Содержание к диссертации
Введение
Глава 1 Теоретико-концептуальные аспекты проблем изучения международного терроризма
1.1 Социальная природа международного терроризма в XXI веке 18
1.2 Теоретические подходы к изучению международного терроризма 46
Глава 2 Истоки и условия проявления международного терроризма в странах Центральной Азии
2.1 Региональные особенности международного терроризма в странах Центральной Азии 80
2.2 Анализ террористических угроз в странах Центральной Азии 98
Глава 3 Противодействие международному терроризму в контексте обеспечения региональной безопасности стран Центральной Азии
3.1 Геополитическая ситуация и интересы мировых держав в решении проблемы международного терроризма в Центральной Азии 141
3.2 Механизмы коллективного противодействия международному терроризму в контексте обеспечения национальной безопасности стран Центральной Азии 157
Заключение 178
Список использованных источников
- Теоретические подходы к изучению международного терроризма
- Анализ террористических угроз в странах Центральной Азии
- Геополитическая ситуация и интересы мировых держав в решении проблемы международного терроризма в Центральной Азии
- Механизмы коллективного противодействия международному терроризму в контексте обеспечения национальной безопасности стран Центральной Азии
Теоретические подходы к изучению международного терроризма
Этимология термина «терроризм» свидетельствует о том, что корни этого слова происходят от латинского «terror» - страх, ужас («terroris» - лицо, предмет, внушающий ужас)1. Несмотря на кажущуюся четкость и очевидную простоту содержания определения терроризма, в экспертной среде присутствует разное понимание данного явления. При этом важно отметить отсутствие единой позиции в определении терроризма, характерное для всего экспертного сообщества, потому дискуссии о корректности диагностирования данного феномена возникают постоянно.
В международном праве до сих пор нет единого определения терроризма, которое устраивало бы все страны и всех участников международных отношений. Попытки выработать такую дефиницию, точно выражающую содержание этого явления, предпринимаются постоянно, поскольку определение сущности терроризма относится к числу тех проблем, решение которых имеет не только теоретическое, но и важное практическое значение.
В методологии изучения проблем терроризма необходимо, прежде всего, сформулировать достаточно четкие критерии, позволяющие вычленить собственно терроризм среди общей совокупности социально опасных деяний и тем самым создать основания для дальнейшего концептуального анализа его основных сторон, форм и механизмов осуществления, а также тех конкретных особенностей, которые он приобретает в зависимости от условий, места и времени. Составление точного определения понятия «терроризм»
Политический словарь. -М.: Деловая книга, 1999. - С. 134. и его классификации является на данный момент важнейшей проблемой, решение которой призвано прояснить суть явления и критериев идентификации тех или иных его конкретных форм и выражений.
Несмотря на многочисленные попытки выработать такую дефиницию, точно выражающую содержание этого феномена, в международной и отечественной политической теории, правовой и судебной практике до сих пор нет единого мнения, в то время как определение сущности терроризма относится к числу проблем, решение которых имеет непосредственно прикладное значение в борьбе с этим злом.
В настоящее время существует несколько школ, которые трактуют современный терроризм исходя из тех или иных научных подходов, выделяя философские, политические, психологические аспекты данного явления. Эксперты-террорологи считают, что проблема терроризма не может рассматриваться как самостоятельный феномен.
Понятие террора имеет древние корни, его ввел Аристотель для обозначения особого типа ужаса, который овладевал зрителями трагедии в греческом театре. Это был ужас перед небытием, представленным в форме боли, хаоса, разрушения. Считается, что осмысление террора посредством театра породило ритуал суда как разновидности театра, побеждающий террор через закон. Доктрина превращения страха в орудие власти принадлежит якобинцам и подробно изложена в сочинениях Марата1.
Обязательным элементом террористической акции является устрашение противника либо людей, выступающих в роли непосредственных жертв террористов. Однако подавление психики не является самоцелью терроризма. Нагнетание страха играет роль вспомогательного средства для достижения определенной цели: получить политические или материальные выгоды, заставить представителей власти выполнить требования террористов, изменить политический курс и т. д. При этом субъекты террористи 20 ческой деятельности, как правило, не ограничиваются только угрозами, зачастую они не останавливаются и перед применением насилия в самых жестоких формах.
