Содержание к диссертации
Введение
ГЛАВА I. Концептуальные аспекты темы
1.1. Понятие диаспоры в политологии и этнологии 14
1.2. Мировой опыт защиты прав соотечественников и зарубежных диаспор 31
ГЛАВА II. Политика греции в отношении зарубежной диаспоры
2.1. Греческая диаспора: специфика и характеристики 46
2.2. Модель взаимодействия Греции с зарубежной диаспорой 53
ГЛАВА III. Опыт россии по взаимодействию с зарубежной диаспорой
3.1. Политико-правовые основы взаимодействия России с зарубежными соотечественниками 60
3.2. Российская диаспора: социально-экономическая и культурная составляющие 73
3.3. Опыт работы муниципальных структур с зарубежной диаспорой 105
Заключение 114
Список источников и литературы 116
- Понятие диаспоры в политологии и этнологии
- Мировой опыт защиты прав соотечественников и зарубежных диаспор
- Греческая диаспора: специфика и характеристики
- Политико-правовые основы взаимодействия России с зарубежными соотечественниками
Введение к работе
Основным итогом Конгресса соотечественников, проживающих за рубежом, прошедшего в Москве 11-12 октября 2001 года, стало провозглашение принципиально нового подхода к российскому зарубежью, как важному демографическому, интеллектуальному и социокультурному ресурсу России, способному стать серьёзным фактором в российской внешней политике, содействующим развитию экономических связей с зарубежными странами, решению внутренних проблем России с учётом потенциала диаспоры.
В выступлении на Конгрессе Президент Российской Федерации В.В.Путин декларировал идею структурирования «русского мира», отметив, что «русскоязычное сообщество — вместе с гражданами России — сейчас занимает по численности пятое место в мире. Десятки миллионов людей, говорящих, думающих, а может быть ещё важнее — чувствующих по-русски, проживают за пределами Российской Федерации»1.
Задача собирания и структурирования русского мира поставила перед отечественными исследователями ряд серьёзных проблем. Сама концепция «русского мира» нуждается в обосновании и теоретическом осмыслении. В этой связи особую актуальность приобретает анализ диаспоральной политики современных государств.
Во взаимоотношениях современных государств зарубежными диаспорами можно выделить три основные модели: репатриационную, патерналистскую и прагматическую. На практике диаспоральная политика таких стран строится на сочетании, в той или иной пропорции, всех трех моделей.
Конгресс соотечественников, проживающих за рубежом. 11-12 октября 2001 Итоговые материалы. М, 2001.
Актуальность анализа опыта современных государств в сфере диаспоральной политики обусловлена рядом обстоятельств. Во-первых, развитие такого феномена как транснациональные сети совершенно по-иному заставило взглянуть на роль и место диаспор в системе международных связей и обратить особое внимание на экономический, социокультурный и общественно-политический потенциал современных диаспор. Не случайно, подход к зарубежной диаспоре как к важнейшему внешнеполитическому и экономическому ресурсу получает все большее распространение в международной практике современных государств.
Во-вторых, особый интерес и актуальность, как с теоретической, так и с практической точек зрения имеет сравнительный анализ опыта различных государств в сфере диаспоральной политики. Этот анализ позволит выявить общую глобальную тенденцию и спрогнозировать дальнейшее развитие диалога между диаспорами и государством, а также внутри диаспорального сообщества.
В-третьих, не менее актуален анализ опыта, накопленного российским государством за последнее десятилетие в сфере выстраивания отношений с российской диаспорой. Практика показывает, что за этот период пройдено несколько важных этапов и политики России претерпела ряд важных изменений в сфере определения концептуальных подходов и выстраивания моделей поддержки и взаимодействия с зарубежными соотечественниками.
Целью данного диссертационного исследования является анализ опыта диаспоральной политики современных государств на примере России и Греции. Выбор стран обусловлен не только тем, что они обе имеют достаточно многочисленную зарубежную диаспору и обладают солидным опытом взаимодействия с ней, но и тем, что, как мы полагаем, диаспоральная политики — это улица с двусторонним движением, а греческая диаспора достаточно хорошо представлена в России, а
российская, в свою очередь, в Греции. Каким образом влияет данное обстоятельство на эффективность внешней диаспоральной политики и, каким образом диаспора принимает участие в разработке внешнеполитической линии и развитии экономических и гуманитарных связей страны проживания с титульным государством?
