Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Проблема статуса отыменных междометий в системе языко вых единиц 9
1.1. Из истории изучения междометий 9
1.2. Специфика междометия как языкового знака 21
1.3. Философский, психологический и лингвистический аспекты теори шмоций 29
1.4. Механизмы транспозиции имен существительных в междометия .38
1.5. Сфера функционирования отымённых междометий 46
Глава 2. Формально-семантические особенности отыменных междо метий в современном немецком языке 64
2.1. Грамматико-синтаксические характеристики отымённых междометий 64
2.2. Специфика лексического значения отыменных междометий 77
2.3. Функционально-семантическая классификация отыменных меж- дометий немецкого языка 84
2.4. Энантиосемия как проявление семантической диффузности междометий 94
Глава 3. Коммуникативно-прагматические функции отыменных междометий 109
3.1. Прагматические особенности отыменных междометий - самостоятельных высказываний 109
3.2. Прагматика отыменных междометий в составе включающего высказывания 134
Заключение , 169
Список использованной литературы 175
Источники примеров 197
- Специфика междометия как языкового знака
- Механизмы транспозиции имен существительных в междометия
- Грамматико-синтаксические характеристики отымённых междометий
- Прагматические особенности отыменных междометий - самостоятельных высказываний
Введение к работе
Настоящий этап развития современного языкознания характеризуется тенденцией к переходу от анализа языка как системы к анализу его речевых реализаций, причем объектом исследования является не только речь человека, но и сам человек как языковая личность.
Одним из ключевых принципов современной лингвистической науки является антропоцентрический принцип, предложенный еще В. фон Гумбольдтом и предполагающий возможность детерминирования природы и сущности языка только исходя из человека и его мира [В. фон Гумбольдт 1985]. Все большее значение приобретает прагматика, занимающаяся изучением использования языка субъектом в определенных коммуникативных ситуациях и с определенными целями [Т.В. Булыгина 1981; Ю.С. Степанов 1981; Р.С. Столнейкер 1985; ИЛ. Сусов 1986; Е.И. Беляева 1992; В.Г. Гак 1992 и др.]. Возрастает роль коммуникативно-ориентированной [Г.А. Сорокин 1985; И.А. Стернин 1985; В.П Шаховский 1987; Е.Ю. Мягкова 1990; В.И. Жельвис 1991 и др.] и когнитивной лингвистики [Е.С. Кубрякова 1992; В.З. Демьянков 1994; М.Н. Володина 1994; АЛ. Бабушкин 1996], занимающейся системным описанием и объяснением механизмов человеческого усвоения языка, а также изучением принципов их структурирования. Это позволяет сделать вывод о том, что в настоящее время первостепенное значение приобретает изучение проблемы выбора и организации языковых средств в речи, их интерпретации в процессе восприятия, проблемы вербализации эмоций и эмоциональной разрядки субъекта с целью выявления роли субъективного фактора в процессе познания действительности.
На данном этапе исследование отражения эмоционального в языке и его места в механизме концептуализации и категоризации человеческого опыта является едва ли не самым актуальным и продуктивным направлением в языкознании [В.И. Болотов 1981; Л.Г. Бабенко 1989; Н.А. Красавский 1992; В.И. Шаховский 1992, 1994].
Включение субъективно-эмоционального фактора в анализ языковых явлений с точки зрения когнитивной лингвистики вместе с трактовкой субъекта как центральной категории прагматики открывает новые перспективы в разработке проблематики исследования междометий - особых единиц языка, являющихся средством вербализации эмоций. Междометия стали объектом
серьезных исследований в отечественном языкознании сравнительно недавно, о чем свидетельствует ряд работ как германистов [СМ. Козман 1957; В.Г. Костомаров 1959; В.Г. Косов 1963; А.П. Ляшенко 1977; З.Д.Туебекова 1986; Д.В. Зыблева 1987; Г.В. Синекопова 1987; Н.А. Курносова 1992 и др.], так и славистов [Н.Ю. Шведова 1957; Г.В. Дагуров 1958, 1959; Р.П. Рогож-никова 1959; А.И. Германович 1966; Л.П, Карпов 1968; В.Ф. Киприянов 1975; Т.И. Малина 1988; И.А. Блохина 1990 и др.], а также представителей романского языкознания [Е.Е. Корди 1964; М.Л. Лефевр, М.А. Кравченко 1987; И.Л. Афанасьева 1995; Е.Ю. Кустова 1997 и др.].
В зарубежной германистике междометия крайне редко становились объектом специального изучения [Е. Schwentner 1924; W. Zimmer 1957; Е. Hermann 1957; W.Fleischer 1982 ]. В немецкой лингвистической литературе в основном встречаются их краткие описания на фоне других частей речи [О. Behagel 1954; W. Schmidt 1965; J. Erben 1966; W. Jung 1984; K. Ehlich 1986; H. Weinrich 1993].
