Содержание к диссертации
Введение
ГЛАВА I. Взаимодействие языковых и культурных кодов в лингвокультурном пространстве 11
1. Семиотический подход к проблеме взаимодействия языка и культуры 11
2. Понятие кода. Культурные коды 16
3. Семиотика культуры 22
4. Экспансия культурных кодов в естественный язык 28
Выводы по главе 1 39
ГЛАВА II. Структурно-семантические характеристики лексико-фразеологическогополя «продукты питания» 41
1. Культурно-исторические истоки английских наименований продуктов питания 41
2. Словообразовательные и фразообразовательные характеристики английских наименований продуктов питания 53
3. Морфологические характеристики английских наименований продуктов питания 62
4. Идиоматика в сфере английских наименований продуктов питания 71
Выводы по главе II 77
ГЛАВА III. Лингвострановедческий аспект описания лексико-фразеологического поля «продукты питания» 80
1. Отражение особенностей английской национальной кухни в семантике языковых номинаторов продуктов питания 80
2. Отражение специфики английской культуры питания в семантике языковых единиц 89
3. Сопоставительный анализ английского и русского алиментарных кодов в лингвострановедческом аспекте 100
4. Прикладное значение лингвострановедческого исследования английского алиментарного кода 112
Выводы по главе III 122
ГЛАВА IV. Семиокультурный аспект описания лексико-фразеологического поля «продукты питания» 125
1. Аксиологическая символика образной системы английского алиментарного кода 125
2. Социосемиотическая значимость образов пищевых продуктов в рамках национальной культуры 134
3. Метафорика и метонимия образной системы английского алиментарного кода 141
4. Прикладное значение семиокультурного исследования английского алиментарного кода 147
Выводы по главе iv 152
Заключение 155
Библиография 158
- Семиотический подход к проблеме взаимодействия языка и культуры
- Культурно-исторические истоки английских наименований продуктов питания
- Отражение особенностей английской национальной кухни в семантике языковых номинаторов продуктов питания
- Аксиологическая символика образной системы английского алиментарного кода
Введение к работе
Тесная взаимосвязь языка и культуры отмечалась и характеризовалась еще в трудах В.фон Гумбольдта (1999). Его тезис о том, что язык воплощает в себе «дух народа», получил дальнейшее развитие и детальное теоретическое обоснование в трудах И.А. Бодуэна—де-Куртенэ (1963), А.А. Потебни (1996), Э.Сепира (1993), Б.Уорфа (1999) и других этнолингвистов, а во второй половине XX века - в трудах по лингвострановедению (Е.М. Верещагин и В.Г. Костомаров 1980, 1990; Г.Д. Томахин 1985; В.В.Ощепкова 1996, 2004; С.Г.Тер-Минасова 2000); социолингвистике (Н.Б. Мечковская 2001; Т.М. Дридзе 1984; М.А.К. Halliday 1975, М. Douglas 1975 и др.), лингвокультурологии (В.А. Маслова 2001; В.И. Карасик 2002; С.Г.Тер-Минасова 2001; В.Г. Гак 1976; Ю.Н. Караулов 1987; Д.О.Добровольский 1990; В.М. Савицкий 2001).
Столь активная разработка этой проблемы в настоящее время обусловлена бурным развитием интеграционных процессов в мире на рубеже XX — XXI столетий. Сближение культур ныне протекает не в русле их взаимной ассимиляции и унификации (как это имело место в прежние времена), а в плане взаимного обогащения при сохранении их содержательного богатства, ценности и своеобразия. Эта гуманистическая тенденция вызывает необходимость углубления межкультурного взаимопонимания путем освоения «духа» других культур. Освоение языков должно протекать в тесном взаимодействии с проникновением в те культуры, в чей состав интегрированы эти языки.
Настоящее диссертационное исследование выполнено в русле вышеупомянутого комплексного научного направления, объединяющего лингвострановедение, лингвокультурологию, семиотику культуры. Необходимостью изучения языка и культуры в единой системе научных категорий и на базе единого подхода обусловлена актуальность настоящего диссертационного исследования.
Изучение участков лексико-фразеологического фонда языка в указанном аспекте должно вестись на фоне того фрагмента этнической культуры, который служит его предметной областью. В качестве объекта исследования нами избрано лексико-фразеологическое поле (ЛФП) "Продукты питания", входящее в состав лексико-фразеологического фонда британского варианта английского языка. Этот участок выбран в качестве объекта исследования потому, что он обладает высокой значимостью в рамках английской (как и любой другой) лингвокультуры. Предметом исследования явились его структурно-семантические, прагматические и семиокультурные характеристики.
