Содержание к диссертации
Введение
Глава I. Понятие «угроза безопасности» в Западном полушарии в годы «холодной войны» 16
1. Подходы двух Америк к понятию «угроза безопасности» 16
2. Восприятие террористической угрозы в регионе до 11 сентября 2001 года 32
Глава II. Подходы США и ведущих латиноамериканских государств к противодействию угрозе терроризма после 2001 года 46
1. Межамериканская антитеррористическая конвенция и реакция Западного полушария на теракты 11 сентября 46
2. Антитеррористическая стратегия Вашингтона в Западном полушарии 62
3. Подходы к проблеме антитеррористической борьбы ведущих латиноамериканских государств 75
Глава III. Терроризм и новые вызовы безопасности Западного полушария 109
1. Террористическая угроза после кризиса в Ангостуре в 2008 году 109
2. Элементы сотрудничества и противоборства в антитеррористической политике латиноамериканских стран 121
3. Предварительные итоги борьбы с угрозой терроризма в Западном полушарии в период 2001 -2009 гг.: плюсы и минусы 132
Заключение 151
Список литературы 157
- Подходы двух Америк к понятию «угроза безопасности»
- Антитеррористическая стратегия Вашингтона в Западном полушарии
- Террористическая угроза после кризиса в Ангостуре в 2008 году
- Предварительные итоги борьбы с угрозой терроризма в Западном полушарии в период 2001 -2009 гг.: плюсы и минусы
Подходы двух Америк к понятию «угроза безопасности»
В период с 1946 г. и практически до окончания «холодной войны» представление об «угрозе безопасности странам Западного полушария» связывалось с распространением идеологии СССР, Китая и (начиная с 1961г.) Кубы, которые ставили своей целью приход к власти прокоммунистических правительств в странах Латинской Америки. Эта угроза напрямую затрагивала фундаментальные ценности западной цивилизации, такие как демократия и свободный рынок.28 Соответственно, основной целью стратегии национальной безопасности США в Латинской Америке было противодействие этой угрозе и продвижение антикоммунистических правительств там, где слабость формально- демократических режимов, существовавших в латиноамериканских странах, представляла из себя благоприятную среду для развития революционных движений." В такой ситуации США предстояло решить, до какой степени деятельность левых радикалов оказывала влияние на демократические правительства, и насколько это соответствовало интересам Вашингтона. В случае если распространение коммунистической идеологии было, по мнению аналитиков в Вашингтоне, достаточным для изменения политического курса того или иного государства, США предпочитали вмешаться, так, как они делали это в Гватемале в 1954г., в Доминиканской Республике, в 1965, и в ряде других стран. Таким образом, применительно к латиноамериканскому региону идеологическое разделение основывалось, в принципе, на субъективно воспринимавшейся разнице в интерпретации понятий «коммунизм» и «демократия».
Период «холодной войны» оказался чрезвычайно важен с точки зрения формирования понятия «терроризм». Эпоха противостояния двух сверхдержав сформировала особое восприятие данной угрозы. Рудименты этого восприятия, накладываясь в наши дни на условия, характерные для постбиполярного мира, чрезвычайно затрудняют осмысление феномена терроризма. Односторонние военные действия США и их вмешательство во внутренние дела латиноамериканских стран, неоднократно предпринимавшиеся Вашингтоном в глобальной игре с «нулевой суммой», как правило, порождали ответные действия латиноамериканских «борцов за свободу». Это активно способствовало формированию двойных стандартов в восприятии термина «терроризм» между членами межамериканской системы.
К тому же сотрудничество государств-членов Организации американских государств (ОАГ) в сфере общей безопасности затруднялось из-за качественной разницы в «глубинном», зачастую не афишируемом восприятии градации существующих угроз. Не секрет, что латиноамериканские страны согласились признать антикоммунизм, доминировавший в американской внешней политике в течение более чем сорока лет, краеугольным камнем системы коллективной безопасности в Западном полушарии «в обмен» на обещание экономической помощи со стороны США.
