова, Л.Э.Мялль, С.И.Лепехова, Р.Н.Крапивиной и др.
В зарубежной науке существует большая степень сосредоточенности на проблемы школьной философии Центральной Азии, о чем свидетельствует современные работы таких ученых, как Дж. Туччи, С.Руегг, Э.Штайнкельнер, П.Демьевиль, Д.Хопкинс, Д.Джексон, Ш.Онода, Т.Тиллеманс, Дж.Дрейфус, Д.Пердью, С.Лопес, Л.Ван дер Кьяп и др.
Цель и задачи исследования. Основная цель настоящего исследования представляет собой попытку историко-философской реконструкции буддий ской школьной философии в Центральной Азии в контексте, сформировавшей ее логико-эпистемологической парадигмы. Работа выполнена на основе изучения тибетоязычных трактатов Сакья-пандиты, Чже Цзонхавы, Джамьян Шадпы, Чжан Чжа хутугты, Дандар-лхарамбы и традиционных библиографических справочников. Эта цель операционализирована нами в следующих задачах;
- проанализировать типологические особенности буддийской мыслительной традиции в Центральной Азии в рамках идеи постклассического периода развития философии в буддизме, представить процесс синкретизации буддийских теорий, осветить роль Цзонхавы в развитии онтологической рефлексии на объединение двух буддийских логико-эпистемологической теорий в системе школьного буддизма;
- рассмотреть генезис и роль институтов школьной философии: буддийский монастырь Центральной Азии и философский диспут;
- проанализировать систему логико-эпистемологических трактатов цен-тральноазиатской школьной системы в плоскости авторства и предмета, продемонстрировать иерархически-универсальную структуру школьных логико-эпистемологических знаний: объект и субъект познания, источники истинного познания, искусство аргументации;
- изучить проблему тибетской теоретической рефлексии на буддийские «научные споры», рассмотреть те логические решения, которые были сделаны в области аппаратного строительства школьной аргументации, проанализировать роль логических процедур «выведения» Prasanga в строительстве рациональных основ буддийской школьной системы.
Методологическая база исследования. Настоящее исследование опирается на принципы типологического научно-исторического анализа, разработанные классиками отечественной историко-философской школы в буддологии -Ф.И.Щербатским и О.О.Розенбергом. Основной подход настоящего диссертационного исследования соотносится с соответствующими положениями Программы трансрегионального изучения буддизма, разработанного В.И.Рудым при участии Е.П.Островской и Е.Д.Торчинова и осуществленного в Буддологи-ческой проблемной группе Санкт-Петербургского филиала Института востоковедения РАН. Частично в работе осуществлялся комплексный историко-философский подход для изучения конкретной школьной культуры и ее логического аппарата, который отталкивался от работ С.Руегга, К.Пайка, Ю.А. Ши-чалина, М.В.Поповича и В.А.Светлова.
Исследование опиралось на исторические и культурологические представления о центральноазиатской духовной культуре и буддийской традиции, разработанные такими учеными, как А.М.Позднеев, В.П.Васильев, Е.Е.Обермиллер, А.И.Востриков, Г.Ц.Цыбиков, Б.Б.Барадийн, Р.Е.Пубаев, Е.И.Кычанов, В.К.Шохин, а также широкий круг зарубежной специальной литературы, в которой рассматриваются отдельные аспекты буддийской школьной философии (Д.Хопкинс, Д.Джексон, Ш.Онода, Т.Тиллеманс, Дж.Дрейфус, С.Лопес, Л.Ван дер Кьяп и др.).