В специальных статьях и исследованиях получили освещение фонетические, семантические и синтаксические особенности междометий, попытки их классификации и описание лексического состава этой части речи в разных языках. В большинстве случаев такие исследования проводились на материале словарей и отдельных предложений-высказываний в отрыве от широкого контекста и коммуникативной ситуации. Поэтому спорными и ждущими дальнейших решений остаются проблемы структуры лексического значения междометий, уточнения состава и источников формирования данной категории слов, их частеречного статуса, а также прагмакоммуникатив-ных функций единиц этого класса.
Предметом данного исследования являются отыменные междометия в современном немецком языке, т.е. единицы, перешедшие в разряд междометий из имен существительных, и фразеологизмы, ключевыми компонентами которых являются существительные, например: нем. Herrgott!; Zum Teufell; Gottl; Himmelt] Mann!; Heiliger Strohsack! и т.п. с точки зрения их семантико-функциональной доминанты и прагматико-коммуникативной значимости.
Исходной теоретической базой исследования служат основные положения коммуникативной лингвистики, социолингвистики, прагма- и этноп-сихолингвистики, семиотики. Актуальность выбора отыменных междоме-
тий в качестве объекта исследования объясняется их особым статусом в системе языковых единиц, их структурным своеобразием и выраженными речевыми характеристиками - тесной связью с моментом произнесения, субъективностью, спонтанностью, широким диапазоном функций.
Перспективность функционального подхода к изучению единиц такого рода видится в его взаимодействии с коммуникативно- прагматическим анализом, результаты которого позволяют достичь углубленного представления об особенностях речевой реализации отыменных междометий и свойствах, проявляемых ими на семантико-функциональном и прагматико-интенциональном уровнях языковой актуализации.
Настоящее исследование ставит целью комплексное изучение механизмов формирования и закономерностей речевой реализации отыменных междометий как знаков языка особого типа, системное описание функций данных единиц немецкого языка, направленное на выявление их универсальных характеристик и национальной специфики.
Общая целеустановка диссертационного анализа предусматривает решение следующих конкретных задач:
уточнить номинативную специфику отыменных междометий;
установить их когнитивный и семиотический статус;
охарактеризовать структурно-грамматические и синтаксические особенности данных единиц немецкого языка;
определить особенности структуры лексического значения отыменных междометий;
разработать семантико-функциональную типологию отыменных междометий в современном немецком языке;
изучить механизмы и закономерности транспозиции имен существительных и фразеологических единиц в отыменные междометия;
исследовать средства и способы репрезентации категории интенсивности на материале отыменных междометий немецкого языка и выявить элементы национально-языковой специфики;
описать прагматические функции отыменно-междометных высказываний в контексте теории речевых актов.
Методы исследования. Для решения перечисленных задач применяется соответствующая предмету и цели работы совокупность методов и приемов лингвистического исследования, базирующаяся на системном, ком-муникативно-деятельностном и функционально-семантическом подходах к анализируемым явлениям. На базе описательного метода осуществляется наблюдение и систематизация языковых данных. Методы контекстуального, функционального, сопоставительного и логического анализа подкрепляют описательный метод. В качестве дополнительных привлекаются методы перефразирования и лингвистического моделирования, метод прагматического анализа речевой ситуации и контекста употребления исследуемых единиц, учитывающий семантические и пресутшозитивные связи, а также метод семантической и прагматической интерпретации.
Фактическим материалом исследования послужили текстовые фрагменты монологического и диалогического характера из произведений современной немецкой прозы (общее количество подвергнутых анализу примеров составляет 4682), а также лексикографический материал наиболее авторитетных словарей.
Научная новизна исследования заключается в том, что, наряду с уточнением и дальнейшей разработкой ряда теоретических аспектов, в нем производится попытка комплексного изучения и функционально-прагматического описания отыменных междометий как специфических лингвистических знаков, употребляемых в речи с расчетом на получение определенного прагмакоммуникативного эффекта, и делается попытка их полной инвентаризации и классификации с позиции их семантико-функциональной доминанты.
Теоретическая значимость результатов исследования обусловливается разработкой аспектной функциональной типологии отыменных междометий немецкого языка, позволяющей продемонстрировать эффективность применения данного подхода в изучении целенаправленного использования языковых средств для обеспечения речевого общения. Предпринятый в диссертации анализ позволяет углубить знания об употреблении в речи отыменных междометий, обосновать закономерности их функционирования в речевом взаимодействии как в плане порождения высказывания, так и в плане его интерпретации, а также определить их роль в процессе познания человеком
проявлений его эмоциональной и волевой сферы как части объективно существующей действительности.