Эти вопросы мы ставим в диссертационном исследовании и пытаемся на них ответить.
Поставленная цель требует решения ряда исследовательских задач, которые можно сформулировать следующим образом:
анализ современных дефиниций понятия диаспора;
исследование международного опыта поддержки и взаимодействия с современной диаспорой;
анализ основных форм и направлений политики Греции в отношении зарубежной диаспоры;
изучение социокультурных, институциональных, общественно-политических и иных характеристик греческой диаспоры. В том числе проживающей на территории Греции;
определение основных факторов развития современной российской диаспоры, ее потенциала и ресурсной составляющей;
анализ направлений и моделей российской диаспоральной политики на трех уровнях: общегосударственном, на уровне субъектов Федерации, на уровне общественных организаций.
Теоретической основой диссертационного исследования является системный подход, в основе которого лежит представление о современных диаспорах, как транснациональных сетях. В основе современного мира лежит усиление взаимовлияния между различными типами обществ и культур, выступающих в качестве важных факторов развития цивилизации и международного диалога. Помимо государств, которые взаимодействуют между собой, присутствуют иные участники системы международных
связей, включая глобальные и разнообразные функциональные инфраструктуры (информационные, коммуникационные, финансово-промышленные и т.п.), оказывающие не меньшее, а иногда и большее влияние на развитие мировых процессов.
Сегодня серьезной альтернативы глобализации не наблюдается, и обратить этот процесс невозможно. В результате, как прогнозируют сторонники глобализации, человечество придет к формированию нового информационного и корпоративного слоя. Побочными эффектами данного процесса называют отмирание национальных государств и создание сетевых транснациональных правительств.
Быстрый рост глобальных взаимосвязей подрывает базу современной демократии — национальное государство. Последнее оказывается пойманным в сеть глобальных взаимосвязей, в которых превалируют квазинациональные, межгосударственные и транснациональные силы, и поэтому зачастую неспособно определять собственную судьбу.
В то же время наблюдается противоположная тенденция: снижение роли государства автоматически усиливает значимость других участников системы международных связей, далеко не всегда заинтересованных в нивелировании роли государств. Скорее, эти новые структуры рассматривают государство как механизм реализации собственных задач и целей, а, следовательно, стремятся поддержать его, предельно адаптировав к корпоративным интересам.
Самосознание членов этнической общности может игнорировать «неправильные» территориальные границы, например, политические, которые с их точки зрения могут быть изменены легче, чем границы этнической группы. Например, каждый второй представитель финно-угорских народов живет за пределами т.н. титульного национально-государственного образования. Так, 73 процента мордвинов и 52 процента марийцев живут за пределами своих «титульных» республик.
Социально-культурные границы, тем более в современных условиях (свободное перемещение капиталов, наличие Интернет — связей), вообще далеко не всегда нуждаются в территориальной интерпретации.
Тем не менее, сама постановка вопроса о переделе границ в связи с несовпадением социокультурных и политических ареалов расселения возникает регулярно в той или иной интерпретации. Например, термин «ирредента» давно активно используется в зарубежной политологии. Под ним обычно понимают те этнические меньшинства, которые населяют сопредельные с их «исторической родиной» государства и в отличие от диаспор («которые создаются путем миграций этнических групп в другие страны, не являющиеся их исторической родиной») оказались там вследствие войн, аннексий, спорных границ или комплекса колониальных моделей.
Глубочайшей сущностью этнических противопоставлений, по оценке Б.Ф.Поршнева, является сама граница. Этническое самосознание одной общности и ее представление о другой выступают как производные от этого инициального факта: от наличия между ними рубежа. Однако пересмотр границ политического пространства не может снять напряженность в сфере национальных отношений. Исторически сложившееся расселение народов настолько сильно перемешано, что никакие размежевания не могут удовлетворить чаяния всех.
