Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Пространство непосредственной коммуникации в свете философии и лингвистики 12
1.1. Пространство как философская и лингвистическая категория 12
1.2. Пространство непосредственной коммуникации 21
1.3. Представление пространства непосредственной коммуникации в художественной литературе 35
Выводы по первой главе 38
Глава 2. Функционально-прагматическое поле средств описания пространства непосредственной коммуникации 40
2.1 . К понятию функционально-прагматического поля 40
2.2. Организация языковых средств в функционально-прагматическое поле 51
Выводы по второй главе 68
Глава 3. Глагольная организация пространства непосредственной коммуникации 70
3.1. Характеристика материала исследования по различным источникам 70
3.2. Глагольная номинация вербального канала связи 75
3.3. Глагольная номинация невербального канала связи 103
3.4. Роль глагольных приставок в обозначении компонентов пространства непосредственной коммуникации 114
Выводы по третьей главе 123
Заключение 126
Библиографический список использованной литературы 132
Список лексикографических источников 150
Список цитируемых литературных источников
Список респондентов
Приложения
- Пространство как философская и лингвистическая категория
- Пространство непосредственной коммуникации
- К понятию функционально-прагматического поля
- Характеристика материала исследования по различным источникам
Введение к работе
Коммуникативный подход к языку, характерный для развития лингвистики в последние десятилетия, определил перемещение интереса от исследования письменного текста к исследованию речевой коммуникации, коммуникативному акту и условиям, необходимым для его протекания. Речевая коммуникация трактуется как «языковые коммуникативные действия между двумя и более партнерами, которые в определенное время и в определенном месте интерактивно связаны между собой таким образом, что сменяют друг друга в ролях говорящего и слушающего, с целью обмена информацией на определенную тему» [Городникова, 1990:66]. Основоположником теории речевого акта является Дж. Остин (Austin 1972), своё дальнейшее развитие эта теория получила в работах Дж.Сёрля (Searle 1993). В работах этих и других авторов, занимающихся изучением природы коммуникативного акта, исследуется произносимое высказывание в ситуации непосредственного общения. Коммуниканты видят и слышат друг друга, они имеют представление о своем местонахождении, положении собеседника. Проанализировав вербальные и невербальные сигналы, оба коммуниканта могут прогнозировать возможную реакцию собеседника.
Коммуникация, как и все другие виды человеческой деятельности, протекает в пространстве. Выражение пространственных понятий в языке является основной проблемой «пространственной лингвистики», которая в зарубежной германистике оформилась в самостоятельную область исследований языкознания (ср. труды Schweizer (Hrsg.) 1985, Vater 1991, Wenz 1997). Репрезентация пространства в языке осуществляется через ситуативное употребление, прежде всего, дейктических средств (Движкова 1983, Wunderlich 1982, Harweg 1990, Vaterl991, Buhl 1996).
Непосредственная коммуникация рассматривается как «явление пространства времени» [Noth, 2000:284], поскольку она протекает в определённом акустическом пространстве, ограниченном параметрами затухания звуковой волны. Это пространство именуется нами пространством непосредственной коммуникации (далее - ПНК). Внимание лингвистов в последние десятилетия было направлено на исследование устной речи и на условия протекания устной коммуникации в ситуации непосредственного общения. Однако отображение параметров этой коммуникации в письменных текстах исследовано недостаточно полно. Во всяком случае, нам не известны работы, посвященные системному изучению такого понятия как ПНК и его металингвистическому.
В представляемой диссертации выделяются и характеризуются параметры ПНК и исследуются средства его репрезентации в художественной литературе, в лексикографической практике и в узусе носителей немецкого языка.
ПНК характеризуется параметрами, определяющими ситуацию
непосредственной коммуникации. Данные параметры имеют
определенное языковое выражение. Если для ситуации непосредственного общения применима известная формула Бюлера 'я-здесь-сейчас' и при репрезентации пространства используются, прежде всего, дейктические средства, то при описании ПНК в художественной литературе на первый план выходит комплекс средств, обозначающий участников коммуникации и канал связи между ними, поскольку ПНК -акустическое пространство. Остальные средства (пространственный дейксис, синтаксические конструкции и т.д.) не являются центральными при описании организации ПНК в художественной литературе.
Средства описания ПНК структурно организованы. Они образуют функционально-прагматическое поле (далее ФІШ) средств описания ПНК в рамках поля локативности.
Возросший интерес современной лингвистики к проблеме языкового выражения пространственных понятий, отсутствие систематизированного материала по проблеме описания ПНК обусловили актуальность данного исследования.