Практическая ценность данного исследования определяется тем, что многие из междометных единиц рассматриваются без учета их роли и функций в организации высказывания и при структурировании речевого акта. Поэтому недооценивается их роль в обучении общению на иностранном языке, в частности, в преподавании немецкого языка как иностранного. В результате речь обучающихся страдает искусственностью, недостаточной экспрессивностью и эмоциональностью, свойственной живой немецкой речи, реплики в диалогах лишены связности. Для овладения основами аутентичного речевого общения на иностранном языке в условиях ограниченной языковой среды обладание системой и правилами употребления данных языковых единиц является необходимым. Помимо указанного лингво-дидактического аспекта, результаты исследования могут быть использованы в курсе теоретической грамматики, лексикологии и стилистики немецкого языка, в спецкурсах по коммуникативной грамматике и интерпретации текста.
Апробация работы. Основные положения диссертационного исследования отражены в девяти публикациях и докладывались на Межвузовской научной конференции "Актуальные проблемы прагмалингвистики" (Воронеж, 1996), на научно-практических конференциях ВГТА в 1995-1999 г.г.
Структура работы. Диссертация состоит из введения, трех глав, заключения, списка источников исследования и списка использованной литературы. Во введении обосновывается актуальность исследования, его теоретическая и практическая значимость, определяется цель и формулируются конкретные задачи работы. В первой главе, представляющей собой теоретический экскурс в проблему исследования междометий, дается представление об объекте исследования, определяется понятийно-терминологический аппарат, излагается общая концепция исследования. Во второй главе осуществляется анализ языковых характеристик отыменных междометий на уровне их формальной и семантической структуры, приводится их типология, описываются средства интенсификации значения данных единиц, выявляется их национальная специфика. Третья глава посвящена изучению особенностей функционирования отыменных междометий в различных коммуникативных
ситуациях и выявлению их роли в речевом взаимодействии. В заключении подводятся итоги исследования и намечаются перспективы продолжения разработки ключевых вопросов темы.
Наиболее существенные результаты исследования сформулированы в следующих основных положениях, вындсимьус на защиту:
1. Отыменные междометия представляют собой особые комплексные
языковые знаки, обладающие контекстуально-и ситуативно- обусловленной
номинативностью.
Отыменные междометия характеризуются особой когнитивной значимостью, ибо они выступают в качестве вербальных манифестаторов эмоций, сопровождающих процесс познания и отражающих не сами объективные предметы и явления реального мира, а субъективные отношения, в которых предметы мира находятся к потребностям, целям и мотивам речевой деятельности человека. Концептами отыменных междометий являются типизированные эмоциальные реакции на изменения объектов окружающего мира, которые могут "калейдоскопически" трансформироваться в зависимости от ситуации.
Предпосылкой транспозиции в отсубстантивные междометия является метафорический сдвиг в семантике исходных единиц лексико-грамматического класса имен существительных, приводящий к изменениям синтаксических, деривационых, морфологических и функционально-прагматическических параметров.
Отыменные междометия немецкого языка обладают национальной спецификой, проявляющейся на уровне их формально-грамматической структуры и на уровне средств интенсификации категории эмотивности.
Исследуемые единицы характеризуются специфической структурой лексического значения, в котором эмотивность выступает в качестве денотативного макрокомпонента.
Отыменные междометия поддаются классификации с точки зрения их семантико-функциональной доминанты.
Отыменные междометия немецкого языка обладают прагматической полифункциональностью, являющейся следствием эмотивно-оценочной энантиосемии и проявляющейся в тенденции к образованию гибридных или составных речевых актов.
Специфика междометия как языкового знака
От других социальных явлений язык отличается прежде всего своей знаковой природой. Социальная специфика языка раскрывается через знаковую природу материальных единиц, его составляющих, которые сигнализируют человеку о каком-либо объекте или явлении окружающего мира. Язык представляет собой сложное и универсальное явление, позволяющее связать человеческое мышление и окружающую действительность, факты которой нашли свое отражение в языке, закрепились в нем, получили свое обозначение и превратились в лингвистические знаки, понятные каждому носителю данного языка.
Но насколько многообразен окружающий мир, настолько сложна и система знаков, которыми располагает язык. В его арсенале находятся материализованные субституты (в качестве языковых элементов) не только осязаемых, ощущаемых и т.п. объектов действительности, но и для всевозможных абстракций и эмоций, что делает язык, с точки зрения семиотики, системой поистине уникальной.
Анализ литературы, посвященной разным аспектам проблемы знаковое языка, позволяет утверждать о наличии двух тенденций в подходе к ней: во-первых, многими лингвистами она рассматривается как составная часть более общей проблемы взаимоотношения языка и мышления; во-вторых, ряд исследователей направляет свои усилия на изучение отдельных аспектов данной проблемы, как то: унилатеральный/ билатеральный характер языка как системы и языкового знака как ее элемента; мотивированность/ немотивировнность языковых знаков; номинативность как ключевое свойство знаков языка; проблема ях классификации и др.