Новизна результатов исследования обусловлена теми из поставленных в работе задач, которые не были решены прежде в современной историко-философской науке:
- представлены типологические особенности буддийской мыслительной традиции в Центральной Азии в том виде, как они сложились в Тибете, а затем и в Монголии, изучены проблемы постклассицизма и синкретизации с позиции генезиса буддийских теорий;
- продемонстрирована выдающаяся роль Цзонхавы в развитии логико-эпистемологической идей школьного буддизма;
- изучена институциональная роль буддийского монастыря и философского диспута в создании феномена школьной философии;
- проанализирована система школьных логико-эпистемологических трактатов в плоскости авторства и предмета на примере издательской деятельности бурятских монастырей;
- впервые представлена вся иерархическая система буддийских школьных знаний в области логики и эпистемологии на примере тибето-монгольского «Источника мудрецов», предложены концептуальные интерпретации оригинальных логических категорий;
- реконструирован образец рациональности, выработанный в рамках закрытых школьных диспутов, проанализированы конкретные процедурные связки нормативного опровержения Prasanga;
- в работе доказывается, что дискурсивный аппарат школьной философии Центральной Азии объединяет (как в доктринальном плане, так и в процедурном) логико-эпистемологическую теорию Pramanavada и практику нормативного опровержения Prasanga;
- введены в научный оборот ряд важнейших работ в области школьного строительства в Центральной Азии.
Апробация результатов исследования. Основные результаты данной работы были изложены в двух монографиях, а также в нескольких статьях. Ряд положений данной работы был представлен на научных конференциях различного уровня; тезисы докладов были опубликованы.
Часть диссертационной работы использовалась в формировании спецкурса религиоведения для искусствоведов. На базе курса был сформирован Интернет-сайт для дистанционного обучения. Результаты исследований использовались для создания электронных каталогов тибетских книжных коллекций. Диссертация прошла обсуждение с участием профильных экспертов на заседании Отдела письменных памятников ИМБиТ СО РАН.
Диссертационные исследования в виде проектов получили фондовую поддержку и одобрение ряда экспертных комиссий: РГНФ № 97-03-16121 д (1997) «Институт буддийского философского диспута в тибетском буддизме»; № 99-01-12011в (1999-2000) «Электронный каталог тибетских коллекций (типа "С") ИМБиТ СО РАН»; МИОН № КТК 331-1-01 (2002) «Буддийское книгопечатание бурят в России XIX - начале XX вв.»; № 970-1214-2-07 (2003) «Книж ные собрания традиционной Сибири как комплексный информационный ресурс».
Практическая ценность и внедрение результатов исследования. Содержательная и аналитическая части работы использовалась при создании специального курса по религиоведению, прочитанного для студентов кафедры искусствоведения СПбГУП в 1999/2000, 2000/2001, 2001/2002 учебных годах. Спецкурс в виде мультимедийного ресурса установлен на сайте СПбГУП для дистанционного обучения заочников. Результаты исследований использовались для создания электронного каталога тибетской коллекции типа «thor bu» в фондах ИМБиТ СО РАН (1999-2000) и в ходе социо-археографической экспедиции по буддийским монастырям Забайкалья (2003).
Проблемы изучения философии в буддизме. Период «по стклассицизма» в развитии буддийской мыслительной традиции
Проблема определения специфики буддийской школьной философии Центральной Азии в первую очередь связана с вопросом: что из себя представляет философия в рамках буддизма? Это довольно сложный вопрос, вызывающий до сих пор самые разнообразные дискуссии. Обращение к бесспорным историческим фактам дает возможность для начала утверждать, что буддийская мысль возникла и получила свое развитие в эпоху древности и раннего средневековья как составляющая более общей - южноазиатской, индийской. Еще один факт говорит нам о том, что индийская мысль, как и индийская культура в целом, отличается прежде всего своей генетической автономностью от средиземноморского культурно-цивилизационнного очага. Иными словами, индийская мыслительная традиция возникает и проходит высшие точки своего развития вне воздействия достижений греческой мысли и даже сам термин «философия» не имеет в древней и средневековой Индии прямого аналога.1
Будучи генетически автономной, буддийская философская мысль как часть индийской не может рассматриваться нами как прямая аналогия европейской философской традиции. Здесь требуется современный типологический подход, отталкивающийся от идеи: разность в генезисе, единство в типологии. Иначе индо-буддийская культура на определенном этапе своего развития создает типологический аналог европейской - философия, но с определенной историко-культурной спецификой. Задача заключается в корректном выделении этой типологической специфики.
