Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Проблемы речевого общения, связанные с трактовкой английских и русских публичных директивов 8
1.1. Изучение проблемы публичного директива в работах отечественных и зарубежных ученых 8
1.2.Директивные речевые акты 16
1.2.1. Прагматические типы директивов 16
1.2.2. Способы выражения директивов
1.2.2.1 Прямой и косвенный речевой акт 27
1.2.2.2 Простой, сложный речевой акт и макро-речевой акт 29
1.3. Роль адресата в речевом общении 31
1.3.1. Коммуникативные типы адресата 31
1.3.2. Социальный статус коммуникантов 35
1.4. Вежливость в речевом общении 38
1.5. Сопоставительный анализ: основные положения 50
Выводы 55
Глава 2. Особенности функционирования публичного директива в американском варианте английского языка в сопоставлении с русским языком 59
2.1. Структурно-синтаксические и прагматические характеристики публичных директивов 59
2.1.1. Прескриптивы 59
2.1.1.1. Прямые речевые акты 59
2.1.1.2. Косвенные речевые акты 64
2.1.2. Реквестивы 69
2.1.2.1. Прямые речевые акты 69
2.1.2.2. Косвенные речевые акты 71
2.1.3. Суггестивы 72
2.1.3.1. Прямые речевые акты 72
2.1.3.2. Косвенные речевые акты 75
2.2. Распределение трех видов публичных директивов по тематическим блокам в американском варианте английского языка и в русском языке... 79
Выводы 105
Заключение 108
Список литературы
Введение к работе
Предметом данного диссертационного исследования является речеактовая природа американского и русского публичного директива и его структурно-семантические характеристики. Публичные директивы представляют собой дорожные знаки, объявления и таблички, которые вывешиваются в общественных местах и регулируют поведение граждан, предписывая им поступать в соответствии с указаниями прескриптора. Например: Private property keep off. Please don’t smoke. Help us keep our building smoke free. По газонам не ходить. Фото и видеосъемка запрещены.
Среди некоторых американских публичных директивов мы рассматриваем так называемые лозунги, девизы или призывы. Их целью является не только побудить адресата к выполнению определенного действия, но и изменить американский менталитет, привычки, образ действия и физическое здоровье. Например: Elevators bring you down. Stairs lift you up. Groove your body for 10 minutes 3 times a day. Do.
В настоящее время большое распространение получает этнопрагматический подход. В центре внимания этого подхода находится влияние национально-культурных факторов, социального и прагмалингвистического аспектов (Вежбицкая 2001, 2003, Астапенко 2004). Он позволяет учитывать участников ситуации, их социальный статус, место проживания и т.п. Данное исследование посвящено изучению речеактовой природы публичного директива, влиянию социального статуса участников общения и национально-культурных факторов на особенности текста публичных директивов в Америке и России, что определяет актуальность данной работы.
Начиная с 90-х годов, многие отечественные и зарубежные лингвисты уделяли внимание форме публичного директива (Аринштейн 1995, 2001, Вежбицкая 1998, Тер-Минасова 2000, Петрова 2002, Snell-Hornby 1984, 1985). Вопрос о речеактовой природе публичного директива, а также влияние статуса прескриптора, т.е. автора публичного директива, в этих работах специально не рассматривались. В связи с этим целый ряд анализируемых этими авторами примеров не получил достаточно убедительной трактовки.
Несмотря на то, что на материале отдельных примеров публичных директивов рассматривалась роль адресата, в целом его роль остается не достаточно изученной.
Настоящая работа выполнена в русле коммуникативно-прагматической теории высказывания и этносоциопрагматического подхода. Теоретической основой для проведения исследования послужили работы как отечественных, так и западных лингвистов по прагмалингвистике, стилистике и теории вежливости (Почепцов 1981, Романов 1982, Шелингер 1986, Богданов 1990, Беляева 1992, Вежбицкая 1998, Гак 2001, Поспелова 2001, Карасик 2002, Астапенко 2004, Austin 1962, Searle 1970,1975, Bach, Harnish 1975, Wierzbicka 1998, 2001, 2003).