О степени актуальности исследования терроризма и поиска адекватных мер противодействия ему свидетельствует факт институционализации в сфере науки стран Запада антитеррористической деятельности как специализированной сферы научного познания причин, побудительных мотиваций, структурно-функциональных особенностей социально-политических конфликтов. К примеру, в США издается специализированный тематический журнал «Терроризм», в Израиле функционирует институт по изучению проблем терроризма. Аналогичные научные центры имеются в Западной Европе. Возникла целая научная отрасль - «террорология».
В сущности понятия «терроризм» зарубежные исследователи склонны видеть особые социальные и политические факторы, стоящие за индивидуальными террористическими действиями. В частности, Б. Дженкинс, директор Центра исследования политических наук «Ренд Корпорэйшн», терроризмом называет угрозу использования силы, направленную на достижение политических изменений1.
У. Лакер, профессор истории Джорджтаунского университета, назвал терроризмом незаконное использование силы против невиновных людей для достижения политических целей, добавив, что попытки выйти за рамки простого определения бесполезны, потому что термин очень противоречив2.
Марта Крешнау, профессор Веслеянского университета США, считает, что терроризм - это социально и политически недопустимое насилие, направленное на невиновную символическую цель во имя достижения пси-хологического эффекта . Работы ряда российских ученых посвящены типологии современного терроризма, раскрытию его целей и задач, проблемам противодействия терроризму, анализу детерминантов терроризма, в них сформулированы определения данного явления. В частности, профессор В. Е. Петрищев считает, что «терроризм - это систематическое, социально или политически мотивированное, идеологически обоснованное использование насилия либо угроза применения такого, посредством которого через устрашение физических лиц осуществляется управление их поведением в выгодном для террористов направлении и достигаются преследуемые террористами цели».
Профессор Ю. М. Антонян в своих исследованиях приходит к выводу, что терроризм - это «насилие, содержащее в себе угрозу другого, не менее жестокого, насилия, для того чтобы вызвать панику, нарушить и даже разрушить государственный и общественный порядок, внушить страх, заставить противника принять желаемое решение, вызвать политические и иные изменения. ... это - устрашение смертью»
Е. П. Кожушко считает, что терроризм - это «тактика политической борьбы, характеризующаяся систематическим применением идеологически мотивированного насилия, выражающегося в убийствах, диверсиях, саботаже, похищениях и других действиях, представляющих угрозу жизни и безопасности людей»
Анализ террористических угроз в странах Центральной Азии
Еще в начале 90-х гг. XX в. Каспийский регион стал новым центром притяжения интересов государств Запада и Востока. Распад СССР открыл этот регион для освоения его энергетических ресурсов странами международного сообщества. Разведанные и доказанные запасы углеводородного сырья, в особенности нефти, стали объектом исключительного внимания мирового нефтяного бизнеса. Надо заметить, что большая часть нефте- и газосо-держащих геологических бассейнов Каспийского моря до конца еще не исследована, но, в любом случае, эти запасы в 25-50 раз меньше, чем во всех государствах Ближнего и Среднего Востока. Однако с 50-процентной вероятностью в Каспийском регионе могут быть обнаружены дополнительные прогнозные ресурсы нефти, что сопоставимо с нефтяными ресурсами Саудовской Аравии1. Особо значимыми каспийские углеводороды могут стать к середине следующего десятилетия, когда добыча и экспорт нефти и газа Северного моря начнут падать. Энергоресурсы Каспия могут быть привлекательными как для Европы, так и для азиатского рынка.
Таким образом, Каспий превратился в один из важнейших регионов, где одновременно пересекаются геополитические, экономические и воєнно-стратегические интересы главных региональных и мировых держав2.
Как заявил в ноябре 1998 г. тогдашний министр энергетики США Б. Ричардсон, «речь идет об энергетической безопасности Америки ... о стратегическом сдерживании тех, кто не разделяет наших ценностей. Мы стараемся подтолкнуть новые независимые страны к Западу ... Мы хотели бы, чтобы они зависели от коммерческих и политических интересов Запада, а не других сторон. Мы вложили значительные деньги в Каспий, и теперь для нас очень важно, чтобы нефтепроводы и политика шли в нужном направлении»1.
По словам 3. Бжезинского, каспийская нефть - наилучший инструмент для того, чтобы геоэкономически вывести Среднюю Азию и Закавказье на мировые рынки, оторвать их от России и тем самым навсегда ликвидировать возможность постсоветской имперской реинтеграции2.
