Содержание к диссертации
Введение
ГЛАВА I. Прагматические прщюсылки контекстуальной , 9
1. Эвфемизмы как семантическая универсалия 9
2. Социокультурные причины динамики явления языкового табуирования и некоторые основные характеристики современной морали 13
3. Прагматические функции контекстуальной эвфемии . 24
4. Корреляция процесса эвфемизащш с основными типами коммуникативно-прагматических ситуаций в сфере бытовой коммуникации 34
5. Типы оценки и тональность общения при контекстуальной эвфемии51
Выводы по глав .'. -Л..." 62
ГЛАВА 2. Способы и средства контжстуальной эвэмистической субституции в разговорной речи 64
I. Окказиональные эвфемизмы 64
1. I. Общая характеристика окказионализмов 64
1.2. Причины возникновения окказионализмов и их семантико-прагматические истоки 69
1.3. Метафорические эвфемистические номинации 73
1.4. Метонимические эвфемистические номинации 82
1.5. Гиперо-гипонимические. эвфемистические номинации. 90
1.6. Поляризация значения 96
1.7. Переосмысление фразеологизмов 99
2. Ситуативные эвфемизмы 102
2.1, Местоимения в роли ситуативных эвфемизмов 102
2.2, Слова широкой семантики в эвфемистической функции 115
2.3. Ситуативные эвфемизмы таксономического характера 121
3. Синтагматической уровень контекстуальной эвфемистической субституции 128
3.1. Общее понятие об импликации 128
3.2. Маркеры эвфемии в диалогической речи , 131
3.3. Тематическая связность как основной фактор семантизации контекстуальных эвфемизмов . 140
3.4. Зависимость между типом речевого жанра и процессом эвфемизации 147
Выводы по главе 153
Заключение 156
Список использованной научной литературы 162
Список произведений художественной литературы 185
Список словарей 190
- Социокультурные причины динамики явления языкового табуирования и некоторые основные характеристики современной морали
- Причины возникновения окказионализмов и их семантико-прагматические истоки
- Ситуативные эвфемизмы таксономического характера
- Тематическая связность как основной фактор семантизации контекстуальных эвфемизмов
Введение к работе
Настоящая работа посвящена комплексному анализу контекстуальной эвфемии в современном английском языке. Контекстуальная эвфемия представляет собой прагмалингвистический феномен, отражающий корреляцию языка и морали. Б отличие от традиционного эвфемистического субститута, контекстуальный (речевой) эвфемизм может быть идентифицирован в качестве такового только в конкретной коммуникативно-прагматической ситуации.
В последнее время большое внимание уделяется разработке проблем, связанных с целенаправленным использованием языка в коммуникации. Совокупность данных проблем составляет предмет прагма-лингвистики, объектом которой стал дискурс как отражение языковой деятельности говорящего субъекта. Речевые произведения подчинены прагматическим целям общения, которые делают язык не только средством передачи некоторого сообщения, но и инструментом определенного воздействия на партнера по коммуникации.
Выделение высказывания в качестве основной коммуникативной единицы повлекло за собой тот факт, что в течение довольно продолжительного периода разрабатывались преимущественно прагматические аспекты синтаксиса. Однако в настоящее время в ряде работ объектом прагмалингвистического анализа становится слово как номинативная единица, обладающая прагматическими потенциями, способными реализоваться в речи /Девкин, Комиссаров, Барина, Терен-тьева, Азнаурова/, что знаменует становление прагматики слова. Если в семантических исследованиях парадигматического плана центральной является категория значения, то в работах, посвященных вопросам речевого функционирования номинативных единиц, на первый план выходит категория смысла как содержания, которое данная языковая единица получает в конкретном акте речевого общения. Сие-
5 темные свойства языковых единиц выступают в качестве семантической основы для речевых модификаций благодаря кумулятивному характеру значения слова. Прагмалингвистический анализ смысла речевых номинаций диктует необходимость объединения двух основных направлений в семасиологии - ономасиологического и семасиологического, что особенно актуально при рассмотрении слов с релятивной семантикой.
Анализ контекстуальной эвфемии позволяет высветить момент словотворчества и уловить определенные закономерности речевой номинации, проявляющиеся в ассоциативных связях, объединяющих различные концепты. Процесс ассоциирования понятий детерминируется квалифицирующей деятельностью субъекта речи и эксплицирует соответствующие социокультурные факторы и элементы языковой картины мира в целом. Поэтому лрагматингвистический анализ контекстуальной эвфемии невозможен без привлечения смежных дисциплин - социологии, социальной психологии, этнографии, дополняющих собственно лингвистические дисциплины - общую и функциональную стилистику, лингвистику текста, коммуникативную лингвистику.