Цель диссертации — определить в сопоставительном плане речеактовую природу публичного директива и этносоциокультурные отличительные черты английских и русских публичных директивов, выявив их стуктурно-синтаксические, семантические особенности и их связь с категорией вежливости.
Поставленная цель предполагает следующие задачи:
— исследовать трактовку публичного директива в отечественной и зарубежной лингвистике;
— изучить влияние фактора адресованности на выбор языковых средств автором публичного директива;
— дать структурно-семантическую характеристику рассматриваемых единиц в сопоставительном плане;
— рассмотреть существующие теории вежливости в национально-культурном аспекте и изучить влияние вежливости на оформление американских и русских публичных директивов и ее связь с принадлежностью публичного директива к тому или иному тематическому блоку.
Научная новизна работы заключается в том, что, во-первых, публичный директив впервые становится объектом диссертационного исследования. Во-вторых, при изучении речеактовой природы публичного директива привлекаются данные лингвокультурологии и положения разрабатываемой прагмалингвистики. В-третьих, установлена связь публичного директива с его принадлежностью к тому или иному тематическому блоку и с наличием или отсутствием опоры на власть.
Теоретическая значимость диссертации заключается в углублении изучения публичных директивов за счет их рассмотрения с точки зрения теории речевых актов, теории вежливости и этносоциопрагматического подхода.
Практическая значимость диссертации заключается в возможности использования результатов, полученных в ходе исследования, как в общих теоретических курсах и спецкурсах по грамматике и прагмалингвистике, так и на практических занятиях по языку.
Материалом для исследования послужили 500 публичных директивов, собранных в России, и 500 вывесок и объявлений, собранных во время 3-х-месячной научной стажировки в США (Миннесота, Висконсин, Нью Мексико) в 2004 г.
Положения, выносимые на защиту:
-
Публичный директив не просто является отдельным подклассом директивного речевого акта, прескриптивом, реквестивом или суггестивом, а в целом является одним из жанров речи, имеющим стандартизованную организацию. Он является единицей более высокого уровня, чем отдельные виды речевых актов (РА), так как в нем стираются границы между языковым и речевым. Для публичного директива характерно тематическое, стилистическое и композиционное единство. Мы сохраняем за ним обобщающее название «публичный директив».
-
Одним их факторов, влияющих на оформление публичного директива, является специфика адресата, которая заключается в том, что текст публичного директива адресован одновременно трем видам адресата: массовому, коллективному и индивидуальному, — и этот адресат является прогнозируемым.
-
В отличие от традиционного подхода, согласно которому публичные директивы классифицируются с опорой на их форму, в настоящей работе выдвигается точка зрения, что решающим фактором, который определяет принадлежность того или иного публичного директива к определенному подклассу, является фактор власти. Наличие этого признака, независимо от формы публичного директива, определяет его принадлежность к подклассу прескриптивов. Отсутствие этого признака определяет его принадлежность к подклассу реквестивов или суггестивов. В результате такого подхода публичные директивы распадаются на прямые и косвенные.
-
Публичный директив может реализовываться как на уровне высказывания (микротекста), так и на уровне текста (макро-речевого акта).
-
В публичных директивах реализуются стратегии позитивной и негативной вежливости, и форма публичного директива и выбор одной из этих стратегий зависит от этносоциопрагматических факторов, от его принадлежности к определенному тематическому блоку.
Апробация работы осуществлялась в ходе обсуждения результатов
исследования на семинаре аспирантов кафедры английской филологии и
перевода СПбГУ (2004) и в трех докладах, сделанных на международном
научно-практическом семинаре «Академическая лингвистика: Проблемы
современной когнитивистики и переводоведения» в Академии Гуманитарного Образования в 2003 г. и XXXIII-XXXVI международных конференциях преподавателей и аспирантов СПбГУ в 2004, 2005 гг. Результаты исследования нашли отражение в трех публикациях.