США взяли на себя лидерство в формировании системы безопасности межамериканской системы. После нападения Японии на Перл-Харбор, 30 марта 1942 г. был создан Межамериканский совет обороны (МСО), задачей которого стала защита полушария от внешней агрессии.31 Несмотря на то, что в МСО были представлено большинство латиноамериканских стран, гегемония в нем принадлежала США. Бывший постоянный представитель США в О АГ Джон Дрейер писал: «Организация и функционирование МСО обусловлены военным превосходством США и их главенствующей ролью в обороне континента.. .Хотя все стоящие перед советом вопросы подлежат изучению и обсуждению, а решения принимаются голосованием, всеми делами вершат США».32
После окончания Второй мировой войны нацистская угроза для стран Западного полушария «автоматически» сменилась угрозой коммунизма. На состоявшейся в феврале-марте 1945 г. в г. Мехико Межамериканской конференции по вопросам мира и войны был принят «Чапультепекский акт», инициированный вашингтонской дипломатией. Он предусматривал коллективные действия американских стран, включая применение вооруженной силы, в защиту Западного полушария в случае «агрессии, совершенной американским или неамериканским государством», разграничивая, тем самым, понятия «внутри»- и «внеконтинентальнои агрессии». «Чапультепекский акт» допускал возможность агрессивных действий со стороны одного из американских государств, что впоследствии неоднократно использовалось США для подавления неугодных им движений на континенте. В сентябре 1947 г. в г. Рио-де-Жанейро был подписан Межамериканский договор о взаимной помощи (TIAR), известный также как. «Пакт Рио». Он был основан на классическом принципе коллективной обороны («агрессия в отношении одного?из участников рассматривается как агрессия в отношении всех») , однако, в отличие от Чапультепекского акта, приравнивал к агрессии действия, «не являвшиеся вооруженным нападением» (ст. 6).
К моменту подписания Устава ОАГ в г. Богота в 1948 г., для государств Латинской Америки в сфере безопасности помимо основного вопроса -экономического развития, особую важность представляли два момента: необходимость предотвращения вмешательства США в их внутренние дела, а также (в меньшей степени, учитывая долгую историю американских интервенций), проникновения на их территорию «агентов международного коммунизма». Соответственно, основная линия проводимой ими межамериканской политики безопасности заключалась в попытках лавировать между этими угрозами. Благодаря усилиям ведущих латиноамериканских стран МСО не был включен в структуру ОАГ, а «Пакт Рио» не был подкреплен созданием официальной военной организации.36 К тому же, в Устав ОАГ были включены статьи XV, XVI и XVII, которые ограничивали прямое либо косвенное вмешательство одного государства во внутренние дела другого в рамках этой организации.37
Борьба с коммунизмом в начальный период «холодной войны» не являлась приоритетным направлением политики безопасности стран Латинской Америки. Коммунистические партии там были очень немногочисленны, а во многих странах они находились под запретом. На самом деле активно пропагандируемая США коммунистическая угроза была минимальной, что признавалось и многими американскими политологами. Реальными угрозами для стран Латинской Америки были голод, нищета,, социальное неравенство, экономическая и научно-техническая отсталость, и т.д. Однако чрезвычайное усиление экономического, политического, идеологического и военного влияния США в мире не оставляло им никаких шансов на автономное отстаивание собственных интересов в рамках столь неравного соседства. Согласие государств Латинской Америки на участие в структурах межамериканского военно-политического сотрудничества (при всех отмеченных выше оговорках с их стороны) неизбежно означало признание ими угрозы коммунизма в качестве общей и основной для двух Америк. Отсюда и последующая свобода, которую в одностороннем порядке присвоил себе Вашингтон для манипулирования понятием «терроризм» в своих интересах..
Предлог «внеконтинетальной коммунистической агрессии» неоднократно использовался Вашингтоном для вмешательства во внутренние дела латиноамериканских стран.40 События 1954 г. в Гватемале41, 1961 - 1962 гг. на Кубе42, 1964г. в Панаме43 и, наконец, 1965 г. в Доминиканской республике, хорошо освещены как в отечественной, так и в зарубежной специальной литературе. Они наглядно продемонстрировали двойную мораль Вашингтона, произвольно зачислявшего в разряд «агентов международного коммунизма» тех политиков, которые не соглашались пассивно следовать курсу США на мировой арене (X. Арбенс, Ф. Кааманьо и др.) и нарекавшего «борцами за свободу» тех, которые при поддержке США свергали законно-избранные правительства (К. Армас, X. Балагер, бразильские, аргентинские, уругвайские и чилийские военные).