Объектом исследования послужил комплекс средств описания ПНК при его реальном моделировании в художественной литературе, фиксации в словарях, а также прогностическом моделировании носителями языка.
Предметом исследования является структура поля, образуемого средствами выражения ПНК; при этом особое внимание уделяется глагольной организации этого поля.
Научная новизна исследования заключается в том, что в ней осуществляется попытка структурирования ПНК путём выявления его основных конституентов и определения их места и роли в составе поля. В работе осуществляется систематизация языковых средств, используемых в немецком языке для металингвистического воссоздания ПНК в словарях, художественной литературе и в узусе носителей языка с последующим структурированием в ФПП. Собственно пространственные единицы (например, обстоятельства места), как показали результаты исследования, выполняют при этом факультативную функцию. Основными средствами являются именные конструкции, обозначающие адресанта и адресата, и глаголы, указывающие на канал связи между ними. Новизна исследования состоит и в том, что оно уточняет систематизацию значений приставок и наречий, содержащих сему направленности, основной функцией которых при описании ПНК является указание на положение коммуникантов в пространстве и направление информативного потока в ПНК.
Теоретическая значимость исследования видится в том, что оно вносит вклад в разработку проблем пространственной лингвистики. В работе обосновывается понятие ФІШ, преломляющего системные функции языковых единиц в определённых условиях употребления.
Теоретическую базу исследования составляют работы немецких учёных (Д. Вундерлих, К. Венц, Г. Фатер, Г. Швейцер, Л.М. Эйхингер) словообразованию (В.Флейшер), труды по общей теории коммуникации (С. Мазер и К. Бринкер), а также работы отечественных лингвистов по исследованию парадигматической структуры лексической системы языка (Б.А. Абрамов, Л.М. Васильев, Н.М. Минина, Е. А. Рейман, Г.В. Степанова) и работы по теории ФСП (А.В. Бондарко).
Практическая значимость диссертации заключается в том, что результаты исследования имеют непосредственный выход в преподавание теории и практики немецкого языка. Выводы и рекомендации работы могут использоваться при разработке курсов по теоретической грамматике, лексикологии, общему языкознанию, при обучении практике устной и письменной речи, на занятиях по интерпретации текста, при чтении спецкурсов по пространственной лингвистике и теории коммуникации.
Основная цель диссертации — выявление средств описания ПНК в художественной литературе, по данным словарей и в узусе носителей языка, структурирование этих средств в функционально-прагматическое поле и изучение одного из центральных фрагментов этого поля, образуемого глаголами речевого и зрительного действия, которые определяют вербальный и невербальный способы передачи информации при организации ПНК.
Цель работы обусловила необходимость решения следующих частных задач:
1) Выявить и систематизировать конституенты ПНК, определяющие его металингвистическую организацию.
На материале средств описания ПНК художественной литературы определить структуру ФПП.
Описать фрагмент ФПП средств выражения ПНК, организованный глаголами речевого и зрительного действия.
Определить возможности пополнения глагольного класса организаторов ПНК по данным словарей и респондентов.
Материалом исследования послужили тексты художественной литературы на немецком языке, обследованные методом сплошной выборки, а также данные, полученные от респондентов и данные различных словарей, которые использовались нами для установления общего объёма зафиксированных в языке глаголов и для уточнения значения некоторых глаголов (например, предполагают ли они наличие семы направленности высказывания). Поскольку исследуемые единицы обладают высокой частотностью, а общее число зафиксированных нами употреблений составляет 10 000, контексты с повторяющимися глаголами были исключены. Общий объём исследуемого материала составил около 4 000 примеров и 805 глаголов, собранных нами из различных источников (данные словарей, респондентов и художественной литературы). Были использованы тексты художественной литературы общим объёмом около 7000 страниц, обследованы 10 словарей. Выбор в качестве материала исследования текстов художественной литературы обусловлен тем, что именно в этом функциональном стиле можно найти приближенные к ситуации непосредственного общения в ПНК диалоги на уровне 'персонаж-персонаж'.
При отображении коммуникации персонажей автор описывает реакцию коммуникантов, их намерения, а также реалии, предметы, место нахождения персонажей. Из одного высказывания героя такую информацию выявить невозможно. Поэтому в текстах присутствует не только произносимое участником коммуникации высказывание, но и слова автора, характеризующие высказывание, описывающие ситуацию
непосредственного общения, в которой находятся персонажи. Слова автора вводят ПНК, в котором находятся герои произведений.