Что касается вопроса о функциях знаков языка, то он представляет собой богатейший материал для исследования и до сих пор остается предметом дискуссий. С одной стороны, речь идет о специфическом явлении, именуемом "знаковой функцией" [Г. Лерхнер 1989, 705], которая, в свою очередь, обнаруживается в различных формах проявления, как языковых, так и неязыковых. С другой стороны, исследователей интересуют различные языковые явления и их функции в акте коммуникации с точки зрения их места в языке как системе знаков.
Принимая во внимание сказанное, нельзя не признать, что проблема знаковых функций производных междометных единиц как особого функционально-семантического класса требует более подробного и глубокого рассмотрения в семиотическом плане и имеет большое значение для уста-новления характера связей между единицами языка разных классов и уровней языковой системы, для более точного определения статуса и функций междометий в языке и речи, а также для ряда других не менее значимых проблем.
Взаимоотношения знаков различных типов в человеческой коммуникации были исследованы Л.И. Ибраевым [1979], понимавшим под знаками только вещи, специально созданные для этого людьми. Другие вещи, существующие сами по себе, но могущие использоваться в качестве знаков, он именует признаками. В языке связь знаков позволяет обозначать все, что необходимо. При сочетании знаков возникают дополнительные значения, позволяющие обозначать то, что еще не было обозначено специально созданным до этого знаком. Образование языка стало возможным благодаря связям между знаками, а также связям между знаком, мышлением и действительностью, которые У. Эко формулирует следующим образом:
1) "...существует взаимосвязь между формой комплексных знаков (высказываний) и формами мышления;
2) ...существует семиотическая взаимосвязь между знаком и понятием, которое, в свою очередь, является знаком по отношению к предмету, вещи и т.д.;
3) ...существует взаимосвязь между формой простого знака и формой объекта, к которому он относится, так как объект является некоторым образом предпосылкой появления знака;
4) ...существует функциональная взаимосвязь между знаком и объектом, к которому он фактически относится, так как, если бы не было этой взаимосвязи, знак не имел бы никакой денотативной значимости" [У.Эко 1978,26].
Говоря о знаках языка, мы имеем в виду звуковые последовательности в форме лексем, одновременно являющихся и знаками семем, и способом их бытия, что составляет специфику лингвистических знаков, ибо, как отмечает З.Д. Попова, все типы доязыковых знаков существуют суверенно, и их знаковое использование потенциально возможно, но не заложено в их природе. Все типы послеязыковых знаков являются "результатом преобразования естественного языка, результатом договора на естественном языке" [З.Д. Попова 1987, 68].
Таким образом, язык представляет собой единственную в своем роде, созданную специально для общения систему, знаки которой одновременно являются способом существования семем (языковых значений), т.е. обозначаемого (мыслительного) содержания.
По своему составу и структуре языковые знаки весьма неоднородны, что затрудняет возможность их классификации. В основе вариантов типологии языковых знаков, предпринятых в свое время С. Карцевским, В. Безруковым, У. Эко и др., лежат источники их возникновения, степень их осознанности отправителем информации, физиологические каналы передачи и восприятия органами чувств человека, отношение знака к сигнификату, его возможная связь с референтом, а также действия, вызываемые знаком у адресата информации.
В.И. Безруков в основу своей типологии языковых знаков кладет их способность к номинации. По критерию указанной номинативности или отсутствия её он предлагает различать незнаковые языковые средства (слог, фонема, морфема, аллитерация, речевые фигуры, интонация, порядок слов, ударение) и знаковые языковые элементы, обладающие номинативностью, которые, в свою очередь, делятся на 2 группы: 1) лексические знаки, представленные знаменательными частями речи и характеризующиеся прямой номинативностью, и 2) синтаксические знаки, в которые входят предложения, производные сложные части речи, междометия, модальные слова и частицы, для которых характерно наличие как непосредственной, так и синтаксически обусловленной номинации [В.И. Безруков 1979, 12]. В этой связи представляется целесообразным обосновать употребление термина «лингвистический знак» для теоретического обоснования различия значений знака в плане языка и в плане речи. С позиции дихотомии "язык -речь" В.И. Безруков различает знак языковой и знак речевой, являющиеся сторонами лингвистического знака и функционирующие во взаимосвязи друг с другом. Принимая во внимание, что речь и язык - системы коррелирующих между собой знаков, следует установить, что, во-первых, "предметом анализа в плане языка и речи должны быть одни и те же знаковые единицы"; во-вторых, "каждая из этих знаковых единиц, вместе с тем, должна, вероятно, и в силу различий между языком и речью обладать своими признаками" [В.И. Безруков 1975, 10].
Итак, с точки зрения языка лингвистический знак характеризуется им-плицитностью, абстрактностью, изоморфизмом. Исследуя лингвистический знак в его отношении к речи, можно обнаружить признаки эксплицитности, непосредственной воспринимаемости его органами чувств, а также способность воздействовать на слушающего.