Целью работы является исследование и описание алиментарного кода1 английской лингвокультуры. Для решения указанной цели были поставлены следующие задачи:
Выявить и описать языковую (слово- и фразообразовательную, морфологическую, этимологическую, идиоматическую) специфику ЛФП «Продукты питания».
Установить характер влияния особенностей национальной кухни и культуры питания на речевое употребление исследуемых языковых единиц в лингвострановедческом аспекте.
Описать анализируемое ЛФП в категориях семиотики культуры как лингвокультурный код, выявить характер его символики и его отношение к ценностной системе английской культуры.
Алиментарный код ( лат. alere «питать») - это лингвокультурный код, когнитивным субстратом которого выступает предметная область «Продукты питания».
Разработать практические рекомендации по освоению лексики и фразеологии данного поля в процессе изучения английского языка, а также в целях совершенствования англо-русского и русско-английского перевода.
Методологической и теоретической базой исследования послужили труды отечественных и зарубежных языковедов, семиологов, культурологов по лингвострановедению, лингвокультурологии, социлолингвистике, этнолингвистике, слово- и фразообразованию, морфологии, этимологии, теории идиоматики, а также семиотике культуры.
В качестве инструментов исследования послужили следующие методы и методики: лингвострановедческии и лингвокультурологичес кий анализ, компонентный анализ, анализ словарных дефиниций, межъязыковое сопоставление.
Материал исследования представлен корпусом английских наименований пищевых продуктов (260 единиц) и тематически связанных с ними английских лексем и фразеологизмов (1350 единиц). В целях экстраполяции полученных данных привлекались аналогичные русские наименования и отдельные примеры из ряда других языков (общим объемом около 2100 единиц), однако в целом мы не проводили глобального сравнительно-типологического анализа.
Научная новизна диссертационного исследования состоит в том, что в нем впервые:
- разработаны принципы комплексного описания лексико-фразеологического поля как фрагмента фонда номинативных единиц английского языка;
- проанализированы основные социосемиотические характеристики рассматриваемого лексико-фразеологического поля как культурного кода, занимающего одно из центральных мест в системе английских культурных кодов;
- установлена и описана лингвострановедческая специфика наименований пищевых продуктов и других языковых единиц, относящихся к области английской культуры питания;
- выявлены и охарактеризованы лингвистические особенности номинативных единиц данного поля в грамматическом, словообразовательном, этимологическом, лексико-фразеологическом аспектах;
- разработаны рекомендации по освоению и выработке навыков правильного (во всех отношениях) восприятия и речевого употребления исследованных языковых единиц в процессе освоения английской лингвокультуры.
Теоретическая значимость работы заключается в том, что полученные данные и сделанные теоретические выводы могут быть использованы для изучения взаимосвязи между особенностями семантики лексико-фразеологического поля и спецификой соответствующего объекта исследования, для анализа семиотического аспекта культурных реалий в его связи с семантикой их языковых десигнаторов; для исследования этнокультурного и этноязыкового своеобразия аксиологической символики реалий.
Практическая ценность диссертации состоит в том, что на ее основе можно совершенствовать методику преподавания английского языка в плане приближения параметров неродной речи к аутентичной речи на английском языке, повышать качество перевода текстов на данную тему, а также использовать ее материалы при руководстве созданием дипломных и курсовых работ, докладов и рефератов в рамках научно-исследовательской работы студентов, при разработке учебных пособий для студентов языковых вузов.
На защиту выносятся следующие положения:
1. В этнокультуре, рассматриваемой с позиций семиотики как феномен, в которую входят системы кодифицированных сенсорных образов, достаточная полнота и адекватность взаимопонимания может быть достигнута лишь при условии, что коммуниканты, помимо собственно вербального (первичного) кода, владеют совокупностью образных (вторичных) кодов.
2. Один и тот же сенсорный образ, выступая в качестве субстрата знаков в составе разных лингвокультурных кодов, характеризуется разными коннотациями и соответственно разными символическими значениями, что может привести к коммуникативным сбоям в процессе кросс-культурного общения. Это обусловливает необходимость освоения неродных лингвокультурных кодов при формировании навыков речевой деятельности в инокультурном и иноязыковом пространстве.