Сложность данного выделения связана не только с нашим собственным правильным пониманием специфики философии, но и с масштабностью исследуемого явления. Буддийская мысль охватывает огромный период истории — двадцать пять веков, связана с культурой мышления практически половины населения земного шара. Буддизм в рамках любой своей традиции представляется сложной комплексной системой, несводимой исключительно к одному предмету. Отталкиваясь от буддийских источников, мы можем без преувеличения сказать, что на самых ранних этапах своего генезиса, буддизм стал развивать как основной компонент своих систем логико-дискурсивное мышление и систематическую рефлексию по данному предмету. Этот компонент системы, определяемый рядом философских признаков: логико-эпистемологическим аппаратом, наработанной терминологией метаязыка, устойчивой традицией рефлексии на гносеологический, онтологический, лингвистический и сотерологическии вопросы, стал объектом пристального внимания европейских ученых относительно недавно. Необходимо отметить, что впервые в мировой практике закономерности формирования буддийской философской традиции в вышеуказанном ключе сделались специальным предметом изучения исключительно благодаря усилиям крупнейших представителей российской историко-философской школы в буддологии - Ф.И.Щербатского и О.О.Розенберга, работавших в первой трети XX в.
Чтобы выяснить особенности нашего исследования, прежде всего в его методологическом аспекте, необходимо обратиться к наиболее значимым достижениям в этой области как отечественных, так и зарубежных ученых. В первую очередь мы обратимся к наследию Ф.И.Щербатского. Заслуга академика Щербатского заключалась в том, что он, применив методологию русского академического неокантиантства, установил четкие критерии для выявления философской проблемы в буддизме. Задавшись целью найти в буддийской мысли соответствующие неокантианскому подходу формы критической рефлексии на проблему познания, он обнаруживает искомое в теории источников истинного знания [Pramanavada]. Для нашего исследования немаловажен и факт того, что в своих многочисленных работах Щербатской заложил методологические основы историко-философского подхода к изучению философии в буддизме. Именно он, выделив в индийской мысли теорию «источников истинного знания» — праманавада [санскр. pramanavada; тиб. tshad ma rig pa], указал на необходимость сопоставительного анализа логико-эпистемологических проблематик буддийских и брахманистских мыслительных традиций как основы для историко-философского исследования.1 Также он создал свою интерпретацию перио-дов развития буддийской философии. Такая стратегия исследования вполне соответствует научно-историческому принципу анализа явлений духовной культуры нестатично и изолированно, а в их диахронном развитии и богатстве синхронных системно-генетических связей. Все это для научной буддологии на том историческом этапе было весьма прогрессивным шагом. Однако необходимо заметить, что Щербатской благодаря выделению теории «прамана» в известной степени абсолютизировал автономию философского предмета от религиозной доктрины. Согласно воззрениям Щербатского, философствующий субъект в буддизме обретает известную религиозную индифферентность. Данная точка зрения едва ли может быть принята сегодня, когда уже однозначно выявлен факт религиозной обусловленности буддийской мысли. Религиозное противостояние буддийских школ и направлений с одной стороны, и брахманистских религиозно-философских систем, с другой, зачастую приобретал с течением времени весьма автономный характер, особенно в области онтопсихоло-гии, лингвофилософии, логики и др. Современным исследователям за чисто теоретико-философской проблематикой дисциплинарных споров иногда трудно увидеть изначальную идеологическую напряженность противостояния, но тем не менее она всегда присутствует и сами адепты религиозно-философских систем хорошо это осознают.