Эксперты констатируют растущую интенсификацию обмена культурными ценностями, расширение взаимодействия национальных и региональных культур. В то же время отмечается, что само по себе сближение культур может вызывать в массовом сознании не только позитивные настроения, но и отторжение.
Тем не менее, как показывает практика для выстраивания полноценной сети взаимосвязей между исторической Родиной и ее народом, живущим в различных странах мира, совершенно не обязательно
стремится к переделу границ. Социокультурные миры включают в себя не только представителей конкретной этнической группы, но всех, кто входит в орбиту данной культуры, что существенно расширяет диапазон возможностей.
Проблема заключается в том, что Россия заявила о задаче структурирования и поддержки зарубежного «русского мира» только сейчас, в то время как многие другие государства продекларировали подобную задачу (применительно к своим диаспорам и «социокультурным мирам») уже достаточно давно. Очевидно, что появление нового игрока далеко не у всех вызывает позитивные эмоции.
Использование потенциала зарубежной диаспоры для создания сети экономических, общественно-политических и иных связей — достаточно распространенная мировая практика. Но далеко не всегда первое слово принадлежит государству. Нередко сама диаспора создает систему сетевых связей и государство — историческая родина становится одним из звеньев этой международной цепи.
Характерно, что современные государства все большее внимание уделяют именно той части диаспоры, которая поддерживает наиболее тесные контакты с титульным государством. Показателен в этой связи опыт Китая. По оценке китайских экспертов, именно новые китайские мигранты находятся сейчас в фокусе внимания их исторической Родины. Они признаются как высоко полезный ресурс для экономического строительства в Китае, привлечения иностранных инвесторов и бизнес-партнеров: «Усиление работы с новыми мигрантами имеет огромную важность для продвижения государственной модернизации, включающей расширение присутствия китайского государства и развития отношений со странами проживания диаспоры».
В данном диссертационном исследовании использованы теоретические наработки известных российских и зарубежных авторов,
специализирующихся на проблемах транснациональных сетей, таких как С.Неклесса, П.Щедровицкий, Н.Ютанов, С.Переслегин, Ю.Громыко и др.
К диссертационной работе привлечены труды специалистов по проблемам современных диаспор, причем, занимающихся данной тематикой в рамках различных научных дисциплин. Это М.Аствацатурова, Л.М.Дробижева, В.Н.Михайлов, В.А.Тишков, С.А.Пистрякова, Т.В.Полоскова и другие авторы. Сам подход к российской диаспоре как к основе транснациональной сети является достаточно новым для отечественной политической мысли и не столь дискуссионен, сколь мало обозначен в теоретических кругах, традиционно анализирующих ситуацию в русском зарубежье.
Несмотря на то, что идея русского мира декларирована на самом высоком уровне, значительная часть экспертного сообщества продолжает рассматривать проблемы соотечественников в сугубо правозащитном ключе. При этом российские власти призывают либо быть жестче и активнее в "отстаивании интересов зарубежных соотечественников" либо скорректировать свою линию, исходя из пестроты российской диаспоры, значительная часть которой является не такой уж социально ущемленной.
В целом, российское экспертное сообщество крайне мало внимания уделяет проектированию возможных вариантов структурирования русского мира и поиску механизмов выстраивания на базе разрозненных, разобщенных, но пока еще обладающих некой пассионарностью общин российской диаспоры эффективно действующей сети.
Причин тому несколько, но одна из основных — отсутствие политической воли на выстраивание такой сети со стороны государства и непонимание другими игроками геоэкономического содержания русского мира.
Характерно, что в инвентаризации нуждается не только структурная составляющая российской диаспоры за рубежом, но и сложившаяся
система каналов связей России с зарубежными соотечественниками. Эксперты обращают внимание на явную засоренность информационных каналов, на отсутствие собственных экономических каналов взаимодействия, на неиспользование чужих инфраструктурных возможностей, в том числе сложившихся в лоне русскоязычной части других современных диаспор.
Российские исследователи академической школы завязли в терминах и в основном пытаются определить как правильно продефинировать этот феномен, который в государственных документах формулируется как "зарубежные соотечественники". В.А. Тишкову, например, не нравится термин диаспора, но предлагаемый им взамен термин — нация-партнер вообще лишен какого бы то ни было смысл, так как единой русской нации, в ее традиционном понимании, в той же Украине нет и не понятен критерий ее идентификации.