3. Владение лингвокультурным кодом предполагает осведомленность в области данной лингвокультуры, служащей когнитивным субстратом речевого общения; в системе номинативных единиц лексико-фразеологического поля, а также в морфосинтаксических и семантико-комбинаторных моделях их речевого использования; в особенностях паремиологического фонда данной лингвокультуры, относящегося к соответствующей предметной области
4. Помимо общих сенсорно-образных единиц, разные лингвокультурные коды содержат уникальные единицы (лингвокультурные реалии), обладающие специфическим денотативно-сигнификативным, коннотативным и символическим содержанием, знание которого составляет важную часть лингвокультурной компетенции участников кросс-культурного общения.
5. Предметная область «Продукты питания», являющаяся основой английского алиментарного кода, базируется на когнитивном и языковом субстратах, которые могут взаимодействовать с русским алиментарным кодом, обнаруживая определенное культурно-историческое родство, обусловленное общими индоевропейскими корнями и значительным типологическим сходством; имеющиеся различия обусловлены расхождениями в путях этнокультурного развития.
Апробация работы. По теме исследования опубликовано 7 работ. Основные выводы излагались в докладах на международных, всероссийских и региональных научно-теоретических и научно-практических конференциях, организованных Управлением образования Администрации г. Самары, Управлением образования Нижнего Новгорода, Центром развития образования Управления образования Администрации г. Самары, Самарской областной общественной организацией преподавателей английского языка, Самарской государственной экономической академией, Самарским филиалом Московского городского педагогического университета (1999-2004 гг.), издательством «Лонгман» (Великобритания), на заседаниях кафедры английской филологии Самарского филиала МШУ (1999-2004 гг.), а также на заседаниях кафедры английской филологии и современных технологий обучения Московского городского педагогического университета (2004г.). Практические результаты диссертации апробировалась на занятиях по практике устной и письменной речи и практической грамматике английского языка на факультете иностранных языков Самарского филиала МГПУ, средних образовательных учреждений г. Самары.
Структура и объем диссертации. Диссертация состоит из введения, четырех глав, заключения, библиографического списка теоретической литературы (257 наименований), перечня использованных словарей и справочников (31 наименований), списка источников текстовых примеров (26 наименований), двух приложений.
В I главе осуществлен семиотический, во II главе - собственно лингвистический, в III главе - лингвострановедческий, в IV главе -лингвопрагматический подход к объекту исследования. В тексте содержится 7 таблиц и 2 схемы. Общий объем диссертации составляет 189 страниц.
Семиотический подход к проблеме взаимодействия языка и культуры
В течение длительного времени изучение этноязыков, с одной стороны, и этнокультур, с другой велось вне связи друг с другом, на основе применения разных понятийно-терминологических аппаратов. Однако логика развития научной мысли в конечном счете подвела лингвистов, этнографов, этнологов, культурологов к мысли о том, что предметы их исследований имеют обширную общую сферу и могут анализироваться во взаимной связи с использованием единой системы инструментальных категорий. Такая система должна была составить универсальный методологический базис упомянутого комплекса исследований. Появление такого базиса не заставило себя ждать. В качестве такового стала выступать семиотика, основы которой были заложены Ч. Пирсом, Ч. Моррисом, Ф. де Соссюром.
Во второй половине XX века в рамках семиотики возникла отрасль, получившая наименование семиотики культуры (К.Леви-Стросс, Р.Барт, У.Эко, Ю.М.Лотман, Е.В.Падучева и др.). Это позволило трактовать явления языка и культуры как явления одного порядка. Культура предстала взору исследователей как полиглотический феномен, т.е. как система знаковых систем.
«Самоопределение семиотики культуры, - пишет Ю.М. Лотман, -связано с постановкой вопроса о функциональной взаимообусловленности существования различных семиотических систем, природы их структурной асимметрии. Отдельные семиотические системы складываются в структурное целое благодаря взаимной неоднородности ... Отдельные знаковые системы, хотя и представляют собой имманентно организованные структуры, функционируют лишь в единстве, опираясь друг на друга».2
Философы различают в составе культуры совокупность ее готовых продуктов, (культура post factum), с одной стороны и так называемую актуальную культуру (культура in statu nascendi), с другой стороны. В динамическом аспекте культура предстает как совокупность образцов (схем, программ) предметно-практического и духовно-теоретического поведения людей, формирующаяся в процессе социально-исторического развития народа. Упомянутые схемы, регулирующие поведение людей как разумных существ и членов общества, могут рассматриваться как система регулятивных правил. Подчеркнем, что эти правила не носят биологически наследуемого характера, а передаются из поколения в поколение путем освоения через подражание и научение. По аналогии с биологической наследственностью, на наш взгляд, можно говорить о культурном наследии, в рамках которого отдельные программы поведения можно рассматривать как своего рода "культурные гены". Подобно генетическому коду, системы "культурных генов" образуют культурные коды.