Механизмы транспозиции имен существительных в междометия
В процессе функционирования языка в составе частей речи могут происходить, многообразные изменения, вызванные различными типами взаимодействий. Одним из видов таких взаимодействий является переход слов из одной части речи в другую, или транспозиция частей речи.
Факты перехода слов одной части речи в другую постоянно находились в поле зрения лингвистов. Значительное внимание анализу явлений переходности уделено в работах В.В. Виноградова [1940, 1986]. Важнейшие проблемы теории переходности в грамматическом строе славянских и германских языков рассматриваются в трудах В.В. Бабайцевой [1967, 1973, 1986], Е.С. Кубряковой [1978], О.М. Ким [1978], ЕЛ. Калечиц [1977, 1990]. Применительно к немецкому языку разработкой вопросов переходности занимались Н. Brinkmann [1962], М. Dokulil [1968], W. Henzen [1965], W. Fleischer [1969]:
Изучая предпосылки и источники формирования функционально-семантической группы отыменных междометий, мы опираемся на концепцию частеречнои транспозиции, основоположником которой является Ш. Балли [1955]. Предложенный им термин «транспозиция» до сих пор не получил однозначного толкования в лингвистической литературе, и можно утверждать о наличии двух подходов к его интерпретации: с одной стороны, под транспозицией, понимается система переходов языковых единиц нз одного лексико-грамматического класса в другой, что сближает это явление с конверсией, с другой стороны, транспозиция трактуется как "переносное употребление, перемещение грамматических форм в не свойственный их прямому (основному) значению контекст, среду" [Л.М. Михайлов 1994, 119].
В своем исследовании мы будем опираться на понимание транспозиции как перемещения лингвистического знака в новые синтактико-позиционные условия, что сообщает ему новое значение и делает возможным существование в языковой системе многочисленных синонимов.
Транспозиция воплощается в единстве и взаимодействии плана содержания и плана выражения на фоне изменения функционального статуса языковой единицы. С точки зрения содержания транспозиция предстает как особая форма переосмысления знака [Е.С. Кубрякова 1978], позволяющая осуществлять функции, изначально ему не свойственные. Таким образом, именно переосмысление следует считать главной движущей силой транспозиции из одной части речи в другую, приспосабливающей уже имеющиеся языковые формы для удовлетворения потребностей говорящих. В плане выражения транспозиция характеризуется совокупностью эксплицитных и имплицитных средств выражения переосмысления, указывающих на изменение категориального статуса языкового знака [И.Л. Афанасьева 1995]. В функциональном аспекте транспозиция представляет собой воспроизведение переосмысленного знака в соответствующем контексте, актуализацию в определенной речевой ситуации [Л.А. Телегин 1992, 5].
Итак, на уровне слов (лексем) широкое распространение получила транспозиция знака из одной части речи в другую, в дальнейшем для обозначения данного явления мы будем использовать термин "транспозиция частей речи". В лингвистической литературе транспозиция частей речи подвергалась неоднократным описаниям в рамках изучения проблемы перехода из одних частей речи в другие, но, несмотря на это, теоретическая трактовка проблемы соотношения транспозиции и конверсии, транспозиции и словообразования до настоящего времени остается дискуссионной.
В основе описания транспозиции частей речи всегда находилось выявление предпосылок, условий и механизмов таких процессов, как субстантивация, адъективация, адвербиализация, интеръективация и т.п., но суть транспозиции при этом неизбежно сводилась к субъективным утверждениям о том, совершился или еще не совершился переход из одной части речи в другую с точки зрения диахронии, что противоречит самой природе транс 40
позиции частей речи как явлению "языка в действии" [Ф. де Соссюр 1977, 31]. На современном этапе остаются невыявленными критерии различения образовавшихся в результате транспозиции из одной части речи в другую членов таких пар, как: нем. Gott (сущ.) - Gottl (межд.); рус. батюшки (сущ.) -Батюшки! (межд.) и т.п. Не выработана также единая точка зрения по поводу использования терминологического аппарата описания данного процесса, применительно к результатам которого в научной литературе употребляются термины: "конверсия" [А.И. Смирницкий 1954], "транспозиция " [Ш. Балли 1955], "морфолого-синтаксический способ словообразования" [В.В. Виноградов 1940], "имплицитное словообразование" [В. Флейшер 1969], "несобственная деривация" [И.А. Арутюнова 1979], "взаимопереход частей речи" [В. Хенцен 1965], "невыраженная производность" [Е.С. Кубрякова 1965], «делокутивная деривация» [Е.Ю. Кустова 1997].