Антитеррористическая стратегия Вашингтона в Западном полушарии
Теракты 11 сентября 2001 г. продемонстрировали неспособность существующей в США системы безопасности и американских спецслужб противостоять одному из основных вызовов безопасности — терроризму. Государственные структуры США и ведущие исследовательские институты оказались в ситуации необходимости создания новой стратегии безопасности, способной обезопасить американское общество от терактов и обеспечить эффективное функционирование централизованной системы внутренней безопасности.
Существенному пересмотру подверглась вся иерархия угроз. Внутренней безопасности государства стало придаваться большее значение нежели внешней. Изменилось представление о значимости различных составляющих понятия «безопасность» (экономического, политического, военного, информационного и т.д.). Проблема борьбы с «новым терроризмом» вышла на первое место в списке приоритетов, отодвинув на второй план задачу обеспечения экономической безопасности.
Согласно мнению многих исследователей, события 11 сентября и реакция на них в США поставили перед американским обществом вопрос о соотношении безопасности и демократии. В частности, отмечалось, что «наметился сдвиг в этих уравнениях в пользу безопасности. Ужесточение мер внутренней безопасности повлияло на взаимоотношения личности, общества № государства, повысив значение последнего и создав объективные предпосылки для ограничения , прав и свобод граждан в интересах национальной безопасности. Причем характерной особенностью ситуации в США является поддержка самим обществом этих мер».161
Одной из основных трудностей, стоящих перед Соединенными Штатами в новом тысячелетии, стало несоответствие существующей системы национальной безопасности новым вызовам и угрозам. Отработанная и отлаженная в годы «холодной войны» эта система, стала
Существуют и альтернативные, конспирологические теории событий 11 сентября 2001 г., ставящие под сомнение официальную версию администрации США. Подробнее см.: Мейссан, Тьерри. «11 сентября 2001 года. Чудовищная махинация». Москва, Карно, 2002.; Кьеза, Дж. «Zero. Почему официальную версию событий 11 сентября 2001 г. можно считать фальшивкой». Москва, Трибуна, 2008. неэффективной при появлении нового врага, пусть не столь мощного в традиционном понимании, но гораздо более «хитрого и неуловимого».
Новая «Стратегии национальной безопасности США» была опубликована спустя год после совершения террористических атак 11 сентября. Этот документ был подписан президентом Дж. Бушем-младшим 17 сентября 2002 г. и 19 сентября направлен для утверждения в Конгресс.
В новой стратегии была признана возможность фундаментального переустройства миропорядка таким образом, чтобы Америке не приходилось, прибегать к применению военной силы. Однако декларировалось, что США будут обеспечивать свою национальную безопасность «всеми средствами» в том случае, если они придут к выводу, что международные институты в данной конкретной ситуации неэффективны.162
Основой политики администрации, Дж. Буша стала программа продвижения идей рыночной экономики и ценностей либеральной демократии, как универсального средства для борьбы с угрозами внутренней и внешней безопасности. По мнению Вашингтона, именно диктаторские репрессивные режимы с неэффективной экономикой прямо или косвенно выступают в .роли рассадников мирового терроризма. Открытая же рыночная экономика, базирующаяся на равноправии и демократическом-правопорядке, как явствовало из документа, ведет к «процветанию», в котором отсутствуют условия для проявлений терроризма.163 Таким образом, согласно новой стратегии безопасности, такое явление, как терроризм, теряло свой самостоятельный характер, превращаясь в производное, в функцию от глобальной стратегии продвижения (Демократии и свободного рынка, которая стала основой1 внешней политики США еще в годы правления администрации Б. Клинтона.