Структура работы. Работа состоит из введения, двух глав, заключения и приложения, изложенных на 143 машинописных страницах. В первой главе выдвигаются теоретические положения, необходимые для проведения исследования, а во второй изучается прагмалингвистика английских и русских публичных директивов в сопоставительном аспекте. Библиография содержит 107 наименований.
Прагматические типы директивов
Отечественные и западные лингвисты, изучающие проблему (тему) публичного директива, раскрывают различные стороны этого явления.
Н.А.Александрова рассматривает лозунги и транспаранты с синтаксической, лексико-стилистической и прагматической точек зрения и некоторые ее положения можно применить к публичным директивам. Она отмечает, что для транспарантов в английском языке характерно словотворчество, название социальных групп людей, использование слов разных стилей, т.е. сленга, архаизмов, терминов (экономических, политических, медицинских и т.п.) и фразеологизмов. Английским транспарантным апелляциям свойственно употребление эмфазы, нарушения порядка слов, повторы, метафоры, фоностилистических средств - ритма, аллитерации и рифмы. Автор указывает на синтаксические особенности английских транспарантов. Наиболее распространенным способом являются императивные предложения. Среди прагматических особенностей автор работы различает два вида транспарантных апелляций: эксплицитно-побудительные и косвенные побудительные транспарантные апелляции, смысл которых выявляется только экстралингвистической реальностью.
В работе Снелл-Хорнби в сопоставительном плане рассматриваются публичные директивы в немецком и английском языках. Работа показывает, что публичный директив может относиться к следующим видам директивов: просьбе, команде, предостережению или запрету. Так, например Passengers are kindly requested not to travel on the roof является просьбой, a Beware of the bull! - предостережением. Таким образом, было выявлено, что среди немецкого и английского материала встречаются только четыре типа директива. Других типов директивов, таких как, совет, разрешение или предложение автор работы не упоминает. Исследователь называет модель, по которой все знаки распределяются по четырем типам директивов, стратификационной моделью (stratiflcational model).
Есть немало примеров, чья принадлежность только к одной группе директива четко не устанавливается. По мнению автора, такие знаки относятся к смешанным или «гибридным» формам. Так, к смешанным формам просьбы и приказа автор относит пример Will customers please note that all vehicles must be removed from the ground by 5 p.m. На наш взгляд, возможна и другая интерпретация этого примера, так как в данном случае речь идет не о содержании РА, а о его форме. Вопросу о принадлежности этого и других примеров будет посвящен отдельный параграф (см. раздел 2.1.1.2).
Снелл-Хорнби отмечает, что участниками общения являются говорящий, т.е. «безличная» власть, издающая директив», и адресат, «потенциальный читатель», т.е. тот, кому это относится (Snell-Hornby, 1984: 207). Автор работы обнаруживает тенденцию указывать социальную или ситуативную роль адресата в виде обращения во всех четырех типах публичного директива английского языка. Слова passengers, visitors, pedestrians, hawkers, canvassers, collectors сопровождают просьбу, команду, предостережение и запрет. Автор приходит к выводу, что в немецком языке подобная идентификация адресата есть только в просьбах и командах.
Снелл-Хорнби обнаруживает и черты сходства между публичными директивами, а именно в его лексическом и грамматическом оформлении в английском и немецком языках.
Необходимым критерием для понимания Your feet are killing the spring bulb, как считает Снелл-Хорнби, является социокультурный критерий. «Публичные директивы являются неотъемлемой частью социокультурного фона, и они, возможно, говорят больше о человеке, как о социальном существе, чем люди хотели бы это признать» (Snell-Hornby, 1985: 52). Заслугой автора является внимание к форме публичного директива и роли социокультурного фактора. Недостаточно четко даны критерии выделения отдельных видов публичного директива, так как учитывается только форма, а не прагматическое содержание анализируемых единиц.