Исходя из новой стратегии американской внешней энергетической политики, целью США в Центральной Азии является установление контроля над добычей и транспортировкой нефти и газа из бассейна Каспийского моря, создание условий для возможной сырьевой блокады Китая, усиление ев о-его военного присутствия в регионе . США стремятся любыми средствами не допустить дальнейшего российского экономического и политического доминирования на Южном Кавказе и в Центральной Азии. Приоритетами региональной политики Вашингтона являются создание «курируемых» госдепартаментом устойчивых военно-политических и экономических связей между центрально-азиатскими республиками и странами Южной Азии, их отрыв от интеграционных процессов с Россией и Китаем, последовательное ослабление влияния Шанхайской организации сотрудничества (ШОС) и Организации Договора о коллективной безопасности (ОДКБ). U. S. Interests in Central Asia: Policy Priorities and Military Roles II RAND. Project Air Force. Prepared for the United States Air Force. 2005. - C. 14. ваниям ряда политических лидеров США в последние годы, пропагандистским прикрытием данного курса может стать расширение взаимодействия США с центрально-азиатскими странами в вопросах международной безопасности, прежде всего за счет стабилизационных мероприятий в Афганистане, совместной охраны границ, регулярных военных учений под эгидой НАТО и борьбы с различными глобальными вызовами, в том числе с международным терроризмом. Такой подход, как уже видно, сопровождается навязыванием проведения более глубоких прозападных политических реформ, а также формированием новых и совершенствованием сети уже созданных так называемых демократических общественно-политических организаций и движений, активно субсидируемых из иностранных источников1.
Правительства центрально-азиатских республик проводят многовекторную политику, пытаясь получить выгоду от сотрудничества с Россией, Китаем, США, Европой и, где возможно, манипулировать их интересами. Следует отметить активизацию взаимоотношений стран Центральной Азии с исламским миром. Происходит не просто развитие межгосударственных связей и многосторонних отношений, а интеграция центрально-азиатских государств в общность мусульманского ареала. Во всём этом политические деятели Казахстана, Узбекистана и ряда других республик видят положительную тенденцию, так как, по их мнению, это уравновешивает геополитическое влияние на формирующиеся независимые страны СНГ со стороны разносторонних внешних сил.
Геополитическая ситуация и интересы мировых держав в решении проблемы международного терроризма в Центральной Азии
Следует обратить внимание на то, что центрально-азиатские аналитики связывают подъем экстремизма с политическими потерями, ухудшением экономических условий, коррупцией, чрезвычайным падением жизненного уровня, безработицей, плохим управлением в таких республиках, как Узбекистан, Кыргызстан и Таджикистан1. И здесь становится вполне очевидным, что, например, события в Андижане в мае 2005 г. были вызваны не только социальными и экономическими причинами, но и наличием сильных религиозно-политических мотивов.
Религиозный фактор всегда имел большое значение в Ферганской долине, а после развала СССР, когда бывшие союзные республики пошли каждая по своему пути, социальные и экономические трудности и лишения только укрепили его позиции. К тому же и сегодня тенденция к усилению экстремистских настроений в этом регионе не угасает, а политический ислам набирает силу.
Ферганская долина - самый густонаселенный регион Центральной Азии, и именно здесь началось возрождение ислама в постсоветский период. Большую роль в активизации этого процесса сыграли мусульманские миссионеры из Пакистана и Саудовской Аравии. Пропаганда ими своего понимания ислама, не свойственного местным религиозным традициям, и финансовая подпитка образовавшихся экстремистских организаций стали дестабилизирующим фактором, угрожающим безопасности региона. Исла-мизация, отмечает Р. Триведи, является либо орудием в геополитической борьбе, либо одной из форм антимодернизации, либо результатом неэффективности политической и экономической системы1. А учитывая, что в Центральной Азии присутствует комбинация всех трех факторов, конечно же, повышается риск возникновения новых вызовов и угроз, исходящих от экстремизма и терроризма.
Важность социально-экономических условий в возникновении экстремизма подтверждает американский политический аналитик Г. Фуллер, который отмечает связь между ухудшением экономического положения в Ферганской долине и ростом экстремизма. Он полагает, что источниками появления экстремизма выступают безработица, бедность, инфляция и недоразвитость2.