Принципиальной новацией для. документа такого рода стало появление термина «preemption» и производных от него. Этс слово, которое часто встречается в юридическом и имущественном контекстах, означает «покупку чего-либо прежде других, преимущественное право на покупку или выкуп имущества».164 Администрация Вашингтона превратила «preemption» в военно-политический термин, чтобы избежать смешения с такими уже устоявшимися понятиями, как «упреждение» и «опережение». Его можно перевести на русский язык как «предварение». Зачастую в отечественных СМИ употребляется термин «превентивные» действия (удары). Однако администрация США сознательно избегала термина «preventive», поскольку доктрина «превентивной войны» была осуждена на Нюрнбергском процессе как прикрытие агрессии.
Новая стратегия безопасности Соединенных Штатов постулировала, что:
1) Главной угрозой национальной безопасности США являются международный терроризм и режимы, которые его поддерживают, спонсируют и используют для достижения своих политических целей.165
2) «Соединенные Штаты будут противодействовать возникающим угрозам, прежде чем они полностью сформируются».166 Таким образом, США будут готовы применить военную силу первыми, чтобы предупредить нападение на Америку и дружественные ей государства, а также предотвратить возможность обладания и использования ОМУ диктаторскими режимами.
3) Учитывая свое военное, политическое и экономическое превосходство, США попытаются убедить государства, претендующие на роль региональных лидеров, отказаться от наращивания своей военной мощи с целью мирного разрешения возникающих или эскалации существующих в данном регионе конфликтов.167
4) США намерены возглавить международную коалицию по борьбе с терроризмом в составе государств, способных поддерживать баланс сил и стабильность в мире. Страны-участницы данной коалиции должны иметь четкие общие цели, уважать интересы друг друга и действовать согласованно для достижения наилучшего результата. 168 (При этом сразу же возникал вопрос о том, возможно ли создание единого антитеррористического фронта, если разные государства оценивают угрозу со стороны международного терроризма и «государств оси зла» иначе, чем американская администрация?)
5) США будут добиваться экономического процветания, распространения основ свободного рынка и демократии мире во имя международной безопасности.169
Аналитики1 Брукингского института (США) выделили в- «стратегии Буша» четыре дилеммы, не получившие, по их оценке, внятного разрешения. Это:
1) Свобода vs. контртерроризм. По мнению авторов, задачи распространения свободы объективно вступают в противоречие с контртеррористическими мерами, включающими в себя перлюстрацию переписки, слежку и т.д.
2) Предварение1 vs. сдерживание. Документ фактически предусматривает три стадии действий США по отношению к возможным угрозам: «отговаривание» или «разубеждение» (dissuade), что означает дипломатические, меры, т.е. сдерживание в классическом смысле, и «предварение». США не отказались от идеи сдерживания полностью. Однако неясно, где проходят границы, на которых дипломатическое разубеждение сменяется военно-политическим сдерживанием, и когда США считают себя вправе прибегнуть к «предварению».
Террористическая угроза после кризиса в Ангостуре в 2008 году
Конфликт на границе Эквадора и Колумбии (или так называемый кризис в Ангостуре) начался 1 марта 2008 года, когда колумбийские военные силы неожиданно вторглись на территорию Эквадора в районе р.Путумайо. Целью операции «Феникс» было уничтожение группы террористов ФАРК во главе с Р.Рейесом, одним из лидеров организации.
За неделю до вторжения были обнародованы данные о том, что правительство Колумбии при помощи спецслужб США перехватили сигнал спутниковых телефонов, используемых ФАРК на юге Колумбии, рядом с эквадорской границей. Движение отрядов колумбийской армии началось 28 февраля из Кали. 1 марта 2008 г. они провели военную операцию на территории Эквадора на расстоянии 1,8 км от границы.285
Согласно данным колумбийских властей, после начала операции колумбийских ВВС повстанцы открыли ответный огонь, в результате чего погиб колумбийский военный. После этого колумбийскими военными был произведен второй воздушный удар по позициям террористов, результатом которого стала гибель Р.Рейеса и около 20 членов ФАРК.
По информации, предоставленной правительством Эквадора, колумбийская армия без предупреждения и разрешения со стороны эквадорских властей, пересекла границу между государствами и провела спланированную военную операцию с привлечением воздушных сил на территории соседней страны, на расстоянии 3 км от границы. По данным эквадорского правительства, большинство убитых повстанцев были найдены в нижнем белье и пижамах, что говорило об «убийстве», а не о «неотступном преследовании» и последовавшим за ним вооруженном противостоянии.