Вопросы, связанные с транспозицией частей речи, традиционно рассматривались в рамках так называемого "морфолого-синтаксического способа" словообразования, подробно описанного В.В. Виноградовым [1940]. По своей сути данный способ очень близок транспозиции, так как предполагает изменение категориального значения, которое сопровождается появлением различий как в морфологической парадигме, так и в синтаксической функции слова. Однако, следует заметить, что при трактовке морфолого-синтаксического способа как перехода слов из одной части речи в другую фактически принимается во внимание только форма слова, ее соответствие синтаксической функции, и совершенно игнорируется содержательный аспект производных единиц [О.М. Ким 1978].
Представляется неправомерным также "подгонять" явления транспозиции под другую словообразовательную концепцию - теорию конверсии, выдвинутую А.И. Смирницким [1954], который понимал под конверсией такой вид словообразования, при котором в качестве единственного словообразовательного средства выступает парадигма слов. Согласно этому определению выражение словообразовательного значения не посредством парадигмы или не только посредством парадигмы не является конверсией, поэтому транспозиция частей речи, как более широкое понятие, к конверсии не сводимо.
Таким образом, соглашаясь с выводами В.М. Никитовича, мы признаем, что "отсутствие в производной транспозиции материального (деривационного и парадигматического) указания на производное значение части речи существенно отличает ее и от словообразовательной аффиксации и от конверсии" [В.М. Никитевич 1971, 107].
Но еще более важным для нашего исследования является признание того, что словообразование и транспозиция представляют собой принципиально разные явления, относящиеся к разным аспектам слова, что убедительно обосновывается в исследованиях В.М. Никитевича [1971], А.Т. Кри-воносова [1975], О.М. Ким [1978].
Основой для разграничения транспозиции и словообразования является, по мысли исследователей, четкое выделение в слове двух планов - лексического и грамматического. Как единица словаря слово обладает индивидуальной семантикой и в этом смысле самоценно и противопоставлено другим словам. Выступая же в качестве единиц грамматической системы языка, слова характеризуются некой общностью в пределах определенного лексико-грамматического разряда или класса слов. С этой точки зрения в слове различают лексему и граммему, между которыми в языке нет абсолютного соответствия друг другу. Различие между сферами действия транспозиции и словообразования заключается в том, что в основе каждого из этих процессов лежит определенный тип преобразования значений. Так, если в результате словообразования могут изменяться либо референтное, либо категориальное, либо и референтное и категориальное значения слова, то в результате транспозиции частей речи всегда происходит образование нового категориального значения [О.М. Ким 1978, 10].
Грамматико-синтаксические характеристики отымённых междометий
Отыменные междометия представляют собой один из структурных типов производных междометных единиц, поэтому описание их грамматических и синтаксических свойств следует начинать с выявления квалифика-тивных признаков, общих для упомянутого функционально-семантического класса в целом.
С точки зрения грамматики производные междометные единицы характеризуются прежде всего неизменяемостью, то есть невозможностью словоизменения, которое предполагает отсутствие бинарных оппозиций как формы функционирования языковых категорий [Д.А. Штеллинг 1987, 271]. Производные междометия, образованные от знаменательных частей речи, утрачивают грамматические свойства своих исконных частеречных форм.
Так, ПМЕ отсубстантивного происхождения лишены признаков числа (единственное/множественное), рода (мужской род/ женский род/средний род), определенности/неопределенности, склоняемости, причем, как уже указывалось ранее, процессы утраты генетических связей с исходными грамматическими классами слов имеют сходный характер как в немецком, так и в русском языках. Действительно, можно сказать только: нем. Himmel!; Gott!; рус. Черт!; Цирк!, но не нем.: Himmels!; Strohsacke!; Gottes; рус. Чертом!; Цирки!; Чертовщиной!, не разрушая при этом смысл данной реплики.
Что касается ПМЕ глагольного происхождения, то они тоже являются следствием нарушения формальных связей с глагольной системой (утратой видовых, временных, залоговых характеристик, спрягаемости). Наблюдается лишь возможность потенциального изменения по числам, характерная как для немецкого, так и для русского языка, например: нем. Sieh mal! - Sehen Sie mail; рус. Смотри-ка! - Смотрите-ка! (подробно смотри /И.И. Дмитриева 1980, 85).
Наречия, являющиеся по своей природе грамматически не изменяемой частью речи (если не принимать во внимание образование степеней сравнения), при переходе в разряд междометных единиц полностью сохраняют свой внешний облик, например: нем. Los!; Fort!; рус. Полно!; Ладно!.
Применительно к предлогам и модальным словам можно утверждать, что, не изменяемые по своей грамматической природе, они тоже пополняют класс междометий, ср.: нем. Auf!; Aus!; Doch!; So!; Gottlob!; Ja!; рус. Ну!; И-и-и! и др.
Как в немецком, так и в русском языке имеет место переход в междометия количественных числительных, например: нем.ТаизепсП; рус. Опять двадцать пять!; следует отметить, что количество таких примеров в сопоставляемых языках крайне ограниченно.