В Центральной Азии действуют следующие тесно связанные с исламом экстремистские и террористические организации: Партия исламского возрождения Узбекистана, «Адолат уюшмаси» («Общество справедливости»), «Ислом лашкарлари» («Воины Ислама»), «Товба» («Покаяние»), «Иймончи-лар» («Верующие», известны также как «Акрамийа» или «Халифатчилар» -«Приверженцы халифата»), Исламское движение Узбекистана, «Хизб ут-Тахрир» (Партия освобождения); Исламское движение Восточного Туркестана, «Братья мусульмане». Каждая из них преследует свои цели, в то же время их сходство проявляется в определенном наборе требований, а именно: возврат к базовым принципам и заповедям ислама; очищение ислама от более поздних ересей и отступлений от канонов; создание политической системы, основанной на хакимий (суверенитете) и халифате; введение юридиче 120 ской системы, основанной на шариате, и предоставление ей приоритета перед светскими ветвями власти (судебной и исполнительной)1.
Появление этих партий и группировок ознаменовало начало развития религиозного экстремизма в постсоветской Центральной Азии. Сторонники ваххабизма призывали к установлению шариатского права, утверждая, что установление такой системы решит все социально-экономические проблемы и положит конец деспотизму, неравенству и преступности. В 1991 г. сторонники запрещенной во многих странах Исламской партии возрождения образовали партию «Адолат» («Справедливость»). В том же году в Наманганской, Андижанской и Ферганской областях были созданы две подпольные группировки: «Ислом лашкарлари» («Воины Ислама») и «Товба» («Покаяние»).
По мнению экспертов, дальнейшее распространение религиозного экстремизма более чем реально в странах Центральной Азии. Так, в 2004 г. в Казахстане зарегистрировано 182 факта распространения листовок экстремистской организации «Хизб ут-Тахрир». В том же году было запрещено функционирование Южно-Казахстанской гуманитарной академии, созданной казахстанским филиалом кувейтской благотворительной организации «Общество социальных реформ», из-за участия в такой религиозной деятельности, которая мог-ла поставить под угрозу конфессиональную и общественную стабильность .
Наиболее агрессивным в Центральной Азии является Исламское движение Узбекистана. Оно было создано Тахиром Юлдашевым в 1996 г., после того как Объединенная таджикская оппозиция собралась подписать мирное соглашение с таджикским правительством3. Полную поддержку этому движению оказала пакистанская партия «Джамиат уль-улама-и Ислам», которая также предоставила средства для обучения узбекских студентов в медресе. С самого начала лидеры движения регулярно выезжали в Афганистан, Сау 121 довскую Аравию, Иран, Пакистан, ОАЭ, Турцию для установления связей с тамошними исламскими партиями и государственными организациями.
Своими основными целями ИДУ декларировало свержение правительства Ислама Каримова в Узбекистане и основание на территории Ферганской долины исламского государства. Но в целях финансовой подпитки партии члены организации с самого начала занялись контрабандой наркотиков из Афганистана через Таджикистан и Кыргызстан в Россию, Восточную и Западную Европу. Наряду с этим узбекские боевики приняли активное участие в гражданской войне в Таджикистане на стороне Объединенной таджикской оппозиции. Тактической целью ИДУ является дестабилизация общественно-политической ситуации в регионе и захват власти в странах Центральной Азии. Свою борьбу ИДУ основывает на концепции «малого джихада» - вооруженной борьбы против неверных.
Начиная с 1999 г. ИДУ стало предпринимать активные действия, результатом которых стала попытка вторжения хорошо вооруженных отрядов боевиков в Кыргызстан и Узбекистан (баткенские события 1999-2001 гг.), теракты в Ташкенте (1999 г.), нападение на правительственные войска на юге Узбекистана в июле 2001 г. Всё это привело к серьезным переменам в оценке угрозы экстремистских сил.
Механизмы коллективного противодействия международному терроризму в контексте обеспечения национальной безопасности стран Центральной Азии
При всех издержках, связанных, в основном, с параллелизмом в деятельности ОДКБ, ШОС и ЕврАзЭС, сложившаяся система обеспечения безопасности в центрально-азиатском регионе позволяет практически решать актуальные вопросы по довольно сложным международным проблемам, которые, вместе с тем, должны быть в сфере коллективного внимания самих государств Центральной Азии. С точки зрения автора, если республики региона хотят сохранить в условиях глобализации реальный суверенитет, им необходимо ускорить интеграционные процессы. Национальная безопасность стран Центральной Азии во многом зависит не только от присутствия в регионе международных сил, но и от собственного участия в международных организациях как в рамках СНГ, так и ООН и ОБСЕ.