Б предшествовавших работах по языковому табу и эвфемии отмечались случаи употребления в речи нетрадиционных эвфемических субститутов, однако специальный их анализ не проводился, в частности, не рассматривались причины порождения подобных единиц.
Актуальность диссертации определяется тем, что в современной лингвистике недостаточно разработаны вопросы, связанные с контекстуальной семантикой языковых единиц лексического уровня, и в частности, с контекстуальной семантикой эвфемистических номинаций.
Цель исследования - комплексный анализ контекстуальной эвфемии в современном английском языке.
В соответствии с намеченной целью в диссертации решаются следующие задачи:
Определить совокупность табуируемых денотатов.
Обосновать прагмалингвистический статус контекстуальной эвфемии.
Установить корреляцию процесса эвфемизации с параметрами коммуникативно-прагматической ситуации.
Провести анализ средств и способов контекстуальной эвфемистической субституции.
Описать функционирование контекстуальных эвфемизмов в диалогической речи.
Научная новизна диссертации заключается в том, что впервые в качестве объекта исследования избирается контекстуальная, или речевая эвфемия. Новым является то, что табуирование и связанная с ним эвфемия рассматриваются в рамках конкретного синхронного среза - с начала второй мировой войны по настоящее время, что позволяет проследить динамику процесса табуирования в современном английском языке. Впервые описывается эвфемия в конкретной сфере коммуникации - бытовой, в противопоставлении смежным видам иносказаний, свойственным другим сферам. Новой является также дифференциация эвфемистических субститутов по признаку их принадлежности к двум семиологическим классам - классу лолнозначных и классу неполноэначных слов.
Материалом для исследования послужили 1300 примеров, полученных методом сплошной выборки из произведений прозы и драматургии современных американских и английских авторов общим объемом около 29 тыс. страниц.
Методика исследования имеет комплексный характер. В качестве основного используется метод контекстуально-ситуативного анализа
?
и приемы метода дефигощионного развертывания.
Теоретическая значимость работы состоит в возможности использования основных положений диссертации для дальнейшей разработки методов прагмалингвистического анализа лексической системы языка.
Практическая ценность работы состоит в том, что результаты исследования моїут быть применены в курсах по лексикологии и прагмалингвистике, а также при обучении разговорной речи.
На зашиту выносятся следующие положения диссертации:
В современном английском языке происходит постепенное сужение сферы запретного.
Конвенциональная оценка стигматичного денотата не является единственно возможной и в соответствующих условиях может быть заменена индивидуальной оценкой. Доминирование той или иной оценки обусловлено параметрами речевой ситуации.
Контекстуальная эвфемия в сфере бытовой коммуникации вызвана необходимостью обеспечения бесконфликтного общения.
Б языке постоянно существует потребность в контекстуальных эвфемистических субститутах, поскольку узуальные эвфемизмы в процессе постоянного употребления растрачивают свой эвфемистический потенциал.
Эвфемистический смысл речевых образований идентифицируется в широком контексте, который включает как лингвистические, так и экстралингвистические факторы.
Объем и структура диссерташш. Диссертация (190 страниц машинописного текста, из них 161 страница основного текста) состоит из введения, двух глав и заключения, списка использованной литературы (262 наименования, в том числе 47 на иностранных языках), списка источников примеров (65 наименований), списка словарей (II наименований).
8 Апробация работы. Основные положения и результаты исследования докладывались на межвузовской конференции молодых ученых "Язык, культура, общество: статический и динамический аспекты" (Пермь, 1988), на заседании аспирантского семинара кафедры английской филологии № 2 ЛГУ (апрель 1989 г.) и отражены в трех публикациях.
Социокультурные причины динамики явления языкового табуирования и некоторые основные характеристики современной морали
Социокультурные причины динамики явления языкового табуирования и некоторые основные характеристики современной морали Согласно принятой в настоящем исследовании социологической трактовке эвфемии, этот языковой феномен вызывается к жизни в силу общественного конвенционализма, влекущего за собой установление конвенционализма языкового. Система табуирования связана со структурой общества и отражает его регулятивные потребности. Страх был первоначальным регулятором человеческого доведения. Д.К.Зеленин отмечает, что первоначально запреты на произнесение некоторых слов (названий животных) избегались не в силу суеверий, а вследствие причин практического характера - услышав свое имя, зверь может убежать, и охотника постигнет неудача. Становление веры в магическую связь слова и вещи Д.К.Зеленин связывает с влиянием женщин, а запреты на совершение некоторых действий (в том числе произнесение некоторых слов) он называет обывательскими, в отличие от производственных (мужских) /1929: 89/. Здесь прослеживается общая тенденция, свойственная практически всем исследователям языкового конвенционализма, приписы-вать главную роль женщинам в процессе установления языковых норм.