Материал, полученный из письменных текстов, пополнялся в процессе работы с респондентами. В качестве респондентов было привлечено 34 человека, в основном людей с высшим образованием, для которых немецкий язык является родным.
Специфика предмета исследования, поставленные цель и задачи предполагают использование комплексной методики исследования, включающей метод моделирования (моделирование структуры поля, образуемого средствами выражения ПНК, а также прогностическое моделирование употребления глагольных средств), трансформационный, контекстуальный, сравнительный методы.
Основные положения, выносимые на защиту:
ПНК, репрезентируемое в письменных текстах и фиксируемое в словарях, охватывает референтную сферу, облигаторными кон-ституентами которой являются участники коммуникации, представляющие оппозитивную пару «адресант - адресат» и способ передачи и восприятия информации (канал коммуникации). Факультативными конституентами ПНК являются языковые единицы с собственным пространственным значением, обозначающие место, в котором происходит непосредственная коммуникация.
Комплекс языковых средств, обозначающих участников коммуникации и канал связи, организован в ФПП, которое имеет полицентричную структуру, соответствующую основным лингвистическим конституентам ПНК.
Центральным языковым средством описания ПНК является глагол, обозначающий вербальный или невербальный канал передачи информации от адресанта к адресату. Одновременно этот глагол имплицирует информацию об организации ПНК: взаимном расположении коммуникантов и направлении информационного потока.
В современном немецком языке представлены четыре наиболее частотные лексико-семантические группы глаголов, организующих языковое изображение ПНК: глаголы, обозначающие передачу и восприятие информации через вербально-акустический канал (глаголы речевого действия и слухового восприятия) и через невербально-визуальный канал (глаголы зрительного действия и словосочетания, используемые для описания невербальных действий коммуникантов).
Лексико-семантические группы глаголов, рассматриваемые относительно инициатора речи - адресанта, представляют собой открытые классы слов, пополняемые за счёт словообразовательных единиц с приставками и наречиями с направительной семантикой.
Основной функцией глагольных приставок и наречных компонентов является обозначение направленности информативного потока от адресанта к адресату и расположения собеседников во время коммуникации. Выражению этой функции сопутствует выбор морфологических, синтаксических и контекстуальных средств.
Структура диссертации. Работа состоит из введения, трёх глав, заключения, библиографического списка использованной литературы, списка лексикографических источников, списка цитируемых литературных источников и приложения.
Во введении обосновывается выбор темы, ее актуальность, определяются цели, задачи и методы исследования, раскрывается научная новизна, теоретическая и практическая значимость диссертации, формулируются основные положения, выносимые на защиту.
В первой главе излагаются те теоретические положения, на которых основано настоящее исследование. Категория пространства рассматривается в философском, обыденном и лингвистическом планах. В главе даётся определение ПНК и выявляются основные его компоненты, отмечаются особенности отображения ПНК в художественной литературе.
Во второй главе рассматриваются средства описания ПНК в художественной литературе, поскольку именно здесь можно во всей полноте выявить его структуру. Данные средства организуются в ФПП средств описания ПНК, которое состоит из микрополей статального локуса адресанта и адресата и макрополя дирекциональности.
Третья глава посвящена исследованию лексико-семантических групп глаголов речевого и зрительного действия. Глаголы речевого действия подразделяются на различные подгруппы в зависимости от отделяемой приставки, которая присоединяется к глаголу (например, группы глаголов, обозначающих удаление собеседника, интенсивность высказывания и т.п.). Глаголы зрительного действия рассматриваются как способ отображения двух видов отношения к информации: её восприятие и адресация. Уделяется внимание проблеме отображения приставками и наречиями с направительной семантикой положения коммуникантов и направления потока информации в ПНК и проблеме сферы употребления глагольных организаторов ПНК, описывается материал исследования.
В Заключении обобщаются основные результаты работы, полученные в ходе исследования.
Пространство как философская и лингвистическая категория
Пространство играет центральную роль в повседневной жизни человека. Все наши действия происходят в определённом месте, в определённое время. Они неотъемлемым образом связаны с понятием пространства. Пространство - это данность, вне которой человек себя не мыслит, это одна из первых и важных реалий бытия, которая воспринимается и конституируется человеком. О роли пространства в повседневной жизни говорит Г. Швейцер: «Пространство окружает нас, мы часть его» [Schweizer, 1985:1-15]. При этом человек - с одной стороны, определяется через пространство и время; - с другой стороны, определяет эти понятия сам [Schweizer, 1985:1]. Проблема пространства в философии - это одна из основных проблем, которая рассматривается в двух теоретических системах: относительная и абсолютная концепции пространства. Согласно культурологическим исследованиям при архаическом, первоначальном понимании пространства оно наделялось следующими свойствами: 1) неразличимость и неотделимость пространства от времени; 2) неразрывная связь с вещами, которые конституируют пространство и организуют его структурно, собирая его вокруг единого центра; 3) отделённость пространства от того, что им не является; 4) составность пространства (членение и соединение). В. К. Потёмкин и А. Л. Симаков называют данное «архаическое» пространство «мифопоэтическим пространством» [Потёмкин/Симаков, 1990:6-8].