Как отмечает Д. Б. Малышева, согласованности действий центрально-азиатских государств по противостоянию внешним вызовам и угрозам препятствует не до конца сформировавшаяся в регионе архитектура безопасности, которую отличает сложный многоуровневый характер2. Подводя итоги, можно констатировать, что региональный срез безопасности стран Центральной Азии обеспечивается, в основном, такими военно-политическими и военными организациями, как ШОС и ОДКБ. Вместе с тем элементы глобального уровня безопасности связаны с членством государств региона в ООН и ОБСЕ, а также с взаимодействием с НАТО и участием в некоторых программах этой организации. Следует заметить, что НАТО часто конкури Карпов А. «Зонтик безопасности»: мнимый или реальный? // Слово Кыргызстана. - 2010. - 30 июня. рует и соперничает в Центральной Азии с ОДКБ и ШОС. Здесь можно согласиться с экспертами, что серьезной помехой для формирования в Центральной Азии действенной системы безопасности являются эгоистические интересы отдельных стран или элитных групп, амбиции политиков и их нежелание признать, что только коллективными действиями можно минимизировать потенциальные угрозы, исходящие от международного терроризма, а также предотвратить не нужное народам региона противостояние1.
Существует еще много нерешенных вопросов на этом направлении - от дефицита политической воли лидеров государств Центральной Азии, которым, тем не менее, удается находить консенсус по довольно сложным международным вопросам, согласовывать многие действия по минимизации внутренних и внешних угроз безопасности, до раздвоения сферы безопасности из-за присутствия здесь нерегиональных сил и структур, что плохо помогает решению проблем, порождаемых усложняющимися геополитическими условиями. Вызовы безопасности Центральной Азии имеют не только внутреннее, но и внешнее измерение, а потому ресурсы, возможности и условия борьбы с международным терроризмом определяются выбором стратегии для решения этой комплексной проблемы.
Во-первых, несмотря на прилагаемые международные усилия в решении вопросов безопасности регионального значения, Центральная Азия остается одним из потенциально конфликтогенных регионов в мире. Соответственно, многие вопросы обеспечения безопасности стран Центральной Азии являются весьма актуальными и в условиях формирования нового мирового порядка, ускорения процесса глобализации, качественного изменения спектра угроз, способных повлиять на национальную безопасность государств региона.
Во-вторых, Ферганская долина на протяжении последних нескольких лет представляет собой объект агрессии извне. Перманентным источником напряженности является деятельность различных экстремистских и террористических структур, нацеленная на политическое переустройство ряда государств, занимающих территорию Ферганской долины, в том числе насильственными, террористическими методами.
В-третьих, интеграционным процессам в Центральной Азии препятствуют так называемые проблемы «нетрадиционного» характера: рост религиозного экстремизма, проявления международного терроризма, незаконный оборот наркотиков, торговля людьми, которые содержат в себе скрытый кон-фликтогенный потенциал и, в целом, снижают общую безопасность региона. С целью противостоять этим вызовам и угрозам необходимо налаживать между государственными структурами стран региона отношения партнерства.
В-четвертых, террористические и экстремистские организации представляют серьезную опасность для стабильности, развития и модернизации стран Центральной Азии. Государствам региона необходимо объединить усилия и выработать единое видение будущего в целях эффективного противостояния возникающим международным угрозам. При этом следует учитывать, что любой масштабный конфликт в отдельно взятом центрально-азиатском государстве непременно отразится на национальной безопасности остальных стран региона.
В-пятых, угрозы и вызовы международного терроризма обусловлены наличием факторов как внутреннего, так и внешнего характера. Близость к Центральной Азии Афганистана, до настоящего времени представляющего собой театр военных действий, на территории которого базируется ряд экстремистских и международных террористических организаций, в условиях глобализации может негативно повлиять на ситуацию в регионе по внешнему периметру.
В-шестых, первостепенное значение в деятельности межгосударственных организаций и структур по обеспечению региональной безопасности, а также специальных государственных органов стран Центральной Азии должно иметь совершенствование политических, экономических, социальных, правовых и иных мер, позволяющих упреждать проявления международного терроризма в регионе.