Совокупность социально-регулятивных программ издавна принято называть термином кодекс. Это слово является однокоренным со словом код. В английском и французском языках слово code двузначно: оно означает 1. "кодекс"; 2. "код". Такая полисемия не случайна. В настоящее время она начинает прослеживаться и в русском языке. Так, в трудах И.С. Кона вместо традиционного термина этический кодекс используется термин этический код. Тем самым И.С. Кон подчеркнул семиотический аспект всякого кодекса. Поведенческие программы функционируют в обществе в знаковой форме - в форме систем социального символизма, в форме знаков этикета, различного рода сигналов и т.п., в том числе в естественноязыковой форме (в форме разного рода словесных предписаний, текстов заповедей, законов, афоризмов, пословиц и др.). Сам естественный язык с этих позиций может быть рассмотрен как мегапрограмма, регламентирующая человеческое мыпшение и поведение через мифу, религию, мораль, идеологию, пропаганду, законодательство, систему обучения и воспитания, рекламу, пиар и т.д.
Такой подход позволяет выявить связь языка и культуры. С позиций семиотики культуры вербальный язык представляет собой основную, ядерную знаковую систему этнокультуры, над которой надстраиваются все остальные знаковые системы данной культуры как ее вспомогательные механизмы. Исходя из такого взгляда на культуру, Ю.М. Лотман называл невербальные культурные коды вторичными моделирующими системами (Ю.М. Лотман 1992). Между вербальными и невербальными кодами происходит непрестанное взаимодействие: наблюдается экспансия культурных кодов в естественный язык (в особенности на участке образной лексики и фразеологии), а также обратное воздействие словесного языка на культуру (Э. Сепир 1993, Б. Уорф 1960; 1972). Как справедливо отмечает К.А. Долинин (1978), очень многие, если не большинство сторон человеческого бытия имеют знаковый аспект; это согласуется с тезисом Ю.М. Лотмана (1994) о том, что в человеческом обществе нет ничего вне культуры. Говорят о культуре одежды, труда, жилища, питания и тому подобного. В этой связи уместно привести слова М.А.Волошина: «Все явленья - знаки, по которым// Ты вспоминаешь самого себя// И волокно за волокном сбираешь// Ткань духа своего, разорванного миром» (Волошин 1993, стр. 146).
Например, одежда служит не только утилитарным целям, но и предназначается ее носителями для того, чтобы сигнализировать окружающим о социальной принадлежности, уровне жизни, ценностных ориентациях и эстетических вкусах владельца. Марка автомобиля тоже призвана символизировать социальный статус и престиж его обладателя. В этот ряд входят и продукты питания, и традиции приема пищи, и, говоря в целом, то, что называют культурой питания. Все это составляет один из культурных кодов, который в нашей работе назван алиментарным кодом. Этим объясняется тот факт, что в рамках настоящего диссертационного исследования анализируются этнически своеобразные кулинарные рецепты, правила совместного приема пищи и социокультурная значимость пищевых продуктов. Мы исследуем экспансию этого невербального культурного кода в этнический (прежде всего английский) язык и связанную с этим символику наименований пищевых продуктов.
По А.Ф. Лосеву (1982), код может выйти за первичные денотативные рамки и начать символизировать «любые области инобытия, в том числе также безграничные области». Этот тезис относится и к алиментарному коду. С его помощью можно обозначать не только все, что связано с питанием, но и иные области культуры и, в первую очередь, область ее ключевых ценностей.