А. Вежбицкая и К. Фитч отмечают, что основной ценностью англоязычной культуры является личная независимость. По мнению К. Фитч, «Людям не нравится, когда им говорят, что им делать. Они предпочитают сами принимать решения». Культурный концепт «личная автономия» (empowerment), по мнению автора, характеризует не только публичные директивы, но и обычные команды и просьбы (Fitch, 1994: 195). А. Вежбицкая отмечает, что основной ценностью англоязычной культуры является личная свобода.
Тема публичного директива была затронута в ее монографической работе. Используя метод «культурных сценариев», она сравнивает культурные нормы немецкого языка с культурными нормами английского.
В работе были выявлены конструкции, формулирующие правила. К ним относятся знаки типа No Smoking и No Parking. По мнению автора, в них речь идет не о запрете, а о правиле, затрагивающем "нормальную" жизнь общества. «Правила объявляют, что- людям не следует делать X в каком-то месте, потому что другие люди, несущие ответственность за то место, о котором идет речь, говорят, что им не следует делать этого в этом месте» (Wierzbicka, 1998: 250).
Коммуникативные типы адресата
У Г. Каспера также рассматриваются два вида дискурса: трансактный и интерактный, которые отличаются друг от друга качеством и количеством вежливости. Трансактный вид дискурса (aHni.transactional discourse type) фокусируется на передаче информации (Lakoff, 1989) и основан на принципе кооперации. В нем отсутствует вежливость. Целью интерактного дискурса (англ. interactional discourse), напротив, является установление и поддержание социальных отношений. В этом виде дискурса принцип кооперации часто сопровождается принципом вежливости для гармонизации отношений между коммуникантами. Трансактные и интерактные цели могут взаимодействовать друг с другом на протяжении всего дискурса и подвергаться изменениям. Следовательно, целесообразно рассмотреть публичные директивы, в которых присутствует только трансактная цель, связанная с отсутствием вежливости и публичные директивы, в которых взаимодействуют трансактные и интерактные цели и прослеживаются смягчение и вежливый оттенок (Kasper, 1990).
Кроме того, многие лингвисты оспаривают универсальность нужд позитивного, и в большей степени, негативного лиц. Если всеобщность потребности позитивного лица в признании не отвергается ни лингвистами, ни психологами (последние, например, Маслоу причисляет потребность в самоуважении и самооценке, основывающихся на уважении и одобрении окружающих, к одной из самых высших потребностей любой личности (Маслоу, 1999)), то потребность негативного лица является отличительной чертой западного общества и выводится из его главной ценности индивидуализма (излагается по статье Kasper, 1990).
В целом, лингвисты различают коммуникативное и речевое поведение. Коммуникативное поведение шире речевого. Кроме речи оно включает невербальные знаки коммуникации, а также то, что в лингвострановедении названо языком повседневного поведения, обычное, традиционное коммуникативное проявление носителей языка. Речевое поведение - это наши действия, поступки, обычаи и ритуалы, совершаемые с помощью такого социального института, как речь (Формановская, 2007: 458).
Русские исследователи отмечают, что на западе речь индивида должна быть свободной и активной. Говорящий должен уметь активно отстаивать свою точку зрения и.у извлекать из речи собеседника всю необходимую информацию, а этикету придается мало значения. Культура общения основана на принципе информационной агрессии, в то время как на востоке речь должна быть вежливой, т.к. говорящий должен доставить удовольствие слушающему своей речью. В этом ему помогает культура молчания. В общении россиян соединяются и восточные и западные традиции (Богданов, 1999).