Кому-то не нравится термин соотечественники. А кто-то ждет очередного документа сверху и занят, преимущественно, его комментированием.
Современное понятие "диаспора" не соответствует своему классическому эквиваленту, который использовался в узких контекстах иудо-еврейской культуры. Однако, все источники единодушны в двух пунктах. Во-первых, феномен диаспоры нельзя понять без анализа различных компонент глобализации (современная диаспора — транснациональная община) и, во-вторых, неотъемлемым условием изучения феномена диаспоры является процесс распознания различных типов диаспоры (т.е. необходимо определить, является ли страна происхождения диаспоры суверенной, является ли диаспора результатом добровольной миграции или вынужденного переселения и т.п.)(16).
По классификации Дж. Армстронга диаспоры делятся на "мобилизованные" — те, которые обладают высоким политическим,
экономическим, организационным потенциалом и "пролетарские', не имеющие навыков для "эффективного действия в своих коллективных интересах"(17).
Отметим, что внутри одной диаспоры можно вычленить разные социальные слои, что, в принципе, говорит о диаспоре не как о корпоративном сообществе, а как о союзе корпораций. Выживает та диаспора, которой удается соединить интересы различных социальных групп, в нее входящих. Прежде всего, интересы тех, кто 1)является хранителем этнокультурного наследия; 2) обеспечивает экономическую основу выживания диаспоры; 3) создает общественно-политические условия для сохранения диаспоры.
Особенно важны персоналии и институции, являющиеся связующими звеньями между этими группами интересов. Много и достаточно активно пишут о таком явлении как диаспоральный лоббизм, но ничего (или почти ничего) не пишут о диаспоральных коммуникациях и коммуникаторах. На наш взгляд, в ситуации структурирования, которую сейчас переживает российская диаспора, именно механизмы коммуникации носят центральный характер. Значимы коммуникативные механизмы и их персонификация как в сфере взаимодействия между различными группами интересов в диаспоре, так и между этими группами и обществом, между диаспорой и государством, в том числе титульным. Последний канал особенно важно, так как Россия заявила не о наблюдательной, а об активной позиции в вопросе структурирования русского мира.
Практически все исследователи единодушны в том, что взаимоотношения диаспоры и титульного государства — ключевой аспект в международном измерении проблемы развития диаспоральных организаций. Так, согласно дефиниции, предложенной В. Коннором, "диаспора — та часть народа, которая живет вне родины". М.Эсман
определяет диаспору как возникшее в результате миграции этническое меньшинство, сохраняющее связь со страной своего происхождения". По оценке известного финского исследователя С. Лаллукки "явление диаспоры имеет измерение, относящееся к сфере международных отношений".
Зарубежные исследователи, в частности Милтон Дж. Эсман, выделяют следующие формы взаимодействия диаспоры, страны проживания и т.н. исторической родины: обращение родной страны за помощью к диаспоре; диаспора способна непосредственно влиять сама на события в стране проживания и в стране "исхода"; страна "исхода" может выступить в защиту прав и интересов своей диаспоры.
Автор попытался избежать дискуссий по тем вопросам, которые достаточно исследованы, в то же время опираясь на проверенные практикой и временем концептуальные подходы. Особое внимание было уделено трудам авторов, специализирующихся по проблемам греческой диаспоральной политики и греческой диаспоры. Среди таковых: А.Кацонис, Н. Николау, А.Лазопуло, Н.Бугая, М.Рытовой, И.Кисиди и других российских и зарубежных авторов.
Эмпирическую основу исследования составили российские и зарубежные опубликованные и неопубликованные материалы. В первую очередь, это официальные документы и материалы, в том числе составляющие правовую основу взаимодействия государств с зарубежной диаспорой, включая Россию и Грецию. Также к исследованию привлечены внутренние документы и архивные материалы диаспоральных организаций и объединений. Следующую группу источников составляют СМИ, включая электронные.