Пространство древних имеет границы, оно состоит из отдельных частей и прерывно. Для мифопоэтического пространства характерно сравнение человеком мира с самим собой. Мифопоэтическое пространство соответствует формуле здесь-сейчас . Позднее пространство трактуется как относительно однородная измеряемая категория, состоящая из отдельных частей.
Для «среднеевропейского сознания» [Кобозева, 2000:152] свойственна концепция «нормального познания», которая начала своё развитие от Ньютона. В его понимании пространство - первичная и самодостаточная категория, оно бесконечно и вмещает в себя всю материю. Однако пространство, по Ньютону, не зависит от материи, не определяется материальными объектами, оно не рассматривалось как порождающая субстанция, из которой возникают тела [Фил. энц. словарь, 1993:541-542].
Этой концепции «пустого пространства» противостоит концепция «объектно заполненного» пространства Лейбница, согласно которой пространство, как относительная категория, зависит от находящихся в нём объектов, определяется порядком сосуществования вещей [Фил. энц. словарь, 1993:541-542]. На современном этапе развития философии противоположность этих двух подходов снимается. Пространство трактуется как всеобщая форма бытия материи и её важнейший атрибут и обладает в научном понимании следующими свойствами [Фил. энц. словарь, 1993:541-542]: 1) неразрывная связь со временем и с движением материи; 2) зависимость от структурных отношений и процессов развития в материальных системах; 3) протяжённость; 4) связанность; 5) трёхмерность; 6) относительная прерывность (раздельное существование материальных объектов и систем, имеющих определенные размеры и границы).
Специфические свойства пространства подразделяются на метрические (связанные с измерениями) - конкретная форма и размеры, расстояния между телами, границы и т.д. и топологические - симметрия и асимметрия.
Помимо философского, научного понимания пространства выделяется стандартно-бытовое понимание пространства. Это понимание пространства называют ещё обыденным или реальным пространством (см. в частности Потёмкин/Симаков, 1990), которое, имея с первоначальным, архаичным пониманием пространства ряд общих черт, отличается от него. Общим является неразрывная связь с материальными вещами (объектами). Обыденное пространство есть объектно заполненное пространство. С мифопоэтическим пространством древних его связывает также дискретность, составность и членимость на отдельные составляющие. Однако для структуры обыденного пространства не характерен тот глубокий мировоззренческий смысл, которым наделена структура мифопоэтического пространства.
Существенное отличие обыденного понимания пространства от научной концепции заключается в том, что в обыденных описаниях пространства представления о связанности, непрерывности не находят своего отражения. В обыденном понимании пространства топологические свойства преобладают над метрическими. При обыденном описании пространства отсутствуют точные указания на размеры объектов, находящихся в пространстве, их специфическую форму и величину, расстояния между данными объектами.
В обыденном пространстве основным моментом является место и положение. Место представляет собой единство пространственной границы и некоторого объёма или протяжённостей, определяемых этой границей. Положение — это «координация одного места относительно другого в том или ином процессе или явлении» [Потёмкин/Симаков, 1990:57]. Пространственная структура возникает в результате различия в положении элементов в явлении или процессе. Эти элементы занимают определённые места.
Изучение выражения пространства в языке на современном этапе развития языкознания является актуальной задачей, поскольку именно языковые данные отражают и объективируют то, что человек видит и ощущает, то, как он воспринимает пространство. Описывая категорию пространства с лингвистической точки зрения, исследователи иногда обращаются философии. Так, Д. Вундерлих, рассуждая о пространстве, сравнивает две категории, которые как с философской точки зрения, так и с точки зрения лингвистики неразрывно связаны между собой, - пространство и время. Он указывает на следующие существенные их свойства:
1) «Пространство конкретнее времени». Это проявляется, прежде всего, в том, что некоторые слова с временным значением произошли от слов, обозначающих пространственные отношения (предлоги vor, nach, in и др.).