Культурно-исторические истоки английских наименований продуктов питания
До сих пор в английской лингвокультуре сохраняется историческая преемственность этого различия: в дорогих английских ресторанах наименования блюд приводятся как на английском, так и на французском языках, а в быту им зачастую соответствуют германские наименования (e.g. франц. cotelette cote ребро (англ. rib) голландск. kappen «отделять»). Это различие объясняется культурно-исторически: область сельского хозяйства (животноводство и растениеводство) имела английское языковое обеспечение, а область кулинарии - языковое обеспечение, восходящее к нормандскому диалекту старофранцузского языка. Французский язык и поныне является международным языком кулинарии вследствие непревзойденного мирового авторитета французской кухни. В наше время в дорогих ресторанах Европы (в том числе в Англии) французские блюда в меню называются на языке оригинала. Так, если живая лягушка называется frog (ОЕ frogga dimin. of frosc), то блюдо из лягушачьих лапок именуется jambes de grenouilles. Ср. также: croquets (крокеты); bouilli (блюдо из тушеного мяса); bouillabaisse (тушеная рыба по-марсельски); bouillon (французский бульон, в отличие от английского бульона, broth); rissole (блюдо из мяса и муки); gateau (печенье; пирожное); pate (вид паштета; сладкое блюдо); meringue (меренги); rocambole (вид приправы); escargots bourgognes (улитки по-бургундски); vol-au-vent (вид суфле); poularde (пулярка) и др. Многие из этих наименований в английском языке пребывают на стадии варваризмов. Они заимствованы в Новое время без ассимиляции или с минимальной ассимиляцией.
Из старофранцузского в английский язык заимствовано значительное количество кулинарных наименований, претерпевших в английском языке большую или меньшую ассимиляцию и давно переставших быть варваризмами. К их числу относятся: poultry ( OF pouleterie poulet poule «курица»); fruit ( OF frui «наслаждаться»); cucumber ( 0F cocombre); porridge ( OF potage pot «горшок»); croissant ( F croiser «перекручивать»); cauliflower ( OF chou-fleuri букв, «цветущая капуста») и мн. др. Слова эти перешли на английскую почву вместе с кулинарными рецептами. Характерно, что само слово, означающее «национальная кухня», произошло из французского языка: cuisine ( F la cuisine L coquina «кухня»). Французский зачастую является промежуточным языком заимствования, а источниками при этом служат латынь, древнегреческий, прароманский и некоторые другие языки. Так, слово oil от старофранцузского olie в конечном счете восходит к латинскому oleum (У «масло» от olea «олива». Английское pork восходит к латинскому porcus «свинья»; beef - к латинскому bos «бык»; pear через романское pira восходит к латинскому pirum; raisin - к латинскому racemes; cherry - через романское ceresia - к греческому kerasos; paste, pastry, pate — через позднелатинское и старофранцузское pasta - к древнегреческому paste «политый»; plum - через романское pruna - к латинскому prunum; gruel через старофранцузский - к романскому grutellum. Эпоха великих географических открытий способствовала преодолению относительной экономической и культурной изоляции английской нации. Постепенное формирование Британской империи, в которой «никогда не заходило Солнце», способствовало тому, что началась экспансия культурных реалий самых разнообразных регионов мира в английскую культуру. Вместе с реалиями на английскую лингвокультурную почву проникло большое количество разноязычных наименований заимствованных культурных реалий - в частности, наименований экзотических животных и растений и приготовляемых из них пищевых продуктов. В современном английском языке обнаруживаются наименования, пришедшие из языков народов всех населенных континентов. Перечислим лишь некоторые языки-источники: языки ацтеков и майя, других (южно- и североамериканских индейских) племен; хинди, тамильский и другие. В порядке иллюстрации приведем ряд примеров, демонстрирующих географические истоки английских наименований пищевых продуктов: okra (вид приправы) West African; hominy (маисовая каша) Amer. Ind.; chocolate F chocolat Spanish chocolate Mexican chocolatl; cocoa Spanish cacao Mexican cacauatl; tomato F tomate Spanish and Portugese tomate Mexican tomatl; potato Spanish patata Amer. Ind. b atata; tea Du thee Chinese t e; banana Spanish and Portugese Guinea native name; ananas Spanish anana Guarani nana; sago Malay sagu; soy Japanese shoyu; toddy (напиток из пальмового сока) Hindi tari «пальма» Sanskrit tala «пальмира (вид пальмы)»; chile Spanish chili Mexican chili; curry Tamil kari-chiap «рыбный маринад»; cassava Haytian; pemmican (мясное блюдо) Amer.Ind.pemmican «жир» и мн. др.