Роль Цзонхавы в унификации теории познания центрально-азиатского школьного буддизма
В буддизме Центральной Азии значение философского наследия великого реформатора Цзонхавы многогранно. Хотя имя Цзонхавы обычно не связывают с революционными достижениями в области эпистемологии и логики, именно его фундаментальные работы содержат уникальный материал для исследований проблемы, относящейся к унификации буддийского логико-эпистемологического знания. Характеризуя его творчество, мы еще раз подчеркиваем, что реформаторские идеи этого величайшего преобразователя буддизма по ряду исторических причин не только не расширили, но и не могли расширить данную сферу традиционной буддийской учености. Они лишь оригинальным способом ее анализировали и структурировали и были образцом для дальнейших школьных рассуждений относительно логико-эпистемологической рефлексии в школьной философии всего центральноазиатского буддизма в духе синкретизма Праманавады и Мадхьямики-Прасангики.
В истории любой культуры наличие масштабных реформ обычно подразумевает длительный период предшествующего развития. В нашем случае логико-эпистемологическая концепция Цзонхавы отталкивалась от генезиса двух буддийских философских предметов — Прамана и Мадхьямика. Что касается предмета Прамана — источник истинного познания, то логико-эпистемологическая теория начинает развиваться в Тибете практически одновременно с появлением первых буддийских миссионеров и первых переводов логических текстов на тибетский язык в VIII-IX в..1 Однако развитая системная работа в данной области, которую характеризует преемственность во всей последующей теоретической деятельности и наличие сохранившихся до наших дней источников, а не эпизо-дические упоминания в доксографиях, начинается только с XI в.. Именно в период бурного развития тибетского буддизма (начиная с XI в. по XIV в.), закончившийся реформами Цзонхавы, сформировались основные переводы индо-буддийских логических текстов на тибетский язык и основные школы логико-эпистемологического учения в буддизме Центральной Азии.
В современной науке наиболее значимые историко-философские события, произошедшие в сфере тибетских логических знаний до реформ Цзонхавы, связывают с деятельностью трех авторов: Нго-лоцава Лодан Шейраб [Rngog lotsava bLo ldan shes rab; 1059-1109], Чаба-чойджи Сенге [Phya-pa Chos-kyi seng-ge; 1109-1169], Сакья-пандита Гунга Джалцан [Sa-skya Pandita Kun dga rGyal-mtshan; 1182-1251].1 Хотя данное мнение достаточно спорное, так как опирается на тибетские источники более позднего периода, когда некоторые взгляды из-за теоретико-политической борьбы претерпели мощные изменения в духе универсализации и пересмотра исторических фактов, в любом случае для нашего исследования оно обладает определенным преимуществом.
Развитие логических знаний в Тибете имеет несколько важных особенностей. Первая из них - филологическая, связана с историей переводов на тибетский язык логических текстов. Наличие перевода определенного логического текста определяло последующее становление той или иной логической традиции. Институт переводчиков, поддерживаемый государством и состоящий из коллективов индийских и тибетских ученых монахов, столетиями4 формировал религиозно-философское развитие региона.
Одним из самых ярчайших представителей данного института считается знаменитый Нго-лоцава [букв, «переводчик из Нго»].5 Именно он в XI в. создает фундаментальные переводы базовых индийских сочинений, специализируясь главным образом в сфере логики и праджня-парамиты. Для нашего исследования личность Нго-лоцава вызывает интерес прежде всего потому, что именно с его переводческой работой связано начало синкретизма логико-эпистемологического учения Праманавада и буддийской философской традиции Мадхьямика в Центральной Азии.