2) «Структуры этих категорий можно сравнить. И пространство, и время эгоцентричны. Человек исходит из своей позиции в момент речи здесь и сейчас , отграничивая не здесь и не сейчас . (...) Обе категории протяжённы. Протяжённость рассматривается, прежде всего, топологично: каждой точке соответствует большое количество окружений; каждому предмету - характерная пространственная сфера (в которой он доминирует и взаимодействует с другими предметами)» [Wunderlich, 1985:67].
Пространство непосредственной коммуникации
На современном этапе исследований под пространством понимается «не только конкретная физическая среда, но и любая языковая ситуация» [Шаранда, 1981:35]. Поэтому можно говорить о существовании коммуникативного пространства и определённой структуре данного явления.
Коммуникативное пространство обладает рядом характеристик, свойственных различным видам пространств, в частности оно обладает протяжённостью. Однако коммуникативное пространство обладает и рядом особенностей. Его протяжённость определяется возможностью адресата воспринимать информацию, направляемую по вербальному и невербальному каналам связи. Помимо топологических характеристик оно включает в себя и социальные характеристики.
Под коммуникативным пространством понимается, таким образом, и географическое место, и «социальное пространство, пространство действия и восприятия» [Baldegger/Mtiller/Schneider, 1993:21]. Основное действие, производимое в этом пространстве -коммуникация. Под коммуникацией на абстрактном уровне понимается передача и обмен сообщениями (Maser 1973, Wolf 1981), способ передачи мысли посредством языка, на что указывал в свое время Г. В. Колшанский (Колшанский, 1984).
Однако при таком подходе, хотя он и не является ошибочным, учитывается лишь один аспект языковой коммуникации -информативность. Сейчас многими лингвистами подчеркивается многоаспектность термина коммуникация , под которым понимается и сообщение, и общение.
Для В. Л. Наера коммуникация - это, прежде всего «общение с помощью языка в целях установления взаимопонимания» [Наер, 1988:7]. Для Е.Ф. Тарасова детерминирующим уровнем порождения высказывания является «общение — активность, обеспечивающая взаимодействие коммуникантов, и само их взаимодействие» [Тарасов, 1979:24]. Приведённое высказывание подтверждает, что при информативном подходе к языковой коммуникации без внимания остаются два очень важных фактора — источник передаваемой по устному каналу информации и её получатель. Любое высказывание имеет коммуникативную установку, то есть, ориентировано на воспринимающего. Б. Ю. Норман говорит о факторе направленности коммуникации «вовне». Он исходит из того, что язык возник и существует для общения между людьми (Норман 1978). В. Г. Гак выделяет категории акта коммуникации, ориентированные на говорящего, и категории, ориентированные на собеседника. Он отмечает эгоцентричность человеческой речи (она организуется по отношению к говорящему) и зависимость некоторых параметров речи от позиции говорящего. Направленность на воспринимающего играет, по мнению автора, «важную роль в организации высказывания», а к семантическим категориям, ориентированным на адресата, он, в первую очередь, относит информативность, экспрессивность (цель категории - «воздействие на собеседника») и прозрачность («степень ясности речи для слушающего») (Гак 1981). Т. М. Власова указывает на присутствие в любом диалогическом тексте, элементов высказывания, характеризующих как автора высказывания, так и его собеседника. Автор считает, что направленность высказывания на второго участника коммуникации составляет внутреннюю природу высказывания (Власова 1980).
В указанных работах отмечается, что общение так же важно, как и сообщение, и оно предполагает наличие двух участников коммуникации, один из которых адресует высказывание, а другой его воспринимает. В этих работах выделяется адресатная функция языка или функция адресатности речевого произведения. Основной, первичной функцией языка признается всеми исследователями без исключения коммуникативная функция, та самая, «ради которой и появился человеческий язык» [Аврорин, 1975:35]. Большинство лингвистов, стоящих на позиции полифункциональности языка (Аврорин 1975, Баранов 1993 и др.) признают за ней приоритет, полагая, что именно эта функция языка обусловливает все остальные функции.
Мы полностью согласны с точкой зрения, признающей приоритет коммуникативной функции, и рассматриваем адресатную функцию языка как разновидность коммуникативной, играющую немаловажную роль при организации коммуникации. Это частная функция, и связана она с получателем информации. Произносимое высказывание в большинстве случаев всегда имеет своего получателя. Выделение адресатной функции языка позволит более полно описать параметры коммуникативного пространства, связанные с категорией получателя.