Отражение особенностей английской национальной кухни в семантике языковых номинаторов продуктов питания
Лингвострановедение, возникшее во второй половине XX столетия на Западе под названием Linguistic Study of Civilization и сформировавшееся в междисциплинарную научную отрасль усилиями Р. Ладо, Д. Хаймса, М. Дуглас и ряда других зарубежных языковедов, в дальнейшем получило наиболее активное развитие и детальное теоретическое обоснование в 70-80-е годы в трудах отечественных языковедов Е.М. Верещагина, В.Г. Костомарова, Г.Д. Томахина, В.В. Ощепковой, их коллег и последователей. В рамках этой отрасли был поставлен вопрос о необходимости изучать этноязык в неразрывной связи с социокультурным контекстом его функционирования. Лингвострановедение - это наука не только смежная, но и в значительной мере пересекающаяся с лингвокультурологией по объекту, материалу, предмету и методам исследования. То же можно сказать о связи лингвострановедения с теорией языковой личности. В то же время оно имеет ряд существенных отличий от вышеназванных дисциплин, одно из которых состоит в том, что лингвострановедение в меньшей мере затрагивает глубинные, внутренние пласты культуры, ее аксиологическое ядро, и в большей степени направлено на изучение «поверхностных», непосредственно наблюдаемых культурных пластов - совокупности так называемых культурных реалий, составляющих экзотику образа жизни данного народа в ее непосредственной связи со спецификой лексики и фразеологии данного языка. Знакомство с комплексом культурных реалий позволяет повысить правильность речи на изучаемом языке и эффективность речевого общения в отношении адекватности, легкости и быстроты взаимопонимания. Это связано с тем, что, по словам Ч.Филлмора, в основе всякого лексического поля лежит когнитивная структура (фрейм), являющаяся элементом этнокультуры и составляющая фрагмент фоновых знаний, необходимых для правильного речевого использования членов данного лексического поля (Филлмор, 1988: 182). Знания в области культуры носителей данного языка релевантны для построения и понимания речи на этом языке; в основе языковой компетенции лежит компетенция культурная.
Сказанное в полной мере относится к лексико-фразеологическому полю «Продукты питания». Эта область этнокультуры далеко не в последнюю очередь входит в сферу интересов лингвострановедения, поскольку она, наряду с национальным костюмом, традициями, обычаями, праздниками и другими существенными элементами культуры, в высокой степени национально (этнически) маркирована. Народ, тысячелетиями живущий на одной географической территории, в определенных условиях климата, ландшафта, почвы, флоры и фауны, в определенной близости или удалении от моря и тому подобное, формируется во всем своем этническом своеобразии во многом в зависимости от перечисленных внешних условий. Ими определяются традиционные виды производства (источники существования), орудия труда, характер жилища, одежды, предметов хозяйственного обихода и, разумеется, характер (состав рациона, технология изготовления, формы потребления) пищевых продуктов. Национальная английская кухня в ряде отношений характеризуется своеобразием по сравнению с европейской континентальной кухней, что обусловлено, во-первых, относительной изолированностью Британии от материка, во-вторых, ее морским географическим положением и, в-третьих, ее бывшим (сравнительно недавним) имперским статусом, определявшим ее экстенсивные связи с экзотическими странами многих регионов мира. Вместе с тем английская нация, которая в процессе формирования испытала мощное влияние европейских народов (римлян, скандинавов, нормандцев и др.), хранит в своем культурно-историческом багаже традиции этих народов, в том числе и гастрономические. Всем этим факторам английская кухня обязана своей спецификой.
Как отмечал Дж. Оруэлл. уделявший немало внимания изучению английского образа жизни и особенностей национального менталитета англичан, жители европейского континента находят британскую кухню причудливой и в целом непривлекательной ("always boiled to death and swimming in fat" и даже "disgusting and tasteless"). Дж.Б. Шоу иронизировал по этому поводу: "If the English can survive their food, they can survive anything". Сами же британцы, по словам Дж. Оруэлла, предпочитают ее всем другим по принципу «британское - значит, отличное» и консервативно придерживаются ее. Однако это свидетельство относится к середине XX века; с тех пор многое изменилось. В 2000 году Л. и Дж. Соре отмечали: "Foreign dishes are replacing traditional British food. In every supermarket, sales of pasta, pizza and poppadoms are booming ... The British ... choose to eat lasagne instead of shepherd s pie [and] now like cooking in wine and olive oil ... But perhaps it is a good thing" (L. & J. Soars, 2000: 60). Путешественник, отправляющийся в Британию, должен составить себе представление о том, что кроется за названиями английских блюд и каковы обычаи приема пищи в этой стране. Это необходимо в целях аккультурации, предотвращения культурного шока и осуществления адекватного речевого и неречевого поведения в культурных сценариях, предусматривающих прием пищи совместно с жителями Британии.