Необходимо подчеркнуть, что его имя неоднократно включалось в списки основателей «Великой мадхьямики» [dBu ma chen ро]. Тибетское учение «Великой мадхьямики»,3 наряду с двумя другими учениями — «Великое завершение» [rdzogs chen] и «Великая печать» [phyag rgya chen ро], является характерной чертой центральноазиатского буддизма в его попытках объединить и систематизировать огромное количество отдельных направлений и текстов, которые волнами проникали в Тибет из Индии, Китая и Средней Азии. «Великая мадхьямика», связанная в своем начале со школой Джонанг-па [Jo nang pa],4 и поддерживаемая представителями всех тибетских школ, за исключением Гелук-па, стремилась еще до реформ Цзонхавы объединить учения нескольких индийских авторов под эгидой Мадхьямики. На вопрос, к какому направлению поздней Мадхьямики примыкала «Великая мадхьямика», можно сделать предположение. Несмотря на то, что она часто коррелирует Прасангику, все же ее фило-софской основой была Сватантрика-Иогачарья. Наше предположение отталкивается от ряда фактов. Основными структурообразующими текстами для «Великой мадхьямики» служили как работы Нагарджуны и его комментаторов, так и сочинения Майтрея (изложенные Асангой) — Maitreya[natha], главным из которых является Abhisamayalamkara.
Системный анализ комплекса школьных логико-эпистемологических текстов (место издания и авторство)
Системный анализ комплекса «повседневной» логико эпистемологической литературы Центральной Азии был осуществлен на основе материала, связанного с издательской деятельностью буддийских монастырей Трансбайкалья.1 Логика, как предмет теоретического знания буддизма, стала развиваться в буддийских монастырях Трансбайкалья с конца XVIII в. и просуществовала в виде устойчивой интеллектуальной традиции до 30-х гг. XX века.2 Системный анализ логической литературы, опубликованной в исследуемой региональной традиции, позволил сформировать представление обо всей совокупности стандартного логико-эпистемологического знания Центральной Азии в интереснейший период ее развития. Это стало возможным по причине того, что система данного знания достигла такого уровня универсальности в XVII— XX вв., что может считаться единой на всей территории распространения ти-бето-монгольской монастырской культуры в ее магистральном направлении — Гелукпа.
Что касается объекта исследования, то он состоит из трех источников. Во-первых, традиционные библиографические справочники - гарчаки [dkar chag].1 Во-вторых, официальные дореволюционные документы бурятской монастырской администрации, которые переиздавались в современной иностранной пе-чати. В-третьих, собственно региональные логические тексты, которые в большом количестве представлены в книгохранилищах тибетской литературы Санкт-Петербурга и Улан-Удэ. С данными текстами автор знакомился как непосредственно, в ходе работ по каталогизации тибетских фондов, так и с помощью электронных каталогов.
В начале нашего исследования необходимо сделать несколько замечаний. В ходе работы по отбору материала для исследования мы решили обратиться исключительно к буддийской традиции Цама [pramana, тиб. tshad ma].
Также необходимо указать на тот факт, что изучение всех доступных материалов дало нам базовую, но не полную картину издательской деятельности бурятских монастырей в области буддийской логики.4
Работа по выявлению необходимых материалов — логических текстов, выпущенных в бурятских монастырях, фактически коррелирует работу по определению места их издания. В фондах тибетского хранения Санкт-Петербургского филиала Института востоковедения РАН [СПбФ ИВ РАН], Санкт-Петербургского государственного университета [СПбГУ] и Института монголоведения, буддологии и тибетологии СО РАН [ИМБиТ СО РАН; г. Улан-Удэ]1 хранится множество текстов, посвященных буддийской логике, среди них необходимо было обнаружить именно те экземпляры, которые были изданы в бурятских монастырях. Поэтому нами были зафиксированы три этапа-критерия, согласно которым мы одновременно определяли нужные нам тексты и место их издания. На первом этапе-критерии все логические сочинения были изучены на предмет наличия в колофонах (послесловиях) сочинений определенной записи, указывающей на место издания, например: «ЬКга shis chos phel gling nas par du bsgrubs». Данная запись может быть переведена как «сделано с помощью матрицы из монастыря Дашичойпеллинг», монастырь Дашичойпел-линг, иначе Цугольский дацан, находится на территории современной Читинской области. Следующий этап-критерий был связан с происхождением бумаги, на которой печатались произведения. Этот довольно зыбкий критерий тем не менее оказался достаточно действенным.1 Сравнительный анализ, т.