Отдельные аспекты адресованности рассматриваются при изучении общеязыковой категории диалогичности (Бахтин 1979, Арутюнова 1981, Петрова 1983, Гришина 1988). Семантико-синтаксические характеристики категории адресата описывает О. В. Борчук (Борчук 1983). Синтаксические средства выражения адресованности речи в письменной и устной сферах коммуникации на научные темы изучает К.А. Асанова (Асанова 1991). Н.Л. Романова рассматривает категорию адресованности текста, в основе которой лежит антиномия пишущего/читающего (т.е. автора/читателя) (Романова 1997).
Описание фактора адресованности высказывания предполагает выделение того элемента или объекта, к которому это речевое действие может быть отнесено. В разных работах объект направленности речевого действия именуется по-разному: слушатель, реципиент, получатель, адресат. Данная категория была подробно описана Н.Д. Арутюновой, которая и предложила употреблять термин «адресат», считая, что он подчёркивает сознательную направленность речевого акта [Арутюнова, 1981:58].
Под адресованностью речи понимается её направленность на получателя с «целью установления речевого контакта, для оказания на него определённого воздействия, обусловленного конкретными задачами данного вида коммуникации» [Нистратова, 1985:3]. Коммуникативная природа любого речевого высказывания обусловливается именно категорией адресованности речи. В этом и заключается существенность фактора адресации. Понятие адресованность речи связано с двусторон-ностью акта коммуникации, оно подчёркивает, каким образом информация адресуется получателю (одному или нескольким лицам). Выделение данной языковой функции в составе коммуникативной функции, позволяет глубже рассмотреть проблему организации непосредственного общения, построить определённую модель коммуникативного акта с описанием его участников.
К понятию функционально-прагматического поля
Полевой подход к лингвистическим исследованиям основан на том, что между языковыми единицами существуют регулярные отношения, благодаря которым связаны между собой более чем два члена (синонимы, антонимы, гипонимы и когипонимы) (Schippan 1992). Часто понятие ,поле соприкасается с понятием парадигматических и/или синтагматических отношений. Этот термин ввёл Г. Ипсен, который исходит из того, что слова определённого языка организуются в группы с общим значением. Основным фактором при построении поля Г. Ипсен считает наряду с близостью словесных понятий и морфологическое употребление слов. По его мнению, поле конституируется процессами однозначности уподобления. Слова определённой сферы, образующие «закрытые» группы, подобны друг другу и по форме образования. Эти группы состоят из слов, родственных и по формальному признаку, и по значению [цит. по: Toth, 2002:84].
По мнению Й. Трира, который трактовал понятие ,поле с философской точки зрения, полевой подход восходит уже к В. Гумбольдту и Г. Остгофу, только при описании лексической системы языка они употребляли вместо термина ,поле термин ,система . Предметом исследования Трира является понятийное (концептуальное) поле (Begriffsfeld), которому в языке соответствует языковое поле знаков, т.е. определённая область слов. Словесное поле приравнивается к более или менее замкнутому понятийному комплексу. В своей теории Трир разделяет весь словарь языка ("Worterschatz") на большие словесные поля (Wortfelder), которые он в свою очередь членил дальше вплоть до мелких составляющих — отдельных слов. Эти слова являются пределом членения словесного поля, соотносимого с полем концептуальным. Фактически, как отмечает А. И. Кузнецова, И. Трир отождествляет слово и обозначаемое им понятие (Кузнецова 1963). Й. Трир описывает, как семантически похожие лексемы (такие как klug, weise, schlau) в «сознании говорящего» граничат друг с другом и выстраиваются в «мозаику содержания» («Inhaltsmosaik»). Он исходит из того, что множества всех значений в одном языке полностью покрывают непрерывность бытия («Semskontinuum») и образуют общую непрерывную мозаику, т.е. автор предполагает полное совпадение плана содержания и плана выражения (Trier 1973).