В исторических романах В. Скотта («Черный карлик», «Пуритане» и др.) и Р.Л. Стивенсона («Похищенный», «Катриона») приводятся развернутые описания трапез, из которых явствует, сколь плотной и обильной была с давних времен пища британцев, в которой важное место занимали мясо, субпродукты и рыба. "An English meal is a substantial meal" - таков принцип, которого многие островные жители придерживаются до сих пор, в противовес французам, традиционно предпочитающим легкую пищу в целях сохранения фигуры. Как свидетельствует Дж.Оруэлл, стереотипное представление иностранцев об англичанине как о высоком худом человеке неверно: типичный англичанин на самом деле коренаст и плотен. Стройных аристократов, по которым в основном судят об англичанах, нельзя назвать типичными представителями этого народа.
В отличие от французов, завтракающих круассаном и чашкой кофе, англичане начинают день с яичницы с ветчиной (bacon and eggs) и блюдом под названием porridge, которое, вопреки расхожему мнению иностранцев, представляет собой не столько кашу, сколько нечто вроде сваренного на воде толокна из овсяной муки, а не крупы. Этим данное блюдо отличается от каши (cereal), изготовляемой из крупы и тоже иногда подаваемой на завтрак вместо porridge. На завтрак подаются также toasts and marmalade и чай одного из сортов breakfast tea (опять-таки, вопреки расхожему мнению, вовсе не обязательно с молоком), крепкий и часто несладкий. Обычай пить чай с лимоном считается экзотическим; такой чай, особенно если он к тому же слабый и сладкий, называется Russian tea. Англичане, много лет правившие Индией, - тонкие знатоки и ценители чая. Заваривание чая, хотя и не является церемонией, производится со всей тщательностью по определенным правилам и считается искусством. Подать англичанину небрежно заваренный чай - большая бестактность. Что касается кофе, то, по свидетельству иностранцев, "English bacon, their bread, their butter, their tea are always good; their coffee is always bad" (Eckersley 2000, p. 159). Возражая им, англичане утверждают: "Coffee is not good in most English hotels. But it is good in many English homes" (ibid: 164).13
Аксиологическая символика образной системы английского алиментарного кода
Поскольку питание является основой жизни, оно обладает колоссальной отнтологической значимостью для всего живого на Земле, в том числе для человека. Продукты питания занимают одно из центральных мест в системе базовых человеческих ценностей. Отсюда проистекает аксиологическая символика продуктов питания и их условных обозначений - графических, живописных, скульптурных и тому подобное, в том числе вербальных. Как отмечал еще К. Маркс (1959), природные объекты, включаясь в деятельность человека наряду с натуральными, обретают общественное бытие. В частности, К. Маркс писал: «Орудия труда четко представлены их назначением и функционированием, что обусловливает их способность символически опосредовать отношение человека к природе и к другому человеку» (К. Маркс 1959: 254).