Что касается транспозиции в класс междометных единиц местоимений различных разрядов, то в большинстве случаев они образуют неразложимые конструкции, сочетаясь с непроизводными междометиями, частицами, модальными словами, утрачивая при этом способность к склоняемости, например: нем. Du!; Ihr!; Ach du!; рус. Эх ты!; Ишь ты!; Ну тебя!; Куда тебе! (личные местоимения); в немецком языке наблюдается тенденция к междометному употреблению у притяжательного местоимения mein: "Mein, wer ist da?" Trude schmiegt sich angstlich an Albert. (E. Strittmatter. Ochsenkutscher.).
С нашей течки зрения- говорить об окончательном переходе данных единиц в междометия пока преждевременно, хотя некоторые исследователи считают этот процесс завершенным (подробнее см. /В.Г. Косов 1963).
Наиболее продуктивную группу местоимений, перешедших в междометия, образуют в немецком языке вопросительные местоимения, которые составляют с непроизводными междометиями неразложимые сочетания, утрачивая при этом вопросительную интонацию и связь с прочими членами предложения, например: нем. і was!; і wo!; ach wo!; ach was!; ach wie!.
Говоря о синтаксическом статусе ПМЕ, следует отметить, что они представляют собой нечленимые предложения, которые, как считает В.Ф. Киприянов, образуют особый структурный тип простого предложения, специфической характеристикой которого является нечленимссть состава [В.Ф. Киприянов 1961, 63].
Конструкции подобного типа впервые были выделены А.А. Шахматовым в его работе "Синтаксис русского языка" [1941] и названы им "междометные предложения". Академическая "Грамматика русского языка" [1954] ввела в лингвистический обиход термин "слова-предложения" в качестве одного из типов простого односоставного предложения.
Это можно объяснить тем, что, являясь словом по своей форме, производное или непроизводное (истинное) междометие обычно выступает в речи как эквивалент предложения (См. /Г.В. Дагуров 1958, С. Карцевский 1984).
В немецкой лингвистической литературе мнения по этому поводу разделились. Некоторые исследователи считают междометные высказывания своего рода "предварительной стадией" предложенческих высказываний, которые все же не следует называть "предложениями" [J. Erben 1966, 260]. Представители иной точки зрения чаще всего оперируют термином "Satzaquivalente" - "эквиваленты предложения", признавая за междометными высказываниями статус предложений при отсутствии их формальных признаков [G. Helbig, J.Buscha 1981, W. Jung 1984].
В этой связи целесообразно также упомянуть термин "устойчивые фразы", предложенный впервые В.Л. Архангельским [1964] в работе "Устойчивые фразы в современном русском языке", близкий по форме и содержанию темину "festgepragter Satz" [Е. Агрикола 1962, Р. Клаппенбах 1961, А.Д. Райхштейн 1974, И.И. Чернышева 1980], под которым понимаются устойчивые языковые образования, обладающие частичным или полным переосмыслением и имеющие структуру предложения [Л.Ф. Козырева 1983, 7].
Однако применительно к нашему исследованию следует подчеркнуть, что охватываемое термином "устойчивые фразы" содержание несколько шире рассматриваемой нами категории единиц, ибо включает в себя также пословицы и поговорки. Что касается термина «слово-предложение», следует отметить его недостаточную точность и адекватность, ибо "и в номинативных, и в безличных, и в определенно-личных имеется множество предложений, которые являются однословными" [Е.И. Галкина-Федорук 1959].
В немецкой лингвистической литературе высказывается критика термина "эквиваленты предложения" с указанием на его недостаточность и внутреннюю противоречивость (см. подробнее /В.Ф. Киприянов 1961, Г.В. Дагуров 1959).
Принимая во внимание, что термин должен отражать специфические особенности называемого им объекта, содержать в себе указание на них и, в то же время, быть по возможности конкретным и однозначным, следует признать, что термин "нечленимые предложения" в большей степени удовлетворяет этим требованиям.
Прагматические особенности отыменных междометий - самостоятельных высказываний
Как уже было установлено в 1 главе настоящего исследования, отыменные междометия обладают способностью употребляться в роли самостоятельных высказываний (приблизительно 29% от общего числа употреблений).
Приступая к анализу прагматических свойств отыменных междометий, мы исходим из того, что они актуализируют в речи различные речевые акты, классифицируемые в зависимости от множества критериев, о которых шла речь в 1 главе. Применительно к исследуемым единицам следует остановиться на основных иллокутивных типах речевых актов, среди которых выделяются директивы, экспрессивы и экспозитивы.
Что касается директивных речевых актов, то они представляют собой выражения волеизъявления говорящего, направленные на каузацию деятельности адресата. Другими словами, их иллокутивная направленность состоит в том, чтобы изменить окружающий мир с помощью речевых действий [Е.И. Беляева 1992, 9-10].