По мнению В.Вундта, табу в сознании человека зародилось тогда, когда не существовало разделения одного понятия на сакральное и профанное. Табуированный предмет становится неприкасаемым /1906:308/. В.И.Жельвис дает свою версию того, как утвердилось табуирование в языке и как стали оцениваться выражения, созданные с целью избежать табуируемые наименования: запрещенное, неприкасаемое сковывало сознание и, с одной стороны, становилось святым, наделенным божественной благодатью, с другой, становилось демоническим, опасным и приводило к формированию постепенной цепочки - "грязное" - низкое - низменное - непристойное /1985:300/.
Понятия "пристойный" и "приличный" имеют относительный характер и нередко определяются одно через другое: "пристойный" - вполне отвечающий правилам приличия"; "приличный" - соответ 15 ствующий приличиям, пристойный" / СРЯ/, Очевидно, что соблюдать, как и нарушать, имеет смысл только по отношению к действующим нормам и запретам. Канон речевой пристойности (терлин И.С.Кона) и система табуирования не могут быть проанализированы без обращения к социокультурным факторам, обусловливающим регуляцию языкового поведения, культура в нсторико-материалистическом понимании соотносится с системой производственных, брачно-семейных и родственных отношений данного общества. Ядро нормативной культуры составляют запреты, обусловливаемые социально значимыми потребностями, т.е. моралью,
З.Фрейд первым указал на прямую связь моральных норм с запретами, отметив их ограничительный характер /ISJ50/. Мораль определяется в философии как "нравственность, один из основных способов нормативной регуляции действий человека в обществе; особая форма общественного сознания и вид общественных отношений /.../; предмет специального изучения этики" /ЭС, 1988:387/. Сферы действия морали весьма разнообразны и охватывают практически все многочисленные проявления человеческой деятельности -производство, науку, быт. Регулируя поведение человека, мораль устанавливает запреты на некоторые действия, влекущие отрицательные последствия для общества, что находит свое отражение в общей культуре и в языке. Соответственно появляется возможность оценочной интерпретации поступков индивида, а также его вербального поведения.
Постепенная замена религиозных мотивов табуирования моральными - факт, отмечавшийся рядом исследователей /Зеленин, I92S; Вандриес, 1937; Ларин, 1961; Бенвенист, 1974/. По мнению А.М.Ка-цева, в исторически сложившейся системе табуирования необходимо различать табу древнее (Tj) и табу современное (Т2). Если в древнем табу преобладал фактор страха, то в процессе последующего общественно-исторического развития на передний план вышел нравственный фактор. Не исчезая полностью, табу древнее, диктуемое суевериями, сосуществует с современным табу, что связано, по мысли Кацева, с верой в магию слова, несущей отпечаток древних убеэвдений /1988:11/.
Причины возникновения окказионализмов и их семантико-прагматические истоки
Слово "окказиональный" происходит от латинского occasio -(случай) и подразумевает нетрадиционное речевое образование, противопоставленное узуальному. Причины словотворчества, ведущие к появлению окказиональных слов, различны по характеру. Как отмечает Ю.К.Волошин, этот факт позволяет отграничить новообразования и собственно неологизмы (которыми со временем становятся окказионализмы). Новообразования возникают для обозначения новых реалий, и, будучи созданными, они сразу входят в систему языка (например, слова motel, reactor, nylon). Собственно неологизмы являются новыми обозначениями уже существующего понятия, предмета и зачастую сосуществуют совместно с ранее созданными, привычными номинациями /1971:10/. Указанные причины словотворчества трактуются как номинативные и стилистические, внелингвистические и интралингвистические /Габинская, 1981/. Стимулом словотворчества может служить установка на повышенную экспрессивность высказывания в разговорной речи /Лыков, 1973:25/. По мнению Л.А.Киселевой, одной из причин [порождения новых наименований является большая воздействующая сила таких номинаций, которые причисляются к прагмемам - прагматически "заряженным" единицам языка /1978: 124/.