Научная новизна исследования. В данном исследовании впервые предпринята попытка компаративного анализа опыта России и Греции по взаимодействию с зарубежной диаспорой. Обобщен опыт государственных
и общественных организаций двух государств, осуществляющих поддержку зарубежных соотечественников. Ряд источников впервые привлечен к научной работе, в том числе исследования автора, проведенные им во время командировок в Грецию.
Практическая значимость диссертационного исследования обусловлена тем, что его результаты могут найти применение в деятельности государственных и общественных организаций, занимающихся взаимодействием с зарубежными диаспорами, стать основой курса лекций и дальнейших научных разработок.
Структура работы. Диссертационное исследование состоит из введения, трех глав, заключения и списка литературы.
Понятие диаспоры в политологии и этнологии
Большинство исследователей полагает, что диаспора — это часть этноса, проживающая за пределами своего национального государства1. Есть авторы, которые расширительно трактуют понятие диаспор и относят к ним также этнические общности, проживающие в едином государстве, но за пределами своей "титульной" республики (чуваши, татары, буряты, башкиры в России и др.) : Ж.Тощенко и Т.Чаптыкова относят к диаспорам народы, проживающие в России, но за пределами их "титульных" республик ("Ранее эти этнические образования существовали в большинстве случаев в виде землячеств (чуваши, удмурты, чеченцы и др.) с выполнением самых простейших функций поддержания как социальных, так и духовных контактов. Изменения экономической и социально-политической ситуации в России повлекло необходимость их консолидации в различных регионах для участия в выполнении функций, которые требовались как для их исторической Родины, для родного им народа, так и для сохранения себя как особой этнической общности") . Ряд исследователей полагает, что диаспоры идентичны понятию субэтноса4, под которым в свою очередь подразумеваются "территориальные части народности или нации, отличающиеся локальной спецификой разговорного языка, культуры и быта (особое наречие или говор, особенности материальной и духовной культуры, религиозные различия и т.д.), имеющие иногда самоназвание и как бы двойственное самосознание"1.
Все вышеназванные дефиниции, как и определение, данное в Большой Энциклопедии, в сущности, тождественны понятию т.н. этнической группы: диаспора определяется как часть народа (этнической общности), проживающая вне страны его происхождения, имеющая общие этнические корни и духовные ценности2.
На наш взгляд, дефиницию понятия диаспоры следует начать с выделения системообразующих признаков, к которым относятся: 1) этническая идентичность; 2) общность культурных ценностей; 3) социокультурная антитеза, выражающаяся в стремлении сохранить этническую и культурную самобытность; 4) представление (чаще всего в виде архетипа) о наличии общего исторического происхождения. С точки зрения политологического анализа, определяющего место диаспор в системе политических институтов, важно не только характерное для диаспор осознание себя частью народа, проживающей в ином государстве, но и наличие собственной стратегии взаимоотношений с государством проживания и исторической родиной (или ее символом); формирование институтов и организаций, деятельность которых направлена на сохранение и развитие этнической идентичности. Иными словами, диаспора, в отличие от этнической группы, всегда институализирована и несет в себе не только этнокультурное, но и этнополитическое содержание.
Одной из существенных задач является определение соотношения понятий: "этнос — диаспора", "этническая группа — диаспора", "национальное меньшинство — диаспора".
В основе формирования диаспор лежит этническая идентичность, вытесняющая такие системообразующие факторы как общие язык и религия (присущие этносу) либо общность территории (нация). Что касается последнего признака, то его отсутствие очевидно, поскольку одна и та же диаспора может располагаться на территории различных государств. Что касается языка, то в большинстве современных диаспор более значимой признается этническая самоидентификация. Это относится к армянской, украинской, российской и другим этническим диаспорам. А именно, сохранение родного языка является одной из диаспоральных функций, но "не является определяющим признаком диаспоры" . Так, 54,5% ассирийцев в Москве русским языком владеют лучше, чем ассирийским; 40,3% владеют обоими языками в равной мере2, тем не менее и те, и другие относят себя к ассирийцам Большинство представителей армянской диаспоры в странах дальнего зарубежья не владеют армянским языком. Далеко не все российские евреи владеют ивритом. Несмотря на то что, религия является мощным консолидирующим фактором, в той же российской диаспоре дальнего зарубежья есть не только последователи православной религии, но и протестанты, и атеисты. В грузинской диаспоре есть христиане (православные и католики), магометане (сунниты и шииты), иудеи (сефарды и ашкенази) . Далеко не все диаспоральные евреи являются ревностными иудеями. Таким образом, именно этническое самоопределение есть основной признак принадлежности к диаспоре, в основе которого лежит этническое самосознание.