Порциг исходит не из понятийных членений, подобно Триру, не из отдельных слов с общими семантическими и грамматическими признаками, а из словесных комплексов. Его поля - «простые соотношения, состоящие из глагола и субъекта или объекта, или прилагательного и существительного» [цит. по: Кузнецова, 1963:40]
Полевая модель языка имеет разнообразные интерпретации и применения. С начала шестидесятых годов двадцатого столетия в советском языкознании начинается новый этап в развитии полевого подхода. Лингвистами рассматривается функциональная сторона языковых явлений более высокого порядка, чем слова. Появляются понятия грамматического поля (Адмони 1968, Гухман 1968), грамматико-лексического поля (Гулыга/Шендельс 1969), семантического поля (Васильев 1971, Денисенко 2002), функционально-семантического поля (Бондарко 1983, 1987, Бажайкин 1988). Все эти понятия и термины служат для описания функций отдельных языковых единиц или целых речевых произведений интраязыкового плана. При функциональном подходе к изучению языковых явлений «предметом анализа становятся разноуровневые языковые средства, интегрируемые на базе общности их функций» [Бочегова, 1990:12]. Такой подход позволяет описать взаимодействие единиц различных языковых уровней при выражении ими «единого семантического задания - некоторого инварианта значения» [Иванова, 1990:36]. При таком подходе, как отмечает Н. Д. Арутюнова, «...означающие должны быть ориентированы на план содержания, на означаемые, функция - предшествовать форме» [Арутюнова, 1968:105]. Разнообразие форм при одной единой функции определяет незамкнутость в кругу грамматических форм и приводит к многообразию средств разных уровней, используемых для презентации данной единой функции. Эти единицы (категории), принадлежащие к различным уровням, связаны между собой системными отношениями.
Итак, при функциональном подходе поля рассматриваются как единства грамматических и лексических единиц (категорий), которые служат одним или почти одним и тем же целям коммуникативных действий и выполняют одни или почти одни и те же функции.
Глубокая трактовка поля дана А. В. Бондарко на материале русского языка. Сам автор подчёркивал, что его теория функционально-семантического поля применима и к другим языкам. В данной теории рассматривается тип функциональной грамматики, для которого «ведущим является описание в направлении от функций к средствам (от семантики к средствам её выражения)» [Бондарко, 1983:40]. Некоторая группировка грамматических и лексических единиц базируется на определенной общей семантической категории, являющейся доминантой поля. Эта семантическая категория может быть представлена в виде грамматической категории (время, залог, степени сравнения и другие). Однако она может быть представлена и лексическими единицами.
Совокупность всех средств (грамматических, лексико-синтаксических и т.п.), организующих функционально-семантического поле (ФСП), характеризуется общностью семантической функции. ФСП - «это двухстороннее (содержательно-формальное) единство, формируемое грамматическими (морфологическими и синтаксическими) средствами данного языка вместе с взаимодействующими с ними лексическими, лексико-грамматическими и словообразовательными элементами, относящимися к той же семантической зоне» [Бондарко, 1983:40].
Описание ФСП предполагает структурирование данного поля в системе языка: выделение его основных признаков, компонентов, представление данного поля как особой системы. Однако, важна и проекция ФСП на речь. Для А. В. Бондарко существенно «показать, как представлены элементы данного поля в высказывании, как они реализуются, взаимодействуя друг с другом и с элементами других полей, включаясь в содержание высказывания» [Бондарко, 1983: 45].
Характеристика материала исследования по различным источникам
В процессе работы над диссертацией мы обращались к различным источникам: художественной литературе, словарям, респондентам. По данным художественной литературы мы определили основной набор глаголов зрительного и речевого действия, употребляемых авторами для описания ПНК. По данным словарей этот набор оказался иным. Респондентов мы использовали для определения возможностей пополнения глагольного класса организаторов ПНК в художественной литературе. Список респондентов прилагается (см. стр. 155).
В таблицах 5-10 сведены данные, полученные нами в результате исследования. Мы выделили основные базисные глаголы - это глаголы, принадлежащие к центру ЛСГ или же глаголы, имеющие наибольшее количество производных образований, полученных в результате присоединения приставок к базисным глаголам (sagen, sprechen, reden, erzahlen, erklaren, fragen, antworten; bemtihen, kommandieren, trallern, zischen) и попытались выяснить, с помощью каких приставок от них образуются производные глаголы.
Общее количество образований базисных глаголов со всеми приставками мы называем теоретически возможными образованиями. В качестве присоединяемых приставок мы взяли те приставки, которые указывают на положение коммуникантов и направление потока информации в пространстве.
Исследование проводилось на базе двух лексико-семантических групп: глаголов зрительного и речевого действия, которые являются одним из центральных конституентов ФПП ПНК и обозначают канал связи между коммуникантами. Мы ограничились исследованием именно этих ЛСГ, поскольку обозначение канала связи - это дифференциальный признак, отличающий ПНК от других видов пространств, в которых развёртывается коммуникация, например от виртуального пространства автор - читатель . Данные ЛСГ описывают способы адресации информации по вербальному и невербальному каналам общения, тем самым позволяют рассмотреть ПНК с позиций инициатора речи - адресанта.