Стимулом для окказиональных эвфемистических наименований служат причины как экстралингвистические, так и собственно лингвистические. Так, с возникновением некоторых реалии, относящихся к стигматичним сферам человеческой деятельности, возникли и затем закрепились в языке такие наименования, как topless - бар или кафе с обслуживающими полутолыми официантками, с выступлением полуголых танцовщиц, piugoia - взятка (фирмы) работнику телевидения (за бесплатную рекламу товаров), .sequential - противозачаточные средства, принимаемые в определенной последовательности /БАРС/ И др.
Однако в подавляющем большинстве случаев причиной словотворчества в области эвфемистической лексики служит собственно языко 71 вой фактор, а именно утрачивание эвфемистическими субститутами, закрепленными в системе, своей маскирующей способности. Вследствие бесконечного употребления узуальных субститутов ассоциативная связь между наименованием и стигматичним денотатом все более упрочивается, что естественным образом снижает эвфемистический потенциал. Таким образом, языковой коллектив постоянно испытывает "номинативный голод" по отношению к стигматичним денотатам, и этот факт позволяет рассматривать табуирование и связанную с ним иносказательность в качестве обстоятельства, вызывающего непрерывное пополнение словарного состава языка. Некоторые эвфемизмы, полностью утратив свой эвфемистический потенциал, превратились в вульгаризмы, что можно проиллюстрировать следующим примером: (19) Milly. You ll find yourself a nice friendly tart and put in ,a couple of weeks learning your job. Ihen perhaps you ll Ъе fit fpr adult society. Tony (grinning) I thought I d found a nice friendly tarft. (she continues to regard him amiably) Well, why dpn t you hit me? Milljy. What for? Tony (shrilly) I ve insulted you. (L.E.O.W., 149).
Появление окказиональных эвфемистических наименований демонстрирует проявление главной прагматической функции эвфемизмов -служить средством сохранения коммуникативного сотрудничества. Нетрадиционные эвфемизмы должны адаптироваться в контексте, в определенных условиях речевой коммуникации. З.Лухтенберг отмечает, что окказиональные эвфемизмы способны отражать как индивидуальный стиль речи, так и специфику грулпового речевого употребления /1985: 331-334/. Выделение окказиональных эвфемизмов в данном исследовании базируется на признании способности семантики словарного значения к ситуативному варьировании в соответствии с целями коммуникации. Как уже говорилось ранее, окказиональные эвфемизмы чаще всего представляют собой косвенно-номинативные единицы с нетрадиционной денотативной соотнесенностью, что предполагает речевое переосмысление словарного значения. При этом, как отмечает В.Н.Телия, в механизмах языковой и речевой номинации нет существенной разницы /Языковая номинация, 1977а:129/.
Семантика словарного знака служит отправной точкой для модификаций значения, возникающих в речи как результат целей прагматического плана. Такое понимание соотношения семантики и прагматики характерно для прагмасемантической концепции, получившей развитие в последнее время /Aiwood, 1981; Терентьева, 1983; Азнаурова, 1988; Никитин, 1988/. Б свою очередь, ярагмасеманти-ческая концепция базируется на признании нелимитируемого характера значения и понимании его как своеобразного знания о мире /Верещагин, Костомаров, 1980; Никитин, 1983, 1988; Стернин,1985/. Это знание откладывается в виде интенсионала (содержательного ядра значения) и импликационала С совокупности сем, индуцируемых интенсиональным значением), которые обеспечивают контекстуальное семантическое варьирование /Никитин, 1983:14/. Под влиянием контекстуального окружения семантика слова способна претерпевать различные модификации, обусловленные частичной реализацией смыслового объема, актуализацией сем, не закрепленных языковым узусом, или погашением традиционных сем /Кащеева, 1985:132/.
Ситуативные эвфемизмы таксономического характера
Эвфемистический эффект может также быть обеспечен посредством использования слов и выражений таксономического (классифицирующего) характера. Приписывание объекту некоторых признаков вследствие отнесения к некоторому классу является "рутинным способом характеризации объекта" /Языковая номинация, І977а:339/. В предикатных номинациях таксономического типа отражается знание человека о мире, в котором референту присущи определенные свойства и признаки, наличие которых обусловливает вхождение его в класс однородных объектов.