Нарушение Колумбией суверенитета Эквадора и принципа невмешательства во внутренние дела привело к возникновению кризиса в отношениях между двумя странами и дестабилизации отношений между латиноамериканскими государствами в целом. 1 марта 2008 г. спустя несколько часов после вторжения А.Урибе заявил, что «Колумбия сделала очередной важный шаг в борьбе с терроризмом, не признающим границ в современном мире», а также взял на себя полную ответственность за проведенную операцию." В дальнейшем А.Урибе также обвинил Эквадор и Венесуэлу в связях с ФАРК, что, по его словам, подтверждала информация, содержавшаяся в документах и ноутбуках членов повстанческой организации, найденных на месте проведения операции.289
В рамках пресс-конференции, проводимой тем же вечером, президент , Эквадора Р.Корреа назвал действия Колумбии «агрессией» против его страны. За этим последовал разрыв дипломатических отношении между двумя странами и приказ вывести эквадорские войска на границу с Колумбией. Реакцией президента Венесуэлы У.Чавеса на военную операцию также стало прекращение дипломатических отношений с Колумбией и размещение войск на венесуэльско-колумбийской границе. Позже Чавес пригрозил Колумбии нанесением по ее территории воздушных ударов.
Министр обороны Колумбии Х.Мануэль Сантос в свою очередь заявил, что «если бы сотрудничество с Эквадором в противодействии террористам из ФАРК было более эффективным, военной операции бы не потребовалось». Однако, по словам Х.Сантоса- Кито всегда занимал позицию невмешательства в колумбийский конфликт.292
На чрезвычайном заседании Постоянного совета ОАГ 4 марта 2008 г. Эквадор призывал организацию- осудить действия колумбийской армии, нацеленные на нарушение принципа его территориальной целостности. Колумбия в свою очередь настаивала на том, чтобы ОАГ осудила терроризм как опасную угрозу Западному полушарию и обвиняла Эквадор в предоставлении убежища террористам. В результате споров к концу заседания государства так и не смогли выработать заключительную декларацию, и было решено перенести решение вопроса на 5 марта и провести встречу министров иностранных дел 17 марта.
В, Бразилии, в рамках поездки по странам Латинской Америки с целью получения поддержки позиции своей страны, Р.Корреа заявил, что Эквадор восстановит дипломатические отношения с Колумбией только при условии принесения извинений колумбийским правительством, подтверждения им недопущения таких ситуаций.в будущем и отказа его от обвинений в связях с ФАРК, предъявленных Кито. Он также подчеркнул, что «если бы в результате операции погибли граждане Эквадора, страна уже находилась бы в состоянии войны».294
На заседании ОАГ 5 марта организация ограничилась критикой Колумбии, но формально не осудила ее действия на территории Эквадора, хотя последние напрямую нарушали статью 21 статью Устава ОАГ, которая гласит: «Территория государства неприкосновенна; она ни при какой ситуации не может быть предметом даже временной военной оккупации или прочих силовых мер, предпринятых другим государством прямо или косвенно». По словам Генерального секретаря ОАГ Х.Мануэля Инсульсы «данный принцип является одним из основополагающих не только в международном правопорядке, но и в межамериканской правовой системе. Он всегда был неразрывно связан с принципом мирного урегулирования конфликтов между государствами и сотрудничества в целях достижения мира, безопасности и развития»." Резолюция, принятая по итогам заседания 5 марта, призывала Генсека ОАГ сформировать комиссию для расследования инцидента по обе стороны границы, а также помочь сторонам разрешить возникший дипломатический кризис. Неспособность ОАГ оперативно разрешить конфликт привела к его разрастанию: в тот же день президент Никарагуа Д.Ортега заявил о разрыве дипломатических отношений с Колумбией. Этот шаг был тем более опасен, если учесть что отношения двух І этих стран и раньше оставляли желать лучшего в связи с нерешенным территориальным спором из-за островов Сан-Андрее и Провиденсия. У.Чавес, в свою очередь, стал угрожать национализацией колумбийских активов в Венесуэле.