Мировой опыт защиты прав соотечественников и зарубежных диаспор
Показательно, что первые упоминания в источниках о «русском праве» (в договорах князя Олега с Византийской империей 907 и 912 гг.) также связаны с урегулированием правового положения руссов, находящихся или проживающих на территории империи.
Защита политических прав меньшинств в средневековье обычно ограничивалась религиозными меньшинствами, поскольку в тот период времени принадлежность лица к определенной конфессии определяла и совокупность его политических прав в том или ином государстве. В частности, права религиозных меньшинств (в данном случае протестантских) оговаривались в Мюнстерском (франко-германском) и
Оснабрюкском (шведско-германском) договорах, являвшихся составной частью Вестфальского мирного договора, заключенного в результате одной из крупнейших европейских войн — Тридцатилетней (1618— 1648 гг.).
В XIX веке акцент сдвигается в сторону защиты национальных меньшинств, хотя значение религиозного фактора продолжает оставаться весьма значительным. В этом смысле можно рассматривать, например, отдельные положения таких международно-правовых документов, как Генеральный акт Венского конгресса, подписанный в 1815 г. после разгрома наполеоновской Франции, или Берлинский акт, явившийся одним из результатов русско-турецкой войны 1877-1878 гг.
Однако поистине революционные изменения в данной области принес XX век. Первый пик интереса мирового сообщества к проблемам меньшинств и своих соотечественников возник после Первой мировой войны, до неузнаваемости перекроившей политическую карту Европы. Именно тогда международная защита прав меньшинств обрела системность и общепризнанностьї. Это связано с массовым возникновением национальных меньшинств в новых независимых государствах, возникших в результате распада крупнейших империй начала XX века — как Российской (вследствие октябрьской революции 1917 г.), так и Австро-Венгерской и Оттоманской Порты (вследствие поражения в войне). Новые границы, появившиеся в Европе по Версальскому мирному договору 1919 г., хотя и были приближены к естественным, все же довели численность национальных меньшинств до 25-30 млн. человек, причем удельный вес этих меньшинств в государствах проживания достигал 20-25% их населения .
Пристальное внимание стран-победительниц в Первой мировой войне к проблемам меньшинств вполне объяснимо, учитывая, что неурегулированность данного вопроса была чревата попытками национальных меньшинств воссоединиться с государствами происхождения. Это привело бы к требованиям пересмотра границ и серьезно угрожало бы послевоенному миру и стабильности, прежде всего в Европе.
Было очевидно, что подлинную защиту прав меньшинств не могли гарантировать только лишь двусторонние договоры, заключенные между заинтересованными государствами. Требовались более широкие гарантии, закрепленные в системе международных соглашений и имеющие механизмы контроля за их реализацией. На повестку дня встал вопрос о создании международной организации, имеющей полномочия и возможности для разрешения сложных вопросов мировой политики. Такой организацией стала Лига Наций.
. Также при вступлении в Лигу Финляндии были специально оговорены права шведского меньшинства Аландских островов, и по рекомендации Совета Лига Наций Финляндия и Швеция заключили в 1921 г. соглашение о гарантировании автономии для Аландских островов. Оно заключало в себе обязательство Финляндии сохранить в школах шведский язык как единственный язык преподавания и не вводить преподавание финского в начальных школах без согласия местной общины (статья 2), ограничить избирательное право финляндских граждан-иммигрантов в течение 5 лет (статья 4), назначать губернатора лишь по соглашению с президентом ландтага Аландских островов (статья 5) и признать за Советом Лиги право наблюдения за применением этих гарантий (статья 7) .