В лингвистической литературе отмечается, что в английском сознании быть вежливым значит демонстрировать уважение, внимание к окружающим, а в русском — соблюдать правила поведения. Английская вежливость в равной степени направлена на всех, а русская в большей степени на «своих» и на тех, кто старше. В английской культуре, являющейся индивидуалистической, горизонтальная дистанция между членами общества исторически длиннее, чем в русской культуре, принадлежащей к коллективистскому типу. При выражении прагматического значения «Я хочу, чтобы ты сделал это» англичане в значительно меньшей степени, чем русские, употребляют прямые императивы. Они отдают предпочтение косвенным высказываниям, содержащим семантическую опцию, т. е. оформлены в виде вопроса. Русские коммуниканты демонстрируют явное предпочтение прямому выражению побуждения, особенно в директивах: Откройте, пожалуйста, вашу сумку (таможенник — пассажиру), Переставьте, пожалуйста, вашу машину (автоинспектор — водителю); Обратите, пожалуйста, внимание на эту таблицу (преподаватель — студентам).
Коммуникативная неимпозитивность, недопустимость прямого воздействия на адресата, либо сведение его до минимума в тех РА, где это воздействие приходиться оказывать, проявляется на уровне использования речевых средств, коммуникативных стратегий и целых речевых актов. Такие РА, как замечание, критика, угроза в английской коммуникативной культуре практически отсутствуют: водитель автобуса делает замечание закурившему пассажиру Would you kindly stop smoking please. Thank you. Неимпозитивность характерна для всех ситуаций общения, где затрагиваются интересы адресата и есть опасность вторжения в зону его личной автономии. Она определяет такие черты коммуникативного поведения, как косвенность, завуалированность, неоднозначность, некатегоричность, уклончивость, ориентированность на интересы адресата. Для русской коммуникативной культуры стратегии вежливости дистанцирования не столь характерны. Они реализуются в меньшем количестве, с меньшей частотностью и интенсивностью. Оказание воздействия на собеседника не является нарушением норм общения. Одной из русских коммуникативных доминант является допустимость оказания прямого коммуникативного воздействия на собеседника.
Для русского стиля коммуникативного поведения характерны прямолинейность, однозначность, категоричность, ориентированность на самого говорящего. Меньшая социальная дистанция, т.е. близость отношений, характерная для русской культуры, напротив, дает возможность собеседникам говорить прямо о своих желаниях, намерениях, открыто выражать свое мнение. В процессе общения русский человек полностью ощущает себя членом коллектива, он уверен, что его потребности, желания, мнения интересуют собеседников, и найдут отклик.
Прямые речевые акты
В собранном материале имеются различные грамматические модели и лексические средства, используемые для оформления публичного директива. Эта вариативность позволяет выразить директивный смысл с разной степенью категоричности или, напротив, придать ему более интимную, неофициальную тональность.
Как мы видели в предыдущей главе, сам арсенал директивов может быть выражен различными лексическими и грамматическими средствами, но, анализируя собранный материал, мы пришли к выводу, что публичные предписания проявляются далеко не всеми теоретически возможными способами, такими как Infinitive, Imperative, No+Ving, You d better. Эти формы употребляются при непрямом обращении и фактическом отсутствии лица, которому адресован тот или иной публичный директив. При этом не всегда ожидается выполнение действия тем, на кого направлено высказывание. Поэтому директив должен быть выражен кратко и подобран в соответствии с коммуникативной ситуацией. Регулирование социальных отношений между людьми, волеизъявление официальных лиц, инстанций в банке, на дороге, на автозаправочной станции, в официальных учреждениях, в магазинах, в ресторанах оформляется по-разному.
Собранный материал распадается на несколько тематических блоков в зависимости от места и обстоятельств их использования.
Для публичного директива, как и для любого речевого акта свойственно множество способов и форм выражения коммуникативной цели. Необходимо рассмотреть какие способы оформления публичных директивов в английском и русском языке встречаются в каждом тематическом блоке и какова специфика каждого блока, т.е. какие РА преобладают в нем, какие стратегии вежливости в нем встречаются. Это необходимо сделать для того, чтобы установить: 1) соотношение между типом коммуникативного контекста и речевым вариантом директива, 2) набор форм, уместных в каждом отдельном типе контекста и 3) наиболее распространенные нормативные варианты выражения.