7 июля на саммите «Группы Рио» в Санто-Доминго (Доминиканская Республика) президенты Колумбии, Эквадора, Венесуэлы и Никарагуа, тем не менее, заявили о готовности разрешить возникшие противоречия и восстановить отношения между государствами. Окончательная резолюция, подтверждающая стремление всех государств-членов ОАГ бороться с угрозами безопасности, исходящими от нерегулярных вооруженных формирований и преступных групп, связанных с наркотрафиком, была подписана на встрече министров иностранных дел 17 марта.
Что касается реакции стран Западного полушария на события марта 2008 г., то большинство латиноамериканских государств осудили действия Колумбии, нарушившей два главенствующих принципа, которые в XX веке являлись основой отношений между странами региона: принципа суверенитета и принципа невмешательства во внутренние дела. По словам советника президента Бразилии по международным отношениям, «кризис привел к дестабилизации региональных отношений».301 Президент Бразилии Л. Инасио Лула да Силва интенсифицировал действия по созданию в рамках Союза южноамериканских наций (УНАСУР) специальной организации, в рамках которой вырабатывалась бы единая региональная политика в области обороны и был бы создан механизм мирного разрешения возникающих конфликтов. Такой организацией впоследствии стал Южноамериканский совет обороны (ЮСО). Президент Боливии Э.Моралес заявил, что «инцидент может неблагоприятно повлиять на сотрудничество латиноамериканских государств в рамках региональных организаций, таких как УНАСУР». Президенты Аргентины, Чили, Мексики и Перу также выступили против действий Колумбии, предпринятых на территории чужого государства.
Предварительные итоги борьбы с угрозой терроризма в Западном полушарии в период 2001 -2009 гг.: плюсы и минусы
Новый этап глобального антитеррористического сотрудничества характеризовался некоторыми новыми факторами. Во-первых, непосредственным подключением СБ ООН к совершенствованию правового регулирования противодействия терроризму, что было обусловлено принятием резолюции- 1269, в которой СБ ООН безоговорочно осудил терроризм, указал на необходимость укрепления правовой базы взаимодействия, обеспечения неотвратимости ответственности террористов и недопущения предоставления им убежища.345
Во-вторых, начавшейся в. 2001 г. антитеррористической операцией НАТО в Афганистане, что акцентировало силовой подход к решению проблемы. Впервые в мировой практике сложилась широкая антитеррористическая коалиция государств. Вместе с тем, как показала последующая практика, силовой, военный подход к решению проблемы нанес ущерб сплоченности коалиции и дестабилизировал обстановку как на региональном, так и на универсальном уровнях.
Особое место в ряду многочисленных документов по проблеме борьбы с терроризмом заняла резолюция 1371 (2001 г.) СБ ООН, которая определила комплекс мер, направленных на изоляцию террористов, разрушение их инфраструктуры, создание правовых и организационных предпосылок для пресечения любых форм подпитки терроризма. В частности, СБ ООН определил, что все государства должны ввести уголовную ответственность за умышленное предоставление или сбор средств, любыми методами, прямо или косвенно, их гражданами или на их территории с намерением, чтобы такие средства использовались, или при осознании того, что они будут использованы, для совершения террористических актов.
В соответствии с этой же резолюцией был создан Контртеррористический комитет СБ ООН (КТК) в составе 15 членов СБ ООН, который призван стать инструментом совершенствования антитеррористического законодательства государств, улучшения координации с международными, региональными и субрегиональными организациями и повышения эффективности технической помощи государствам, мониторинга выполнения государствами своих обязательств в сфере противодействия терроризму.347
Однако в настоящее время, несмотря на происшедшие в мире перемены и трансформацию подходов к безопасности, сотрудничество государств в выработке определения терроризма, и международного в частности, по прежнему обременено политическими проблемами. С принятием резолюции СБ ООН 1566- (2004 г.) наметился определенный, прогресс на данном направлении, однако над выработкой определения предстоит еще нелегкая работа в целях сближения позиций и достижения базовой договоренности о критериях определения понятия: по мотивам терроризма, по используемым противоправным методам или одновременно в обоих направлениях, как это предложено в резолюции.