Греческая диаспора: специфика и характеристики
Выделение критериев принадлежности той или иной диаспоры к категории "мировых" — задача крайне сложная. Не случайно в научной литературе отсутствует четкая дефиниция понятия "мировые диаспоры", хотя сам термин широко используется не только учеными, но и публицистами. Представляется, что речь может идти о следующих типологообразующих признаках:
1) ареал расселения. Когда речь идет о "мировых" диаспорах, то предполагается представленность их в различных государствах мира и в различных регионах;
2) количественный потенциал. Как показывает анализ, этот фактор не всегда является определяющим, поскольку численность "мировых" диаспор может существенно колебаться, но, представляется, что существует некая критическая масса, ниже которой функционирование диаспоры в качестве "мировой" становится проблематичным;
3) потенциал диаспор (политический, экономический, культурный), позволяющий им оказывать влияние не только на развитие внутригосударственных процессов, на ситуацию в регионе, но и влиять на политику ведущих государств мира и на развитие системы международных отношений; 4) институциональный уровень, предполагающий наличие и функционирование международных диаспоральных объединений; 5) этнопсихологический аспект, предполагающий осознание себя в качестве "мировой" диаспоры.
Отнесение диаспоры к "мировой" имеет ограниченный временной, носящий определенные исторические рамки характер, так как развитие диаспор может вести не только к их укреплению в качестве самостоятельных этнических общностей, но и к усилению ассимиляционных тенденций. Например, существовавшая в течение многих веков ассирийская диаспора в настоящее время во многих странах утратила свое влияние и лишь по признаку "ареола расселения" относится к категории "мировых".
Сегодня к числу "мировых" диаспор большинство исследователей относит армянскую, еврейскую, китайскую, корейскую, курдскую, украинскую, российскую, греческую, ирландскую, польскую, немецкую и некоторые другие.
Отметим, что анализ практики польских, греческих, немецких и других общин в различных странах мира, несмотря на специфику, позволяет выявить одну общую тенденцию: диаспоры — глобальное и неустранимое явление современного мира, не считаться с которым нельзя ни в контексте культурного, ни политического развития.
Этноним греки в равной мере применяется для обозначения различных этнических групп, населяющих земной шар и считающих себя духовно связанными с Грецией. На самом деле эллины— колонисты, образовавшие свои поселения вдали от родины в У 1-У веке до нашей эры, имеют мало общего со средневековым населением городов Европы и Малой Азии, относившим себя к грекам, но формировавшимся из разнообразных этнических групп, усвоивших греческий язык и принявших христианство по православному обряду.
Так, например, греческая диаспора Крыма складывалась из различных этнокультурных групп, объединенных этнонимом "греки". Так, потомки средневековых обитателей Таврики известны под названием мариупольских греков (на территории нынешней донецкой области они оказались после переселения 1778 года).
Третья этническая группа с тем же названием "греки" начала складываться в Крыму уже после вхождения полуострова в состав Российской Империи. Ее ядром стали выходцы с островов архипелага, принимавшие участие в русско-турецких войнах на стороне России и получившие за это в награду право на переселение в новые владения империи. Греки, которые ныне живут в Крыму называют себя понтийскими или анатолийскими.
Во время переселения христиан из Крыма в конце XVIII века не все греки покинули полуостров. Кроме того, часть из 18407 греков, переселенных в Приазовье, спустя некоторое время была возвращена в Крым и поселена на побережье Балаклавской бухты.
Как истинные христиане, греки в местах компактного проживания строили церкви, создавали свои приходы. В XIX веке появились и греческие учебные заведения.
В целом, греческая диаспора оказала огромное влияние на культуру, историю России, которая длительный период имела самые тесные духовные и религиозные контакты с Византией. В свою очередь, Греция обрела независимость, во многом благодаря помощи России. Пятая русско-турецкая война явилась следствием кризиса Османской империи(1828-1829 годы), вызванного греческой революцией 1821-29 годов. Завершилась Адрианопольским миром, по результатам которого Турция признала автономию Греции. С 1830 года Греция — независимое государство.