Слова-классификаторы были подробно рассмотрены в диссертации Ф.И.Карташковой /1979/. В качестве основной семантической функции таких слов называется классифицируодая, когда говорящий выделяет в речи определенный класс объектов из множества подобных. В речевом процессе слова-классификаторы характеризуются синсемантично-стыо и осуществляют номинацию объектов реального мира косвенным путем - в сочетании с другими словами /Карташкова, 1979:11/. Словами-классификаторами, следовательно, считаются слова, устанавливающие классификационные отношения между объектом и классом подобных. В английском языке словами-классификаторами считаются слова sort, kind, type. В русском это такие слова, как "вид", "тип", "сорт", "марка" и др. По сходству единиц подобного рода с операторами формальных языков они называются иногда "таксономическими операторами" /Гинзбург, 1982; Вольф, 1985/. В частности, Е.М.Вольф называет классификаторами те множества, которые подвергаются оценке, а те слова, которые называют гипонимы, обозначаются как таксономические операторы оценки. Нам представляется более целесообразной терминология Ф.И.Карташковой, согласно которой в Предложении Must, need and do...have to are used in a querulous type of question" в качестве слова-классификатора указывается type, множества определяемых объектов -question, подмножества -.type of question /1979:9/.
Причисление эвфемистических субститутов классифицирующего (таксономического) характера к ситуативным осуществляется на том основании, что в яроцессе их функционирования активируются прагматические пресуппозиции коммуникантов. Число таких номинаций составило I2JS от общего количества ситуативных эвфемизмов.
В качестве объектов классификации в эвфемистическом употреблении берутся ИНДИВИДЫ ( people, woman, man, boy, fellow, girl), поступки и процессы стигматичного характера, обозначаемые словами широкой семантики и словами абстрактной семантики С thing, way, business, matter; problem, trouble, jam, goings-on ), Множество индивидов классифицируется по моральным качествам на основании весьма устойчивых стереотипов сознания - неадекватных, приближенных знаний о чем-либо или о ком-либо. Формой существования стереотипов сознания являются фоновые семантические доли, а национальные стереотипы принадлежат национальной культуре /Верещагин, Костомаров, 1980:90/. Стереотипы, относящиеся к людям, Дж.Лакофф называет социальными стереотипами, отмечая их изменчивость со временем и приблизительность отражения истинного положения дел. Социальные стереотипы чаще всего используются в тех случаях, когда нужно делать быстрые суждения о людях, что обусловливает сферу применения таких сведений - реклама, массовая литература, газетные публикации. Пример стереотипа: типичный холостяк - "настоящий мужчина", встречается с большим количеством женщин, постоянно торчит в барах и т.д. /1988:34/. Оценочная интерпретация, основанная на таких стереотипах, зависит в коммуникативном акте от личности говорящего субъекта, от его ценностной установки, от обстановки и целей общения. Например, можно предположить, что стереотипное поведение холостяка вызовет отрицательную оценку у людей старшего возраста и одобрение - у молодых.
Тематическая связность как основной фактор семантизации контекстуальных эвфемизмов
. Введение контекстуального эвфемизма всегда происходит в определенном речевом фрагменте, который создает необходимый фон для его семантизации. Вычленение дискретных единиц из речевого континуума - одна из центральных проблем современной лингвистики, и решается она различным способом в зависимости от критериев, принятых для данной процедуры. При семантическом подходе выделяется тематический критерий, предполагающий прежде всего смысловую связность текстового отрезка. Такой подход развивается в работах Колшанского Г.В. /1980/, Москальской О.И. /1981/. На основании такого подхода вводятся такие понятия, как сверхфразовое единство /Москальская, 1981:4/, тематический блок Деллицкая, 1974: 13/, которые в качестве микротекста входят в более крупную единицу речи - макротекст. При коммуникативно-семантическом подходе учитываются также функционально-семантические характеристики высказываний, т.е. текст предстает как динамическая структура, обладающая номинативно-семантическими и коммуникативно-семантическими свойствами /Чахоян, 1979; Власова, 1980; Третьякова, 1984/. В рамках данного направления осуществляется делимитация текста на основе тема-рематических связей реплик /Старцева, 1986/. При этом учитываются не только связи между высказываниями, устанавливаемые при актуальном членении, но и интенции собеседников и вся ситуация общения в целом. Интенциональный аспект текстообразова-ния наиболее полно освещается в прагмалингвистике, где в качестве основных стимулов речи называются мотивы, цели, намерения говорящего, создающего высказывания в расчете на определенный прагматический эффект Домина, 1984; Сусов, 1984/. Соотношение семантического и прагматического критериев выделения текстовых единиц выражается с помощью корреляций "речевое событие - текст", "речевой блок - СШЕ", "речевое действие - высказывание" /Крмина, 1984:9/. Гетерогенным по своей сущности является интеракциональ-ный подход к выделению текстовых единиц, при котором ведущим критерием становится взаимодействие участников общения в ходе решения задач неречевого характера. В зарубежной лингвистике этот подход развивается У.Эдмондсоном /1981/, в советской лингвистике это направление получило название "теория диалога"/Зернещшй, 1987; Сухих, 1987; Паронян, 1989/.