Обратимся первоначально к глаголам зрительного действия (см. также таб. 10 Приложения). В выборке из художественной литературы нами было зафиксировано 22 глагола направленного взгляда в различных контекстах. Это составляет 9,05% из 243 теоретически возможных образований. Наиболее продуктивной приставкой является отделяемая приставка an-. С её помощью образовано 6 глаголов: ansehen, anschauen, anblicken, anblitzen, anblitzeln. Приставки чаще всего присоединяются к базисному глаголу sehen, что подтверждает ещё раз его место в лексико-семантической группе глаголов зрительного действия. Он образует ядро этой группы. Глаголы schauen и blicken, образующие центр данной ЛСГ, употребляются в художественной литературе несколько реже.
Что касается глаголов направленного взгляда и глаголов зрительного действия в совокупности, отмеченных нами в различных словарях, то можно сказать, что они обладают разными стилистическими оттенками: от фривольности, подчёркнутой несалонности выражения до устаревших значений. Такое стилистическое разнообразие глаголов объясняется тем, что в словарях зафиксирован не только наиболее употребительный пласт лексики, но и лексические единицы, отражающие разные стороны социальной жизни общества, зачастую на протяжении нескольких поколений.
Достаточно много было найдено лексических единиц с пометой, указывающей на территориальную ограниченность распространения слова. Некоторые глаголы с региональными пометами, конкретизирующие регион распространения слова (южно-немецкое, берлинское) мы включили в материал исследования, особенно, что касается глаголов с наречиями, имеющими сему направленности типа hinauf-/herauf- и т.п., ареал распространения этих наречий — юг Германии, но в последние десятилетия, как указывает Л.М. Эйхингер, они распространились по всей территории страны и вошли в литературную норму немецкого языка (Eichinger, 2000:139). Всего в словарях зафиксировано 53 глагола направленного взгляда из тех 243 возможных образований, которые были взяты нами для сравнения (21,8 %). Это в два с половиной раза больше, чем в произведениях художественной литературы. Из всех выявленных глаголов зрительного действия, употреблённых в произведениях художественной литературы, не был зафиксирован в просматриваемых словарях лишь один: hindurchsehen. В это число анализируемых глаголов не вошли такие как anlachen, anhimmeln, anschmachten и т.п., поскольку базисные глаголы этих образований относятся либо к периферии ЛСГ зрительного действия, либо к совершенно другой ЛСГ.
Данные, собранные от респондентов, которым предлагалось определить возможность соединения глагольных корней данной семантики с наречиями типа hinauf-/herauf-, свидетельствуют о ещё большем разнообразии этой ЛСГ. Они указывают на возможность существования 163 глаголов направленного взгляда из того же числа теоретически возможного существования производных глаголов (67 %). Остальные варианты были расценены респондентами как несуществующие на данном этапе развития языка (например, глаголы zuruckmustern, herblinzeln).
Работая с предъявляемой таблицей, респонденты отмечали некоторые особенности глаголов. Например, глаголы с направительным наречием heraus- (heraussehen, herausschauen, herausspahen и другие) относятся к книжной лексике. Глаголы с пространственным наречием herauf-(heraufblicken, heraufgucken, heraufblinzeln и другие) описывают направление взгляда снизу вверх. При этом адресант должен находиться ниже адресата. Глаголы hereinsehen, hereinschauen имеют значение заглянуть в гости .
Обратимся теперь к глаголам речевого действия. В общем и целом, материал, художественно обработанный, и словарный материал показывает значительно большее число глаголов, употребляемых с прямой речью. При заполнении таблицы 1 респонденты отмечали, что многие глаголы в речи, по их мнению, для характеристики высказывания не употребляются или употребляются очень редко. При вводе прямой речи в художественных произведениях используются глаголы речевого действия разнообразных подгрупп для передачи индивидуальной речевой манеры говорящего. На вводящий глагол приходится большая нагрузка в плане характеристики высказывания.
Наиболее употребительным при описании прямой речи в художественных произведениях является глагол sagen. Этот глагол употребляется, когда важно передать информационно-содержательную сторону высказывания. При описании факта адресации высказывания, отображении формальной, оформительской стороны, употребляются характеризующие глаголы речевого действия. Они дают представление о намерении адресанта (ausfragen, androhen), содержат оценочную информацию (auslachen), указывают на положение коммуникантов в ПНК (nach-schreien, hinaufzischen) и их социальные роли (unterrichten, unterbrechen, anbellen). Такие образования как, например, hindurchsagen, heraufhorgeln, emporzischen по оценкам респондентов, невозможны.