е. сличение найденных текстов с записями традиционных библиографических справочников - гарчаков, согласно наименованию, размеру и количеству страниц, был последним этапом. Текст, соответствующий первому этапу-критерию, отмечается римской 1 , соответствующий второму Н , третьему Ш . Текст, обладающий всеми критериями, мы соответственно отмечали тремя знаками, например работа «Bio rig gi mtha dpyod legs bshad mkhas pa i mgul rgyan bzhugs so» [Анализ Учения о сознании: драгоценное ожерелье мудрого назидания] 1 ; П ; Ш . Этот текст, отпечанный на русской бумаге, имеет запись в колофоне « di yang bde chen lhun grub gling nas spar du sgrubs» [создано с помощью матрицы из монастыря Дэчен лхундублинг (Агинский дацан)], его размер, пагинация и название идентичны упоминанию во всех справочниках-гарчаках, изданной в Агинском дацане, литературы.2
В результате исследовательского поиска, согласно вышеизложенным этапам-критериям, было обнаружено 201 сочинение, отпечатанное традиционным ксилографическим способом в бурятских монастырях и посвященное различным аспектам буддийской логики. Но так как среди них присутствуют многочисленные дубликаты, отдельными логическими сочинениями могут считаться лишь 78. Необходимо добавить, что внутри традиционных библиографических справочников - гарчаков — было выделено 71 наименование логических текстов.3 Первая проблема нашего анализа связана с ответом на вопрос, каким именно монастырским издательским домам принадлежали выделенные логические сочинения.
Логико-эпистемологические основания «научного» диспута в Центральной Азии
Рассматривая проблему логико-эпистемологических разработок тибетских ученых-лам в области буддийского философского диспута, можно выделить два уровня этой деятельности. В качестве первого уровня следует указать на разработку специального формального языка философских диспутов, который применялся в учебных спорах [lta bu chad pa pi skabs kyi rtsod]1 в образовательных буддийских центрах. В исследовательском плане изучение этого специфического логического языка интересно тем, что в его организации лежит идея, сходная с принципами информатики. Формальный, но не символический, язык буддийской логики выполнял функцию своеобразного алгоритма, одновременно сохраняющего и воспроизводящего традиционное знание. Однако применение такого языка в споре ограничивалось по преимуществу учебной целью и рамками каждого конкретного школьного концепта. Студент в ходе учебных школьных споров не отстаивал непосредственно свои религиозно-философские принципы перед лицом подлинного идейного противника, а только лишь учился, в его насущную задачу входило прежде всего — освоить базовый категориально-понятийный аппарат данной традиции и основные приемы логико-рационалистического оперирования.
Второй уровень деятельности ученых-лам имел качественно иной, более высокий с точки зрения эпистемологии характер. Содержательно этот уровень обусловлен необходимостью анализа логико-эпистемологических оснований споров между представителями различных школ [rtsod pa i skabs kyi rtsod].1 Данный спор и есть собственно философский, иначе «ученый». Именно он формально воспроизводился в школьных спорах Тибета.
Исследуя круг вопросов, связанный с данными учеными спорами, мы попытаемся осветить одну из наиболее важных проблем современной истории философии и культуры буддийского Востока - имело ли место в Тибете творческое развитие индобуддийского логико-эпистемологического знания или следует говорить лишь о его консервации. Материалом для такого анализа выступают воззрения на буддийский философский диспут, выработанные тибетскими гносеологами и их предшественниками — индийскими учеными, на наследии которых и строились тибетские теории. Прежде всего, это касается, крупнейшего тибетского теоретика философского диспута Сакья-пандиты (XIII в.) — именно он в своих трудах представил образцы тончайшей теоретико-познавательной рефлексии на проблему истины в контексте диалогического рассуждения.