Не только орудия труда, но и самые разнообразные объекты, вовлеченные в сферу социальной и культурной действительности, обладают аксиологической (ценностной) значимостью, которая ложится в основу их символического функционирования в социуме. Одни признаки объектов не являются релевантными (значимыми) для человека, а другие, напротив, имеют ту или иную предметно-практическую или духовно-теоретическую социокультурную значимость. Эта значимость ложится в основу условно -символического значения, и образ объекта, по словам А.Ф.Лосева (1982), приобретает в сознании людей черты инобытия (А.Ф.Лосев 1982: 433). Образ объекта становится выразителем чего-то иного, чем является он сам. Так возникают символы культуры. По утверждению А.Я.Гуревича, процесс символообразования был особенно характерен для феодальных культур (цит. по: Копалов 1976: 82). В них самые разнообразные предметы, наряду с утилитарно-прагматической функцией, приобретают еще и функцию символов. В частности, стул (трон) символизирует власть, перчатка — вызов на поединок, меч - агрессию, роза - любовь и другие. Но и в более поздние времена процесс образования символов протекает достаточно активно: серп и молот - символ союза рабочих и крестьян и тому подобное. В ряде случаев внутренняя логика мира образа вступает в противоречие с логикой объективной действительности. Так, голубь, который еще с библейских времен считается символом мира и потому мифологически осмысливается как кроткое и миролюбивое существо, на самом деле является жадной и драчливой птицей. Коршун, который обычно символизирует могущественные злые силы, в действительности является одним из самых мелких и слабых хищников среди соколиных и никак не может причинить вред такой крупной птице, как лебедь. Аналогичных примеров можно привести немало. Однако подобные отступления от реальной действительности не препятствуют функционированию образных систем. Человек всегда жил и продолжает жить в двух мирах: реальном, сформировавшемся в результате накопления практического опыта, и мифологическом, возникшем в результате попыток житейско-философского осмысления реального мира. На наш взгляд, не следует полагать, что эпоха научно-технической революции принципиально отличается в этом отношении от предшествующих эпох. Теоретические представления о мире, которые вначале кажутся адекватными реальности, на поверку иногда оказываются такой же мифологией, как и мифология прежних времен. Станислав Лем в книге «Сказки роботов» убедительно показал, что в литературе XX века была создана обширная мифология подобных человеку роботов; в XXI веке люди отчетливо осознали, что образы роботов в литературе - это не реальная действительность, а такой же миф, как и мифы о богах, титанах, нимфах и так далее. Символические образы в конечном счете отражают важнейшие черты реального мира, однако делают это опосредованно и не во всем адекватно. Множества образов образуют системы, которые функционируют в рамках культуры в качестве образных кодов. Образы, воплощенные в различных субстанциях, составляют план выражения символических знаков (единиц образных кодов), а их символический смысл составляет план содержания этих кодов. В трудах Ю.М. Лотмана (1970, 1972, 1994), В.М. Савицкого (1993а, 1996) и ряда других исследователей такие системы названы культурными кодами. Вышеописанная трактовка культурных кодов отличается от трактовки Р. Барта (1987), вкладывавшего в этот термин несколько иное содержание. Согласно Р. Барта в образах всегда содержатся отсылки к бытующим в обществе устойчивым представлениям. Оформляться они могут по-разному: как прямая цитата, пословица, обобщенно-типологическая ссылка при характеристике персонажа и т.д. Речь идет не о научных представлениях, а о "доксе", социальной мифологии, упоминание которой связывает образ с определенной культурой, отчего данный код и называется культурным.
В качестве плана выражения культурных кодов могут служить практически любые чувственно воспринимаемые области окружающей действительности - флора, фауна, ландшафт, небесные тела, части человеческого тела, явления природы, смена времен года, а также артефакты (все, что сделано людьми): орудия труда, жилища, одежда, утварь, оружие и так далее. Таким образом, каждый культурный код представляет собой знаковую систему с переменным планом выражения. Его единицами, в терминологии Л.В.Уварова (1974), являются образные символы. По словам С.М.Шалютина (1985), пространственные отношения между объектами становятся как бы всеобщим языком. Они выражают социальные и межличностные отношения людей, культурные ценности и т.д. К этому можно добавить, что кодовую функцию выполняют не только пространственные (зрительные) образы, но и образы, существующие на базе иных каналов чувственного восприятия: слухового, тактильного, обонятельного, болевого, вестибулярного. Перефразируя тезис СМ. Шалютина, можно сказать, что язык чувственных сигналов становится всеобщим языком. Культурные коды в своей совокупности образуют макросистему, органически вливающуюся в общую систему культуры, рассматриваемую как «полиглотический» (Ю.М.Лотман 1970) семиотический феномен.
Одним из важнейших культурных кодов выступает образная система пищевых продуктов, воплощенная в различных субстанциях. Например, хлеб-соль как символ гостеприимства может выступать в натуральном виде; в виде графических и скульптурных изображений; в русском языке — в словесной форме в виде словосочетания хлеб да соль.
В настоящей диссертации рассматривается именно словесное воплощение этого культурного кода. Образный код, получивший вербальное воплощение, в нашей работе называется лингвокультурным кодом. Обращаясь к английскому лингвокультурному коду «Продукты питания», отметим, что его центральными элементами являются слова bread, loaf, meat, fish, milk. Эти слова наиболее часто выступают в символических смыслах (как в свободном употреблении, так и в устойчивых словосочетаниях), символизируя наиболее значимые жизненные ценности. По-видимому, это связано с тем, что в исторической ретроспективе именно эти пищевые продукты служили основой пищевого рациона этого народа.