Мы рассматриваем публичные директивы в рамках следующих тематических блоков: 1. Человек и природа (окружающая среда). 2. Человек и техника (производство). 3. Человек и социально-культурная сфера (поведение в общественных местах). Из рассмотренных нами примеров публичных директивов в английском и русском языках к тематическому блоку «Человек и природа» (окружающая среда) в английском языке относится 10,4% объявлений, в русском -4- 6,4%. В этом блоке затрагиваются такие темы, как содержание животных в неволе, на свободе, забота о домашних животных и сохранение среды обитания животных, сохранение окружающей среды. Для данного блока характерно употребление косвенных реквестивов в форме просьбы и суггестивов-предостережений. Рассмотрим их с точки зрения степени их вежливости: (128) The killing or injuring of birds prohibited. (129) Protected nesting area, do not disturb. Эффект, несущий угрозу лицу адресата, достигается за счет того, что, во-первых, говорящий выбирает эксплицитный способ выражения своего намерения, а во-вторых, предостерегает адресата от совершения каких-либо хулиганских поступков, несмотря на то, что среди потенциальных адресатов есть люди, которые не намеревались предпринимать каких-либо противоправных действий.
Категоричность прямого запрета в этих знаках обусловлена характером каузируемого действия — не причинять вред птицам и не разорять их гнезда. Это требование не предполагает вежливой формы, в отличие от просьбы, которая в своей глубинной структуре содержит предположение, что адресат может делать или не делать то, о чем его просят.
Ситуация коммуникации и фактор адресата учитываются при выборе формы побуждения, которое является просьбой: (130) Please do not feed us. We are on a special diet. Такие и подобные им личностные директивы, все чаще и чаще появляются в учреждениях, предназначенных для развлечения и отдыха. Их личностный, непринужденный, а иногда и шутливый характер соответствует неофициальной, свободной обстановке, царящей в таких учреждениях.
Этот директив служит примером того, как говорящий, запрещая слушающему кормить животных в зоопарке, использует стратегию положительной вежливости. Так, автор данного публичного директива исходит из того, что адресат разделяет его любовь к животным. Запрещая кормление как будто от «лица» самих животных, он строит такое обращение, в котором животные становятся участниками общения с посетителями, вежливо («please») просят их не кормить, объясняя это тем, что они - на специальной диете. Обращение от лица самих питомцев зоопарка не может не вызвать улыбку и расположение адресата. Оно отличается от традиционно безличных форм: (131) Don t feed the animals.
Формулирование директивов от «лица» животных и предметов, апелляция к воображению адресата помогает не только завуалировать элемент принуждения, но и создать радостную, свободную обстановку, сократить дистанцию между прескриптором и адресатом.
Факторы: непринужденная обстановка коммуникации, адресат (преимущественно дети с родителями), пытающийся отдохнуть и развлечься в зоопарке, остаются доминирующими при создании некоторых предупреждений, суггестивных ДРА. Но здесь возникает проблема, связанная с тем, к какой разновидности ДРА следует относить предупреждения. Из выделяемых исследователями разновидностей директивов, мы отнесли их к суггестивам-предостережениям.
Несмотря на то, что очевидная забота о личной безопасности адресата нейтрализует эффект, несущий угрозу лицу адресата данной разновидности ДРА, американский прескриптор решил придать большинству предупреждений об опасности вежливую тональность: (132) Please stay on path (на клетках с животными в зоопарке) (133) Please allow time for your eyes to adjust (перед входом в ночную экспозицию (Nocturnal Exhibit) зоопарка). (134) Safety first For the safety of the visitors and animals: 1. Please keep children off the guard rails. 2. Do not throw any objects into the pools — they could choke the animals. Please be careful. These are real animals. They can bite, buck, butt, kick, and step on your feet. Сравнить с: (135) Осторожно: опасное животное (на клетке с медведем)
Суггестивы
Публичный директив представляет собой единицу общения, отличную от традиционно выделяемых разновидностей директива. Всем директивам этого жанра речи присуще единство стилистического, тематического и композиционного признаков. Его отличительной чертой является то, что он направлен одновременно на массового, коллективного и индивидуального адресата, который характеризуется как прогнозируемый. Поэтому в работе делаются выводы о том, что публичный директив — это особый речевой жанр, который представлен либо прескриптивом, либо реквестивом либо суггестивом. Фактор власти является важным признаком, определяющим принадлежность публичного директива к одному из этих подклассов. Наличие этого признака позволяет нам отнести публичный директив к прескриптивам независимо от формы, а его отсутствие — к реквестивам или суггестивам.