Резолюция 1624 (2005 г.) СБ ООН впервые фактически поставила во главу угла международного антитеррористического сотрудничества задачу противодействия идеологии терроризма, борьбу с пропагандой и прославлением террористической деятельности.349 Она дает основу для криминализации подстрекательства к совершению? террористического акта и вербовки, в том числе и через Интернет.
Тем не менее, выработать эффективную универсально-правовую базу сотрудничества государств и взаимодействия- их компетентных органов мировому сообществу до настоящего времени не удалось. Причин этому довольно много. По; нашему мнению; главная сводится к тому, что недостатки общего процесса взаимодействия государств в борьбе с терроризмом в силу политических разногласий не позволяют создать механизм реализации уже достигнутых договоренностей, включая эффективный контроль и добиться унификации национальных законодательств. К тому же коалиция государств, созданная для борьбы с терроризмом, тяготея к блоковому и силовому решению проблемы, мало заботилась об обеспечении международно-правовой- легитимности и последствиях своих действий, что, в свою очередь, не способствовало своевременной и адекватной реакции со стороны международного права на современные вызовы и угрозы терроризма.
С принятием в 2006 г. резолюции ГА ООН 60/288 «Глобальная контртеррористическая стратегия Организации Объединенных Наций» наметился новый подход к расстановке акцентов в противодействии мирового сообщества терроризму. Особенность данного документа заключается в попытке комплексного осмысления актуальной контртеррористической стратегии.350 Документ является основой для конкретного плана действий, предлагающего обратить внимание на условия, способствующие распространению терроризма; обязывающего предотвращать терроризм и бороться с ним; принимать меры для расширения возможности государств бороться с терроризмом; усиливать значение ООН в борьбе с терроризмом и обеспечивать уважение к правам человека в ходе этой борьбы. Стратегия была основана на уникальном согласии, достигнутом лидерами государств на Всемирном саммите 2005 г., относительно борьбы с терроризмом во всех его формах и проявлениях.
Выступая на заседании, ГА ООН, посвященном первому обзору хода выполнения Глобальной контртеррористической стратегии, генеральный секретарь ООН Пан Ги Мун заявил, что «в борьбе с терроризмом согласованные политические меры более эффективны, чем военные действия». «Мы не должныстесняться нетрадиционных подходов к развитию инструментов (борьбы с терроризмом). Недавние исследования обнаружили, что военная сила редко помогает положить конец деятельности террористических группировок. В большинстве случаев другие факторы -такие, как работа полиции или принятие ненасильственных политических мер - доказали большую эффективность» - добавил Генсек.351
Основная ответственность за выполнение положений Глобальной контртеррористической стратегии ООН была возложена на национальные правительства. Однако было отмечено, что для эффективной работы в данном направлении необходима поддержка различных институтов ООН, региональных и субрегиональных организаций, а также гражданского общества.352 Стратегия ООН на сегодняшний день призвана стать основным документом, который раскрывает всеобъемлющий подход к борьбе с терроризмом и наглядно показывает возможность конвергенции «антитеррористических приоритетов» Запада, возникших после 11 сентября, с развитием и социально-экономической повесткой дня государств Юга.
После терактов 11 сентября 2001 г. ООН сконцентрировала свои усилия на имплементации государствами законодательных и других мер по безопасности, нацеленных на предотвращение и искоренение терроризма. Глобальная стратегия призывает к скоординированным действиям на национальном, региональном и международном уровнях для- эффективной работы с условиями, способствующими распространению терроризма.354 Среди них затянувшиеся неурегулированные конфликты, дегуманизация жертв терроризма, нарушение прав человека, а также этническая, национальная и религиозная дискриминация, политическая- изоляция, социально-экономическая маргинализация и отсутствие надлежащего государственного управления. Делая акцент на этих условиях, стратегия-усиливает важность развития, уважения прав человека и норм права, как основных элементов всестороннего подхода к борьбе с терроризмом.
Похожие диссертации на Проблемы и перспективы борьбы с угрозой терроризма в западном полушарии