Политико-правовые основы взаимодействия России с зарубежными соотечественниками
Основными причинами возникновения повышенного внимания Российской Федерации к проблемам зарубежных российских соотечественников стали следующие:
а) дискриминация части населения по этническому признаку вплоть до отказа в гражданстве и попыток либо насильственной ассимиляции, либо миграционного выталкивания, скрыто или явно утвердившаяся в ряде стран на фоне недостаточного уровня развития демократии и институтов гражданского общества;
б) нестабильность экономической и социально-политической обстановки в ряде новых государств, внутренние и межгосударственные конфликты, угроза личной безопасности, возрастающая межэтническая разобщенность;
в) неодинаковый уровень социально-экономического развития новых независимых государств, предопределяющий выбор многих бывших советских граждан в пользу переезда в Россию как в более благоприятное место проживания;
г) наличие в России значительной и политически активной части граждан, которые имели и сохраняют глубокие личные связи с бывшими союзными республиками, а также тех, кто уже был вынужден переехать в Россию, неся с собой недовольство и соответствующую политическую активность.
2) Целью государственной политики является содействие реализации прав зарубежных российских соотечественников на полноправное социально-политическое, экономическое и культурное развитие в странах проживания и обеспечения духовных и других связей с Россией1.
Ни в коей мере не умаляя значимости патерналистской политики, все же усомнимся в продуктивности изложенной позиции. Данный подход оставляет в стороне диаспору дальнего зарубежья; во-вторых, за 1991-1999 гг. в российской диаспоре произошли качественные изменения и оценивать ее только как объект патронажа нельзя. Сформировалась немалая часть русских, которые вполне адаптированы, но хотели бы сохранить духовные и культурные связи с Россией. Целый ряд диаспоральных организаций стремится к осуществлению функций "моста" между Россией и страной проживания. Однако прагматичному подходу в вышеизложенных приоритетах места не нашлось. Опыт других государств демонстрирует активное использование возможностей диаспоры для развития межгосударственных отношений. Этот опыт на вооружение также не берется.
Другая часть диаспорологов (среди них — Р.Спектор, А.Докучаева, В.Крупнов, Ю.Громыко) полагают, что смысла политизировать диаспору нет, т.к. она и так обладает политическими функциями и является важным фактором системы международных отношений. Независимо от того, воспримет ли Россия в своей концепции опыт зарубежных государств или нет, политический потенциал диаспоры не потеряют, но целенаправленно пользоваться им будет не Россия, а другие страны, и не всегда в ее интересах2. Важен и другой аспект государственной поддержки соотечественников, российская диаспора за рубежом составляет социальную опору интересов Российской Федерации в государствах постсоветского пространства. Будучи носителями языков и культуры России, зарубежные соотечественники являются по сути форпостом своей духовной и исторической родины за ее пределами . Именно поэтому стремление зарубежной диаспоры к развитию духовных и иных связей с Россией, сохранению очагов российской культуры за рубежом соответствует цели продвижения культурного влияния Российской Федерации на сопредельные страны. Таким образом, от успехов в работе с соотечественниками в значительной мере зависят результаты сохранения и развития влияния России на зарубежные государства .
При этом следует определять приоритетные меры поддержки соотечественников, которые заключали бы в себе триединую задачу государственной политики в отношении зарубежной российской диаспоры: сохранение национальной самобытности — воспроизводство российской самоидентификации — развитие связей с Россией. Мы полагаем, что отсутствие Концепции государственной политики РФ в отношении зарубежных соотечественников есть показатель отсутствия четкой, продуманной практики взаимодействия с диаспоральными объединениями. А главное, консенсуса между ветвями власти в вопросе о том, каковы же интересы России за рубежом и какое место в их реализации может играть диаспора как нового, так и дальнего зарубежья.
Еще одна проблема — неразработанность правовой базы осуществления политики России в отношении соотечественников. Формирование правового поля, регламентирующего политику РФ по поддержке соотечественников (не граждан РФ) в зарубежных странах, началось с 1994 г. Правовые основы государственной политики РФ в отношении соотечественников, проживающих за рубежом, изложены в Указе Президента РФ "Об основных направлениях государственной политики РФ в отношении соотечественников, проживающих за рубежом"; в "Основных направлениях государственной политики РФ в отношении