Минимальной речевой единицей в ряде направлений признается диалогическое единство /Беркнер, 1959; Шведова, I960; Пенькова, 1972; Поляков, 1985/. Диалогическое единство включает несколько контактных решшк собеседников. В прагмалингвистике диалогическое единство рассматривается как деятельностная структура, "зависимая от ситуации и содержания (тема), основанная на взаимодействии и отражающая, в зависимости от обстоятельств, определенную стадию в ходе диалога" /Комина, 1984:11/.
Важнейшее свойство текста - то, что он является продуктом означивающей деятельности субъекта, вследствие этого он определяется как семантическая единица /Ноііійау, Hasan, 1976/. В рамках семантического подхода к делимитации текста фактор темы, тематическая целостность диалога признается его главным свойством. Тема является смысловым ядром текста, его обобщенным содержанием, обеспечивающим смысловую целостность текста. Тема разбивается на совокупность частных тем (подтем, субтем), образующих тематическую структуру текста. Самой мелкой темой текста можно назвать тему относительно законченного текстового единства -СФЕ, или диалогического единства /Москальская, 1981:44; Новиков, Чистякова, 1981:55; Колшанский, 1984:100/,
Б соответствии с принятым в настоящем исследовании прагма-лингвистическим подходом к рассмотрению контекстуальной эвфемии, семантика элемента высказывания связывается с содержательной осью речевого фрагмента (диалогического единства), а затем - с темой более крупного блока (макродиалога) /Сусов, 1984:9/. При этом текст рассматривается в его отношении с определенной коммуникативно-прагматической ситуацией, включающей ряд экстралингвистических факторов. Номинация отдельных денотатов (артефактов, явлений, процессов), отмеченных стигмой, осуществляется во взаимодействии с другими номинациями, относящимися к данной теме. Для адекватной интерпретации контекстуальных эвфемистических выражений первостепенное значение имеет введение стигматичной темы диалога и характер ее последующего развертывания. От инициатора диалогического общения в таком случае требуется: а!) обозначить тему общения; б) сигнализировать о ее стигматичности.
В бытовой коммуникации тематика общения детерминируется экстралингвистическими условиями - близостью предмета речи коммуникантам, наличием общего поля зрения, общностью пресуппозиций. Стигматичний предмет речи очевиден для говорящих, если находится в поле зрения (для артефакта) или воспринимается непосредственно. Такую тему можно назвать ситуативно обусловленной. (85) Ruth. Honestly, Norman, you fool. Why didn t you wake up? (Ruth goes out. Norman smiles amiably at Reg). Reg. I take it you two have patched your little differences. Norman. My wife and I have come to an agreement (A,N,C, 146). Per наме 143 кает не только на то, что муж с женой ломирились яосле ссоры, но и имеет в виду также другое содержание. Норман понимает его, отвечая шутливым эвфемизмом, заимствуя термины из публицистической речи. Тема диалогического единства соотносится с лонятийной сферой "интимные отношения".
Текстуально обусловленная тема связана с предшествующим дискурсом смысловой смежностью, что придает схеме развертывания текста цепочечный Характер. (86) Chamber. I have one ulcer at the office, I don t need another one at home. Headway. Speaking of.which tell me, these decorator guys They ll he hanging around the house when we re not there. Not that I don t trust Minerva, but can we trust these men? Chamber. Good heavens, Headway, don t you know about male milliners, interior decorators and other gentlemen of that ilk? They re all what-you-may-caii- ems (S.M.A., 183). Упоминание о морально нечистоплотных ЛЮДЯХ (ulcer - fig» a corrupting condition or influence - Web1 ) стимулирует развертывание темы "аморальное поведение" применительно к работникам сферы обслуживания. Содержание реплики Чеймбера не оставляет ни малейшего сомнения в том, что имеется в виду под расплывчатым выражением what-you-may-oaii-1 ems.