Следует подчеркнуть, что отымённо-междометные директивы представлены в немецком языке ограниченным количеством реализаций, за которыми значение побуждения к выполнению некоторого действия закрепилось в процессе развития языка и общества. Они встречаются в обычных, по выражению Е.И. Беляевой, "неинституализированных" ситуациях общения в любой национально-культурной общности. Одни из них отражают некоторые аспекты трудовой деятельности (её прекращение или призыв к её началу, прекращению или продолжению), например: "Jawohl, Grothe hat Recht! Ran an den Speck! Hoch Genosse Grothe!" (K. Griinberg. Brennende Ruhr.); "Feierabend!" Gellert zog Michael am Araiel. "Komm!" (H.-J. Steinmann. Die groBere Liebe.); Nun raumt mal die Bucher raus und tragt das Regal hinauf! Immer ran an die Billetten! (W.D. Dewkin. Worterbuch der deutschen Umgangssprache.)
Другие характерны для сферы определённого типа общения, например, в обстановке грубовато-фамильярного тона, ср.: Ruhe im Stall!; Ran ins Vergntigen! u.a. Предназначение подавляющего большинства таких высказываний в различных контекстах не меняется.
В ходе анализа были выделены следующие типы отымённо-междометных директивных речевых актов, дифференцируемые в зависимости от характера перлокутивного эффекта, оказываемого ими. Одни из них направлены на то, чтобы изменить психическое состояние собеседника путем ободрения, например: Er hielt still und klagte: "Mit dir gibt es immer Zwischenfalle." "NurMut", sagte sie und rieb weiter. (D. Kleine. Annette.); "Was ist denn Ihr Vater?" fragte Bernsdorf, zartfuhlend, wie ein Bagger. "Unternehmer, Textilfabrikant" "Kopfhoch! Was konnen Sie dafiV?" (W. Schreyer. Schwarzer Dezember.); успокоения, напр.: Hans-Mayer kummerte sich nicht mehr um alles und jeden. Manchmal sagte ersogar: "Immer mit der Ruhe." (I. Morgner. Ein Haus am Rand der Stadt.); "Keine Sorge", sagte sie. "Ich werde unsere Bekanntschaft verschweigen, Major; das Vertrauen war sonst weg." (W. Schreyer. Schwarzer Dezember.); "Sachte! Nur sachte!" mahnte der plotzlich wirtschaftlich gewordene Acer. (H. Fallada. Damals bei uns daheim.); На изменение психического состояния, а затем и поведения собеседника нацелены также речевые акты угрозы, например: Er kannte die Mutter und wuBte, dafi es gescheit war, ein bifichen Furcht zu zeigen, und tatsachlich, Else hob zwar das Kinn, drohte aber nur noch mit halbem Groll: "Mein lieber Freund!" (H. Sakowski. Verflucht und geliebt.); Другая группа директивных речевых актов направлена на непосредственную каузацию действий другого коммуниканта и объединяет: - побуждения к началу деятельности: Ran an den Speck! Damit wir die Arbeit noch schaffen! (В.Д. Девкин. Немецко-русский словарь разговорной лексики.); - призывы к прекращению деятельности, напр.: Als Traugott wieder erschien, stellte Oberleutnant Rautenkranz fest: "Tat-verdachtiger Nummer drei! Was nun?" "Feierabend!" entschied Hauptmann Heidenreich. "Sonst kommt uns wo-moglich noch ein vierter Tatverdachtiger unter." (H. Schneider. Tatort Centrum.);
Должно быть отмечено, что упомянутые разновидности речевых актов способны реализовывать фатическую функцию, сигнализируя об окончании беседы или разговора. К этой же группе речевых актов следует отнести приказания удалиться, имеющие, как правило, грубую стлистическую окрашенность, например:Ab mit Volldampf! Mach, daB du rauskommst! (В.Д. Девкин. Немецко-русский словарь разговорной лексики.); В предложенной типологии особняком стоит высказывание "Schwamm druber!", которое представляет собой гибридной речевой акт, сочетающий в себе черты директива и репрезентатива, то есть предложение забыть о чём-либо, "замять" что-либо с одновременной констатацией того факта, что сам говорящий уже сделал это, например: ...Sie sind nicht die einzige, die auf Filmen, Bildera und Dias so verewigt ist. Bei der Haussuchung... Na, Schwamm druber! (H. Schneider. Tatort Centrum.)
Поскольку одно и то же междометие может репрезентировать различные иллокутивные акты, оно в ряде случаев сопровождается авторским комментарием, содержащим указание на интонацию произнесения, жестикуляцию или перформативный глагол, с помощью которого эксплицируется ин-тенциональная функция высказывания, например:
Похожие диссертации на Семантика и прагматика отыменных междометий немецкого языка