Анализ структурно-синтаксических особенностей публичных директивов в английском и русском языках позволяет выявить некоторые черты сходства и различия. Черты сходства английских и русских публичных директивов проявляются в том, что, во-первых, прескриптивы составляют подавляющее большинство собранного материала в обоих языках (соответственно 87,5% — 79,6%); во-вторых, во всех разновидностях директива отмечается значительное число моделей, которые совпадают в двух языках (модели прескриптива № 1,2,3,6, модель реквестива № 1 и модели суггестива №1,2, см. таблицу стр. 78).
Широко используется императив, пассивные конструкции, неличные формы, глаголы запрета и разрешения. Как в английском, так и в русском языке часть материала представлена макро-РА, включающими обоснование требуемого действия как средства смягчения инъюнктива. Различия проявляются в том, что в английском языке косвенных и прямых публичных директивов приблизительно равное количество, тогда как в русском языке преобладают прямые директивы, что совпадает с данными исследователей русского языка (55,4%: 44,6% — 65%: 35%).
Как в английском, так и в русском языке имеются модели, свойственные только одному из этих языков (модель № 5 и модель № 7 см. таблицу). Можно объяснить это различие тем, что этим двум языкам присущ разный морфологический строй: различается набор неличных форм, различаются пассивные формы, и синтетический характер русского языка определяет использование косвенных падежей в некоторых моделях. Это все — различия грамматического характера.
Анализ публичных директивов позволил выделить три тематических блока. В этом плане они обнаруживают черты сходства. В тематическом блоке «Человек и природа» преобладают косвенные прескриптивы в форме просьбы. В блоке «Человек и техника» публичные директивы в обоих языках имеют краткую, лаконичную форму. В этой сфере используются много суггестивов-предостережений. В блоке «Человек и социокультурная сфера» преобладают прямые прескриптивы в обоих языках и среди суггестивов нет предостережений. Различия проявляются в том, что в английском языке адресант чаще использует обоснование своего указания. О большем внимании к окружающим свидетельствует преобладание косвенных директивов в английском языке, то есть вежливых форм. Среди английских публичных директивов чаще, чем в русском языке, встречаются косвенные прескриптивы в форме благодарности, извинения.
В литературе отмечается, что в американском варианте английского языка говорящий стремится аргументировать свою просьбу, призывает адресата к альтруизму. Это положение подтвердилось в настоящей работе, как показали особенности блока «социальная сфера». В работе не подтвердилось мнение о том, что в американском варианте английского языка говорящий высказывает директив косвенно, в завуалированной форме. Наши количественные данные свидетельствуют, что соотношение прямых и косвенных директивов приблизительно одинаково, с небольшим преобладанием прямых форм. С другой стороны, подтвердился тезис о том, что русские директивы в основном прямые, что соответствует принятым нормам в русском коммуникативном поведении.
Из трех рассмотренных блоков блок «Человек и природа» представлен шире в английском языке, чем в русском, что свидетельствует о более бережном отношении к природе в английской культуре.
В английском языке в составе публичных директивов употребляются разрешения с ограничением, шире используются глаголы с разрешением, чем запрещения. Русские публичные директивы не используют модальных глаголов.
Проведенное исследование показало, что использование русских и американских публичных директивов, в целом, соответствует речевому поведению представителей американской и русской культур, описанному отечественными и зарубежными лингвистами.