Следует сразу же подчеркнуть, что «ученые споры» в Тибете уже в средние века отошли в область преданий. Отметим, что Сакья-пандита в начале XIII в. называет диспуты такого рода «традиционной практикой ученых прошлого»1, а уже упоминаемое драматическое логико-дискурсивное противостояние корифея буддийской философии Камалашилы и китайского чань-буддиста Мо-хояна (Хвашана) остается наиболее значимым эпизодом в истории тибетского буддизма, упоминание о котором дошло до наших дней.2 Но означает ли это, что в средневековом Тибете иссяк интерес к публичному диспутированию и развитие теории философского спора не имело место? Будучи весьма разносторонне образованным ученым, Сакья-пандита является автором трудов по весьма широкому спектру проблем традиционной науки, однако работы по логике и теории диспута по праву считаются сильнейшей стороной его обширного наследия. Сакья-пандита еще застал то время, когда индийская и тибетская культуры пребывали в состоянии актуального диалога. В процессе своего обучения Сакья-пандита, как утверждает традиция, изучал основные буддийские трактаты, в частности по логике, под руководством как тибетских, так и индийских учителей. С «Праманавинишчаей» Дхармакирти его познакомил тибетец Цег-тон Ванчиг Сенге [Brtsegs ston Dbang phyug seng ge], а в трактате «Праманавар-тика» Сакья-пандиту наставлял знаменитый кашмирец Шакьяшрибхадра [Sakyasnbhadra]. Путешествуя по Индии, знакомясь с оригинальной санскритской литературой, Сакья-пандита обрел способность глубокого понимания тонкостей полемики между буддистами и брахманистами и получил обширное представление о индобуддийской концепции ученого диспута. Его фундаментальные труды «Сокровищница рассуждения», «Автокомментарий» и «Врата, ведущие к мудрым»1 вобрали в себя все интеллектуальные достижения Индии и Тибета в данной области. Эти тексты сыграли огромную теоретическую роль в дальнейшем изучении данного вопроса. И хотя вследствие того, что борьба между школами в Тибете перешла с логико-эпистемологического уровня на религиозно-догматический, а также вследствие того, что диспут все более превращается в элемент чисто школьной практики, трактаты Сакья-пандиты начинают терять широкую аудиторию, замыкаясь на собственной школе, и постепенно отодвигаются в область теоретической маргинальности. Однако для историко-философского исследования развития института диспута в Тибете эти трактаты безусловно имеют первостепенное значение, так как в них была заложена основная логико-эпистемологическая база тибетских диспутов.
Буддийская традиция утверждает, что ученый спор может осуществляться двумя путями - с помощью ссылок на каноническую литературу и посредством собственно логического рассуждения.2 В реальной практике диспутирова-ния оба эти способа взаимодополняли друг друга. Успех здесь зависел как от глубины познания канонической литературы и логических процедур, так и от мастерства в применении этих познаний. Тем не менее в теории диспута эти две типологические разновидности рассматриваются отдельно, поскольку это позволяет проанализировать специфику их познавательных объектов.
Споры, связанные с обсуждением того или иного канонического текста, особенно характерны для практики буддийских межшкольных дискуссий, направленных на диалогический анализ религиозно-философских принципов, положенных в основу каждой конкретной школьной традиции. Основной целью таких споров, как пишет Сакья-пандита, применительно к анализу диспутов буддийских и небуддийских школ, является «утверждение своей собственной доктрины» (grub mtha bzung nas). С точки зрения процедуры спора, данную цель можно разделить на опровержение чужой традиции, зафиксированной текстуально, и на защиту своих, т.е. буддийских, религиозных принципов средствами философского дискурса (т.е. с опорой на литературу буддийских трактатов). Рассуждения центральноазиатских логиков в области споров, базирующихся на текстах, отталкивались в основном от анализа данной проблемы Дхармакирти. В начале четвертого раздела Праманавартики Дхармакирти продемонстрировал способы опровержения представителей школы Санхья,1 сомневающихся в том, что буддийские тексты являются «истинным источником знания». Школьные логики расширили и универсализировали эти способы опровержения за счет творческого привлечения к классической буддийской Пра-мана диалектических методов Мадхьямики и создания «универсального оппонента».
